|
||||
|
|
Часть четвертая. ВОПРОШАНИЕ СОВПАДАЮЩИХ ПОЛОВИН ПРЕДИСЛОВИЕ Прежде чем я начну свой комментарий к «Вопрошанию совпадающих половин», я хотел бы кратко рассказать о жизни и свершениях его автора, Ши-тоу Си-цяня (700-790), который жил во времена династии Тан (618—907). Он стал монахом в тринадцатилетнем возрасте и начал заниматься практикой под руководством шестого патриарха Хуэй-нэна (638-713). Однако Хуэй-нэн вскоре умер, и Ши-тоу отправили доучиваться к выдающемуся ученику шестого патриарха – Цин-юань Син-сы (660—740). Школа Цаодун, придающая большое значение «Вопрошанию совпадающих половин», ведет свою историю от Ши-тоу Си-цяня. Однако основание школы Цаодун приписывается не Ши-тоу, а скорее двоим из преемников его Дхармы. Преемственность Дхармы Ши-тоу Си-цяня выглядит следующим образом: Яо-шань Вэй-янь (745—828), Юнь-янь Тань-шэн (780-841), Дун-шань Лян-цзе (807-869), Цао-шань Бэнь-цзи (840-901). Дун-шань Лян-цзе и Цао-шань Бэнь-цзи – это и есть признанные основатели школы Цаодун, и на самом деле название школы Цаодун происходит от фамилий этих двух патриархов. Китайское название стихотворения Ши-тоу звучит как «Цань тунци». История этого названия восходит к периоду династии Восточная Хань (25-220), задолго до рождения Ши-тоу. «Цань тунци» – это название другой книги, написанной даосом по имени Вэй Бо-ян. В даосском произведении перечислялись эзотерические практики, ведущие к достижению бессмертия или преображению в божество. Но зачем Ши-тоу понадобилось использовать в качестве названия собственного труда заглавие даосского сочинения? Когда буддизм проник в Китай, Будда Шакьямуни был назван даосским именем – Совершеннопросветленное Наивысшее Божество – в целях установления соответствия между буддийским учением и даосской традицией. Используя даосское название, Ши-тоу устанавливает метафорическую связь между состоянием божества и Будды. Практика, как утверждает Ши-тоу, приведет к состоянию Будды или «Совершеннопросветленного Наивысшего Божества». Кроме этого, в названии содержится также указание на достижение состояния Будды при помощи практики дхьяны, родственной некоторым даосским практикам. Название состоит из трех иероглифов. «Ци» значит «контракт». Когда двое приходят к соглашению во имя достижения цели, это называется «ци». Люди, заключающие брак, обязаны подтвердить свое согласие; это подтверждение – ци. «Тун» значит «общий». В названии этого стихотворения слово «общий» относится ко всем Буддам времени и пространства. Выражение «тун ци» предполагает, что это подтверждение – не просто соглашение между двумя людьми. Скорее, все Будды подтверждают, что для достижения состояния Будды все должны идти по пути, предписанному в этом стихотворении. «Цань» можно перевести как «работа» или «поиск». Для изучения смысла вещей нужно прикладывать усилия. В названии стихотворения говорится о поиске смысла тунци – или того, что утверждают все Будды. Это именно тот тип вопрошания, который используется в практике гунъань или хуатоу. На самом деле, многие гунъани восходят к «Цань тунци» и школе Цаодун. Например, в одном очень известном гунъане говорится: «Каков смысл прихода Бодхидхармы с Запада?» Конечно же, нельзя ответить, что он покинул Индию для того, чтобы принести Дхарму в Китай, поскольку этот ответ основан на рассудочном мышлении. В глубине этого вопроса лежит нечто такое, что не может быть выражено при помощи слов или языка. Когда человек вникает в этот конкретный гунъань, на самом деле он пытается обнаружить то, что утверждается всеми Буддами. Это есть пример цань тунци. Еще два термина – мин и ань – в этом стихотворении имеют очень большое значение. Буквально они означают «яркость» и «темнота». В более поздних сочинениях школы Цаодун часто упоминается о парных понятиях, как, например, «центр» и «край», «царь» и «подданный». Один из парных терминов – «яркость», «центр» или «царь» – обозначает нечто такое, что является главным; другой термин – «темнота», «край» или «подданный» – обозначает нечто второстепенное, вспомогательное. Эти парные противоположности использовались наставниками Цаодун для облегчения толкования опыта практики. Для удобства наставники Цаодун разделили переживание просветления на пять последовательных уровней. Использование парных противоположностей для толкования пяти уровней школы Цаодун восходит к терминам Ши-тоу мин и ань. Ши-тоу Си-цянь оказал колоссальное влияние на школу Чань, особенно на направление Цаодун. Поскольку «Цань тунци» содержит его основополагающие идеи, толкование значения этого стихотворения представляется крайне необходимым. С другой стороны, образы «Цань тунци» являются очень сложными для понимания, и до сих пор на «Вопрошание совпадающих половин» не было ни одного комментария на английском языке. Надеюсь, что в будущем появятся и другие, лучшие комментарии. Впрочем, сейчас и это толкование способно принести пользу читателю. Ши-тоу Си-цянь (700-790) Вопрошание совпадающих половин Бессмертного индийца дух благой Под великим бессмертным индийцем имеется в виду Будда Шакьямуни. Шакьямуни не приносил буддизм с Запада на Восток. Историки считают, что буддизм в Китай принес Бодхидхарма, однако эти две строки не относятся и к Бодхидхарме. В стихах говорится о сознании Будды, а не о нем самом. Сознание, которое было тайным образом передано с Запада на Восток, соответствует мудрости совершенно просветленного существа. В технических терминах оно называется «дхармовыми вратами основания сознания». Будда Шакьямуни поклялся сидеть под деревом Бодхи до тех пор, пока не достигнет окончательного просветления. Говорится, что его сознание озарилось светом, когда он обнаружил свою истинную природу. Сознание озаряется светом, когда прекращаются все волнения. Если практикующий достигнет этого, он увидит истинную природу всех дхарм. Эта истинная природа имеет много имен: иногда ее называют природой дхармы; до достижения просветления ее также называют природой Будды, а после просветления – мудростью Будды. Прежде чем достичь просветления одушевленные существа не знают, на что похоже сознание Будды или где оно находится. Только те, кто проник в свою истинную природу, овладеют своим истинным сознанием. Поэтому и говорится, что сознание, или мудрость Будды передается тайным, эзотерическим образом. Непросветленные не могут увидеть это сознание, а Будда не может им его показать. Практикующий сам должен достичь понимания. Будда может только предложить Дхарму: он не может сделать Буддой другого человека. Если даже сам Будда не может показать нам это сознание, как же могут сделать это его преемники – патриархи? Просветление должно быть достигнуто практикующим. Однако, хотя это кажется противоречащим сказанному выше, просветленные люди понимают, что Будда ясно и полностью передал им свою мудрость. Другими словами, можно сказать, что Будда открывает свое сознание тем, кто обретает всецелое просветление. Совершенно просветленные люди также ясно понимают, что это сознание было передано с Запада (Индия) на Восток многими поколениями патриархов. Ши-тоу использует термин «патриарх» для описания совершенно просветленных людей, которые ясно видят, что такое сознание. Другое название для этого истинного сознания – «Сокровищница Праведной Дхармы». Из этой сокровищницы выходят все дхармы, но только просветленные люди – те, кто открыл глаза, – могут увидеть Сокровищницу Дхармы. Когда сознание передается от патриарха к патриарху, иногда это называют «Передачей Дхармы» или «Даянием Дхармы», но формально это называется «Передачей Сокровищницы Дхармы». Подобным образом запись преемственности патриархов носит особое название. В переводе с китайского она называется «Запись условий и причин передачи Сокровищницы Дхармы». Конечно, передача Сокровищницы Дхармы от патриарха к патриарху – от наставника к ученику – не является тайной. Для передающего и принимающего передача Сокровищницы Дхармы является ясной и очевидной. Однако непросветленные неодушевленные существа не имеют представления о том, что передается. Для непросветленного передача Сокровищницы Дхармы является тайной и будет оставаться ею, пока они не станут просветленными. Ум острым может быть или тупым, Хотя кармические корни, или кармические способности, непросветленных одушевленных существ могут отличаться друг от друга, нет различия между патриархами с юга, востока, севера или запада. Верно, что люди обладают различными кармическими корнями. Если вы практикуете или изучаете Дхарму Будды – даже если вам кажется, что ваша практика несовершенна, – вы должны быть счастливы. Редко случается так, что человек соприкасается с Дхармой Будды, принимает и практикует ее; это означает, что вас с Дхармой связывает глубокая кармическая связь. Тем не менее, обладать глубокой кармической связью с Дхармой – не то же самое, что обладать хорошими или плохими кармическими корнями. Люди, которые знакомятся с Дхармой, могут иметь соответствующее кармическое родство с Дхармой, но у некоторых из них могут быть хорошие корни, а у других плохие. Люди с хорошими корнями могут преодолеть волнения быстрее, чем те, у кого слабые корни. Представьте себе шар, сделанный из железа. Хотя он может быть тяжелым, но не настолько тяжелым, чтобы разорвать бумажный пакет. Следовательно, шар останется невидимым. Практику человека с глубокими, но слабыми кармическими корнями можно уподобить железному шару в пакете. Хотя связь практикующего с Дхармой глубока, его способность к практике низка и, возможно, ему не удастся быстро преодолеть свои волнения. Тем не менее, человек с хорошими кармическими корнями похож на железную саблю. Лишь только коснувшись пакета, сабля рассечет его. Люди, которые занимаются практикой долгое время и все же не могут раскрыть свою истинную природу, должны признать и смириться с тем, что их кармические корни слабы. Однако они не должны впадать в отчаяние. Да, их кармические