• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

АЛЕКСЕЙ ПАРАМОНОВ – еще одна легенда московского «Спартака», один из самых уважаемых ветеранов отечественного футбола. Заслуженный мастер спорта, олимпийский чемпион 1956 года. Многократный чемпион и обладатель Кубка СССР. Долгое время являлся вице – призидентом Российского футбольного союза, одним из видных футбольных функционеров страны.

Когда в 1947 году я пришел в «Спартак», главным тренером в нем был эстонец Альберт Генрихович Воль – рат. Человек очень интересный. За это говорит хотя бы тот факт, что до «Спартака» он работал не где – нибудь, а в «Барселоне» и «Арсенале». До нынешних времен никто из специалистов, тренировавших в нашей стране, никогда не имел такого послужного списка. И все бы хорошо, но больно уж Альберт Генрихович злоупотреблял спиртным. Бывало, что мы по несколько дней не видели его на тренировках, хотя Вольрат с семьей жил тут же в Тарасовке в отдельном домике. Иногда его жена ходила по базе и искала его:

– Алик, Алик!

А он отсыпался в большой бетонной трубе, забытой на территории, когда делали канализацию.

Установки перед матчами он делал уникально краткие и никому постороннему точно не понятные:

– Играть надо и на форточку, и на пас, и на яму!

Что означало: отдавать на свободное место, больше пасовать и стараться освобождаться от опеки.

Разборы после игр проводил обычно его помощник, известный до войны центрфорвард Петр Ефимович Исаков, который, как правило, повышенное внимание уделял своему коллеге, Виктору Семенову. Он говорил:

– Вот, Семенов, на двадцатой минуте вы ударили из выгодной ситуации мимо ворот. На тридцать пятой у вас выбили мяч, а на сороковой вы не смогли сделать точный пас.

И так проходится по всему матчу. Однажды Семенов не выдержал:

– Петр Ефимович, а у вас там не написано, что я на сорок пятой минуте пукнул?

За что его, конечно, тут же выгнали с тактического занятия.

Одним из самых значительных событий в моей жизни стали Олимпийские игры в Мельбурне, где мы завоевали золотые медали. Домой из Австралии мы плыли на теплоходе «Грузия». Двадцать дней в океане от Мельбурна до Владивостока, а потом еще две недели на поезде ехали через всю страну. Чем заняться на теплоходе в океане?

Каждый проводил время по – своему.

Была компания, состоявшая из Тищенко, Огонькова, Татушина, Нетто. Они эти три недели просидели в каюте, где всю дорогу играли в карты и пили сухое грузинское вино. С последним у нас на «Грузии» проблем не было никаких. Шеф – повар на теплоходе, по фамилии Абудейко, был безумный футбольный болельщик, готовый для своих кумиров на все. Я сам видел, как удивленная уборщица после прихода в порт вытаскивала из каюты мешок пустых бутылок.

По вечерам на теплоходе устраивали танцы. Сергей Сальников на одном из таких вечеров познакомился с чешской гимнасткой Басаковой. И настолько она ему понравилась, что он решил ей сделать подарок. А что подаришь посреди океана? И тогда Сергей вытащил из чемодана туфли, которые купил для жены на премиальные в Австралии, и подарил их. Но только он забыл, что в телефонном разговоре с Москвой уже сообщил своей Нине о покупке этих туфель.

И вот он приезжает домой, разбирает чемодан. Жена смотрит, как это происходит, но чемодан уже пуст, а обещанные туфли так и не появились.

– Такого скандала у меня в жизни не было, – вспоминал потом Сальников.

Во Владивосток мы прибыли уже в конце декабря. И Новый, 1957 год пришелся как раз на нашу поездку в олимпийском поезде. Вообще – то, олимпийский поезд – это условное название. На самом деле их было два: делегация у нас в Мельбурн ездила представительная, все в один состав просто не поместились.

Остановки поезда были частые, на каждой большой станции торжественные встречи. Приходили люди, дарили подарки. Мне запомнилось, как на какой – то станции пришел дед и принес в подарок футболистам ведро самогона. Самое натуральное ведро. До Москвы этот самогон, конечно, не доехал.

За неимением других развлечений, как и во всяком поезде дальнего следования, у нас, разумеется, пили. Тем более в Новый год.

Мы дружили с ватерполистами и частенько проводили время с ними. И вот 31 декабря мы встречали Новый год и решили – Нетто, Сальников и я – пойти к друзьям. Но мы ехали в первом вагоне, а они – в шестом. Я взял из наших запасов бутылку красного вина, потому что вроде как в гости с пустыми руками не ходят, и мы пошли.

Продвигаемся по вагонам, а в каждом купе сидят спортсмены и тоже празднуют. Футболистов все очень любили, практически из каждого купе, мимо которого мы шли, раздавалось:

– А, футболисты! Заходите к нам!

И, естественно, везде нам наливали. Вот помножьте шесть вагонов на количество купе в каждом, и поймете, сколько в нас было, когда мы добрались до ватерполистов. А еще перед самым финишем мы, как назло, повстречали руководителя нашей делегации Постникова. У которого тоже немного, но серьезно посидели.

В общем, к шестому вагону я был уже чуть тепленьким.

Проснувшись утром, мучительно пытаюсь вспомнить, что было вчера. И обнаруживаю, что волосы у меня на голове стоят буквально колом и вся голова в чем – то красном, но не болит. «Ну, – думаю, – отметили праздник». Гляжу, напротив спит Толя Масленкин.

– Толя! – бужу его. – Что вчера было – то?

Он рассказывает, что у ватерполистов мы веселились вовсю. И я в разгар праздника для смеха вылил себе на голову целую бутылку красного, что действительно всех очень обрадовало. Делать нечего, пошли в туалет. Толя там полил мне на голову воды, я отмылся, но больше никогда так праздники не отмечал.