• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Еврейский образ жизни, то есть повседневное поведение человека, во всем следующего указаниям Торы, принято считать необычайно трудным. Традиция насчитывает в Торе шестьсот тринадцать заповедей; однако не все достаточно ясно представляют себе, о чем здесь, собственно, идет речь. Прежде всего, как большинство предписывающих заповедей, которые обязывают человека выполнять определенные действия, так и многие запреты не относятся непосредственно к частной жизни человека: это либо общие заповеди Торы, либо предписания всему еврейскому народу в целом. Поэтому от каждого человека не требуется исполнения всех шестисот тринадцати заповедей, лишь небольшое их число относится к нашему повседневному поведению. В то же время, если добавить к перечню заповедей все подробные указания, связанные с их исполнением в определенном месте, в установленное время и т. д., то их общее число достигнет нескольких тысяч. И если рассматривать каждую заповедь в отрыве от остальных, как отдельную обязанность, отдельное бремя для человека, то вся их совокупность во всех подробностях покажется огромным и довольно бессмысленным набором требований, если не устрашающим, то, во всяком случае, весьма утомительным. Но ведь на самом деле все эти подробности — лишь элементы, из которых состоят более крупные единицы, а те, в свою очередь, сложными и разнообразными путями образуют единую сущность. Представим себе на минуту человека, разглядывающего дерево; он совершенно сбит с толку невероятной сложностью его устройства: ведь листья, цветы и плоды дерева состоят из невообразимого числа деталей. Но если человек рассматривает каждую деталь в контексте ее окружения, то она предстает перед ним как необходимая часть единого и прекрасного целого.

Еврейский образ жизни основан на той идее, что святость не может быть определена как некая ограниченная сфера. Связь человека с Б-гом нельзя выделить как нечто особое и возвышающееся надо всем, и невозможно сказать, что святости отведено специальное время и место, а остальная жизнь протекает на другом уровне. Согласно еврейскому мировоззрению святость должна проявляться в каждом из аспектов жизни. Этот подход выражается в сознательных действиях еврея: произнесении молитв, благословений, выполнении правил поведения, а также в соблюдении определенных запретов.

Человек на своем жизненном пути сталкивается со всем многообразием окружающего его физического мира; при этом он может вообще не осознавать того, что над известным ему миром существует множество иных миров, на каждый из которых он влияет своими действиями.

Человек, созданный по образу Создателя, человек, чья душа и тело сообщают ему возможность влиять на духовное и материальное в мироздании, является центральным действующим лицом бытия, и каждое его действие — это творческий акт в мире, где он живет, и в иных мирах, скрытых от его взора. Каждая частичка его тела, все мысли его и чувства связаны с разнообразными силами, действующими во вселенной, которых — неисчислимое множество; и чем глубже он осознает это, тем осмысленней станет выполнять свою задачу в мире, возложенную на него как на еврея.

Система заповедей стройна и гармонична: ее отдельные части можно сравнить с инструментами в оркестре. Гармония, создаваемая этим великим оркестром, влияет на весь мир и призвана его совершенствовать. Если взглянуть на систему заповедей с этой точки зрения, можно понять, откуда берется это громадное количество подробностей и почему еврейская традиция отказывается подчеркивать исключительность одних деталей системы в сравнении с другими. Заповеди как единое целое пронизывают всю жизнь еврея, без исключений, — начиная с момента утреннего пробуждения и кончая отходом ко сну, от рождения до самого последнего вздоха.

Несмотря на то, что все заповеди представляют собой единую систему, среди них можно выделить несколько основных групп: молитвы и благословения; законы, связанные с определенными днями недели, месяца и года; правила о разрешенной и запрещенной пище; законы, определяющие интимные отношения между супругами; правила социальной жизни.

Еврейская традиция установила три основные ежедневных молитвы. В общих чертах порядок этих молитв сходен. Шахарит произносится утром, перед началом дневной деятельности; минха — от полудня до захода солнца; маарйв — с наступлением темноты. Для трех этих молитв три основных периода суток выбраны неспроста: каждому из них свойствен особый духовный настрой. Молитвы связаны с практическими интересами человека: шахарит служит своего рода духовной подготовкой ко всей его деятельности в течение дня; в молитве минха, которой он завершает свои дневные труды, человек напоминает себе о том, что ему вновь следует вступить в соприкосновение со святостью; маарив помогает ему подвести итог прошедшему дню и готовит его к отдыху.

