• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Николай КАРЕВ Москва

927 Кенигсбергский ордена Aлекcaндра Невского Краснознаменный истребительный авиационный полк, базировавшийся на аэродроме Осовин (Береза) в Белоруссии, принимал участие в войне в Афганистане с июня 1983 по июль 1984 г. Полк, вооруженный в то время истребителями МиГ-21бис, отличался высоким уровнем подготовки летного состава. Практически все, полетевшие в Афганистан, бы. т летчиками первого класса, многие имели за плечами боевой опыт Египта, Эфиопии, Вьетнама и Кубы.

Автор этих строк прибыл в Березу после окончания ВВА M.W. Ю. А. Гагарина в 1981 г. Выпускник Качинского ВВАУЛ 1973 г., в период службы в Афганистане занимал должность заместителя командира полка. В ДРА выполнил 585 боевых вылетов.

В настоящее время военный летчик 1-го класса, кандидат военных наук полковник Н. Г. Карев является заместителем начальника кафедры тактики и оперативного искусства ВВИА и.и. проф. 11. Е. Жуковского.

Командовал 927 пап полковник П. П. Тарасович.

Несмотря на то, что задача по подготовке к перелету в Афганистан была поставлена незадолго до отправки, особых сложностей в подготовке летчиков не возникло. Полк регулярно летал на полигон, выполняя нормы по бомбометаниям, стрельбам и пускам ракет за другие части ВВС БВО. Отобранные летчики (в Афганистан направлялись две эскадрильи) срочно на месяц были отправлены в отпуск, чтобы затем быстро войдя в строй, 13 июня на своих самолетах начать перелет в Афганистан. Всего перебазировалось 28 боевых самолетов и 4 спарки МиГ-21 УМ. Маршрут перелета пролегал через аэродромы Миргород, Армавир, Насосная и Кизыл Арват.

15 июня 1983 г. прибыли на аэродром Кокайды, где полк был передан в состав ВВС ТуркВО. Проведя несколько летных дней, познакомившись с условиями рельефа, климата и слетав на высокогорный полигон, 25 июня мы перелетели на аэродром Баграм. Следующий день был посвящен облету района аэродрома и совместным ударам с заменяемыми нами летчиками 145 иап из Ивано- Франковска. В этот же день вторая эскадрилья нашего полка перелетела на аэродром Шинданд. Через два дня мы приняли на себя всю нагрузку боевой работы.

Задачи и способы их выполнения. Боевые вылеты можно было разделить по задачам и способам их выполнения. Основное количество вылетов выполнялось на удары по наземным объектам, реже производились вылеты на разведку, обеспечение групп штурмовиков, истребителей-бомбардировщиков, вертолетов и самолетов аэрофотосъемки Ан-30, эпизодически производились вылеты из дежурного звена по самолетам-нарушителя. м воздушного пространства (дежурство по ПВО неслось на аэродромах Баграм, Шинданд и Кандагар).

Способы действий по наземным объектам. Способы действий по наземным объектам можно было разделить на удары по заранее заданным объектам в назначенное время, удары по вновь выявленным целям, удары по вызову и свободную охоту.

На удары по заданным целям приходилось около 25–30 % вылетов. В этом случае задача ставилась в боевом распоряжении, получаемым на кануне дня выполнения.

Удары по вызову выполнялись по команде с КГ1 ВВС 40 А или чаще по команде офицера из руководящего состава ВВС 40 А, находящегося на борту' самолета Ан-26РТ. Для сокращения времени прохождения команды в комнате отдыха летчиков в стартовом домике была установлена

радиостанция. В считанные минуты после вызова определялся состав группы, боевая зарядка (на стоянке заранее готовились самолеты с различными вариантами снаряжения), уточнялись координаты, высота целей, и через 10–12 минут с момента подачи команды группа успевала взлететь. Очевидно за это, а может быть за скорость и маневренность истребители МиГ-21 прозвали «веселыми». Команда на вызов так и передавалась в эфир от крытым текстом: звено «веселых» в такой-то район. В это же время Су-17 стали неофициально называть «стрижами», а Су-25 — «грачами».