корни, возможно, слабы, но их кармическая связь с Дхармой глубока. Подобные люди должны проявлять настойчивость в своей практике, постоянно полируя и долбя свой железный шар, пока на нем не появится острый край, способный разорвать стены их кармических препятствий. Лишь тогда шар превратится в меч. Согласно легенде, сын Будды Шакьямуни Рахула оставался в утробе Яшодхары, жены Шакьямуни, шесть лет. Яшодхара забеременела, когда Шакьямуни еще жил в отцовском дворце, однако Рахула не появлялся на свет, пока Шакьямуни не достиг всецелого просветления. Люди во дворце обвинили Яшодхару в неверности и приговорили ее к смерти. Она сказала: «Я знаю, что я невиновна. Чтобы доказать это вам, я выдержу испытание. Положите в воду камень и я встану на него вместе с ребенком. Если мы будем тонуть, это будет означать, что я виновна и мне следует погибнуть. Если мы поплывем, это будет значить, что я не совершала ничего дурного». Конечно же, ни мать, ни ребенок, ни камень не утонули, и ее честь была восстановлена. Будда Шакьямуни объяснил, почему Рахула так долго оставался в материнской утробе. В одной из предыдущих жизней Рахула увидел змею, скрывшуюся в своей норе. Он закрыл выход и поймал змею. Через шесть дней Рахула снял камень и выпустил змею на свободу. Именно из-за этого поступка Рахула шесть лет не мог покинуть утробу своей матери. В этой истории Будда вспоминает лишь один из прежних поступков Рахулы. Нельзя проследить всю плохую карму, которую мы накопили за бесчисленные жизни от плохих деяний, направленных к чужим одушевленным существам. Наша плохая карма создает препятствие на пути практики в этой жизни. Точно так же, как Рахула не мог выбраться из утробы матери, наша мудрость не может пробиться через наши кармические препятствия. Пока нам препятствуют наши прежние деяния, наши кармические корни будут оставаться слабыми, невзирая на глубину нашей кармической близости с Дхармой. Для продвижения вперед люди должны открыто встретиться со своими кармическими препятствиями и принять последствия прежних деяний. Они должны быть настойчивыми и уверенными в своей практике в этой и будущих жизнях. Люди, которые ощущают слабость своих кармических корней, не должны чувствовать себя беспомощными. Точно так же у них нет оснований завидовать людям с хорошими кармическими корнями. Есть люди, одновременно наделенные глубоким кармическим родством с Дхармой и хорошими кармическими корнями. Они быстро добиваются успеха и не отступают назад на пути к практике. Этих людей посещают глубокие переживания просветления; это значит, что одно такое переживание уничтожает все их волнения и дарует им всецелое просветление. Таких людей очень мало. Гораздо чаше люди, быстро добивающиеся успехов в практике (ибо у них мало кармических препятствий), не обладают глубоким кармическим родством с Дхармой. Их кармические корни сильны – их собственная природа открывается им после непродолжительных занятий практикой – однако, поскольку у них нет глубокой связи с Дхармой, блага их просветления слабы и недолговечны. Они не могут почерпнуть устойчивую мощь в своих переживаниях и, не продолжая усердных занятий практикой, они быстро теряют все, чего достигли. Чаньские наставники говорят, что прежде чем человек достигнет просветления, он должен практиковать усердно и серьезно, как если бы у него умерли родители. Однако после достижения просветления ему нужно вдвойне усердно заниматься практикой, с еще более серьезным настроением, как если бы его родители умерли дважды. Почему это так? До достижения просветления вы находитесь в прискорбном положении. Вы не знаете, откуда вы пришли; не знаете, куда идете; не знаете, кто вы. Вам ничего не остается, кроме как усердно и серьезно заниматься практикой, чтобы найти ответы на эти вопросы. Просветленные люди знают, откуда они пришли и куда держат путь. Однако человек, наделенный глубоким кармическим родством с Дхармой, который узрел свою собственную природу, должен быть осторожен, поскольку он может с легкостью отклониться от правильной практики. Это похоже на то, как если бы он шел по узкой, коварной тропинке. Потеряв осторожность, он может сбиться с пути и снова забрести в чужие места. После переживания просветления необходимо усердно заниматься практикой, пока не выйдешь на широкий, безопасный путь. Дао, о котором Ши-тоу упоминает в двустишии, указывает на сознание Будды, а также на путь, ведущий к сознанию Будды. Непросветленные практикующие не знают, кто они такие и куда они идут. Для таких людей Дао соответствует пути, ведущему к состоянию Будды. Узрев свою собственную природу, практикующие понимают, где они находятся и куда идут. Тем не менее им по-прежнему нужно идти по пути практики и поэтому необходимо по-прежнему говорить о Дао. Когда одушевленное существо достигнет состояния Будды, о Дао можно больше не упоминать. Иногда мы говорим о Дао как о пути Будды, но этот термин предназначен лишь для блага одушевленных существ, еще не достигших состояния Будды. Для Будд пути Будды не существует. Мы должны понимать, что постижение своей собственной природы или переживание просветления не обязательно означают постоянное просветление. Просветление – это мгновенная вспышка, когда человек прозревает свою подлинную природу – природу отсутствия «я». Согласно чаньским историческим хроникам, было несколько монахов, которые после переживания просветления сразу же становились всецело просветленными; двое из них – наставники Ян-шань (807– 883) и Вэй-шань (771—853), жившие при династии Тан. Это чаньские наставники высочайшего уровня. Таких примеров крайне мало. Гораздо чаше одного просветления недостаточно. Практикующему приходится переживать много просветлений; некоторые будут поверхностными, некоторые глубокими. Один наставник, живший при династии Сун, говорил, что за свою жизнь он пережил больше тридцати глубоких просветлений и бессчетное количество поверхностных. Мудрый наставник не позволит своим последователям учить других после первого переживания просветления. Им по-прежнему нужно усердно заниматься практикой. Школа Цаодун говорит о пяти уровнях продвижения по пути Будды. Впоследствии наставники времен династии Мин говорили о трех преградах для практики. Преодоление первой преграды равнозначно первоначальному переживанию просветления. Это словно перешагивание порога. Наставник может одобрить ваш опыт, но неизвестно, позволит ли он вам учить других – впереди еще так много работы. Следующий уровень называется «множественной преградой». На этом этапе практикующего посетят несколько просветлений. Как правило, переживания будут последовательно усиливаться, и сила, почерпнутая в этом переживании, будет все более долговечной. Когда я говорю о силе и благах, я имею в виду количество исчезающих волнений. Переживание просветления может длиться лишь миг. В этот миг практикующий осознает иллюзорную сущность своих волнений, и на какое-то время его привязанности и волнения, порожденные жадностью, ненавистью, неведением, сомнением и надменностью, исчезнут. В зависимости от глубины и силы переживания просветления его волнения могут вернуться тут же или могут не возвращаться в течение более длительного периода времени. После всецелого просветления волнения уже не вернутся. Третий уровень называется «тюремной преградой». Практикующий, преодолевший третью преграду, разрывает узы сансары. Такой человек достиг освобождения – всецелого просветления, – и тревоги не вернутся. Это, опять же, не значит, что с практикой покончено. Практикующий, который достиг освобождения, может учить других, но он может и по-прежнему заниматься практикой, чтобы накопить больше мудрости и заслуг. Этот уровень соответствует десятому рисунку из серии «Десяти пастушьих рисунков». Человек может преодолеть тюремную преграду при первом переживании просветления, но чаше ему приходится расправляться с преградами постепенно. Практикующие, преодолевающие все три преграды за одно просветление, имеют глубокие и сильные кармические корни. У них в руках – острый железный меч. На заре Чань монахам и монахиням не разрешалось обучать других, пока тюремная преграда не останется у них за спиной, но сегодня все изменилось. Иногда разрешение учить получают те, кто еще находится на втором или даже первом уровне. Те, кого посетило первичное переживание просветления, должны понимать, что еще не достигли окончательного просветления. Им нужно прибегнуть к помощи наставника или изучать сутры. Если наставника не найти, они могут учить сами, но сохраняя осторожность. Они должны сознавать, что у них есть еще нерешенные проблемы. Их опыт неглубок, и пусть они остерегаются ввести своих последователей в заблуждение. Ученикам следует знать, что их учителя не являются глубоко просветленными людьми. Если приверженцы принимают своих пастырей за святых, достигших основательного просветления, в дальнейшем их могут разочаровать слова или поступки учителя. Это нечестно по отношению к ученикам, а также несправедливо по отношению к Дхарме. Учителя, достигшие лишь первичного просветления, должны блюсти скромность. Чаше всего, им нужно по-прежнему продолжать собственную практику. Такого учителя можно сравнить с тренером. Тренеру не обязательно нужно быть выдающимся спортсменом, но он может обладать способностью превращать в выдающихся спортсменов других людей. Я часто говорю про самого себя, что похож на одноногого калеку в окружении безногих учеников. Мои движения не очень проворны, но я хотя бы могу передвигаться. Я знаю: одной ноги мало, можно иметь и две. Зная это, я помогаю безногим последователям стать обладателями обеих ног. Меня часто спрашивают, может ли первичное пробуждение угаснуть настолько, что практикующий забудет о своем переживании и прекратит занятия. Гаснет не проблеск опыта, а сила, проистекающая от этого опыта. Если это подлинное просветление, человек ясно постигнет свою собственную природу и удвоит усердие в своей