• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Один из самых досадных пробелов в наших знаниях об Иисусе связан с почти полным отсутствием сведений о тех этапах его жизни, которые перечислены в названии данной главы. Подумать только! Иисус прожил на земле около 35 лет, а мы располагаем, помимо обрывочных фактов, связанных с его рождением, лишь сведениями относительно последних двух-трёх лет его жизни, да и то далеко не полными. Относительно того, как прошли детство, юность и молодость Иисуса, мы можем строить лишь догадки по косвенным данным. Этим догадкам и будет посвящена наша 3-я глава.

Из всех евангелистов только Лука сообщает некоторые сведения об отрочестве и юности Иисуса. К сожалению, конкретная информация ограничивается одним-единственным эпизодом, причём опять же вызывающим сомнения по части достоверности. Он короткий, поэтому приведём его полностью:

Каждый год родители его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник. Когда же по окончании дней праздника возвращались, остался отрок Иисус в Иерусалиме. И не заметили того Иосиф и матерь его, но думали, что он идёт с другими. Пройдя же дневной путь, стали искать его между родственниками и знакомыми и, не найдя его, возвратились в Иерусалим, ища его. Через три дня нашли его в Храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их. Все слушавшие его дивились разуму и ответам его.

И увидев его, удивились. И матерь его сказала ему: «Чадо! Что ты сделал с нами? Вот, отец твой и я с великой скорбью искали тебя». Он сказал им: «Зачем было вам искать меня? Или вы не знали, что мне должно быть в том, что принадлежит Отцу моему?» Но они не поняли сказанных им слов. И он пошёл с ними и пришёл в Назарет, и был в повиновении у них.

(Лк 2:41–51)

Многие современные историки относятся к этой информации крайне скептически. Описанный Лукой эпизод не засвидетельствован больше ни в одном другом раннехристианском тексте. К тому же он выглядит как условность эллинистической биографии: в древности верили, что великие люди не могут не проявить свою уникальность уже в детстве. Например, Филон Александрийский считал, что юный Моисей быстро превзошёл своих учителей и сам ставил им каверзные вопросы («Жизнь Моисея» 1.21). Согласно поздним внебиблейским преданиям, древний пророк Самуил начал пророчествовать, когда ему исполнилось двенадцать лет (Иосиф Флавий, «Иудейские древности» 5.10.4), — параллель тем более существенная, что евангелист Лука вообще стилизует рассказы о детстве и юности Иисуса под рассказы о Самуиле. Есть проблемы и по части внутреннего правдоподобия: разве стали бы иерусалимские учителя не только отвечать мальчику, но и спрашивать его («дивились ответам его» Лк 2:47)? Насколько правдоподобен резкий, если не сказать высокомерный, ответ Иисуса родителям, беспокойство которых вполне можно понять?

Эти аргументы не носят решающего характера, но заставляют подходить к сведениям Луки с осторожностью. Похоже, что эпизод если и не полностью выдуман, то основательно переработан и стилизован под требования жанра. Конечно, исходя из общих соображений, вполне правдоподобно, что Иосиф и Мария время от времени ходили в Иерусалим на Пасху и при этом брали Иисуса. Но ничего конкретного про эти посещения Иерусалима сказать нельзя.

В популярной литературе часто можно встретить такой ход: раз о молодости Иисуса ничего не известно, значит, с ней связано что-то таинственное. Но что именно? Мода «Нью Эйджа» называет местом наибольших тайн Индию и Тибет, поэтому неудивительна гипотеза: свою молодость Иисус провёл в Индии или на Тибете, слушая известных гуру и лам. Нынешние восточные учителя нередко подливают масла в огонь, охотно соглашаясь, что именно у их выдающихся предков учился основатель христианства. Не менее часто приходится сталкиваться и с автоматической реакцией традиционных христиан: ни о какой Индии и речи быть не может, предполагать, что Иисус учился у языческих мудрецов — значит принижать его достоинство! Уровень подобных дискуссий (если это можно назвать дискуссиями) практически всегда оставляет желать лучшего, ибо априорных идеологических посылок в них гораздо больше, чем аргументов.

Попробуем разобраться непредвзято. Мог ли Иисус ходить в Индию? Разумеется, мог. После походов Александра Македонского (IV век до н. э.) стена между средиземноморским и индийским мирами рухнула. С одной стороны, в Индии всё чаще появлялись эллинистические купцы, учёные и путешественники. Кто-то шёл поучиться индийской мудрости: духовные силы самой-то греко-римской религии были на излёте. Кто-то хотел просто повидать невиданные места, о которых рассказывали много чудного. В Индию проникали греческая наука (в частности, астрономия, астрология) и искусство (до нас дошли изображения Гаутамы Будды, явно сделанные под влиянием образа Аполлона). С другой стороны, постепенно наводняли Средиземноморье и жители Востока, в том числе проповедники, философы. Через Красное море интенсивно шла торговля: особенно ценились индийские благовония и драгоценные камни. В целом, если (а это, как мы увидим, очень большое «если») Иисуса в какой-то момент перестала удовлетворять национальная религия еврейского народа, он действительно мог отправиться в путешествие на Восток. Не нужно особого полёта фантазии, чтобы представить, к примеру, такой вариант: в юности Иисус живёт с родителями в Египте (согласно Матфею, там они скрывались от политических преследований на родине); в Египте ему попадаются буддийские проповедники, они увлекают воображение молодого человека, и он исчезает на десять лет, чтобы потом вернуться великим мудрецом и целителем...

