• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Согласно всем четырём Евангелиям и ряду других древнейших свидетельств, история Иисуса не заканчивается его смертью: он умер, но Бог воскресил его «на третий день».

Вправе ли мы вообще исследовать вопрос о достоверности этих евангельских рассказов? Не правомернее ли считать, что всё, что было после распятия, — это уже история христианства, история церкви, но не история самого Иисуса? С одной стороны, секулярные (и некоторые либеральные христианские) авторы считают, что, поскольку «чудес не бывает», сама постановка вопроса о возможном воскресении представляет собой неслыханную и неоправданную уступку исторической науки религиозным догмам. С другой стороны, даже многие более традиционные христианские авторы (и часть историков) полагают, что разговор о воскресении возможен, но лишь в плоскости теологии: историю же он никак не захватывает.

На наш взгляд, это неверно. Вопрос о том, оправдал ли Бог Иисуса после его смерти, и если да, то как, относится действительно не к сфере истории, а к сфере теологии. Однако «рассматривать вопрос об историчности воскресения Иисуса необходимо, потому что раннехристианские свидетельства объявляют его событием во времени и пространстве» (Г. Людеман). Иными словами, к сфере компетенции историка относятся как минимум следующие вопросы: что произошло с телом Иисуса? Была ли его гробница найдена пустой, и если да, то почему? Какие исторические события породили христианскую веру в воскресение Иисуса? С предельной осторожностью мы попытаемся рассмотреть эти вопросы в данной главе. При этом мы не будем спешить ни с отрицанием физического воскресения, ни с гипотезой о чуде.

Самые ранние из известных нам христианских текстов — это письма апостола Павла. Они содержат древнейшие упоминания о воскресении Иисуса. Довольно кратко об этом говорится уже в самом древнем из сохранившихся Павловых писем (ок. 50 н. э.): «Мы верим, что Иисус умер и воскрес» (1 Фес 4:14). Подробностей, однако, апостол не сообщает, поэтому использовать данное свидетельство как точку исторической опоры мы не можем.

Огромную значимость, однако, имеет отрывок из 1-го письма Павла к коринфской христианской общине (ок. 53/54 н. э.), о котором мы уже кратко упоминали в конце предыдущей главы. Павел столкнулся с той проблемой, что некоторые христиане не верят в будущее воскресение (1 Кор 15:12): то есть саму концепцию воскресения-то они разделяют, но понимают воскресение в «духовном» смысле — как образное обозначение более полноценной и «духовной» жизни в настоящем. Не исключено, что и воскресение Иисуса они стали понимать иносказательно (1 Кор 15:17). Павел считал такую веру искажением подлинного христианского учения и затратил немало места на опровержение. В своём опровержении он попытался показать, что концепция апокалиптического воскресения является изначальным учением церкви и неразрывно связана с воскресением самого Иисуса.

Напоминаю вам, братья, благую весть, которую я возвещал вам, которую вы и приняли, в которой и утвердились, которой и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали.

Ибо я первоначально преподал вам то, что и сам принял: что Мессия умер за грехи наши по Писанию; и что он был погребён, и что был воскрешён в третий день по Писанию; и что явился Кифе, потом Двенадцати; потом явился более нежели пятистам братьев в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили; потом явился Иакову, также всем апостолам. А после всех явился и мне как некоему извергу...

(1 Кор 15:1–8)

В ст. 3–4 Павел цитирует предание, которое получил сам при своём обращении в христианство. Когда это было? Есть всего два основных варианта. Либо ему передали это предание христиане Дамаска, как только он уверовал (Деян 9:17–18; ок. 33 н. э.). Либо Павел имеет в виду сведения, полученные от Петра и Иакова несколькими годами позже в Иерусалиме (Гал 1:18). Первый вариант более вероятен, но заметим: общение Павла с Петром и Иаковом, скорее всего, подтверждает надёжность традиции, полученной от дамасских катехизаторов. Иными словами, судя по Павлу, в начале 30-х годов Пётр и Иаков верили, что Иисус не только умер, но и был воскрешён Богом «в третий день». Когда же могло возникнуть такое представление? На наш взгляд, лишь в самые первые месяцы после распятия, ибо сложно поверить, чтобы, к примеру, лишь через несколько лет Пётр пришёл к мысли, что Иисус уже давным-давно воскрешён. Значит, ст. 3–4 свидетельствуют о перемене, происшедшей с учениками вскоре после казни: что-то убедило их, что распятый учитель оправдан и воскрешён Богом. Под воскресением, конечно, имеется в виду воскресение физическое: едва ли в противном случае имело смысл упоминать о погребении! «Погребён» (людьми) и «воскрешён» (Богом) — это явно антитеза. Иными словами, хотя о пустой могиле напрямую не сказано, имплицитно она предполагается.

К этому преданию Павел добавил следующие, как он считал, факты: Иисус явился Петру и Двенадцати; потом явился одновременно 500 своим ученикам; потом — своему брату Иакову и ещё другим ученикам; потом — самому Павлу. Мы не можем, конечно, сейчас проверить достоверность этих сведений, но, поскольку Павел был лично знаком с Петром и другими апостолами, можно сделать вывод: они верили, что видели воскресшего Иисуса. Более того, Иисуса видели не только они: как минимум 500 «братьев» уверяли, что им явился Иисус. По словам Павла, хотя некоторые из этих христиан умерли, большинство живы и их можно расспросить.

