• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Внимание исследователей неоднократно обращалось к шифрованной переписке в России петровского времени. Уже непосредственно с конца XVIII в. стали появляться в печати публикации шифрованных текстов и шифров — так называемых «цифирных азбук» или «ключей» к тайному письму.

Первым, кто опубликовал шифр, который использовался внутри страны для переписки правительства с наместниками и военачальниками (о Булавине и восстании на Дону), был И. И. Голиков[9]. К. Я. Тромонин поместил в «Достопамятностях Москвы» в первой половине XIX в. шифрованное письмо 1711 г. Петра Великого к бригадиру П. И. Яковлеву[10] М. П. Погодин напечатал в «Москвитянине» три шифрованных письма Петра к бригадиру Ф. Н. Балку и приложил шифр для них В «Материалах для истории Гангутской операции» напечатаны расшифрованные письма и четыре шифра 1713—1714 гг.[11]. Наиболее полно шифрованная переписка петровской эпохи представлена в многотомном издании «Письма и бумаги императора Петра Великого» (1887—1956), редакторами которого были А. Ф. и И. А. Бычковы. На этом труде (который мы для краткости в дальнейшем будем называть «Письма и бумаги») нам хотелось бы остановиться особо.

Академик Иван Афанасьевич Бычков неизменно работал над изданием источников эпохи Петра Великого с начала 80–х гг. XIX века. Вначале он проводил эту работу под руководством своего отца — академика А. Ф. Бычкова, а после смерти последнего в 1899 г. продолжил ее самостоятельно. Издание было приостановлено в 1918 г., когда к печати готовился уже 2–й выпуск 7–го тома. В последующие годы своей жизни И. А. Бычков не переставал работать над подготовкой к изданию последующих томов «П. и Б.». Издание 2–го выпуска 7–го тома было поставлено в издательский план АН СССР на 1944 г. Принять участие в этой работе И. А. Бычкову не удалось: 23 марта 1944 г. в возрасте 85 лет он скончался, завещав АН СССР собранные им материалы для последующих томов.

С мая 1943 г. в Институте истории была образована специальная группа, сначала под руководством академика Ю. В. Готье, а с сентября 1943 г. — под председательством доктора исторических наук А. И. Андреева, работающая над изучением петровской эпохи. После смерти И. А. Бычкова издание «Писем и бумаг» было поручено Институтом этой группе.

А. Ф. и И. А. Бычковы в своем издании «Писем и бумаг» опубликовали не только расшифрованную ими корреспонденцию, но также и некоторые шифры и зашифрованные письма целиком, если их не удалось прочесть. Заметим, кстати, что такой же материал А Ф. Бычков поместил в сборнике Русского исторического общества, выпущенном в 1873 г.[12]. Работу Бычковых по опубликованию шифров Петра I продолжил во 2–м выпуске 7–го тома указанного издания А. И. Андреев, но в дальнейшем печатание шифров Петра I в этом издании было приостановлено.

Шифрованная переписка начала XVIII в. дает богатый материал для наблюдений за шифрами, употреблявшимися в России в это время. А. Ф. Бычков в комментариях к своему изданию неоднократно останавливается на вопросах расшифрования наиболее трудных в этом смысле, по его мнению, текстов.

Российские «цифирные азбуки» и ключи 1700—1720–х гг. представляют собой уже знакомые нам по древнерусским рукописным памятникам шифры замены, где элементы открытого текста, которые мы в дальнейшем будем называть шифрвеличинами, заменяются условными обозначениями — шифробозначениями. Тексты, подлежащие зашифрованию, писались на русском, французском, немецком и даже греческом языках. В различных шифрах шифрвеличинами выступали отдельные буквы, слова и стандартные выражения. В качестве шифробозначений использовались элементы как правило специально составлявшихся с этой целью алфавитов, которые могли представлять собой буквы кириллицы, латиницы, других азбук (например, глаголицы), цифры, особые значки. Часть из таких значков, имевших порой весьма причудливые очертания, были, как нам кажется, нейтральны по значению, другие же являлись символами, к нашему времени почти совершенно забытыми и известными лишь узкому кругу лиц, а в ту далекую эпоху несли определенную смысловую нагрузку. К этим последним относятся символы планет, одновременно являвшиеся символами металлов и дней недели:

 — Луна — серебро — понедельник

 — Меркурий — ртуть — среда

 — Венера — медь — пятница

 — Солнце — золото — воскресенье

 — Марс — железо — вторник

 — Юпитер — олово — четверг

 — Сатурн — свинец — суббота

В шифрах петровской эпохи употреблялись только индо–арабские цифры, что явилось, вероятно, следствием того, что именно Петром I в начале XVIII в. была выведена из употребления архаическая буквенная кириллическая нумерация, употреблявшаяся до этого. Реформировал Петр и кириллическое письмо, введя новые виды шрифтов, которые определяют современный облик русской письменности. Однако старые графемы продолжают использоваться в качестве тайнописи.

Употреблялись как шифробозначения и буквенные сочетания. Таким образом, в то время в России использовались однобуквенные, двубуквенные, цифровые, буквенно–слоговые шифры замены.

