• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

ТРАННЫЙ календарь был в Древнем Риме. Год начинался с марта и состоял из двенадцати месяцев; только в одном из них было 28 дней, а во всех остальных попеременно — 29 или 31.

Вы узнаёте знакомые названия, но вряд ли догадываетесь об их происхождении.

Первый месяц — начало полевых работ — был посвящен богу войны Марсу, который должен защищать мирный труд. Второй месяц получил свое название от слова «аперире» — открывать, так как в апреле раскрываются почки на деревьях и пробиваются зеленые всходы на полях. Третий и четвертый месяцы носили имена богинь: весеннего расцвета — Майи и плодородия — Юноны.

Следующие шесть месяцев попросту назывались порядковыми числительными: квинтилис — пятый, секстилис — шестой и так до десятого — децембер.

Одиннадцатым месяцем управлял двуликий Янус. Этот бог времени по совместительству охранял все входы и выходы, начиная от городских ворот до дверей каждого дома, и поэтому нередко изображался с ключом в руке. Как верный страж римлян и повелитель времени, Янус имел два лица, чтобы видеть все перед собой и за своей спиной, заглядывать в будущее и не забывать о прошлом.

Все месяцы имели счастливое, по древнему суеверию, нечетное число дней — 29 или 31, и только один был обделен.[27] Этот последний месяц, посвященный покаянию в грехах и памяти усопших, назывался именем бога смерти Фебруо и состоял из 28 дней. Лишь самый мрачный фебруариус имел несчастливое четное число дней и был самым коротким, чтобы поскорее кончался.

Да и весь календарь оказывался слишком коротким — всего 355 дней — и кончался на 10¹/₄ суток раньше, чем полагается. Разница эта с каждым годом увеличивалась, и выходило так, что в природе еще зима, а по календарю уже мартиус.

Осенью справлялся праздник уборки винограда, посвященный самому веселому богу Бахусу, ведавшему виноделием. А приходилось отмечать этот праздник в сугубо трезвом состоянии: о вине можно было только мечтать, потому что виноград еще не успел созреть.

Словом, хлопот не оберешься с таким торопливым календарем, который обгоняет времена года. В сущности, это был наш старый знакомый лунный календарь, к которому добавили еще один день.

Всеми праздниками и календарем заправляли жрецы, понтифики, — им и карты в руки. Они назначали, какие дни считать счастливыми, какие — неудачными или полуудачными. Им ли, понтификам, не справиться с календарными неурядицами?

И они придумали, как наладить порядок. Раз в два года, решили жрецы, будем добавлять еще один месяц мерцедоний,[28] состоящий по очереди из 22 и 23 дней.

При этом получалась такая четырехлетка: в первом ее году, коротком, было, как обычно, 355 дней, второй год, подлиннее, имел 377 (355 + 22) дней, третий — снова короткий, а четвертый год, самый длинный, состоял уже из 378 (355 + 23) дней. Все обстояло как будто бы неплохо — нужно было только преодолеть еще одно серьезное препятствие.

Ведь на небе двенадцать созвездий зодиака, поэтому ни в каком случае нельзя добавлять тринадцатый месяц к тем двенадцати, которые даны людям самими богами. Из этого затруднения жрецы вышли с честью: они запрятали от богов мерцедоний, неприметно вклинив его во вторую половину фебруариуса.

Очень уж забавным стал этот двойной месяц, состоявший из пятидесяти или пятидесяти одного дня. До 23-го числа длился фебруариус, затем счет начинали с 1 мерцедония до его последнего дня; потом, как ни в чем не бывало, вновь возвращались к фебруариусу и продолжали считать 24-е число, 25-е и так далее до 28-го.

Таким вздорным способом, только для вида, удалось сохранить освященное традицией число дней в последнем месяце. И боги не в обиде, и календарь в порядке, радовались жрецы, но они ошиблись. Порядка все же не получилось, потому что в календарь затесался лишний день. Откуда же он взялся?

Жрецы, не подсчитав как следует, каждые четыре года вставляли два мерцедония но 22 и 23 дня, или всего 45 дней. Из-за этого каждый год четырехлетки удлинился в среднем на 11¹/₄ (45:4) суток, а не хватало только 10¹/₄. Вот откуда появился лишний день.

Раньше календарь был чересчур коротким и торопливым, теперь он стал слишком длинным и медлительным. За тридцать лет по одному лишнему дню накоплялся уже целый месяц: по календарю только наступил мартиус, а надо бы считать уже 1 априлиса. И чем дальше, тем хуже.

