• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Представьте, что космическая экспедиция землян перелетела в другую Солнечную систему, опустилась на планету и обнаружила кипящую на ее поверхности жизнь. Наблюдения показали, что неведомые существа переговариваются друг с другом на каком-то сложном языке, строящемся одновременно на звуках, жестах и запахах. Они лечат больных, используя целебные свойства растений и какие-то необыкновенные (возможно, экстрасенсорные) способности своего организма, строят себе дома, дороги, подземные тоннели, хранилища для еды, перегораживают реки и ручьи плотинами. Разве не логично было бы предположить, что эта космическая экспедиция обнаружила внеземную цивилизацию и человечество наконец-то столкнулось с братьями по разуму?

Увы, привычная логика дает у нас, на земле, сбой. Точно такая жизнь кипит рядом с нами. Чтобы увидеть ее, совсем не надо лететь на другой конец Вселенной. Но человечество, хотя и называет земных животных своими меньшими братьями, пока не собирается возводить их в ранг разумных существ. Может быть, это происходит потому, что биологи хорошо уже изучили наш животный мир и убедились в неразумности всех его обитателей?

В том-то и дело, что все обстоит совершенно иначе. Более того, ученые даже не могут пока сойтись во мнении, что же такое в принципе «разум» и «интеллект», где кончаются «условные рефлексы» и «инстинкты» и начинается «разумная деятельность». Как можно в отсутствие четких понятий в этой области ставить окончательный диагноз, отказывая в разуме нашим меньшим братьям, признавая его только за собой? Лично мне кажется, что многие представители хомо сапиенса носят это звание совершенно незаслуженно, потому что в течение жизни ни разу не демонстрируют даже проблеска разума, существуя лишь согласуясь с условными и приобретенными рефлексами, инстинктами, а также пользуясь правилами, созданными и установленными до них и без их сознательного участия. Ведь если считать знание таблицы умножения признаком ума, то тогда калькулятор — Эйнштейн среди большинства людей, так как может еще извлекать кубические корни Складывается твердая убежденность, что человечество как биологический вид приостановило свой эволюционный подъем и даже в чем-то отступило назад, все больше полагаясь на свои технические прибамбасы. В то же время наше меньшие братья если и были когда-то неразумными, то сегодня практически подошли к грани разумности, если уже не переступили ее.

По улице идет слепой человек с попугаем на плече. Идет уверенно, зная, что его пернатый друг не подведет. А попугай, бдительно озираясь с хозяйского плеча, время от времени отчетливо командует: «Стой! Иди! Поверни направо! Теперь налево!».

Таких говорящих поводырей можно увидеть сегодня во многих крупных городах Америки. Дрессирует и продает их орнитолог Рей Бернак. Он учит птиц правильно различать огни светофора на перекрестке, предупреждать хозяина о возникновении препятствий на пути То же самое уже давно делают собаки-поводыри. Единственное различие — они не говорят, а просто ведут незрячего.

Я не случайно вспомнила о пернатых поводырях. Слепой человек, доверивший свою жизнь неразумному, как это принято считать, попугаю, — прекрасная иллюстрация к проблеме, которую я решила затронуть. Ученые считают, что один из верных признаков разумности человека — его умение оперировать абстрактными понятиями, в том числе и такими, как «верх» и «низ», «право» и «лево». Когда-то в армии новобранцев из деревни учили различать правую и левую ногу, привязывая к одной клок сена, к другой клок соломы. Командир дрессировал неучей: «Сено-солома, сено-солома правой-левой, правой-левой, ать-два!..»

Не знаю, как обучали понятиям «право» и «лево» попугая, но, как показывает практика, птицы способны освоить их не хуже солдата.

Вот еще один пример, заставляющий задуматься о несправедливости нашего высокомерного восприятия меньших братьев. Еще ни один человек на свете не может изъясняться, скажем, на примитивном, как уверяют специалисты, языке обезьян. Они же вполне успешно демонстрируют то, что пока не удалось человеку.

Американские ученые во главе с профессором Сью Савадж-Румбо в глубине души не верили, начиная свои эксперименты, что смогут научить своих подопытных «говорить на английском», поскольку эти животные не обладают возможностью воспроизводить человеческую речь. Но выход был найден. Животных обучили набирать слова на клавиатуре компьютера. Сам факт осознанного использования технического средства — уже доказательство потенциальной разумности обезьян. Но кроме того, они оказались способны воспринять и сам язык.

Вы изучали в школе иностранные языки? Сколько вы знаете, скажем, английских слов? А теперь сравните: шимпанзе по кличке Панбанис заучил более трех тысяч выражений на английском языке, который обезьянам куда более чужд, чем любому неанглоговорящему человеку. Проголодавшись, Панбанис набирает на клавиатуре компьютера фразы типа «хочу гамбургер» или «принесите мне фруктов», а когда однажды стояла невыносимая жара, он потребовал, чтобы ему «купили надувной плавательный бассейн».

Согласитесь, что не так уж много людей могут похвастаться тем, что знают три тысячи слов на иностранном языке, да еще владеют компьютером в достаточной мере, чтобы набрать на нем осмысленный текст. Может быть, животные все же умнее, чем о них думают ученые? Ведь иногда смекалке и находчивости наших меньших братьев может позавидовать и человек! Истории, приведенные ниже, только подтверждают это.

Вычитал я, что у древних инков был любопытный способ посадки тыквы. Они брали рыбу, вычищали все внутренности, на их место помещали тыквенное семечко и в таком виде закапывали в землю. Так и я решил сделать. Рыба в те годы стоила недорого, купил я свежемороженую скумбрию, все выполнил, как положено, и закопал ее в землю. И не придал значения тому, что в это время по деревьям скакала ворона, — мало ли какие у нее птичьи заботы!

Проходит неделя, другая, а зеленый росточек не появляется. Разобрало меня любопытство, раскопал лунку, а она пустая! «Наверное, все сгнило», — подумал я и забыл о своем опыте.

Прошла еще неделя, и потребовался мне кусок битума, а хранился он на крыше туалета. Полез я на крышу и вижу, лежит рыбий скелет, белый и чистый, а ворона по деревьям прыгает: кар, кар-р… А на меня глазом хитрым косит.

Понял я, чьи это проделки. То, что рыбу она украла, — это понятно, но как профессионально замела следы. Ведь выкопав добычу, ворона лунку в первоначальное состояние привела, чтоб я не заметил! А потом спокойно, без спешки, лакомилась, с крыши туалета наблюдая и потешаясь надо мной. Что она в этот момент думала, догадаться нетрудно: «Птичьи мозги, говорите? Ну-ну!».

Из письма Дешабо А. Н., г. Пятигорск Ставропольского края

Я жила одно время в саманном доме. Двор охраняла дворняжка Лора, маленькая, рыжая, с черными кончиками ушей, с острой мордочкой и пушистым хвостом, похожая на лисичку. Процесс питания у нее был связан с неким ритуалом. Лора не сразу ест, а бегает по двору, лает на птичек, на прохожих, потом встает около миски и смотрит на хозяйку. И только после слов хозяйки: «Молодец, Лора, хорошая собачка, Лора, кушай, Лора» — она начинает есть.

Но вот у Лоры появился щенок. Мы его прозвали Нахаленком. И он заслужил это имя, потому что нахально отнимает у Лоры еду. Пока по сложившейся традиции Лора бегает и лает, Нахаленок успевает уполовинить ее миску. А если Лора грызет кость, держа ее в передних лапах, Нахаленок подбегает, дергает ее за хвост и, когда она оборачивается, выхватывает у нее кость и убегает.

Однажды я наблюдала сцену: Лора и ее сын получили по куску колбасы, щенок сразу стал есть, а мамаша побежала за угол дома, оставила там свою порцию и, вернувшись, достала из миски кусок хлеба и сделала вид, что ест. Нахаленок не разгадал ее хитрость и, как обычно, подбежал, стал вырывать, но, когда понял, что это хлеб, вернулся к своему куску. А Лора, переждав, пошла за угол дома и съела там свою колбасу.

Но Нахаленок это запомнил. Когда я снова дала им по куску колбасы, а Лора побежала за угол, Нахаленок рванулся за ней, вырвал ее порцию и съел оба куска. Вот и выходит, что собаки умеют хитрить и логически мыслить.

Из письма Суворовой О. А., г. Краснодар

Присутствовал я как-то при следующем диалоге:

— Нет, что ни говори, а птицы твари разумные. — Сергей Иванович, заядлый грибник и ягодник, стал приводить примеры, когда вороны, сороки, грачи демонстрировали явное присутствие разума.

— Мало ли что в книгах пишут, — отмахнулся сосед Дмитрий Иванович, с которым они чаевничали. — Я ружьишком десятки лет балуюсь, дичи досыта настрелялся, но не замечал, чтобы птицы могли мозгами шевелить.

— Да не хотел ты замечать, — кипятился Сергей Иванович, — но я тебе как-нибудь докажу!

Разговору о птицах дала повод синица, вившаяся за окном дачного домика: Она то прыгала с ветки на ветку березы, то подлетала к самой раме и садилась на полиэтиленовый мешок с мясом, подвязанный к форточке. Несколько раз клевала мешок, видимо пытаясь добраться до его содержимого. Но попытки ее были безрезультатны — пленка не поддавалась. И птица улетела.

— Смотри, смотри, — вдруг перешел на шепот Сергей Иванович и показал на окно.

Дмитрий Иванович глянул и чуть не поперхнулся. Вернувшаяся синица сидела на мешке с дятлом. Он деловито примерился и в пленке появилась дырка, затем еще несколько. К ним и устремилась синица.

— Вот это да — только и вымолвил Дмитрий Иванович. — Привела себе помощника!..

Из письма Иванова В. Я., г. Новгород

Разве поступок синицы, понявшей, что самостоятельно ей с проблемой не справиться, не выглядит вполне осознанным? Она сумела также найти и возможное решение, причем не только просчитать, кто ей сможет помочь, но и каким-то образом уговорить дятла принять участие в этой акции. Как они объяснялись? Какие доводы приводила синица, чтобы дятел отвлекся от своих дел и последовал за ней? Можно ли назвать их общение разумным или оно было основано только на инстинктах?

Вот еще один пример. Недавно полиция Бангладеша была вынуждена арестовать двух крохотных обезьянок Дакки и Мунни. Они торговали на улице наркотиками. Причем в зависимости от размера купюры, которую давали Дакки, Мунни выдавала точное количество пакетиков с наркотиком. Обезьяны понимали и специальные жесты, которыми обмениваются между собой наркоманы. Без таких жестов-паролей они даже не брали деньги в руки.

Арестовала полиция и хозяев обезьянок, но доказать, что они смогли так умело выдрессировать животных, суд так и не смог. Хозяева «наркоторговок» заверяли, что те от рождения были наделены природной сметкой и никакой дрессировки не проводилось.

Судьи были вынуждены обойти этот вопрос, ведь обезьяны действительно проявляют порой просто необыкновенную сообразительность. Ученые же, сами запутавшись в понятиях «разумности» или «неразумности», еще больше сбили с толку суд.

Впрочем, блестящий ум и находчивость демонстрируют не только обезьяны.

У меня пятилетний внук. Когда его дедушка, папа и мама уходят на работу, мы остаемся вчетвером: Сашенька, наш старый и мудрый кот Николаша, молодая веселая пуделиха Дашка и я. Жизнь начинает течь по распорядку. Сначала утренний туалет. Потом завтрак. Завтрак складывается из ряда процедур. Первые, кому накрывают стол, — это воробьи, синички, голуби и вороны. Птицы, хорошо изучив расписание, к 9.30 утра, забыв табели и ранги, гроздьями висят на кустах и ветках деревьев перед нашим окном (мы живем на первом этаже). На это время, как в период засухи у водопоя, между пернатым воинством действует перемирие.

Интересен такой нюанс: в 9.20 еще нет ни одной птицы, а в 9.35 они уже стучат клювами в окно — как будто точно отслеживают время.

«Бабушка, — как-то спросил меня Сашенька, — откуда птички знают сколько времени?» Я тогда пошутила, поскольку ответ на этот вопрос просто не знала: «Да ведь у нас на стене часы висят, они смотрят через стекло и видят». Внука мой ответ удовлетворил, а я до сих пор не знаю, что буду отвечать, когда через пару лет он задаст мне его снова.

Мы крошим на мелкие кусочки специально подготовленный хлеб, перемешиваем с зернами овса и пшеницы и высыпаем на площадку, прикрытую от осадков частью козырька над подъездом, рядом с которым находится наше кухонное окно. Здесь же у подъезда стоит наша машина, которую в зимнее время мы используем довольно редко, два-три раза в неделю.

Ее с нашими пернатыми связывают любопытные события. Какое-то время я постоянно выслушивала возмущенные тирады мужа: «Найдите другое место для кормежки птиц! Посмотри, во что они превратили машину, мне надоело отдирать от нее птичий помет!» и т. д. Мы, конечно, обещали, но другого удобного места не было, да и пернатые посетители нашей столовой привыкли именно к нему и сюда прилетали с неизменным постоянством. Но однажды произошло нечто совершенно невероятное.

Внуку было года четыре, когда, в очередной раз высыпая на «птичий пятачок» корм, он произнес речь — некую компиляцию из дедушкиных выступлений: «Как вам не стыдно, этого делать нельзя, дедушка ругается» и т. д. При этом он вложил в слова столько эмоций, что, как мне показалось, птицы были потрясены. Привыкшие уже не бояться нас, они не улетали, несмотря на активную жестикуляцию внука. Воробьи и синички даже прекратили свой обычный гвалт; голуби, приподнимая головы, вращали ими из стороны в сторону, напоминая тугих на ухо пожилых людей; вороны косили хитрым глазом, перетаптывались на ветвях тополя, а потом, когда Сашенька высказался, одна из них сказала «кар-р!». И следом поднялся птичий гомон. Разнокалиберное и разноперое войско, как бы выйдя из-под гипноза страстной речи внука, заскакало по ветвям, защебетало, забормотало, зачирикало.

С гордостью оратора, произнесшего пламенную речь, внук повернулся ко мне и резюмировал: «Они больше не будут!» И они действительно больше не стали! Удивлению всей семьи не было предела. Никто, конечно, не поверил, что птицы понимают язык, да и я сама не могу в это поверить. Сошлись, но с великой долей скепсиса, на том, что, возможно, имел место элемент телепатии, которым, как говорят, обладают братья наши меньшие и, возможно, маленькие дети.