Первые государственные шифры были шифрами простой или взаимно–однозначной замены, в которых каждой шифрвеличине соответствует только одно шифробозначение, и каждому шифробозначению соответствует одна шифрвеличина.

В российские шифры рассматриваемого периода, как правило, вводятся «пустышки» — шифробозначения, которым не соответствует никакого знака открытого текста. Хотя обычно для этого использовалось всего пять—восемь шифрвеличин в качестве пустышек, очевидно, что введение их в шифртекст, получающийся в результате замены элементов открытого текста шифробозначениями, отражает стремление создателей шифров осмыслить дешифрование шифрпереписки. Эти пустышки разбивают структурные лингвистические связи открытого текста и, в определенной мере, изменяют статистические закономерности, то есть именно те особенности текста, которые используют в первую очередь при дешифровании шифра простой замены. Кроме того, они изменяют длину передаваемого открытого сообщения, что усложняет привязку текста к шифрсообщению. Поэтому, видимо, не случайно, по сведениям Д. Кана, первый такой русский шифр был дешифрован англичанами лишь в 1725 г. Кроме того, в некоторых шифрах шифробозначения–пустышки могли использоваться для зашифрования точек и запятых, содержавшихся в открытом тексте. Как правило, это особо оговаривалось в кратких правилах пользования шифром, которые помещались в этих случаях в шифры.

Внешне шифр Петровской эпохи представляет собой лист бумаги, на котором от руки написана таблица замены: под горизонтально расположенными в алфавитной последовательности буквами кириллической или иной азбуки, соответствующей языку открытого сообщения, подписаны элементы соответствующего шифралфавита. Ниже могут помещаться пустышки, краткие правила пользования, а также небольшой словарь, называвшийся «суплемент» и содержащий некоторое количество слов (имен собственных, географических наименований) или каких–то устойчивых словосочетаний, которые могли активно использоваться в текстах, предназначенных для зашифрования с помощью данного шифра.

Самый ранний из исследованных нами пятидесяти с лишним шифров описанного типа представляет особый интерес.

Это — «цифирная азбука» 1700 г. для переписки Коллегии иностранных дел с российским послом в Константинополе Петром Толстым[13].

Она представляет собой шифр простой замены, в котором кириллической азбуке соответствует специально составленный алфавит. Здесь же имеются две записи. Первая из них: «Список с образцовой цифирной азбуки, какова написана и послана в Турскую землю с послом и стольником с Толстым сими литеры». Вторая особенно интересна: «Такову азбуку азволнил (изволил. — Т. С.) во 1700 г. написать своею рукою Великий государь по друго диво еси же». Из этого следует, что автором данной цифири был сам Петр Великий.

Очень похожий шифр для переписки И. А. Толстого с князем В. В. Долгоруким сохранился в подлинном письме Петра князю Долгорукому. Копия с этого шифра воспроизведена А. Ф. Бычковым.

Приводит А. Ф. Бычков и зашифрованное этим шифром письмо, написанное Петром I собственноручно. Вот его текст:

«Господин маеоръ. Письма ваши до меня дошли, из которых я выразумел, что вы намърены оба полка, то есть Кропотовъ драгунской и пъшей из Кiева, у себя держать, на что отвътствую, что пъшему, ежели опасно пройтить въ Азовъ, то удержите у себя, а конной, не мъшкавъ, конечно отправьте на Таганрогь. Также является изъ вашихъ писемъ нъкоторая медленiе, что намъ не зело прiятна, когда дождетесь нашего баталiона и Ингермонланского и Билсова полковъ, тогда тотчас.

Зашифрованный текст читается так: «Поди къ Черкаскому и, сослався з губернаторомъ азовскимъ, чини немедленно съ Божiею помощiю промыслъ надъ тьми ворами, и которые изъ нихъ есть поиманы, тъхъ вели въшать по украинскимъ городамъ. А когда будешь в Черкаскомъ, тогда добрыхъ обнадежь и чтобъ выбрали атамана доброго человека; и по совершении ономъ, когда пойдешь назадъ, то по Дону лежащие городки такожъ обнадежь, а по Донцу и протчим речкамъ лежащие городки по сей росписи разори и над людми чини по указу».

В Государственном архиве Татарстана находится собственноручное письмо Петра I И. А. Толстому, в котором он, в частности, говорит, что посылает ему цифирь для корреспонденций. Текст письма издавался несколько раз, но А. Ф. Бычков сообщает, что цифирь, которая была послана при этом письме, не сохранилась уже к концу XIX в. Бычков воспроизводит ее по изданию Голикова[14].

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  К  Л  

ме ли ко ин зе жу ню о  пы ра су

М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ы  

ти у  хи от ца чу ше ам з  ъ  от

Ц  Ч  Ш  Щ  Ъ  Ы  Ь  Ъ  Ю  Я     

ь  ъ  ю  я  ф  а  бе ва гу ди   

Этот шифр имел правила пользования:

«Сии слова без разделения и без точек и запятых писать, а вместо точек и запятых и разделения речей вписывать из нижеподписанных букв...» Имелся здесь и небольшой словарь с именами некоторых государственных деятелей и наименованиями нескольких воинских подразделений и географическими наименованиями. Это обстоятельство также нашло отражение в правилах пользования, где говориться: «Буде же когда случится писать нижеписанных персон имяна и прочее, то оныя писать все сплош, нигде не оставливая, а между ними ставить помянутыя буквы, которыя ничего не значат».

