• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Первым упоминаемым в литературе событием, указавшим на связь судеб России, Китая и евреев, является разгром войском киевского князя Святослава Хазарского каганата в 965 году. «Крушение опорного пункта еврейских интересов на Востоке немедленно повлекло за собой цепь следствий — религиозных, экономических, политических и этнических. Утратили поддержку те, кто опирался на помощь агрессивного талмудического иудаизма… Удар, нанесенный Святославом в низовьях Волги, откликнулся гулким эхом по всему миру». В частности, «в Китае отдельные солдатские антикочевнические мятежи переросли в агрессивность и национальную исключительность новорожденной династии Сун».[267]

В настоящее время китайско-еврейское взаимодействие на русском направлении мировой политики — это, по существу, глобальная проблема, через призму которой можно с полным основанием рассматривать практически все крупные вопросы мировой политики и экономики. Надеемся, что в дальнейшем это и будет сделано. В данной же работе мы лишь сформулируем некоторые проблемы, изучение которых, как представляется, в современных условиях наиболее актуально.

В 1919 году некий М. Коган в харьковской газете «Коммунист» писал: «Без преувеличения можно сказать, что великий русский социальный переворот в действительности является делом рук евреев. Разве темные, угнетенные массы русских крестьян и рабочих были бы в состоянии собственными силами сбросить иго буржуазии? Безусловно, нет, евреи были теми, кто дали русскому пролетариату зарю Интернационала, и не только дали, но и теперь ведут дело Советов, крепко находящееся в их руках. Мы можем быть спокойны, пока верховное командование Красной Армии находится в руках товарища Троцкого. Хотя среди рядовых Красной Армии евреев нет, но, находясь в комитетах, в советских организациях и в командном составе, евреи ведут храбрые массы русского пролетариата к победе… Символ еврейства, вековая борьба с капитализмом, сделался символом русского пролетариата, что видно из принятия красной пятиконечной звезды, которая, как известно, в старые времена являлась символом сионизма и еврейства. Под этим знаком придет наша победа и смерть тунеядцам — буржуазии… За те слезы, которые пролило еврейство, она заплатит кровавым потом».[268]

Лет тридцать назад нашлись и другие лица, без которых русский народ не мог «сбросить с себя оковы буржуазии». В 1966 г. один из китайских официальных представителей заявил в Пекине нашей делегации, «будто мы, советские люди, скрываем, что Октябрьскую революцию нам помогали совершить китайцы. Мы уличили его во лжи, рассказав, что в СССР историки, литераторы… не раз писали… о том, что в обороне Царицына участвовало небольшое подразделение, состоявшее исключительно из китайцев, что на наших сценах уже сороковой год идет пьеса Вс. Иванова «Бронепоезд 14–69», в которой действует китаец Син Бин-у… Нам ответили криками, антисоветскими лозунгами, угрозами».

А действительно, чем занимались в годы гражданской войны в России наши китайские «друзья»?

Известно, что в составе Красной Армии и ЧК в войне участвовало около 50 тысяч китайцев. Не зарегистрировано ни одного случая участия китайцев в Белой армии.[269] Правда, в Харбине был сформирован отряд из 400 китайцев, которым командовал полковник Маковкин. Однако, по свидетельству А.В. Колчака, «на китайцев смотрели так, что они вообще драться не будут и на них надеяться нельзя. На них смотрели как на возможность изъятия русских из охраны железной дороги».[270] Кроме того, в 1918-20 гг. части китайской армии в соответствии с японо-китайским «договором о совместной обороне» были введены в некоторые районы Сибири и Дальнего Востока. Эти части были немногочисленны и, видимо, активной роли в событиях не играли. Пограбили немного — и вернулись на родину.

Что касается «красных китайцев», то здесь дело обстояло по-иному. Всего в Красную Армию в рассматриваемый период вступило около 300 тысяч иностранных граждан — столь большое число иностранцев в воюющей армии считается уникальным для новейшей истории.[271] И, таким образом, китайцем был каждый шестой из них. А откуда они, вообще говоря, взялись в России?

Появление китайцев в Российской империи было связано с двумя волнами эмиграции из Китая: первая из них — после подавления «боксерского восстания» 1900–1901 гг.; вслед за этим в северных районах Китая усилились голод и нищета, и тысячи людей бежали в соседнюю Россию в поисках лучшей доли. А ведь Россия наряду с другими европейскими странами и Японией приняла участие в подавлении восстания. Однако китайцы уже были, видимо, наслышаны о доброте и отходчивости русского народа и понимали, что в России им нечего бояться.

Вторая волна китайских эмигрантов обрушилась на Россию после революции 1917 года, когда оказались разрушенными те структуры российского государства, которые могли бы регулировать этот процесс. (Здесь напрашивается аналогия с 1991-93 гг.).

В этом плане представляет интерес и свидетельство современника о нэпмановской Москве 1922 года: «Почти все магазины в руках евреев. Получается вообще впечатление, будто русский человек попал в дореволюционное время в черту еврейской оседлости. Свыше половины современного населения Москвы — евреи…

В советских учреждениях поражает обилие служащих евреев… Кроме евреев в Москве встречается довольно много китайцев и латышей».[272] А теперь замените латышей на кавказцев, а слова «довольно много» — на «очень много». Вам это ничего не напоминает? Но вернемся в годы революции и гражданской войны.

Точное число китайцев, проживавших в рассматриваемый период в России, неизвестно, однако приведенные выше цифры (50 тысяч — в Красной Армии и ЧК, ни одного — в Белой) достаточно красноречивы. Было ли это стихийным порывом к свободе и «интернациональному братству людей труда»? Для человека, знающего Китай, такое утверждение представляется смехотворным. Известно, что в китайском жестко структурированном обществе свобода выбора для индивидуума и сегодня, за редким исключением, весьма ограничена либо практически отсутствует. Перевод этого теоретического положения на язык общественно-политической практики означает, что в революционной России рядовой китаец и не подумал бы о вступлении в Красную Армию, не имея на то согласия, а точнее — указания главы своего родственного или земляческого клана, который, в свою очередь, не мог не согласовать решение по такому важнейшему вопросу с руководителями всей китайской общины в России. В целом же руководство кланов и общин китайцев, проживающих за границей, было в те годы, как это достаточно хороню известно, тесно связано с китайской мафией. В значительной степени это верно и по сей день. С учетом вышесказанного сложные чувства вызывает пассаж небезызвестного Розенберга, писавшего в своей также небезызвестной книге «Миф XX века» (1930 год), что «еврейские деньги в союзе с азиатской мафией (главным образом армянской и китайской) разожгли в России революционный пожар…»[273] Что это — пропаганда «человеконенавистнической доктрины» или же мнение, пусть тенденциозное, человека, знакомого с фактической стороной дела?

Как использовались китайцы «интернационалистами», захватившими власть в России? Или поставим вопрос иначе: как они отплатили русскому народу за его гостеприимство?

Исторический опыт свидетельствует, что части, сформированные из иностранцев, лучше всего приспособлены для подавления народных восстаний. Гражданская война в России — не исключение из этого правила. Источники свидетельствуют, например, об особой роли «интернационалистов» в подавлении крестьянского восстания на Тамбовщине. Там «затруднение» новой власти состояло в том, что «требовались какие-то безусловно преданные революции силы, готовые исполнить любой приказ. Одна из таких сил названа в маленьком сообщении о разгроме крестьянского восстания в Ливнах: «Город сравнительно пострадал мало. Сейчас на улицах города убирают убитых и раненых. Среди прибывших позднее подкреплений потерь сравнительно мало. Только доблестные интернационалисты понесли жестокие потери. Зато буквально накрошили горы белогвардейцев, усеяв ими все улицы».[274]

Имеются сведения о том, что среди этих «интернационалистов» Тухачевского, заливших кровью Тамбовщину, было немало китайцев. Кроме того, под руководством ЧК действовали чисто китайские карательные отряды, выполнявшие такие задания, которые не хотели выполнять русские чекисты и бойцы ЧОН. И «уже современники установили, что самые зверские злодеяния совершали Бог весть откуда взявшиеся китайцы. Большевистский грабеж носил все признаки чужеземной оккупации — не первый раз в русской истории».[275]

А вот как описывает современник расстрел сотрудниками Петроградской ЧК бывшего директора департамента полиции Белецкого: «За несколько минут до расстрела Белецкий бросился бежать, но приклады китайцев вогнали его в смертный круг. После расстрела все казненные были ограблены».[276] Или вот еще эпизод: «…китайцы гонят целое стадо (имеются в виду осужденные) как баранов на смерть».[277] Пожалуй, самое характерное для приведенных свидетельств — спокойный, «само собой разумеющийся» тон повествования, в котором отсутствует удивление или просто стремление подчеркнуть тот факт, что в составе Петроградской ЧК оказались граждане страны, расположенной в добром десятке тысяч километров от «северной столицы» России. Видимо, для современников участие китайцев в такого рода акциях было обычным делом. Сейчас это воспринимается несколько по-иному, так как многие русские о подобных фактах просто не знают. Поэтому продолжим.

По свидетельству князя Н.Д. Жевахова, центральный аппарат ЧК в Москве имел в своем непосредственном подчинении китайские вооруженные формирования. Китайцы играли видную роль и в органах ЧК на местах: «…их низший служебный персонал как в центре, так и в провинции состоял главным образом из жидов и подонков всякого рода национальностей: китайцев, венгров, латышей, эстонцев, армян, поляков…» Согласно этому же свидетельству, «в Одессе свирепствовали знаменитые палачи Дейч и Вихман, оба жиды, с целым штатом прислужников, среди которых, кроме жидов, были китайцы и один негр…» В Харькове после освобождения этого города Добровольческой армией в ходе раскопок массовых захоронений жертв интернационального террора следственными органами были обнаружены «следы какой-то чудовищной операции над половыми органами, сущность которой не могли определить даже лучшие харьковские хирурги. Они высказывали предположение, что это одна из применяемых в Китае пыток, по своей болезненности превосходящая вес доступное человеческому воображению». В Николаеве чекист Богбендер, имевший в числе своих ближайших помощников двух китайцев, «прославился тем, что заживо замуровывал людей в каменных стенах».

А в Пскове, «по газетным сведениям, все пленные офицеры были отданы на растерзание китайцам, которые распилили их пилами на куски».[278]

А вот еще одно свидетельство современника: «При помощи черной силы Востока — китайцев они придумали новую казнь для русской интеллигенции, для последних носителей русской христианской духовности: вшивый мешок. Я уже говорил выше об этой страшной казни, перед которой бледнеет «Сад пыток» Октава Мирабо. Человека сажают в мешок со вшами и те заживо медленно его поедают, все тело обращая в соты… Кошмар! Один из многих кошмаров злейшей изобретательности, но очень характерный для уничтожаемой русской культуры. Ибо вся духовная Россия сидит сейчас во вшивом мешке еврейского засилья, а вши-евреи грызут русское тело, русскую душу, русскую культуру».[279]

Таким образом, в годы русской, а, точнее, антирусской революции и гражданской войны китайцы, как это ни прискорбно, оказались по одну сторону баррикад с сионистами и прочими врагами национальной России и совершили на русской земле вопиющие преступления. И если еврейские «революционеры» в 1937 году, хотя и в минимальной степени, но все же ответили за свои злодеяния, то соответствующий реестр русского народа Китаю еще не только не предъявлен, но и не составлен. В этом направлении предстоит еще большая и трудная работа, однако нет сомнения, что история все поставит на свои места. Правда, многим китайским гражданам в 1937 году тоже не поздоровилось: по свидетельству Р. Конквеста, тогда органами НКВД проводились массовые аресты китайцев.[280] В оперативных сводках органов госбезопасности СССР иммигранты рассматривались как потенциальные информаторы вражеских разведок. Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) за номером 1428-326, подписанным В.М. Молотовым и И.В. Сталиным 21 августа 1937 года, в целях пресечения японского шпионажа в Дальневосточном крае было предложено выселить из пограничных районов все корейское население и переселить его в Южноказахстанскую область, районы Аральского моря, Балхаша и Узбекскую ССР. В скором времени была осуществлена и депортация китайцев, проживавших в дальневосточных районах нашей страны. Что ж, с учетом фактов, о которых идет речь, судьба последних, откровенно говоря, не вызывает большого сочувствия.

Как же сионисты расплатились с Китаем за помощь, которую его граждане оказали им в установлении контроля над Россией?

Сначала они подарили Китаю «все, что было у него отнято царским правительством самостоятельно, либо заодно с японцами и союзниками».[281] Как и на Западе, установленный в России русофобский режим без всякого учета мнения русского народа, его интересов, исторических и геополитических реалий щедро раздавал то, что ему не принадлежало. Если на Западе в руки исторических врагов России отдавались земли Прибалтики, Малороссии, Белоруссии, то на Востоке режим отказался от всех особых прав и привилегий России в Китае, «восстанавливал суверенитет Китая» на полосу земли, по которой русскими людьми в труднейших условиях была построена Китайско-Восточная железная дорога (сама дорога была безвозмездно передана Китаю после установления там маоцзэдуновского режима), А в советско-китайском договоре 1924 года говорилось о том, что правительства СССР и Китая согласились «проверить» границы между обоими государствами «и впредь до указанной проверки поддерживать существующие». Это фактически было приглашением к предъявлению Китаем территориальных претензий нашей стране, что со временем и было сделано.

Надо сказать, что в те годы китайские власти быстро сориентировались в ситуации и неплохо ее использовали. Русский генерал вспоминал: по прибытии в 1919 году в Харбин его как «свидетеля и участника того, как, создавалась здесь русская мощь и какой высоты она достигла,» «резануло несомненное засилье китайцев, которые сразу вернули многое из того, что они постепенно уступали и теряли, начиная с 1900 года; они, как никто другой, учли слабость русского медведя, сваленного с ног революцией…» Китайцы нашли, в частности, повод «обезоружить, запереть в вагоны и вышвырнуть из пределов Маньчжурии остатки русских вооруженных сил… То, чего мы добивались так долго, было потеряно в несколько дней…».[282]

Адмирал А.В. Колчак на допросе в Иркутской ЧК рассказывал, что примерно в то же время лично наблюдал в Харбине, как китайские полицейские избивали русских, говоря при этом: «Мы теперь капитаны, вы теперь ходя».[283]

После столь удачного для Китая окончания гражданской войны в России китайские власти не предоставляли русским эмигрантам права экстерриториальности, как другим европейцам. Конечно, это «право» было навязано в свое время Китаю западными державами и вызывало справедливое недовольство в самых широких слоях китайского общества. Но здесь есть и другая сторона. Процитируем воспоминания старой русской женщины, прожившей в Харбине 54 года: «Вот ихние старшинки-генералы поссорятся друг с другом и пойдет резня ни в чем не повинных людей. Ведь вот, варнаки, целые деревни вырезали только за то, что эта территория принадлежала враждебному старшинке. Ну а тот, в отместку, подчищал от людей чужую территорию. Толпами крестьяне бежали в Харбин, неся на коромыслах в плетеных корзинках своих старух, мадамок с изуродованными ножками и малых детей. В ноги падали русским: «Спаси!» За крепкими, высокими заборами жили русские. На своих дворах они прятали беженцев, кормили их, заботились о них. Сколько жизней спасло право экстерриториальности! Ведь никто не смел перешагнуть черту, отделяющую жилище русских от улицы».[284] Да… Изменилось с тех пор положение русских на окраинах нашего великого государства… Но вернемся в Китай к проблеме экстерриториальности и отметим, что в конкретных условиях Китая 20-30-х годов, в котором отсутствовала сильная и авторитетная власть, широкое развитие получил бандитизм, носивший как политическую, так и чисто уголовную окраску, процветало чиновничье лихоимство, а в общественной психологии чувство национального унижения причудливо переплеталось с традиционной китайской ксенофобией, лишение русских права экстерриториальности отдавало их на произвол любого военного или гражданского чиновника и оставляло полностью беззащитными перед лицом многочисленных бандитских шаек. Как пишет современный американский исследователь, «на улицах Шанхая или Харбина нередко можно было видеть, как китайский или японский полицейский избивает русского беженца, словно последнего кули. Никто их не защищал, и они могли стать добычей кого угодно».[285]

К счастью, есть свидетельства и иного порядка. Так, маршал Чжан Цзолинь с попавшими в его владения русскими беженцами «вел себя по-джентльменски, проявляя к тем, кто волею судьбы оказался у него в руках, не только вежливость, но и сочувствие». Десять тысяч забайкальских казаков получили от него в подарок обширную территорию вдоль реки Аргунь в Северной Маньчжурии. Тысячи русских работали в его правительственных учреждениях, армии и полиции, причем им часто отдавалось предпочтение перед китайцами.[286]

Таким образом, в целом, казалось бы, все складывалось для Китая как нельзя лучше. Но одновременно «пошел» еще один процесс, весьма отличный по результатам от того, что описывался выше. Международный сионизм со своей базы в Москве повел дело к тому, чтобы и Китай вслед за Россией превратить в горючее для разжигания «пожара мировой революции». Это, наряду с империалистическим вмешательством в китайские дела, принесло китайскому народу неисчислимые бедствия. В те годы деятельность многих представителей Коминтерна и СССР в Китае была направлена на дальнейшее обострение, в ряде случаев искусственное, классовых и национальных противоречий, а также провоцировала их разрешение вооруженным путем. Достаточно напомнить в этой связи о революции в Китае 1925-27 гг. Известно, что в тот период вооруженными отрядами «прогрессивных сил» широко практиковались убийства (иногда по клановому принципу вырезались целые деревни), поджоги, экспроприация имущества. В ряде районов Китая крестьяне по этой причине враждебно смотрели на действия партизанских отрядов, считая их разрушительной силой и приравнивая к бандитским шайкам.[287]

Кто же конкретно в Москве планировал и проводил в жизнь «ленинскую внешнюю политику в отношении Китая»? Выяснить это тем более важно, что в советском китаеведении почему-то сложилась традиция, в соответствии с которой явно недостаточно анализируется деятельность конкретных лиц. Она, и не в последнюю очередь это относится к рассматриваемому периоду, как правило, остается «за строкой документа». В Советском Союзе было опубликовано немало научных изданий такого рода. Возьмем в качестве примера сборник документов «Коммунистический интернационал и китайская революция» (М., 1986), где собрана масса интересных, но полностью обезличенных документов. Вряд ли это можно объяснить простой случайностью или особенностями научной методологии. Все же в китаеведческой литературе разбросано немало сведений, помогающих при желании восполнить этот пробел. Попытаемся начать эту работу.

Итак, первое место в разработке политики в отношении Китая принадлежит Л.Д. Троцкому. Второе следует, видимо, отдать Зиновьеву (Апфельбауму) — возглавлявшийся им Исполком Коминтерна в 20-е годы играл в китайских делах важнейшую роль. Кстати, когда 5 декабря 1922 года Конгресс Коминтерна принял резолюцию о несовместимости членства в коммунистической партии с участием в масонских ложах, председатель Исполкома Коминтерна «товарищ Зиновьев» при голосовании по этой резолюции воздержался.[288]

Кто же реализовывал политические установки этих деятелей на местах? Три делегации, направленные Советским правительством в Пекин на переговоры с правительством Северного Китая в 1921–1923 гг., возглавлялись соответственно А.К. Пайкесом, А.А. Иоффе[289] и Л.М. Караханом.[290] В тот же период на юге Китая политическим советником «великого революционного демократа и большого друга советского народа», как его называл Ленин, Сунь Ятсена был Михаил Маркович Бородин (Грузенберг). Жена Бородина Фаня Семеновна собирала в те годы в своем «салоне» жен руководящих деятелей гоминьдана. В частности, у нее бывали Сун Цинлин и Сун Мэйлин, о которых уже говорилось выше.[291]

Что касается самого Бородина-Грузенберга, то уже в конце 20-х годов он был отстранен от участия в китайских делах и работал в последующем главным редактором газеты «Московские новости». Газета была закрыта по решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 20 января 1949 года, которое было подписано И.В. Сталиным. Обосновывая необходимость такого решения, годом раньше в письме на имя А.А. Жданова Д.Т. Шепилов указывал, в частности, что «национальный состав работников редакции характеризуется следующими данными: русских — один человек, армян — один человек, евреев — 23 человека и прочих — три человека». Вскоре после закрытия газеты Бородин-Грузенберг был арестован органами государственной безопасности. В числе предъявленных ему обвинений были предательство интересов китайской революции и вражеская деятельность против Советского Союза. Он умер в тюрьме в возрасте 65 лет.[292]

Активное участие в подготовке к созданию компартии Китая приняла группа членов РКП(б) во главе с Г.Н. Войтинским, направленная в Китай «по согласованию» с Коминтерном.[293] В I съезде КПК (1921 г.) приняли участие представители Исполкома Коминтерна голландский еврей Г.Маринг (Снефлит) и уполномоченный Дальневосточного секретариата ИККИ Никольский.[294] Маринг в 1927 году порвал с Коминтерном и примкнул к троцкистам.[295] Ранее Бородин заменил Маринга на посту представителя Коминтерна в Китае. Представителем Дальневосточного секретариата Коминтерна в Маньчжурии был М.М. Абрамсон.

