• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

У меня нет совести. У меня есть только нервы.

Я нередко думал об окружающих: «Хоть бы ты умер». А ведь среди них были даже мои близкие родственники.

Я часто думал: «Когда я влюблялся в женщину, она всегда влюблялась в меня – как было бы хорошо, если бы, когда я начинал ее ненавидеть, она бы тоже начинала ненавидеть меня».

После тринадцати лет я часто влюблялся и начинал сочинять лирические стихи, но всегда освобождался от любви, не заходя слишком далеко. Это объяснялось не тем, что я был слишком уж нравствен. Просто я не забывал все как следует подсчитать в уме.

С любой, даже самой любимой, женщиной мне было скучно разговаривать больше часа.

Я много раз лгал. Но когда я пытался записать произнесенную мной ложь, она становилась бесконечно жалкой.

Я никогда не ропщу, если мне приходится делить с кем-то женщину. Но если, к счастью или несчастью, ему это неизвестно, в какой-то момент я начинаю испытывать к такой женщине отвращение.

Я никогда не ропщу, если мне приходится делить с кем-то женщину. Но только при двух условиях – либо я с ним совершенно незнаком, либо он мне бесконечно далек.

Я могу любить женщину, которая, любя кого-то, обманывает мужа. Но питаю глубокое отвращение к женщине, которая, любя кого-то, пренебрегает детьми.

Меня делают сентиментальным лишь невинные дети.

Когда мне не было и тридцати, я любил одну женщину. Однажды она сказала мне: «Я очень виновата перед вашей женой». Я не чувствовал перед женой никакой вины. Но слова женщины запали мне в душу. И я подумал: «Может быть, я виноват и перед этой женщиной?» Я до сих пор испытываю нежность к ней.

Я был безразличен к деньгам. Разумеется, потому, что на жизнь мне всегда хватало.

Я был почтителен с родителями. Потому что они были пожилыми людьми.

Двум-трем своим приятелям я ни разу в жизни не солгал, хотя и правду не говорил. Потому что и они не лгали мне.