Летчики 927 иап. Второй справа — замкомполка Николай Карее

927 иап на аэродроме Баграм соседствует с афганским авиаполком. Весна 1984 г

Удары по выявленным целям выполнялись при выполнении полетов на разведку и в ходе выполнения других задач. К таким объектам относились прежде всего обнаруженные средства ПВО. Как правило, командир ударной группы никогда не оставлял без воздействия обнаруженный в ходе выполнения задания огонь с земли. Предупредив группу, продолжающую удар, ведущий, иногда в парс с ведомым, заходил на обнаруженный объект и подавлял его огнем из пушки, расходуя обычно в одном заходе весь боекомплект пушки ПП-23 (200–250 снарядов).

Воздушную разведку в течение всего периода пребывания полка в Афганистане более часто приходилось вести эскадрилье на аэродроме Шинданд, так как рельеф местности в том районе был более плоским, а загруженность выполнением остальных задач — значительно ниже.

В Баграме полеты на разведку наиболее интенсивно начали производиться в апреле 1984 г., с началом очередной операции в Панджшерском ущелье. Эти полеты выполнялись обычно на МиГ-21 УМ по заданному или произвольному маршруту на малой и предельно малой высоте (до 20–30 м). Маршрут по ущелыо выбирался снизу вверх, в противном случае для выдерживания высоты пришлось бы часто создавать отрицательные перегрузки.

Разведка выполнялась, как правило, на одиночном самолете. В случае вылета парой ведомому очень сложно было уследить и за ведущим, и за положением своего самолета относительно стенок ущелья. В результате он просто отставал, «терялся». Особую сложность представляли такие полеты в сложных метеоусловиях, когда сверху ущелье было закрыто облачностью. В этих случаях необходима была тщательная подготовка, чтобы четко знать направление разворота в каждом разветвлении ущелья. Иначе разведка заканчивалась в месте смыкания дна ущелья с облачностью горкой с углом 40–50° на форсаже до высоты верхней границы облаков. Полет выполнялся на скорости около 1000 км/ч. перегрузки на разворотах достигали 7 ед. и более.

О результатах докладывалось с воздуха почти открытым текстом на КП, а затем более детально после посадки. В отдельных случаях при обнаружении явных объектов противника (огневые точки, позиции ДШК и ЗГУ) по ним наносился удар, для чего на МиГ-21УМ подвешивались 2 С-24 или 2 РБК-250. Иногда летчику после посадки и доклада ставилась задача на выполнение удара но обнаруженной цели в качестве ведущего группы.

Обеспечение самолетов других родов авиации выполнялось с целью уменьшить их потери от средств ПВО. а также прикрыть от возможных атак истребителей ВВС Пакистана при выполнении полета вблизи границы. В этом случае использовалась комбинированная боевая зарядка: 2 С-24 и 2 РБК-250 или 2 С-24 и 2 Р-13М, или 2 Р-13М и 2 Р-60.

При нанесении ударов по наземным целям основными объектами были склады оружия, группы мятежников в отдельных зданиях, лагерях, пещерах, позиции огневых средств ПВО, опорные пункты, караваны и т. д. Объекты ударов располагались на расстоянии от 3–4 км от аэродрома (тогда за ударом могли наблюдать все желающие) до удаления 300 км (в этом случае подвешивался 800-литровый ПТБ).

Разведка крайне затруднена, когда ущелья закрыты облаками

Красоты Афганистана, снятые с МиГ-21

МиГ-216ис с подвешенными зажигательными баками ЗБ-500. Крайний слева — Н.Карев

Боезапасы и способы их применения. При ударах применялись бомбы калибра 250 и 500 кг. Различной номенклатуры от послевоенных ФАБ-500 М46 до новейших ФАБ-500 ШР н ОДАБ-500 II: РБК-250 и РБК-500 с осколочными и зажигательными бомбами; НАР С-24, а также зажигательные баки ЗБ-500. К началу 1984 г. запас бомб старых типов на складах СССР был, очевидно, исчерпан, п мы стали получать бомбы практически прямо с заводов.

