• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Предположим, что все члены некоей стабильной и относительно самоуправляемой социально-политической системы разделены по двум главным признакам: социальному (по принадлежности тому или иному социальному слою, или классу) и политическому (согласно выраженным, например в процессе голосования, симпатиям к той или иной идеологической, политической группе: партии или блоку). Для последующего анализа важно, что здесь рассматриваются исключительно крупные, идеологически значимые классы (к примеру, богатый, средний, бедный классы современной западной идеологемы) и крупные политические группы, носящие общенациональный, а не, скажем, региональный, характер, т.е. репрезентативно представляющие картину основных политических пристрастий населения в целом (на данном хронологическом отрезке). Позднее будут даны более точные разъяснения, пока же достаточно ограничиться примером американских республиканцев, демократов, а также третьей, значительной по численности группой "остальных", в которую включается как аполитичное население, так и сторонники мелких партий. В дальнейшем в качестве синонимов "остальных" будут употребляться также наименования "неприсоединившиеся", "независимые" или "индифферентные".

Введем следующие обозначения. Пусть r – количество основных социальных классов (упомянутая совокупность богатого, среднего, бедного классов описывается, соответственно, значением r = 3); m – число основных активных политических групп (в системе "республиканцы-демократы" m = 2); n – общее число ведущих политических групп, включая "неприсоединившихся". Очевидно, что n = m + 1 (в приведенном примере n = 3).

Деление системы по двум признакам означает, что она представляется в виде совокупности социально-политических групп (ячеек) в количестве nr: например, "богатые республиканцы" (т.е. представители богатого класса, голосующие за республиканскую партию), "бедные демократы", "независимые представители среднего класса" и т.д., здесь всего 9.

Корректно заметить, в настоящей работе мы намерены изучать не самый общий случай социально-политических систем, а только тот, который складывается в наиновейший исторический период и характерен для обществ, прошедших через процесс революционного и эволюционного социального освобождения. Таким образом, имеется в виду наличие специфического политического, идеологического климата, который оказывает непосредственное влияние и на классовую идеологию. В результате, коль речь идет о целостной социально-политической системе и идеологическом делении на партии и классы, то в рамках общественных представлений каждая социально-политическая группа (ячейка) должна быть связана с каждой. Это очень сильное логическое условие, но, как мы сейчас увидим, оно справедливо для всех относительно развитых стран. Необходимо, разумется, пояснить.

В политическом плане названному условию отвечает идеологическое (обычно закрепленное и в конституции) право каждого гражданина не только свободно выбирать свою политическую ориентацию, но точно так же произвольно ее менять ("в прошлый раз я голосовал за демократов, а сейчас предпочитаю республиканцев или вообще все надоели, не пойду голосовать"). В классовом аспекте с ним корреспондирует, во-первых, качественно возросшая в новейший период реальная – горизонтальная и вертикальная (последняя: восходящая и нисходящая) – социальная мобильность (т.е. интенсификация социальных перемещений как в рамках одного социального уровня, так и переходов из более низких социальных слоев в более высокие и обратно); по П.Сорокину [2]. Во-вторых, что в данном случае еще важнее, в идеологическую систему заложена неограниченная мобильность ментальная: убежденность населения в свободе выбора и смены рода занятий, принципиальной открытости любых социальных перспектив, что подогревается и циркулирующими мифами (к примеру, о чистильщике сапог, превратившемся в миллионера, или кухарке, которой доверили управлять государством). Такие предпосылки служат отражением стандартной парадигмы демократии и "общества равных возможностей", и в результате освободительных революций все массовые социумы так или иначе ее воплощают, по крайней мере декларируют, так что "в теории", идеологически она представляется справедливой.

Следует сказать даже большее. Допустим, что у некоего представителя бедного класса, наделенного, как и все, упомянутыми объявленными свободами, есть, значит, возможность разбогатеть, т.е. попасть в класс богатый. Однако это может происходить по-разному. Если у него есть возможность скапливать состояние только постепенно, упорным трудом, то, прежде чем попасть в богатый класс, в промежутке неизбежно придется пройти через средний. Таким образом, в пределах подобного варианта бедный класс связан с богатым не напрямую, а лишь через посредника – класс средний. Однако не таков сложившийся климат в социумах современного типа, ибо тут общественная психология обзавелась интересным качеством, которое трудно назвать иначе, чем имманентным "авантюризмом".

