• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Созерцая таким вот образом свою родную планету, я продолжал подниматься все выше и выше. Земля удалялась, становясь все меньше и меньше, и поскольку я двигался в восточном направлении, она вращалась подо мной. Все, что было на ее поверхности, двигалось в западном направлении, пока закат, середина Атлантики, а затем и ночь, не показались над ее восточным краем. Прошло еще несколько минут, и планета стала выглядеть огромным полумесяцем. А вскоре это был уже только туманный, уменьшающийся в размере серп, рядом с которым был виден четко очерченный маленький полумесяц его спутника.

С восторгом я осознал, что перемещаюсь с фантастической, совершенной невероятной скоростью. Я двигался настолько быстро, что у меня сложилось впечатление, будто я плыву в беспрерывном потоке метеоров. Они были невидимы до тех пор, пока не оказывались совсем рядом со мной; ибо они сияли только отраженным солнечным светом, и появлялись лишь на мгновение в форме полосок света, словно огни пролетающего мимо скорого поезда. С некоторыми я сталкивался лбом, но это не имело для меня никаких последствий. Один огромный асимметричный камень, размером с дом, основательно испугал меня. Сверкающая масса, словно девятый вал поднялась у меня перед глазами (за какую-то долю секунды я успел разглядеть ее грубую бугристую поверхность) и поглотила меня. Вернее я догадался, что она поглотила меня, поскольку я прошел сквозь нее так быстро, что не успел опомниться, как она осталась позади.

Очень скоро Земля стала всего лишь одной из звезд. Я говорю «скоро», но, на самом деле, я полностью утратил ощущение времени. Я не различал ни минут, ни часов, а может быть, даже и дней и недель.

Несмотря на то, что я по-прежнему пытался собраться с мыслями, я обратил внимание, что уже вышел за пределы орбиты Марса и мчусь в потоке астероидов. Некоторые из этих маленьких планет теперь находились настолько близко, что выглядели большими звездами, плывущими через созвездия. Некоторые из них, прежде чем исчезнуть позади меня, продемонстрировали мне свои полукруглые выпуклые формы.

Уже и Юпитер, находившийся далеко впереди меня, становился все ярче и менял свое расположение среди неподвижных звезд. Огромный шар теперь выглядел диском, который вскоре был уже больше съеживающегося Солнца. Четыре его главных спутника напоминали плавающие вокруг него маленькие жемчужины. Из-за облачности поверхность планеты казалась куском бекона, исполосованного прожилками сала. Облака закрыли всю окружность планеты. Я приблизился к планете вплотную и миновал ее. Из-за невероятной толщины ее атмосферы было невозможно определить границу между ночью и днем – они просто слились в одно целое. Кое-где на ее восточном неосвещенном полушарии я заметил области размытого красноватого света. Вероятно, это сквозь плотные облака пробивался свет пламени вулканических извержений.

Через несколько минут, а может быть лет, Юпитер снова стал просто звездой, а затем затерялся в сиянии уменьшившегося в размерах, но все еще сверкающего Солнца. На моем пути больше не было внешних планет, но вскоре я сообразил, что уже далеко вышел даже за пределы орбиты Плутона. Теперь Солнце было просто самой яркой из звезд, удалявшихся от меня.

Наконец-то пришло время заволноваться. Я не видел ничего, кроме звездного неба. Большая Медведица, Кассиопея, Орион, Плеяды дразнили меня своими хорошо знакомыми, но очень далекими очертаниями. Солнце было всего лишь одной из ярких звезд. Ничего не изменилось. Неужели я был обречен вечно болтаться в космосе, превратившись в бесплотную точку обзора? Может я умер? Может это было наказанием за мою бесплодную жизнь? Может быть наказание за несостоятельность заключалось в том, чтобы навечно отстранить меня от человеческих дел, страстей и предубеждений?

Усилием воображения я вернулся на вершину холма в своем пригороде. Я увидел наш дом. Открылась дверь. На участок двора, освещенный горящей в холле лампой, вышла жена. Какую-то минуту она постояла, оглядываясь, а потом вернулась в дом. Но все это было только в моем воображении. На самом деле, вокруг были одни только звезды.