Письмо Петра I было такого содержания:

«Господин губернатор! Понеже вы уже известны о умножении вора Булавина и что оный идет внизъ; того ради, для лучшаго опасения сихъ нужныхъ месть, послали мы к вамъ полкъ Смоленский изъ Киева, и велели ему на спехъ иттить; а сего поручика нашего господина Пескарского послали к Вамъ, дабы уведать подлинно о вашемъ состоянии и нътъ ли какой блазни у васъ межъ солдаты. Также (от чего Боже сохрани, ежели Черкаскъ не удержится) имеешь ли надежду на своихъ солдатъ, о чемъ о всемъ дай немедленно знать чрезъ сего посланного, съ которымъ послана к вамъ цифирь для корреспонденции к намъ. Также другой ключъ для корреспонденции съ господиномъ маеоромъ (гвардии Долгорукимъ), который посланъ на техъ воровъ съ воинскими людьми, прочее наказано оному посыльному словесно.

Piter».

Нами найден другой шифр этого же времени, почти полностью повторяющий утраченную, по свидетельству А. Ф. Бычкова, цифирь 1708 г.[15]. Назовем первый шифр «цифирь А», а второй шифр — «цифирь Б». Отличия в шифробозначениях, соответствующих буквам кирилловской азбуки, отсутствуют совсем, но все же это разные шифры. Их различия сводятся к следующему: в «цифири Б» пустышек на одну больше, здесь же значительно обширнее и «суплемент».

Характер словарных величин, помещаемых в суплемент каждой данной цифири, обычно позволяет судить о том, каким темам могут быть посвящены сообщения, шифруемые с помощью этой цифири. Так, небольшой словарь в «цифири А» содержит величины, связанные с перепиской по восстанию Булавина (Булавин, губернатор Азовский, войсковой атаман и казаки и др.). И действительно, в приведенном выше письме Петра I, зашифрованном «цифирью А», отражена эта тема. В словарь же «цифири Б» включены величины, характерные для военной переписки, и не вообще, а необходимые для переписки о событиях на вполне определенном театре военных действий (графъ Фризъ, Речь Посполитая, князь Примасъ, гетманъ Огинский, Сапега, прусы польские, Литва, Великопольша и др.).

В томе IV «Писем и бумаг» опубликованы тексты белового и чернового писем, писанных собственноручно Петром I по–французски к князю Н. И. Репнину 29 января 1706 г. Частично это письмо было шифрованным. Подлинник не сохранился. Сохранился лишь сделанный у генерала Ренна перевод этого письма, причем у корреспондентов не оказалось ключа для расшифрования письма царя и шифрованные места остались не дешифрованы. В этом виде опубликовали текст письма и издатели «Писем и бумаг». Относительно отсутствия ключей генерал Ренн писал Петру:

«Пресветлейший, державнейший царь, великомилостивейший Государь. Во всепокорностъ Вашему пресветлому Величеству доношу: вчерашняго дня получил я личбу цифрами чрез посланного от Вашего пресветлого Величества смоленских полков прапорщика, по которой с господином генералом князем Никитой Ивановичем (Репниным — Т. С.) будем вразумляться. Только мое несчастие, что той личбы ключи отосланы в обозе. Благоволи, Ваше пресветлое Величество, приказать прислать ключи, а мы и без ключей покамест, как можно мыслить и по указу Вашего пресветлого Величества поступать будем, также и друг друга покидать не будем…»[16].

Не менее интересным для нас является и блокнот с шифрами, которыми переписывался Петр I[17]. Он представляет собой тетрадь, листы которой скреплены веревкой. Размер тетради 20x16 см. На каждой ее странице записано по одному шифру, всего их шесть:

1) шифр Петра I, который был ему прислан из Коллегии иностранных дел во Францию в 1720 г. для переписки «от двора ко двору»;

2) шифр «для писем к графу Г. и барону П.»;

3) к князю Григорию Федоровичу Долгорукому;

4) к князю А. И. Репнину (1715 г.);

5) «азбука, которая была прислана от двора его царского величества при указе №…, а полученная 30 июля 1721 г.»;

6) «азбука цифирная, какову прислал Дмитрий Константинович Кантемир в 1721 г.».

Последний шифр с русским алфавитом отличается от предыдущих тем, что в качестве шифробозначений в нем использованы не буквы какого–либо алфавита, а числа.

Рассмотрим еще несколько шифров раннего типа, использовавшихся в эпоху Петра.