Ментальная открытость действительно всех перспектив включает, в частности, и вариант внезапного обогащения. Масс-медиа с наслаждением муссируют истории "чудесных превращений", будь то о колоссальном выигрыше в лотерее, на телеконкурсе, фондовой бирже, о браке с принцессой или миллионером, о безвестном пареньке из простой рабочей семьи, наутро проснувшемся богатым и знаменитым (музыкальный хит, спортивный рекорд…) или даже успешном ограблении банка. Не следует полагать, что подобный "волшебный" мотив присущ только западным обществам. Ничуть с неменьшей силой (разумеется, с поправками на конкретную идеологию) он звучал и в советском, и сюжетами про героев, стахановцев, про нежданное попадание ивановской ткачихи в Верховный Совет или ЦК была переполнена коммунистическая пропаганда, а в современной России вчерашние комсомольцы из "хрущоб" внезапно обернулись долларовыми миллиардерами. "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью" – это про все социумы, в которых прошли великие эмансипационные революции.

Помимо того, бульварная пресса непрестанно держит население в курсе "жизни высшего света", что способствует дополнительному психологическому контакту всех даже с самыми элитарными социальными стратами. И хотя на практике вероятность сказочных превращений, конечно, исчезающе мала, однако любая классовая идеология, которая их заведомо исключает, была бы воспринята как вызывающе несправедливая. Идеология не должна рубить крылья воображения, крылья мечты, воспринимающихся в качестве чистой монеты. "Открыты все горизонты, и сумеешь ли ты пройти, зависит исключительно от тебя". Это весьма резко контрастирует с социальным сознанием в былых патриархальных, сословных социумах – "коль родился ты крестьянином, то крестьянином и помрешь" – и даже в исторически переходных, которым отвечала довольно жесткая реальная и психологическая классовая закрепленность и вытекающее ощущение безысходности в социальных низах.

Пока в демонстрации того, что каждая социально-политическая группа связана с каждой, был рассмотрен идеологический вариант главным образом восходящей социальной мобильности, поскольку альтернатива нисходящего движения очевидна: вчерашний миллионер назавтра может очнуться вчистую разорившимся, опутанным долгами нищим, а не то и осесть на тюремных нарах. Однако теоретическая вероятность и подобной альтернативы способствует всесторонним контактам каждой социально-политической группы с каждой в общих рамках общественного сознания. Для всех, повторяю, открыты все пути: "по горизонтали", наверх или вниз, – и в головах населения расцветает подобная вера.

Но что означает описанная ситуация в логическом, математическом выражении? Такой вопрос становится релевантным, поскольку общества, стяжавшие перечисленные свойства, являются одновременно и образованными, т.е. по отношению к ним справедливо все сказанное о механизме коллективного рационального бессознательного [1]. Поэтому "мифологичность" современного общественного сознания отнюдь не противоречит его строгой логичности, по крайней мере, если под последнею понимать глубоко укоренную привычку считаться с силой элементарных логических законов, ходить по накатанным рельсам школьных стереотипов.

Даже мало того, последовательному сращиванию современных социально-политических представлений с математическими способствует и сам статус исследуемых здесь реалий. Ведь речь идет об идеологических, т.е. воображаемых, идеальных, общественных представлениях, что по сути полностью соответствует идеальности объектов математических. При этом те и другие подведомственны элементарной логичности. Теперь настала пора для формальных выкладок.

В результате деления социально-политической системы по двум означенным признакам (социальному и политическому) она оказывается, как сказано, разделенной на совокупность социально-политических групп (ячеек), которые можно пронумеровать, и каждый член этой системы (в данный момент) обязательно попадает в одну и только одну из ячеек. Введем дополнительные обозначения.

Пусть x_i^k – доля членов i-той политической группы в k-том социальном слое (например, доля республиканцев среди бедного класса). Эту величину можно вычислить по следующей зависимости:

x_i^k = N_i^k / Sum N_i^k

(1)

(Суммирование в знаменателе осуществляется по i от 1 до n),

где N_i^k - число членов i-той политической группы в k-том социальном слое (например, количество бедных республиканцев).

Очевидно, что сумма названных долей по всем основным политическим группам равна единице (например, доли республиканцев, демократов и "независимых" среди бедного класса в сумме составляют единицу):

Sum x_i^k = 1,

(2)

(Суммирование – по i от 1 до n).

Соотношение (2) накладывает одно связывающее условие, и тогда число независимых долей в каждом социальном слое составляет (n – 1). На r социальных слоев приходится, соответственно, (n – 1)r свободных параметров.

Не все из названных параметров являются действительно свободными. Потребуем теперь от системы способности обрести политическую стабильность. Это означает, что на границах всех социально-политических групп должен (хотя бы потенциально) существовать определенный общественно-психологический баланс, что бы конкретно под ним ни понимать. Тогда на социально-политическую систему оказываются дополнительно наложенными n(r – 1) условий (минус единица появляется за счет того, что если рассматривается, например, баланс между двумя социальными группами, то условие баланса – одно, т.е. на единицу меньше).

