• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Великая Отечественная война явилась величайшим испытанием для народов Советского Союза — она была самой жестокой и тяжелой из всех войн, когда-либо пережитых в истории нашей Родины.

Красная армия на протяжении всей войны имела дело с хитрым, сильным и коварным врагом.

Вполне естественно, что война потребовала от РККА, в том числе и от ВВС, огромного напряжения сил и средств.

Победы не приходили сами, они завоевывались в упорных и кровопролитных боях ценой жестоких потерь. Поэтому, недооценка немецких самолетов и летчиков люфтваффе, а также завышение и безудержное восхваление своих побед, сокрытие своих поражений и ошибок — это неуважение памяти многих тысяч советских летчиков, не вернувшихся с фронта, принижение мужества, героизма, мастерства наших пилотов, победивших хорошо обученного и многоопытного противника, летавшего, к тому же, на первоклассных самолетах.

Литература, посвященная Великой Отечественной войне, весьма обширна и многообразна. Однако в современной российской историографии до сих пор нет ни одного объективного исследования, в котором бы с единых позиций рассматривались вопросы боевой эффективности авиации враждующих сторон.

Эту сложную задачу, ранее в таком масштабе и с такой глубиной никем не решенную, и взяли на себя авторы книги — книги-исследования, «Штурмовики Красной Армии».

Системный подход к анализу эффективности боевого применения штурмовой авиации с использованием современного математического аппарата и достижений вычислительной техники, необычайная (ввиду давности лет) глубина модели эффективности боевого применения самолетов-штурмовиков, жестко увязанная с тактикой их боевого применения, с условиями наземных и воздушных боев, а также с летно-боевой подготовкой летчиков и воздушных стрелков, помноженные на беспристрастную оценку реальных результатов боевых действий летчиков-штурмовиков РККА — вот те краеугольные камни, составившие уникальность настоящего издания.

К этому необходимо еще добавить исторический аспект развития самолетов штурмовой авиации Красной армии, в частности штурмовиков ОКБ им. С. В. Ильюшина, органично вписанный в структуру и содержание исследования.

На основе обширного фактического материала авторами совершенно по новому описывается история становления в СССР типа самолета непосредственной авиационной поддержки наземных войск и, в частности, штурмовика Ил-2, ставшего впоследствии непревзойденным классиком штурмовой авиации, давшего новую сущность и полнокровную жизнь штурмовой авиации.

Эта книга является еще одним напоминанием о героях Великой Отечественной войны — летчиках, техниках, вооруженцах…, авиастроителях и авиаконструкторах, памятью их доблести, их страданий и их Победы, оплаченной жизнями лучших из лучших…

Средняя выживаемость летчиков-штурмовиков ВВС Красной армии в первый год войны не превышала 9–11 боевых вылетов, а в середине войны — около 26. Летчик-истребитель жил на фронте примерно в 2–2,5 раза дольше…

Тяжко достались фронтовикам-летчикам их ордена — слишком велика была вероятность погибнуть… Но мы сделали все, что смогли. Мы воевали честно!

А. Н. Ефимов, дважды Герой Советского Союза, летчик-штурмовик, маршал авиации

К настоящему времени опубликован ряд работ, посвященных штурмовым самолетам (самолетам поля боя) СССР и опыту их боевого применения на фронтах Великой Отечественной войны.

При формировании настоящей монографии нами ставилась задача системного анализа развития штурмовых самолетов СССР и эффективности их боевого применения применительно к развитию оперативно-тактической мысли наземных войск РККА. При этом упор делался на использование только достоверных материалов — результатов полигонных испытаний, выводов специальных комиссий ВВС по оценке эффективности действий групп штурмовиков по войскам и технике противника и т. д.

При подготовке настоящего издания были использованы материалы Центрального архива Министерства обороны РФ, Российского государственного военного архива, Российского государственного архива экономики, Государственного архива Российской Федерации, Российского государственного архива кино-фотодокументов, материалы НИР ВВИА им. Н. Е. Жуковского и ВВА им. Ю. А. Гагарина, а также материалы из архивов авторов.

Кроме этого, мы получили личные замечания и разъяснения от ряда летчиков-штурмовиков и воздушных стрелков — участников боевых действий Отечественной войны.

Орфография и стиль в цитируемых документах авторами оставлены без изменений.

В настоящее время готовится к изданию вторая и третья части книги, которые будут содержать подробные материалы, касающиеся боевого применения и развития штурмовых самолетов семейства «Ил» в период 1941–43 гг. и 1943–45 гг., соответственно. Также будет дан сравнительный анализ эффективности боевого применения самолетов поля боя СССР и Германии, при этом будет представлен разработанный авторами облик оптимального самолета такого назначения.

В четвертой части книги предполагается подготовить к изданию материалы, посвященные созданию штурмовых самолетов в Советском Союзе в послевоенные годы.

С чувством глубокой признательности за оказанную помощь в создании этой книги и ратные подвиги выражаем свою благодарность дважды Герою Советского Союза маршалу авиации А. Н. Ефимову, взявшего на себя труд прочитать рукопись и написавшему к ней предисловие, Герою Советского Союза генерал-майору авиации В. А. Кумскову, Герою Советского Союза полковнику Б. С. Левину, кавалеру трех орденов Славы капитану Г. А. Литвину, полковнику А. С. Меловатскому, полковнику А. П. Сергееву, Герою Советского Союза полковнику В. К. Тихоненко, а также летчику-испытателю подполковнику В. И. Алексеенко.

Искреннюю признательность выражаем М. И. Абдулаевой, А. П. Аганину, Е. В. Арсеньеву, Г. А. Герасимову, Т. Ю. Жуковой, Ю. В. Засыпкину, К. Ю. Косминкову, В. Т. Кульбашному, С. Д. Кузнецову, А. В. Куракину, Ю. А. Лаирову, В. С. Проклову, Г. П. Серову, В. И. Староконь, С. В. Сомоновой, Н. Д. Таликову, В. Н. Ткачеву, Д. В. Ткачеву, В. А. Шалыминову, бескорыстная помощь которых помогла авторам закончить работу над книгой.

Особую признательность авторы выражают Л. П. Берне, взявшему на себя нелегкий труд отредактировать текст рукописи.

Мы осознаем, что некоторые аспекты развития штурмовой авиации РККА в целом и штурмовых самолетов ОКБ им. С. В. Ильюшина и их боевого применения освещены все же недостаточно полно и требуют дальнейшего уточнения.

Мы с благодарностью примем все замечания и дополнения, касающиеся настоящего издания, которые просим направлять в издательство «Авико Пресс».

Да простят нас ветераны Великой Отечественной войны за возможные ошибки или неточности, допущенные нами при подготовке книги.

Авторы

В настоящее время вряд ли можно представить себе боевые действия сухопутных войск без непосредственной огневой поддержки самолетов-штурмовиков и истребителей-бомбардировщиков, составляющих основу тактических ударных сил боевой авиации.

Идея создания специального самолета непосредственной авиационной поддержки войск на поле боя возникла в 1911 г. во время военных действий Итальянской армии против Турции и Триполитании, когда первые же вылеты крылатых машин на поле боя для разведки и обстрела пехоты привело и к огневому противодействию со стороны наземных войск.

От ружейно-пулеметного огня арабов итальянские самолеты возвращались с боевых заданий, имея многочисленные пробоины и повреждения. Требовался специальный самолет с хорошей защитой экипажа, мощным вооружением и прекрасным обзором вперед-вниз.

Весной 1913 г. на авиационной выставке в Париже французы демонстрировали двухместный Nieuport с частичным бронированием кабины пилота и топливного бака. Предполагалось, что наземные цели будут поражаться летнабом из автоматической винтовки.

6 августа 1913 г. на Клементьевском полигоне близ г. Можайска поручиком В. Р. Поплавко были проведены опытные стрельбы в воздухе по наземным целям (пехота на марше — 200 манекенов) из пулемета «Максим», установленного на шкворне в носовой кабине самолета Farman F.15. Шкворневая установка позволяла вести стрельбу вверх под углом 20°, вниз — до 45° и в стороны — до 20°. Стрельбы показали хорошие результаты — в цель попало 8,1% от общего числа выпущенных пуль. В этой связи специальная Комиссия Генерального штаба русской армии в своем отчете № 139 от 7 августа сделала положительный вывод по поводу применения низколетящих самолетов против наземных целей. Тогда же Комиссией рассматривался вопрос и о применении боевых самолетов для бомбометания и стрельбы по наземным целям с пикирования. Однако эта идея, кроме обсуждения среди военных специалистов, практического развития в то время не получила…

К началу Первой мировой войны 1914–18 гг. специального самолета-штурмовика в армиях воюющих держав так и не оказалось и для непосредственной авиационной поддержки войск поначалу привлекались истребители, разведчики и легкие бомбардировщики.

Первенство в этом вопросе принадлежит российским ВВС. 1 августа 1915 г. 5 русских самолетов 31-го авиаотряда 3-й армии, содействуя атаке пехоты 1-й гвардейской дивизии, в нескольких заходах нанесли с высоты 30–50 м бомбоштурмовой удар по скоплению немецких войск, пытавшихся переправиться по наведенным мостам через р. Бугу местечка Влодава. Пулеметный огонь и бомбы внесли смятение в ряды противника и обеспечили успех атаки 1-й гвардейской пехотной дивизии. В дальнейшем подобные действия российских ВВС стали повсеместными, и перешли в разряд рядовых заданий.

Массовое применение низколетящих боевых самолетов для огневого поражения целей непосредственно на поле боя (пехота и артиллерия на позициях) было предпринято французами и англичанами впервые в начале июля 1916 г. во время сражения на р. Сомме.

В качестве легких штурмовиков союзниками использовались британские В.Е.2, Sopwith 1.1/2, R.E.8, De Havilland DH.4 и DH.9, а также французские Maurice Farman MF.11, Caudron G.4, Breguet Br.14, Salmson Sal.2, Doran AR.1/2, SpadS.11 и др.

Поскольку, специальных требований к самолетам поля боя союзниками не предъявлялось, то и привлекаемые для штурмовых действий боевые машины серьезным переделкам не подвергались. Изменения в конструкции, если они имелись, касались главным образом обеспечения защиты экипажа от ружейно-пулеметного огня с земли. Так, в 1916 г. некоторая часть MF.11 получила частичное бронирование передней части гондолы, защищающей экипаж от пуль и осколков. На французском Breguet Br.14 бронировались сиденья экипажа.

Под впечатлением серьезного положения, создавшегося для германских воздушных сил и армии в боях на Сомме, немецкое командование предприняло ряд шагов, направленных на повышение боевой мощи своей авиации.

К осени 1916 г. немцами были разработаны ТТТ к специальному бронированному «пехотному самолету» класса «J», основным назначением которого являлась непосредственная авиационная поддержка войск в обороне и наступлении, а также обеспечение связи с передовыми частями на поле боя и выполнение разведки в их интересах.

В процессе проработки тактики боевого применения тяжелого самолета-штурмовика выяснилось, что последний все же не в состоянии решать весь круг задач поля боя и не может считаться универсальным «самолетом пехоты».

В этой связи, к январю 1917 г. были разработаны ТТТ к легкому небронированному многоцелевому биплану класса «CL». Многоцелевой «воздушный пехотинец» должен был не только эффективно содействовать своим войскам в наземном бою, но и уметь в некоторых случаях выступать в роли истребителя, уничтожая над полем боя неприятельские легкие бомбардировщики, разведчики и корректировщики артиллерийского огня.

В январе 1917 г. совершил свой первый полет тяжелый двухместный штурмовик Junkers J.1, передняя часть фюзеляжа которого выполнялась в виде бронекоробки. Броней защищались мотор, бензобак, рабочие места экипажа.

Вооружение включало два пулемета для стрельбы вперед-вниз, один пулемет для защиты задней полусферы и 30–50 кг мелких бомб. С мая серийные машины начали поступать на вооружение фронтовых частей (всего построено 227 экземпляров).

Кроме бронированного «юнкерса», немецкая авиапромышленность сумела наладить серийный выпуск еще двух типов бронированных штурмовиков — A.E.G. J.1 и J.2 (607 единиц) и Albatros J.1 и J.2 (180 штук).

Наиболее известными самолетами класса «СL» стали Halberstadt CL.2, CL2a и CL.4, Hannover CL.2, CL.3 и CL.Sa. На итало-австрийском фронте с весны 1918 г. для штурмовки наземных войск с успехом применялись многоцелевые UFAG/Phonix C.1.