Через некоторое время я заметил, что Солнце и расположенные рядом с ним звезды приобрели красноватый оттенок. Те же, что располагались на противоположном полюсе небес, были светло-голубого цвета. Объяснение этому странному феномену пришло мне в голову совершенно неожиданно. Я перемещался настолько быстро, что свет просто не мог не реагировать на мое перемещение. Волнам, следующим со мной в одном направлении, требовалось много времени, чтобы догнать меня. Поэтому они представлялись мне более медленными пульсациями, чем на самом деле – вот почему я видел их в красном цвете. Те волны, которые шли мне навстречу, были сконцентрированными и укороченными, и потому я видел их в голубом свете.

Очень скоро небеса представляли собой совершенно необычное зрелище, потому что все звезды, располагавшиеся за мной, были темно-красного цвета, а звезды впереди меня, – фиолетового. Рубины – за мной, аметисты – впереди меня. Вокруг рубиновых созвездий были разбросаны топазы, а вокруг аметистовых – сапфиры. По обе стороны от меня небесные светила имели привычную белизну бриллиантов. Поскольку я путешествовал почти на галактическом уровне, то обруч Млечного Пути по обе стороны от меня был белым, сзади – красным, а впереди – фиолетовым. Очень скоро звезды, располагавшиеся непосредственно впереди и позади меня, потускнели, а потом исчезли, оставив в небесах две беззвездные дыры, каждая из которых была окружена ореолом разноцветных звезд. По всей видимости я все еще набирал скорость. Свет звезд, располагавшихся впереди и позади меня, теперь доходил до меня в формах, недоступных человеческим органам зрения.

По мере того, как увеличивалась скорость моего движения, две беззвездные, окаймленные цветной бахромой дыры впереди и позади меня продолжали поглощать зону нормальных звезд, расположенную по обе стороны от меня. Теперь я стал замечать среди них какое-то движение. Из-за моего перемещения казалось, что ближайшие звезды плывут на фоне звезд, более удаленных. Скорость их движения увеличивалась до тех пор, пока в течение какой-то минуты все небо не было исполосовано летящими звездами. Затем все исчезло. Видимо, моя скорость была настолько велика в сравнении со скоростью звезд, что свет ни одной из них не мог меня достичь.

Хотя теперь, наверное, я перемещался со скоростью, превышающей скорость света, мне казалось, что я плаваю на дне глубокого спокойного колодца. Безликая тьма, полное отсутствие каких-либо ощущений ужасали меня, если только можно назвать «ужасом» отвращение и дурные предчувствия, которые я испытывал безо всяких физических проявлений ужаса: дрожи, потливости, учащенного дыхания и сердцебиения. Несчастный от жалости к себе, я отчаянно хотел вернуться домой, отчаянно хотел еще раз увидеть лицо той, кого я знал лучше всех. В своем воображении я видел, как она сидит у камина и шьет, а по ее лбу пролегла маленькая морщинка беспокойства. Я подумал о том, не лежит ли в зарослях вереска мое бездыханное тело. Найдут ли его там поутру? Как она перенесет столь большую перемену в своей жизни? Разумеется, она не подаст виду, но она будет страдать.

Но даже в тот момент, когда я отчаянно протестовал против распада нашего драгоценного микроскопического сообщества, я чувствовал: что-то внутри меня, мой дух, явно не хочет прекращать это удивительное путешествие. Не могу сказать, что моя привязанность к знакомому мне миру людей могла быть хоть на мгновение поколебленной жаждой приключений. Я был слишком большим домоседом, чтобы искать на свою голову опасностей и неудобств. Но моя робость была побеждена осознанием того, что судьба предоставляет мне возможность не только исследовать физические глубины вселенной, но и узнать, какую именно роль в звездном мире играют жизнь и разум. Мною овладело острое желание познать значимость человека или каких-либо человекоподобных существ, в масштабах космоса. Наше домашнее сокровище – бесстрашно призывающая весну маргаритка, растущая на обочине скучной дороги современной жизни, – заставило меня с удовольствием пуститься в это странное путешествие. Ведь я мог обнаружить, что вселенная – это не покрытая пылью и пеплом равнина с торчащими тут и там пеньками жизни, а бескрайнее поле цветов, простирающееся за пределами жарящейся на Солнце свалки под названием Земля.