Не всё, однако, что может нарисовать нам фантазия, происходило на самом деле. Поэтому реальный вопрос состоит не в том, мог ли Иисус ходить в Индию, а в том, есть ли у нас данные, что он туда ходил. И вот тут мы начинаем видеть первые серьёзные недостатки этой версии. Ни один мало-мальски ранний источник не сообщает, что Иисус был в Индии, да и вообще отлучался за пределы Палестины. Сведения Матфея и Луки естественнее всего понять в том смысле, что Иисус вырос в Галилее. Может, что-то вырезано ортодоксальной христианской цензурой? Но нет, в неканонических источниках мы тоже не находим ничего подобного. Правда, гностические учения в чём-то напоминают тибетский буддизм ваджраяны, но гностические Евангелия не содержат ни намёка на то, что Иисус научился этому у мудрецов Востока. И даже в этих текстах пока не удалось найти ни одной цитаты из древних индусских или буддийских сочинений. Более того, концепции ваджраяны были разработаны спустя значительное время после служения Иисуса, а значит, едва ли могли на него повлиять. Плюс к тому, как мы уже сказали, все гностические тексты суть источники поздние и малодостоверные: наиболее ранний пласт предания об Иисусе гностицизма не содержит.

Романтические сторонники индийской версии не учитывают этого последнего факта. А именно посмотрим на самые древние источники, касающиеся Иисуса (синоптики, источник Q и т. д.): есть ли там что-то индийское или тибетское? Отнюдь. Немногие имеющиеся пересечения представляют собой культурные универсалии, то есть идеи, характерные для многих народов и культур (например, «золотое правило» этики). Ничего специфически индийского не просматривается. Отсюда следует уже отнюдь не романтический, но единственно возможный вывод: если Иисус в Индии или на Тибете и был, то ему тамошние учения не понравились, и он, разочаровавшись в мудрости Вед, решил снова припасть к духовной традиции родного ему иудаизма...

Разумно, однако, вместо всех этих фантазий применить «бритву Оккама» и не умножать сущности без необходимости: поскольку евангельские учения глубоко укоренены в еврейской и вообще средиземноморской культуре и иудаизме и поскольку сведений о посещении Иисусом Индии у нас нет, здравомысленнее считать, что никаких разочарований, связанных с индуизмом, Иисус не переживал, а неизменно жил, впитывая мудрость предков и наследие иудаизма. (И, видимо, ничем особенным среди других людей не выделяясь.)

Собственно, некоторые евангельские эпизоды только так и можно объяснить. Евангелие от Марка сообщает, что, когда Иисус вышел на проповедь и стал учить, его односельчане были в шоке: неужели этот симпатичный, но ничем особенным не примечательный провинциал, ремесленник, может что-то сказать важное Израилю? Его воспитание и среда, казалось, не давали к тому поводов...

Когда наступила суббота, он начал учить в синагоге; и многие слышавшие с изумлением говорили: откуда у него это? Что за премудрость дана ему и как такие чудеса совершаются руками его? Не плотник ли он, сын Марии, брат Иакова, Иосии, Иуды и Симона? Не здесь ли, между нами, его сёстры?

(Мк 6:2–3)

Но если бы Иисус незадолго до своей проповеди вернулся из Индии, их реакция была бы диаметрально противоположной: Иисуса не считали бы «своим», не считали бы простым сельским плотником, а если бы и отнеслись к его проповеди настороженно, то именно как к проповеди чужого. Проповедь еврея, вернувшегося из языческой Индии, воспринимали бы, наверное, так, как восприняли бы односельчане любые претензии блудного сына из известной притчи (ср. Лк 15:11–32).

Скорее всего, молчание евангелистов о молодых годах Иисуса объясняется прозаически: ничем ярким эти годы не были отмечены. Иисус жил, подобно своим родственникам, в галилейской деревне под названием Назарет, занимался ремеслом и вёл простую, неброскую жизнь. И если мы хотим узнать что-либо дополнительное о его молодых годах, мы вынуждены делать это опосредованным образом, на основании косвенных данных: какой была жизнь в Назарете, да и вообще в Галилее, в начале первого века н. э.? Какое воспитание мог получить житель Назарета, что мог узнать о мире?

