• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Крайне ограничен был доступ лиц к проблеме создания атомной бомбы в целом. Один, да восемь, да три — всего двенадцать человек! Один — председатель Совета Министров СССР И.В. Сталин. Восемь членов Специального Комитета (СК) — нового государственного органа управления всей деятельностью по использованию атомной энергии в СССР, созданного И.В. Сталиным 20 августа 1945 года сразу после взрывов в Хиросиме и Нагасаки. Персонально: Л.П. Берия — заместитель председателя СМ СССР, председатель СК; Г.М. Маленков — секретарь ЦК; Н.А. Вознесенский — председатель Госплана; Б.Л. Ванников — начальник Первого Главного Управления (ПТУ) по непосредственному руководству атомной отраслью; А.П. Завенягин — первый зам. начальника ПТУ; И.В. Курчатов — научный руководитель Атомного Проекта; В.А. Махнев — генерал, секретарь СК; М.К. Первухин — министр химической промышленности. Девятый член СК, П.Л. Капица, фактически не приступал к работе в нем. Три руководителя конструкторского бюро КБ-11 по созданию атомного оружия: П. М. Зернов — начальник; Ю.Б. Харитон — Главный конструктор с 21 июня 1946 года; К.И. Щелкин — заместитель Главного конструктора с марта 1947 года. Ни Политбюро, ни ЦК, ни Министр, обороны ни Министр иностранных дел информации не имели! В эту компанию «посвященных» и попадает последним, двенадцатым, 35-летний профессор Кирилл Иванович Щелкин. Март 1947 года — дата официального назначения отца. До этого его видели в Москве с Курчатовым и Харитоном. Вот как об этом вспоминает Харитон: «Мы с Щелкиным составили первый список научных работников. Их было 70. Это показалось огромным числом, мол, зачем столько. Никто тогда не представлял масштабов работ».

Физики-теоретики КБ-11 шутили: если нарисуешь круг на листе бумаги — лист становится секретным, если в этом круге нарисуешь еще один — это уже совершено секретные сведения. Действительно, это и есть схема атомной бомбы в разрезе. Внутренний крут — это заряд из делящегося материала — плутония. Он вложен в полый сферический заряд из ВВ. Если детонационная волна при взрыве сферического заряда из ВВ одновременно придет на шаровую поверхность плутония, давление этой волны в несколько миллионов атмосфер обожмет шар и увеличит плотность плутония до критической массы. Если в это мгновение в делящемся материале появятся нейтроны, то начнется цепная реакция деления ядер плутония. И произойдет атомный взрыв. Было известно, что подрыв сферического заряда надо произвести в 32 точках, На заряде, следовательно, должен быть «одет пояс» из фокусирующих элементов, которые преобразуют расходящуюся во все стороны детонационную волну от взрыва капсюля детонатора в сходящуюся, одновременно Приходящую на внутреннюю поверхность фокусирующего элемента, плотно прилегают к заряду из ВВ. Просто и красиво. Вот что было известно отцу в марте 1947 года. Было «на пальцах» известно, что делить, не было известно как. Вот на это «как» и ушло два года вдохновенной титанической работы людей, одержимых одной целью: сделать все как можно быстрей и лучше. В книге «Советский Атомный Проекте читаем: «Непосредственное научное руководство атомной программой по линии КБ-11 с марта 1947 года приняли на себя два человека — Ю.Б. Харитон и К.И. Щелкин». Профиль лабораторий и специалистов они подбирали, исходя из необходимости воплотить в конструкцию описанную выше схему. Щелкин приехал в КБ-11 в середине апреля. Задержка была вызвана подготовкой и участием его в заседании Специального Комитета под председательством Берии, состоявшемся 11 апреля 1947 года, с повесткой дня: вопросы горной станции. Горная станция, Позднее переименованная в учебный полигон N 2 Министерства Вооруженных Сил, — это место будущего испытания атомной бомбы. Щелкин на этом заседании сформулировал требования заказчика КБ-11 к полигону. Апрель 1947 года, бомба еще только в виде схемы на бумаге, а ее разработчики требуют начать готовить полигон для испытаний. Забегая вперед, скажем: это оказалось очень во- время, полигон успели сделать только-только к моменту испытания. Правда, надо сказать, что и требования к нему разработчики заряда выдвинули очень высокие.