практике, ибо его вера и сила его практики возросли. Если человек заявляет, что он просветлен, будьте настороже. Если он не занимается практикой и ведет себя безнравственно, вероятнее всего, его переживание не является подлинным. Конечно, от продолжения практики после первичного просветления буддиста могут удерживать определенные кармические обстоятельства, но это, скорее, исключение из правил. Более того, энергия, почерпнутая в практике, не имеет отношения к магии; она не является какой-то вещью или силой, продвигающей адепта по пути практической реализации. Сила – это отсутствие жадности, ненависти, неведения, надменности и сомнения. Когда сила иссякает, опять возникают эти факторы беспокойства. Это должно быть достаточным стимулом к продолжению практики. Стоит нам ощутить, какова жизнь без этих тревог, хотя бы на один только миг, как наши вера и решимость заставят нас практиковать до тех пор, пока все беспокойства в конце концов не утихнут и не исчезнут навсегда. Лучист исток духовного и светел, Исток духовного – возможность, или семя состояния Будды, заключенное внутри нас всех. Оно называется природой Будды. Другое сравнение истока духовного – безупречный учитель в каждом из нас. Китайский иероглиф, переведенный как «исток духовного», имеет и другие оттенки значения. Он обозначает что-то свободное, но нежное, как, например, слабое неугасимое свечение, способное нести пробуждение. Те же китайские иероглифы иногда используются для описания лунного света; лунный свет считается мягким и свободным от скверны. Поэтому исток духовного полностью свободен от преград, ярок, чист и ясен. С точки зрения просветленной личности, исток духовного чист и неподвижен. Он не имеет силы, ибо в силе нет нужды; здесь лишь Таковость. Однако для обычных одушевленных существ исток духовного обладает силой пробуждения, так как они пребывают во мраке неведения и нуждаются в силе пробуждения, чтобы покинуть этот мрак. Когда исток духовного проявляет эту способность пробуждать, его называют мудростью. Исток духовного находится в каждом живом существе и является обшим для всех. Однако до просветления живым существам мешает неведение, и их исток духовного не виден из-за волнений. Каждый из живущих уникален. Можно сказать, что каждое живое существо – это отдельный приток полноводного истока духовного. С точки зрения Будды, исток духовного принадлежит всем в равной мере. Другими словами, чистый, безупречный свет природы Будды простирается одинаково во всех направлениях. Однако живые существа не являются просветленными и видят себя погруженными во мрак и лишенными истока духовного. Они воспринимают свет истока духовного как мудрость, а окружающий их мрак – как отвлекающие тревоги. Каждый человек уникален, и его тревоги не похожи ни на чьи другие. Живые существа распознают разные градации помрачения в зависимости от того, насколько глубоко они погружены в свои волнения. Для Будды же действительно нет разницы между мудростью и тревогами. Однако Будда мгновенно и, не выдвигая никаких условий, откликается на любые потребности живых существ. Живые существа, опирающиеся на этот общий исток духовного, блуждают в бесчисленных направлениях. В зависимости от своих волнений и кармы, люди курсируют между различными пунктами на различных путях, заполняя шесть миров в нескончаемом круговращении сансары. Первая строка этого двустишия относится к свету, или сиянию. Вторая строка относится к мраку. Свет олицетворяет просветление, а мрак – волнения, или состояние живых существ до просветления. В этом двустишии сияние и мрак описываются как самостоятельные и раздельные. Сияние – это сияние. Мрак – это мрак. Отличие вполне отчетливо. Однако отделение сияния от темноты – лишь вспомогательное учение Дхармы Будды, проповедуемое во имя блага обычных людей. Привязанность к явлениям – недуг, Двустишие отсылает нас обратно к предыдущим двум строкам. Я говорил о том, что сияние и темнота самостоятельны и раздельны. Однако это – лишь следствие положений некоторых доктринальных школ буддизма. Это не есть высшая Дхарма. Двустишие напоминает нам о том, что восприятие света и мрака как самостоятельных сущностей не является окончательной Дхармой Будды. Если мы проводим грань между светом и тьмой, помрачением и мудростью, или сансарой и нирваной, это разграничение. Причина разграничения – неведение. Если мы проводим разграничения – то есть цепляемся за отличия между явлениями и различаем их, опираясь на привязанность, – нас нельзя назвать просветленными. Мы по-прежнему заблуждаемся и придерживаемся некоей точки зрения. Это свойственно обычным живым существам, а не просветленным. Первая строка двустишия поясняет, что мы по-прежнему пребываем в заблуждении или неведении, если испытываем привязанность к явлениям, берущим начало в свете или мраке. Вторая строка двустишия предупреждает о том, что единение с принципом также не равнозначно просветлению. «Принцип» здесь обозначает восприятие света и тьмы как чего-то единого и неделимого. Если человек не делает различия между светом и тьмой, он пребывает в согласии, или в единении с принципом. Но это не просветление. Почему согласие с принципом не является просветлением? Согласие с принципом может быть названо мирским просветлением. Оно соответствует состоянию единого сознания. Хотя это сильное и ценное переживание, это не просветление в буддийском смысле, так как в нем no-прежнему присутствует «я». Мы можем назвать его «Великое Эго», или атман, – Ши-тоу говорит о нем как о «принципе», – но это не просветление. Оно не освобождает от сансары. Люди, видящие в принципе окончательную истину, склонны верить в фундаментальную сущность – подлинную, неизменную и вечную. Однако один из главных постулатов буддизма гласит, что неизменной, вечной сущности нет. В основе существования лежит пустота. Приверженность к вечному, всеобщему, неизменному принципу – это, на самом деле, привязанность к Великому Эго. Весь мир есть содержанье [Дхармы] врат — Всем нам знаком символ Тайцзи, состоящий из инь и ян, – наполовину белый и наполовину черный кружок. С одной стороны, инь и ян самостоятельны и раздельны. С другой стороны, инь и ян – это части одного кружка. Хотя Ши-тоу не упоминает о символе Тайцзи, символы света и тьмы он использует сходным образом. Инь и ян, свет и мрак – это взаимодействующие противоположности или противопоставления. Прежде чем я продолжу объяснение этого стиха, я хотел бы раскрыть значение двух буддийских терминов, а именно «природа» и «дхарма», так как это облегчит понимание того, к чему я собираюсь перейти. В буддизме слово «природа» имеет несколько значений. Иногда природа – это сущность вещей, как, например, в случае с природой «я». Хотя мы говорим, что ищем собственную природу, на самом деле ничего подобного на свете нет. В действительности, собственная природа – не что иное, как дхарма. Дхармы, как физические, так и духовные, не имеют устойчивой, неизменной сущности. Поэтому не существует и собственной природы. С другой стороны, когда дхармы возникают из причин и условий, они имеют свою специфическую «природу». В данном случае «природа» отражает характеристики. Дхарма, физическая или духовная, имеет определяющие качества, положение, а также путь, по которому она движется (возникает и гибнет). Каждая дхарма пребывает в своем собственном мире. Взаимодействие дхарм, с их уникальными характеристиками, путями и мирами, и образует Вселенную (санскр. дхармадхату). Далее, мы должны различать Дхарму и дхарму. «Дхарма» с большой буквы – это корпус учений, методов и принципов буддизма. «Дхарма» с маленькой буквы – это все явления и каждое из них в отдельности. Нужно указать, что Дхарма в действительности является собранием дхарм. Если вы взглянете на наш перевод первой строки этого двустишия, вы заметите, что акцент падает на «врата», а «Дхарма» стоит в скобках. На самом деле, ударение должно падать на «дхарму». О «вратах» же вообще можно не упоминать. Каждая дхарма включает в себя все миры. По существу, каждая дхарма есть часть любой другой дхармы и связана с любой другой дхармой. Что это значит? Школа Цаодун часто заимствует терминологию и символику из «И цзин». В «И цзин» инь, или темнота, обозначается прерванной чертой, а ян, или свет, – непрерывной. Шесть таких линий, соединяясь, образуют так называемую гексаграмму. Согласно «И цзин», шестьдесят четыре возможные гексаграммы олицетворяют все явления и могут служить для толкования последних. Мы рассуждаем о буддизме – не о даосизме или «И цзин», – но есть нечто общее, что объединяет все три учения. Каждое явление, или дхарма, – великое или ничтожное – связано со всеми другими явлениями и является их частью. Я сказал, что все дхармы, или явления, связаны со всем, что проистекает от взаимодействия противоположных элементов, символически обозначенных как инь и ян, и являются его составной частью. Все дхармы возникают из причин и условий, которые постоянно меняются и зависят друг от друга. На самом деле, без причин и условий и без взаимодействия инь и ян дхармы не могут возникнуть. Для того чтобы что-то существовало, его необходимо сопоставить с чем-то несуществующим. Существование опознается только по контрасту с несуществованием. Сопоставление существования с несуществованием и является само по себе взаимодействием инь и ян. Когда противоположные элементы сходятся вместе, это не значит, что они вместе и останутся. Круг инь-ян создает ощущение текучести, вечно меняющейся сущности. Явления возникают, изменяются и исчезают вместе с непрестанным потоком причин и условий. Явления постоянно возникают и входят в соприкосновение с другими явлениями. И все же, как бы много взаимодействий или изменений ни происходило, все явления есть часть всеобщности, олицетворяемой инь и ян, или существованием и несуществованием. По существу, все веши меняются, но в более крупном масштабе никакого движения нет. Инь и ян