Древнейший евангельский текст, говорящий о воскресении, содержится в Евангелии от Марка (ок. 70 н. э.).

По прошествии субботы Мария Магдалина, Мария мать Иакова и Саломия купили ароматы, чтобы идти помазать его (Иисуса). И весьма рано, в первый день недели, приходят к гробнице, при восходе солнца, и говорят между собой: «Кто отвалит нам камень от двери гробницы?» И, взглянув, видят, что камень отвален, а он был весьма велик. И, войдя в гробницу, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облечённого в белую одежду; и ужаснулись. Он же говорит им: «Не ужасайтесь! Иисуса ищете Назарянина распятого? Он воскрес, его нет здесь! Вот место, где он был положен. Но идите, скажите ученикам его и Петру, что он будет ждать вас в Галилее. Там его увидите, как он сказал вам». И выйдя, побежали от гробницы. Их объял трепет и ужас. И никому ничего не сказали, потому что боялись.

(Мк 16:1–8)

На этом Евангелие от Марка заканчивается. Повествование, которое читатель Синодального перевода находит в Мк 16:9–20, есть не что иное, как поздняя вставка, представляющая собой компиляцию из концовок других Евангелий. Такой финал представляет собой определённую загадку. Безусловно, евангелист Марк верил в телесное воскресение: это подтверждают слова «юноши» (ангела) в Мк 16:6; более того, знает он предание и о явлениях Воскресшего ученикам. Но почему он ничего этого не излагает? И как вообще, по его мнению, христиане узнали о явлениях Воскресшего женщинам, если те никому ничего не сказали («потому что боялись»)? Пётр и другие ученики так и не услышали вести о воскресении?

Как мы уже сказали, Марк пишет «Евангелие» (т. е. «благовестие»), а потому в его замыслы не входит ставить читателей в тупик и задавать им неразрешимые загадки на самом интересном месте. Скорее всего, фразу «никому ничего не сказали» надо понимать в плане относительном: никому, кроме учеников (евангелист не мог не отдавать себе отчёта в том, что если они и впрямь ничего не сказали, никто бы о данном происшествии и не узнал). Согласно правдоподобной гипотезе Р. Бокэма, перед нами классический марковский мотив «мессианской тайны» (т. е. скрывания от внешних того, кто есть Иисус): «Женщины поняли слова юноши как апокалиптическую тайну, которую необходимо рассказать ученикам Иисуса, но не сообщать больше никому... евангелист описывает послушание женщин: они не выдали тайну миру».

В этом случае нет нужды выдвигать такие гипотезы, как та, что Марк не успел закончить Евангелие, или что концовка случайно потерялась (слишком уж неудачное стечение обстоятельств!), или что концовку случайно «потеряли» по соображениям цензуры (Евангелия от Матфея и Луки, берущие Марка за основу, не содержат следов «еретической» концовки). Вполне вероятно, что вышеизложенная гипотеза объясняет не только концовку Марка, но и то, почему он не рассказал подробнее о явлениях Воскресшего: для него эта тема была слишком сложна и сакральна, чтобы о ней писать. Он считал, что сказал всё, что нужно читателям: гробница была найдена пустой — это видели и засвидетельствовали женщины; воскресший Иисус явился впоследствии ученикам в Галилее. (Заметим: у Марка нет ни единого намёка на то, что какие-то явления Воскресшего произошли и в Иерусалиме!)

Евангелист Матфей, взяв за основу Марка, заполнил недостающие лакуны и внёс частичную редакцию.

По прошествии субботы, на рассвете первого дня недели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмотреть гробницу. И вот, сделалось великое землетрясение, ибо ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гробницы и сидел на нём. Вид его был бел как молния, и одежда его бела как снег. Устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали как мёртвые.

Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: «Не бойтесь! Ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого. Его нет здесь: он воскрес, как и сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь. И пойдите скорее, скажите ученикам его, что он воскрес из мёртвых и будет ждать вас в Галилее. Там вы его увидите. Вот, я сказал вам!» И, выйдя поспешно из гробницы, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам его.

Когда же шли они возвестить ученикам его, и вот, Иисус встретил их и сказал: «Радуйтесь!» И они, приступив, ухватились за ноги его и поклонились ему. Тогда говорит им Иисус: «Не бойтесь! Пойдите, возвестите братьям моим, чтобы шли в Галилею. И там они увидят меня»...

(Мф 28:1–10)

Как видим, Матфей густо прошёлся карандашом по тексту Марка, сделав его более понятным и более благочестивым. Если при чтении Марка придирчивый читатель мог спросить, не могло ли так случиться, что тело Иисуса из гробницы вынесли до прихода женщин (как предполагают некоторые современные рационалисты), то у Матфея таким возможностям нет места: когда женщины приходят, гробница всё ещё закрыта камнем; ангел отодвигает камень на их глазах, и они видят, что помещение пусто. Далее в отличие от Марка чётче проговорено, что женщины рассказали о виденном ученикам, и ученики послушались, пойдя в Галилею (Мф 28:16). Матфей также включил явление Воскресшего женщинам.

