|
||||
|
Глава третья «Животные страсти» — весь спектр чувств и эмоций Говоря о внутреннем мире человека, мы обычно разделяем наши эмоции на две полярные категории: возвышенные чувства и низменные (животные) страсти. Но не обманываем ли мы сами себя таким образом? Наблюдения показывают, что эмоциональная сфера братьев наших меньших мало чем отличается от переживаний людей. Они тоже способны на жертвенные любовь и верность, романтическую дружбу, искреннее сочувствие, бескорыстную заботу. Им не чужды гордость, обида, месть Словом, они испытывают тот же спектр чувств и эмоций, что и мы с вами. Более того, я убеждена, что у животных этот спектр куда менее замутнен низменными страстями, чем у хомо сапиенса. Садизм, зависть, жадность, готовность предать ближнего ради минутной выгоды — все это в большей степени свойственно людям, достигнувшим подлинного совершенства в искусстве интриг, подлости, обмана, предательства, умения издеваться над слабыми и преклоняться перед сильными. Наши меньшие братья более чисты и наивны. И от этого лично мне они гораздо ближе, чем некоторые люди. Нам не жить друг без другаВ газете «Комсомольская правда» мое внимание привлек снимок, опубликованный известным журналистом, пишущим о природе, В. Песковым. Подпись под фотографией — «Не ждали». Слоненок-подросток отлучился ненадолго из стада и вернулся с приятелем — бегемотом. Оба явно смущены. А семейство слонов в недоумении: «Ты кого нам привел? Это же не наш!» — как бы выговаривает мамаша. А виновник ситуации смущенно водит хоботом по земле: «Дружим, вот и привел». Подобные ситуации в природе не такая уж большая редкость. И речь идет не о симбиозе, когда два вида животных извлекают из сожительства взаимную выгоду. Тут дело в другом — в той радости, которую они получают от общения. Пословица «Гусь свинье не товарищ» далеко не всегда оказывается верной в мире наших меньших братьев. Известны случаи, когда гусь дружил с поросенком, лев с собачкой, кошка с хомяком. Пути дружбы неисповедимы. Два другаУтенок Гоша и кролик Мишка — неразлучные друзья, жить друг без друга не могут. Ходят друг за другом, играют вместе, спят, прижавшись друг к другу. Однажды пошел дождь, и Мишку занесли в дом — чтоб не промок. Оставшись без приятеля, Гоша кричал всю ночь, сам не спал и всем не дал. А утром, когда появился Мишка, обрадовался, замолчал, от друга не отходил и все время гладил крольчонка клювом. Чтобы их не разлучать, хозяева поставили во дворе ящик, вырезали в нем дверь и окно. И живут теперь два друга в одном общем доме. Подросли Мишка с Гошей. Тесновато вдвоем, но любят они свой дом, продолжают жить в нем и не ссорятся. То перепончатые лапки торчат, то кроличьи ушки, а иногда две умильные рожицы. Заходят люди во двор, смотрят и удивляются: «Никогда бы не поверили в такую дружбу, если бы сами не увидели!» Из письма Нестеренко В. В., г. Гуково-2 Ростовской области Похоже, что для настоящей дружбы действительно не бывает межвидовых границ. Известно выражение — «живут как кошка с собакой». Но в жизни даже эти, как принято считать, исконные враги не только могут испытывать друг к другу нежную привязанность, но и приходить в трудную минуту друг другу на помощь. На друга лапу не поднимай!Наша семья живет в доме с небольшим участком. Во дворе хозяйничает дворовый пес Тузик. А в доме и на всех близлежащих крышах чувствует себя королем наш кот с аристократическим именем и соответствующей внешностью — Поль. Тузик по доброте душевной и простоте характера, данной ему незнатной собачьей породой, очень любит Поля и не упускает возможности с ним поиграть. Поль же, напротив, к совместным играм относится излишне серьезно и частенько бьет Тузика по полной программе. Более того, он отрабатывает на нем свою кошачью стратегию, подстерегая и нападая из-за угла на ничего не подозревающего пса. Но, несмотря на эти нюансы, в целом отношения между нашими животными достаточно добрые. Однажды моя подруга привела к нам во двор на прогулку своего кота Симбу. Невзирая на обаятельную внешность, у этого белоснежного и пушистого красавца такой агрессивный характер, что в доме его вполне можно держать вместо сторожевой собаки. Наш Тузик, который любит всех животных без исключения, а кошек особенно, с радостной улыбкой во всю морду кинулся приветствовать кота-гостя, за что и получил лапой по физиономии. И вот тут-то нас удивил Поль. За всем происходящим он спокойно наблюдал со стороны, и шипение Симбы, казалось, нисколько его не раздражало до тех пор, пока на его друга не была «поднята лапа». На такую наглость он среагировал молниеносно — подбежал к чужаку и закатил ему две увесистые оплеухи. Симба ретировался. Его прогулка по нашему двору не удалась, и кота водворили назад в квартиру его хозяйки. Из письма Юлии Т., г. Ташкент Согласитесь, при всей своей достоверности, эта история противоречит всем нашим привычным представлениям. Кот бросился на другого кота, защищая своего товарища — собаку! Разве это не абсурдно? Однако в настоящее время подобное наблюдается достаточно часто. Что же происходит с нашими домашними питомцами? Ученые пытаются объяснить это тем, что домашние животные за последнее время сильно изменились. Кошки по оценкам зоологов «особачились» — они все чаще привыкают не к дому, а к человеку, все реже «гуляют сами по себе», все больше преданы своим хозяевам. Собаки тоже подобрели и словно «очеловечились». Они переняли многие привычки и черты характера человека. У них даже, как показали исследования, за последние годы значительно (примерно на треть) повысился «коэффициент интеллекта». Это, по мнению биологов, связано с тем, что селекция, которой их подвергли люди, подавляет «ген агрессивности». Что ж, возможно, это объяснение и соответствует действительности. Но как тогда быть с дикими животными? Их-то селекцией никто не занимается! Однако и они демонстрируют исконно человеческие, как это принято считать, качества: умение прийти на помощь и даже рискнуть собой, выручая слабого из беды. Возможно, истинная причина таких поступков кроется не в «очеловечивании», а в чем-то другом? Не стоит гадать и объяснять непонятное еще более непонятным. В такой ситуации лучше просто наблюдать за жизнью, которая протекает рядом с нами и зачастую независимо от нас. И возможно, внимательный наблюдатель будет вознагражден встречей с благородством, жертвенностью, добротой и даже подвигом братьев наших меньших. А пока послушаем тех, кто уже стал свидетелем наличия у животных всех этих качеств, до сих пор считавшихся только человеческими. Жалко маленькихУ нас есть волнистый попугайчик Кешка. Он живет в клетке, больно кусается и грызет обои, но все равно он очень славный и веселый. Еще у нас есть кошка Муська. Хитрая, коварная и к тому же азартная охотница, она успешно ловит мелких грызунов и птичек. Шарик появился у нас недавно. Он — овчарка. Жизнь у него вольная — свободно слоняется по двору, отпугивая своими размерами и грозным видом любопытствующих. Все было нормально, но однажды мы обнаружили клетку Кеши перевернутой и открытой. Попугая в ней не было. Выскочив во двор, мы стали безуспешно искать его в траве, в кустах и на деревьях. И тут я увидела Шарика. Он лежал, бережно придерживая передними лапами барахтающегося в них злого и лохматого Кешку. Как выяснилось, охотница Муська, изловив несчастную птицу, выскочила во двор, где попугайчик был отнят у нее Шариком, который отнесся к пернатому соседу по квартире весьма дружелюбно и передал его в наши руки в целости и сохранности. Гладкова М., пос. Пятницкое Белгородской области Не похожи ни хвосты, ни ушиМой комбайн двигался по колхозному полю, вдруг прямо перед ним невесть откуда выскочила плюгавая собачонка и подняла несусветный лай. Дорогу она не уступала, поэтому оставалось только или задавить ее, или остановиться. Я, конечно, выбрал последнее. И не потому, что была она мне знакома — вечно по нашей улице шастала, а потому, что не по мне губить зазря Божью тварь. Стал гнать ее — не отходит. Легла, как под гусеницы танка: умру, но не пропущу! Понял я, что защищает она кого-то; «Ощенилась в поле небось!» Стал искать. Смотрю, в ямке в земле зайчонок лежит. Ушки к спине прижал, глаза зажмурил и не шелохнется — в шаге не заметишь. А собака ластится, повизгивает радостно, хвостом виляет. Я, конечно, зайчонка за пазуху, собаку в кабину, так и проработали всю смену. С обоими домой пришел. Все вокруг говорят: «Помрет зайчишка, не выживают они в неволе». А я конуру собачью во дворе соорудил, обоих туда заселил, с бывшим хозяином Лянки за бутылку договорился, и зажили заяц и собака вдвоем в моем дворе. Первое время я Лянку на привязи подержал, а уже через несколько дней увидел, что не уйдет она — с Кешей своим длинноухим не расстанется, да и к моим ребятишкам привязалась. Они у меня жалостливые, животину не обижают. И хозяйка моя ей лакомства подносит, а у былого хозяина — бросят кусок, и хватит. Вот так и живут собака с зайцем в одной конуре. Свобода полная, а Кешка в лес не бежит — как бросить того, кто, жизнью рискуя, тебя спас! Записано со слов Чернова Р. И., Ставропольский край Человечней человекаКонечно, у всех владельцев кошек возникает проблема, когда им регулярно подбрасывают нежданное кошачье потомство, с которым неизвестно, что делать. И когда люди слишком большой любовью к животным не отличаются и не хотят нести ответственность за них на всю оставшуюся жизнь, то принимают одно из двух решений. Первое — утопить котят до того, как их оближет мать. Те, кто поступает так, утешают себя никем еще не проверенным утверждением, что тогда новорожденные еще не чувствуют страданий. Второе — вырастить их до определенного возраста и, если на них не найдется желающих, выдворить из дома. Причем подальше — чтобы совесть не мучила. Не буду обсуждать, какой способ «гуманнее». Но то, что новорожденных закапывают живьем в землю (!), я впервые узнала, прочитав письмо жителя города Прокопьевска Кемеровской области (фамилию не буду называть). Он даже сочинил на тему удивившего его события басню про двух матерей — Собаку и Кукушку. В общем, закопал баснописец живьем котят в дальнем углу двора и успокоился. Прошло две недели. И каково же было его удивление, когда возле крыльца он увидел свою ощенившуюся три недели назад собаку Дамку, выгуливающую потомство. Счастливая мать играла с двумя неуклюжими щенками и тремя резвящимися котятами! Чтобы убедиться в своих догадках, хозяин Дамки пошел на место захоронения и увидел там разрытую пустую