К приезду Щелкина был готов лабораторный корпус — двадцать комнат. Из восьми «задуманных» в первую очередь лабораторий начала работать одна, но в то время самая важная — лаборатория N 1 во главе с начальником Михаилом Яковлевичем Васильевым, единственный из будущих начальников лабораторий, он был уже на месте. В задачу лаборатории входило: разработка принципиального устройства фокусирующих элементов и выбор ВВ для них, экспериментальная проверка работы конкретного. элемента. Молодой специалист лаборатории и два его помощника уже занимались основной тематикой: «в шаровых мельницах размельчались взрывчатые. вещества, просеивались смеси, в специальных банях плавилась взрывчатка, на всю мощность работал вытяжной шкаф». Этим молодым специалистом был Александр Дмитриевич Захаренков, будущий Главный конструктор зарядов и атомных боеголовок, заместитель министра среднего машиностроения по оружейному комплексу, уникальный человек и специалист. Остальные начальники лаборатории прибыли в КБ-11 с мая по август.

Лаборатория N 2 — исследования детонации ВВ, начальник Александр Федорович Беляев.

Лаборатория N 3 — разработка методов сверхскоростной рентгенографии быстропротекающих процессов взрыва и обжатие металлического, сердечника в шаровом заряде, способов измерения массовой скорости движения продуктов взрыва, совершенствование методик измерения и создание принципиально новой измерительной аппаратуры, начальник Вениамин Аронович Цукерман.

Лаборатория N 4 — нахождение уравнения состояния вещества при сверхвысоких давлениях (ударная волна сферического заряда), исследование моделей центральной части заряда, начальник Лев Владимирович Альтшуллер.

Лаборатория N 5 — исследование ядерного заряда в целом в натурных испытаниях, начальник Кирилл Иванович Щелкин.

Лаборатория N 6 — измерение сжатия моделей центрального металлического узла ядерного заряда, начальник Евгений Константинович Завойский.

Лаборатория N 7 — разработка нейтронного запала, начальник Альфред Янович Апин.

Лаборатория N 8 — металлургия урана и плутония, технологические аспекты изучения свойств и характеристик ядерных материалов в целях их применения в конструкциях, начальник Николай Владимирович Агеев. Позднее, в январе-феврале 1948 года, к ним присоединились: Лаборатория N 9 — измерение критических масс (было необходимо знать: число вторичных нейтронов, образующихся при делении, их энергетический спектр, параметры процессов отражения нейтронов слоями различных материалов и прохождение нейтронов через них, процессы взаимодействия нейтронов с ядрами тяжелых элементов, экспериментально определить критическую массу), начальник Георгий Николаевич Флеров, самый виртуозный экспериментатор-ядерщик. Очень серьезные задачи стояли перед Георгием Николаевичем. Забегая вперед, скажу, что он единственный из начальников лабораторий получил «полный комплект» наград наряду с Харитоном, Щелкиным, Духовым, Алферовым, Зельдовичем за решения этих задач: звание Героя Социалистического Труда, звание Лауреата Сталинской премии 1 степени, дачу, автомашину, право на бесплатное обучение детей и бесплатный проезд железнодорожным, водным и воздушным транспортом в пределах СССР.

Лаборатория N 10 — нейтронно-физические измерения, начальник Алексей Николаевич Протопопов.

В схеме атомной бомбы можно выделить пять блоков вопросов, которые предстояло решить «с нуля». Были только вопросы, ответов не было.

Разработка теории атомной бомбы, включая несуществующую пока теорию сходящейся сферической детонации. Руководитель Яков Борисович Зельдович

Решение задачи по сферически симметричному сжатию плутония до критической массы. Руководитель Кирилл Иванович Щелкин.

Определение критической массы плутония. Руководитель Георгий Николаевич Флеров.

Разработка нейтронного запала. Этой разработкой захотели заниматься все. Было предложено 20 вариантов. После экспериментальной проверки был выбран вариант, предложенный Харитоном и Щелкиным. Он и вошел в конструкцию. (Не могу не отметить интересного совпадения. В этом устройстве использованы три великих открытия. В 1911 году открыто атомное ядро, в 1932 году открыт нейтрон, в 1938 году открыто деление атомного ядра урана нейтроном. В 1911 году родился Щелкин, в 1932 году Щелкин принял решение посвятить себя науке физике, в 1938 году, защитив кандидатскую диссертацию, Щелкин стал дипломированным ученым, готовым «включиться» в атомную проблему.) Разработка конструкции узлов и атомной бомбы в целом. Руководители Николай Леонидович Духов и Владимир Иванович Алферов.