В самом конце войны фирмой Junkers небольшой серией (47 единиц) был выпущен цельнометаллический небронированный моноплан Junkers CL.1, имевший неплохие летные данные и неоспоримые эксплуатационные преимущества перед своими собратьями.

Англичане и французы в ходе боевых действий также пришли к выводу, что в составе воздушных сил, помимо скоростного легкого штурмовика, необходимо иметь еще и специальный бронированный штурмовик.

С середины 1917 г. отмечается весьма успешное применение французами на поле боя частично бронированных двухмоторных легких бомбардировщиков Caudron G.4.

Использование, наряду с бронированием экипажа, бензо — и маслобаков, двух моторов воздушного охлаждения существенно повышало боевую живучесть «Кодрона». В этом плане бронированный Caudron G.4 выделялся в лучшую сторону в сравнении с немецкими специальными штурмовиками с моторами водяного охлаждения.

Англичане в 1917 г. создали двухместный штурмовик А.Е.3, на котором была установлена бронированная кабина с тремя пулеметами для стрельбы вперед-вниз и пулеметом для защиты задней полусферы. Всего было изготовлено три опытных экземпляра.

В следующем году фирма Sopwith выпустила небольшой серией (37 штук) бронированный штурмовик Sopwith TF2. Salamander, бронекоробка которого служила не только для защиты от пуль и снарядных осколков, но и воспринимала нагрузки от крыла во время полета, так как являлась внутренней частью конструкции фюзеляжа.

Это новаторское техническое решение позволяло существенно уменьшить вес конструкции, повысив тем самым летные данные самолета.

Таким образом, и немцы, и французы, и англичане в отношении самолетов поля боя пришли к одному и тому же выводу: для эффективной авиационной поддержки наземных войск в обороне и наступлении (контр-наступлении) в составе воздушных сил необходимо иметь два типа штурмовых самолетов — легкого маневренного и тяжелого бронированного, взаимно дополняющих друг друга при решении боевых задач.

Отличие подходов немецких военных и союзников состояло лишь в том, что первые в качестве легкого штурмовика рассматривали скоростной многоцелевой самолет-разведчик, а вторые — скоростной маневренный истребитель.

Весь последующий мировой опыт, а именно, локальные и региональные войны межвоенного периода и вторая мировая война, подтвердил правильность основных положений этой концепции.

В условиях локальных войн, когда отсутствует сильная наземная оборона и, соответственно, система ПВО, практически со всеми задачами непосредственной авиационной поддержки войск вполне может справиться легкий скоростной штурмовик. Но как только на «боевой сцене» появляется глубокоэшелонированная оборона противника с сильной ПВО и хорошо защищенными наземными целями, то сразу же появляется потребность в самолете-штурмовике с усиленным бронированием и вооружением.

Начало работ по созданию специальных самолетов поля боя в СССР относится к середине 20-х годов, когда боевой опыт гражданской войны со всей очевидностью выявил катастрофическое несоответствие летно-тактических характеристик крылатых машин Воздушного флота Красной армии существующим оперативно-тактическим взглядам на применение наземных войск в современной войне.

В 1924 г. вышло в свет «Временное наставление по боевому применению воздушных сил СССР» (утверждено 16 августа), в котором требования к самолету-штурмовику выдвигались в следующем виде:

«Штурмовые самолеты должны обладать большой вертикальной, горизонтальной скоростью и маневренностью.

Кроме того, самолет должен иметь сильное вооружение для стрельбы вниз (кроме пулеметов для стрельбы сквозь винт), а мотор и кабина пилота должны быть снизу защищены броней».

В том же 1924 г. Научно-технический комитет при Управлении ВВС впервые приступает к разработке Тактико-технических требований (ТТТ) к новым самолетам и в том числе к штурмовикам.

Программой опытного строительства на 1924–25 гг. намечалась постройка опытного образца самолета-штурмовика на авиазаводе ГАЗ № 1 с готовностью к концу 1925 г. на 25%. Однако штурмовик построен не был в основном из-за несоответствия ТТТ реальным техническим и технологическим возможностям советской авиапромышленности этого времени.

Отметим, что подобная участь была уготована и проектам бронированных самолетов-штурмовиков, разрабатываемых в других странах.

Например, в США, в эти же годы, попытка создания скоростного, маневренного и хорошо бронированного самолета-штурмовика оказалась неудачной по этой же причине.

В этой связи руководство ВВС США сочло проблему создания бронированного штурмовика неразрешимой и переключило внимание конструкторов авиационной техники на разработку многоцелевых самолетов и пикирующих бомбардировщиков, проведя в 1931 г. успешные опыты по бомбометанию с пикирования.

В СССР же события разворачивались иным образом. 22–29 января 1926 г. на объединенном совещании руководящих работников УВВС в присутствии конструкторов Н. Н. Поликарпова и Д. П. Григоровича в результате обсуждения плана опытного строительства было принято решение о необходимости постройки бронированного самолета-штурмовика по вновь составленным ТТТ с окончанием работ по проектированию в конце года.

Разведчик Р-1

Согласно ТТТ броня должна была защищать экипаж, мотор и бензобаки от осколков зенитных снарядов и пуль нормального калибра снизу, сбоку и сзади, и, кроме этого, входить в силовую схему конструкции самолета.

Разведчик Р-1 на лыжном шасси

Скорость у земли — не менее 165 км/ч, посадочная скорость — 85 км/ч, бомбовая нагрузка — 300–400 кг, стрелковое вооружение — три пулемета (два — для стрельбы вперед и один — оборонительный). Время полета у земли не менее 2 часов.

Самолет должен был обладать хорошим обзором вперед-вниз и изготавливаться, по возможности, из отечественных материалов. При этом особое внимание обращалось на безопасность полета при простреле и повреждении элементов конструкции машины. В соответствии с этими планами Н. Н. Поликарпов, будучи начальником Опытного отдела на заводе ГАЗ № 5, начал работать над проектом первого в СССР бронированного штурмовика Б-1 «Боевик».

Было разработано семь вариантов эскизных проектов «Боевика» — с одним и с двумя моторами М-5 (копия американского «Liberty-12» в 400 л. с.).

Эскизный проект седьмого варианта самолета Б-1 с двумя моторами М-5 Н. Н. Поликарпов представил в правление Авиатреста в начале 1926 г.

По своей схеме самолет представлял двухмоторный двухместный моноплан с толкающими винтами и броней на передней части фюзеляжа и моторах.

Заключение по самолету в Авиатресте давал известный впоследствии авиаконструктор К. А. Калинин.

Одобрив в целом выбранную Поликарповым схему штурмовика, К. А. Калинин в качестве основных недостатков штурмовика отметил следующие:

— «…место бомбардира обладает плохой видимостью и обстрелом назад и назад-вниз, кроме того, стрельба назад затрудняется наличием винтов…»,

— «…вследствие малой тяговооруженности самолета (суммарная мощность моторов около 800 л. с., а полетный вес около 6000 кг) ожидается недостаточная маневренность самолета».

Если первый

«недостаток можно было бы, до известной степени парализовать устройством добавочного небронированного пулеметного гнезда сзади крыла и прорези в фюзеляже для стрельбы под хвост»,

то устранить второй недостаток возможности не представлялось, так как уровень научного и технического развития советской авиапромышленности в это время еще не мог обеспечить создание подходящих моторов и конструкционных материалов.

Проект Б-1 2М-5 дважды обсуждался на совещаниях в Авиатресте и 23 августа 1926 г. на Техсовете Научного Комитета Управления ВВС. Надо признать, что Заказчик — Управление ВВС, полной ясности в отношении назначения машины все же не имел.

В итоге 4 октября 1926 г. Пленум Научного Комитета Управления ВВС принял решение о приостановке всех работ по «Боевику» ввиду того, что проектные данные штурмовика не в полной мере отвечали предъявляемым требованиям.

Разведчик Р-1 с двигателем «Лоррен-Дитрих»

Отметим, что еще весной 1923 г. Н. Н. Поликарпов параллельно с постройкой своего первого истребителя ИЛ-400 проектировал на его основе легкий скоростной бронированный штурмовик. Однако в связи с потерей в первом же испытательном полете единственного экземпляра ИЛ-400 недостроенный штурмовик был переделан в чистый истребитель, который получил обозначение ИЛ-4006 (сведения были сообщены одному из авторов Владимиром Петровичем Ивановым).

Ввиду отсутствия специальных самолетов-штурмовиков на вооружение сформированных в 1926 г. по приказу Наркомвоенмора М. В. Фрунзе первых пяти штурмовых авиаэскадрилий Красной армии поступили обычные самолеты-разведчики Р-1, слегка адаптированные для штурмовых действий на поле боя.

«Летающая батарея» П. И. Гроховского Г-52 (ТБ-3)

Р-1 являлся отечественным вариантом английского самолета-разведчика и легкого бомбардировщика DH. 9.

Р-1 строился серийно с 1923 г. на заводе № 1. Самолет имел двигатель М-5 мощностью 400 л. с., два члена экипажа, полетный вес 2200 кг, максимальная скорость около 194 км/ч.

Вооружение Р-1 состояло из одного неподвижного (для стрельбы вперед) и одного подвижного (для обороны со стороны задней полусферы) 7,62 мм пулеметов и 400 кг бомбовой нагрузки. Бронирование отсутствовало.

Отметим, что основной задачей первых штурмовых авиаэскадрилий Красной армии являлось совершенствование уже имевшихся и разработка новых тактических приемов штурмовых действий авиации.

Впоследствии все отработанные летным составом тактические приемы штурмовиков были закреплены в первом «Наставлении штурмовой авиации», вышедшем в свет в конце 1927 г.

Основные положения «Наставления…» проверялись летом 1928 г. во время больших Киевских маневров Красной армии.

Боевая эффективность штурмовиков была блестяще продемонстрирована штурмовой эскадрильей под командованием А. А. Туржанского, когда она на бреющем полете неожиданно атаковала на марше Бессарабскую конную дивизию.

Атака девятнадцати низколетящих самолетов была настолько внезапной и ошеломляющей, что дивизия полностью лишилась боеспособности и не смогла далее участвовать в маневрах.

Боевые действия эскадрильи Туржанского наблюдал Нарком обороны К. Е. Ворошилов, который дал высокую оценку мастерству летчиков.

В марте 1927 г., специалисты НИИ ВВС КА предложили в качестве легкого штурмовика использовать первый в советском самолетостроении цельнометаллический самолет-разведчик Р-3 М5 конструкции А. Н. Туполева, который прошел к этому времени государственные испытания и готовился к запуску в серийное производство на авиазаводе ГАЗ № 5.

Р-3 М5 являлся одной из модификаций самолета Р-3, совершившего свой первый полет еще в августе 1925 г., и отличался от последнего главным образом установкой отечественного мотора М-5 и улучшенной аэродинамикой.

Штурмовой вариант Р-3 М5 предполагалось вооружить четырьмя неподвижными пулеметами Vickers для стрельбы вперед и одним пулеметом Lewis на турели для защиты задней полусферы.

В октябре 27-го Р-3 М5 испытали на пикирование с нагрузкой, имитировавшей оборудование и вооружение штурмовика. Прочность машины оказалась в норме, однако управляемость самолета (вследствие излишне задней центровки) значительно ухудшилась.

Кроме этого, снизились и показатели скорости и скороподъемности. Было признано, что по совокупности летно-тактических данных этот штурмовик строить серийно нецелесообразно.

10 марта 1928 г. НК УВВС КА утвердил ТТТ на постройку двух типов штурмовых самолетов: одномоторного легкого скоростного и двухмоторного с усиленным бронированием. Через два года (30 ноября 1930 г.) требования к двухмоторному штурмовику были пересмотрены. Проработка этих вариантов проводилась параллельно.

Пушки калибра 76 мм - главный калибр самолета Г-52 (ТБ-3)

Разработанные требования полностью отражали взгляды видных советских военных специалистов (В. К. Триандафилова, А. И. Егорова и других военачальников) на роль и место штурмовой авиации в разрабатывавшихся в это время глубокой наступательной и оборонительной операциях.

