• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Волосатый Джо — так мы звали одного иностранного репортера — выскочил из конференц-зала и прыжками помчался по коридору к своему столу. Плюхнулся на стул, заложил в пишущую машинку чистый лист бумаги, забарабанил по клавишам.

«Срочное сообщение, — отстучал Джо. — На русском космическом корабле отказала телевизионная камера».

— Чего ты стараешься, Джо, — остановился у стола польский журналист Ежи Раковски. — Неполадки не помешают русским состыковаться с «Аполлоном».

— Это сенсация, — бросил репортер.

Московский пресс-центр по освещению полета космических кораблей «Союз» — «Аполлон» гудел, словно растревоженный улей. Семьсот корреспондентов из разных стран обсуждали последнее событие. Еще несколько часов назад все шло нормально. Сверкающий автобус привез Алексея Леонова и Валерия Кубасова на стартовую площадку космодрома Байконур. Ослепительно-белые скафандры немного прижимали космонавтов к земле. Они шли к лифту слегка припадающей, неторопливой походкой. Обернулись на полдороге, махнули рукой.

— Проверили бортовые системы, — доложил Алексей Леонов через час. — На «Союзе-девятнадцать» все нормально.

Еще через полчаса:

— Магнитофоны и вычислительная машина работают отлично.

За двадцать минут до старта:

— Проверили герметичность скафандров, надели перчатки, опустили стекла гермошлемов.

Ровно в 15 часов 20 минут мощная ракета-носитель, недвижно стоявшая на стартовом столе, вдруг ожила в грохоте и пламени и медленно пошла в прозрачное небо.

— Сорок секунд полета, — монотонно отсчитывал время технический комментатор советского Центра управления. — Все идет нормально.

— Пятьдесят секунд. Наблюдается небольшое покачивание корабля.

— Минута. Все хорошо.

— Две минуты. Экипаж «Союза-девятнадцать» докладывает, что перегрузки возрастают.

— Три минуты. Двигатели носителя работают отлично.

— Четыре минуты. Перегрузки достигли максимальных.

Неожиданно комментатор замолчал. Потом в динамике громкой связи щелкнуло и послышался веселый голос Алексея Леонова:

— «Союз-девятнадпать» выведен на орбиту искусственного спутника. Видим Землю и Солнце!

В космосе начались орбитальные будни. Оба полушария планеты — и восточное и западное — следили за крохотной точкой, плывущей среди звезд. Мыс Канаверал и город Хьюстон в Америке застыли в ожидании сигнала. Через семь с половиной часов, когда «Союз-19» пролетал над американским космодромом, ракета «Сатурн-IB» озарилась отблесками огня — «Аполлон» пошел на орбиту.

— Все о'кей, — доложил командир американского корабля Томас Стаффорд. — Земля прекрасна!

— Грандиозно! — воскликнул второй астронавт Вэнс Бранд. — Замечательно!

— Скорость ракеты возрастает, — отметил пилот стыковочного модуля Дональд Слейтон. — Мы находимся в полете более двух минут.

— Поздравляем экипаж «Аполлона» с успешным стартом, — снова раздался в динамиках Центра голос Алексея Леонова. — Наши корабли еще разделяют тысячи километров. Но скоро «Союз» и «Аполлон» сблизятся и состыкуются. Впервые в истории человечества в космосе будет создан международный орбитальный комплекс «Союз» — «Аполлон».

Алексей Леонов верил, что экспериментальный полет пройдет успешно. И вдруг — отказ телевизионной камеры. По мнению специалистов, он был случайным. Для выполнения намеченной программы это не имело абсолютно никакого значения — космонавты могли разговаривать с Землей по радио. Главное — стыковка, переход из корабля в корабль. И все-таки космонавты и специалисты Центра пытались определить: что же случилось с телекамерой «Союза»?

— Как ты думаешь, — спросил меня Ежи, задумчиво наблюдая, как волосатый Джо стучит на машинке, — ваши ребята устранят неполадку?

Джо навострил уши.

— Космонавтам, наверное, придется заняться ремонтом. Но они починят телекамеры. Можешь не сомневаться, Ежи.

Я честно сказал то, что думал.

Джо оторвался от пишущей машинки.