Сразу обращает на себя внимание: все 6 только что упомянутых здесь товарищей, и только они, в КБ-11 получили «полный комплект» наград «за бомбу», о котором я упомянул выше.

В соответствии с задачами, которые предстояло решить, была «выстроена структура КБ-11, как оказалось впоследствии, очень удачная для того времени. Первый заместитель Главного конструктора К.И. Щелкин был назначен одновременно начальником научно-исследовательского сектора (НИС), в который входили все 10 лабораторий, о которых упоминалось выше, теоретический отдел N 50 Я. Б. Зельдовича и все полигоны КБ-11.

При этом Щелкин остался начальником лаборатории N 5 по отработке натурного заряда — заключительного аккорда в разработке атомной бомбы. Но почему в НИС, в прямое подчинение Щелкина, вошел теоретический отдел Зельдовича? Потому что в решении этой, на мой взгляд, самой сложной научно-технической задачи, когда-либо стоявшей перед человечеством, теория и эксперимент обречены работать на одну цель. Не было известно, какое давление создается детонационной волной на поверхности заряда из плутония, какими свойствами обладают при этих неизвестных давлениях материалы конструктивных элементов атомной бомбы, их плотности, скорости детонационной волны в различных смесях из взрывчатых веществ, создаваемых для изготовления фокусирующих элементов, да и сам состав этих смесей предстояло экспериментально «нащупать», как и то, чем все это измерить, и еще очень многое не было известно. И что не менее важно, у теоретиков практически не было вычислительной техники. В таких условиях работы эксперимент без теории слеп, теория без эксперимента мертва. Теоретиков и экспериментаторов нельзя было разъединить ни на одну минуту, необходим был непрерывный обмен информацией. Каждый расчет теоретиков «открывал глаза» экспериментаторам. Каждый эксперимент (а они J шли непрерывно днем и ночью, в выходные и праздники) давал новые \ сведения, необходимые для рывка вперед теоретикам. Отсюда такая \ структура организации НИС. Она поглотила, спаяла воедино четыре из пяти блоков вопросов, на которые предстояло ответить. Пятый блок, как; мы с вами уже знаем, — это разработка конструкции узлов и атомной, бомбы в целом. Здесь Щелкину, как первому заместителю Главного Конструктора, подчинялись уже два научно-конструкторских сектора: НКС-1 занимался конструированием атомного заряда, автоматики подрыва и баллистикой атомной бомбы, начальник Николай Леонидович Духов. НКС-2 занимался электрическим инициированием заряда и электрическим оборудованием бомбы в целом, начальник Владимир Иванович Алферов. Здесь необходимо подчеркнуть, что экспериментаторы наряду с теоретиками с самого начала тесно взаимодействовали с конструкторами отдела Н-40 НКС-1, начальник Николай Александрович Терлецкий. Успех обеспечивало трио: Теоретик — Экспериментатор — Конструктор. Интересно опять вернуться к нашему «показателю вклада». «Полный комплект» наград получили: 2 теоретика — Харитон, Зельдович; 2 экспериментатора — Щелкин, Флеров; 2 конструктора — Духов, Алферов. Заканчивая анализ структуры управления созданием атомной бомбы в КБ-11 отметим: полную информацию о работе всех коллективов имели Щелкин и Харитон, которые и обеспечили выполнение задания Родины в кратчайшие, сроки. Хотя Харитон и Щелкин, как мы видим, работали «по всему диапазону проблем», Юлий Борисович чуть больше тяготел к теории, а Кирилл Иванович к эксперименту.

Теперь давайте вместе попытаемся понять о чем вообще идет речь? Атомная бомба — это сотворение (другого слова этому феномену я не нахожу) земными творцами фантастически сложного устройства, в котором протекают «физические явления, которые невозможно воспроизвести в лабораторных условиях. Температура в десятки, сотни миллионов градусов, давление в миллиарды атмосфер, плотности —.сотни, тысяч грамм в кубическом сантиметре, времена — стомиллионные доли секунды». Вы можете себе это представить? Я — нет.

