• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Арестованный в мае 1945 года в Берлине, главный телохранитель Гитлера группенфюрер СС и генерал-лейтенант полиции Ганс Раттенхубер, занимавший эту должность с 1933 года до последнего дня жизни Гитлера, в ноябре 1945 года дал подробнейшие показания о многих любопытных сторонах жизни своего шефа.

Особый интерес представляют сведения о том, как осуществлялась охрана Гитлера, как был похищен Муссолини, как происходило покушение на фюрера в июле 1944 года. Переведенный с немецкого отчет Раттенхубера 29 ноября 1945 года начальник Главного управления контрразведки «Смерш» НКО СССР Абакумов с короткой сопроводительной запиской направил на имя Сталина.

Вот они, эти странички. Уникальный документ. Бесценное подспорье для писателей, историков, драматургов, киносценаристов. Здесь описано, как все было.

Прочитайте и сравните с тем, как описаны события в логове Гитлера у иных беллетристов, не говоря уж о детективных произведениях с похождениями наших разведчиков. Путаница страшная. И объясняется она отсутствием в то время документальных источников.

Надеемся, что публикуемые архивные странички, рассекреченные почти через полвека, сослужат хорошую службу тем, кто вынашивает новые произведения о прошедшей войне, осмысливает свое участие на завершающем этапе Победы. Не исключено, что эти главки станут для кого-то камушками, положенными в основание фундамента, на котором когда-либо появится правдивое творение о народном триумфе и народной трагедии.

В задачу имперской службы безопасности входило:

1. Обеспечение безопасности Гитлера во время выступлений на митингах, массовых собраниях и т. д. во внутреннем секторе охраны (примерно 50–70 метров).

2. Охрана резиденций и квартир:

Гитлера — квартира в Берлине и с 1938 года новая имперская канцелярия, квартира в Мюнхене и резиденция в Берхтесгадене;

Геринга — квартира в Берлине, дворец «Каринхалл» близ Берлина и вилла в Оберзальцберге;

Гесса— квартира в Мюнхене;

Гиммлера — квартира в Берлин-Далеме, вилла в окрестностях озера Тегернзее, ставка «Хохвальд» близ г. Антербург (Восточная Пруссия);

Риббентропа — квартира в Берлине, дом в местечке Фушль, в окрестностях Зальцкаммергута (Австрия), дом графа Лендорфа в деревне Штейнорт (Восточная Пруссия);

Геббельса — квартира в Берлине, вилла близ озера Богензее;

Фрика — квартира в Берлине;

Дарре — квартира в Берлине и вилла в окрестностях города;

фон Нейрата — резиденция в Чернинском дворце.

Разумеется, необходимо было охранять и места работы этих лиц.

Во время войны к приведенному выше списку охраняемых лиц прибавились:

Зейсс-Инкварт — наместник в Голландии, с резиденцией в Гааге;

Тербовен — наместник в Норвегии, с резиденцией в Осло;

Бест — имперский уполномоченный в Дании, с резиденцией в Копенгагене;

гросс-адмирал Дениц — квартира в Берлине и вблизи города;

Франк — министр по делам Богемии и Моравии, с резиденцией в Праге.

3. Охрана и обслуживание ставки Гитлера.

4. Охрана Гитлера во время его поездок.

5. Охрана Гитлера при его выездах за границу и на фронт.

6. Охрана Геринга, Гиммлера, Геббельса и других руководителей, названных выше.

Причем:

1-й отдел РСД — осуществлял сопровождение Гитлера, охрану Берхтесгадена и квартиры Гитлера в имперской канцелярии;

8-й отдел РСД — нес охрану квартиры Гитлера в Мюнхене;

9-й отдел РСД — занимался внешней охраной Берхтесгадена;

15-й отдел РСД — нес охрану служебных помещений Гитлера в имперской канцелярии.

Туда допускались рабочие, прошедшие тщательную проверку по полицейским учетам, имеющие положительную характеристику от бургомистра и руководителя местной национал-социалистской организации. При использовании иностранной рабочей силы допускалось минимальное соотношение: на четырех иностранцев — один немец.

Во время работы проверяли рабочих через агентуру, завербованную из числа занятых на строительстве лиц.

Существовала строгая система пропусков, которые через неопределенные периоды времени подлежали замене.

Были высокая оплата и хорошее обеспечение рабочих, чтобы предотвратить проявление с их стороны какого-либо недовольства.

Все материалы, поступавшие на строительство, подлежали проверке, прежде чем быть использованными.

Канализационные, вентиляционные и другие трубы перед окончанием работ исследовались в поисках в них посторонних предметов. Такому же осмотру подлежали настилы полов, подвалы.

Тщательно проверялись подведенные к зданию провода и кабели с целью обнаружения имеющихся, возможно, и ложных проводов.

Стены подвергались прослушиванию специальными приборами, определяющими местонахождение посторонних тел.

Приемка зданий осуществлялась государственной комиссией, в которую входили наряду с инженерами чиновники криминальной полиции.

Существовала тщательно разработанная инструкция, согласно которой весь обслуживающий персонал служебных и жилых помещений Гитлера в Берлине и в его имении в Берхтесгадене, а также и их родственники подлежали непрерывной проверке со стороны полиции.

Пропуска в здания менялись ежемесячно.

У каждого входа было установлено круглосуточное дежурство привратников и сопровождающих.

Чердачные помещения и крыши находились под постоянным наблюдением охраны.

Проходы от служебных помещений имперской канцелярии к личным апартаментам Гитлера охранялись эсэсовцами из «Лейбштандарта Адольф Гитлер». Все помещения имперской канцелярии находились под контролем сотрудников возглавляемой мной охраны РСД.

Лица, приходившие на прием без заблаговременного оповещения, пропускались только после телефонного запроса. Все посетители получали специальный листок, на котором отмечалось время прихода, ухода и количество вещей, принесенных и унесенных ими из здания.

Лица, не имевшие специального пропуска, пропускались в здания лишь в сопровождении сотрудника охраны.

Багаж сдавался для просмотра в помещение охраны, причем считалось недопустимым, чтобы это помещение было расположено в непосредственной близости к жилой части.

Прием пакетов от неизвестных лиц был строжайше запрещен. Запрещалось также хранение невскрытых пакетов.

После окончания строительства новой имперской канцелярии в 1938 году мне было разрешено контролировать также и содержание пакетов, поступавших в адрес Гитлера.

Внутренний ремонт помещений доверялся лишь особо проверенному прикрепленному персоналу, уже годами занятому на этой работе. Посторонняя рабочая сила ни в коем случае не допускалась.

Продукты питания поставлялись от строго определенных фирм, служащие которых находились под постоянным тщательным полицейским контролем. Заказ продуктов по телефону был запрещен, и продукты закупались только лицами из охраны и лично ими доставлялись на кухню. Все продукты подвергались химическому анализу.

Овощи для Гитлера разводились в его имении в Берхтесгадене, выкапывались из земли в присутствии курьера, который их отвозил после этого для приготовления пищи.

В 1939 году после начала войны полицейская охрана района имперской канцелярии была значительно усилена, и я строго следил за тем, чтобы личный состав полицейских команд этого важного района оставался неизменным.

Примерно с шести часов вечера и до шести часов утра хождение посторонних лиц в непосредственной близости от имперской канцелярии было строжайше запрещено. Лица, направлявшиеся по специальным пропускам в квартиру Гитлера, включая высших партийных чиновников, обязательно сопровождались дежурным охранником.

Помимо этого вокруг дома Гитлера в Берхтесгадене было установлено большое количество прожекторов, которые включались все одновременно нажатием кнопки и освещали кругом большую территорию.

Кроме того, во всех помещениях, где находился Гитлер, включая даже спальню, имелся также сигнал тревоги, соединенный с помещениями охраны. Нажатием соответствующих кнопок Гитлер и его адъютанты могли вызвать охрану или объявить общую тревогу во всем районе.