На МиГ-21 мы летали с такой же нагрузкой, как и Су-17, которые в условиях высокогорья и и высоких температур брали половинный боекомплект.

Применение средств поражения производилось, как правило, с пикирования при прицеливании в ручном режиме. При этом высота над целью сброса авиабомб составляла 1200 м, пуска ракет С-24 — 900 м при расчетном угле пикирования 30°. Расчетные углы прицеливания устанавливались в зависимости от типа боеприпаса. Момент сброса определялся по высоте, рассчитанной заранее или переданной командиром ударной группы в зависимости от высоты цели.

На боевом курсе необходимо было определить разницу истинного угла пикирования и скорости от заданных значений и учесть это изменением высоты сброса. На расчетной высоте производился сброс, включение отстрела инфракрасных ловушек ИПП-26 и вывод с перегрузкой 6–7 с набором высоты на форсажном режиме с углом 30–45°. Понятно, что для точного определения высоты на пикировании (вертикальная скорость около 150 м/с), летчику надо было перенести взгляд в кабину, что, конечно, сказывалось на точности прицеливания. Наши предложения по весьма простой модернизации прицельной системы остались без внимания — в Афганистане мы были последними на МиГ-21.

РБК-250 и РБК-500 (с АО-1: 2,5: 10 и ЗЛБ-2.5) применялись, в основном, с пикирования с углом 40°. В связи с тем, что необходимых взрывателей АТК-10 ЭА (с временем раскрытия кассеты 1-10 с) часто не было, приходилось использовать АТК ЭА (10–20 с) с установкой времени срабатывания 10 с. Для раскрытия кассеты на высоте, обеспечивающей оптимальный разброс ее содержимого, сброс приходилось выполнять на высоте не менее 2400 м. Если цель находилась на 5000 м ввод в пикирование выполнялся на 10 000 м. При этом расчетный угол прицеливания составлял около 10°, что превышало максимальный угол обзора вниз, составляющий на МиГ-21бис 7°. Поэтому перед сбросом летчик поднимал нос самолета на угол 3°, закрывая при этом цель, и нажимал БК. Позже некоторые летчики чисто интуитивно научились бросать РБК и с горизонтального полета с высоты около 2000 м, хотя никаких прицельных систем для этого не было.

В отличие от наших соседей — истребителей-бомбардировщиков Су-17, мы широко использовали форсажные режимы работы двигателя, считая, что вероятность поражения самолета средствами ПВО в большей степени зависит от времени пребывания в зоне огня. Форсажный режим позволял быстро набрать высоту, выйти из зоны огня, поддерживая при этом перегрузку 3–4, что практически исключало поражение ПЗРК, случаи применения которых были довольно редки. (В это время у противника были ПЗРК «Стрела-2» польского производства, через Египет попавшие в Афганистан.) Наиболее часто обнаруживался огонь малокалиберной зенитной артиллерии (23 мм) и крупнокалиберных пулеметов (12,7 и 14,5 мм). Эти средства имели дальность эффективного огня не более 2000 м. При сбросе бомб с пикирования на высоте 1200 м и выводе с перегрузкой 7 ед. самолет практически не заходил в зону эффективного огня. Огонь с земли обнаруживался по заметному в тени дульному пламени, в сумерки и ночью были видны и трассеры снарядов и пуль. На освещенных солнцем участках местности огонь практически не обнаруживался.

Обычно в каждом полете, за исключением вылетов с ФАБ-500, которые на МиГ-21 можно было подвесить только две и сбросить сразу, мы выполняли несколько заходов по объекту, что позволяло скорректировать прицеливание.