Был ли человек на самом деле тем, чем он иногда желает быть, – все разрастающейся точкой космического духа, по крайней мере, в его временном аспекте? Или он был одной из миллионов разрастающихся точек? Или человечество занимает во вселенной такое же место, какое занимают крысы в кафедральном соборе? И что является истинной функцией человека – сила, любовь, мудрость, поклонение, или все вместе взятое? А может быть, идея функции (цели) не имеет для космоса никакого значения? Я мог бы ответить на все эти очень серьезные вопросы. Кроме того я это определил для себя: я должен получить более ясное представление и выработать правильное отношение к тому, что принуждает нас к поклонению.

Теперь я казался своему раздувшемуся от сознания собственной значимости «я» не отдельной, жаждущей славы личностью, а посланником человечества, щупальцем, которым живой человеческий мир шарил в космосе, пытаясь отыскать себе подобных. Я должен был идти вперед любой ценой, даже если в результате этого должна была безвременно оборваться моя банальная земная жизнь, моя жена стать вдовой, а дети – сиротами. Я должен был идти вперед; и однажды, даже если это межзвездное путешествие затянется на века, я должен вернуться назад.

Сейчас, действительно вернувшись на Землю после самых удивительных приключений и оглядываясь на этот период восторга, я с печалью думаю о том, какой контраст между тем духовным сокровищем, которое я хотел передать своим братьям – землянам, и истинным результатом моих трудов. Вероятно, причиной моей неудачи является то, что приняв брошенный судьбой вызов, я принял его с внутренней опаской. Сейчас я понимаю, что страх и жажда уюта ослабили силу моей воли. Моя решимость, несмотря на всю ее внешнюю твердость, все-таки оказалась хрупкой. Храбрость слишком часто изменяла мне, уступая место тоске по моей родной планете. Во время путешествия у меня снова и снова возникало ощущение, что из-за своих робости и занудства, я упускаю наиболее важный аспект происходящих событий.

Даже во время моих странствий я осознал только малую долю того, что было мною пережито; а ведь тогда моим природным способностям пришли на помощь существа, в своем развитии значительно превышающие человека (об этом речь пойдет ниже). Сейчас, когда я снова нахожусь на своей родной планете и подобной помощи мне ждать не приходится, я не могу припомнить даже большую часть приобретенных мною знаний. И потому мой рассказ, повествующий о самом далеком из путешествий, когда-либо предпринятых человеком, все-таки нельзя считать более достоверным, чем любую бестолковую болтовню, порожденную разумом, свихнувшимся от столкновения с непостижимыми для него вещами.

Возвращаюсь к своему рассказу. Я не знаю, сколько времени я провел в споре с самим собой, но вскоре после того, как я принял решение, абсолютная тьма была снова пронизана звездами. Я явно пребывал в состоянии покоя, поскольку со всех сторон я видел звезды, и все они были нормального цвета.

Но со мной произошла таинственная перемена. Я вскоре обнаружил, что приблизиться к какой-либо звезде я могу одним лишь усилием воли и со скоростью, во много раз превышающей скорость света. Мне было хорошо известно, что с физической точки зрения это совершенно невозможно. Ученые уверили меня, что движение со скоростью, превышающей скорость света, не имеет никакого смысла. Стало быть, заключил я, мое движение – это мысленный, а не физический феномен, дающий мне возможность поочередно занимать разные точки обзора, не прибегая при этом к физическим средствам передвижения. Кроме того, мне представлялось само собой разумеющимся, что свет, в настоящее время излучаемый звездами, не был нормальным, физическим светом; я обратил внимание, что мои новые скоростные средства передвижения никак не влияют на цвет звезд. Как бы быстро я не двигался, они оставались все теми же бриллиантами, хотя цвет их становился несколько более ярким и насыщенным, чем обычно.