А вот состав комсомольской группы Дальневосточного секретариата Коминтерна (1921 г.): В. Орловская, Д. Шумяцкий, Е. Лютомская, Л. Рудницкая, С. Далин, И. Райгородский, М. Добисов.[296]

Для подготовки «революционных кадров» в Москве был открыт «университет им. Сунь Ятсена», первым ректором которого был К. Радек (Собельсон).

Наконец, восточным отделом Коминтерна некоторое время руководил Ф. Раскольников (Бриллиант), муж комиссарши Л. Рейснер и, по некоторым сведениям, с 1919 г. — агент британской разведки.[297] «Сам» Лев Давидович оценил «успехи» Раскольникова на этом поприще следующим образом: «Злополучное руководство его… становится источником величайших бедствий и жертв».[298]

То же самое можно с уверенностью сказать и о других деятелях, названных выше.

Все эти и многие другие люди щедро тратили русские деньги на тайную транспортировку в Китай оружия и пропагандистских материалов, финансирование политических группировок и подобную деятельность. Пример такого рода мы находим в книжке бывшего высокопоставленного сотрудника ОГПУ Агабекова, где он воспроизводит состоявшийся в его присутствии разговор начальника иностранного отдела ОГПУ Михаила Абрамовича Трилиссера с начальником дальневосточного сектора этой организации:

— Михаил Абрамович, харбинская резидентура сообщает, что у них вышел весь запас взрывчатых веществ. Нужно послать туда денег на приобретение новых запасов. Кроме того, резидент просит денег на приобретение электростанции… (Так в тексте. Видимо, речь шла о радиостанции. — P.P.).

— Странно, а зачем ему там покупать все это? Разве у нас не найдется динамита и радиостанции? — удивленно спросил Трилиссер.

— Есть, конечно, но с переброской получится возня…

— Так ведь это же пустяки — перебросить четыре чемодана. Зато мы сэкономим пять тысяч долларов валюты…, — закончил Трилиссер….[299]

Таким образом, в результате Китай в 20-е годы и позднее оказался в положении, которое лучше всего характеризуется русской поговоркой: «Не рой другому яму, сам в нее попадешь». К сожалению, современные события показывают, что урок этот пока не пошел китайцам впрок.

Важным элементом идеологии борцов за «светлое будущее» России и Китая стало презрение к традициям, культуре и простым людям своей страны. Например, в 1923 году один из идеологов «Пролеткульта», известный под фамилией Плетнев, писал о человеческой индивидуальности как «винтике в системе грандиозной машины СССР». А в шестидесятые годы китайская пропаганда начала восхвалять солдата по имени Лэй Фэн, после смерти которого был якобы найден дневник, в котором он называл себя «нержавеющим винтиком председателя Мао».

И.Р. Шафаревич, впервые указавший на это весьма примечательное «единство взглядов»,[300] объясняет его «духом командной системы». Что это за дух и откуда им несет — этот вопрос остается из его работы неясным. Приведем еще два-три примера, которые, возможно, помогут дать более, выражаясь современным языком, «адресное» объяснение этому феномену.

Итак, известный писатель и крупный сионист Лион Фейхтвангер пишет о русских крестьянах: «Они не умели ни читать, ни писать, весь их умственный багаж состоял из убогого запаса слов, служивших для обозначения окружающих их предметов, плюс немного сведений из мифологии, которые они получили от попа».[301] А примерно в те же годы журналистка Агнес Смэдли из еврокоминтерновского окружения руководства КПК заявляет: «Полагаю, что запас слов, которыми пользуются китайские крестьяне, не достигает и сотни». Не слишком ли много совпадений? Но это еще далеко не все. Когда наша страна проходила в 20-30-е годы через один из самых тяжелых и кровавых этапов своей истории, действия советского руководства не подвергались «демократами» и «либералами» Запада сколько-нибудь серьезной критике. Вот какие отзывы были получены, например, в 1923 году на рукопись книги, составленной из писем заключенных Соловецкого концлагеря: Э. Синклер: «Я надеюсь, что правительство рабочей России утвердит уровень гуманности более высокий, чем то капиталистическое государство, в котором я живу». К. Чапек: «Я не позволю себе быть несправедливым ни к жертвам, ни к гонителям…» Ромен Роллан: «Я не буду писать предисловия, о котором Вы просите. Оно стало бы оружием в руках одной партии против другой… Я обвиняю не систему, а человека».

В 1934 году А. Эйнштейн отвечает на просьбу подписать протест против расстрелов в Ленинграде после убийства Кирова: «Дорогой г. Левин. Вы можете себе представить, как я огорчен тем, что русские политики увлеклись и нанесли такой удар элементарным требованиям справедливости, прибегнув к политическому убийству. Несмотря на это, я не могу присоединить свой голос к Вашему предприятию. Оно не даст нужного эффекта в России, но произведет впечатление в тех странах, которые прямо или косвенно одобряют бесстыдную агрессивную политику Японии против России. При таких обстоятельствах я сожалею о Вашем начинании: мне хотелось бы, чтобы Вы совершенно его оставили. Только представьте себе, что в Германии много тысяч евреев-рабочих неуклонно доводят до смерти, лишая права на работу, и это не вызывает в нееврейском мире ни малейшего движения в их защиту. Далее, согласитесь, русские доказали, что их единственная цель — реальное улучшение жизни русского народа; тут они уж могут продемонстрировать значительные успехи. Зачем, следовательно, акцентировать внимание общественного мнения других стран только на грубых ошибках режима?».[302]

Здесь мы не можем не сказать: вот уж воистину гнусное сионистское лицемерие! Выражать возмущение по поводу того, что «тысячи евреев-рабочих» лишаются в Германии права на работу, и одновременно сразу же после страшного голода 1933 года, когда несколько миллионов русских и украинских крестьян умерли от голода, не постесняться письменно заявить, что тогдашние правители СССР «доказали, что их единственная цель — реальное улучшение жизни русского народа»! В этой связи процитируем одну из публикаций партии К.В. Родзаевского, датированную 1937 годом. В ней констатировалось, что ложь об отсутствии в СССР голода поддерживала «знатная иностранная сволочь».[303]

Действительно, тут ни убавить, ни прибавить…

Но продолжим. И.Р. Шафаревич в цитированной выше работе отмечает далее весьма любопытное противоречие: оценка западным либеральным общественным мнением положения в нашей стране не была все время одинаковой, она стала резко меняться где-то в 50-е годы: «Раньше они не хотели замечать творившейся у нас трагедии, а потом вдруг стали все строже судить нашу жизнь как раз тогда, когда миллионы заключенных были отпущены и жизнь постепенно начала смягчаться». Добавим к этому, что галдеж по поводу «прав человека» продолжался вплоть до разрушения СССР, но западное общественное мнение осталось в основном равнодушным или одобрило расстрел российского парламента из танковых пушек и еще многое другое, что делается в нашей стране русскоязычными «радикальными реформаторами».

Но вернемся в 50-е годы. Казалось бы, осознав «ужасы сталинизма», западные интеллектуалы прозрели. Но вот в Китае начали «расцветать сто цветов», произошел «большой скачок», закончившийся страшным трехлетним голодом, затем наступило «десятилетие бедствий» — так называемая «великая пролетарская культурная революция», в ходе которой, по оценке Дэн Сяопина, так или иначе пострадало более 200 миллионов китайцев. Отношение же к китайской национальной культуре сильно смахивало в годы «культурной революции» на то, что сионисты творили в 20-е годы в России, что не может не наводить на размышления. Однако вновь, как и в случае с Советским Союзом 20-30-х годов, виднейшие западные интеллектуалы «прогрессивного» толка — Жан-Поль Сартр, Роже Гароди и др. одобряют китайский «социальный эксперимент». Более того, в серьезных синологических трудах видные западные китаеведы отзывались о безобразной вакханалии «культурной революции» вполне благоприятно. Например, С. Шрамм счел ее «самой решительной попыткой преодолеть пагубное наследие прошлого в специфических условиях Китая», не забыв указать и на то, что она якобы явилась в том числе и результатом «неравноправных отношений между партиями внутри международного коммунистического движения».[304] А ведь у западных специалистов нет и не было недостатка в информации по Китаю вплоть до специальной, которую исследовательские центры Запада получают через Гонконг и от тайваньских спецслужб. Характерно, что среди «прогрессивной интеллигенции Запада» сочувственное вплоть до открыто одобрительного отношение к «культурной революция» в Китае сочеталось с нараставшей враждебностью по отношению к СССР.

Следует упомянуть и такой феномен. Среди западных синологов достаточно распространено доброжелательное отношение к своему объекту исследования — Китаю. Жесткая критика маоистского режима и даже современной политики Пекина может сочетаться с искренним уважением и любовью к китайской культуре. Это, однако, не свойственно «советологам» и «русоведам», которые обычно одинаково злобно поносят как «советский коммунистический режим», так и историческую Россию.

Не связано ли это с тем процессом «переваривания коммунизма» Россией, о котором говорил В.Г. Распутин? На наш взгляд, это не подлежит сомнению.

А сейчас можно наблюдать, как меняется отношение западных «либералов» к Китаю. Когда Китай вошел в один из лучших периодов своей многовековой истории, а в жизни сотен миллионов китайцев произошли такие изменения к лучшему, которых история этой страны еще не знала, на повестку дня «мировым сообществом» поставлен вопрос о «правах человека» в Китае, В США этой проблеме придается все большее значение по мере изменения в пользу КНР двустороннего торгового баланса, в России же проамериканские сионистские круги следуют в этом вопросе в фарватере своих заокеанских покровителей, а иногда используют его в своих внутриполитических интересах. Пример — шум, поднятый российскими «демократами» по поводу событий на площади Тяньаньмэнь (июнь 1989 г.). Тогда многие средства массовой информации «левого» направления так живописали события в Пекине, что уже четыре года спустя один вполне умный, образованный москвич заявил автору, что на площади Тяньаньмэнь было убито триста тысяч(!) человек. Летом 1989 года на пресс-конференции, организованной в Московском историко-архивном институте «представителями советской демократической общественности» во главе с Ю. Афанасьевым, была устроена буквально истерика по поводу «зверств китайской армии». В роли очевидцев выступала некая супружеская пара, которая преподавала русский язык в одном из китайских ВУЗов. Поскольку китайским языком ни муж, ни жена не владели, их свидетельства сводились к тому, что ночью они слышали стрельбу, а кому-то из их пекинских знакомых в окно квартиры залетела шальная пуля. Между тем главной целью шумихи, поднятой московскими сионистами и сочувствующими по поводу пекинских событий, было оказание психологического давления на советских военнослужащих и особенно на офицеров и руководящий состав Вооруженных Сил СССР с целью не допустить активного вмешательства последних в политику и, с другой стороны, дальнейшее нагнетание антиармейских настроений в советском обществе. Так весьма неоднозначные по своему содержанию события в далеком Пекине были использованы для подготовки грандиозной провокации, успешно осуществленной два года спустя в Москве. А еще два года спустя по указанию и под аплодисменты тех же сионистов был расстрелян Дом Советов России, что, как уже отмечалось, было «с пониманием» встречено в правящих кругах и прессе ведущих стран Запада. А теперь, оставляя в стороне для будущих исследований такие проблемы, как, например, феномен американского сенатора Д. Маккарти, его влияние на политику СССР и США в отношении Китая в первые послевоенные годы и сионизм; «разоблачение культа личности» в СССР, советско-китайские отношения и сионизм; ядерное вооружение Китая и сионизм и другие, обратимся к некоторым современным актуальным аспектам интересующей- нас проблематики.

В данном контексте было бы неправильным, на наш взгляд, обойти молчанием пасквиль А. Амальрика «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?», который впервые увидел свет в Амстердаме в 1970 году. Основное содержание этого произведения — клевета на русский народ, его историю, культуру и национальный характер. На этом фоне автор рассматривает различные сценарии разрушения нашего государства. Среди этих сценариев главный имел в качестве своей исходной посылки ухудшение отношений (вплоть до войны) между нашей страной и Китаем.

Надо сказать, что проблема натравливания Китая на Россию как средство достижения своих политических целей в нашей стране давно волнует «сионских мудрецов». В их знаменитых «Протоколах» читаем: «Одним словом, чтобы резюмировать нашу систему обуздания гоевских правительств в Европе, мы одному из них покажем свою силу покушениями, т. е. террором, а всем, если допустить их восстание против нас, мы ответим Американскими, или Китайскими, или Японскими пушками». В своем примечании к этому пассажу С. Нилус указывает: «Всеобщая война еще только ожидается; громы Японских пушек мы слышали; американскую помощь японцам деньгами и Портсмутским миром мы видели. Не видели еще открытого взаимодействия Китая, Америки и Японии; но по некоторым признакам можно предвидеть и такую коалицию».[305]

Как известно, мы увидели именно такую коалицию в 70-80-е годы. Пекинская пропаганда именовала ее «единым фронтом борьбы против гегемонизма».

Что касается книжки Амальрика, то ее выход в свет тогда, когда контуры этой коалиции только начинали выступать из-за «мировой закулисы», с учетом давней озабоченности сионистов данной проблемой не должен вызывать удивления. Что же касается ее содержания, то с точки зрения специалиста рассуждения автора представляют собой неполный и тенденциозно составленный реферат западных публикаций, посвященных советско-китайским отношениям, и вряд ли стоят больше бумаги, на которой напечатаны. Тем не менее, эта работа получила в 70-е годы довольно широкий резонанс. Амальрик в предисловии к третьему русскому изданию своей брошюры сообщал, что «книжка вышла на двадцати языках, общим тиражом в несколько сот тысяч, тысячи копий разошлись в СССР».[306] Причины такого успеха следует, на наш взгляд, искать в области не науки и даже не политики, но политиканства и международной провокации. Реклама брошюре была сделана международной, то есть сионистской, прессой; достаточно хорошо известно, как она умеет превращать посредственность в ученого, писателя «с мировым именем», а то и в «совесть нации». В нашей стране интерес к амальриковским «соображениям ума» был подогрет тем, что советские специалисты не имели возможности высказаться по данному кругу вопросов по цензурным соображениям, а также ввиду стремления многих ученых не обострять еще более отношения с Китаем публикациями на данную тему (заметим, что нам такое стремление всегда представлялось необоснованным; по меньшей мере, подобная сдержанность должна носить взаимный характер, а в тот период китайцы в своих газетах в выражениях в адрес нашей страны не стеснялись; что касается более поздних периодов — «по делам их узнаете их»). В такой ситуации книжка Амальрика стала запретным плодом, который, как известно, сладок. На Западе же усилиям сионистов, рекламировавших книгу, способствовало, в частности, то обстоятельство, что, действуя традиционным для своих соплеменников способом, Амальрик старался «выдать себя за русского с очевидной целью дать своим мыслям и суждениям о России и русском народе большую убедительность».[307]

Почему же мы все-таки обращаемся к работе Амальрика? Ответим на этот вопрос словами русского автора, которого мы уже только что цитировали: «Для нас, русских, весьма интересно и полезно ходить в наши дни по следам иудейского ума, чтобы подслушивать и отгадывать, где, когда и какую гадость собирается он подбросить под ноги поднимающейся из глубокого обморока России. Нас совершенно не интересует его мнение о нас, ибо тот, кто получил от нашего народа болезненную оплеуху при сталинском разгроме, ничего путного о нас не скажет просто из-за злобы к нам, а также потому, что его мысли, чаяния и мечты полностью противоположны нашим… Сколько таких амальриков пишут теперь свою гнусь и клевету против России? Их много, они знают, чего хотят и они гениальные интриганы».[308]

Чего же хотят Амальрик и ему подобные от русско-китайских отношений? Во-первых, войны между Россией и Китаем, различные сценарии которой смакуются в его брошюре. Что касается степени обоснованности его предсказаний, то сам Амальрик говорит об этом так: «…мои прогнозы — скорее поэтическое предвидение и идут больше от чувства, чем от разума».[309] К этому и добавить что-нибудь трудно. Такие вот у них чувства…. Во-вторых, этот «поэт» открыто солидаризируется с геополитическими притязаниями китайцев: «Китай в первую очередь заинтересован в расширении своего влиянии и приобретении территорий в Азии, а не на Североамериканском континенте»; «на севере над ним нависает коварный враг, готовый использовать каждый его промах»; «на севере… лежат громадные малозаселенные пространства Сибири и Дальнего Востока, некогда уже входившие в сферу влияния Китая. Эти территории принадлежат государству, которое является основным соперником Китая в Азии, и во всех случаях Китай должен как-то покончить с ним или нейтрализовать его…»; «Китайцы на несколько десятилетий отложили свои планы, которые, очевидно, им придется осуществлять военным путем. При этом, в отличие от рассмотренного выше случая с США, Китай не только может воевать с СССР, но и будет иметь в подобной войне некоторые преимущества»..[310] Таким образом, сионистская схема выглядит следующим образом: наша страна — главный соперник Китая — ей в настоящее время принадлежат территории, некогда якобы «уже входившие в сферу влияния Китая» — Китай должен «покончить» с Россией— этот план «придется осуществить военным путем» — войны с Россией китайцам не надо бояться: у них будут «некоторые преимущества». Если мы продолжим анализ амальриковского текста, то увидим, что, в-третьих, этот еврейский теоретик мечтает о китайско-американском союзе против России: «Китай, безусловно, с течением времени значительно повысит жизненный уровень своего народа и вступит в период либерализации, что в сочетании с традиционной верой в духовные ценности сделает Китай замечательным партнером демократической Америки… Если США осознают все это, они не будут помогать СССР в войне против Китая…»[311]

Мы не собираемся вступать в полемику с Амальриком, который со свойственной многим его соплеменникам самоуверенностью рассуждает

О проблеме, в которой мало что понимает. Для нас важно обратить внимание читателя на открыто антирусскую направленность этих изысканий, которые отражают общий подход сионизма к проблемам отношений нашей страны с Китаем. Национально мыслящим русским людям это ясно уже давно. Например, сразу же после выхода книжки Амальрика в свет В. Криворотов писал: Амальрик «строит на представлении советско-китайских коммунистических разногласий целую картину будущих враждебных отношений между обеими странами так, как если бы читал об этом в готовых объяснениях к уже давно разработанному криминальному проекту, жертвой которого должно стать однажды российское государство». И далее: Вся эта планировка будущей китайско-русской войны Амальриком кажется злоумышленным агитаторским нашептыванием подсознанию китайского народа… Было бы неудивительно узнать однажды, что эта брошюра прилежного провокатора войны будет переведена на китайский язык в каком-нибудь еврейском подполье в Нью-Йорке и брошена в миллионах экземпляров в Китай для объяснения его жителям, как они должны отнять у русских их Сибирь и Дальний Восток».

Правда, с некоторыми утверждениями этого автора нельзя согласиться. Так, по его мнению, «Китаю не довелось иметь дело с идеологами марксизма — евреями. Цвет кожи, азиатский образ жить и думать, совсем не похожий на азиатско-еврейский, и специфически-китайский менталитет помешали евреям забраться на верхи красного управления в бывшей стране богдыхана…».[312] Здесь, на наш взгляд, мы имеем дело с добросовестным заблуждением человека, не знакомого с конкретным китайским материалом, в частности, с фактами, приводимыми в данной брошюре. Что ж, одна из целей нашей работы и состоит в том, чтобы обратить внимание русского читателя на несоответствие взглядов, игнорирующих еврейский фактор в китайской политике, реальному положению дел.