В Берхтесгадене вся почта, поступавшая в адрес Гитлера, просвечивалась рентгеновским аппаратом.

Интересно заметить, что поступавшее из стирки белье Гитлера тоже подвергалось просвечиванию рентгеновским аппаратом. Обслуживающий персонал был при этом одет в свинцовую одежду для защиты от воздействия лучей.

Гитлером мне была поручена также организация охраны его квартиры в Мюнхене, находившейся на втором этаже частного дома на площади Принца-регента, 16.

В этих целях я произвел проверку жителей этого дома и установил за ними тщательное полицейское наблюдение.

На первом этаже я разместил охрану из четырех человек, хорошо знавших всех жильцов дома, на чердаке был выставлен круглосуточный пост охраны. На дымоходных трубах были установлены защитные решетки, для того чтобы предотвратить заброску в них посторонних предметов. Чердачные окна тоже были огорожены решетками и снабжены изнутри запорами. По одному ключу от всех имевшихся в доме дверных замков было передано в распоряжение охраны.

Весь участок перед домом был огорожен проволочным забором. Перед домом и во всем его районе была учреждена круглосуточная патрульная служба. Прилегающие дома тоже находились под непрестанным контролем. Въезд в эти дома новых квартирантов разрешался только имперской службой безопасности.

Все посетители дома заносились в учетную книгу и допускались в дом лишь после телефонного запроса у того или иного хозяина квартиры. За приносимый в дом багаж, который регистрировался, владельцы квартир несли строгую ответственность.

Однако, несмотря на мои настойчивые требования, Гитлер не позволил проводить обыск лиц, посещавших этот дом. Тогда я написал специальную докладную записку, адресованную личному адъютанту Гитлера, в которой указал на недостаточность мероприятий по охране, но никакого ответа я так и не получил.

Гостиницы, в которых останавливался Гитлер, находились под непрерывным контролем гестапо. Сотрудники и постоянные гости также тщательно проверялись. Этим облегчался контроль за случайными посетителями.

Прибытие Гитлера в гостиницы было неожиданным, что исключало возможность скопления большого количества людей.

В приемной гостиницы дежурили чиновники местной криминальной полиции. Они же патрулировали по всей гостинице. Особое внимание обращалось на подвальные помещения.

Старший охраны контролировал заселение комнат, прилегавших к апартаментам Гитлера. Комнаты рядом с ним обычно предоставлялись его адъютантам и свите.

Во время отсутствия Гитлера его комнаты подвергались тщательному наблюдению внутри.

Если Гитлер спускался в ресторан, то шесть охранников занимали соседние столы с расчетом видеть все, что происходит в зале.

Некоторое время спустя после прибытия Гитлера в ресторан входил ряд опытных чиновников криминальной полиции с женами — тоже для наблюдения за публикой.

В ночное время личная охрана несла охрану гостиницы, а городская полиция следила за всем прилегающим районом.

Исключение составляла гостиница «Дойче Гоф» в Мюнхене во время партийных съездов. В эти дни гостиница была занята партийными чиновниками, получавшими от партийной канцелярии специальные пропуска для входа в дом. Охраной и членами СС все же осуществлялся тройной контроль пропусков.

Почти во всех немецких театрах имелась «ложа фюрера». Одновременно имелись постоянные места для полиции в целях максимально четкого контроля и наблюдения за публикой. Эти места выбирались с обеих сторон ложи и сверху над ней.

Личная охрана охраняла подходы к ложе Гитлера и контролировала соседние ложи. Обычно Гитлер незаметно для публики входил в ложу вскоре после начала спектакля.

Когда Гитлер отъезжал из театра, требовалась дополнительная охрана из состава местной полиции.

Более широкие охранные мероприятия предпринимались при официальных выступлениях. Места вокруг Гитлера и в известном охранном секторе выдавались только лицам по специальным спискам. Патрули наблюдали за всеми помещениями театра, вплоть до артистических уборных.

Восьмидневные празднества в Байрейте (родина Вагнера) требовали усиленной охраны. Контролю подвергались все гостиницы, рестораны и особенно сам зал, где происходил фестиваль. Все приглашенные зрители тщательно проверялись тайной полицией еще за несколько месяцев до празднеств.

Определенные места оставлялись за сотрудниками тайной полиции. Сектор перед ложей Гитлера был под контролем личной охраны, которая без разрешения Гитлера к ложе никого не допускала.

Гитлер во время этих празднеств обычно проживал в Байрейте в доме вдовы Вагнера — г-жи Виннифрид Вагнер, где бывали концерты с участием лучших артистов.

В прилегающих к Байрейту местностях и на дорогах периодически проводился контроль всех жителей и приезжающих.

Места собраний еще за восемь дней до их открытия уже были объектом охраны. Все помещения проверялись, огнетушители подлежали удалению. Тщательно обследовались потолочные перекрытия. Специальные полицейские собаки охраняли все подступы к зданию. Патрульная служба действовала круглые сутки.

За два-три дня до собрания я лично проверял состояние проведенных охранных мероприятий. Гестапо и областное руководство НСДАП информировали меня о принятых ими мерах.

За 24 часа до начала собрания все здание еще раз основательно просматривалось и заполнялось охраной. С этого времени доступ разрешался лишь по специальным пропускам.

Установка громкоговорителей производилась специальной командой штурмовиков под начальством группенфюрера Шефера.

Специально подобранный состав устанавливал также и прожектора. Пригласительные билеты выдавались областным руководством НСДАП. Личная охрана РСД обеспечивала безопасность ложи Гитлера и трибуны для оратора. Вместе с Гитлером в зал входило лишь небольшое количество сопровождающих лиц.

Определенные места оставлялись для фоторепортеров. Только некоторым из них разрешалось фотографировать Гитлера крупным планом. Снимки при вспышках магния допускались только с санкции самого Гитлера. Максимально сокращалось освещение прожекторами, так как у Гитлера были больные глаза после Первой мировой войны. Во время выступлений Гитлер был всегда потным и разгоряченным, так что после собрания он немедленно принимал теплую ванну, чтобы не простудиться.

Должен также отметить, что после покушения на Гитлера в Мюнхене 9 ноября 1939 года охрана начала широко применять для подслушивания микрофоны, которые за несколько дней до прибытия Гитлера устанавливались между креслами в залах, где были намечены его выступления. Микрофоны изготавливались фирмой «Цейсс».

Специальный поезд Гитлера состоял из 15 вагонов: вагон Гитлера, вагон имперского руководителя прессы, вагон с узлом связи, два салон-вагона, вагон-баня, два вагона для свиты и гостей, два спальных вагона, два багажных вагона, вагон для охраны, две бронеплощадки с зенитными скорострельными артиллерийскими установками калибра 20 мм, связанные между собой телефоном.

Вагон Гитлера был довольно просторным. Начиная с 1942 года Гитлер в нем обедал во время поездок, в то время как раньше он обычно ходил на обед в салон-вагон.

В вагоне кроме купе Гитлера имелись также отдельные купе для личного его адъютанта, для адъютанта вооруженных сил и для личного слуги — штурмбанфюрера Линге.

Было учтено также особое пристрастие Гитлера часто принимать теплую ванну, для чего в его вагоне было оборудовано специальное помещение.

Одно купе в вагоне было оборудовано для него в виде небольшого служебного кабинета.

Вагон не был бронирован.

В 1944 году нами было запланировано устройство в вагоне бронированного купе для Гитлера, однако это мероприятие мы не успели провести.

Весь обслуживающий персонал начиная с 1938 года был постоянным и контролировался тайной полицией.

Все пассажиры, включая офицеров, были занесены на специальный учет имперской службы безопасности.