В наши дни Назарет — большой современный город в Израиле, примерно с 70 000 жителей, развитым туристическим бизнесом. Он знаменит. В него стекаются паломники и туристы, в нём делают деньги коммерсанты, в нём много приезжих.

Две тысячи лет назад о самом существовании этого места знали немногие. Первые исторические упоминания о нём содержатся именно в Евангелиях, да и после Евангелий в течение нескольких веков литературные ссылки ограничены лишь теми христианскими текстами, которые опираются на Евангелия. Его нет в Ветхом Завете. О нём молчат раввины Мишны и Талмуда. Еврейский историк Иосиф Флавий называет целых 63 населённых пункта Галилеи, но о Назарете не говорит ни слова. Заговор молчания? Отнюдь. Просто говорить было практически не о чем. По подсчётам современных археологов, Назарет времён Иисуса насчитывал приблизительно 150–200 жителей, т. е. всего несколько больших семей (кланов). Евангелист Лука, греческий горожанин, сильно польстил Назарету, назвав его городом (Лк 1:26)! Сам он в тех местах не бывал, и, видимо, ему не пришло в голову, что его Мессия мог вырасти в таком заброшенном уголке.

Назарет находился на отшибе, через него не ведёт ни одна дорога: южнее, в нескольких часах ходьбы, была гористая граница с Самарией, а в те края обычно не ходили. (Близость границы с Самарией, возможно, объясняет странную на первый взгляд колкость, высказанную однажды противниками Иисуса: «Не правду ли мы говорим, что ты самарянин?» (Ин 8:48).) В Назарете не было общественных зданий: ни городского совета, ни бани, ни суда, ни укреплений, ни даже синагоги. Когда Евангелия сообщают, что по субботам Иисус ходил в синагогу, мы должны представлять себе не отдельное здание наподобие современных синагог, а обычный частный дом. В первой половине I века синагоги как здания ещё были крайней редкостью: люди собирались дома у наиболее состоятельных жителей или попросту на городской площади, если позволяла погода. Стало быть, назаретская «синагога» — это просто собрание у одного из тамошних жителей. У какого именно из жителей, неизвестно, но нельзя исключать, что это был и дом самого Иисуса! В конце концов, его семья, если верить Матфею и Луке, была наиболее статусной из местных семей (переселенцы из столичного Иерусалима!), а значит, и весьма почитаемой. Впрочем, никакая точная информация на сей счёт, разумеется, нам недоступна.

Дома строили каменными: в каменистой Галилее камни были доступнее, чем дерево. Из больших необтёсанных булыжников выкладывали стену, промежутки забивали камнями поменьше, а потом всё это замазывали глиной. Полы оставались земляными, и часто под ними оборудовали подполы. Крыши были ненадёжны, без камней и черепицы: поперёк укладывались деревянные балки и потом застилались густым слоем тростника и обмазывались глиной, а иногда и просто навозом. Естественно, для постройки даже столь незамысловатого сооружения требовались услуги каменщика, чтобы оно не развалилось. Каменщиками, кстати, были и Иосиф с Иисусом. (Греческое слово «тектон», которым обозначается профессия Иосифа и Иисуса, может обозначать и плотника, и каменщика. В данном случае перед нами совмещение профессий: деревьев в Галилее было не так много, чтобы обеспечить плотникам постоянную работу.) Значит, каменные работы по своему дому они проводили сами (и, возможно, сами же этот дом выстроили). Аналогичные дома они, видимо, помогали возводить и своим односельчанам. Некоторые евангельские притчи отражают профессиональный опыт их автора:

Всякого, кто слушает эти мои слова и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне; и пошёл дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне. А всякий, кто слушает эти мои слова и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и пошёл дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот; и он упал. И было падение его великое.

(Мф 7:24–27)

Какие непогоды приходилось выдерживать хрупким крестьянским жилищам! Иисус, плотник и каменщик, знал, сколь сложно выстроить добротный дом и сколь велика ответственность строителя. Заметим здесь же, что обе эти профессии требуют хорошей физической подготовки (таскать и укладывать камни и т. д.). Это означает, что Иисуса мы должны представлять себе ни в коем случае не субтильным и изнеженным, но крепким, выносливым и сильным. Не забудем, что впоследствии, уже во времена своей проповеди, он проходил многие километры, и у него ещё оставались силы на то, чтобы проповедовать, лечить и подолгу молиться.

Дома были расположены друг от друга на некотором расстоянии: некоторое место занимали загоны для домашнего скота (преимущественно овец, коз и кур), а также небольшие сады и огороды. Неподалёку находился виноградник: остатки его стен и трёх башенок сохранились до наших дней. (Стены и сторожевые вышки предназначались для защиты от воров.) Очень может быть, что эти стены помогал возводить Иосиф или даже сам Иисус. На окрестных полях выращивали пшеницу и ячмень. Водой деревня была обеспечена хорошо: источник находился на западном конце деревни и существует поныне.