по-прежнему остаются частями одного и того же круга. Каждая дхарма взаимодействует с каждой дхармой. Каждая отдельная дхарма включает в себя каждую дхарму. Каждая дхарма включает в себя всеобщность, олицетворяемую инь и ян, и в то же самое время каждая дхарма проистекает от взаимодействия инь и ян. Мы не можем рассматривать каждую дхарму как изолированное событие, изолированное взаимодействие противоположностей. «И цзин» подчеркивает, что инь и ян развиваются в бесчисленные явления. Каждая дхарма, возникающая от взаимодействия инь и ян, постоянно взаимодействует с другими дхармами, которые тоже суть порождения инь и ян. Помимо прочего, взаимодействие между всеми дхармами также является порождением инь и ян. Каждая дхарма не только связана с каждой другой дхармой, она также вмещает в себя все дхармы, все миры, всю всеобщность. В «Аватамсака-сутре» говорится, что одна песчинка содержит в себе бессчетные сутры. Одна песчинка содержит в себе всю Дхарму Будды. Буддизм утверждает, что все дхармы возникают из причин и условий. Поскольку это так, они не имеют неизменной природы. Поэтому они пусты. Именно потому, что дхармы возникают из причин и условий, мы можем убедиться в их пустотной природе. И наоборот, именно из-за пустотности дхармы могут возникать из причин и условий. Если бы дхармы не были в глубине своей пусты, они были бы крепки, долговечны, неизменны и не возникали бы и не исчезали от соединения причин и условий. В результате, дхармы (которые возникают из причин и условий) и пустота взаимозависимы. Они являются причиной и следствием друг для друга. Пустоту символизирует свет. Это – духовный источник. Дхармы, возникающие из причин и условий, символизирует мрак – мрак, поскольку дхармы суть препятствия. Дхармы пребывают в мире существования, а препятствие и привязанность суть часть существования. Пустота лучезарна, поскольку в ней нет ни привязанности, ни препятствий. Пустоту также называют принципом, а дхармы, возникающие из причин и условий, называют явлениями. Я сказал, что каждая дхарма содержит инь и ян. Согласно терминологии Ши-тоу, каждая дхарма одновременно содержит свет и тьму, или пустоту и не-пустоту. Обычные живые существа привязаны только к не-пустотной стороне дхарм и видят в них только ее. Мы видим только дхармы, только явления, но не лежащие в их основе причины и условия. Однако просветленные видят как дхармы, так и глубинную пустоту, из которой они появились. Поэтому у них не возникает привязанности к явлениям. Обычные живые существа неспособны признать, что каждая дхарма содержит в себе все миры. Просветленные живые существа понимают, что дхармы возникают из причин и условий. Они видят, что дхармы возникают из пустоты. Поэтому они уверены в том, что каждая дхарма включает в себя все другие дхармы, а все они, в свою очередь, содержат ее в себе. Во второй строке двустишия утверждается, что дхармы взаимодействуют и все же не взаимодействуют друг с другом. Взаимодействие означает, что явления связаны между собой. Например, люди, находящиеся в одной комнате, вдыхают воздух, выдыхаемый другими людьми. Они взаимосвязаны. Это не означает, что каждый из нас вдыхает весь воздух, однако в течение продолжительного времени это действительно может произойти. Развивая это сравнение, можно сказать, что каждый человек связан со всем дхармадхату – всей Вселенной. Возможно, вам сложно понять или принять это. Все дхармы взаимосвязаны и взаимодействуют между собой. Однако проявление или следствие этой взаимосвязи может не обнаруживаться на протяжении эпох. Мы с вами говорим сейчас. Следствие нашего взаимодействия представляется немедленным. В то же время, мы взаимодействуем с дхармой на другом краю Вселенной, но это может не стать явным в течение длительного времени или это может не обнаружиться никогда. Вот что значит строка: «Те связаны с другими...». Каково же значение следующих слов: «...эти – нет.»? Смысл этих слов может быть понят на двух уровнях. Первый уровень соответствует человеку, достигшему состояния «единого сознания». Для него нет взаимодействия – нет приближения или удаления, нет перемещения. Все содержится в «едином». Поскольку все содержится в «едином», в действительности ничего не происходит. Второй уровень соответствует человеку, достигшему состояния «не-я». Просветленный человек осведомлен о всех переменах, взаимоотношениях и взаимодействиях, но, поскольку у него нет «я», он ни к чему не привязан и ничто не увлекает его за собой. Реакция толкает их друг к другу; Явления взаимодействуют не только в настоящее мгновение, процесс продолжается поступательно и непрерывно, взаимодействие за взаимодействием, развиваясь и расширяясь без предела. Одна дхарма взаимодействует с бессчетными другими дхармами, а те, в свою очередь, взаимодействуют с «изначальной» дхармой. Поэтому говорят, что одна дхарма приводит ко всем дхармам или рождает все дхармы. Это не значит, что есть некая изначальная дхарма, из которой появляются все прочие дхармы. Хотя одна дхарма содержит в себе все остальные, вы не можете уцепиться за эту одну дхарму и забыть о всех остальных. Термин «общее взаимодействие» относится ко всем дхармам. Одна дхарма приводит к другим дхармам, но в то же время каждая из других дхарм возвращает нас обратно к первой дхарме. Не существует какой-то первой, особенной дхармы. Каждая дхарма содержит в себе все остальные и приводит ко всем остальным. Если бы это было не так, мы не могли бы говорить о бессчетных дхармах, возникающих из единственной дхармы. Если при занятиях практикой вы достигаете просветления при посредстве одного метода – одних дхармовых врат, – то, на самом деле, вы вступаете во все дхармовые врата. Однако вы не можете сказать, что необходимы лишь одни дхармовые врата, а другие не нужны. Например, в чаньский зал ведут четыре двери. В какую бы дверь я ни вошел, я окажусь в этом зале, но это не значит, что нужна только одна дверь. Каждая дверь открывает доступ к своей части здания. Все четыре двери необходимы, они ведут с разных сторон, и все же все они связаны между собой. Хотя одна дхарма по существу вмещает в себя все остальные дхармы, каждая из дхарм занимает свое собственное положение. Дело не обстоит так, что каждая дхарма пребывает в том же пространстве и времени, что и произвольно избранная дхарма, о которой я утверждал, что она содержит в себе все дхармы. Каждая дхарма имеет свое положение, свою точку зрения, свою перспективу. Следовательно, единство означает не то, что между дхармами, или явлениями, нет отличий, но скорее то, что все отличия воплощаются, или содержатся, в каждой дхарме. Лишь просветленный человек правильно понимает эти идеи. Просветленный видит каждую дхарму как она есть, без разграничения и привязанности. Одна дхарма не отличается от любой другой дхармы. Видя одну дхарму, просветленный человек видит все дхармы. Однако он видит и то, что каждая дхарма занимает собственное положение. Однажды наставник Ян-шань спросил у своего наставника, Вэй-шаня: «Если бы одновременно возникли миллионы мириадов явлений, как бы Вы поступили?» Его учитель отвечал: «Зеленое – это не желтое, длинное – не короткое. Каждая дхарма занимает свое собственное место. У нее нет ничего общего со мной». Существует бесчисленное множество дхарм, каждая со своими уникальным положением и характеристиками, однако они не оказывают влияния или воздействия на просветленного человека. Другими словами, просветленный человек спонтанно взаимодействует с явлениями, однако не испытывает привязанности к дхармам. Он подвержен старости и смерти, но не прикован к страданиям старости и смерти. Таким образом, он беспрепятственно идет по жизни, взаимодействуя с живыми существами и окружающей средой, но ни к чему не испытывает привязанности. Непросветленные люди могут лишь смутно понимать подлинное значение выражения «общее взаимодействие дхарм», поскольку они опираются на свой рассудок и, следовательно, подменяют сущность буддийских принципов. Например, я сказал, что одна дхарма содержит в себе все остальные. Однако если вы, призвав на помощь силу рассуждения, думаете, что в каждой дхарме содержится возможность возникновения всех других дхарм, вы неправильно понимаете это учение. На самом деле одна дхарма уже содержит все дхармы, в то же самое мгновение. В школе Чань существует изречение: «Одна мысль содержит в себе Десять Миров Дхарм». Если вы прочитали эту строку и подумали: «Поскольку я размышляю об этом, значит, потом я смогу размышлять о другом, и так далее, пока, возможно, я не пойму Десять Миров Дхарм», – вы неправильно понимаете смысл фразы. В действительности, одна ваша мысль, уже сейчас содержит все Десять Миров Дхарм. Одна мысль содержит в себе вас, вашу собственную природу, каждого в этой комнате, всех, кого вы знаете, все ваши грезы и воспоминания, окружающий мир, Вселенную. Когда я говорю, что одна дхарма содержит в себе все остальные, вы можете подумать, что я использую слово «содержит» в метафорическом смысле. На самом деле я применяю его буквально. Одна мысль, какой бы краткой она ни казалась, в пространственном и временном отношении содержит в себе Десять Миров Дхарм. Это так, поскольку подлинная природа, или природа Будды, едина для всех одушевленных существ, всех миров, всех небес, всех адов, всех Будд. Следовательно, одна дхарма, как духовная (сознание), так и материальная (форма), включает в себя все дхармы. «Аватамсака-сутра» гласит, что все Будды трех времен и десяти направлений пространства вращают Великое Колесо Дхармы на кончике тоненького волоска. Это буквальная истина. Если я возьмусь за одну нить моего одеяния, на самом деле я возьмусь за все одеяние. Сходным образом, поскольку все дхармы имеют одну и ту же основополагающую природу, касаясь одной из них, я касаюсь всех. Это не означает, что я могу поочередно дотянуться до всех остальных дхарм, держась за одну изначальную дхарму. Это не похоже на снежный