Шахарит, утренняя молитва, сопровождается наложением тфилин; она продолжительней остальных молитв, ибо, по сравнению с ними, содержит целый ряд дополнительных текстов. В целом состав молитв несет на себе отпечаток исторического развития еврейского народа: на каждом этапе его истории молитвенник пополнялся новыми текстами. Так, например, в шахарит включены не только пространные отрывки из Танаха, но и многие молитвы, сложенные в период Второго Храма и в последующие столетия, вплоть до средневековья, а иногда — и в еще более поздние времена. В сущности, во всех этих молитвах заключен двойной смысл: национальный и личный. В случае необходимости молящийся может обратиться к Всевышнему и со своей личной просьбой или с благодарностью, однако весь порядок молитв в целом служит тому, чтобы дать возможность каждому человеку присоединиться к молитве всего народа. Именно поэтому молитвы имеют определенную последовательность и, как правило, каждый обращается к Всевышнему от имени всех евреев; однако есть среди них и такие, в которых человек говорит с Б-гом о своих собственных проблемах. Молитва объединяет души всех молящихся, все евреи становятся ближе друг другу и в своих словах выражают заботу об общем благе. Каждый человек может внести личный мотив в установленный порядок молитв, оставляющий достаточно места для индивидуального самовыражения, однако это не означает, что он вправе обратиться в пределах этого принятого порядка со своим собственным, личным обращением ко Всевышнему. Для подобных индивидуальных молитв определено особое время. Установленные традицией молитвы — это своего рода ежедневные духовные упражнения, сформировавшиеся в результате тщательного многовекового отбора. Они включают в себя медитацию перед молитвой и во время нее, что призвано повысить восприимчивость человека к Б-жественному. И поэтому молитва — не просто произнесение заданного набора слов, но, образно говоря, лестница, по которой человек, отдающийся молитве всей душой, может подниматься от одного духовного уровня к другому.

Помимо этих молитв существуют установленные традицией благословения. Они, как правило, состоят из одной-двух фраз и служат человеку напоминанием о том, что действие, выполняемое им в данный момент, не произвольно, но наполнено глубоким смыслом. Такое благословение произносится перед исполнением почти каждой из заповедей, а также перед тем, как получить какое-либо удовольствие: перед вкушением пищи, вдыханием благовоний и т. д. Основная задача благословений — не дать человеку превратиться в робота, механически производящего бессмысленные операции, напоминать ему, что каждое его действие связано со сферой духовного. Благословение — это краткая декларация о том, что конкретное действие связано со Всевышним и выполняется во Имя Его. Произнося ежедневно по разным поводам определенное число благословений, человек поднимает бытовые, рутинные подробности жизни до высокого уровня святости.

Кроме будних дней с установленной для них последовательностью молитв, есть особые дни недели, месяца и года — это Шабат, праздники и памятные дни. Последние связаны обычно с историческими событиями в жизни народа: это либо дни поста в память о случившихся несчастьях, либо дни радости, когда мы вспоминаем о чудесах, совершенных Всевышним для нашего спасения. Однако самые великие дни — это Шабат и праздники, упоминаемые непосредственно в Торе. Все они отмечены особым торжественным покоем; это дни полного отдохновения от трудов и от любого рода созидательной деятельности.

В Шабат строго запрещаются любые виды работ, и существует глубокая связь между этим святым днем и всем процессом Творения. Подобно тому, как сотворение мира было осуществлено в шесть дней, шесть последовательных этапов, так и шесть будних дней недели отведены для работы, совершаемой человеком в материальном мире по его исправлению, возвышению и строительству, а Шабат — седьмой день — означает возвращение к внутренней, чисто духовной жизни; он подобен седьмому дню, с наступлением которого Б-г завершил творение физического мира и обратился к высшим мирам. Так и человек, сотворенный по образу Создателя, должен продолжать работу по завершению и исправлению первоначального творения, а затем уходить в себя, прекращая свою творческую деятельность в материальном мире и обращаясь к субботнему покою — источнику святости.