Праздник Флоралий, в честь богини цветов и юности Флоры, начинался 28 априлиса, а он забежал по нашему календарю на конец майуса, праздник жатвы приходилось отмечать чуть ли не зимою. Один только лишний день вносил нетерпимую путаницу во все расчеты. Весенние праздники сползали к лету, осенние — к зиме. Но дело не только в праздниках — они ведь были связаны с началом или окончанием полевых работ, и календарь утрачивал всякий смысл: он не мог держать правильный счет дней в согласии с временами года.

Надо было как-нибудь подогнать календарь к временам года, вносить новые исправления, а это всецело зависело от жрецов, особенно от их главаря, носившего титул понтифика великого. Но у них были свои заботы, и понтифики распоряжались календарем как хотели, вернее, как им было выгоднее.

Обычно 1 януариуса народное собрание выбирало на предстоящий год новых консулов, правителей Римской республики. Проконсулы, полноправно хозяйничавшие в богатых, принадлежавших Риму областях, также назначались ровно на один год. Но этот год жрецы могли по своей воле растянуть, как резину, или сократить, если им заблагорассудится.

Стоило крупным сановникам подкупить понтификов, и календарь удлинялся на месяц. Пожелает верховный жрец освободиться от несимпатичных ему консулов или порадеть сборщикам налогов с трудового населения — и, пожалуйте, год неожиданно укорачивается.

Иной раз великий понтифик попадал в затруднительное положение. Какой-нибудь ростовщик — а их в Риме было более чем достаточно — предлагает крупный куш за уменьшение года, чтобы пораньше получить долг или проценты. А в это время, как назло, важный патриций, знатный римлянин, которому вовсе не к спеху возвращать долг, преподносит ценный подарок, чтобы продлить срок платежа. Как тут быть? Обычно понтифик поступал «честно»: он не брал взятки у обоих, а угождал тому, кто давал больше.

Все эти махинации и спекуляции жрецов так запутали счет дней, что даже главный понтифик с трудом мог разобраться. Чтобы положить конец злоупотреблениям, надо было заменить сумбурный календарь.

Эту реформу осуществил Юлий Цезарь.

Знаменитый полководец Юлий Цезарь в 45 году до нашей эры захватил верховную власть в Римском государстве, а еще раньше он был избран верховным жрецом. Цезарь знал о достоинствах египетского календаря, и, если бы ввел его с поправкой Эвергета, мы обладали бы более удобным календарем, чем нынешний.

Однако даже всесильный повелитель Римского государства и глава богослужителей не осмелился нарушить все религиозные предрассудки. По совету александрийского астронома Созигена Цезарь решил только перекроить римский календарь по образцу египетского. А перекройка требовалась солидная.

Прежде всего нужно было избавиться от неуклюжего мерцедония. Без него в календаре оставалось 355 суток, то есть до конца года не хватало 10¹/₄ дней. Десять дней Созиген разверстал между короткими римскими месяцами. К пяти месяцам было добавлено по одному дню, к трем — по два, а всего одиннадцать дней, на один больше, чем следовало. Пришлось отнять один день у октобера. После этой перестройки обновленные месяцы имели такое число дней (год уже начинался с януариуса):

Как видите, Цезарь смело пренебрег древним суеверием относительно четных чисел и дерзнул установить пять месяцев по 30 дней. Но для чего понадобилась вся эта «реконструкция»?

По предложению Созигена, принятому Цезарем, календарь приобрел строгий строй: все нечетные месяцы имели и нечетное число дней — 31, а все четные — по 30 дней. Такое аккуратное чередование длинных и коротких месяцев нетрудно запомнить. Нарушал этот строй только самый короткий — фебруариус, в котором было 29 дней.

После такой перестройки в календаре стало 365 суток, а должно быть 365¹/₄. Из этих четвертушек за четыре года нарастают целые сутки. Их решено было добавлять к каждому четвертому году, как, помните, предписал в своем недолговечном декрете Эвергет.

В какой же месяц вставлять дополнительный, 366-й день? Казалось бы, проще всего удлинить самый короткий — фебруариус, добавив к нему еще один, тридцатый день. Но понтифик великий Цезарь не отважился так поступить. Он прибег к испытанной хитрости жрецов и вклинил дополнительный день на место, которое занимал изгнанный мерцедоний, между 23-м и 24-м числами фебруариуса.

Уловка и на этот раз удалась: доверчивые боги так и не заметили обмана, или, по крайней мере, не придирались к тому, что в фебруариусе стало два 24-х числа. И до сих пор уцелела память о занятной проделке Цезаря. Эта довольно любопытная история стоит того, чтобы рассказать о ней подробнее.