яму, после чего сел и написал басню, которая заканчивается словами: «Порой и нам годится у братьев меньших поучиться!». Вот именно, поучиться не мешает. СиделкаБарсик заболел. Еще с вечера он был вялым, и шерсть на нем перестала блестеть и лосниться. Было лето. Утром я вынес его во двор и положил на траву, зная, что коты сами находят в ней нужные им «лекарства». Но, видимо, ему было совсем плохо, потому как он тяжело дышал и даже не пытался вставать. Найда нервно кружилась рядом, скулила, подталкивала его носом. Потом, видимо приняв какое-то решение, кругами забегала по двору, опустив в траву нос. В одном месте резко остановилась, принюхиваясь. Вернулась к Барсику. Залаяла, заворчала, пыталась поднять его, засовывая под него нос и толкая вверх. Потом, поняв тщетность своих усилий, вернулась на привлекшее ее место, вырвала пучок травы и с ним побежала к больному. Аккуратно положив перед его носом траву, села и снова запаяла, забормотала. Некоторое время Барсик лежал неподвижно, потом ноздри его задвигались, и он потянулся к травинке из пучка, принесенного Найдой. Весь день лайка провела возле больного. Не сомкнув глаз, сидела рядом. Временами лизала его, поскуливала, носила траву и снова сидела рядом. От пищи отказывалась. Вечером я занес кота в дом, уложил на коврике. Найда легла рядом. Проснулся я оттого, что меня толкала носом в плечо моя собака. «Чего тебе?» — спросил ее. Она опустила голову, потом подняла — в зубах ее была пустая плошка из-под воды. Я встал, вышел на кухню. Барсик уже не лежал на боку, а сидел, опираясь на передние лапы и покачиваясь от слабости. Я налил в плошку воды, поставил перед ним, и он начал жадно пить. А рядом поскуливала, как бы утешая его, Найда… Дело пошло к выздоровлению. Все эти дни собака не отходила от кота, выгуливала его, пододвигала носом к нему миску с едой, спала, прижимая его к себе, и вылизывала, вылизывала… Записано со слов Иванова Н. И., г. Северодвинск «Мы с тобой одной крови…»Это произошло в Канаде. Охотясь вблизи Большого Медвежьего озера, Дирик Гамильтон сорвался со скалы. К счастью, рядом был его пес по кличке Барс. Реакция собаки была мгновенной: Барс крепко вцепился зубами в ворот куртки охотника, висящего над стометровым ущельем. С неимоверными усилиями, рискуя сорваться в пропасть вместе с хозяином, верный пес удерживал охотника несколько минут, пока не подоспели люди. Таких историй, в которых собака приходит на помощь хозяину, известно множество, и они никого не удивляют. Ведь этих четвероногих друзей и выводят именно для того, чтобы они защищали человека. Но тут есть одна тонкая грань: защищать от опасности — это одно, а спасать от нее, рискуя жизнью, — совсем другое. Первое животному диктует долг перед человеком, а второе — любовь к хозяину. И еще одна деталь — иногда они не жалеют жизни для совершенно чужих людей. В этом случае можно говорить о «порыве души». Эту мысль подтверждает и тот факт, что на помощь людям приходят порой и дикие животные, для которых человек — природный враг. Известно большое число случаев, когда людей спасали дельфины. Вот лишь один пример. Два турецких школьника — 13-летний Махмуд Бартан и 11-летний Исмаил Артакс — купались в Черном море у мыса Керемпе. Внезапно с берега подул сильный ветер, и волны понесли Артакса в открытое море. Берег был пустынным, помощи ждать неоткуда. И тут появилась стая дельфинов. От нее отделились два дельфина, поднырнули под тонущего ребенка, на своих спинах понесли его к берегу и оставили на мелководье. Мальчик был спасен. Почему дельфины приходят на помощь тонущему человеку? Не раз выдвигалась версия, что они принимают его за своего больного собрата. Но согласиться с этим трудно. Для такой ошибки дельфины слишком умны. Более простым объяснением было бы то, что они, как и другие животные, вполне сознательно совершают такие поступки, прекрасно понимая их последствия. И тогда не пришлось бы каждое событие объяснять случайностью или придумывать неубедительное околонаучное разъяснение. Для примера предлагаю еще одну историю, которую иначе как курьез общественность не восприняла. Грабители, ворвавшись в банк городка Лас-Крусес в штате Нью-Мексико, заставили кассира встать лицом к стене и отобрали ключи от сейфов. Но напрасно они не обратили внимания на кота Каспара, который сидел на стуле возле своего хозяина. Кот прыгнул на пол и нажал под столом на кнопку сигнализации. В полицейском участке вспыхнул сигнал «Ограбление банка». Когда грабителей арестовали, этот случай стал поводом для шуток, и иначе как случайностью его не объясняли. И только сам кассир готов был поклясться, что кот четко знал, что делал. Вот еще две истории, полученные мной от одного и того же человека — Габидовой Л. А. из деревни Уразметьево Октябрьского района Пермской области. Ее сообщения (эти и последующие) коротки. В них нет удивления чудом, она не задается вопросами, а только фиксирует сам факт. Такое спокойное восприятие событий, связанных с животными, в большей степени свойственно людям, жизнь которых проходит на природе. Они не дискутируют на тему «разумны наши меньшие братья или нет». Жизнь уже дала им ответы на все эти вопросы, поэтому ждать, когда ученый мир под ними подпишется, никому из них просто не приходит в голову. ГрелкаПосле землетрясения в Армении много писали о крошечной, всего десяти дней от роду, девочке, которую откопали на третьи сутки. Крошка была без сознания, но жива. Но не все знают, что чудом, спасшим девочку, оказалась обыкновенная кошка. Очутившись в завале недалеко от малышки, она пробралась к ней, улеглась сверху, прикрыв теплым, пушистым мехом. Когда девочку нашли, все ее лицо было в разводах от пыли и кошачьей слюны — спасительница облизывала ребенка. Друг спас другаЭто произошло в горах Адыгеи. Несколько лет назад чабану подарили соколенка. Он его вырастил, назвал Акбаром. Все годы человек и птица были неразлучны. Редко и неохотно слетал сокол с плеча друга-чабана. Но однажды старому пастуху пришлось идти в горы — пропал барашек, и надо было его найти. Сокола он оставил напарнику. Беда подстерегла далеко в лесу: переходя ручей, чабан упал и сломал ногу. В таком состоянии он едва дополз до ближайшей скалы. Двое суток искали чабана в лесу, но безуспешно. На третьи сутки люди увидели в воздухе сокола. Он с криками парил над скалой, то камнем бросаясь вниз, то снова взмывая вверх, как бы призывая: «Сюда! Сюда!» Когда чабана разыскали, он рассказал, что Акбар отыскал его на следующее же утро после того, как случилось несчастье. Так и летал над этим местом, призывая на помощь людей. А вот еще одно письмо от человека, чья жизнь проходит на природе и чье мнение о наших меньших братьях основано не на единичных наблюдениях. Спина к спине у мачты…Никому не верьте, что у собак, птиц, лошадей одни только инстинкты. Вранье и недомыслие теоретиков. Я — охотник. Много было у меня собак — лаек. И среди них были выдающиеся мыслители с высоким интеллектом. Они поражали меня своей способностью видеть добро и зло, отличать, что можно и чего нельзя. Расскажу о своей собаке Стойке. Еще трехмесячным маленьким щенком потерял я ее в лесу. Грибы собирал. От дома уехал километров за сорок. И представьте себе, на третью неделю пришла. Белковала она самозабвенно, потом и на соболя пошла, да так, что я диву давался. Как-то вожусь у капкана, а Стойка моя сидит метрах в ста под сосной и молчит. Настроил капкан, подошел к ней, лишь тогда она залаяла: белка! Не хотела мешать мне настраивать капкан! Как-то идем с ней по старому моему «путику», я там уже года три капканы не ставил. Гляжу, моя Стойка сидит у выворотня и внимательно смотрит на корни. Ни следов нет, ничего другого. Но она сидит. «В чем дело, Стойка?» — спрашиваю. Она тихонько уркнула и глазами показывает. Смотрю, мой капкан, забытый три года назад. Интересно с ней по «путику» идти: она впереди всегда, и если глухо тявкает — значит, в капкане живой соболь, если замерзший — то тихо рыкнет. Но не тронет, ждет меня. Я ей и жизнью своей обязан. Как-то ноябрь был слякотным. Ну и за день я от «кухты» весь промок, а к вечеру — морозец. Много пришлось потопать, к зимовью подходил едва-едва. Кое-как растопил печку, накормил Стойку, ужин поставил и решил просушиться. В зимовье стало жарко, разделся полностью, да еще подбросил пару полен. Совсем разомлел от жары и, чтобы продышаться, приоткрыл дверь. Сам же растянулся на нарах, да и незаметно уснул. А сон после такой усталости — мертвый. И не будь моей Стойки, я бы уже больше не проснулся. Очнулся — Стойка на мне лежит, обхватила лапами всего, жмется ко мне, скулит, когтями по бокам царапает, зубами щеки покусывает. Я еще с минуту ничего не соображал, потом опомнился: дверь открыта, печка прогорела, я — раздетый, шевельнуться никак не могу, а Стойка моя ревет на мне, тормошит, собой прикрывает! Бог мой!.. Кое-как сполз с нар, закрыл двери, за печку взялся — выстыла, благо барашки готовые, наструганные, быстро разгорелись. Стойка повеселела, уже радостно лает, лижет меня. Я ее целую, обнимаю — спасла от верной гибели. Поняла, видимо, что мне крышка, замерзаю. И спасла! Бывало, на крутяке стукнешься об лесину, а она уже возле скулит, сочувствует. Рукавицу или еще что-нибудь оставлю в снегу, поднимает и в руки подает. А сколько ее белки кусали! Она любила поднять белку — и ко мне, а давить не хотела. Бывает, плохо стрельнешь, и вцепится зверек ей в нос или в губу. Приходилось разжимать беличьи челюсти и спасать мою красавицу. Зверя без надобности не гоняла, но если близко чует, то носом меня тихо толкает и взглядом показывает: мол, если надо, то вот он, зверь. И еще: если уходил далеко, без зимовий (то есть все на себе и ночь у костра), то брала она только белку и от пищи отказывалась — соображала, что носить лишнее нелегко. Не всякий человек это понимает, а вот собачки наши, лайки, поумнее людей оказываются. Из письма Эпштейна В. И., г. Северобайкальск, Бурятия У науки нет разумного объяснения тем фактам, что животные приходят на помощь друг другу и человеку. Но, возможно, ответ стоит поискать в тех историях, в которых наши меньшие братья сами обращаются за поддержкой к людям. В них логичное объяснение лежит на поверхности: животные признают наше превосходство, понимая, что иногда только человек способен отвратить беду. Разве это не говорит о том, что они ориентируются во взаимоотношениях связки «человек — животные» лучше, чем мы? Эту мысль хорошо иллюстрирует письмо из Ейска от Кушелева В. С.