Так как состав сопровождающих лиц был почти всегда одним и тем же, эти задачи были значительно облегчены.

Подъездные пути и перрон строжайше охранялись службой безопасности и железнодорожной полицией.

Пассажиры сопровождались железнодорожной полицией к представителю РСД и последним — к личному адъютанту Гитлера.

Багаж гостей из их домов в поезд доставлялся чинами батальона СС в присутствии пассажиров. Каждое место багажа было снабжено точным адресом владельца. Багаж, доставленный каким-либо иным путем, в вагон не допускался. Нахождение на перроне постороннего багажа и посторонних лиц строго запрещалось.

Продукты для спецпоезда доставлялись железнодорожной компанией «Митропа» в присутствии начальника салон-вагона СА гауптштурмфюрера Крюкена. Также под тщательным наблюдением происходила заправка водой.

Ремонт вагона производился только постоянным обслуживающим персоналом. В случае направления вагона для ремонта в депо все время при этом присутствовал комендант вагона. Для ремонта привлекались особо проверенные рабочие и инженеры.

Пустой поезд охранялся двумя сотрудниками РСД, 11 чиновниками железнодорожной полиции и 39 зенитчиками.

Маршрут держался в строжайшем секрете, причем составлялся таким образом, что нельзя было понять, когда Гитлер будет пользоваться поездом. Гостям приход Гитлера объявлялся примерно за час до этого. Зачастую Гитлер вместе с охраной входил или выходил из поезда с другого вокзала, нежели гости.

В ночное время все вагоны были заперты, за исключением вагона охраны. Железнодорожные станции были закрыты, чтобы посторонние лица туда не могли пройти.

Впереди спецпоезда на определенной дистанции двигался добавочный поезд.

Если поездки совершались официально и ожидались встречи публики, то железнодорожное начальство заранее заботилось о правильном размещении встречающих.

Если Гитлер находился в ставке, то поезд через неопределенные промежутки времени перемещался со станции на станцию. Поезд все время был в состоянии готовности, что налагало зимой особые трудности.

Гитлер пользовался автомашинами только следующих типов: «мерседес-бенц», открытая, и лимузином с мотором мощностью в 150 лошадиных сил, а также вездеходом марки «штейер».

Все машины Гитлера были бронированы и снабжены специальными непробиваемыми стеклами.

Испытания, которые проводились периодически, показали, что броня выдерживала обстрел автоматическим оружием, пулеметом и не оставались вмятины от взрыва гранат. Стекло выдерживало семь винтовочных выстрелов в одну точку.

Эти технические показатели вполне отвечали требованиям безопасности, так как трудно было рассчитывать на длительный обстрел во время поездки.

В отношении бронирования следует заметить, что броня прикрывала все стенки машины, включая днище. При закрытом варианте крыша также имела броневую защиту.

Фары-прожектора были очень сильные, так что ослепляли все встречные машины, исключая, таким образом, возможность обстрела со стороны последних.

Кроме того, в машине имелось несколько небольших, управляемых вручную сверхсильных фонарей, позволявших освещать все пространство вокруг машины. Сзади машины был также установлен сильный прожектор, при помощи которого можно было ослеплять все машины, пытавшиеся нагнать машину Гитлера.

Машины сопровождения (их обычно было две) имели сзади светящуюся надпись: «Полиция, обгон запрещен». Таким образом, лица, пытавшиеся обогнать конвой, подлежали привлечению к уголовной ответственности. Однако в моей практике таких случаев не было.

Подножки в машинах закрывались вплотную дверями и исключали, таким образом, возможность впрыгивания на ходу посторонних лиц. Эта мера предосторожности была проведена нами после покушения на югославского короля Александра и французского министра иностранных дел Барту. Это покушение было заснято на пленку французской кинохроникой, и фильм был специально закуплен германским правительством для детального изучения. Я лично просматривал эту кинохронику несколько раз.

Внутри автомашин Гитлера имелись хорошо замаскированные и быстро открывающиеся кобуры для автоматов и пистолетов.

Автомобили охраны до 1941 года были вооружены каждый двумя пулеметами с тысячью двумястами патронами к каждому из них. С момента войны против Советского Союза автомобильная охрана во время поездок получала на вооружение также автоматы и панцерфаусты.

Характерно, что Гитлер редко ездил со скоростью свыше 90 километров в час, автомобильные поездки он любил, так как при этом отдыхал.

Следует различать поездки Гитлера секретные, когда это тщательно скрывалось от посторонних, и официальные, когда о поездке Гитлера население знало.

При секретных поездках Гитлера сопровождающим его лицам сообщалось только время отъезда, цель поездки была известна лишь Гитлеру.

Нередко в таких случаях, уже после выезда, Гитлер сам лично намечал маршрут на карте.

Во время секретных поездок Гитлера светящаяся надпись на машине сопровождения «Полиция, обгон запрещен» закрывалась специальным щитом.

Во время езды обгон колонны посторонними машинами не допускался. Автомашинам, пытавшимся обогнать колонну, загораживали путь автомобили сопровождения.

Все скопившиеся сзади посторонние автомашины на перекрестках пропускались вперед, чтобы сохранить в тайне маршрут Гитлера.

После 1935 года к автомашине приобрели прицеп, в который по воскресеньям нагружали продукты для поездок за город.

Во время привалов в стороне от дороги обычно выставляли два караульных поста.

Остановки совершались только в определенных гостиницах.

Если в виде исключения необходимо было остановиться в другом пункте, то вперед высылалась «квартирная команда» в составе двух чиновников РСД и адъютанта для заблаговременной подготовки квартиры.

Женщин в автомобильные поездки Гитлер не брал.

Особые охранные мероприятия надлежало произвести при официальных поездках, так как маршрут был известен за несколько дней и население собиралось для встречи Гитлера.

В таких случаях за несколько дней чиновниками криминальной полиции бралась под наблюдение вся трасса. Владельцам домов давалось указание ни в коем случае не допускать в дома неизвестных лиц. Все гаражи и автомастерские просматривались с целью обнаружения там посторонних машин.

Киоски и полые колонки для афиш брались под особое наблюдение.

Установка громкоговорителей была разрешена лишь специальной команде штурмовиков. Вывешивание лозунгов, украшений и сооружение трибун осуществлялось под наблюдением сотрудников областного руководства НСДАП.

Для фоторепортеров и кинооператоров были отведены специальные места, за которыми велось тщательное наблюдение.

Если по пути нужно было проезжать парк, то в таком случае в нем всегда находились чиновники полиции с собаками.

В день митинга улицы охранялись военизированными соединениями НСДАП и полицией. Чтобы предотвратить бросание цветов, их брали у публики и затем приносили Гитлеру. Лиц с багажом с улиц немедленно удаляли.

Оцепление располагалось таким образом, что каждый второй охранник стоял лицом к публике, а чиновники полиции размещались среди публики и в задних рядах.

Особая осторожность была необходима на поворотах в связи с замедлением езды.

Все эти мероприятия были совершенно необходимы, так как Гитлер стоял в машине, которая ехала почти шагом. Письма передавались только охране, которая ехала на двух машинах вплотную к автомобилю Гитлера.

Следует также отметить, что Гитлер во всех случаях пользовался только своими личными автомашинами. Если ему приходилось ехать в поезде или лететь на самолете в другой город, то вся его автоколонна подтягивалась своим ходом к соответствующим пунктам.

«Эскадрилья фюрера», также входившая в мое подчинение (как шефа РСД), состояла из самолетов Гитлера, Гиммлера и Риббентропа.

Командиром эскадрильи являлся генерал-лейтенант Баур — личный пилот Гитлера.

Самолет Гитлера — четырехмоторный типа «кондор», фирмы «Фокке-Вульф».

