• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

В начале христианской эры и далее на протяжении двухпоследующих столетий мир восточного Средиземноморьяпребывал в глубоком духовном смятении. Происхождениехристианства и реакция на его послание доказали очевидностьэтого смятения, но в действительности они были неединственными. Что касается обстановки, в которой возниклохристианство, недавно открытые свитки Мертвого моря оказализначительную поддержку и прежде достаточно четкой точкезрения, что Палестина была охвачена эсхатологическими (т.е.спасительными) движениями и что появление христианскойсекты было чем угодно, но не изолированным эпизодом.

В разнообразных гностических сектах, которые вскореначали повсюду появляться в кильватере христианскойэкспансии, духовный кризис эпохи нашел свое наиболееотчетливое выражение и, так сказать, свое крайнееотображение. Глубокомысленность размышлений, отчастивнутренне провокационная, не уменьшает, но, скорее,усиливает характерную символичность мысли этоговозбужденного периода. Перед тем, как свести нашеисследование к специфическому феномену гностицизма, мыдолжны коротко показать основные особенности, которыехарактеризуют это мышление в целом.

Во-первых, все явления, которые мы отмечали в связи с"ориентальной волной", имеют безусловно религиознуюприроду; и это, как мы постоянно утверждали, в общемявляется отличительной характеристикой второй фазыэллинистической культуры. Во-вторых, все эти течениякаким-то образом соприкасаются со спасением: общая религияданного периода представляет собой религию спасения.В-третьих, все они служат выражением представлений обезусловно запредельном (т.е. надмирном) Боге и, в связи сэтим, столь же запредельных и потусторонних представлений оцелях спасения. Наконец, они закрепили радикальный дуализмцарств бытия -- Бога и мира, духа и материи, души итела, света и тьмы, добра и зла, жизни и смерти -- и,следовательно, чрезмерную поляризацию существования,действующую не только на человека, но и на реальность вцелом: общей религией данного периода являласьдуалистическая трансцендентная религия спасения.

Обращаясь к гностицизму в частности, мы спрашиваем, чтоозначает его название, где возникло это движение и какиеписьменные свидетельства оно оставило. Слово "гностицизм",возникшее, чтобы служить собирательным названием длямногообразных сектантских учений, появившихся вокруг иоколо христианства в первые века его напряженногосуществования, происходит от греческого слова гносис,обозначающего "знание". Акцент на знании как способеобретения спасения или даже форме спасения как таковой итребование к обладанию этим знанием в одной четкосформулированной доктрине являются общей особенностьюмногочисленных сект, в которых исторически проявляло себягностическое движение. В действительности существовало лишьнесколько групп, чьи члены явно называли себя гностиками,"знающими"; но уже Ириней в заглавии своей работыиспользовал слово "гносис" (с добавлением "так называемый",или "ошибочный", "лжеименный"), чтобы охватить все тесекты, которые отличались от них расстановкой акцентов иопределенно иными характеристиками. В этом смысле мы можемговорить о гностических школах, сектах и культах,гностических произведениях и учениях, гностических мифах ивоззрениях, и даже о гностической религии.

В случае с другими древними авторами, которые первымирасширили данное именование за пределы нескольких групп, мыне обязаны останавливаться там, где их знания илиполемические интересы действительно могут трактовать данныйтермин как класс понятий, приложимый к любой области, гдесуществуют определенные качества. Поэтому расширениегностической области может быть уже или шире в зависимостиот применяемых критериев. Отцы Церкви рассматривалигностицизм как по существу христианскую ересь иограничивали свою критику и опровержения системами, которыепустили ростки из духа христианства (напр., системаВалентина) или каким-то образом включили и адаптировалифигуру Христа к своим разнородным учениям (напр.,фригийские наассены); так как общие иудаистские истоки былив достаточной степени близки им, было легко почувствовать,как эти учения конкурируют с христианской вестью и искажаютее (напр., в случае с Симоном Волхвом). Современныеисследования постепенно расширили эту традиционную сферу,доказав существование до-христианского иудаистического иэллинистического языческого гностицизма, когда сталиизвестны мандейские источники, наиболее впечатляющий примервосточного гностицизма за пределами эллинистической орбиты,и другой новый материал. Наконец, если мы возьмем критериемне столь специфический лейтмотив, как "знание", а наличиедуалистически-акосмического[1]духа вообще, религия Мани тожедолжна быть классифицирована как гностическая.