Вот уже почти год, как наша машина стоит чистая. Только один раз пришлось смывать засохший на ветровом стекле след птичьего посещения. Событие бурно обсуждалось в семье. Пришли к выводу, что это творчество случайного гастролера. «Наши не могли!» — забыв о былом скепсисе, прокомментировали событие домочадцы.

После выдачи утреннего пайка птицам наступает следующий этап — кормление домашних питомцев. Здесь следует соблюсти все правила местной иерархии. Поскольку кот старше, а значит, главнее, его следует кормить первым. Дашка честно и без обид получает свой паек только после кота, минуты через две-три. При обратном раскладе Николаша может обидеться, и тогда придется извиняться, объясняться и уговаривать.

И только после этого мы подводим итог: «Все голодные накормлены. Пора и нам позавтракать».

А на ночь мы выносим на улицу и ставим у двери, ведущей в мусоросборник нашего подъезда, пластиковый лоток (в них сейчас фасуют все, что только можно) с обрезками и объедками, собранными за день «для бедных кошечек и собачек». С посетителями ночной столовой мы незнакомы. Их наличие выдает лишь вылизанная до блеска посуда. Но одного постоянного клиента мы все-таки прикормили.

Гладкошерстный, беспородный одноглазый кот, с первой встречи окрещенный нами Али-Бабой, встречает нас у подъезда, хрипло мурлычет, путается в ногах, торчком задрав хвост и бодаясь. Получив дополнительный паек в виде вкусненького кусочка, провожает нас метров сто, а затем возвращается к машине, которую облюбовал как место своих бдений. В зависимости от погоды он располагается под ней или на капоте, особенно если тот еще теплый после поездки.

Удивительно, но с пернатыми Али-Баба умудрился найти общий язык. Он не пугает их, не охотится, а продолжает мирно спать, свернувшись калачиком, даже тогда, когда наиболее нахальные воробьишки прыгают, цокая коготками, по машине. Иногда он шевелит ушами, направляя их как локаторы на источник звука, и чуть приоткрывает единственный глаз, чтобы тут же безмятежно снова отойти в царство Морфея. Вороны его не трогают, хотя хвостатых его сородичей гоняют.

С первыми сумерками птицы исчезают, видимо прячутся под крышей. Нам видно только несколько осоловевших голубей, замерших под козырьком на уровне чердака. И вот несколько дней назад произошло событие, которое потрясло всех наших домочадцев и тех, кому мы о нем рассказали.

В то утро я проснулась от кошачьего крика, под окном кошка мяукала не переставая. Это не был крик боли или любовная кошачья какофония — в нем звучала тревога. Первая мысль, которая пришла мне в голову, была о том, что, видимо, чья-то кошка то ли загуляла, то ли вывалилась из окна в снег и взывает к своим хозяевам, чтоб ее пустили в дом. Через несколько минут знакомый звук заставил меня окончательно проснуться и сесть на постели — в окно стучали птицы. Я посмотрела на часы: 5.50 утра. Невероятно! Откуда (в конце февраля в это время еще темно!) взяться птицам? Подошла к окну, отодвинула штору и увидела на подоконнике двух голубей. А на снегу сидел Али-Баба и смотрел на наше окно. Увидев меня, он тут же прекратил орать. Голуби тоже, потоптавшись перед стеклом, взмахнули крыльями и улетели. Что-то мистическое промелькнуло, не успев сформироваться, в мозгу, но тут же исчезло — я увидела, что в нашей машине кто-то сидит. Рванув створку окна, я крикнула что-то типа: «Вы что там делаете?!» Дверца машины распахнулась, оттуда, прикрывая локтями лицо, выскочил молодой парень и бросился бежать по улице.

Я разбудила своих мужчин, позвонили в милицию Но все это уже малоинтересно, поскольку машинного вора все равно не поймали.

Вечером наши домочадцы, входя в дом после работы, протягивали мне кульки и консервные банки. В кульках были печенье, изюм, ванильные сухари: «Нашим пернатым!» Консервы разнообразием не отличались, во всех трех банках был «Вискас». Вручая их мне, каждый говорил: «Наша киска купила бы «Вискас», — и, как бы уточняя непричастность Николаши к премиям и наградам, уточняли: — Это Али-Бабе». А зять вытащил из «дипломата» бутылку «Смирновки» и торжественно поставил на стол.

«И это тоже Али-Бабе?» — округлив глаза, спросил внук.

Записано со слов Никитиной Т. В., г. Москва

В одном метре от угла дома росла вишня. Ее тонкие ветки касались крыши и отливной доски. Рядом стояла бочка для сбора дождевой воды. Кот легко взбирался по лестнице, ведущей на чердак, и шел по доске к вишне, на ветках которой обычно коротали время воробьи. В их отсутствие кот спокойно сидел на доске, греясь на солнышке. Но стоило им прилететь, как начинался спектакль. Воробьи смело прыгали с ветки на ветку, то приближаясь к коту, то отдаляясь от него. Временами они оказывались почти под самым его носом, как будто понимали, что он не рискнет на них напасть. А рисковать действительно не стоило: тоненькие ветки не выдержали бы его массы и он мог свалиться вниз с трехметровой высоты.

Эти игры я наблюдал не один раз. Кот нервничал, клацал зубами, но это не пугало воробьев. Они наслаждались его бессилием, весело чирикали, хлопали крылышками под самым носом своего врага.

Однажды выхожу утром во двор и слышу громкое беспрерывное мяуканье, доносящееся из бочки. Подхожу и вижу кота, стоящего на задних лапах на дне и передними дерущего стенку бочки. Дрожа, отчаянно вопя, по пояс в воде, он прикладывал все силы, чтобы выбраться. Ситуация была понятна: пернатые провокаторы довели животное, нервы не выдержали, и азартный охотник, забыв обо всем на свете, бросился на защиту своей кошачьей чести. Исход был предрешен.

А на ветках вишни воробьиная банда шумно праздновала свою победу. Их безудержное веселье невозможно передать!..

В скором времени вишня засохла, была срублена, и на этом месте соседи построили сарай.

Жаждущий мщения кот менял места дислокации, как бы приглашая своих врагов к новой игре. Но воробьи держались на расстоянии, как будто понимали, что обстановка изменилась не в их пользу. Ждали своего часа пернатые Кутузовы!

Из письма Измайлова А. Ф., г. Мичуринск Тамбовской области

У нас в магазине, как, наверное, и во всех других, есть мыши. Лично я боюсь их до полусмерти… Бывало, позору не оберешься. Взвешиваешь покупателю сыр или колбасу, а тут тебе под ноги крохотное пушистое и хвостатое существо ныряет. Ну, естественно, взлетаю с визгом на прилавок. Стыд и срам — мне ведь уже за пятьдесят!

Хотели у нас мышеловки поставить, я не разрешила. Бояться боюсь, а на мучения живых существ смотреть не хочу. Травить их тоже нельзя — пищевые продукты рядом. Вот и завела я кота Федьку. Ленивый кот — это то, что мне надо. Решила, что душить и носить мышей мне он не будет, а вот само его присутствие не позволит голохвостым по магазину, как у себя дома, разгуливать.

Кормила я Федора хорошо, не хотела, чтоб он с голодухи за мышами всерьез охотился. И вот заметила, что колбасу он сразу у меня на глазах съедает, а сыр всегда в угол за ящики носит и там ест. Такая его странность вызвала мое любопытство, и решила я понаблюдать за ним.

Как же я была удивлена, когда увидела, что Федор, примостившись в уголке, съел только половину кусочка, а вторую лапой к стене придвинул и вышел как ни в чем не бывало. И так не один раз. Я было подумала, запасы делает, а ночью съедает. А потом заметила, что кота нет, а кусочек исчез.

Стала следить. И выследила. На моих глазах зашевелился плинтус, и между ним и стеной показались сначала две крошечные лапки, потом мордочка, а потом и вся мышка. Быстро слопав кусочек сыра, она нырнула опять за плинтус, да еще и задвинула его на место каким-то образом!

«Ничего себе! — подумала я. — Этот бездельник еще и подкармливает мышей!» А потом мне пришла в голову другая мысль: «А может быть, кот умнее нас, людей? И вместо того чтобы объявлять войну и проливать кровь, нашел самое разумное решение — накормил голодного, чтобы тот не воровал?».

Тем не менее с появлением Федора мыши по магазину бегать перестали, а я, как коза, не скачу по прилавку.

Записано со слов Гуменюк С. И., г. Львов

В нашем поселке у всех есть живность, и, конечно, прежде всего куры. Обычно их держат за загородкой, чтоб не вредили огороду. И они к этому привыкли. Но попадаются с характером. Вот у соседки моей такой подарочек есть. Она ей даже одно крыло обрезала, но та все равно умудряется одной ей известными путями удрать на свободу. Романтическая особа!

Как-то я пришла в соседский двор и вижу картину: огромный пес Рекс несет в зубах куриное яйцо. Аккуратно несет, чтоб не раздавить. Подошел к хозяйке и у ног положил.

Для него это, как выяснилось, не впервой. Свободолюбивая курица оказалась еще и с фантазиями. Несется она только в будке у Рекса. А тот, польщенный доверием, тут же уступает ей место, когда она подбегает туда с квохтаньем. Затем курица убегает по своим куриным делам, а Рекс сторожит добро: дом, двор, живность и по совместительству снесенное в его будке яйцо. А затем честно отчитывается, сдавая хозяйке сбереженные материальные ценности.

Из письма Гвоздецкой В. С., пос. Комсомолец Краснодарского края

Следующие два рассказа отличаются особой трагичностью, лиричностью, человечностью и искренностью.

То, что дворовые собаки ненавидят почтальонов, ни для кого не секрет. В чем корни этого явления, никто толком объяснить не может. Я слышала такую версию. Раньше в народной, а особенно в деревенской среде, когда «просто письма» писались крайне редко, появление почтальонки у калитки всегда сопровождалось сильным эмоциональным всплеском у хозяев: страхом (не умер ли кто, не случилось ли чего плохого?) или радостью (наконец-то весточка от родных и близких!). Революции и войны сделали из них в восприятии измученных неизвестностью и страхом за близких людей некий образ «вестника».

Я представляю себе, как замирали и обрывались сердца, как становились ватными ноги, когда женщины видели приближающуюся почтальонку. Что несет она: приговор или временное помилование? И чуткие, преданные собачьи сердца чуяли тревогу хозяев. Любые эмоции — это выброс адреналина. Впрочем, все наши эмоции — всего лишь химия. Возможно, чуткие собачьи носы чувствуют изменение химических реакций в организме человека, ведь недаром группа ученых-кинологов выдвинула версию избирательности собачьих симпатий и антипатий, объясняя ее выделением у отдельных людей определенных ферментов, названных «запахом труса».

Но возможно, речь идет не о прозаическом сверхобонянии, а о чем-то еще мало или вообще неизученном, лежащем в альтернативных современной науке областях. Пока сказать трудно…

…Несколько лет подряд моя семья проводила летние отпуска в деревне, у одной и той же хозяйки: врачи настаивали, чтобы наш не очень здоровый ребенок пожил на природе, на козьем молочке и натуральных продуктах. Хозяйке, Степановне, когда мы впервые приехали, шел 69-й год. Жила она с козой Машкой и лохматой дворнягой по имени Шарик. Возможно, когда он был щенком, он и напоминал пушистый мячик, но с возрастом это имя звучало как насмешка над здоровым матерым псом, бдительно охранявшим вверенное ему хозяйство. Нас он встретил подозрительно, рычал, не подпускал к хозяйке. Степановна на всякий случай посадила его на цепь, успокоив нас словами: «К вечеру любить будет, никому в обиду не даст!» И мы рискнули.

Шарик сидел на цепи, нисколько не обижаясь, и внимательно следил за происходящим. Степановна суетилась, кормила, поила нас. Мы выкладывали на сбитый из досок стол привезенные из города лакомства, разгружали машину. Хозяйка смеялась молодым смехом, всплескивала руками, обнимала нашего 8-летнего сына…

За всем этим, шевеля бровями и морща нос, как будто сдерживая улыбку, наблюдал Шарик. А утром он уже встречал нас у крыльца, радостно повизгивая и всем своим видом демонстрируя готовность выступить в роли гида. Дружба состоялась.

Перед каждой очередной летней поездкой к Степановне мы волновались: жив ли Шарик, не случилось ли с ним чего за долгую деревенскую зиму. О том, что Степановна жива и здорова, мы знали, так как в течение года обменивались короткими и теплыми открытками.

И вот произошло событие, изменившее уже сложившийся и ставший дорогим нашему сердцу уклад.

В то лето случилось несчастье. Нас в это время в деревне не было: мы уехали на машине порыбачить на озерах, в 20 километрах от деревни. Степановна осталась с Шариком и Машкой. Ее молодая и неугомонная натура требовала действий, и зачем-то (теперь уже не узнать зачем) она, приставив лестницу к дому, полезла наверх. До крыши она не добралась: верхняя ступенька обломилась и пожилая женщина упала с трехметровой высоты. Упала неудачно, ударившись шеей об угол металлического ящика, в котором находился вынесенный за пределы дома (для безопасности!) газовый баллон.

Свидетелем трагедии был только Шарик. Соседи потом рассказали, что слышали его отчаянный лай, но не придали этому особого значения.

Он пробежал по деревне, лаял у чужих калиток, скреб их лапами, но встречал его там лишь ответный лай собратьев. В лучшем случае люди не обращали на него внимания, а в худшем — оттаскивали свою собаку, а в него кидали камень или комок земли: «Пошел отсюда!».