Его корабль и другие («Ю-52» и «ХЕ-111») стояли в ангарах, вход в которые разрешался только членам экипажей, имеющим специальные пропуска за подписью Баура. Ремонт или осмотр производился только в присутствии одного из членов экипажа. Охрану несли СС и полк «Великая Германия».

Вначале все корабли находились на одном аэродроме, но в связи с бомбардировками после 1941 года они были рассредоточены на разных аэродромах.

Пилотами являлись высококвалифицированные летчики, ранее служившие в «Люфтганзе». Каждый из них налетал не менее миллиона километров. Такими пилотами были Баур, Дольди, Шнебеле, Бец, Гейн, Фридрих Хюбнер и Гейзельбрехт.

Гейн потерпел аварию в декабре 1941 года на аэродроме города Орел, Шнебеле убили партизаны в 1942 году в окрестностях Житомира, Дольди был сбит русским истребителем в районе Лодзи в 1944 году.

Порядок с проверкой пассажиров и багажа был такой же, как и в специальном поезде.

В самолет Гитлера поступал только его личный багаж.

О летно-технических и пилотажных свойствах самолета Гитлера должен подробно рассказать находящийся в плену у русских личный пилот Гитлера — СС группенфюрер Баур.

Мне лично о самолете Гитлера «кондор» фирмы «Фокке-Вульф» известно следующее: крейсерская скорость корабля равна 340 километрам в час при продолжительности полета в четыре часа.

Потолок самолета мне неизвестен, во всяком случае, мы никогда не летали выше 4,5 тысячи метров, так как Гитлер плохо себя чувствовал на высоте.

Для высотных полетов в самолете для каждого пассажира имелся кислородный прибор.

«Кондор» Гитлера имел специальное устройство, позволяющее последнему в случае опасности нажатием кнопки открывать перед собою в кабине люк, в результате вместе с сиденьем, на котором Гитлер заранее был укреплен ремнями, он мог вывалиться из самолета, после чего автоматически раскрывался парашют.

Это устройство, и особенно парашют, непрерывно подвергалось специальным проверкам.

Самолет имел на вооружении два сверхтяжелых пулемета калибра 150 мм, установленные один в хвосте, а другой под фюзеляжем.

Во время полетов на фронт самолет Гитлера сопровождался эскортом истребителей в количестве от шести до десяти машин, пилотируемых надежными асами.

Должен также сказать, что для Гитлера был подготовлен новый корабль, каковым являлся последний образец «юнкерса» — «Ю-250», имевший на вооружении девять скорострельных пушек калибра 20 мм.

Сиденье в самолете «Ю-250» было защищено броневыми плитами снизу, сверху и с боков, а также снабжено непробиваемым стеклом. Там же имелось такое же, как и в самолете «кондор», устройство для выпрыгивания с парашютом.

Самолет «Ю-250» практически не был использован, так как он вскоре после своего изготовления в марте 1945 года был уничтожен во время бомбардировки американской авиацией на аэродроме города Мюнхена.

До 1938 года Гитлер часто совершал прогулки пешком, в гражданском платье. Особенно часто это имело место во время его пребывания в Берхтесгадене.

Эти прогулки, как правило, совершались в сопровождении двух сотрудников охраны, которые шли на некотором расстоянии от Гитлера, в зависимости от характера прогулки и местных условий.

Естественно, что подобные прогулки совершались в особой тайне и по разным маршрутам, что помогало предотвратить возможность покушения.

После 1939 года пешком он уже больше не ходил и гулял только в своем специально огороженном и обеспеченном надежной охраной парке в Берхтесгадене.

Охрану главной ставки Гитлера нес «батальон сопровождения фюрера» из дивизии «Великая Германия». Комендантами являлись: в 1939 году генерал Роммель, в 1940–1942 годах полковник Томас, в 1943–1945 годах полковник Штребе.

Охранные мероприятия проводились по двум секторам:

а) внутренний сектор под командованием СС обер-штурмбанфюрера Хегеля, которому я придавал свой 1-й отдел.

Задачи внутреннего сектора были те же, что в Берлине и Мюнхене, — контроль гостей и багажа. К этому прибавилась проверка по полицейским учетам всех офицеров резерва, находившихся в штабах на территории ставки. Согласно приказу Гитлера штатные офицеры не подлежали полицейскому контролю;

б) внешний сектор под командованием СС штурмбанфюрера Шмидта, которому было придано мною «отделение особого назначения» в количестве двадцати двух полицейских чиновников.

Эта заградительная зона распространялась на четыре километра вокруг ставки.

Задачей внешнего сектора являлось круглосуточное наблюдение за подступами к ставке и путями, связывающими ставку с выдвинутыми постами и зенитными точками.

Военнослужащим разрешалось посещение ставки только после предварительной регистрации в главном командовании вооруженными силами.

Машины, приближавшиеся к ставке, должны были выключать фары и включать свет в кабине для проверки пассажиров.

Пропуска сотрудников ставки подвергались ежемесячной перерегистрации.

После покушения на Гитлера в июле 1944 года был введен обыск всех лиц, приезжавших в ставку, на предмет обнаружения оружия. Исключение составлял особый список приближенных к Гитлеру лиц.

Багаж всех без исключения лиц подвергался просмотру.

Почта, поступавшая в ставку Гитлера, подвергалась самому тщательному контролю.

Продукты питания и медикаменты для Гитлера также тщательно контролировались, о чем будет сказано ниже, а сейчас — о ставках Гитлера.

Ставка «Фельзеннест» («Гнездо в скалах»), район Эйскирхен, 35 километров восточнее Рейна, представляла собой группу бункеров в районе западного вала. Она была названа «Гнездо в скалах», потому что бункер Гитлера был устроен в естественной скале.

Ставка «Танненберг» («Гора, покрытая елями») была расположена в лесистом районе Шварцвальда. Характер окружающей местности подсказал это название.

Ставка в районе Прюэ-де-Пеш на бельгийско-французской границе получила название «Вольфсшлюхт» («Ущелье волка»). Ставка была расположена в домах небольшого местечка. Имевшаяся там ранее церковь была снесена, чтобы она не служила ориентиром с воздуха. Кроме того, имелся бункер для Гитлера и один общий бункер на случай воздушного нападения.

Ставка «Вольфсшанце» («Убежище волка») в районе Растенбурга (Восточная Пруссия) хорошо известна теперь командованию Красной Армии. Строительство этой ставки было замаскировано под видом строительных работ фирмы «Аскания-Нова», для чего в городе Растенбурге была открыта контора и набирались рабочие, направлявшиеся затем по разным местам в Германию.

В 1944 году севернее этой ставки в связи с налетами советской авиации была выстроена ложная ставка. Кроме того, имелись опасения, что русские одновременно с наступлением на Восточную Пруссию попытаются высадить десант с целью захвата ставки. В связи с этим «батальон сопровождения фюрера» был увеличен и преобразован в смешанную бригаду под командованием полковника Ремера, отличившегося при арестах заговорщиков 20 июля 1944 года.

Ставка «Вервольф» («Оборотень») в районе Винницы была замаскирована под видом дома отдыха для раненых офицеров. Для Гитлера был выстроен отдельный бункер, в то время как для остальных сотрудников ставки имелся общий бункер. Все сотрудники ставки жили в обычных деревенских избах и частично в бараках.

Ставка «Беренхеле» («Берлога медведя»), три километра западнее Смоленска, на автостраде Смоленск — Минск, была устроена таким же образом, как и ставка в Виннице. В этой ставке Гитлер был не более двух часов, а остальное время проводил в штабе армейской группировки.

Ставка «Рерс» («Тоннель») в районе Веснева (Галиция) была расположена в специально построенном тоннеле с железобетонными стенами и перекрытиями толщиной полтора-два метра. К тоннелю была подведена железнодорожная ветка, чтобы в случае необходимости туда мог подъехать специальный поезд Гитлера. Тоннель был устроен у подножия лесистого холма и хорошо замаскирован сверху так, чтобы он не мог быть обнаружен авиационной разведкой.