Порой наши меньшие братья привлекают на помощь человека даже не потому, что произошло что-то чрезвычайное или нам грозит опасность, а просто потому, что, живя с нами бок о бок, замечают порой даже незначительный непорядок, который надо устранить. Всегда на постуЖил у нас несколько лет назад кот Васька. Как-то мой папа был дома один. Ему нужна была горячая вода, и он, опустив кипятильник в банку с водой, ушел в комнату рисовать и, конечно, обо всем забыл. Через некоторое время он заметил, что кот как-то беспокойно ведет себя. Подбежит, помяукает, потом на кухню и обратно. И так несколько раз. Папа решил выяснить, почему Васька так себя ведет. Когда он пришел на кухню, то понял, что сделал это вовремя: вода в банке выкипела почти полностью. А Василий с чувством исполненного долга радостно терся о его ноги и заглядывал в глаза. И во второй раз произошло нечто подобное. Только теперь было поставлено тесто. Папа снова заметил, как беспокойно забегал кот. Опыт с кипятильником заставил его тут же пойти за Васькой на кухню. И действительно, там опять был непорядок: тесто, оставленное мамой, уже выплыло на пол… Из письма Заровняевой Л., г. Тюмень Понимание происходящего животные особенно убедительно демонстрируют и в тех случаях, когда сами попадают в беду. Даже дикие звери обращаются за помощью к человеку. Этого не могло бы быть, если б ими руководили одни лишь инстинкты, ведь, напомню, в природе человек для них — естественный враг и они стараются с ним не сталкиваться. При этом складывается впечатление, что они неплохо осведомлены о наших возможностях. Прося помощи у человека, животные рассчитывают, по-видимому, на то, что и людям должен быть свойствен «порыв души». И как хочется, чтобы они в нас не ошиблись. Птицы позвали на помощьСлучилось это ранним апрельским утром. Шла я по городу и только стала переходить улицу, как вдруг на меня налетела стая галок. Они взволнованно кричали, пикировали над моей головой, взмывали то вниз, то вверх, не давая двигаться дальше. Я остановилась, понимая, что тут что-то не так. Галки продолжали атаку, явно подталкивая меня в определенную сторону. Агрессивности в их поведении не было. Скорее меня пытались задействовать в каком-то птичьем плане. Я огляделась: возле старого сарая на мусорке лежала огромная сухая ветка, переплетенная тонкими белыми нитками. В этих нитках и запуталась их подруга. «Вот, — думаю, — в чем дело!» Подошла, стала освобождать пленницу, она еще норовила носом меня долбануть, не уверенная в моих намерениях. А когда выпорхнула из рук, присоединилась к своим друзьям. Не сразу они улетели и, пока я переходила на другую сторону улицы, несколько раз с криком возвращались, как будто благодарили. Из письма Паршенковой В. А., г. Ярцево Смоленской области ПациентПосле окончания института попал я по распределению учительствовать в небольшой приволжский городишко. Однажды вечером, устав от проверки тетрадей, вышел подышать свежим воздухом. Квартировал я в то время в частном доме у одинокой старушки. Походив немного по двору, присел на крылечке и закурил. Вдруг забегает во двор собака. Села невдалеке от меня, дышит тяжело, а у самой пасть открыта и слюна течет. «Уж не бешеная ли?» — подумалось мне, и как-то не по себе стало. Но собака никаких признаков агрессивности не проявляла. Наоборот, как мне показалось, она смотрела на меня жалобно-просящим взглядом, даже слезы стояли в глазах… Наконец решившись, я поднялся. Она тоже встала, завиляла хвостом, подошла поближе, потерлась о мою ногу, заскулила и снова села. Пасть у нее по-прежнему была открыта, и из нее текла слюна. Убедившись, что никакой опасности она не представляет, я попытался уйти, но жалобный стон заставил меня вернуться. Собака на животе ползла ко мне. Она явно о чем-то просила. Осмелев совсем, я присел на корточки, взял ее голову в руки и посмотрел в открытую пасть. Из горла торчала здоровенная кость, которая воткнулась в небо. Я засучил рукав рубашки и засунул руку в горло псу. Сколько же мне пришлось помучиться, сколько с меня потов сошло, а из собачьих глаз вытекло слез прежде, чем мне удалось вытащить эту злосчастную кость! Собачьей радости и благодарности не было предела: она лизала теплым влажным языком мои руки и лицо, поскуливая, ползала около моих ног, глядя на меня виноватым взглядом: извини, мол, причинил тебе беспокойство!.. С тех пор и остался пес жить у меня с позволения добрейшей моей хозяйки. И вернее, и преданнее друга у меня не было. Из письма Толстопятова И. В., г. Урюпинск Волгоградской области Я верю тебе, человек!У животных и птиц, по-видимому, есть какое-то чутье на людей, они способны отличить тех, от кого можно ждать помощи, и именно к ним в беде и обращаются. Было зимнее утро. Я шел по протоптанной дорожке к сараю. Вдруг впереди меня поднялся в воздух воробей, сделал небольшой круг и опять сел на дорожку. Когда я подошел к нему, он повторил свой маневр. Я свистнул, он взлетел, сделал два круга надо мной и вновь опустился впереди. Я хлопнул в ладоши — он не улетал. Рукой махнул — и только после этого он взлетел, чтобы тут же сесть у моих ног. Когда я нагнулся, он, сжавшись комочком, смирно сидел, позволяя мне взять его в руки. Я осмотрел воробья. Все вроде было нормально. Почему же он все время меня преследовал? И тут я обратил внимание на его клюв. В нем застряла пружинка от шариковой ручки. Стало понятно, что означала его настойчивость, — это была просьба о помощи. Осторожно освободив клюв от пружинки, я посадил воробья на руку, погладил его. И он, почувствовав освобождение, взлетел. Я любовался им, а счастливая птичка кружила надо мной, радостно чирикая. Он долго не улетал, то взмывал ввысь, то камнем падал вниз, а через некоторое время сел надо мной на ветку дерева. Я махнул ему рукой, улыбнулся, а он, прощально что-то прочирикав и сделав последний круг над моей головой, полетел жить своей, спасенной человеком, воробьиной жизнью. Из письма Александрова И. В., пос. Яйсан Актюбинском области, Казахстан Он принял правильное решениеЭта история произошла осенью 1985 года в поселке Дальжа на реке Амгунь Хабаровского края. Как-то днем в середине сентября все жители небольшой деревушки услышали яростное мычание, переходящее в рев. Конечно, все жители тут же сбежались узнать, в чем дело. Возле магазина (это наш центр) рыл копытами землю и ревел с пеной у рта полуторагодовалый бычок. Местные жители, которые понимают животных, сразу все поняли: бычок сообщает, что на стадо медведь напал. Медведь для нивхов (коренных жителей) — священное животное, и на него они никогда не охотятся, поэтому ждать от них каких-то действий не приходилось. Но меры какие-то принимать надо было, поэтому мы с братом побежали домой за ружьями. И пока мы перезаряжали патроны, заменяя дробь на свинцовые шарики, бычок, побежавший вслед за нами от магазина, ревел и рыл землю возле нашего крыльца, как будто торопил нас. Увидев нас выходящими из дома с оружием, он тут же побежал в лес, а мы — за ним. Состязаться с ним в беге мы не могли и потому отстали, потеряв его из виду. Но бычок вернулся к нам и снова побежал вперед, указывая нам дорогу, но уже чуть помедленнее. Вдруг он остановился и заревел. Подбежав к нему, мы увидели годовалую телку, которая неподвижно стояла на широко расставленных ногах и, низко опустив голову, тихо постанывала. На левом боку белели голые ребра, а шкура лоскутом свисала к земле. Как только мы подбежали к телочке, бычок побежал дальше. Временно оставив раненую, мы бросились за ним. Минут через пять мы услышали рев и мычание всего стада. Бычок ускорил бег, а мы стали продвигаться вперед осторожнее. Выглянув из-за кустов, увидели метрах в двадцати пяти страшную картину: коровы как бы водили хоровод вокруг небольшой поляны, в центре которой лежала корова. За ее спиной сидел медведь. Одной лапой придерживая ее за хребет, другой он драл ей холку и жилы на шее. Морда его была повернута в нашу сторону, поэтому позиция для стрельбы была идеальной. Патроны для охоты на медведя, конечно, были слабоваты, поэтому после наших шести выстрелов медведь все-таки нашел силы уйти в лес. Из письма Алексеенко О., г. Краснодар Автор этого письма пишет, что до сих пор поражен тем, что животное способно проявить такую сообразительность и побежать за помощью к людям, чтобы спасти стадо. Между тем такие истории, судя по моей почте, происходят настолько часто, что их можно уже воспринимать как некую норму. Хозяин, ты нужен намЖили у меня канарейки — самочка и самец. Однажды мама сказала, что женщина из соседнего корпуса, узнав, что у нас канарейки, предложила взять себе и ее птичку. У них тоже была пара, но самец улетел, и осталась одна самочка. Так у нашего самца образовался «мини-гарем». А как известно, где две женщины — там и ссоры. Так было и у нас. Дамы часто ссорились, отстаивая свое право первенства. Рыжая новенькая была агрессивней, и первой жене частенько доставалось. Начиная с весны и до самой зимы канарейки жили «на воле», то есть летали в закрытой лоджии, и только зимой я заносил клетку в комнату. Наша самочка снесла яйца и стала их высиживать. У новенькой яиц не было. Однажды я завтракал на кухне. Увидев меня, моя канарейка села на протянутую проволоку и, заглядывая в окно и явно обращаясь ко мне, стала возбужденно чирикать. Было понятно, что она на что-то жалуется или сообщает что-то тревожное. Я вышел в лоджию и обнаружил, что новенькой нигде нет. Первой мыслью было, что ее соперница попала в беду, а наша самочка хочет об этом сообщить. Но тут мой взгляд упал на гнездо, в котором на чужих яйцах сидела рыжая, занявшая это место, когда хозяйка на несколько минут покинула его, чтобы поесть. Конечно, я помог восстановить справедливость. Тем более что меня явно просила об этом обиженная птичка. И еще один случай, когда птицы обратились ко мне. Как я отметил выше, они у меня в теплое время летали в лоджии. А когда было особенно жарко, я открывал двери лоджии на кухню и в комнату и мог наслаждаться пением самца. Временами он залетал в квартиру, в то время как его гарем был занят своими делами. Надо сказать, что ни одна из самок никогда не нарушала границ. Однажды рано утром, когда я еще спал, самец залетел ко мне в спальню, сел на карниз и стал вполголоса петь, как бы стараясь меня разбудить. Я проснулся и удивился этому необычному визиту. Опять подумал, что что-то случилось. Встал и пошел в лоджию. Он, опередив меня, явно показывал мне, на что обратить внимание. Обычно каждый вечер перед сном я готовил птицам утренний корм, ванночку, менял воду для питья и т. д. Впервые за все время я не сделал этого, и вот мой умница самец таким образом напомнил мне о моих обязанностях. К сожалению, все они нелепо погибли, и я пережил это почти как потерю членов семьи… Из письма Шмавоняна Ж., г. Тбилиси, Грузия «Души прекрасные порывы…»Рассказывая о необычных поступках наших меньших братьев, нельзя не упомянуть о тех удивительных случаях, когда животные проявляют сострадание к чужим малышам. У моих знакомых живет сенбернар