Зато некоторые высказывания В. Криворотова звучат просто пророчески: «…внутренний взрыв, вызванный широко организованными массами снизу, вызвал бы хаос, который не послужил бы будущей национальной России на пользу. Бесконтрольная низовая революция в СССР теперь была бы хаотическим самоуничтожением России изнутри, чем не преминули бы воспользоваться все те силы с запада и востока, между которыми с такой юркостью и усердием бегает неутомимый министр внешних дел США Киссинджер, который делает свою «мировую политику» безусловно с ведома и по указанию высшего Синедриона».[313]

А теперь вернемся к книжке Амальрика и выделим в его рассуждениях еще один, четвертый, пункт, также представляющий для нас немалый интерес. Он пишет: «Потребность же в какой-то идеологической основе заставляет режим искать новую идеологию, а именно — великорусский национализм… Режиму с такой идеологией необходимо иметь внешних и внутренних врагов уже не «классовых»— например, «американских империалистов» и «антисоветчиков», а национальных, например, китайцев и евреев».[314]

Вот чего они больше всего боятся: пробуждения русского национального самосознания, которое именуется ими «великорусским национализмом» либо, теперь все чаще, «фашизмом»! И вот против чего борется всеми средствами «мировая закулиса».

Что касается клеветнических обвинений русского народа в «фашизме», то им должен даваться решительный отпор.

Необходимо отметить, что в настоящее время, как бы следуя давней советской традиции, российские средства массовой информации, а вслед за ними и общественное мнение уделяют развитию русско-китайских отношений и Китаю вредом явно недостаточное внимание. Ознакомление же с имеющимися в нашем распоряжении публикациями и высказываниями российских политиков указывает на наличие некоего довольно необычного для современной России «консенсуса» по китайской проблеме: отдельные лица, политические партии и группировки, имеющие, как правило, весьма различные взгляды и предпочтения, за редким исключением более или менее дружно радуются развитию отношений России с Китаем, видят в огромной азиатской стране «фактор стабильности» в мире и т. п.

Например, министр иностранных дел Козырев в ходе визита в Пекин в январе 1994 года говорил о «приоритетности российско-китайских отношений во внешней политике РФ», «элементах геостратегического понимания» между двумя странами, «широком конструктивном партнерстве» и т. д..[315] А вот слова Председателя Государственной Думы бывшего коммуниста Рыбкина из его выступления перед журналистами в Пекине в мае того же года: «Мы решили, что отношения с великим Китаем являются приоритетными».[316] С ними согласен и популярный политик оппозиции, депутат Госдумы С. Бабурин: «…необходимо уделить особое внимание отношениям с Востоком… Разумеется, приоритет в наших связях следует отдать соседним государствам, прежде всего нашему великому соседу — Китаю»..[317] Как не порадоваться такому единству взглядов представителей законодательной власти, исполнительной власти и «непримиримой оппозиции» по столь важному для России вопросу! Правда, в другой статье за подписью С. Бабурина можно прочитать и то, что «общий социально-экономический и государственно-политический кризис привел к обвальному ослаблению пограничного режима на внешних рубежах прежнего СССР, в результате чего против России началась широкомасштабная этническая экспансия. Только китайцев за 1992–1993 годы на территорию Сибири и Дальнего Востока переселилось 3 млн. человек»..[318] Будем рассматривать это как признак уточнения позиции С.Н. Бабурина в отношении «великого соседа».

В московских газетах появляются статьи, в которых позитивно оценивается, например, развитие торгово-экономических отношений нашей страны с Китаем. Так, в одном из материалов Китай был отнесен к тем центрам экономической мощи, которые будто бы «по объективным причинам заинтересованы в наименее дискриминационном сотрудничестве с Россией».[319] В другом утверждалось, что якобы «торгово-экономическое сотрудничество с КНР могло бы стать палочкой-выручалочкой для нашей страны».[320] Есть публикации, в которых со знанием дела излагаются негативные аспекты развития российско-китайских отношений в той или иной сфере, однако из этого не делается необходимых выводов. Например, статья, все содержание которой однозначно указывает на невыгодность ведущейся сейчас с Китаем торговли для нашей страны. Тем удивительнее вывод: «Было бы ошибкой упрекать китайцев в сознательной экспансии на российский рынок с целью подорвать местную промышленность».[321] Ну почему же? Именно так и обстоит дело в действительности.

Немало откровенно прокитайских материалов публикуется в «Правде». В частности, исключительно такого рода сообщения посылает в редакцию корреспондент этой газеты в Пекине А. Крушинский, которому принадлежит и оценка состояния торгово-экономических отношений России и Китая, процитированная выше. А комментируя визит премьер- министра КНР Ли Пэна в республики Средней Азии, это бойкое перо договорилось до того, что «рост китайского политического и экономического влияния в среднеазиатских странах, думается, не может не послужить их благу, стабилизации общей обстановки в регионе».[322] Благодушествует и политический обозреватель «Правды» В. Корионов. Описывая ситуацию на границах России, он утверждал, будто «исключением из всей этой неприглядной картины является положение лишь на российско-китайской границе, которое удалось нормализовать». И далее: «Конечно, и здесь есть свои проблемы, но они решались бы гораздо успешнее и быстрее, если бы нынешнее российское руководство отбросило в сторону свою идеологическую неприязнь к стране, народ которой, ведомый коммунистической партией, самым убедительным образом доказывает преимущества социалистического способа производства».[323] Да, большую идеологическую зашоренность трудно себе представить.

Прокитайские материалы распространяются и в других средствах массовой информации различного направления. Например, газета «Кто есть кто» по просьбе первого секретаря посольства КНР в Москве отметила 100-летие со дня рождения Мао Цзэдуна публикацией одного из стихотворений последнего, предварив ее сообщением о том, что, «оказывается, Мао Цзэдун был не только одаренным руководителем, но и интеллектуалом в самом широком смысле этого слова». И сейчас вокруг этого деятеля в Китае «формируется новый, почтительно-благодарственный культ».[324]

Газета «Завтра» также приветствовала 100-летие «великого кормчего» публикацией его лирических стихотворений.

Чей культ создавать в Китае — это дело китайского народа. Заметим только, что на самом деле отношение к фигуре Мао Цзэдуна в Китае не столь однозначно, как пытается это внушить русскому общественному мнению через падких на внимание иностранцев и сенсации журналистов китайское посольство. Что же касается России, то попытки сформировать аналогичный «почтительно-благодарственный культ» этого отнюдь недружественного по отношению к ней деятеля в нашей стране, чем бы они ни мотивировались, не могут не вызывать решительного осуждения.

Любителям же стихов Мао можно было бы предложить для публикации и такие, к примеру, поэтические упражнения «великого кормчего»: «Огнем орудий небо полыхает, воронками изрыта вся земля. Весь мир идет вверх дном». А вот из призывов председателя: «Мы должны покорить земной шар… Непременно надо проникнуться такой решимостью».

Если попытаться обобщить те взгляды российской оппозиции по китайской проблеме, которые, на наш взгляд, нуждаются, мягко говоря, в уточнении, то вырисовывается такая картина.

Многие представители оппозиции, особенно коммунисты, традиционно не прочь поговорить о «дружеских отношениях», которые надо восстанавливать, а также о том, что, в отличие от России, реформы в Китае, осуществляемые «под руководством КПК», ведут не к обнищанию, а к росту благосостояния народа, в чем Китай должен быть для нас примером.

Что касается «дружбы», то дело, как представляется, обстоит следующим образом. Исторические факты противоречат теории «дружбы и добрососедства». Китай — это исторический соперник России, и у нас впереди много проблем с этой страной. «Дружба» же 50-х годов, во всяком случае, со стороны китайских руководителей, была грандиозным блефом. Не сумев в тот период наладить отношения с США и получить от американцев материальную помощь (а Мао и Чжоу Эньлай стремились к этому еще в яньаньских пещерах), они обратили свои взоры на северного соседа и преуспели. Оценивая же действия тогдашнего советского руководства, сейчас можно с полной ответственностью говорить о его китайской политике как о крупнейшем политическом просчете, а с определенной точки зрения — преступлении перед русским народом, интересы которого были в очередной раз принесены в жертву идеологическим химерам и элементарному невежеству советской интернациональной элиты. Не обошлось здесь, на наш взгляд, и без прямого вредительства.

А ведь были компетентные и просто порядочные люди, которые видели, что происходит. Например, советский разведчик, находившийся при ЦК КПК в Яньани в качестве представителя Коминтерна, еще в 1943 году писал: «Не перестает удивлять отношение ответственных работников ЦК КПК к Советскому Союзу. Скрытое и вечное недовольство, что Советский Союз не поставляет Особому району оружие, снаряжение и просто различные товары. Здесь или не понимают, или не хотят понять, что наш народ ведет жесточайшую войну в своей истории, что советский народ истекает кровью, что экономике СССР нанесен колоссальный ущерб… Здесь смотрят на СССР как на бездонную бочку, из которой можно черпать различного рода материальные средства. Но даже в эти годы наше государство оказало руководству КПК помощь в виде крупных валютных сумм. Это была помощь из последних сил».[325]

Аналогичным образом обстояло дело и в 50-е годы. В 1950–1959 гг. при содействии нашей страны в Китае было построено более 250 крупных объектов. Заместитель главы китайского правительства Ли Фучунь говорил тогда, что эти предприятия «действительно являются воплощением всего самого современного и всего лучшего, чем располагает Советский Союз. Эти предприятия — костяк нашей промышленности». «Жэньминь жибао» в 1959 году писала: «Помощь Советского Союза экономическому строительству в нашей стране… по своим масштабам не имеет прецедента в истории».

Действительно, в общем объеме производства КНР за 1960 год производство продукции на предприятиях, построенных с помощью СССР, составило: по чугуну — 30 %, стали — около 10, прокату — свыше 50, грузовым автомобилям — 80, тракторам — более 90 % и т. д. За 10 с небольшим лет СССР передал Китаю практически бесплатно 24 тысячи комплектов технической документации. Если бы КНР покупала такую документацию на мировом рынке, она обошлась бы ей во многие миллиарды долларов. В те годы советскими специалистами был подготовлен каждый четвертый преподаватель китайских ВУЗов.

Наконец, в 1950-63 гг. при участии Советского Союза в Китае было построено и пущено в эксплуатацию около 100 крупных предприятий военной промышленности. Правительство СССР передало Китаю из своих запасов вооружения в количестве, достаточном для оснащения 60 пехотных дивизий. Кроме того, была передана техника, находившаяся в Порт-Артуре. Благодаря советской военной помощи, Китай до 1960 года имел возможность тратить на военные цели менее 10 % бюджета. И еще один сравнительно малоизвестный факт: возмещенная китайской стороной сумма за вооружение, поставленное из СССР, составила согласно условиям советско-китайских соглашений 20 % его действительной стоимости.[326]

Взамен наша страна получала кеды, термосы и заверения в «вечной дружбе», на смену которым с конца 50-х годов посыпались оскорбления и угрозы в адрес «старшего брата».

Что было потом — вроде бы хорошо известно, но создается впечатление, что многими в России стало забываться. А были потом обещания «разбить собачьи головы», так как «в наших сердцах кипит старая и новая ненависть». Затем — кровавые провокации на границе. Открытие Китаем второго фронта в холодной войне Запада против СССР. Чего стоит хотя бы тот факт, что 9 мая 1975 года в статье, посвященной 30-летию Победы, «Жэньминь жибао» поставила Советский Союз на одну доску с фашистской Германией, предвосхитив рассуждения нынешних русофобов. И сейчас вслед за измышлениями международной сионистской прессы китайцы в устных беседах охотно распространяются на такие темы, как «русский фашизм», «имперская политика России» и т. п. Иногда появляются и статьи подобного рода. Например, в одном из китайских журналов была опубликована статья о В. Жириновском, уже название которой: «Русский Гитлер?…» настраивает читателя на вполне определенное восприятие содержащегося в статье материала.[327] Как тут не вспомнить национально мыслящего русского человека, который в 1975 году писал: «Мировая еврейская печать воем воет против русских «антисемитов» и «погромщиков» и призывает на защиту «бедных преследуемых евреев» весь свободный и китайский мир».[328]

Таковы некоторые проявления «традиционной дружбы народов наших двух стран». Что касается «социальной направленности» китайских реформ, то она также сильно преувеличена. Китайцы в частных беседах характеризуют эти реформы как «строительство капитализма под руководством КПК». В то же время необходимо сказать, что авторитет компартии в китайском обществе сейчас крайне низок, и повинны в этом в большой степени уже не события периода «культурной революции», а лихоимство современной китайской партбюрократии, разворачивающей страну в сторону того, что применительно к гоминьдановскому Китаю коммунистические публицисты называли бюрократическим капитализмом. Принципиальное же отличие китайских реформ от российских состоит в том, что в Китае они в меньшей степени контролируются иностранными государствами и международными организациями сионистского толка и по этой причине способны пока приносить пользу государству и народу.

А какие рекомендации по китайскому вопросу предлагает нам некоммунистическая оппозиция? Например, партия, возглавляемая таким знатоком международных отношений вообще и Востока, в частности, как В.В. Жириновский? В программе ЛДПР читаем: «Китай надлежит рассматривать как фактор стабильности на Дальнем Востоке. Необходимо укреплять сотрудничество с этой великой ядерной державой и прилагать усилия для восстановления с ней прежних дружеских связей»329. О «прежних дружеских связях» мы уже говорили. Остается выяснить, какие существуют реальные причины, по которым нам надлежало бы рассматривать в качестве фактора стабильности огромное государство, испытывающее острую нехватку ресурсов для своего развития, имеющее к России и ряду других государств территориальные претензии, постоянно наращивающее свой военный потенциал, занимающее одно из первых мест в мире по темпам роста военных расходов и на протяжении длительного времени воспитывающее армию и население в духе враждебности к нашей стране?

Необходимо, однако, отметить, что только что прокомментированые положения сформулированы в конце 80-х годов. В настоящее время этот чуткий к настроениям русского народа политик демонстрирует адекватные нынешней ситуации взгляды по актуальным аспектам отношений с Китаем.

А вот статья Н.А. Нарочницкой в «Нашем современнике», интересная не только сама по себе, но и тем, что ее автор — не просто кандидат наук, но и видная фигура в современной российской политике и публицистике. По китайскому вопросу в статье говорится: «России нужна новая восточно-азиатская политика. Стержнем ее должно стать отношение к Китаю, как главному партнеру не только в регионе, но и в более глобальном смысле». Как ни странно, это очень напоминает козыревские рассуждения о «приоритетности российско-китайских отношений». Неясно, однако, какие есть реальные основания считать Китай главным партнером России помимо того, что эту огромную страну всем хотелось бы иметь своим партнером — вот в чем вопрос.

Далее в рассматриваемой статье говорится, что «важнейшим фактором российско-китайского взаимодействия является заинтересованность обеих стран в сохранении целостности и России, и Китая… Китай и Россия — надежные партнеры в деле неукоснительного соблюдения решений Ялтинской конференции по Дальнему Востоку, т. е. подтверждения статуса Внешней Монголии, возвращения СССР Южного Сахалина и принадлежности Советскому Союзу Курильских островов».[329]

Здесь возникает целый ряд вопросов. Так ли уж заинтересован Китай в территориальной целостности России? На самом деле, в чем он действительно был заинтересован, по крайней мере, до декабря 1991 года, — это в сохранении среднеазиатских республик в составе СССР и создании Москвой препятствий в контактах советских мусульман с мусульманами Синьцзян-Уйгурского национального автономного района КНР, где в последние годы сложилась взрывоопасная обстановка. Что касается Сибири и русского Дальнего Востока, то очевидной стратегической целью Пекина является превращение этого региона в китайскую сферу влияния с параллельным отторжением его обширной части в пользу Китая. Решения же Ялтинской конференции интересуют Пекин постольку, поскольку в органах, отвечающих в КНР за политическое планирование, наверняка многие считают Сахалин и Курилы не японской, а китайской территорией или, как минимум, предметом торга с японцами.[330] Это касается Внешней Монголии, которая, помнится, не так давно называлась МНР, то ведь известно, что Мао Цзэдун еще в 1936 г. заявил, что после победы китайской революции Монголия автоматически войдет в состав Китая. Эти планы руководства КПК не были реализованы лишь благодаря противодействию Советского Союза, однако китайцам удалось воспрепятствовать объединению в единое государство монголов МНР и Внутренней Монголии, входящей ныне в состав КНР. А в нынешней ситуации, если только политика России коренным образом не изменится, судьбу Внешней Монголии предугадать нетрудно. Во всяком случае не слышно, чтобы официальные представители Пекина так уж стремились подтвердить ее нынешний статус. Зато в Китае уже появились публикации (пока закрытого и полузакрытого характера), которые расцениваются специалистами, например, в Гонконге, как «невидимому, стремящиеся поставить под сомнение легитимность монгольского суверенитета».[331] Речь идет о статье в журнале, издающемся в одной из пекинских военных академий. В ней, в частности, утверждается, что советско-японский конфликт на реке Халхин-Гол в 1939 году был якобы спровоцирован нашей страной с целью «расширить территорию марионеточного государства во Внешней Монголии», то есть МНР.

Через призму вышесказанного довольно трудно, хотя и хочется, рассмотреть контуры «российско-китайского взаимодействия» и «конструктивного партнерства».

Таким образом, если в последние годы истинная суть политики Запада в отношении нашей страны мало у кого в России вызывает иллюзии (мы, естественно, имеем в виду русских, а не русскоязычных), то роль Китая в холодной войне, равно как и его современная политика в отношении России практически еще не подвергались в последние годы у нас сколько-нибудь серьезному, гласному рассмотрению. На это есть свои причины. Хотелось бы в данном контексте обратить внимание читателей на то обстоятельство, что среди влиятельных в России политических сил, в том числе патриотической ориентации, распространены опасные иллюзии по поводу Китая вообще и его отношения к России, в частности. Настроения такие понятны. Можно говорить об определенном психологическом настрое, обусловленном попытками найти за рубежом союзников или хотя бы какую-то моральную альтернативу проводящейся в настоящее время российскими властями политике капитуляции перед Западом и безудержной американизации страны. В этой связи всплывает в памяти высказывание К.Н. Леонтьева. Этот русский мыслитель в 1889 году писал про «турок, которых я до смерти люблю (все-таки на европейских демократов не похожи)».[332]

Представляется, однако, что попытки увидеть принципиальные для нас различия в отношении к России Китая, с одной стороны, и Запада, с другой, ошибочны. На самом деле, «все нынешние события являются для русского народа наглядной иллюстрацией, наглядным подтверждением той тотальной войны, которую объявило ему так называемое «цивилизованное мировое сообщество». Иные же народы, как близкие, так и дальние, не ужасаются тому, что сделали с Россией за 74 года, а норовят, воспользовавшись ситуацией, отхватить побольше от «русского пирога», да при этом еще побольнее толкнуть русских».[333] Совершенно очевидно, что в отношении Китая эта оценка работает на все сто.

Как тут не вспомнить слова русского дипломата и китаеведа А.Я. Максимова, который в своем труде «Наши задачи на Тихом океане» еще в конце XIX века писал: «Не надо забывать, что Китай при всех дружественных отношениях к России всегда держит за пазухой камень, которым бил нас часто и пребольно, но всегда пользовался нашим крайним доверием и рыцарской честностью, не раз обманутыми и оскорбленными». И в нынешней ситуации под давлением фактов отношение к Китаю в русском народе и среди политических сил России начинает меняться в направлении от «вселенской отзывчивости» к суровому реализму. Например, в Заявлении исполкома Думы Русского национального собора от 21 декабря 1994 года можно прочитать: «На востоке открыты границы и полным ходом идет разграбление и заселение Дальнего Востока и Сибири небескорыстными соседями».[334]

А теперь — несколько замечаний о факторах, под воздействием которых формировалась нынешняя официальная политика Кремля в отношении Китая.

Видимо, «основоположником» подхода «прорабов перестройки» к китайской проблеме можно считать А. Сахарова, который, по нашему глубокому убеждению, является одной из самых гнусных фигур в новейшей политической истории России. Еще в 1974 году этот выдающийся борец за права нерусского человека и расчленение России писал: «Раздувание китайской угрозы — это один из элементов политической игры советского руководства. Переоценка китайской угрозы — плохая услуга делу демократии и демократизации нашей страны, в которых она так нуждается и нуждается весь мир».[335]

В то же время (парадоксально, на первый взгляд, но факт!) подобные воззрения имели в 70-80-е годы влиятельных сторонников в таком учреждении, как информационно-аналитическое управление Главного управления разведки Комитета госбезопасности СССР. Там сильным было неприятие проводившейся в ЦК КПСС О.Б. Рахманиным жесткой и, возможно, действительно недостаточно гибкой линии в китайском вопросе.