«Азбука, данная из государственной коллегии иностранных дел 3 ноября 1721 г. камер–юнкеру Михаилу Бестужеву, отправленному в Швецию»[18], предназначалась для шифрования писем Бестужева к Петру I и в Коллегию иностранных дел. Алфавит в этом шифре русский, простая буквенно–цифирно–значковая замена. Усложнений нет. Эта и многие другие азбуки хранятся в современных им конвертах, на которых имеются надписи о том, для каких целей предназначается данный шифр. Изучение этих надписей позволяет установить, что шифры для переписки с государем или Коллегией иностранных дел в обязательном порядке вручались всем, кто направлялся за границу с государственным поручением. Это могли быть как дипломаты, так и не дипломаты. Например, сохранилась «азбука для переписки с господином бригадиром и от гвардии майором Семеном Салтыковым, который отправлен к его светлости герцегу Мекленбургскому. Дана Салтыкову 1 декабря 1721 г.»[19].

Сохранились и шифры канцлера Г. И. Головкина. Так, шифры, которыми пользовался канцлер в 1721, 1724 и 1726 гг. для переписки с различными государственными деятелями, подшиты в одну тетрадь[20]. У корреспондентов Головкина были первые экземпляры этих шифров, у канцлера — вторые. В эту тетрадь включено 17 шифров. Среди них «Азбука Алексея Гавриловича Головкина», «Азбука князя Бориса Ивановича Куракина», «Азбука Алексея Бестужева», «Азбука губернатора астраханского господина Волынского», «Азбука Флорио Беневени» и др. Все эти шифры построены одинаково, хотя и имеют некоторые особенности. Так, в «Азбуке А. Г. Головкина» русский алфавит, где каждой согласной букве соответствует по одному шифробозначению, а гласной — по два, одно из которых — буква латиницы, а другое — двузначное число или два двузначных числа. Есть тринадцать пустышек (буквы кириллицы), как помечено: «пустые между слов дабы растановок не знать». Кроме того, есть особые, также буквенные обозначения для запятых и точек. Таких обозначений пять.

«Азбука Алексея Бестужева» имеет десять двузначных цифровых шифробозначений для точек и запятых, в этой же функции в этом шифре выступает число 100. Алфавит в этом шифре — кириллица, шифробозначения — однозначные и двузначные числа и буквы латиницы.

«Азбука Флорио Беневени» не имеет пустышек, для обозначения точек использовались десять двузначных чисел.

В целом можно констатировать, что именно этот тип шифров простой замены был самым распространенным в государственной переписке России, по крайней мере до конца 20–х годов XVIII столетия. 

Итак, документы свидетельствуют, что в Петровскую эпоху центром, где создавались шифры, где они вручались или откуда они рассылались корреспондентам, был вначале Посольский приказ, затем Посольская походная канцелярия, а в дальнейшем Первая экспедиция Коллегии иностранных дел. Вся деятельность по изготовлению шифров проводилась под непосредственным руководством самого императора, канцлера и вице–канцлера. Как в будущем в Коллегии иностранных дел, уже в Посольском приказе существовал специальный штат, которому поручалось зашифровывать и расшифровывать переписку. Текст, подлежащий зашифрованию, переписывали надлежащим образом дьяки Посольского приказа, а затем переводчики и секретари Коллегий иностранных дел[21]. Они же производили расшифровку писем.

В деловых бумагах нередко употребляется слово «перевод», когда речь идет о расшифрованных письмах, и упоминаются «переводчики» — лица, занимающиеся не только собственно переводом корреспонденции, но и расшифрованием ее. В Посольском приказе, например, переводчиком польских писем являлся Голембовский. Он же «переводил», т.е. расшифровывал, письма, написанные тайнописью, приходившие из Польши. П. П. Шафиров, отсылая Г. И. Головкину письма польских министров, писал: «А цифирь такая, чаю, есть у Голембовского»[22].

Ключ к шифру вручали непосредственно тому лицу, с кем предстояло переписываться. Однако части ключа могли пересылаться с нарочными. Для этого их упаковывали в конверт, который опечатывался несколькими сургучными печатями. На конверте иногда писалось имя нарочного.

Так, в 1709 г. Я. В. Полонскому было поручено следить за движением войска старосты бобруйского и не допускать его до соединения с корпусом шведского генерала Крассау. Полонскому вменялось сноситься шифром. «При этом посылаем к Вам ключ, — писал Петр, — и ежели сей посланный здорово с ним поедет, и о том к нам отпиши, дабы мы впредь нужные письма могли тем ключем писать и посылать». Выражения «здорово» — дошло, «невредно» — получено означали, что шифр или письмо дошли благополучно.

Сообщения корреспондентов, полученные Коллегией иностранных дел, просматривались секретарями экспедиции при получении их с почты, написанные шифром разбирались ими или подчиненными им нотариусом–регистратором, канцеляристом и копиистами. После этого секретари были обязаны, если президента и вице–президента в Коллегии не было, посылать эти реляции к ним на дом, а во время заседаний Коллегии о них докладывать, записывать последовавшие на них резолюции и сочинять ответные рескрипты. Эти рескрипты прочитывались на следующем заседании, причем, согласно указу от 5 апреля 1716 г., и черновые их списки, и переписанные набело подписывались всеми членами Коллегии и скреплялись подписью секретаря. Затем текст рескрипта зашифровывался и направлялся в соответствующий адрес с курьером. Вся работа Коллегии была строго регламентирована. Вход в ее апартаменты был строго ограничен служащими там лицами. Инструкция от 11 апреля 1720 г., в которой было установлено устройство Коллегии иностранных дел, заканчивалась предписанием, как хранить государственные печати и цифирные азбуки.