по кличке Капитан. Это большой добродушный и очень самостоятельный пес. С ним не надо ходить на прогулку, он сам спускается с третьего этажа во двор и, нагулявшись вволю, возвращается домой, требовательно барабаня в дверь лапой, чтобы его впустили в квартиру. Однажды он принес с прогулки в зубах мокрого и дрожащего котенка. Где он его подобрал, почему решил принести в дом? Вот вопросы, на которые ни я, ни мои знакомые так и не смогли найти ответ, — ведь на проявление инстинкта это совсем не похоже. Солидный Капитан вел себя как заботливая мамаша, даже порыкивал на своих хозяев, когда те, с его точки зрения, «обижали» котенка. Он учил его есть из миски, играл с ним, терпеливо перенося шалости избалованного приемыша. Так и живет этот, ставший уже взрослым, кот в семье моих друзей. Назвали его Юнгой. Ведет он себя как некая помесь кота и собаки, потому что во всем старается подражать Капитану. Когда эта уморительная парочка выходит во двор и бок о бок степенно прогуливается по асфальтовым дорожкам, посмотреть на них сбегаются даже из соседних домов. Зрелище одновременно и забавное, и удивительное. Возникает вопрос: какой инстинкт может заставить взрослого пса охранять и воспитывать кошку? Почему зачастую берет верх сострадание, когда вопрос стоит о спасении детенышей даже природного врага? Более того, чем можно объяснить случаи, когда хищники воспитывают тех, к кому у них не должно быть других интересов, кроме гастрономических? Интересный факт был зафиксирован в Болгарии в местечке Лонгос близ Варны. Егерь на острове подкараулил и убил волчицу. Среди осиротевших волчат в логове оказался маленький кабанчик. Где волчица подобрала этого малыша, почему не убила, а принесла в свое логово? Очевидно, что она относилась к нему как к приемному сыну, потому что и волчата воспринимали его как равного. Дальнейшее развитие событий подтвердило это. Егерь принес добычу домой — кабанчика и одного волчонка. Малыши жили дружно, практически не разлучались, рядом ходили по двору, плечом к плечу бежали на зов хозяина, а потом сообща сбежали. До егеря стали доходить слухи, что в окрестностях видели странную пару — волка и кабана. А через некоторое время он сам натолкнулся на них. Собаки подняли их из общего логова. У охотника рука не поднялась выстрелить в этих не то друзей, не то сводных братьев, потерявших мать и решивших жить вместе. Жизнь окружающих нас меньших братьев потрясает тех, кто внимательно присматривается к ней, своей «человечностью». В ней — чувство долга, сострадания, стремление помочь тому, кто нуждается в помощи, независимо от его рода и племени. Примеров тому множество. Козлы собачьиЭта история случилась на Украине. У жительницы поселка Устиновка была коза. После тяжелых родов она не выжила, оставив троих козлят. А в это время в доме по соседству днями и ночами выла овчарка Альфа. Ее жалели: недавно Альфа принесла щенков, и по трагической случайности все они погибли. И вот счастливый финал: к всеобщему удивлению, овчарка сразу же приняла неродных детенышей — козлят, стала их облизывать и кормить. Так и выкормила. Из письма Габидовой Л. А., дер. Уразметьево Пермской области Куриный котКак-то я обнаружила в курятнике котенка. Серенький, пушистый, круглая мордочка — словом, красавец. Пыталась его поймать, но он не давался: шипит, шерсть дыбом, под насест убежал, спрятался — не достать. Так он и жил в курятнике. Куры его почему-то не боялись, наоборот, «усыновили» котенка. Вечером, когда я приходила с работы и шла закрывать сарай, без улыбки смотреть на насест не могла. Кот, наверное, все на свете перепутал и решил, что он тоже курица. Сидит с наседками рядом, кемарит. А однажды смотрю — нет котенка! А потом присмотрелась и чуть от смеха не упала: из-под крыла курицы торчит круглая усатая мордочка! А курица нежно придерживает своего «сыночка», чтобы с насеста во сне не свалился. Вот такая семейная идиллия. Из письма Гвоздецкой В. С., пос. Комсомолец Красноярского края Только объем книги не позволяет мне привести еще много подобных свидетельств «человечности» зверей, которая представляет собой одну из самых глубинных тайн наших меньших братьев. Миру известны факты, когда и человеческие дети были спасены и приняты дикими зверями в свою семью. Редьярд Киплинг, подаривший миру Маугли, далеко не первый и не последний, кто поведал миру такую историю. Можно, к примеру, вспомнить легенду о Ромуле — основателе Рима и его брате-близнеце Реме, которых, когда они еще были малышами, вскормила дикая волчица. В фольклоре практически всех народов существуют похожие эпизоды. Но и более современные события позволяют поверить в реальность старых историй. Приведу несколько примеров. В индийских джунглях недалеко от г. Лакхнау в медвежьей берлоге охотники обнаружили ребенка — 8-летнего мальчика. Он передвигался на четвереньках подобно медвежонку. Увидев людей, он зарычал и встал на задние ноги, копируя угрожающую позу медведя. Медведица, видимо, была на охоте, ребенок был один. Охотники забрали мальчика и отдали на воспитание местному священнику. Первое время ребенок отказывался от еды и питья, но голод вынудил его смириться и есть человеческую пищу. Врач, занимавшийся его восстановлением, сообщал: «Движения и реакции у ребенка полностью соответствуют звериным. В берлоге он вел звериный образ жизни. Ел то, что приносила ему медведица». Много сил было затрачено на привитие ему навыков хождения на двух ногах, еще труднее было с обучением его человеческой речи. В конечном счете он погиб от стресса. В Туркмении по трагическому стечению обстоятельств ребенок попал в волчью стаю. А когда был возвращен людям, то так и остался получеловеком-полуволком. После длительных душевных страданий он умер от тоски… В Наурском районе Чечни ребенка нянчила змея. Малыш Ибрагим Гайтебиев потерял отца еще за несколько дней до своего рождения. В семье было семеро детей, и у матери, загруженной хозяйственными делами, не хватало времени на ребенка. Младенцу часто приходилось оставаться одному. Однажды, когда ребенку было полтора месяца, мать забежала взглянуть на сына, лежащего в люльке, и, страшно закричав, упала без чувств. Ее крик услышали люди. Женщину привели в чувство, и она рассказала, что увидела огромную черную змею, обвившуюся вокруг колыбели. Мать Ибрагима убедила себя, что ей, измученной горем потери мужа и усталостью, змея просто почудилась. Но через четыре месяца, когда она была во дворе, услышала раздавшийся из комнаты детский смех. Войдя к ребенку, мать вновь увидела змею — она обвилась вокруг Ибрагима, поддерживая его в вертикальном положении. Женщина поняла, что это не видение, а реальная рептилия. Сквозь слезы она стала просить змею: «Оставь нас в покое. Нет с нами отца, чтобы защитить ребенка. Если с ним случится что-то, я умру. Уходи…» Змея отпустила ребенка и уползла. С этого дня малыш стал ходить. Его добровольная нянька появлялась каждый день, помогая ему в его первых шагах. Вползала в комнату только тогда, когда матери в ней не было, а с ее появлением покорно удалялась. Через некоторое время ребенок заговорил. Змея регулярно посещала его, он вместе с ней играл с игрушками. А однажды, когда мать вошла в комнату и змея тут же уползла, сказал: «Из-за тебя Македеш уходит». Откуда взялось это имя, так и осталось тайной. По письму соседей приехали специалисты из Москвы. Все, описанное ими, подтвердилось. Удалось даже установить, что Македеш — самка в возрасте 21 года, а змеи этого вида живут не больше 24 лет. Осенью змея исчезла. И больше не появилась… Девочка Сян Фэнь из китайской провинции Ляо-нин с двух до шести лет воспитывалась свиньями. В семье она была нежеланным ребенком (ждали сына), и как только малышка перестала нуждаться в материнском молоке и научилась самостоятельно передвигаться, на нее просто перестали обращать внимание. Забравшись как-то в свинарник, девочка так и осталась там. Свиньи для нее стали единственными живыми существами, с которыми она общалась. О Сян Фэнь просто забыли. Обнаружил ее учитель ботаники, собиравший в предгорьях вблизи села гербарий. В стаде лакомившихся желудями свиней он увидел ребенка. Девочка была невообразимо грязная, бегала на четвереньках, хрюкала и визжала. Учитель сообщил об этом властям, и ребенка забрали. Психологи, которым девочка была передана, были свидетелями трагической сцены: увидев свинью, кормящую свой выводок, 6-летняя Сян Фэнь бросилась к ней, отбросила одного из поросят и, хрюкая и повизгивая от удовольствия; стала сосать ее молоко. Прошло более 10 лет. С большим трудом девочка научилась ходить. Ортопедам пришлось основательно повозиться со скрюченными в коленях ногами ребенка, которые отказывались разгибаться после стольких лет хождения на четвереньках. С речью было еще труднее… Правдивы ли все эти и подобные им истории, облетевшие всю мировую прессу? В общем, да. Разумеется, они приукрашены в деталях, но сами события вряд ли придуманы. Как правило, вокруг них сразу возникает много шума, их обсуждает пресса, опрашиваются свидетели, да и сам возвращенный людям ребенок — лучшее доказательство для сомневающихся — становится объектом всеобщего внимания. Но то, что в природе действительно имеют место случаи усыновления и воспитания животными человеческих детенышей, не должно рождать в нас блаженную уверенность, что для каждого потерянного в лесу или брошенного ребенка обязательно найдутся добрые лохматые и клыкастые родители. Само по себе такое явление большая редкость. На каждый такой случай приходится множество других — когда дети становятся жертвами хищников. Например, в Индии в слоях наиболее отсталого и бедствующего населения доведенные до отчаяния люди порой избавлялись от лишнего рта, особенно если это была девочка или хилый больной ребенок. И практически все они погибали от голода или их убивали дикие звери. Как и для любого маловероятного события, для «усыновления» ребенка зверем необходимо очень редкое, особое стечение обстоятельств. И именно из-за его редкости такой факт вызывает большой интерес общественности. Вероятно, именно поэтому в моем архиве хранится только одна, не ставшая достоянием прессы, история нежной заботы собаки о заброшенном человеческом детеныше, в то время как другие темы представлены сотнями свидетельств от самых разных людей. Автор письма, которое я приведу ниже, по вполне понятным причинам не захотела, чтобы любопытствующая публика нарушила покой уже налаженной жизни, и разрешила напечатать свой рассказ, не называя ни ее имени, ни места событий. Мама ЭйкаМоя мать — собака. Это можно понять по-разному, но в этом вся истина. У меня никогда не было отца. Я не уверена, что женщина, родившая меня, знала, кто он. Мне же узнать это было не дано. Как не дано было узнать своих дедушку и бабушку, которых она тоже вряд ли помнила. Ее звали Марина. Я ее звала так же. Слово «мама» предназначалось совсем другому существу — это была вырастившая меня собака. Откуда она взялась, чьей она была прежде, я не знаю. Просто, сколько помню себя, помню ее. У нее