Как пишет в своих мемуарах Н.С. Леонов, длительное время занимавший пост руководителя этого подразделения советской политической разведки, «голуби» в КГБ «считали, что СССР и Китай — это два великих государства, у которых в мире и в истории одна судьба — быть союзниками или добрыми соседями. Эти две державы обращены друг к другу «спинами», то есть наименее развитыми и удаленными от центра регионами… Экономики двух стран — не конкуренты друг для друга, не соперники, наоборот, они естественно дополняют одна другую. Практические территориальные споры о линии прохождения границы по Амуру и Уссури — легкоразрешимы. Нам было ясно, что муссирование утверждений о якобы огромных территориальных претензиях Китая к Советскому Союзу является попыткой определенных кругов в Китае использовать напряженность в советско-китайских отношениях в своих внутриполитических целях. Когда-то, в далекие времена, Китай сам построил свою северную границу, воздвигнув Великую китайскую стену, а она, как известно, находится в нескольких десятках километров от Пекина». И далее: «Стратегические интересы Китая, естественно, говорили мы, лежат в Азии, где во многих странах живут многочисленные богатые и влиятельные китайские колонии. Юго-Восточная Азия близка к Китаю по корням расовой цивилизации, по религиозно-нравственным стандартам, по климату, по образу жизни… Вот таков был ход рассуждений «голубиной» группы в разведке, к которой я принадлежал целиком и полностью».[336]

Заметим, что этот «голубь» по своей профессиональной подготовке является специалистом по испанскому языку и испаноговорящим странам Латинской Америки. Что касается изложенных им аргументов, то мы не можем не указать на их неубедительность.

Итак, что касается исходной посылки о том, что у нашей страны и Китая «одна судьба — быть союзниками или добрыми соседями», то критиковать ее даже неинтересно: это пропагандистский штамп, а не вывод разведчика. Аргументы для критики приведенного выше высказывания найти нетрудно: от известного тезиса Черчилля о том, что у Великобритании нет вечных друзей, а есть вечные интересы, до того прискорбного факта, что заявление о «союзниках» и «добрых друзьях» опровергается всей историей отношений нашей страны с Китаем.

Если рассматривать следующее утверждение Н.С. Леонова — о «наименее важных и удаленных от центра регионах» — то в отношении в первую очередь КНР это просто фактически неверно: граничащий с нашим Дальним Востоком Северо-восточный Китай является важнейшим стратегическим регионом страны, располагает достаточно большими запасами многих полезных ископаемых, в том числе нефти. Это важнейшая база китайской тяжелой промышленности, основы которой были заложены Россией (КВЖД) и Японией (в 1931–1945 гг.). Население Северо-восточного Китая превышает 100 миллионов человек. Что касается русского Дальнего Востока, то действительно, в течение длительного времени наша страна, а точнее — ее руководители были повернуты, мягко говоря, спиной к этому региону. Верно, однако, и другое: он имеет огромное значение для будущего России.

По поводу набившего уже к нынешнему времени оскомину тезиса разного рода «аналитиков» о «взаимодополняемости» экономик двух стран заметим здесь только, что экономика нашей страны уже давно, а именно после смерти И.В., стала очень взаимодополняемой не только с китайской, но и с экономикой многих других стран — от Африки до Северной Америки: она служит для них источником дешевого сырья и бесплатных научно-технических изобретений и одновременно — потребителем закупаемого втридорога второсортного ширпотреба и низкокачественных продуктов питания.

О территориальной проблеме. Нам представляется, что вопрос о линии прохождения границы действительно легкоразрешим — если решать его на китайских условиях, как это имеет место в настоящее время. Что касается следующей фразы, то она указывает на поверхностное знакомство с предметом и, наконец, просто небрежно сформулирована: «утверждения» о территориальных претензиях к нашей стране в Китае не просто «муссируются определенными кругами». В течение длительного времени они являются неотъемлемой частью менталитета подавляющего числа как простых китайцев, так и представителей китайского правящего слоя. А что означает выражение «якобы огромные претензии»? Что, претензии на 1,5 млн. кв. км. территории нашей страны — это мелочь, о которой и говорить не стоит? И еще вопрос: а если претензии не «огромные», а «умеренные»? Может, в этом случае отдать китайцам, что они хотят — и дело с концом? Видимо, именно так и считают в козыревском МИДе. К этому вопросу, как и к другим, затрагиваемым здесь, нам по ходу нашего изложения еще придется возвращаться.

Что касается тезиса о расположении Великой китайской стены — да, оно, с одной стороны, указывает на полностью надуманный характер китайских территориальных притязаний. Но, с другой стороны, рассматривать проходящую рядом с Пекином стену как границу Китая — это все равно, что ограничивать пределы России Уральским хребтом.

Рассмотрим далее вопрос о том, где лежат стратегические интересы Китая — на севере или на юге. Вопрос, конечно, интересный, но не корректно поставленный и, таким образом, затушевывает суть проблемы. А суть состоит в том, что Китай — это государство с глобальными, а не региональными интересами. Эти интересы распространяются и на г Юго-Восточную, и на Северную Азию, и даже на Северную Америку.

Неточной является и формулировка о китайских «колониях» в ЮВА. Что такое «колония»? В толковом словаре читаем: «3. Сообщество, совокупность людей какой-нибудь страны, земляков, живущих в чужом городе, в чужой стране».[337] То есть это компактно проживающая группа иностранцев, ведущая в той или иной стране коммерческую, как правило, деятельность, не смешиваясь с местным населением. Разве таково положение лиц китайского происхождения в странах ЮВА? Подробно мы остановимся на этом ниже, здесь же укажем, что выражение «китайская колония», употребленное в данном контексте опытным аналитиком спецслужбы, может означать либо недостаточно глубокое понимание, либо намеренное затушевывание характера и масштабов китайской экспансии.

Но продолжим. Вспомним, как в 80-е годы «новое мышление» в отношении Китая темпераментно пропагандировал в телепередаче «Международная панорама» нынешний посол РФ в Израиле, а тогда — политический обозреватель «Известий» А. Бовин. Питал же его идеями по этому вопросу некий «известный советский китаевед». Правда, известен он в профессиональном кругу не столько как автор трудов, посвященных распространению в Китае социалистических идей, сколько как администратор в сфере науки. В частности, он известен тем, что в брежневский период, будучи руководителем одного из научно-исследовательских подразделений Академии Наук СССР, столь беззастенчиво насаждал там кадры еврейской национальности, что даже в тех непростых условиях ученым, не согласным с таким критерием подбора людей, удалось с помощью ЦК КПСС (редчайший случай!) добиться его отстранения от должности.

Что касается Бовина, то некоторые свои общеполитические воззрения он изложил в декабре 1991 года в интервью израильскому журналу «Алеф». Вот что он, в частности, говорил: «Давайте, для примера, начнем с ситуации в нашей стране. Судите сами. Поколение людей 60-х годов, наиболее яркими представителями которого среди политиков стали такие люди, как Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе, Ельцин, имело задачу — разрушить Россию как тюрьму народов. Эта задача выполнена. Однако у «шестидесятников» уже нет внутренних сил для созидательной деятельности. Нужна новая генерация молодых политиков, свободных от стереотипов прошлого».[338]

А теперь соотнесем такую позицию с тем, что с середины 80-х годов и даже несколько раньше среди ученых и журналистов, связанных так или иначе с китайской проблематикой, стало модным говорить об ошибках советской политики в отношении Китая, преувеличивать воздействие этих ошибок на состояние отношений между нашими странами, распространяться на тему якобы равной ответственности Москвы и Пекина за ситуацию в советско-китайских отношениях в 60-70-е годы. Одновременно русскоязычная пресса на-

чала представлять жизнь в Китае и политику пекинского руководства, как правило, в розовых тонах. Например, в одной из статей говорилось: «И сосредоточение войск на советско-китайской границе, и строительство БАМа стоили огромных денег, которые были затрачены, по сути, бесполезно».[339]

Почему же «бесполезно»? Может быть, если бы не Армия, китайцы начали безобразничать в Сибири и на Дальнем Востоке двадцатью годами раньше? Нет, авторы, принадлежащие к направлению, о котором идет речь, с этим не согласны. Ими русскому народу навязывается другая версия обострения отношений нашей страны с Китаем в 60-е — 70-е годы. Например, в «Литературной газете» причины такого обострения раскрывались, а, точнее, замазывались следующим образом: во-первых, указывал автор статьи С. Гончаров (кстати, в отличие от Бовина, или, к примеру, Бурлацкого — квалифицированный китаист), в 1964 году безуспешно завершились советско-китайские переговоры по пограничным вопросам, и в июне того же года Мао Цзэдун сделал заявления, которые в СССР расценили как реальные претензии на 1,5 млн. кв. км. советской территории; во-вторых, в ходе «культурной революции» в Китае нагнетался антисоветизм, что создавало впечатление о наличии у Пекина недобрых планов в отношении Советского Союза; в-третьих, советское военное руководство было чрезвычайно недовольно сокращением Вооруженных Сил СССР при Хрущеве. Недружественные действия китайской стороны были отличным предлогом для того, чтобы «компенсировать» прежние сокращения наращиванием войск на китайском направлении, и Брежнев с готовностью согласился на этот шаг.[340]

Вот «так это было»: пекинский антисоветизм, продолжавшиеся многие годы провокации на границе, кульминацией которых стали вооруженные нападения на наших пограничников в 1969 году, объявление нашей страны «врагом Китая номер 1» в сочетании с интенсивными поисками путей сближения с Западом, призывы «готовиться к войне, готовиться к голоду», обращенные китайским руководством к народу своей страны, — все это и многое другое, по мнению автора цитируемой статьи, только «создавало впечатление» враждебности в отношении СССР. А заявление Мао Цзэдуна, сам текст которого автор не приводит, что вряд ли можно расценивать как случайность? (он приводится на стр. 110 данной работы). В нашей стране, по терминологии «прорабов перестройки», это заявление «расценили» как претензии китайцев на нашу территорию. А что, можно его расценить как-то по-другому? И что, все эти китайские действия и заявления были не более чем «отличным предлогом» для наращивания военного потенциала на востоке? А может, это было и причиной? Выразим попутно и сомнение в компетентности автора в вопросах, связанных с настроениями в высшем советском военном руководстве. Позволим себе заметить по этому поводу, что недовольство в Армии, причем далеко не только среди ее руководящего состава, вызывало тогда, как, впрочем, и в последние годы, не само сокращение, а способы его проведения, которые по степени некомпетентности в ряде случаев граничили с вредительством, а также хамское отношение к людям, посвятившим значительную часть своей жизни военной службе.

Тем не менее, руководствуясь как раз такими взглядами, Горбачев и Шеварднадзе осуществили так называемую «нормализацию» отношений нашей страны с Китаем. Именно после визита Горбачева в Пекин в мае 1989 года перешли в новое качество процессы слома нашей военной машины на Дальнем Востоке, разграбления китайцами наших ресурсов, заполнение нашего рынка низкосортным китайским ширпотребом, массовый въезд китайских иммигрантов в нашу страну, наконец, сдача позиций на переговорах по пограничным вопросам. И все это представителями, а точнее, агентами «нового мышления» выдается за успехи их внешней политики. Цитируем: «На фоне продолжающего ухудшаться экономического положения нашей страны… сфера внешней политики выглядит сегодня как наиболее благополучная. Именно здесь достигнуты реальные большие успехи, прямо и непосредственно ассоциируемые с преобразованиями перестройки…, нормализованы отношения с Китаем».[341]

Кому же принадлежит такой «глубокий» и, как водится, «научно обоснованный» вывод? Автора! Автор — господин Кунадзе, тот самый Ку-надзе, который на посту заместителя министра иностранных дел РФ сделал все от него зависящее для сдачи Японии русских островов в Тихом океане. На наш взгляд, этого достаточно. Если такой человек характеризует те или иные шаги российской дипломатии как большой успех, то всем национально мыслящим русским людям должно быть ясно, что интересам России нанесен огромный ущерб.

А вот еще пример «научного анализа» китайской политики: «Страны Азии… признали примат общечеловеческих ценностей над всеми другими».[342] «В основу обновления социализма в КНР… положена ленинская концепция новой экономической политики, ее осмысление в духе реалий конца XX века, современной практики и прежде всего перестройки и обновления в других социалистических странах».[343] Что же из этого следует? А вот что: поскольку уж китайцы «признали примат общечеловеческих ценностей» и положили в основу своей деятельности «ленинскую концепцию» и ее «осмысление в духе… прежде всего перестройки», то «отношения двух стран пошли по восходящей линии».[344] А коли так, то: «В советских войсках, расположенных вдоль границ с КНР, начата структурная перестройка в духе «разумной оборонной достаточности». СССР готов к тому, чтобы по соглашению с КНР вывести из приграничных районов все военные подразделения и вооружения, оставив лишь персонал для несения приграничной службы».[345]

А дальше? Можно и дальше: «Идеально выглядела бы схема подключения Дальневосточного экономического региона (ДВЭР) к западным проектам создания международной зоны регионального сотрудничества в Северо-восточной Азии… База этого сотрудничества применительно к ДВЭР — наиболее передовые технологии Запада, Японии, советское сырье и трудовые ресурсы Китая».[346] Действительно, «идеальный проект»: использовать «наиболее передовые технологии», чтобы, переселив на наш Дальний Восток китайцев, их руками побыстрее, пока русские не очухались, выкачать из России побольше сырья по бросовым ценам. А какая же России от этого выгода? Ну как же: чиновники всех уровней получат «комиссионные» за помощь в «организации» и реализации этого «идеального проекта», а затем инвестируют деньги в русскую экономику!

А вот еще иллюстрация того, как отношения нашей страны с Китаем «пошли по восходящей линии»: «Уже началась и такая форма советско-китайского регионального сотрудничества, как передача в аренду сельхозугодий в Амурской области и Приморском крае для производства силами китайской стороны сельхозпродукции на компенсационной основе. Перспективное направление — использование китайской рабочей силы. В ДВЭР в 1989 году направлено 3 тысячи китайских рабочих, из них половина — на строительные работы в Хабаровском крае. К примеру, только небольшой Амурской области требуется как минимум 5–6 тысяч строительных рабочих и 12–15 тысяч сельскохозяйственных».[347]

Да… Читаешь эти «научные рекомендации» — и дух захватывает. Нам трудно утверждать, чего в них больше — глупости, измены или привычного стремления изменяться вместе с изменением генеральной линии все равно какой партии. Здесь важнее другое: все эти тенденции как в освещении проблем русско-китайских отношений, так и в практической политике в отношении Китая сохранились и в настоящее время, хотя, казалось бы, уже всем должно быть ясно, что «перестройка» и «радикальные реформы» нанесли государственным и чисто экономическим интересам России на Дальнем Востоке колоссальный ущерб. Тем не менее, ясно это далеко не всем, и одна из причин этому — продолжающееся появление в российской прессе материалов, искажающих содержание основных аспектов китайской проблемы.

Вот, например, как трактуется в издаваемом Российской Академией Наук журнале один из эпизодов советско-китайского экономического сотрудничества 50-х годов. Речь идет о двух смешанных советско-китайских акционерных обществах «Совкитнефть» и «Совкитметалл», созданных сразу после образования КНР и действовавших на ее территории. Основное содержание цитируемой нами статьи составляет перечисление действительных и мнимых недостатков в их деятельности, взятых, кстати, из найденных в архивах докладных записок, направленных из Китая в различные инстанции в Москве находившимися в КНР ответственными работниками советских министерств и ведомств. Среди недостатков не забыт даже такой: в акционерное общество «Совкитнефть» в 1953 году «были направлены 85 седел и телег, которые свободно можно было приобрести на месте в Синьцзяне».[348]

Правда, несмотря на это и другие упущения, в АО «Совкитнефть» количество добытой нерафинированной нефти в 1954 году по сравнению с 1951 годом возросло более чем в 26 раз, а в АО «Совкитметалл» производство продукции в 1952 году по сравнению с 1951 годом увеличилось на 72,4 %, в 1953 году на 258 %, в 1954 году на 320 %, Что касается недостатков в качестве советской помощи, то они были устранены самым радикальным образом: в октябре 1954 года в ходе пребывания в Пекине советской партийно-правительственной делегации во главе с Н. Хрущевым было подписано соглашение о передаче советской доли в смешанных акционерных обществах Китаю.[349]

А какие же выводы делают из этой истории российские исследователи? Вот они: «Прежде всего, надо отметить, что широко бытовавший в 50-е годы тезис о «бескорыстной» помощи КНР со стороны Советского Союза далеко не всегда выдерживал проверку фактами… Приведенные факты высвечивают откровенные проявления великодержавия, патернализма и элементарного неуважения некоторых советских представителей к своим китайским партнерам. Нетрудно представить, какие недобрые чувства рождали подобные факты у китайских работников, искренне веривших в бескорыстие, благородство «старшего брата».[350]

Нам же остается задать два вопроса: какая цель преследуется публикацией данной статьи и на чьи деньги она осуществлена. Цель, на наш взгляд, состоит в том, чтобы под маской столь модной нынче «научной объективности» еще немножко мазнуть грязью политику нашей страны в отношении Китая. Что касается денег, то поясним нашу мысль следующим образом. Если данная публикация, которую китайцы, вне всякого сомнения, с удовольствием прочтут и будут цитировать, осуществлена на китайские деньги, то это вопрос, выходящий за рамки нашего исследования. Если же деньги были русскими, то мы хотим обратить на этот факт внимание русских налогоплательщиков.

Одна из публикаций такого же рода — статья в «Независимой газете», посвященная 25-летию китайской вооруженной провокации в районе острова Даманский.[351] В этом материале автором вольно или невольно использован широкий набор приемов, характерных для сионистского подхода к освещению политики нашей страны в отношении Китая: начиная от неуловимо отдающего ерничеством заголовка и кончая взятой из китайских источников фотографией, на которой изображены «трофеи», захваченные китайцами в ходе внезапного бандитского нападения на наших пограничников.

Естественно, что общеполитические посылки автора вызывают наше решительное несогласие. Так, ничем не подкреплены утверждения о предполагаемом «вмешательстве СССР во внутренние дела Китая», о наличии у китайских лидеров неких оснований говорить об «угрозе с севера». Дело обстояло и, тем более, обстоит сейчас, как раз наоборот.

Политика советского руководства характеризуется в статье таким выражением, как «несгибаемая твердолобость». Последняя, по мнению автора, проявилась и в подходе к территориальным притязаниям Китая, когда исходили из того, что «не постоишь за кроху — потеряешь ломоть». Между тем, сейчас, казалось бы, любому непредубежденному человеку, тем более специалисту, должно быть ясно, что этот принцип «твердолобых» советских руководителей в действительности не так уж плох.

Однако в статье утверждается другое: «Поднятая тогда пропагандистская шумиха затушевала главный вопрос: почему в мирное время солдаты должны класть свои головы за пустынный островок с неясной государственной принадлежностью?» Как ни странно, уже в следующей фразе содержится частичный ответ: «Конечно, китайские лидеры первыми санкционировали использование оружия, преследуя собственные амбициозные цели, выходящие далеко за пределы ограниченной территории».

Что касается вопроса о принадлежности Даманского, то на нем мы остановимся несколько позднее, а сейчас только заметим, что если уж автору цитируемой статьи, да и не ему одному, так нравится работающий в данном случае на китайцев принцип прохождения границы по середине фарватера, который на самом деле не является в международном праве универсальным, то как быть, например, с еще одним правовым принципом, известным со времен Рима: «Договоры должны выполняться»? (В данном случае мы имеем в виду договоры XIX века о территориальном размежевании между Россией и Китаем). Что уж тут говорить о таких «несовременных» и «нецивилизованных» понятиях, как, к примеру, государственные интересы России, приказ или честь Армии!

Профессору МГУ Б. Горбачеву вторит главный сотрудник Центра АТР Дипломатической академии МИД РФ А. Волохова: «Вряд ли советские военные руководители всерьез считали, что существует реальная военная угроза со стороны Китая, однако они использовали события на границе, чтобы получить крупные ассигнования на укрепление границы, которые были потрачены, как показало последующее развитие международной ситуации и советско-китайских отношений, впустую. Кровь была пролита не столько ради защиты территории своего государства, сколько ради политических целей руководителей тоталитарных режимов Китая и СССР».[352]

Нетрудно заметить в этих публикациях, как и в ранее цитировавшихся статье С. Гончарова, опубликованной пятью годами раньше, и других материалах, одну и ту же совершенно определенную тенденцию. Нашу точку зрения по поводу того, нужно было или нет тратить деньги на укрепление границы с Китаем, мы уже высказывали. События же на Даманском от начала и до конца являются китайской провокацией, спланированной в генеральном штабе вооруженных сил Китая и одобренной

ЦК КПК и лично Мао Цзэдуном, чей «благодарственный культ», как утверждают в китайском посольстве в Москве, формируется сейчас в КНР. Уже давно высказанные «предположения хорошо информированных советских авторов о преднамеренно готовившейся вооруженной провокации сегодня подтверждаются материалами противоположной стороны. Причем в них говорится, что эта заранее спланированная акция детально готовилась и была одобрена высшим руководством».[353]

Отметим здесь и то, что характеристика общественного и политического строя СССР конца 60-х годов как «тоталитарного режима» несостоятельна в научном отношении, а с точки зрения современных политических реалий является штампом, внедренным в употребление международной русофобской пропагандой.

