• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

ЮРИЙ ГАВРИЛОВ – спартаковская звезда 1970–1980–х. Полузащитник, своей игрой родивший поговорку: «Не знаешь – что сделать с мячом, отдай Гаврилову». Гавриловский пас, как и гавриловский острый язык, помнят до сих пор. Сегодня он по – прежнему одна из главных звезд «Спартака», но только ветеранского. Юрий Васильевич, как и в лучшие годы, остается таким же ярким не только на поле, но и за его пределами.

По установленному порядку мне полагалась от клуба квартира. Чтобы человек мог ее выбрать, выдавались специальные смотровые ордера. Ты его берешь и идешь, смотришь, что за апартаменты. И как – то так получалось, что ни одна из тех квартир, которые предлагали, мне не нравилась.

Однажды после тренировки возвращаю очередной ордер начальнику команды Николаю Петровичу Старостину. Не подошла опять. Николай Петрович сообщает об этом главному тренеру – Бескову. Тот уже не выдержал моей привередливости и вспылил: «Надоел этот Гаврилов! Пусть скажет, где ему нужно, а мы уж как – нибудь оформим».

Старостин возвращается ко мне из тренерской:

– Говори, где ты хочешь квартиру. Решим вопрос.

Ну а откуда я знаю, где она должна быть? Ведь нужно, чтобы понравилась.

– Да мне бы, – отвечаю, – где – нибудь напротив Кремля.

Николай Петрович почему – то не сразу сообразил, что я шучу. Пошел к Бескову: Гаврилов рядом с Кремлем квартиру хочет. Бесков кричит:

– Да пошел он куда подальше! Там и строительства нигде нет. Хрен ему, а не квартиру!

Старостин снова приходит к нам в раздевалку:

– Ты, Гаврила, заканчивай шутить, а то со своими шуточками так и умрешь под забором.

– Да, – отвечаю, – под кремлевским.

Но квартиру мне все же дали, а вот машину я в «Спартаке» получил благодаря случаю. Мой отец – безногий инвалид войны – ездил на «Запорожце» с ручным управлением. Как – то раз он уехал отдыхать в санаторий в Рузу, а меня попросил присмотреть за машиной. И в этот же день нам надо было заезжать на базу в Тарасовку. Я вообще – то хотел ехать на клубном автобусе, как обычно, но тут мне звонит Серега Шавло. Говорит, что опаздывает к отходу автобуса, и просит предупредить Бескова, что задержится. Я ему отвечаю, что это не проблема. Пусть подъезжает, как успеет, поедем с комфортом. Серега приезжает ко мне, и мы с ним на отцовом «лимузине» едем в Тарасовку. И даже успеваем быстрее всех остальных, поскольку автобус по дороге петляет, подбирая игроков.

Вообще – то на базу всем было запрещено заезжать на собственных машинах, да они тогда и не у многих были. Но меня охрана хорошо знала, пропустила, и я перед корпусом поставил свой «Запорожец» рядом с «Мерседесом» Константина Ивановича. И ушел к себе в номер.

А ведь лето, все окна открыты. И я вскоре слышу, как на балкон выходит Бесков. Видит такую картину перед корпусом и начинает возмущаться, что за нахал осмелился поставить сюда это чудо на колесах да еще с инвалидным значком!

Ему кто – то сообщает: «Гаврилов приехал». Константин Иванович зовет Старостина и говорит тому:

– Николай Петрович, да дайте вы этому Гаврилову уже машину. А то ездит на инвалидной коляске, позорит «Спартак».

Так мне дали шестую модель «Жигулей», редкость по тем временам. Мне потом ребята говорили: «Дай нам напрокат свой «Запорожец», может, и нам чего перепадет».

Николай Петрович и сам был остер на язык. Мы как – то раз летели из Испании, и я в аэропорту в duty free на оставшиеся песеты купил в подарок друзьям бутылок пять «мартини» и «чинзано». Сложил их аккуратно в свою спортивную сумку и решил первым пройти таможенный контроль, чтобы внимания начальства к себе не привлекать. И только подхожу к таможенникам, как за мной тут же появляются Бесков со Старостиным. А у нас тогда со спиртным очень строго было. Если бы Константин Иванович узнал про бутылки – беда! Осторожно ставлю сумку на ленту, но там ведь пять литров! Как ни старайся, все равно звенят. Бесков заинтересовался этим звоном, заглянул даже в монитор у таможенника, но там ничего не разобрать без подготовки. Полосы темные идут по сумке, а что это такое – не поймешь.

Багаж мой с другой стороны выехал, стараюсь осторожно поднять сумку. И опять не получается: все равно что – то там внутри звякнуло.

– Ну все, – думаю, – сейчас точно спросят, что у меня там сложено.

И только делаю шаг, Старостин сзади мне:

– Гаврила, ты давай поосторожней, вымпелы не побей.

Мой партнер по сборной СССР Тенгиз Сулаквелидзе – неистощимый кладезь разных историй. На базе сборной в Новогорске главный тренер Эдуард Васильевич Малофеев однажды за завтраком поздравлял Тенгиза с днем рождения. У администратора были записаны даты рождения всех сборников, и с его подачи тренер каждому говорил какие – то добрые слова. И вот он желает Сулаквелидзе здоровья, успехов и всего прочего. А тот отвечает:

– А у меня уже был.

Малофеев думает, что, может, ошибся где – то, но все равно заканчивает поздравление и отходит. А мы сидим за одним столиком: Сулаквелидзе, Кипиани, Дараселия и я. И Тенгиз спрашивает у Кипиани:

– Дато, чего он от меня хотел?

– С днем рождения тебя поздравлял.

– У меня уже был день рождения.

– Как «был»?! – не выдерживает Кипиани. – Мы год назад тебя в Тбилиси на базе в этот же день поздравляли. Пойди в номер, посмотри паспорт: когда у тебя день рождения!

Сулаквелидзе без слов встает и уходит. Возвращается через несколько минут: точно – сегодня день рождения.

– А почему тогда он меня вчера поздравлял?

– Кто, Сула?

– Жена! Я из дома уходил, он сказал: поздравляю, желаю здоровья!