Общее впечатление — скромного крестьянского существования, типичного для подобных галилейских деревень. Питание было скудным. Основной рацион составляли хлеб, оливки и чечевица; из питья — вино и иногда молоко. К этому могли добавляться различные овощи, фрукты, орехи. Рыбу (солёную) ели редко, а мясо могли позволить себе лишь в большие праздники (например, на Пасху кушали барашка). Основную проблему составляло, собственно, не столько качество питания, сколько его количество. Как это часто бывало в прошедшие века (да и в наше время бывает во многих странах), деревня жила плохо не из-за недостатка собственных ресурсов (напротив, ресурсов-то как раз хватало!), а из-за налогов: город (а в первую очередь, городская аристократия и чиновничество) съедал значительную часть плодов крестьянского труда. Земельные налоги (на урожай), налоги на членов семьи, налоги на иерусалимский Храм... Поэтому жизнь в Назарете мы должны представлять себе не как пасторальную сельскую идиллию, а как непростую борьбу за существование. Другое дело, что даже в таких условиях люди могли быть и счастливы, и у них могли находиться другие интересы, помимо ремесла и земледелия.

Не следует, однако, представлять себе Назарет как далёкую глухомань. Будучи сам по себе местечком малым и незначительным, он находился в шести километрах от крупного и интенсивно развивавшегося города. Этот город назывался Сепфорис. (Это слово происходит от еврейского слова «птица», и его можно условно перевести как «Птичкино», «Птицино».) В Евангелиях он не упоминается даже мимоходом, а между тем роль его в жизни Иисуса должна была быть немалой.

Чтобы понять значение Сепфориса, необходимо коротко остановиться на его истории. Сепфорис был основан в конце II века до н. э., а после римского завоевания 64–63 годов стал столицей Галилеи. Вскоре после смерти царя Ирода Великого (4 до н. э.) его постигла беда: там поднялось восстание под предводительством некоего Иуды, сына Езекии (Иосиф Флавий, «Иудейские древности» 17.10.5), которое было жестоко подавлено римлянами. Город был сожжён, а жители его проданы в рабство. Казалось, недолгой истории его пришёл конец. Судьба, однако, распорядилась иначе, и ключевую роль здесь сыграли политические разборки начала нашей эры. Расскажем о них подробнее.

Когда Ирод Великий умер, его царский титул не унаследовал ни один из его сыновей. Права наследия в столь значимых случаях определялись к тому времени не самими евреями, а Римом. Император Август же предпочёл разделить бывшие Иродовы владения между его сыновьями. Иудея, Самария и Идумея (т. е. центральные и южные области — самый «жирный» кусок) были отданы Архелаю, который одновременно получил титул «этнарх» (т. е. «правитель народа»). Другой сын Ирода, Антипа, получил земли похуже: Галилею (на севере) и Перею (к востоку от Иордана), а также титул «тетрарх». Дальние северо-восточные области, самая незавидная часть наследия, отошли Филиппу, которого также наградили титулом «тетрарх». Вскоре этот расклад изменился: Архелай со своей должностью не справился, был в 6 году н. э. отстранён и отправлен в ссылку, а римляне стали управлять Иудеей напрямую, через наместника-префекта.

Антипа был человеком глубоко честолюбивым и энергичным. Он никак не мог удовлетвориться тем, что жизнь подбросила ему столь незавидную и малую часть некогда крупного царства. Но что делать? Он решил снискать милость римлян, показав себя правителем полезным и эффективным: досталось в наследство захолустье? — не беда, превратим захолустье в процветающий экономический центр, ориентированный, как мы бы сейчас сказали, на «западные ценности» (т. е. ценности эллинистического мира). Прежде всего он заново отстроил Сепфорис, попутно переименовав его в Аутократорис: иными словами, вместо «Птичкина» на карте появилось «Самодержавное» (в честь римского престола). К Сепфорису мы вернёмся чуть ниже, а пока добавим, что после смерти Августа (14 н. э.) Антипа взялся сооружать в Галилее ещё один город, на западном берегу Галилейского озера. На сей раз лесть была адресной: новое место было названо Тивериада (в честь императора Тиверия), куда и переместилась в 20-х годах новая галилейская столица.

Иными словами, первые два-три десятилетия нашей эры были ознаменованы в Галилее крупным городским строительством, причём один из этих проектов (Сепфорис) разворачивался в часе ходьбы от Назарета. Идея Антипы состояла не просто в том, чтобы построить ещё один еврейский город: он хотел показать себя прогрессивным правителем, несущим в провинцию греко-римскую культуру. Поэтому языческий образец наложил свой отпечаток и на архитектуру, и на планировку города. Более того, что особенно важно, в городе был выстроен крупный театр, приблизительно на 4500 мест. Театр — это явление плоть от плоти греческой культуры, явный признак эллинизации.