ком, растущий от налипающего снега. Я не накапливаю дхармы, держась за одну из них. Скорее, касаясь этой дхармы, я одновременно касаюсь всех дхарм. Дхармы возникают из причин и условий. Одна дхарма, через причины и условия, связана со всеми остальными. Следовательно, если вы касаетесь одной дхармы, вы непосредственно касаетесь всех остальных дхарм. От первой формы – контуры и образ; Выше я говорил, что явления мира можно проследить до общего взаимодействия инь и ян, или света и тьмы. Все явления представляют собой часть формы и не отделимы от нее. Под формой понимаются все материальные дхармы. Каждая форма имеет определенные очертания и образ. Каждая форма имеет уникальные характеристики. Первая строка этого двустишия напоминает о древней философской школе в Индии (Капила), считавшей, что все явления проистекают от взаимодействия и сочетания чисел. Числа, по мнению этой школы, являются фундаментальной основой форм и явлений во Вселенной. Вторая строка двустишия напоминает о другой индийской философской школе (Вьякарана), которая утверждает, что Вселенная опирается на звуки – Вселенная изначально возникает из звука и в конечном итоге возвращается в звук. Поскольку люди отличаются друг от друга, они слышат различные звуки, которые, в свою очередь, дают начало чувствам удовольствия и боли. Из звука развивается речь, и язык дает начало более сложным чувствам и ощущениям – наслаждению, порождаемому лестью и комплиментами; болью, порождаемой критикой и осуждением. Изначально имеет место единство, но из единства возникает дифференциация. Первая строка посвящена дифференциации по форме и очертаниям. Вторая строка посвящена дифференциации по звуку. Ши-тоу не говорит о фундаментальной форме и звуке строго с теоретической точки зрения. Он говорит, опираясь на прямой духовный опыт. В поверхностном смысле можно утверждать, что из-за уникальности одушевленных существ все люди слышат разные звуки, а эти звуки, в свою очередь, порождают ощущение боли и наслаждения. Все эти идеи правильны. Однако существует более глубокий и более прямой опыт, который соответствует опыту самадхи. Школа Чань иногда говорит о четырех этапах просветления. Первый этап называется «бесконечная обитель света и звука». «Свет» соответствует «форме». Бесконечный свет первого этапа просветления – не тот свет, который видят обычные люди. Это свет, который существует до начала Вселенной, до разграничения. Он не знает преград. Напротив, свет, который мы видим, – это свет дифференцированных явлений, и сфера его действия весьма ограниченна. Бесконечный звук, который можно услышать в самадхи, не тот звук, который слышат обычные люди. Звуки, которые, как нам кажется, мы слышим, – это всего лишь иллюзии. Они совершенно отличны от бесконечного звука, который существует до разграничения. Из изначального, неизменного, единого света и звука возникают все дифференцированные явления формы, очертаний и звуков. Однако для того чтобы понять это, нужно находиться на первом этапе просветления. Написав это двустишие, Ши-тоу свел воедино все философские и духовные школы, которые говорят о реальности и явлениях в терминах формы и звука – не только две индийские философские школы, но все практики, прибегающие к использованию мантр имен или чисел. Ши-тоу не осуждает учения этих традиций. Он признает достоинство такой практики. Он не спорит с тем, что дифференциация возникает из единства и к нему же возвращается. Однако опыт Чань находится за пределами уровня, которого можно достичь при помощи этой техники. Если вы пребываете в обители бесконечного света и формы, у вас по-прежнему сохраняются привязанности и вы все еше остаетесь в области формы. Даже области, лишенные формы, еще не являются Чань. Пребывая в лишенных формы мирах глубокого самадхи, практикующий по-прежнему, хотя и неуловимо, привязан к идее пребывания в пустоте. Ощущение «я» также сохраняется. Пустотность лишенных формы миров самадхи отличаются от пустотности Чань. Во мраке высший путь един со средним; Слово «затемнение», иногда переводимое как «сокрытость», обозначает мудрость, которая скрыта. Слово «лучезарность», иногда переводимое как «ясность», соответствует воплощенной мудрости. Для обычных живых существ мудрость скрыта, или затемнена волнениями. Даже будучи скрытой, мудрость никогда не отрывается от «высокого (высшего) и среднего слова». Высокое и среднее слово – это учения колесницы Махаяны (путь бодхисаттвы) и колесницы Хинаяны (путь освобождения). Низший путь, о котором здесь не упоминается, включает в себя мир людей и богов. Другими словами, хотя мудрость и скрыта от непросветленного человека, она не может отделиться от просветленных состояний на путях Махаяны и Хинаяны. Вторая строка двустишия поясняет, что мудрость проявляется для того, чтобы провести бесстрастное разграничение между тем, что является чистым и тем, что является нечистым. Затемненность и лучезарность, сокрытость и ясность, явления и принцип, инь и ян, темнота и свет, существование и пустота – все это пары противоположностей, к которым часто прибегают наставники школы Цаодун, чтобы отличить просветленные состояния от непросветленных. В этом двустишии затемненность соответствует существованию, а лучезарность – пустоте. Однако, как я объяснял выше, существование и пустота неотделимы друг от друга. Мудрость сокрыта, потому что обычные живые существа ведомы или привлекаемы явлениями – окружающей средой. Эти явления неподвижны. Подвижно сознание, а следовательно, подвижна и окружающая среда. Когда сознание приходит в движение, мудрость затемняется. Если сознание неподвижно, явления остаются на своих местах. В «Сутре Помоста» есть знаменитая история, которая прекрасно иллюстрирует эту концепцию. Шестой патриарх Хуэй-нэн подошел к двум монахам, которые спорили о знамени, развевающемся по ветру. Один говорил, что движется знамя, а другой утверждал, что движется ветер. Хуэй-нэн сказал им, что движется лишь их сознание. Окружающая среда становится подвижной благодаря движению нашего сознания. «Сутра всецелого просветления» раскрывает ту же концепцию, но более поверхностно, так что это проще для рассудочного понимания. В сутре говорится, что когда по ночному небу движутся облака, это похоже на то, как если бы облака стояли на месте, а двигалась луна; сходным образом, когда мы сидим в лодке, плывущей по течению, нам кажется, что движется берег, а не лодка. Эти аналогии указывают на готовность сознания к подвижности, которая еще более усиливается иллюзорными явлениями. На более глубоком уровне взволнованное сознание порождает новую карму, которая, в свою очередь, приводит в движение явления. Каждое явление – продукт движения нашего сознания. Поэтому явления существуют только благодаря деятельности нашего сознания. Вы должны понять, что это существование объективно. Стул, на котором я сижу, не появляется из пустоты благодаря движению моего сознания. Однако именно мое движущееся сознание видит этот физический образ и добавляет к нему умственные конструкции – рассматривает его, воспринимает его, истолковывает его, придает ему смысл. «Затемненность» соответствует волнению тех одушевленных существ, которые не просветлены, вне зависимости от того, занимаются они практикой или нет. Это состояние сокрытости называется «Татхага-тагарбха», или «сокровищница Татхагаты». Татхагата означает «Таковость». Хотя одушевленные существа погружены в волнение, внутри них содержится Татхагата. По этой причине все одушевленные существа способны стать архатами, бодхисаттвами и Буддами. Мы пребываем в «скрытом» состоянии, поскольку мы – одушевленные существа. Мы суть Татхагатагарбха – природа Будды. Это не означает, что мы являемся Буддами прямо сейчас или что мы когда-либо были Буддами. Скорее, мы имеем возможность раскрыть свою природу Будды. Находясь в области сансары, мы говорим о Татхагатагарбхе, поскольку она не была еще раскрыта. После просветления, покинув сансару, мы говорим об Истинной Таковости. Поскольку все одушевленные существа обладают Татхагатагарбхой, они неотделимы от просветленных существ, идущих по пути Махаяны и Хинаяны. Каковы различия между низшим путем, средним путем (путем Хинаяны, или освобождения) и высшим путем (путем Махаяны, или Бодхисаттвы)? Когда люди занимаются практикой, они могут дать обет следовать по пути Бодхисаттвы, но в конечном итоге могут оказаться на пути освобождения или даже на низших путях человеческого и божественного миров. На низших путях все еще существует ощущение «я». Не важно, следуем ли мы заповедям самадхи или мудрости; пока сохраняется «я», мы останемся на низших путях. Если мы занимаемся практикой, чтобы стать Буддой, бодхисаттвой, патриархом или достичь просветления, мы по-прежнему сохраняем ощущение «я». Это превратные представления обычных живых существ с низших путей. Низший путь не является плохим. Он включает в себя все уровни, на которых по-прежнему существует ощущение «я». Он может вмещать в себя все от адских до божественных областей, от убийц до святых, от людей, никогда не слышавших о Дхарме до людей, достигших состояния единого сознания. Во всех случаях «я» сохраняется, и это лишь один из уровней сокрытости. Однако, хотя низший путь скрыт под покровом волнений, он не отделен от светозарных или ясных состояний среднего или высшего путей. В чем состоит различие между путем бодхисаттвы и путем освобождения? Некоторые люди считают, что нирвана начинается с момента достижения состояния Будды, а затем никогда не кончается. Они также считают, что сансара существовала со времен безначальной древности, но что она завершается при достижении состояния Будды. Другими словами, сансара имеет конец, но не начало, тогда как нирвана имеет начало, но не конец. Это представление пути освобождения, или Хинаяны, Такие неправильные представления объяснимы, поскольку буддийские наставления часто описывают путь практики следующим образом: адепт