Вот тут-то и появилась почтальонка. Шарика она не любила и боялась. И в этот раз, увидев его в таком возбужденном состоянии, только сильнее закрутила педали велосипеда, стараясь быстрее миновать дом Степановны. Обычно пес без особой агрессии облаивал ее, пробегая рядом с велосипедом несколько шагов, и с чувством исполненного долга отправлялся восвояси. Но в этот раз Шарик бросился на нее, сшиб с велосипеда и, вцепившись зубами в сумку, стал тащить за собой. С перепугу женщина бросила сумку. Но собаке была нужна не она, поэтому, сразу потеряв интерес к ненужному ему предмету, Шарик, рыча, вцепился в рукав почтальонки и стал ее тащить за собой. Та, естественно, заблажила на всю деревню. На ее крик выбежали люди и, похватав, что под руку попалось, бросились на пса. И вот тогда он совершил поступок, который иначе как «разумным» или «логически точным» назвать нельзя. Увернувшись от защитников подвергшейся его нападению женщины, он бросился к себе во двор, схватив в зубы почтовую сумку. Пес рассчитал верно. За ним побежали, чтобы ее отобрать. Когда соседи вбежали во двор, они увидели лежащую за домом без сознания Степановну, а в ее ногах почтовую сумку. Рядом сидел Шарик.

Степановну увезли в больницу. Через две недели она умерла. Все это время мы жили в ее доме, навещали ее в больнице, потом помогли похоронить.

Родных у нее не было. Впрочем, в деревне все в какой-то мере родственники. Стали пристраивать ее пожитки. Говорили о каком-то Григории, которому дом перейдет, вроде уже и отписали ему письмо. Машке тоже быстро нашелся хозяин. Незамысловатое добро Степановны разошлось по соседям «на память». Нам предложили тоже взять себе что-нибудь из вещей: «Любила она вас, да и вы к ней с сердцем отнеслись…» И мы выбрали лучшее, что было у покойной, ее верного друга. Теперь в нашем доме живет Шарик, мы даже имя ему менять не стали, хотя на собачьей площадке не раз замечали иронические улыбки владельцев Лордов, Маркизов и Изабелл. Есть имена, которые менять нельзя, — они покрыты славой. Все эти красивости — всего лишь собачьи клички. А наш Шарик — человек.

Записано со слов Головановой А. А., г. Самара

Это было четыре года назад. Я была еще девчонкой. Помню, как-то под вечер вбежала в дом рыдающая мать и бросилась на кровать. За ней следом вошел отец. Он был тих и растерян, сел на край кровати, стал гладить мать по голове и плечам и все приговаривал: «Ну, все, все, решили, пусть живет…»

Таким я отца никогда не видела. Мы, дети, его побаивались, а мать всегда старалась ему угодить. И никогда при нас отец не был так ласков с матерью, как в тот вечер. Я из трех сестер старшая, и мать со мной часто делится своими бедами и радостями. Мне она на следующий день и рассказала, почему плакала вечером.

У нас свое хозяйство. Есть в нем и корова. Зорькой ее зовут. Корова в крестьянском доме первая кормилица, ей и внимания больше, чем всем другим, и уважения. Когда мать командует по хозяйству, то сразу видно различие: «Наташа, покорми птицу! Вера, покорми скотину! Аня, дай поесть Зорьке!» Телилась у нас Зорька дважды. После второго отела что-то с ней произошло: молока стала давать мало, да и вообще грустная стала.

В первый раз она бычка принесла, а второй раз телочку. Бычка мы сдали. А телочка Манюня всем по душе пришлась.

Дочка Зорькина подрастала, и назревала трагедия. Двух коров в хозяйстве, таком, как у нас, не держат. Вот и наступил момент, когда отец заговорил с матерью на эту тему. Сделал он это подальше от наших ушей, когда мать в сарае Зорьку щеткой скребла. По-хозяйски оценив ситуацию, отец выбор свой остановил на Манюне, а Зорьку ожидала бойня. Об этом он завел разговор с матерью в присутствии коровы. Зорька прядала ушами, дрожала под щеткой мелкой дрожью, потом вдруг сделала несколько шагов вперед, развернулась мордой к отцу и стала смотреть ему в глаза.

«Ну все, решено!» — твердо сказал отец. И тут Зорька неожиданно сделала шаг к нему и… неуклюже, всей тяжестью рухнула перед ним на колени. Она не отрывала глаз от отца, и из них катились слезы. Мать схватилась за сердце, упала на шею корове и заголосила: «Не дам!» Отец пытался что-то сказать, но и у него перехватило горло. Оттащив мать от коровы, он повел ее в дом, где я и увидела необычную для нашей семьи сцену…

Работы нам прибавилось. На двух коров кормов запасти — адский труд. Но мы старались. А Зорька за нас старалась. Сначала она своенравную Манюню пасла. Мы только ворота открывали и закрывали. Бывало, наблюдая за ними, смеялись до колик в животе: Манюня все норовит сбежать, а Зорька ее и головой боднет, и за зад куснет, и боком толкнет, а во двор загонит. Раньше мы часами ее разыскивали и во двор гнали, а как ее маманя в пастухи пошла, у нас и заботы не стало.

А Зорьке и того мало. Взялась она и чужих коров пасти, все ей кажется, что хлеб свой мало отрабатывает. С пастбища приводит и по дворам разгоняет. Слушаются они ее. И другие хозяева довольны. Всем она работы поубавила. В благодарность корму Зорьке на зиму подбрасывают, делятся. И нам Зорька не в тягость уже.

Вот такая умная корова. И попросить, чтобы жизнь ей сохранили, сумела, и сама себе на пропитание зарабатывает.

Записано со слов Широковой В. Г., пос. Новый Ставропольского края

Человек гордится своей способностью изобретать что-то новое. Но только ли людям присуща такая особенность мышления, удивительное умение решать проблемы путем создания чего-то нового, не известного прежде? А может быть, наши меньшие братья тоже в какой-то мере обладают даром, который когда-то прославил Эдисона, Кулибина и других людей?

Изучая жизнь муравьев или термитов, невольно приходишь к мысли, что эти крохотные существа создали цивилизацию, почти не уступающую по уровню своей сложности нашей, человеческой. Их искусственные города — муравейники и термитники — представляют собой уникальные инженерные сооружения. Муравьиные «небоскребы» чрезвычайно прочны, система ходов удобна и оптимальна для передвижения. В них действует система вентиляции, а в холодные дни «включается» хитроумная система обогрева.

Тщательно выстроена и структура муравьиного государства со своей полицией, отрядами рабочих, инженеров-строителей, царями и придворными.

О том, что у муравьев налажено «сельское хозяйство» и «животноводство», известный немецкий натуралист Карл Линней писал еще в 1861 году. Эти трудолюбивые насекомые занимаются разведением тлей, выделяющих из брюшка сладкую жидкость. Муравьи строят для своих «сахарных коровок» теплые «загоны», где те пребывают в непогоду. Их выгоняют на «пастбище» с восходом солнца и регулярно «доят». Кроме того, на специально оборудованных плантациях муравьи выращивают съедобные грибки Все это действительно напоминает наше сельское хозяйство и животноводство. А ведь возникновение и развитие именно этих областей, как считают ученые, было когда-то революционным для человеческой цивилизации!

Но, даже используя термин «муравьиная цивилизация», биологи не признают за муравьями способность к творчеству, относя их действия все к тем же пресловутым «инстинктам» по той причине, что муравьи с точки зрения науки не обладают разумом. Но откуда тогда взялись все эти технологии, используемые в муравейниках? Логика говорит, что были среди них свои муравьиные Эдисоны, Павловы, Мичурины. Они вывели (или отобрали из многих других) грибки, способные расти в условиях муравейника, «приручили» «диких» когда-то тлей, превратив их в «домашних животных».

Способность к «творческому озарению» демонстрируют практически все животные. К примеру, был проведен такой эксперимент. Исследователи подложили в крысиную нору бутылку с затвердевшим топленым маслом с полной уверенностью, что животные не смогут достать его. Но взрослая крыса, обнаружив бутылку, после минутного раздумья нашла выход. Она повалила ее набок, зубами выдернула пробку и, втиснув в узкое горлышко свой хвост, окунула его в мягкое масло, а вытащив, облизала. Операция эта повторялась несколько раз.

Ну разве это не открытие своего рода? Более того, насытившись, крыса ушла, чтобы вернуться уже с подругами. После того как она продемонстрировала им свой метод, и другие крысы стали окунать хвосты в масло. Вскоре бутылка практически опустела.

Конечно, далеко не все животные умны одинаково. (Но ведь и среди людей далеко не все Эйнштейны!) Встречаются особи заурядные и выдающиеся. Именно самые умные находят выход из сложных ситуаций, а остальные им подражают или используют достижения своих талантливых собратьев. И когда «идея овладевает массами», происходит качественный скачок в развитии вида. А способствуем этому мы, люди, осложняя с каждым днем жизнь братьев наших меньших и вынуждая их бороться за выживание. Они умнеют на глазах. А мы?…

У хозяина одного из участков в садоводческом обществе «Мичуринец» второй год подряд в развилках раскидистых ветвей яблонь вьют гнезда сороки. Птицы доставляют много неудобств, и поэтому хозяева сбивают их постройки, не давая суетливому племени колонизировать свою территорию. Но захватчики не желают сдавать свои позиции. Они укрепляются, превращая свои дома в неприступную крепость.

В районе дачи несколько свалок. Оттуда сороки и принесли витки алюминиевой проволоки и, обматывая ее вокруг веток, построили прочный каркас. Неизвестно, откуда добыли глину — разнородная, разноцветная, она явно «транспортировалась» из разных мест. Ею тщательно обмазывался каркас. Затем щели проконопачивались мхом и сухими травинками и снова обмазывались глиной. И только соорудив «железобетонные стены», мастера приступали к созданию бытовых удобств: сначала они носили сухие веточки, потом сухую траву, затем неизвестно где добытые перья и пух. В такой последовательности, видимо, и укладывалось все это на пол дома-крепости.

Поражают слаженность и мастерство строителей. Особенно то, как управлялись птицы с проволокой. Они гнули, закручивали и обламывали ее одними только клювами, но с такой четкостью и сноровкой, как будто всю жизнь работали с металлом.

Кто после этого решится утверждать, что птицы «безмозглые существа»? Их изобретательность и упорство — повод для размышления.

Из письма Сагабутдинова Н. Б., г. Янаул, Башкортостан

Ну разве не удивительна эта история, напоминающая борьбу изобретательских умов во время войны? Одни ученые придумывали все более и более мощные снаряды, другие — все более надежную броню для танков.

Ничего не могу сказать про рыб, ничего не могу сказать про разум комаров, клопов, червей и т. п., хотя гипотетически — кто его знает?… Но разумность птиц, построивших «железобетонное гнездо» повышенной прочности, лично у меня не вызывает никаких сомнений.

Есть такой научный термин «экстраполяция». Он означает мысленное продолжение в будущее какого-то действия и вывод о том, чем оно завершится. Возможность изобретать существует лишь благодаря мысленной экстраполяции. Чтобы изобрести катапульту, к примеру, надо сперва отчетливо представить, что будет, если положить на кирпич доску, установить на одном ее конце «снаряд» и ударить потом по другому концу Ученые настаивают на том, что только мозг человека способен к экстраполяции. Но тут у ученых моих собратьев не сходятся концы с концами. Жизнь показывает, что это не так.

Сколько буду жить, не забуду картину, которую я наблюдала прошлым летом.

Строили мы изгородь вокруг дачи. Не закончив, пошли обедать. Эрдельтерьера нашего Никиту я кормила еще до обеда, и потому оставшиеся после обеда косточки предназначались голодным собакам, которых на дачах всегда хватает.

Вокруг забора валялись инструмент, доски, обрезки столбиков. Между опорой, на которую час назад навесили калитку, и штакетником оставалась еще щель шириной в доску, а сама она лежала на нижней перекладине забора большей частью наружу, меньшей — на нашей территории.

Чтобы не бросать косточки на землю, я положила их на край доски со стороны улицы, и к ним сразу бросилась небольшая собачонка, давно поджидавшая обычных подачек.

Никита был накормлен до отвала, но сам факт, что кому-то досталось то, что по его собачьим понятиям принадлежало ему, выводил его из себя. Ах; какую бы трепку он задал «наглой попрошайке», если бы оказался с другой стороны забора! Но щель была явно узка для его крупной фигуры, и эрдель бегал вокруг, высовывал в нее нос, рычал, но все бесполезно. Собака понимала, что «заевшемуся буржую» до нее не добраться, спокойно брала с доски по одной косточке, относила в сторону и с наслаждением грызла.

Никита пришел к выводу, что угрозы не помогут. Сел и задумался. Видимо приняв какое-то решение, снова подошел к щели, вцепился зубами в доску и стал тянуть ее на свою территорию. Это была трудная работа.

Я наблюдала за ним, искренне веселясь, так как понимала, что перетащить ее на свою сторону моему жадине не удастся. Видимо, это понимала и бездомная собачонка, никак не реагирующая на его усилия. Понял это и сам Никита. Он снова сел и задумался. И вдруг встал. По его довольной морде я сразу поняла, что он что-то придумал.

И действительно, чуть попятившись назад, Никита прыгнул. Прицелился он точно на край доски, выступавший на его территории. Доска с другой стороны взлетела в воздух, и косточки, описав в воздухе дугу, упали к нам на участок.

Если бы у собак могли быть инфаркты, то приблудная собачонка получила бы его. Она была потрясена, у нее, как у человека, отвисла челюсть и вылезли на лоб глаза. У меня, если признаться честно, тоже. Зато Никита, уже нисколько не интересуясь плодами победы, гордо выпятив грудь, оглядывался по сторонам в поиске свидетелей его гениальности.

А я теперь точно знаю, что катапульту изобрел не только человек. Ее еще изобрела собака.

Из письма Черниковой Т. В., г. Никополь

Мы восхищаемся умом шахматиста, который просчитывает игру на много ходов вперед. И это относится к любому человеку: чем больше жизненных ходов он может просчитать, тем выше его шансы на успех, тем уважительнее мы говорим о его уме. Почему бы заодно нам не восхититься и умом этого пса? Эрдельтерьер Никита вполне успешно экстраполировал свои действия. Он не хуже иного шахматиста просчитал ситуацию на несколько ходов вперед, заранее предвидя их возможные последствия.

Я сидел в машине и ждал, пока закончится визит моего шефа к своему партнеру. Мое внимание привлекли две птички. Может быть, я и не обратил бы на них внимания, если бы не возбужденное чириканье, которым они сопровождали свои действия — как будто совещались и спорили между собой.