Заходы, если позволял рельеф, выполнялись с разных направлений, временной интервал между последовательно атакующими самолетами был минимален и составлял 10–20 с. Иногда сочетались атаки с разных видов, с обычного круга над целью и после выполнения боевого разворота или полупетли, атаки одновременно двух самолетов с разных направлений и высот. Часто летчик, ранее сбросивший бомбы, обеспечивал прикрытие, атакуя район цели из пушки. Одновременная атака с разных направлений, неожиданный проход над целью на форсажном режиме, а иногда и на сверхзвуковой скорости оказывали деморализующее действие на противника, что несомненно оказало влияние на уровень потерь при боевых вылетах. Естественно, что многие из приемов были возможны только на истребителе, во многом обуславливались высоким уровнем подготовки летчиков и применялись в соответствии с сформулированным нами принципам, важнейшими из которых были: внезапность, быстрота, интенсивность огня, взаимные контроль, прикрытие и помощь, точность, разнообразие, инициатива и всесторонний учет условий.

К концу лета 1983 г. интенсивная работа авиации привела к дефициту авиационных бомб, тыл не справлялся с их подвозом. В этот период мы получили указание временно выполнять боевые вылеты с половинным боекомплектом, что не позволяло производить повторные заходы и сильно сказывалось на точности бомбометаний и стрельб.

Временно мы вынуждены были перейти на применение давно завезенных и хранящихся на складе вооружения парашютных штурмовых бомб ФАБ-500Ш и ШН с пикирования, хотя подобный режим для нас не предусматривался. Такое их использование требовало гораздо более жестких условий — сброса на высоте 800 м при расчетном угле пикирования 40(!) град.

Были попытки применения этих бомб с горизонтального полета с высоты 100 м. Они показали, что цель, отлично наблюдаемая с большей высоты, часто терялась летчиком при снижении на боевом курсе и обнаруживалась за доли секунды перед сбросом. Поэтому был опробован прием, при котором при выходе самолета с ФАБ-500ШН на боевой курс цель обозначалась другим истребителем ракетами С-24 с пикирования. Это обеспечило возможность прицельного бомбометания, однако точность была все же ниже, чем при сбросе с пикирования. До нас эти бомбы почти никто не применял, и они пролежали долгое время на открытом воздухе, что сказалось на надежности срабатывания парашютной системы.

При ее отказе взрыватель бомбы срабатывал с замедлением 34 с, и уже в первом полете одна моя бомба, отрикошетив от твердой почвы, взорвалась через полминуты за несколько километров от цели. Поэтому впоследствии от применения штурмовых бомб с предельно малых высот пришлось отказаться.

С горизонтального полета с предельно малых высот использовались только зажигательные баки ЗБ-500, которые иногда применялись при поддержке своих войск по площадным целям. Были случаи, когда ЗБ-500 подвешивались па один-два самолета ударной группы, иногда, если позволяли условия, ЗБ-500 применялись составом звена в сомкнутом боевом порядке при сбросе по команде ведущего. В этом случае расчетным режимом бомбометания были высота 100 м и скорость 1000 км/ч.

Попытки применить ЗБ-500 с пикирования не увенчались успехом — на земле оставалось лишь небольшое горящее пятно.

Применение пушечного вооружения. Что касается атак целей из пушки, то они выполнялись в дополнение к применению основных средств поражения, по обнаруженным средствам ПВО, а иногда для обозначения района цели. Следует отметить, что методика стрельбы мирного времени (дальность стрельбы 1200–1500 м при угле пикирования 10–20° с немедленным выводом на высоте не менее 200 м) мало подходила для боевых условий. Высокий уровень натренированности летчиков, особенно в полетах на высотах 50-100 м позволил применять два известных, но новых для сверхзвуковых истребителей варианта стрельбы из пушки.

Первый вариант применялся при наличии в боезапасе трассирующих снарядов и в основном не отличался от базового с той разницей, что стрельба начиналась немного раньше с большими углами прицеливания, и в процессе пикирования выполнялось 4–6 очередей с коррекцией прицеливания после каждой очереди. Кстати, привезенные с собой трассирующие снаряды мы расстреляли за первые недели, а в последующий год, несмотря на запросы, не получили ни одной партии.