Чем был Сепфорис для Иисуса? Точный ответ на этот вопрос, естественно, дать сложно, но некоторые предположения напрашиваются. Прежде всего, Сепфорис был местом заработка. В крошечном Назарете работа для каменщика (и уж тем более — для плотника) находилась не всегда, да и плата за неё причиталась совсем скудная. Поэтому Иосиф и Иисус должны были отправляться на заработки в другие посёлки и города. Строительный проект Антипы неподалёку от Назарета был настоящим подарком для этой бедной семьи. Скорее всего, почти каждое утро, с первыми лучами солнца, пока не наступила жара, Иосиф (а впоследствии и сам Иисус) отправлялся в близлежащий город, где проводил большую часть дня, работая каменщиком на стройке. (Впрочем, поскольку ходить каждый день по 12–13 километров было трудно, в некоторых случаях они могли ночевать в городе.) В середине дня, в разгар жары, видимо, делался небольшой перерыв, во время которого рабочие подкреплялись скудным пайком хлеба и вина, отдыхали, дремали и разговаривали.

Во-вторых, Сепфорис не мог не расширять горизонты Иисуса. На стройке он сталкивался с рабочими из других деревень и городов Галилеи, которые, подобно ему, пришли на заработки. На базаре и на улицах он встречал также язычников: языческое население было в Сепфорисе незначительным, но ощутимым. Купцы, проповедники, законоучителя, налоговые инспекторы, аристократы... То знание жизни (причём подчас жизни городской), которое ощущается в известных нам высказываниях Иисуса, было обретено именно в Сепфорисе. Скорее всего, там Иисус в какой-то степени научился и греческому языку: именно на нём объяснялись друг с другом рабочие и торговцы, принадлежавшие к разным культурам и национальностям. Евангелия содержат упоминания о разговорах Иисуса с язычниками (сирофиникиянка: Мк 7:24–30 пар.; центурион — Мф 8:5–10), а также о его пребывании на языческой територии Десятиградия и Тира: скорее всего, эти общения проходили на греческом, азы которого Иисус освоил ранее в Сепфорисе.

И, конечно, сепфорисский театр. Мы не знаем, сколь часто Иисус бывал на театральных представлениях (да и вообще, сколь часто они проходили), но он, видимо, на них бывал, и, насколько можно судить, они произвели на него глубокое впечатление. В частности, один из эпитетов, которым Иисус награждал религиозных ханжей, — это греческое слово «хюпокритай». В Синодальном переводе оно обычно переводится как «лицемеры», что не вполне точно: буквальный его смысл — «лицедеи», «актёры». Возьмём, например, такое высказывание:

Когда молишься, не будь, как лицемеры («хюпокритай»), которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получили награду свою...

(Мф 6:5)

Очень может быть, что здесь отражены впечатления Иисуса, полученные в Сепфорисе: вот греко-римский театр, в нём актёры — на них надеты маски с застывшим и ненатуральным выражением лица, а на ногах котурны. А вот некий набожный человек замер на углу улицы в молитвенной позе... Да на нём та же маска, то же неестественное выражение! А что под этой благочестивой миной? Никто не знает.

Одна из интересных проблем состоит в том, какие театральные представления можно было посмотреть в Сепфорисе. Некоторые учёные считают, что там был доступен лишь низкий жанр: мимы, пантомимы (возможно, сомнительного вкуса). Однако без прямых на то доказательств не стоит недооценивать возможности сепфорисского театра: во времена Иисуса римский столичный театр всё более деградировал, а классику ставили именно в провинциях. Поэтому нельзя исключать, что в Сепфорисе Иисус мог познакомиться даже с греческой трагедией и комедией, особенно если к тому времени отчасти выучил греческий язык.

Правда, некоторые авторы высказывают скепсис. Согласно одному возражению, Иисус не стал бы ходить в театр, даже если бы у него была такая возможность, ибо это шло вразрез с нормами иудейской религии. Однако нигде в Евангелиях Иисус не производит впечатление строгого законника или даже вообще человека, считающего фарисейские правила авторитетом для себя. Более того, и для самой Галилеи была характерна менее строгая форма иудейской религиозности, чем для столичного Иерусалима; далеко не факт, что на улицах Сепфориса вообще можно было встретить фарисея. (Во II веке ситуация кардинально изменилась, но до II века было ещё далеко.) И вообще, тратя деньги на большой театр, который был способен вместить треть жителей города (общее население составляло около 12 000 человек), Антипа явно ожидал, что в него будут ходить и что у него не возникнет серьёзных трений с местной религиозной элитой. Археологические данные показывают, что основную массу жителей Сепфориса составляли не язычники, а именно евреи, а это значит, что театр строился именно для евреев.