Как только я убедился, что обладаю новыми возможностями передвижения, я тут же лихорадочно принялся ими пользоваться. Я сказал себе, что отправляюсь в экспедицию, целью которой являются астрономические и метафизические исследования. Но мое желание вернуться на Землю, уже сместило мои ориентиры. Оно совершенно напрасно нацелило меня на поиск каких-то планет, похожих на Землю.

Недолго думая, я выбрал самую яркую из ближайших звезд и направился к ней. Мое движение было таким стремительным, что меньшие по размерам и более близкие светила пронеслись мимо меня, как метеоры. Я приблизился к огромному Солнцу, совершенно не ощущая его жара. Несмотря на ослепляющий свет, своим волшебным зрением я сумел разглядеть на его веснушчатой поверхности группы огромных темных солнечных пятен, каждое из которых было ямой, в которую можно было сбросить дюжину таких планет, как Земля. Уродливые наросты хромосферы, расположившиеся вдоль края звезды, напоминали огненные деревья, плюмажи и доисторических чудовищ, поднимающихся на задние лапы или взлетающих в воздух, которым все, что существовало на этом шаре, было слишком маленьким. За ними бледная пленка короны рассеивала тьму. Огибая звезду в гиперболическом полете, я отчаянно искал планеты, но не нашел ни одной. Со всей тщательностью я возобновил поиски, то удаляясь от звезды, то приближаясь к ней. Если описывать широкую дугу, то легко можно проглядеть такой маленький объект, как Земля. Я не нашел ничего, кроме метеоров и нескольких незначительных комет. Мое разочарование было таким сильным еще и потому, что эта звезда очень напоминала хорошо мне знакомое Солнце. В душе я надеялся найти не какую-то там планету, а именно Землю.

В очередной раз я погрузился в океан космоса, направляясь к другой близлежащей звезде. И в очередной раз меня ждало разочарование. Я увидел еще одну одинокую печь.

Возле нее тоже не витало никаких маленьких зернышек, приютивших у себя жизнь.

Теперь я уже метался от звезды к звезде, словно собака, потерявшая своего хозяина. Я мчался то сюда, то туда, стремясь найти Солнце с планетами, а на одной из этих планет – свой дом. Я тщательно обследовал множество звезд, но еще большее количество миновал не задерживаясь, сразу поняв, что они слишком велики, молоды и слабы, чтобы быть земным светилом. Некоторые из них были тускло-красными гигантами размерами, превышающими орбиту Юпитера; некоторые, меньшего размера, сияли, как тысяча Солнц, и были голубого цвета. Когда-то мне сказали, что наше Солнце является средним по всем показателям, но сейчас я обнаружил, что молодых гигантов гораздо больше, чем сморщившихся, желтоватых светил «среднего возраста». Должно быть, я забрел в область более позднего сжатия звезд.

Я обратил внимание на огромные, как созвездия, затмевающие звездные потоки облака пыли, а также на полосы светящегося бледным огнем газа, которые иногда светились сами по себе, а иногда просто отражали свет звезд. Зачастую эти облака-континенты прятали в себе множество жемчужин неясного света – эмбрионы будущих звезд.

Я рассеянно понаблюдал за тем, как звезды разбившись на двойки, тройки и четверки более или менее равных партнеров, вальсируют, сжимая друг друга в объятиях. Один только раз я натолкнулся на пару, в которой один партнер размерами не превышал Землю, но был массивен и сиял, как большая звезда. Кое-где в этой области галактики я натолкнулся на печально дымящиеся умирающие звезды; а кое-где я увидел покрытые коркой погасшие мертвые светила. Эти звезды я мог увидеть, только сильно приблизившись к ним, да и то не очень ясно, потому что они были освещены только отраженным светом небес. Я приближался к ним ровно настолько, насколько это было необходимо, потому что в моем безумном стремлении к Земле они не представляли для меня никакого интереса. Более того, мой разум цепенел при появлении этих предвестников вселенской смерти. Впрочем, я утешился тем, что их было очень немного.