Галаха— формальные правила выполнения заповедей — подробно перечисляет все виды деятельности, запрещенные в Шабат. Все эти запреты вытекают из одного общего источника: Шабат — день, когда человек перестает создавать материальное ч мире и погружается в состояние абсолютного покоя. Отсюда следует, что он должен прекратить не только творческую деятельность в физическом мире, но и любое творчество в смысле духовном. Потому-то даже тикун — усовершенствование мироздания, в том числе и своей собственной души и врачевание ее ран, — должен быть приостановлен в Шабат. Цель Шабата — подведение итогов всему, сделанному за шесть предыдущих дней, и освящение прошедшей недели. Таким образом, Шабат — венец всего недельного периода; это день, предназначенный для наслаждения выполненным за предшествующие шесть дней в материальной и духовной сферах. Иными словами, Шабат освящает и возвышает все, сделанное прежде, и ведет к новому подъему в наступающей неделе.

Закон требует от нас пребывания в покое и прекращения обычных занятий и в праздники, хотя они и не связаны, подобно Шабату, с идеей творения Всевышним мира за шесть дней. Праздники связаны с иным периодом времени — с еврейским годом, они служат ежегодными напоминаниями о событиях в жизни народа, чья история — это история проявления Б-жественного в мире. В эти дни допускаются некоторые послабления по сравнению со строгостью Шабата; тем не менее, основное направление праздников то же: к покою и духовной сосредоточенности. Каждый праздник отличается своими неповторимыми особенностями, у каждого — своя сущность; все они отмечаются по-разному и предполагают особый настрой души. Год начинается с Песаха — дня духовного и национального рождения народа; затем наступает Шавуот — день дарования Торы, день Б-жественного Откровения на горе Синай; праздник этот символизирует, кроме того, преодоление всяческих трудностей и препятствий. За ним следует Сукот — праздник урожая, в духовном смысле являющийся символом зрелости, плодотворного труда и награды за него.

Йом-Кипур — День Всепрощения — это одновременно и день строгого поста, и Суббота суббот; по значимости своей он превосходит Шабат. Йом-Кипур приносит евреям прощение за их грехи и провинности. В этот день низший, материальный мир возносится не только над течением физического времени, но и, в некотором смысле, над всеми законами, управляющими человеческой жизнью. В Йом-Кипур прекращаются любые занятия, евреи не едят и не пьют, ибо в этот день человек поднимается над физическим миром и вступает в контакт с Б-жественным Абсолютом, преодолевая свое прошлое; благодаря даруемому ему Всевышним прощению он начинает свою жизнь сначала.

Праздники и памятные дни требуют от еврея целого ряда действий, которые могут показаться трудновыполнимыми; они вытекают из главной идеи каждого из этих дней. И чтобы человек мог воспользоваться духовными сокровищами, которые предлагает ему праздник, он должен полностью сосредоточиться на его идее и ее символических обозначениях, настроиться таким образом, чтобы попасть ей в резонанс. И тогда многочисленные и сложные требования Торы перестанут казаться ему тягостными и выполнение их станет естественной реакцией его души на повторяющуюся из года в год встречу с Б-жественным.

Заповеди и установления валахи — еврейского законодательства, — определяющие, что разрешено и что запрещено употреблять еврею в пищу, свод которых определяется в иудаизме понятием кашрут, являются выражением уже известного нам принципа: человек не может жить возвышенной и благородной духовной жизнью, если его тело не подготовлено к этому подобающим образом. Можно сказать, что предписания о дозволенной и запрещенной пище определяют своего рода диету святости, позволяющую еврею извлекать максимальную пользу из взаимоотношений его души и тела. Употребление в пищу того, что запрещено Законом, — это не только нарушение заповеди и, следовательно, вступление в союз с силами зла, но и действие, наносящее конкретный вред всей системе отношений между душой и телом. Все съедобное подразделяется на несколько категорий: неорганическая пища, растительная, животная; причем каждая последующая характеризуется все более строгими требованиями, предъявляемыми к ее приготовлению и употреблению. Так, все, относящееся к самому низшему уровню — неорганической пище, — можно есть без каких бы то ни было ограничений, ибо область неживой материи наименее чувствительна к различиям между святостью и нечистотой. Что касается растительной пищи, ограничения распространяются лишь на продукты, выращенные в Земле Израиля, чья особая святость влияет и на них; все выращенное за пределами Святой Земли можно есть в любое время.

