• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

В самый тяжелый для СССР период Великой Отечественной войны – в конце 1941 года – Красная Армия стала получать первую ощутимую помощь от стран антигитлеровской коалиции, в виде поставок армейских автомобилей, полугусеничных боевых машин, специальной автотехники, разнообразных комплектующих и оборудования. Поставки эти в период войны осуществлялись в соответствии с американским государственным законом о ленд-лизе (Lend?Lease-дословно переводится как «заем-аренда»), который представлял собой передачу из Соединенных Штатов Америки своим союзникам взаймы или в долгосрочную аренду различной военной техники, вооружения, оборудования, материалов и продовольствия, финансировавшихся из госбюджета США. При этом потерянная или пришедшая в негодность в ходе боевых действий техника возврату не подлежала, а оставшиеся по окончании войны автомобили следовало возвратить или оплатить их стоимость, с учетом амортизации.

На поставки по ленд-лизу регулярно составлялись международные соглашения с перечнями необходимой техники и материалов. С Советским Союзом первый такой договор о поставках по ленд-лизу был подписан в сентябре 1941 года. Помощь по ленд-лизу получали более сорока стран, а общий объем поставок составил в итоге 46 миллиардов долларов, в том числе для СССР – 9,8 миллиардов.

Первая партия военной автомобильной техники по ленд-лизу поступила в Советский Союз уже в ноябре-декабре 1941 года из Великобритании, которая тогда и сама входила в число стран, получавших помощь из Америки. Из Соединенных Штатов военная техника стала поступать несколько позже – с января 1942 года и продолжала доставляться до сентября 1945 года. В 1943–1944 годах небольшие партии полноприводных машин приходили также из Канады.

В Советский Союз ленд-лизовская автомобильная техника поступала тремя путями: первый – Северный морской путь пролегал в порты Мурманск и Архангельск, второй – самый безопасный Персидский коридор включал морскую доставку грузов в порты Персидского залива и далее сухопутным путем через Ирак и Иран, а по третьему – Тихоокеанскому пути поставки осуществлялись на советский Дальний Восток и Камчатку с последующей железнодорожной доставкой через весь СССР на запад.

Автомобили поступали как в собранном виде, так и (преимущественно) в наборах комплектующих изделий (так называемых машинокомплектов). Из них часть американских и британских машин собирали на четырех временных импровизированных заводах ТАР в Иране и Ираке и далее перегоняли на территорию СССР своим ходом.

Часть ленд-лизовских автомобилей собирали на Московском и Горьковском автозаводах, Ульяновском автосборочном и заводе имени КИМ, на различных авторемонтных предприятиях, главным образом – военного подчинения. В конце войны их начали собирать также в полуустроенных цехах авторемонтных матерских «Даймлер-Бенц» в Белоруссии, выросшего затем в Минский автомобильный завод. Доля собранных вне США ленд-лизовских автомобилей составляла примерно 2/3 от их общих поставок в СССР.

С получением нашей стороной первых партий британских и американских автомобилей создалось впечатление, что союзники пытаются в первую очередь сбыть свои обычные коммерческие машины, приспособленные для военных целей и аналогичные простой продукции советских заводов. Среди них были заднеприводные двухосные грузовики «Остин» моделей «К30» и «К-3», «Бедфорд» серии «Q», «Альбион ВY3» и «Лейланд Ритривер» с колесной формулой 6х4. Американцы, аналогично, в первых же партиях отправили в Союз порядка 600 своих «бантамов», не взятых собственной армией, такие же пробные «Виллис-МА», а также слегка доработанные коммерческие автомобили образца 1939–1940 годов.

Лишь с середины 1942 года в СССР стали поступать более совершенные специальные армейские автомобили, серийный выпуск которых был налажен в США, Великобритании и Канаде. Среди них были новые американские джипы «Виллис-МВ» и «Форд», заднеприводные армейские 1,5–2,5–тонные грузовики «Форд G8Т» и «Интернэшнл» серий «К» и «КR», легкие многоцелевые машины «Додж-Т-214», полноприводные двухосные грузовики «Мармон-Херрингтон НН6» и «Шевроле» серии «G-7100», трехосные «Джи-Эм-Си ССКW-352/353», «Интернэшнл М-5–6», «Студебекер US6», а также тяжелые трехосные грузовые автомобили «Мак», мощные эвакуаторы и танковые тягачи с колесной формулой 6x4.

Из Англии поступали бескапотные грузовики «Форд» моделей «WОТ6» и «WOТ8», «АИК-Матадор», «Бедфорд QL» (4х4) и трехосные 102–сильные дизельные тягачи «Скаммелл», из Канады – коммерческие 3–тонные капотные машины «Додж-Т-110L» и полноприводные бескапотные 1,5– и 3–тонные автомобили «Форд», «Шевроле» и «Джи-Эм-Си» серии «СМР», оборудованные в основном различными мастерскими и походными зарядными станциями.

В 1945 году из США начались поставки легких армейских амфибий «Форд GРА» и трехосных плавающих машин «Джи-Эм-Си DUCW-353». Кроме того, в Красную Армию поступали американские армейские легковые машины, самосвалы, автоцистерны, различные виды спецтехники, мотоциклы, прицепы и полуприцепы, а также многочисленные комплектующие ко всей ввозимой технике.

Таким образом, в Советский Союз довольно неожиданно, а главное – бесплатно, поступило огромное количество зарубежных военных автомобилей, на закупку даже опытных образцов которых достаточных средств в то время не имелось и поставки которых в иных условиях вряд ли вообще были бы возможны.

Но здесь уже имела место и другая крайность. На страну, и в первую очередь – на армию обрушился огромный разномарочный поток сложной и непонятной автомобильной техники порядка 60 типов и полусотни наименований производства около 30 различных фирм, оперативно разобраться в которой оказалось весьма трудно.

Уже в конце 1941 года в ГАБТУ Красной Армии и в НАТИ началась большая и срочная работа по адаптации иностранного автопарка к советским условиям, зимним морозам, бездорожью и плохому топливу, и – с другой стороны – по обучению наших тогда весьма безграмотных технически шоферов правильному обращению с более сложной и капризной заграничной техникой. В институте НАТИ были исследованы и испытаны ленд-лизовские машины наиболее распространенных марок и разработана документация по их эксплуатации и доходчивые инструкции для водителей по обращению с ними.

При переводе иностранных машин на некачественное топливо и масло, частом отсутствии надлежащего технического обслуживания и необходимости перевозки увеличенных объемов грузов в более тяжелых и суровых условиях, советские нормативы часто предусматривали изменение базовых параметров большинства ленд-лизовских автомобилей (мощность, собственная масса, полезная нагрузка, скорость движения и другие). По большому счету, вынужденное использование некачественного низкосортного бензина приводило к повышенной детонации и ускоренному массовому выходу иностранных двигателей из строя. То же самое возникало и при повышении грузоподъемности – машины не выдерживали, ломались. Кстати, в отечественной документации по ним в ряде случаев появились и упрощенные русифицированные обозначения некоторых зарубежных моделей, не соответствовавшие оригинальным обозначениям заводов-изготовителей.

Статистика автомобильного ленд-лиза до сих пор остается неточной и противоречивой. Это можно объяснить вполне естественным желанием сторон преувеличить свою щедрость и, напротив, приуменьшить свою зависимость от более развитых стран. На практике, разночтения часто возникали из?за разной системы учета по количеству отправленных или доставленных в порты назначения машин (с учетом или без учета потерь в пути), по дате окончания Великой Отечественной войны или по последним фактам поставок до 20 сентября 1945 года, с учетом спецтехники, двигателей, прицепов, комплектов запасных частей или без них. Американцы учитывали отгруженные машинокомплекты, как готовые автомобили, а в СССР часть ленд-лизовских машин, собранных на автозаводах, часто вводилась в общий объем их собственной продукции. Иностранные автомобили, поступавшие в народное хозяйство, в военной статистике тоже зачастую не принимались во внимание. Нередко реальные объемы поставок подменялись цифрами, указывавшимися в предварительных протоколах. Так или иначе, точно установить действительные объемы автомобильных поставок по ленд-лизу в СССР не представляется возможным.

В общей сложности, в СССР по ленд-лизу было поставлено 312,6 тысячи автомобилей, из которых 62 % почему?то считались тягачами, а на грузовики приходилась нереально малая доля в 23,8 %. При сравнении с более подробными американскими данными по каждому типу машин здесь явно прослеживался серьезный недоучет многих видов автотехники. По зарубежной статистике, данные отправленных в СССР автомобилей также разнятся – от 401,6 до 477,8 тысячи автомобилей.

По наиболее подробным данным Госдепартамента США, за период с 22 июня 1941 года по 20 сентября 1945 года из США по всем договорам в рамках ленд-лиза в СССР было отгружено в общей сложности 439 367 автомобилей всех видов, из них прибыло к местам назначения – 411 819 машин, а потери в пути составили цифру в 14 747 единиц. Из этого количества 362 288 машин (88 %) составили грузовые автомобили всех типов, включая тяжелые амфибии, но – без мастерских, тягачей и эвакуаторов и прочей спецтехники, и еще 43 728 джипов всех марок (10,6 %). Наибольшая доля приходилась на 2,5–тонные грузовики – 199 937 единиц, за ними следовали грузовые машины 1,5–тонного класса – 151 043 экземпляра. Из Великобритании и Канады до 30 апреля 1944 года в СССР поступило 9853 автомобиля, однако по нашей статистике их также поступило гораздо меньше.

В их облике чувствовалась мощь и сила, а военная выправка проглядывала сквозь любые гражданские покровы. Появившись по странной прихоти судьбы, они почти сразу же покинули родину. Зато на чужбине приобрели популярность, о какой не могли и мечтать: на огромной территории 1/6 части суши Земли на них официально равнялись, пусть негласно; им подражали, пусть не афишируя этого. Уже в преклонном возрасте некоторым из них посчастливилось сделать настоящую кинокарьеру. А уж в народе их откровенно любили и ценили очень высоко. В целом, в истории страны они оставили огромный след, который, увы, оказался основательно стерт временем и обстоятельствами и за много прошедших десятилетий оброс всевозможными легендами.

Судьба американских грузовиков «Studebaker?US6» сложилась действительно довольно сложно, прихотливо и непредсказуемо. Как известно, при стандартизации пестрого парка грузовиков армии США в конце 1930–х годов, основной их класс был определен, как 2,5–тонные 3–осные полноприводные грузовики. В 1940 году фирма «Дженерал моторс» (сокращенно – «Джи-Эм-Си») представила милитаризованный вариант своего трехосного коммерческого грузового автомобиля с кабиной над двигателем, а так же его капотную разновидность «ACKWX». Последний, оказавшийся более практичным, получил дальнейшее распространение, «подарив» свое шасси знаменитой амфибии «DUKW», а после модернизаций – не менее знаменитому «CCKW-353». В том же 1940 году в отделении «Джи-Эм-Си»-«Шевроле» – создали специальный армейский грузовик «G7107» (4х4), спартанское оперение которого пришлось настолько кстати, что «перекочевало» на этот же самый, переработанный и стандартизированный «Джимми» CCKW-353, ставший основным грузовиком армии США. Но «Джи-Эм-Си» не смогла «осилить» огромный спрос на такие машины, поэтому ей пришлось «делиться» заказами со «Студебекер» и «Интернэшнл». И там, и там к делу подошли творчески.

С точки зрения самой фирмы, предыстория грузовика «Студебекер-US6» начиналась с легкой 1,5–тонной военной модели «К15F» (4x4) начала 1940 года, к которой был добавлен второй задний ведущий мост, преобразивший ее в трехосный грузовик «К25S» (6x6) с целиком гражданской наружностью. После сравнительных испытаний военное руководство США приняло решение о его соответствии армейским требованиям и возможности организации серийного выпуска новой машины, предоставив фирме в начале 1941 года контракт на несколько тысяч грузовиков К258 коммерческого типа. Одновременно, не рассчитывая на то, что компания «Джи-Эм-Си» самостоятельно сможет в срок выполнить неожиданно свалившийся на нее огромный госзаказ, военное ведомство предложило «Студебекеру» к концу 1941 года наладить у себя сборку более совершенных 2,5–тонных армейских автомобилей серии «ССКW» (6x6) корпорации «Дженерал моторс». Несмотря на соблазнительное предложение, к тому времени конструкторы компании «Студебекер» самостоятельно разработали улучшенный и доработанный вариант модели «К25S» с типично армейской внешностью, вскоре получивший индекс «US6» и внешне напоминавший грузовики «Джи-Эм-Си ССКW». Проведя новые испытания, управление Квартирмейстерского корпуса Сухопутных сил США приняло решение об организации на «Студебекере» серийного производства собственной более простой и практичной капотной гаммы «US6» для поставок по ленд-лизу в ряд стран со слаборазвитой дорожной сетью, подразумевая под ними Советский Союз, Китай и Австралию. Серийный выпуск грузовиков модели «US6» начался в январе 1942 года, и к концу года «Студебекер» ежемесячно уже собирал по 4 тысячи машин.

В организационном плане грузовой автомобиль «Студебекер-US6» относился к так называемой альтернативной гамме ленд-лиза и считался второплановым, более скромным дублером машин серии «ССКW», а в техническом отношении – их упрощенным вариантом, менее требовательным к дорожным условиям, качеству горюче-смазочных материалов, уровню эксплуатации и обслуживания. С американской точки зрения, это был типовой и абсолютно рядовой грузовик, оказавшийся почти неизвестным в США и западноевропейских странах, и так и оставшийся во втором эшелоне автотехники Второй мировой войны. Внешне он одновременно напоминал армейские машины «Джи-Эм-Си», «Интернэшнл Харвестер» и уже упомянутый легкий «Шевроле» классической компоновки и традиционной конструкции, от которых на «Студебекере» использовали ряд одинаковых для всех агрегатов, компонентов, деталей кабины и облицовки. «US6» получил схожую с ними военизированную внешность с плоской облицовкой радиатора, штампованными передними крыльями и деревометаллическим кузовом с откидными скамьями на 16 мест и брезентовым тентом. Его главными внешними отличиями были строго Г-образная форма крыльев и отсутствие вентиляционных щелей на боковинах капота. На некоторых машинах на верхней кромке облицовки радиатора имелась табличка с выштамповкой названия фирмы.

На «Студебекере» от GMC оставили то, что было стандартизировано (общий тип рамы, подвеску, колеса и т. д.), но применили другой двигатель – 95–сильный «Геркулес JXD», мосты «Тимкен» (хотя и на части «GMC» стояли такие же «Тимкены», ибо «своих» тоже не хватало), иные агрегаты подвески и трансмиссии. На грузовик поставили кабину от гражданского «Студебекера» серии «М» (кстати, весьма удобную, стильную и современную для своего времени) и пересмотрели оперение. Отталкиваясь от атрибутов «Шевроле» – аллигаторного капота, хищно вздернутых крыльев со спрятанными за защитные решетки фарами и мощного бампера, оперение «Студебекера» сделали более функциональным, простым и строгим. В то же время, внешность «Студебекера» с прямоугольными Г-образными крыльями и более обтекаемой и практичной кабиной явилась на тот момент наиболее функциональной и удобной для обслуживания. И, главное, – на «Студебекерах» устанавливали нижнеклапанный 5,24–литровый двигатель, с меньшей степенью сжатия, вместо верхнеклапанного «GMC-270» с рабочим объемом 4,42 л. Потому?то грузовик этот, как не вполне стандартный, и было решено отправлять в армии союзников, в том числе и СССР. Вот так, волей многих прихотей и случайностей бравые армейские грузовики «Студебекер-US6» не только возникли в автомобильном мире, но и появились в схлестнувшейся тогда в смертельной схватке с Третьим рейхом Стране Советов.

«Студебекер-US6» оснащался сухим однодисковым сцеплением «Браун-Лайп», механической 5–ступенчатой коробкой передач «Уорнер» и 2–ступенчатой раздаточной, индивидуальным карданным приводом мостов «Тимкен» с разъемным картером и задней рессорно-балансирной подвеской. В переднем приводе были установлены шариковые шарниры равных угловых скоростей «Бендикс-Вейсс».

Кроме того, на автомобиле использовались упрощенные тормозная система, рулевой механизм «Росс» типа «червяк и кривошип» и вакуумный усилитель гидропривода барабанных тормозов. Электрооборудование напряжением 6 В и шины размером 7,50–20 остались прежними. Большинство машин «Студебекер» снабжались закрытой 2–местной цельнометаллической кабиной, но с 1943 года их нередко сменяла более простая открытая конструкция с мягким верхом, боковыми загородками с полукруглыми выемками или брезентовыми фартуками. В разное время выпуска машины комплектовали стандартной армейской цельнометаллической грузовой платформой с тентом и двумя-тремя продольными или поперечными откидными скамьями на 16–24 солдат или многоцелевыми деревометаллическими кузовами с надставными решетчатыми бортами. В зависимости от исполнения высота бортов находилась в пределах от 350–420 до 930 мм. Грузоподъемность «Студебекера» на местности составляла 2,5 тонны, на шоссе – до 5 тонн. Автомобили применялись для перевозки личного состава и воинских грузов, установки различных армейских кузовов и буксировки прицепов или артиллерийских систем массой до 2,5 тонны.

Первым в 1941 году выпускался бортовой грузовик-тягач «US6. U1» пробной серии с короткой колесной базой 3759 мм, поставлявшийся в небольших количествах по ленд-лизу в британские вооруженные силы. Его вариант с передней 4,5–тонной лебедкой «Хейл» имел индекс «US6. U2». Но в массовое производство пошел удлиненный многоцелевой базовый вариант «US6. U3» с колесной базой 4115 мм и металлическим кузовом с тентом или надставными деревянными решетчатыми бортами. При установке лебедки он носил обозначение «US6. U4». Обе версии выпускались на заводе компании «Студебекер» в городе Саут Бенде и на фирме «РИО». На «Студебекере» изготовляли также топливозаправщик «US6. U5» со стальной цистерной «Хейл» вместимостью 2850 л и насосно-раздаточным оборудованием, шасси «US6. U9» с коробкой отбора мощности для монтажа различных надстроек с приводом рабочих органов и серию короткобазных самосвалов – «US6. U10» с задней разгрузкой и аналогичный вариант «US6. U11» с лебедкой. Им соответствовали самосвалы «US6. U12» и «US6. U13» с боковой разгрузкой.

В 1942–1944 годах фирма «Студебекер» выпускала также 5–тонную дорожно-транспортную серию грузовиков с колесной формулой 6x4, включавшую бортовые модели «US6. U7» без лебедки и «US6. U8» с лебедкой, а также короткобазный седельный тягач «US6. U6», работавший обычно на дальних транспортных операциях в сцепе с одноосным 7–тонным полуприцепом с высокими деревянными бортами. Разные исполнения автомобилей «US6» имели снаряженную массу в пределах 3670–4850 кг, предельно допустимую полную массу – 8,6 тонны, дорожный просвет – 250 мм и запас хода – до 400 км. Они развивали максимальную скорость 69–72 км/ч и расходовали в среднем 38 л бензина на 100 км.

Набор штатных кузовов и военных надстроек на «Студебекерах» был менее обширным и более утилитарным, чем на грузовиках «Джи-Эм-Си». К ним относились прежде всего специальные закрытые дерево-металлические кузова-фургоны «SТ6» компании «Уэйн» с шестью крупными боковыми обрешеченными окнами, в которых размещались механические, сварочные, электромеханические ремонтные, инструментальные и прочие мастерские, центры ремонта различных систем вооружения и радиосвязи, мобильные склады запасных частей и имущества, штабные пункты, радиостанции и полевые кухни. Наличие собственной генераторной станции с приводом от раздаточной коробки автомобиля позволяло широко использовать электрические рабочие инструменты и приспособления.

В СССР тоже шли в основном длиннобазные полноприводные «U3», такие же «U4» (с лебедкой «Хейл»), а также 97,1 % (81 543 экземпляра) от общего производства неполноприводной «троицы»: «U6» (3760–мм седельные тягачи с полуприцепами), «U7»(4120–мм бортовые) и «U8» (такие же с лебедкой).

В Советский Союз «студеры» поступали в основном в наборах сборочных комплектов, упакованных в деревянные ящики, и в меньшей степени в виде комплектных машин. Они направлялись тремя путями, в том числе через Аляску и Северным морским путем в Мурманск или Архангельск через Великобританию, где их частично собирали из американских компонентов. Главным же источником «студебекеров» являлся так называемый южный поток через Иран и Ирак. Там имелись три временных сборочных предприятия ТАР, откуда автомобили следовали далее своим ходом на расстояние до 2 тысяч км, до отказа загруженные различными ленд-лизовскими грузами. На территории СССР их сборкой занимались еще как минимум пять автомобильных предприятий.

Для многих наших солдат, даже не водителей, а простых пехотинцев, «Студебекер» «US6-U3» был отличным мощным и выносливым средством передвижения. Действующая армия, фото 1944 года.

Кстати, кочующая из статьи в статью информация о том, что каждый «Студебекер» комплектовался кожаным пальто (или курткой) для водителя, – не более чем легенда. Просто машины, отправлявшиеся в готовом виде морскими конвоями «забивались под завязку» одеждой, продуктами и другими товарами, дабы максимально использовать полезное пространство. При виде курток в кабинах и родилась эта байка, не подтвержденная ни одним документом.

Наиболее многочисленное семейство специальных военных кузовов и надстроек на шасси «студебекеров» также было создано в Советском Союзе. Самыми известными из них стали мощные реактивные системы залпового огня, или «катюши». Уже в середине 1942 года на шасси «US6. U3» (6x6) и «US6. U7» (6x4) начался монтаж первых 16–зарядных установок «БМ-13» и 48–зарядных «БМ-8–48». Вскоре за ними последовали модернизированные и новые серийные системы «БМ-13Н», «БМ-31–12» и многочисленные опытные варианты. Затем появились топливозаправщики, фургоны для мастерских-летучек, авторазливочные станции, снегоочистители и даже первые советские радиолокационные станции.

После бортового самым распространенным по численности (а одновременно и грозным оружием войны) были реактивные установки залпового огня «БМ-13Н», с 1943 года устанавливавшиеся только на шасси «Студебекеров».

Кроме того, на завершающем этапе войны в Красную Армию поступили 1942 «Студебеккера» со специальными военными надстройками, выполненные в основном на шасси «US6. U9» (6х6) с коробкой отбора мощности, но без лебедки. Из них основную долю составили 1022 единицы походные мастерских, смонтированных в стандартизованных закрытых деревянно-металлических кузовах – фургонах серии «SТ-6» с шестью крупными боковыми обрешеченными окнами. В них обычно размещалось оборудование специализированных мастерских для ремонта автотракторной и бронетанковой техники в полевых условиях, снабженных более тяжелым рабочим стационарным и выносным оборудованием с электроприводом от собственной генераторной станции или от внешних источников тока. В их число входили механические мастерские «М-16А» и «М-16В», слесарно-механическая «М-8А», кузнечно-сварочная «М-12» и электроремонтная «М-18», а также мастерская для ремонта легкого вооружения «М-7». Для хранения и перевозки запасных частей и материалов использовались так называемые складские машины «М-14» с упрощенными кузовами-фургонами компании «Уэйн». Кроме того, в СССР было отгружено 426 цистерн-топливозаправщиков «US6. U5» вместимостью 2850 л и 494 короткобазных самосвала с задней или боковой разгрузкой, служивших в инженерных и строительных подразделениях. Для доставки на советскую территорию из портов Персидского залива больших объемов военных грузов, материалов и вооружения использовались короткобазные седельные тягачи «US6. U6» (6x4) в сцепе с одноосными 7–тонными армейскими полуприцепами с высокими деревянными бортами.

На шасси «US6» монтировали многие виды отечественной спецтехники, в частности-бензозаправщики «БЗ-35» (на фото) и «БЗ-44».

Но вот отгремели победные залпы, началась мирная жизнь. Сначала, по инерции, «студебекеры» еще были в чести и почете. Вспомним знаменитый парад Победы 24 июня 1945 года, другие первые послевоенные парады. Однако постепенно, с обострением отношений с США, с одной стороны, и с выпуском первых отечественных послевоенных моделей с другой, эти автомобили, как и все прочие ленд-лизовские, все более и более отодвигались на задний план. Но, вовсе не советские политические амбиции сыграли тут первостепенную роль. Вспомним, что в соответствии с договором, исправная ленд-лизовская техника подлежала возврату. И часть машин в 1946–1947 годах действительно была возвращена в северных и дальневосточных портах, но – как?! Янки пригоняли несколько барж и судно, оснащенное прессом и «ножницами», специальная комиссия придирчиво принимала технику, строго проверяя заводскую комплектацию, после чего «обновленные до винтика» «студера» и «шевроле» отправляли под пресс и грузили уже в виде прессованного лома. От многих людей в разное время приходилось с негодованием слышать пересказ этой горькой истории. И действительно, для нашей страны, понесшей в войне такие колоссальные убытки, эта процедура, навязанная бывшими союзниками, была и унизительна, и непонятна. Ведь даже для самих американцев возврат долга уже готовым ломом (которого после войны было более чем достаточно), был бы гораздо более выгоден, а рабочие «студера» ох как пригодились бы в восстановлении разрушенного хозяйства. Но – в ход пошла большая политика, так что и по сей день вопрос об урегулировании «долга» остается открытым. Так или иначе, но такой «возврат», а точнее – варварское уничтожение своей собственной техники американцами, СССР вскоре прекратил. С этого дня «американцев» стремились «сплавить» подальше в глубинку, «с глаз долой», чтобы было как можно меньше поводов для возвращения к этому «скользкому» вопросу. Кроме того, существовало негласное указание для прессы, чтобы «американцы» по возможности, не попадали на страницы печати и в фотокинохронику. Официально о них как бы забыли. И, хотя в отношении «студебекеров» это сделать оказалось не так?то легко (все же такое количество техники просто «не замечать» было невозможно), эта политика скоро принесла свои плоды: несмотря на то, что эти машины таким образом были спасены от «ножа» и служили у нас в стране еще долгие годы, документальных свидетельств этой добросовестной службы сохранилось немного.

До сих пор среди отечественных историков автомобильной техники об этом автомобиле бытует несколько легкомысленное мнение: мол, машина эта иностранная, а стало быть, к истории отечественного автопрома отношения не имеет. И хотя формально «Студебекер» действительно являлся изначально автомобилем импортным, с этой позицией все же трудно согласиться: изрядная часть машин собиралась на наших автозаводах из узлов и деталей, поставленных из США, причем такая сборка продолжалась еще некоторое время уже после окончания войны. В этой связи «Студебекер» является никак не менее отечественным автомобилем, чем, скажем, «АМО-2», собиравшийся из импортных деталей «Автокара-СА», или «ГАЗ-АА», в течение первых лет производившийся из заокеанских комплектующих именно под маркой «Форд». Ну а кто же сейчас посмеет обозвать знаменитую «полуторку» иномаркой? А ведь в принципе ничто не мешало обозначить часть собранных на ЗИСе «студеров» как «ЗИС-ЮС6», или собранных в Ульяновске, Минске или Одессе, как «УльЗИС», «МАсЗ» или «ОдАЗ-ЮС6» соответственно. Это – во-первых.

Во-вторых, из 218 863 экземпляров выпущенных всего «Студебекер-US6» (вместе с их сборкой на фирме «Рио»), около 187 900 (т. е. 86 % всех машин!) было отправлено именно в СССР. По тем времена это была очень солидная цифра, соизмеримая со всеми выпущенными во время войны отечественными автомобилями. Неудивительно, что массовая доля «студебекеров» в общем автопарке грузовиков, автобусов, пикапов и спецтехники в стране на 1945 год составляла более 15 %. Больше ни в одной стране мира эти машины не были распространены так широко. В самих США после войны «US6» эксплуатировались лишь на строительстве трассы Аляска-Канада, но речь шла всего о нескольких сотнях машин. В других странах, где «студебекеры» стояли на вооружении (Англия, Аргентина, Австралия и Китай), количество экземпляров также было невелико.

На завершающем этапе войны в СССР поступали и седельные тягачи «US6-U6» (6х4) с полуприцепами «Эдвардс D11V».

Зато в СССР 1940–50–х годов «студеры» считались одними из самых известных автомобилей. Уже в послевоенное время по ним было составлено достаточно большое количество руководств и справочников, изданных солидными тиражами, некоторые предприятия наладили выпуск запасных частей для них, и множество ремзаводов специализировалось на их ремонте и обслуживании.

Более того, изрядная часть машин изначально производилась или была переоборудована в дальнейшем, как отечественная спецтехника: это были цистерны различного назначения, от бензозаправщиков «БЗ-44» до транспортировщиков бытового газа, разнообразные фургоны, как армейские, так и гражданские, автокраны («АПК-1» со сменным грейферным оборудованием и другие аналогичные), седельные тягачи, лесовозы с прицепами-роспусками, и даже экскаваторы. Семейство экскаваторов «Э-251» (довоенная модель) имело модификацию «ДКА-0,25/5», выпускавшуюся уже после войны на Урале в городе Усть-Катаве именно на шасси «студебекеров». Ну и, конечно же, легендарные реактивные минометы «БМ-13Н», «БМ-13СН» («катюши»), «БМ-8–48» и «БМ-31–12» («андрюша»), большое количество которых состояло на вооружении и в послевоенную эпоху. Интересно, что даже в 1956 году в журнале «За рулем» материал об n-ской воинской части гвардейских минометов был проиллюстрирован подробными фотографиями «катюши» на шасси «студебекера». Мало того, на шасси «студебекеров» 6х4 в Магадане выпускались даже пассажирские автобусы! А еще в ряде случаев, «студера» переделывали в двухосные, в вариантах 4х4 или 4х2 (чаще – в городах), в зависимости от исходной модели.

После войны еще много лет «Студебекеры» использовались в Советской Армии как шасси для «катюш», как бортовые, да и в качестве лесовозов (на фото – «U7» (6х4). Дальний Восток, 1950-е годы.

И, в-третьих, пожалуй, ни один автомобиль не оказал такого влияния на наше послевоенное автомобилестроение, как «Студебекер-US6». Достаточно сказать, что прототипы «ГАЗ-51» и «ГАЗ-63» базировались на его основных типовых узлах и агрегатах. Даже при разработке экспериментального «УльЗИС-НАМИ-253» была заимствована «студеровская» кабина и некоторые другие элементы. Еще в 1944 году талантливым конструктором Николаем Ивановичем Коротоношко был построен вариант «Студебекера» с односкатными колесами и одинаковой для всех мостов колеей. Идеи, опробованные на этой экспериментальной «лошадке» дали старт разработке многих отечественных вездеходов послевоенного поколения, в частности, «НАМИ-020» – будущему прототипу семейства «Урал-375», очень схожему, кстати, с «US6» некоторыми элементами внешности.

Ну а уж первый отечественный полноприводный трехосник «ЗИС-151» вообще представлял собой попытку создания отечественной версии «студера». И хотя внешне «151–й» больше напоминал «Интернэшнл», конструктивно он больше соответствовал «US6». Однако в плане технологий наша страна значительно отставала от Штатов, поэтому попытка эта – сейчас уже можно сказать определенно, – успехом не увенчалась. «ЗИС-151» «вышел» далеко не таким выносливым и проходимым, а скорее наоборот – тяжелым, «прожорливым» и тихоходным. Здесь уместно привести оценку Люциуса Суславичюса:

«Несомненно, при похожей мощности «студер» был легче, а его трансмиссия – лучше приспособлена к движению по бездорожью. Один старый водитель 16–й литовской дивизии рассказывал, как они уже после войны заготавливали дрова: ехали на «студере» в лес, выбирали участок с молодыми соснами, включали нижние передачи и… медленно-медленно ехали прямо через сосняк, бампером «укладывая» сосенки на землю. Через пару лет, получив новые «ЗИС-151», они пытались повторить этот фокус, но «ЗИС» глох, и деревья пришлось рубить топорами…» По его же воспоминаниям, «студебекеры» встречались в воинских частях до начала 1960–х годов. Например, дивизия ВДВ, дислоцированная в городе Каунас, использовала эти автомобили, включая автокран, в тыловых подразделениях до 1963 года.