Вся эта кутерьма происходила вокруг клубка шерстяных ниток, валявшегося около чахлого кустика. Я долго не мог понять, чем он мог их заинтересовать. Они садились на клубок, пощипывали его клювиками, тянули за свободную нить. А он разматывался, слегка перекатываясь по земле.

Птицы сели на ветку куста и шумно заспорили. Потом, видимо придя к какому-то решению, снова подлетели к клубку. Погрузив в него клювики и зажав ими нитки, они поволокли его к кусту.

Выглядело это очень смешно: они пятились, упираясь лапками в землю и часто маша крыльями, как будто собирались взлететь. Потом, как по команде, остановились и перепорхнули на другую сторону клубка. Он уже лежал под самым кустом, пятиться птицам было просто некуда, поэтому теперь оставшиеся несколько сантиметров они преодолевали, подталкивая нитки впереди себя. Клубок оказался под кустом и зацепился за него. Именно это и нужно было пичугам. Вновь взлетев на ветку куста, они как бы «передохнули». Теперь их чириканье было совсем другим, в нем звучали удовлетворение и радость. И снова, как по команде, птички сорвались с ветки. Только теперь их интересовал не клубок, а конец нити, который основательно от него отмотался за время всей этой возни.

Только тогда я понял, ради чего она была затеяна. Одна из птичек тянула за конец нитки, а другая перекусывала ее сантиметрах в десяти от начала. Затем первая возвращалась, садилась на нитку, и теперь уже в качестве ножниц работала она, а вторая улетала с ниткой. И так несколько раз.

Моему удивлению не было предела. Мало того что птицы догадались, что от катающегося по земле клубка отрывать нитки сложно и его надо закрепить, они еще и придумали, как это сделать! Да к тому же еще и организовали свой труд, изобретя конвейер!

Не знаю, зачем понадобились птичкам нитки, наверное, на строительство гнезда. Но не это важно. Главное то, что они мыслили, как люди, и показали себя незаурядными рационализаторами.

Я не успел увидеть, как они поступят, когда свободная нить закончится, а закрепленный клубок не даст отмотать новую: вышел мой шеф, и пришлось уехать. Но я уверен, они найдут решение.

Записано со слов Кулькова П. Д., г. Тверь

Хотите — верьте, хотите — не верьте. Понимаю, что все это выглядит бредом, фантазией, сказкой. Кому ни расскажу, все считают, что я придумала все, или на «барабашек» списывают, это, видите ли, нашим людям понятнее!

А дело было так. Вышла я к почтовому ящику (он на нашем втором этаже), а дверь захлопнулась. В квартире остались мой четырехмесячный сын Алешка, беспородный пес Мишка и, что самое страшное, включенная газовая плита, на которой варился суп.

Что я пережила, лучше не описывать. Зима. Я в тапочках на босу ногу и в халате поверх ночной рубашки. Время дневное, никого из соседей нет, все на работе. Да и соседей я еле-еле знаю, и то тех, кто на одном со мной этаже живут, а с прочими здороваемся, если на лестничной клетке встретимся, а на улице уже друг друга не узнаем — новостройка у нас. В общем, с соседской помощью ничего не вышло. Попытались мы с соседкой с четвертого этажа взломать дверь топориком для рубки мяса, но бесполезно. Телефона нет — дом новый. Побежала она одеваться, чтобы с уличного телефонного автомата позвонить. Кому звонить? Решили в горгаз. Больше всего боялись, что закипит суп, конфорку зальет.

Она одевается, а я под дверью, на каменной ступеньке сидя, рыдаю, к звукам в квартире прислушиваюсь. А там ребенок плачет и Мишка дверь скребет.

И вдруг дверь открывается. И Мишка на пороге. И давай на меня лаять! Ругался, наверное, на своем собачьем языке. Я первым делом к плите. Все, слава богу, в норме. Потом к Алешке. Тоже все нормально, мокрый только. Стала ему пеленку менять, и соседка одетая входит. «Удалось открыть? — спрашивает. — А я уж оделась к автомату бежать». Вот тут-то я впервые и подумала (не до того в первый момент было!), как это дверь сама открылась? Все прикидывала, до мелочей вспоминала. Ничего другого не получается — Мишка это сделал. Ведь ясно я его царапанье слышала, в это время она и отворилась.

Ну ладно, если бы для этого надо было ручку нажать, это собаке под силу. Но у нас другой замок, его повернуть надо! Да к тому же еще ход у него жесткий очень. Бывало, муж звонит, а у меня Алешка на руках, пытаюсь двумя пальцами крутануть, не получается, приходилось ребенка на одну руку перекладывать, второй открывать, да еще коленом поднимать. Как же пес мог это сделать? И не ученый он у нас никакой, живет в доме как ему хочется, особо не балуем, особого внимания не уделяем, но любим, жалеем, не обижаем. Командам даже не научили. «Ко мне!» — не говорим, а говорим: «Миш, поди-ка сюда!» или: «Не путайся под ногами» вместо «Место!» Он и слов таких не знает. В общем, необразованный пес, да и по виду — помесь енота с черепахой. Но вот факт — открыл дверь! Это какую же изобретательность надо иметь! Сообразил, стало быть. А вот я, как он это сделал, сообразить не могу.

Записано со слов Никоновой И., г. Набережные Челны

Животные порой демонстрируют нам столь странное (с точки зрения науки, конечно) поведение, что даже самые заядлые скептики начинают задумываться: а правы ли они, считая их бездумными существами? Даже Павлов, первооткрыватель условных рефлексов, к концу жизни усомнился в окончательности своих выводов, признав, что животным свойственны «элементы мышления», подобные мышлению человека. Но и это половинчатое признание, как мне кажется, не разрешает многих загадок, которые задают нам меньшие братья.

Человечество кичится тем, что умеет оперировать числами и цифрами, умеет складывать и вычитать, умножать и делить. Эти простые на первый взгляд арифметические действия на самом деле действительно являются одним из основных столпов нашей цивилизации. Надеюсь, мне не надо убеждать вас в этом. Другое дело, ответ на вопрос: умеют ли считать животные?

Никто сегодня не даст вам четкого разъяснения на этот счет. Многочисленные эксперименты то разочаровывают, то удивляют ученых. Но, удивившись, они либо отказываются признать существование феномена, либо пытаются объяснить его в любом варианте, лишь бы не согласиться с тем, что у животных есть разум.

А как бы вы объяснили такие результаты опыта: исследователи положили на муравьиной тропе кусочек пищи, разделив его на три неравные части. Обнаружив их, муравей-разведчик тщательно изучил добычу и ушел в муравейник. А вскоре к каждому кусочку подошла своя группа. В одной было 25 муравьев, в другой — 44, в третьей — 89. Эти числа четко соответствовали соотношению веса добычи. Случайность? Но муравей-разведчик смог не просто рассказать о своей находке, но и произвести точные расчеты необходимой рабочей силы!

Известен другой эксперимент: попугая жако научили считать до восьми. Если загоралась одна лампочка, он съедал одно зернышко, если две лампочки — два и так далее, до восьми. Но в один из дней исследователи не стали зажигать лампы, а включили барабан. Никто не обучал Жако, что надо делать в этом случае. Но он, немного поразмыслив, не ошибся, опять взял столько зерен, сколько ударов прозвучало.

Вот и решайте, могут животные считать или нет. А потом сравните свое мнение с мыслями очевидцев следующих происшествий. Вот они.

Съездила дочка моя на Канарские острова — выиграла бесплатную путевку. Бывает же такое счастье! Взяла с собой видеокамеру, а когда приехала, фильмы нам часа три крутила. Красотища, слов нет! Но я о другом. Есть на острове Тенериф парк, «Лоро-парк» называется. Лоро — это попугай. Следовательно, «Парк попугаев». Так и тянет описать все чудеса, которых там видимо-невидимо, но речь о другом.

Посмотрел я «Шоу попугаев», которое дочь от начала до конца сняла. Глазам своим поверить не мог: и считают, и читают, и даже ноты повторяют обученные птицы! И пришла мне в голову мысль обучить кота своего Веньку разным премудростям.

Я пенсионер, времени у меня много, и за дело я взялся основательно. Я мяукал до хрипоты, приучая кота подавать голос, чтобы получить кусок мяса. Потом я научил его мяукать на команду «Голос!». Он и раньше у меня смышленый был. Слова «Фу!», «Кушать!», «Ко мне!» знал. А после освоения команды «Голос!» началось самое главное. Я учил его мяукать столько раз, сколько кусочков мяса он должен был получить. Ставил перед глазами тарелку, а в ней то два, то три, то четыре (до пяти) кусочков. Он сначала орал по принципу «чем больше, тем лучше», а потом вдруг дошло до кота. Теперь это выглядит так: пробежится Венька глазами по тарелке, пересчитает кусочки и ровно столько раз мяукнет. Тогда я к нему и пододвигаю лакомство.

И понял я: нет на свете ни детей, ни животных тупых, просто учить их надо, заставить понять, чего ждут от них, и не обманут они наших ожиданий.

Записано со слов Ревенева В. X., г. Москва

Отдыхая в деревне, я стал свидетелем сцены, потрясшей меня.

Дед мой, Никифор Петрович, владелец стареющей лошади Лады, в соответствии с веяниями времени, ударился в индивидуальный бизнес. Стал он на телеге развозить селянам уголь, дрова, да и все другое, что закажут, — в общем, свое «Трансагентство» открыл.

И вот, будучи там, взялся я ему помочь. Вот тогда-то и заметил престранную картину. На телегу грузили мешки с углем. Лада спокойно стояла, ожидая конца погрузки, только каждый брошенный ей за спину мешок провожала взглядом, поворачивая назад голову. После восьмого мешка заржала и ударила копытом.

— Все, — сказал подошедший дед, — норма, восемь мешков.

— Дед, — удивился я, — тебя же не было, ты же еще не считал мешки, откуда знаешь?

— Да не я считаю, Ладушка за меня счет ведет.

Я, конечно, не поверил, но со стариком спорить не стал. В следующую ездку история повторилась. «Случайность, — убеждал я себя, — или просто лошадь чувствует перегрузку». И стал экспериментировать. Чего только не делал! С мужиками договорился, чтобы в мешки сначала вдвое меньше клали, сам дополнительную тару купил, чтоб не отказали. И что бы вы думали? Вес вдвое меньше, а Лада после восьмого опять ржать и копытом бить стала!

Тогда взялся я ее обмануть. Отвлек куском сахара, а в это время мужики одновременно два мешка положили. Удар вроде один был, а посмотреть не успела. И пропустила Лада этот мешок, после девятого заржала, по ее расчету это ведь восьмой был.

Что ж это выходит? Что лошадь считать умеет? Ведь вес-то я разный подсовывал, а она по мешкам ориентировалась, шею сворачивала, а счет вела.

Вот и оказывается, что дед мой малограмотный лучше про животных понимает, чем я, человек с образованием.

Записано со слов Нечипоренко В., г. Тернополь

Может быть, тайна умения считать объясняется тем, что не загроможденный множеством бесполезных знаний мозг наших меньших братьев обладает завидным запасом для запоминания?

Во многих письмах, пришедших ко мне, подчеркивается, что животные обладают памятью, поражающей воображение их хозяев.

Наш дом — это не просто дом. Это — сумасшедший дом: День, когда можно прийти в свою квартиру и просто отдохнуть, — величайшая редкость. Обычно он полон гостей: учеников жены, друзей 16-летнего сына, 14-летней дочери и… моих иногородних родственников и их друзей.

Я давно запутался в том, кто есть кто, и тем более, кого как зовут. Но в отличие от меня наш пес — жизнерадостная компанейская дворняга Клоп — помнит все имена и, более того, знает, кто к кому пришел.

Когда я открываю на звонок дверь и впускаю очередного гостя, то даже не пытаюсь угадывать, к кому он пришел. Для этого существует Клопик. Он тут же летит к сыну, дочери или моей жене соответственно и радостным лаем сообщает о приходе гостя. И никогда не ошибается!

Простейшие действия типа «Позови Васю!» для него не составляют никакого труда. Он бежит к неизвестному для меня Васе и дергает его за рукав или штанину. Если же Вась двое и больше, то ждет разъяснений: «Машиного Васю», «Андрюшиного Васю», «маминого Васю»…

Потрясающая эта способность вряд ли может быть объяснена только феноменальной собачьей памятью. Здесь задействовано еще что-то, что остается пока за гранью наших знаний о братьях меньших.

Записано со слов Николотова С. Т., г. Москва

Хорошей памятью люди пытаются объяснить и умение некоторых животных рисовать. Обезьянничают, мол, запоминают, что увидят, а потом повторяют. А вот что пишут об этом люди, заметившие за своими питомцами тягу к искусству.

Я художник. И у меня есть обезьяна Бетси. Она тоже художница. Глядя на нее, я все лучше понимаю смысл слова «обезьянничать». Когда я рисую, Бетси тоже берет кисть и начинает «творить» на специально подготовленном для нее листе бумаги. Произведения ее талантливостью не отличаются — обезьянья мазня, но, как она это делает, всегда вызывает у меня улыбку и желание лишний раз посмотреть в зеркало. В ее ужимках, позах, мимике я узнаю себя. «Вот если бы ты еще и картины мои копировала, цены бы тебе не было!» — не раз говорил я ей.

И вот началось. Она стала это делать. Конечно, копиями ее творчество не назовешь, но расположение цветовых пятен она повторяет очень точно. В конечном счете ее картины стали своего рода размытыми копиями моих.

Ведет она себя при этом нахально: подбегает, отталкивает меня, принюхивается, присматривается к моему холсту и бежит побыстрее то же самое у себя «рисовать». Движения у нее разболтанные, но если ей «руку поставить», она вполне могла бы подарить миру обезьяний шедевр.

Записано со слов Шера А. Б., г. Минск

Но исследователи считают, что не только подражание движет в этих случаях животными. У них, как и у людей, тоже развито чувство прекрасного. Даже вороны вовсе не случайно любят собирать в свои гнезда блестящие вещи. Не обижайтесь, коллекционеры, собирающие монеты, спичечные коробки или пробки от пивных бутылок. Вами, как и вороной, движет одна общая страсть.