Евангелист Лука также взял за основу Марка, но сделал из этого текста длинный и развёрнутый сюжет, довольно серьёзно переставив акценты и кое-где изменив место действия.

В первый день недели, очень рано, неся приготовленные ароматы, пришли они (женщины, бывшие при распятии) к гробнице, и вместе с ними некоторые другие, но нашли камень отваленным от гробницы. И войдя, не нашли тела Господа Иисуса. Когда же недоумевали они об этом, вдруг предстали перед ними два мужа в блистающих одеждах. И когда они были в страхе и наклонили лица к земле, сказали им: «Что вы ищете живого между мёртвыми? Его нет здесь. Он воскрес. Вспомните, как он говорил вам, когда был ещё в Галилее, сказывая, что Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки людей грешников, и быть распятым, и в третий день воскреснуть!» И вспомнили они слова его. И возвратившись от гробницы, возвестили всё это одиннадцати и всем прочим. То были Магдалина Мария, Иоанна, Мария мать Иакова и другие с ними, которые сказали об этом апостолам. Но показались тем слова их пустыми, и не поверили им. Только Пётр, встав, побежал к гробнице и, наклонившись, увидел только пелены лежащие, и пошёл назад, удивляясь сам в себе происходящему.

(Лк 24:1–12)

Согласно Луке, в тот же день Клеопа и ещё один ученик шли из Иерусалима в соседний Эммаус; по дороге им встретился неузнанный ими Иисус и шёл с ними, объясняя, что судьба Мессии — это казнь и воскресение; дойдя до Эммауса, они возлегли за трапезу, и только тут два ученика узнали Иисуса, но он тут же пропал (Лк 24:13–31). Лука сообщает, что ученики побежали в Иерусалим, где их уже ждала весть о явлении Воскресшего Петру (Лк 24:33–35). После этого воскресший Иисус явился уже всем ученикам сразу и беседовал с ними (Лк 24:36–49).

Таким образом, Лука очень основательно отредактировал Марка, хотя и иначе, чем Матфей. Как и у Марка, женщины приходят к уже открытой и пустой гробнице (а не ангел открывает её у них на глазах); но в отличие от Марка они застают там не одного ангела, а двух, которые обращаются к ним с пространной речью. Как и Матфей, Лука прямо проговаривает, что женщины всё рассказали ученикам; в отличие от Матфея, однако, ученики не поверили, но лишь Пётр и сходил проверить, действительно ли гробница пуста. (Для Луки это важное добавление: он подчёркивает, что пустая гробница — не ошибка истеричных женщин, но авторитетный человек лично проверил их информацию!) Ещё более существенное отличие: Марк и Матфей локализуют явления Воскресшего в Галилее и ни словом о явлениях в Иерусалиме не упоминают; Лука же говорит о явлениях только в Иерусалиме, причём предполагается, что из Иерусалима ученики ещё долго не отлучались (Лк 24:49).

Евангелие от Иоанна рассказывает историю, довольно сильно отличающуюся от всех предыдущих евангелистов.

В первый день недели Мария Магдалина приходит к гробнице рано, когда было ещё темно, и видит, что камень отвален от гробницы. Итак, бежит и приходит к Симону Петру и другому ученику, которого любил Иисус, и говорит им: «Унесли Господа из гробницы, и не знаем, где положили его». Тотчас вышел Пётр и другой ученик, и пошли к гробнице. Они побежали оба вместе, но другой ученик бежал быстрее Петра, и пришёл к гробнице первый. И, наклонившись, увидел лежащие пелены, но не вошёл в гробницу. Вслед за ним приходит Симон Пётр, и входит в гробницу, и видит одни пелены лежащие, и плат, который был на главе его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте. Тогда вошёл и другой ученик, прежде пришедший к гробнице, и увидел, и уверовал. (Ибо они ещё не знали из Писания, что ему надлежало воскреснуть из мёртвых.) Итак, ученики опять возвратились к себе.

А Мария стояла у гробницы и плакала. И когда плакала, наклонилась в гробницу, и видит двух ангелов, в белом одеянии, сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса. И они говорят: «Женщина! Что ты плачешь?» Говорит им: «Унесли Господа моего, и не знаю, где положили его». Сказав это, обернулась назад и увидела стоящего Иисуса, но не узнала, что это Иисус. Иисус говорит ей: «Женщина! Что ты плачешь? Кого ищешь?» Она, думая, что это садовник, говорит ему: «Господин! Если ты вынес его, скажи мне, где ты положил его, и я возьму его». Иисус говорит ей: «Мария!» Она, обернувшись к нему, говорит ему: «Раввуни!» (то есть «Учитель!»). Иисус говорит ей: «Не прикасайся ко мне, ибо я ещё не восшёл к Отцу моему, а иди к братьям моим и скажи им: восхожу к Отцу моему и Отцу вашему, и к Богу моему и Богу вашему». Мария Магдалина идёт и возвещает ученикам, что видела Господа, и что он это сказал ей. В тот же первый день недели вечером, когда двери дома, где собирались ученики его, были заперты из страха перед иудеями, пришёл Иисус и стал посреди, и говорит им: «Мир вам!» Сказав это, он показал им руки и рёбра свои...