На основании всего вышеизложенного, ответ на вопрос, чьим же в большей степени является «студебекер-US6», советским или американским, можно дать со значительным перевесом в «отечественную» сторону. Но вернемся в послевоенные годы. Хотя «Студеры» и исчезли со страниц прессы и из кадров хроники, но продолжали свою «не очень видимую», как военную, так и гражданскую службу.

По воспоминаниям другого выдающегося отечественного автомобильного историка – Евгения Игнатьевича Прочко, «студебекеры» в СССР активно служили в армии по 1957 год, да и потом нередко еще встречались (последний раз он видел «US6» с солдатами в 1973 году). В Москве в послевоенные годы они хорошо работали в автобазе «Метростроя», где их отменная проходимость и высокие тяговые свойства были очень кстати. Много «студеров» использовалось в 1950–е годы на северных «спецстройках» (на Кольском полуострове, трассе «Салехард-Игарка», в «Дальстрое» и других).

И действительно, там, в богом забытых краях наряду с обычными бортовыми трудились и уже адаптированные отечественные их модификации. Газета «Советская Колыма» сообщала в декабре 1945 г. о создании на Магаданском авторемзаводе 18–местного пассажирского автобуса на шасси «Студебекера-US6х4». На машине был установлен самостоятельно изготовленный кузов типа «ЗИС-8», оборудованный внутренним освещением в виде двух плафонов, мягкими сидениями с никелерованными поручнями. Под руководством начальника кузовного цеха М. Т. Кравченко работы были проведены практически без чертежей. Первый автобус «Студебекер» получило Тенькинское горное управление. Почти сразу же вслед за первым был изготовлен и второй автобус для конторы управления автотранспорта. Возможно, такие автобусы изготавливались мелкими партиями и в дальнейшем.

«Следы пребывания» «US6» в СССР можно найти даже очень далеких от автотехники областях человеческой деятельности. Даже знаменитая экспедиция «за динозаврами» в пустыню Гоби, участником которой был известный впоследствии писатель-фантаст Иван Ефремов, была предпринята как раз на «студебекерах», о чем Ефремов не раз упоминал в своей книге об этой экспедиции.

Приходилось слышать порой и совсем фантастические истории, связанные со «студерами». Например, в конце 1940–х годов где?то в ГУЛАГе был проведен секретный эксперимент (наподобие американского, но скромнее) по мгновенному перемещению «живой силы и техники» в пространстве. Гигантская установка, излучавшая определенные электромагнитные колебания, в единый миг перенесла «студер» с зеками-смертниками, находившимися в кузове, с одного берега реки на другой, в результате чего люди лишились рассудка, а машину разбросало на куски. За достоверность факта такого факта ручаться не приходится, но участие в этой истории «Студебекера» вполне закономерно. И даже во многих художественных произведениях о той эпохе – в поэзии, прозе, живописи – есть упоминания об этих американских, но таких «удивительно русских» автомобилях.

Особенно это прослеживалось с удалением от столицы на восток страны, – на Урале, в Сибири, Средней Азии, и очень сильно – на Дальнем Востоке. Можно смело утверждать, что 1950–е годы «студебекер» являлся практически единственным «королем» российских дорог, а вернее – российского бездорожья. Никакой другой серийный грузовик, отечественный или зарубежный, до 1960–х годов не мог конкурировать с ним по проходимости, выносливости и относительному комфорту для водителя.

По свидетельству известного популяризатора истории отечественного автопрома А. В. Колеватова, «Студебекеры» довольно широко эксплуатировались, например, в Кировской области. В основном – в леспромхозах на вывозке древесины. Так, в городе Орлов ветераны насчитывали около десятка таких грузовиков, работавших до конца 1950–х годов. И хотя их эксплуатацию Андрей Владимирович уже не застал, но случай свел его со «студером» в реальной жизни уже в 1979 году. В рамках проверки состояния техники на складах НЗ Забайкальского военного округа он побывал на аэродроме Домна (в 50 км от Читы), где на колодках прямо в поле под открытым небом ровными рядами стояли сотни единиц самой разнообразной техники:

«Среди прочих были два бензозаправщика БЗ-44 на шасси «Студебекеров», на ходу и в отличном техническом состоянии. На «Студерах» прокатились по очереди все участники проверки, очень уж интересные машины. Кстати, имелась в их топливозаправочном оборудовании какая?то особенность (спецфильтры ли, соединительная арматура, или еще что?то) из?за чего их, собственно говоря, и хранили бережно на этом складе. Меня приятно поразила мягкость хода «Студебекера», хорошая приемистость и легкость управления. По моему мнению, у «Студеров» эти качества были гораздо выше, чем у наших ЗИС-151 и ЗИЛ-157К. Удивили и другие вещи: колесные диски почти как у ГАЗ-51А, такая же кабина (даже выштамповки очень схожи), форма щитка приборов, лобового открывающегося стекла, фильтр грубой очистки топлива и многие другие мелочи, до удивления схожие с аналогичными отечественными изделиями. Интересно, что и передние колеса крепились, как и задние, футорками с гайками».

В архивах Красноярского края сохранились документы с информацией о том, что значительное количество автомобилей «Студебекер» после войны было передано организациям, обслуживающим преимущественно нужды сельского хозяйства. Так, на январь 1946 года на балансе краевых автобаз «Союззаготранса» находилось 485 автомобилей иностранного производства, что составляло более половины имевшегося в этой структуре автомобильного парка. В основной своей массе это были «американцы»: «студебекер» и «Шевроле», которые в отличие от не совсем удачных послевоенных «первенцев» ГАЗ-51 и ЗИС-150, и – тем более – трофейных машин из Германии и Японии, обладали более высокими эксплуатационными качествами, а главное – на порядок лучшей проходимостью. Естественно, это обеспечило «студерам» вполне заслуженную любовь и уважение всех водителей. Наверное, поэтому, среди передовиков производства, о которых так любили писать местные газеты того времени, было так много водителей, работавших именно на автомобилях этой марки. Даже в разгар «холодной войны» эти «американцы» продолжали трудиться в советском сельском хозяйстве, строительстве и на лесозаготовках. Трудовая вахта «студебекеров» в Красноярском крае продолжалась вплоть до конца 1960–х годов.

В Алтайском крае «студебекеры» имелись в свое время практически в каждом населенном пункте. Многие автохозяйства, возникшие как раз после войны (Алейская, Волчихинская, Змеиногорская, Топчихинская и многие другие автороты), первоначально были сплошь укомплектованы «фордами-6», «шевроле» и «студебекерами». Последних было больше, и служили они дольше прочих. Наглядный пример – фильм Василия Шукшина «Живет такой парень» (1964), где «студебекер» появляется в эпизоде на лесозаготовках. И хотя использование грузовиков (тем более – иностранных) в СССР никак нельзя назвать бережным и рачительным (средняя продолжительность их «жизни» составляла всего 6–10 лет), «студеры» встречались на дорогах Алтая вплоть до 1970–х годов. Ходят рассказы о целых «братских могилах» старых грузовиков, когда отслужившие свое «ЗИСы», «УралЗИСы» и «студера», заброшенные куда?то в глухомань, было нерентабельно вывозить обратно. Эти «обреченные» своим ходом загонялись в какой?нибудь котлован и были погребены навеки под толщей песка и глины. В других случаях уже в 1970–е годы брошенные прямо в деревнях после уборочной армейские «студера», которые нельзя было «оформить» как колхозную технику, и – тем более – взять в частные руки, попросту растаскивались на запчасти. Впрочем, «естественная» убыль кое-где все же восполнялась старыми армейскими «запасами». Это происходило в 1950–е, 60–е, и даже в 1970–е годы. Более того, последний случай передачи «студебекеров» из армейской консервации в сельское хозяйство был отмечен в одном из районов Алтая уже в 1983 году! А в краевом центре – городе Барнауле – последний «Студебекер» весьма долго обслуживал хлебокомбинат № 5.

И такие подробные описания, свидетельства, фото и т. д. можно приводить и приводить все дальше, практически по каждой республике, краю, области бывшего когда?то огромного и могучего Советского Союза. Вот здесь?то и начинаешь ощущать нешуточный масштаб этого настоящего автомобиля-явления, автомобиля-эпохи.

В 1960–80–х годах в стране снималось много фильмов о войне, и уцелевшие «студебекеры» (ведь слов из песни все же не выкинешь) охотно приобретались киностудиями для съемок. И это замечательно, поскольку целые поколения мальчишек 1970–80–х годов, уже практически лишенные возможности увидеть где?либо «студер» «вживую», все же знали и получали представление об этих машинах с экрана. Кроме того, некоторые экземпляры сохранились при киностудиях до наших дней.

Некоторые из последних армейских «US6» со временем перекочевали на Военно-производственную базу «Мосфильма», где их использовали на съемках фильмов о войне. На фото – киносъемочные «Студеры» с «пулевыми пробоинами» на лобовом стекле выезжают на натуру. Москва, 1970-е годы.

Вот лишь некоторые фильмы с их участием: «Майские звезды» (1957), «Чрезвычайное происшествие» (1958 год, – причем там «студеры» выступали в роли иностранных грузовиков в одной из стран Юго-Восточной Азии), «Чистое небо» (1960 год – в цвете показаны автоцистерны на их шасси)), «Мир входящему» (1961), «На семи ветрах» (1964), «Никто не хотел умирать» (1966 год, версия 6х4), «Хроника пикирующего бомбардировщика» и «Женя, Женечка и «катюша» (оба – 1967 год, гражданский бортовой и «катюша» БМ-13)), «Освобождение» (1971 год, бортовые и «катюши»), «Укрощение огня» (1972 год, БМ-13), «Высокое звание» (1974), «Ожидание полковника Шалыгина» (1981), «Зеркало для героя» (1988), сериалы – «Долгая дорога в дюнах» (1980 год, показан вариант 6х4, с задними мостами в односкатном варианте), «Противостояние» (1985) и первые шесть серий популярного у нас польского «Четыре танкиста и собака». А фильм студии Горького «Приказ: перейти границу» (1982), повествующий о военных действиях против японцев в 1945 году, стал своеобразным бенефисом этих машин – там снималось сразу девять (!) «студебекеров» 6х6.

Еще большее распространение получили «Студебекеры» в послевоенном народном хозяйстве. Колонна «US6» движется на Кушский хлебоприемный пункт с урожаем 1947 года. Ставропольский край.

В знаменитом «Место встречи изменить нельзя» бандиты тоже разъезжали на полноприводном «студере», который, скорее всего «ушел» бы от «муровского» автобуса типа «ЗИС-8», если бы не меткие выстрелы Глеба Жеглова. Сцена падения «студебекера» с моста – шедевр каскадерской работы. Она сделана без комбинированных съемок, «вживую», а в кабине во время полета с 5–метровой высоты находилось двое каскадеров. Из нее вынули все стекла и острые предметы, однако официального разрешения на такой трюк получено не было. Небывалую по сложности и опасности съемку провели ночью, на свой страх и риск…

Порой «Студебекеры» осваивали даже самые мирные профессии. Например, как вот этот импровизированный школьный автобус. Фото 1950-х годов.

Сколько же «студебекеров» сохранилось ныне? На 1997 год, по подсчетам Андрея Мятиева и Игоря Шолохова, на территории СНГ находилось 42 экземпляра. Сейчас эта цифра уменьшилась еще на несколько машин, проданных за границу. Конечно, их экземпляры есть и за рубежом: в Швеции, Англии, Австралии, США. Но для нас несравненно более ценными образцами являются «свои» «студера», столько лет служившие верой и правдой своей второй родине.

Уцелеют ли хотя бы немногие из них лет, этак, через пятьдесят? Хотелось бы в это верить…

Самый распространенный автомобиль Второй мировой войны, первая по настоящему массовая полноприводная легковая армейская машина, самый популярный во всех родах войск многоцелевой автомобиль, на много десятилетий ставший незаменимым в армиях очень многих стран мира – все это он, легендарный «джип», выпускавшийся в США сразу несколькими компаниями.

Американское командование, уверенное в неизбежности новой мировой войны, старалось подготовиться к ней по возможности заранее. Уже в начале 1940 года было решено в кратчайшие сроки организовать производство массового легкого армейского автомобиля-вездехода. Был создан комитет по созданию малого разведывательного автомобиля и разработано техническое задание на машину, не имевшую еще тогда аналогов в мире.

От автомобиля требовалось вмещать трёх человек экипажа и нести на себе 7,6– миллиметровый пулемёт, размещая все это на колёсной базе 80 дюймов (2040 мм) с колеями по 1200 мм. Первоначальные требования к весу – 1300–1600 фунтов – оказались слишком трудновыполнимыми, поэтому пришлось увеличить его до 2100 фунтов, что составляло примерно 953 кг.

Для участия в проекте в июне 1940 года были разосланы приглашения 135 американским фирмам, связанным с автомобилестроением. Условиями конкурса являлись: представление первого образца уже через 49 дней и изготовление 70 экземпляров в течение 26 дней после одобрения проекта. Даже крупнейшим производителям такая задача была непосильной. Поэтому только 3 фирмы попытались получить выгодный заказ, хотя и не имели опыта в подобных разработках.

Первой из них была небольшая компания «Америкэн Бантам» из города Батлера. Её шеф-конструктор Р. Эванс взялся за выполнение заказа, полагая, что его фирма имеет опыт создания лёгких военных автомобилей. Дело в том, что еще в начале 1930–х небольшая фирма «Америкэн Остин», собиравшая в САСШ весьма простой английский легковой автомобиль «Остин-7» («Севен»), предлагала американской армии 15–сильный открытый 2–местный патрульный автомобиль на том же шасси, весивший всего 480 кг и развивавший 80 км/ч. Увы, успеха эти машины не имели, и в 1934 году фирма обанкротилась, а через год на ее производственных мощностях возник тот самый «Америкэн Бантам», продолживший направление своего предшественника.

В 1939 году «Бантам» сделал три подобных автомобиля на основе обычного спортивного родстера с мотором в 22 л. с. Несмотря на свою миниатюрность, «малышки» неплохо проявили себя на манёврах. Всё это позволило Р. Эвансу в рекордный пятидневный срок разработать новый проект. «Бантам» сделал свой вездеход из узлов предыдущих машин, подогнав под них прочную раму и кузов.

Получилась открытая машина с упрощённым корпусом и округлыми передними крыльями. В качестве силового агрегата был использован двигатель «Континенталь» мощностью в 45 л. с., и применены оба ведущих моста от легкового автомобиля «Студебекер Чемпион» с шарнирами равных угловых скоростей типа «Спайсер». Получившийся автомобиль, обозначенный как «Бантам-60 Mk?I», был готов еще за два дня до окончания конкурса, но при этом весил аж 1800 фунтов (на 500 фунтов больше от первоначальных требований).

Таким был «Барнтам-BRC», самый первый из плеяды американских армейских джипов, тоже поставлявшийся в СССР по ленд-лизу. 1940 год.

На средней по величине фирме «Виллис Оверлэнд» работа по созданию легкого армейского вездехода вначале шла медленно. Основанная в 1908 году фирма имела солидный опыт конструирования надёжных и недорогих легковых машин, наиболее известной моделью из которых был «Оверлэнд Уиппет» образца 1926 года. Ничем не примечательная модель, но именно без неё почти через полтора десятилетия не появился бы «джип». На экспериментальный «Виллис» поставили проверенный четырёхцилиндровый двигатель рабочим объёмом 2,2 литра, которым оснащался в свое время и «Оверлэнд Уиппет». Он стал основным мотором для всех «виллисов». Но у фирмы не было надёжных ведущих мостов, тем более-ведущих и управляемых.

У наиболее известного из фирм-конкурсантов – «Форда», тоже решившего испытать себя в новом деле, сулившем немалую прибыль, тоже возникли задержки, в данном случае – из?за отсутствия мотора для новой машины, кроме не вполне подходящего для этой цели 40–сильного тракторного двигателя «Фордзон».

Так вот и получилось, что в установленный срок автомобиль-вездеход смог представить только «Бантам». Машина прошла трёхнедельные испытания, накатав при этом 3600 миль, в том числе и по бездорожью. И в итоге, несмотря на имевшие место неоднократные поломки, получила положительную оценку и одобрение специальной комиссии. Тем самым, фирма «Бантам» получила заказ на пробную партию из 70 экземпляров машин.

Однако к этому времени и остальные две фирмы-участницы конкурса также смогли представить свои образцы. На модели «Виллис-МА» установили мощный мотор в 60 л. с., но автомобиль получился перетяжеленным, он весил 1073 кг вместо требуемых 953 кг. Коробка перемены передач была трёхступенчатой стандартной, подвеска обоих мостов – рессорной, тормоза – барабанными, с гидравлическим приводом. «Виллис», как и «Бантам» имел скруглённый верх радиатора, такой же кузов, прямоугольные передние крылья с зарешечёнными фарами.

И, наконец, «Форд-GPW», аналогичный двум другим машинам, получил более слабый двигатель и также не выдерживал требований по весу. В итоге комитет ввёл дополнительные требования: максимальная скорость должна была быть не менее 55 миль в час (т. е. 88 км/ч), минимальная устойчивая скорость – 3 мили в час (4,8 км/ч), глубина преодолеваемого брода – 457 мм. Машина должна была брать подъём крутизной в 45? и держаться на боковом склоне в 35?.

В ноябре 1940 года все три фирмы получили задание на изготовление пробных партий по 1500 штук, но только «Бантам» выполнил это задание к весне 1941 года. «Бантам-RC-40» этой серии уже имел прямоугольные радиаторы и Г-образные передние крылья. Он?то и стал в этом варианте прототипом для двух образцов двух других фирм.

К выпуску первой партии «виллисов» приступили в июне 1941 года. «Виллис-МА» отвечал почти всем предъявляемым требованиям и в целом по своим характеристикам оказался лучше представленных машин остальных разработчиков – конкурсантов, но перед фирмой поставили еще одну цель: снизить вес не менее чем на 10 %.

Увы, задачу эту выполнить так и не удалось. Конструкторы «Виллис Оверлэнд», резонно рассудив, не стали трогать надёжные двигатель, трансмиссию и раму, а попытались снизить вес по мелочам: несколько упростив кузов, убрав некоторые не столь необходимые второстепенные элементы и даже уменьшив толщину краски. И хотя цели они не достигли, но все же какую?то машину надо было принимать к массовому выпуску, тем более, что война в Европе полыхала уже вовсю.

В итоге в производство решили все?таки запустить последнее детище «Виллиса» – модель «МВ», отличавшуюся от предшествующей «МА» в основном только тем, что фары с крыльев перенесли под саму облицовку радиатора. Машина получилась крепкой и надёжной, и обладала хорошей проходимостью. Она была проста и неприхотлива в обслуживании и могла быть легко приспособлена под самые разнообразные и многочисленные армейские нужды.

В 1941 году появился более мощный и динамичный «Виллис-МБ», ставший автомобилем-легендой ХХ века. На фото – экземпляр, испытывавшийся в ГАБТУ РККА в 1942 году.

В соглашении о создании вездехода оговаривалось и требование об объемах выпуска не менее 75 машин в день. «Бантам» мог «потянуть» выпуск от силы лишь 30, поэтому заказы на массовый выпуск новых вездеходов решили все?таки отдать его конкурентам – «Виллису» и «Форду». Самому же «Бантаму», увы, досталось лишь малопрестижное производство одноосных армейских прицепов «ВТ-3». К серийной сборке автомобилей «Виллис» модели «МВ» приступили 6 ноября 1941 года, а со следующего года начался массовый выпуск «виллисов» на заводах фирмы в городе Толедо.

Забегая немного вперед, отметим, что в дальнейшем «Виллисы» пришлись «по вкусу» во многих союзных армиях. В частности, в СССР по «ленд-лизу» их было поставлено около 50 тысяч штук. Первые «джипы» поступили в Советский Союз уже в октябре 1941 года. И, что интересно, – это были как раз те самые «Бантамы-RC-40», изготовленные промышленной партией (примерно 600 экземпляров из 2650 собранных всего машин этой серии) и прозванные нашими солдатами «бантиками». Они заметно проигрывали «виллисам», особенно – по мощности, чем, в общем?то, и объяснялась их отправка в СССР, но в то время и они стали ощутимым подспорьем. И лишь весной 1942 года начались массовые поставки в Красную Армию более мощных и крепких «виллисов». Однако поставкам стандартных «МВ» также предшествовала отдача всех более ранних версий «МА» по ленд-лизу с СССР и другие страны.

На «Виллисах» и идентичных с ними «Фордах-GPW» наши командиры ехали победным маршем по городам освобождаемой Европы. Болгария, 1944 год.

Вначале на задних стенках кузовов «МВ» и «фордов» выштамповывались названия фирм-изготовителей, но потом от этого отказались. Опытный глаз всегда мог различить «Виллис» и «Форд». У «Форда» поперечина рамы под радиатором была профильная, а у «Виллиса» – трубчатая. Педали сцепления и тормоза «Форда» были литыми, а не штампованными. Головки некоторых болтов маркировались буквой «F».

Американские историки утверждали, что именно «бантамы» и «МА» позволили русским в короткие сроки построить свои джипы. Вопрос этот спорен, так как, с одной стороны, именно осенью 1941 года у нас появились опытные армейские вездеходы «АР-НАТИ» и «ГАЗ-64», действительно похожие на американских «первенцев». Однако оба этих автомобиля, спроектированных в очень сжатые сроки, основывались только на отечественных стандартных узлах и агрегатах Горьковского автозавода.

О названии «джип» нужно сказать особо. В техническом задании вездеход назывался как «многоцелевой автомобиль общего назначения грузоподъёмностью четверть тонны с приводом на все колёса». Слова «общего назначения», по-английски – «дженерал перпоз», в США обозначались сокращением – «GP», а произносились «джи-пи». Отсюда, вероятнее всего, и пошло всемирно известное впоследствии название класса автомобилей – «джип».

А впервые всенародно окрестила его так журналистка «Вашингтон дейли ньюс» К. Хиллер в марте 1941 г., побывавшая на испытаниях прототипа. Шофёр на её вопрос о названии машины сказал: «Мы зовём её джипом». Это прозвище и стало нарицательным.

Когда впоследствии «Виллис» решил превратить «джип» в свою торговую марку, это вызвало скандал. Оказалось, что ещё в 1938 году фирма «Миннеаполис-Молайн» построила свой полноприводный тягач, тоже окрестила его «Джипом». После войны фирма подала в суд за незаконное использование «Виллисом» этого названия. Параллельно и «Бантам» подал в суд против «Виллиса», использовавшего его идеи. Обе фирмы выиграли эти процессы, но положения вещей это уже не могло изменить – «Виллис-джип» триумфально разошелся по всему миру. Достаточно сказать, что даже в Красной Армии и «Бантики», и наши «газики» буквально растворились в многотысячном потоке «виллисов» и «Фордов-ГПВ».

На основе «Виллиса» была создана и неплохая амфибия «Форд-GPA», также применявшаяся Красной Армией на завершающем этапе войны (в СССР поступило 3 тысячи) и послужившая прототипом для аналогичной отечественной амфибии «НАМИ-011». На фото – жители г. Белгород-Днестровского приветствуют советских воинов-освободителей на «Форд-GPA», 1944 год.

Еще одной оригинальной разновидностью «Виллиса» стал легкий плавающий автомобиль «Форд-ГПA», созданный фирмой «Мармон-Херрингтон», с кузовом понтонного типа разработки стилиста Р. Стивенсона, занимавшегося архитектурой судов и яхт. Так как фирма «Мармон» занималась вездеходами в основном на шасси «Форда», вполне логичном стало то, то именно этот прототип стал основой будущей серийной амфибии «Форда».

На этой 5–местной плавающей версии сохранились те же двигатель, КПП, мосты и дорожные шины размером 6,00–16, что и на базовой модели. Для движения же на воде служили гребной винт и задний водяной руль с тросовым приводом от обычного рулевого управления. 4,6–метровая машина имела собственную массу 1662 кг и развивала скорость по суше до 80 км/ч, а на воде – до 9 км/ч, при среднем расходе топлива 18,7 л.

В СССР по ленд-лизу поступило от 2200 до 3500 экземпляров этих машин, вскоре после войны послуживших прототипами отечественных разработок этого направления – «НАМИ-011» и «ГАЗ-46».

Война закончилась, и, тем не менее, универсальная машина «Виллис-джип», на которой при желании можно было даже пахать (!), оказалась нужна очень многим. Фирма «Виллис» процветала, появились даже «джипстеры» – обычные легковушки 4x2, но с тем же джиповским передком, особого успеха, правда, не имевшие.

Зато сами джипы разошлись по всему свету. По лицензии их стали производить во Франции, Иране, Бразилии, Аргентине и многих других странах, а в Индии собирают до сих пор. Более того, нынешние японские автомобильные короли «Мицубиси», «Нисан» и «Тойота» начинали (чего ж стыдится?) с полного копирования старичка «Виллиса». За основу взяли его и в Англии («Ленд-Ровер»), и в Италии, и в Германии. Таким образом, почти все современные джипы так или иначе ведут свою родословную от «Бантама»-«Виллиса».

В СССР «Виллисы» поступали в военное время в разобранном виде, в ящиках. Собирали эти машинокомплекты на сборочных заводах в Коломне и Омске. По нашим данным, из США за годы войны к нам поступило 39 800 джипов всех моделей, согласно американской статистике их было еще больше – 43 728 единиц. После Победы тысячи этих машин были переданы в народное хозяйство, где возили председателей колхозов, директоров совхозов и разного рода руководителей низшего и среднего звена. Порой в глубинке на них раскатывали даже райкомовские работники (видимо, по примеру президентов Рузвельта и де Голля). Впоследствии как из армии, так и из гражданских организаций, они в большинстве своем попадали в частные руки. Благодаря этому многие их экземпляры (по стране – порядка нескольких сотен) дожили и до наших дней. На многие машины, обитающие в Сибири, суровые условия наложили свой отпечаток: вместо брезента устанавливался металлический закрытый верх, двери (чаще всего от «ГАЗ-69») и отопитель. Автомобили тяжелели, зато едущим на них были уже не страшны ни дождь, ни холод. В остальном же джипы эти сохранялись в оригинальном виде на удивление долго, до сих пор на многих из них «родными» остаются даже двигатель и мосты.

Не обошел вниманием эти машины и отечественный кинематограф. Благодаря тому, что «Виллис» был единственной в СССР ленд-лизовской машиной, которую в подержанном виде можно было вполне законно купить в частное пользование, достать один или даже сразу несколько их экземпляров для съемок даже спустя много лет после войны не составляло особого труда. Именно поэтому практически ни один отечественный фильм о событиях Великой Отечественной войны не обходился без участия этих машин. Перечислить все кинофильмы присутствием в их кадрах «виллисов» не представляется возможным, поэтому назовем хотя бы некоторые их них, где присутствие этих машин наиболее продолжительно и ощутимо. Это ленты «Беспокойное хозяйство» (1946), «Судьба человека» (1959), «Женя, Женечка и «катюша» (1967), «Освобождение» (1971), «Высокое звание» (1974), «По данным уголовного розыска» (1980), «Фронт в тылу врага» (1981), «Александр маленький» (1984»), «Победа» (1985»), «Наградить (посмертно)» (1986) и многие – многие другие.

В послевоенные годы многие тысячи ленд-лизовских «Виллисов» трудились в СССР как на военной, так и на гражданской службе, со временем постепенно переходя в частное владение и в той или иной степени претерпевая различные благоустройства, усовершенствования и переоборудования. На фото экземпляр из Челябинска с самодельными дверцами, более закрытым тентом, мостами и колесами от «ГАЗ-69» и более современной светотехникой. Фото 2009 года.

Можно констатировать, что «Виллис-МВ», выпущенный в количестве 639 тысяч штук, явился главным автомобильным героем ХХ века, произведшим переворот в автомобильной технике и в военном деле. Вместе с «Виллисом» появился целый класс лёгких полноприводных автомобилей универсального назначения. В некоторых странах со сборки американского джипа, собственно, и началась местная автопромышленность. Конструкция оказалась настолько удачной, что и сама фирма «Виллис» ещё долго не хотела отказываться от дальнейшего его массового производства. А все современные джипы можно без преувеличения назвать прямыми потомками легендарного «МВ»

Однако до сих пор нередки и подлинные, полностью оригинального вида экземпляры, как вот этот из Екатеринбурга. 9 мая 2010 года.

Но является ли «Виллис» только раритетом? Нет, похоже, гениальная концепция Роя Эванса («отца» «Бантама») обречена на бессмертие. Колесят и сейчас как по миру, так и по России нынешние «Рэнглеры» и «Чероки» – прямые потомки «Виллиса-МБ», полностью сменившие «начинку», но внешне совсем недалеко ушедшие от своего знаменитого армейского «дедушки».

Вспоминая о ленд-лизе, а точнее – об автомобильной его части, в первую очередь заводят речь о «Виллисе» и «Студебекере». И действительно, это самые известные и массовые автомобили ленд-лиза. Но, затрагивая «Студебекер», никак нельзя не вспомнить, что легендарный «US6» являлся всего лишь одним из вариантов 2,5–тонного 3–осного стандартного грузовика армии США, что он возник под влиянием не менее (а за рубежом – гораздо более) знаменитого «Джимми» – «GMC?CCKW-353», имевшего также вариант фирмы «Интернейшнл» (модель «М5–6»). Но и «Джимми» вовсе не был «основателем династии» – для него были заимствованы кабина и оперение, мосты и многие другие детали с по-настоящему оригинальной и всем им предшествовавшей машины несколько другого класса – более легкого 1,5–тонного полноприводного армейского «Шевроле» семейства «G7100». Именно «Шевроле», первым пропахший порохом Второй мировой, может по праву считаться «прародителем» великолепной троицы «Джимми-Студер-Интер», хотя сам он получил гораздо меньшую известность и со временем оказался изрядно подзабыт.

До появления стандартного варианта «катюши» на «Студебекере» некоторое количество реактивных установок «БМ-13» было смонтировано именно на ленд-лизовских «Шевроле» серии «G7100». Действующая армия, 1943 год.

Еще в 1935 году в отделении «Шевроле» фирмы «Дженерал моторс» на базе коммерческой модели «RB» был разработан полуторатонный специальный армейский грузовик с колесной формулой 4х4 (тип «4272»). Опыт этой разработки был продолжен в конце 1930–х годов, когда подобные автомобили понадобились в больших количествах. Основой для армейского «Шевроле» с укороченной базой стала гражданская грузовая модель «VB». Разработчики на этот раз отказались от заимствования «коммерческих» капота и оперения, решив сделать их более простыми, надежными и рациональными. Так «Шевроле» серии «G» получил свои неповторимые оригинальные очертания в виде простой «квадратной» решетки радиатора, аллигаторного капота и простых открытых Г-образных крыльев. Элементы оказались настолько удачными, что практически без изменений перекочевали затем на создававшийся 3–осный «Джи-Эм-Си», а по стилю – и на многие другие модели разных фирм.