ТШ-2 (первый вариант)

В глубокой наступательной операции советские стратеги предполагали синхронно накрыть оборону противника на всю ее глубину всем имеющимся арсеналом боевых средств (авиабомбами, огнем артиллерии, атакой пехоты, поддержанной танками и авиацией, а также высадкой многочисленных десантов в районах сосредоточения крупных резервов), чем обеспечить быстрый прорыв тактической обороны противника, и далее стремительным вводом в образовавшуюся брешь мотомеханизированных и танковых соединений, поддерживаемых штурмовой авиацией, развить тактический успех в оперативный.

В свою очередь, в противовес глубокой наступательной операции оборонительная операция Красной армии предполагала активными действиями глубокоэшелонированной обороны с широким привлечением авиации, в том числе и штурмовой, вымотать, обескровить и материально истощить основные ударные силы противника, а затем обеспечить благоприятные условия для перехода своих подвижных мотобронетанковых групп в контрнаступление на решающем направлении с целью поражения всей группировки противника.

В соответствии с этими задачами легкий одномоторный скоростной штурмовик предназначался для поражения маршевых колонн пехоты и конницы противника, его артиллерийских и минометных батарей на позициях и на марше, уничтожение самолетов на аэродромах и средств ПВО и т. д., а тяжелый двухмоторный с усиленным бронированием — главным образом для уничтожения хорошо защищенных наземных целей на поле боя, в том числе наступающих танков.

Проектирование двухмоторного тяжелого бронированного штурмовика под обозначением ТШ-1 было поручено ЦАГИ, а одномоторного ЛШ-1 — ЦКБ завода № 39 им. В. Р. Менжинского.

Кроме этого, в декабре 1928 г. НК УВВС КА обратился к А. Н. Туполеву с предложением проработать вопрос о постройке бронированного штурмовика на основе разведчика Р-3ЛД (модификация все того же Р-3 под французский мотор Lorraine-Dietrich мощностью 450 л. с. ), запущенного к этому времени в массовое производство на заводе № 22 в Филях.

На переделку Р-3ЛД в бронированный штурмовик отводился срок до 1 мая 1930 г.

Разработкой штурмового варианта Р-3ЛД, получившего обозначение ШР-3, занимался А. И. Путилов. Бронирование на этом самолете выполнялось по типу «бронекорыта» с толщиной стенок 4 мм.

Бронекорыто прикрывало экипаж, мотор и бензобаки спереди, сбоку и снизу. Броня не входила в силовую схему штурмовика и являлась фактически дополнительной нагрузкой весом более 400 кг.

Вместе с 200-кг бомбовой нагрузкой это было слишком много для Р-3ЛД — все летные характеристики машины (по подсчетам А. И. Путилова) значительно ухудшались, особенно в отношении продольной устойчивости (центровка самолета становилась опасной для полетов).

От дальнейших работ по этому проекту отказались и все усилия туполевцы сосредоточили на бронированном ТШ-1 (заводское обозначение АНТ-17).

ТШ-2 (первый вариант)

Работы по штурмовику ТШ-1 велись в порядке модификации серийного бомбардировщика ТБ-1. ТШ-1 представлял собой двухмоторный четырехместный самолет с неубирающимся шасси, мощным стрелково-пушечным вооружением и сильной броневой защитой.

Броней (толщина 3,5–4,5 мм) были защищены все жизненно важные части машины: рабочие места пилота, штурмана-бомбардира, двух стрелков, а также моторы и бензобаки.

ТШ-2 (второй вариант)

Общая масса брони составляла около 1000 кг, из них только 380 кг входили в силовую схему конструкции самолета.

Параллельно велась проработка нескольких вариантов компоновки самолета с разными вариантами нагрузок и бронирования под моторы: М-34 750 л. с. (4 варианта), Isotta-Fraschini «ASSO» 800 л. с. (3 варианта), BMW-6 730 л. с. (3 варианта) и BMW-9 800 л. с. (2 варианта). Лучшим оказался вариант с моторами «ASSO».

С целью облегчения машины проводились опыты по использованию в конструкции самолета фанеры, армированной броней.

Рассматривались и различные варианты стрелково-пушечного и бомбового вооружения.

Один из вариантов вооружения (в случае установки на самолет двух моторов М-34) предполагал для стрельбы вперед использовать две 37-мм авиационные динамо-реактивные пушки (ДРП) конструкции Л. В. Курчевского АПК-4 (или одну 76-мм динамо-реактивную пушку, также конструкции Л. В. Курчевского) и четыре пулемета ПВ-1 калибра 7,62 мм.

Оборонительное вооружение предусматривало использование двух скорострельных пулеметов ДА калибра 7,62 мм, размещенных по одному на передней и задней турелях. Бомбовая нагрузка составляла 800 кг. Взлетный вес машины — около 8000 кг.

Надо признать, выбор динамо-реактивных пушек в качестве вооружения штурмовика был все же неудачным. Начальная скорость снарядов ДРП была очень низкой, что неизбежно сказывалось на точности стрельбы.

ТШ-2 (второй вариант)

Кроме того, этим пушкам были присущи такие серьезные конструктивные недостатки, как разрыв стволов при стрельбе и разрушение элементов конструкции самолета в результате выстрела. Мал был и боекомплект к пушкам. Впоследствии это привело к отказу от использования динамо-реактивных пушек в авиации.

Несмотря на большой объем изыскательской работы и значительные усилия конструкторов, довести ТШ-1 до требуемого уровня не удалось.

ШОН (штурмовик особого назначения)

Мощность моторов и удельные весовые и прочностные характеристики брони и другие конструкционные материалы явно не соответствовали поставленной задаче, и трудности, встреченные конструкторами на своем пути, оказались непреодолимыми.

В этой связи 21 июня 1931 г. на расширенном заседании НТК ВВС и ЦАГИ А. Н. Туполев доложил, что заданные НТК летно-технические данные ТШ-1 не могут быть осуществлены ввиду большой массы неработающей навесной брони и отсутствия моторов мощностью в 1300 л. с.

В качестве альтернативы А. Н. Туполев предложил приспособить двухмоторный разведчик Р-6 для действий в качестве штурмовика. Военные с предложением А. Н. Туполева согласились, установив срок предъявления новой машины (заводское обозначение АНТ-18) на государственные испытания к 1 января 1932 г. Позже, из-за отсутствия моторов необходимой мощности, постройка штурмовика на базе Р-6 также была прекращена.

Отметим, что известный конструктор В. С. Вахмистров в развитие идеи создания тяжелого самолета поля боя на базе серийного бомбардировщика в начале 1930 г. установил вертикально в фюзеляже самолета ТБ-1 стреляющую вниз динамо-реактивную пушку калибра 76 мм, предназначенную для поражения наземных целей.

ДРП крепилась на специальном «пауке», укрепленном на балках бомбодержателей типа ДЕР-9 у левого люка. В фюзеляже было прорезано окно с усиленными обводами. Сопло ДРП выступало сверху на 200 мм, а дульная часть выходила из люка на 500 мм.

На земле Вахмистров произвел два выстрела. С этой целью под самолетом была вырыта яма глубиной два метра и площадью 1 кв. м. После второго выстрела вырвало часть обшивки фюзеляжа, в кабине бомбардира выбило два окна, образовалась небольшая пробоина в фюзеляже.

ШОН на заводских испытаниях

Было принято решение о нецелесообразности дальнейших испытаний ДРП на ТБ-1. Полагали, что имело смысл продолжить их на самолете Р-7. Сведений о продолжении этих работ не найдено.

ШОН в цехе со сложенными крыльями

Заметим, что если бы стрельба производилась в воздухе, то следовало ожидать, что вследствие отсутствия «отражателя» таких сильных разрушений не последовало бы.

Надо сказать, предложение Вахмистрова было единственным разумным применением ДРП в авиации.

Напомним, что к концу войны немцы использовали подобную идею для создания противотанкового варианта самолета Fw-190. Под углом 70° к вертикальной оси ставилась батарея из шести ДРП калибра 76 мм. Оригинальной в этой установке была прицельная система, реагирующая на магнитное поле танка. Довести идею «до ума» немцы не успели.

Оригинальный вариант тяжелого самолета поля боя на базе серийного бомбардировщика ТБ-3 — Г-52 «летающая батарея» был предложен и П. И. Гроховским.

Тяжелый штурмовик Гроховского представлял собой серийный самолет ТБ-3 с моторами М-17, на котором в носу фюзеляжа была установлена зенитная пушка калибра 76 мм образца 1931 г., а в крыльях — два полевых 76-мм орудия образца 1927 г.

Штурмовик прошел государственные испытания в декабре 1935 г. Основное назначение самолета — огневое обеспечение десантной операции.

Снаряды весом 6,5 кг. Дальность стрельбы — до 18 км. Наводка на цель обеспечивалась разворотом самолета. Для прицеливания перед козырьком летчика имелась планка с простейшим сетчатым прицелом.

По заявлению конструктора три пушки «летающей батареи» могли произвести до 27 выстрелов в минуту. Последнее вызывает сомнение, так как применяемые пушки не имели автомата заряжания.

Кроме того, поскольку дальность до цели определялась практически на глазок, ожидать большого положительного эффекта от применения «летающей батареи» Гроховского все же не приходится.

Не лучшим образом обстояли дела и с разработкой одномоторного бронированного легкого штурмовика ЛШ-1 ЦКБ завода № 39.

Согласно архивным документам руководителем работ по созданию штурмовика ЛШ-1, также как и последующих за ним тяжелых штурмовиков ТШ-2 и ТШ-3, являлся Н. Н. Поликарпов, который, будучи руководителем бригады ЦКБ, в конце апреля 1930 г. получил задание на проектирование самолета-штурмовика.

Активную помощь Н. Н. Поликарпову оказывал С. А. Кочеригин. Штурмовик ЛШ-1 (проект № 5 по плану ЦКБ) представлял собой одномоторный двухместный биплан с относительно слабой бронезащитой — сварное бронекорыто не прикрывало мотор сверху.

Наступательное вооружение машины состояло из двух синхронных пулеметов ПВ-1 калибра 7,62 мм для стрельбы вперед и четырех ПВ-1, наклонно установленных в фюзеляже под полом кабины стрелка стволами вниз под углом 30–60° (пулеметы имели возможность изменения угла установки на земле в пределах ±30°) к продольной оси самолета для стрельбы вперед-вниз.

Наклонная установка батареи пулеметов ПВ-1, не обеспечивая высокой точности стрельбы, позволяла вести огонь по колоннам войск на марше с горизонтального полета, что в какой-то мере компенсировало недостаточный обзор вперед-вниз, характерный для штурмовиков подобной схемы.

ШОН на заводских испытаниях

Для защиты от нападения истребителей противника штурмовик имел заднюю оборонительную установку с двумя пулеметами ПВ-1. Бомбовое вооружение отсутствовало.

В процессе постройки ЛШ-1 было признано, что бронирование и вооружение штурмовика недостаточные. В силу этого, а также из-за отсутствия мощного мотора и трудностей с доводкой подвижной пулеметной установки, было принято решение к свертыванию всех работ по этому самолету. Чтобы хоть как-то выйти из создавшегося положения ЦКБ завода № 39 приняло решение о переделке ЛШ-1 в тяжелый штурмовик, заданный НТК ВВС, с усиленным бронированием и вооружением. Новая машина получила обозначение ТШ-2 первый вариант (проект № 6 по плану ЦКБ).

Макет ТШ-2 был построен в июле 1930 г., однако 30 ноября НТК ВВС КА утвердило новые ТТТ к самолету-штурмовику этого класса. В конструкцию ТШ-2 пришлось вносить определенные коррективы.

Носовая часть ТШ-2 была выполнена в виде «бронекоробки», в которой размещались мотор BMW-6, закрепленный на стержневой мотораме, масло — и водорадиаторы, бензобаки, кабины пилота и стрелка.

К бронекоробке на четырех узлах крепилась сваренная из стальных труб с проволочными растяжками хвостовая часть фюзеляжа, обтянутая полотном.

Рисунок тяжелого штурмовика АНТ-17

Бронекоробка собиралась из отдельных плоских и гнутых бронесегментов (всего 20 шт.) гомогенной брони, имеющей по толщине одинаковые физико-механические свойства.

Поверхностей двояковыпуклой кривизны не было. Кабина стрелка замыкалась сзади бронеплитой, поставленной вертикально.