Другое возражение состоит в том, что простому рабочему, каким был Иисус, просто не позволили бы толкаться среди «богатых и остроумных горожан» в театре. Однако это явный анахронизм. Театры античности, в отличие от многих нынешних, были местом достаточно демократическим. Туда могли ходить и мужчины, и женщины, и богачи, и бедняки, и рабы, и свободные. Разве что для богачей могли устраиваться отдельные удобные места. По данным из других городов Средиземноморья мы знаем, что низшие сословия отнюдь не игнорировали театральные представления: более того, для них иногда организовывались бесплатные раздачи в филантропически-популистских целях. Не исключено, что Антипа, который желал, с одной стороны, снискать милость римских властей, а с другой стороны, сохранять более-менее положительный имидж в народе, и сам устраивал иногда такие раздачи.

Но почему же Сепфорис, если он был столь важен, ни разу не упомянут в Евангелиях? Причины лежат на поверхности. Во-первых, Сепфорис был связан преимущественно с молодостью Иисуса как место заработка и учёбы. Во время своей публичной проповеди (о которой прежде всего и рассказывают Евангелия) Иисус уже не работал каменщиком, а необходимые ему религиозные знания освоил. Во-вторых, превращение вчерашнего «пролетария» в пророка вызвало глубочайший скепсис именно среди тех людей, которые знали его с юности. Поэтому Иисус быстро покинул не только Сепфорис, но и Назарет, а основной базой для своей деятельности в Галилее сделал город Капернаум в противоположном конце этой области. В-третьих, деятельность Иисуса быстро стала политически опасной. Его наставник Иоанн Креститель был казнён, над Иисусом висела угроза постоянного ареста. Поэтому Иисус старался избегать административных центров Галилеи (Сепфориса и Тивериады), держась поближе к окраинам и деревням. В-четвёртых, создаётся впечатление, что Иисусу вообще было симпатичнее село, чем городская жизнь. Большая часть его образов и притч взята именно из жизни деревенской, причём описанной с любовью. Например:

Посмотрите на полевые лилии, как они растут! Ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них...

(Мф 6:28–29)

Тихие полевые цветы с их простым нарядом здесь противопоставлены городской роскоши и суете, погоне за наживой и мирскими благами.

Исключительно важная, но и сложная, историческая проблема состоит в том, какое образование получил Иисус. Прямых свидетельств на сей счёт не сохранилось, а спектр научных гипотез на сей счёт предельно широк. На одном конце спектра находятся те, кто считает, что Иисус получил хорошее религиозное образование в местной синагоге. (Впрочем, число таковых исследователей весьма невелико.) На другом конце спектра располагаются те, кто считает, что Иисус не получил вообще никакого образования и не успел даже научиться читать и писать. Ситуация осложняется тем обстоятельством, что мы довольно мало знаем о еврейском образовании данного времени (идеализированные описания Талмуда не в счёт).

Попробуем разобраться. С одной стороны, современные исследования показали, что для средиземноморского общества I века нашей эры был характерен очень низкий порог грамотности: оптимисты считают, что грамотными были 15% населения; чаще называют цифру в 10% или даже ниже. Эти умения ограничивались преимущественно аристократической элитой, учёными-теологами, жрецами, а также чиновническо-бюрократическим аппаратом. В рабоче-крестьянской среде подавляющее большинство людей были неграмотны. Если принять во внимание, что Назарет был сельским захолустьем и что в нём не найдено ни синагоги, ни даже хотя бы одной публичной надписи, становится ясно, что Иисус вполне мог быть неграмотным. Правда, евангелист Лука сообщает, что Иисус был в состоянии прочесть в синагоге сложный неогласованный текст на иврите (Лк 4:16–17), но это свидетельство — единственное, и достоверность его находится под большим сомнением. Во-первых, представление Луки о Назарете как о крупном населённом пункте («город»), в котором было даже здание синагоги, демонстрирует его слабую информированность о местных галилейских реалиях. Во-вторых, Лука, глубоко образованный житель греческого города, талантливый писатель, скорее всего, и подумать не мог, что его Мессия имел значительно худшее образование, чем он сам. Поэтому распространённая гипотеза, предполагающая неграмотность Иисуса, далеко не бессмысленна.

С другой стороны, обобщения — вещь опасная. И она тем опаснее, чем с более незаурядным человеком мы имеем дело. Возьмём аналогию: допустим, мы выясним, что для некоего села в Архангельской губернии XVIII века характерен низкий уровень грамотности и культуры. Значит ли это, что в нём не мог появиться Ломоносов? Значит ли это, что вообще любой талантливый и интересующийся жизнью человек не мог пробиться, найти способ обрести желанные знания? Более того, значит ли это, что в таких Холмогорах не могла отыскаться семья, которая в силу, скажем, каких-то родовых корней имела более высокий уровень культуры?