Было время, когда эти автомобили (а их поставили в СССР более 50 тысяч) оказывались в центре внимания, ведь и на них в том числе наши войска с триумфом закончили войну. Колонна «Шевроле-G7117» (бортовые варианты с лебедкой) с бойцами Красной Армии в Восточной Германии, февраль 1945 года.

Сам «G7100» был создан в рекорднокороткие сроки и появился в металле уже в конце 1939 года, а с начала следующего стал поступать в армейские части. За годы войны машина стала достаточно известной, всего было выпущено 145 826 экземпляров моделей этого семейства. Однако, в Европе они не получили распространения и были мало знакомы там. Зато самые распространенные его версии – грузовик с универсальным кузовом «G7107» и его вариант с лебедкой «G7117» стали одними из первых ленд-лизовских грузовиков, поступивших в СССР. Уже в 1942 г. наша страна получила около 2700 «Шевролетов», как называли их наши шоферы, читавшие надпись «Шевроле» буквально. Всего же за годы войны в СССР поступило 47,7 тысячи «G7107» и «G7117», или 42,5 % от общего произведенного количества (112,879 экз.) этих моделей. «Шевроле» предназначались для боевых и полковых обозов, инженерного имущества, использовались как тягачи 75–мм артиллерии, ремонтные летучки, радиостанции и т. д.

Машина в целом пришлась по вкусу: более мощная, нежели отечественные автомобили того времени, маневренная, с хорошей проходимостью и «теплой» кабиной. Впрочем, по поводу мощности «G7107» есть неясность. Зарубежные (в том числе заводские) источники указывают ее как 83 л. с., в то время как наши справочники единодушно повышают ее до 93 л. с. Опечатка? Возможно. Но неужели все отечественные составители справочников и авторы публикаций в 1940–е годы руководствовались лишь одним-единственным оригиналом, в который вкралась ошибка? Ведь с поставками машин шла весьма солидная и разнообразная заводская документация. Поэтому возможен второй вариант: первая партия прибывших в СССР «Шевроле» имела более мощные двигатели (это действительно имело место на некоторых модификациях, но считается, что к нам они не поставлялись) и именно их данные были перепечатаны и больше не корректировались.

Наступила мирная жизнь. И многие экземпляры «Шевроле G7107» после демобилизации отправились в народное хозяйство СССР. Немало таких машин было в республиках Прибалтики. Латвия, 1947 год.

Так или иначе, но даже «законными» 83 л. с. в условиях военного времени можно было воспользоваться отнюдь не всегда. Дело в том, что большой дефицит бензина в то суровое время восполнялся в основном так называемым «крекинг-бензином» 2–го сорта, весьма губительным для импортных двигателей, рассчитанных на более качественное топливо с высоким октановым числом. Реальная мощность «G7107» на нашем низкосортном горючем составляла всего 63–68 л. с. что ощутимо ударяло по ходовым качествам машины. Кроме того, сам двигатель при такой эксплуатации требовал ремонта в среднем уже после 11–12 тысяч км пробега. Из?за нагара выходили из строя свечи. Система смазки двигателя в наших условиях тоже оставляла желать лучшего, ввиду чего часто плавились шатунные подшипники… Мосты, как и двигатель, также были довольно сложными в обслуживании и ремонте. Часто приходили в негодность на отечественных смазках гипоидные шестерни главной передачи.

Зато у «Шевроле» имелось и много удачных узлов. В первую очередь можно назвать легкий в обращении и надежный рулевой механизм типа «Сагинау» (или «винт-шариковая гайка»), прочную раму, хорошую «мягкую» подвеску, комфортабельную кабину с хорошей обзорностью, «неперекашиваемый» в движении кузов (жестко закрепленный сзади, а спереди скользящий по вертикальным направляющим). К особенностям конструкции следует отнести также герметизированную систему охлаждения с термостатом, герметичный бензобак, расположенный внутри рамы (крепился к правому лонжерону), однодисковое сцепление с диафрагменной пружиной, две независимые тормозные системы (ножной гидравлический с усилителем и ручной механический).

Для своей полуторатонной грузоподъемности (хотя у нас на нее грузили изрядно больше) машина получилась весьма тяжелой (вес в снаряженном состоянии – 3520 кг!), в первую очередь – из?за унифицированных с «GMC» мостов, КПП и четырехвальной раздаточной коробки. Но благодаря этому ходовая часть машины слыла и весьма прочной. Это показали и испытания (точнее – «контрольная эксплуатация») пяти «Шевроле», проведенная в условиях тылового обслуживания РККА с 18 июля 1942 по 15 мая 43 года. За это время грузовиками было пройдено в общей сложности 22 495 км. Только один из пяти двигателей, с ремонтом, смог «перешагнуть» этот рубеж, остальные же пришлось заменить. Кроме того, имели место поломки вала сектора руля и коренных листов передних рессор. В остальном по ходовой части «G7107» оказался весьма надежным, и в общей оценке ленд-лизовских грузовиков по выносливости занял второе место после «Студебекера». А вот двигатель его оказался только на четвертом, уступив кроме «студера» моторам «Доджа» и «Форда-6». Но в целом, как показала практика, при хорошем, грамотном обращении автомобиль имел достоинств не меньше, чем отечественный «ЗИС-5».

Военный водитель по фамилии Александрович, снявший в порядке эксперимента на своем «Шевроле» вторые скаты на заднем мосту, получил некоторый выигрыш по проходимости. Хотя колея задних колес и не совпадала с передними, но заметно сказывалось уменьшение «бульдозерного» сопротивления качению их на большинстве грунтов. Свое предложение он прислал на ГАЗ, и это стало еще одним доводом в пользу создания односкатного «ГАЗ-63». Надо сказать, что при создании «63–го» наши конструкторы «присматривались» и к «Шевроле» (благо их собирали здесь же, на ГАЗе), а для прототипов были взяты многие узлы и детали «G7107» (колеса, брызговики и т. д.). Однако в отношении самого «Шевроле» «односкатность» оказалась ничуть не выигрышной: грузоподъемность неизбежно падала, и такой «почин» подхвачен не был.

Возможно, именно потому, что «Шевроле» по ряду качеств «не дотягивал» до «высот» «Студебекера», его в первую очередь, вместе с неполноприводными американскими грузовиками начали отправлять в тыл, где грузовые автоперевозки требовались и во время войны ничуть не меньше, чем на фронте.

Еще в 1943 году Четвертым Украинском фронтом было выделено 700 машин (преимущественно «Шевроле», «Форд-6» и «Додж-WF32») с водителями и горючим для уборки урожая хлеба в Сталинской и Запорожской областях. Аналогичные меры принимались и руководством других фронтов. Начиная же с 1944 г. партии ленд-лизовских грузовиков начали стабильно и весомо пополнять ветхий довоенный автопарк «Союззаготтранса».

В одном только Алтайском крае многие АТП были основаны именно в это время и изначально состояли преимущественно из «G7107»: Ребрихинская авторота – февраль 1944 г. – 24 «Шевроле», Родинский автоотряд – 1945 г. – 43 «Шевроле» (до 47 г. на них работали в основном женщины), Алтайская авторота (р. с. Алтайское) – январь 1946 г. – 29 «Шевроле», Павловская авторота – 1946 г. – 15 «Шевроле», Топчихинская авторота – 1946 г. – взвод из 22 «Шевроле». Волчихинская, Змеиногорская, Ойрот-Туринская (г. Горно-Алтайск) и многие другие тоже имели в своем составе немало этих грузовиков.

И Алтайский край вовсе не был исключением, такие «вливания» импортной техники получала в середине 1940–х годов практически любая область или край, где присутствовало сельское хозяйство: Краснодарский и Красноярские края, Оренбуржье и Предуралье, Тюменская, Омская, Курганская области, Украина, Белоруссия, прибалтийские республики.

Еще большее их количество отправили за Урал. На фото – С. И. Доценко у своего «Шевроле» с «гражданским» кузовом. г. Заводоуковск Тюменской области, 1948 год.

Надо думать, широкой «демобилизации» «G7107» и других «американцев способствовало и ухудшение отношений СССР и США. Расчет был прост: чем отдавать отремонтированные и «вылизанные» до блеска машины под пресс, проще было продолжать их эксплуатацию где?нибудь в глухой глубинке, а отсутствие этой техники в армии списать на военные потери.

Отечественное пожарное оборудование типа «ПМГ», установленное на шасси «G7107». Белоруссия, 1950-е годы.

Как бы там ни было, уже вскоре после войны «шевролеты» были в основном переданы из армии в народное хозяйство. Часто при этом их армейские специализированные кузова уступали место обычным для наших грузовиков деревянным бортовым, а также различным фургонам, цистернам, и даже противопожарному оборудованию. Известны случаи превращения «Шевроле» из бортовых грузовиков в седельные тягачи с полуприцепами. Такая модификация выпускалась в США, но к нам в страну не поступала, поэтому отечественные «седельники» из «Шевроле» мастерили уже местные умельцы. Естественно, что со временем все большее количество «родных» деталей на «G7107», эксплуатировавшихся в СССР, заменялось на отечественные. В первую очередь это касалось двигателей (ставили преимущественно от «ЗИС-5»), дисков колес, а то и целых мостов (в основном – от «ГАЗ-51» и «-51А») и прочих элементов.

Из армии последние единичные «G7107» исчезли в 1954–1955 годах, когда Г. К. Жуков, будучи замминистра обороны, провел реорганизацию тыла, убрав из частей всю довоенную, импортную и трофейную технику.

Не так уж и давно это было: в однообразной массе ежедневно спешащих куда?то «газиков» и «ЗИЛов» нет-нет, да и мелькали знакомые с детства, но все же необычные, «зарубежные» черты: смело изогнутые Г-образные крылья; фары, старомодно посаженные вверху возле капота; «змееобразно» выполненная вертикальная облицовка радиатора; несколько угловатая при всей своей обтекаемости, «не наша» кабина, внушительные «болванки» редукторов на мостах, армейский кузов, весьма короткий и низкобортный, но с решетчатыми надставками. В авторотах «Союззаготтранса», где «Шевроле» было больше всего, они успешно трудились до конца 1950–х – начала 1960–х годов. В это время, когда в сельскую местность стало поступать много новой техники, и началась реорганизация автопредприятий (автороты укрупнялись, становились АТХ и АТП) основная масса остававшихся на тот момент «Шевроле» была окончательно списана и сдана на лом.

Лишь отдельным «счастливцам» еще удавалось избежать печальной участи большинства своих собратьев.

В столице таких «долгожителей» было несколько. Еще в начале 1980–х один хорошо сохранившийся экземпляр часто радовал взгляды москвичей и гостей столицы на ежегодных автовыставках, но затем его перекупили и он «переехал» в Прибалтику, где вроде бы здравствует до сих пор. Другой в виде радиостанции (!) был обнаружен не так давно в районе Наро-Фоминска, но дальнейшая судьба его неизвестна. А вот еще один, использовавшийся до 1990–х годов в Трубино с госномером 29–65 ЮАП как ассенизационная цистерна, в последнее время стал даже знаменит. Машина в основном тоже сохранившая первоначальный вид (за исключением кузова), после долгих хлопот была приобретена музеем Мосгортранса и несколько лет назад восстановлена (правда, недостаточно тщательно). Этот более-менее целый образец сейчас, пожалуй, единственный, сохранившийся на территории России.

Даже кое-где в столице, вплоть до 1970-х годов, можно было изредка встретить «Шевролеты», как называли их водители. На фото – продуктовый фургон на шасси «G7107» с колесными дисками и резиной от «ГАЗ-51А».

Судьба последних «Шевроле» из глубинки более драматична. Так, например, уже в 2004 году был уничтожен вполне подлежавший восстановлению «G7107», последний на Алтае. Машина держалась на удивление долго благодаря работавшему на ней бессменно шоферу-фронтовику, который, в конце концов, поставил списанный грузовик у себя в усадьбе. Но увы, в 1980–х хозяин умер, а наследники-алкаголики постепенно растаскивали машину по частям. Когда о раритете стало известно, за оставшиеся узлы машины заломили астрономическую цену, а пока шли переговоры (что особенно досадно!), все остававшиеся узлы зачем?то сдали на металл. КПП, капот да дверца – вот все, что удалось спасти…

Отечественная ассенизаторская цистерна, установленная когда-то на шасси этого подмосковного «G7107», значительно продлила ему жизнь. Ныне это бортовой экземпляр коллекции «Мосгортранса», правда задний мост и колеса (от «ГАЗ-51А»), резина 8,25–20 и многое другое у него по-прежнему «не родное».

И, тем не менее, хотя в нашей стране этих машин практически не осталось, во многих местах все еще угадываются следы их пребывания, да и память о них сохранилась, и, надо думать, будет жить еще долго.

Среди американских грузовиков, поставлявшихся в СССР по ленд-лизу, кроме сугубо армейских специальных конструкций, получили распространение и обычные грузовики коммерческого типа, лишь слегка приспособленные к военной эксплуатации. Эти милитаризованные версии неполноприводных гражданских машин, конечно, не могли тягаться с армейскими по надежности или проходимости по бездорожью, но служили немалым подспорьем в ходе войны, да и потом успешно применялись в народном хозяйстве. Самыми распространенными машинами такого типа у нас стали «Форд-6» и «Додж-WF32».

Знакомство с этим грузовиком произошло у меня еще в детстве. На маленьком армейском фото военных лет у своего знакомого – старого водителя и фронтовика Василия Петровича, я увидел странный грузовик со старомодно-«легковыми» чертами внешности, не похожий ни на одну из известных мне тогда машин. На мой вопрос о ней дядя Вася сказал: это – американский «Форд-6».

Название оказалось под стать машине: почему «6»? Привычным было бы услышать аббревиатуру типа «А», «АА» или более сложный индекс наподобие «ГПВ». Я даже засомневался в подлинности названия. И – зря. Цифра «6» обозначала число цилиндров двигателя – тогдашнее новшество для автомобилей Генри Форда, который с 1932 по 1941 год вообще не производил 6–цилиндровых моторов, отдавая предпочтение 4– и 8–цилиндровым.

Первые американские «фермеры», мобилизованные на фронт и отправленные по ленд-лизу в СССР, – «Форды» модели «2G8T» с 6-цилиндровыми двигателями и обычными «фордовскими» колесами под 5 шпилек, уже в 1942 году пылили по фронтовым дорогам.

Вообще «Форд-6», а точнее – «2G8Т», был нехарактерной продукцией для компании «Форд Мотор» и появился только потому, что военные начали избегать использования прежних моделей из?за нестандартных, неоправданных, а кое в чем и устаревших технических решений. Успехи «вырвавшихся веред» «Доджа» и «Шевроле» заставили Генри Форда отказаться от некоторых странных, но излюбленных «фишек», в частности – от поперечной рессоры в передней подвеске, и начать производство «рядных шестерок» для своих машин.

Появившийся осенью 1941 г. «2G8Т» являлся, по сути, обычным гражданским «сельскохозяйственным» грузовиком, с колесной формулой 4x2, длинной базой (4010 мм) и объемным «решетчатым» кузовом. Отсюда и оригинальная, не похожая ни на что, форма капота и крыльев, навеянная последними изысками легкового автодизайна. И хотя оперение не отличалось прочностью и технологичностью, зато «Форд-6» всегда можно было запросто отличить от всех прочих машин.

Однако, катастрофическая нехватка автопарка воюющих сторон в начинавшейся 2–й мировой войне вынудила и этот грузовик мобилизовать на армейскую службу. В конце 1941 г. первые «Форды» прибыли в Англию, а зимой 1941/42 года поступили и в СССР. Наши водители приняли эту машину очень хорошо, что и понятно, ведь она была куда более совершенной, чем «газики» и «ЗИСы». «Форд-6» модели «2G8Т» образца 1942 года имел габаритные размеры 6470х2220х2240 мм (без нагрузки), и оснащался стальной универсальной платформой, оборудованной складными скамьями для солдат и брезентовым тентом. 90–сильный двигатель позволял перевозить 2 тонны груза по шоссе и 1,5 – на грунте. Мощный, быстроходный (88 км/ч) и динамичный грузовик с удобной закрытой кабиной и хорошим освещением (2 большие и 2 малые фары, плюс задний фонарь) обладал весьма современными механизмами: системой смазки двигателя под давлением (сходной с аналогичной на «ЗИС-101»), принудительной системой охлаждения с термостатом, тормозной системой с гидроприводом на все колеса, рулевым управлением в виде глобоидального червяка и ролика. Бензобак на 72 л располагался в кабине под сиденьем, а горловина выводилась наружу не слева, как у наших машин, а справа. В наследство от «полуторки» («Форда-АА») у «Форд-6» осталось немного: почти не изменившаяся 3–ходовая коробка передач, похожий задний мост и 5–шпильковые колеса.

Суровые фронтовые условия быстро выявили слабые места машины.

На наших дорогах превышение грузоподъемности неизбежно вело к поломке передних рессор и главной передачи. Двигатель, работавший в довольно напряженном тепловом режиме, быстро перегревался и выходил из строя, поэтому при движении необходимо было строго придерживаться схемы соответствия передач скоростным диапазонам (обозначалась на спидометре), и тщательно следить за температурой воды в радиаторе. Из?за ослабления головки блока цилиндров случались прогары прокладок. Много хлопот доставляла подтяжка гаек и болтов, особенно-частые обрывы переднего крепления двигателя. При движении назад иногда обрывался гидропривод тормозов. Постоянной «головной болью» были также ремень 4–лопастного вентилятора, при обрыве разбивавший крышку прерывателя-распределителя, и расположенная рядом с двигателем аккумуляторная батарея (нагрев, испарение электролита, поломки пластин и т. д.). Да и в целом доступ к двигателю был затруднен.

Недостатки «2G8T» заставили пересмотреть конструкцию. С 1943 года в СССР поступал модернизированный «G8T» (всего в СССР попало более 80 тысяч единиц обеих версий). Но и его почти «беззащитному» оперению и фарам по-прежнему изрядно доставалось на фронтовых дорогах. 1-й Белорусский фронт, район Бранденбурга, 1945 год.

К 1943 году конструкция машины была пересмотрена и некоторые изъяны устранены. Модернизированный «Форд-6» модели «G8Т», наконец?то получивший буксирные крюки и фаркоп («2G8Т» их не имел), уже «ходил» на 6–шпильковых колесных дисках стандартного армейского типа (как у «тудера» и «Шевроле»). Грузовая платформа «G8Т» стала деревянной, прибавился дополнительный бензобак на 114 л (слева под кузовом), благодаря чему запас хода вырос с 315 до 700 км. Улучшилось крепление передней части двигателя, стала прочнее рама и передний бампер, появились задние буфера, а вдобавок к рессорам-гидравлические амортизаторы двухстороннего действия типа «Гудайль» на всех колесах. Включение стартера происходило нажатием кнопки «off?on», как и на других армейских «американцах». Автомобиль получил экранированное электрооборудование для возможной установки радиоаппаратуры, штепсельный разъем для электрификации прицепа, защитные вертикальные скобы на фарах и другие новшества. Скорость «G8Т», правда, снизилась до 77 км/ч, но в условиях войны это не имело большого значения. А вот некоторые «болезни» «Форда», меж тем, так и не были изжиты: непрочные кронштейны крыльев и недостаточная их жесткость приводили к частым поломкам фар, ломался кронштейн воздухоочистителя, а один из болтов крепления кабины, по прежнему норовил продырявить внутренний топливный бак. Наши смекалистые шофера решали эти проблемы по-своему: грубовато, но успешно.

В Красной Армии имели широкое распространение обе модели «Форда-6», но обновленный «G8Т», выпускавшийся с 1943 по 1945 год, значительно превосходил по количеству своего предшественника. Если «2G8Т» прибывал в СССР «в целости», в основном морскими путями, то G8Т преимущественно собирали уже у нас на ГАЗе и некоторых других заводах, причем далеко не только из готовых CKD – комплектов. Так, в Горьком «оттуда» получали лишь неокрашенные кабину с оперением и раму с трансмиссией и рессорами. Бензобак, подшипники качения, бортовой кузов с тентом, тормозные накладки, сидения, стекла, обивку и механику дверей, а также всю резину на них ставили уже советского производства. Сборка была тоже, естественно наша. Кстати – со всеми вытекающими отсюда «фишками» в плане недостаточно качественной сборки, отставания от плана, авралов, нехватки комплектующих, отсутствия аккумуляторов, различных комиссий, выяснявших причины всего этого, и прочие «прелести»… Таким образом, по существующим сейчас стандартам большинство «G8Т» (как и большинство «студеров» и «Шевроле») было бы признано автомобилями вполне российскими. Тогда же ситуация складывалась по другому, поэтому даже все эти «доделывавшиеся» в СССР грузовики так и не вышли из разряда ленд-лизовских.

Сразу после войны основная масса ленд-лизовских «Фордов» была направлена в сельское хозяйство. На фото – грузовики модели «G8T», переданные из армии в автороты «Союззаготтранса». Правое переднее колесо на ближней машине – от «ЗИС-5». Алтайский край, конец 1940-х годов.

«Форды G8Т» были очень распространены в Красной Армии и занимали вместе с «Шевроле» вторые-третьи места после «Студебекера», а уж среди импортных машин 4х2 «Форд-6» был безусловным лидером. С 1942 по 1945 год в СССР пришла или была собрана в общей сложности 61 тысяча «2G8Т» и «G8Т». Часть «фордов» вместо бортовых кузовов оборудовалась под спецтехнику. Кроме того, наряду с «Додж-WF32», успешно применялись экземпляры «Форд-6», приспособленные для работы на сжиженном газе, что практически исключало преждевременный износ двигателя без потери мощности и динамических качеств.

Кадры кинохроники свидетельствуют о победных маршах этих машин по городам освобожденной Европы. Однако с окончанием войны большая часть уцелевших «фордов» была почти сразу передана в народное хозяйство (преимущественно – в сельское). Условия эксплуатации на сельских полях были полегче, чем на полях сражений, да и конструктивно это был все же не армейский, а скорее фермерский грузовик. Поэтому по всей стране в деревнях и селах их появилось довольно много. Так, на Алтае в 1940–х годах некоторые автороты «Союззаготтранса» были целиком укомплектованы только этими грузовиками, хотя, на сохранившихся фото той поры «форды» уже стыдливо прятали на второй план, закрывая послевоенными отечественными машинами. Здесь, как и в других регионах, они служили долго и успешно, изредка встречаясь еще в 1960–1970–х годах, а кое-где даже нелегально «прибирались» к рукам, используясь в частных хозяйствах. Кроме сельского хозяйства, «форды» работали и в городах, в разных (чаще – небольших) предприятиях и организациях. А некоторые из них до середины 1950–х оставались в армии, используясь на «хозработах». Еще в начале 1950–х новенькие, ухоженные «G8Т» (с якорями на дверцах) использовали моряки, причем даже для парадов.

Со временем многие из «фордов» становились «донорами» для отечественных машин: кабины с капотами часто устанавливали на «ЗИС-5», передний и задний мосты «2G8Т» – на «ГАЗ-ММ» и автобусы «ГАЗ-03–30», ну а колеса «G8Т» вообще можно было встретить и на «УралЗИСах», и на «ГАЗах», и даже на «ЗИС-151».

Еще в 1970-х годах в СССР изредка на улицах можно было встретить вот таких «старичков», наматывавших на свои спидометры последние километры. На машине стоят колеса от «ГАЗ-51А», но сохранилась «родная» бортовая платформа.

Гражданские варианты «Форд-6» (с 5–шпильковыми колесами) выпускались в США и Канаде еще некоторое время и после войны, откуда постепенно «отходили» к странам третьего мира. В Южной Америке даже спустя десятилетия можно было встретить грузовики и автобусы с этим же, хорошо знакомым передком. Кое-где эти машины, уже в виде ретротехники, встречаются и сейчас. На всем пространстве бывшего СССР осталось всего два «Форда G8Т», и оба – в Эстонии. Один из них – изрядно переделан, другой пока только ждет восстановления. В России же, хотя ни одного целого Форда, к сожалению, не осталось, следы их пребывания еще можно отыскать, да память об этой интересной конструкции со своеобразным дизайном живет и по сей день.

Куда только не забрасывала судьба этот довольно забавный грузовичок с внешностью, не менее колоритной, чем у «Форд-6№». Он уворачивался от гитлеровских снарядов в Восточной Европе, мерз в Сибирской тайге, кипел радиатором в Африке, продирался сквозь джунгли Южной Америки…

В 1950–х годах в нашей стране на экраны вышел нашумевший тогда фильм «Плата за страх» с Ивом Монтаном в главной роли. Среди экзотической иностранной техники, участвовавшей в съемках, по крайней мере два автомобиля были неплохо знакомы нашим водителям, так как тоже поставлялись по ленд-лизу в СССР. Это американские «доджи»: эпизодически появлявшийся «WC51», больше известный как «Додж ?», и грузовик, на котором ездили Луиджи и Бимба, – «WF32».

Во многом схожий с «Фордом», «Додж-WF32», тоже поставлявшийся в 1942–1943 годах по ленд-лизу, встречался у нас значительно реже. Колонна «WF32», буксирующих 45-мм пушки в действующей армии. Закавказский фронт, октябрь 1942 года.

Созданный еще в 1939 году грузовой «Додж WF» был на два года старше «Форда-6» и являлся сугубо коммерческой машиной, но время диктовало свои условия… Автомобиль с такой же, как «Форд-6» грузоподъемностью (2 т на шоссе и 1,5 – на грунте), но несколько более длинный (6560 мм), более высокий и тяжелый (2980 кг против 2620 у «Форда»), имел аналогичную грузовую платформу с надставными бортами почти метровой высоты, брезентовым тентом и металлическую двухместную кабину. Рядный 6–цилиндровый двигатель объемом 3,88 л и мощностью 95 л. с. позволял развивать скорость до 86 км/ч, что для грузовиков той поры являлось очень хорошим показателем. На автомобиле применялись гипоидная главная передача и рулевой механизм типа «червяк и сектор». Конструктивной особенностью переднего моста являлось то, что шкворень, закреплялся не в оси, а, наоборот, в поворотном кулаке, а в вилке оси крепились втулки.

«Додж-WF32», переоборудованный для работы на сжиженном газе в одной из частей Красной Армии.

Внешне «Додж-WF32» выглядел весьма своеобразно: передок, являвшийся продолжением обтекаемых крыльев, клювообразный капот, как бы водруженный на все это сверху, и фары, высоко и одиноко торчавшие по сторонам, словно перископы, – все это не давало спутать «WF32» ни с кем другим.

«Додж», как и «Форд-2G8T», «ходил» на узких пятишпильковых колесах типа «полуторки», однако задний мост представлял собой иную конструкцию с картером типа «банджо». Рычаги управления в кабине почти не отличались от аналогичных на наших машинах, а вот с приборной панелью (как и у всех «американцев») приходилось разбираться. Надписи были сделаны, естественно, на английском, да еще – в других системах мер (термометр, например, был градуирован по шкале Фаренгейта).

Кстати, в начальный период войны наряду с «WF32» в СССР поступали и «Додж Т203В» образца 1940 г., представлявшие собой полноприводную версию с защитной решеткой перед облицовкой, крюками, буксиром и некоторыми другими армейскими «добавками». При почти тех же габаритах «Т203В» был на 10 л. с. слабее (другая разновидность двигателя), а весил без нагрузки 3700 кг. Передний ведущий мост «Т203В» оснащался карданными шарнирами Рцеппа. От весьма тяжелой и не очень?то надежной машины скоро отказались в пользу более приспособленного к фронтовым условиям «Шевроле G7107», а вот поставки обычных «WF32», начавшиеся с февраля 1942 г., продолжались до начала 1944 г. В отличие от «фордов», «доджи» собирали в Иране на американских автосборочных предприятиях и своим ходом перегоняли в СССР через Джульфу. Всего же, пока с целью большего единообразия не было решено отказаться и от «WF32» в пользу «Форд-6», было получено 9600 экземпляров «пучеглазых» «доджей».

Кстати, был у нас и еще один похожий «Додж» – канадский «Т110–L5». В 1943–1944 годах в Красную Армию поступило 1700 таких машин, отличавшихся большей грузоподъемностью (3 / 2,5 тонны) и односкатными колесами с безоконными дисками и широкими шинами.

При конструктивной схожести «WF32» с «Фордом» и недостатки у машин были похожие: от плохих дорог и перегрузок «летели» передние рессоры, полуоси заднего моста, сателлиты (их было всего два), даже гнулись чулки полуосей, от рывков ломались цапфы крестовин карданов, в подшипниках колес появлялись люфты… Словом, общая надежность ходовой части оказалась довольно низкой. В этом плане «WF32» проигрывал не только «Форду», но даже и полуторатонному «Шевроле-4409». Однако, в отличие от фордовского, двигатель «Доджа» (нижнеклапанный, как и «Геркулес US6») отличался гораздо большей выносливостью и по надежности был признан вторым из всех силовых агрегатов ленд-лизовских грузовиков, уступив только мотору «Студебекера».

Неудобствами машины являлись также: утомительная езда в отсутствии поручней в кабине (большая вертикальная качка при мягких сиденьях, но жесткой подвеске); затруднительный доступ к двигателю (для регулировки клапанов нужно было снять правое переднее колесо и брызговик, но даже после этого мешала выхлопная труба); и низко расположенный кронштейн запасного колеса, задевавший за неровности дороги.

В 1942–1943 годах в Красной Армии была осуществлена пробная эксплуатация автомобилей «Додж-WF32» и «Форд-2G8T», переоборудованных для работы на сжиженном газе. Дело в том, что преждевременный износ двигателей, работавших на крекинг-бензине, при эксплуатации на газе сводился на нет. «Доджи» и «Форды», переоборудованные в газовые, не знали, что такое разжижение масла и детонация, работали на газе значительно мягче, чем на бензине, а перевод этих грузовиков на газ был довольно простым: 2–3 100–литровых баллона размещались в передней части кузова. Газ из них проходил через двухступенчатую редуцирующую систему и поступал к карбюратору-смесителю. Вес автомобиля при переходе на газ повышался не намного (220–260 кг), а мощность двигателя и динамические качества машин при этом практически не ухудшались (для «Доджа» – «минус» 3–4 л. с. и 7–8 км/ч). Зато эти машины «набегали» по 25–30 тысяч км без какого?либо заметного износа двигателя. Кроме того, расход газа (в эквивалентном пересчете) оказывался меньшим, чем жидкого топлива, а запас хода достигал 500–800 км.

Уже спустя десятилетия после войны последние ленд-лизовские «Доджи», обшарпанные и побитые, все еще продолжали работать. Чем реже встречались они на улицах в СССР, тем более диковинными становились. Хотя, признаться, на них обращали мало внимания. Киев, начало 1960-х годов.

Вскоре после войны на конвейере «WF32» был заменен новыми моделями, но за пределами США он выпускался еще ряд лет под маркой «Фарго», ввиду чего затем по разным странам и континентам появлялся то тут, то там «един в двух лицах». В России же оставшиеся и не отданные на растерзание американцам «доджи» наряду с другими «иностранцами» продолжали свою скромную, уже гражданскую службу. Большинство их тоже отошло к автопредприятиям «Заготтранса» и переместилось в глубинку, с течением лет постепенно исчезая с дорог и улиц. Да и было их немного – в 6 раз меньше, чем «фордов», поэтому у нас в стране «доджи», увы, сгинули все. Парочка более-менее уцелевших их экземпляров имеется в Эстонии. Да и у себя на родине «WF32» тоже кое-где еще цел и не перестает удивлять: то из ржавевших на свалке останков возродиться во всем блеске пожарный вариант, а то и вовсе – древний замшелый предок современных «доджей» с крестообразной эмблемой в окружении обнаженных девиц глядит на нас со страниц журнала для мужчин, словно утверждая: хорошую машину и время не в силах испортить.