Цель земных творцов, сотворивших нашу Первую атомную бомбу, — защитить свободу, жизнь и душу нашего народа, спасшего мир от нацизма. Читатель вправе спросить: не сгущаю ли я краски? Не слишком ли строг к нашим «сегодняшним друзьям» американцам? Не думаю. Защищались от бесчеловечных планов американских «ядерных ковбоев», Продавших в августе 1945 года души дьяволу за возможность диктовать Миру, и прежде всего моей Родине, держа пальцы на курках «ядерных кольтов», нажал — и нет города, сотен тысяч людей, которые им чем-то НО угодили. И.В. Сталин, при вручении наград, сказал: «Если бы мы Опоздали на один-полтора года с атомной бомбой, то, наверное, «попробовали» бы ее на себе».

Пусть кто-то считает, что Сталин не прав, а Хиросима и Нагасаки трагическая ошибка нервного президента Трумэна. Еще одна цитата: «…Специальная» комиссия в США, созданная для консультирования Президента Трумэна — пять политиков, трое ученых по общим вопросам военной политики, четыре физика-ядерщика: Р. Опенгеймер, Э. Ферми, Комптон, Э. Лоуренс (только Ферми не был коренным американцем. Видите, полный джентльменский набор советников, четверо из которых в малейших деталях знали, что такое атомный взрыв, включая и отдаленные последствия для оставшихся в живых. Читаем дальше: «… Комиссия рекомендовала президенту применить оружие против Японии, выбрав такой объект, который находился бы в районе многочисленных и легко поддающихся разрушению построек». Впечатляет профессиональный» совет Комиссии, куда бросать бомбы, чтобы президент сдуру не бросил их на военный объект или армейские части. Так ЧТО соглашайся, читатель: защитили от диктата и атомного нападения себя и те страны, которые не захотели диктата Америки. Защитили в 1949 году главным образом быстротой изготовления первой атомной бомбы, не дав времени США нарастить «ядерные мускулы», до момента создания нашей страной всесокрушающего ядерного меча возмездия, способного неотвратимо покарать агрессора в любой точке земного шара.

Все, о ком я с любовью и благодарностью здесь пишу, одержимо и вдохновенно работая над созданием атомного оружия, всегда были уверены, что оно никогда не будет применено, называя его не иначе как «ядерный щит», «оружие сдерживания» и т. п… Наша страна объявила, что никогда не применит атомное оружие первой. Политики и разработчики ядерного оружия совместно пришли к необходимости равновесия — «паритета» с США в ядерных вооружениях. Пока это приносит свои плоды: больше это оружие не применялось против людей.

Весной 1947 года укомплектовывались оборудованием и персоналом первые лаборатории. Сложной и трудоемкой была отработка каждого узла конструкции заряда, его моделей и особенно заряда в натурную величину лабораториями НИС. Многочисленные эксперименты ежедневно, а с Натурным зарядом — круглосуточно, проводились непрерывно более двух лет. Достаточно сказать: чтобы достичь успеха, по ходу работ пришлось создавать новые области физики. Живо и интересно в книге «Первая атомная» рассказал об этих работах и конкретных исполнителях инженер-исследователь лаборатории N 5 Виктор Иванович Жучихин. Для примера, вот что он пишет о задачах, стоявших при отработке фокусирующих элементов: «Задача решалась последовательно в 4 этапа:

1. подобрать оптимальные соотношения смеси… различных ВВ…, обеспечивая при этом устойчивость детонации…

2. выбрать технологию изготовления деталей из этой смеси для проведения опытов, затем, в зависимости от стабильности плотности получаемых деталей и стабильности скорости детонации, рекомендовать технологию производства;

3. рассчитать и по экспериментальным данным скорректировать устройство фокусирующего элемента, обеспечивающего одновременность выхода детонационной волны на всю поверхность дна элемента;

4. обеспечить синхронную работу всех элементов (вспомним, что их было 32) в совокупности для получения сферически симметричной детонационной волны по всей поверхности заряда ВВ».

И так по каждому узлу конструкции будущей атомной бомбы.