Задавая следующий вопрос: откуда или из какойисторической традиции возник гностицизм, мы сталкиваемся состарым вопросом исторического мышления, ибо с течениемвремени было выдвинуто множество противоречивых теорий,которые все еще и сохраняются в этой области науки. Ранниеотцы Церкви и независимо от них Плотин подчеркивали влияниена христианскую мысль еще недостаточно понятого Платона ивидели в нем следствие непонимания эллинской философиивообще. Современные ученые постепенно продвигаются кэллинским, вавилонским, египетским и иранским истокам ирассматривают любую возможную их комбинацию друг с другом ис иудаистскими и христианскими элементами. Так как в ихпредставлении гностицизм действительно является продуктомсинкретизма, каждая из этих теорий может быть поддержанаисточниками и ни одна из них не будет удовлетворительной;также ни одна из них не является комбинацией остальных,которые могут свести гностицизм к простой мозаике элементови таким образом упустить из виду его собственнуюсамостоятельную сущность. В целом, однако, тезис овосточном (ориентальном) происхождении гностицизма имеетпреимущество перед одним лишь эллинским, раз значениетермина "знание" освободилось от обманчивых ассоциаций,связанных с традицией классической философии. Недавниекоптские открытия в Верхнем Египте (см. ниже, раздел е)подчеркнули формирование неортодоксального оккультногоиудаизма, хотя окончательное суждение по этому вопросудолжно быть отложено вплоть до перевода безбрежной массыматериала (см. гл. 12). Некоторая связь гностицизма сначалами Каббалы в любом случае предполагалась, каковы быздесь ни были причинно-следственные связи. Жесткийантииудаизм наиболее выдающихся гностических систем кактаковой несовместим с их иудаистским еретическимпроисхождением при близком рассмотрении. Однако независимоот того, кем были первые гностики, какие основныерелигиозные традиции были вовлечены в движение и пострадалиот произвольной реинтерпретации в их руках, движение этовышло за этнические и сектантские границы, его духовныйпринцип был новым. Иудаистская линия гностицизма столь жемало соответствовала ортодоксальному иудаизму, каквавилонская -- ортодоксальной вавилонской религии,иранская -- ортодоксальной иранской и так далее. Чтокасается вопроса о преобладании эллинского влияния, многоезависит от того, как решающее понятие "знание" понималось вэтом контексте.