В районе мотора и у края кабины летчика борт мог открываться на шарнирах. Толщина брони: внизу — 6 мм, по бортам — 5 мм, сверху — 4 мм. Броневые листы, а также все узлы бронекоробки, собирались на 6-мм болтах с потайной клепкой, так как автогенную сварку брони Ижорскому заводу освоить так и не удалось.

Подобная конструкция бронекоробки штурмовика не только придавала ей угловатый вид, ухудшая аэродинамику, но и затрудняла полное включение брони в силовую схему самолета и увеличивала его массу. Масса самой бронекоробки — 520 кг.

Вооружение новой машины состояло из двух синхронных пулеметов ПВ-1, установленных над мотором, двух батарей по четыре ПВ-1 под нижним крылом или, вместо пулеметов, могла подвешиваться «гранатница» (ящик на 300 ручных гранат), и спарки пулеметов ДА на турели у стрелка. Работами по вооружению самолета руководил А. В. Надашкевич, работавший в то время у Н. Н. Поликарпова.

В начале 1931 г. начались летные испытания ТШ-2 (летали Б. Л. Бухгольц, Ю. И. Пионтковский и М. А. Волковойнов — все из НИИ ВВС КА), на которых последний при полетном весе 3300 кг показал максимальную скорость полета 180 км/ч, что было явно недостаточно для самолета поля боя.

Кроме того, в полете сильно грелся мотор (температура масла доходила до 82°, что было опасно, а этилен-гликоля — до 125–130°), давления на рули были значительны, а в кабинах экипажа было очень жарко, велик был разбег и низкая скороподъемность.

После 3–4 посадок приходилось менять амортизаторы шасси. Вооружение штурмовика оказалось недоведенным. Штурмовик был возвращен на завод для проведения необходимых доработок.

Более совершенный вариант ТШ-2 с улучшенным бронированием и условиями охлаждения мотора — ТШ-2 второй вариант (№ 21 по плану ЦКБ), прошел испытания в конце 1931 г. в период со 2 ноября по 20 декабря.

Штурмовик был вооружен двумя синхронными пулеметами ПВ-1 с боезапасом 1500 патронов. Подкрыльевые пулеметы с целью улучшения аэродинамики располагались в утолщенной части нижнего крыла. На турели ТУР-7 был установлен пулемет ПВ-1 с запасом 600 патронов.

Максимальная скорость с использованием взлетного режима работы мотора возросла до 213 км/ч. Скороподъемность самолета оставалась, как и прежде, низкой — 3,5 м/с, а полное время набора высоты 3000 м составляло 24 минуты. Дальность полета — около 500 км. Время выполнения виража — 17–17,5 с. Разбег 160–180 м, пробег — 120–130 м. Взлетный вес — 3225 кг. Вес брони — 532 кг.

По схеме самолет представлял собой биплан с выносом вперед верхнего крыла. Коробка планов соединялась N-образными стойками и была расчалена стальными лентами. Элероны были на верхних и нижних плоскостях.

Задняя часть фюзеляжа выполнялась из стальных сварных труб с расчалками. Плоскости деревянные, покрытые полотном. Шасси из стальных труб. Амортизаторы из резиновых колец. Костыль управляемый.

Броня служила остовом фюзеляжа. Забронированы были экипаж, основные бензобаки и маслобаки, мотор, радиатор.

Рисунок тяжелого штурмовика ТШ-3

Как отмечалось в отчете по госиспытаниям, мотор в передней нижней части не был забронирован. В то же время радиатор был прикрыт регулируемыми жалюзи. Не был забронирован и пол кабины пилота.

Обзор вперед и вниз закрывался капотом мотора, вверх — верхним крылом, в стороны — боковинками брони у козырька. У летнаба был тоже плохой обзор.

В результате, как отмечали военные летчики, заход на цель для второй атаки был затруднителен.

Тепловой режим мотора при использовании этиленгликоля был в норме.

Согласно утвержденной правительством программы для воронежского авиазавода № 16 последний в течение 1932 г. должен был изготовить 70 штурмовиков ТШ-2 с мотором М-17 (тот же BMW-6, но производства завода № 26 в г. Рыбинске по лицензии) для производства полномасштабных войсковых испытаний.

В силу специфических особенностей мотора М-17 в серии возникли проблемы с его охлаждением, устранить которые быстро не удалось. Соответственно, заводские и государственные испытания первого ТШ-2 М-17 — эталона для серии, затянулись.

По согласованию с Начальником УВВС КА Я. И. Алкснисом 23 апреля было принято решение временно ограничить постройку войсковой серии 10 самолетами с таким расчетом, чтобы за время их постройки ЦАГИ и НИИ ВВС успели дать окончательное заключение по результатам испытаний ТШ-2 М-17.

После окончания заводских испытаний нового штурмовика в ЦАГИ, последний 29 мая 1932 г. был передан в НИИ ВВС для производства государственных испытаний. Однако, в силу отмеченных выше недостатков, военные не смогли принять штурмовик в качестве эталона для серии. В результате производство ТШ-2 М-17 в конце 1932 г. было прекращено на первых 10 экземплярах.

Позднее на одном из серийных ТШ-2 в качестве эксперимента был установлен более мощный W-образный отечественный мотор М-27. Машину испытывал Ю. И. Пионтковский. Лучше летать штурмовик не стал.

Параллельно работам по ТШ-2 на базе штурмовика ЛШ-1 был создан легкий одномоторный (BMW-6) двухместный штурмовик ШОН (штурмовик особого назначения, № 23 по плану ЦКБ) с частичным бронированием (только снизу) мотора и кабины летчика.

Предполагалось, что этим штурмовиком будут вооружаться также и авиагруппы перспективных советских авианосцев, проектирование которых велось в это время.

В частности, проект переоборудования учебного судна «Комсомолец» в учебный авианосец предусматривал базирование на корабле авиагруппы в составе 26 истребителей и 16 штурмовиков.

Вооружение ШОН состояло из счетверенной качающейся установки пулеметов ПВ-1, установленной в полу кабины стрелка, для стрельбы под углом вперед-вниз и назад, и 400 кг авиабомб. Оборонительное вооружение включало один пулемет для стрельбы назад.

Машина получилась довольно простой и дешевой в производстве. Сварная моторама крепилась к фюзеляжу на четырех болтах.

Фюзеляж выполнялся из сварных углеродистых труб с поперечными проволочными растяжками и от кабины до конца фюзеляжа покрывался полотном.

Конструкция крыльев деревянная, двухлонжеронная с полотняной обшивкой. Для удобства транспортировки и размещения самолета на палубе авианосца крылья отворачивались назад. Были внесены изменения и в конструкцию шасси.

Самолет был построен к 1 апреля 1931 г. и испытывался вплоть до лета 1932 г. Первые же полеты показали, что при температуре окружающего воздуха 21°С вода в системе охлаждения закипала. Завод перешел на этиленгликолевое охлаждение. Температура масла тоже была высокой.

Общая оценка летных характеристик была положительной, однако в серию ШОН запущен не был, так как надобность в нем уже прошла — от создания авианосцев отказались, а для применения с сухопутных аэродромов вполне годились штурмовики-монопланы, имевшие лучшие скоростные качества.

Отметим, что в создании ШОН, кроме Н. Н. Поликарпова и С. А. Кочеригина, принимал участие Д. П. Григорович.

Наиболее удачной попыткой создания штурмовика в этот период была разработка в 1933 г. одномоторного бронированного штурмовика ТШ-3 с мотором М-34, который представлял собой двухместный моноплан с низкорасположенным подкосным крылом и неубирающимся шасси.

Самолет вооружался десятью (две батареи по пять пулеметов) крыльевыми 7,62-мм пулеметами ШКАС (устанавливались в носках крыла), одним оборонительным пулеметом нормального калибра у стрелка на задней огневой установке и 250 кг бомб (в трех отсеках по 6 осколочных бомб на каждой стороне крыла, между лонжеронами).

Крупные авиабомбы, выливные и химические авиаприборы подвешивались к балочным держателям, введенных в конструкцию крыла. Максимальная нагрузка составляла 400 кг.

Бронезащита ТШ-3 была такой же, как и у его предшественников — бронекоробка из плоских кусков гомогенной брони, соединенных 6-мм болтами на дюралюминиевых угольниках.

Передний броневой лист — 8 мм, низ, борта и задняя стенка — 6 мм, верх, кроме мотора, который сверху не бронировался, — 5 мм.

Внизу выдвижной сотовый радиатор, закрытый 6-мм броней. Во время атаки радиатор полностью задвигался в фюзеляж, а охлаждение мотора осуществлялось через «бронесовок» (внизу за винтом) и щель за радиатором с пластинками жалюзи. Общая масса брони составляла 576 кг.

К весне 1934 г. ТШ-3 успешно прошел заводские испытания (летал В. К. Коккинаки), на которых показал максимальную скорость у земли 247 км/ч при полетном весе 3557 кг. Время набора высоты 3000 м составило 11 мин. Техническая дальность полета — 470 км.

В целом летные данные нового штурмовика были выше требований 1932 г., но для весны 34-го оказались уже недостаточными. В силу этого, а также ввиду недоведенности системы охлаждения мотора, машина серийно не строилась.

Неудачи всех попыток создать специальный бронированный штурмовик в этот период обуславливались, как не трудно видеть, главным образом отсутствием мощных моторов, а также брони и других конструкционных материалов с высокими удельными весовыми и прочностными характеристиками.

В результате все без исключения опытные штурмовики имели низкую тяговооруженность. Кроме того, практически так и не удалось решить проблему надежного охлаждения моторов, помещенных в броню.

Следующим крупным недостатком штурмовиков была очень низкая боевая эффективность вследствие плохого обзора вперед-вниз. Дело в том, что в этот период времени основным и практически единственным тактическим приемом для самолетов-штурмовиков была атака наземных целей с бреющего полета на предельно малой высоте, тогда как угол обзора вперед-вниз был крайне малым.

Например, у ТШ-2 он не превышал 1°, и пилот при полете на высоте 15 м мог видеть только те цели, которые находились на удалении от самолета не менее 1000 м. При этом ни о какой прицельной стрельбе из пулеметов говорить, конечно, не приходилось.

Таким образом, несмотря на привлечение в конце 20-х — начале и середине 30-х годов к работам по созданию бронированного штурмовика нескольких авиационных ОКБ, специальный самолет поля боя создан не был.

В этой связи штурмовые авиачасти Красной армии оснащались серийными самолетами-разведчиками или истребителями, приспособленными для ведения штурмовых действий.

В 1932 г. на вооружение штурмовой авиации Красной армии поступил легкий небронированный штурмовик Р-5Ш, являвшийся одной из модификацией известного разведчика конструкции Н. Н. Поликарпова. Самолет Р-5 М-17б (взлетная мощность 680 л. с., номинальная — 500 л. с.) к этому времени уже прекрасно зарекомендовал себя в строевых частях.

Переделки заключались в установке сверху нижнего крыла четырех пулеметов ПВ-1 (по два на каждой плоскости, закрытых обтекателем), одного синхронного пулемета ПВ-1 в носовой части фюзеляжа, спарки пулеметов ДА-2 на турели ТУР-5 и бомбодержателей Дер-5 под фюзеляжем на 240–500 кг.

Других существенных отличий от серийного разведчика штурмовик Р-5Ш не имел.

В стандартном варианте Р-5Ш развивал максимальную скорость горизонтального полета у земли 202 км/ч и на высоте 3000 м — 192 км/ч. Высоту 3000 м штурмовик набирал за 30 мин.

В 1934 г. была выпущена совсем небольшая серия штурмовика Р-5ЛШ — тот же Р-5Ш, но с восемью пулеметами ШКАС (по четыре пулемета в каждом крыле) для стрельбы вперед и одним оборонительным ШКАС на турели ТУР-8.

Всего было построено 4914 экземпляров Р-5. Сколько из них в штурмовом варианте, точно не известно.

В 1935 г. штурмовики Р-5Ш стали заменять другой модификацией Р-5-го — Р-5ССС (скоростной, скороподъемный, скорострельный).

Изменения базовой модели коснулись главным образом улучшения аэродинамики (коэффициент лобового сопротивления был снижен в 1,37 раза), установки более мощного мотора М-17ф (взлетная мощность 715 л. с., номинальная — 500 л. с.) и усиления вооружения.

Улучшение аэродинамики было достигнуто за счет установки обтекателей на шасси, зализов в узлах крепления стоек и подкосов, а также путем улучшения общей отделки. В результате скорость Р-5ССС, по сравнению с Р-5Ш, возросла на 25–30 км/ч, а потолок — на 2000 м. Кроме того, в стойках шасси были введены масляно-воздушные амортизаторы.