покидает сансару и уходит в нирвану. Начинает казаться, что сансара и нирвана – два отдельных и различных места или состояния. Путь Бодхисаттвы, или Махаяны, учит, что и сансара и нирвана не имеют ни начала, ни конца. Сансара и нирвана в точности одно и то же. «Выход из сансары и достижение нирваны» – это лишь образное представление учения. На самом деле сансара есть нирвана, мудрость есть волнение. В действительности, нет такой веши, как нирвана и сансара или мудрость и волнение. Светозарность, или ясность, соответствуют всецелому успокоению и всецелому пробуждению. В этом контексте успокоение – это нирвана. Это состояние, в котором человека ничто не беспокоит. Это полный покой, окончательная пустота. Это стадия, описываемая при помощи пустого круга «десяти пастушьих рисунков». Пробуждение олицетворяет мудрость. Мудрость может возникнуть только в том случае, если сознание пребывает в покое. Мудрость проявляется как реакция по отношению к одушевленным существам. Мудрость имеет силу отличать волнение от того, что свободно от волнения. Однако, она находит свое воплощение не для блага просветленной личности. Она находит свое воплощение естественно и спонтанно, как отклик на нужды непросветленных. Состояние лучезарности без мудрости – это окончательная пустота. Если человек совершенно спокоен, но лишен мудрости, он не может жить на свете. Этот человек достиг нирваны и уподобился великим архатам Хинаяны. Здесь пути олицетворяют разные уровни ясности, или мудрости. Однако рассудок и логический анализ не являются истинной мудростью. Сходным образом, не является истинной мудростью и любой опыт или понимание, обретенное на низших путях. Люди, все еще идущие по низшим путям, могут развивать сверхъестественные способности, но последние не являются порождением мудрости. Если, напротив, люди, идущие по высшему или среднему пути, обретают сверхъестественные способности, последние являются функцией мудрости. На самом деле, название этих способностей буквально переводится с китайского как «ясность». Сутры говорят о трех таких ясностях. Первая называется «божественное зрение» и обозначает способность бесконечно прозревать будущее. Вторая позволяет просветленному человеку обрести знание о бессчетном множестве прежних жизней. Третья – способность избавиться от «истечений» или волнений. Этими тремя ясностями обладают только Будды. Мудрость, обретенная в практике Хинаяны, – это наименьшая ясность. Это не великая мудрость просветления Махаяны. Просветленные последователи пути Хинаяны ясно воспринимают различия между чистотой и скверной. Они различают сансару и нирвану. Они по-прежнему проводят разграничения, хотя им и неведомы жадность, ненависть и неведение. Последователи Махаяны отличаются от них. Хотя мудрость, коренящаяся в их практике, отличает чистое от нечистого, просветленные последователи Махаяны проводят эти разграничения не для самих себя. Они проводят разграничение для того, чтобы помочь обычным живым существам продвинуться на пути к великому просветлению. К своей природе устремляются стихии, Мы знаем, что четыре стихии – это земля, вода, огонь и ветер, но что имеется в виду под природой? Природа здесь может пониматься в двух смыслах. С философской точки зрения мы можем сказать, что каждая существующая в мире дхарма имеет свою собственную природу или свои собственные признаки. Например, вода имеет признак влажности, огонь – признак тепла, ветер – признак движения, а земля – признак неподвижности. С точки зрения Дхармы Будды, природа соответствует собственной природе, или изначальной природе дхарм. Собственная природа дхарм пуста. Другими словами, согласно Дхарме Будды не существует истинной собственной природы. В буддийской школе Мадхьямика есть такое изречение: «Поскольку веши возникают из причин и условий, нельзя сказать, что у них есть подлинное бытие. Поскольку веши возникают из причин и условий, нельзя сказать, что у них нет бытия». С точки зрения обычных живых существ, явления существуют и обладают своей собственной природой. Дхарма Будды утверждает, что явления (дхармы) не имеют постоянства и возникают из причин и условий. Следовательно, они не обладают подлинным бытием. Мудрость здравого смысла полагает, что четыре стихии существуют и составляют фундаментальную основу всех явлений. Дхарма Будды гласит, что даже четыре стихии возникают из причин и условий, а значит, они сами и возникающие из них явления пусты. Связь между четырьмя стихиями и собственной природой так же близка, как связь между детьми и их матерью. Мы не можем рассматривать четыре стихии, не принимая во внимание их собственную природу. Точно так же мы не можем рассматривать собственную природу, не принимая во внимание четыре стихии. Мать не является матерью без детей, а дети не появились бы на свет без матери. Люди без духовной или философской подготовки видят лишь поверхностные проявления взаимодействующих четырех стихий. Поэтому сознание обычных людей, не практикующих буддизм, постоянно находится под воздействием явлений. Люди, которые практикуют самадхи, или имеют подготовку в других духовных или философских учениях, воспринимают мир в более глубинном аспекте. Они ясно видят четыре стихии, лежащие в основе всех явлений. Они могут ощутить состояние единого сознания – неподвижного сознания. Люди с таким восприятием чувствуют, что они едины со всем миром. Иллюзорная преграда или разграничение между воспринимающим и воспринимаемым уменьшается или полностью исчезает. Конфуцианское изречение точно характеризует человека с таким пониманием мира: «Если кто-то страдает, я чувствую себя так, как если бы его страдания были вызваны мной». Этот подход характерен для христианства. Хотя это и не Чань, все же это глубокое и достойное переживание. Знаменитый монах по имени Сэн-чжао (374-414) написал шастру по «Вималакирти-сутре». В своих шастрах он цитирует следующие положения сутры: «Я вижу, что Татхагата не имеет ни начала, ни конца. Шесть врат остались позади, три мира покинуты». Эти строки описывают опыт Чань. Просветленное существо ясно воспринимает четыре стихии, но понимает, что четыре стихии лишены подлинного бытия. Шесть врат соответствуют глазам, ушам, носу, языку, телу и ментальному сознанию, а три мира тождественны пяти скандхам. Подняться над шестью вратами и тремя мирами означает перестать воспринимать шесть чувств или пять скандх как имеющих истинное бытие. Однако осознание их пустотности не означает, что мы пренебрегаем ими или отвергаем их. Действительно просветленные существа не покидают сансару. Они остаются в мире и помогают живым существам. Но они не считают, что есть такие живые существа, которые нужно спасти. Это – наивысшая Дхарма. Она отличается от остальных традиций, поскольку просветленные последователи наивысшей Дхармы осознают глубинную пустотность явлений и четырех стихий. Они видят, что пустота и явления, возникающие из пустоты, не отделены и не отличимы друг от друга. В «Сутре Сердца» говорится: «Форма неотличима от пустоты, а пустота неотличима от формы, форма это и есть пустота, а пустота есть форма». Просветленные существа видят и существование, и не-существование явлений. Они видят, что все явления постоянно пребывают в движении, и в то же время они видят их неподвижность. Сэн-чжао написал такие строки: Сильны великие настолько ветры, чтоб над высокими вершинами носиться. Движение, описанное в этих строках, берет начало в четырех стихиях. Просветленные последователи Чань не отрицают движения четырех стихий, но в движении они видят не-движение – состояние неподвижности. Чаньское изречение гласит: «На восточной горе идет дождь, но по западной горе бежит вода». Это изречение может быть истолковано с двух точек зрения: с точки зрения состояния единого сознания и состояния не-сознания. В состоянии единого сознания нет разграничений. Мы видим, что восточная гора – то же, что западная. Поэтому когда дождь идет над одной горой, по другой стекают потоки воды. В состоянии не-сознания или состоянии Чань, западная и восточная горы не имеют собственной природы. Нет такой веши, как западная гора, восточная гора или дождь. Не важно, где идет дождь и где бежит вода. На одном уровне можно сказать: «Это есть это» – и: «То есть то», – явления и четыре стихии существуют. Однако на самом деле они лишены подлинного бытия. Есть три уровня рассмотрения явлений: первый уровень включает в себя обычные живые существа, которые пребывают в заблуждении под воздействием явлений. Они не обладают знанием и не могут себя контролировать. Они – рабы движения дхарм. Второй уровень включает в себя практикующих, которые лучше понимают природу явлений. Они сливаются воедино с явлениями. Они не делают отличий между субъектом и объектом. Третий уровень включает в себя просветленных людей. Они освободились от явлений, но при этом не отрицают существование последних. В действительности существует еще один уровень. Архаты Хинаяны освободились из-под власти явлений, но не остались в этом мире. Вместо этого они вступили в великую пустоту – нирвану. Уровень Хинаяны отличается от опыта Махаяны и опыта Чань. Глубинно просветленные люди остаются в мире явлений, но становятся недоступными для воздействия последних. Вновь приведем слова Сэн-чжао: «Хотя вещи двигаются [изменяются], они устойчивы [неизменны]. Хотя вещи устойчивы, они все же двигаются». Другими словами, хотя явления двигаются и взаимодействуют между собой, в основе своей они пусты и неподвижны. Во второй строке говорится, что нет ничего постоянного и вечного. Все явления беспрестанно возникают и гибнут. Есть метод медитации под названием «безмолвное озарение» (безмолвное озарение – это не сикантадза, японский метод «только-сидения»), создание которого приписывается Хун-чжи Чжэн-цзюэ (1091 —1157). Безмолвное озарение включает в себя как движение, так и не-движение. Озарение – это процесс созерцания, и, следовательно, оно