Второй способ требовал гораздо большего внимания, но отличался высокой результативностью. На высоте 400-1000 м осуществлялся ввод в снижение с углом менее 10°, затем визуально определялся момент начала стрельбы, которая начиналась с расчетом на небольшой недолет. После обнаружения на земле первых разрывов летчик педалями корректировал отклонение трассы и при подходе взрывов к цели отжимал ручку от себя, контролируя визуально текущую высоту. Вывод происходил резким взятием ручки на себя с перегрузкой около 6 на высоте 20–50 м в момент израсходования всего боезапаса (время стрельбы 4–5 сек). В результате в цели оказывалось как минимум 80-100 снарядов.

Вполне понятно, что подобная методика стрельбы возможна при высокой натренированности в полетах на предельно малой высоте, при безошибочном визуальном определении момента начала вывода. Именно огнем из пушек однажды была уничтожено 76-мм орудие, обнаруженное в 5 км от аэродрома и успевшее ночью произвести несколько выстрелов. К лету 1984 г. на многих самолетах ресурс стволов ГШ-23 был выработан. Такая пушка начинала «брызгать» снаряды в разные стороны с отклонением от оси в несколько градусов, произошло даже несколько случаев срезания снарядами передней антенны СРЗО.

Формы организации ударов. Различались несколько форм организации удара. В первый период нашего пребывания в Афганистане наиболее часто использовались удары по целеуказанию с вертолета. Основными источниками информации об объектах, как правило, являлись сами моджахеды, за деньги согласившиеся сотрудничать с нашей разведкой. В этом случае информатор-наводчик брался на борт вертолета и вывозился в район цели. Далее на высоте около 2000 м над рельефом он через открытую дверь пытался обнаружить нужный объект. Потом наводчик через переводчика рассказывал о положении цели командиру вертолета. Если на этом этапе достигалось взаимопонимание, вертолеты, связавшись с вышедшей в район ударной группой истребителей, выходили на боевой курс и обозначали цель сбросом САБ-100 без парашюта. После этого командир вертолета ориентировал командира ударной группы о положении цели относительно хорошо заметного на земле белого дыма САБ. При взаимопонимании и на этом этапе, группа производила удар по указанной цели, а пара вертолетов выполняла задачу ПСО. Вполне понятно, что такая форма организации удара не позволяла достичь внезапности, имела множество других недостатков и была малоэффективной. Поэтому иногда на вертолете вместе с наводчиком вылетал командир ударной группы, который затем организовывал вылет по указанной цели.

Вторая форма называлась удар по координатам. В этом случае указывались координаты и краткое описание цели. Как правило, такими целями являлись пещеры, отдельные постройки в малонаселенной местности, опорные пункты, лагеря и другие характерные объекты, которые можно было самостоятельно обнаружить и опознать.

Следующей формой организации удара являлся так называемый удар по фотопланшету. По данным тех же источников информации цель отыскивалась на заранее подготовленном фотопланшете района, сделанном аэрофотосъемкой с Ан-30. Снимок доставлялся на аэродром для изучения летчиками ударной группы, затем производился вылет, после выхода в район цели командир ударной группы обнаруживал, опознавал ее и первым наносил по ней удар. Подобная форма была наиболее эффективной, позволяла достигать внезапности и использовать разнообразные тактические приемы.

И наконец, при выполнении задачи авиационной поддержки применялись удары по целеуказанию авианаводчика.

Стандартный фотопланшет, показывающий цель до и после удара

Авианаводчиками обычно являлись офицеры боевого управления, направленные н Афганистан с КП авиационных соединений и частей. Находясь в боевых порядках подразделений сухопутных войск, авианаводчики по радио вызывали при необходимости авиацию и обеспечивали целеуказание. Для этого на каждую операцию готовилась единая кодировка карты по районам, (размером 20 на 20 км), которые в свою очередь состояли из 100 квадратов со стороной 2 км. Квадрат делился еще на 9 частей. Командир ударной группы, выйдя в указанный район и связавшись с наводчиком, получал информацию о координатах и характере цели, определял по карге и передавал группе ее высоту и организовывал нанесение удара. Для исключения удара по своим войскам, последние, как правило, обозначали себя дымами.