Иной раз «WF32» становились «донорами» для отечественных машин. На снимке автобус «ЗИС-16» с идеально подошедшим для него «доджевским» оперением. Колесные диски тоже ленд-лизовские, но не от «WF32», а стандартные под 6 шпилек. Фото 1950-х годов.

С 1943 года в СССР стал поставляться еще один «Додж» – весьма необычный для нашей страны. В отличие от грузового «WF32», машины такого типа у нас еще не было. И хотя количество «WC51» было сравнительно невелико, по своей популярности они очень быстро сравнялись с «Виллисом» и «Студебекером».

Создавались эти машины тоже довольно долго и непросто. Первый «Додж» 4х4 фирмы «Крайслер» появился в 1934 г., но интерес к таким автомобилям в мирное время оказался невелик. Лишь в 1939 г. на базе коммерческого 1–тонного грузовика был налажен выпуск моделей полноприводного семейства «VC», с 79–сильным двигателем «Т202» и «гражданскими» капотом и облицовкой (правда, «зарешеченной»). Развивавший 72 км/ч «VC-1» имел упрощенный кузов с вырезами вместо дверей, а грузоподъемность пикапов «VC-3» и «VC-5» составляла 500 кг. Этих первенцев («VC1»-«VC6») было выпущено всего 4,64 тысячи. В 1940 г. конструкция была модернизирована (упростили крылья и облицовку, установили более мощный двигатель «Т207» и «грузовые» 5–оконные колеса) и новое семейство получило индекс «WC» («WC1»-«WC11»), что значит «носитель оружия», так как они рассчитывались на установку пулеметов и легких пушек. Орудие монтировалось на тумбовой установке в кузове стволом назад, однако ведение огня обеспечивалось на 360 градусов.

Следующая серия «WC12»-«WC20» с мотором «Т211» получила иные кузова, с учетом требований военных. В конце 1941 г. «вышла в свет» очередная серия «WC21»-«WC27» плюс «WC40»-«WC43» с уже 92–сильным двигателем «Т215». Однако колеса у всех этих моделей оставались «гражданскими», с обычными 5–оконными дисками и узкими шинами, а мосты имели разную колею. Только в январе 1942 г. был создан более низкий и широкий по сравнению с предшественниками «Додж Т214 WC-51» с улучшенной ходовой частью и грузоподъемностью в 750 кг, т. е. ? тонны, оттуда и пошло его прозвище. Именно на нем уже пошли в серийное производство самоходные установки «М6» с 37–мм пушкой.

Многоцелевой армейский полноприводный «Додж-Т214», или «WC-51», известный в Красной Армии как «Додж три четверти». В СССР поступило, по разным данным, от 19,6 до 25,2 тысячи единиц. На снимке – экземпляр машины на испытаниях в Главном автобронетанковом управлении Красной Армии. Весна 1943 года.

Конкуренты «Крайслера» не смогли перехватить инициативу по выпуску ?—тонных многоцелевых автомобилей. Лишь для морского корпуса США было изготовлено около 13 тысяч очень похожих на «доджи» «интернационалов» «М-1–4» (с обычными колесами) и «М-2–4» (с широкими шинами), да еще «Форд» сделал не очень?то успешную попытку в виде подобного «01С/МН».

Из 253 тысяч произведенных «доджей ?» в СССР поступили только 19 тысяч 621 экземпляр. Поначалу основной их задачей в Красной Армии были перевозка боеприпасов и транспортировка артиллерийских орудий, однако вскоре полюбившиеся «?» стали применяться во всех родах войск.

Остановимся несколько подробнее на устройстве машины. Стандартный «Додж» «WC51» имел кузов типа пикап с грузовой металлической платформой, открывавшейся сзади. Вдоль боковых ее бортов располагались деревянные скамейки и металлические ящики для боеприпасов. При необходимости в кузове могла быть установлена легкая 37–мм пушка и т. п. Открытая двухместная кабина и кузов закрывались от непогоды брезентовым тентом, причем у кабины он был свой, отдельный.

Машина могла буксировать прицеп весом в 2 тонны по любым дорогам. Топливного бака на 114 л хватало на 400 км без прицепа и на 330 – с прицепом. Вообще же, согласно испытаниям, расход топлива в зависимости от дорожных условий и нагрузки варьировался от 28,5 до 61 л на 100 км.

На двигателе «Доджа»-Т214 – устанавливался карбюратор фирмы «Зенит» с обратным потоком, оснащенный экономайзером и насосом компенсирующего ускорения. Подача топлива из бака, расположенного в задней части рамы, производилась диафрагменным насосом.

Шасси «Додж-Т214» с установленным опытным 5-местным командирским кузовом производства «ЗИС». 1943 год.

Естественно, что в конструкции ?—тонного «Доджа» были в значительной степени использованы узлы и агрегаты грузовых автомобилей фирмы, в частности – «WF32»: двигатель и КПП, сцепление, рулевой механизм и (в основном) тормозная система. В то же время «?» значительно отличался от «WF» по ходовой части, а его системы питания и охлаждения были усовершенствованы и герметизированы.

В 1945–1948 годах московский завод «Аремкуз» делал свою версию закрытого и утепленного «Доджа 3 / 4». Было изготовлено около 40 экземпляров.

Прерыватель-распределитель на «Додж ?» снабжался центробежным автоматическим регулятором опережения зажигания и октан-корректором. Интересно, что раздаточная коробка, установленная отдельно от КПП, служила только для распределения крутящего момента между мостами и не являлась демультипликатором. На машине были применены литые передний и задний мосты типа «банджо» с гипоидными главными передачами. Передний мост оснащался шарнирами равных угловых скоростей «Бендикс-Вейс». Имелись две тормозные системы, действовавшие на все колеса: основной тормоз, колодочного типа с гидроприводом; и ручной, стояночный, ленточного типа, на тормозной барабан во вторичном валу КПП. Подвеска состояла из 4 полуэллиптических рессор и гидравлических амортизаторов двухстороннего действия «Делько».

Дисковые одинарные колеса имели разъемные ободы, что облегчало монтаж и демонтаж покрышек размера 9,00х16. Сам диск по-прежнему крепился к ступице пятью гайками, а внешний край обода к нему – десятью.

Сходивший с конвейера «Додж ?» комплектовался 6–вольтовым оборудованием и свечами фирмы «Авто-Лайт» и аккумулятором фирмы «Виллард». Кроме фар на машине стояли подфарники, два задних фонаря и специальный маскировочный фонарь для ночных маршей, установленный на левом крыле.

Автомобиль, размерами 4235х2120х1870 мм (высота с тентом – 2130 мм), имел базу всего в 2490 мм. Большая в сравнении с общим весом машины мощность двигателя (92 л. с. при весе без нагрузки 2315 кг), удачное распределение веса по осям, одинаковые колеи переднего и заднего мостов, широкие шины низкого давления с рисунком протектора «граунд-грипп» – все это обеспечивало «Доджу ?» высокие динамические показатели (скорость 87 км/ч), отличную проходимость и хорошую устойчивость. Благодаря широкой колее (1670 мм) «Додж» (в отличие от «Виллиса») было очень трудно опрокинуть.

Однако автомобилей без недостатков, как известно, не бывает. Чтобы сесть за руль «Доджа», шоферу приходилось либо перелезать через довольно громоздкое запасное колесо, расположенное на левой подножке, либо проникать в машину справа, через пассажирское место. Кроме того, наблюдались проблемы с гидравликой, да и задние мосты с гипоидными шестернями доставляли немало хлопот, требуя качественной смазки и квалифицированного ухода.

Наряду с «WС51» была распространена и модификация «WС52», оборудованная лебедкой («MV-2» фирмы «Braden») с механическим приводом от КПП через механизм отбора мощности. Максимальная сила тяги на тросе составляла 2250 кг. Передний бампер «WС52», разделенный на две половинки, выдавался вперед на большую длину.

Вдобавок поступило 206 экземпляров (из 8 тысяч) полностью закрытых грузопассажирских «Додж-WC53» с несколько более длинной базой в 2896 мм и цельнометаллическим обтекаемым кузовом. Такую машину, ныне изрядно переделанную, но до сих пор сохранившуюся в гараже «Мосфильма», можно видеть в фильме А. Тарковского «Иваново детство» и некоторых других кинолентах.

Уже в конце войны были созданы и тоже стали поступать в СССР трехосные модификации «Доджа»-«WC62» и «WC63» (с лебедкой). Они имели грузоподъемность 1,5 тонны и предназначались для перевозки пехотного отделения из 12 бойцов с вооружением. Однако из 45 тысяч трехосных «доджей», в отличие от стран Европы, где они стояли на вооружении до 1970–х годов, в нашу страну направили весьма незначительное количество.

Закончилась война, но ?—тонные «доджи» благодаря своему сугубо армейскому предназначению, а главное – отличным ходовым качествам, по-прежнему стояли на вооружении в Советской армии, участвовали в парадах на Красной площади до конца 1940–х, да и потом активно использовались в различных армейских частях и подразделениях до середины 1950–х. Только тогда началась их активная «демобилизация» и более частое появление в народном хозяйстве. Несмотря на малое общее количество «доджей ?» в СССР, часть их «продержалась» на ходу значительно дольше прочих ленд-лизовских грузовиков. Ленинградский шинный завод выпускал специально для них покрышки 9,00х16, а один из авторемзаводов вообще специализировался только на их ремонте. Но кроме всего прочего, «долгожительству» «доджей» способствовали два немаловажных обстоятельства: во-первых, большая их часть попала на «гражданку» значительно позже остальных «американцев» (вспомните похожую историю со «студебекерами»), а во-вторых, сам класс машины, весьма компактной, похожей скорее на большой джип, нежели на полноценный грузовик, невольно помогал сберечь остававшиеся экземпляры, всякими правдами и неправдами переходившие в частные руки или просто скрываемые от всех «по огородам» (ведь не секрет, что сохранить легковушку в несколько раз проще, чем грузовик).

После войны часть «Доджей» еще оставалась в армии, но немалое их количество поступило и в народное хозяйство страны, где по большей части работать на открытых машинах было не очень уютно. Фото 1950-х годов.

Вместе с тем, широкое использование открытых «всем ветрам» «доджей» в СССР ограничивалось климатическими условиями. Не случайно машины эти получили в 1950–1960–е годы большее распространение именно в южных областях России и Украины. В остальных же регионах большой страны (а «Додж ?» все равно встречались практически в каждом, от Мурманска до Хорога, и от Калининграда до рыболовецких хозяйств Сахалина), дабы не мерзнуть на них зимой, эксплуатационники всячески утепляли эти машины, монтируя на них закрытые кузова. Стихийно возникло три вида такой модернизации: либо надстраивалась до закрытой только двухместная кабина (а кузов оставался под брезентом), либо сооружался общий однообъемный закрытый кузов от ветрового стекла до кормы (самых разных вариантов и назначений, с перегородками и без них), либо монтировались по отдельности закрытая кабина и закрытый «фургоноподобный» кузов. Второй вариант, возникший еще во время войны, получил затем наибольшее распространение. Подобные машины стали изготавливаться очень многими предприятиями, начиная с московского «Аремкуза» и заканчивая ремзаводами и АТП Якутии и Магадана. Существовали как пассажирские (и даже – почти автобусные!), так и грузопассажирские варианты. Большинство таких «закрытых» «доджей» отечественного производства имели отопление. Интересно, что уже в 1945 г. на госиспытаниях «ГАЗ-51» в качестве «технички» был использован «Додж ?» с самодельным закрытым кузовом, весьма хорошо показавший себя на всем маршруте.

Кстати, по ленд-лизу в СССР шли и вот такие закрытые «WC-53» с цельнометаллическими кузовами, но их количество было незначительно (всего порядка 300 экземпляров). Один из последних уцелевших, снимавшийся в фильме А. Тарковского «Иваново детство». Москва, 1960-е годы.

Подобный экземпляр такого же закрытого «Доджа» был изготовлен в конце 1940–х годов силами механиков Алтайского института сельхозмашиностроения (АИСХМ, впоследствии – политехнический институт). Эта машина знаменательна тем, что с 7 по 21 июля 1951 года приняла участие в 1500–километровом автопробеге по Горному Алтаю. Командиром пробега был назначен к. т. н. А. П. Ланге, а его участниками стали студенты и преподаватели института. Как отмечала тогда газета «Советский спорт», – «…несмотря на чрезвычайно трудные дорожные и неблагоприятные метеоустовия, все автомобили и мотоциклы, участвовавшие в пробеге («ГАЗ-51», два «Москвича-400», несколько «Иж-350» и «М-72»), в целости дошли до финиша». В этом?то как раз и состояла большая заслуга «Доджа», являвшегося не только машиной технического обеспечения и ремонтной базой, но и тягачом, буксировавшим по мере необходимости какой?либо, а порой – и все остальные (по очереди), автомобили пробега на трудном и опасном (даже сейчас!) маршруте Барнаул – Чарышское – Сентелек – Усть – Кан – Туэкта – Горно – Алтайск – Барнаул.

Другой отличительной чертой «доджей» в СССР были колеса от «ГАЗ-ММ», а иногда и полностью газовские мосты, устанавливавшиеся кое-где «на местах» за отсутствием «родных» шин и колес. Кстати, и сам «Додж ?» тоже иногда становился «донором» для отечественных машин: в частности, его мосты были заимствованы в конце 1940–х для создания первой версии полноприводного «ЗИС-110» (-110Ш).

Если грузовые ленд-лизовские «форды», «доджи» и «шевроле» в кадры отечественных фильмов практически не попали (исключением стал лишь фильм «Машина 22–12» 1949 года, где в считанных кадрах мелькают «Форд-6» и «Шевроле 7107»), то «Додж-?» наряду с «Виллисом» и «Студебекером» активно «работал» в кино. Его, разумеется, чаще всего использовали в кинофильмах о войне («Освобождение», «Высокое звание», «Фронт в тылу врага», «Проверка на дорогах», «Зося», «Мой боевой расчет», «Тоннель», и многие другие), однако случались и исключения: в фильме «ЧП» («Чрезвычайное происшествие», 1958 год) «Додж-?» вместе со «студерами» исполнял роль автомобильной техники чанкайшистов, в советско-польском «Заклятье долины змей» (1988) один из эстонских «доджей» изображал видавший виды джип где?то в дебрях Юго-Восточной Азии, ну а в ленте «Увольнение на берег» (1962) мы и вовсе видим такой же «Додж» в уличном потоке в одном из южных портовых городов СССР в 1960–е годы.

Изрядно «обрусевший» «Додж ?» из Новосибирска с закрытым утепленным кузовом. На машине стоят «чужие» передние шины и фары, добавлены подфарники, а защитные решетки у фар отсутствуют. Фото конца 1960-х годов.

Что касается самих Соединенных Штатов, то уже в 1945 году модернизированный «Додж» «Т137» грузоподъемностью в 1 тонну заменил заслуженного фронтовика «?». «Т137» производился и в «цивильном» гражданском варианте, именовавшемся «Dodge Power Wagon» и выпускавшемся до 1968 г. Однако, и старина «Додж ?» не сдавал позиции. Во многих странах эти машины еще долгое время стояли на вооружении армий, да и у фермеров встречались сплошь и рядом. Вспомните французский фильм «Тайна фермы Мессэ», где Жан Габен разъезжал на таком же самом «Додже» «WC-51» времен 2–й мировой войны. Да и сейчас множество экземпляров этих машин, любовно ухоженных владельцами, являются непременными участниками парадов старой армейской техники, как в европейских странах, так и в США.

На территории бывшего СССР тоже уцелело несколько десятков «?» разной степени сохранности. Большинство из них находятся в столице или странах Балтии. Однако имеются они и в российской глубинке, например – в Екатеринбурге, Челябинске, Омске, в Якутии. Еще один «Додж ?» с ходовой от «ГАЗ-63», найденный не так давно в Змеиногорском районе Алтайского края, отремонтирован и регулярно выставляется теперь на обозрение в Новосибирске.

Автор у возрожденного «Доджа ?», найденного несколько лет назад в Алтайском крае. За неимением «родных» мосты и колеса заимствованы от «ГАЗ-63». Новосибирск, 2009 год.

А ведь почти наверняка где?нибудь еще в глухих местах и заброшенных сараях и свалках необъятной российской провинции и сейчас ржавеют некогда бравые, а ныне полусгнившие и перелатанные «доджи» – полумашины, полупризраки… Они до сих пор ждут своего часа.

В СССР их можно было буквально пересчитать «по пальцам». Если количество чуть более распространенных «маков», и то не дотягивало даже до тысячи единиц, то уж «даймонды» были еще более «редкими птицами». Но не смотря на это, могучие и сильные импортные «дизеля», разбросанные по огромной территории «закрытой» державы, просто не могли в то время «пройти» незамеченными.

Основные поставки США по ленд-лизу пришлись, как известно, на карбюраторные грузовики средней и малой грузоподъемности. Однако было бы большой ошибкой не рассказать о большегрузной американской дизельной технике, волею судеб также попавшей в нашу страну. Эксплуатируясь затем в СССР в среднем по 15–20 лет (а это по тем временам очень большие сроки), они ценились эксплуатационниками очень высоко и резко выделялись из всего остального автопарка. Да и влияние, оказанное ими на наши последующие разработки в этом классе машин, а также опыт их эксплуатации, были весьма существенным.

Фирма «Мак», возникшая на рубеже ХIX?XX веков в США, с 1901 г. в Бруклине начала изготавливать автобусы, а 4 года спустя в городе Аллентауне (Пенсильвания) стала производить грузовики и со временем превратилась в одного из крупнейших и влиятельных их изготовителей. В частности, в 1940 г. началось серийное производство обширного капотного семейства «L», состоявшего из многих версий магистральных тягачей и специальных шасси. Но начавшаяся война изменила гамму продукции «Мак» в сторону военных заказов. Одним из них стал небольшой заказ на 18–тонные грузовики-танковозы «ЕХВХ» для Франции. Однако к французам они попасть не успели (Франция уже была оккупирована), а достались англичанам. Эти машины использовались в Западной Африке, сначала как танковозы, а затем были переоборудованы в цистерны. Интересно, что основой «ЕХВХ» была модель «ВХ», появившаяся еще в 1932 г., поэтому и танковозы «ЕХВХ» с почти такой же внешностью выглядели на момент своего появления уже весьма архаично.

В конце 1940 г. «ЕХВХ» укоротили, облегчили и превратили таким образом в общевойсковой транспортный грузовик «NR1». Причем, угловатая кабина с козырьком и оперение у «NR1» оставались все теми же – т. е. образца 1932 г. И лишь появившийся вскоре «NR4» получил элементы внешности от коммерческого семейства «L»: капот, облицовку, крылья, а некоторые варианты – и закрытую кабину этого семейства.

В заводских источниках указывается 20 вариантов этого семейства (от «NR1» до «NR20»), но имеется информация только о моделях начиная с «NR4» и до «NR16». Эти 8–10–тонные машины, предназначенные для военных перевозок на большие расстояния, были выпущены с конца 1940 до конца 1944 года в количестве (по разным данным) от 15 528 до 16,5 тысячи экземпляров.

В Северной Африке эти «маки» использовали англичане для снабжения войск и как транспортеры танков. На отдельные экземпляры ставились специальные кузова. Например, один из грузовиков британской армии имел штабной кузов-фургон и входил в состав мобильного штаба фельдмаршала Монтгомери. Кроме того, из?за большой массы и грузоподъемности эти машины иногда использовались как импровизированные САУ в Пустынных группах дальнего действия («LRDG») вооруженных сил Британского Содружества в Северной Африке. Автомобили этого типа сыграли значительную роль в снабжении войск союзников в Европе в 1944–1945 годах. Также применялись при перевозках на трассе «Индия – Бирма – Китай» в 1944–1945 годах. Уже после войны «маки» состояли на вооружении в Великобритании, Дании, Канады, СССР и США.

Согласно уточненным данным нашей страной был получен 921 экземпляр «Mack NR». В основном эти машины уже не были новыми, а были проданы нам в связи с ликвидацией на рубеже 1944–1945 годов американских автосборочных предприятий и трасс с пунктами обслуживания, располагавшимися на территории Ирана. Этим, в общем?то, и объяснялось практически полное отсутствие боевых потерь «маков» (все же это были тыловые тяжеловозы) и полная сохранность их к началу мирной жизни. Массивные и тяжелые «NR» с собственным весом, почти равным грузоподъемности (9750–9800 кг), могли буксировать прицеп весом до 10–15 тонн. Машины, имевшие 8260 мм в длину, 2490 мм в ширину и 2400 мм в высоту (3190 – с тентом кузова), обладали значительной базой (от 4395 до 5150 мм) и солидной колеей (2019 мм). Их дорожный просвет составлял 330 мм, а наименьший радиус поворота – 10,5–11 м.

Число бездисковых колес варьировалось в зависимости от модификации: большинство «NR» (от 4 до 13) имело 6 колес в односкатном исполнении и несколько меньшую грузоподъемность – 8 т. Причем, их яркой особенностью был тот факт, что колеса переднего моста и задней тележки имели разные диаметры ободьев (!) и комплектовались разными шинами. Передние имели размер 11,00–24, а задние, более объемные – 14,00–20. В то же время, модели «NR14» – «NR16» обладали двускатной ошиновкой задней тележки и комплектовались десятью одинаковыми колесами с шинами 11,00–24.

В шинах рекомендовалось поддерживать давление 3,85–4 кг/кв. см.

Другой яркой отличительной чертой разных видов «NR» друг от друга были разные кабины: цельнометаллические закрытые у первых моделей (до «NR8»), и открытые с брезентовым верхом у всех последующих. Основными моделями «маков» в СССР стали «NR9», «NR14» и «NR15» с открытыми «мягкими» кабинами, но изредка встречались и «закрытые» «NR6».

«Маки» развивали до 65 км/ч по асфальтовому шоссе с полной нагрузкой, расходуя при этом около 40 кг горючего на 100 км. Максимальный запас хода (по топливу) составлял 1400 км (зимой –1000).

4–тактный рядный верхнеклапанный бескомпрессорный дизель «Мак-Ланова-ЕД» со вставными сухими гильзами, рабочим объемом 8,46 л., развивал максимальную мощность 131 л. с. (максимальный крутящий момент 52,8 кг при 1200 об/мин). Штампованный коленчатый вал с 12 противовесами и демпфером, крепился на семи опорах.

Трехосный большегрузный «Мак-NR9», отличавшийся всеми односкатными колесами, тоже поставлялся в СССР по ленд-лизу. Экземпляр с бортовой платформой и каиной отечественного производства. Москва, 1950-е годы.

На двигателе применялась принудительная система смазки с шестеренчатым масляным насосом. Использовался фильтр для очистки масла поглощающего типа (набивка). Система охлаждения была традиционная-водяная, с принудительной циркуляцией от центробежного водяного насоса, с двумя термостатами, трубчатым радиатором и 6–лопастным вентилятором, приводившимся в действие двумя трапецеидальными ремнями.

Топливная система состояла из двух баков с матерчатыми фильтрами и указателями уровня (общая емкость – 565 л), фильтра № 1 грубой очистки, подкачивающей помпы топливного насоса, двух поглощающих фильтров тонкой очистки топлива, установленного между ними манометра, клапана экстренной остановки двигателя, топливного насоса «Бош» (6–секционный, непосредственного впрыска), воздухоочистителя «Вортокс» с масляной ванной и сеткой, шести штифтовых форсунок с гидравлически управляемыми иглами, топливопроводов и сливных магистралей. Баки устанавливались на кронштейнах по обеим сторонам рамы и сообщались между собой общим топливопроводом с переключателем, позволявшим снабжать двигатель от любого из них. Материал фильтрующей ткани был настолько плотен, что тогдашнее дизельное топливо отечественного производства при температуре ниже -20 градусов проникало в бак с трудом. Однако, вынимать и удалять фильтры строго запрещалось. Интересно, что фильтр № 1, состоявший из мелкой металлической сетки, был самоочищающимся и не требовал разборки и замены фильтрующего элемента. Лишь через 200 ч. работы или 4–5 тысяч км нужно было слить накопившуюся в нем грязь через сливную пробку.

Электрооборудование запитывалось от 4 аккумуляторов «Эксайд» и представляло собой совокупность двух систем: 12–вольтовой для питания всей сети, и 24–вольтовой для 4–полюсного 8–щеточного стартера «Лис-Невиль-1446». Использовался 2–щеточный генератор «Делько-Реми» с приводом от ремня вентилятора и реле-регулятор той же фирмы вибрационного типа, из 3 автоматов. На автомобиле имелись вибрационный электрический сигнал; передние фары с 2–нитевыми лампами на 32–50 Вт; стоп-сигнал и освещение номерного знака, осуществлявшиеся двумя белыми и двумя красными лампами по 3 Вт каждая; и освещение приборов в кабине (шесть 1,5–ваттных ламп).

Наиболее известная у нас модификация «NR14» с 24-дюймовыми двухскатными колесами задней тележки. В Красную Армию поступило 757 экземпляров, в тыл – еще несколько сотен. Партия таких машин до 1960-х годов эксплуатировалась на Минском автомобильном заводе (на фото). Минск, 1950-е.

На машине применялось сухое однодисковое сцепление и механическая 5–скоростная КПП с демультипликатором (передаточное число -1,37:1), выполненным заодно с алюминиевым картером КПП и удваивавшим число передач. Три сбалансированных карданных вала трубчатой конструкции с шарнирами на игольчатых подшипниках передавали крутящий момент на задние мосты с двойными редукторами (спирально-конические и цилиндрические шестерни). Распределитель мощности был смонтирован заодно со средним мостом. Передняя ось представляла собой штампованную балку двутаврового сечения, имевшую в средней части два зеркально отраженных S-образных изгиба вниз. Рулевое управление осуществлялось механизмом типа «червяк и сектор». «Мак» был оборудован двумя тормозными системами: ножной («Вестингауз») с пневмоприводом на все колеса и ручной (центральный дисковый колодочный тормоз) с механическим приводом на карданный вал. 2–цилиндровый компрессор пневмопривода (тоже «Вестингауз») устанавливался на двигателе.

Рама автомобиля была отштампована из листовой стали и термически обработана. Подвеска «Мака» являлась, естественно, рессорной, а на переднем мосту устанавливались также гидравлические амортизаторы двухстороннего действия.

В целом для своего времени и при надлежащем уходе это был весьма надежный и крепкий автомобиль. В СССР после войны «маки» рассредоточились по всей стране с передачей их крупным автохозяйствам, осуществлявшим в основном строительные и другие крупногабаритные перевозки. В Москве их можно было часто видеть на Базе № 1 «Главметаллосбыта», куда они доставляли многочисленные стальные трофеи войны. Несколько «NR14» трудилось на Минском автозаводе с самого его основания до 1960–х годов. Эксплуатировались они в Ленинграде, Свердловске, Новосибирске и других городах.

Ну а на золотых приисках в Сибири эти машины были действительно на вес золота, ибо никакой альтернативы им тогда не было. «Мак-NR14» в роли тягача с 20-тонным бортовым полуприцепом, изготовленным автомастерскими «Ирзолототранса». Иркутск, 1948 год.

Применительно к местным условиям нередки были и модернизации «маков», переоборудование бортовых машин в седельные тягачи. Уже в 1950–х годах на известной некогда «Автобазе тяжеловозов» Ленинградского управления автотранспорта Миншоссдора РСФСР шофер Б. А. Кашенков, работая на 10–тонном «NR9», перевозил за рейс шесть железобетонных настилов, уложенных на две деревянные рамы, установленные на платформе автомобиля. При этом нагрузка на одно заднее колесо (из 4) составляла более 3 тонн, в результате чего шины не выдерживали и часто выходили из строя. Водитель предложил рационализацию машины, позволявшую не только рассредоточить и снизить нагрузку на каждое колесо, но и значительно повысить грузоподъемность «Мака». С этой целью он своими силами изготовил одноосный полуприцеп (типа роспуска), с колесами и шинами от такого же списанного «Мака» (размер 14,00–20). Полуприцеп присоединялся к автомобилю с помощью телескопического дышла, а груз удерживали два поворотных поперечных коника на платформе грузовика и на раме прицепа. Такой автопоезд легко и без повышенного износа шин перевозил 10 таких же ж/б настилов общим весом 16–18 тонн, вместо шести весом в 10–12 тонн.

Шли годы, и последние «ходовые» грузовики «Мак», уже изрядно «обросшие» отечественными деталями (передний мост, бампер, решетка радиатора…), попадались на дорогах все реже. Москва, конец 1960-х годов.

Эта фирма возникла почти в одно и то же время с «МАКом» – в 1905 г. в Чикаго. К весьма звучному названию («Даймонд» в переводе означает «алмаз», «бриллиант») основатель и хозяин С. Тилт добавил первую букву своей фамилии. Так появился «Даймонд-Т». Грузовики, на которые устанавливались двигатели «Континенталь» или «Геркулес», неплохо продавались и дела фирмы шли хорошо даже в годы Великой депрессии. Славились «даймонды» и качеством: в довоенное время фирма давала на всю свою продукцию гарантию в 1 год или на 160 тысяч км пробега, что было тогда большой редкостью. В годы начавшейся 2–й мировой войны «Даймонд-Т» выполнял военные заказы, выпускал базовые 4–тонные трехосные «Т-967», «Т-968» и «Т-968А». Однако, наибольшей популярностью и известностью стали пользоваться 12–тонные балластные тягачи «Т-980» и «Т-981», для буксировки 45–тонных полуприцепов «Роджерс». Они не имели гражданских прототипов, а представляли собой специально разработанную конструкцию. Как раз вот эти?то тяжелые машины, созданные на рубеже 1940–1941 годов и выпускавшиеся до конца войны, и попали в количестве 295 экземпляров (а по некоторым данным-даже больше) в 1943 г. в СССР.

«Т980», изначально заявленный как тягач (транспортер), имел грузоподъемность 8 тонн в кузове и 45 – на прицепе. Собственный вес автомобиля без груза составлял 12 тонн, а с полным грузом – 54 тонны. «Даймонд» был короче «Мака» и имел в длину 7100 мм, в ширину 2540 мм и в высоту 2540 мм. База «Т980» равнялась 4560 мм, колея передних и задних колес – 1930 и 1880 мм соответственно, а клиренс – 282 мм. В шинах размером 12,00–20 на всех колесах (задние – только двускатные) поддерживалось давление 5,6 кг/кв. см. На модели «Т980» трехместная кабина была закрытой цельнометаллической, а у почти не попавших в СССР «Т981» – с брезентовым верхом. Максимальная скорость составляла 34 км/ч, с прицепом понижаясь до 26 км/ч. Расход топлива тоже сильно разнился: от 48 л до 126 л (с прицепом), а 1000–километровый запас хода с прицепом «падал» до 400 км.

Схожий конструктивно с «маковским» дизель «Геркулес DFXE» был более мощным – 185–200 л. с. Системы смазки и охлаждения двигателя отличались от аналогичных систем «Мака» лишь в деталях (например – вентилятор у «Т980» был 8–лопастной). В топливной системе были применены уже два воздухоочистителя, а изменение опережения впрыска, в отличие от автоматического на «NR», регулировалось вручную при установке. На «Т980» применялись четыре аккумулятора «Авто-Лайт» емкостью 320 А/ч и 24–вольтовый стартер «Делько-Реми».