В римском календаре от прежнего счета дней по «лунному расписанию» сохранилось деление месяца на три неравные части между днями календ, нон и ид.

Каждый месяц начинался с новолуния: как только показывался бледный серпик новорожденной Луны, тотчас же по распоряжению жрецов особый глашатай в храмах, на улицах и площадях громко, во всеуслышание, выкликал, то есть объявлял, о начале нового месяца. По-латински «выкликаю» — калео, и поэтому первое число каждого месяца называлось календы, то, что должно быть выкликнуто. Вот от этого слова и пошло наше название — календарь.

Следующую фазу Луны, первую четверть, римляне относили к 5-му или 7-му числу месяца и называли этот день ноны, а полнолуние, 13-е или 15-е число, — иды.

Когда приближается Первое мая или Октябрьская годовщина, мы часто считаем и газеты напоминают: до Первомая остается пять дней, четыре, три… Таким же образом римляне постоянно вели счет дней не от первого числа к последующим, а наоборот, так сказать, от конца к началу, по числу суток, остающихся до ближайших нон, ид или календ.

Вместо того чтобы сказать «30 априлиса», говорили: «канун (майских) календ», 29 апреля — третий день до календ и так далее. По такому счету шиворот-навыворот 24 фебруариуса называлось шестым (по-латински «секстус») днем до календ. Раз в четыре года фебруариус дополнялся еще одним 24-м числом, и его называли «вторым, или дважды шестым» — биссекстус, а такой год именовался двушестерочным, то есть биссекстилис.[29]

От этого слова и происходит искаженное русское название «високосный» для года, имеющего 366 (кстати тоже две шестерки!) дней. Високосными мы считаем те годы, порядковое число которых без остатка делится на четыре, например 1960, 1964, 1968. При этом, в отличие от древних римлян, мы, не страшась богов, добавляем еще один день к концу февраля, который обычно имеет 28 дней. Но об этом еще речь впереди.

Начало года Цезарь перенес с мартиуса на януариус. Двуликий Янус занял подобающее богу времени место: он мог обозревать и год минувший и год наступающий. Впрочем, не поэтому ему было предоставлено первое место среди месяцев, а просто для удобства: с 1 января по старой традиции приступали к своим обязанностям новые консулы, а также правители завоеванных Римом стран.

И до сих пор мы встречаем Новый год в самый хмурый и холодный месяц, хотя гораздо приятнее было бы отмечать такой праздник весною, как это было у многих древних народов Востока. Недаром Пушкин называл это время, когда вся природа празднует обновление жизни, «утром года». Еще удобнее было бы приурочить новогодие к одному из равноденствий или солнцестояний — точно определяемым моментам движения Земли вокруг Солнца. Тогда календарь приобрел бы строго научный характер, как это было во Франции после буржуазной революции.

Ничего не поделаешь, приходится считаться с многовековой традицией. Но перестановка януариуса и фебруариуса с конца года к началу привела к смешному недоразумению.

Мартиус был первым месяцем, а стал третьим. Перескочили на два места вперед и все остальные месяцы: септембер, который по смыслу этого слова должен быть седьмым, превратился в девятый; октобер, восьмой, — в десятый; новембер, девятый, — в одиннадцатый; децембер, десятый, — в двенадцатый.

И здесь Цезарь не рискнул отступить от старого обычая. Только пятый месяц, квинтилис, а теперь седьмой, был, по имени Цезаря, назван июлем, а позже секстилис получил имя преемника Цезаря императора Августа.

Так и сохранились в нашем календаре ничего не говорящие ни уму, ни сердцу названия месяцев по именам римских властителей, богов и богинь, по числительным, не соответствующим своему смыслу.

Сохранилась и другая римская древность — слово «каникулы». Самая яркая звезда нашего неба, Сириус (в созвездии Большого Пса), называлась у римлян «пёсьей», или по-латински «каникула». Впервые, после долгого перерыва, эта звезда восходила в июле (по нашему календарю), предвещая самую жаркую пору года — «собачьи дни».[30] Вот на эти томящие зноем каникулярные дни, примерно с 22 июля до 23 августа, богатые патриции уезжали в свои загородные виллы, чтобы в сельской тиши «отдохнуть» от городского безделья…

Не сразу можно было ввести новый календарь. Из-за спекулятивных фокусов жрецов календарные даты убежали на восемьдесят суток вперед от начала времен года — равноденствий и солнцестояний. Как искупить грехи богослужителей?