"Знание" как таковое является полностью формальнымтермином и точно не определяет, что познается; никто точноне определял психологический метод и субъективнуюзначимость собственно знания или способов, которыми онообретается. Что касается познания, ассоциации с даннымтермином более знакомы читателю, классическиориентированному на рациональные объекты и, соответственно,на естественный разум как орган приобретения знания иобладания им. В гностическом контексте, однако, "знание"имеет явственно религиозное, или сверхъестественное,значение и относится к объектам, которые мы в настоящеевремя скорее назвали бы предметами веры, а не разума. Ихотя связь между верой и знанием (pistis и gnosis) сталаглавным вопросом, из-за которого Церковь разделилась нагностических еретиков и ортодоксов, это не современныйвопрос о вере и разуме, с которым мы знакомы; "знание"гностиков, которому в восхвалении или порицаниипротивостояла простая христианская вера, былонерациональным. Гносис означал по преимуществу знание Бога,и из того, что мы говорили о полной запредельностибожества, следует, что "знание Бога" является знаниемчего-то реально непознаваемого, и потому не являетсяестественным состоянием. Его объекты включают все, чтопринадлежит божественной сфере бытия, а именно порядок иисторию высших миров, и то, что вытекает из этого, а именноспасение человечества. С объектами такого рода познание какментальное действие в значительной степени отлично отрационального познания в философии. С одной стороны, онострого ограничено опытом откровения, так что восприятиеистины даже через священные или таинственные знания, иличерез внутреннее вдохновение заменяет рациональныедоказательства и теории (хотя эта сверхрациональная основаможет затем предоставить возможности для независимыхрассуждений); с другой стороны, "знание", связанное стайнами спасения, является не просто теоретическойинформацией об определенных предметах, но как таковоеявляется видоизменением состояния человека и наполняетсяфункцией спасения. Это гностическое "знание" имеетвыдающуюся практическую сторону. Конечный "объект" гносиса -- Бог: его появление в душе изменяет познающего, делаяего причастным божественному существованию (что значитбольше, чем уподобление его божественной сущности). Поэтомув более радикальных системах, подобных валентинианской,"знание" является не только орудием спасения, но истиннойформой, в которой задача спасения, т.е. конечная цель,достижима. В этих случаях между знанием и приобретениемзнания душой требуется соответствие -- требование всегоистинного мистицизма. Это, разумеется, также требованиегреческой theoria, но в ином смысле. Там объектом знаниявыступает всеобщее, и познавательное отношение является"зрительным", т.е. аналогичным визуальной связи спредметной формой, которая остается незатронутой даннымотношением. Гностическое "знание" является познаниемособенного (а запредельное божество остается особенным), иотношение познавания взаимно, т.е. одновременно с познаниемпроисходит акт подлинного самораскрытия со стороныпознающего. Там ум "наполняется" формами, которые онсозерцает, и только постольку, поскольку он их созерцает:здесь субъект "трансформируется" (из "души" в "дух")объединением с реальностью, которая сама по себе воистинуявляется высшим субъектом в данной ситуации и, строгоговоря, никогда не становится объектом.

Этих нескольких предварительных замечаний достаточно,чтобы отделить гностический тип "знания" от идеирациональной теории, в том смысле, как греческая философияпонимала этот термин. Еще осмысление понятия "знание"подкрепляется тем фактом, что гностицизм дал подлинныхмыслителей, которые раскрыли сущность секрета познания втщательно разработанных, содержащих доктрину системах. Оничасто использовали в своих толкованиях абстрактные понятия,имевшие предшествовавшее употребление в собственнофилософии, что благоприятствовало возникновению сильнойтенденции среди теологов и историков объяснять гностицизмвоздействием греческого идеала познания на новыерелигиозные силы, возникшие в это время, и еще более -- на становление христианской мысли. Настоящее стремление ктеоретизированию обнаружилось в более высоком типегностического умозрения, подтверждением чего являются трудыОтцов ранней Церкви; это и привело Адольфа фон Гарнака кего известному утверждению, что гностицизм был "остройэллинизацией христианства", в то время как более медленнаяи более размеренная эволюция ортодоксальной теологии былапредставлена как "хроническая эллинизация". Эта медицинскаяаналогия предназначена не для того, чтобы охарактеризоватьэллинизацию как болезнь; но "острая" стадия, пробудившаяответ здоровых сил в организме Церкви, воспринималась какнеобдуманная и потому разрушительная; протекание подобногопроцесса в его более осторожной и менее эффектной формепривело к объединению тех аспектов греческого наследия, изкоторых христианская мысль действительно могла извлечьвыгоду. Понятное и как диагноз, и как определениегностицизма, оно все же не охватывает полностью оба термина -- "эллинизацию" и "христианство", составляющихформулу. Оно трактует гностицизм как исключительнохристианский феномен, тогда как последующее исследованиеопределило его как более широкую область; и оно дает дорогуэллинистическому проявлению гностической концептуализации ипонятию гносиса как такового, которое в действительностилишь тонко маскируется разнородной духовной сущностью. Она,эта сущность, является изначальной, т.е. не производнойприроды, что разрушает все попытки установить еепроисхождение, и это беспокоит больше, чем ее внешнеевыражение. В идее "знания", великом лозунге данногодвижения, следует подчеркнуть то, что объективность четкосформулированных систем умозаключений, имеющих отношение кБогу и вселенной, -- автономное достижение этойсущности, а не подчинение ее заимствованной теории.Объединение практического, спасительного понятия знания стеоретическим искуплением грехов в квазирациональныхсистемах мысли -- рационализация сверхъестественного -- было типичным для высших форм гностицизма и далоначало неизвестному ранее роду умозрения, который послеэтого никогда уже не исчезал из религиозной мысли.