Транспортировка «Союза-19» на стартовую площадку

— Ставлю сто значков «Союз» — «Аполлон» против одного. — Он взъерошил длинные волосы. — Но русские не сумеют ничего сделать. Телекамеры собраны на микросхемах — это последнее слово техники. Не всякий инженер возьмется их ремонтировать даже на Земле, а там — космос.

— Ты проиграешь, Джо, — засмеялся Ежи. — Ты не знаешь русских. Если они за что-то возьмутся, то обязательно сделают.

— Пари?

— О'кей.

Только два часа давал Центр советским космонавтам на ремонт телекамеры. Всего за сто двадцать минут Алексей Леонов и Валерий Кубасов должны были отыскать неисправность. Сложное задание их не испугало — за годы подготовки к старту космонавты кроме своей основной профессии освоили много дополнительных. И по каждому предмету сдавали экзамены. Преподаватели не могли ставить им за ответы «четверки» или «тройки». У космонавтов таких оценок просто нет — они всё обязаны знать только на «отлично». Даже устройство и работу новейших микросхем, о которых говорил Джо.

— На «Аполлоне» отказал специальный привод, — передал очередное сообщение Центр управления. — Люк в шлюзовую камеру закрыт. Переход в корабль «Союз» при данной неисправности невозможен.

Это было уже серьезно. Волосатый Джо прямо подскочил на стуле от неожиданности.

— Что же теперь будет? — спросил он растерянно.

Астронавтам и вправду приходилось нелегко. Они оказались запертыми — ни войти к ним, ни выйти. Чтобы хорошо понять это, нужно представить обыкновенный зонтик. Стержень зонтика — штырь — отходит от кабины «Аполлона» и как бы является ее продолжением. Когда «Аполлон» стыкуется со шлюзовой камерой, штырь входит в конус камеры и на нем, как на зонтике, раскрываются лепестки. Камера оказывается «пристегнутой» к носу корабля. После того, как произойдет стягивание и герметизация отсеков, лепестки становятся ненужными. Специальный привод их складывает, астронавты вынимают штырь и освобождают туннель-лаз. Но тут привод отказал. Пролезть между лепестками было невозможно. Единственный выход — сложить их вручную. Работа это изнурительная, тяжелая, требующая огромной физической силы и времени.

— Мы попробуем, — передал в хьюстонский Центр Томас Стаффорд. — Другого решения нет.

— Экипаж «Союза» начал ремонт телекамеры, — сразу после Стаффорда вышел на связь Алексей Леонов.

Доклады астролетчиков звучали спокойно и твердо. И за этой твердостью угадывались сильные люди. За три года подготовки каждый из них сделал невероятно много. Сначала, например, американские астронавты совсем не говорили по-русски. Наши космонавты не знали английского. Но каждый день по четыре часа международные экипажи занимались изучением иностранного языка. И выучили. Им нужно было освоить технику другой страны — они это сделали. Теперь Леонов и Кубасов на память помнят каждый винтик в «Аполлоне», а Стаффорд, Бранд и Слейтон — в «Союзе». А как только не экзаменовали астролетчиков специалисты СССР и США на последних наземных тренировках! Экипажи тогда трое суток сидели в тренажерах своих кораблей, выполняли все те операции, которые обычно выполняют в реальном полете. Все шло нормально. И вдруг по команде экспертов электронные машины стали имитировать в «Союзе» и «Аполлоне» нештатные ситуации — аварийные случаи, которые могут возникнуть в полете.

15 июля 1975 года, А.Леонов и В.Кубасов прощаются со стартовой командой.

Первая «авария» случилась с «Союзом»: «отказал» клапан автоматической ориентации. Пока бортинженер докладывал на Землю о нештатной ситуации, Алексей Леонов скользил пальцами по тумблерам и выключателям, точно музыкант по клавишам. За какие-то доли секунды командир стабилизировал машину. Переключив последний тумблер, он посмотрел в иллюминатор. Земля больше не плясала странной дрожью, и каждая звезда на небосводе заняла свое обычное место.

Через несколько минут не повезло американцам: на «Аполлоне» «сломалась» бортовая вычислительная машина. Без нее астронавты не могли построить баллистическую схему для коррекции орбиты, не могли подойти к «Союзу». Но Стаффорд, Бранд, Слейтон, исследовав ситуацию, попросили организовать прямую связь с советскими центрами слежения. И снова решение было верным — станции выдавали астронавтам данные орбиты, и по ним американский экипаж прокладывал курс.