В этой ставке Гитлер останавливался лишь на одну ночь в 1941 году во время приезда на фронт Муссолини. Отсюда затем они вместе вылетели в Умань.

Кроме того, под маскировочным названием «Силезское строительное акционерноеобщество» осенью 1943 года было начато строительство новой ставки Гитлера в районе города Швейдниц (Силезия). Однако удалось провести только земляные работы, так как для окончательного строительства этой ставки требовалось не менее одного года. Почти уже было закончено строительство замка «Франкенштейн», где должны были размещаться Риббентроп и иностранные гости, приезжавшие в ставку Гитлера.

В 1941 году между городами Суасон и Лан (Франция) тоже имелась ставка Гитлера, напоминающая по характеру имевшихся там строений (бункеров) ставку в районе города Растенбург. Эта ставка именовалась «Вест-2».

Были начаты также строительные работы по сооружению ставок «Вест-1» и «Вест-3» в районе города Вандом. В 1943 году они попали в руки союзных войск в недостроенном состоянии.

Выбор места дислокации ставок производился всегда адъютантом вооруженных сил генералом Шмундтом и комендантом ставки полковником Томасом. Затем требовалось согласие возглавляемой мною службы имперской безопасности.

Наименования «Вольфсшлюхт», «Вольфсшанце» и «Вервольф» были выбраны потому, что имя Адольф на древнегерманском языке означает волк.

В 1945 году, во время наступления Рундштедта, Гитлер временно переехал в ставку в районе города Наугема. Эта ставка именовалась «Адлерсхорст» («Гнездо орла»). Ставка размещалась в замке, вокруг которого была выстроена группа бункеров, приспособленных к окружающей горно-скалистой местности.

В связи с тем что замок можно было легко обнаружить с воздуха, в двух километрах от замка в лесу было построено несколько деревянных домов, где Гитлер находился с 22 декабря 1944 по 15 января 1945 года. Здесь имелся лишь один бункер для Гитлера. Все строения были хорошо замаскированы деревьями так, что даже вблизи трудно было обнаружить что-либо. В замке в то время размещался фельдмаршал Рундштедт со своим штабом.

Во всех ставках для Гитлера имелись спальня и ванная.

Если до 1944 года эти помещения размещались в деревянных бараках вблизи бункера, то потом они тоже были переведены в бункер.

Постоянные испарения железобетона требовали дополнительного ввода кислорода в помещения. Баллоны с кислородом располагались вне бункера, чтобы избежать последствий возможного их взрыва. Наполнение баллонов кислородом производилось под наблюдением сотрудников тайной полиции (гестапо). В помещения кислород подводился посредством свинцовых труб. Систематически проводились испытания этих баллонов по всем видам их технических показателей.

Медикаменты для Гитлера заказывались только профессором Моррелем. Эти лекарства изготовлялись под наблюдением доктора Мулли сначала в Гамбурге, а затем в одном небольшом городке, названия которого я сейчас не помню, и доставлялись в ставку специальным курьером.

Минеральная вода, которую очень любил Гитлер, наливалась в бутылки только в присутствии сотрудников охраны и привозилась в ставку тоже специальным курьером.

Аналогичная картина была с доставкой продуктов питания, которые поставлялись одними и теми же фирмами, находившимися под постоянным контролем государственной тайной полиции.

В Виннице при содействии немецкой садоводческой фирмы «Зайденшпинер» и с привлечением организации «Тодт» было построено большое огородное хозяйство, так как Гитлер, как известно, был вегетарианцем и овощи составляли основную часть его пищи.

Начальник кухни СА гауптштурмфюрер Фатер сам выезжал в это огородное хозяйство и брал там необходимые овощи.

Таким образом, овощи поступали на кухню, минуя посторонних лиц.

Другие продукты, как-то: рис, яйца и т. д. — доставлялись с армейских складов.

В этом случае тот же начальник кухни или его заместитель без предварительного уведомления выезжали на склад и лично отбирали там продукты, неся за это полную ответственность.

Иногда некоторые виды продуктов доставлялись Гитлеру специальным курьером из Берхтесгадена.

В отношении поездок Гитлера на фронт могу показать следующее.

Во время войны с Польшей Гитлер выезжал в район Кульмана на Висле, в город Кельцы, на реку Сан, в район Лодзи и совершил две поездки под Варшаву, в район боевых действий.

Во время войны с Францией Гитлер посещал фельдмаршала Клюге в Бастони, был также в город Лилле, на реке Ипр, в город Дюнкерке и совершил полет в Париж, где знакомился с достопримечательностями города.

Во время войны с Советским Союзом в 1941–1942 годах Гитлер вылетал в Брест и Умань, в районы городов Риги и Минска, в Мариуполь к фельдмаршалу Клейсту, в Полтаву к фельдмаршалу Рейхенау и в Смоленск к фельдмаршалу Клюге.

В 1943 году Гитлер вылетал в Запорожье к фельдмаршалу фон Манштейну и вторично посетил фельдмаршала Клюге в Смоленске.

В последующее время на Восточном фронте Гитлер больше уже не бывал, за исключением одного выезда к своим войскам на реку Одер в марте 1945 года.

Должен дополнить, что Гитлер выезжал специальным поездом еще в 1940 году для осмотра французских пограничных укреплений, а в 1941 году — в город Хендей, на франко-испанской границе, для встречи с Франко. Во время одной из таких поездок (когда, точно не помню) он встречался с маршалом Петеном в город Монтуар.

За исключением совместного вылета на фронт с Муссолини, все остальные поездки Гитлера были проведены неожиданно, и поэтому никакие подготовительные охранные мероприятия проведены не были, тем более что Гитлер приезжал на фронт не больше чем на несколько часов. По прибытии Гитлера местные органы СД немедленно принимали все необходимые меры по его охране.

Некоторое исключение составляют полеты в Мариуполь и Запорожье. В Мариуполе Гитлер ночевал в отведенном для него доме, кажется, в бывшей гостинице на берегу моря.

В Запорожье он жил два дня в помещении авиационной казармы.

В обоих случаях при содействии органов тайной полиции мною были проведены необходимые охранные мероприятия в непосредственной близости к квартире Гитлера, как-то: усиленная патрульная служба, внутренние и внешние караулы, закрытие всего прилегающего района для постороннего движения.

Более широкие мероприятия по охране мною не проводились, так как это могло вызвать ненужную шумиху.

Вследствие этих минимальных мер по охране пребывание Гитлера в Мариуполе осталось неизвестным для местных жителей, а в Запорожье об этом знало лишь небольшое количество лиц.

По прибытии в Умань рядом с аэродромом была разбита палатка, где фельдмаршал Клюге доложил Гитлеру и Муссолини обстановку на фронте, после чего мы все выехали на автомобилях в окрестности города.

Поездка осуществлялась по совершенно пустой местности, и мы встретили на пути лишь несколько грузовиков с итальянскими солдатами, которые были очень удивлены, увидев Муссолини.

Во время этой поездки Гитлер два раза питался на аэродроме из солдатской кухни.

Об этом я покажу подробнее в специальном разделе, а сейчас по вопросу охраны Гитлера считаю необходимым дополнить свои показания в отношении его заграничных поездок.

В мае 1938 года Гитлер выезжал в Италию. Для организации охранных мероприятий был создан «охранный штаб» под председательством итальянского министра внутренних дел Бокини. Его заместителем являлся начальник 4-го управления СД-СС группенфюрер Мюллер.

Подготовка началась за несколько недель до поездки. Был проведен усиленный контроль на итало-германской границе, в морских портах особо тщательно наблюдали за иностранцами. На дорогах к Риму, Неаполю, Флоренции (куда был намечен приезд Гитлера) была учреждена непрерывная проверка всех окружающих лиц. Я командировал трех своих сотрудников в Рим, Неаполь и Флоренцию для организации контакта с итальянскими органами безопасности.