Что касается 25-летия событий на Даманском, то отношение к ним как со стороны официальных властей России и поддерживающей их сионистской прессы и телевидения, так и в патриотических кругах (основные газеты патриотического направления промолчали об этом «юбилее», если не считать упоминания о нем в выделяющейся даже по нынешним временам своей некомпетентностью и развязным тоном статье В. Филатова),[354] наводит и на такие размышления: думается, сегодня, когда решается судьба России на многие десятилетия вперед, каждому русскому человеку пора для себя решить, где же все-таки тот рубеж, за которым — «ни шагу назад»? Будем ли мы драться за Курилы или сдадим без боя за «гуманитарную помощь»? За Приднестровье? За Крым? Ну хотя бы уж за Смоленск или Москву? Или будем «партнерствовать во имя мира» с историческими врагами России? Для тех, кто 25 лет назад дал по зубам зарвавшимся китайским провокаторам, ответить на эти вопросы было бы нетрудно. А сегодня родственники погибших тогда советских солдат и офицеров, живые участники тех уже далеких событий должны знать, что в нашей стране многие помнят об их подвиге и сделают все для того, чтобы русский народ и его будущее национальное правительство, свободное от сионистского влияния, в полной мере оценили его историческое значение.

Обратимся теперь к такому сюжету, как торгово-экономические связи нашей страны с Китаем.

«Курс на либерализацию в области внешнеэкономических отношений начинает приносить положительные результаты. Об этом, в частности, свидетельствует развитие российско-китайской торговли», — утверждают официальные деятели из министерства внешнеэкономических связей России. Действительно, общий объем товарооборота между Россией и Китаем возрос. В 1992 году Россия, по официальной статистике, даже имела активное сальдо, которое, однако, на поверку для нашей страны обернулось отрицательно, так как к концу 1992 года темпы контрактации и поставок товаров с российской стороны в соответствии с протоколом значительно опережали ход поставок китайских товаров. В результате российские поставщики не получили товарного возмещения за свой экспорт. Китайская же сторона, учитывая сложности у российских экспортеров с поставками комплектного оборудования, наоборот, сдерживает выполнение своих обязательств по отгрузке товаров в Россию. Более того, китайская сторона неоднократно препятствовала выполнению российской стороной обязательств по поставке товаров в Китай, например, электрооборудования для тепловых электростанций «Суйчжун», «Цзин-сянь», «Иминь» и «Инкоу».

Мы уже не говорим о том, что взамен «валютных» российских товаров (лес, металлы, древесина, удобрения и т. д.) Россия, как правило, получает из Китая низкосортные товары народного потребления. При этом цены на русские товары обычно занижаются, китайские же продаются по завышенным ценам.

Именно благодаря поставкам такого рода продукции в Россию Пекину удалось поправить свой общий внешнеторговый баланс.[355]

Поэтому, если в носящей программно-директивный характер статье в официальном китайском издании, посвященной проблемам внешнеэкономических связей Китая и задачам китайского государства в этой области, дипломатично констатируется, что окончание холодной войны «создает выгодные условия для развития указанных связей», «дает возможность избежать новой мировой войны»[356] и т. д., то понимать это следует так, что Китай вместе с Западом и международным сионизмом относится к победившей в холодной войне стороне. Об этом напомнил и министр иностранных дел КНР Цянь Цичэнь, который опубликовал в «Жэньминь жибао» 15 декабря 1993 года статью, где в заслугу Китаю перед «мировым сообществом» ставилось то, что он «в течение 30 лет вел борьбу» с нашей страной. А как понимать требование «ухватиться за благоприятные возможности»,[357] возникшие для развития внешнеэкономических связей Китая в результате окончания холодной войны? Что, появилась возможность повысить жизненный уровень населения Китая за счет снижения военных расходов? Но военные расходы Китая в последние годы постоянно увеличиваются. Так, в 1991 году они выросли на 15, в 1992 — на 12 %, в 1994 году запланировано их увеличение еще на 14,8 %.[358] А может быть, окончание холодной войны привело к дальнейшему улучшению отношений Китая со странами Запада, прежде всего, с США? Не вдаваясь в подробности, отметим, что и здесь дело обстоит как раз наоборот: в условиях, когда китайцы утратили возможность спекулировать на «советской угрозе», эти отношения стали более неопределенными и имеют тенденцию к периодическому обострению.

Речь идет о другом. Разрушение СССР в значительной степени разрушило и барьеры, сдерживавшие китайскую торгово-экономическую, военно-политическую и, что очень важно, демографическую экспансию в северном и западном направлениях. В настоящее время во второй раз за последние полвека Россия целенаправленными усилиями наших новых «друзей» на западе и востоке при активном содействии русскоязычных «демократов» изнутри превращена в донора крупнейшей по населению страны мира. Грабеж русских ресурсов — важный фактор успеха китайских реформ. «Генеральная линия» в развитии российско-китайских экономических связей состоит в превращении России в сырьевой придаток Китая, рынок сбыта для второсортной китайской промышленной продукции и источник приобретения китайцами по дешевке уникальных русских технологий в ядерной, авиакосмической и оборонной отраслях.

Работа над данным разделом книги была в основном завершена к весне 1994 года. Содержащиеся в нем выводы получили подтверждение в словах министра внешнеэкономических связей РФ О. Давыдова. В ходе визита в Москву китайской делегации в сентябре 1994 года он сказал, что «Китай впервые обязался заплатить за российские товары деньгами, а не пуховиками».[359] Посмотрим, заплатит ли.

В рамках такого «сотрудничества» мы имеем целый букет крайне негативных явлений, начиная от тяжелейших последствий хозяйственной деятельности китайцев в Сибири и на Дальнем Востоке и кончая такими проявлениями «расширения человеческих контактов», как торговля живым товаром, нелегальная иммиграция, контрабанда наркотиков и, наконец, экономический, научно-технический и военный шпионаж, в широких масштабах ведущийся Китаем против нашей страны под аккомпанемент разговоров о «дружбе». Например в заявлении начальника службы безопасности Украины по Днепропетровской области говорится, что его подчиненными в 1993 году были вскрыты враждебные действия спецслужб ряда стран, в том числе Китая. На территории региона иностранные разведки используют весь арсенал шпионско-подрывной работы — от сбора разведывательной информации через открытые источники до вербовки местных граждан и применения самых совершенных средств электронного шпионажа.[360]

И еще одна цитата — на эту тему, на этот раз из древнего «Трактата о военном искусстве», авторство которого приписывают знаменитому полководцу древнего Китая Сунь Цзы (датируется обычно VI–V вв. до н. э.): «Внутренние шпионы — это те чиновники врага, которых мы используем… Среди вражеских чиновников… есть такие, которые стремятся воспользоваться поражением и гибелью своего государства, чтобы проявить собственные способности».[361]

Одним из наиболее отвратительных аспектов операций, которые ведут китайцы на русском рынке с русскими, а чаще — русскоязычными коммерсантами, является повсеместное распространение коррупции и взяточничества. Надо заметить, что китайцы постоянно жалуются на коррупцию в России, но в то же время активно используют эту ситуацию в своих интересах.[362] Как совершенно справедливо замечает С. Говорухин, главный принцип подобной коммерции — «составить контракт, наиневыгоднейший для России. Чем он нелепее и абсурднее, тем больше сумма «бокового договора». Эти деньги кладутся в заграничном банке».[363] Добавим от себя, что в частных беседах китайские коммерсанты с ухмылкой заявляют, что «сейчас в России за деньги можно купить все — от стратегического сырья до женщин».

Таким образом, еще предстоит посчитать, что обошлось России дороже: мероприятия по укреплению обороноспособности на востоке в 70-е годы или нынешние «равноправные и взаимовыгодные отношения с нашим естественным партнером». Тот же факт, что Китай стал вторым по значению торговым партнером России, означает лишь то, что китайцы успешно конкурируют с Западом и сионистским капиталом в разграблении нашей страны.

Очевидно, что такое положение дел не может сохраняться неопределенно долго. Очевидно также и то, что меры российской стороны в направлении пересмотра существующих российско-китайских экономических связей неизбежно вызовут в Китае серьезное недовольство и приведут к охлаждению, а, может быть, и к новому обострению отношений между нашими странами. Уже сейчас, стоило некоторым российским печатным изданиям поднять вопрос о безобразиях, которые творят у нас китайские мелкие торговцы и иммигранты, а правоохранительным органам попытаться навести хотя бы какое-то подобие порядка в этой области, как в Китае уже заговорили об «антикитайских тенденциях в политике российских властей» и «русском великодержавном шовинизме». И можно не сомневаться, что «мировое сообщество» встанет в этом вопросе на сторону Китая. Это же относится и к «демократам» — сионистам, действующим в России. Кстати, в отношении к критике у китайцев и сионистов есть много общего: известно, что и у последних любая, пусть самая невинная критика в их адрес неизбежно вызывает крикливые обвинения в так называемом «антисемитизме».

Как ни странно, эти элементарные, казалось бы, вещи не понимают и многие представители патриотического лагеря. К тому же их сбивают с толку весьма спорные публикации патриотической прессы. Например, уже упоминавшаяся статья В. Филатова,[364] в которой он обвиняет в нагнетании «истерии против китайцев» и «работе на мировое правительство» тех немногочисленных специалистов по Китаю, которые не увлекаются научными обменами с Китаем за счет приглашающей стороны и комиссионными за помощь китайцам в их операциях в России, а пытаются обратить внимание русского общества на очевидный для них крайне опасный характер развития российско-китайских отношений на современном этапе.

В этой связи заслуживает, например, внимания доклад доктора юридических наук Э.З. Имамова, с которым он выступил в конце 1993 года на ежегодной конференции Центра исторических и политических исследований Института Дальнего Востока РАН. В докладе, в частности, было указано на активизацию в общественном сознании «мифа о некоей удачной дополняемости» экономик России и Китая. «В результате этого из Китая хлынул поток дельцов-мошенников, жаждущих заполучить сырьевые ресурсы России, а российский миф о дополняемости экономик породил иллюзии о неких инвестиционных возможностях КНР, ожидания которых усилились на фоне общих трудностей российской экономики и нежелания Запада вкладывать средства в нестабильное общество. Китайцы весьма успешно воспользовались этим.

При создании совместных предприятий, — говорил далее ученый, — китайский бизнесмен стремится всего лишь поставить в Россию технологические неликвиды, сбыть залежалый и дурного качества товар в виде финансового вклада, организовать нехитрое производство…, получить рубли, закупить на них сырье и вывезти его в Китай для последующей перепродажи южным провинциям страны. При этом производительные силы России интенсивно эксплуатируются и деградируют, люди отвлекаются по существу на обслуживание китайской экономико-территориальной экспансии, активизируется хищническое истребление природных ресурсов, а в практику человеческих взаимоотношений привносится китайский вариант колониалистских приемов владения и управления-разделения, противопоставления, подкупа, предательства и обмана, без которых невозможна реализация никаких экспансионистских устремлений.

Иллюзии об инвестиционных возможностях китайских фирм используются ими и для достижения такой опасной для России стратегической цели, как ввоз в нашу страну поселенцев для освоения ее жизненного пространства… Не зная языка, культуры, законов, традиций и обычаев России, лишенные не только каких-либо амбиций, но и профессиональных навыков, эти люди оседают на просторах России чужеродным элементом, не включенным в окружающую их жизнь и являющимся по сути балластом социальной действительности». (Если бы просто балластом — P.P.)

В связи с вышесказанным в докладе было указано на необходимость «разработки мер по нейтрализации экономических и территориальных притязаний КНР», что «предполагает прежде всего развитие практики ограничений в определении рамок правового положения конкретной категории иностранцев». Кроме того, «необходимо также усиление государственного контроля за китайскими инвестициями».

Как было подчеркнуто в докладе, «принципиальной корректировки требует положение о «дополняемости» экономик наших стран. Главное здесь — необходимо убедить общественность в том, что не Китай по отношению к России, а, напротив, Россия по отношению к Китаю может выступать реальным инвестором, располагающим достаточными финансовыми и технологическими возможностями. При правильной постановке дела Китай может оказаться для России идеальной страной экспорта капитала, что, кстати, не отрицают и китайские партнеры».

Неудивительно, что доклад Э.З. Имамова, как говорится в отчете о данной научной конференции, «вызвал особый интерес» у участников.

Неудивительно и другое. Судя по отчету, лишь один из участников высказался, с рядом оговорок, в поддержку основных положений доклада. А один из его главных оппонентов счел, что доклад «страдает некоторой односторонностью» и рассказал о том, что «в настоящее время КНР является важнейшим и наиболее благоприятным нашим торговым партнером в азиатско-тихоокеанском регионе», а «развитие экономических связей с Китаем районов Дальнего Востока и Сибири, богатых природными ресурсами…, является одним из важнейших факторов их ускоренного хозяйственного подъема».[365]

Неудивительно и то, что в нынешних условиях оценки, подобные высказанным Э.З. Имамовым, с огромным трудом пробивают себе дорогу на страницы печатных изданий, предназначенных для массового читателя. Специалисты, которые пытаются опубликовать в печати статьи с жесткой критикой тех или иных аспектов политики Китая, знают, с каким мощным сопротивлением сталкиваются попытки публикаций такого рода в редакциях газет самого разного, на первый взгляд, направления — от «Независимой газеты» до «Правды» и «Советской России».

Обратимся к еще одному проявлению «традиционной дружбы» — территориальному вопросу. В этой области за время перестройки и «радикальных реформ» произошли, в частности, следующие «подвижки». В период горбачевщины ЦК КПСС в целях «нормализации межпартийных отношений и идеологического сближения с КПК» принял совершенно секретное решение о допустимости передвижения линии границы вглубь нашей территории до нескольких километров на оспариваемых Китаем участках границы. Из-за деятельности советской делегации на пограничных переговорах с Китаем во главе с И. Рогачевым, который в то время занимал пост заместителя министра иностранных дел СССР, а ныне служит послом РФ в Пекине, в подписанном советско-китайском соглашении о границе был закреплен принцип прохождения границы по фарватеру, а также «уточнена» в пользу Китая линия сухопутной границы на ряде участков. В результате к Китаю отошли все острова, за исключением островов Тарабаров и Медвежий, на Амуре, Аргуни и Уссури, включая Даманский.[366]

Такая «конструктивная позиция» активно поощряется засевшими в Москве сионистами. Газета «Известия», современная направленность которой общеизвестна, опубликовала интервью с Рогачевым под мажорным заголовком: «Проблемы острова Даманский больше не существует». В 1992 году без проведения открытых парламентских слушаний Верховный Совет РФ, введенный в заблуждение чиновниками из козыревского МИДа, ратифицировал соглашение о демаркации российско-китайской границы, по которому Россия абсолютно добровольно и без излишнего шума передала Китаю территории, превышающие по площади Малую Курильскую гряду, на которую претендуют японцы. Заметим, однако, что легкость, с которой Верховный Совет позволил себя обмануть, нас нисколько не удивляет, если вспомнить, что говорил в свое время тот же Хасбулатов. Например, в сентябре 1991 года в Токио на пресс-конференции в присутствии трехсот японских журналистов он подверг критике бытующие в нашей стране «реакционные, мифические стереотипы прошлого», суть которых сводится-де, к тому, что «всякая уступка территории рассматривается как распродажа национальных интересов». (А как же еще? — P.P.). В этой же связи он заявил о своем намерении содействовать преодолению подобных «стереотипов» в сознании россиян.[367]

Как преодолеваются подобные «стереотипы» в отношении Китая в науке и средствах массовой информации нашей страны, было нами частично продемонстрировано выше. Во многом именно благодаря их деятельности козыревскому МИДу удалось на китайском направлении своей деятельности то, что не вышло на японском — «тихой сапой» протащить невыгодные для нашей страны договоренности и поставить русский народ в положение, когда «после драки кулаками не машут».

Впрочем, драка еще не кончилась. С 1993 года приступила к работе российско-китайская демаркационная комиссия, призванная закрепить передачу русских земель путем установления новых пограничных знаков. Деятельность этой комиссии вызывает протесты местного населения. Уссурийское казачество заявило в этой связи, что если политики и дипломаты не договорятся об оставлении границы в прежнем состоянии, они готовы встать на защиту Отечества и исконно казачьих земель.[368]

Характер достигнутых с Китаем за спиной русского народа договоренностей вызывает растущее неприятие в самых широких кругах русской общественности, особенно в районах, граничащих с Китаем. Насколько широких — можно судить хотя бы по тому, что с резкой критикой складывающейся ситуации выступает не столько оппозиция, но представители власти. Например, глава администрации Приамурья В. Имаев открыто заявил о необходимости денонсировать заключенное с Китаем 16.05.1991 года Соглашение по восточному участку границы. По его мнению, соглашение, о котором идет речь, носит односторонний характер и ухудшает государственные и исторические позиции России; особую озабоченность вызывает содержание статей 5 и 8 указанного документа, определяющих линию границы на судоходных реках. Оно позволяет китайским судам различных типов, включая военные, беспрепятственно проходить вблизи Хабаровска, что можно расценивать как нарушение российской государственной границы со стороны соседней страны.

Четкую позицию этот руководитель занял и в отношении предложения о так называемом «совместном хозяйственном использовании» двух островов на Амуре в непосредственной близости от Хабаровска: «Какое может быть совместное освоение исконно российских территорий». Заслуживает внимания и его предупреждение о том, что «Россия даже может просто-напросто потерять этот перспективный со всех точек зрения регион».[369]

В декабре 1994 года глава администрации Приморского края Е. Ноздратенко внес в верхнюю палату Федерального собрания официальное предложение о денонсации вышеуказанного соглашения с Китаем. Его поддержал заместитель председателя Совета Федерации А. Долголаптев. В ответ Козырев заявил, что о денонсации соглашения «не может быть и речи».[370] А 13 февраля 1995 года Е.Наздратенко вновь потребовал денонсации, добавив к этому требование о привлечении к ответственности лиц, участвовавших в 1991 году в разработке указанного соглашения, и предложил создать комиссию с участием представителей Главного разведуправления Генерального штаба и Федеральной службы контрразведки для выяснения всех обстоятельств, связанных с его подготовкой и подписанием.[371] Мы тоже присоединяемся к этому требованию. Неплохо бы вернуться и к истории вопроса о соглашениях, которые создали основу для массовой иммиграции китайских граждан в Россию.

Еще через несколько дней Е. Наздратенко заявил: «Мне очень не нравится, что делает российский МИД на границе с Китаем. То, что мы отдали многие острова на Амуре, то, что мы отдали другие территории, то, что в Приморском крае отдали легендарный, политый русской кровью остров Даманский… Мы, нынешняя администрация, не отдали ни одного квадратного метра земли российской и не отдадим… Вот, например, получив два участка по 300 гектаров в пойме реки Туманной, китайцы смогут углубить ее фарватер и обеспечить прямой выход к Японскому морю. В этом случае, как говорится, «кранты» нашим приморским портам, так как они станут ненужными торговым партнерам России из Китая, Кореи и Японии. Поэтому мы и предлагаем денонсировать соглашение о границах 1991 года».[372]

В ходе усиливающейся в нашей стране полемики по проблеме пограничного размежевания с Китаем выяснилось, в частности, что в Приморье китайцам передается полторы тысячи гектаров отличных земель, в том числе участки в районе озера Хасан, на которых расположены могилы русских солдат. Последнее обстоятельство вызвало особое возмущение русской общественности, особенно дальневосточников. Китайцы, увидев это, сделали заявление о том, что китайская сторона готова внести в прохождение линии границы необходимые изменения с тем, чтобы могилы остались на российской стороне. Мы можем только заметить по этому поводу, что у Китая умные дипломаты и они очень спешат.