и имени-то не было. Просто Марина обращалась к ней обычно так: «Эй-ка, ты, поди сюда!» И на это «Эй-ка» собака откликалась. Я не знала, что это значит, и думала, что Эйка — это имя. «Мама Эйка» звала я ее. Шесть лет она была рядом со мной. И вряд ли я была бы жива, если бы не она — моя мама. Иногда мне кажется, что если бы мы жили с ней вдвоем в лесу, то я перестала бы быть человеком, а стала бы маленькой собачкой, не знала бы языка, бегала на четвереньках, охотилась бы на зверьков… Но рядом были люди — Маринины знакомые, такие же, как и она. Иногда они разговаривали со мной, иногда даже кормили, и я знала, что я ребенок человека. А как мне хотелось быть настоящим ребенком мамы Эйки — единственного живого существа, которое меня любило! Мне даже сны снились, в которых я была щеночком. Мама Эйка кормила меня неизвестно где раздобытыми ею объедками. Она следила, чтобы я не отравилась испорченной пищей. Я помню, как она, рыча на меня, вырвала из моих рук кусок найденной мной в доме Марины несвежей колбасы. Сколько раз, дрожащая от холода, я зарывалась в ее теплую шерсть, а мама, обхватив меня лапами, горячо дышала, согревая мое замерзшее тело. Когда я болела, она носила мне какую-то траву и заставляла ее жевать, придавливая мои плечи к подстилке своими лапами и толкая травинки в мои губы носом. Она ложилась на больные места головой или грудью, и боль уходила. И еще она разговаривала со мной. Не лаяла, а именно «говорила». Это были звуки, похожие на бормотание, в котором все время повторялся звук «р-р-р», произносимый с разными интонациями. Мне тогда казалось, что я понимаю ее. Она утешала меня, говорила, что люди не все плохие, что я еще буду счастливой, что все изменится, надо только верить в это… Мама Эйка умерла. Наверное, от старости. И она знала, что умирает, потому что в последние дни перед смертью не отходила от меня. В глазах ее стояли слезы, она лизала мне руки и лицо, бормотание ее становилось все короче, переходя в тихое подвывание. В последний раз она облизала мое лицо и уползла, оглядываясь на меня и тихо поскуливая. Я чувствовала, что она прощается. Мертвой я маму не видела — наверное, так она хотела, потому и уползла куда-то. Но это было неправильно: я бы похоронила ее (мне ведь было уже почти девять лет), и у меня осталась бы могила, к которой я могла бы прийти, поплакать и поговорить. Марина умерла через месяц после мамы Эйки. Заснула пьяная и не проснулась. Ее, конечно, похоронили. Но мне у ее могилы сказать нечего. Потом был детдом. Говорят, что жизнь в детдоме очень страшная, но мне там было хорошо. Там были разные люди, но даже самые добрые не смогли заменить мне маму Эйку. Сейчас у меня семья. Я сама мать. И помня свое детство, я одариваю своих детей любовью и заботой, которым научила меня моя мама — собака с сердцем человека. Эта история не менее удивительна, чем «Маугли» Киплинга. Готовые превозносить мать-волчицу, отца-волка, мы остаемся слепы к потрясающему своей человечностью отношению домашних питомцев к нам и нашим детям. Если же обратить внимание на то, что происходит ежедневно и ежечасно рядом с нами, то на многие вопросы можно найти ответы. Солнечная собакаТе, в чьем доме живет очаровательное существо, имя которому Маленький лев из Пекина, наверняка не усомнятся ни в одном слове истории, которую я хочу вам рассказать. А для тех, кто мало знает о пекинесах, я хочу дать небольшую справку, иначе моя история не будет понятна. Пекинес, или дворцовая собачка из Пекина, имеет самую древнюю родословную. Уже более 2000 лет эта порода чистокровна. История их селекции покрыта туманом: они выращивались только в китайском дворце и в строгой тайне. Своими гривой и величественным обликом они напоминают маленького льва, а мордочкой — обезьяну. Пекинесы жили в уединении в императорском дворце. Император сам занимался разведением этих собак. Согласно преданию, за ними ухаживали евнухи, рабыни вскармливали их своим молоком, солдаты охраняли сад, где содержались пекинесы. Под страхом смерти было запрещено разводить императорских собачек за пределами дворца, а тем более вывозить из страны. Слуги платили своей жизнью в случае несчастного случая с пекинесом. Во дворце маленькие львы были в большой чести, им должны были отдавать почести, как вельможе самого высокого ранга. Согласно историческим данным, правивший до Рождества Христова император Линг Ти, династии Хан, присудил одному пекинесу «головной убор ЧИН ХЗИЕН», что соответствует нашей Нобелевской премии. У них были определенные обязанности. Они следовали за императором и несли охрану дворца день и ночь. Две собаки бежали впереди императора, две другие несли край его мантии. Более крупных пекинесов называли «львами», средних — «солнечными собаками», маленьких — «ручными собачками». Последние были такими крошечными, что дамы носили их в рукаве. Каждому наряду соответствовал пекинес определенного окраса. В 990 году, как сообщает хроника, император давал аудиенцию. По бокам трона сидели маленькие собачки, которые комментировали визиты либо лаем, либо помахиванием хвоста, либо целыми тирадами, на которые из всех собак способен только пекинес. Сдержанность азиатов, мужество льва и ум — качества, которые отличают пекинесов. В 1860 году эта порода была завезена в Англию и оттуда на континент. До сих пор его происхождение покрыто тайной. Существует даже версия, что пекинес — это помесь льва и мартышки. А мистики утверждают, что он живое воплощение сфинкса и обладает магическими способностями. Современный пекинес немногим отличается от того, который жил в покоях китайских императоров. Интеллект «пикки» сквозит в его темно-карих глазах, которые ничего не упускают. Он понимает хозяина даже без слов. Врожденная чувствительность с успехом делает его лечебной собакой. Он сам определяет больное место хозяина и с азиатским упорством стремится лечь именно на него или хотя бы прижаться к нему. И действительно при этом лечит. Одной из наиболее необычных его способностей является умение «говорить». Пекинес произносит длительные «речи», модулируя голосом звуки и потрясая окружающих изобилием интонаций. Эти речи не имеют ничего общего с лаем, воем или визгом. Скорее, это весьма членораздельное бормотание, в котором временами слышатся знакомые и вполне человеческие сочетания звуков. «Древнекитайским» называем мы в шутку его язык. А теперь перехожу к событиям. У нас 4-летний малыш. Прекрасный, здоровый ребенок. Единственное, что вызывало у нас тревогу, — это его категорическое нежелание говорить до двух с половиной лет. Кто только его не обследовал! Он не был глухим, немым, но дальше «бы» и «мы» дело не шло. Возникло даже подозрение в аутизме. Эта страшная болезнь, если бы подозрение подтвердилось, навсегда бы лишила нашего ребенка возможности жить среди нормальных людей. Но не буду описывать все страхи, которые мы пережили. Когда малыш родился, Паку не пришлось запрещать посещать его комнату, он сам не входил туда. После первых шагов ребенка он стал наблюдать за ним издалека, а в один прекрасный момент подошел к нему, обмахиваясь хвостом-опахалом, что означало великую симпатию. С тех пор они всегда были вместе. Пекинес сопровождал малыша на каждом шагу, держась на расстоянии 15–20 сантиметров, спал только рядом с его кроваткой, терпеливо сносил его цепкие пальцы на своем теле, несся к нам с тревожным бормотанием, если малыш падал или происходило что-нибудь, вызывающее у него тревогу за опекаемого им ребенка. Они часами играли вместе. Сын строил пирамиды из колец и кубиков, Пак подавал ему рассыпавшиеся детали. Мы были спокойны и оставляли их вместе на длительное время. Однажды, когда сыну было два с половиной года, я, проходя мимо комнаты, где играли «дети», услышала звуки, которые до этого от Пака не слышала. Я посмотрела в замочную скважину: ОНИ БЕСЕДОВАЛИ! Пак был похож на логопеда, который произносил какое-то слово и терпеливо ждал, пока оно будет повторено. А наш малыш весело смеялся и лепетал в ответ. Я рванула дверь. Захлебываясь слезами радости, я схватила сына на руки. Целуя его, я повторяла: «Ты ведь умеешь говорить! Скажи маме что-нибудь!» И мой Коляша внятно сказал: «Пак, мама, папа!» Пака он назвал первым. С того дня он заговорил. Такое впечатление, что он собирал и копил в себе все слова, которые слышал, потому что, однажды открыв рот, он вылил на нас объемный словарный запас, с каждым днем все увеличивающийся. Профессор, который раньше разводил руками, назвал Колю «лентяем», а нас «молодцами» за то, что мы его «разговорили». А мы по справедливости считаем «молодцом» нашу «солнечную собачку», научившую говорить нашего ребенка. И до конца жизни Пака мы будем отдавать ему почести, как это делалось в Древнем Китае! Записано со слов Конюховой М., г. Уфа Да, многие братья наши меньшие обладают удивительным качеством, которое не принято связывать с представителями животного мира. Это качество — доброта. Они ценят ее и у других. Но, умея быть благодарными, они тем не менее не забывают и нанесенных им обид. И это тоже очень «по-человечески». АфоняЕго принесла нам соседская девчушка, у которой он до этого жил. Родители не разрешили ей оставить котенка в доме — не нужны были лишние хлопоты. Назвали мы его Афоней. Он вырос, стал охотником, грозой мышей. В доме соседей много, и когда у кого-нибудь заводились эти нелюбимые людьми грызуны, приходили к нему на поклон. И всегда кот честно выполнял свою работу. Но вот как-то родители девочки, отдавшей его нам, подверглись нашествию мышей, и им срочно понадобился Афоня. Кот, всегда доброжелательный к соседям, категорически не давался в руки своей бывшей хозяйки, и пришлось мне самой нести его к ним в дом. Едва я опустила его на пол, как он пулей промчался через всю комнату на лоджию и выпрыгнул со второго этажа на улицу. Не простил измену. Из письма Винюковой Л. П., г. Ульяновск Мудрость жизниЭто письмо прислала мне Зинаида Ивановна Сметанюк, живущая в Краснодарском крае в станице Ирклиевской. Она сама убористым почерком уже нетвердой старческой рукой исписала карандашом три листа. Заканчивалось письмо коротенькой фразой, приписанной молодой рукой чернилами: «Бабушке 85 лет». И в этих нескольких словах гордость и любовь к заслужившему их старому человеку. «Я работала в совхозе, — пишет Зинаида Ивановна, — и жила у одной старушки, даже не имевшей двора, только маленький домик. А через дом от нее был большой, хорошо отгороженный двор, который сторожил огромный злой пес. Его все боялись, потому что, говорят, он загрыз семимесячную телку и свинью и что слушался только хозяина. Я никогда не видела эту собаку, но даже мимо двора, откуда слышался лай, боялась ходить. И вот однажды я проходила мимо рынка и услышала, что там громко кричат люди. Потом увидела бегущих мужчин с жердями. Они и другой народ бежали за огромной рыжей собакой. Увидев меня, собака изменила направление своего бега и бросилась ко мне. Мне стало очень страшно. Собака прыгнула, но мягко, не сшибая с ног, и, обхватив лапами, прижалась ко мне. Подбежавшие люди уже не могли ее бить, потому что я тоже обхватила ее руками, и если бы ее били, то покалечили бы меня. На меня ругались, требовали, чтобы я прогнала ее от себя, но пес начал скулить, заглядывая мне в глаза и вылизывая лицо. Люди кричали: «Отдай, отдай собаку! Она уже заела телку и свинью, а теперь вырвалась со двора и еще кого-нибудь заест!» Но я не могла этого сделать. Она все лизала мне лицо и не отпускала меня. И мне стало очень ее жалко. Так мы простояли долго. Накричавшись, народ постепенно разошелся. Тогда я сбросила ее лапы с плеч и груди и сказала ей: «Домой! Домой!» Собака отбежала метров на пятьдесят и оглянулась. Я помахала ей рукой на прощание. Она тут же вернулась, снова облизала мне руки и лицо и куда-то умчалась… Прошло полгода. 