Балластный тягач-танковоз «Даймонд-T980» был, пожалуй, если не самым мощным, то уж наверняка самым тяговитым автомобилем Второй мировой войны. (В Красную Армию поступил 471 тягач и еще несколько сотен – в тыл.) На фото – «Т980» в роли передвижной трибуны на первомайской демонстрации в Магадане. 1950-й год.

«Даймонд» имел двухдисковое сухое сцепление с центральной пружиной и механическую 3–ходовую чугунную КПП (4 скорости вперед и 1 – назад) с демультипликатором, закрепленным на раме в трех точках вместе с коробкой отбора мощности, и утраивавшим число передач. Распределитель мощности между мостами задней тележки, схожей с «маковской», отсутствовал, а передаточное число составляло 11,66:1. На «Т980» было применено рулевое управление типа «червяк и сектор с двумя шипами». Термически обработанные лонжероны рамы из хромомарганцевой стали имели вид швеллеров 257х89х8 мм. Зависимая подвеска состояла только из мощных рессор, без амортизаторов. На тягачах применялись дисковые 10–шпильковые 6–оконные колеса и шины размером 12.00–20. Интересно, что для Великобритании была даже разработана бронированная версия «Т980» – «М20».

Редкие «мастодонты – «даймонды» у нас в стране, пользуясь успехом не меньшим, а скорее даже большим, чем «маки», тоже встречались «от Москвы до самых до окраин», включая трассы Иркутска, Колымы и магаданского «Дальстроя».

Географическое положение и экономика Сибири, Забайкалья и Якутии определили исключительно важную роль здесь автотранспорта. Иркутская область играла роль ключевой автотранспортной развязки к железной дороге. Поэтому уже в 1930–1940–е годы здесь было сосредоточено несколько автобаз союзного и республиканского значения, насчитывовавших тысячи машин.

Первые импортные дизельные «маки» и «даймонды» появились на северных и восточных трактах Сибири зимой 1945/46 год. Понятно, что машины, созданные для работы в теплом климате, оказались не готовыми к весьма суровым и жестким условиям сибирской зимы. Уже через 1,5–2 часа после выезда из гаража топливо в баках теряло текучесть и затвердевало, топливопроводы забивались и двигатель глох. Но смекалка и упорство наших шоферов помогли приспособить иностранные дизельные автомобили к работе при низких температурах.

Для этого потребовалась не только особая подготовка самих грузовиков, но и автохозяйств в целом, да и водителям необходимы были определенные навыки. Без такой практики некоторые дизельные автомобили были изношены в течение одной зимы или даже вовсе выведены из строя. Достаточно сказать, что при –40 градусах даже незначительная неисправность, не устраненная за 10–15 мин, приводила к полному «замораживанию» машины и выходу ее из строя. И лишь хорошо подготовленные автомобиль и водитель имели минимальную вероятность случайной остановки в пути.

Дорогостоящие и тяжелые «маки» и «даймонды» стремились предать в руки опытных, хорошо подготовленных шоферов, передовиков производства, нередко знавших специфику дизельных автомобилей еще по фронтовой службе. А автохозяйствам для их эксплуатации пришлось срочно строить новые теплые вместительные ангары, оборудовать в них устройства для подогрева топлива и масла, сооружать промежуточные топливозаправочные колонки с подогревом.

Почти все поступившие «маки» имели открытые кабины с мягким верхом. Для работы в Сибири на такую полукабину шили специальный чехол с оболочками из плотной х/б ткани и 2–сантиметровым слоем ваты между ними. Чехол закреплялся на металлической рамке (в виде 4–угольника), опиравшейся на спинку кабины и рамку ветрового стекла, с четырьмя вертикальными стойками, служившими жесткой опорой для деревянных, обитых железом дверей. Чехол закреплялся на рамке, стойках и металлической спинке кабины веревками или ремнями, а уже поверх него надевался брезентовый тент. На пошив чехла уходило 16 кв. м. ткани и 10–11 кг ваты. Некоторые «маки» имели и цельнодеревянные кабины, изготовленные также силами автомастерских.

Немаловажным стал и обогрев кабин, который осуществлялся подачей теплого воздуха от радиатора или коллектора выхлопной трубы (нагнетался вентилятором системы охлаждения). При втором варианте особое внимание надо было уделять герметичности коллектора, дабы не вызвать отравления водителя.

Много хлопот доставляло поначалу запотевание и обледенение стекол, для устранения чего успешно применялись специальные их конструкции: на тщательно очищенное и просушенное ветровое стекло снаружи накладывалось бемское стекло размером 300х400(500) мм и обмазывалось по всему периметру суриком. Такие стекла уже не замерзали и при самых низких температурах.

Из всех способов борьбы с загустением дизельного топлива (присадки, разжижение и т. д.) на практике самым надежным и приемлемым средством оказался его подогрев, осуществлявшийся также отработанными газами. К выхлопной трубе напротив топливных баков с двух сторон приваривались две трубки с заслонками, а третья заслонка ставилась на самой выхлопной трубе ближе к концу. К трубкам крепились «сковородки» из 1,5–мм стали и укладывались под топливные баки на их кронштейны. Отработанные газы при закрытии заслонки на выхлопной трубе начинали поступать в «сковородку» того бака, из которого осуществлялась подача топлива, нагревая ее и топливо, находившееся внутри. В случае перегрева топлива заслонку выхлопной трубы можно было приоткрывать. Все три заслонки управлялись двумя тягами. Топливные фильтры, топливопроводы и аккумуляторы тоже обшивались снаружи суконными чехлами с войлоком. Таким образом, собственный вес «Мака» в зимнем «обмундировании» увеличивался до 10 тонн.

Для системы охлаждения вместо воды применяли антифриз, изготовлявшийся здесь же, в лабораториях при автомастерских.

Особое внимание приходилось уделять резине, ведь при низких температурах она становилась хрупкой. Трогание с места даже после короткой стоянки на морозе представляло собой весьма ответственную операцию, а первые несколько десятков метров нужно было «ползти» со скоростью пешехода, чтобы покрышки немного «прогрелись». Строго запрещались движение по острому льду и вообще быстрая езда, предписывалось также не проезжать по открытой воде. Даже запасное колесо нельзя было резко сбрасывать на землю, а перед разбортовкой или забортовкой покрышку нужно было обязательно прогреть.

Кроме того, при движении по руслам замерзших рек надо было обязательно контролировать толщину однородного льда. Так, для груженого «Мака» она должна была быть не менее 50 см.

Однако, несмотря на такие сложные и тяжелые условия эксплуатации, многие шофера-сибиряки умудрялись не только выполнять плановые задания и укладываться в сроки межремонтных пробегов, но и перевыполнять взятые обязательства, при этом увеличивая сроки безремонтной эксплуатации машин и отдельных узлов на многие тысячи километров. Популярное в те годы движение шоферов-стотысячников было распространено и за Уралом, где многие передовики как раз и работали на «маках» и «даймондах».

«Даймонд-Т981» с тропической полукабиной и деревянным кузовом отечественного производства на колымской трассе буксирует тяжелый прицеп. Фото 1946 года.

П. И. Аксаментов получил свой «МАК» в торжественной обстановке из рук директора автобазы в 1946 г. Качественно сделанная за океаном, проверенная «до винтика», тщательно и с любовью подготовленная к работе машина № ИГ 03–50 долгие годы работала надежно и безотказно. Согласно нормам ГСУ МВД СССР капитальный ремонт «маков» в условиях Сибири полагался через 44 тысячи км. К 1 октября 1948 г. «МАК» Аскаментова и его напарника И. И. Лошакова «намотал» на спидометр более 106 тысяч км без какого?либо ремонта или замены агрегатов, сэкономив государству 50 000 руб. И даже после этого машина находилась в отличном техническом состоянии.

Еще долгое время немногочисленные в СССР мощные тяжелые «Даймонды» не сдавали своих позиций. Москва, начало 1960-х годов.

И. М. Ступин, фронтовик, работавший на перевозках грузов для золотодобычи Лены и Джугджура с 1934 г., тоже получил своего дизельного американца № 03–45 сразу после войны. Иван Михайлович особо следил всегда за чистотой топлива и за уплотнениями всех соединений топливной системы. Работая в условиях каменистого тракта, покрытого острой щебенкой, он добился пробега на одном комплекте резины в 50–67 тысяч км. Ему не уступал и В. Т. Степаненко, прошедший на своем «МАКе» № ИГ 27–01 с 1946 г. 125 тысяч км без капремонта.

Их было много – сибиряков-стотысячников, работавших на тяжелых дизельных «маках» и «даймондах». История сохранила фамилии лишь некоторых: С. С. Саблин, Астафьев, Бородин, Джан Хун Дин, Зверев, Финогенов…

С тех пор минуло более полувека. Ни тех шоферов, ни их машин давно уже нет. По данным на начало 1997 г., на территории бывшего СССР имелся лишь один уцелевший 10–тонный «МАК», однако никакой информации о нем с той поры не поступало, и он сейчас цел ли – неизвестно. Что касается «даймондов», то уже и 10 лет назад не было никаких сведений ни об одном их экземпляре в СНГ.

Родственное обозначение, вынесенное в заголовок, хотя и не особо применимо к миру автомобилей, как нельзя более точно отражает связь этих трех конструкций четырех разных фирм, представлявших собой единую основу. Судьба распорядилась так, что все они в годы войны поступали и в СССР.

Незабвенный герой первой главы – бравый 2,5–тонный «Студебекер US6», известный в нашей стране больше всех остальных ленд-лизовских грузовиков, тем не менее, вовсе не был альфой и омегой, а являлся всего лишь «одним из…» целой плеяды подобных машин, базировавшихся вначале на коммерческих, а затем и на стандартизированных и унифицированных для армии агрегатах.

Родоначальником этой знаменитой «семьи» трехосных 2,5–тонных армейских грузовиков была фирма «GMC», еще в 1938 г. создавшая армейский грузовик «Т-16 Special» (6х4), или по внутризаводской индексации – «модель 4929». Год спустя на основе «4929» появился модернизированный полноприводный многоцелевой военный грузовик «GMC?ACKWX-353». Наряду с традиционными капотными разновидностями предлагались также и варианты с кабиной над двигателем: «AFKWX» (6х6) и «AFWX» (6х4). 89–сильный «ACKWX-353» уже имевший универсальную платформу, но пока еще округлое «гражданское» оперение в октябре 1940 г. получил дальнейшее развитие в виде «CCKWХ-352/353» с упрощенными Г-образными крыльями и «квадратной» облицовкой, однотипными с «Шевроле» семейства «7100»; мостами «Банджо» с большими округлыми редукторами; и стандартизированными 6–шпильковыми колесами с шестью окнами. Индексы моделей «GMC» расшифровывались так: Первая буква – модельный год («А» – 1940 г., «С» – 1941 г.), вторая – компановка («С» – капотная, «F» – с кабиной над двигателем). Следующая – «К» – указывала на передний ведущий мост, «W» – на три оси, а «X» – что у машины «неродная» трансмиссия. Цифрой обозначался код шасси.

В следующем году после небольших доработок новое семейство получило индекс «CCKW-352/353» (литеру «X» из индекса убрали), а затем и прозвище – «Джимми». Именно они стали самыми массовыми стандартными грузовиками армии США в годы Второй мировой. Всего было выпущено, по разным данным, от 517 467 до 562 750 единиц. Но и этого количества оказалось мало. Уже в 1941 году стало ясно, что одной «GMC» огромнейший спрос на машины такого типа не удовлетворить, поэтому часть заказов «отошла» к фирмам «Студебекер», «Интернешнл» и REO.

Завезенные небольшой партией по ленд-лизу в СССР в конце 1941 года, армейские «GMC-ACKWX-353» были оснащены разъемными мостами типа «Сплит» фирмы «Тимкен» и «гражданскими» оперением и колесами.

Если «джимми» поставлялись в основном для сухопутных войск США (тогда – САСШ), а готовые двигаться на каком угодно бензине «студебекеры» с более низкой степенью сжатия шли на экспорт союзникам, то опоздавшей с военными разработками фирме «International Harvester Company» пришлось довольствоваться небольшими заказами для военно-морских сил. Наиболее известным из «интеров» стал такой же 2,5–тонный трехосный «М5–6», во многом идентичный «GMC» и «US6», но созданный с использованием собственных агрегатов от коммерческих «интернационалов» серии «К».

Несмотря на такую «специализацию» каждой машины, в СССР с 1942 по 1944 год успело попасть 6705 экземпляров «Джимми», и с 1942 по 1945 год – 3080 «интеров» «М5Н-6». Однако самыми первыми из машин этого типа (еще в 1941–м!) в нашей стране появились завезенные небольшой партией те самые, более ранние «GMC ACKWX-353» (а также бескапотные «AFWX-354») образца 1940 г. Инициатором создания и заказчиком этих машин выступила, как это ни странно, Франция. Поскольку сами Соединенные Штаты были еще «далеки» от войны, то с заказами не торопились, а вот Франция, над которой уже нависла реальная угроза, не имела подходящих армейских машин, поэтому от нее последовал заказ на тысячу (по другим данным – около 2000) таких автомобилей, но до ее скоротечной капитуляции поставку выполнить не успели, и машины были отправлены в Англию. Однако там эти длинные (6,8–7,3 м), неповоротливые и недостаточно мощные (87–89 л. с.) грузовики, к тому же – уже снятые с производства, приняли без восторга и переправили их часть вместе со своей техникой в качестве первых поставок по ленд-лизу в Советский Союз.

«ACKWX-353» грузоподъемностью 3 тонны (одинаковой на шоссе и грунте) и собственным весом 4630 кг имели длину 6780, ширину 2390, высоту 3000 мм (с тентом), базу 4465 мм и радиус поворота 11,3 м. В его кузове при наличии скамеек могли разместиться 24 бойца с оружием. Грузовики комплектовались гидравлической тормозной системой с вакуумным усилителем, мостами «Тимкен» с вертикальным поперечным разъемом картера и главной передачей из пары конических шестерен со спиральными зубъями, а их колеса еще не были стандартизированы и являли собой 5–шпильковые диски с восемью малыми треугольными окнами с коммерческих грузовиков и автобусов «GMC» (это и понятно, ведь выпуск их осуществлялся в автобусном отделении «GMC» «Иеллоу Коуч» в Чикаго). Эти грузовики развивали до 65 км/ч, расходовали 37 л/100 км, и со 150–литровым баком без заправки могли пройти 400 км. Неполноприводные полукапотные «AFWX-354» отличались от «ACKWX» габаритными размерами (7300х2430х3560 мм), несколько меньшей грузоподъемностью (2500 кг), более объемной и ажурной защитной решеткой перед облицовкой и более длинной платформой кузова (4250х2280х350 мм). Передаточное число ГП у них, как и у «ACKWX», равнялось 6,6. «AFWX-354» могли развивать до 70 км/ч, расходуя также 37 л/100 км, и имели запас хода в 300 км на одной заправке 115–литрового бака. Но главное – их кабина, расположенная над двигателем, была двойной и вмещала в отличие от всех остальных грузовых «американцев» сразу 5 человек.

«ACKWX-353» и «AFWX-3542 прияли участие в боевых действиях начального периода Великой Отечественной, где большинство было уничтожено, а часть попала к немцам. Но вовсе не исключается возможность и послевоенного гражданского использования отдельных уцелевших экземпляров этих машин, поскольку некоторое количество сразу же «осело» при штабах и в тылу.

Несмотря на то, что все три «отпрыска» «ACKWX», т. е: «GMC», «US6» и «М5–6» конструктивно были очень схожи, в деталях они различались довольно существенно. «CCKW» комплектовались 6–цилиндровым верхнеклапанным двигателем «GMC» 270 объемом 4416 куб. см. и мощностью 90–91 л. с. На машине применялись карбюратор «Зенит 28AV», 5–лопастной вентилятор, электрооборудование «Делько-Реми» и рулевой механизм «Сагинау», как у Шевроле. Кстати, рулевое колесо «GMC», как правило, было трехспицевым (наподобие наших послевоенных грузовиков) в отличие от четырехспицевого руля «US6» и «М5–6». На «CCKW-352/353» (и на «М5–6») усилитель привода тормозов был съемным и легко убиравшимся, в отличие встроенного на «US6». Задняя тележка «GMC» была аналогична студеровской, с толкающими штангами, где большие рессоры выполняли и роль балансиров. Металлическая универсальная платформа жестко закреплялась (аналогично «Шевроле») только сзади, а спереди при изгибах рамы имела вертикальную степень свободы. Еще одной интересной особенностью было то, что «GMC» семейства «CCKW» имели два различных типа трансмиссии. Ввиду нехватки «родных» ведущих мостов с большими округлыми картерами «Банджо», некоторые партии «CCKW» комплектовались мостами типа «Сплит» фирмы «Тимкен» из Детройта с конусообразными картерами (понижавшими клиренс с 255 до 250 мм). А для этого требовалось, в свою очередь, оснастить «Джимми» иными раздаточной коробкой, карданными валами, дифференциалом, существенно отличавшимися от принятых ранее. Даже «выходы» на карданные валы у этих двух типов «раздаток» осуществлялись по-разному: редуктор среднего моста типа «Сплит» («Тимкен») был смещен в правую сторону, а редуктор среднего моста «Банджо» – в левую. Все это, конечно, отрицательно влияло на унификацию и снабжение запчастями. Но мера эта была вынужденной: лучше все же было иметь больше машин, пусть и различавшихся между собой, чем меньшее количество одинаковых. Да и к тому же тимкеновские мосты были однотипны мостам «US6».

Разновидность «353» имела базу 4166 мм, длину 6502 мм и радиус поворота 11,2 м, а «352» – укороченную базу в 3683 мм, габаритные размеры 5830х2235х2740 мм и радиус поворота – 8,9 м. Высота 350–миллиметровых бортов грузовой универсальной платформы (ее плоскостные внутренние размеры для «352–го» – 2750х2030) с поднятыми боковыми скамьями увеличивалась до 930 мм.

В 1941–1943 годах выпускался и вариант «GMC CCW-353» (6х4), в большей степени предназначавшийся для поставок по ленд-лизу. Такая модификация в СССР тоже присутствовала. Кроме универсальной грузовой платформы «Карго» на «Джимми» ставили самосвальные кузова (также к нам попадавшие), цистерны для топлива и воды, компрессорные станции, фургоны различного назначения, подъемные краны и другую спецтехнику. Часть машин в разных исполнениях оснащали лебедкой, что немного увеличивало их длину. Ну а к нам «Джимми» шли и в виде шасси, на которые тоже ставили знаменитые «катюши».

Отечественные реактивные установки «БМ-13» монтировались и на самые известные грузовики Второй мировой войны – «GMC-СCKW», которых в 1942–1944 годах было завезено в нашу страну почти 7000 экземпляров. На фото – неполноприводный вариант «СCW-353» (задний мост не виден) на одном из парадов в 1945 году.

С июля 1942 по май 1943 года пять экземпляров «CCKW-352» и «353» проходили в СССР эксплуатационные испытания с пробегом около 15 000 км, где показали средние расходы топлива в 38–40,5 л/100 км с наименьшим его возрастанием в условиях зимы (как и «US6»), и сравнительно малый повышенный износ двигателя при работе на низкосортном топливе.

К выявленным недостаткам относились: затруднительное включение привода переднего моста и пониженной передачи (рычаги задевали друг об друга); неудачное расположение свечей – в нишах (монтаж – демонтаж был возможен только специальным торцевым ключом, а грязь из ниш при этом попадала в камеру сгорания); частые выходы из строя системы подачи топлива; нарушения регулировок между клапанами и толкателями (в 2,5 раза чаще, чем у нижнеклапанного «US6»); поломки ведомых дисков сцепления; а также обрыв шпилек крепления передних рессор. Для отечественной эксплуатации предпочтительнее оказались «джимми» как раз с тимкеновскими мостами (как на «US6»), поскольку были легче, обслуживались не гипоидной, а обычной смазкой, и требовали для заполнения картера в 2 раза меньшего ее количества.

Уцелевшие «Джи-Эм-Си» «СCKW-353» (на фото – в самосвальном исполнении) также использовались в советском послевоенном народном хозяйстве. В частности – на восстановлении города Минска. 1947 год.

После Второй мировой «GMC CCKW» можно было встретить и в Америке, и в Европе, и в Азии. Даже не столь многочисленные красноармейские «джимми» иногда передавались освобожденным восточноевропейским странам, да и не только им. Разумеется, и США в больших количествах продолжали поставлять их дружественным странам. В самих Штатах «352» и «353» окончательно сняли с вооружения в 1956 году, а во многих других (даже европейских!) странах – только в 1980–1990–е годы. Так что в разных уголках планеты эти машины сохранились в прекрасной форме, во множестве экземпляров и являются одними из самых известных представителей армейской автомобильной ретротехники. Но все это – не у нас. И хотя в народном хозяйстве СССР они тоже использовались, например – на восстановлении лежавшего в руинах Минска, работали на Бадаевском пивзаводе в столице и т. д., но до наших дней на территории бывшего Союза не уцелело ни одного комплектного экземпляра «CCKW», за исключением недавно приобретенных и ввезенных в РФ как «культурные ценности».

Кстати, еще одной модификацией или разновидностью «Джимми» можно считать тяжелую 3–осную амфибию «Джи-Эм-Си DUKW-353», впервые в мире получившую систему регулирования внутреннего давления в шинах. Машина, прозванная «Уткой», сохранила почти все агрегаты базового грузовика: двигатель, КПП с раздаточной коробкой, неразрезные ведущие мосты, рессорную подвеску и гидропривод тормозов. В дополнение к ним имелась и коробка отбора мощности для вращения гребного винта диаметром 635 мм и других механизмов. Амфибия с 9,5–метровым корпусом и снаряженной массой 6,7 тонны могла транспортировать до 28 десантников или перевозить орудия калибра до 105 мм вместе с их боевыми расчетами. Машина развивала скорость до 81 км/ч на суше и до 10 км/ч на воде. В Красную Армию поступило, по разным данным, от 300 до 720 этих машин, конструкция которых стала прообразом для создания в 1949 году на Днепропетровском автозаводе под руководством В. А. Грачева собственной амфибии такого же класса, названной «ДАЗ-485» или «БАВ», и выпускавшейся затем на московском ЗИСе под индексом «ЗИС-485».

Еще одним видом «Студера и К°» в СССР стали практически не отличимые о них «Рио» (хотя у нас, по принципу «как вижу, так и говорю», их называли «Рео») – «REO US6», представлявшие собой те же «Студебекеры US6», в самой «ходовой» версии «U3» (с колесной формулой 6х6, базой 4115 мм, универсальным кузовом и без лебедки), но изготовленные на заводе Р. Е. Олдса в городе Лэнсинге. В 1943–1945 годах их было собрано 22 204 экземпляра. Свой фирменный знак у них отсутствовал, да и на «US6» в это время его тоже уже не ставили, так что различить практически идентичные грузовики можно было только после детального осмотра. А для водителей эти REO все равно оставались теми же самыми «студерами».

Что касается «Интернешнл М5–6», то в мире они известны, пожалуй, еще меньше, чем «US6», так как, кроме СССР, применялись только на Восточно-Азиатском театре военных действий. Внешне наиболее отличавшиеся от остальных 2,5–тонных «собратьев», они комплектовались округло изогнутыми крыльями, иными мотором, кабиной (но тоже 2–местной) и ходовой частью.

Индекс «М5–6» расшифровывался так: «М» – военного назначения («милитари»), «5» – грузоподъемность в 5000 фунтов, а «6» – число ведущих колес. Первую партию в 500 машин М5–6, большей частью короткобазых, собрали на рубеже 1941–1942 годов. Чуть позже по требованию ВМС машина была модернизирована и стала обозначаться как «М5Н-6».

Изначально на «интернационалах» устанавливали 6–цилиндровый двигатель «FBC-318» объемом 5205 куб. см и мощностью 95–100 л. с., модернизированный «М5Н-6» получил мотор «FBC-361В» объемом 5900 куб. см., а в 1942–1943 годах его заменили на 111–сильный «Red Diamond-361В». Здесь приводятся характеристики по 95–сильному варианту «318» из отечественной литературы 1940–х годов. В нем применялись вставные гильзы сухого типа и карбюратор «Зенит 63AW». На машине, аналогично «GMC», стояло 6–вольтовое электрооборудование «Делько-Реми».

Поставлявшиеся в СССР по ленд-лизу 2,5-тонные трехосные армейские «Интернационалы-М5-6» (6х6) также использовались в качестве шасси под установку «катюш» «БМ-13». Справа от «интера» виден «Додж-WF32». Район Сталинграда, зима 1942/43 года.

Пальцы рулевого механизма «интеров» не были наглухо приклепаны к сектору, как у «US6» и «ЗИС-5», а вращались на конических роликовых подшипниках, что уменьшало их износ. Принципиальные отличия от «CCKW» и «US6» получила задняя тележка: кованые жесткие балансиры шарнирно соединяли мосты снизу, а сверху толкающие штанги образовывали вместе с ними «параллелограммы» для восприятия усилий, и лишь шарнирные середины балансиров присоединялись к раме через малые рессоры. Конструкция получилась надежной, но чересчур жесткой. 2–колодочная тормозная система, примененная на «М5–6», отличалась повышенной эффективностью, но и сложностью, как конструктивно, так и в регулировках. Вообще, надо сказать, что «М5–6» не являлся дешевым автомобилем, его себестоимость была на 25 % больше себестоимости «CCKW».

Вышедшая из строя и брошенная установка «БМ-13» на шасси короткобазного полноприводного «Интернационал-М5-6-318». 1943 год.

В СССР в основном поставлялись варианты «М5–6» с короткой (3790 мм) базой и габаритными размерами 6125х2230х2800 мм, но присутствовали и длиннобазые (4293 мм), а также – «М5–6х4» с неведущим передним мостом (они, кстати, поступили первыми, но затем предпочтение отдали полноприводным). Кроме «интеров» с универсальной бортовой платформой поступали также и шасси «М5–6» для «катюш», а также небольшая партия шнеково-роторных снегоочистителей «Snogo» для расчистки дорог и аэродромов. Габаритами «интеры» почти не отличались от «студеров» с соответствующей базой, однако обладали большей колеей переднего моста (1730 мм против 1590) и наименьшим из всей «троицы» клиренсом (237 мм). Как и у «US6», КПП «интеров» была 5–скоростной, в отличие от 4–скоростной КПП «Джи-Эм-Си». И хотя внешне мосты «М5–6» больше походили на мосты «Джимми», главная передача была традиционной: пара конических шестерен со спиральными зубъями. «Интернационалы» из всех «US6 и К°» оказались самыми тяжелыми (снаряженный вес без нагрузки– 5260 кг) и тихоходными («максималка» – 67 км/ч). Испытания 1942–1943 годов в СССР показали более высокий расход топлива в 42 л/100 км, больший расход масла, и на 40–50 км меньший, чем у «CCKW» и «US6», запас хода (350 км с одинаковым для всех баком на 150 л).

В ходе испытаний выявились следующие недостатки: частый выход из строя свечей из?за большого нагарообразования; недостаточная мощность стартера; отсутствие компрессора для накачки шин, жалюзи радиатора и подогрева смазки (т. к. многие узлы на морозе были подвержены «продуванию»); неудобная посадка водителя на переставном сиденье; неудобства спуска воды из системы охлаждения (руки обжигались о выхлопную трубу, а вода из водяного насоса выходила не вся). Кроме того, у «М5–6», как, впрочем, и у «GMC», не было регулировочных прокладок тонкостенных вкладышей, имевшихся на «US6», что усложняло обслуживание и ремонт их двигателей.

Бортовые «интернационалы» шли в СССР как в полноприводном (6х6) исполнении, так и в варианте без ведущего переднего моста. Колонна «М5-6» (6х4) с бойцами Красной Армии на улицах Бухареста. 1944 год.

Но главное – во время испытаний в Советском Союзе имели место две поломки правых лонжеронов рам короткобазых «интеров» в одном и том же месте (перед передним креплением задней тележки). Это было вызвано конструктивным недостатком: «М5–6» имел особое размещение траверс на раме и уже упомянутую, жесткую конструкцию задней тележки, в результате чего все перекосы рамы при езде по пересеченной местности происходили на очень коротком отрезке, что и вызывало лопанье лонжерона в этом месте.

Но, несмотря на все эти минусы, после войны «интернационалы», как и «джимми», продолжали свою службу. В 1950–х годах, после снятия с вооружения у себя на родине, они «просочились» в другие страны: Голландию, Португалию, на Тайвань. В СССР их тоже продолжали использовать как в армии, так и на «гражданке». Какую?то их часть мы даже умудрились отдать Польше и тогдашнему «братскому» Китаю. Последние «вливания» из армейской консервации в народное хозяйство имели место в середине 1950–х. Кое-где в хозяйствах «М5–6», как и «студеры», переделывали в двухосные (4х4), но все равно способные тянуть за собой сразу несколько прицепов. И хотя встречались и «джимми», и «интеры» не так часто, как «US6», но попасться на глаза могли, как говориться, «от Москвы до самых до окраин…».

Автомобили ленд-лиза, о которых шла речь во всех предыдущих главах, в свое время были в СССР достаточно известны. Но нельзя не коснуться и остальных моделей, количество которых в стране исчислялось всего лишь сотнями, десятками, считанными единицами… Они почти не фигурируют в публикациях на эту тему, и поэтому об этих почти «закадровых» героях тоже стоит рассказать.

Как известно, кроме США (тогда – САСШ) автомобильную технику в СССР по ленд-лизу поставляли Англия и Канада, но объемы их поставок, по сравнению с американскими, были весьма незначительны. И если английские машины (а к нам пришло по очень разнящимся данным от 3000 до 5239 их экземпляров) поступали в основном лишь в начальный период войны, то канадские шли наряду с американскими почти до завершающего ее этапа. Поэтому английские машины выделены в отдельную следующую главу, а о «канадцах» речь пойдет здесь же. Но начать все же стоит с более известных «американцев».

Среди слегка переделанных для армии коммерческих транспортных грузовиков, поступавших по ленд-лизу, главенствующие позиции занимали уже описанные в 3–й главе «Форд-6» и «Додж WF32». Однако эти фирмы, плюс «Шевроле», имели в своем арсенале и другие модели, по разным причинам не получившие столь широкого распространения, и тем не менее, тоже попавшие за годы войны в СССР. Такими «дублерами» были «Шевроле-3116», «Форд-Мармон НН6–СОЕ4», «Додж-Т203» и «Додж-Т110–L5».

1,5–тонный «Шевроле-3116» образца 1941 года представлял собой дальнейшее развитие той основы, на агрегатах которой создавалось армейское семейство «7100». Это был такой же типичный фермерский грузовик, как «Форд-6» и «WF32», с весьма замысловатым «дутым» гражданским оперением обтекаемых форм, идентичной «7100» 2–местной кабиной и платформой с высокими решетчатыми бортами, ходившая на обычных 5–шпильковых 5–оконных колесах типа «полуторки» с шинами 7,50–20.

Полуторатонный «Шевроле-3116». И такие ленд-лизовские машины «пылили» когда-то и по нашим дорогам.

Точное количество попавших в СССР неполноприводных «шевроле» коммерческого типа остается неясным (хотя счет шел на сотни, возможно даже – тысячи машин), но известно, что поступала преимущественно модель «3116», являвшаяся короткобазной (3400 мм) версией машины, лишь с небольшими «добавками» аналогичного длиннобазного «4409».