Для сохранения письма в тайне предпринимались предосторожности. Так, письмо Петра I к Огильви от 17 февраля 1706 г. сопровождалось следующей записью: «Февраля в 17 день цыфирью Реновою. А посланы в 22 день; замешкались за тем, что азбуку переписывали и в пуговицу вделывали. Посланы с маером Вейром».

Кроме цифирных азбук, полученных из Коллегии иностранных дел, государственные деятели России и сами создавали шифры для своей переписки. Так, например, сохранилась подлинная цифирная азбука, созданная известным поэтом и дипломатом Дмитрием Кантемиром[23]. На азбуке надпись: «Азбука цифирная, какову послал князь Дмитре Костянтинович Кантемир в 1721 г. ». Это такой же, как и описанные выше, шифр простой замены, в котором буквы кириллицы заменяются на цифры и другие буквы кириллицы. Шифр содержит небольшой «суплемент»:

Царское Величество российский государь;

Королевское Величество французский государь;

Султанское Величество турецкий государь;

резидент французский Правоте;

князь Василий Лукич Долгорукий;

князь Антиох Кантемир;

князь Дмитрий Кантемир.

Сохранились некоторые цифирные азбуки, созданные и другими государственными деятелями России. Так, например, на одном из пакетов с шифром написано: «Такова азбука послана от резидента Алексея Бестужева при реляции ево № 88, полученной в Москве октября 8–го дня 1722 г., в которой он доносит, что прежняя пропала»[24]. На самом же шифре надпись: «Азбука в государственную Коллегию иностранных дел из Копенгагена от А. Бестужева отправлена сентября 8/19–го 1722». Сохранилось два экземпляра этого шифра. Очевидно, по приезде в Россию, Бестужев в соответствии с установленным порядком сдал в Коллегию и свой экземпляр ключа.

Сохранилась в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) и цифирь, которую сделал и в 2–х экземплярах прислал 9 ноября 1722 г. в Коллегию князь Куракин. Это шифр того же типа, но алфавит — латиница.

Посылались в Коллегию такие азбуки в конвертах, которые опечатывались красными сургучными печатями, уже не государственными, а личными — отправителей азбук, как в случаях с Бестужевым и Куракиным.

Пересылали шифры довольно часто, ведь срок их действия был ограничен, и вышедшие из действия документы направлялись в Коллегию иностранных дел. Например, в одном из своих писем в Коллегию Иван Неплюев перечислял шифры, ставшие недействительными.

Новые шифры готовились в Коллегии заранее и направлялись адресатам. Но бывали и другие случаи. Так, например, на одном из шифров есть надпись: «Азбука цифирная, присланная от генерала графа Вейсбаха, которою он велел до указа корреспонденцию чинить с господином обершталмейстером, отправленным из Киева в Полшу, генералитету»[25]. А вот другая надпись: «Такова надпись написана по приказу его сиятельства графа Андрея Ивановича (Остермана. — Т. С.) и отослана к его сиятельству на двор секретарем фон Келлерманом апреля 11 дня 1734 года»[26].

С кем же царь и Коллегия иностранных дел вели шифрованную переписку? Постоянно такая переписка осуществлялась с дипломатическими представителями России за границей, в том числе: при венском дворе — П. А. Голицыным, И. X. Урбихом, П. И. Беклемишевым, А. П. Веселовским; при прусском дворе — с Альбрехтом Литом, а затем с А. Г. Головкиным. Специальные шифры для переписки с русским двором имели: А. А. Матвеев — посол в Англии, Голландии, Австрии; Б. И. Куракин — посол в Риме, Лондоне, Нидерландах, Ганновере, Париже, и многие другие дипломаты, чьи шифры сохранились.

Часто зашифровывались письма коронованных корреспондентов — польского короля Августа II, прусского короля Фридриха, хотя чаще эту переписку вели министры и вельможи союзных государств: саксонскую — И. Ф. Арнштедт, Я. Г. Флеминг, польскую — Ян Шембек, А. Н. Синявский, К. Ф. Шанявский, С. Денгоф, датскую — Юст Юль. Переписка эта касалась вопросов международной политики, заключения союзных договоров и военных вопросов. Шифрованная переписка прусского короля находилась в руках его министра И. Г. Кайзерлинга. Существовала секретная переписка России и Молдавии. Известны шифрованные письма господаря Михаила Раковицы, молдавского «посланца» Георгия Кастриота. Кратковременные дипломатические миссии также сопровождались вручением тайной азбуки лицу, направлявшемуся из России за границу.

Информация, которая содержится в шифрованной переписке государственных деятелей России Петровской эпохи, исследовалась Е. П. Подъяпольской[27].