Замечено, что чувство прекрасного свойственно многим нашим меньшим братьям. Птицы украшают свои гнезда свежими цветами или найденными цветными ленточками, киты любят петь — собираются стаями и насвистывают несколько часов кряду нечто ритмичное, причем явно это действо происходит просто так, без всякой определенной цели Желание рисовать — тоже из этой серии. Недавно в Санкт-Петербурге прошла необычная выставка абстрактной живописи. Все полотна на ней были нарисованы обезьянами из местного зоопарка. Художественные критики признали: рисунки вполне достойны внимания без всяких скидок на то, что их рисовали животные.

Любопытен тот факт, что эти обезьяны никогда не видели настоящих картин и как работают люди — художники. Но когда им дали холст, краски и кисти, животные быстро разобрались, для чего необходимы эти предметы. Более того, одна из обезьян так пристрастилась к рисованию, что постоянно проводила свое время перед мольбертом. А закончив очередное полотно, неизменно ставила в нижнем его углу один и тот же завиток — своеобразную подпись, удостоверяющую, что шедевр создан именно ее «рукой».

«Да умный человек не может быть не плутом!» — это слова Грибоедова. С точки зрения морали с ним можно не согласиться. Но перефразировать классика русской литературы можно так: «Лукавить может только умное животное!»

Конечно, ум и лукавство далеко не одно и то же, но некая связь между этими понятиями существует.

Смена окраски хамелеона, обитателей морских глубин и других существ, сезонная перемена цвета шубки у зайцев и тому подобное давно изучены и отнесены к разряду «особенности вида» и даже получили научное название — мимикрия. Это тоже своего рода хитрость, но данная природой, а не «придуманная» самими животными.

Заметание следов хвостом, строительство в норах тайных ходов, «охотничьи хитрости» и прочее из этой серии, хорошо известные людям, тоже нашли свое, не слишком убедительное, объяснение: инстинкт, генетические или в крайнем случае приобретенные навыки.

Но существует множество примеров, когда хитрости животных не поддаются никакому научному объяснению и по своей изощренности могут быть сравнимы только с человеческой хитростью, а иногда и превосходят способности многих «царей природы».

Занятную историю поведала мне 70-летняя Антонина Ивановна Турина из Рязани. Вообще рассказы пожилых людей своей мудростью восприятия событий, юмором, отсутствием стремления подтянуть событие к какой-либо теории вызывают у меня наибольшую симпатию к их авторам.

Был у Антонины Ивановны петух Петька. Имя его редко вспоминали, чаще называли Забиякой. И подходило оно ему как нельзя лучше. Чем обидел его женский пол, знал, наверное, он один, но терпеть не мог всех, кто в юбках ходил. Стоило увидеть ему девочку или женщину, гнал через весь двор, а уж если догонял, то клевал нещадно. Мужчин между тем уважал и даже нежность к ним испытывал. У мужа Антонины Ивановны на коленках любил посидеть, глаза от удовольствия закатывал. В общем, неправильный петух был, с отклонениями.

Но вот однажды зарвался Забияка. Бросился он на дочку Антонины Ивановны, да так, что девочка заплакала. Нервы у дворовой собаки Динки, приученной кур не трогать, не выдержали. И бросилась она на защиту любимой хозяйки. И полетели пух и перья. Динка гнала подлого женоненавистника со двора через поле, а он, вереща и вытянув вперед шею, полубегом, полускоком и полулетом ушел-таки от погони.

Динка вернулась. Петька исчез. Возвращаться ему было страшно, Динка до вечера в карауле стояла. А к ночи, когда куры смотрели далеко не первый сладкий сон, успокоился верный пес и оставил свой пост.

Вот тут-то и появился Забияка. Нарушив все свое петушиное расписание, блюсти которое ему предписывала его петушиная суть, Петька под покровом ночи прокрался в курятник. Легкий переполох и возня в курином доме привлекли внимание хозяйки, она вошла в курятник, а следом за ней просочилась Динка.

Куры, как им и полагается, мирно сидели на насесте, по-совиному моргая сонными глазами. Все как одна белоснежные, они напоминали сугроб, аккуратно протянувшийся вдоль курятника. Антонина Ивановна собралась было уходить, когда краем глаза заметила какое-то движение в сугробе. В белой пушистой массе появилось цветное пятнышко, в котором она, к собственному удивлению, узнала высунувшуюся из-под белого куриного крыла рыже-красную голову Забияки, опасливо косившего оранжевым глазом в сторону Динки.

«Как я смеялась! — рассказывает Антонина Ивановна. — А Динка, представляете, вместе со мной. Ну совсем как человек смеялась!»

Собака, визжа, каталась по полу, и если бы ее хозяйка была помоложе, то, наверное, каталась бы от смеха рядом с ней.

«Каков хитрец! Среди кур спрятался! Под крылышками у наседок схоронился! Наш с Динкой смех окончательно разбудил кур, и они закудахтали, как будто смеялись вместе с нами…»

Но история на этом не закончилась. Доселе в виде исключения не позволявший себе нападать на хозяйку, Забияка затаил обиду за всеобщее осмеяние, которому был предан с ее легкой руки. Однажды незаметно догнал ее, когда она шла на работу, и, улучив момент, бросился в атаку.

«Я только палку успела схватить, на дороге валявшуюся. И под хохот наблюдавших эту картину рабочих, размахивая ею, как мушкетер шпагой, устроила фехтование, вспоминая которое свидетели до сих пор веселятся. Отомстил, подлец, тем же макаром: позор за позор!»

А заканчивает свою историю Антонина Ивановна так: «Порой слышишь: «Да что с него взять? У него мозги куриные!» А получается, что и характер, и хитрость, и самолюбие у петуха есть. А куры? Ведь крылья распустили, чтоб своего хахаля спрятать, обычно ведь они так не делают. Значит, и у них какой-никакой, а ум есть. Почему же мы этого понять не хотим? Может быть, мы просто жестокие себялюбцы?»

Хитрят и лукавят не только домашние животные, живущие рядом с человеком. В дикой природе сплошь и рядом происходит то же самое.

Попробуем решить задачку. К примеру, как бы вы поступили, если бы попали в следующую ситуацию: вы стоите один, окруженный компанией хулиганов, зная, что сейчас вас начнут бить, а помощи ждать неоткуда?

Придумывайте выход. А вот павианы решают такую задачу следующим образом. Когда обезьяна оказывается в безвыходном положении, она подает сигнал «опасность» и замирает сама в «позе опасности». Этот сигнал понимают все звери и птицы, поэтому реакция на него однозначна. Преследователи тоже замирают в «позе опасности» и пытаются понять, откуда она исходит. А павиану этого временного замешательства в рядах противника хватает, чтобы скрыться.

Не сомневаюсь, что и вы придумали, как можно выйти из предложенной мной ситуации, — ведь не глупее же мы павианов! Но положа руку на сердце, признаем: и они не глупее нас.

Предлагаю вам несколько историй о хитростях братьев наших меньших, рассказанных самыми разными людьми.

У меня нет домашних питомцев. Я старый человек, умереть могу в любой момент, на кого же они останутся? Но люблю животных с детства. Помнится, даже в четвертом классе ветеринаром мечтал стать после того, как собаку, попавшую под машину, выходил.

Как бездетный старый холостяк с завистью следит за чужими детьми, так и я, конспирируясь под заядлого курильщика, ежедневно сижу на скамеечке в нашем дворе и с завистью наблюдаю за чужими собаками, изредка позволяю себе ненавязчиво погладить какую-нибудь из них или бросить словечко резвящемуся другу другого человека.

Так, наблюдая за близкими моему сердцу существами, видел я не раз много интересного. Они, как люди, и характеры у них человеческие. Вот, к примеру, живет в нашем доме пушистое хитрое существо по имени Динка. Породу ее определить трудно. Хозяйка в ней души не чает, как кукле бантики завязывает, сюсюкает, как с младенцем. А эта маленькая мерзавка веревки из нее вьет. Вот, к примеру, такая сценка.

— Динка! Динка! Да куда же подевалась эта непослушная собака? Только что была здесь и исчезла. Динка! Динка!

Женщина мечется по двору. Пятясь, чтобы не оказаться в поле ее зрения, огибая куст, используемый как прикрытие, маленькая черная собачонка следит хитрыми глазами за передвижениями хозяйки. В конечном счете оказывается в положении страуса: голова за кустом, все остальное на виду.

— Ах, вот ты где! Сейчас ты у меня получишь! Ко мне, я сказала! Где ремень?!

Собачонка падает на бок и замирает. Хозяйка наклоняется над ней:

— Что с тобой? Диночка, девочка! Что случилось с моей доченькой?

Собачка скулит и поджимает заднюю лапу. Хозяйка подхватывает ее на руки. Но она ведет себя неспокойно, дергается в руках, вырывается. Боясь уронить драгоценную ношу, хозяйка опускает ее на землю. Поджав под себя правую заднюю лапу, на трех ногах собачка скачет обратно к облюбованному ею кусту и исчезает за ним.

— Динка! Диночка! Пойдем домой! Ко мне! Я накажу тебя, если не будешь слушаться. Где ремень?

Кусты шевелятся, и оттуда появляется ковыляющая Динка. Тяжело вздыхая и с мукой в глазах глядя на хозяйку, она обреченно хромает к ней. Только на этот раз поджата не правая, а левая задняя лапа…

До чего же все-таки собаки разумны, хитры и похожи своим поведением на людей!

И не напрасно наш мудрый народ, невзирая на вбиваемые ему с детства в голову «научные истины» о неразумности животных, зовет их хоть и меньшими, но братьями.

Из письма Широкова П. П., г. Новосибирск

Молодой резвящийся Фока гоняет по дому кота Никиту. На самом деле они дружат и очень тоскуют, если их разлучают на время. Но пес молод и игрив, а кот стар и быстро устает от чрезмерной активности своего приятеля. Единственный способ прервать игру — взлететь повыше, куда даже фокстерьер не сможет добраться. Мудрый старый кот так и поступает. Устроившись на шкафу и взирая оттуда на беснующегося фоксика, Никита спокойно засыпает.

Но и фокстерьер не лыком шит. Он прекрасно понимает, что рано или поздно коту придется спрыгнуть на пол, и потому укладывается около шкафа, чтобы с лету взять приземляющегося Никиту.

Поспав, кот обнаруживает хитрость своего приятеля. Минута раздумий, и вот он уже начинает некую, пока непонятную, деятельность на шкафу. Странные шорохи раздаются оттуда, пока на краю его, точно над Фокой, не возникает пыльная книжка, которую кот так старательно передвигал из дальнего угла. Присев рядом с ней и неспешно поглядывая то на книгу, то на собаку и обратно, кот, потихоньку действуя лапой, еще раз сверяет будущую траекторию полета и резким толчком сбрасывает ее на ничего не подозревающего фокса.

Пес ошеломленно с визгом бросается в сторону, и этого момента коту хватает, чтобы спрыгнуть со шкафа и пронырнуть на кухню. Фоксик тщательно обнюхивает книгу, треплет ее зубами и с чувством исполненной мести снова ложится у шкафа, не подозревая, что сторожить уже некого.

На кухне, блаженно щурясь, передыхает перед очередным раундом старый мудрый кот. У него в запасе еще много маленьких хитростей.

Записано со слов Гукасяна А., г. Ереван

Эта история навевает на меня просто мистический ужас. Неужели те, кого мы считаем милыми, пушистыми, но безмозглыми игрушками, умнее нас?

Кот Зянька проживает с нами на правах члена семьи. Настоящее его имя Взятка. Получил он его в соответствии с историей своего появления в нашем доме.

Мне приходилось инспектировать состояние охраны труда и техники безопасности на предприятиях и в мастерских службы быта. Я — человек принципиальный, взяток не беру, и кот мой первая и единственная взятка за всю жизнь.

Увидела я его впервые полуторамесячным котенком в одной из мастерских металлоремонта. Дикий ребенок дикой мамы, в холода каким-то образом пробравшейся в помещение и «свившей гнездо» в самом дальнем, заваленном хламом углу, он уже не раз попадался на глаза хозяевам. Поймать его не удавалось, а может быть, и не очень старались…

Я сидела за столом и писала акт проверки, а рядом перетаптывался, мягко выражаясь, не слишком трезвый мастер, уговаривая меня не заносить этот факт на бумагу.

В этот момент, как говорится, боковым зрением я уловила какое-то движение в углу мастерской. Резко повернувшись, я только успела заметить, как что-то нырнуло за коробку. И тут же на ней появились две крошечные лапки-подушечки и потрясающая пушистая, круглая, светло-голубая мордашка. Изумительной красоты котенок таращил на меня глаза-бусинки.

Ловили его для меня трое мужиков. Дважды он умудрялся вырваться, он рычал, царапался и кусался. В итоге я получила его в виде одуванчика, где стебельком было туго спеленутое тельце, над которым торчала шипящая пушистая головка. За время сафари мастер успел окончательно протрезветь. А пока я переписывала акт, он и его помощники замазывали зеленкой следы неравной схватки. «Вы отделались малой кровью», — сострила я на прощание. А дома сообщила: «Я принесла взятку!» Так и назвали малыша.

Когда Взятку распеленали, он сразу превратился из одуванчика в пушистый голубой шар, который немедленно укатился под кровать и трое суток вылезал оттуда только по ночам — поесть и попить. На четвертые сутки он сдался. Пойманный мужем, зажмурив глаза, Взятка позволял с собой делать все: укладывать на спину, мыть рожицу, полоскать в тазу с водой, сушить феном. Так, с закрытыми глазами, лишь изредка бросая на нас полный ужаса взгляд и снова зажмуриваясь, он прожил еще дня три. Потом расслабился и превратился в нежного игривого котенка.

Время шло. Взятка рос. Постепенно в приливах нежности трансформировалось его имя и в конечном итоге он стал Зянькой (нечто среднее между Заинькой и Взяткой).

Умный, послушный и по-собачьи преданный кот стал любимцем и гордостью всей семьи. Мы восхищались его красотой, необыкновенным светло-голубым окрасом, шелковой пушистой шерсткой, белыми перчаточками и кавалерийскими усами. Вся семья гордилась, как гордятся успехами ребенка, его почти человеческим пониманием не только наших настроений, но и слов, мы умилялись его проявлениями нежности к нам, тем, как он встречал пришедших с работы, не отходил от больных, осторожно и ласково играл с ребенком…

Одна была беда: Зянька был бабником. С наступлением весны начинался ад. Домашний кот, не гуляющий на улице, приспособившийся не только ходить на унитаз, но и сливать за собой воду, наш интеллигент с сомнительным прошлым руководствовался в этом вопросе только дурной наследственностью.