28 декабря был 30-градусный мороз, снег по колено, ночь. Полная луна светила с неба, и было светло как днем. Я в то время работала на молотилке. Молотили люцерну (это полагается делать только в сильные морозы). Закончив работу, в 4 часа утра все разошлись. Я тоже направилась домой. Когда до дома оставалось метров триста, откуда ни возьмись выбежала стая собак, их было больше десяти — 12 или 13. Они окружили меня кольцом и со злобным лаем придвигались ко мне. Я стала кричать, плакать, звать на помощь, поняла, что меня загрызут. Это было недалеко от дома, окруженного высокой изгородью. Никто из людей не откликнулся, но в этом дворе загремела цепь, яростно залаяла собака и вдруг перепрыгнула через забор, волоча за собой цепь и вырванный кол, к которому была привязана. Я не успела разглядеть ее, увидела только, что она очень большая, и, испугавшись еще больше, села на снег, вся скорчилась и закрыла голову руками… Вокруг стоял визг, лай, я приоткрыла лицо и увидела, как пес с цепью на шее схватил одну из собак и бросил мертвой на снег. Там уже лежали две другие. Оставшиеся с визгом и трусливым лаем стали отступать, а пес подбежал ко мне и стал меня лизать. А потом отошел на шаг и три раза с поднятым вверх хвостом опустил голову, как будто поклонился. На звуки собачьей драки и мои крики вышла старушка — моя хозяйка. Быстро она ходить не могла, но поспешила к своей собаке, тоже крупному кобелю, и отвязала его, чтобы он мог мне помочь. Пока она успела это сделать, все уже было кончено. Наш пес бросился ко мне, и я очень испугалась, что две собаки сцепятся между собой. Но этого не случилось. Собака моей хозяйки подошла к моему спасителю и вдруг сделала то же самое, что и он: подняла трубой хвост и три раза наклонила голову. И они вместе, толкаясь боками, побежали впереди меня к дому. Вот тогда я и разглядела, что спасший меня пес — это рыжая собака, которую я защитила на рынке ранней весной… Прошло 13 лет. Я уже давно уехала из того совхоза и вернулась в отпуск навестить старых друзей. С тремя женщинами и двумя девочками мы шли по тропинке, когда увидели ползущего нам навстречу пса. Он был очень старый, слабый, совсем седой. На брюхе он подполз ко мне, заскулил и стал лизать мои ноги, а когда я наклонилась к нему — руки и лицо. Женщины сказали: «Ты узнаешь его? Это тот пес, которого ты спасла на рынке. Теперь он уже не опасен и хозяин не держит его на цепи». А собака лизала мне руки, и из ее глаз текли настоящие, как у человека, слезы. У меня с собой ничего не было, чтобы ему дать, только один кусочек сахара. Но у него не было сил и его взять в рот. Я раскрыла его пасть и положила в нее сахар. Он держал его во рту и не глотал, только плакал. Плакала и я. Плакали мои спутницы. Я поспешила в дом, чтобы принести ему поесть, но когда вернулась, собаки уже на тропинке не было. На следующий день я уезжала. Собаку я так и не увидела больше… Конечно, все знают, что собака — друг человека, и мое письмо покажется вам ерундой, но прошли годы, я уже даже не помню сколько, а этот пес все стоит перед моими глазами, как напоминание о том, что люди и животные должны помогать друг другу в этой тяжелой жизни…» Собачья преданность и лебединая верностьВ свое время маленькая заметка о собаке, опубликованная в газете «Комсомольская правда», потрясла всю страну. В редакцию ежедневно приходили мешки с письмами. Журналисты удивлялись: ни одна серьезная статья не вызывала столько эмоциональных откликов, сколько эта небольшая история в 150 строк об овчарке, имени которой никто не знал. Ее заметил журналист Юрий Рост на летном поле Внуковского аэропорта. Собака стояла возле трапа прилетевшего самолета и внимательно осматривала каждого выходившего пассажира. Журналист выяснил, что это продолжается вот уже два года. Собака не уходит с летного поля, встречая каждый «Ил-18». На другие самолеты она внимания не обращает. Кто-то из работников Внукова помнил, что оставить пса прямо у трапа хозяину пришлось из-за того, что без какой-то там справки его не пустили в самолет. Собаку гнали с поля, но она не уходила. Ее пытались выловить работники санэпидемстанции — не удалось. За два года к ней привыкли. Ее уже не прогоняли, уважая за твердость духа и непроходящую любовь к предавшему ее человеку. Летчики оставляли псу корм и отходили, так как овчарка никого не подпускала к себе близко. Были желающие взять ее в свой дом, ее пытались зазвать в теплое помещение и взять на довольствие в аэропорту — но она не желала новых хозяев. Исхудавший, с впалыми боками, и в снег и в дождь, на пронизывающем ветру стоял на летном поле верный пес и ждал, ждал, ждал. Почему же эта, казалось бы незамысловатая, история так потрясла читателей «Комсомолки»? Многие люди тогда словно очнулись, вдруг впервые осознав, что наши меньшие братья могут любить и страдать так же, как и мы. И даже еще сильнее. Сравнивая себя с этой собакой, многие понимали, что не смогли бы так, не выдержали бы. А преданная хозяину и преданная им собака не знала, что стала знаменитой. Она ждала и дождалась. Узнав из прессы о ее судьбе, хозяин вернулся за ней. И овчарка еще раз доказала, что в своем благородстве смогла превзойти человека. Многие писали в редакцию «Комсомолки», что такого хозяина надо просто «расстрелять на месте». А собака простила его. История ставшего знаменитым внуковского пса — подтверждение тому, что лохматые и пернатые создания способны страдать и радоваться, любить и прощать, как и люди. А в чем-то они даже превосходят нас по силе и красоте чувств, ведь недаром же лебединая верность, собачья преданность или орлиная гордость стали для людей символом высоких чувств и моральных качеств. Впрочем, спектр чувств, присущий нашим меньшим братьям, настолько широк, что, как и у людей, включает в себя огромное разнообразие оттенков — от белого до черного. КокеткаВ 1980 году моей суперэлитной карликовой пуделихе Маркизе было два года. Претенциозное это имя, разумеется, придумали ей не мы — клуб настоял. У них там свои правила: от имен папы и мамы берутся определенные буквы, еще что-то добавляется, чтобы звучало, — и имя готово. В доме у нас она была Маркой, Манькой, даже Марухой. Она знала все свои имена, только последнее не любила — воспринимала как предисловие к выволочке. В душе же всегда оставалась Маркизой. Бабский ее характер с аристократическими вывертами с каждым днем проявлялся все заметнее. После очередной фасонной стрижки перед нами представала откровенно-нахально предлагающая себя на всеобщее обозрение, фланирующая перед «зрителями» заученной неестественной походкой и лениво поворачивающая в их сторону голову самовлюбленная баба. Супермодель, да и только! Весь день после похода к парикмахеру она дефилировала по прихожей перед зеркалом, которое начиналось почти от пола, кося глазом на свое отражение. А когда думала, что никто не видит, останавливалась перед ним и «принимала позы». В этот день мы просто не в силах были заниматься чем-то другим, так как, давясь от смеха, прикладывая палец к губам («тсс!»), постоянно бегали друг за другом, зазывая на очередное шоу в прихожей. В этот день мы называли ее только Маркизой. На впервые произнесенное в шутку «Ваше высочество» Манька откликнулась как на родное имя, и если бы она умела говорить, то, вероятно, мы бы услышали в ответ: «Наконец-то догадались!» Только в возрасте трех лет она впервые полюбила. Избранником ее стал уродливый короткошерстный метис Чарли. Когда он прогуливался со своим хозяином — 80-летним стариком соседом, Марка не отходила от окна, тихо повизгивая, царапала стекло и шумно вздыхала. С ним она и потеряла невинность. А случилось это так. Мы уехали на выходные, и моя 70-летняя мать осталась с собакой. Дворик у нас закрытый, Манька — очень послушная собака, сама ни на шаг и к себе никого не подпустит, поэтому мать пригрелась на солнышке, отпустив ее на волю и не подозревая о том, что происходит у нее под боком. А под боком влюбленная Манька в порыве страсти отдавалась черномазому беспородному Чарли. Представляю, какой мать испустила вопль, когда заметила происходящее. Даже вечно дремлющий на соседней скамеечке старичок — хозяин Чарли — бросился на помощь. Спасая честь и родословную Маркизы, они растащили влюбленных (благо, было еще не поздно!), попрепирались на тему «кому надо следить за своей собакой», поссорились и разошлись. Вечером первыми словами, которые произнесла заплаканная мать, были: «Игорь, случилось несчастье!» У меня оборвалось сердце: «Что?! Говори!» «Марочка уже не девушка!» — пролепетала моя интеллигентная мамаша. Несмотря на трагичность сообщения, вся семья взорвалась хохотом. Смех смехом, но пару месяцев мы жили в напряжении. И только когда поняли, что согрешившая наша сучка в подоле нам никого не принесет, успокоились. А в тот трагический 1980 год сердце Маркизы было еще свободно, и ухажеров своих она гоняла, скаля зубы и презрительно подергивая кончиком носа: «Кобели поганые!» Тем летом мы вместе с Маркой отправились на машине к морю. Место для нашего отдыха было организовано «по блату» в двухэтажном двухподъездном «доме-гостинице для размещения специалистов». Дом этот стоял в прекрасном, отгороженном от поселка экспериментальном ботаническом саду прямо на берегу моря. Присутствие собаки утрясли с администрацией по телефону еще из Москвы. На сказочном полупустынном пляже, что по тем временам было сверхроскошью, как белые люди отдыхали такие же «специалисты», как и мы, а по краю его вдоль кустов в тенечке прогуливались или дремали местные собаки. Они никогда не проявляли агрессивности. Наоборот, вежливо вставали, когда кто-нибудь проходил мимо них, и отходили на два-три шага в сторону, пропуская идущего и подобострастно глядя ему в глаза. За годы проживания на этой территории они усвоили истину: надо пережить зиму и дождаться лета. И действительно, лето было для них хлебной порой. Судьба их собратьев, рыскающих по переполненным пляжам, вечно отгоняемых камнями и криками озверевших пляжников, им не грозила. Счастливые люди — добрые люди. Нерастраченная на ругань и раздражение энергия счастливых, с комфортом отдыхающих людей трансформировалась в любовь к ближним, в том числе и к братьям меньшим. Собак зазывали, чтобы погладить, с ними разговаривали, им