Стрелковое вооружение машины состояло из двух синхронных пулеметов ШКАС и четырех ШКАС на нижнем крыле. Бомбовая нагрузка самолета (200–500 кг) размещалась как на внешних бомбодержателях, так и на внутренней подвеске в небольшом бомбо-отсеке под кабиной летчика.

Всего за три года серийного производства (1935–37 гг.) московским авиазаводом № 1 было изготовлено 620 самолетов этого типа.

В 1933 г. конструкторский коллектив во главе с С. А. Кочеригиным создает легкий самолет-разведчик ЛР М-34 (взлетная мощность 750 л. с., номинальная — 650 л. с.).

Выполненный по классической схеме одномоторного двухместного полутороплана смешанной конструкции, в целом повторявшей схему Р-5 и с таким же вооружением, ЛР М-34, благодаря более мощному мотору, несколько лучшей аэродинамике, меньшим геометрическим размерам и полетной массе, имел лучшие летные данные не только по сравнению с поликарповским Р-5, но и по сравнению с некоторыми современными ему истребителями, например, с широко известным И-5.

Легкий штурмовик Н. Н. Поликарпова P-5Ш

При полетной массе 2426 кг максимальная скорость полета ЛР у земли составила 271 км/ч, а на высоте 5000 м — 247 км/ч. Высоту 3000 м ЛР набирал за 7,3 минуты. Дальность полета — 700 км. Время виража — 17 с.

Легкий бомбардировщик Р-5

Обшивка передней части фюзеляжа — дюралюминевая, хвостовой полотно на очень легком дюралюминиевом каркасе.

Кабина летчика — открытая с откидным левым бортом для входа. Кабина летнаба была закрыта турельным экраном, вращаемым на 360°. На левом борту легкосбрасываемая дверь.

Крылья деревянные. Оперение — дюралюминиевое с полотняной обшивкой. Стабилизатор с изменяемым в полете углом установки, двухлонжеронный.

Шасси по схеме Р-5, но амортизация — масляно-воздушная. Колеса дисковые тормозные, что было ново в СССР.

Моторама — отъемная на четырех болтах. Радиатор выдвижной вниз, сотовый. Имелся и масляный радиатор.

Стрелковое вооружение разведчика состояло из одного синхронного пулемета ПВ-1 у летчика и одного оборонительного ШКАС на турели у летнаба. Нормальная бомбовая нагрузка — 200 кг (8x25 или 2x100 кг).

После установки в 1934 г. на втором опытном экземпляре ЛР более мощного и высотного двигателя М-34Н с нагнетателем (взлетная мощность 835 л. с., номинальная мощность 752 л. с.) летные данные машины улучшились значительно.

При полетной массе 2590 кг ЛР М-34Н имел максимальную скорость у земли 282 км/ч, а на высоте 4000 м — 319 км/ ч. Время подъема на высоту 3000 м составило 6 мин. Время виража на высоте 1000 м — 17 с. Радиус действия на высоте 3000 м — 340 км. Длины разбега и пробега, соответственно, составили 210 и 250 м.

Легкий штурмовик Р-5ССС

С нормальной бомбовой нагрузкой (полетная масса 2800 кг) максимальная скорость самолета у земли снижалась до 273 км/ч, а на высоте 3700 м — до 303 км/ч.

Государственные испытания ЛР М-34Н прошел с высокой оценкой. Самолет вполне мог рассматриваться и в качестве легкого штурмовика-разведчика. Но в этом случае наступательное вооружение должно было быть усилено.

В отчете по госиспытаниям, утвержденным Начальником ВВС Алкснисом 3 октября 1934 г., указывалось, что обзор из кабины летнаба ограничен, имеется тенденция к рысканию на пробеге и взлете, самолет разворачивает влево. При этом особо отмечалось, что представленный на государственные испытания самолет выполнен 39-м авиазаводом весьма небрежно с плохой отделкой внешней поверхности и т. д.

Несмотря на выявленные недостатки, военные испытатели рекомендовали после доведения ЛР М-34Н до состояния эталона запустить самолет в серийное производство в варианте легкого штурмовика-разведчика.

Кроме того, предлагалось разработать новую экранированную турель, увеличить радиус действия на высоте 3000 м до 400 км и максимальную скорость полета на высоте 4000 м до 360 км/ч.

И все же в серию кочеригинская машина запущена не была. Предпочтение было отдано легкому штурмовику P-Z, являвшемуся глубокой модификацией массового разведчика Р-5, но меньших размеров и с редукторным мотором М-34РН (взлетная мощность — 825 л. с., номинальная мощность — 750 л. с.).

При полетном весе 3150 кг максимальная скорость P-Z не превышала 276 км/ч, а время подъема на высоту 3000 м составляло 6,6 мин.

Вооружение P-Z состояло из одного синхронного пулемета ПВ-1 у пилота, одного ШКАСа у летнаба на турели (на первых 50 экземплярах типа ТУР-32, на последующих — ЭТУР-8) и нормальной бомбовой нагрузки (на восьми подкрыльевых балках Д-2 с замками ДЕР-31) 300 кг (в перегрузку — 500 кг).

Легкий разведчик С. А. Кочеригина ЛР М-34Н

Легкий разведчик С. А. Кочеригина ЛР М-34Н

Кабина летчика на этой машине, в отличие от предыдущих модификаций Р-5-го, была выполнена закрытой со сдвигающимся назад фонарем. Турель оборонительной огневой точки находилась в общем обтекателе с фонарем.

Схема легкого разведчика ЛР М-34НР

В отличие от ЛР P-Z был строг в пилотировании и требовал повышенного внимания летчика, особенно на посадке, а также имел много недостатков в оборонительном вооружении.

Важным преимуществом P-Z являлась освоенная серийным заводом (имеется ввиду завод № 1) технология производства, которая по сравнению с Р-5 практически не менялась, тогда как для серийного производства кочеригинской машины требовалось серьезное переоснащение ряда цехов завода.

Отметим, что к свертыванию работ по самолету ЛР «приложил руку» Андрей Николаевич Туполев. Вследствие этого, не был предъявлен на официальные испытания ЛР с мотором АМ-34РН.

В период 1935–37 гг. 1-й авиазавод выпустил 1031 экземпляр штурмовика P-Z.

Надо сказать, что штурмовик P-Z по комплексу как летных, так и боевых качеств, по сравнению с Р-5, у большинства летного состава популярностью не пользовался.

Штурмовики Р-5Ш, Р-5ССС и P-Z состояли на вооружении штурмовых авиаполков Красной армии и принимали участие в боевых действиях в Китае, в Испании и на Карельском перешейке.

Общим недостатком всех штурмовых вариантов Р-5-го, как показал боевой опыт, являлись низкая скорость, слабое наступательное вооружение и отсутствие бронезащиты экипажа, мотора и его систем, а также других жизненно важных элементов конструкции штурмовиков, что существенно снижало их боевую живучесть, особенно в условиях сильного противодействия огневых средств ПВО и истребительной авиации противника.

Легкий штурмовик P-Z

Эти недостатки и определили тактические приемы применения этих разведчиков-штурмовиков, которые заключались в нанесении штурмовых ударов по наземным целям с одного захода на максимальной скорости с предельно малых высот (5–25 м) и с подскока на высоту 150–200 м.

Подвеска вооружения под крылом P-Z

Ясно, что такие атаки в должной мере эффективными быть не могли (удар — скоротечный, прицеливание — затруднено), особенно, при действиях против танков, бронетранспортеров, долговременных оборонительных сооружений и т.д.

Боевое применение штурмовых вариантов Р-5 было достаточно эффективным лишь в тех случаях, когда имелось усиленное прикрытие своей истребительной авиацией и при слабом противодействии зенитных средств и истребителей противника. В остальных случаях разведчики-штурмовики на базе Р-5 несли ощутимые потери.

Пулемет ШКАС на P-Z

В последствии опыт начального периода Великой Отечественной войны со всей очевидностью подтвердил невозможность использования тихоходного небронированного штурмовика даже для нанесения бомбоштурмовых ударов в ночных условиях.

К началу 1935 г. Красная армия как с точки зрения организационной, так и количественно бесспорно была сильнейшей в мире. В Красной армии насчитывалось около 1,5 млн солдат и офицеров, до 5 тыс. танков и свыше 6 тыс. самолетов.

Значительно раньше, чем в Германии и в других странах, в составе Красной армии были сформированы крупные мотомеханизированные корпуса и парашютно-десантные части.

В период 1932–34 гг. было создано 4 мотомеханизированных корпуса, переименованных впоследствии в танковые. По штату в корпусе числилось 490 танков.

К этому времени ни в одной другой армии мира не было подобных танковых формирований в руках командующего фронтом. В Германии лишь в 1937 г. после изучения опыта Красной армии приступили к созданию моторизованных корпусов примерно такого же состава.

Постановлением Реввоенсовета СССР от 23 марта 1932 г. была принята доктрина ВВС КА, коренным образом пересмотревшая основы организации и боевого применения авиации Красной армии. Отныне строительство ВВС КА подчинялось идее массированного применения авиации как основной формы стратегического и оперативно-тактического использования воздушных сил.

При этом, определившееся боевое значение и техническое развитие ВВС переводило их

«из оружия вспомогательного назначения, которое они по существу занимали до сих пор, на роль самостоятельного рода войск».

Предполагалось, что с началом войны вся наличная боевая авиация Красной армии в оперативном взаимодействии с другими родами войск, «особенно с мото-механизированными соединениями, стратегической конницей и морскими силами», будет массироваться для самостоятельных действий по завоеванию господства в воздухе, дезорганизации тыла противника, срыва мобилизации и сосредоточения его войск, а также для уничтожения его морского флота.

В соответствии с этими задачами тяжелая и другие виды авиации организационно сводились в крупные соединения, обеспечивающие по своему боевому составу и средствам управления самостоятельное решение оперативных задач.

Американский штурмовик «Валти А-11»

Легкобомбардировочная и штурмовая авиация Красной армии сводились в авиабригады в составе 3–4 эскадрилий (включая истребители), предназначенные главным образом для решения таких самостоятельных задач

«как разрушение аэродромов и разгром воздушных сил противника, разрушение железнодорожных узлов, мостов, складов и уничтожение живой силы на поле боя».

Истребительная авиация,

«помимо органичного включения ее в воздушные соединения как средство непосредственной обороны боевой авиации, в составе бригады отдельных эскадрилий, обеспечивает господство в воздухе на важнейших оперативных направлениях и во взаимодействии с другими средствами ПВО обороняет тыловые районы и пункты».

Тяжелобомбардировочная авиация сводилась в воздушные корпуса.

Войсковую и корабельную авиацию предполагалось

«содержать в виде отдельных отрядов и звеньев для производства тактической разведки, корректировки артогня, связи и ПВО».

Кроме этого,

«для решения стратегических задач» авиация могла сводиться «в воздушные армии из всех видов и родов авиации, имея в составе такой армии 3–4 корпуса тяжелобомбардировочной авиации, 2–3 бригады легко-бомбардировочной и штурмовой авиации, 2–3 бригады истребителей».

Согласно доктрины главной задачей воздушной армии Красной армии являлось

«одновременное действие на всей глубине определенной полосы, указанной для данной воздушной армии».

Принятие доктрины ВВС вполне обеспечивало успешное выполнение авиацией боевых задач в глубокой наступательной операции, разработка теории которой была практически полностью завершена Генеральным штабом Красной армии к середине 1935 г.

Схема дальнего штурмовика-разведчика с М-34ФРН П. О. Сухого

Основные положения глубокой наступательной операции во всей широте впервые проверялись осенью 1935 г. (с 12. 09 по 15. 09) в Киевском особом военном округе во время маневров.

На маневрах в присутствии военных специалистов ведущих мировых держав был осуществлен прорыв обороны противника пехотой при поддержке тяжелых танков, ввод в прорыв под прикрытием дымовой завесы крупной танковой группы, поддержанной штурмовиками, а затем окружение и уничтожение кавалерийского корпуса противника.