Чтобы подогнать новый календарь к солнечному году, надо было задержать счет дней. Созиген предложил вернуть весеннее равноденствие к «своему дню», который в то время был 25 мартиуса, — тогда и религиозные праздники станут на свои места, положенные им в согласии с сельскохозяйственными работами. Проще всего — вставить бы злополучные восемьдесят дней после януариуса или фебруариуса. И уже с мартиуса 46 года до нашей эры, в котором была проведена реформа, календарь обрел бы должный порядок. Но даже великий Цезарь не решился так нарушать религиозные традиции — это уже не ускользнет от внимания богов.

Пришлось прибегнуть к довольно сложной операции. Чего только не было в последнем году старого календаря?!

Прежде всего к обычным 355 суткам был добавлен несуразный мерцедоний из 23 дней, вставленных в привычное место между 23 и 24 фебруариуса. Затем к концу года, между новембером и децембером, были вклинены еще два безыменных месяца по 33 и 34 дня. Сверх всякой меры был укомплектован этот самый длинный в истории год: он состоял из 15 месяцев — 445 дней!

Недаром он получил название конфузного, путаного года. Зато этот последний конфуз римского календаря должен был застраховать от всяческих вольных или невольных ошибок, явных и тайных жульнических комбинаций жрецов. Но они ухитрились опять внести путаницу.

Больше двух тысяч лет назад, с 1 января 45 года до нашей эры был введен новый календарь. Хотя разработал его Созиген, но по имени Юлия Цезаря он получил название юлианского. Знаменитый полководец всего лишь на год с небольшим пережил реформу: Цезарь был предательски убит в мартовские иды (15 мартиуса) 44 года до нашей эры. После его смерти жрецы по невежеству или небрежности, а возможно, для того, чтобы опорочить календарную реформу, стали считать високосными вместо четвертого каждый третий год.

Эту ошибку исправил и уже навсегда устранил преемник Цезаря — первый римский император Октавиан Август.[31] Заодно он возымел неодолимое желание увековечить и свое имя в календаре. Первые шесть месяцев посвящены богам, седьмой уже занят Юлием Цезарем, на очереди восьмой — секстилис. Но вот беда: в этом месяце всего только тридцать дней — не приличествует императору называть своим именем такой «неполноценный» месяц.

Император Август очень просто решил эту задачу: он удлинил «свой» месяц — август еще на один день, отняв его у фебруариуса. С тех пор этот месяц вновь укоротился до 28 дней, как это было до реформы Цезаря. Однако здесь возникла новая неприятность: теперь три месяца подряд — июль, август, септембер — имели по 31 дню. Неудобно было так грубо нарушать установленную Цезарем очередность месяцев по 31 и 30 дней.

Но лиха беда начало: если можно перенести один день из фебруариуса на полгода вперед, в август, то сущие пустяки перекинуть денек из септембера в следующий за ним октобер. Правда, теперь октобер и новембер, опять два месяца подряд, имели по 31 дню, ну что ж, можно у новембера тоже отнять один день и подарить его децемберу.

После всех этих хитроумных перестановок месяцы наконец прочно обрели то число дней и названия, которые сохранились без изменения до нашего времени. По примеру Августа некоторые из римских императоров также пытались «обессмертить» свои имена, навязав их еще свободным месяцам, но это им не удалось.

Теперь начало сельскохозяйственных работ и праздники были строго приурочены к определенным календарным датам. И все же из-за религиозных праздников возникли новые злоключения и передряги.

Но… вооружитесь терпением: эта очень долгая история растянулась более чем на полторы тысячи лет…

Примечания:

2

Теперь вогулы называются манси; остяки — ханты, кеты, селькупы; тунгусы — эвенки.

3

Десять делится без остатка только на 2 и на 5, а двенадцать — на 2, 3, 4 и 6.

27

Вероятно, древние римляне так «уважали» нечетные числа потому, что последовательный ряд их в сумме всегда дает квадрат целого числа: 1 + 3 = 4, то есть 2²; 1 + 3+5 = 9, то есть З², и так далее.

28

Назывался он так от слова «мерцес» (расплата), так как в это время, к концу года, производилась уплата всех долгов.

29

Слово «бис» (второй, дважды) мы и теперь «выкликаем», когда просим певца повторить поправившуюся нам песню.

30

Любопытно, что у нас «собачьей погодой» называют осенние дождливые дни.

31

Прозвище «август» означает священный. Власто- и славолюбивый император провозглашал себя даже сыном божиим и требовал, чтобы поклонялись его статуям, выставленным в храмах. Члены царской семьи в России тоже именовались «августейшими».