Если мы применим вышеизложенные соображения к Иисусу, мы немедленно увидим, сколь проблематичны доводы от обобщений. Ибо достаточно очевидно, что Иисус, каким он предстаёт в своих притчах и поучениях, далеко не рядовой крестьянин. Более того, очевидно, что перед нами человек, смыслом жизни которого было исполнение воли Божьей, реализация заповедей. Если учесть, что иудаизм исключительно важное значение придаёт именно Книге, письменному Слову (Тора!), можно ли предположить, что талантливый человек, из какой бы социальной среды он ни происходил, если он жаждет праведности и считает себя наделённым высокой миссией, не освоит грамоту, чтобы хотя бы уметь читать Тору? Однозначное «да» на этот вопрос дать, разумеется, невозможно, но если мы посмотрим на проблему под этим углом, то станет ясно, что статистические предпосылки раскладываются совершенно иначе, чем предполагают сторонники Иисуса неграмотного. Иными словами, надо спрашивать не «сколь велика вероятность, что простой рабочий из Назарета будет уметь читать?», а «сколь велика вероятность, что Иисус, каким мы его знаем по аутентичным речениям, захотел уметь читать Тору?». И далее: «Была ли у него возможность это желание, если оно возникло, реализовать?»

Как мы уже сказали, ожидать от Иисуса стремления к грамотности было бы вполне естественно. И если принять во внимание Сепфорис, станет ясно, что и шанс научиться у него присутствовал. В Назарете синагоги не было, но в Сепфорисе она, скорее всего, была, и в ней, несомненно, можно было встретить компетентных законоучителей (скорее всего, не строго фарисейского толка). От них Иисус и научался еврейским Писаниям, израильской традиции. Чего он не получил (и, возможно, даже не испытывал к тому особого желания), так это продвинутого богословского образования, сложных навыков аргументации на основании библейских текстов. Как мы увидим в последующих главах, Иисус нигде не выказывает ни знания фарисейского богословия, ни даже особого интереса к нему. Почему? Можно предположить, что по складу своему Иисус был скорее поэтом и мистиком, чем профессиональным теологом. Разработанные экзегетические модели были для него слишком узки и сухи.

Юность и молодость Иисуса — это не только работа и учёба, но ещё и семья. Как минимум Иисус был членом многодетной семьи, и на его плечах лежала забота о младших братьях и сёстрах, особенно если Иосиф рано умер. Возникает, однако, ещё один вопрос: был ли Иисус женат? У этого естественного для историка вопроса скандальная слава. Достаточно вспомнить роман Сарамаго «Евангелие от Иисуса», журналистское расследование «Священная кровь и священный Грааль» Байджента, Лея и Линкольна, а также сенсационный «Код да Винчи» Дэна Брауна. Или вспомним, какие страсти ещё недавно бушевали вокруг фильма Скорцезе «Последнее искушение Христа», где Иисус хотя и не женится, но всё же мечтает о жизни с Марией Магдалиной. Вообще не будет большим преувеличением сказать, что поп-культура уже давно «женила» Иисуса (обычно на Марии Магдалине). Напротив, у традиционно верующих христиан, особенно православных и католиков, сама идея часто вызывает шок и отторжение: как так, Богочеловек, второе лицо Троицы, и вдруг женат?! Дебаты вокруг женатости Иисуса (обычно далёкие от исторической науки) подчас достигают такого накала, что можно подумать, будто на решение данного вопроса завязана некая важная христианская истина. (На самом деле это не так: был Иисус женат или не был, ни одно догматическое положение от этого не доказывается и не опровергается. Богословская неграмотность — частый спутник мировоззренческой зашоренности.)

Попробуем разобраться. Раннехристианские источники ничего не сообщают о браке Иисуса, однако это само по себе ничего не означает: слишком много есть важных вещей, о которых эти источники молчат, чтобы на их молчание можно было полагаться. Евангелия — это не журналистский репортаж, не научный труд и не жёлтая пресса: они сообщают лишь о том, что составляет «добрую весть», что (с точки зрения авторов) важно для спасения. Кроме того, для молчания могли быть и идеологические причины: скажем, евангелисты не хотели, чтобы Иисус ассоциировался у языческого читателя с греко-римскими богами вроде Зевса или Аполлона, охочих до плотских утех. (Если уж на то пошло, Евангелия не упоминают и о том, что все апостолы были женаты: мы узнаём это из проходной реплики в Павловых посланиях (1 Кор 9:5).) Правда, неканоническое Евангелие от Филиппа сообщает-таки, что Иисус часто целовал Марию Магдалину (возможный эвфемизм для сексуальных отношений), но это текст слишком поздний и недостоверный (см. выше главу 1), чтобы на его сведения можно было полагаться.