Поездка совершалась по железной дороге в двух спецпоездах.

Начиная с итало-германской границы и до Рима по обеим сторонам пути были выставлены воинские части. Каждому железнодорожному чиновнику был придан сотрудник криминальной или политической полиции для контроля за работой. На паровозах находились немецкие инженеры, отвечавшие за техническое проведение поездки.

На заранее обусловленных станциях находилось тщательно отобранное «население», главным образом фашистские союзы в полной форме.

Гитлер показывался из окна и отвечал на приветствия. Из вагона не выходил. На остановках личная охрана окружала его вагон и следила за поведением посторонних лиц.

В Риме Гитлера встретили король, наследный принц и Муссолини. Поездка во дворец Квириналу, где были отведены апартаменты для Гитлера, совершалась в парадных каретах. Охрана осуществлялась батальоном кирасир.

Задолго до поездки автострада была закрыта для посторонних лиц и посыпана песком на всем протяжении пути, чтобы контролировать любое постороннее появление на дороге. Тротуары были ограждены деревянными барьерами, перед которыми были выставлены гвардейские части, за барьерами находились фашистские союзы.

Окна домов были заняты полицией и зрителями по особому списку. На узких участках пути окна были закрыты и декорированы коврами и флагами.

Канализационные устройства, каналы, мосты находились под тщательным наблюдением криминальной полиции.

Гражданские лица, пользовавшиеся правом прохода к автостраде, должны были иметь серию пропусков. Утеря одного из них делала остальные недействительными.

Меры по безопасности дворца Квириналу, где останавливался Гитлер, мне неизвестны, так как неудобно было об этом расспрашивать, ибо речь шла о дворце самого короля.

В верхнем этаже над апартаментами Гитлера проживали придворные чины, а внизу была размещена немецкая охрана во главе со мной.

На одном этаже с Гитлером размещались его адъютанты Брюкнер и Шауб.

Поездки Гитлера по Италии (во Флоренцию и Неаполь) проводились на итальянской машине «альфа-ромео», водителем которой Муссолини поставил своего личного шофера. Скорость машины достигала 90 миль в час.

Машина, предоставленная в пользование Гитлера, была обычной, она не имела брони и непробиваемого стекла. Никакого иного специального устройства на ней тоже не было, по крайней мере я и личный шофер Гитлера Кемпка не обнаружили этого при самом тщательном ее осмотре.

Охрана также ехала на автомашинах марки «альфа-ромео» и мотоциклах «мото-куцци». До поездки шоферы несколько раз тренировались на трассе. Весь путь был закрыт для постороннего движения и усиленно охранялся итальянской полицией.

В отличие от итальянской поездки поездка Гитлера в Финляндию зимою 1942 года была секретной и не требовала особых охранных мероприятий, кроме тщательного сохранения тайны.

Я вылетел в Финляндию за несколько дней до прилета Гитлера, проверил на месте состояние охраны и установил связь с финской полицией. Гитлер вылетел из своей ставки (около города Растенбурга) и приземлился недалеко от города Хельсинки.

О его приезде не знало даже немецкое командование. До Хельсинки он ехал на финской машине обычного типа, так как свою не брал. Дорога шла лесом, поэтому окружающий лесной массив был заполнен войсками и криминальной полицией с собаками. По самой трассе через каждые 200–300 метров стояли посты, сообщавшие по телефону о продвижении Гитлера.

Кроме того, трасса усиленно патрулировалась полицией, посаженной на мотоциклы.

Посторонние лица, естественно, не допускались на трассу.

Во время приезда Муссолини в 1937 году в Германию весь железнодорожный путь от итало-германской границы до Берлина охранялся полицейскими, стоявшими на расстоянии видимости друг от друга.

Поскольку полиции не хватало, были мобилизованы отряды СС, СА, НСКК (национал-социалистский моторизованный корпус) и «трудовой повинности».

За безопасность на каждом участке пути в той или иной области отвечал соответствующий высший начальник СС и полиции.

Перед личным поездом Муссолини двигался специальный форпоезд.

Для усиления итальянской охраны, насчитывавшей двадцать человек и возглавлявшейся Ронкуччи, в спецпоезде находилась выделенная мною немецкая охрана (РСД) под командованием гауптштурмфюрера Виттмана в количестве восьми человек.

Обслуживающий персонал поезда был итальянский. Были добавлены лишь немецкие инженеры, находившиеся на локомотивах обоих поездов, и машинисты, отобранные из числа особо проверенных членов национал-социалистской партии.

На остановках были выстроены отряды СС, СА, НСКК и члены национал-социалистской партии. Посторонние лица не допускались. Ответственность несли соответствующий начальник вокзальной полиции и руководитель местной группы НСДАП. Долгих остановок не было, что облегчало проведение мероприятий по охране.

Виадуки и мосты еще за несколько дней были проверены и находились с того времени под строжайшей охраной.

В Мюнхене поезд останавливался на главном вокзале, а в Берлине на запасном вокзале Хеерштрассе. Этим избегалось соприкосновение поезда с центром города.

Почти все продукты питания итальянцы везли с собой. Свежие продукты доставлялись под присмотром чиновников гестапо из кухни фюрера.

Из числа автомобилей для переезда Муссолини использовались лишь бронированные машины Гитлера, которые я описал выше.

Все домовладельцы в Мюнхене и Берлине, дома которых находились в районе трассы, по которой должен был следовать Муссолини, были обязаны специальной подпиской нести полную ответственность за благонадежность своих жильцов. Неизвестные лица на это время в эти дома не допускались, снятие квартир и домов внаем в этом районе было запрещено. Жильцы указанных домов часто контролировались гестапо.

Крыши были проверены и заняты полицией. Полицейские располагались на крышах таким образом, чтобы не быть видными с улицы.

Владельцы магазинов и предприятий, расположенных на трассе, тоже обязаны были подпиской отвечать за благонадежность служащих и рабочих.

В гостиницах были тщательно проверены все проживавшие там лица.

На подъездных путях германских автострад в районе Мюнхена и Берлина были устроены шлагбаумы, где происходила тщательная проверка пассажиров, автомашин и их багажа.

Все гаражи подлежали усиленному контролю. Неизвестные машины направлялись в полицейский участок для проверки.

Проверялись все канализационные трубы. Входные отверстия в канализационные трубы были покрашены различными, не бросавшимися в глаза специальными красками. Если кто-либо попытался бы снять канализационную решетку, то оставил бы на ней отпечаток руки.

За несколько дней до приезда Муссолини все канализационные трубы, по которым можно было ходить, были заняты патрулями.

Кроме того, полицейские патрули охраняли все прилегающие к трассе улицы.

В Мюнхене и Берлине улицы, по которым ехали Гитлер и Муссолини, были за много часов до этого оцеплены полицией и отрядами СС, СА и НСКК.

Улицы на трассе были поделены на участки, за каждый из которых нес ответственность сотрудник криминальной полиции с подчиненной ему командой. Каждый начальник участка за несколько дней подробно знакомился со своим участком, домовладельцами, хозяевами предприятий, проверял выполнение ими полицейских инструкций.

Все начальники участков были связаны телефоном с охранным штабом, возглавляемым СС группенфюрером Мюллером. После проезда Гитлера и Муссолини их участка они сообщали об этом в штаб условным паролем.

В Берлине охранный штаб размещался в помещении главного управления имперской безопасности (Принц-Альбрехт-штрассе).

Если тот или иной участок пути включал сад или парк, то там обязательно находились полицейские чиновники с собаками. Особо обращалось внимание при этом на возможность укрытия «кукушек» на деревьях.