Что же, если «восстановление традиционной дружбы» будет продолжаться в том же ключе, можно будет предложить мидовской еврократии в качестве общего руководства в дополнение к «новому мышлению» и «отказу от имперских амбиций» высказывание Мао Цзэдуна, датированное 1964 годом: «Примерно 100 лет назад район к востоку от Байкала стал территорией России, и с тех пор Владивосток, Хабаровск, Камчатка и другие пункты являются территорией Советского Союза. Мы еще не предъявляли счета по этому реестру».

Счет по реестру Мао был предъявлен в китайских публикациях 70-х годов, где территориальные претензии Китая к нашей стране выражены в цифре 1,5 млн. квадратных километров. В те же 70-е годы, по свидетельству высокопоставленного сотрудника советской политической разведки, «китайская сторона и официально, и еще чаще неофициально давала понять, что претендует на 3 млн. кв. км советской территории».[373] В дальнейшем ни одно из высказываний маоистского периода по территориальной проблеме не было дезавуировано китайской стороной. В китайской научной литературе последовательно появляются публикации, рассматривающие проблему с аналогичных позиций. В одном из изысканий на эту тему гоминьдановского периода под характерным названием «Чтения о национальном унижении» повествуется, например, о «бедах», которые якобы принесло китайцу появление русских на Дальнем Востоке. А вот пример более свежего «исследования». В одном из номеров журнала «Изучение русского языка» за 1992 год некий филолог по имени Чэн Даоцай пишет: «Шесть городов на территории России близ российско-китайской границы имеют по два названия: русское и китайское. Если обратиться к истории, то станет понятно, что это историко-культурные следы, оставленные агрессиями царской России против Китая».[374] Что же это за пункты, ставшие объектом «русской агрессии»? Это города Хабаровск, Владивосток, Благовещенск, Уссурийск, Николаевск-на-Амуре, Нерчинск. Историк Хуан Динтянь из Академии общественных наук граничащей с русским Дальним Востоком провинции Хэйлунцзян не так давно утверждал, что «большие территории Сибири 140 лет назад еще относились к Китаю». Китайцы же не забывают историю.[375]

На секретных переговорах с делегацией компартии Италии (1979 год) глава китайской делегации, заместитель заведующего международным отделом ЦК КПК У Сюэцянь, в частности, заявил: «С 1964 по 1969 год было отмечено 4129 пограничных столкновений… Ленин указывал на неравноправие договоров, подписанных слабыми представителями династии Цин с могущественными русскими царями. Таким образом, полтора миллиона квадратных километров китайской территории оказались включенными в Россию. Мы не требуем с е й ч а с (выделено нами — P.P.) эти территории, но добиваемся уточнения и корректировки линии границы».

А в октябре 1985 года, когда «ласковый Миша» начинал претворять в жизнь свое (свое ли?) «новое мышление для нашей страны и всего мира», генеральный секретарь ЦК КПК Ху Яобан (кстати, он считался одним из наиболее «просоветских» руководителей Китая) в очередной беседе с итальянцами говорил: «…продолжается оккупация нашей территории… Это не считая территорий, спорных еще с царских времен… переговоры будут очень деликатными». Итальянская сторона обратила внимание китайцев на то, что «трудности вряд ли удастся позитивно преодолеть, если КНР и Советский Союз не откроют в, своих отношениях новую фазу. «В ответ Ху Яобан напомнил, что кое-какие перемены уже осуществились. На похороны Черненко они направили вице-премьера Госсовета Ли Пэна, а в поздравительном послании по случаю избрания генеральным секретарем ЦК КПСС Горбачева обратились к нему как к «товарищу».[376]

В связи с этим следует сказать, что соглашения по границе, выдаваемые за «успех российской дипломатии» на пути «превращения российско-китайской границы в границу мира, дружбы и сотрудничества», китайцы вряд ли рассматривают как полное и окончательное решение пограничных проблем. Напомним поэтому здесь о китайской доктрине «отложенного спора» в пограничных вопросах, в соответствии с которой существующие пограничные проблемы как бы «замораживаются», «откладываются для решения будущими поколениями», однако в любой момент могут быть «актуализированы».[377]

База же для такой «актуализации» готовится уже сейчас. На идеологическо-пропагандистские аспекты этой деятельности китайских властей мы указывали выше. Есть и другие. Например, с 1989 года идут «переговоры по взаимному сокращению вооружённых сил и укреплению доверия в военной области в районе российско-китайской границы». В настоящее время в рамках этих переговоров идет разработка соглашения о сокращении войск в 100-километровой пограничной зоне.[378] О ходе этих переговоров, характере предполагаемых договоренностей в российской печати практически ничего не сообщается. Если спросить, почему, то в ответ мы обязательно услышим рассказ о крайней сложности и деликатности переговоров, которым может помешать нетактичное и некомпетентное вмешательство. Это, видимо, так. Но есть и другие причины. Как представляется, главная! из них — это крайняя невыгодность готовящихся соглашений для нашей страны. Достаточно сказать, что предполагаемое сокращение войск в 100-километровой погранзоне коснется исключительно или почти исключительно России. Это связано с особенностями географического положения и военной доктрины двух стран. Напомним, что русские войска вдоль дальневосточной границы с Китаем дислоцированы, как правило, к югу от Транссибирской магистрали и защищают эту стратегически важную транспортную артерию от возможных китайских посягательств. В то же время группировка регулярных войск вооруженных сил Китая развернута в глубине страны за пределами 100-километровой зоны. Непосредственно вдоль границы размещены китайские территориальные военные формирования, которые, даже если бы было желание, включить в соглашение о сокращении войск практически невозможно. Между тем, эти формирования способны в короткое время (от нескольких часов до 1–2 суток) пешком выйти на Транссибирскую магистраль со всеми вытекающими отсюда последствиями. А с российской стороны границы в той же самой 100-километровой погранзоне размещается основная масса русского населения региона, важнейшие народнохозяйственные объекты.

Таким образом, планируемые договоренности приведут к окончательному разрушению и без того деградировавшей за последние годы группировки Вооруженных Сил России вдоль границы с Китаем, оставят русское население Дальнего Востока беззащитным перед лицом как массового наплыва китайских переселенцев, так и возможного вооруженного вторжения. Будет и «полезный» для новых «друзей» России побочный эффект: дальнейшее экономическое обескровливание нашей страны, так как вывод войск из обжитых районов и их размещение в новых местах постоянной дислокации потребуют колоссальных затрат.

Справедливости ради отметим, что российское руководство в этом, как и во многих других вопросах отношений с Китаем, да и не только с ним, вынуждено иметь дело с пагубным наследием горбачевщины в области внешней и военной политики. В связи с рассматриваемой нами проблемой напомним, что уже в конце 80-х — начале 90-х годов была осуществлена так называемая «комплексная программа одностороннего сокращения вооруженных сил» как в области вооружений, так и в области личного состава. В ходе ее выполнения группировка советских войск на Дальнем Востоке уменьшилась на 120 тысяч человек. В сухопутных войсках было сокращено 12 дивизий, расформировано 11 авиаполков. Из боевого состава Тихоокеанского флота было выведено 16 кораблей, в том числе 3 крупных надводных, и 7 подводных лодок. В результате у Советского Союза войск в этом районе осталось меньше, чем у Южной Кореи. Группировки войск и сил флота «по своему составу, оргструктуре и условиям дислокации были приведены в состояние, исключающее возможность совершать нападение или проводить крупномасштабные наступательные операции».[379] Это означает, что усилиями высшего военно-политического руководства своего же государства Армия и Флот, в частности, на Дальнем Востоке, были приведены в небоеготовое состояние.

В нем они поддерживаются и сейчас. Отметим в этом связи достигнутое в ходе визита Председателя КНР Цзян Цзэминя в Москву (сентябрь 1994 г.) соглашение о том, что «остающимся в этом регионе войскам будет придана «однозначно оборонительная направленность».[380]

Что такое «оборонительная направленность»? Что такое «однозначно оборонительная направленность»? Бывает ли таковая «направленность» неоднозначной? В учебниках по военному делу таких понятий найти невозможно ввиду их полной абсурдности. В политический же лексикон они были введены Горбачевым и Шеварднадзе, по указке которых и под аплодисменты НАТО советские генералы послушно перекраивали opгaнизационно-штатную структуру частей и соединений Советской Армии. Это привело к резкому снижению их маневренности, огневой и ударной мощи (которые одинаково нужны для ведения как наступательного, так и оборонительного боя), боевых возможностей войск в целом, а также подорвало политико-моральное состояние Армии. Результаты для обороноспособности нашей страны на западе известны.

«Пошел процесс» и на востоке. Здесь он тесно переплетается с другими процессами: массовой иммиграцией китайцев в Россию и бесшумным вторжением китайского мелкого и среднего бизнеса в русскую экономику.

В настоящее время в нашей стране легально, полулегально или нелегально, но уже практически постоянно проживает более миллиона китайцев и их число непрерывно растет. Это новое «национальное меньшинство», обогнавшее по численности некоторые коренные народы России, уже контролирует капиталы и недвижимость на сумму, измеряющуюся миллиардами долларов, и проявляет исключительный динамизм, если не сказать агрессивность, в расширении своей коммерческой и околокоммерческой деятельности.

Идет массовая оккупация китайцами Сибири и Дальнего Востока. В некоторых пограничных с Китаем районах России китайцев уже больше, чем русских. Оттуда поступают все более тревожные сообщения: от информации об импорте из КНР картофеля, содержащего мышьяк, а с Тайваня — риса, содержащего медь и свинец в количествах, значительно превышающих предельно допустимые, до, например, такого: в последнее время в Приморском крае в отдельных родильных домах обнаружена неизвестная инфекция предположительно «импортного» происхождения, а у многих девушек, занимающихся «любовью» с китайцами, стали появляться венерические заболевания, вылечить которые с помощью отечественных лекарственных препаратов невозможно. Как выяснилось, у китайцев иной состав крови, и для них эта венерическая болезнь безопасна, то есть они являются только ее носителями и распространителями. Не исключено, что данная болезнь «выведена» искусственно.[381]

Москва и ряд городов на востоке нашей страны в настоящее время твердо стоят на пути к созданию своих собственных чайнатаунов. Некоторыми российскими бизнесменами подготовлены предложения по созданию в крупных городах России китайских кварталов и заселению их китайцами. Мы не можем не согласиться с тем, что эти бизнесмены, скорее всего, «представляют не только свои интересы».[382] Таким образом, в этом отношении у нас скоро все будет, как в «цивилизованных странах». А милиция в дополнение к чеченской, азербайджанской и прочим получила уже и китайскую мафию с ее широкими международными связями, огромными финансовыми возможностями, труднопреодолимыми языковым и этнокультурным барьером, плохо пока изученными «кадрами» и методами работы. Результатом этого процесса для коренных жителей наших городов станет дальнейший рост цен на все, начиная от столь любимых китайцами овощей и кончая квартирами и предметами роскоши, обострение экологических проблем и тому подобные «временные трудности переходного периода».

Кстати, о международных связях китайской мафии. На слушаниях в сенате США директор ЦРУ приводил данные своего ведомства и ФБР о том, что «в республиках бывшего СССР преступные группировки развиваются в угрожающем темпе и смыкаются с итальянской мафией, китайскими триадами и латиноамериканскими наркоторговцами».[383]

Что же касается миграции китайцев в Россию, то ее главная причина — жесточайшая конкуренция в бизнесе и вообще в борьбе за существование в огромной стране с миллиардным населением, которая задыхается от нехватки ресурсов, а во многих городах — и просто от нехватки более или менее чистого воздуха. Достаточно сказать, что, по оценкам китайских специалистов, в результате чрезмерной человеческой деятельности без учета ее влияния на окружающую среду был нарушен предел равновесия множества биосистем ряда районов Китая, поддерживающих самовоспроизводство природы. По мнению китайского ученого Сунь Бинвэня, природная среда Китая может функционировать только при уровне населения в 800 млн. человек. В 1981 году председатель Госкомитета КНР по науке и технике отметил, что природная среда Китая может функционировать и самовосстанавливаться, если население страны не превышает 650–700 млн. человек.

Таким образом, уже в конце 1980-х годов нагрузка на природную среду в Китае достигла своего пика, что может в 90-е годы привести к непредсказуемым последствиям в состоянии и возможности использовать земельные, водные, лесные и другие ресурсы.[384]

Все это вынуждает тех, кто не сумел урвать кусок от реформ Дэн Сяопина, искать лучшей доли за пределами своей родины. В более широком плане есть все основания говорить о ползучем захвате китайцами территории и ресурсов соседнего государства — процессе, определяемом известным китайским выражением «червь точит лист». Есть данные о том, что «червь точит лист» по разработанной китайским правительством секретной программе «Мирное заселение России». Она предусматривает заселение отдельных территорий нашей страны китайскими переселенцами численностью до 80 миллионов человек. На эту программу только правительством КНР уже ассигновано около полумиллиарда долларов.[385] А еще есть «личные средства граждан…»

На современном этапе именно этот процесс является основным содержанием, которое мы вкладываем в понятие «угрозы с востока». Совершенно очевидно, что на определенном этапе экономическое и демографическое давление на Россию будет подкреплено политическим и военным давлением. Это ясно для западных наблюдателей. Например, в статье, опубликованной в издаваемой в Париже газете «Интернэшнл геральд трибюн» прямо говорится, что «с учетом демографической слабости России в Азии — всего 30 миллионов русских на Дальнем Востоке в сравнении с более чем миллиардом китайцев — ей предстоит столкнуться с тихоокеанским кризисом, более серьезным, чем проблемы на ее западных границах».[386] Это тем более обязан понимать каждый ответственный русский политик, журналист, ученый и все те русские люди, в которых картаво-голубое телевидение еще не подавило здоровый национальный инстинкт.

В этих условиях умиление пекинского корреспондента «Правды» по поводу того, что в мире растет интерес к изучению китайского языка и «сегодня оптимисты во всем мире не могут не симпатизировать Китаю, не интересоваться китайским языком»,[387] в лучшем случае способно вызвать в памяти старый анекдот из серии «черного юмора»: «Сколько будет стоить в Москве водка в 2000 году?» — «Пять юаней».

Действительно, «прошло много лет с тех пор, когда теме об этой «желтой опасности» уделялось много внимания в печати всего света. Боксерское восстание в Китае, а затем военный конфликт между Японией и Россией в 1905 году дали повод и нашим людям тех времен толковать и писать обширно на тему о ней… Старый Китай, обессиленный коррупцией своей бюрократии, голодом и бедствиями 350-миллионного народа и деградировавший национально, вселял в те времена западному миру самые серьезные опасения «желтого нашествия». В наши дни… никто не говорит и не предупреждает о надвигающейся «желтой опасности». Она же уже тут, «при дверях», заряженная и перезаряженная завистью и ненавистью иудейского марксизма, пылающая злобой не только «классовой», но и чисто азиатско-расовой… С этой «желтой опасностью» давно уже заигрывают мировые спекулянты типа разного рода Киссинджеров. Эти спекулянты давно уже разглядывают ее со всех сторон, ощупывают ее, прикидывают ее политический удельный вес с тем, чтобы в случае нужды и собственной выгоды бросить ее на чашу весов мировых судей и, вызвав «недовес», кассировать его в свою пользу. Это большая игра, начавшаяся за «картежным столом» мировых спекулянтов и обещающая принести несчастному человечеству новые беды, новые слезы, разрушения и смерть.

Кого географически и политически может коснуться в первую голову эта «желтая опасность?» Конечно же той самой страны России, которая стояла веками щитом и заслоном для западного мира от нашествия азиатских народов. Может случиться, что в недалеком будущем этот мир подаст руку «дружбы» и помощи этой самой «желтой опасности» против своей вековой защитницы… «Желтая опасность» перестала быть чем-то воображаемым. С помощью мировых спекулянтов и непростительной слепоты вожаков свободного мира «желтый дракон» поднял уже свою голову, сощурил свои раскосые глаза и поглядывает сквозь их щели через Японское море, через Сахалин, через Яблоновый хребет, Байкал и через сибирскую ширь на далекий запад, и кто знает, что ворочается в этой голове. «Желтая опасность» становится в наши дни реальной угрозой нашей родине. Она мостится на огромном протяжении наших азиатских границ у самого ложа больной и едва начавшей выздоравливать России».[388]

Так пишет русский человек, озабоченный судьбой Родины.

А как реагируют на китайское «вторжение без оружия» в нашу страну русскоязычные средства массовой информации? Стараются замалчивать данную проблему, а если по необходимости говорят о ней, то приблизительно следующим образом: «…не истерично, а с позиций закона, разумности и выгоды для России следует подходить к проблеме создания китайских поселений».[389] Что означают эти рассуждения? Во-первых, что в результате политики попустительства российских властей по отношению к так называемому «ближнему» и «дальнему» зарубежью наша страна превращена в проходной двор; в частности, китайцы уже переселяются на наш Дальний Восток целыми деревнями. Во-вторых, те, кто выступает против этого, ведут себя, по мнению газеты «Известия», «истерично». В-третьих, в сознание читателей внедряется представление о том, что заселение китайцами русских земель при неких условиях якобы может быть «разумным» и «выгодным» для России, хотя на самом деле таких условий не существует и процесс, о котором идет речь, носит однозначно негативный для нашей страны характер. В-четвертых, тех русских людей, которые пытаются этому как-то противостоять, призывают действовать «с позиций закона» в условиях, когда законодательная база, регулирующая въезд, пребывание и коммерческую деятельность иностранцев в России, еще крайне слаба, а имеющиеся законы в нынешней ситуации не работают.

Несмотря на подобное массированное «промывание мозгов», острота ситуации многими русскими людьми, знакомыми с проблемой, осознается. Пытаются что-то сделать местные власти, госбезопасность, милиция. Например, судя по некоторым сообщениям, все более жесткую позицию занимают в этом вопросе власти Приморья. Телеканал НТВ осенью 1994 года с плохо скрытым недовольством отозвался о том, что по указанию главы Приморского края Е. Наздратенко оттуда было выслано 300 тысяч китайцев. Но большая часть усилий уходит в песок. Почему? Является ли такое положение дел следствием некомпетентности, недооценки ряда весьма существенных аспектов китайской проблемы, халатности, корыстолюбия тех, кто обязан блюсти государственные интересы? Или виной всему китайская изворотливость? Есть всего понемножку. Но не только. Вспомним, как после гражданской войны и в ходе репрессий первой половины тридцатых годов из крупнейших городов России изгонялись целые социальные группы, представлявшие собой цвет русской нации, а на их место приходили карьеристы, казнокрады и спекулянты из числа «интернационалистов» еврейского и кавказского происхождения. А преступное постановление ЦК КПСС, открывшее в 70-е годы путь к расселению выходцев с Кавказа и Средней Азии в селах русского Нечерноземья в сердце России?

А теперь обратимся к Западной Европе: за последние 30–40 лет во Франции, Великобритании, Германии возникли и быстро растут общины арабов, пакистанцев, турок, курдов… Результат — межрасовые и межнациональные конфликты в этих некогда полностью благополучных в данном отношении странах, распространение в них обычаев и нравов, чуждых национальным традициям коренного населения. Все это не нравится немцам, англичанам и французам, нелегко приходится и иммигрантам, среди которых нередки случаи настоящих человеческих трагедий. Но в такой ситуации прекрасно зато чувствует себя «международный еврей» (выражение Г. Форда). А контролируемая им пресса заботится о «правах человека», борется против «дискриминации национальных меньшинств» и поливает грязью политиков, пытающихся что-то сделать для того, чтобы разрядить эту заложенную под европейскую культуру мину замедленного действия.

Вернемся снова в Россию и напомним о таком прошедшем мимо внимания широкой общественности факте. После расстрела Дома Советов в октябре 1993 года московской милицией в рамках осуществления мероприятий по поддержанию в городе режима чрезвычайного положения были приняты некоторые меры по ужесточению правил проживания в столице России, что ударило по интересам наводнивших Москву инородцев. Немедленно нашлись «гуманисты», которые, скороговоркой осудив уничтожение в центре древнего русского города нескольких тысяч русских людей, виновных только в том, что они защищали Конституцию, подняли галдеж по поводу «дискриминации национальных меньшинств». В частности, небезызвестное общество «Мемориал» опубликовало открытое письмо генпрокурору А. Казаннику, в котором осуждалась «высылка приезжих из Москвы», якобы противоречащая «как законам РФ, так и международным актам о правах человека, ставящим свободу передвижения и выбора места проживания на одно из первых мест».[390] Можно не сомневаться, что права инонациональных, в том числе китайских, уголовных элементов и спекулянтов будут «Мемориалом» и подобными антирусскими организациями надежно защищены.