Еще полуправда Гарнака отражает явление, котороеявляется как неизбежным уделом новой ориентальной мудрости,так и его изначальной сущностью: явление, названноеШпенглером "псевдоморфозой", о котором мы ранее упоминали.Если какое-либо кристаллическое вещество заполняет полостьв геологическом пласте, оно формирует стенки полости такимобразом, что последние повторяют его кристаллическуюструктуру, что вводит в заблуждение исследователя прикристаллографическом анализе без тщательного химическогоисследования. Подобное образование называется в минералогии"псевдоморфозом". Вдохновленный интуицией, которая егоотличала, Шпенглер, дилетант в этой области, разгляделподобную ситуацию в рассматриваемом периоде и доказал, чтоопознание этого явления должно управлять пониманием всехего проявлений. По его мнению, распад греческой мыслиявляется более старым кристаллом в сравнении, восточнаямысль -- новой субстанцией, заполнившей форму.Наблюдение Шпенглера в пределах широкой историческойперспективы является блестящим вкладом в диагностикуисторической ситуации и, если используется с толком, томожет значительно помочь нашему пониманию.

Каковы источники, то есть литература, с помощью котороймы реконструируем образ забытого вероучения? Следующийобзор носит скорее ознакомительный характер, нежелизавершенный (полный). Мы разделяем источники на первичные ивторичные, которые до недавнего времени были почтинеизвестны. Мы рассмотрим эту группу в первую очередь.

1. В ранней христианской литературе борьба противгностицизма как угрозы истинной вере проявилась с большимразмахом, и эти труды, посвященные его опровержению,благодаря дискуссиям, благодаря тем резюме, которые онидавали гностическим учениям, и часто также пространнымдословным цитатам из гностических трудов, являются наиболееважным вторичным источником наших знаний. Мы можемдобавить, что до девятнадцатого столетия они были (несчитая трактата Плотина) единственным источником, так какпобеда Церкви естественным образом привела к исчезновениюгностических первоисточников. К этой группе мы относимзначительные полемические труды отцов Иринея, Ипполита,Оригена и Епифания на греческом и Тертуллиана на латыни.Другой отец, Климент Александрийский, оставил среди своихтрудов чрезвычайно ценную коллекцию греческих извлечений изработ Феодота, последователя Валентинианской школыгностицизма, представляющего ее восточную ("анатолийскую")ветвь. Ее италийская ветвь в лице Епифания сохранила целыйлитературный документ, Послание Птолемея к Флоре. В случаеподобного полного или почти полного изложения предметанападок (где могут встретиться также и сообщения Ипполитапо наассенам и книге Варуха) наше различение первичных ивторичных источников становится, разумеется, расплывчатым.Особенность данного случая в том, что все первоисточники,сохранившиеся благодаря этому посредничеству целиком или почастям (поздние -- как правило), были греческими.Взятые вместе, эти патриотические источники дают информациюо большом числе сект, по крайней мере номинальнохристианских, хотя в некоторых случаях налет христианствадовольно тонок. Уникальный вклад языческого лагеря, имеющийотношение к данной группе, -- трактат Плотина,философа-неоплатоника, "Против гностиков, или против тех,кто говорит, что Творец мира -- зло, а мир -- скверна" (Энн. II. 9). Это прямо направлено против ученийодной определенной христианской гностической секты, которуюневозможно точно отождествить с какой-либо числящейся впатриотических каталогах, но которая четко попадает в однуиз основных групп.

2. После третьего столетия антиеретические писателиобеспокоились опровержением манихейства. Они нерассматривали эту новую религию как часть гностическойереси, которая (в узком смысле) была уже побеждена Церковьюи исчезла; но в более широком контексте истории религииманихейство принадлежит тому же самому кругу представлений.Из очень пространной христианской литературы, намнеобходимой, называются только Acta Archelai, работы ТитаБострийского (греческий), св. Августина (латынь) и Феодорабар Конаи (сирийский). Здесь к христианскому хоруприсоединяется и философски настроенный языческий авторАлександр Ликополийский, писавший через поколение после Мани.