Общий вес «3116» с габаритами 5430х2210х2100 мм без нагрузки составлял 2675 кг. Схожий по конфигурации с «7100» 90–95–сильный двигатель с водяным охлаждением тем не менее отличался от него по основным параметрам. Автомобиль имел 3–ходовую КПП (однотипную с «7100») и 6–вольтовое электрооборудование «Делько-Реми». При расходе топлива 25 л/100 км он обладал запасом хода в 275 км. Интересно, что подшипники ступиц передних колес «3116» были не конические, а шариковые. Их долговечность напрямую зависела от точности затяжки: при слишком тугой – происходил нагрев и расплавление смазки, а при слабой – подшипники быстро разрушались от ударов, в результате чего резко ухудшалось управление машиной, хотя сам рулевой механизм (как и у «7100») был весьма надежен.

Вообще же «3116» слыл маневренным (радиус поворота 7 м), скоростным (до 80 км/ч), но довольно капризным автомобилем. К узлам, требовавшим частого и квалифицированного ухода относились: двигатель (по выносливости уступавший не только «Студебекеру», но и «Доджу», и «Форду»), топливная система (из фильтров очистки имелся лишь единственный – сетчатый, в бензопомпе, чего было явно недостаточно), гипоидная ГП, ходовая часть с гидравлическими амортизаторами в передней подвеске (по надежности превосходившая лишь «WF32», но уступавшая всем остальным) и очень слабые и ненадежные для фронтовых условий облицовка и оперение, тоже проигрывавшие в прочности «Форду» и «Доджу».

«Шевроле-3116» быстрее других выходили из строя и поэтому мало использовались на фронтах. Уже в конце войны уцелевшие экземпляры стали передавать в сельское хозяйство, где их ремонтировали, заменяя подчас и мосты, и двигатели, и другие серьезные узлы отечественными агрегатами, и использовали по прямому «сельхозназначению» вплоть до замены новой техникой советского производства.

«Форд-Мармон», появившийся в Красной Армии уже в конце 1941 г., мягко говоря, был не совсем «Фордом», а точнее – не только «Фордом». Вообще, эта машина в ряду всех ленд-лизовских стояла особняком, так что для ее классификации в наших источниках той поры применяли термин «переходный тип» (от коммерческого к армейскому). «Форд-Мармон НН6–СОЕ4» оказался в СССР первым и единственным его представителем.

Дело в том, что еще в 1930–е годы фирма «Мармон-Херрингтон» из Нью-Йорка делала полноприводные версии «фордов». С началом войны потребность в грузовиках 4х4 возросла, и фирма наращивала выпуск версий повышенной проходимости на базе «Форда-198» и его бескапотных вариантов (тип СОЕ – кабина над двигателем), да и того же «Форда-6» (но последних в СССР уже не было).

Основа «НН6–СОЕ4» образца 1941 г. была истинно фордовской: двигатель V8 мощностью 95 л. с., 4–скоростная КПП, ГП из пары конических шестерен со спиральными зубъями, стандартные 5–шпильковые колеса (с шинами 32х6 дюймов). Этот «Форд-Мармон» при длине 6100, ширине 2200 и высоте 2450 мм обладал довольно длинной базой в 4010 мм (хотя был вариант и с укороченной до 2570 мм), радиусом поворота в 10,55 м, и клиренсом 228–230 мм. Автомобиль мог развивать до 76 км/ч, расходуя с полной нагрузкой на шоссе 33 л/100 км. Запас хода (с баком на 215 л) достигал 650 км. Машина имела грузоподъемность 2,5 т на шоссе (и 2 т на грунте), весила без нагрузки 3100 кг, причем на переднюю приходился больший вес (1680 кг), чем на заднюю (1420 кг). Понятно, что использовать такой грузовик без переднего ведущего моста для военных целей было бессмысленно.

Порядка 500 единственных в своем роде полноприводных полукапотных «Мармон-Херрингтон-НН6-СОЕ4» «влились» в Красную Армию еще в начальный период войны. На фото – подразделение «катюш» на их шасси на территории Польши в 1945 году.

Однако попытка превратить гражданский «Форд-198–W СОЕ» в армейский грузовик оказалась не вполне удачной. В первую очередь из?за оригинального, но ненадежного решения РК. Создатели предприняли попытку обойтись без дифференциала, а для того, чтобы дать некоторую свободу колесам, в передачу к переднему мосту включили механизм свободного хода, действовавший в обоих направлениях, как вперед, так и назад. Но на практике это компромиссное решение себя не оправдало. Механизм СХ в тяжелых условиях работал нечетко, с заеданиями, что вело к поломкам шестерней и храповых кулачков. Поэтому проходимость «НН6–СОЕ4», даже по результатам испытаний, значительно отставала от показателей армейских грузовиков 4х4. Это обстоятельство, а также отсутствие буксирных крюков и других вспомогательных приспособлений, несколько прихотливый доступ к двигателю (из кабины) и слабая унификация с другими моделями заставили отказаться в дальнейшем от закупок таких машин. «Мармоны» имевшиеся в РККА в количестве 500 экземпляров, применялись либо в бортовом виде, либо как шасси для «катюш», поэтому вероятность послевоенной «демобилизации» какой?то части этих машин и их гражданского использования представляется вполне вероятной, хотя никаких достоверных сведений об этом не имеется.

Были в нашей стране и грузовые «доджи», отличавшиеся от более распространенного «WF32». В начальный период войны поступал полноприводный «Додж-Т203В» (4х4) образца 1940 года с карданными шарнирами Рцеппа, защитной решеткой перед облицовкой, крыльями с большими «вырезами» колесных арок, крюками, буксиром и некоторыми другими армейскими «добавками». При почти одинаковых с «WF32» габаритах, «Т203В» был на 10 л. с. слабее (другая разновидность двигателя), а весил без нагрузки 3700 кг. От тяжеловатой и ненадежной машины вскоре отказались в пользу более приспособленного к фронтовым условиям «Шевроле G7107». Зато еще один «Додж» 4х2, на этот раз трехтонный, с 1943 г. начал поступать к нам из Канады.

Американский армейский автобус на шасси 1,5—2-тонного «Шевроле» серии «WA» с двигателем 85 л. с. с 22-местным кузовом фирмы «Гиллис Бразерс», оказавшийся в послевоенном Советском Союзе в качестве пассажирского автобуса. Конец 1940-х годов.

Тогдашний доминион Англии имел мощную промышленность и развитое сельское хозяйство, являясь значительным «донором» для Британской империи. В то же время местная автомобильная промышленность, была представлена, главным образом, филиалами американских компаний. Во время войны она дала союзным армиям 815 729 автомобилей. Из них с 1941–го по апрель 1944 года в СССР было ввезено 3410 машин разной степени комплектности.

Канадское отделение «Крайслера» с 1939 по 1945 год выпустило 180 816 военных и доработанных вариантов гражданских машин «Додж». Около 1700 их экземпляров в 1943–1944 годах поступили в СССР в виде СКД – комплектов и были собраны на московском «ЗИСе». Это были 3/2,5–тонные грузовики «D60L» серии «Т110–L5» (модель 1943 г.) с внешностью американских «WF32», но имевшие некоторые отличия «на английский манер»: односкатные колеса с широкими, приспособленными для бездорожья шинами 10,50–16, противосолнечные козырьки на лобовом стекле. Непривычным было для наших водителей и правое расположение руля в кабине, ввиду чего рычаг КПП попадал под левую руку. А к переднему буферу сверху добавлялось (тоже «по-английски») П-образное защитное ограждение облицовки.

«Т110–L», имевшие размеры 6530х2240х3100 мм и базу 4065 мм, оснащались 6–цилиндровыми 3,87–литровыми двигателями мощностью в 95 л. с., 4–скоростной КПП и гипоидной ГП с передаточным числом 6,33. Радиус поворота этих «доджей» составлял 9 м, а клиренс под задним мостом – 265 мм. Интересно, что колея передних колес (1540 мм) отличалась от задней (1620 мм), а рекомендуемое давление в шинах задних колес (имевших нагрузку почти 5 т!), более чем в 2 раза превосходило аналогичное в передних (6,3 против 2,5 кг/кв. см). В отличие от «WF32», канадские «доджи» имели как передние буксирные крюки, так и задний крюк на листовой рессоре, развивали меньшую скорость (69 км/ч), расходуя 25,8 л на 100 км (при норме 28,5 л, которая у нас, правда, и в 1946 г. еще не была утверждена), и с баком в 135 л. обладали запасом хода в 520 км.

Хорошим помощником в дороге был установленный на «Т110–L» компрессор для накачки шин. Привод тормозов у «Доджа» был гидравлический, но тормозная жидкость тогда в СССР практически не применялась, поэтому почти всегда в систему заливали воду.

По некоторым сведениям, в числе этих машин были и самосвальные варианты «L6» с базой 3454 мм, обычными 5–оконными колесами 7,50–20 и двускатной ошиновкой заднего моста. Служили канадские «доджи» исправно, и отзывы о них были лучше, чем о «WF-32». Они использовались в автобатальонах, применялись в 1943 г. под Сталинградом, под Курском, перевозя по хорошим дорогам в кузове по два 120–мм полковых миномета с их расчетами и боеприпасами. Из?за малой численности (вдобавок частью своей «ушедшие» в Польшу и Югославию) уже после войны встречались весьма редко.

Если «Т110–L» унаследовал лишь некоторые черты английских армейских машин, оставаясь в целом типично американским, то канадские варианты «Форда» и «Шевроле» представляли собой оригинальные конструкции, разработанные в английском стиле, но с применением американских узлов и агрегатов. Речь идет о знаменитом семействе «СМР» («Canadian Military Pattern» – канадский военный образец). Эти машины разрабатывались на случай войны специально для Англии и должны были отвечать требованиям британского военного ведомства. Все модели «СМР» грузоподъемностью от 0,75 до 3 т имели очень высокую степень унификации между собой, несмотря на то, что выпускались под двумя разными марками: «Шевроле» и «Форд». Более того, 3–тонная модель «С60Х» типа 6x6 компании «General Motors of Canada» носила марку «GM». В военной индексации этих машин первая буква означала марку (F – «Форд», С – «Шевроле»), цифры – грузоподъемность в английских центнерах (1 а. ц. = 50,8 кг), а последующие буквы – конструктивные особенности (тип привода, вариант колесной базы и т. д.). Из канадских узлов и агрегатов автомобили этого семейства собирались также в Австралии и Новой Зеландии.

Машины «СМР» разных марок и одного класса внешне были очень похожи. Главным общим элементом всего семейства были кабины: вначале – полукапотные, а затем – наиболее известные, почти бескапотные, со значительным внутренним объемом и фарами, вмонтироваными в передние панели. Характерной особенностью стал также отрицательный угол наклона ветрового стекла для уменьшения ослепления водителя солнцем в условиях пустынь. Кабины «СМР» разных видов имели незначительные отличия. Что касается внутреннего устройства автомобилей, то на машинах обоих марок применялись двигатели и мосты собственного производства. На моделях «Шевроле» стоял рядный 6–цилинровый карбюраторный двигатель «GMC 216» объемом 3,5 литра и мощностью 85 л. с. Исключением являлась трехосная модель «GM C60X», имевшая двигатель «GMC 270» (как у «Джимми»). А модели «Форд» имели карбюраторный двигатель типа «V8» объемом 3,9 литра и мощностью 95 л. с. Наиболее известный 3–тонный «C60L2 имел размеры 5122х2235х2286 и весил 3800 кг. Почти все представители типа «СМР» комплектовались односкатными колесами с размером шин 9.25–16 (хотя позже в процессе эксплуатации, как у нас, так и за рубежом, некоторые из этих машин переделывали на двускатную ошиновку).

Грузовики этого типа получили широкую известность во всем мире: кроме Канады и Австралии, они использовались в Бельгии, Дании, Нидерландах, Норвегии, странах Азии и Аргентине. Ну а в СССР они поступали в очень небольших количествах. Доподлинно известно о поставках фургонов на шасси трехосных «GM C60X». Об аналогичных фордовских СМР точной информации нет, зато после войны изредка встречались 3–тонные длиннобазные (4000 мм) «С60L».

Одну из таких машин можно видеть в кадрах фильма «Пятеро с неба» (Ленфильм, 1969 год) в роли немецкого грузовика. К моменту съемок этот экземпляр был уже изрядно переделан: на машине стояли мосты и бензобак от «ЗИС-150» и «гражданский» бортовой деревянный кузов. Но, несмотря на такую ощутимую «модернизацию», никаких сомнений не оставалось – это был тот самый канадский СМР.

Особенностью поступавших к нам большегрузных автомобилей и тягачей было то, что ничего подобного в то время у нас в стране не производили, поэтому весьма малочисленные, «штучные» машины эти были весьма заметны и ощутимо востребованы даже после войны. Их почти не затронули даже массовые списания нестандартной (в основном – зарубежной) техники во времена укрупнения автохозяйств.

Фирма Autocar изначально была известна своими грузовиками с кабиной над двигателем. В 1940 г. там была создана гамма многоцелевых армейских шасси 4х4 грузоподъемностью 2,5–6 т. Самым популярным стал седельный тягач U7144T, собранный с 1941 по 1945 год в количестве более 11 тысяч. Автомобиль предназначался для буксировки грузовых прицепов и прицепов-цистерн, оснащался 8,7–литровым двигателем «Геркулес RXC» мощностью 112 л. с., 10–ступенчатой трансмиссией и мостами Тимкен. Эти машины собирали также под марками «Уайт 444Т» и «Федерал 94х43» (с чуть измененной облицовкой) на одноименных фирмах. А в 1942–1944 годах для инженерных войск выпускали 6–тонную модификацию «Автокара» – «U8144T», отличавшуюся установленным за кабиной объемным ящиком с лебедкой, сцепными приспособлениями, тросами и другим инструментом. Вот как раз «U8144T» и попал в СССР (числом, правда, всего в 42 машины) для обслуживания американского понтонного парка. По крайней мере, один экземпляр такого «Автокара» еще в конце 1960–х годов эксплуатировался на одном из предприятий Ленинграда.

Уже упоминавшаяся компания Federal выпускала во время войны 20–тонные тягачи модели «604» (6х4), производимые также и небезызвестной фирмой REO под индексом «28XS». Эти транспортеры не были балластными, как «даймонды» (5,6–тонный полуприцеп навешивался на седло в районе задней тележки), но тоже предназначались для перевозки танков и СУ. Конструкция прицепа позволяла загружать и разгружать их как своим ходом, так и при помощи лебедки или другого танка. REO, весившие без прицепа 9000 кг, имевшие размеры 6750х2420х2520 мм и внешне смахивающие на Т980, оснащали 11–литровым 150–сильным дизелем «Камминс НВ600». Крутящий момент на задний мост передавался через «проходной» средний, что позволяло обойтись всего двумя карданными валами в трансмиссии, а массивная задняя тележка конструктивно была схожа с тележкой US6. С прицепом общая длина автопоезда возрастала до 13500 мм, скорость падала с 45 до 40–38 км/ч, запас хода с 300–литровым баком уменьшался с 770 до 540 км, а расход топлива увеличивался с 38 до 55–62 л/100 км. «28XS» имели базу 4250 мм, колею 1830 мм, клиренс 265 мм и комплектовались шинами 10,0–20 с грунтозацепами «лесенкой». По данным известного историка ленд-лиза О. Миссинга, в СССР было отгружено 234 таких тягача. И хотя в отечественных источниках они практически нигде не упоминаются, в 1940–х у нас была, оказывается, даже издана Инструкция по тягачам «Рео» 28XS, так что их присутствие в Стране Советов можно считать несомненным фактом. После войны они были востребованы не меньше «даймондов» и в народном хозяйстве использовались при транспортировке строительной техники и тяжелых неделимых грузов.

Другие тяжелые машины – стандартизированные ремонтно – эвакуационные М1 (6х6) выпускались под марками «Кенуорт 570» и «Уорд Ла Франс 1000». На первые ставили 145–сильный 6–цилиндровый бензиновый «Континенталь 22R», 5–ступенчатую КПП «Фулер», РК и мосты «Тимкен». Передний мост был отключаемый, главная передача – червячной, а сзади на платформе устанавливался 5–тонный кран «Гар Вуд». От «Уорд Ла Франс» «Кенуорт» отличался более округлой гражданской кабиной (правда, затем замененной на «мягкую»), прямоугольной решеткой радиатора, отсутствием прорезей на боковинах капота и крыльями строго полукруглого изгиба. А «Уорд…» 1–3–й серий имел 7,6–литровый 114–сильный двигатель «Уокеша», округлые крылья распрямляющиеся и удлиненные сзади. В нашу страну было отправлено около 100 единиц этих моделей. Несколько их экземпляров работали авиационными топливозаправщиками на военном аэродроме в Якутии.

Об остальной американской автомобильной технике, использовавшейся в Красной Армии известно еще меньше. Было завезено, например, 1243 экземпляра «Интернационал» КР11. Коммерческая капотная серия «К» была запущена в производство в 1940 г. Наиболее известными ее представителями стали 3–тонные «К7» (4х2) с верхнеклапанным 6–цилиндровым 84–88 л. с., 5–ступенчатой КПП и пневмогидравлическим приводом тормозов, выпускавшиеся до конца войны. «КР11» представлял собой их более мощный, 5–тонный вариант со 125–сильным мотором, 4089 мм базой, усиленной ходовой частью и шинами 10,00–20. «КР11» (4х2) и «КР8» (6х4) производились в 1941–1943 годах и, как утверждает целый ряд источников, поступали в СССР в виде самосвалов и шасси для «катюш». Однако, ни одного фото с этими машинами в Красной Армии пока не известно. Зато на «гражданке» они мелькали кое-где уже и после войны, и на строительстве одного из армейских аэродромов в Якутии в конце 1940–х годов парочке таких самосвалов «КР11» даже посчастливилось попасть в объектив фотокамеры, о чем свидетельствуют сохранившиеся снимки. Были они, разумеется, и в других местностях и регионах, вот только различить их с почти идентичными «ЗИС-150» и -585 на невзрачных, часто заретушированных иллюстрациях из прессы тех лет уже вряд ли возможно.

Редкий кадр: это не «ЗИС-585» и не «КАЗ-600», а подлинный ленд-лизовский самосвал на шасси «Интернационал-КR11» (4х2) на строительстве военного аэродрома в Якутии. 1947 год.

О поставках в СССР «Уайтов 666» – очень популярных в 1940–х годах тяжелых армейских грузовиков – никаких сведений не имеется вовсе, однако эти машины упоминаются в некоторых отечественных справочниках военной поры. Возможно, что несколько их образцов доставили для испытаний в НАТИ, либо они были взяты в качестве трофеев через немцев. «Уайт 666» (главный «автогерой» знаменитого некогда фильма «Плата за страх») с двигателем вначале 165, а затем 202 л. с., полной массой 19 т имел базу 4700 мм и развивал скорость до 65 км/ч. Стандартизированные «666–е» собирали и другие компании. Наиболее известен «Брокуэй 666» с более длинной базой (5588 мм) и размером шин 12,00–20, предназначавшийся для понтонов, мостоукладчиков и инженерного оборудования и оснащавшийся 4–тонным портальным краном «Дейбрук». На нем монтировали также стреловые автокраны «Куик-Уэй» или «Коулмэн». Среди пришедшей к нам по ленд-лизу техники фигурируют около 450 автокранов (без моделей шасси), наверняка среди них были не только «студеры» или «GMS», но и «666–е», и «570–е»…

Канадский бескапотный «Шевроле-С60L», являвший собой один из распространенных вариантов серии армейских грузовиков «СМР». Такую машину можно видеть в отечественном кинофильме «Пятеро с неба» (1969 год). На фото – «СМР» в послевоенной Советской Армии. В / ч, дислоцировавшаяся в Красноярском крае, 1955 год.

В списке О. Миссинга фигурируют и 90 экземпляров 5–тонных бескапотных тягачей FWD SU COE, со 126–сильным мотором «Уокеша», цельнометаллической кабиной гражданского образца и односкатными 20–дюймовыми колесами. Внешность они имели весьма примечательную, но, тем не менее – никаких упоминаний в Советском Союзе о них нет. Такая же ситуация и с 7,5–тонными полноприводными тягачами Mack NO (для 155–мм орудий), и с тягачами подобного класса REO 29XS, и с 3–кубовыми самосвалами «Даймонд» Т972 (модификацией 4–тонного стандартизированного Т968). Вроде бы и эти машины у нас присутствовали, но – тоже никаких следов…

Вот такой полукапотный ленд-лизовский «Автокар» (или «Отокар») модели «U7144T» (4х4) образца 1943 года со 112-сильным двигателем еще в 1968 году ходил по улицам Ленинграда и окрестностей.

И все же, следует подчеркнуть, что даже полное отсутствие информации о пребывании той или иной машины в нашей стране еще ничего не значит. Отечественные статистические данные по ленд-лизу крайне скупы, причем по понятным причинам существовала тенденция к некоторому занижению цифр. А вместе с тем сохранились свидетельства, что даже трофейные автомобили, причем не широко распространенные, а такие же «штучные», уникальные, хранились на наших армейских складах «на всякий случай» до середины 1950–х годов. В таком случае, ленд-лизовские?то уж – тем более сберегали. Когда же в армии они стали не нужны, почти все их (ну не на лом же резать, в самом деле?) отдали в народное хозяйство, постоянно испытывавшее дефицит в автотранспорте. А «гражданские» автопредприятия и конторы в те годы были рады любым машинам (лишь бы «рабочие»!), поэтому ни уникальность конструкции, ни полное отсутствие запчастей для данной модели никак не являлись препятствием для их дальнейшего использования. Те узлы и агрегаты, которые можно было хоть как?то заменить отечественными – успешно заменялись ими, а в остальных случаях на помощь приходила всегдашняя русская смекалка. Вот так и служили диковинные «американцы» в богом забытой российской глубинке, подчас постепенно изменяясь до неузнаваемости. Отдельные экземпляры – «везунчики» встречались вплоть до 1970–х годов. Так что свой след на нашей земле (пусть даже очень небольшой) они все же оставили.

Таких 20-тонных тягачей «REO-28XS» и схожих с ними «Федерал-604» в Красной Армии было более двухсот тридцати. Сохранились сведения о послевоенной работе их в СССР в качестве топливозаправщиков на северных аэродромах (Якутия, Магаданская область).

Самые известные американские бронетранспортеры являлись квинтэссенцией лучших достижений сразу нескольких КБ различных фирм. Появление в США (тогда – САСШ) этих боевых машин в колесном, а затем и в колесно-гусеничном исполнении относится к середине 1930–х годов. В то время фирмами «Корбитт» и «Мармон – Херрингтон» были построены прототипы легких бронемашин «М2» и «Т13» соответственно, однако главную роль в создании перспективного семейства бронетранспортеров сыграл несколько более удачный легкий броневик «Т7», построенный фирмой «Индиана» в 1934 году и затем выпущенный небольшой партией под армейским обозначением «М1».

Его модернизированный вариант появился в 1937 году уже под маркой «Уайт» и стал носить новый стандартный военный индекс «М2А1». Как и прототип, он снабжался открытым бронированным корпусом улучшенной формы и уменьшенной высоты, собиравшимся на болтах из катаных 6,4–12,7–мм стальных листов. Бронемашина с колесной базой 3327 мм получила новые 6–цилиндровый двигатель фирмы «Геркулес» объемом 5,2 л и мощностью 82 л. с, 4–ступенчатую коробку передач фирмы «Кларк», 2–ступенчатую раздаточную с механизмом отключения переднего привода, передний ведущий и управляемый мост типа «Висконтсин» и задний ведущий – фирмы «Тимкен», барабанные тормоза с гидроприводом, рессорную подвеску и все односкатные 20–дюймовые колеса. Ее боевая масса составляла 3,5 тонны.

Год спустя появился и второй экземпляр с упрощенным грузопассажирским бронекорпусом с брезентовым тентом над грузовым отсеком, а одновременно с ним – модернизированный бронеавтомобиль «М3» с наклонными бортами открытого грузового отсека, более объемными передними крыльями и защитными решетками фар. В отличие от ранних версий он комплектовался стандартными армейскими колесными дисками под 6 шпилек с 6–ю полукруглыми окнами, идентичными с колесами «Джи-Эм-Си», «Студебекера» и д., правда на более поздних исполнениях эти колеса были модифицированы и имели разъемные обода.

Имевший собственную массу порядка 4,5 тонн, «М3» развивал по шоссе скорость более 100 км/ч и имел запас хода до 400 км. В 1939 году этот вариант был выпущен пробной партией в 64 экземпляра, а для массового выпуска утвердили окончательно доработанный «М3А1». Эти машины двух основных исполнений – транспортного грузопассажирского 6–местного с тентованным грузовым отсеком и боевого с наклонными бортами – оснащались студебекеровским нижнеклапанным двигателем «Геркулес JYD» (87–90 л. с.) и смонтированным спереди полым стальным катком или лебедкой.

Компания «Уайт» до весны 1944 года изготовила более 20 тысяч машин серии «М3», 3340 единиц которых было отгружено в СССР в рамках ленд-лизовских поставок. Они активно применялись Красной Армией до самого окончания войны, но не только. Известны кадры отечественной хроники, где на этих бронетранспортерах, как на тракторах, осуществляется вспашка и засев зерновых культур первого послевоенного урожая.

Но вернемся в 1937 год. Именно тогда военные специалисты арсенала Артиллерийского управления армии США, основываясь на конструкции полугусеничных грузовиков «Джи-Эм-Си», совместно с фирмой «Уайт» начали разработку целого семейства полугусеничных бронетранспортеров рамной конструкции с открытыми корпусами.

Весьма оригинальный полноприводный капотный «FWD-НAR-01» – грузовик, довольно редкий даже для армии США, не говоря уж про Советскую Россию. Такие машины поступали к нам в 1942 году в качестве тягачей и роторных снегоочистителей. Представленный экземпляр с бортовой платформой в 1959 году «засветился» в роли вермахтовского грузовика в киноленте «Человек не сдается» (кадры из фильма).

За основу первого прототипа «Т7» они приняли общую концепцию гусеничных движителей конструкции Джеймса Каннингхэма («Дженерал моторс») с разрезными резинометаллическими гусеницами. Во избежание излишних затрат в качестве базового варианта для всей гаммы полугусеничных машин было решено принять уже описанный, а к тому времени только что построенный достаточно простой и надежный двухосный полноприводный колесный бронетранспортер «М2А1» фирмы «Уайт». Первый полугусеничный прототип получил от него все основные агрегаты и узлы трансмиссии, в том числе и оба ведущих моста, из которых задний мост типа «Тимкен» приводил уже не колеса, а два гусеничных движителя системы Каннингхэма с передними ведущими барабанами, идентичными ему задними натяжными колесами, четырьмя двойными опорными катками и одним поддерживающим на каждую гусеницу.

Опытный «Т7» с собственной массой 4,7 тонны был собран в том же 1937 году на заводе «Уайт» в Кливленде. В процессе испытаний и доработок в его конструкцию были внесены важные изменения: установлены более мощные двигатель, узлы трансмиссии и шасси. Так, гусеничный движитель получил усиленные резинометаллические ленты шириной 305 мм со стальной тросовой арматурой, расширенные ведущие барабаны и натяжные колеса, а громоздкие продольные рессоры задней подвески заменили на пружины.

В 1938–1940 годах компания «Уайт» совместно с фирмой «Даймонд-Т» собирала пробные партии таких полугусеничных бронетранспортеров, получивших индекс «Т14», с открытым сверху корпусом, 3–местной кабиной управления, двумя короткими передними дверями и 4,5–тонной лебедкой переднего расположения.

Вольно восстановленный в наше время американский ленд-лизовский колесный бронетранспортер «Уайт-М2А1». Мосты от «ЗИЛ-157КД», передние крылья изготовлены из крыльев «ЗИЛ-164». Ростов-на-Дону, 2008 год.

А уже в 1940 году, после многих доводок и улучшений, на «Уайте» началось серийное производство универсальной стандартизированной модели «М2» с базой 3442 мм (имеется в виду расстояние до оси качания гусеничного движителя). Она служила для доставки в кузове восьми солдат с полной выкладкой, установки вооружения или буксировки артиллерийских орудий калибра до 105 мм. Полугусеничный бронетранспортер получил более совершенный и мощный 6–цилиндровый бензиновый двигатель «Уайт-160АХ» рабочим объемом 6,3 л и мощностью 127 л. с., новую 4–ступенчатую коробку передач «Спайсер» с двухступенчатой раздаточной, отключаемый привод переднего управляемого и ведущего моста на рессорной подвеске, гидропневматическую тормозную систему с вакуумным усилителем и электрооборудование напряжением 12 В. С собственной массой 6,66 тонны и полной боевой – 8,9 тонны машина передвигалась со скоростью 65–70 км/ч, могла преодолевать брод до 0,8 м и с топливными баками общей емкостью 227 л достигала запаса хода в 280–320 км.

В 1943 году машину модернизировали и присвоили индекс «М2А1». Она оборудовалась радиостанцией, более высокими боковыми дверцами и бронеограждением верхней турели.

Несколько раньше – еще в 1941 году, появился второй, более вместительный базовый вариант «М3» с удлиненным корпусом, задней дверью и продольными скамьями на 10 человек. От «М2» внешне кроме длины он отличался отсутствием выступа – подножки в корме машины. С 1943 по 1945 год выпускался модернизированный вариант «М3А1», с теми же самыми изменениями, что и у «М2А1».

Кроме «Уайта» бронеавтомобили этих серий выпускали фирмы «Даймонд», «Отокар» и «Интернэшнл Харвестер», причем последняя снабжала эти машины двигателями и трансмиссиями собственной конструкции. Это были зенитные установки «М14», «М17» а также пулеметная самоходка «М31».

Получившаяся гамма бронетранспортеров и самоходных артиллерийских установок (САУ) оказалась чрезвычайно обширной и многогранной. Только последние (носители оружия) имелись в массе вариантов: «Т28», «Т29», «Т60» со спаренными зенитными пулеметами или пушками, «Т58» со счетверенной пулеметной установкой, «Т10», «Т14» и «Т68» со спаренными зенитками, различные истребители танков «Т12», «Т19», «Т30», «Т48», и «Т59» с пушками разного калибра, многочисленные зенитные системы «М13», «М15», «М15А1», «М16» и «М16А1/А2» с двумя-черырьмя пулеметами «Браунинг», а также самоходный миномет «М21».

Рассказ об американских бронетранспортерах и истребителях танков был бы неполным без более подробного упоминания еще об одной боевой разновидности, созданной в США, но в собственной армии никогда не использовавшейся. В апреле 1942 года, вскоре после начала производства «МЗ» на Абердинском полигоне испытывался полугусеничный истребитель танков, вооруженный 6–фунтовой (57–мм) английской противотанковой пушкой, а точнее – ее американским лицензионным вариантом «М1». Эту машину, получившую обозначение «Т48», разработали по инициативе смешанной англо-американской комиссии по вооружению, по замыслу которой она должна была поступить в армии США и Великобритании.

Однако американцы уже планировали замену своих 75–мм САУ «МЗ» на более мощные «М10», и 57–мм противотанковая «самоходка» им оказалась не нужна. Поэтому в декабре 1942 года фирма «Даймонд-Т» начала выпуск «Т48», по своей компоновке подобной «МЗ» только для англичан.