Кроме этого, в тыл «синим» с самолетов было десантировано 1200 парашютистов, которые после приземления организовали круговую оборону и обеспечили высадку с транспортных самолетов посадочным способом еще 2500 бойцов с вооружением и техникой…

Сравнительная оценка тактико-технических данных самолетов-штурмовиков, являвшихся модификациями самолетов-разведчиков и истребителей, проведенная к середине 30-х годов советскими военными авиаспециалистами, послужила толчком к развитию идеи «войскового самолета», который обеспечивал бы решение основных боевых задач глубокой наступательной операции.

Предполагалось, что на основе базового самолета «войскового типа» будут созданы боевые машины, способные решать задачи дальнего разведчика, корректировщика артиллерийского огня, легкого бомбардировщика и дальнего штурмовика.

28 июня 1935 г. Начальник УВВС КА Я. И. Алкснис утвердил разработанные специалистами НИИ ВВС тактико-технические требования «к войсковому самолету общего назначения» в двух вариантах: разведчик-корректировщик и штурмовик.

Согласно ТТТ разведчик-корректировщик должен был вести «разведку визуально-фотографическую и фотографическую и корректировку огня своей артиллерии», а штурмовик — выполнять атаку наземных целей.

Схема дальнего штурмовика-разведчика ОКБ-31 С. А. Кочеригина

При этом для разведчика-корректировщика требовалось предусмотреть «лучший обзор летчику-наблюдателю для разведки малых целей на всяких высотах днем и ночью», а

«установка пулеметной батареи» на штурмовике «должна давать возможность обстрела целей, лежащих впереди самолета с высоты 50–100 м на максимальной горизонтальной скорости полета у земли».

Кроме этого,

«особым свойством всех этих самолетов должно быть обязательное выдерживание минимальной заданной посадочной скорости и очень малого разбега при старте, так как самолет, как правило, будет действовать с необорудованных аэродромов».

Экипаж самолета в варианте штурмовика — два человека (летчик и летнаб), в варианте разведчика — три человека (летчик, летнаб и стрелок).

Максимальная горизонтальная скорость «войскового самолета» на высоте 3000–5000 м при полетном весе, обеспечивающем техническую дальность полета на скорости не ниже 0,8 максимальной должна была быть не менее 350–400 км/ч, посадочная — не более 70–80 км/ч. Пробег самолета на посадке в безветренную погоду с применением тормозов не должна превышать 100 м, а разбег самолета при взлете в тех же условиях — 90–100 м.

Схема дальнего штурмовика-разведчика РШ ОКБ И. Г. Немана

Максимальная емкость бензобаков должна соответствовать предельной технической дальности полета не менее 1200 км.

«Самолету должна быть обеспечена устойчивость на всех режимах полета и во всех направлениях (продольной, поперечной, пути) для всех присущих ему вариантов нагрузки», «самолет должен позволять полет с брошенной ручкой в течение времени не менее 5 минут на крейсерской скорости»

и, кроме того,

«допускать производство пикирования под углом до 60° со снижением по высоте не менее 600 м».

Бензобаки новой машины снабжались

«протекторами, обеспечивающими невозгораемость баков при пробоинах от зажигательных пуль».

Прочность самолета должна была соответствовать нормам IV группы военных самолетов, по нормам прочности 1934 г., с расчетной перегрузкой для случая Акр — 9,5.

Срок службы машины до капитального ремонта определялся в 400 часов налета.

В варианте штурмовика предусматривался следующий состав вооружения:

«а) две пулеметные крыльевые батареи, состоящие из двух пулеметов ШКАСкалибра 7,62 мм с соответствующей прицельной аппаратурой, механизмом перезаряжания и автоматического устранения задержек, сигнальным щитком, боезапас — 4000 выстрелов (1000 патронов на пулемет).

б) Один пулемет ШКАС калибра 7,62 мм на экранированной установке с боезапасом 1000 выстрелов.

в) Бомбардировочное и химическое оборудование емкостью 400 кг, калибр бомб от 8 кг до 250 кг…»

При этом установка наступательных пулеметов (по два пулемета в крыле вне плоскости, ометаемой винтом) должна допускать на земле регулировку в вертикальной плоскости от +3° до –10°, в горизонтальной плоскости до 3° (вправо и влево) относительно оси самолета. Рассеивание при стрельбе — не более две тысячных дальности.

В свою очередь, турельная оборонительная установка под пулемет ШКАС должна обеспечивать свободный поворот пулемета для стрельбы в горизонтальной плоскости на 360°, допускать угол возвышения пулемета для прицельной стрельбы вперед (в направлении линии полета) от 30° до 60° относительно оси самолета, для стрельбы вниз с борта с углом снижения 60° со свободным переносом пулемета с одного борта на другой, для обстрела задней полусферы угол возвышения 60°, обстрел вниз под хвост с углом снижения пулемета 30°.

Бомбардировочное вооружение (нормальная нагрузка 300 кг, в перегрузку — 400 кг) позволяло подвешивать на штурмовик: осколочные бомбы от 8 кг (АО-8) до 25 кг (АО-25) внутри фюзеляжа в кассетных легкосъемных бомбодержателях Дер-30; бомбы калибра от 50 кг до 100 кг (4 шт.) — на балки-нервюры, вделанные в плоскости с замками Дер-31; бомбы весом 250 кг (ДРП-250 и РРАБ-250) — под фюзеляжем на легкосъемных поясных подвесках в замках Дер-31, которые крепятся на лонжеронах фюзеляжа.

Схема дальнего штурмовика-разведчика ОКБ Д. П. Григоровича

Предполагалось иметь пять основных вариантов загрузки штурмовика бомбами и другими средствами поражения весом от 60 до 400 кг. При этом один из вариантов загрузки штурмовика предусматривал подвеску 200 кг бомб в кассетах и подвеску под крыльями двух выливных авиаприборов по 100 кг или двух «огнеструеметов для зажигания целей — по 100 кг».

Схема дальнего штурмовика-разведчика ОКБ Д. П. Григоровича

Комплект бортового оборудования самолета-штурмовика должен был обеспечивать слепой полет в сложных метеоусловиях, в том числе и ночью, надежную радиосвязь экипажа в полете как с землей, так и

«с самолетами своего соединения в воздухе», перспективную аэрофотосъемку в неблагоприятных условиях с помощью полуавтоматического аэрофотоаппарата АФА-15 (высота боевого применения до 4500 м, количество снимков — 80), а также «потребное время пребывания на высоте боевого применения».

Наступательное вооружение разведчика-корректировщика было, естественно, значительно слабее — один пулемет ШКАС (боекомплект 750 патронов) в крыле, вне плоскости ометаемой винтом, и 60 кг авиабомб (калибр 8–25 кг) на внутренней подвеске.

Оборонительное вооружение со стороны верхней задней полусферы такое же как у штурмовика, но, кроме этого, было

«желательно снабжение стрелка люковой установкой с пулеметом ШКАС кал. 7,62 с 500 патронами».

В отличие от штурмовика в бомбовую зарядку разведчика-корректировщика также входили фотоавиабомбы по 28 кг (до 10 шт. в перегрузку). Фотобомбы предполагалось использовать только при выполнении ночной аэрофотосъемки.

Фотооборудование разведчика-корректировщика включало в себя установку автоматического электрифицированного аэрофотоаппарата АФА-17 с фокусными расстояниями в 300 и 500 мм (в зависимости от задания), обеспечивающую планово-перспективную фотосъемку с высоты до 8000 м (всего 200 снимков) «днем и ночью в целях войскового командования».

Для выполнения ночной фотосъемки АФА-17 мог быть заменен на НАФА с фокусным расстоянием 250 мм (высота боевого применения — до 100 м летом и 2000 м — зимой).

В остальном бортовой комплект оборудования разведчика-корректировщика ничем не отличался от такового для самолета-штурмовика.

Особо отметим, что, как следует из анализа вышеупомянутых ТТТ и последующей переписки между УВВС и ГУАП, военные предлагали на базе конструкции одного самолета создать два типа боевых машин — штурмовик и разведчик-корректировщик, которые практически полностью «накрыли» бы задачи непосредственной авиационной поддержки наземных войск при проведении последними глубокой наступательной операции.

До конца года ТТТ к перспективному «войсковому самолету общего назначения» ВВС КА проходили мучительную процедуру согласования и уточнения с ведущими авиационными специалистами.

Только в начале 1936 г. (предположительно) по инициативе А. Н. Туполева ГУАП НКТП выдало Главным конструкторам трех конструкторских бюро — И. Г. Неману, С. А. Кочеригину и П. O. Сухому, задание на разработку эскизных проектов дальнего скоростного разведчика с мотором АМ-34ФРНТ (взлетная мощность 1200 л. с., номинальная мощность на расчетной высоте 3500 м — 1050 л. с.), который, кроме функций разведки, «наилучшим образом сочетал бы в себе возможности штурмовика и легкого бомбардировщика».

Схема дальнего штурмовика-разведчика ОКБ Н. Н. Поликарпова

То есть, ГУАП НКТП вместо разработки двух вариантов «войскового самолета», решавших различные боевые задачи, но могущие дополнять друг друга, решило строить одну машину — многоцелевую, предназначенную в первую очередь для решения задач дальней разведки, а нанесение бомбоштурмовых ударов относилось для нее к разряду второстепенных боевых задач.

Схема дальнего штурмовика-разведчика ОКБ Н. Н. Поликарпова

Согласно требованиям ГУАП максимальная горизонтальная скорость дальнего скоростного разведчика ВВС КА должна была быть порядка 450–470 км/ч, техническая дальность полета при нормальном взлетном весе — 2000 км, в перегрузочном варианте — 4000 км. Экипаж — два человека (летчик и летнаб).

Нормальная бомбовая нагрузка предусматривала 400–500 кг, в перегрузку — до 1000 кг бомб.

Необходимость создания именно такого типа боевой машины была вызвана не только отсутствием на вооружении ВВС КА современных дальнего разведчика, штурмовика и легкого бомбардировщика, но и потребностью создать массовый самолет под советский мотор АМ-34, возможности производства которого у Наркомата оборонной промышленности (НКОП) были велики.

Кроме этого, надо полагать, что инициатива постройки многоцелевой боевой машины явилась и результатом поездки А. Н. Туполева в составе делегации ГУАП в США.

Известно, что ГУАПовские специалисты попутно с закупкой бомбардировщика В-10 фирмы «Glenn L. Martin Со.» и пассажирского самолета DC-2 фирмы «Douglas» ознакомились и с работами американских авиаконструкторов по скоростным легким многоцелевым самолетам. В частности, с двухместным многоцелевым самолетом Vultee V-11GB.

Впечатление советской делегации от увиденного в США было настолько велико, что ГУАП НКТП приняло решение о закупке лицензии (практической реализацией занимался Н. М. Харламов, контракт подписан 7 сентября 1936 г.) на производство Vultee V-11GB с мотором Wright GR-1820G2 Cyclone.

Предполагалось запустить машину в большую серию на авиазаводе № 1 (г. Москва).

Созданный в 1935 г. самолет Vultee V-11GB представлял собой свободнонесущий моноплан с убирающимся шасси с «продольной» компоновкой фюзеляжа: за мотором размещалась, отделенная от него стальной противопожарной перегородкой, кабина летчика, затем топливный бак и небольшой бомбоотсек, а за ним кабина стрелка-наблюдателя и штурмана-бомбардира. Обе кабины закрывались длинным фонарем.

В варианте штурмовика V-11GB нес внутри бомбоотсека 20 бомб по 13,6 кг каждая, размещаемых в специальной кассете.

В варианте бомбардировщика вся бомбовая нагрузка подвешивалась под центропланом — две бомбы по 283,5 кг, или три по 129,3 кг, или 10 по 54,5 кг.

Стрелковое вооружение самолета состояло из четырех пулеметов Browning нормального калибра установленных в крыле, одного подвижного Browning на шкворневой установке у стрелка-наблюдателя и одного пулемета у штурмана-бомбардира на выдвижной установке для стрельбы вниз-назад.

Максимальная скорость полета у земли V-11GB составляла 354 км/ч, а на высоте 1770 м — 380 км/ч. Заявленная американской фирмой техническая дальность полета — 4460 км.

 «Иванов» Н. Н. Поликарпова

Анализ дальнейших событий показывает, что предложение ГУАП по созданию многоцелевого боевого самолета, навеянное концепцией Vultee V-11GB, имело далеко идущие последствия для обороноспособности страны, отразившись не лучшим образом на сроках появления в составе ВВС КА специального боевого самолета непосредственной авиационной поддержки наземных войск.