(Ин 20:1–20)

В отличие от синоптиков здесь к гробнице приходит не несколько женщин, а только Мария Магдалина, причём приходит, видимо, просто навестить место упокоения, а не помазать благовониями тело. В отличие от Матфея ангел не отваливает камень от входа у неё на глазах, а она застаёт гробницу уже открытой и пустой. В отличие от Марка и Луки она не видит там ни «юношу» (ангела), ни двух «мужей» (ангелов). Прямо сказано, что она идёт рассказывать ученикам. Подобно Луке, Пётр бежит к гробнице проверить, но в отличие от Луки бежит туда не один, а с неким анонимным «любимым учеником» Иисуса. Лишь когда они уходят, плачущая Мария видит, что в гробнице появились два ангела (это похоже на Луку, но у Луки два ангела уже ждали женщин в гробнице). Они утешают её, а затем она видит и самого Иисуса, которого поначалу принимает за садовника. Не ангелы (как у синоптиков), но лично Иисус велит ей идти к ученикам и возвестить о воскресении. Она исполняет сказанное. Затем евангелист описывает вечернее явление Воскресшего ученикам в Иерусалиме, что похоже опять-таки на Луку. Лишь затем явления в Галилее (Ин 21), что противоречит Луке, но соответствует Марку и Матфею.

Таким образом, развитие предания привело к тому, что помимо общих мест (пустая гробница, женщины у гробницы и т. д.) образовался целый ряд различий. Пришла ли к гробнице Мария Магдалина в одиночку или с другими женщинами? Зачем они пришли: умастить тело благовониями или просто проведать гробницу? Нашли ли они гробницу уже открытой или на их глазах её открыл ангел? Встретили ли они у входа стражу? Нашли ли они в гробнице кого-либо и если да, то кого: юношу-ангела или двух мужей-ангелов? Встретили ли они в этот день Иисуса или нет? Поверили ученики женщинам или нет? Интеллектуально честной гармонизации эти противоречия едва ли поддаются. Прежде чем обсуждать вопрос о том, достоверны сообщения о пустой гробнице или нет, попробуем определить наиболее раннюю форму некоторых противоречащих друг другу преданий.

Как бы ни объяснять явления Воскресшего (реальными явлениями или галлюцинацией), где-то они имели место. Иными словами, можно задать вопрос: где находились Двенадцать, когда видели или думали, что видят Иисуса? Ещё раз подытожим имеющиеся у нас свидетельства.

• Апостол Павел не сообщает на сей счёт никакой информации: от него мы узнаём, что Пётр и Иаков (верхушка иерусалимской церкви) жили в Иерусалиме, но это само по себе не означает, что там же они видели Воскресшего.

• Евангелие от Марка, самое древнее из имеющихся у нас Евангелий, локализует явления Воскресшего в Галилее. Наиболее естественный способ понять Мк 16:7 («...скажите ученикам его и Петру, что он будет ждать вас в Галилее») состоит в том, что увидели ученики Воскресшего именно в Галилее, а не в Иерусалиме.

• Евангелие от Матфея сохраняет информацию Марка. Оно также более ясно сообщает, что явления Воскресшего в Галилее имели место.

• Евангелие от Луки сообщает только о явлении Иисуса в Иерусалиме, причём видно, что из Иерусалима ученики не отлучались.

• Евангелие от Иоанна сообщает о явлениях как в Иерусалиме (Ин 20), так и в Галилее (Ин 21; у Галилейского озера).

Кто из евангелистов прав? Галилея или Иерусалим? Однозначно ответить на этот вопрос очень сложно, ибо, возможно, сама дилемма — ложная. Не вполне ясно, должны ли мы попытаться гармонизировать свидетельства (т. е. искать сценарий, при котором явления были и в Галилее, и в Иерусалиме), или необходимо делать выбор. В сторону выбора склоняет тот факт, что в самом раннем тексте (Марк) есть только галилейские события; комбинация же Галилеи с Иерусалимом имеет место лишь в самом позднем источнике (Иоанн). Более того, этот расклад сильно говорит о приоритете Галилеи: не только потому, что именно она — у Марка, но и потому, что легче представить себе замену Галилеи на Иерусалим, чем наоборот. Галилея лишь создаёт (в логическом плане) недоумение: почему Иисус не мог явиться ученикам сразу в столице, а заставил их проделать долгий путь?

Если так рассуждать, то можно предположить следующий сценарий: упоминаемое у Марка повеление ученикам идти в Галилею — попытка объяснить их наличие в Галилее. Многие учёные объясняют их наличие в Галилее очень просто: после смерти Иисуса ученики уже в пятницу вечером бежали к себе на родину, опасаясь ареста. В Иерусалиме остались лишь женщины — ученицы Иисуса. Соответственно, в пасхальное воскресенье Двенадцать находились лишь на пути в Галилею. (Расстояние примерно на три дня пути, а между пятницей и воскресеньем была ещё суббота, когда путешествие было невозможно.) В Галилее, однако, им не суждено было окончательно вернуться к своим обычным занятиям (как они собирались), ибо им явился (или они думали, что явился) воскресший Иисус. После этого они вернулись в Иерусалим (к празднику Пятидесятницы?).