3. Соответствующим образом, некоторые мистическиерелигии поздней античности также принадлежали гностическойсфере, поскольку они аллегорически толковали свои ритуалы иизначальные культы-мифы в духе, подобном гностическому: мыможем отметить таинства Исиды, Митры и Аттиса. Источники вэтом случае состоят из записей современных греческих илатинских, главным образом языческих, авторов.

4. Определенное количество скрытой информации рассеянопо раввинистической литературе, хотя в целом, в отличие отхристианской практики, замалчивание рассматривалось здеськак более эффективный способ обращения с ересью.

5. Наконец, ветвь исламской литературы, имевшая дело сописанием множества религий, содержала ценные сообщения,особенно о манихейской религии, а также о сочиненияхавторов менее известных гностических сект, которые жили вмусульманский период. Вторичные источники написаны нагреческом, латинском, древнееврейском, сирийском и арабскомязыках.

Эти источники в своей большей части вышли на свет толькок девятнадцатому столетию и постоянно добавлялись к удачнымархеологическим находкам. Следующий перечень не зависит отпорядка открытия первоисточника.

Неоценимую важность для знаний о гностицизме запределами христианской орбиты представляют священные книгимандеев, секты, сохранившейся в области нижнего Евфрата(современный Ирак), не более антихристианской, чемантииудаистской, но включающей в число своих пророковИоанна Крестителя в противоположность Христу, но в егороли. Это только один пример продолжительного существованиягностической религии до настоящего времени. Названиеобразовано от арамейского манда, "знание", так что "мандеи"дословно -- "гностики". Их священные книги, написанныена арамейском диалекте, по языку близки Талмуду исоставляют наибольший корпус -- за возможнымисключением следующей группы -- оригинальныхгностических писаний в нашем распоряжении. Они включают всебя мифологические и догматические трактаты, ритуальное иэтическое учение, литургию и коллекцию гимнов и псалмов,некоторые из которых заключают в себе глубоко волнующуюрелигиозную поэзию.

Постоянно растущая группа источников состоит изхристианских коптско-гностических сочинений, главнымобразом Валентинианской школы или более широкой группы поотношению к которой эта школа является выдающимсяпредставителем. Коптский был египетским местным диалектомпозднего эллинистического периода, происшедшим из смешениядревнего египетского языка с греческим. Продвижение этогонародного языка к использованию как литературного средстваотражает подъем массовой религии против эллинистическинаправленной греческой светской культуры. До недавнеговремени коптские гностические писания в нашем распоряжении,такие как "Pistis Sophia" и "Books of Jeu", представлялиболее низкий и вырождающийся уровень гностической мысли,принадлежащей к закатной стадии размышлений о Софии. Нопозже (около 1945 года) сенсационная находка в Наг-Хаммади(Хенобоскион), в Верхнем Египте, пролила свет на целуюбиблиотеку гностической общины, содержащую коптскиепереводы до настоящего времени неизвестных греческихпроизведений, которые могут быть отнесены к "классической"фазе гностической литературы: среди них одна из главныхкниг Валентина "Евангелие истины" -- если и не самогоВалентина, но определенно восходящая к поколениюоснователей данной школы; о ее существовании и названиибыло известно от Иринея. За исключением одной частиданной рукописи, опубликованной полностью (1956 г.), инекоторых фрагментов из других частей, оставшийсяпространный новый материал (тринадцать рукописей, некоторыефрагментарные, некоторые почти целые, общим числом около1000 листов папируса, представляющих около сорока восьмитрудов) все еще неизвестен. С другой стороны, из однойрукописи, принадлежащей к более старым коптским открытиям,после шестидесяти лет ее нахождения в Берлинском музеесравнительно недавно (относительно первого издания даннойкниги -- 1955 г.) были опубликованы гностические части,из которых наиболее известной является "Апокриф Иоанна",основная работа барбело-гностиков, уже использованнаяИринеем в обзоре этой системы второго столетия. (Это идругие произведения из этой коллекции, несколько позже"Мудрости Иисуса Христа", были также найдены внеопубликованной части библиотеки из Наг-Хаммади -- Апокриф не менее, чем в трех версиях, -- доказательствоуважения, которым он пользовался.)