«Иванов» П. О. Сухого с двигателем М-62

Погоня за многофункциональностью боевых машин задержало появление такого самолета, как минимум, на два года.

В результате стране не хватило времени для создания полноценной боевой авиации поля боя, что в конечном итоге, не позволило обеспечить надежную огневую поддержку войск Красной армии в обороне и в контрнаступлении в начальный период войны с Германией.

Дело в том, что в связи с развертыванием НКОП и ГУАП НКТП широкомасштабных работ, как по созданию собственного современного многоцелевого самолета, так и по внедрению в серийное производство БШ-1 (23. 10. 37 г. адаптированному под советские условия V-11GB было присвоено обозначение БШ-1 — бомбардировщик-штурмовик первый).

Все работы по специализированным самолетам поля боя практически были прекращены — наличных сил ОКБ, ВИАМ, ЦИАМ, ЦАГИ и НИИ ВВС (и без того, до предела загруженных другими авиационными программами) уже было недостаточно для серьезной проработки концепции и конструктивных элементов таких машин.

К ноябрю 1936-го конструкторские бюро И. Г. Немана, С. А. Кочеригина и П. O. Сухого проработали свои проекты дальних самолетов-разведчиков и передали их в ГУАП НКТП для рассмотрения.

 «Иванов» Н. Н. Поликарпова

Общий итог детального анализа представленных проектов, отражающих по своей сути существующие возможности советской авиационной науки, техники, технологии и конструкторской мысли, подвел Технический Совет ГУАП, состоявшийся 25 ноября 1936 г.

«Предварительные эскизные изыскания и расчеты по массовому типу разведчика под мотор АМ-34ФРН, произведенные конструкторами Сухим, Кочеригиным и Неманом» показали, что двухместный разведчик с мотором АМ-34ФРН с максимальной скоростью полета на расчетной высоте 400–450 км/ч, с дальностью полета до 2000 км и имеющий возможность использования в качестве легкого бомбардировщика и штурмовика, может быть создан только при условии снижения удельного расхода горючего у АМ-34 до 210–215 г/л. с. ч (реально достигнутый в это время 300 гр/л. с. ч).

В этом случае машина может иметь: смешанную конструкцию, четыре пулемета ШКАС в крыле (или две пушки ШВАК и два ШКАС) и один синхронный пулемет в фюзеляже для стрельбы вперед, один оборонительный пулемет во вращающейся башне с круговым вращением в горизонтальной плоскости с сектором обстрела: 80° — вверх и 45° — вниз, и 400–500 кг бомбовой нагрузки».

При этом, по-видимому, под нажимом военных, был сделан вывод о целесообразности постройки многоцелевого самолета в варианте дальнего штурмовика-разведчика, «как более загруженного спецустановками».

Су-2 с М-88Б

Другими словами, акцент в боевых задачах, решаемых многоцелевым самолетом, переносился с ведения разведки на нанесение бомбоштурмовых ударов по наземным целям.

Технический Совет предложил И. Г. Неману, С. А. Кочеригину и П. O. Сухому в 10-дневный срок закончить все необходимые расчеты для варианта дальнего штурмовика-разведчика и представить окончательные варианты проектов в ГУАП на утверждение.

«Главному конструктору завода № 21 т. Поликарпову» предлагалось в месячный срок провести необходимую работу и представить свой проект дальнего штурмовика-разведчика.

В ходе уточнения требований к перспективному штурмовику-разведчику к работам по «изысканию» облика такого самолета дополнительно были привлечены ОКБ С. В. Ильюшина и Д. П. Григоровича.

«Сверхурочная» работа ОКБ всех упомянутых выше Главных конструкторов завершилась вполне успешно — к середине декабря 1936 г. эскизные проекты дальних штурмовиков поступили в ГУАП для утверждения.

Конструкторское бюро Н. Н. Поликарпова разработало эскизные проекты штурмовика-разведчика сразу в двух вариантах: по схеме с низким расположением крыла и по схеме с высоким расположением крыла (типа «парасоль»). ОКБ Д. П. Григоровича рассмотрело также два варианта: по схеме низкоплан и по схеме высокоплан с установкой мотора над крылом.

Конструкторские бюро П. O. Сухого, С. А. Кочеригина, И. Г. Немана и С. В. Ильюшина проработали варианты штурмовиков-разведчиков только по схеме низкоплан.

К сожалению, если по проектам всех ОКБ в архивах сохранились не только краткие сведения о принятой компоновке самолета и его летных данных, но и схемы (как самой машины, так и ряда элементов конструкции), то по проекту ОКБ С. В. Ильюшина остался только заголовок «Эскизный проект дальнего штурмовика-разведчика С. В. Ильюшина», краткое описание схемы и расчетные данные по летным характеристикам спроектированного самолета.

Все представленные проекты дальних штурмовиков-разведчиков по своим геометрическим размерам, весовым и летно-тактическим данным очень мало отличались друг от друга и технически укладывались в очень узкие пределы.

Максимальные скорости самолетов у земли должны были быть не менее 350–400 км/ч, а на расчетной высоте 4500 м — 440–480 км/ч.

Крейсерская скорость машин составляла — 350–380 км/ч и посадочная — 100–105 км/ч. Практический потолок равнялся 8000–10 000 м, а время подъема машин на высоту 5000 м — 7–15 мин.

Су-2с М-88Б

Дальность полета самолетов на крейсерской скорости при нормальном весе — 2000 км, в перегрузочном варианте — 4000 км.

Су-2 М-82А на лыжном шасси

Тяговооруженность самолетов при нормальной нагрузке находилась в пределах 3,75–4,50 кг/л, с., а при перегрузке — 4,28–5,14 кг/л. с.

Поскольку, все восемь вариантов дальнего штурмовика-разведчика должны были, как это и требовалось по ТТТ, наилучшим образом сочетать в себе возможности разведчика и легкого бомбардировщика, то и составы вооружения машин были соответствующими.

Наступательное вооружение всех перспективных штурмовиков-разведчиков состояло из 4 крыльевых пулеметов ПВ-1 калибра 7,62 мм (с боекомплектом по 500 патронов на ствол) и 200–250 кг бомб различного калибра (в перегрузку — 500 кг).

Для отражения атак истребителей противника со стороны задней полусферы предусматривалась установка одного пулемета ШКАС (боезапас 1000 патронов) на турели у летнаба.

Вооружение штурмовиков-разведчиков в варианте легкого бомбардировщика включало два крыльевых ПВ-1 (общий боезапас 1000 патронов), нормальную бомбовую нагрузку в 500 кг (в перегрузку — 1000 кг) и один оборонительный ШКАС на турели у штурмана-стрелка.

В варианте разведчика перспективные машины имели только стрелковое вооружение: два пулемета ПВ-1 в крыле для стрельбы впереди один ШКАС на турели у летнаба для стрельбы назад.

19 декабря 1936 г. К. Е. Ворошилов созвал заседание комиссии по вопросам развития авиации Красной армии на ближайшие годы. В работе комиссии приняли участие И. В. Сталин, В. М. Молотов, Г. К. Орджоникидзе и ряд других крупных руководителей государства, ГУАП НКТП и ВВС КА (М. М. Каганович, А. Н. Туполев, Я. И. Алкснис и др.). В числе приглашенных были В. Ф. Болховитинов и И. Г. Неман.

Основной вопрос, который рассматривался на совещании, был «О типах самолетов и моторов для серийного производства в 1937 г.».

На заседании были утверждены проекты Постановлений Совета труда и обороны (СТО) «О программе и плане заказов в авиационной промышленности на 1937 г.» и «О постановке производства лицензионных самолетов «Дуглас», «Глен-Мартин», «Вулти» и «Консолидейтед», представленные НКОП».

Кроме этого, с целью ускорения и повышения эффективности решения всего комплекса задач, связанных с развертыванием производства современных самолетов и моторов, на совещании была образована специальная Правительственная комиссия, наделенная соответствующими полномочиями.

В результате всестороннего обсуждения указанных выше вопросов НКОП и НКО получили от Комиссии задание представить в двухдекадный срок свои предложения по одномоторному и двухмоторному пушечным самолетам сопровождения двухмоторных и тяжелых многомоторных бомбардировщиков, а директора моторных заводов и Госплан обязывались обеспечить производственными мощностями программу развития авиационной промышленности.

Через шесть дней, 25 декабря 1936 г., на очередном заседании Правительственной комиссии наряду с другими вопросами рассматривалось и предложение ГУАП НКТП «О новых типах разведчиков и штурмовиков с большими скоростями и дальностью», предполагавшее создание универсального многоцелевого одномоторного боевого самолета.

На этом заседании присутствовали практически те же лица, что и на предыдущем. Среди вновь приглашенных были: начальник вооружений Красной армии и одновременно заместитель Наркома обороны М. Н. Тухачевский и конструкторы Н. Н. Поликарпов, И. Г. Неман, С. В. Ильюшин, А. А. Дубровин и П. О. Сухой. С. А. Кочеригин на заседание не приглашался, так как уже было принято решение, что он будет заниматься внедрением в серию многоцелевого БШ-1.

Настоящее заседание было примечательно тем, что на нем по вопросу о новых типах штурмовиков и разведчиков с большими скоростями и дальностью выступил И. В. Сталин.

Поправки И. В. Сталина к проекту Постановления СТО, предложенного НКОП были приняты (естественно!) и оформлены в виде специального приложения № 2 к проекту Постановления.

Насколько можно судить по стенограмме заседания и по переписке, связанной с этим вопросом, идею создания скоростного одномоторного многоцелевого боевого самолета И. В. Сталин поддержал, предложив, сначала разработать штурмовик-разведчик, а затем рассмотреть вопрос постройки на его основе легкого бомбардировщика.

Кроме того, И. В. Сталин согласился с предложением строить дальний штурмовик-разведчик сразу в трех вариантах — цельнометаллический, цельнодеревянный и смешанной конструкции, поручив их постройку соответственно П. О. Сухому, И. Г. Неману и Н. Н. Поликарпову.

Интересным было выступление наркома авиапромышленности М. М. Кагановича, который изложил весьма заманчивую концепцию организации работ по проектированию современных самолетов.

Су-2 М-82А

Основные положения концепции были изложены Кагановичем в «Докладной записке о штурмовике-разведчике большой дальности и скорости».

Суть предложения М. М. Кагановича состояла в следующем:

«…Обсудив эти проекты, совместно с конструкторами, пришли к выводу: силами одного конструкторского бюро спроектировать и построить в короткий срок (8–9 месяцев) самолет под задание указанное выше, не представляется возможным.

Проектирование и постройка этого самолета в короткий срок возможно лишь при коллективной проработке проекта, путем создания сквозной бригады из всех конструкторских бюро и научных институтов — ВИАМ, ЦИАМ, ЦАГИ, с привлечением специалистов по отдельным дисциплинам, как-то: моторное хозяйство, материалы, технологическое производство, оборудование самолетов и др. Таким путем, в данной машине будет сосредоточен весь лучший опыт, накопленный конструкторскими бюро Союза, и обеспечено создание машины с учетом массового производства ее».

Идея создания конструкторского «колхоза» пришла в голову Кагановича, скорее всего, под впечатлением дискуссий, имевших место на предыдущих заседаниях Правительственной комиссии.

27 декабря 1936 г. состоялось Постановление Совета труда и обороны № ОК-255 «О постройке скоростного дальнего штурмовика-разведчика»:

«Совет Труда и Обороны постановил:

1. Утвердить предложение ГУАПа о постройке дальнего штурмовика-разведчика коллективом конструкторов путем создания сквозной бригады для проработки проектов его с привлечением лучших специалистов по специальным вопросам с заводов и Научных Институтов (ВИАМ, ЦИАМ, ЦАГИ).

2. Утвердить в качестве боевой схемы тип самолета — со следующими летно-тактическими данными:

а) максимальная скорость на высоте 4500 м 420–430 км/ч;

б) максимальная скорость у земли 350–400 км/ч;

в) посадочная скорость 90–95 км/ч;

г) практический потолок — 9000–10000 м;

д) дальность при нормальной нагрузке на высоте 5000 м — 2000 км;

е) дальность с перегрузкой на высоте 5000 м — 4000 км;

ж) крейсерская скорость 300–350 км/ч.

3. Предусмотреть защиту бензо-масло-водобаков от пробиваемости пулей.