Когда кто-то предложил его кастрировать, мой муж в порыве мужской солидарности произнес историческую фразу: «Только через мой труп! Я предпочитаю видеть его помойным бойцовым котом, чем разжиревшим евнухом!»

И как накликал. Именно таким и становился Зянька весной. Он умудрялся вырваться из дома через любую на секунду возникшую щель, и ничто не могло остановить его в стремлении побегать за девочками.

А как известно, девочек в кошачьем мире добывают в боях. Дикий кошачий ор под окнами нашего первого этажа, в котором мы легко различали Зянькин голос, приводил нас по ночам в ужас. А беспокойство о нем заставляло вставать с постели и проверять: не нашего ли бьют?

И вот однажды ночью мы с мужем, как по команде, сорвались на особенно истошный Зянькин вопль. Сцена, которую мы увидели под окном, явно грозила нашему любимцу неприятностями. Огромный драный кот, прошедший огонь, воду и медные трубы, изогнувшись дугой и вздыбив шерсть, орал на нашего Взяточку, который явно уступал ему в размерах и опыте, но позой и таким же диким ором вполне соответствовал противнику.

Муж героически перемахнул через балкон и в благородном порыве, спасая своего ребенка от разбушевавшегося бандита, одной рукой подхватил Зяньку, а второй замахнулся на чужого кота. Чужой мгновенно исчез, а муж, издав вопль, мало чем отличающийся от предыдущих звуков, отшвырнул Взятку в сторону. Я увидела в неверном лунном свете, как потемнела у него рука, а затем начали темнеть бок и белые трусы. Зажав левой рукой правую, он побежал к подъезду. Я не сразу поняла, что произошло, успела увидеть только, как Зянька, прижимаясь к земле, пробежал перед балконом и нырнул в оконце подвала под домом.

Когда, открыв дверь, я увидела мужа, мне чуть не стало плохо. Он был весь в крови. Правая рука была глубоко распорота от локтя до кисти. Я бросилась за полотенцами, аптечкой… Наскоро обрабатывая рану (мой муж врач, к тому же хирург), муж повторял одно и то же: «Каков подлец! Убью! Каков подлец!..» Убить он бы его, конечно, не убил, но ждали Взятку невеселые минуты. Оказав себе первую помощь, натянув брюки, муж в порыве праведного гнева бросился за котом. А я соответственно на балкон.

Обшарив все кусты во дворе (как правило, дальше двора Взятка не уходил), муж стал его звать, используя все ласкательные имена и нотки, на которые всегда был падок наш кот. Мне было очень жалко мужа, я была в ужасе от того, что натворил Зянька, но внутренне молила Бога, чтобы у нашего подлеца хватило ума не выходить из укрытия под горячую руку мужа.

Этой сцены я не забуду никогда. В ответ на зов из окна подвала высунулась голова Взятки, приветливо мяукнула, затем все его тело лениво выползло из отверстия… Чтоб не спугнуть кота, муж присел на корточки, протянул к нему, шевеля пальцами, как бы угощая лакомством, руку и засюсюкал: «Зянечка, кисонька, иди к папочке…»

Великий актер, он и не подозревал, что имеет дело с еще большим талантом! Перед ним была сама невинность! Не подходя близко к «папочке», чтобы не быть перехваченным до того, как роль будет до конца сыграна, гениальный режиссер и актер в одном лице, кот Взятка разыграл сценку, за которую похвалил бы его сам Станиславский. Сценарий «Ах, как сладко мне спалось!» был разыгран с потрясающей убедительностью. Широко зевая, потягиваясь, почесываясь, обнюхивая кустики, тихо и радостно мурлыча в промежутках между очередными зевками и потягиваниями, сонно тряся головой, как бы отгоняя остатки долгих сладких сновидений, наш красавец дошел до моего мужа и, улегшись на спину, стал перед ним выкатываться, демонстрируя полное доверие, зиждящееся на абсолютной непричастности к трагедии, разыгравшейся 15 минут назад.

И пострадавший дрогнул. Чувство справедливости в нем всегда было сильнее гнева. Зянька это, видимо, знал не хуже меня. Молча взяв кота на руки, муж вошел в дом со словами: «Мать, требуется следствие! Есть версия, что меня порвал чужой кот. А у нашего, похоже, есть алиби».

Меня Зянькино алиби не убеждало. Мне луна в глаза не светила (версия, выдвинутая мужем во время следствия), я смотрела на все сверху и освещенных ее светом мужа, Зяньку и пришлого бандита разглядела очень хорошо. К тому же я видела то, что не видел мой супруг: как шмыгнул хитрый котишка в подвал.

Муж смотрел ему в глаза, тыкал в нос перевязанной и еще плохо отмытой от крови рукой и с растущим с каждым разом сомнением спрашивал: «Это ты сделал?» А кот жалостливо вылизывал раненую руку, мурлыкал и преданно таращился на хозяина…

«Оправдан!» — вынес вердикт муж. А я… промолчала. Он ушел всерьез заниматься своей раной, так как наскоро наложенная повязка уже намокла, а я села около кота и сказала: «А я ведь все видела. Ты подлый, лживый и хитрый негодяй!» Он попятился и нырнул под стол. Оттуда в ответ на мои упреки стали доноситься странные звуки, чем-то напоминающие мяуканье, но как будто прерываемые с большой частотой. Такой звук мог бы возникнуть, если бы мяукающего кота трясли, держа за загривок. И я поняла: он со мной разговаривает. Его прерывистые «мя-а-а-а…» менялись по интонации, в них были то просительные нотки, то возмущение…

И вдруг я начала понимать его. Он сожалел о своем поступке, но и предъявлял претензии к мужу: «Я был в пылу боя, — говорил Зянька. — У вас, людей, тоже бывает так, что страдает невинный, если не вовремя лезет под руку. Я только потом понял, что это был папа… А разыгранная мной комедия — лишь ответ на его комедию… Но мне искренне жаль хозяина, я очень виноват…»

Вся эта речь прозвучала у меня в мозгу, произнесенная тонким с легкой хрипотцой голосом. Волосы встали дыбом, и я отпрянула от стола…

Я пришла в себя, сидя на полу. Рядом стоял Зянька и вылизывал мне волосы. Они тянулись вслед за его наждачным языком, он тряс головой, освобождаясь от их концов, и мурлыкал…

Больше никогда со мной ничего подобного не происходило. По прошествии времени я постаралась себя убедить, что просто заснула, разговаривая среди ночи со своим котом, и все, что я услышала, мне только пригрезилось.

Но подспудно я не могу избавиться от мысли, что в мою жизнь на короткое мгновение вошло чудо: я стала участницей телепатической связи. Мой кот не только великий режиссер-постановщик и актер, он еще и телепат! И наверное, он не один такой?

Я хочу обратиться ко всем людям: «Будьте внимательнее к тем, кого вы привыкли считать неразумными существами. Возможно, они, наблюдая за нами, иронически улыбаются, слыша наши самоуверенные речи, видя глупые поступки и понимая тайные мысли…»

Записано со слов Малиновской И. В., г. Одесса

В этом случае мне не хочется обсуждать вопрос телепатической связи Ирины Викторовны с котом Взяткой. Как и она, я не уверена в том, что мысленный монолог кота не почудился ей. Ночь, травма мужа, переживания, усталость — все это могло послужить причиной кратковременного сна, вплетающегося в взволновавшие ее события. Хотя… Но не об этом речь. Речь идет об умении животных хитрить и обманывать, причем делать это, экстраполируя ситуацию. И вывод, который сделан автором письма, считаю достойным завершением этой темы.

Когда ученых, настаивающих на том, что животные не обладают разумом, спрашивают, на чем основано их мнение, многие, как правило, отвечают, что звери не умеют думать, потому что не владеют речью. Аргумент достаточно сомнительный. Если следовать такой логике, то все немые люди тоже являются неразумными. В эту же категорию автоматически попадают и дети, еще не научившиеся говорить.

Между тем животные вполне владеют способами передавать сообщения друг другу. Просто их язык порой настолько чужд нам, что мы просто не замечаем их «разговоров».

Известно, что существует «язык телодвижений». На нем «говорят» многие насекомые, в том числе и пчелы, способные в танце подробно рассказать, куда и как лететь, чтобы найти медоносную поляну.

Существует «химический язык», когда слова заменяются специальными пахучими веществами, выделяемыми животными. Ученые даже вынуждены были ввести термин «хемокоммуникации».

«Более пятнадцати лет мы занимаемся изучением специфических кожных желез, вырабатывающих феромоны — химические вещества. Они уникальны для каждой особи и оказывают влияние на поведение других особей этого вида, — сообщает руководитель Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова академик Владимир Соколов. — Выявить химическую структуру феромона весьма трудная задача, требующая сложных химических приборов. Но если это удается, то открываются удивительно интересные возможности перед биологией и биологами…»

Признав существование «химического языка» животных, ученые смогли по-новому взглянуть на животный мир. Если раньше зоологи лишь описывали животное, указывая размеры тела, головы, хвоста, количество ног, глаз, длину шеи, то теперь они могут отмечать своеобразие каждого вида и с помощью химии, так как феромон даже кролика и зайца различен, не говоря уже о запахе крокодила и горного козла. Помните у Брема? Описание обязательно сопровождалось рисунком, ведь словесно очень трудно описать, к примеру, дикобраза. Теперь же достаточно привести химическую формулу, и на экране компьютера сразу же появится изображение животного. Причем, если на лбу у него есть белое пятно, присущее только этому экземпляру, вы его сразу же увидите.

«Феромоны имеют огромное значение в распределении млекопитающих в пространстве, — продолжает академик Соколов. — Каждый зверь, как известно, метит свою территорию, причем у представителей разных отрядов — хищных, копытных — свои реакции на запаховые метки. Расшифровка химического языка животных дает возможность влиять на численность популяций, поскольку благодаря феромонам регулируются процессы размножения. Особенно важную роль они играют в жизни насекомых. Самец тутового шелкопряда «чувствует» самку на огромном расстоянии, улавливая ее запах едва ли не на уровне молекулы. Млекопитающие также находят особей противоположного пола по запаху, по запаху самец определяет готовность животного к размножению. Известно и такое парадоксальное явление: у самок некоторых грызунов от запаха чужого самца рассасываются эмбрионы Зная структуру соответствующего феромона, можно направлять этот процесс искусственно».

Хемокоммуникации в животном мире играют даже большую роль, чем телеграф и телефон для человечества. Впрочем, в мире наших меньших братьев существуют и другие средства передачи информации.

Например, дельфины переговариваются музыкальным свистом. Последние исследования, проводившиеся в том числе и в нашей стране, показали, что язык дельфинов по своей структуре даже сложнее, чем человеческая речь.

В бассейн морского аквариума близ Майами несколько лет назад были привезены для дрессировки новые дельфины, которые еще несколько дней назад свободно плавали в морской стихии. Их устроили в бассейне, который был отделен от садка, где жили дрессированные дельфины. Расположение было такое, что видеть друг друга они не могли. Тренировка была назначена на следующий день.

Ночью Менжен Бэлентайн, почетный куратор Естественно-научного музея Майами, слышал шорохи и плеск воды в обоих бассейнах. Когда Бэлентайн с командой приступил на следующий день к дрессировке новичков, то оказалось, что в этом практически не было необходимости. Все трюки получались у новичков почти с первого раза, как будто они уже прошли тренировку. Ученый полагает, секрет тут прост: ночью дельфины-ветераны сумели подробно и точно разъяснить своим новоприбывшим товарищам, что от них требуется.

Это лишь один пример, но таких можно привести множество. Но самое интересное даже не в общении животных одного вида. Истории, которые попали ко мне, показывают, что договориться между собой могут совсем разные создания, как будто существует у животных еще какой-то общий «международный» язык. И тут людям, считающим себя высокоразвитыми разумными существами, еще многому предстоит учиться.

В начале апреля прилетели скворцы, но скворечник на березе, в котором они жили, был занят воробьями. И началась между ними борьба. Рядом пустовали два других скворечника, но вопрос, по-видимому, был принципиальным. И скворец, и воробьи явно не желали уступать друг другу.

Способ достижения цели каждый избрал в соответствии со своим характером. Скворец, несмотря на свои преимущества в величине и силе, в драку с воробьями не вступал, хотя те вели себя по отношению к гостю довольно задиристо. Все их нападки скворец игнорировал и, будто вообще не замечая присутствия «мелкоты», занимался своими птичьими делами. Иногда он куда-то улетал, потом снова возвращался и, сев на ветку возле скворечника, принимался петь. Вел он себя как законный хозяин дома, и это раздражало воробьиную команду. Они шумно возмущались независимым поведением пришельца, митинговали, наскакивали на него, но скворец продолжал петь, да так вдохновенно, что люди останавливались, чтобы послушать его песню.

Воробьи, приняв решение дом не уступать, постоянно дежурили возле него и, казалось, были готовы ринуться в бой, если будет сделана попытка его занять. Но скворец по-прежнему заливался на все голоса и не обращал на них никакого внимания.

Такое пренебрежение крайне возмутило воробьев, и однажды они, как по условному сигналу, стремительно взмыли вверх и оттуда атаковали противника сразу с двух сторон. Казалось, что будет схватка и без крови не обойдется, но скворец, легко отмахнувшись от нападающих, перелетел на другую ветку и, будто ничего не случилось, продолжил пение.

Время от времени воробьи, предварительно распалив себя на очередном митинге, бросались в атаку. Неизвестно, сколько бы это продолжалось и чем закончилось, если бы не появилась дама. Скворчиха прилетела, поприветствовала окружающих на своем птичьем языке, будто предъявила воробьям законный ордер или убедительные аргументы. Воробьи выслушали ее речь, почирикали и уступили.

А когда скворцы вывели своих птенцов и освободили скворечник, воробьи снова его заселили. До следующей весны, наверное.

Нам бы, людям, поучиться у птиц договариваться между собой! Видимо, все дело в том, кому доверить роль парламентера.