Потери. Что касается потерь, то весь летный и технический состав полка благополучно вернулся домой, хотя и мы внесли свой вклад в общее число самолетов, потерянных нашими ВВС в Афганистане. В воздухе при выполнении заданий были потеряны два самолета. Еще четыре самолета дежурного звена сгорели при обстреле аэродрома реактивными снарядами в мае 1984 г. при прямом попадании в крыло одного из них. Огонь с первой пары, стоящей в обваловке, куда попал снаряд, перекинулся затем на другие два стоящих рядом самолета. Разлившееся горящее топливо, взрывы боекомплекта пушек, разлет управляемых ракет не позволили пожарным машинам приблизиться к истребителям. Еще один самолет потерпел поломку при аварийной посадке и был впоследствии отремонтирован. Собственно явно сбитым средствами ПВО был, очевидно, только один МиГ-21.

Первым сбили четвертого летчика в моем звене начальника разведки майора И. Долгих. Произошло это 29 октября 1983 г. при ударе восьмерки МиГ-21 по цели в провинции Бамиан и использовании бомб ФАБ-500ШН (других в этот период как раз не было) с пикирования. Условия вылета были чрезвычайно сложные и позволяли выполнять удар только с одного направления, что позволило противнику вести заградительную стрельбу из ЗГУ. Это с учетом более низкого вывода из пикирования и стало основной причиной поражения. Самолет получил несколько пробоин от снарядов, были повреждены топливная и обе гидросистемы. При подходе к аэродрому легкий туманный шлейф из пробитых баков внезапно превратился в огненный хвост длинной свыше 20 м.

Летчик катапультировался, на место его приземления командиром группы были наведены вертолеты, поднятые с аэродрома Баграм. До подхода спасателей летчики группы огнем из пушек прикрывали потерпевшего, одновременно обозначая место приземления. Со второго захода ведомый пары вертолетов по пыли, поднятой от взрывов снарядов, обнаружил парашют, и уже через 10 минут после приземления летчика-истребителя благополучно эвакуировали.

Четверка МиГ-21бис дежурного звена, сгоревшие после обстрела стоянки реактивными снарядами. Май 1984 г.

МиГ-21бис № 57 потерпел аварию при аварийной посадке

Второй самолет был потерян при ударе по цели в районе аэродрома Баграм летом 1984 г. Его пилотировал старший летчик капитан I'. По его словам, самолет на выводе из пикирования потерял управление, появились резкие броски по крену. Летчик катапультировался и был подобран вертолетами Г1СО. Самолет упал на землю и взорвался. Официальная причина — поражение средствами ПВО. Вероятная (неофициальная) — временная потеря сознания на выводе из-за большой перегрузки, а так же эмоционального и физического истощения. Придя в сознание, летчик принял резкие броски по крену за отказ управления и, не раздумывая, катапультировался. Броски по крену — особое восприятие приходящим в сознание человеком работы автопилота, в режиме стабилизации выдерживающего заданное значение крена.

Следует отметить, что на любой войне процент небоевых потерь авиации высок. В Великой Отечественной из 106,4 тысяч потерянных советскими ВВС. самолетов небоевые потери составили 60,3 тысячи, в 40–50 % оценивается уровень небоевых потерь ВВС Германии.

Воина в Афганистане — не исключение, правда значительная часть небоевых потерь по вполне понятным причинам представлялась как боевые.

Поломка самолета на посадке произошла в марте 1984 г. на аэродроме Шинданд по обоюдной вине ПАС и летчика майора М., прибывшего в полк перед отлетом в Афганистан из части ПВО на Дальнем Востоке. В связи с дефицитом запчастей инженерно-техническому составу приходилось идти на хитрости и нарушения. Так, вышедший из стоя дефицитный аварийный переключатель воздушной системы переставлялся с одного самолета на другой. При очередной перестановке его герметичность была нарушена. Взлетев на очередное задание ведомым первой пары, летчик после постановки крана шасси на уборку, в нейтральное положение его не вернул (на МиГ-21 кран имел три позиции), чем не выключил систему затормаживания колес. Воздух из основной воздушной системы через неисправный аварийный переключатель стравился в атмосферу. Вдобавок оказался неисправным и обратный клапан воздушной системы выпуска тормозного парашюта. Таким образом, при посадке основная тормозная система не работала, тормозной парашют не вышел, а более низкую эффективность аварийной тормозной системы летчик принял за ее отказ. Самолет пробежал всю ВПП, выкатился на грунт, прорвал ограждение аэродрома. и. подломив переднюю стойку, остановился. Летчик не получил ни царапины, самолет впоследствии был восстановлен.