Я не нашел ни одной планеты. Я хорошо знал, что любая планета своим рождением обязана мощному сближению двух или более звезд, и что такие события должны быть большой редкостью. Я напомнил себе, что сопровождаемые планетами звезды должны встречаться в галактике не чаще, чем драгоценные камни в песке морского пляжа. Каковы же были мои шансы найти одну из них? Я начал терять веру. Меня ужасно угнетало это кошмарное царство тьмы и неприветливых огней, эта безбрежная пустота, столь скудно украшенная мерцающими звездами, эта колоссальная бесполезность всей вселенной. В довершение всего, начала давать сбои моя способность к передвижению. Я передвигался между звездами с очень большим усилием, все медленнее и медленнее. Вскоре я обнаружил, что вишу в пространстве, словно бабочка в коллекции натуралиста; но в этой коллекции я был обречен вечно быть единственным экземпляром. Да, вне всякого сомнения, это был мой очень необычный Ад.

Я взял себя в руки. Я напомнил себе, что даже если мне и уготовлена такая судьба, то это все равно не имеет большого значения. Земля прекрасно могла обойтись и без меня. И даже если нигде в космосе больше не существовало никакого живого мира, Земля-то жила и могла дорасти до более полноценной жизни. И пусть я потерял свою родную планету, но этот, любимый мною мир, по-прежнему оставался реальным. Кроме того, я ведь совершал волшебное путешествие, и если волшебства будут продолжаться, то я вполне могу натолкнуться на какую-то другую Землю. Я вспомнил, что совершаю великое паломничество и в этом звездном мире являюсь эмиссаром человечества.

Как только ко мне вернулась отвага, я тут же вновь обрел способность к передвижению. По всей видимости она была непосредственно связана с мужественным и самоотверженным образом мышления. Жалость к самому себе и стремление вернуться на Землю заблокировали ее.

Приняв решение исследовать другой район галактики, где могло быть больше старых звезд, а, значит, было больше шансов отыскать другие планеты, я направился к отдаленной и многочисленной группе светил. По неяркости свечения отдельных пятнышек, составлявших этот шар света, я догадался, что они находятся на очень большом удалении друг от друга.

Снова и снова я путешествовал во тьме. Поскольку я ни разу не отклонился от намеченного мною маршрута, то, проплывая по океану космоса, я ни разу не приблизился ни к одной звезде настолько, чтобы увидеть ее, как диск. Небесные светила равнодушно проплывали мимо меня, словно огни далеких кораблей. В результате этой вылазки, в ходе которой я утратил всякое ощущение времени, я оказался в галактическом ущелье – огромной, лишенной звезд пустыне – прорехе между двумя звездными потоками. Млечный Путь окружал меня со всех сторон и куда ни глянь, всюду лежала обычная пыль далеких звезд; но здесь не было никаких огней, за исключением далекой горсточки светящихся зерен, к которой я и устремился.

При виде этого чужого неба я снова ощутил беспокойство, вызванное моей все усиливающейся тоской по дому. Когда я видел там, за самыми далекими звездами нашей галактики, маленькие пятнышки, каждое из которых было иной галактикой – я испытывал почти облегчение; это напоминало мне о том, что, несмотря на сказочную скорость и прямизну моего передвижения, я по-прежнему находился в пределах своей родной галактики, внутри той же самой маленькой клеточки космоса, в которой жила и она, подруга моей жизни. Кстати, я был удивлен, что очень многие иные галактики были видны невооруженным глазом, и что самая большая из них была бледным, туманным пятном, чуть большим, чем Луна на земном небе.