подвижно. Аналогично объект созерцания также подвижен. «Безмолвие» – это состояние покоя неподвижности. Только когда люди «безмолвны», или неподвижны, они могут действительно наблюдать истинную сущность движения явлений. Сэн-чжао извлек практическую ценность из идей движения и неподвижности, разработав на их основе метод практики. Следующие строки стихотворения говорят сами за себя: Горит огонь, парит и веет ветер, Первое двустишие содержит упоминание о четырех стихиях, а второе – о шести органах чувств и шести объектах чувственного восприятия. В целом Ши-тоу перечисляет все явления: четыре стихии, пять скандх и восемнадцать областей (шесть органов чувств, шесть объектов чувственного восприятия и шесть чувственных сознаний). В этих двух двустишиях говорится о собственной сущности в мирском смысле, то есть перечисляются признаки четырех стихий и органов чувств – все это мирские признаки, или функции дхарм. Однако, с точки зрения Чань, все эти вещи иллюзорны и преходящи, так как они возникают из причин и условий. Они лишены подлинной собственной сущности. Они лишены подлинного бытия. В согласии с отдельной всякой дхармой Четыре стихии, шесть чувств и шесть объектов чувственного восприятия – все это имеет свои уникальные функции и признаки. Они символизируются листьями в приведенных выше стихах. Что такое корни? Как я говорил выше, есть два типа природы. Первый – это уникальная природа всех дхарм. Она подвержена действию времени и меняется в связи с причинами и условиями. Второй – это собственная природа, или основание всех дхарм. Она неподвижна. Каждая дхарма возникает и гибнет в зависимости от своих причин и условий, но, как у дерева, множество листьев имеет один и тот же корень. Этот корень и есть основание всех дхарм. Он неподвижен. В первом двустишии говорится, что из пустоты возникает бытие. Листья – это дхармы, подверженные влиянию причин и условий. Корень – это пустота, из которой возникают дхармы. Бытие возникает из пустоты. Через бытие мы можем воспринять пустоту. Следующая строка придает этой мысли обратное направление. В ней говорится, что благодаря пустоте мы можем постичь изменчивые дхармы, возникающие из причин и условий. Какое осознание проистекает из медитации? Видим ли мы пустоту в бытии? Или мы видим, как бытие возникает из пустоты? Познаем ли мы сначала пустоту, а затем выглядываем наружу и воспринимаем явления? Или, взирая на явления, мы видим в них пустоту? Преимущественное внимание ко второму подходу, согласно которому бытие возникает из пустоты, присуще пратьекабуддам Хинаяны, которые постоянно вступают в нирвану, так как воспринимают все явления как нереальные. На самом деле корень и листья – одно. Говоря о них, мы используем такие термины: высшая истина и мирская истина – или, в данном переводе, почетное и низкое. Эти два термина выражают одно и то же. Это лишь слова для облегчения выражения понятий. Таково истинное значение строки: «Все ветви, корни – все в один вернется принцип». Высшая истина и мирская истина едины, и все же они взаимодействуют между собой. Это похоже на ситуацию со светом и мраком. Одно не может существовать без другого. Без света нет такой веши, как мрак. Два из них могут существовать одновременно, но ни одно не может существовать без другого. То же самое происходит с аналогией листьев и корней. Наивысшая Дхарма Будды стоит выше всех разграничений. Махаяна смотрит на Хинаяну и ставит ее ниже себя, но Чань смотрит на Махаяну и Хинаяну как на одно и то же. Листья неотделимы от корня, а корень неотделим от листьев. В другой аналогии жена и муж не могут существовать друг без друга. Они поддерживают друг друга. Не может быть жены без мужа и мужа без жены. То же самое имеет место с существованием и пустотой. Существование может быть установлено только по отношению к пустоте. Пустота может быть установлена только благодаря существованию. Пустота принадлежит существованию. Существование принадлежит пустоте. Вместе они образуют взаимодействующую двойственность. Видите ли вы бытие, а затем видите пустоту? Или вы видите пустоту, а затем – бытие? Здесь есть разница. Когда вы занимаетесь практикой, что-то вы должны испытать первым. Когда вы переживаете просветление, какая сущность открывается вашему взору? Обычно, когда люди впервые переживают просветление, первое, что они видят, – это пустота. Это – не окончательное просветление, но все же это начало. В буддизме Тхеравады адепт постигает пустотность путем анализа явлений. Этот тип пустотности называется аналитической пустотностью, но он не относится к опыту Чань. При чаньском просветлении вы постигаете, что бытие не отличается от пустоты. В то же время ни пустоты, ни существования нет. Если вы видите только пустоту, это опыт «внешнего пути». В случае с опытом Чань, явления по-прежнему остаются на своих местах. Вы видите явления и взаимодействуете с ними, но в вашем сознании они пусты. Они пусты, и все же в этот миг они прямо здесь, перед вами. Вышеизложенные взгляды принадлежат буддийской школе Мадхьямика. Мадхьямика считается высшим философским учением, но это главным образом созерцание. Мадхьямика рассуждает – Чань ощущает. Мадхьямика предлагает прямое созерцание тем, чьи взгляды искажены препятствиями. Последователь школы Мадхьямика благодаря рассуждению может непосредственно достичь мудрости, но этот уровень переживания не настолько глубок, как то, чего позволяют добиться методы Чань. Чань расстается с созерцанием и непосредственно практикует и переживает. Однако методы Мадхьямики тоже могут привести к освобождению. На самом деле, лишь те, кто уже обрел глубокий опыт просветления, могут ясно постичь и излагать философию Мадхьямики. Среди сиянья мрак таится, Эти двустишия понятны без объяснения. Во мраке есть свет, в свете есть мрак. Они существуют друг в друге. Это просто для понимания, но среди наших подлинных ощущений нет ничего подобного. Если вы погасите весь свет в комнате, останется лишь мрак. Если вы разведете огонь, будет только свет. Ответьте-ка на такой вопрос: «До вашего рождения вы обладали тем же самым телом?» Каждую секунду вы меняетесь. Сейчас вы уже отличаетесь от того, кем вы были хотя бы минуту назад. Естественно, ваше тело было другим до рождения. Если довести эту мысль до ее логического завершения, возможно, вы признаете, что такой вещи, как «ваше» тело, просто не существует. Вы обнаружите, что то же самое верно по отношению к вашему сознанию. Следовательно, нет и такой веши, как «вы». Однако если вы придерживаетесь только этих представлений и ограничиваетесь ими, это – понимание, характерное для «внешнего пути». Грубая ошибка – не признавать существование «я», видеть одну лишь пустоту. Если бы свет был независим от темноты, темнота исчезла бы после включения лампы. Такая вещь, как темнота, перестала бы существовать. Она бы всегда была яркой. В темноте присутствует свет. Когда я включаю лампу, темнота остается на своем месте. По существу, свет и темнота – это одно и то же. Их нельзя отделить друг от друга. Если я велю кому-то выйти из комнаты, это не значит, что этого человека больше нет на свете. Вещи существуют в противопоставлении с другими вещами. Вещи существуют, поскольку мы проводим разграничения. Люди отделяют волнение от мудрости. Они стараются избегать волнений и обрести мудрость. На самом деле, волнение и мудрость существуют лишь в нашем сознании, поскольку мы противопоставляем их друг другу. Одно существует из-за другого. В конечном итоге, они представляют собой одно и то же. В отрывке из «Сутры Помоста» говорится: «Жизнь и смерть сами и являются нирваной. Волнение само и является мудростью». Это взгляды Махаяны. Эти слова не выражают Дхарму Чань, так как они все же проводят разграничения. Окончательная истина заключается не в том, что жизни, смерти или нирваны нет. Нирвана и сансара, волнение и мудрость – все это одно и то же. В действительности, говорить просто не о чем. В согласии сияние а мрак, Свет и тьма соотносятся друг с другом, но это не значит, что они находятся в устойчивом противопоставлении между собой. Скорее, они взаимодействуют друг с другом. Когда мы идем, наши ноги должны двигаться согласованно. Одна нога должна следовать за другой. Когда одна находится впереди, другая должна быть сзади, и для ходьбы обе ноги должны постоянно двигаться. Они не могут оставаться в одном положении. Вы не можете отделить нирвану от сансары, а мудрость – от волнения. Чань пребывает внутри мира, и в то же время Чань пребывает отдельно от мира. Он отделен от мира, но не удален от него. Я привожу мирские примеры для изложения высшей истины. В конечном итоге, никакие мои слова не могут выразить подлинный смысл. Нельзя сравнить мирскую Дхарму с Дхармой Чань. Нельзя объяснить окончательные, наивысшие принципы. Их нужно пережить самостоятельно. Последователи Хинаяны стремятся покинуть сансару и достичь нирваны. Просветленные последователи Махаяны, хотя они и достигли нирваны, по-прежнему пребывают в сансаре, чтобы помогать другим. Они не отказываются от сансары. Наивысшее учение отличается от этого. Оно гласит, что рождение и смерть суть одно и то же. Для него не характерно отделение рождения и смерти от нирваны или волнения от мудрости. Если волнение и мудрость – одно и то же, означает ли это, что нам не нужно заниматься практикой? Внимание к словам и обдумывание понятий не есть истинный опыт. Для того чтобы действительно понять, что волнение и мудрость – одно и то же, нужно заниматься практикой. Нужно непосредственно постичь это. У всех вещей – свое предназначенье, В этом двустишии говорится о явлениях с точки зрения разграничения. Есть два типа разграничения. Первый – это разграничение с привязанностью. Это – иллюзорное разграничение – волнение. Второй – это разграничение, коренящееся в мудрости. Разграничение, возникающее из мудрости, используется для того, чтобы помогать живым существам. Буддизм иногда говорит о трех великих