Также на коптском языке существует библиотекаманихейских папирусов, открытая в Египте в 1930 году,издание которой находится все еще в процессе. Восходящие кчетвертому веку н.э., очень плохо сохранившиеся рукописиобъемом около 3500 страниц сильно напоминаютвоспроизведение одной из собственных книг Мани, известнойпрежде по заглавию и, подобно всем его произведениям,считавшейся безвозвратно потерянной: Кифалая, т.е. "Главы"Книги псалмов ранней манихейской общины; также частьколлекции Гомилий первого поколения после Мани. ПослеСвитков Мертвого моря эта находка является величайшимсобытием в истории религии, предоставленном археологией вэтом поколении. Подобно мандейским, коптские манихейскиекорпусы содержат как само учение, так и поэтическийматериал. В этом случае перевод делался, по-видимому, ссирийского, хотя исключить посредничество греческогоперевода не представляется возможным.

Другой группой более поздних источников манихейскойрелигии этого времени в ее восточной форме явились такназываемые турфанские фрагменты на персидском и тюркском,найденные при исследовании оазиса Турфан в китайской частиТуркестана в начале этого столетия; к ним должны бытьдобавлены китайские тексты, также найденные в Туркестане,свиток гимнов и трактат, названные по имени их открывателяи издателя Пеллио (Пейо). Эти документы -- также еще неизданные полностью -- являются доказательством расцветагностической религии в столь отдаленном регионе, какЦентральная Азия.

Наиболее известный западным ученым корпусгреческих произведений приписывается Гермесу Трисмегисту ичасто упоминается как "Поймандр", но, строго говоря, такназывается лишь первый трактат. Сохранившийся корпус,впервые опубликованный в шестнадцатом веке, представляетсобой остаток египетской эллинистической литературыоткровения, называемой "герметической" благодарясинкретическому отождествлению египетского бога Тота сгреческим Гермесом. Многочисленные ссылки и цитаты упоздних классических писателей, и языческих, ихристианских, увеличивают количество источниковгерметической мысли. Эта литература не в целом, аопределенными своими частями отражает гностический дух. Онасчитается приближенной к алхимической литературе инекоторым греческим и коптским магическим папирусам,имеющим примесь гностических представлений. Герметическийтрактат "Поймандр", несмотря на некоторые признакииудейского влияния, определяется как первый документнезависимого языческого гностицизма.

Существует, наконец, гностический материал в некоторыхапокрифах Нового завета, таких как Деяния Фомы и ОдыСоломона -- в обоих этих случаях находящийся в сферепоэтического и принадлежащий к лучшим выражениямгностического отношения к жизни и вере. Что касается языка,оригинальные источники писались на греческом, коптском,арамейском, персидском, тюркском и китайском.

Основной чертой гностической мысли является радикальныйдуализм, которым определяются отношения между Богом и мироми, соответственно, миром и человеком. Божество абсолютнонадмирно и природа его чужда этой вселенной, которая не имсоздана и не им управляется, и которой оно полностьюпротивоположно; божественное царство света, самодостаточноеи далекое, противостоит космосу как царству тьмы. Мирпредставляет собой творение низших сил, которые, хотя имогут опосредованно происходить от Него, в действительностине знают истинного Бога и препятствуют познанию Его вкосмосе, которым они управляют. Происхождение этих низшихсил, архонтов (правителей), и в общем весь порядок бытиявне Бога, включая мир как таковой, -- основная темагностического хода мысли, примеры которого мы приведемдалее. Запредельный Бог скрыт для всех этих созданий инепознаваем в естественных представлениях. Познание Еготребует сверхъестественного откровения и воображения, идаже после этого его может быть тяжело выразить иначе, какв отрицательных терминах.