Населению, встречавшему Муссолини и Гитлера, было запрещено держать в руках какие-либо пакеты или свертки. Также было запрещено фотографирование и бросание цветов. Население было об этом уведомлено в газетах и по радио, а также полицейскими на мотоциклах, возившими с собой щиты с соответствующим текстом.

В Мюнхене и Берлине за 30 минут до прибытия поезда движение транспорта и пешеходов в районе маршрутов Гитлера и Муссолини было закрыто. Пассажиры, прибывшие с другими поездами, выводились запасными путями на боковые улицы.

Гитлер и Муссолини, как правило, ехали в машине стоя. На расстоянии двух метров справа и слева ехали обе машины охраны СС и РСД, образуя треугольник с машиной Гитлера.

На подножках машин охраны стояло по два охранника, готовых в любой момент спрыгнуть с машин.

Дворец принца Карла в Мюнхене, где остановился Муссолини, был под тщательным наблюдением гестапо. Продукты питания во дворец доставлялись из запасов Гитлера.

В Мюнхене Муссолини и Гитлер были один день, принимали парад частей СС и вечером выехали в Берлин. Особых мероприятий по охране их во время парада не потребовалось, так как гражданской публики там не было. Путь от дворца до площади (сто метров), где проводился парад, был очищен от посторонних лиц.

В Берлине Муссолини проживал во дворце Бельвю. Этот дворец, служивший для приема иностранных гостей, был круглый год под наблюдением гестапо. Примерно за восемь дней до приезда Муссолини дворец был еще раз тщательно проверен сверху донизу. Работы во дворце — расстановка цветов и украшений — производились под наблюдением чиновников гестапо. Всем занятым во дворце лицам были выданы новые специальные пропуска. После прибытия Муссолини и сопровождавших его лиц были вновь выданы новые пропуска, а старые утратили свою силу.

Во время большой манифестации на стадионе «Олимпия» подъездной путь к стадиону был организован таким образом, что по нему проезжали только лишь машины Гитлера и Муссолини.

Кроме того, Муссолини и Гитлер выезжали в район маневров частей германской армии.

Охрана района маневров, которые происходили севернее Берлина (около Мекленбурга), поставила полицию перед новой сложной задачей, так как не было ясно, в какое именно место поедут Гитлер и Муссолини. Поэтому весь район был поделен на сектора, разделенные естественными рубежами и железными дорогами. Соответственно характеру местности и количеству населенных пунктов в сектора направлялось нужное количество полиции. Одежда полиции подбиралась соответственно обычной одежде местных жителей.

Оперативные команды, руководившие охраной в секторах, за 10–14 дней выезжали на места и знакомились с обстановкой. Немедленно была учреждена патрульная служба во всех секторах.

Связь по телефону с центром в Берлине разрешалась только при чрезвычайных происшествиях. Таким образом, избегалось излишнее взбудораживание населения чрезмерными охранными акциями.

Формально оперативные команды входили в подчинение начальников сельской жандармерии, хорошо знавшей местных жителей. Таким образом, весь охранный механизм был отработан.

Посещение маневров прошло без малейших происшествий.

В ставку Гитлера (район города Растенбург) в 1941 году Муссолини приезжал в специальном поезде, причем охрана его была организована аналогично тому, как я уже описал выше в разделе поездок Гитлера по железной дороге.

Муссолини все время находился в ставке, за исключением выездов в Брест-Литовск и Умань.

Вылет в Брест-Литовск был совершен с аэродрома Растенбурга, где находились только самолеты «эскадрильи фюрера». Другие самолеты ставки дислоцировались на аэродроме около Летцена.

Нужно было охранять только путь от ставки к аэродрому. Для этого было выставлено большое количество постов из состава «батальона сопровождения фюрера». Местность, прилегающая к дороге, и мосты охранялись сотрудниками РСД. Большое внимание уделялось также зарослям и кустарникам. Трава на площади, примыкавшей к дороге, была скошена.

В ставку ОКХ (командование сухопутными силами) поездка совершалась по железнодорожной ветке, соединяющей эту ставку со ставкой Гитлера. В этом случае также были приняты усиленные меры охраны Муссолини в пути — назначение ответственных лиц за участки, патрулирование полицейских на расстоянии видимости, тщательно просмотрены все подступы к пути и установлены дополнительные посты в наиболее опасных местах. Железная дорога днем и ночью проверялась сотрудниками РСД пешком и на дрезине.

Поездка Гитлера и Муссолини в Умань совершалась спецпоездами до ставки «Рерс» («Тоннель»). Охрана, по сути, осуществлялась силами местных областных начальников СС и полиции. Железнодорожный путь на всем протяжении охранялся полицией.

Так как к ставке «Рерс» вела одна колея, то Гитлер, не доезжая до ставки, поехал на автомобиле и встретил затем спецпоезд Муссолини, подошедший непосредственно к ставке. Вслед за этим был подведен спецпоезд Гитлера. При этом имел место следующий случай. За несколько дней до приезда Гитлера я отдал приказ, чтобы к местному населению не применялось бросающихся в глаза охранных мер и чтобы, таким образом, внимание населения не было привлечено к происходящим событиям. Вопреки моему приказу начальник полиции и СС по Краковскому воеводству распорядился, чтобы все население было загнано в дома и перед ними выставлена охрана.

Об этом узнал Гитлер и вызвал меня для объяснения. Он был буквально взбешен и закричал на меня: «Какой идиот отдал подобное дурацкое распоряжение?! Немедленно разыщите этих полицейских болванов и сделайте им строгое внушение. Они не понимают, что я такими методами не завоюю популярность у местного населения».

Я выполнил приказание Гитлера, вызвал местное полицейское начальство и после довольно резкого разговора отменил их распоряжения.

Я уже указывал, что Гитлер и Муссолини ездили каждый в своем отдельном спецпоезде. Полеты в Брест и Умань также совершались в различных самолетах, ибо по этому поводу имелось специальное указание Гитлера.

Пилотом для Муссолини Гитлер назначил своего шеф-пилота генерал-лейтенанта Баура, а самолет Гитлера вел полковник Дольди.

Во время автомобильных поездок Гитлер и Муссолини сидели в одной машине. Рядом с шофером Кемпкой обычно сидел в той же машине адъютант Шауб или Шмидт.

При беседах Гитлера и Муссолини я не присутствовал, поэтому их содержание мне неизвестно.

В дополнение о Муссолини хочу отметить, что его встречи с Гитлером носили дружественный характер. Гитлер его уважал и высоко ценил. Гитлер даже принял личное участие в разработке плана его освобождения, придавая этому особое политическое значение.

Об освобождении Муссолини мне рассказывал лично сам возглавлявший эту операцию штурмбанфюрер Скорцени. Его кандидатура была предложена Кальтенбруннером Гитлеру, который после детального ознакомления и соответствующих коррективов утвердил план операции и состав группы Скорцени.

Действуя по утвержденному Гитлером плану, Скорцени организовал специальный штаб в Риме, куда стекались сведения от агентуры о возможном местопребывании Муссолини.

Первые данные говорили лишь о том, что Муссолини находится под стражей правительства Бадольо на одном из островов архипелага.

Авиационная разведка донесла, что один из этих островов особенно сильно охраняется. Тогда туда были высажены под видом итальянских матросов два сотрудника СД, установившие, что на острове имеется вилла, охраняемая большим отрядом карабинеров. Однако проверкой было установлено, что вилла была пуста, по-видимому, Муссолини был оттуда увезен.

Тем временем в штабе были получены сведения, что Муссолини переведен в горы. Более точных данных не было, однако вновь подтверждено, что Муссолини не передан союзникам.

Затем агентура сообщила о сильной охране в районе горы Ментеграссе. Туда для проверки были заброшены два сотрудника СД, владевшие итальянским языком. Опросом местных жителей было установлено, что подвесная дорога на гору закрыта и на горе расположен усиленный отряд карабинеров. Разведывательный полет показал, что на самой горе также имеется большой отряд охраны перед гостиницей, где, как рассказали жители, находится какое-то «важное лицо».