носили еду, их негласно поделили на «своих», им придумывали клички, на которые они охотно отзывались, ничуть не смущаясь многократной сменой имен. Чужих они к пляжу не подпускали — ни людей, ни собак. Как они умудрялись отличать отдыхающих от случайных посетителей — для меня навсегда останется загадкой! Однажды я был свидетелем, как они гнали всей сворой огромного забредшего на их территорию пса с голодными глазами и ввалившимися боками. И только вмешательство людей спасло несчастного бродягу. У собак, охранявших пляж и честно выполнявших свою оплаченную сытой кормежкой службу, в глазах были обида и недоумение. А когда бродягу еще и накормили, то они вообще восприняли это как личное оскорбление. Сидя на расстоянии нескольких метров от чужака, жадно и торопливо глотающего поднесенную ему пищу, они лаяли, визжали, рычали, но пока рядом с ним были люди — не подходили. Накормленного до отвала пса пришлось уводить за территорию под охраной, спасая от мести собратьев. И только тогда, когда ворота за ним были закрыты, «собачья мафия» успокоилась. В тот день, демонстрируя свое возмущение, ни одна собака к людям не подошла, отказываясь даже от самых лакомых кусочков. Верховодил всеми «мафиози» не самый крупный, не самый сильный, но, видимо, самый хитрый из них. Я был потрясен, когда уже практически соблазненная одной из курортниц собачонка-сладкоежка поползла за протянутой ей конфетой и на середине дороги бросилась обратно к кустам, услышав грозное «р-р-р!», которое издал заметивший ее действия «мафиози»! На следующий день бойкот был снят, и жизнь потекла своим чередом. Когда мы с администрацией гостиницы решали вопрос о приезде с собакой, нас предупреждали, что это опасно, так как местные псы могут ее обидеть. Но мы этого не боялись, зная, что наша девочка никогда не гуляет одна и, если приказать, не отходит от нас ни на шаг. Маркино появление перед местной командой на пляже произвело эффект разорвавшейся бомбы. Когда она впервые в специально сшитом солнцезащитном чепчике, стриженная по последней моде, походкой манекенщицы, не удостаивая ошалевших от невиданного зрелища провинциалов даже взглядом, прошла рядом с нами к морю — это был шок! Предсказания об агрессии старожилов пляжа не оправдались. Перед Маркизой спасовала даже «мафия» — она была удостоена тех же королевских почестей, что и люди, отдыхавшие в гостинице. При ее появлении лениво лежащие псы вставали и уступали дорогу. Она же как будто не замечала своих собратьев и даже не поворачивала в их сторону голову, когда кто-нибудь из них подходил на наш зов. Если же все-таки и удостаивала кого-то равнодушным взглядом, то визитер замирал и не подходил, пока она лениво не отводила взгляд. Мы стыдили ее, произносили речи, из которых можно было составить собачий «Моральный кодекс строителя коммунизма», говорили о равенстве и братстве, о тяжкой доле бездомных собак. Маркиза внимательно выслушивала все наши речи, вежливо кивала, но в глазах ее горел огонек насмешки над нашей наивностью. Иногда мне казалось, что в ответ на очередную пламенную речь моей жены она произнесет человеческим голосом: «Если все братья, то почему мы здесь, а не где-нибудь на общественном пляже? И почему твой директор сейчас загорает на берегу Средиземного моря, а ты здесь?…» И тогда я брал Марку под мышку, жену за руку и окунал обеих в море… То, что рядом с нами разворачивается трагедия, никто из нас не понял до самого последнего момента. Вспыхнувшая и с каждым днем разгорающаяся любовь безродного провинциального парня с сезонной кличкой Пират к столичной прелестнице голубых кровей на первом этапе веселила нас. Свою кличку пес получил сразу же, и подозреваю, что не впервые, так как подходила она ему исключительно. Морду его украшал рубец, проходящий от правого уха к левой скуле, как бы перечеркивающий левый глаз и напоминающий повязку на лице одноглазого пирата. Глаз был цел, только нижнее веко надорвано, из-под него просматривался белок с красными прожилками, что придавало ему свирепый вид. Крупный кобель, размером с овчарку, он мог бы служить аркой, под которой наша красотка прошла бы, даже не задевая его живота. Но разница в размерах и общественном положении для влюбленного ничего не значили. Обжигаемый южным солнцем, на раскаленном песке, игнорируя укрытие под кустами, принимая только поднесенную к его носу пищу и воду, положив голову на лапы, не отрывая глаз, Пират смотрел на возлежащую под зонтиком Маркизу. Когда мы уходили домой, он плелся за нами, а выходя из дома, мы заставали его перед нашим подъездом. Однажды утром мы даже обнаружили Пирата на подстилке перед дверью нашего номера на втором этаже. Обслуживающий персонал, вооруженный швабрами, предпринял атаку на пса, и он был выдворен из здания. После этого нас «пожурила» администрация, а мы, в свою очередь, возмутились негуманным отношением обслуги к животным. В результате компромиссным решением стало появившееся на дверях подъезда объявление: «Товарищи отдыхающие! Просьба не оставлять дверь подъезда открытой». Наступило время уезжать. Рано утром мы выносили и укладывали в машину вещи, а за нами нервно следил дежуривший, как обычно, всю ночь у подъезда Пират. Пес явно чуял неладное. Тихо поскуливая и вопросительно глядя нам в глаза, он переминался с лапы на лапу, обходил машину, напряженно следил за подъездом. Когда все было уложено и из дверей показалась наконец гордая Маркиза, волнение Пирата достигло апогея. Он заскулил, забормотал, залаял. Это была целая гамма чувств. У меня перехватило горло. Без малейшего уважения к самолюбию «ее высочества» я зашвырнул Маньку в машину, следом за ней жену, бросил Пирату заранее заготовленный кусок мяса и включил зажигание… Было наивно думать, что от несчастного Ромео можно откупиться. Даже не взглянув на мясо, пес бросился за нами… Жена плакала на заднем сиденье. Я дважды останавливал машину и, грозно крича, размахивая руками, гнал его, но он бежал снова. Мы выехали за пределы поселка на трассу и оказались хотя и в редком, но все же потоке машин. А Пират все бежал. Проезжавшие водители гудели нам и укоризненно качали головами. Один даже показал кулак, и по губам его можно было прочесть, что он о нас думает. А думал он то же, что и все: едут подонки, которые бросили свою собаку. Мысль о том, что надо остановиться и усыновить пса, жалость к нему, боль в сердце от чувства невольной вины за разыгравшуюся трагедию боролась с разумом: в семье маленький ребенок… кот… у Маркизы будет течка, и что тогда?… по дороге мы обещали на пару дней заехать к моему однокашнику в Брянске… и т. д. и т. п… А Пират бежал. Чтобы оторваться и прекратить эту смертельную гонку, я надавил на газ… Всю дорогу мы молчали. В Брянск не заехали. По приезде мы узнали, что во время нашего отпуска умер кот — разбился, упав с балкона. Маркиза оказалась бесплодной: несколько попыток вязки не дали результатов… Прошло четыре года. Однажды утром, выходя из дому на работу, я увидел лежащую у нашего подъезда собаку, очень похожую на Пирата. Не знаю почему, но я позвал ее: «Пират!» Пес поднял голову, и сердце мое оборвалось: я увидел рубец и рваное нижнее веко. Был ли это тот самый Пират или сама судьба прислала нам его двойника, утверждать не могу. Но хотя все вокруг уверяют меня, что не мог пес четыре года» идти по следу и отыскать нас почти за две тысячи километров, да еще в таком многолюдном городе, как Москва, я не сомневаюсь, что это был он. Ни секунды не раздумывая, как бы замаливая наш с Маркизой грех, я повел его в дом. Был он истощен, слаб, много пил, мало ел, все время лежал в прихожей у двери, не делая даже попыток пройтись по квартире. Лежал, смотрел на Марку. А она, ничуть не удивившись его появлению в доме, прогуливалась мимо него, как мимо мебели, не замечая, не поворачивая в его сторону головы. На прогулку мы выводили их вместе. Она весело скакала, а Пират, выполнив свои прогулочные обязанности, тяжело, с хрипом дыша, лежал на траве, опустив голову на лапы, и смотрел на Маркизу. Пес был явно болен. Мы вызвали ветеринара. Тот отмел подозрение на всякие инфекционные болезни, но предупредил, что пес — не жилец: «До предела истощен и, возможно, безжалостно избит». Пират умер через три недели. Никто не увидел, как это произошло. Я утром встал, а он уже холодный. Пока все спали, я положил его в машину, доехал до леса и похоронил. Маркизу отсутствие его не тронуло, как и неожиданное появление три недели назад. Вроде и не было Пирата. Жизнь продолжалась. С тех пор меня преследует один и тот же сон: я вижу в зеркале машины бегущую собаку с пеной на губах и свисающим языком, а потом она падает. Я останавливаю машину и подхожу — она мертва… Маркиза умерла шесть лет назад. До последних дней она смотрелась в зеркало потускневшими от старости глазами… Записано со слов Калиновского И. С., г. Москва Семейная драмаМой брат в детстве любил голубей и, став уже взрослым, продолжал держать одну-две пары. В последнее время у него жили сизый голубь и белая голубка. Они были неразлучны и часами ворковали, ничего не замечая вокруг. За год они дважды высиживали по два птенца, которых брат дарил друзьям или обменивал на корм. Однажды, в начале весны, пропала голубка. Взамен белой брат приобрел сизую голубку и, чтобы она не улетела и быстрее привыкла к новому месту, на некоторое время закрыл ее вместе с голубем. Прошло немного времени, и голуби образовали новую и, как нам казалось, счастливую пару. Голубка отложила два яйца, из которых вывелись птенцы. Но неожиданно для всех вернулась пропавшая белая подруга голубя. И вот тогда разыгралась драма. Продолжая честно выполнять свои отцовские обязанности — кормить птенцов, голубь тем не менее все свое внимание отдал первой жене, забыв о второй. Первое время она еще пыталась оспаривать свои права, прогоняя от голубя белую соперницу. Однако скоро поняла, что ее семейному благополучию пришел конец. Поникшая и несчастная, уединилась она на курином насесте и, что особенно удивило нас, бросила кормить птенцов. Возможно, от переживаний у нее пропало молочко, которое вырабатывается в зобу у голубей в первый период выкармливания птенцов, а может быть, потеряла ко всему интерес. Вскоре белая голубка снесла два яичка. Принимая активное участие в высиживании яиц, голубь один продолжал кормить старших птенцов — детей неудавшегося кратковременного брака. Брат, видя страдания сизой голубки, подарил ее соседним ребятам, у которых были голуби и она могла бы найти себе пару. Так мы стали невольными свидетелями этой трогательной драмы, где, как у людей, была и любовь, и ревность, и страдания, и высокий отцовский долг. Из письма Сейфулина Э. М., г. Лиски Воронежской области НагулялсяБезусловно, Дик очень красивая и умная собака. Выражаясь современным языком, он очень сексуален, а говоря по-простому, народным языком, кобель он, всем кобелям кобель. Знает его весь собачий женский пол, регулярно пополняющий псиную команду в нашей округе щенками, как две капли воды похожими на Дика. В соседнем дворе живет маленькая