Гораздо подробнее определяет Галаха правила питания мясом животных, птиц и рыб. К этой категории продуктов относится наибольшее количество запретов — от менее строгих к более строгим. Все беспозвоночные запрещены в пищу. Большинство рыб, имеющих чешую и плавники, разрешены; при этом рыба не требует какого-либо особого способа приготовления. В Галахе перечислены кашерные виды птиц; причем птица должна быть умерщвлена таким способом, при котором страдания ее будут минимальными; из тушки следует удалить всю кровь. Исполнение всех этих требований должно наилучшим образом подготовить мясо птицы для его употребления в пищу евреями. Еще более строгие правила установлены в отношении мяса животных, лишь небольшое число которых является кашерными. Процесс забоя животного и предварительной обработки его мяса определен традицией во всех подробностях. Смешивание некоторых видов пищи, в том числе молочного с мясным, запрещено.

Вообще запрещение смешивать различные по своей сущности вещи — общее правило Галахи, относящееся не только к пище* (— Например, запрещено носить одежду, изготовленную из материала, включающего в себя и шерсть, и лён). И так как мы не всегда можем различить границу между духовными сущностями разных предметов, Тора помогает нам в этом, поддерживая в нас тем самым определенную степень чистоты. Смысл этого — приведение всего материального в мире с помощью тикуна к совершенству; тикун — это обнажение сущности вещи, прояснение цели, для которой она создана. Когда человек ест, он не просто уничтожает пищу, в процессе переработки которой извлекает пользу для своего тела, — он совершает тикун: освящает еду. Вот почему употребление некашерной пищи является в духовном смысле падением человека.

Подобно этому есть и пить в Шабат и в праздники — это гораздо больше, чем просто удовлетворять физиологическую потребность; есть и пить в эти дни — заповедь. Ибо Шабат и праздники благоприятствуют возвышению сущностей этого мира и приближению их к Создателю. Во времена Храма ритуальное жертвоприношение сопровождалось трапезой, во время которой человек приобщался к святости. В наши дни стол, за которым еврей вкушает пищу, служит ему подобием храмового жертвенника; пища эта становится человеческой плотью, и еврей в своей службе Всевышнему с новой энергией возносит ее до уровня святости. И поэтому следует относиться и к пище, и к процессу еды с крайней осторожностью, не забывая о том, что цель трапезы — освящение материального.

С подобных же позиций иудаизм трактует и отношения между полами. Наша традиция не рассматривает секс как нечто порочное или постыдное; напротив, она относится к нему как к сфере человеческих отношений, в которой могут и должны проявиться высокая духовность и святость. Именно заключенной в этих отношениях святостью и объясняются наложенные на них ограничения. Ибо даже каждый из миров символизирует, среди прочего, мужское или женское начало, а отношения между мужчиной и женщиной в нашем мире являются отражением происходящего в высших мирах. Вот почему эти отношения так мощно воздействуют на душу человека. А если вспомнить, что их основной целью является воспроизведение потомства, то становится совершенно ясным, почему необходимо относиться с особым вниманием и осторожностью ко всему, связанному с сексом. Вообще говоря, иудаизм не рассматривает интимные отношения между мужчиной и женщиной лишь как средство продолжения человеческого рода, исполнения заповеди «плодитесь и размножайтесь». Союз между ними приводит к созданию основной социальной единицы — семьи, в рамках которой происходит развитие личности каждого. Иными словами, одинокий человек в духовном смысле несовершенен; идеальная человеческая сущность всегда состоит из двух частей — мужчины и женщины. И хотя у каждого из них своя функция в семье, лишь вместе они могут достичь совершенства. Поэтому естественно, что сексуальные отношения вне брака недопустимы. Этот запрет основан на том, что они препятствуют исполнению человеком Б-жественного замысла.

Хотя заповедь «плодитесь и размножайтесь» — не единственная цель интимных отношений между мужчиной и женщиной, принципиально важно, чтобы эти отношения предусматривали бы возможность деторождения. В этом заключается еврейский подход к святости, которая олицетворяет собой способность к росту и плодоношению. И наоборот: все, лишенное способности к размножению, все, не связанное с созданием нового, символизирует порок, смерть и зло.