Повреждения самолетов в полете огнем средств ПBO были редки, хотя их противодействие обнаруживалось довольно часто. Малые размеры, высокие скорость и маневренность МиГ-21, а также уровень подготовки летчиков не позволяли противнику оказывать эффективного противодействия. Интенсивность боевой работы была высокой — по числу выполненных боевых вылетов мы превысили уровень своих предшественников в два раза. В отдельные дни летчики делали по 6 полетов. Только за май 1984 г. некоторые из них выполнили по 150 боевых вылетов и имели налет за месяц около 70 часов.

В одном из вылетов 12,7-мм пуля ДШК попала в переднюю кромку левого крыла, пробила лонжерон и застряла в балке. Топливные пары в крыльевом баке-отсеке не взорвались, лишь на секунду воспламенились и немного вспучили обшивку. Повреждение обнаружено после посадки самолета.

Остальные повреждения не были связаны с противником.

Так, пробоину получил самолет, пилотируемый капитаном К. при пуске С-24. При пикировании вдоль склона горы летчик не учел просадки снарядов, в результате один из них (с радиовзрывателем) взорвался на склоне. Самолет столкнулся с осколком весом более 1 кг, который, пробив конус воздухозаборника, застрял в антенне радиолокационной станции. Несколько повреждений было связано с разрушением пневматиков колес на посадке. при которых часто осколки колеса попадали в отклоненный закрылок.

Одна 23-мм пробоина в законцовке крыла была сделана техником по вооружению, который, доставая снаряд из заклинившей пушки, направил ее в «безопасную» сторону через крыло стоящего впереди самолета. В результате — выстрел и пробитая законцовка левого крыла. Самолет через день был введен в строй. Этот случай, конечно, — пустяк перед происшествием у наших предшественников, запустивших на стоянке два С-24, к счастью, без взрывателей. Снаряды, пролетев через инженерский домик, пробили одну стену ТЭЧ полка ВВС ДРА и застряли в противоположной.

В конце июля 1984 г. наш полк был заменен 905 иап из Талды-Кургана на МиГ-23МЛ. «Сменщик» 61,1л больше МиГ-21 по размерам, более тяжелым в управлении, более прихотливым и менее маневренным. На нем было уже невозможно выполнять многое из того, что было освоено в Афганистане нами и нашими предшественниками. Колее худшая поперечная управляемость значительно усложняла полеты на предельно малой высоте в ущельях, хуже оказались и точностные характеристики бомбометаний и стрельб.

Появившиеся в этот период ПЗРК «Стингер» заставили значительно поднять высоту боевого применения, что еще более ухудшило точность. Эффективность авиации снизилась, в этих условиях требовались управляемые средства поражения, которых, к сожалению, еще не было на вооружении истребителей, истребителей-бомбардировщиков и штурмовиков.

ЗГУ — зенитная горная установка РБК — разовая бомбовая кассета

ФАБ- Ш(Р) — фугасная авиабомба, штурмовая (с разделяющейся боевой частью)

ПТБ — подвесной топливный бак

ОДАБ — объемно-детонирующая авиабомба

НАР — неуправляемая авиационная ракета

ИПП — инфракрасные ловушки

АО — осколочная бомба

ПЗРК — переносной зенитный ракетный комплекс

СРЗО — самолетный радиолокационный запросчик-ответчик

ПСО — поисково-спасательное обеспечение

НАС — инженерно-авиационная служба

Фотографии из архива автора.