Специалистам, готовившим полет двух кораблей, было ничуть не легче, чем космонавтам. В самом начале работы над проектом стало ясно: «Союз» и «Аполлон» выводить на орбиту без соответствующих доработок нельзя. Во-первых, корабли не смогут отыскать друг друга в черной бездне космоса — разные у них, совершенно несовместимые, средства поиска и наведения (локаторы, передатчики, приемники). Во-вторых, им не удастся состыковаться — не подходят узлы стыковки. В-третьих, космонавтам опасно переходить в «Аполлон», а астронавтам — в «Союз» — не согласуются атмосферы кораблей. Наши космонавты дышат обычным воздухом при нормальном давлении в кабине. Американцы — чистым кислородом при пониженном давлении (260 миллиметров ртутного столба). Если космонавт перейдет в «Аполлон», азот, растворенный в его крови, начнет бурно выделяться, и неизбежны тяжелые последствия. Что-то вроде кессонной болезни, хорошо известной водолазам. Американцам переход в «Союз» тоже грозит сильными болевыми ощущениями.

Ученым нужно было сделать невозможное: совместить несовместимое. Лет десять назад за такую задачу никто бы просто не взялся. А сейчас решать ее заставляет сама жизнь — космонавтика стремительно шагнула вперед, и стало очевидным, что даже самым развитым странам сложные космические исследования не под силу.

Например, полет к Марсу. По предварительным подсчетам он обойдется в 70 — 100 миллиардов долларов. Для одного государства это очень дорого. А если объединить усилия — цели можно достичь и быстрее, и с меньшими затратами. Дружная работа в космосе поможет людям сотрудничать и на Земле.

Вот почему две космические державы — СССР и США — были заинтересованы в совместном научном эксперименте. Опыт сотрудничества, накопленный во время полета, считали специалисты, пригодится при разработке новых, более сложных проектов.

Основной экипаж американского корабля «Аполлон»: Дональд Слейтон, Вэнс Бранд, Томас Стаффорд

Но не следует думать, что совместный полет необходим только для завтрашнего дня. Он нужен и для дел сегодняшних тоже. Ведь в космосе может случиться всякое. Америка помнит, как в апреле 1971 года на «Аполлоне-13», направляющемся к Луне, взорвался кислородный бак высокого давления. Двигательный отсек был разрушен. Астронавты задыхались. Не хватало воды. В отсеках корабля стояла страшная жара. Но исследователям космоса повезло. Они еще не успели погасить вторую космическую скорость, и гравитационное поле Луны, искривив траекторию корабля, вывело его на трассу возвращения к Земле. Все закончилось благополучно. Однако ученые поняли: при определенных обстоятельствах американский экипаж мог стать вечным пленником лунной орбиты. Через несколько дней на «Аполлоне» закончились бы запасы воды, пищи, кислорода, и тогда — смерть. Помочь астронавтам никто бы не смог. Не было еще в 1971-м космической «скорой». Не придумали еще люди корабли-спасатели, даже не знали, как лучше проводить спасательные операции в космосе.

Экспедиция «Союз» — «Аполлон» впервые в истории, человечества как раз и отрабатывала действия экипажей при оказании помощи терпящим бедствие. В полете испытывались общие спасательные средства — системы сближения и стыковки. Советские космонавты и американские астронавты выполняли интересные научные эксперименты: «Универсальная плавильная печь», «Искусственное солнечное затмение», «Микробный обмен», исследовали газовый состав верхних слоев атмосферы.

Полет «Союза» и «Аполлона» — это полет мира. Он имеет огромное значение для разрядки международной напряженности, для развития космонавтики, для будущего нашей планеты. Чтобы звездная экспедиция могла состояться, ученые и конструкторы двух стран разработали универсальный стыковочный узел — его можно применять на любых космических кораблях. Несоответствие параметров атмосферы и давления ликвидирует специальный переходный отсек — что-то вроде шлюзовой камеры, в которой астролетчики проходят «адаптацию» перед переходом в другой корабль. Задачу поиска и сближения конструкторы также решили успешно — согласовали радиосистемы на «Союзе» и «Аполлоне». Новые узлы и аппаратуру сначала тщательно проверили на Земле. Потом их испытал в космосе экипаж советского корабля «Союз-16». И только после этого стартовали «Союз-19» и «Аполлон».