В частности, верность этого нашего прогноза подтверждена и событиями вокруг Чечни в конце 1994 — начале 1995 годов. Яркий пример в этом отношении явила собой деятельность «наследника А.Д.Сахарова» и «выдающегося защитника прав человека» (нерусского человека — P.P.) С. Ковалева. Когда из танковых орудий палили в центре Москвы по русским людям, их права этого врага России не волновали. Когда же русская армия начала боевые действия против вооруженных до зубов формирований, в которых на антирусской, антиправославной основе объединились чеченские боевики, наследники недобитых бендеровцев и прибалтийских фашистов, наемники из арабских стран и т. д. и т. п. — тут уж Ковалев со своими единомышленниками из числа сионистских и сионизированных политиков, принадлежащих к различающимся во многом, но более близким друг другу, чем это принято считать, политическим группировкам от «Выброса» до КПРФ — тут уж о правах человека он вспомнил. А вспомнив, эти гаденыши подняли гвалт, открыв в тылу действующей русской армии второй фронт в русскоязычных средствах массовой информации.

Заметим, что события вокруг Чечни, как и китайская проблема, относятся к тем сравнительно немногочисленным пунктам, по которым позиции упомянутых выше организаций оказались близкими к «консенсусу». Это не может не наводить на размышления и при анализе российской политики на Дальнем Востоке.

Нет ли взаимосвязи между всеми этими фактами? Не чувствуется ли здесь один и тот же почерк? Для непредубежденного человека не составит большого труда ответить на этот вопрос.

Таким образом, если не будут приняты и проведены в жизнь в полном объеме кардинальные меры, то недалек тот день, когда и китайцы в России начнут открыто отстаивать свои права китайского человека, то есть право селиться там, куда их никто не звал, устанавливать здесь свои порядки, перетаскивать к себе многочисленных родственников и земляков из Китая, вести коммерческие операции методами, несовместимыми с культурными традициями русского народа и его представлениями о нравственности, материально или личным участием поддерживать китайскую мафию, плодить в России взяточников, наконец, заниматься шпионажем в пользу своей исторической родины. И если уж правительство Турции выступает с официальными протестами по поводу жестких действий германской полиции против сопровождавшихся насилием демонстраций турецких иммигрантов, то можно не сомневаться, что когда подобная ситуация возникнет в России с китайцами, за правительством Китая дело не станет.

Что касается нынешней позиции правительства КНР по вопросу о нелегальной китайской миграции за рубеж, то она, как нам представляется, носит двойственный, если не двуличный характер. Официально КНР против. Организация нелегального выезда граждан из страны является в КНР уголовным преступлением. Делаются заявления и обращения в адрес иностранных государств, в которых ставится вопрос о совместных действиях по борьбе с нелегальными китайскими иммигрантами, которые, кстати, являются источником серьезных доходов для китайской и международной мафии. Также распространяется версия о том, что китайские власти препятствуют выезду граждан своей страны за рубеж, так как стремятся оградить их от чуждых идеологических и политических влияний.

Все это правда. Но это не вся правда. У этой медали есть и оборотная сторона, которая заключается в том, что процесс выезда китайских граждан из страны жестко интегрирован в систему внешнеполитических мероприятий китайского руководства. При этом преследуются как экономические цели: смягчение давления избыточного населения (ведь только в китайской деревне «излишки» рабочей силы выражаются цифрой 260 млн. человек),[391] получение иностранной валюты и т. д., так и политические: усиление китайского влияния в странах, где живут китайцы, а в конечном счете — полное подчинение этих стран китайским политическим, военным, экономическим интересам, и при благоприятных условиях — их присоединение к Китаю либо отторжение в пользу Китая части территории той или иной страны, на которой китайское население составляет большинство.

В этом отношении представляет интерес высказывание премьер-министра Малайзии, который с восточной изысканностью охарактеризовал некоторые аспекты военно-политических взглядов китайского руководства: «Китай никогда не предпринимал военных авантюр за пределами того, что китайцы считают территорией своей страны».[392]

Что касается демонстрируемого китайскими властями стремления ограничить нелегальную эмиграцию, то значения такой демонстрации не следует переоценивать. Истинное отношение руководителей Китая к этой проблеме высказал еще в 1964 году Мао Цзэдун: «В Китае так много народа, что можно позволить и убежать нескольким десяткам тысяч человек… Не беда, если из Китая уйдет несколько миллионов человек — разве что, убежав, ругнут нас разок».[393]

Именно в этом контексте следует оценивать и приводимые выше данные о поддержке переселения китайских иммигрантов в Россию правительством Китая. И по меньшей мере удивление могут вызвать выводы и рекомендации китаеведов из Российской Академии Наук типа: «Огромным резервом и надеждой всего региона являются Сибирь и Дальний Восток». «России следует отказаться от концепции «границы на замке» в пользу открытой границы, свободного перемещения людей и товаров». «Открытая политика» новой России могла бы предусматривать не только привлечение инвестиций и ресурсов в ее дальневосточные регионы, но и поощрение интенсивной иммиграции… совместными усилиями можно превратить Дальний Восток России в зону интенсивного экономического и культурного взаимодействия, в евразийское пространство сотрудничества».[394] «Как представляется, в складывающейся обстановке задача состоит не в том, чтобы вообще перекрыть приток китайцев в Российскую Федерацию (это вряд ли осуществимо на практике), а в том, чтобы поставить начавшийся процесс под неослабный контроль, тщательно его регламентировать».[395]

На самом деле, ничего подобного делать ни в коем случае не следует. Напротив, «Россия должна иметь очень твердые границы и проводить предельно жесткую иммиграционную политику, может быть, даже самую жесткую в мире — и этого не следует бояться».[396] Относительно тезиса о «тщательной регламентации» въезда китайцев в Россию заметим, что звучит он «цивилизованно», однако, на наш взгляд, лишен всякого смысла. И по очень простой причине: еще ни одной стране мира не удавалось добиться такой регламентации на практике. Или процесс китайской иммиграции есть, или его нет. Что касается превращения Сибири и Дальнего Востока в «резерв и надежду всего региона», то нам больше по душе рекомендация другого русского ученого, Михаилы Ломоносова: «Могущество российское будет прирастать Сибирью».

С учетом исторического опыта, геополитических, этнокультурных и других реалий наиболее поразительным элементом нынешней российской политики в отношении Китая является развертывание сотрудничества с этой страной в военной области, начатого еще при Горбачеве и получающего сейчас новые импульсы. В конце 70-х годов, когда программа модернизации вооруженных сил Китая только начинала проводиться в жизнь, китайская армейская газета «Цзефанцзюнь бао» писала: «Осуществить модернизацию нашей армии — это все равно, что тигру добавить крылья». Сейчас дело идет к тому, что по крайней мере одно из крыльев китайского тигра будет сделано в России.

Впервые после 1964 года возобновлены поставки в Китай военной техники, обучение китайского военного персонала. Более того, прорабатывается вопрос о производстве русского оружия в Китае и для Китая, идет передача китайцам нашей новейшей технологии. В ходе визита в Китай главы правительства Российской Федерации В. Черномырдина (май 1994 г.) обсуждался вопрос о расширении сотрудничества оборонных предприятий России и Китая.

В Китай уже поставляются истребители СУ-27. Планируется производство новейших СУ-33 и СУ-35 с целью их поставки в КНР. Всего предполагается продать Китаю, по сведениям зарубежной печати, «более 26 истребителей». Кстати, это не так много с точки зрения количественных потребностей китайских ВВС, однако достаточно для освоения китайскими летчиками данного вида боевой техники и копирования с целью производства в последующем аналогичной китайской техники. Именно такой подход уже в течение длительного времени лежит в основе политики Китая в вопросах закупки вооружения.

Из той же зарубежной прессы можно узнать, что «военные представители Китая завершают переговоры по получению технологии для производства СУ-27 на территории Китая, а Москва помогает Пекину готовить военных летчиков как в России, так и на базе ВВС Китая в Уху неподалеку от Нанкина».

Одновременно успешно, во всяком случае, с точки зрения китайской стороны, осуществляется совместная российско-китайская программа разработки двигателя для нового китайского истребителя «Чао-7» («Супер-7»). Этот двигатель РД-93 представляет собой модернизированный вариант двигателя РД-33 и после установки на самолете должен повысить его активную силу тяги на пять процентов по сравнению с МИГ-29.

На очереди — закупка китайцами ЗРК (зенитно-ракетных комплексов) С-300, превосходящих по своим возможностям разрекламированные американские «Патриот», самолетов СУ-27К для морской авиации, а также авиационной системы ДРЛО (дальнего радиолокационного обнаружения) — аналога американской системы АВАКС.

«Китайские товарищи» настойчиво выражают также желание купить у России авианесущие корабли «Минск» и «Новороссийск», которые бы могли стать основой для создания авианесущего флота Китая. Если дальше «традиционная дружба и сотрудничество» будут восстанавливаться такими же темпами — почему бы и нет? Ведь говорится в официальном сообщении о визите министра обороны РФ в Пекин (ноябрь 1993 г.): «Расширение дружественных контактов между вооруженными силами двух государств отвечает интересам обеих сторон и имеет хорошие перспективы».

В ходе упомянутого визита были подписаны документы, предусматривающие по линии военных ведомств обмен визитами, делегациями, группами специалистов, проведение консультаций на уровне руководства, согласование действий в районах приграничных округов, информирование о планах военного строительства, новой военной доктрине, обмен опытом строительства вооруженных сил. По заявлению П. Грачева, вопросы военно-технического сотрудничества были сняты с повестки дня, так как продажа оружия не входит в России в сферу деятельности министерства обороны. Основное содержание визита, по его мнению, состояло в том, что «российская и китайская стороны согласились восстановить те прочные связи, которые некогда существовали между двумя странами» в военной области. Министры обороны России и Китая указали также на возможность сотрудничества сторон в области подготовки военных специалистов.[397]

«Порадовал» своих сограждан широкими перспективами в этой области и начальник генштаба генерал-полковник Колесников, заявивший в ходе своего визита в Пекин в апреле 1994 года: «Нам есть, чем поделиться с Китаем, в том числе, в военно-технической сфере. Речь идет о поставках различных видов вооружений и военной техники, в которых Китай заинтересован, направлении в КНР российских военных специалистов, которые могли бы помочь партнерам правильно эксплуатировать эту технику, обучении китайских военных в учебных заведениях Российской Федерации вплоть до Академии Генерального штаба. Китайская сторона выразила желание продолжить переговоры для дальнейшего взаимодействия по всем этим направлениям на равномерной и плановой основе».[398]

Заметим, что о «возвращении к уровню взаимоотношений, существовавших между нашими странами в 1956 году» и «новом уровне взаимоотношений в военной сфере» говорил еще начальник управления информации министерства обороны СССР, сопровождавший в Китай Д.Т. Язова в 1991 году. Этот чиновник с генеральскими погонами и сейчас продолжающий свою деятельность в недрах российской военной бюрократии, имеет замечательную фамилию, произнесение которой делает ненужными какие-либо комментарии по данной проблеме. Фамилия его — Манилов.

Мы же ограничимся тем, что в связи с широкими перспективами, которые открываются в «сотрудничестве сторон в области подготовки военных кадров», поведаем читателям об одном документе на эту же тему, написанном около 70 лет назад. В декабре 1928 года Я.К. Берзин докладывал в письменном рапорте на имя начальника ПУ РККА Уншлихта о ходе подготовки кадров для КПК в советских военных училищах: «Всякая группа китайцев, пытающихся усвоить нашу установку в целях учебы и партстроительства, клеймится подчас как «хвостистская», то есть плетущаяся в хвосте у русской администрации, подлизывающаяся, а иногда и просто как «русские собаки».

Характерно, что такое важнейшее политическое решение, как решение о возобновлении после почти тридцатилетнего перерыва военного сотрудничества с Китаем, было принято келейно, без обсуждения в парламенте страны, в прессе, среди специалистов. В США подобная проблема вне всякого сомнения стала бы предметом общенациональных дебатов. Сейчас же американцы открыто выражают озабоченность по поводу непрекращающихся усилий Китая по наращиванию своего военно-экономического потенциала, в частности, характера российско-китайских связей в военной области. Например, в конце 1993 года директор ЦРУ сообщил, что Китай испытывает ядерные боеголовки для новых ракет. Сенатор Л. Преслер прокомментировал это заявление следующим образом: «Если эти системы — современные, мобильные, на твердом топливе межконтинентальные баллистические ракеты, то это серьезно изменит соотношение сил в Восточной Азии и может привести к крупномасштабной гонке ядерных вооружений в этом регионе».

Западная печать, в отличие от российской, не оставила без внимания и проведенные Китаем в августе 1993 года беспрецедентные по масштабам военные учения в Южнокитайском море, то есть в непосредственной близости от районов, на которые Китай выдвигает территориальные претензии.

Особого внимания заслуживают появляющиеся время от времени сообщения о том, что большое число специалистов из России приглашены на работу в военную промышленность Китая. Такие действия китайцев обусловлены их стремлением, в частности, заполучить СС-25 — самую современную межконтинентальную баллистическую ракету, имеющуюся у России. Имеются также сведения о том, что китайские специалисты посещают российские военные предприятия и НИИ, а из лабораторий этих предприятий в Китай электронной почтой отсылаются чертежи и математические модели; таким образом, «для того, чтобы считаться принятым на работу, не обязательно покидать страну». Правда, это всегда называлось шпионажем, ну а сейчас — кто знает! Мы ведь с Китаем опять друзья…

По сведениям бывшею посла США в Китае Д. Лилли, в Китае работают в настоящее время около трех тысяч специалистов из России. «Это золотое дно для Китая, — сказал он. — С помощью России китайские военные совершают переход к вооруженным силам, способным использовать свою мощь на всем Дальнем Востоке и за его пределами».

Заметим в этой связи, что в США все громче звучат голоса тех, кто не согласен с официальной линией на военное сотрудничество с Китаем. Это в первую очередь те люди в правительственном аппарате, которые связаны по характеру своей работы с вопросами обороны и безопасности. Они указывают, что «военное сотрудничество с Китаем таит в себе слишком большой риск», «растет число признаков, указывающих на то, что Китай становится источником военной угрозы». Сообщается, что в министерстве обороны США «растет число лиц, чувствующих себя неуютно, даже если речь заходит о сотрудничестве с Китаем в области конверсии военной промышленности». Это «сотрудничество» рассматривается ими как «предоставление китайским военным специалистам возможности беспрепятственно разгуливать по американским оборонным предприятиям», В Пентагоне вспоминают, например, как в 80-е годы в ходе посещений Ливерморской лаборатории, в которой, как известно, разрабатываются американские ядерные боеприпасы, китайские ученые сумели получить важную информацию о конструкции нейтронной бомбы.[399]

Российские официальные лица в прошлом неоднократно опровергали сообщения о работе российских специалистов в Китае. Но содействие Москвы в наращивании китайцами военных мускулов — это труднообъяснимый, но факт.

Безусловно, что у такой политики в России есть и свои адвокаты. В печати делаются попытки доказать, что такое «военно-техническое сотрудничество» отвечает интересам России, выгодно в экономическом плане. В одной очень независимой газете говорилось, например: «Китайское руководство стремится модернизировать свои вооруженные силы. В настоящее время, когда многие оборонные предприятия России поставлены на грань экономического краха, даже незначительные закупки вооружений Китаем и военно-техническое сотрудничество с ним помогают выжить нашим заводам».[400] А вот выдержка из интервью гендиректора Комсомольского-на-Амуре авиационного производственного объединения. «Как мы прожили эти два года? Сразу скажу, не бедствовали. На некоторые модификации СУ-27… завод имел заказы от министерства обороны и плюс продажа некоторого количества истребителей Китаю. За счет китайского заказа мы выполнили план в прошлом году..».

Вот так: не просто, а очень просто. Не встал бы только заработанный таким образом кусок в горле.

А вот еще одно сообщение на ту же тему из «Красной звезды», ернический заголовок которого напоминает стиль «Московского комсомольца» и других подобных изданий: «В конце текущего года и в следующем в составе военно-морских сил Китая появятся две дизельные подводные лодки российской постройки проекта «Варшавянка»… «Варшавянка» всегда ценилась военными моряками… за такие качества, как малошумность и хорошие условия обитания на корабле».[401]

Доходит до курьезов. В Краснодаре в 1992 году двести китайских летчиков обучались пилотированию на СУ-27, продажа которых должна была принести демдельцам 1,5 млрд. долларов. А рядом на допотопных МИГ-21 обучались курсанты Армавирского училища, которым предстоит беречь небо Родины.[402]

На первый взгляд, неясно, почему можно зарабатывать деньги на продаже оружия Китаю, но не, к примеру, Ираку или Ливии. Что, эти страны для России более опасны, чем ее «великий сосед»? Если же говорить о финансовой стороне дела, то отметим, что в Китай в 1993 году было поставлено оружия на 1 миллиард долларов, тогда как с Ливии и Ирака только в виде возвращенных долгов можно немедленно получить в несколько раз больше.

На самом деле все достаточно просто. Поставки русского оружия и военной техники в Китай, видимо, в целом все же отвечают интересам США и международного сионизма, что практически одно и то же. Чтобы убедиться в том, что это действительно так, достаточно сравнить американскую реакцию на военное сотрудничество России с Китаем и, к примеру, на переговоры о поставке русской ракетной технологии в Индию. В первом случае — критические материалы в прессе, заявления отдельных политиков — и все. Во втором — выкручивание рук на правительственном уровне, сопровождаемое шумом в конгрессе и т. д. А что будет, если Россия вдруг примет решение о возобновлении поставок оружия в Ливию?

Что касается выгодности «военно-технического сотрудничества» с Китаем для России, то на самом деле это тоже еще далеко не факт. Мы не будем здесь даже говорить о том, что оружие продается китайцам по ценам значительно ниже мирового уровня, что частично оно оплачивается встречными поставками низкокачественных китайских товаров, цены на которые завышены. Не будем задаваться вопросом и о том. какая часть заработанной таким образом вожделенной валюты осядет в карманах чиновников, гражданских и военных, в качестве командировочных, премиальных и т. п. Это все мелочи по сравнению с возможностью того, что китайские деньги, полученные за русское оружие, в качестве процентов по российским долгам, которые наделали «перестройщики» и «радикал-реформаторы», плавно перекочуют в западные банки, контролируемые опять же еврейским капиталом.

Возвращаясь к заявлениям в поддержку развития военных связей с Китаем, следует сказать, что они, как правило, исходят от кругов, связанных с уже сложившимися военно-промышленными и чиновничьими лоббистскими группами, извлекающими прямую выгоду из российско-китайского военного сотрудничества. Ими же в Москве на политическом уровне запущен в оборот тезис о том, что в условиях резкого ослабления позиций России перед лицом угрозы с Запада положение может быть поправлено сближением с Китаем.

Решительное несогласие вызывает то обстоятельство, что в подобном духе проводится разъяснительная работа с личным составом Вооруженных Сил России. Один профессор из Дипломатической академии МИД РФ уже договорился на страницах «Красной звезды» до того, что «Китай — главный союзник» нашей страны в Юго-Восточной Азии.[403]

А вот как разъясняет своим подчиненным военно-политическую обстановку на Дальнем Востоке командующий погранвойсками России: «…попытки ставить вопрос о пересмотре достигнутых договоренностей с Китаем ничего общего с патриотизмом не имеют». Далее корреспондент «Красной звезды» Гольц задает вопрос, в формулировке которого уже по существу заложен и ответ: «…кое-где в китайцах, находящихся в России, уже пытаются увидеть новый образ врага…» И командующий оправдывает ожидания: «Посмотрите на карту. У России уникальное, чрезвычайно выгодное географическое положение. Ей самой судьбой предназначено соединять континенты, страны, экономику и культуру… Не отгораживаться от мира, а интегрироваться в него должна Россия».[404]

Создается впечатление, что говорит не командующий погранвойсками, а еврейский интеллектуал из «Московской трибуны» или подобного «неформального объединения». Не лучше было бы рассказать о пиратских захватах китайцами российских торговых судов, систематических нарушениях китайскими гражданами морской и сухопутной границы России? Объяснить, как наша страна превратилась в центр китайской нелегальной иммиграции, в том числе транзитной — в страны Западной Европы? Рассказать о китайском военном шпионаже в погранзоне? Или как китайцы, обижаясь на действия еще «не перестроившихся» русских пограничников, дружно поворачиваются к ним задом в буквальном смысле этого слова? А сколько зафиксировано, к примеру, за последний месяц угроз оружием в адрес наших солдат и офицеров со стороны китайских военнослужащих? Видимо, открытое информирование личного состава Вооруженных Сил России и русской общественности не укладывается в заданную новую идеологическую схему. А может, постановка таких вопросов — это «истерия против китайцев»?