Если, несмотря на все мое перемещение в пространстве, внешний вид далеких галактик оставался неизменным, то расположенная впереди меня гроздь звезд явно увеличивалась в размере. Вскоре после того, как я окончательно пересек великую пустоту между двумя звездными потоками, эта гроздь предстала передо мной в виде огромного облака бриллиантов. Прошло еще немного времени, и я миновал один из самых насыщенных ее участков. Потом она развернулась передо мной, покрыв все небо впереди меня своими близко расположенными друг к другу огнями. Когда корабль приближается к порту, он встречает другие корабли. Так и я миновал одну звезду за другой. Когда я проник в самое сердце облака, я оказался на участке, гораздо более насыщенном, чем все те, на которых я побывал до того. Со всех сторон сверкали солнца, и многие их них выглядели гораздо ярче, чем Венера на земном небе. Я испытывал восторг путешественника, который, переплыв океан, вечерней порой входит в порт, и видит вокруг огни большого города. Я сказал себе, что на таком перенасыщенном участке могло произойти немало сближений звезд, и могли быть образованы многие планетные системы.

Я снова принялся искать «зрелые» звезды солнечного типа. До сих пор мне попадались только молодые гиганты, размером с целую солнечную систему. Потратив некоторое время на поиски, я обнаружил несколько подходящих звезд, но планет возле них не было. Кроме того, я обнаружил много двойных и тройных звезд, описывающих свои не поддающиеся вычислению орбиты; а также огромные континенты газа, в которых образовывались новые звезды.

После долгих поисков, я наконец-то нашел планетную систему. В безумной надежде я кружил среди этих миров; но все они были больше Юпитера и расплавлены. И снова я метался от звезды к звезде. Я исследовал, должно быть, многие тысячи звезд, но все напрасно. Разочарованный и одинокий, я покинул это облако. Оно осталось у меня за спиной, превратившись в одуванчик, на котором сверкало несколько капелек росы. Находившаяся впереди меня полоса тьмы заслонила отрезок Млечного Пути и соседствующие с ним звездные участки. Только несколько ближайших светил лежали между мной и непроницаемой тьмой. Волнистые края этого огромного облака газа или пыли были обозначены скользящими лучами притаившихся за ним ярких звезд. Это зрелище вызвало у меня жалость к самому себе; очень часто, выйдя вечером из дому, я наблюдал, как лунный свет именно так серебрил края туч. Но облако, находившееся в данный момент передо мной, возможно, поглотило не просто целые миры, и не просто бесчисленные планетные системы, но также и целые созвездия.

Мужество в очередной раз покинуло меня. В приступе трусости я пытался закрыть глаза. Но у меня не было ни глаз, ни ресниц. Я был бесплотной, блуждающей точкой обзора. Я старался вызвать в воображении интерьер своего дома с задернутыми шторами и пляшущими в камине язычками пламени. Я пытался убедить себя, что все это ужасное царство тьмы, безграничных пространств и неприветливого света является лишь сном, что я просто задремал у камина и в любой момент могу проснуться, а она отложит свое шитье, прикоснется ко мне и улыбнется. Но я по-прежнему был пленником звезд.

Силы покидали меня, но все же я снова отправился на поиски. И после того, как я блуждал от звезды к звезде в течение дней, а, может быть и лет, а может и столетий – или какой-то ангел-хранитель направил меня к одной звезде солнечного типа; расположившись в ее центре, я огляделся и заметил маленькую точку света, которая двигалась вместе со мной на фоне разукрашенного неба. Когда я бросился к ней, я обнаружил еще одну, а потом и еще. Да, это действительно была планетарная система, похожая на мою собственную. Руководствуясь только своими человеческими соображениями, сразу принялся искать среди этих миров тот, что был более всего похож на мою Землю. К моему удивлению такая планета появилась. Ее диск взметнулся впереди меня, а может и подо мной. Ее атмосфера явно была менее плотной, чем атмосфера нашей земли, потому что мне были хорошо видны очертания незнакомых материков и океанов. Как и на Земле, в темном море отражалось сверкающее солнце. Кое-где виднелись белые облака, плывущие над морями и сушей, которая, как и на моей родной планете, была коричневой и зеленой. Но даже с этой высоты я заметил, что, в отличие от земной, здешняя зелень была более насыщенной и имела более голубой оттенок. Я заметил также, что на этой планете размеры суши превышали размеры океана, а центральные части огромных континентов были заняты, в основном, ослепительно белыми пустынями.