— Я — «Союз», — включились динамики громкой связи. — Телевизионные камеры исправлены! Подтвердите качество изображения.

— Вы молодцы, — ответил Центр. — Картинка отличная!

— Я — «Аполлон». — Голос Стаффорда звучал немного приглушеннее. — Переход в стыковочный модуль открыт!

Волосатый Джо растерянно смотрел на громкоговорители. Он, кажется, ничего не понимал.

— Эй, Джо, — поднялся из-за своего стола Ежи. — Ты уже приготовил сто значков?

— Это… недоразумение… — Репортер пожал плечами. — Что же я напишу в экстренном сообщении?

Все засмеялись.

— Напиши, что космонавты и астронавты хорошо знают свое дело.

Экраны телевизоров пресс-центра засветились белым, и мы увидели лица Алексея Леонова и Валерия Кубасова. «Союз» и «Аполлон» сближались.

Корабль «Союз-19» после расстыковки. Снимок сделан с корабля «Аполлон».

Через несколько часов корабли состыковались.

— Ну давай же, Том, входи, — крикнул Леонов.

Из переходного отсека показался Стаффорд. Потом — Слейтон. Советские космонавты и американские астронавты обнялись. На борту «Союза» реял флаг Организации Объединенных Наций. Под этим флагом состоялась первая звездная встреча представителей двух разных стран. Под этим флагом они обменялись крепкими космическими рукопожатиями. Но волосатый Джо не видел всего этого. Джо уныло плелся по коридору к сувенирному киоску. Он проиграл пари. Всякий, кто не верит в возможности космонавтики, кто препятствует международному сотрудничеству, сейчас проигрывает. Потому что люди 70-х годов прокладывают Дорогу мира в Большой космос. А он, по словам Константина Эдуардовича Циолковского, даст человечеству «горы хлеба и бездну могущества».

Вот как выглядит сегодня космос. Знаете ли вы все эти корабли?

В марте 1972 года мощная ракета вывела автоматическую межпланетную станцию «Пионер-10» на траекторию полета к Юпитеру. А через год вслед за нею стартовал дублер «Пионер-11».

Обе станции благополучно добрались до гигантской планеты, передали на Землю информацию и ушли в пространство.

А что, если один из посланцев Земли когда-нибудь попадет к разумным существам, обитателям этих миров? На этот случай оба космических аппарата несут с собой «письма». Это одинаковые алюминиевые пластинки с золотым покрытием. На каждой из них сделан рисунок, который хорошо протравлен. Его можно рассмотреть и через 10 миллионов лет (посланцы за это время успеют удалиться от Земли на 300 световых лет!).

Конечно, трудно поверить, что отправленные с Земли «письма» дойдут до тех, кому они адресованы. Но один из авторов послания — выдающийся астроном Карл Саган — полагает, что если совсем не предпринимать попыток, то надежды на связь с разумной жизнью из других миров будут всегда равны нулю.

18 августа 1964 года грозовой разряд поразил ракету, с помощью которой, в соответствии с программой «Джеминай», в США предполагали вывести в космос двухместный космический корабль. От удара молнии произошло короткое замыкание в электронных приборах системы управления. Полет космонавтов пришлось отложить.

Ноябрь 1969 года. После старта космического корабля «Аполлон-12» па нем наблюдалось кратковременное прекращение электропитания. По мнению экипажа, это было следствием попадания в корабль молнии. Командир «Аполлона-12» Конрад в разговоре с наземной станцией сообщал, что при старте с Земли в корабль молния ударила дважды. Об этом свидетельствуют и оставленные ею следы па корпусе «Аполлона-12».

Июль 1971 года. Над мысом Кеннеди в США проносились частые грозы. На космодроме в это время была горячая пора — шла предстартовая подготовка к полету на Луну космического корабля «Аполлон-15». Техники зарегистрировали 11 ударов молний в громоотводы на вспомогательных башнях.

В результате этой атаки огненных стрел незадолго до начала полета вышла из строя группа датчиков и батарей на взлетной ступени.