Из письма Соловьева Д. В., г. Чайковский Пермской области

Практика показывает, что животные не только способны договариваться друг с другом, они еще и куда лучше понимают людей, чем люди их.

Кинологи утверждают, что собаки не понимают человеческой речи, а лишь способны реагировать на определенный, весьма ограниченный набор команд. При этом решающее значение имеет тон голоса хозяина: его высота и тембр.

Как сообщает южноафриканская газета «Стар», Петер Зоммерфельд из Фриде (Оранжевая провинция) усомнился в этом утверждении и проделал следующий эксперимент. У него живет трехлетний доберман Лиззи, собака ласковая и умная. Петер решил при первой же провинности Лиззи ругать ее самыми последними словами, но с ласковым выражением лица и улыбкой. Все это он фиксировал с помощью кинокамеры и магнитофона.

Как только собака провинилась, Петер сделал то, что задумал. В первый момент Лиззи слушала спокойно. Но затем стала рычать, вначале тихо, затем все громче и в конечном счете даже попыталась броситься на хозяина. Ее с трудом удалось успокоить. Магнитофонную запись с кинопленкой Петер и ассистировавшая ему племянница отослали известным кинологам.

Теперь Зоммерфельды ждут ответа специалистов. Как долго продлится это ожидание, никому не известно. Обычно на материалы, не соответствующие представлениям ученых об окружающем мире, ответы не приходят.

В наши головы крепко-накрепко вбита аксиома: животные не понимают человеческой речи, они лишь запоминают сочетание звуков и ориентируются на интонации. В большем представителям животного мира наука отказывает. В чем-то такой подход перекликается с философией фашизма, который и отказывает в месте на земном Олимпе огромным группам людей, навязывая ничем не доказанные утверждения их расовой неполноценности.

Некоторое снисхождение сделано учеными лишь для обезьян: как-никак существует версия единого с ними происхождения.

Есть в американском штате Джорджия университет, в научной лаборатории которого изучают методы общения между приматами. Эмели Сусевич-Рембо, руководитель лаборатории, в своей недавно опубликованной книге «Обезьяний язык и человеческое мышление» описала потрясающие результаты научной работы по общению людей и их гипотетических предков. Ее подопечные, хотя и не говорят человеческим языком, прекрасно общаются с исследователями, нажимая на специальной клавиатуре кнопки с соответствующими символами. Их выбор никак нельзя назвать случайным, потому что ответы соответствуют вопросам, а сообщения — ситуациям.

Все это наводит на мысль, что вести звуковой диалог с человеком обезьяны вполне бы смогли, если бы не досадное несоответствие устройства их голосовых связок с человеческими. К сожалению, приматы не могут генерировать звуки так, как это делают люди, в их арсенале другой набор, из которого складывается весьма непростой язык общения.

Профессор Эмели, отвечая на вопросы корреспондентов «Нью-Йорк таймс», привела в пример любопытный эпизод.

Однажды самка шимпанзе очень разволновалась во время прогулки и вынудила сотрудницу лаборатории принести клавиатуру, с помощью которой сообщила о том, что на территории находится собака, при этом указывала даже конкретное место, где она ее увидела. Сотрудница пошла туда и действительно обнаружила свежие следы собачьих лап.

Исследователи проводили опыты, показывая обезьянам рисунки и комментируя их на английском языке. Испытуемые должны были найти на клавиатуре соответствующие символы, что и делали с неизменным успехом питомцы лаборатории. Однако их необученные сородичи ничего подобного повторить не могли. И это тоже о многом говорит. Следовательно, обезьяны, как и люди, обучаемы. Впервые столкнувшийся с индусом англичанин, к примеру, не сумеет его понять, пока не выучит хинди, но изобретательный Homo Sapiens выйдет из положения с помощью мимики и жестов. Вот здесь и кроется ловушка для ортодоксов науки.

Мимика и жесты у нас — обезьяньи. И не меньшие братья наши их у нас позаимствовали, а совсем наоборот. Недаром клетки с обезьянами в зоопарке собирают максимальное число посетителей, сходство их обитателей с Homo Sapiens служит предметом безудержного веселья последних.

Однако в повседневной жизни аналогии в поведении людей и обезьян просматриваются еще очевиднее. К примеру, альфа-самец, то есть вожак обезьяньего стада, так же хорошо узнаваем среди своих подчиненных, как и президент крупной фирмы, которого легко узнать, потому что он сам прикладывает немалые силы, чтобы быть самым заметным. Он держится очень прямо, чтобы казаться более высоким, говорит громким голосом и подолгу смотрит собеседнику в глаза не мигая, в то время как зависимые от него подчиненные (будь то люди или обезьяны) в его присутствии опускают взгляд и плечи.

У альфа-лидера есть еще одна «обезьянья» привилегия — его общепризнанное право нарушать правила поведения, обязательные для других. Начальник может позволить себе во время совещания почесать за ухом или начать чистить ногти скрепкой, в то время как для остальных, если они, конечно, держатся за свое место, такое поведение недопустимо.

Курьезная история, связанная со сходством мимики и жестов людей и обезьян, произошла на Дальнем Востоке. Ничем не объяснимая эпидемия разводов в, казалось бы, благополучных семьях рыбаков была остановлена учеными из Симферопольского университета, занимавшимися исследованиями сходства поведенческих функций человека и приматов. Они дали странный, но, как потом выяснилось, очень действенный совет: муж и жена каждый вечер должны не менее десяти минут смотреть друг другу в глаза. Попробовали — в семьях рыбаков наступили мир и благодать.

Почему? Все дело в нашей «обезьяньей природе». Продолжая говорить между собой на древнем языке тела, жестов, мимики, мы при этом разучились понимать его.

Продолжая тему, следует знать, что среди самцов пристальный и долгий взгляд означает вызов, а в сочетании с улыбкой (оскалом) еще и угрозу. Поэтому рыбаки, находящиеся на корабле в чисто мужском коллективе, инстинктивно выбирали максимально неконфликтную манеру поведения — глаза при встрече отводятся в сторону. За долгие месяцы плавания и путины это вошло в привычку. И, вернувшись домой, рыбаки продолжали отводить глаза.

Но обезьяний самец при встрече с самкой ведет себя совершенно иначе. Он долго и призывно смотрит ей в глаза. Женщина ждет того же. Отведенные глаза она воспринимает однозначно: он меня не любит, он мне лжет, он мне изменяет! Чтобы избежать ссоры, муж по привычке еще ниже опускает глаза и тем самым только усугубляет положение… Но стоило поиграть вечерами в «гляделки», как все становилось на свои места…

В свете вышеизложенного теория Дарвина приобретает дополнительную окраску. Но в мою задачу не входит вступать в полемику на тему божественного, космического или эволюционного происхождения человека, тем более что есть и другие, смешанные, гипотезы на эту тему.

Роджер Сац, сотрудник института Джей Гудолл, выпустил книгу, в которой описал свою работу по обучению шимпанзе языку глухонемых. В 1979 году обученной молодой самочке Оргии передали на воспитание десятимесячного шимпанзе Лулиса. И она стала учить его изученному ею самой языку глухонемых. А это значит, что шимпанзе не только сами способны обучаться, но и обучать других!

Существует огромное количество свидетельств зоологов, наблюдавших обезьян в естественных условиях, о том, что большинство навыков, которыми пользуются приматы, получены не генетически, а путем планомерного и целенаправленного обучения младших старшими. И при этом используется не только метод подражания, но и свой язык, которому также обучают детенышей. А обученные общаться с людьми обезьяны, принимая информацию от человека, способны передавать ее своим сородичам.

Конечно, нельзя утверждать, что обезьяна мыслит, как человек. Она мыслит, как обезьяна. Но она МЫСЛИТ!

Любопытные эксперименты проводятся и в России. Шимпанзе, участвующие в этих исследованиях, показали разную степень усвоения объема новой для них информации: за четыре года самка, начавшая обучаться в годовалом возрасте, усвоила 160 символов; вторая за год, начиная с четырехмесячного возраста, уже понимала 80 знаков; а третья, которую обучали с рождения, за 3 месяца научилась оперировать уже 90 знаками. Разве у людей не так же?

Получив от людей в период обучения определенные понятия, шимпанзе по собственной инициативе стали объединять символы, образуя простые предложения типа: «Подойди и открой», «Открой и возьми», «Ты щекотать я» и т. п.

Итак, животные способны общаться с нами на нашем языке. А мы? Способен ли человек изучить обезьяний язык в достаточной мере, чтобы разговаривать с ними на равных?

Легенды, мифы, сказки, да и современное мифотворчество изобилуют подобного рода историями. В нынешней интерпретации, правда, язык животных понимают только колдуны и шаманы, в лучшем случае — праведники или старые охотники, сведения о которых передаются из уст в уста и, к сожалению, не могут быть проверены.

Однако история из Гвинеи, истинность которой засвидетельствовали все ее участники, в отличие от непроверяемых мифов весьма убедительна.

В деревне Бугонго пропал мальчик, которому был всего один год. А через пять лет он был возвращен из стада павианов. Приспосабливаясь к жизни среди людей, ребенок пережил немало стрессов. В гуманитарной больнице Альберта Швейцера его вернули к полноценной жизни. Он учился не хуже сверстников и пользовался у них авторитетом благодаря своим спортивным успехам и экзотической биографии. Кроме того, мальчик утверждал, что умеет разговаривать на языке обезьян.

Заинтересованные одноклассники во главе с учительницей организовали эксперимент, который гвинейский Маугли провел с блеском. На опушке леса он подошел к зарослям и издал несколько гортанных звуков, после чего на деревьях появилось множество обезьян. Мальчик по лианам взобрался к ним и полчаса звуками и жестами вел беседу. А потом спустился к одноклассникам, снова издал какой-то звук, и обезьяны исчезли.

Восхищенные учителя и окружающие пророчили ребенку будущее великого ученого-зоолога. Возможно, так бы и было, если бы через неделю после контакта его не нашли разорванным обезьянами в клочья. О чем он беседовал с ними, не знает никто. И вряд ли кто-нибудь может предложить достаточно убедительные причины, побудившие животных так жестоко расправиться со своим воспитанником.

Способность обучаться и поддерживать смысловое общение с человеком или другими животными, находясь с ними в длительном контакте, демонстрируют не только обезьяны. К сожалению, такого рода эксперименты практически не проводятся. Нигде и никогда до сих пор не упоминалось о целенаправленных исследованиях «языка» общения между, скажем, собакой и кошкой или кошкой и человеком. Бесспорный интерес должны вызвать и сообщения о способности не только обезьян, но и других животных отличать смысловые символы, даже такие, как текст или условный рисунок-знак. Имеющиеся свидетельства, в том числе и в нашем архиве, таких контактов и способностей заставляют задуматься о необходимости серьезных исследований в этой области.

Продолжить размышления о том, способны ли животные понимать нас, нашу речь и наши эмоции, я хочу письмом Школьниковой Лидии Сергеевны из г. Ессентуки Ставропольского края.

«Все началось со злополучной капусты, которую моя сестра посадила перед домом у забора. А осенью какие-то любители пожинать плоды чужого труда вырубили весь урожай практически средь бела дня. И никто этого не заметил. А самое обидное, что живущий уже 15 лет в нашем дворе пес Тузик даже сигнала не подал о том, что нас грабят, хотя и был весь день во дворе — спал в своей будке.

Кража расстроила всю семью. Пошумели друг на друга, выразили свое возмущение постаревшей собакой, но, искренне ее любя и памятуя о ее праве на заслуженный отдых, стали обсуждать необходимость завести нового сторожа.

Весь вопрос сводился к тому, как привести новую собаку и не оскорбить этим служившего нам верой и правдой Тузика. Да и как он примет нового жильца? Не превратится ли их жизнь в драки и вражду? Все эти разговоры мы вели несколько дней, а Тузик в это время лежал на полу и как будто нас не слышал.

Однако мы заблуждались. Не прошло и недели с начала всех этих дебатов, как наш старый пес потряс нас поступком, объяснить который нам было трудно.

Он пришел в дом с аккуратно зажатым в зубах полуслепым щенком, очень похожим на него окрасом.

Подойдя к моей сестре, он положил малыша к ее ногам. Хозяйка похвалила Тузика, напоила щенка молоком и устроила обоих жить, пока позволяла погода, в будке — так сказать, «под боком у отца». А в отцовстве его сомнений не было.

Все были потрясены. Случайностью ли было то, что именно после разговоров о необходимости завести еще одну собаку наш пес принес щенка? И почему именно этого? Мог ли он понимать, что это его ребенок? Способен ли он разглядеть, что малыш похож на него? Но главное, что нас волновало, — это как он догадался о наших намерениях? И если он понял их, то что он еще понимает?

Мысль, что собака понимает не только команды, но и не предназначенные ей разговоры, заставляла нас напрягаться. Но симпатичный щенок отвлекал нас от размышлений, да и сам факт, что Тузик самостоятельно решил нашу проблему, радовал всех. И мы перестали задаваться вопросами.

Прошло несколько дней. Все были на работе. Погода стояла теплая. Щенка оставили в будке Тузика, не занесли в дом, чтоб ему там не было грустно одному.

Вечером, когда все пришли с работы, малыша не нашли. Соседи рассказали, что видели, как с нашего двора вышла чужая собака, унося в зубах щеночка, и как вернувшийся Тузик метался потом в поисках своего подопечного. Все были очень расстроены. Но обсуждать необходимость приобретения новой собаки вслух уже никто не решался.

Что думал по этому поводу Тузик — неизвестно, но через несколько месяцев он заставил всех нас просто потерять дар речи, когда привел в дом беременную суку. По всему было видно, что со дня на день у нее появятся щенки. Собачью семью (а иначе назвать эту пару было невозможно) приняли. И вскоре она пополнилась тремя малышами. После того как они открыли глаза, мать ушла и больше не вернулась. То ли беда с ней какая-нибудь стряслась, то ли договор у нее такой был с Тузиком, но остались дети под отцовским крылом.

С тех пор прошло три года. Наш старый пес никого больше не приносит и не приводит, а целиком занят воспитанием смены. Мы построили им одну большую будку, в которой они дружно живут. Тузик совсем старый, он полысел и подволакивает ногу. Воспитывает сыновей он в строгости, они его побаиваются и уважают, хотя любой из них легко мог бы справиться с папашей.