На наш взгляд, это неверно. Не стоит сбрасывать со счётов традицию ранних явлений Воскресшего в Иерусалиме. В противном случае получится абсурдный сценарий, при котором женщины находят пустую гробницу (об историчности пустой гробницы см. ниже) и теряются в мрачных догадках, пока пришедшие из Галилеи ученики не сообщают им о видениях! Более того, рассказ Луки о явлении Воскресшего Клеопе и другому ученику явно основан на традиции (пусть даже стилизован и художественно обработан). Должны ли мы допустить параллельные видения: в Иерусалиме — женщинам, в Галилее — сбежавшим ученикам?

На наш взгляд, правдоподобнее всего приблизительно следующая последовательность событий. Ученики не покидали Иерусалима до того момента, пока Иисус не умер и не был погребён Иосифом Аримафейским. (Весть об этом принесли им женщины.) После этого в пятницу они никуда не пошли, ибо было уже слишком поздно: приближалась суббота, когда необходимо оставаться в покое по заповеди. Соответственно, всю субботу они провели в Иерусалиме или одном из близких иерусалимских предместий. В воскресенье же женщины пошли проведать гробницу и обнаружили её открытой и пустой. Лука и Иоанн опираются либо на точную традицию, либо на здравый смысл, когда пишут, что ученики сходили лично убедиться, действительно ли гробница пуста. Затем Марии Магдалине было видение, которое она поняла как видение ангела, разрешающего Двенадцати покинуть Иерусалим и вернуться в Галилею (где было безопаснее!), а также предвещающего скорые видения Иисуса. Сбитые с толку, но обнадёженные ученики послушались женщину. Впоследствии основные явления Воскресшего имели место в Галилее, но некоторые, видимо, и в Иерусалиме (Клеопе, Марии Магдалине и другим). (Мы сейчас оставляем в стороне вопрос о том, как объяснять эти видения: массовой галлюцинацией, выдачей желаемого за действительное или реальным явлением Иисуса.)

Многие задаются вопросом, кому было первое явление Воскресшего: Петру (как можно подумать из 1 Кор 15) или Марии Магдалине (как о том говорит Ин 20)? Евангелие от Марка вообще не сообщает, кому было первое видение; Матфей считает, что первым Иисус явился Марии Магдалине и ещё одной Марии (Мф 28:9). Ситуация у Луки не вполне понятна, но, возможно, первым предполагалось явление Петру (Лк 24:34).

На наш взгляд, первое явление Воскресшего было Марии Магдалине. Во-первых, предание, на которое ссылается Павел, не может быть аргументом, потому что для Павла в данном случае важно представить наиболее легитимных свидетелей с точки зрения еврейского Закона и наиболее авторитетных свидетелей с точки зрения авторитетности в ранней церкви. Поэтому о явлениях женщинам Павел вообще не упоминает. Во-вторых, если осознать, что свидетельство Павла не принципиально в данном вопросе, становится ясно, что единственное указание на приоритет явления Петру ограничено крайне спорным отрывком Лк 24:34. Иными словами, явно преобладают свидетельства в пользу Марии Магдалины. В-третьих, мы, вероятно, имеем независимое свидетельство Иосифа Флавия. Как мы уже сказали, его рассказ об Иисусе безнадёжно испорчен христианскими переписчиками («Иудейские древности» 18.3.3), а потому бесполезен. Показательна, однако, его композиция. Перед ним идут сообщения о расправах Пилата (18.3.1–2), а после него — длинный похабно-издевательский рассказ о том, сколь легковерны бывают благочестивые языческие женщины, полагающие, что им явилось божество и что они общались с ним, тогда как разгадка их мистического опыта самая что ни на есть банальная и рациональная (18.3.4). По всей видимости, еврейский историк здесь имеет в виду явление Иисуса Марии Магдалине и оправдывается перед языческим миром за христианство: дескать, не надо укорять иудаизму за наивных и глупых женщин, в язычестве ещё и не то бывает. В подтексте у Флавия стоит, разумеется, приоритет явления Магдалине (и другим женщинам?).

Возникает вопрос: имело ли место явление Воскресшего Марии Магдалине до ухода Двенадцати в Галилею или после? На наш взгляд, первый вариант вероятнее: ученики ушли в Галилею, уже зная о её видении (Ин 20:14–18).

Теперь мы подходим к более существенному вопросу: действительно ли женщины, оставшиеся в Иерусалиме, нашли гробницу Иисуса пустой? Или это лишь поздняя эллинистическая легенда?

Прежде всего, стоит отметить, что пустая гробница засвидетельствована как минимум двумя независимыми традициями: марковской (Мк 16:1–7) и иоанновской (Ин 20:1–10). Вместе с тем ни один ранний источник, ни христианский, ни нехристианский, не предполагает какого-либо иного сценария. Значит, гипотеза о пустой гробнице должна быть отправной точкой для историка.

Сразу рассмотрим основные возражения, которые выдвигались против этой гипотезы.

• Возражение первое: «явления Воскресшего» теоретически могли повлечь за собой веру в пустую гробницу, даже если бы пустой гробницы не было. То есть христиане могли рассуждать: «Иисус воскрес (знаем из видений!), значит, Иисуса больше в могиле нет». Это был бы очень сильный аргумент, если бы погребение Иисуса Иосифом Аримафейским не имело место. Но поскольку рассказ об этом погребении, скорее всего, достоверен, возражение теряет силу: сложно поверить, что никому не пришло бы голову проверить, есть тело Иисуса в могиле или нет.