Уже тогда русские послы широко практиковали взаимный обмен информацией, которую пересылали в шифрованном виде.

Матвеев, будучи в Лондоне, переписывался с Урбихом, русским послом в Вене. Куракин переписывался одновременно с несколькими русскими представителями за границей[28]. Г. Ф. Долгорукий и его племянник В. Л. Долгорукий держали друг друга в курсе политики двух союзных с Россией государств — Польши и Дании. Переписка эта шифровалась.

Высший командный состав армии и флота имел шифры для переписки с царем. Известны шифрованные письма Петра I к адмиралу Ф. М. Апраксину, однако сохранилось их немного. Почти все подлинные письма Петра к Апраксиным исчезли (по–видимому, погибли) и дошли до нас только в списках. Шифрованные письма Петра фельдмаршалу Г. Б. Огильви, фельдмаршалу Б. П. Шереметеву, фельдмаршалу–лейтенанту Гольцу и их шифрованные ответы опубликованы в уже упоминавшемся многотомном издании[29].

В своей переписке корреспонденты использовали шифры, предназначенные для шифрования переписки на разных языках. В основном в этот период применялись так называемые русские, немецкие и французские цифири, т.е. шифры, в которых в качестве шифрвеличин представлены буквы, слоги, слова, словосочетания соответственно русские, немецкие, французские. Петр I особенно часто употреблял французские шифры. В одном из писем Огильви жаловался Головкину, что не сумел прочесть присланных распоряжений Петра: «Французские цифирные грамотки нихто читать не может, тако не знаю, что на них ответствовать.. Прошу… извольте мне на все мои письма ответ учинить немецкою цифирью, ибо той францужкой нихто не разумеет». Такие же жалобы Огильви адресовал и Петру: «…никого здесь нет, который бы французское ваше мог разуметь, понеже Рен ключ от того потерял… Изволте ко мне через цифирь мою писать, чтоб я мог разуметь…»[30].

Петр объяснил, почему он перешел в переписке тайнописью с немецкого языка на французский язык: «Французскою азбукою к вам писали для того, что иной не было. А которую вы перво прислали, и та не годна, понеже так, как простое письмо, честь можно. А когда другую прислал, то от тех пор ею, а не французскою, к вам пишем. А и французский ключ послан»[31].

Вообще же известно, что Петр не доверял Огильви и прикомандировал к нему А. И. Репнина, который наблюдал за действиями фельдмаршала. В 1707 г. Репнин получил новое задание от Петра, для которого ему был дан особый шифр. «При сем, — писал Петр 28 мая 1707г., — посылаетца вам азбука особливыми литерами и знаками имян изображенная, против которой изволте в нужное время ради снисения оною азбукою к нам писать»[32].

Через две недели Петр посылает Репнина срочно ехать под Быхов «чинить промысл» над генералом литовских регулярных войск Синицким, перешедшим на сторону Станислава Лещинского. На этот раз Репнину предписывалось взять шифр у Ф. X. Боура, который уже свыше двух месяцев находился в лагере под Быховом, пытаясь заманить и арестовать Синицкого. Переписка с Боуром шифровалась с помощью немецкого шифра. «Немецкой цифирью» был и шифр в переписке с фельдмаршалом–лейтенантом Гольцем; в издании «Писем и бумаг» она расшифрована только частично[33].

Вручались шифры для тайной переписки и лицам, получавшим специальное военное задание от царя. Наиболее близким лицом Петра I, как известно, был А. Д. Меншиков, которого после Полтавской победы царь возвел в чин генерал–фельдмаршала. Но и до этого Меншиков пользовался почти безграничным влиянием на Петра I. В 1704—1706 гг. Петр назначил его своим официальным заместителем на фронте, что нашло отражение в специальной терминологии. Так, в письмах Петр называл Меншикова «господин мой товарищ». Слово «товарищ», по аналогии с воеводским товарищем, означало в данном случае, как указывает Е. П. Подъяпольская, «заместитель» или «помощник», т.е. Меншиков являлся официальным заместителем царя.

Шифрованная переписка между Петром I и Меншиковым касалась чрезвычайно важных вопросов. Так, в январе 1708 г. Петр I послал Меншикову шифрованное «Рассуждение», которое рассматривалось на военном совете в Вильно 3 февраля, и просил Меншикова высказаться по данному вопросу. В другом случае Петр требовал, чтобы Меншиков со своей стороны прислал «Рассуждение» цифирью[34].

Меншиков еще не был генерал–фельдмаршалом, когда шла подготовка к Полтавскому сражению. Однако он получал руководящие «пункты» наравне, а нередко и раньше фельдмаршала Шереметева. «…Пункты… отдали мы господину генералу князю Меншикову, — писал Петр Шереметеву из Воронежа 1 апреля 1709 г., — и с тех для ведома… посылаем к вам копию, цифирью писанную. Подтверждаю, дабы вы чинили по тем пунктам, которые с Воронежа вам посланы, а писаны оныя цифирью, а таковыя даны и генералу князю Меншикову»[35].