лохматая собачонка по кличке Плюшка, похожая на плюшевую игрушку. У нее тоже есть сын — Кузьмич. Все в один голос уверяют, что он сын Дика, и действительно, сынок похож на папу, но поменьше размерами. Оно и понятно: Плюшка — дама миниатюрная. Детей своих, которые по всей округе бегают, Дик признает, но святость своего крова блюдет — никогда в свой двор, а тем более в конуру не допускает. Впрочем, «конурой» его дом не назовешь. У Дика дом — почти замок. В великолепной деревянной будке можно стоять во весь рост, сидеть и даже принимать гостей. Но Дик предпочитает лежать. Внутри дом обит толстым картоном, нигде ни щелочки, никаких тебе сквозняков, на полу вязаный коврик, а на коврике обрезки меха — целый мешок отходов из мехового ателье. Когда Дик лежит в своем доме, он не любит, чтобы его беспокоили. Вытащить его оттуда силой невозможно: свернется клубочком в углу — рукой не достанешь, а то и на хозяина зарычать может. Он у себя дома, а «мой дом — моя крепость». Можете себе представить наше удивление, когда однажды зимой из его мехового «спального мешка» вслед за Диком вылезла Плюшка! Мы отказывались верить своим глазам. Но через пару дней история повторилась. Куда было деваться! Вмешиваться в личную жизнь нашего друга мы не решались. Но впереди нас ждал очередной сюрприз: в одно прекрасное утро из будки вылезли Дик, Плюшка и Кузьмич! После этого мы окончательно поверили, что Кузьмич — сын Дика. Похоже, что наш кобель решил остепениться и воссоединиться с былой семьей. Из письма Школъниковой Л. С., г. Ессентуки Ставропольского края ВдоваДом наш находится рядом с лесом, и в ограде кроме садовых деревьев растут сосны, березы, акация, сирень… Мы бережем их. Зимой прилетают птицы — воробьи, дятлы, снегири, синички — клевать рябину. Только солнышко выглянет, как стайка синичек тут как тут, усядутся на вишню под окно и щебечут — беседуют между собой. Я специально соорудила для них «птичий стол». За день ни одной крошки не выбрасываю — для птиц берегу. Высыплю им и жду. И тут же синички появляются, как будто ждут. А рядом в очереди уже сидят воробьи. Никакой драки, никакого непорядка. Но однажды слышу крик. Выглядываю и вижу, что синичка кричит, на помощь зовет, а сорока треплет ее друга. Открыла я окно, замахала полотенцем, да уже поздно было: маленькая птичка на земле неподвижно лежит, а вторая над ней жалобно плачет-убивается: Не выдержала я, пошла, собрала перышки и все, что осталось. Думаю, не будет видеть — забудет. Но все оказалось гораздо сложнее: каждый день прилетает с утра и целый день плачет синичка. День, другой, неделя проходит, не утихает вдова — прилетит и плачет. Стайка поест и улетает, а она остается и сидит на ветке печальная — ждет, горюет. Было это в декабре в сильные морозы, сейчас на дворе уже март, а она все еще одна. Вспоминаю войну, сколько женщин вот так же горевали, ждали. Оказывается, у птиц, как и у людей, и любовь, и верность, и горе, и печаль есть. И добрые соседи, и подлые разбойники тоже… Из письма Быковой Н. Я., пос. Богандинский Тюменской области СоперникЧувство собственного достоинства не изменяло Афоне никогда. Он был красив, силен и пользовался успехом у дам. Но не разменивался на случайные связи и дешевые романчики. У него была постоянная «дама сердца». Жила она на четвертом этаже, по улицам не шаталась, была скромна и благовоспитанна. Бедному Афоне приходилось рисковать жизнью, взбираясь по веткам деревьев и лозе дикого винограда к ней на лоджию. Однажды он даже сорвался и повис, зацепившись одним когтем, на бельевой веревке за окном. Моему мужу пришлось изрядно потрудиться, чтобы спасти его. Но и это не остановило верного Афоню. Он продолжал рисковать жизнью ради встречи с любимой, отвергая притязания соседских кошек. У Афони и Кетки появились дети. Они подросли, и хозяева решили оставить себе котенка — их сыночка, а маму отдали в другие руки. Афоня долго тосковал. А тем временем подрастал сынок. Время шло, и Афоня «женился» во второй раз. Вторая жена оказалась более вольного, чем Кетка, поведения и не сумела оценить по достоинству Афонину верность. А тут еще и его подросший сыночек стал за ней ухаживать. С прочими ухажерами Афоня расправлялся быстро, соперники бежали от него, только успевали хвосты уносить — боец он был знатный. А с сыночком он поначалу миндальничал — жалел мальца. Но тот его все же боялся, без хозяев в подъезд не входил. Знал, как говорится, «чье сало съел», но ухаживать за мачехой продолжал. Афониному терпению пришел конец. И час расплаты наступил. В тот день сынок смело поднимался по лестнице рядом с хозяевами, когда рядом с ним оказался спрыгнувший с окна подъезда Афоня… Дальнейшую сцену хозяева Афониного сыночка описывали так: «Ваш спокойно подошел к нашему и давай его молча бить лапой по морде, прямо как человек. Все произошло так быстро, что мы так и остались с раскрытыми ртами, даже забыли своего защитить. Потом так же спокойно, с чувством исполненного долга ваш отвернулся и спустился вниз по лестнице…» Больше Афоня сынка не трогал — игнорировал. А вторую жену прогнал и больше «дам сердца» не заводил. Разочаровался, наверное, в женском поле. Из письма Винюковой Л. П., г. Ульяновск Родительские праваДочке было шесть лет, когда она принесла в дом маленькую кошечку. Назвали ее Акулиной. А через несколько дней вышла она погулять и пропала. Приползла через неделю вся в ожогах и с вытекшим глазом — повеселился кто-то, бросил в огонь. Мы ее выходили, шерсть отросла, превратилась Акулина в красавицу, хоть и с одним глазом. Не только красавицей, но и умницей была наша Акулина. С младенческого возраста на унитаз ходила. Сама дверь в туалет открывала, сама воду из бачка сливала. За 15 лет своей жизни у нас принесла она нам не меньше сотни котят. И для всех мы находили хозяев: взрослые — знакомых или на работе, дети — в школе. Однажды, когда Акулина отлучилась, оставив своих шестерых котят на несколько минут, наш пес Бим — беспородная, но очень симпатичная, белая и пушистая дворняга — тут же занял ее место. Видимо, это была давняя мечта Бима. Он и раньше мог часами сидеть, вилять хвостом и завистливо поскуливать, взирая на кошачьи радости и заботы. В Биме явно погибал дар заботливого отца, скорее даже матери. Оказавшись на месте Акулины, самозванец тут же подгреб под живот ее потомство, и котята блаженно заснули, зарывшись в его мягкую белую шерсть. Застав такую картину, мамаша пришла в ярость. Но доселе добродушный Бим показал характер. Нам пришлось вмешаться и водворить в доме порядок. Для Бима это стало настоящей трагедией. И тогда мы «женили» Бима на соседской собачке. Она тоже была беспородной, и ее хозяева хотели, чтобы щенки были похожи на нашего песика. В качестве калыма мы взяли с хозяев «девочки» обещание, что, когда она станет мамой, наш Бим не будет лишен родительских прав. Щенки родились. В соответствии с договором Биму разрешалось четыре раза в неделю по три часа в день нянчиться со своими детьми в квартире хозяев мамаши. Как ждал этих часов и как был счастлив Бим! К сожалению, в начале 1999 года он пропал и так и не нашелся. Наверное, кто-то его украл, уж больно красив он был. Люди часто смотрят на животных как на игрушки, не понимая, что и у бессловесных наших братьев есть любящие сердца, которые, как и наши, разбиваются от горя. Из письма Винюковой Л. П., г. Ульяновск Лебединая верностьЯ часто убаюкиваю моего уже «взрослого» 6-летнего внука, как маленького, песнями. «Бабушка, спой!» — просит Коленька, и я пою ему дорогие моему сердцу песни, а он слушает их очень внимательно. «Лебединая верность» стала у нас запретной песней. Когда я, не подумав, впервые спела ее, закончилось все это очень драматично. Еще не успев допеть, я увидела, как трясутся под одеялом плечи моего малыша от сдерживаемых рыданий. А когда я допела, он зарыдал в голос. Полночи он не спал, и мне стоило больших усилий успокоить его. «Я никогда не буду охотником! И не буду с ними дружить!» — сделал вывод мой мальчик. И я, понимая, что должна беречь его от отрицательных эмоций, одновременно испытала какую-то внутреннюю радость, что мы растим человека, который способен сопереживать боль наших меньших братьев. И тогда я вспомнила, что лет тридцать назад так же успокаивала другого человека — своего мужа, 28-летнего мужчину. У него дрожал голос и тряслись руки, когда он рассказывал мне о потрясшем его случае. «Я никогда больше не нажму на курок!» — сказал он тогда. И сдержал слово. Мы проводили наш медовый месяц в Якутии в деревне у родственников. Мой дядя Устин, заядлый охотник, уговорил мужа сходить с ним на утиную охоту. «Я увидел двух крупных серебристых птиц, — рассказывал мне трясущимися губами муж. — Устин говорил, что может повезти и мы встретим гусей. Я так и подумал: «Повезло!» Меня охватил какой-то бездумный азарт. Я нажал на курок и понял, что не промахнулся. Гибкая и мощная шея одной из птиц дернулась, как от удара палкой. И тут же они взвились в воздух. Несколько взмахов крыльями — и стало ясно, что раненая птица поднялась в небо в последний раз. Это понял и селезень, который успел опередить ее в полете. Сначала закричала его раненая подруга, а он закричал в ответ и, развернувшись, бросился к ней. Птица падала. Ее друг пытался поднырнуть под нее, удержать ее в воздухе, но все его попытки были бесполезны. Она падала, и все, что он мог для нее сделать, — это смягчить ее падение. Я побежал к ним с единственным желанием прекратить мучения несчастной птицы. Ни об охотничьем азарте, ни о стремлении завладеть охотничьим трофеем уже не было речи. Я чувствовал себя убийцей. Селезень был рядом с упавшей подругой. Отчаянно крича и растопырив крылья, он не подпускал меня к ней, как бы подставляя свою грудь под выстрел. Подбежал Устин. Увидев, что я не стреляю, он вскинул ружье, но я его вышиб из его рук. — Ты что, очумел?! — заорал на меня дядька. — Стреляй! — Устин, — сказал я, — если выстрелишь — мы враги! А селезень все гнал нас. И хотя подруга его уже была мертва — ее золотистые глаза уже затянулись пленкой, — он защищал ее от нас даже мертвую… Я тогда подумал про нас с тобой… Может быть, у них тоже был медовый месяц?… Я никогда больше не нажму на курок!..» Потом эту же историю мне рассказал дядя Устин. Но в его видении все было иначе: «Колян подбил крохаля (это такой вид крупных уток), потом второй на выстрел сам нарывался, а твой как взбесился — ни себе, ни людям!» Мы уехали из деревни раньше, чем предполагали. Отношения с родственниками как-то сами собой становились все холодней и холодней, пока совсем не угасли… А сейчас, когда внук напомнил мне своего деда, я почувствовала, что счастлива. Что два моих Николая — те люди, с которыми я хочу быть рядом. И прежде всего потому, что оба они смогли увидеть в братьях наших меньших действительно братьев. И на их боль, страдание, верность и готовность к подвигу ради любви смотрят не глазами дяди Устина… Записано со слов Василенко В. П., г. Кемерово |
|
||
Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное |
||||
|