• Возражение второе: наличие легендарных прецедентов (которые могли лечь в основу рассказа о пустой гробнице). Приводились примеры из языческой мифологии: отсутствие костей Геракла (Диодор Сицилийский 4.38.4–5), исчезновение тела Энея (Дионисий Галикарнасский, «Римские древности» 1.64), исчезновение Ромула (Плутарх, «Ромул» 27.7–28.3). Есть и христианские параллели: вознесение Марии, отсутствие останков Иоанна, любимого ученика Иисуса. Однако при ближайшем рассмотрении эти (и другие) параллели не работают. Поздние христианские легенды о деве Марии и Иоанне отражают, соответственно, становление мариологии (доктрины об особой роли матери Иисуса) и фольклорную разработку обетований в Ин 21:22. Языческие параллели же не только связаны с фигурами туманного и легендарного прошлого, но и не вполне точны. Например, Плутарх говорит не о пустой гробнице Ромула, но лишь о его внезапном исчезновении, причём отмечает: «Никто не видел ни части его трупа, ни куска одежды» (тогда как в случае с Иисусом труп был положен в гробницу).

• Возражение третье: апостол Павел ничего не знает о пустой гробнице (1 Кор 15:3–4). В самом деле, Павел говорит лишь о воскресении погребённого тела, о гробнице же как таковой прямо не упоминает. Однако, крайне схематично и кратко излагая предания, Павел вовсе не ставил себе задачей упомянуть всё, что знает. Тем более упоминание о пустой гробнице потребовало бы расшифровки, чтобы избежать смущения читателей, а также рассказа о свидетельстве женщин (которого апостол, видимо, в данном случае хотел избежать, подчёркивая опору на самых авторитетных людей церкви). Да и вообще само упоминание о «погребении» естественнее понимать как «погребение» в гробнице, а не как свалку в братской могиле.

• Возражение четвёртое: постулировать пустую гробницу значит верить в сверхъестественное, что невозможно для историка. На самом деле пустая гробница может объясняться и рационалистически: в самих же Евангелиях написано, что именно рационалистически ученики поначалу и пытались объяснить отсутствие тела (напр., Ин 20:2). Вера учеников в воскресение Иисуса основывалась не на пустой гробнице, а на общении с Воскресшим. Кроме того, историк не должен закрывать возможность никаких возможностей, в том числе сверхъестественных, если (но это очень большое «если»!) в их пользу есть убедительные свидетельства.

Теперь рассмотрим наиболее сильные аргументы, выдвигавшиеся в пользу достоверности рассказа о пустой гробнице. Во-первых, как справедливо указывают очень многие учёные, вера в воскресение Иисуса не могла бы успешно проповедоваться, не будь гробница Иисуса пустой. Противники христианства попросту продемонстрировали бы останки Иисуса.

• Возражение: возможно, первоначальное учение о воскресении предполагало воскресение «духовное», а не «телесное». Скажем, в Мк 6:14 Ирод Антипа называет Иисуса воскресшим Иоанном Крестителем. Однако из Павлова свидетельства (1 Кор 15) мы видим, что уже в начале 30-х годов Пётр, Иаков и иерусалимская церковь верили именно в телесное воскресение Иисуса. Более того, в иудаизме Второго Храма концепция воскресения в подавляющем большинстве случаев предполагала именно телесное воскресение (пусть даже воскресшие тела мыслились как иные, чем обычные земные тела). Поэтому большинство евреев попросту не признали бы «духовное» воскресение за воскресение. Да и сами христиане говорили бы скорее не о воскресении, а (более абстрактно) об оправдании или прославлении Иисуса. Что же касается Мк 6:14, то Иисус проповедовал во плоти, и Антипа вполне мог на какую-то долю минуты подумать, что Иоанн Креститель и в самом деле воскрес (в самом буквальном, физическом, смысле слова).

• Возражение: власти ничего демонстрировать не стали, потому что им было всё равно. Однако трудно поверить, что властям было всё равно. Иисус был не простым крестьянином, а популярным пророком и учителем, для расправы с которым пришлось прибегать к спецоперации. Воскресение Иисуса означало бы доказательство правоты его учения (в том числе правоту обличений в адрес храмовой элиты). Более того, поскольку он был жестоко казнён по приговору властей, это доказало бы и неправедность властей. Поэтому вполне правдоподобны сообщения Деяний Апостолов, что, как только ученики Иисуса стали проповедовать его воскресение, они немедленно подверглись травле и арестам, и от расправы их спасло лишь вмешательство фарисейской верхушки (Деян 5:33–42). В такой ситуации первосвященники дорого бы отдали за возможность продемонстрировать останки Иисуса.

• Возражение: к тому моменту, когда можно было бы уже что-то продемонстрировать, останки разложились. Однако за время, прошедшее от распятия до Пятидесятницы, когда началась основная христианская проповедь, останки Иисуса ещё не успели бы разложиться настолько, чтобы исчезли основные следы казни: раны от гвоздей и т. д. (У. Крейг).