Попробуем для начала исходить из здравого смысла (слабая сторона дискуссий на данную тему). Прежде всего, сколь велика вероятность того, что некий абстрактно взятый взрослый иудей, о брачном статусе которого мы ничего не знаем, к 33–35 годам жизни окажется либо женатым, либо вдовым? Точная статистика на сей счёт неизвестна, но известно, что целибат был в еврейской среде исключением из правила. Дело в том, что фраза «плодитесь и размножайтесь» (Быт 1:22) понималась в иудаизме именно как заповедь, а не просто как благословение (в отличие от христианской традиции). Последующие раввинистические тексты прямо осудят безбрачие: «Кто не имеет жены, тот не имеет ни радости, ни благословения... ни Торы... ни мира... Мужчина без жены не мужчина» (Йевамот 62б). Правда, исключения бывали, но если Иисус не был незаконнорождённым (маловероятно) и не принадлежал к монашескому ордену ессеев (свидетельства чему отсутствуют и что тоже крайне маловероятно), вероятность брака для него очень и очень высока. Более того, за те приблизительно двадцать лет, которые прошли между наступлением зрелости и выходом Иисуса на проповедь, очень многое могло произойти: Иисус мог жениться и развестись, или даже жениться и овдоветь, или он мог быть уже давно женатым к тому моменту. (Мужчины обычно вступали в брак годам к двадцати, женщины даже раньше.)

Рассмотрим теперь наиболее веское возражение. Как мы уже отмечали, обсуждая вопрос о грамотности Иисуса, обобщения чреваты ошибками. Если подавляющее большинство евреев были женаты, значит ли это, что не было исключений? Отнюдь. Поэтому в данном случае необходимо прикинуть, есть ли у нас веские причины считать, что Иисус сознательно избрал путь целибата. Некоторые историки считают, что Иисусова похвала «евнухам ради Царства» (Мф 19:12) отражает его собственный выбор: он сам стал таким «евнухом», то есть сознательно избрал путь безбрачия (возможно, в преддверии грядущего апокалиптического конца века сего). Ни из чего, однако, не видно, что Иисус относил себя к «евнухам». Более того, изумление учеников при этих словах легче объяснить, если данная тема была им в новинку: если они знали, что Иисус — безбрачный аскет, то чему удивляться? И вообще, если Иисус не был женат, естественно было бы ожидать, что ученики проявят недоумение по этому поводу, а противники Иисуса выскажутся критически. Но свидетельств таким вопросам и обличениям мы в предании не находим.

Примем во внимание также следующие обстоятельства. Во-первых, целый ряд древних источников сообщают, что Иисус был представителем давидической династии, то есть потомком легендарного царя Давида (Рим 1:3). У нас нет достаточных оснований не верить этой информации (хотя некоторые историки сомневаются). Между тем, согласно Ветхому Завету же, давидическая династия должна быть вечной (2 Цар 7:12–16; 3 Цар 11:36). Это значит, что Иисусу вполне естественно было позаботиться о наличии у себя сына-наследника. Также не вполне ясно, применял ли Иисус к себе образ Страдальца из 53-й главы Исаии (или это сделали лишь его ученики), но если применял, то не будем забывать, что об этом Страдальце сказано: «Узрит потомство долговечное» (Ис 53:10). Одним словом, в рамках иудейского мировоззрения Иисусу было вполне естественно вступить в брак. Во-вторых, если (но это очень большое допущение) гробница Тальпиот (о ней мы поговорим в последней главе) действительно принадлежала семье Иисуса, то она подтверждает брак Иисуса. (На это обращает внимание, например, современный американский археолог Джеймс Тэйбор.)

Сразу оговоримся: конечно, с уверенностью говорить о браке Иисуса нет ни малейших оснований. Представители поп-культуры, которые это делают, попросту выдают желаемое за действительное и часто лишь дискредитируют серьёзную проблему. И всё же, как мы уже сказали, это абсолютно реальная возможность, с которой надо считаться. Другое дело, что даже в случае положительного ответа слишком многое остаётся неясным: был ли Иисус женат уже в молодости или женился позже (скажем, на той же Марии Магдалине)? Если он был женат в молодости, то овдовел ли впоследствии или был по-прежнему женат уже во время своего служения? Все эти возможности обсуждаются серьёзными историками, хотя обсуждаются с большой осторожностью и оговорками, ибо прямой информации у нас нет.

Подведём итоги. Иисус рос в маленькой и бедной галилейской деревне под названием Назарет и не только не ходил в Индию, но и вообще далеко не отлучался. Он был старшим сыном в многодетной семье, и на него достаточно рано легло бремя ответственности за младших братьев и сестёр. От своего отца он унаследовал профессию строителя-каменщика, саму по себе малоуважаемую, но оказавшуюся как нельзя кстати, когда в часе ходьбы от его деревни стали возводить большой современный город (Сепфорис). Строительные проекты в Сепфорисе долгие годы помогали кормиться и самому Иисусу, и его семье (матери, братьям, сёстрам и, возможно, жене). Сепфорис также расширил культурные горизонты Иисуса: именно там Иисус увидел многообразие жизни, познакомился с людьми разных слоёв и профессий; именно там он изучил как минимум азы греческого, а в сепфорисской синагоге глубоко вникал в еврейские Писания. Всё же долгие годы Иисус ничем особенным среди других людей не выделялся: семья, тяжёлый физический труд, учёба и, возможно, вечерние прогулки, когда Иисус уединялся для молитвы.