Вселенная, владение архонтов, подобна бескрайней тюрьме,сокровенным застенком которой выступает Земля, сценическоепространство человеческой жизни. Вокруг и над нейкосмические сферы располагаются, подобно концентрическимизолированным оболочкам. Чаще всего выделяют семь сферпланет, окружающих восьмую неподвижную звезду.Существовала, однако, тенденция умножать структуры и делатьсхему все более и более пространной: Василид насчитал неменее 365 "небес". Религиозная значимость этой космическойархитектуры лежит в представлении о том, что все,находящееся между этим миром и его пределами, предназначенодля отделения человека от Бога не только пространственнымрасстоянием, но и многообразными действующими здесьдемоническими силами. Следовательно, безбрежность имножественность космических систем выражают меру, в которойчеловек отдален от Бога.

Эти сферы являются владениями архонтов, особенно "семи",то есть планетарных богов, заимствованных из вавилонскогопантеона. Примечательно, что их часто называют именами БогаВетхого завета (Иао, Саваоф, Адонай, Элохим, Эль-Шаддай),которые из синонимов для обозначения одного высшего Богаблагодаря этой перестановке превращаются в именасобственные низших демонических существ -- примеруничижительной переоценки, которой гностицизм подвергдревние традиции в общем и иудаистскую традицию вчастности. Архонты управляют миром как сообща, так и каждыйиндивидуально в своей сфере, будучи надзирателямикосмической тюрьмы. Их тираническое правление миромназывается гемарменом, вселенским Роком (понятие,взятое из астрологии, но теперь слегка окрашенноегностическим анти-космическим духом). В физическом планепроявлением их власти выступают законы природы; впсихическом -- законы Моисея, учреждение и применениекоторых служит инструментом порабощения человека.

Как опекун своей сферы каждый архонт преграждает проходдушам, что ищут восхождения после смерти, чтобыпредотвратить их уход из мира и возвращение к Богу. Архонтытакже являются создателями мира, за исключением техмоментов, где эта роль предназначена для их главы, которыйвпоследствии получил имя демиурга (творца мира вплатоновском "Тимее") и часто изображался с искаженнымичертами ветхозаветного Бога.

Человек, главный объект этих безграничных приготовлений,состоит из плоти, души и духа. Но ослабляя первичныепринципы, его первоисточник является двойным: мирским инадмирным. Не только тело, но и "душа" представляют собойпродукт космических сил, сформировавших тело по образубожественного Изначального Человека и ожививших его своимипсихическими силами, инстинктами и страстями человеческогоестества, которые проистекают из различных космических сфери связаны с ними, составляя вместе астральную душучеловека, его "психе".

Тело и душа человека являются частью мира и подчиненыгемармену от начала до конца. Душа служит местом заключениядуха, или "пневмы" (которая называется также "искрой"), -- частицы божественной материи, попавшей в мир из-заего пределов; и архонты создали человеческий "сосуд" сцелью удержания ее в нем как пленницы. Соответственно,подобно тому как в макрокосме человек обнесен оградой семипланетных сфер, в микрокосме человека пневма огражденасемью проистекающими из них покровами души. В своембездейственном неискупленном положении пневма, такимобразом, поглощена душой и плотью; она не сознает себя,пребывает в оцепенении, спит или отравлена ядом мира;короче говоря, она пребывает в "неведении". Ее пробуждениеи освобождение достигается с помощью "знания".

Радикальная природа дуализма предопределяет учение оспасении. Столь же чуждый, столь и запредельный миру Богвсецело пневматичен. Цель гностических устремлений -- освобождение "внутреннего человека" из оков мира ивозвращение его к изначальному царству света. Необходимымусловием этого является познание человеком надмирности Богаи самого себя, то есть своего божественного происхождения,а также своего нынешнего положения, и, соответственно,природы мира, которой обусловлено это его нынешнееположение. Как гласит известное изречение валентиниан:

"Освобождение -- это знание того, кем мы были и кемстали; где мы были и куда заброшены; куда мы стремимся ичто искупаем; что такое рождение и что -- возрождение".