В течение 1943 года заводские цеха покинули 962 самоходные установки этого типа, из которых 680 отправились в Англию. Оставшиеся в Штатах 282 машины вскоре переоборудовали в стандартные бронетранспортеры «МЗА1». Впрочем, и в Англии «Т48» не пришлась ко двору: 57–мм пушка уже не могла эффективно бороться с немецкими тяжелыми танками – в ее боекомплекте не было подкалиберных снарядов. К тому же англичане в тот период уже делали ставку на свою новую 17–фунтовую противотанковую пушку, а потому поспешили переправить 650 машин типа «Т48» в СССР.

В Красной Армии САУ получила обозначение «СУ-57». Ими вооружили три самоходно-артиллерийские бригады: 16, 19–ю и 22–ю. Последняя позже была преобразована в 70–ю гвардейскую самоходно-артиллерийскую. Каждая бригада имела в своем составе по 60–65 единиц «СУ-57». Остальные машины поступили на вооружение в разведывательные части и подразделения Красной Армии. Именно в их составе они использовались особенно эффективно, являясь, по существу, бронетранспортером с усиленным вооружением. Как противотанковое же средство к 1944 году САУ «Т48» безнадежно устарела. Помимо Красной Армии эту машину использовало и Войско Польское – 15 единиц «СУ-57» передали полякам, которые сформировали из них 7–й отдельный дивизион самоходной артиллерии.

Кроме них, в Советский Союз в 1942–1944 годах поступило около тысячи не совсем стандартных полугусеничных машин производства «Интернэшнл Харвестер» с двигателями «Ред Даймонд 450В» мощностью 126 л. с., в основном это были зенитные установки «М17», внешне отличавшиеся от «Уайтов» и «Отокаров» иными передними крыльями.

Интересно, что одной из последних версий этого типа машин стал небронированный полугусеничный грузовик «Отокар-Т17», созданный в 1942 году на шасси «М2А1». Он представлял собой гибрид шасси бронетранспортера с автомобильными кабиной, оперением и бортовой платформой. Кабину и капот применили от серийных грузовиков «Отокар», а крылья и фары – от бронетранспортеров. Кроме бортового исполнения существовали и аналогичные топливозаправщики с 1900–литровыми цистернами. Почти вся собранная в 1942–1943 годах промышленная партия машин оказалась в Красной Армии. Однако их было немного, и дальнейшая судьба этих полугусеничных грузовиков неизвестна.

На дорогах Великой Отечественной среди привычных глазу «полуторок», «ЗИС-5»и «Студебекеров» порой можно было встретить и совсем иного вида грузовики: тупоносые, выкрашенные в песочный защитный цвет, с пухлыми, широкими шинами. Задние колеса были односкатными, поэтому таким машинам не нужно было прокладывать в снегу и грязи вторую колею, и это резко уменьшало сопротивление движению. Несмотря на отсутствие у многих из них переднего ведущего моста проходимость автомобилей была неплохой. Это были грузовики английского производства, также в небольших количествах поставлявшиеся в нашу страну по ленд-лизу.

В начале 1940–х годов английская автомобильная промышленность оказалась в трудном положении. Она испытывала перебои с поставками сырья из своих колоний, подвергалась бомбардировкам с воздуха. Кроме того, часть производственных мощностей пришлось перевести на выпуск другой военной продукции. Короче говоря, потребности армии в автомобилях покрыть своими силами не удавалось. В британскую армию стали поступать машины, получаемые по ленд-лизу из США и Канады. Тем не менее Англия, выполняя подписанные ранее соглашения, в свою очередь, поставила некоторое количество автомобилей и в СССР.

Первая партия автомобильной техники из Великобритании поступила в Советский Союз в ноябре-декабре 1941 года, когда и сама Англия находилась в процессе восполнения изрядных военных потерь 1940 года и входила в число главных получателей помощи от Америки. Видимо поэтому с самого начала автомобильный ленд-лиз из Великобритании, как говориться, не задался. Наша сторона, испытав у себя английские машины, посчитала, что британцы, таким образом, пытаются избавиться от своей устаревшей техники, почти не приспособленной к использованию в условиях боевых действий.

Действительно, в первые партии входили либо заднеприводные английские грузовики коммерческого типа, либо американские (!) наспех милитаризованные версии машин, предназначенные для Англии, но переадресованные ею, в свою очередь, Стране Советов.

Справедливости ради отметим, что в то время в Англии действительно не было ничего лучшего, но на фоне начавшихся американских поставок, ленд-лиз из Великобритании был, по большому счету, просто «никаким», как по количеству, так и в плане нужности и востребованности машин для армии.

Считается, что ленд-лизовские поставки в СССР начались осенью 1941 года вот с таких английских капотных грузовичков «Остин-К30». Из Мурманска под Москву их доставляли по железной дороге. А на трехосных «К3» тогда же успели смонтировать партию реактивных установок «БМ-13».

За период с июня 1941–го по апрель 1944 года в нашу страну было ввезено из Англии несколько тысяч автомобилей различных типов. Сколько же именно – наверное, уже никто не сможет точно установить. Разные источники называют совершенно разные цифры: 3000, 3200, 5239, 7000, 8000. Наиболее вероятное реальное их количество находится, скорее всего, где?то посередине, поскольку если первые цифры представляется числом (возможно – заниженным) действительно полученных ходовых машин, то последние – количеством отправленных, многие их которых так и не добрались до пункта назначения, поглощенные пучинами Атлантики вместе с судами конвоев, потопленными немцами.

И все же – немаловажно то, английские поставки пришлись именно на начальный период войны. С 22 июня по 31 декабря 1941 года Красная Армия потеряла 159 тысяч автомобилей и как никогда остро нуждалась в пополнении автопарка. Отечественные же заводы смогли дать армии во втором полугодии 1941 года всего 46,1 тысячи машин.

Так что английские автомобили пришлись как нельзя кстати, тем более, что все они, в отличие от советских, хотя бы как?то были оборудованы в соответствии с требованиями военного времени. Кроме того, все британские автомашины, будучи в основном заднеприводными, оснащались односкатными задними колесами, что все же повышало их проходимость. Что же это были за машины?

Фирма «Бедфорд» возникла в начале 1930–х годов, когда компания «Воксхолл» (британский филиал «Джи-Эм-Си») решила развернуть собственной производство легких грузовиков на основе «Шевроле». Их сборка началась в 1931 году в городе Лутон, графства Бедфордшир, отчего и произошла марка «Бедфорд». Эти машины стали самыми массовыми британскими легкими грузовиками.

Две модели «Бедфорда» – 1,5–тонный «ОХD» и 3–тонный «ОYD» поставлялись и в Советский Союз. Они имели двухместную металлическую закрытую кабину и металлическую же грузовую платформу с деревянным откидным задним бортом, покрытую тентом.

Английский 1,5-тонный армейский грузовик «Бедфорд-OXD». Фото из альбома НАТИ 1941 года.

Характерной их отличительной чертой являлся покатый, обрубленный спереди капот, получивший прозвище «квадратный нос». Что касается штампованной кабины, то ее «одолжили» у коммерческих грузовиков этой же фирмы.

На обоих грузовиках устанавливались одинаковые 6–цилиндровые четырехтактные карбюраторные верхнеклапанные рядные двигатели «Бедфорд» мощностью 72 л. с. при 3000 об/мин и объемом 3919 см³. Топливо подавалось диафрагменным насосом из двух баков общей емкостью 110 (у «ОYD»-145 л), располагавшихся под кузовом, по обеим сторонам рамы.

Карбюратор «Солекс» опрокинутого типа оснащался регулятором максимальных оборотов и пусковым устройством для двигателя в холодное время года. Смазка двигателя была смешанной – под давлением и разбрызгиванием. Охлаждение – водяное, с принудительной циркуляцией от центробежного насоса, смонтированного на одном валу вместе с 4–лопастным вентилятором, радиатор-трубчатого типа.

Для быстрого прогрева рабочей смеси в выхлопном коллекторе находился термостат, регулировавший подогрев всасывающего коллектора. На некоторых автомобилях, кроме того, имелся термостат и в системе охлаждения.

Сцепление-однодисковое, сухое. Коробка передач механическая, 4–ступенчатая. Компрессор для накачивания шин монтировался на ней же. Крутящий момент на задний ведущий мост у грузовика «Бедфорд»-ОХD» передавался карданным валом с универсальными шарнирами «спайсер» на игольчатых подшипниках. У варианта «ОYD» имелись два аналогичных карданных вала с промежуточной опорой.

Задний мост имел главную передачу из двух конических шестерен и конический дифференциал. Полуоси – полностью разгруженного типа. Передний мост – управляемый, обычной конструкции, с подвеской на продольных, полуэллиптических рессорах. Рулевое управление, как и у всех английских машин, располагалось с правой стороны автомобиля.

Обе машины оснащались колодочными тормозами с гидравлическим приводом и вакуумным усилителем. Шины всех колес были односкатные, камерные, с развитыми грунтозацепами так называемого тяжелого образца размером 10,50–16 дюймов. Колея передних колес составляла 1600 мм, задних – 1588 мм, база – 2820 мм (у длиннобазного «ОYD» – 3988 мм). Все машины комплектовались цепями противоскольжения.

Грузовики модели «ОYD» в задней части рамы имели буксирный крюк на специальной поперечной рессоре. Полная масса автомобилей без груза составляла 2850 и 3210 кг соответственно, а максимальная скорость – 65 км/ч.

«Бедфорды» выпускались не только в варианте бортового грузовика, но и в виде автоцистерн, санитарных машин, подвижных мастерских, штабных фургонов и многих других вплоть до машин для перевозки лошадей. Грузовые автомобили «Бедфорд» были популярными и в британской армии и состояли на вооружении автомобильных частей еще много лет после окончания Второй мировой войны.

В небольших количествах в Советский Союз были поставлены и бескапотные полноприводные армейские «Бедфорды» серии «QLD», производство которых началось в феврале 1941 года. Автомобиль с колесной базой 3632 мм имел снаряженную массу 3250 кг, двигатель мощностью 72 л. с., 4–ступенчатую КПП и 2–ступенчатую «раздатку» с механизмом отключения переднего моста. Клиренс «QLD», оснащенного шинами 10,50–20, составлял 305 мм. До конца войны машин этой серии изготовили всего более 50 тысяч единиц.

В СССР в основном поставлялись легкие грузовики колесной формулы 4х2 грузоподъемностью от 1,5 до 3 тонн. К их числу относились и автомобили «Остин» моделей «К30», «К2» и «КЗ» грузоподъемностью 1,5, 2 и 3 тонны соответственно. К началу Второй мировой войны фирма «Остин» смогла предложить армии только вот такие в целом достаточно совершенные автомобили коммерческого типа, но практически никак не доработанные для военных нужд. Эти машины имели одинаковые 6–цилиндровые карбюраторные двигатели объемом 3,46 л и мощностью 60–63 л. с., 4–ступенчатые коробки передач (правда, с различными передаточными отношениями), гидропривод тормозов, рессорные подвески, мосты, колеса и отличались главным образом колесной базой. Грузовики «Остин» оснащались в основном цельнометаллическими кабинами, но иногда на них устанавливали и упрощенные открытые кабины с брезентовым верхом.

Интересно, что полуторатонные «К30» считался у нас 2–тонным (именно столько допускалось грузить в него при движении по шоссе). Грузоподъемность его на грунте снижалась до положенных 1,5 тонны. Согласно документации ГАБТУ РККА, он имел габаритные размеры 5470х2180х2540 мм, базу – 3400 мм, колею передних и задних колес – 1550 мм, размеры платформы – 2890х1900 мм. Грузовик оснащался 12–вольтовым электрооборудованием, шинами размером 10,50–16 дюймов и двумя топливными баками общей емкостью 115 л. Модель «К30» образца 1940 года была выпущена в количестве порядка 2000 экземпляров, из которых в нашу страну поступило несколько сотен машин.

Определенную известность получили также 2–тонные «К2», поставлявшиеся в СССР обычно в качестве санитарных машин с закрытыми кузовами-фургонами фирмы «Манн Игертон» и открытыми кабинами с боковыми брезентовыми фартуками вместо дверей.

В Англии, в музее фирмы «Остин» по сей день хранится такой санитарный автомобиль типа «К2» времен Второй мировой войны. История этого экземпляра весьма интересна. В начале войны он был отправлен во Францию, а затем захвачен немцами под Дюнкерком. С 1941 года машина использовалась в частях вермахта на Восточном фронте, где изрядно поколесила по территории СССР, а в 1944 году ее вновь перебросили на Западный. Здесь?то она и была взята в качестве трофея союзническими войсками, продолжила свой боевой путь, и стала знаменитой, получив даже собственное имя – «Кэтти». Партия таких же санитарных «К2» была доставлена в 1942 году в СССР из Англии через морской порт Архангельск. В общей сложности серии «К2» было произведено 27,8 тысячи единиц, в том числе – 13,1 тысячи санитарных, но в СССР их попало немного.

И, наконец, не менее популярной была 3–осная «трехтонка» «К3». Базовым ее исполнением было бортовое «YB» с двускатными задними колесами, деревянным кузовом и скамейками на 16 человек. Кроме того, на таких шасси монтировали различное армейское и специальное оборудование. Другим вариантом стал с августа 1939 года односкатный «YJ», на котором кроме бортовых кузовов устанавливали фургоны для радиостанций. На нем стоял 6–цилиндровый двигатель рабочим объемом 3995 см³ и мощностью 72 л. с. при 2800 об/мин. В трансмиссии были применены 4–ступенчатая коробка передач и 2–ступенчатый демультипликатор. Автомобиль развивал максимальную скорость 67 км/ч. До 1945 года было построено около 17 тысяч машин серии «К3», несколько сотен из которых поступили по ленд-лизу в СССР.

Вскоре модель «К3» получила развитие в доработанной версии «К6», оснащавшейся более мощным мотором в 82 л. с., топливным баком на 121 л и электрооборудованием 12 В. Его колесная база составляла 3886 мм, дорожный просвет с 16–дюймовыми шинами – 231 мм, а полная масса – 7810 кг. На поступивших в СССР экземплярах «К6» в свое время даже монтировали установки БМ-13 «катюша».

Единственным английским полноприводным 1,5–тонным автомобилем, поступившим в Красную Армию, был бескапотный «Форд-WOT8». Этот грузовик представлял собой укороченную версию 3–тонного «Форд-WOT6» британского филиал «Форда». С 1941 по 1942 год таких «Фордов» было изготовлено всего 2516 экземпляров. И тем примечательнее встреча, произошедшая в 1958 году в Литве, о которой рассказывал в свое время Л. Суславичюс:

«Ту встречу я все еще смутно помню, хотя прошло уже много лет. Мы, трое десятиклассников из Каунаса, шли по улице в пригороде Риги. Был пасмурный день, обычный для января в Прибалтике, и, увидев вдали какой?то необычный грузовик, я даже и не подумал вытаскивать верную «Смену» – все равно снимок вряд ли получился бы. А зря, стоило попытаться, потому что автомобиль оказался доселе не виданным. Какой?то узкий и высокий, на больших односкатных колесах с непривычной в те годы кабиной над двигателем, он не спеша прокатил мимо и исчез за поворотом…

Лет через восемь фото удивившего меня грузовика я увидел в маленьком зеленом справочнике, изданном в 1946 г. Автомобиль имел руль справа и назывался «Форд-WOT8». Это был один из многих армейских автомобилей, поставлявшихся в СССР по ленд-лизу, а тот, рижский экземпляр – одним из последних, оставшимся на ходу в СССР».

Это был небольшой полуторатонный грузовик нового поколения типа 4x4, которые английские фирмы стали срочно разрабатывать взамен старых моделей типа 4x2 в 1940 году. Их основные особенности – кабина над двигателем, привод на все колеса и односкатная ошиновка. Этим они и отличались от американских армейских автомобилей, имевших классическую компоновку и стандартные колесные диски коммерческого типа.

Английский бескапотный «Форд-WOT8». Фото из альбома НАТИ 1941 года.

Английское подразделение концерна «Форд» для нужд войск Британского содружества выпускало несколько моделей армейских грузовиков разных классов, в номенклатуре завода обозначенных индексом «WOT» («Военный стандартный тип»), однако все они имели шасси типа 4x2 или 6x4, поэтому «трехтонка» «Форд-WOT6» являлась новой моделью, резко отличавшейся от прочих военных «Фордов». И тем не менее, на «WOT6». использовались те же основные, хорошо отработанные в производстве агрегаты: нижнеклапанный двигатель «V8», мощностью 85 л. с. при 3800 об/мин и рабочим объемом 3,62 л, 4–ступенчатая КПП, мост типа «Тимкен» с разъемным картером. Новыми были рама, двухступенчатый демультипликатор, передний ведущий мост и двухместная кабина, установленная над двигателем. База 3 645 мм, колея по грунту – 1790 мм спереди и 1 655 мм сзади. Благодаря шинам большого диаметра размером 10,50–20 дюймов этот «Форд» имел приличный клиренс – 305 мм. Интересной деталью был открыто выступавший из кабины закрепленный на переднем конце правого лонжерона рамы рулевой механизм типа «червяк и ролик». Вместо привычного буфера переднюю часть кабины прикрывала склоненная вперед сварная рама. Кузов откидных скамеек не имел.

Таким «Форд-WOT8» пошел в серию. Всего за годы войны их было выпущено порядко 30 тысяч, и служили они аж до 1962 года. Было много автомобилей различного назначения, в том числе передвижная мастерская, аварийно-техническая, фургоны различного назначения, автоцистерны. Лишь в одном варианте «Форд-WOT6» не выпускался – в виде тягача для артиллерии. И когда такой тягач понадобился для буксировки 17–фунтовой пушки, был создан «Форд-WOT8» – укороченная 1,5–тонная версия стандартного «WOT8».

Будучи во всем похожим на «старшего брата», «WOT8» имел более короткую базу – ровно 3000 мм и соответственно меньшие размеры (5100x2290x2750 мм) и меньший вес (4080 кг). Учитывая это, изменили также и передаточное число главной передачи (6,67 вместо 7,6), и внутренние размеры платформы – 2890x2090x730 мм.

Первые сотни «WOT8». Немедленно были отправлены в Северную Африку для 8–й британской армии, сражавшейся с немецким Африканским корпусом. Но вскоре туда же массово пошли аналогичные «форды» и «шевроле» канадского производства, причем отправлялись они в ящиках полусобранными, что было выгоднее для транспортировки морским путем. Поэтому «WOT8» остался как бы невостребованным, и примерно половина из 2516 его единиц была направлена в рамках ленд-лиза в Советский Союз.

Для водителей «Форд-WOT8» даже была издана инструкция на русском языке, откуда можно почерпнуть ряд интересных сведений о конструкции автомобиля. Он не имел централизованной подкачки шин, однако комплектовался специальным компрессором с приводом от двигателя. Более того, для опускания или подъема находившейся между кабиной и кузовом «запаски» имелся специальный пневматический механизм! Зато тормоза были с механическим приводом…

Бензиновый бак также находился в промежутке между кабиной и кузовом и состоял из двух баков: основного и резервного, причем резервный бак помещался внутри основного. Емкость основного бака составляла 157 л, а резервного – 9 л.

Были и другие интересные особенности. Например, горизонтальная площадка над верхней кромкой радиатора, придававшая кабине странноватый вид, вроде разинутой пасти.

В общем объеме поставок автотехники в СССР «WOT8» составил буквально доли процента и «шоферской легендой», конечно же, не стал. Однако его компоновка в последующие десятилетия многократно копировалась конструкторами армейских вездеходов в разных странах, в том числе и в СССР (при создании «ГАЗ-62» и «ГАЗ-66»), доказав тем самым свою жизнеспособность.

Основанная в 1899 году в предместье Глазго фирма, ставшая затем одним из крупнейших в Англии производителем грузовиков, с началом Второй мировой войны кроме обычных грузовиков предлагала и полноприводный 3–тонный бескапотный «Альбион-FT11N» (4х4). Он начал выпускаться с февраля 1940 года. Кабину над двигателем для него использовали от коммерческой модели, слегка доработав и заузив ее. Она отличалась также откидными лобовыми стеклами и установкой одной или двух фар. В универсальном бортовом деревянно-металлическом кузове обычно размещалось оснащение разнообразных походных мастерских.

Ленд-лизовский «Альбион-FT11N» образца 1940 года – довольно редкий представитель английских армейских автомобилей в СССР, однако данный экземпляр в 1955 году еще использовался в Советской Армии.

Машина имела 6–цилиндровый бензиновый двигатель объемом 4,6 л и мощностью 90 л. с., 4–ступенчатую КПП с 2–ступенчатой раздаточной коробкой, куда входили также механизм отключение переднего ведущего моста и блокировка межосевого дифференциала. Гидравлический привод тормозов оснащался вакуумным усилителем. Традиционно односкатные шины имели размерность 12,00–20. Согласно английским источникам, по июль 1944 года всего было построено порядка 500 таких машин в нескольких исполнениях.

Однако, несмотря на столь малое общее количество, партия этих машин была тоже отправлена в СССР, где успешно применялась как во время войны, так и после. В частности – несколько экземпляров «Альбиона» имелось в частях Советской Армии, дислоцировавшихся в Красноярском крае. Лишь в 1955 году последние ходовые «Альбионы» были переданы дружественному тогда Китаю, где вероятно эксплуатировались еще не один год.

Официально эта марка вроде бы не была в числе поставлявшихся англичанами по ленд-лизу в СССР, но присутствие некоторых экземпляров этой марки в нашей стране, засвидетельствованное фотодокументами, заставляет признать, что эти машины каким?то образом тоже просочились к нам во время войны, скорее всего через какие?то третьи страны. Это были несколько 3–тонных двухосных заднеприводных грузовиков модели «ZS», образца 1941 года, оснащавшихся 60–сильными двигателями и тентованными бортовыми кузовами. Применялись в Красной Армии и единичные экземпляры 3–осных бескапотных грузовиков «Торникрофт Тартар», скорее всего попавшие в начале войны в вермахт в качестве трофейных, а затем столь же успешно отбитые у немцев нашими частями.

Эта фирма из Уотфорда, основанная еще в конце XIX века, являлась в рассматриваемый период наиболее авторитетным производителем мощных седельных и балластных тягачей. Семейство «Пионер» (6х4), возникшее в 1925 году, также предназначалось для оперативной передислокации тяжелой бронетехники. В 1937 году начался выпуск нового поколения тягачей с этим же названием, оснащавшихся собственными бензиновыми двигателями мощностью 86 л. с. или 102–сильными дизелями «Гарднер 6LW». Два года спустя появился балластный арттягач «R100» с базой 3708 мм, и 8–цилиндровым 140–сильным дизелем «Гарднер». В годы Второй мировой войны эти машины выпускались во многих вариантах и исполнениях, самыми распространенными из которых стали тяжелые ремонтно-эвакуационные машины «SV/2S» (6х4) с 2,5–тонным краном. Такие тягачи в малых количествах тоже поступали в СССР, причем состояли на вооружении еще целый ряд лет после Победы.

Кроме всех вышеописанных марок и моделей в Красной Армии эксплуатировались отдельные экземпляры производства других фирм: «АИК», «Гай», «Коммер», «Лейланд», «ФорУил Драйв» и другие. Однако они и вовсе не оставили после себя практически никаких следов пребывания.

Когда?то, много лет тому назад, я в первый раз в жизни, что называется вживую, прямо на улице, увидел самый настоящий ленд-лизовский Studebaker?US6, коротавший свой век в провинциальной подмосковной Туле. В первую очередь меня, конечно же, охватил мальчишеский восторг по поводу встречи с такой легендарной, знакомой в основном лишь по картинкам, машиной. Но наряду с этим поразило и то обстоятельство, насколько похож, оказывается, этот американский «Студебекер» своими основными элементами на наши послевоенные «газики». Т. е. сейчас, разумеется, понятно, что это с точностью «до наоборот», как раз наши «газики» – то и похожи на «студер», но таково было тогда первое ощущение. Так вот, думается, похожесть эта заслуживает более подробного рассказа.

Все началось еще в 1939 году, когда известный автомобильный стилист и дизайнер Раймонд Леви (Raymond Loewy) разработал для фирмы Studebaker внешний облик оперения и кабины новой гаммы ее грузовиков. Появившаяся в 1940 году серия «М» имела одну из самых прогрессивных на тот момент внешность: «дутые» с округлыми обводами крылья, плавно переходившие в капот. Сам капот – V-образный, аллигаторного типа. Необычная облицовка радиатора – узкая, но книзу «раздающаяся» в стороны, органично и постепенно преобразуясь в крылья. В целом передок этих моделей напоминал американские представительские машины той эпохи (и наш послевоенный «ЗИС-110») с фарами, полуутопленными в крылья.

И, наконец, кабина, имевшая весьма сильно наклоненное назад лобовое стекло (опять таки V-образное), строго пятиугольные боковые окна дверей с треугольными форточками. Такая кабина была намного прогрессивнее и выглядела значительно современнее, чем кабины аналогичных грузовиков «Форд», «Шевроле» или «Интернейшнл» с их более старомодными формами кабин.

Однако в Европе уже грохотала Вторая мировая война, автомобильный парк армии США подвергся стандартизации, и последовали крупные армейские заказы на трехосные полноприводные 2,5–тонные грузовики.

В том же 1940 году фирма «Дженерал моторс» (GMC) представила армейский вариант своего трехосного коммерческого грузового автомобиля с кабиной над двигателем, а также его капотную разновидность ACKWX. Последний, оказавшийся более практичным, получил дальнейшее распространение, «подарив» свое шасси знаменитой амфибии DUKW, и после модернизаций – не менее знаменитому «Джимми» CCKW-353. В том же 1940 году в отделении «Джи-Эм-Си» – «Шевроле»-создали специальный армейский грузовик G7107 (4х4), спартанское оперение которого пришлось настолько кстати, что «перекочевало» на этот же самый, переработанный и стандартизированный CCKW-353, ставший основным грузовиком армии США (а по стилю – и на многие другие модели разных фирм). Но GMC не смогла «осилить» огромный спрос на такие машины, поэтому ей пришлось «делиться» заказами со «Studebaker» и «International». И там, и там к делу подошли творчески. На «Studebaker» от GMC оставили то, что было стандартизировано (раму, колеса и т. д.), но применили другой двигатель – 95–сильный «Геркулес JXD», мосты «Тимкен» с вертикально разъемными картерами (хотя и на части GMC стояли такие же «Тимкены», так как «своих» уже не хватало), иные агрегаты подвески и трансмиссии. Вот этот армейский грузовик и оснастили кабиной от гражданского «Студебекера» серии «М», но оперение в корне пересмотрели. Отталкиваясь от атрибутов «Шевроле» – трапециевидного капота, хищно вздернутых крыльев со спрятанными за защитные решетки фарами и мощного бампера, оперение «Студебекера» сделали более функциональным, простым и строгим.

Но так как коммерческая кабина типа «М» осталась практически без изменений (лишь лобовое стекло стало открывающимся), все ее «фишки» перешли и на «US6». Например, при взгляде на ленд-лизовский «студер», непонятно, почему боковые линии капота не горизонтальны, а идут к кабине с наклоном вниз, а у кабины на границе с ними имеются небольшие изогнутые выштамповки-«козявочки». Но все становится ясно, если знать, что изначально кабина – от «М15», и как раз там?то все на месте и «при деле».

Весьма импозантный и стильный для своего времени коммерческий «Студебекер» модели «М15» образца 1940 года с V-образным лобовым стеклом и обтекаемой цельнометаллической кабиной.

В то же время внешность «Студебекера» с прямоугольными Г-образными крыльями и более обтекаемой и практичной кабиной явилась на тот момент наиболее новаторской. А главное – так как на «Студебекерах» устанавливали нижнеклапанный 5,24–литровый двигатель, с меньшей степенью сжатия, вместо верхнеклапанного GMC-270 с рабочим объемом 4,42 л., грузовик этот, как не вполне стандартный, но зато более надежный и неприхотливый, было решено отправлять в армии союзников: в том числе и СССР.

Излишне говорить, что уже вскоре «Студебекер» модели US6 отлично «прижился» в Красной Армии. Фронтовые шоферы по достоинству оценили его выносливость, мощность и отличную проходимость. Около 160 тысяч этих машин, оказавшихся волей случая в далекой и достаточно закрытой Стране Советов, стали настолько там популярны, что оказали большое влияние не только на эксплуатацию грузового автотранспорта в СССР, но и на отечественную автомобильную промышленность.

Появившийся через год типовой армейский 2,5-тонный трехосный «Студебекер-US6» перенял у «М15» всю кабину и форму основания капота. Но в остальном незабываемая внешность «US6» в стиле «Шевроле-G7100» стала упрощенной, более надежной и строго функциональной. На фото экземпляр в гражданской эксплуатации в Черниговской области Украины, почти в первозданном виде, лишь с резиной 34х7 дюймов от «ЗИС-5». Конец 1950-х годов.

Произошло это по целому ряду причин, главными из которых стали:

Наибольшая приспособленность «студеров» среди всех иностранных автомобилей к весьма суровым (как военным, так и гражданским) отечественным условиям эксплуатации (а отсюда – наибольшее их количество среди всех импортных грузовиков).

Хорошее распределение веса по мостам и полноприводность (в варианте 6х6), доселе не известная на наших серийных моделях, и в то же время – очень нужная для армейского и вообще отечественного бездорожья.

Более высокий уровень удобств и комфорта для водителя.

Современный (для тех времен) и функциональный внешний вид.

Надо сказать, что даже при выборе узлов и агрегатов для экспериментальных моделей в условиях войны (а значит – при дефиците времени и стремлении к наибольшей целесообразности), в НАМИ и на автозаводах зачастую просто брали готовые узлы «Студебекера», благо недостатка в комплектующих при таких масштабах их ввоза и сборки не было.

Даже для иного по классу дизельного «УльЗИС-253» была использована кабина «US6» (правда, слегка расширенная до 3–местной). Что уж говорить о горьковских моделях перспективных грузовиков для послевоенного времени – «ГАЗ-51» (4х2), «-63» (4х4) и «-33» (6х6)? Их образцы 1943–1944 годов «щеголяли» не только кабинами, колесами («ГАЗ-51»), облицовками и мостами, но вообще процентов на 45–50 % были собраны из деталей «Студебекера». При доводке и подготовке к серийному производству «ГАЗ-51» и «-63» большинство узлов, разумеется, заменили отечественными аналогичными элементами, но все они почти точь – в-точь повторяли студеровские. Скажем – колесные диски: отличия свелись лишь к иному профилю бандажной части, иному способу крепления ее к ободу (сваркой, а не заклепками) и несколько другим бортовому и замочному кольцам.

Еще во время войны кабина «US6» перекочевала на опытные образцы «УльЗИС-253 (НАЗ-253)», а прототипы «ГАЗ-63» и «ГАЗ-51» получили кроме нее и многие другие узлы и агрегаты «студера». На фото первый прототип «ГАЗ-51» образца 1944 года с угловатыми крыльями, собранный из комплектующих «Студебекера» и «Шевроле».

Однако, агрегаты агрегатами, но «ГАЗ-51» имел совсем иные параметры, относился к другому классу грузовиков и имел иную колесную формулу. Поэтому в данном случае ни о каком копировании речь, конечно же, не идет. В целом «полстапервый» оказался хорошей машиной, достаточно простой и более-менее надежной. Не лишенный недостатков, он, тем не менее был большим шагом вперед по сравнению с «полуторками» «ГАЗ-АА» и «—ММ». Вот только внешность его, по большому счету, так и осталась «полувоенной», несколько простоватой, весьма уступавшей по дизайну тому же «М15», с которого мы начали.