В переписке Петра I и Меншикова затрагиваются не только важнейшие вопросы военных операций, но также и вопросы внешней политики и дела, касавшиеся царевича Алексея Петровича. Так, была зашифрована часть письма Меншикова к Петру от 29 ноября 1709 г. о поездке царевича в Саксонию.

Меншиков, в свою очередь, переписывался тайной азбукой и с дипломатами (В. Л. и Г. Ф. Долгорукими), и с подчиненными ему лицами — генерал–майором А. Г. Волконским, Р. X. Боуром, Г. И. Кропотовым и другими.

Комендант Полтавы А. С. Келин получил 19 июня 1709 г., т.е. за неделю до Полтавского сражения, шифрованное письмо Петра I, отправленное к нему в шести экземплярах. Царь писал: «Когда сии письма получите, то дайте в наши шанцы сегодня знак, не мешкав, однем великим огнем и пятью пушечными выстрелами рядом… что вы те письма получили»[36]. Таким образом, военная шифрованная корреспонденция сопровождалась еще условной сигнализацией. Сами письма пересылались в полых снарядах, так как осада шведами Полтавы не давала возможности сообщаться иным образом. Через два дня, 21 июня, А. С. Келин сумел дать знать Меншикову в шифрованном письме о наблюдавшейся в Полтаве тревоге в шведском лагере и о перегруппировке войск неприятеля в связи с переходом русской армии на правый берег Ворсклы[37].

Как правило, все доверенные лица Петра получали от него вместе с заданиями шифры для переписки. Такими доверенными лицами, кроме А. Д. Меншикова и А. И. Репнина, например, являлись бригадир Г. И. Кропотов, генерал–майор Я. В. Полонский, сержант Преображенского полка, позже поручик флота А. В. Кикин, адъютант Петра А. И. Румянцев, полковник П. И. Яковлев.

Бригадир Кропотов был отправлен в 1709 г. к крепости Каменец–Подольский, находившейся близ молдавской границы. Перед Кропотовым ставилась весьма ответственная задача — не пропустить Карла XII из Турции в Молдавию, откуда тот предполагал пробраться по горному проходу Кампулунг в Венгрию; вести секретные сношения с молдавским господарем Михаилом Раковицей, стремиться захватить на молдавской границе коронного стражника Стефана Потоцкого — сторонника Лещинского и Карла XII — и, что особенно важно, попытаться задержать самого Карла XII. Кропотов был обязан «о вышеописанных делах писать… цифирью». Переписка Кропотова с Меншиковым сохранилась в архивном фонде последнего. Почти все письма Кропотова зашифрованы. Точно так же зашифрована переписка Кропотова и находившегося при нем переводчика А. Ботвинкина с М. Раковицей. Молдавский господарь жестоко поплатился за свою борьбу против турецкого гнета и за симпатии к России: он был низложен султаном, брошен в тюрьму и погиб в ней. Кропотов же, оставаясь на молдавской границе, и в 1710 г. продолжал посылать оттуда шифрованные письма.

Петр I использовал опыт генералов–иностранцев, но, не доверяя им, прикомандировал к каждому генералу своих людей из лейб–гвардии. Подобно тому, как к генерал–фельдмаршалу Огильви был приставлен Репнин, сообщавший сведения Петру шифрованными письмами, к генералу Георгу–Густаву Розену был прикомандирован в 1706 г. А. В. Кикин, носивший в то время скромный чин сержанта Преображенского полка. Генерал Розен имел немецкий шифр для переписки, этот же шифр имел и А. В. Кикин.

Торговые агенты, посылавшиеся за границу и получавшие нередко важные дополнительные поручения, имели шифры для письменных сношений. Сохранились азбуки для переписки с С. В. Рагузинским — агентом в Рагузе, Венеции, Средней Италии; с Осипом Соловьевым — агентом в Амстердаме и Ф. С. Салтыковым — морским агентом, известным автором различных проектов.

Переписка, касающаяся важных внутриполитических вопросов, также шифровалась. Мы уже писали о том, что специальный шифр был выработан для переписки о восстании на Дону в 1707—1708 гг. Ключ к этому шифру имели: Петр I, зорко следивший за ходом восстания, А. Д. Меншиков — командующий кавалерией, адмирал Ф. М. Апраксин, который вел строительство гаваней и флота на юге России, где развивалось восстание, подполковник Преображенского полка В. В. Долгорукий, назначенный начальником всех вооруженных сил, выставленных против повстанцев, и азовский губернатор И. А. Толстой, на вверенной которому территории находился оплот от турецкой опасности — Азовская крепость, закладывались, строились новые крепости и гавани, сооружался молодой корабельный флот, причем всем этим начинаниям угрожало быстро ширившееся крестьянско–казацкое восстание. Восстание росло. 

Против булавинцев на Дон были направлены гвардейцы, в том числе и Г. И. Кропотов. Меншиков писал ему: «…между тем временем как к нам, так и к господину маеору Долгорукому писать с нарочными курьерами, которых хотя шпигами или под видом переметчиков сквозь воровские войска посылать, ежели каким иным способом послать будет невозможно, и такие с ними письма писать цифирью»[38].