функциях трех типов кармы – тела, речи и сознания. Просветленная личность использует способности тела, речи и сознания во имя освобождения живых существ. Полностью просветленные существа не проводят разграничений так, как это делают обычные живые существа. Они не проводят разграничений с сознанием привязанности и не имеют дуалистической картины мира. Обычные живые существа считают, что люди, достигшие освобождения, ведут себя как все остальные и точно так же проводят разграничения. На самом деле взаимодействие между просветленными и непросветленными людьми само по себе является разграничением. Полностью просветленные существа не испытывают привязанности к явлениям. Они лишь реагируют на явления, но без сознания привязанности. Такие люди выглядят нормальными. Они едят, спят, ходят, говорят, работают и смеются, однако источник их действий, мыслей и слов – это мудрость, а не привязанность. Они реагируют на явления спонтанно, мгновенно и без рассудочного разграничения. Их действия проистекают от мгновенной интуиции, источником которой является мудрость, а их отклик на потребности живых сушеств является результатом их обетов. Всецело просветленные существа не похожи на деревянных кукол или на зомби. Они наделены полной осознанностью и функционируют без каких-либо ограничений. Как я говорил выше, каждая дхарма обладает двумя собственными сущностями. Одна собственная сущность является общей для всех вещей. Это – пустота. Другая – это специальный признак каждой отдельной дхармы. Это – иллюзорная собственная сущность. Просветленные люди видят пустоту. Они ощущают, что каждая дхарма тождественна всем другим и что между ними нет различий. Просветленные люди также воспринимают и специфические, или иллюзорные, дхармы. Они знают, что каждая дхарма имеет свои признаки. Они – не безумцы. Они знают разницу между огнем и водой; но иллюзорные дхармы не воздействуют и не влияют на просветленных людей. Просветленные люди не подвержены воздействию явлений, однако они взаимодействуют с явлениями. Если вы спросите у просветленного наставника, как его зовут, он ответит вам. В этом смысле он не отличается от вас. Огонь обожжет его тело, но это не имеет никакого отношения к его истинной сущности. Явленья копятся, скрепляют, сочетают. Явления не отделимы от принципа, а принцип не отделим от явлений. Явления содержат в себе принцип. Принцип никогда не отделяется от явлений. В первой строке говорится о том, что внутри явлений присутствует то, что опечатано, покрыто и соединено – все это указывает на принцип. «Меч», «посох» и «стрела» из второй строки указывают на явления – на то, что лежит на поверхности, но возникает из пустоты. Явления содержат в себе принцип. Принцип, находящийся внутри живых существ, иногда называют Татхагатагарбхой. Все мирские дхармы содержат в себе собственную природу пустоты. Непросветленные люди не знают о существовании принципа. После первичного просветления практикующие обычно считают, что принцип, или пустота, существует независимо от явлений. Они рассматривают пустоту как самостоятельную сущность. Это неправильно. Если бы принцип и явления были отделены друг от друга, живые существа всегда оставались бы живыми существами. Они никогда не стали бы Буддами. Состояние Будды было бы недостижимым. Некоторые школы буддизма считают, что есть такие живые существа, которые никогда не достигнут состояния Будды. Буддизм Махаяны не согласен с этим. Все живые существа – это потенциальные Будды. Все содержит в себе природу Будды. Если природой Будды обладают скалы и облака, живым существам также должна быть присуща природа Будды. Если кто-то не верит в Будду, значит ли это, что этот человек не имеет природы Будды? Нет. Не только все живые существа наделены природой Будды, все люди являются также бодхисаттвами. Это объясняется тем, что положение, отношение, поступки и взгляды человека подвержены действию времени. В этой жизни он может не следовать Дхарме Будды, но все же он имеет возможность достичь состояния Будды. Рано или поздно он вступит на путь бодхисаттвы. Многие считают, что есть хорошие и плохие люди, но в конечном итоге все люди вернутся к своей истинной природе. Сходным образом, явления никогда не отрываются от пустоты, вне зависимости от того, насколько они иллюзорны. Без явлений не может быть пустоты. Увидеть пустоту можно лишь внутри явлений. Отдельно от явлений постичь пустоту невозможно. Пусть с первопринципом сольются наставленья; Что бы вы ни читали, что бы вы ни изучали, как бы ни объяснялась Дхарма Будды, все это – лишь искусные наставления. Я могу говорить о просветлении и практике, но это отделено от фундаментального принципа. Пока мы говорим и используем свое сознание, мы должны помнить, что проводим разграничения. Фундаментальный же принцип – это отсутствие разграничений. Что бы мы ни смогли описать, – это лишь условные поучения. Дхарма Будды существует для тех, кто не просветлен. Дао существует для людей, которые все еще идут по пути Будды. Те, кто полностью просветлен, понимают, что Дао – не есть истинный путь. Это – подходящее учение для тех, кто нуждается в наставлениях. Когда птица летит по небу, она не оставляет в нем следов. Следов не было до появления птицы, не останется их и после ее исчезновения. Однако мы говорим о пути птицы. Дхарма, провозглашенная Буддой, и путь, передаваемый патриархами, подобны следам, остающимся позади птиц. Если вы скажете, что есть такая вещь, как путь Будды, это будет ошибкой. Однако если Вы скажете, что такой вещи, как путь Будды, нет, это тоже будет неверно. Мы не должны испытывать привязанности к словам Будды. Будда никогда не говорил, что в его словах содержится окончательная истина. На самом деле он говорил, что за сорок девять лет деятельности наставника не произнес ни единого слова. Его наставления представляли собой лишь искусные методы. Он говорил также, что его слова были лекарством от определенного недуга в определенное время. Глаза открыв, ты потеряешь путь; Принцип и явления – это не полярные противоположности. Они взаимодействуют друг с другом. Если вы полагаетесь на свои глаза, вы не понимаете принцип, лежащий в основе явлений. Если вы полагаетесь на свои чувства и разграничивающее сознание, вы никогда не увидите основополагающую пустоту всех дхарм. Если вы полагаетесь только на свои ноги, вы не узнаете, куда вы идете. Другими словами, если вы занимаетесь практикой без правильного понимания Дхармы Будды, вы собьетесь с дороги на одном из внешних путей. Многие люди практикуют для того, чтобы достичь каких-либо целей. Я всегда говорю практикующим, что цель практики – сама практика. Другой цели нет. Практика сама по себе – это и есть путь. Если в Вашей практике нет целей, ожиданий, привязанностей, то принцип и явления пребывают в согласии между собой. В движении нет близости и дали; Обычно, когда люди начинают заниматься практикой, они спрашивают у меня, сколько времени им понадобится для достижения просветления или для того, чтобы благотворное воздействие практики сказалось на их жизни. Они думают, что посещение затворничеств и групповые занятия сидячей медитацией сократят их путь. Это неверно. Начало – это и есть конец. Если вы пребываете в смятении, вы находитесь в самом начале. Если вы переживаете просветление, вы сразу же оказываетесь в конце. Когда возвращаются волнения, вы снова оказываетесь в начале. Например, Хуэй-нэн достиг просветления еще до встречи с пятым патриархом. Он достиг конца пути еще до начала формальной практики. После того как Хуэй-нэн принял одеяние и чашу и стал шестым патриархом, ему пришлось спасаться от завистливых соперников. Один монах, Хуэй-мин, подошел к нему и попросил наставлений. В этот момент сознание монаха было предано разграничению. Он был начинающим. Хуэй-нэн спросил у него: «Если не думать ни о хорошем, ни о плохом, какова твоя изначальная природа?» Услышав его слова, Хуэй-мин сразу же стал просветленным. И в тот же миг он достиг конца пути. Если вы «понимаете» прямо в это мгновение, вы уже в конце пути. Практикующие не должны испытывать разочарования или волнения. Такие мысли и чувства порождают преграды размером с великие горы и широкие реки. Однако если вы ни к чему не стремитесь и не испытываете ни любви, ни ненависти, вы сразу же достигнете просветления. Те, кто практикует Чань правильным образом, делают это ради самой практики. Люди спрашивают меня: «Если цель практики – она сама, то что делать после завершения практики?» У практики нет конца. Будда, обладавший бескрайней мудростью и заслугами, обучал живые существа. Это и была его практика. Ваша практика не должна иметь никаких целей. Вы не должны думать: «Я хочу стать просветленным. После этого я испытаю удовлетворение». Если вас посещают такие мысли, вы далеки от пути и просветления. Подобные мысли создают на вашем пути непреодолимые горы и реки. Если у вас нет целей и вы просто занимаетесь практикой, это мгновение и содержит в себе освобождение. Есть такое изречение: «Если одна мысль приводит вас в согласие с Дхармой, на этот миг вы уподобляетесь Будде. Если вы пребываете в этом согласии мысль за мыслью, вы продолжаете оставаться подобием Будды. Если хоть одна мысль содержит привязанность, вы удаляетесь от Будды». Последнее двустишие гласит: Взываю: те, кто к тайному стремится: Ши-тоу искренне призывает практикующих не терять времени даром. Когда вы испытываете привязанности или обладаете сознанием приобретения и утраты, вы не сможете понять, что мудрость и волнение – одно и то же. Жизнь коротка, а Дхарма Будды драгоценна, поэтому усердно занимайтесь практикой. Используйте каждый момент бодрствования для практики, вне зависимости от того, на что он тратится – на медитацию или на повседневные занятия. Превратите свою повседневную жизнь в практику. Все остальное – пустая трата времени. |
|
||
|
Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное |
||||
|
|
||||