• Возражение: гробница Тальпиот демонстрирует, что гробница Иисуса всё-таки не была пустой. Скандал последних лет: в 1980 году в восточном Тальпиот (Иерусалим) обнаружили гробницу I века н. э., в которой было найдено десять оссуариев (ящичков с костями). Четыре из оссуариев были без надписи, а на шести были следующие имена: Иисус сын Иосифа, Мария (арамейскими буквами; латинская форма еврейского имени Мариам), Йосэ (уменьшительное от Иосиф), Иуда сын Иисуса, Мариамна, Матья (Матфей). Сочетание известных по Евангелиям имён породило сенсационную версию о том, что найдена гробница Иисуса и его семьи. Якобы в соответствии с еврейскими обычаями, когда тело Иисуса разложилось, его останки переместили в оссуарий; аналогичным образом поступили с останками его жены (Марии Магдалины = Мариамны), сына (Иуды), брата (Йосэ) и некоторых других. В конечном итоге, однако, гипотеза проваливается. Во-первых, имя Иисуса написано крайне небрежно («как курица лапой»), использован достаточно скромный оссуарий: неужели христиане отнеслись бы столь непочтительно к останкам того, кого они считали Господом и Мессией? Вообще ни гробница Тальпиот в целом, ни оссуарий Иисуса в частности не обнаруживают никаких следов особо почтительного к ней отношения, что было бы необъяснимо с учётом христианского отношения к Иисусу. Во-вторых, древние источники ни одним намёком не обнаруживают знания о гробнице Тальпиот. Основным возражением иудеев I века против доктрины о воскресении была не гробница с останками Иисуса (Мф 28:15), а попытка дать пустой гробнице рационалистическое объяснение. В-третьих, гробница Тальпиот не вписывается в известные нам сведения о первохристианстве. Если это действительно гробница Иисуса и его родственников, то её не мог соорудить никто, кроме христиан. Но христиане, как мы уже знаем, верили в телесное воскресение Иисуса. В-четвёртых, пока не удалось показать, что Марию Магдалину было естественно похоронить под именем Мариамна. С какой стати её стали бы хоронить под греческим именем? В-пятых, если это семейная гробница Иисуса, то почему в ней нет знаменитого его брата Иакова (погиб в 62 н. э.), но есть неизвестный Матфей? В-шестых, хотя сочетание имён выглядит любопытным, большинство имён сами по себе — весьма распространённые (например, Иосиф, Мария). На последней иерусалимской конференции, посвящённой погребальным обычаям в иудаизме второго Храма (январь 2008 года), большинство специалистов по археологии и эпиграфике пришли к выводу, что гробница Тальпиот не является гробницей Иисуса и его семьи.

Во-вторых, иудеи-нехристиане признавали факт пустой гробницы (Мф 28:11–15). Они лишь объясняли его тем, что ученики Иисуса выкрали тело.

• Возражение: иудейская полемика отражает лишь христианскую легенду, а не точное знание. Иными словами, иудеи ничего толком не знали и лишь отвечали на христианское упоминание о пустой гробнице: «Наверное, вы сами тело и похитили!» Однако полемика с христианством и его учением о воскресении началась не во времена евангелиста Матфея (80-е годы), а в древнейший период существования церкви. Если бы пустая гробница была выдумана на более позднем этапе, это едва ли прошло бы незамеченным.

В-третьих, мы имеем единодушные свидетельства, что пустую гробницу обнаружили женщины. Если христиане выдумали пустую гробницу, то зачем в качестве свидетелей были представлены женщины, чьё свидетельство ставилось гораздо ниже свидетельства мужчин?

• Возражение: женщины понадобились Марку как объяснение, почему предание о пустой гробнице не было известно. Иными словами, Марк понимал, что его выдумку о пустой гробнице встретят возражениями: если дело было именно так, то почему об этом никто не знал раньше? Предполагаемый ответ Марка: потому что женщины испугались и ничего не сказали! Однако такая логика предполагает, что Марк не рассчитывал получить в ответ другой очевидный вопрос: откуда он сам-то знает про пустую гробницу, если женщины никому ничего не сказали? Поэтому возражение не работает. Более того, как мы уже видели (см. выше), Мк 16:8, скорее всего, не означает, что женщины вообще никому ничего не сказали. Марк лишь хочет сказать, что о пустой гробнице они рассказали только ученикам.

На наш взгляд, доводы в пользу пустой гробницы перевешивают. Возникает, однако, вопрос: чем объяснить этот факт?

Ученики Иисуса объясняли пустую гробницу воскресением: Бог сотворил чудо. Однако историки не обязаны принимать это объяснение, а потому естественно рассмотреть сначала рационалистические объяснения.

• Вариант первый: женщины перепутали гробницу. Маловероятно, ибо, во-первых, их ошибку легко было исправить: когда началась проповедь о воскресении, Иосиф Аримафейский указал бы им на недоразумение, и уж тем более Синедрион оперативно продемонстрировал бы тело Иисуса. Во-вторых, если за казнью женщины наблюдали издалека (Мк 15:40), потому что подойти ближе мешало армейское оцепление, то наблюдать за погребением они могли с очень близкого расстояния. Ни из чего не видно, что что-то мешало им подойти поближе. В-третьих, как справедливо заметили некоторые исследователи, данная гипотеза предполагает существование другой пустой гробницы, более-менее похожей, в которой, возможно, тоже лежали погребальные пелены (Ин 20:5).

