О, струна! Тонкая металлическая трубочка, с особой заточкой на конце! Предназначена ты для проникновения в недра тел торчекозников и оставления там, в глубинах их наполнители машины, на коию насажена ты.
О, струна! Штуковина маленькая, мелкая, но совершенно незаменимая! И достойная оды отдельной, которую и пою я здесь и в минуту эту!
О, струна! Толстая ты бываешь и тонкая. Зовешься выборкой или инсулинкой. А для размеров средних, тех коими торчки и ширяются чаще всего, нет особого названия.
О, струна! Не шибко уважают тебя торчки. Зовут и колючкой, и сучком. Но как без тебя раствор винта на вену пустить? Никак?
О, струна! Должна… Обязана ты проткнуть вену винтового, дабы смог он удовлетворение и удовольствие получить.
О, струна! Но, бывает, и насквозь ты веняки пропарываешь, бывает, и во время вмазки из них выскальзываешь, бывает, и контроль ты даешь ложный, бывает, забиваешься в процессе ковыряний неудержимых, или из-за того, что раствор тот, что в машине обретается, сварен криво и создает он с кровью смешиваясь пробки непроходимые. И тогда клянут тебя наркоши гнусные.
О, струна! Но ведь не виновата же ты сама по себе в бедах этих! Это сами наркоши, коновалы бездипломные, обращаются с тобой безалаберно, тупят тебя о кости свои, забивают тромбами своими…
О, струна! Несправедливы к тебе торчилы. Нет вещи в хозяйстве наркоманском нужнее и полезнее тебя!
О, струна! Понял я давно незаменимость твою и пропел тебе оду эту, дабы все прониклись к тебе чувством светлым и возвышенным!