((Ехс. Theod. 78. 2))

Появление этого знания, тем не менее, задерживалосьиз-за существующего положения вещей, так как невежествоявляется сутью мирового существования, собственнопервопричиной его появления. В частности, запредельный Богнеизвестен в мире и не может быть из него обнаружен;следовательно, для этого требуется откровение.Необходимость последнего заложена в природе космическойситуации, и его проявление вносит в нее решительныеизменения, принимая во внимание то, что "неведение" ужеявляется частью спасения. Носитель откровения являетсявестником из мира света, который проходит сквозь преградымежду сферами, перехитрив архонтов, пробуждает дух отземного сна и передает ему "извне" спасительное знание.Миссия этого запредельного спасителя начинается еще досотворения мира (после падения божественного элемента,предшествовавшего творению) и движется параллельно егоистории. Знание, таким образом, продукт откровения, инесмотря на то, что может называться просто "знанием Бога",включает в себя всю совокупность гностического мифа о Боге,человеке и мире; то есть знание несет в себе элементытеоретической системы. В практическом плане оно являетсяпреимущественно "познанием пути", а именно пути души запределы мира, охватывающего сакраментальные и магическиеприготовления к ее будущему восхождению, таинственные именаи формулы, способствующие проходу через каждую сферу.Наделенная гносисом, душа после смерти идет вверх, оставляяпозади сферы своего физического "облачения". Таким образомдух, освобожденный от чуждых ему влияний, достигает Бога запределами мира и воссоединяется с божественной субстанцией.В масштабе всеобщей божественной драмы этот процессявляется частью восстановления собственной целостностиБожества, которая в докосмические времена была ослабленаутратой некоей доли божественной субстанции. В результатеэтой утраты божество было вовлечено в судьбу мира и нынeпытается восполнить ее посредством вмешательства вкосмическую историю. По завершении этого процессабожественного собирания себя космос (согласно некоторымсистемам), лишенный элементов света, придет к концу.

Обладатели гносиса -- пневматики, как онисебя называли, -- отделяются в этой жизни от основноймассы человечества. Непосредственное вдохновение делаетличность повелителем не только в сфере познания (отсюдабезграничное разнообразие гностических учений), нообуславливает также сферу действий. В целом пневматическаямораль определяется враждебностью к миру и презрением ковсем мирским связям. Из этого принципа, однако, можновывести два противоположных вывода, и оба находят своекрайнее выражение в форме аскетизма или аморальности.Первый выводит из обладания гносисом обязательство избегатьдальнейшего осквернения миром и, следовательно, ослабитьконтакты с ним до минимума; второй извлекает из такого жеобладания право на абсолютную свободу действий. Позже мыобратимся к сложной теории гностической аморальности. Вэтом предварительном обзоре будет достаточно сделатьнесколько замечаний. Закон "Ты должен" и "Ты не должен",провозглашенный Создателем, является еще одной формой"космической" тирании. Санкции, налагаемые за грех,действуют только на тело и душу. Так как пневматик свободенот гемармена, он свободен и от ига моральногозакона. Для него все дозволено, так как пневма "спасена вего естестве" и не может быть ни запятнана его действиями,ни испугана угрозой возмездия архонтов. Пневматическаясвобода, однако, не просто предмет безразличногодозволения: через намеренное нарушение демиургических нормпневматик разрушает замысел архонтов и парадоксальнымобразом способствует делу спасения. Эта антиномическаяаморальность выражается более отчетливо, чем аскетическаяверсия, в нигилистическом элементе, который содержитсягностическом акосмизме.

Даже читатель, незнакомый с предметом, сделает изпредшествующего отвлечения вывод, что все вершиныконцептуализации гностической теории, достигнутыеотдельными мыслителями, являются неразрывной мифологическойсутью гностической мысли как таковой. Отдаленный отразреженной атмосферы философского размышления, ондвигается в более плотную среду образности иперсонификации. В следующих главах мы наполняем рамкинашего обобщенного сообщения материей гностической метафорыи мифа, а с другой стороны, представляем некоторыеразработки этого базового понятия в умозрительных системахмысли.