Сторожевые свои обязанности несут исправно, как будто их всему учили. Но все это заслуга Тузика…»

И заканчивает свое письмо Лидия Сергеевна серией вопросов:

«Кто скажет, что объединяет этих собак? Можно ли назвать цепь событий, связанных с их появлением у нас, случайностью? Чем объяснить настойчивость, с которой Тузик вводил в дом своего преемника? Почему все это началось после разговора о необходимости нового сторожа? И почему пес успокоился после того, как щенки остались во дворе, и все силы направил на передачу им своего сторожевого опыта? Кто ответит на эти вопросы?»

Вот еще один пример. В чем-то он курьезен. Герой этой истории, кот Мурзик, разуверившись в способности людей понять его советы, практически меняется местами с людьми: он на практике демонстрирует, как им следует поступить.

Жили у меня Мурзик и Мурка — сиамской породы парочка. Улицы они не знали, гуляли только на балконе.

У Мурки были тяжелые роды. И врача вызывали, и что только не делали — умерла, оставив двух котят. И стали мы с Мурзиком их растить. Кормила я их из пипетки молоком, а Мурзик наблюдал за мной. Его самого я к ним близко не подпускала, боялась, что может он им зло какое сделать. Знакомые говорили, что коты иногда за малышами, как за мышами, охотятся, придушить могут. А потом я обнаружила, что Мурзик по ночам с ними спит, греет их. Сам в коробку не помещается, поэтому их ночью к себе на подстилку перетаскивает, а утром на место возвращает. И еще следил, чтоб были вовремя накормлены малыши. Я, бывало, замотаюсь, время кормления пропущу, а он тут как тут, крик поднимает: иди, мол, корми, дети есть хотят!

Так и жили. Прошло некоторое время. Я все еще вокруг котят с пипеткой бегаю, а Мурзик как взбесился. Каждое кормление мяуканьем сопровождает. И вот как-то раз смотрю — несет Мурзик в зубах котенка. Через комнату на кухню прошел и бросил там. За вторым пошел, то же самое проделал. А в кухне подгреб обоих к своей миске, придерживает около нее (а они ведь как тараканы расползаются!), а сам благим матом орет.

Ну, я поняла. Налила молоко в миску. А он их аккуратно так за шею держит и по очереди мордочкой в блюдце тычет. Они сначала фыркали, отплевывались, а потом как начали за милую душу хлебать, как будто всегда это делали. Так мое мучение с пипеточно-режимным кормлением и закончилось.

А потом я узнала, что уже неделю-полторы назад надо было начинать к блюдцу их приучать. А я ведь и понятия не имела, еще минимум месяц мучилась бы по дурости. Да вот Мурзик умнее меня оказался. Сказать не мог, так показал, что делать надо.

Спасибо умному коту!

Из письма Карасевой В. Ф., г. Великие Луки

Прочитав это письмо, я тоже задала себе вопрос: неужели, разуверившись в нашей способности понять их, животные начнут «дрессировать» нас? Ведь именно демонстрация необходимого действия — основа дрессировки.

Кто же ответит на поставленные автором письма вопросы? А они очень непростые. Возможны три варианта. Первый (самый простой): объявить, что все описанное гражданкой Карасевой если не плод фантазии, то плод ее субъективной оценки событий. Второй: попытаться к пояснению событий притянуть за уши устаревшие научные догмы. Третий (самый сложный): честно признаться, что пока ответы на ее прямые и, казалось бы, простые вопросы приводят нас к тому, что непонятное мы начнем объяснять еще более непонятным. И вот только тогда станет ясно, что обыденные истории из жизни тузиков и мурок, мимо которых мы, не задумываясь, проходим множество раз, оборачиваются неразгаданной тайной, если только начать задавать себе вопросы.

Попробуем же еще раз сформулировать их.

1. Способны ли животные понимать человеческую речь и логику человеческого мышления?

2. Способны ли животные разрабатывать тактику и стратегию своего поведения?

3. Способны ли животные вовлекать в свои планы других животных? Каким образом они это делают? Существует ли у них речь?

4. Способны ли животные экстраполировать события?

5. Способны ли животные к передаче опыта, приобретенного при общении с людьми и себе подобными?

6. Осмысленно ли пытаются животные обучать нас?

7. Приписываем ли мы животным свои, более понятные людям эмоции, в то время как их мир совсем другой и трактовать его надо совсем с других позиций?

Кто-то ответит на все эти вопросы: «Да! Они подобны нам». Другие будут настаивать на том, что мы лишь приписываем животным разумные качества.

Единого мнения на этот счет нет ни среди обычных людей, ни среди специалистов. А там, где нет четкого ответа, там всегда существует загадка, даже если мы не желаем замечать ее.

Когда мне пришло письмо из Омска от инженера-строителя Султана Файзулина, первой моей реакцией был восторг от фотографии, вложенной в него: юная черноглазая красавица держит на руках очаровательного медвежонка, нежно прижавшегося к ее груди. И только читая письмо, я поняла, что на руках у нее щенок. Вот письмо.

«Когда мы выводили на прогулку нашего симпатягу, отовсюду к нам подходили и дети и взрослые, и все норовили приласкать и погладить его. Со всех сторон неслись восторженные восклицания: «Какой медвежонок!» «А как его звать?» «А сколько ему лет?» И вопросам не было конца.

Актуса мы купили на рынке. Щенок нам сразу так понравился, что мы даже не удосужились узнать у хозяйки породу собаки. Пес был средних размеров, очень лохматый, с длинной шерстью и хорошим подшерстком. В квартире для него был устроен уголок с подстилкой. Но он, имея такую теплую шубу, большую часть времени лежал на голом полу у балконной или у входной двери.

Нам со скандалом приходилось его два раза в году стричь — он с первого раза невзлюбил эту процедуру. Шерсти настригали так много, что наша бабушка навязала всей семье чрезвычайно теплые и, как говорят, лечебные носки. Актуса уже давно нет, а носки из его шерсти мы все еще до сих пор носим.

Пес был умнейший. Известно, что для всех хозяев своя собака — самая умная. Я свою жизнь прожил рядом с несколькими его собратьями, но Актус среди них своим умом, интеллектом и интеллигентностью очень сильно выделялся.

Без всякого преувеличения могу утверждать, что пес понимал все наши разговоры. И потому в тех случаях, когда нам не хотелось быть понятыми им, мы старались общеизвестные слова заменять синонимами ради того, чтобы Актус нас не понял. Например, он был большим любителем ездить с нами в сад. Как только в субботу или в воскресенье мы поминали слово «сад» или «дача», он тут же поочередно подходил к каждому из нас и, заглядывая в глаза, вопрошал: «А меня возьмете с собой?» В те дни, когда мы опаздывали на первые рейсы из-за давки в автобусах, мы Актуса с собой не брали. А для того чтобы его не травмировать, приходилось в такие дни взамен известных ему слов применять слово «фазенда», и тогда он спокойно оставался.

Актус обожал сахар. Можно сказать, что был он сахарным «алкоголиком». При упоминании слова «сахар» он начинал облизываться и смотреть нам в глаза. Мы не придавали значения вредности этого продукта, и очень часто он добивался своего. А потом, когда нам сказали, что это наносит ему вред, пришлось слово «сахар» заменить на неизвестное ему слово «беленькое».

Чутье у Актуса было необыкновенное. Вечерами мы прогуливали его. Примерно в это же время жена приходила с работы. И если при входе в подъезд пес степенно шел около моих ног, я знал, что жена еще не пришла. Если же Актус, войдя в подъезд, стремительно летел вверх до нашего этажа и, остановившись у входной двери, облаивал ее, значит, жена уже дома.

Актус очень любил игру «Найди». Дочь держала собаку в одной комнате, а кто-то из нас, дав понюхать ему какую-нибудь игрушку или вещь, прятал ее в другой комнате. Пес, вырвавшись из рук дочери, бежал в другие помещения, с азартом обнюхивал все углы и закоулки и всегда находил.

Другая любимая его игра была «Попался». Соседская девочка Оксана как-то стала во дворе догонять Актуса и при этом приговаривать «попался». Пес сразу понял суть игры. И потом стоило только Оксане или еще кому-нибудь сказать слово «попался» и при этом еще хлопнуть в ладоши, как наш четвероногий друг начинал бегать кругами по всему двору.

Совершенно без всякого обучения и дрессировки при словах «машина идет!» или «большая собака!» пес прижимался к ногам хозяина.

При словах «Актус, хочешь на ручки?» он тут же запрыгивал на руки, чем вызывал восторг всех, кто видел эту картину.

А как только услышит слова «Скоро пойдем гулять», тут же бежал в коридор, хватал свой поводок и начинал таскать его по всей квартире.

Прогулки для него были самым любимым занятием. Каждый день ровно в б часов утра (не раньше и не позже, как будто у него на лапах часы!) он подходил к нашей кровати и начинал усиленно дышать. Если мы делали вид, что спим, он не нахальничал, но стоило только шевельнуться, начинались радостные прыжки и взвизгивания.

Выводить Актуса в 6 утра на прогулку была в основном моя обязанность, и он всегда сидел у кровати и упорно ждал, когда я встану. Если мне иногда лень было вставать, то я говорил: «Сегодня гулять с тобой пойдет мама», и он тут же бежал на кухню и начинал смотреть в глаза хозяйке.

Живя много лет рядом с нами и прислушиваясь к нашим разговорам, Актус стал совершенно свободно разбираться, кто у нас в доме «папа», «мама», «Галя», и понимал, что в гости к нам приходят любимые и любящие его «бабушка», «дедушка». Стоило дочери в ожидании гостей выйти на балкон и сказать: «Бабушка с дедушкой идут», то у входной двери тут же начинался радостный лай на весь дом.

Мир и порядок в доме волновали Актуса всегда. Если кто-нибудь из нас в шутку замахивался на другого, тут же начинался гневный лай, пес становился «на защиту» того, кого «обижали».

Доброта у Актуса, можно сказать, была в крови. Однажды на прогулке за нами увязался какой-то бездомный пес. Он дошел до подъезда. И представьте картину — Актус стал подталкивать носом бродягу в наш подъезд.

Актус был чрезвычайно чистоплотным. Когда мы его брали на дачу, он ни разу не позволил себе сделать свои дела без нашего разрешения. Только там, где мы указывали ему, и только после нашей команды «Гулять» он наконец «расслаблялся». Когда на асфальте везде стояли лужи, наш пес, выйдя на прогулку, чтобы не замочить лапы, шел по бордюру. Соседи, видя эту картину, от души хохотали, а потом при встречах всегда вспоминали о находчивости Актуса.

Память у него тоже была феноменальная. После первой же поездки он запомнил расположение нашей дачи. Уже во второй раз он бежал по аллее впереди нас и остановился именно у нашей калитки. Он помнил все и всех. И напоминал нам, когда память подводила кого-то из нас.

Уже давно нет Актуса. Но мы вспоминаем его до сих пор. Помнят его и соседи по дому, и жильцы соседних домов. И хотя прошли годы, не было случая, чтобы при встрече в разговоре кто-нибудь не помянул нашего верного друга: «Какой у вас был добрый, умный, красивый пес!»

Многие люди уходят из жизни, и о них забывают, а вот наш Актус остался в памяти всех, кто его знал».

Автор этого письма далек от мысли воспринимать способности своего четвероногого друга как нечто загадочное. Хотя трудно представить себе лучшее подтверждение способностей милой и доброй собаки.

«Что же тут необычного? — может задать вопрос любой из вас. — Да мой пес не хуже!» «Да в «Дог-шоу», в цирке, в питомнике, да и просто в обыденной жизни таких псов полно!» — еще одно мнение.

Вот и прекрасно! Значит, все-таки многие и многие из нас способны увидеть, что рядом с нами не единичные случаи умных, понятливых, необыкновенно способных, любящих, эмоциональных и обладающих по отношению к близким им людям «необыкновенным чутьем» животных. И это радует. Как радует то, что есть люди, которые, как автор этого письма, видят в наших четвероногих друзьях своих братьев, пусть пока еще младших.

Остается только ответить на вопрос: что же в этом непознанного и загадочного?

На поставленный вопрос можно ответить самыми разными способами: ответить прямо или уклониться, задать встречный вопрос, а то и просто рассказать притчу или анекдот. Я пойду последним из перечисленных путем, процитировав письмо, пришедшее на мое имя из г. Ивантеевка Московской области от Вадима Васильевича В. в ответ на одну из моих публикаций совершенно на другую тему. Речь шла о кропцирклах — загадочных кругах, время от времени неведомым образом возникающих на полях Англии. Я упоминала в статье и огромную денежную сумму, которую английская королева обещала в виде награды тому ученому, который сумеет разгадать феномен кропцирклов.

Письмо начиналось такими словами: «Ее Величеству королеве Англии (копия: Царевой Ирине)».

«В образовании кругов — кропцирклов ничего сверхъестественного не нахожу и считаю, что это есть не что иное, как следы, оставленные на земле такими разновидностями явлений природы, как НЛО, шаровая молния и тому подобными энергетическими сгустками, образовавшимися в атмосфере вследствие малоизвестных нам явлений природы… В итоге я пришел к выводу, что чудес в природе не бывает — бывают неизученные, неизвестные нам явления природы».

Что ж, уверена, что королева Англии, как и я, полностью согласится с выводом уважаемого Вадима Васильевича: «Чудес в природе не бывает». Вот только загадками она полна. И если бы он еще объяснил нам, что такое «НЛО», «шаровая молния и тому подобные энергетические сгустки», а тем более, вследствие каких «малоизвестных нам явлений природы» они возникают, — все бы сразу стало проще простого.

То же с загадками братьев наших меньших. Если мы сумеем, объясняя все лишь навыками и инстинктами, убедительно ответить на вопрос, как удается неразумному существу демонстрировать нам все то, чему мы вроде бы уже и не удивляемся, будем считать проблему «загадочного и непознанного» исчерпанной. Пока же чем больше мы пытаемся понять, чем глубже проникаем в нее, тем четче видим, что ответов на эти вопросы у нас нет. И похоже, останутся они в категории «загадочного и неведомого» до тех пор, пока не отойдем мы от старых догм, которые, как шоры, мешают видеть истинное положение вещей.