Перед гостиницей имелась небольшая площадка длиной в 50 метров, дававшая некоторую возможность приземления на планерах. Исходя из всех этих данных Скорцени решил высадить перед гостиницей отряд СД и парашютистов, захватить гостиницу, освободить Муссолини и затем вызвать небольшой самолет типа «шторх» для вывоза Муссолини. Для увеличения силы торможения низ планеров был обернут колючей проволокой.

На выполнение операции было послано 24 планера, две трети их высадились на площадке. Судьба остальных неизвестна. В каждом планере было шесть — восемь хорошо вооруженных людей. Для того чтобы запугать карабинеров, Скорцени взял с собой в первый планер генерала карабинеров.

Скорцени высадился первым, вслед за ним генерал карабинеров, приказавший карабинерам бросить оружие, что они немедленно сделали. Следует сказать, что этот отряд, насчитывавший до 200 человек, имел на вооружении автоматы, пулемет и даже скорострельное зенитное орудие калибра 20 мм.

Затем Скорцени и другие сотрудники СД вошли в гостиницу и нашли там Муссолини.

Одновременно с этим все карабинеры были собраны в одном из залов гостиницы и на них был наставлен их же собственный пулемет. Телефонная связь была прервана.

В то же время другие сотрудники СД и парашютисты начали подготавливать площадку для самолета «шторх». Последний приземлился с большим трудом. Туда вошли Скорцени и Муссолини. Чтобы облегчить взлет, на склоне горы был устроен трамплин.

Муссолини приземлился в Неаполе, откуда немедленно вылетел в Вену и на следующий день в ставку Гитлера в районе Растенбурга.

Скорцени был награжден Гитлером за эту операцию Рыцарским крестом.

Интересно заметить, что после освобождения Муссолини под впечатлением этого случая в районе ставки Гитлера по указанию последнего были проведены большие оборонительные мероприятия по предотвращению возможного десанта со стороны русских.

В 1943 году из главного управления имперской безопасности я получил два сообщения, одно из которых поступило из Испании, а другое — из Швеции.

В этих сообщениях указывалось, что офицеры германской армии подготавливают убийство Гитлера, но конкретных фамилий этих заговорщиков не упоминалось.

Оба эти сообщения я доложил генералу Шмидту и рейхслейтеру Борману, которые имели по этому поводу беседу с Гитлером.

Как мне сообщил Шмидт, Гитлер считал эти сообщения выдумкой, не имеющей под собой никакого основания.

В июле 1944 года, в момент покушения на Гитлера, я находился в лазарете.

Когда профессор Хассельбах сообщил мне о случившемся, то я сразу же заподозрил, что кто-то принес взрывчатку на заседание военного совета. Так оно и случилось в действительности.

Я узнал, что покушение на Гитлера произошло при следующих обстоятельствах.

В четверг, 20 июля 1944 года, на 14 часов было назначено заседание военного совета, где, среди прочего, должен был обсуждаться вопрос о вооружении дивизий «народных гренадеров» (ополченцев).

В связи с этим Гитлер пригласил принять участие в заседании непосредственно занимавшегося формированием упомянутых дивизий полковника графа фон Штауффенберга.

Геринг и Гиммлер должны были также присутствовать на совещании.

Штауффенберг вместе с обер-лейтенантом Хефтером и начальником связи германской армии генералом Фельгибелем вылетели из Берлина в ставку и доложили о своем прибытии фельдмаршалу Кейтелю.

По неизвестной мне причине в последний момент начало совещания было перенесено на 13 часов 30 минут, то есть на полчаса раньше. Так что об этом изменении не успели даже оповестить Геринга и Гиммлера.

Незадолго до того как Кейтель со Штауффенбергом пришли на совещание, последний незаметно посредством плоскогубцев вытащил предохранитель из адской машины, действие которой было рассчитано максимально на 30 минут, а затем заказал телефонный разговор с верховным командованием сухопутных сил.

Кейтель и Штауффенберг пришли на совещание, а Фельгибель и Хефтер остались у помещения офицера Зандера, руководившего узлом связи в ставке. Здесь же остановилась также автомашина, на которой Штауффенберг и Фельгибель приехали с аэродрома.

По пути к бараку, где проводилось совещание, адъютант Кейтеля майор Ион хотел было помочь Штауффенбергу нести портфель (так как у Штауффенберга были раньше тяжело ранены обе руки), но Штауффенберг это резко отклонил.

Они вошли в барак, где уже были офицеры и куда вскоре вошел сам Гитлер.

На столе были разложены карты: слева — Восточного фронта, справа — карта Южного фронта, а на середине стола — карты Центрального и Северного фронтов.

Штауффенберг после приветствия Гитлера поставил портфель на пол, прислонив его к правой ножке стола, немного поговорил с генералом Буле (начальником управления оснащения сухопутных сил) и вышел из помещения к узлу связи под предлогом необходимости разговора по телефону, где его ожидали Фельгибель и Хефтер.

За это время обсуждение вопроса о положении на Южном фронте закончилось, и Гитлер подошел к середине стола, где находилась карта Центрального фронта. В это же время генерал Буле вызвал Штауффенберга, так как хотел ему передать какие-то распоряжения.

Когда Гитлер наклонился над столом, а Буле также подошел к этому столу, последовал взрыв.

Правая ножка стола была совершенно уничтожена. Находившаяся над ней часть стола с картой Южного фронта была выбита, а висевшая над столом люстра упала на голову генерал-полковника Йодля.

Штурмбанфюрер СС Гюнше и майор Ион, стоявшие у окон, были выброшены силой взрыва наружу вместе с оконными рамами. Стенографу Бергеру оторвало обе ноги. Тяжелые ожоги и ранения получили генералы Шмундт и Кортен, а также полковник Брандт, капитан Ассман, подполковник Боркман и генерал Боденшац.

Бергер, Шмундт, Кортен, Брандт впоследствии умерли от полученных ран. Лишь один фельдмаршал Кейтель случайно остался невредимым.

Гитлер получил незначительные повреждения правой руки и стал плохо слышать на одно ухо. Взрывной волной брюки Гитлера были разодраны в клочья. Получив нервный шок, он не мог сам идти, и два охранника с трудом помогли ему в таком виде добраться до его бункера.

Немедленно после взрыва Штауффенберг, Фельгибель и Хефтер выехали на автомашине на аэродром, не узнав подробности о результатах покушения.

Начальник 1-го отдела охраны СС штурмбанфюрер Хегель был на пути к бараку, когда раздался взрыв. Он увидел столб дыма и пыли и немедленно приказал закрыть входы и выходы из ставки.

Штауффенберг, Фельгибель и Хефтер доехали до караульного поста, где были задержаны, но после телефонного разговора с адъютантом коменданта ставки были пропущены.

Так они добрались до аэродрома и немедленно вылетели в Берлин.

Хегель направился в помещение, где было совершено покушение, и после осмотра установил, что взрыв последовал не из-под половиц, а что взорвался предмет, стоявший на полу.

Хегель спросил вахмистра Адама, кто выходил из помещения во время заседания. Адам ответил, что выходил Штауффенберг и что он его ищет, так как им заказан телефонный разговор с Берлином.

Свои подозрения в отношении Штауффенберга Хегель доложил Кейтелю и приехавшему в это время Гиммлеру.

Тотчас же было установлено, что Штауффенберг, Хефтер и Фельгибель с подозрительной поспешностью вылетели в Берлин.

С санкции Гиммлера Хегель позвонил в Берлин начальнику IV управления СД Мюллеру и сообщил ему о происшедшем и подозрениях на Штауффенберга для принятия соответствующих мер.