В результате число свободных параметров (его также называют числом степеней свободы) в системе составит

N = (n – 1)r – n(r – 1) = n – r .

(3)

В настоящем случае, как было сказано, мы рассматриваем стабильную и относительно самоуправляемую социально-политические систему, оставляя пока, таким образом, за бортом тот случай, когда этой системой манипулируют откуда-то снаружи, например из неподконтрольных никому государственных кабинетов (определяя, скажем, кому быть богатым, а кому пора победнеть, а также "вручную" формируя основные политические партии – их списочный состав и даже количество). Хотя, как мы позже увидим, если в социально-политическую идеологию заложена системная "ошибка", то другого конструктивного варианта, помимо манипулятивного, по сути не остается. Однако в настоящий момент наше внимание сосредоточено на нормальном случае, когда не общество для государства, а государство для общества, т.е. государственное управление подчинено социально-политической системе, а не наоборот. Тогда условие стабильности и самоуправляемости означает, что N = 0, и значит

n = r

(4)

Количество определенных в общественной идеологии классов и количество основных партийно-политических групп должны совпадать.

Условие (4) является идеологическим и в этом смысле культурологическим по содержанию ввиду того, что мы рассматривали исключительно идеологические социальные классы, т.е. те, которые отвечают наличным массовым представлениям (а не те, которые фигурируют в социологических работах, малопонятные всем, кто не принадлежит профессиональному сообществу, и вдобавок варьирующиеся от автора к автору). Основные политические группы также характеризуют состояние убеждений, склонностей репрезентативного большинства населения, составляя вместе, так сказать, карту ведущих идеологических, политических предпочтений социума на данном хронологическом отрезке. Использованные в процессе математического вывода предпосылки также обладают массовой идеологической природой, и оставалось только их аккуратно учесть.

При этом мы не вдавались ни в конкретный состав названных социальных классов, ни в характер конкретных позиций, занимаемых ведущими партиями. Тем не менее даже в подобном отвлеченном контексте удалось получить определенную математическую зависимость.

На этом временно оставим разработку математической модели, поскольку уже на достигнутом концептуальном уровне удастся прийти к определенным практическим выводам, а в этом разделе добавим несколько небольших замечаний.

Нетрудно заметить, что условие (4) внешне напоминает условие M = k (число элементов равно числу отношений), выведенному в книге "Число и культура" для простых холистических систем, часто встречающихся в культуре разных народов [1, с.72]. Можно было бы даже попробовать провести более глубокую аналогию, использовав, например, известное утверждение о классовой природе политических партий ("они выражают отношения между классами"), но последний тезис трудно верифицируем и, кроме того, другие предпосылки, лежащие в основании равенства M = k, здесь удовлетворяются лишь гадательно (прибегая к терминологии упомянутой книги, в общем случае социально-политическая система – не симплекс). Поэтому мы воспользовались совершенно иным способом вывода.

При этом, на наш взгляд, по-прежнему правдоподобно, что формула (4) относится к области коллективного рационального бессознательного. При этом, впрочем, может возникнуть сомнение: само условие (4) отличается приемлемой для этой области простотой, однако его математический вывод выглядит несколько сложнее, поэтому действительно ли подобные логические цепочки способны поддерживаться механизмами рационального бессознательного? Такое сомнение, однако, обязано недоразумению, т.к. относительная сложность приведенного вывода обусловлена только тем, что его целью было получение отвлеченной, общей зависимости (для любых n и r), тогда как в реальности коллективное сознание, во-первых, гораздо конкретнее, охватывая главным образом собственный социум, во-вторых же, на практике и классово-идеологическая, и основная партийно-политическая структура отличаются предельной элементарностью (мы вскоре увидим, что величины n и r обычно очень невелики). А справляться с конкретными и элементарными случаями коллективному сознанию вполне по силам.

И последнее замечание. С формальной точки зрения, приведенный вывод практически повторяет вывод термодинамического правила Гиббса для равновесной среды, неоднородной в двух отношениях: фазовом и химическом (см., напр., [3, с.119-120]), – из-за чего в предшествующих публикациях мы называли выглядящую аналогично зависимость для общественных систем, неоднородных в классовом и политическом отношении, "правилом Гиббса". Однако теперь, чтобы не дезориентировать читателя, мы предпочитаем отказаться от подобного именования, поскольку математические совпадения не означают тождества реального содержания полученных формул и аргументации в процессе их вывода. Гиббс занимался анализом физико-химических систем, мы – систем социально-политических, идеологических, а математика, ввиду ее абстрактной природы, предоставляет средства равным образом для того и другого.