Многие запреты, наложенные на сексуальные отношения, преследуют, главным образом, цель ограничить их рамками семьи, связью между мужем и женой для достижения ими святости и совершенства и создания новой жизни. Когда сексуальность выходит из-под контроля, она лишается внутреннего смысла и половые отношения превращаются в разврат, ибо приводят к злоупотреблению Б-жественными силами, которыми наделен человек. Поэтому законы чистоты семейной жизни и время, отведенное мужу и жене для близости, установлены так, чтобы использовать эти силы для восхождения человека на более высокий духовный уровень.

Фундаментальное в иудаизме понятие тикун относится также и к сфере социальной; это выражается в стремлении к усовершенствованию общества, в котором человек живет. Тора не просто перечисляет заповеди, относящиеся к этой сфере, — она полностью определяет весь характер общественного поведения еврея. Тора не только не стремится увести его от действительности, от реальных жизненных проблем, — она настойчиво призывает его постоянно заботиться о благе общества, побуждает поддерживать любое созидательное начало, направленное на его укрепление. Любой поступок, совершенный против общества, считается предосудительным независимо от того, содержится ли в Торе особый запрет на подобное действие. Человек обязан относиться к себе критически, в то время как в других людях он должен искать прежде всего положительные черты. Он постоянно должен помнить о том, что создан по образу и подобию Всевышнего и поэтому причинить ближнему боль — все равно что посягнуть на Б-жественный образ. Запрещается не только рукоприкладство, но и ложь, воровство, злословие и т. д. Такие грехи, как оскорбление ближнего, клевета и распространение слухов, считаются в определенном смысле более серьезными преступлениями, чем нарушения религиозных ритуалов. И не зря было сказано, что в Йом-Кипур прощаются только грехи, совершенные человеком против Б-га, но не проступки по отношению к другим людям. Тяжесть грехов этой категории двойная: совершивший их причиняет зло и человеку, и Б-гу, и до тех пор, пока грешник не загладит вину перед своим ближним, он не может рассчитывать на прощение Всевышнего.

Тора возлагает на человека особые обязанности по отношению к членам его семьи: у родителей существует долг по отношению к детям, те, в свою очередь, должны почитать отца и мать, а все вместе должны заботиться не только друг о друге, но и о всех родных и близких. В традиции издавна укоренилось выражение гмилут хасадим (дословно «дарование милосердия»), означающее призыв к совершению добрых дел — одно из важнейших требований Торы. Каждый член общины обязан оказывать нуждающемуся материальную и духовную поддержку, участвовать в ликвидации последствий любого несчастья, происшедшего с отдельным человеком или с общиной. Это приводит нас к существенному принципу иудаизма: отдельная личность и целая община должны обладать чувством собственного достоинства. Это самоуважение уходит своими корнями в любовь к человеку как таковому, которая присутствует в простых, будничных отношениях между людьми и выражается, в частности, в стремлении помочь каждому упавшему встать на ноги. Традиция предписывает также уважать умерших* (— Так, например, строжайше запрещены вскрытие и кремация трупа) которых положено хоронить по определенному обряду, малейшее отступление от которого — великий грех. Это, разумеется, не означает, что в иудаизме существует культ мертвых. Просто почет и уважение, которые оказывались человеку при жизни, продолжают воздаваться ему и после того, как душа его покинула тело, которое было воплощением Б-жественного образа.

Во всех вопросах общественной жизни каждый еврей обязан не только избегать совершения поступков, которые могут принести вред другим, но и делать все для того, чтобы быть максимально полезным для окружающих. Так, существует традиция отдавать десятую часть своих доходов бедным и оказывать помощь любому нуждающемуся. К каждому человеку еврей обязан относиться так, как будто тот является целым миром, с той же благоговейной любовью, с которой он встречает проявления Б-жественного.

Точно так же еврей обязан относиться ко всему своему народу, смотреть на него; как на одну большую семью, ощущать ее единым целым, состоящим из неразрывно связанных между собой частностей. Эта народная общность — не просто арифметическая сумма ее составляющих, но живой организм, и, поднимаясь по лестнице святости, душа еврея может достичь уровня, на котором сливаются воедино все души сыновей Израиля. Уровень этот, как уже упоминалось ранее, именуется Кнесет Исраэль — собрание еврейских душ, и является воплощением Шхины — Б-жественного присутствия в мире.

Взаимосвязь еврейских душ подобна взаимосвязи органов человеческого тела, и чем выше уровень души, тем острее ощущает она боль каждой клетки этого единого организма, ибо является частицей Шхины, одухотворяющей все мироздание.