А что же происходило за океаном? После войны доходы от военных заказов были направлены (может быть – и зря?) на достижение лидерства в области легковых автомобилей. Производство грузовиков стало второстепенным, а их полезная нагрузка уже не превышала 2,5 т. С возобновлением в 1946 году выпуска серии «М», она включала пикап «М5» на легковом шасси «Чемпион» и грузовики «М15», «М16» и «М17» грузоподъемностью 1,0–1,5 т с бензиновыми двигателями (80–94 л. с.). С 1948 года над стилем грузовых машин работал Роберт (Боб) Бурке, ученик Раймонда Леви. Под его руководством в 1948 и 1956 годах были созданы новые серии «К» и «Е» или «Транстар», не принесшие, впрочем, в автомобильный дизайн никаких новых идей. Все они базировались на агрегатах легковых автомобилей, оснащались рядными 6– или 8–цилиндровыми двигателями мощностью 80–170 л. с. В 1950–е годы их выпуск не превышал 5–6 тысяч в год. Кто знает, возможно, сделай тогда компания больший акцент на грузовики, она просуществовала бы и дольше. Однако этого не случилось, и в 1960–х последовал печальный финал – банкротство. Фирма Studebaker прекратила свое существование.

Ну а в другой части света с 1946 года начал серийно выпускаться 2–тонный «ГАЗ-51», явивший собой целую эпоху в отечественном автостроении и автотранспорте. Два с половиной года спустя, не без проблем, но постепенно в серию пошел и его полноприводный вариант «ГАЗ-63». Но для массового производства в годы разрушенного войной хозяйства обе модели подкорректировали: оснастили деревянными эрзац-кабинами угловатых форм, обшитыми фанерой, упрощенными кузовами и т. д. Кроме того, серийные «ГАЗ-51» имели 2–оконные диски колес и в таком виде менее походил на своего заокеанского прародителя. К тому же горьковчане для большего удобства и лучшей обзорности несколько уменьшили наклон ветрового стекла.

Первым с послевоенной нехваткой стального листа справился ЗИС (Москва все?таки!), кабины грузовиков которого уже с начала 1950–х стали цельнометаллическими. ГАЗ решал эту проблему дольше и тяжелее. Только в 1954 году с конвейера стали сходить «ГАЗ-51», имевшие металлическую кабину, дверцы которой оставались все же деревянными, лишь обшивавшимися стальным листом. Такие кабины получили название комбинированных или переходных. Их отличительными особенностями являлись: двери, окантованные стальными полосками на шурупах; острые передние углы дверных форточек; три (позже две) горизонтальные выштамповки по бокам кабины под дверями. Отопление в кабинах появилось и того позже – только в 1956 году.

И хотя с конца 1959 года на «ГАЗе» кабины наконец?то стали цельнометаллическими, конвейерная «жизнь» комбинированного варианта была продлена на Уральском автозаводе в модели «УралЗИС-355М». Обтекаемая металлическая кабина изначально являлась оригинальной конструкцией, но завод не имел штампов для ее массового изготовления, поэтому перспективы серийного производства «355М» оставались туманными. Дабы ускорить его освоение, для кабины по предложению А. А. Липгарта (сосланного тогда на УралЗИС простым конструктором) решили использовать штампы из Горького, максимально унифицировав с кабиной «ГАЗ-51А» (кабины «51А» и «355М» все же не были идентичны, так как передняя и нижняя ее части для «УралЗИСа» были изрядно перекроены).

С установкой новой кабины претерпели изменения и крылья, удлинившиеся, ставшие своеобразными, и капот с облицовкой. Окончательная внешность капота и оперения была создана уже в 1953 году талантливым конструктором-дизайнером Борисом Васильевичем Рачковым. Ему удалось на минимальном «творческом просторе» вновь приблизиться к стилистическим высотам «Студебекера» М15. Судите сами: V-образное лобовое стекло было продолжено таким же – в стиль – капотом и логически завершено изящной V-образной облицовкой радиатора, заменившей простой газовский (а точнее – еще студеровский – US6) «квадрат», непропорционально «выпиравший» к тому же вперед из крыльев. Сами крылья и другие элементы оперения, с одной стороны, получились как нельзя более «к месту», а с другой – стали проще и технологичнее в изготовлении. После долгих проволочек в 1958 году начался серийный выпуск «УралЗИС-355М». Все они, производившиеся до 16 октября 1965 года, сходили с конвейера с деревянно-металлическими дверями, а их кабины было легко отличить от «газовских» по отсутствию встроенного бензобака и отверстия для его горловины. Впрочем, в процессе эксплуатации двери часто заменяли переделанными газовскими, цельнометаллическими.

С 1958 по 1965 год в Миассе выпускали «УралЗИС-355М», в целом заимствовавший комбинированную деревянно-металлическую кабину раннего «ГАЗ-51А», но с измененной передней стенкой и днищем. Причем его капот и оперение, отталкиваясь от нее, получили более логичное, естественное и законченное продолжение, чем у «газика».

В плане ходовых качеств, надежности и проходимости «355М» тоже во многом превзошел «ГАЗ-51А» (в регионах с неразвитой дорожной сетью о последнем отзывались весьма нелестно), но его выпуск был довольно скромным по количеству и недолгим по времени – уже весьма настойчиво «просились» на конвейер трехосные «Уралы».

Что же касается «ГАЗ-51А», то его производство продолжалось «по инерции» аж до 1975 года. Как это часто бывало, отличной машине предпочли хорошую, зато – весьма «раскрученную». Достаточно сказать, что «газики» делали не только в СССР, но и за его пределами: в Польше, Северной Корее и Китае. Правда, большинство комплектующих для польского «Люблина-51», производившегося с 1951–го по июль 1959 года, все равно поставляли из Горького, так что это была скорее сборка, нежели полноценное производство.

Зато на Востоке дело обстояло по-иному. В КНДР в 1958 году начали выпускать «Сынри-58», кабина которого, как и отечественного «ГАЗ-51А» в итоге стала такой же цельнометаллической. Масштабы полноценного производства в данном случае были куда крупнее. Однако при дальнейших модернизациях и кабина, и оперение были заменены более современными, так что обновленный «Сынри-58КА» стал чем?то вроде корейского «ГАЗ-52».

Так же и в китайском городе Нанкине с 1958 года стали производить грузовик «Юэцзинь-NJ130», как говорится – «один в один» с «ГАЗ-51А». И хотя эти машины в 1963 году тоже претерпели внешние изменения, кабина их – цельнометаллическая кабина «ГАЗ-51А» – на протяжении многих лет оставалась почти такой же.

Китайские «полстапервые» «Юэцзинь-134» не только комплектовались цельнометаллическими кабинами, но со временем изменили оперение, несколько напоминая в таком виде своего американского предка «US6».

Изменения коснулись лишь оперения: капот слегка округлился, крылья стали более открытыми и угловатыми, а фары значительно «уехали» вверх, отчего в целом «NJ134А» снова стал смахивать на все – тот же старый добрый «Студебекер-US6» (которых, кстати, после войны в Китай из СССР тоже было передано немало).

Цельнометаллическая кабина поздних «ГАЗ-51А» (и всех его аналогов) из всех описанных вариантов оказалась самой схожей с кабиной «US6», о котором к тому времени уже cтали подзабывать. Лишь редкие уцелевшие экземпляры «US6», нет – нет, да и попадавшиеся на дорогах, еще напоминали о том, с чего, собственно, все и началось. Но вскоре не стало и их. И, тем не менее, все то же воплощенное в металле творение Раймонда Леви, лишь только чуть-чуть «перефразированное», продолжало свое существование в массе бесчисленных «51–х» и «63–х», колесивших по просторам огромной страны, и за ее пределами. Да и по сей день многие экземпляры сохранившихся «газиков» своим видом продолжают напоминать нам о еще довоенной американской основе их кабин.

В отечественной литературе о ленд-лизе написано довольно много, как с исторической, так и с политической точек зрения, однако влияние ленд-лиза на отечественный автопром и автотранспорт ни разу подробно не рассматривалось (во времена СССР, по понятным причинам, тема эта не могла приветствоваться). Поэтому заключительная глава представляет собой попытку такого исследования.

Дабы не повторять сказанное уже не однажды, не будем останавливаться ни на хронике самих поставок, ни на некрасивых (мягко говоря) последующих действиях как самих американцев, так и советской пропаганды, а рассмотрим только техническую сторону дела.

Вспомним, что представлял собой отечественный грузовой автопарк накануне войны: В основе своей это были модели конца 1920–х годов – «ГАЗ-АА» («-ММ»), «ЗИС-5», и малочисленные ярославские грузовики. Все они уже тогда являлись морально устаревшими. Готовившееся им на смену новое поколение грузовиков благодаря «чисткам» и последовавшей затем чехарде руководящего и нехватке инженерного состава автозаводов так и не успело выйти из стадии опытных образцов («ГАЗ-11–51», «ЗИС-15» и «ЯГ-7»), и начавшаяся война фактически поставила крест на всех этих разработках. Поэтому появление в 1941–1942 годах американских конструкций, самых современных на тот момент, освоение их производства (поскольку частичным производством и сборкой их занимались и ЗИС, и ГАЗ, и УльЗИС, и МАЗ, и ОдАЗ, и др.), их эксплуатации и ремонта, стали огромным, весомым толчком к дальнейшему послевоенному развитию отечественных грузовиков. Это позволило в кратчайшие сроки сократить до минимума изрядное отставание нашего автопрома от мирового уровня, возникшее в результате довольно поздней автомобилезации страны и усугубленное войной. Поэтому становится понятным и очевидным, что ни один из появившихся после Победы отечественных грузовиков так или иначе не избежал ленд-лизовского влияния. Более того, не будет ошибкой сказать, что все они в той или иной степени были созданы по принципу детского конструктора из имевшихся в наличии комплектующих ленд-лизовских машин.

Хотя со дня основания предприятия естественным «лидером» для НАЗа-ГАЗа были модели Форда, именно в годы войны конструкторский коллектив впервые кардинально отошел от «полуторки» и так основательно перекроил свой «ГАЗ-11–51», что фактически кроме двигателя ГАЗ-11 (еще довоенной метризованной копии «Додж-Д5») прототипы 1939 и 1944 годов имели между собой довольно мало общего, являясь, по большому счету, абсолютно разными машинами. И хотя при создании «ГАЗ-51» кое?что было взято у «Форд-6» (например, элементы ходовой части), в общем и целом донорами прототипа стали сразу несколько ленд-лизовских машин. Достаточно сказать, что даже колесные диски «51–го» были выполнены по типу стандартных 6–шпильковых ленд-лизовских «motor weel». Брызговики задних колес, шины и ряд других комплектующих также были стандартными, заимствованными от «Шевроле 7107», собиравшихся в то время в Горьком. Ну а что касается внешности «51–го» – она, конечно же, испытала на себе громадное влияние «Студебекера», несмотря на то, что «ГАЗ-51» (4х2) вовсе не был ровней трехосному «US6». Фактически изначальная внешность «полстапервого» являлась несколько перефразированной внешностью «студера» в неполноприводном двухосном варианте. На прототипе, как уже было описано, стояла стандартная студебекеровская кабина, и капот с оперением тоже были выполнены по его «образу и подобию». Единственным существенным изменением в процессе доводки машины стали крылья новой полукруглой формы с «полуутопленными» в них «по-легковому» фарами, вместо армейских Г-образных крыльев «US6». Лишь эта деталь, навеянная скорее всего немецкими легкими грузовиками «Штайром» и «Феноменом», идею которой молва приписывает Ю. Н. Сорочкину «со товарищи», придала «газику» тот неповторимый, ставший классическим, вид. Во всей же остальной машине внешне все равно проступала армейская простота и практичность «Студебекера». И, тем не менее, «ГАЗ-51» получился очень удачной, ладно и качественно скомпонованной, незатейливой, но запоминающейся машиной, что и предопределило ее долгий век на конвейере и колоссальную для грузовика тех времен массовость.

К чести «газовцев» следует отметить, что копирование форм «Студебекера» ограничивалось лишь общей концепцией (наклоны, линии, переходы, изгибы), но если подойти к обоим автомобилям с рулеткой, то можно убедиться, что размеры аналогичных деталей различаются при всей их схожести, и порой довольно ощутимо. Т. е. все элементы «газика» были спроектированы заново и не являлись копиями элементов «US6». Поэтому главная заслуга создателей «ГАЗ-51» в том, что они подошли к делу творчески, взяв все необходимое и отбросив лишнее, ненужное. В этом видна несомненная заслуга Андрея Александровича Липгарта, сумевшего собрать в это трудное время вокруг себя сплоченный коллектив талантливых единомышленников.

Кстати, первые серийные «ГАЗ-51» гораздо меньше походили на «Студебекер» благодаря деревянным кабинам более угловатой и упрощенной формы и двухоконным колесным дискам, однако появившиеся в 1955 г. «ГАЗ-51А» вновь живо приблизили воспоминания об американском прототипе.

Полноприводный «ГАЗ-63» чуть дольше сохранял типично «студебекеровский» облик капота и оперения, однако в серийное производство и он пошел уже с полукруглым оперением. Однако главным отличием горьковского вездехода от «US6» стали одинаковые спереди и сзади односкатные колеса с шинами широкого профиля, размером сначала 9,75–18 дюймов, а затем – 10,00–18. Эта деталь, увеличивавшая проходимость машины, резко отличала его от абсолютного большинства американских армейских грузовиков, к нам поступавших.

Опытные образцы отечественного полноприводного «ГАЗ-63» (4х4) внешне являли собой все тот же «Студебекер-US6», только без третьего моста, несколько более кургузого вида и – с односкатными широкими колесами. Справа виден фрагмент опытного «УльЗИС-253», также со «студебекеровской» кабиной. Лето 1945 года.

Но влияние ленд-лизовских конструкций прослеживается не только в первых послевоенных горьковских грузовиках, а заметно и на некоторых значительно более поздних разработках ГАЗа. Так, очень популярный в Красной Армии «Додж-3/4» послужил отправной точкой для проектирования первого отечественного тяжелого джипа (иначе говоря, многоцелевого армейского автомобиля) известного в нескольких разновидностях под индексом «ГАЗ-62». Первый послевоенный вариант машины (образца 1952–1953 годов) действительно являл собой попытку создания отечественного «Доджа». Машины роднило очень многое: назначение, компоновка, общие решения в шасси, колеса с разъемными дисками и широкопрофильными шинами, сходные габаритные размеры (при практически одинаковой ширине «ГАЗ-62» получился на 765 мм длиннее и чуть-чуть пониже «Доджа»). Если динамику «3/4» создателям «62–го» не удалось достичь в полной мере (при примерно равной снаряженной массе «ГАЗ-62» оказался на 9 л. с. слабее и на 17 км/ч тихоходнее «Доджа»), то по проходимости и тяговым свойствам «62–й» своему заокеанскому аналогу практически не уступал. Родство с «Доджем» особенно сильно угадывалось в первоначальном варианте арттягача «ГАЗ-68» образца 1949 года платформой, но и первый вариант «ГАЗ-62» с более универсальным кузовом типа «ГАЗ-69», появившийся осенью 1952 года, тоже не оставлял сомнений в том, с чего его «лепили». Основным же внешним отличием стали капот и оперение «ГАЗ-62», доставшиеся ему «по наследству» от «ГАЗ-51» (удачная «находка» запоминающегося передка на некоторое время стала визитной карточкой ГАЗа). И хотя, как справедливо заметил Л. М. Шугуров, в таком обличье «ГАЗ-62» походил на изрядно «подросший» «ГАЗ-69», но ленд-лизовский «Додж 3/4» машина напоминала нисколько не меньше.

При разработке отечественного многоцелевого армейского «ГАЗ-62» образца 1952 года (вверху) за основу был взят популярный ленд-лизовский «Додж ?» (или «WC51», внизу).

Меж тем к концу 1950–х конструкция «ГАЗ-62» была радикально пересмотрена: машину укоротили до 4850 мм, оснастили кабиной над двигателем (кстати, тоже новым, 85–сильным) и новыми мостами. Это был, бесспорно, очевидный шаг вперед по сравнению с первым вариантом машины, но и в нем, как это ни странно, тоже угадывается ленд-лизовское влияние. Дело в том, что такая компоновка не в последнюю очередь была навеяна канадскими «СМР», и английскими армейскими «Форд WOT8», «Бедфорд-QLD», «Альбионом» и другими подобными бескапотными грузовиками 4х4, также успевшими, как уже упоминалось, в малых количествах попасть по ленд-лизу и в СССР. Правда, если придирчиво проанализировать «ГАЗ-62» образца 1959 г. и ленд-лизовские «бескапотники», то обнаруживается уже очень много отличий (откидывающаяся кабина, иные технические решения, гораздо более современные механизмы), но общие идеи, концепции этих машин, безусловно, очень схожи. А если принять во внимание, что прямым потомком «ГАЗ-62» образца 1959 г. стал «ГАЗ-66», то не будет преувеличением сказать, что и знаменитый «шишига» в какой?то степени тоже явился продолжением конструкторских идей, заложенных в ленд-лизовских автомобилях англо-канадской школы.

На ЗИСе дела обстояли иначе. Если «ГАЗ-51» представлял собой конгломерат разных технических решений с большим влиянием ленд-лизовских конструкций, то московский «ЗИС-150» являлся вынужденной «неточной копией» одного «оригинала» – американского «Интернационал – КР11». Общее количество попавших к нам по ленд-лизу «КР11» в общем?то неизвестно, но то, что в 1943 году как минимум несколько их экземпляров такого «Интернационала» были в распоряжении КЭО московского ЗИСа – неопровержимый факт. Именно его внешние элементы – кабина, капот и оперение были без всяких изменений взяты по крайней мере для двух опытных образцов «ЗИС-150». А «неточность» копирования других узлов и агрегатов «американца» появилась вовсе не из?за некого переосмысления конструкции, а просто потому, что те или иные детали проще и быстрее было изготовить самим, на «глазок», по месту, чем в точности их копировать.

Более высокой оценки заслуживает лишь двигатель «ЗИС-120», по большому счету, представлявший собой собственную конструкцию, с сохранением базовых размеров двигателя «ЗИС-5», а проще говоря – его глубокую модернизацию. И хотя некоторые элементы «ЗИС-120» (водяной насос, карбюратор, коллекторы…) создавались тоже под влиянием узлов ленд-лизовских машин, о копировании в данном случае речь уже не идет.

Иное дело – остальная конструкция. Попытки как?то отойти от внешности «КР11» (а они предпринимались затем неоднократно, и не только на ЗИСе), успехом не увенчались, и в производство пошел?таки американский «двойник». Нерационально скомпонованный, переразмеренный и конструктивно очень «сырой» «ЗИС-150» (который уже изначально лишь равнялся на прототип конца 1930–х годов), запущенный в таком виде в серию, оказался по сравнению с «ГАЗ-51» явным аутсайдером.

Сравните ленд-лизовский «Интернационал-KR11» образца 1942 года (вверху) и прототип отечественного «ЗИС-150» 1944 года с той же самой кабиной, капотом и оперением и, как говорится, найдите несколько отличий.

Что же касается полноприводного варианта, то «ЗИС-151» внешне, за исключением мелочей, повторял аналогичный ленд-лизовский «Интернационал М5–6»; но – только внешне, так как шасси «151–го», в основе своей разрабатывавшееся на ГАЗе, было создано по аналогии со студебекеровским, с применением мостов типа «сплит» (в отличие от мостов «банджо» на «М5–6»). Да и двигатель «ЗИСа», родственный «Геркулесу», изрядно отличался от моторов, применявшихся на «Интернационалах».

Только специалист по ряду второстепенных деталей мог отличить этот прототип «ЗИС-151» от ленд-лизовского «Интернационала» модели «М5-6». Да и серийные «ЗИС-151» во многом смахивали на «интеры», отчего их часто использовали в отечественном кино в качестве последних («Весна на Одере», «Разведчики» и др.).

Но увы, при наших тогдашних технологиях и требованиях военных (2 бензобака, 2 запасных колеса и т. д.), «ЗИС-151» получился на 1075–1100 кг тяжелее «US6». В конце 1940–х сделать его односкатным так и не решились (мешал авторитет «Студебекера»), поэтому в серию он пошел на десяти колесных дисках типа «ГАЗ-51», т. е. по сути, тех же ленд-лизовских колесах. Внешне серийные образцы «ЗИС-151» отличались от «Интернационалов» модели «М5–6» слегка расширенной трехместной кабиной, идентичным «ЗИС-150» капотом с боковым доступом к двигателю (вместо аллигаторного у «М5–6») и выпуклой (практически полукруглой в плане) решеткой радиатора. Ее не удалось сделать унифицированной с «ЗИС-150», поскольку, как показала практика, приток воздуха для охлаждения радиатора через облицовку с горизонтальными ребрами оказывался недостаточным. Во избежание частого кипения радиатора, ее паяли из вертикальных ребер, что опять?таки усиливало тяготение «151–го» к армейским «американцам».

Из всех серийных отечественных грузовиков «ЗИС-151» оказался самым похожим на ленд-лизовские «2,5–тонки», что отразилось даже на его прозвище в народе. До сих пор и его, и даже сменившего его через 10 лет «ЗИЛ-157» с односкатными колесами неизменно величают «трумэнами». И эта кличка у автомобилей СССР, пожалуй, единственная иностранная, говорит сама за себя.

Третий автозавод с довоенной родословной, наконец?то дождавшийся реконструкции производства, а главное – выпуска собственных дизелей, тоже начинал свою мирную деятельность с изучения и пересмотра для наших условий ленд-лизовской техники тяжелого класса. Послевоенный первенец «ЯАЗ-200» появился под большим влиянием грузовиков «Mack». Он не являлся чьей?то копией, за исключением разве что двигателя – метризованной версии дизеля «Джи-Эм-Си-4–71», а также представлял собой квинтэссенцию различных, преимущественно ленд-лизовских, разработок.

Внешне также ощутимо чувствовалось влияние «Mack». Опытные образцы «200–го» щеголяли кабиной (1–й) и крыльями (1–й и 2–й) от «МАКов», да и на серийных машинах эти элементы были очень схожи (за исключением того, что металлическая кабина «Mack» у нас так и осталась более угловатой деревянной). Даже фигурка бульдога на передке МАКа у нас трансформировалась в накапотного ярославского медведя. Однако сам капот «ЯАЗа» был другого типа – аллигаторный, да и облицовка радиатора стояла оригинальная, хотя и очень похожая на облицовки грузовиков «Федерал» семейства «М45–65». Кроме того, вместо бездисковых колес Mack, все «ЯАЗы» комплектовали дисковыми, немецкого образца.

В 1948 году на основе «ЯАЗ-200» было создано целое семейство трехосных большегрузных «ЯАЗ-210» с 6–цилиндровой версией того же двигателя. Эти машины также не копировали ни один из ленд-лизовских тяжеловозов («Mack NR», «Diamond T980» и «Reo 28XS»), хотя конструктивно в целом были на них похожи. Наибольшее сходство, как внутреннее, так и внешнее, прослеживалось опять?таки между «ЯАЗами» и «МАКами». Что же касается «Рио» и «Даймонда», то они весьма существенно отличались от «ЯАЗ-210» не только двигателями, но и трансмиссией и ходовой частью. В отличие от «ЯАЗа», где к каждому из мостов задней тележки шел свой карданный привод, у них передача крутящего момента на задний мост осуществлялась последовательно, через «проходной» средний мост. Мало того, оба моста тележки у «28XS» и «Т980» были взаимозаменяемы (задний лишь разворачивали по отношению к среднему на 180 градусов), и никаких распределителей мощности там не имелось. У «МАКа» же напротив, имелась распределительная коробка, смонтированная заодно со средним мостом.

Так что вопреки расхожему мнению, «Даймонд-Т980» к созданию трехосных «ЯАЗов» имел весьма незначительное отношение. У него были «подсмотрены» лишь месторасположение лебедки для «ЯАЗ-210А» и грубый металлический кузов-ящик для ранней версии «балластника» «ЯАЗ-210Г». Сам же «ЯАЗ-210Г» при некотором первоначальном внешнем сходстве (после изменения платформы ставшем еще меньше) отнюдь не был «ровней» «Даймонду». Дело в том, что он являлся всего лишь «балластной» модификацией «ЯАЗ-210», т. е. обычного грузовика, рассчитанного на 10–12 тонн груза, класса «Mack NR», в то время как «Т980» представлял собой специально разработанную конструкцию тяжелого армейского танковоза, вообще не имевшую гражданского аналога.

«Даймонд», как подлинный тягач, с 8–тонным балластом в кузове, был способен тянуть прицепы весом до 80 тонн (!), но развивал при этом всего 26 км/ч, с полным правом именуясь «трактором». «ЯАЗ» же в одиночку мог осилить только 35–40–тонный, но зато и динамика его, и скорость были заметно выше. Впоследствии же отечественный автопром вообще отказался от создания «балластников», поскольку любая модификация «210–го» точно так же могла при необходимости использоваться на таком же уровне в роли балластного тягача.

Развившееся на «ЯАЗе» и усовершенствованное «маковское» наследие распространилось затем и на Минский и Кременчугский автозаводы, продолжаясь в «МАЗах» 200–го семейства, в «КрАЗах» – прямых потомках «ЯАЗ-210», и даже в следующем поколении белорусского «МАЗ-500», для которого были разработаны бездисковые колеса, невероятно схожие с колесами уже подзабытого к тому времени «Mack?NR».

«Отпочковавшиеся» за годы войны от московского ЗИСа Ульяновский и Уральский автозаводы испытали в своих разработках влияние ленд-лиза в значительно меньшей степени, поскольку выпускали усовершенствованные варианты довоенных конструкций. Но и здесь нельзя не привести некоторых аналогий. Так, создававшийся в годы войны оригинальный грузовик «УльЗИС-253» имел силовым агрегатом 3–цилиндровую версию все того же дизельного «Джи-Эм-Си-71» (с поставлявшихся по ленд-лизу арттягачей «Аллис-Чалмерс»), кабину от «Студебекера» и другие ленд-лизовские механизмы. А сконструированный в 1948 году полуторатонный «УАЗ-300» своей внешностью повторял стилистические решения капота и оперения «Форда-6», «Доджа-WF32» и опять?таки студебекеровской кабины.

На Урале также не обошлось без влияния вездесущего «US6». В первой половине 1950–х годов при создании «УралЗИС-355М» была использована кабина типа «ГАЗ-51А», т. е. та же самая перефразированная кабина «Студебекера» с дверьми деревянно-металлической конструкции. А затем и оперение «студера» тоже сыграло не последнюю роль в формировании облика трехосного «Урал-375». Если прототип «Уралов» «НАМИ-020» имел полукруглые крылья, то для «375–х» было решено остановиться на плоских Г-образных, простых в изготовлении и позволявших удобно размещаться водителю с инструментом при ремонте двигателя. Лишь фары перекочевали вниз, под крылья, да их изгиб пошел не под прямым, а под тупым углом. Интересно в этой связи и то, что давший жизнь конструкции «НАМИ-020» Н. И. Коротоношко начинал работу в этом направлении как раз с создания в годы войны односкатной версии «Студебекера».

Однако, кроме автозаводов, выпускавших сами автомобили, в стране имелось множество предприятий, производивших оборудование для спецтехники на их шасси (различные цистерны, фургоны, автокраны, пожарное оборудование и т. д.). И, пожалуй, ни один вид надстройки, созданный в СССР в 1940–1960–е годы, не обходился без того, чтобы его где?то не устанавливали и на ленд-лизовские шасси. Чаще всего это происходило, конечно, уже на местном уровне, в различных автомастерских и АТП, но некоторые виды отечественного спецоборудования изначально предназначались для американских шасси в заводском исполнении (те же ПАРМы, топливные цистерны и заправщики, краны и экскаваторы, бурильные установки и т. п.). Больше всего разновидностей спецтехники выпало, конечно же, на долю «Студебекера» (это и понятно, ведь по количеству оставшихся у нас грузовиков ленд-лиза он превосходил все остальные вместе взятые), но и «шевроле», и «форды», и «доджи», и прочие «американцы» тоже встречались на наших дорогах в виде цистерн, фургонов, пожарных машин… Например, «Шевроле», отремонтированный в Музее МГТ, «дожил» до наших дней именно благодаря установленной на нем когда?то цистерне АНЖ-2, востребованной редко, но тем не менее иногда остро необходимой.

Если же говорить об автомобильном транспорте страны, где речь идет уже не о производстве, а о готовых машинах и перевозках, то здесь влияние и вклад ленд-лизовских машин видятся еще крупнее, еще весомее. В 1940–50–е годы, когда отечественный автопром пока что не мог покрыть все потребности страны в грузовиках и спецтехнике, изрядные вливания импортных машин из армии в народное хозяйство во многом спасали положение, подчас будучи единственным выходом из транспортного кризиса. Достаточно вспомнить, что многие автопредприятия по всей стране возникли именно с передачи в районы некоторого количества импортных, в первую очередь-ленд-лизовских грузовиков. В бесчисленных закоулках российской провинции эти машины служили верой-правдой по 20 и более лет, и при надлежащем уходе работали почти безотказно. Однако этот аспект уже был подробно рассмотрен в соответствующих главах.

Говоря о роли ленд-лизовских машин в развитии народного хозяйства СССР, необходимо отметить, что в первую очередь это бесспорно огромная и значимая роль «Студебекера». Эти машины стали буквально откровением не только для водителей и автозаводских КЭО, но и для эксплуатационников. То, что на отечественных машинах той поры представлялось немыслимым, «US6» делал реально возможным. Целые поколения шоферов с восторгом отзывались об этой машине (и было за что!), хотя она и не лишена была некоторых недостатков, и с технической точки зрения, не представляла собой ничего из ряда вон выходящего. Но авторитет, завоеванный «Студебекером», оказался так велик, что порой даже превращался в догму (например, только под влиянием «US6», «ЗИС-151» пошел в серию с проигрышной для него двускатной ошиновкой).

«Студебекер» выглядел суперавтомобилем не только на фоне изрядно устаревших «ГАЗ-ММ» и «ЗИС-5», но и на фоне послевоенных отечественных грузовиков, также сильно ему уступавших. Практически до начала 1960–х годов, т. е. до появления на дорогах «ЗИЛ-157», «студер» безоговорочно считался в СССР королем бездорожья, так как мало-мальски сопоставимых конкурентов у него просто не было.

По-прежнему живы шоферские легенды и многочисленные байки о выдающихся качествах «Студебекера».

Как наиболее яркий и выдающийся представитель ленд-лизовских машин, «US6» прочно вошел не только в историю нашей страны и стран бывшего СССР, но даже в культуру и искусство. За истекшие десятилетия уцелевшие экземпляры машины были засняты в десятках кино и телефильмов, упоминаются в сотнях исторических книг, брошюр, статей… Некоторые экземпляры даже установлены в виде памятников. А кроме того, «студеры» до сих пор продолжают жить в народной памяти. Еще во многих домах по всей России, в старых альбомах, лежат пожухшие от времени фотокарточки, доносящие до нас эти американские, но такие знакомые «хищные» очертания.

Разумеется, очень много времени прошло с той поры, многое навсегда стерлось из памяти, ушло, забылось. Но влияние автомобильного ленд-лиза, если присмотреться, все же отчетливо проступает в развитии и нашего автопрома, и нашего автотранспорта, да и всего рассматриваемого периода истории некогда могучей, но не слишком?то развитой в автомобильном отношении державы.