Кстати, о пиратстве. По некоторым сведениям, в первой половине 1993 года в Восточно-Китайском море китайцами было совершено 20 нападений на иностранные, в том числе 17 — на российские торговые суда. Эти нападения прекратились после того, как командование Тихоокеанского флота выступило с жестким заявлением по этому вопросу, которое, что немаловажно для такого «партнера», как Китай, было подкреплено направлением в район, где китайцы особенно распоясались, российских военных кораблей. Будем считать данный эпизод очередным проявлением «отношений традиционной дружбы и сотрудничества между нашими странами».

Что касается рассуждений о роли России в соединении «континентов, стран, экономики и культуры», необходимости интеграции ее в «мировую цивилизацию», то как источник, так и истинная направленность этих установок уже достаточно хорошо известны.

В Китае же политологи и военные даже в статьях, публикуемых в открытой печати, не очень-то напирают на «дружбу и сотрудничество» с зарубежными странами, оставляя эти рассуждения для дипломатических приемов. В китайских публикациях подчеркивается, что в современном мире «острая конкуренция» более реальна, чем мирное развитие, а нынешнюю эпоху следует определить как «эпоху острой конкуренции и беспощадного отбора». По словам заместителя директора Института США Академии общественных наук КНР Цзы Чжунъюань, эта конкуренция принимает сейчас прежде всего форму борьбы за выживание между национальными государствами. Она ведется в основном мирными средствами, но все равно для каждой нации и государства продолжает стоять «вопрос о жизни и смерти». И далее: «…убаюканные призывами к миру, дружбе и сотрудничеству, лишенные духа борьбы, мы полностью по собственной вине можем быть изолированы, не зная и не ведая об этом».[405]

А вот слова директора Центра по изучению международных проблем при правительстве Китая Хуань Сяна: «Не будет ошибкой сказать, что современный мир — это сплошная конкуренция».[406]

По-военному четок министр обороны Китая Чи Хаотянь: «Современный мир вступил в исторический период больших перемен, социалистическая модернизация нашей страны по-прежнему осуществляется в исключительно сложной международной обстановке. Мы… должны усиливать военную мощь государства».[407] Заместитель председателя Центрального Военного совета КНР Лю Хуацин сделал в мае 1993 года доклад в высшей партийной школе при ЦК КПК: «Мы должны использовать благоприятные возможности…поднять на новый уровень модернизацию нашей армии».[408]

Их подчиненные выражаются еще определеннее. Например, генерал-майор Лэй Юаньшань в интервью канадскому телевидению заявил, что происходящее в настоящее время наращивание военного потенциала Китая полностью оправдано, так как «после 100 лет иностранного господства Китай воспрянул, и мы никому не позволим снова третировать нас».[409] Звучит красиво. Остается уточнить, что понимается под «третированием». И есть ли гарантия, что однажды китайские политики и военные не посчитают, что Китай «третируется» неким государством, которое выдворяет из своих пределов китайских нелегальных иммигрантов, препятствует скупке своих земель китайскими гражданами или, к примеру, не желает продавать Китаю свои природные ресурсы по бросовым ценам? Вряд ли. Поэтому приходится задаться сакраментальным для России XX века вопросом: «Это глупость или измена?» И еще одна русская поговорка приходит на ум в связи с изложенным выше: «Дурак опаснее врага».

Таковы общая направленность и некоторые конкретные проявления современной политики России в отношении Китая в условиях резкого усиления экономических, политических и идеологических позиций сионизма в нашей стране. Они говорят сами за себя.

Безусловно, такая политика не имеет будущего и нуждается в серьезном пересмотре. На наш взгляд, основными направлениями такого пересмотра могли бы быть:

Преодоление неблагоприятных для России тенденций в развитии торгово-экономических связей с Китаем, в том числе: прекращение бартерной торговли; усиление государственного контроля за экспортом в Китай сырьевых ресурсов, а также за качеством ввозимых в Россию китайских товаров и порядком их продажи; прекращение деятельности российско-китайских и китайских фирм, занятых хищнической эксплуатацией природных богатств Сибири и Дальнего Востока; проверка деятельности, ведущейся в рамках соглашений о научно-техническом сотрудничестве между двумя нашими странами, которая должна привести к прекращению ряда проектов, невыгодных России и ведущих к бесплатной (или почти бесплатной) передаче Китаю достижений русских ученых и создающих условия для китайского научно-технического шпионажа.

Безусловное прекращение военно-технического сотрудничества с Китаем.

Прекращение политики односторонних уступок Китаю в политической и дипломатической областях, в частности, по территориальному вопросу.

Введение жесткого иммиграционного контроля, категорический запрет на ввоз в Россию китайской рабочей силы в любой форме и под любым предлогом.

Приведение деятельности в России китайских юридических и физических лиц в строгое соответствие с русскими законами, в частности, с иммиграционным и налоговым законодательством; проверка законности приобретения китайскими фирмами и отдельными гражданами на территории России недвижимости, акций российских предприятий всех форм собственности и т. п. Внесение, если потребуется, соответствующих изменений и дополнений в действующее законодательство.

Естественно, что такие меры будут успешными только при серьезном правовом, пропагандистском и организационном обеспечении. Важной составной частью этой работы должно стать возобновление широких научных исследований по действительно актуальным и острым аспектам китайской проблемы, а также широкая публикация результатов таких исследований в научной литературе и периодической печати. В свою очередь, необходимой предпосылкой для успеха такой работы является прекращение происходящего в настоящее время процесса дальнейшей сионизации российского китаеведения.

Примечания:

2

J. Finn. The Jews in China. London, 1843; The Orphan colony of Jews in China. London, 1872

3

W. Ch. White. Chinese Jews. Toronto, 1942

4

А. Кац. Евреи в Китае. Варшава, 1900, стр. 17–18

26

А. Кац, указ, соч., стр. 6–7. См. также: Lasson. Indische Alterthumskunde, 1, 1028.

27

2-я кн. Царств, гл. 18, ст. 2.

28

А. Кац, указ, соч., стр. 7.

29

«Еврейская энциклопедия», т.1, стр. 143–144.

30

Там же, т. 9, стр. 491.

31

J. Preuss, op. cit., p.3

32

Ibid., р. 5

33

Саран А.Ю. Китай в системе исторических взглядов Т. Н. Грановского. — В кн.: И не распалась связь времен. М., 1993, с. 189.

34

J. Preuss, op. cit., p. 4.

35

Ibid, р.6

36

С. Шапиро. Евреи в старом Китае. — «Ариэль», 1993, № 15, с. 69.

37

Еврейская энциклопедия, т.9, с.491; А. Кац. Указ. соч., с.8; J. Preuss, op. cit, p. 5.

38

Там же.

39

Цит. по: А. Виноградов. Указ, соч., с. 127–128.

40

Менаше Хар-эль. Евреи и Великий Шелковый путь. — «Ариэль», 1993, № 12, с. 12.

267

Митрополит Иоанн. Самодержавие духа. Очерки русского самосознания. Санкт-Петербург, 1994, с.23, Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., с.213.

268

Цит. по: Г. Форд. Международное еврейство. М., 1993, стр. 256.

269

Го Шаотан (А.Г. Крымов). Частное сообщение.

270

Архив русской революции, Берлин, 1923, т. Х, стр. 255.

271

В. Селюнин. Истоки, — «Новый мир», 1988, № 5, стр. 167.

272

Жевахов Н.Д. Воспоминания. М., 1993, т. 2, с.177.

273

Цит. по: Д. Стефан. Русские фашисты. Трагедия и фарс в эмиграции. 1925–1945. — М., 1992, с.41.

274

В. Селюнин Указ. соч., там же.

275

И. Андреева. Безумное самомнение: признания и перспективы — «Литературная Россия», 4.03.1994, стр. 12.

276

Архив русской революции. Берлин, 1923, т. 7, с.275.

277

Там же, т. 10, с. 119.

278

Работа «чека» в России Из воспоминаний князя Н.Д. Жевахова «Русское слово», 1993, № 3–4, с. 12–14.

279

Г. Бостунич. Масонство и русская революция. Нови Сад, 1922-32, с.224.

280

Р Конквест. Большой террор. Рига, 1991, т.2, с 31.

281

Документы внешней политики СССР. т. 2, М., 1957, с.223.

282

Архив русской революции. Берлин, 1923, т. 12, с.277.

283

Там же, т. 10, с 269.

284

Е. Медведева. Добрососедство (бытовые зарисовки) — «Проблемы Дальнего Востока», 1994, N9 2, с.97.

285

Д. Стефан. Русские фашисты. Трагедия и фарс в эмиграции. 1925–1945. М., 1992, с.28.

286

Там же, с.60.

287

См. Л.П. Делюсин, А.С. Костяева. Революция 1925–1927 гг. в Китае: проблемы и оценки. М., 1985, с.223.

288

А.М. Иванов, Логика кошмара. М., 1993, с.39.

289

Тот самый «верный сподвижник Троцкого Иоффе, который не перенес краха своего кумира и покончил с собой в 1927 году. Похороны Иоффе почтила своим присутствием супруга Сталина Н. Аллилуева». См. А.М. Иванов. Указ. соч., с. 18.

290

Карахан, по характеристике ехидного Радека, — «осел классической красоты». См Н. Берберова. Железная женщина. Нью-Йорк, 1981, с.40.

291

См. Далин С.А. Китайские мемуары. М., 1982.

292

См. Г. Костырченко. В плену у красного фараона. Политические преследования евреев в СССР в первое послевоенное десятилетие. М., 1994, с. 187.

293

См., например, Новейшая история Китая. 1917–1927. М., 1983, с. 76.

294

Там же, с. 86.

295

Далин С.А. Указ. соч., с. 182.

296

Там же.

297

А.М. Иванов. Указ. соч., с. 140.

298

Л. Троцкий. Коммунистический Интернационал после Ленина. М., 1993, с.298.

299

Агабеков Г.С. ЧК за работой. М., 1992, с.191.

300

И. Шафаревич. Две дороги к одному обрыву. — «Новый мир», 1989, № 7.

301

Л. Фейхтвангер. Москва, 1937.

302

И. Шафаревич. Указ. соч., с. 126–127.

303

Цит. по А. Широпаев. Голос русской правды. — В кн: Слава России! М., 1993, с.40.

304

Authority Participation and Cultural Change in China. London, 1973, p.8.

305

Протоколы сионских мудрецов. Протокол № 7. — В кн.: С. Нилус. Великое в малом. Сергиев Посад, 1911, с. 422.

306

А. Амальрик. Просуществует ли Советский Союз до 1984 года? — В кн.: Погружение в трясину. М., 1991, с. 645.

307

В. Криворотов. Некоторые мысли к русской возрожденческой идее. Статьи и письма. Мадрид, 1975, с.77.

308

Там же, с.80.

309

А. Амальрик. Указ. соч., с. 645.

310

Там же, с. 665–666.

311

Там же, с. 671.

312

В. Криворотов. Указ. соч., с. 80, 86–87, 181.

313

Там же.

314

А. Амальрик. Указ. соч., с. 660–661.

315

«Правда», 29.01.1994; «Независимая газета», 28.01.1994.

316

«Советская Россия», 17.05 1994.

317

«Гражданин России», 1994, октябрь, № 20.

318

С. Бабурин. Национальные интересы России на рубеже XXI века. — «Наш современник», 1995, № 2, с.174.

319

С. Самуилов. НАТО и евразийские интересы России. — «Независимая газета», 14.01.1994.

320

А. Крушинский. За палочкой-выручалочкой? — «Правда», 29.01.1994.

321

А. Салицкий. Российско-китайская торговля: бартерная западня? — «Российские вести», 1.09.1994.

322

«Правда», 20.04.1994.

323

«Правда», 26.03.1994.

324

Он многое сказал стихами. — «Кто есть кто», 1993, № 14.

325

П.П. Владимиров. Особый район Китая. 1942–1945. М., 1973, с. 201–202.

326

См., например, О. Владимиров Советско-китайские отношения в сороковых-восьмидесятых годах. М., 1984 Военная помощь СССР в освободительной борьбе китайского народа. М., 1975.

327

Эго Ситэлэ? Лэн чжань синь Юдин? (Русский Гитлер) Новый призрак холодной войны?) — «Кайфацюй даокань», 1994, № 3, с. 17–23.

328

В. Криворотое. Некоторые мысли к русской возрожденческой идее Мадрид, 1975.

329

Программа либерально-демократической партии России. Б.г., б. м с. 10.

330

Н.А. Нарочницкая. Россия и Европа. Исторический и геополитический подход — «Наш современник», 1993, № 12, с.105.

331

«Far Eastern Economic Review», 5.05.1994.

332

Цит. по: Россия перед вторым пришествием. М., 1993, стр. 211.

333

А. Баркашов. Эра России. М., 1993, с. 26.

334

«Русский собор», 1994, № 12.

335

Цит. по: «Проблемы Дальнего Востока», 1994, № 3, с. 83.

336

Леонов Н.С. Лихолетье М., 1994, с.150.

337

Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1990, с.285.

338

Цит. по: Россия перед вторым пришествием… с.262.

339

А. Вахрамеев. Не идя в ногу, но следуя примеру. — В кн.: Погружение в трясину. М., 1991, с.255. Кстати, книга с этим угнетающим названием, долженствующим создавать соответствующее настроение у читателей, пожелавших ознакомиться с актуальными проблемами внутренней и внешней политики нашей страны, была издана в серии, начало которой положил разрекламированный сборник под редакцией Ю. Афанасьева. Напомним его полное название — «Иного не дано. Перестройка, гласность, демократия, социализм», М., 1988.

340

«Литературная газета», 4.10.1989; Цит по А. Вахрамеев, Указ., соч., с. 255.

341

Кунадае Г.Ф. В поисках нового мышления. О политике СССР в отношении Японии, — В кн.: СССР в мировом сообществе: от старого мышления к новому. М., 1990, с.284.

342

Тригубенко М.Е. Влияние сталинизма на социалистические страны Азии: уроки прошлого и проблемы перестройки отношений на современном этапе — В кн.: СССР в мировом сообществе: от старого мышления к новому. М., 1990, с.569.

343

Там же, с. 570.

344

Там же, с. 581.

345

Там же.

346

Там же, с. 582.

347

Там же, с. 583.

348

Г. Ганшин, Т. Зазерская. Ухабы на дороге «братской дружбы». — «Проблемы Дальнего Востока». 1994 г., № 6, с. 70.

349

Там же, с. 68–69.

350

Там же, с. 71.

351

Б. Горбачев. Насмерть бились за Даманский, а отдали без боя четверть века назад. — «Независимая газета», 15.03.1994.

352

А. Волохова К событиям на Даманском. — «Проблемы Дальнего Востока», 1994, № 3, с.97.

353

В. Усов. Трагедия на Уссури. — там же, с 85.

354

В. Филатов. Прыжок на Пекин. — «Завтра», 1994, № 12.

355

В. Кузнецов. Каким аршином мерить. — «Правда», 11.01.1994.

356

Ли Ланьцин. Цзинь и бу ко да дуй вай кайфан, цзясу фачжань дуй вай цзинцзи маои (И в дальнейшем проводить политику открытости, ускорять развитие внешнеэкономических связей и внешней торговли). — «Синьхуа юэбао», 1993, № 1, с. 70.

357

Там же.

358

В. Хлюпин. СНГ глазами тигра — «Завтра», 1994, № 19/24.

359

«Комерсантъ-Daily», 309, 1994.

360

М. Одинец Зачастили шпионы. — «Правда», 204.1994.

361

Цит. по: Сунь Цзы в тангутском переводе М., 1979, с. 188–189.

362

См. С. Иванов. Червь лист уже точит — «День», 1993, № 31.

363

С.С. Говорухин. Великая криминальная революция. М., 1993, с. 13.

364

В. Филатов. Прыжок на Пекин. — «Завтра», 1994, № 12.

365

«Проблемы Дальнего Востока», 1994, № 2, с. 141–145.

366

М. Хацанков. Власть отдает российские земли Китаю — «Русский вестник», 1993, № 38–41, с 10.

367

И. Латышев. Кто и как продает Россию. М., 1994, с.25.

368

М. Хацанков. Указ. соч.

369

В. Головин. Губернатор Хабаровска предлагает денонсировать соглашение с КНР. — «Российские вести», 19.05.1994.

370

И. Лебядкин. Российскому МИД пришлось вступить в полемику с Наздратенко. — «Сегодня», 10.02.1995.

371

Сообщение телеканала НТВ от 13.02.1995. Рукопись данной книги была сдана в набор 1.03.1995.

372

Е. Наздратенко. Камни, что бросают в армию, летят и в Россию — «Красная звезда», 18.02.1995.

373

Леонов Н.С. Лихолетье. М., 1994, с. 147–148.

374

Цит. по: В. Кузнецов. Россия — Китай: есть ли пограничные проблемы? — «Правда», 19.03.1994.

375

В. Кузнецов. Каким аршином мерить… — «Правда», 11.01.1994.

376

А. Рубби. Китайские заметки. М., 1994, с.55, 251–252, 254.

377

См., например, М.Л. Титаренко. Россия и Восточная Азия. М., 1994, с. 151.

378

«Красная звезда», 30.09.1994.

379

М.Л. Титаренко. Россия и Восточная Азия. М, 1994, с. 100–102.

380

«Коммерсантъ-Daily», 6.09,1994.

381

Григорьев В.В. Очнись, Россия, и восстань Экологическая война против России М, 1994, с.73.

382

Там же, с. 73.

383

Цит. по В Максимов. «Клептократии всех стран, соединяйтесь!» — «Правда», 3.06.1994.

384

М.Л. Титаренко. Указ. соч., с.78.

385

См., например, «Российские вести». 28.05.1994.

386

Цит. по: В. Большаков. Россия идет в «третий мир». — «Правда», 25.02.1994.

387

А. Крушинский. Зачем Европа учит китайский. — «Правда», 28.04.1994.

388

В. Криворотов. Некоторые мысли к русской возрожденческой идее. Мадрид, 1975, с. 84–85.

389

Ю. Савенков «Рисуешь дерево — почувствуй, как оно растет». — «Известия», 2.09.1994.

390

«Независимая газета», 9.10.1993.

391

«Far Eastern Economic Review», 10.03.1994.

392

«Far Eastern Economic Review», 19.05.1994.

393

Цит. по: Маоизм без прикрас. M., 1980, с.253.

394

Из материалов Института Дальнего Востока РАН.

395

Б. Кулик. Рецензия. «Проблемы Дальнего Востока», 1994, № 4, с. 166.

396

Ю. Власов. Народный патриотизм. — «Правда», 30.11.1994.

397

«Красная звезда», 10.11.1993.

398

Нам есть чем поделиться с Китаем. — «Красная звезда», 15.04.1994.

399

«Far Eastern Economic Review», 20.10, 1994, p. 14–15.

400

С. Самуилов. НАТО и евразийские интересы России. — «Независимая газета», 14.01.1994.

401

На «Красном Сормове» крепят оборону Китая — «Красная звезда», 26.11 1994.

402

Е. Климчук. Заговор против ПВО. — «Завтра», 1995, № 15.

403

К. Хачатуров. Мы и «третий мир». — «Красная звезда», 11.02.1994.

404

Граница с Китаем становится зоной сотрудничества. — «Красная звезда», 17.11.1993.

405

Цзы Чжунъюань. Тигао жэньминь ды чэнайли, тицюань миньцзу вэйцзи гань (Развивать способность народа воспринимать новое, возбуждать у всей нации чувство опасности). — «Шицзе чжиши», 1988, № 3, с. 17–18.

406

Хуань Сян. Игэшицзе, лян чжун чжиду чжэнцзин доцзи цзинчжэн гунчу (Один мир, две системы, многополюсность в политике и экономике, конкуренция и сосуществование) — «Шицзе чжиши», 1988, № 3, с. 33.

407

«Синьхуа юэбао», 1993, № 8, с. 26.

408

Лю Хуацин. Цзяньдин бу и дэ яньчжэ цзяньшэ ю чжунго тэсэ сяньдайхуа цзюньдуй дэ даолу цяньцзинь (Последовательно идти по пути строительства современной армии китайского типа) — «Синьхуа юэбао», 1993, № 8, с. 27.

409

«Far Eastern Economic Review», 13.01.1994, p. 15.