Секретная переписка, для которой имелись особые шифры, велась с администраторами пограничных районов и губерний — с киевским губернатором Д. М. Голицыным, с обер–комендантом Нарвы К. А. Нарышкиным.

В 1711 г. для внутреннего управления государством был создан Сенат. Очень скоро после этого Петр I начинает шифровать свои письма Сенату. Зашифрованные части этих писем обычно касались военных вопросов[39].

Таким образом, можно сказать, что правительственная, общегосударственная шифрованная переписка в Петровскую эпоху активно велась в области внешней политики и дипломатии, в военной деятельности, в области решения внутриполитических вопросов.

Один и тот же шифр без изменения использовали в разное время для переписки с различными лицами. Так, например, шифр, которым Петр I переписывался с Ф. Н. Балком в 1710—1711 гг., был дан позднее Д. М. Голицыну, в 1720 г. — князю Борису Мещерскому. В 1715 г. шифр, которым до того переписывался П. П. Шафиров, был принят для переписки Г. И. Головкина и П. И. Ягужинского, а в 1716 г. его получил П. И. Беклемишев. Один и тот же шифр использовался в разное время и для переписки Коллегии с Я. В. Полонским, Н. Ю. Ифлантом, С. В. Рагузинским, С. Г. Нарышкиным. Подобное использование одних и тех же шифров, сданных ранее в Коллегию иностранных дел; практиковалось на протяжении всего XVIII столетия. 

Примечания:

1

Сперанский М. И. Тайнопись в юго–славянских и русских памятниках письма. Энциклопедия славянской филологии. Вып. 3, 4. Л., 1929.

2

Подробнее см.: Симонов Р. А. Математическая мысль Древней Руси. М., 1977.

3

Панченко А. М. Русская стихотворная культура XVII века. Л., 1973. С. 111.

9

Голиков И. И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. Ч. XI. М., 1789. С. 356—357. (Изд. 2. Т. XIX. М., 1842. С. 534—535). Эта азбука была также опубликована в: Письма и бумаги Петра Великого. Т. VII. Вып. 2. М. — Л., 1946. С. 734–735.

10

Тромонин К. Я. Достопамятности Москвы. Тетрадь 1. М., 1843. С. 128.

11

Материалы для истории Гангутской операции. Вып. I. Ч. I. Пг., 1914. С. XXV–XXIX.

12

Сборник Русского исторического общества (далее: Сб. РИО). Т. XI. СПб., 1873. С. 253 и приложения к С. 31 и 34.

13

Архив внешней политики Российской империи (далее: АВПРИ). Ф. Цифирные азбуки. Оп. 19/1. Д. 177.

14

Сб. РИО. Т. XI. С. 30 31.

15

АВПР. Ф. Цифирные азбуки. Оп. 1. Д. 12.

16

«Письма и бумаги». Т. IV. Ч. II. СПб. 1900. С. 573–574.

17

АВПРИ. Ф. Цифирные азбуки. Оп. I. Д. 11.

18

Там же. Д. 17.

19

Там же. Д. 18

20

Там же. Д. 21.

21

См. письмо Головина от 4/VII 1702 г.: «Письма и бумаги». Т. II. С. 375; Письмо Петра I от 16/III 1709 г. к Гольцу из Воронежа было написано по–немецки, шифровал его Абрам Веселовский: «Письма и бумага». Т. IX. Вып. I и 2. С. 125 и 772.

22

«Письма и бумаги». Т. IV. С. 821.

23

АВПРИ. Ф. Цифирные азбуки. Оп.. 19/I. Д. 11.

24

Там же. Д. 8.

25

Там же. Д. 41. Л. 21.

26

Там же. Л. 37.

27

Подъяпольская Е. П. Шифрованная переписка России в первой четверти XVIII века. Проблемы источниковедения. Т. 8. М , 1959.

28

Никифоров Л. А. Русско–английские отношения при Петре I. M., 1950. С. 64—65. К числу корреспондентов Куракина, которых перечисляет Л. А. Никифоров, следует добавить И. И. Неплюева, бывшего в 1725 г. резидентом в Константинополе.

29

«Письма и бумаги». Т. IV. С. 591, 627 и др.; Т. IX. Вып. 1 и 2. С. 408 и 1286; 137 и 793; 381, 393, 126. Т.Х.С. 173, 198.

30

Там же. Т. IV. С. 677, 711.

31

Там же. Письмо Петра I от 12/III 1796 г.

32

Там же. Т. V. С. 279. Шифр этот не сохранился.

33

Центральный государственный архив древних рукописей. Кабинет Петра I. Кн. 60. Л. 29; «Письма и бумаги». Т. IX. Вып. 1. С. 52.

34

«Письма и бумаги». Т. IX. Вып. 1. С. 36.

35

Там же. С. 137, 151.

36

Там же. С. 217.

37

Там же. Т. IX. Вып. 2. С. 967.

38

Там же. Т. VII. Вып. 2. С. 820.

39

См. Сб. РИО. Т. XI. СПб., 1873. С. 239–240, 252–256, 259–262, 325.