• Вариант второй: Иосиф Аримафейский или кто-то из других друзей Иисуса перезахоронил тело. Опять же маловероятно: дело не только в том, что Иосиф впоследствии указал бы христианам на ошибку, но и в том, зачем он стал бы это делать. Гробница для Иисуса уже найдена: зачем искать ещё какую-то другую? Да и тревожить останки неблагочестиво. К тому же, если женщины пришли к гробнице рано утром в воскресенье, не вполне ясно, когда можно было успеть с переносом тела: в субботу иудеи не стали бы заниматься такими вещами.

• Вариант третий: тело перезахоронили по приказу Синедриона или Пилата. Допустим, власти спохватились, что им лучше держать тело Иисуса («на всякий случай») под контролем. Однако после начала христианской проповеди о воскресении такой «всякий случай» как нельзя более оправдался бы: Синедрион триумфально продемонстрировал бы останки Иисуса. Этого не последовало, а значит, тела у них не было, и где оно находится, они тоже не знали. Вообще наиболее вероятно, что, если бы даже властям пришло в голову контролировать останки (что само по себе сомнительно), они скорее поставили бы стражу (как о том сообщает Матфей): это намного проще, чем переносить тело и искать для него новую гробницу.

• Вариант четвёртый: Иисус очнулся и ушёл. Вариант изначально неправдоподобный: выжить после распятия было практически невозможно. Кроме того, такая гипотеза предполагает профессиональную некомпетентность римских солдат (которые головой отвечали за эффективность казни), а также неспособность Иосифа Аримафейского отличить живого человека от мёртвого. И если Иисус остался-таки жив и очнулся в гробнице, то как он отвалил камень от входа? В одиночку даже здоровому мужчине это было непросто, и уж тем более — человеку обессиленному, израненному и погибающему. (Вспомним: ещё перед казнью Иисус был обессилен настолько, что не мог нести перекладину от креста.) И даже если Иисус открыл вход, куда он потом делся? Если вскоре умер от ран, то такая жалкая смерть отнюдь не вдохновила бы учеников, но скорее ещё больше их в нём разуверила бы. И если они что-то и стали бы проповедовать, то уж никак не воскресение Иисуса и победу над смертью. В общем, данная гипотеза построена на комбинации большого количества невероятностей.

• Вариант пятый: ученики выкрали тело. Опять же сомнительно: зачем они бы стали это делать? Во имя торжества своей идеи? Но распятие Иисуса разрушило саму их идею (в которой они доверяли Иисусу): сначала погиб Иоанн Креститель, потом ещё Иисус, обещанное Царство Божие пока не пришло, — ученики не могли не рассматривать это как знак, что их учителя, увы, ошибались. Подобной ложью они обманули бы, главным образом, самих себя. Никакой корысти они получить не могли: наоборот, стало ясно, что связывать себя с именем Иисуса — значит подвергать себя смертельному риску. В данном же случае мы видим, что ученики пошли не просто на смертельный риск, но и как минимум некоторые из них пошли даже на мученичество за проповедь о воскресшем Мессии. «Кроме того, сознательный обман породил бы большее согласие среди свидетелей. Вместо этого мы наблюдаем конкуренцию: “Я первым его увидел!” — “Нет, я!”» (Э. Сандерс).

Несколько слов напоследок о двух заблуждениях, одно из которых характерно для ряда секулярных авторов, а другое — для ряда христианских авторов. От секулярных учёных часто можно услышать, что рационалистические/материалистические объяснения всегда предпочтительнее сверхъестественных. Что ж, историку и впрямь не стоит быть легковерным. Однако, на наш взгляд, непредубеждённый исследователь должен оставаться независимым как от религиозной, так и от позитивистской догмы. Априорно предпочитать объяснения рационалистические столь же ошибочно, как априорно предпочитать объяснения христианские/мусульманские/иудейские и т. д. В противном случае историческое исследование неизбежно выльется либо в христианскую попытку доказать чудо, либо в рационалистическую попытку опровергнуть чудо (с соответствующими последствиями для объективности). Правильная задача состоит не в том, чтобы что-то опровергать, но в том, чтобы проверять.

С другой стороны, христианская апологетика часто полагает, что можно доказать воскресение Иисуса. Проблема, однако, не только и не столько в том, что не все доводы апологетов убедительны, сколько в том, что такие вещи не доказуемы в принципе. Почему? Во-первых, историческое исследование оперирует аргументами, основанными на вероятности и правдоподобии. То есть мы размышляем о том, какое поведение было естественно для учеников Иисуса, для Пилата, для Иосифа Аримафейского и т. д. Сколь бы ни были убедительны такого рода выкладки (на наш взгляд, вышеприведённые pro et contra по пяти вариантам и впрямь убедительны), они никогда не могут быть исчерпывающими. Всегда остаётся теоретическая возможность того, что какие-то человеческие мотивы мы не поняли правильно. Более того, историк никогда не может исключать возможность такого стечения обстоятельств, которое мы сейчас не можем предположить или счесть вероятным. Поэтому говорить о доказательстве воскресения Иисуса невозможно. Но необходимо признать корректной более осторожную формулировку: удовлетворительного рационалистического объяснения пустой гробнице, особенно в сочетании её с «явлениями Воскресшего» очень большому числу людей, пока не найдено.