4. Вооружение самолета должно предусматривать установку 3–5 пулеметов, бомбовая нагрузка в нормальном варианте — 200 кг для штурмовика и 500 кг для бомбардировщика за счет перегрузки. На самолете должна быть предусмотрена возможность установки бомбодержателей общей емкостью на 1000 кг.

5. ГУАПу в плане опытных работ на 1937 г. предусмотреть изготовление опытных образцов этих машин со сроком выхода на заводские испытания — в августе 1937 г.

6. Обязать ГУАП разработать самолет в 3-х вариантах:

1) дюралевый на базе американской конструкции и технологии,

2) деревянная конструкция,

3) смешанная конструкция.

7. Утвердить конструкторами, отвечающими за проектирование и постройку в срок утвержденных самолетов: по дюралевой машине т. Сухого, по деревянной — т. Неман и по смешанной — т. Поликарпова.

8. Обязать НКО на основе летно-тактических данных разработать и согласовать с ГУАПом в 10-дневный срок подробные тактико-технические требования…»

Другими словами, предлагалось строить многоцелевой скоростной дальний штурмовик, который мог быть использован и как разведчик, и как легкий бомбардировщик (в перегрузочном варианте).

Су-2 М-82А на лыжном шасси

Основные летные данные и вооружение штурмовика в основном были определены правильно, хотя для второй половины 30-х годов выбранный состав оружия (отсутствие пушек) все же не обеспечивал эффективное решение всего круга боевых задач непосредственной авиационной поддержки наземных войск в наступлении (контрнаступлении) и обороне, а именно, поражение бронесил противника на поле боя.

Последние же со всей очевидностью превращались в главную ударную силу сухопутных войск, определяющую исход сражения на земле, и практически во всех ведущих странах мира вышли в это время на начальную стадию коренных изменений, как в отношении увеличения численности и совершенствования организации, так и в плане повышения огневой и броневой мощи.

Кроме этого, явно под впечатлением рекламы американских фирм ГУАП в 1,5–2 раза завысило требования по дальности полета и потолку штурмовика.

Отметим, что никакой конкурс по созданию многоцелевого самолета, как об этом пишется в ряде изданий, в явном виде не объявлялся и никакой шифр этим работам не определялся.

Шифр «ИВАНОВ» впервые появился в переписке ГУАП и УВВС КА лишь летом 1937 г. Использовался он также и в проектах планов опытного самолетостроения на 1937–38 гг., разрабатываемых ГУАП в это же время.

При этом в черновиках планов делались попытки «пристегнуть» к программе «ИВАНОВ» самолет-сопроводитель бомбардировщиков, но безуспешно. В документах СТО и КО шифр «ИВАНОВ» вообще никогда не использовался.

С самого начала работ по «ИВАНОВу» ведущие столкнулись с рядом организационных трудностей.

Теоретически заманчивая идея М. М. Кагановича о создании сквозной бригады, составленной из конструкторов шести ОКБ, оказалась практически не реализуемой.

Постановление СТО в отношении ее создания никакими организационными мероприятиями подкреплено не было, не был решен должным образом и вопрос о производственной базе для такой бригады.

В результате «колхоз» из «лучших специалистов по специальным вопросам с заводов и Научных Институтов (ВИАМ, ЦИАМ, ЦАГИ)» так и остался на бумаге.

Кроме этого, УВВС КА своих обязательств не выполняло.

Так, в письме Наркому Оборонной Промышленности Рухимовичу от 31 мая 1937 г. Каганович, объясняя срыв сроков постройки самолетов «ИВАНОВ», жалуется, что:

«…задержка в производстве происходит в силу того, что Управление Военно-Воздушных Сил до сего времени окончательно не разрешило вопрос о комплекте бомб и типе задней стрелковой точки.

21 февраля 1937 г. нам удалось добиться утверждения комплекта бомб Отделом Авиационного Вооружения УВВС и тогда же этот перечень был передан Комкору т. ЛАВРОВУ на утверждение. Утвержденный перечень был получен нами от УВВС только 3 апреля, т. е. по происшествии более полутора месяцев.

После этого 27 апреля на макетной комиссии по самолету «ИВАНОВ» завода № 156 Комкор т. ЛАВРОВ просил вновь переслать ему перечень комплекта бомб для дальнейшего уточнения, причем обещал окончательно утвердить его между 5 и 7 мая.

На сегодняшний день мы не имеем этого перечня с утверждением УВВС КА и ведем всю работу по бомбовому вооружению на этих самолетах согласно наших первоначальных предложений.

Вопрос о задней стрелковой точке также до сего времени окончательно не решен. 1-м Главным Управлением были предъявлены для самолета «ИВАНОВ» различные варианты турелей, как в проектах, так и на макетах, но были отвергнуты УВВС.

УВВС предложил в качестве турели для задней стрелковой точки модифицированную турель MB, спроектированную Конструкторским бюро УВВС т. т. Веневидовым и Можаровским. Все наши попытки получить от Конструкторского бюро УВВС чертежи этой турели, до сих пор результатов не дали и по справке работника УВВС т. СОЛДАТОВА задания на разработку указанной турели т. т. МОЖАРОВСКОМУ и ВЕНЕВИДОВУ до сих пор не дано.

У нас нет никакой уверенности в том, что в ближайшее время мы сможем получить окончательно утвержденное вооружение на самолет «ИВАНОВ», а это в значительной степени будет задерживать нас в сроках строительства этих самолетов.

Прошу Вас принять меры к урегулированию этого вопроса».

«Разбор полетов» на уровне Наркомов в конечном итоге закончился мировой — ТТТ на самолеты «ИВАНОВ» были отработаны УВВС КА и Главные конструктора ГУАП наконец-то смогли приступить к практической реализации своих машин.

Су-2 М-82А на лыжном шасси

Согласно ТТТ специалисты ВВС КА, в отличие от предыдущих решений, рекомендовали строить дальний штурмовик с мотором воздушного охлаждения, как имеющего большую живучесть в бою, по сравнению с мотором водяного охлаждения. Ставка делалась на использование моторов М-25, М-85 и М-62.

Из всех официальных участников программы «ИВАНОВ» только П. O. Сухому удалось достичь намеченной цели — в его ОКБ в период 1937–40 гг. были созданы непревзойденные в своем классе скоростные легкие бомбардировщики ББ-1 (впоследствии Су-2), опытные Су-2 и Су-4 с моторами М-82, М-89 и М-90 и штурмовик-бомбардировщик ББ-2 М-88.

И. Г. Неман был настолько загружен работой по доводке и внедрению в массовое производство разведчика Р-10, что был не в состоянии серьезно заниматься самолетом «ИВАНОВ».

Кроме того, на нем «висело» проектирование и постройка ХАИ-51… В итоге немановский «ИВАНОВ» так и не вышел из стадии проектной проработки.

ОКБ Н. Н. Поликарпова, несмотря на то, что уже 4 июля 1937 г. предъявило на рассмотрение Госкомиссии макет своей версии многоцелевого «ИВАНОВа», из-за отсутствия производственной базы долгое время не могло нормально работать.

В результате, когда самолет Н. Н. Поликарпова (было построено два опытных экземпляра) вышел налетное поле, «суховская» машина уже вовсю летала, а основные ее дефекты были устранены. В этих условиях все работы по доводке поликарповской машины были прекращены.

Первый полет опытного самолета «ИВАНОВ» ОКБ П. O. Сухого СЗ-1 («Сталинское задание — первый», С-1, АНТ-51) с мотором М-62 состоялся 25 августа 1937 г. под управлением летчика-испытателя М. М. Громова. Он отметил хорошие качества машины в плане устойчивости и удобства пилотирования.

Самолет представлял собой цельнометаллический низкоплан с убирающимся шасси, так называемой, продольно-вертикально-поперечной схемы, которая явилась удачной находкой П. О. Сухого.

С целью устранения разноса масс по длине фюзеляжа и получения более передней центровки, бомбоотсек располагался не за кабиной летчика, как обычно, а под полом его кабины между передним и задним лонжеронами центроплана крыла.

При этом удалось относительно компактно разместить экипаж (летчик и штурман-стрелок) в одной общей кабине. Вооружение самолета состояло из четырех крыльевых пулеметов ШКАС, 200 кг нормального бомбового груза (в перегрузку — 400 кг), одного подвижного пулемета ШКАС на турели МВ-5 и одного ШКАС в нижней «кинжальной» люковой установке.

На государственных испытаниях в январе — марте 1938 г. самолет СЗ-2 М-62 (дублер первого опытного АНТ-51) в варианте штурмовика-разведчика показал скорость 360 км/ч у земли и 403 км/ч на высоте 4700 м.

Военинженер 2-го ранга К. А. Каливец и летчик-испытатель НИИ ВВС КА майор Ю. Г. Макаров в акте государственных испытаний писали:

«По летным данным самолет «Иванов» конструкции инженера П. О. Сухого стоит на уровне современных иностранных серийных самолетов этого типа и превосходит находящиеся на вооружении ВВС КА самолеты Р-10 и БШ-1 (в то время планировалось принять БШ-1 на вооружение, но он так и не был принят — авт. ). Производственное исполнение самолета хорошее.

Самолет «Иванов» является первым образцом культурно выполненного самолета советской конструкции и может быть рекомендован к серийной постройке».

Несмотря на хорошие результаты, летные данные АНТ-51 были признаны все же не соответствующими современному уровню. Кроме того, моторы М-62 к этому времени не были доведены. Из-за отказа мотора потерпел катастрофу второй опытный экземпляр АНТ-51 — СЗ-2.

В результате было принято решение о постройке третьего опытного АНТ-51 — СЗ-3, с более мощным мотором (М-88 или М-87) и о переходе к смешанной конструкции (фюзеляж — деревянный монокок с фанерной обшивкой из березового шпона, крыло и стабилизатор — дюралевые).

Последнее обстоятельство объясняется тем, что на большую серию цельнометаллических самолетов в СССР еще не хватало металла — металлургическая промышленность могла удовлетворить потребности народного хозяйства в алюминии лишь на 53%, в латуни — на 75,5%…

На государственных испытаниях весной 1939 г. в НИИ ВВС КА (летчики Б. П. Покровский и П. М. Стефановский) СЗ-3 с М-87А в 950 л. с., представленный в варианте штурмовика — ближнего бомбардировщика, показал скорость 375 км/ч у земли и 468 км/ч на высоте 5250 м.

«Самолет «Иванов», — писал в своем отзыве майор Б. П. Покровский, — образец продуманной культурной машины с большими скоростями, хорошими скороподъемностью и обзором, чуткостью к управлению. Полеты на нем оставляют приятное впечатление».

Самолет был одобрен и под обозначением ББ-1 (ближний бомбардировщик — первый) запущен в серийное производство на харьковском авиазаводе № 135 в августе 1939 г.

Самолет мог использоваться как штурмовик и разведчик. Вооружение самолета состояло из 6 пулеметов ШКАС — 4 в крыле (в варианте штурмовика) или 2 (в варианте бомбардировщика) для стрельбы вперед и по одному на турели для стрельбы назад-вверх и в люковой установке для стрельбы назад-вниз (на первых серийных образцах, в отличие от опытных экземпляров, люковой установки не было).

Бомбовая нагрузка могла быть в нескольких вариантах: внутренняя подвеска — до 400 кг, или 500 кг на внешней подвеске — на двух держателях две ФАБ-250, или более мелкие на 14 держателях (в перегрузочном варианте самолет мог нести 1000 кг бомб), или же 10 РС-82 или восемь РС-132 (последние уже перед самой войной). Летчик защищался 9-мм бронеспинкой, а стрелок — бронеплитами с боков и снизу.

В 1940 г. ББ-1, претерпев ряд доработок, был выпущен с двигателем М-88 мощностью 1100 л. с., а потом и с М-88Б с трехлопастным винтом ВИШ-23–7.

В таком варианте, под обозначением Су-2 (с 9 декабря 1940 г.), самолет серийно строился по кооперации на двух авиазаводах № 135 и 207. Кроме того, небольшое количество Су-2 было построено 289 и 292-м авиазаводами. Отметим, что после проведения войсковых испытаний перед принятием на вооружение Нарком обороны С. К. Тимошенко потребовал приспособить ББ-1 М-88 для бомбометания с пикирования. Но руководство НКАП пообещало решить эту задачу позднее, конечно же, так ничего и не сделав в этом направлении.

В марте 1941 г. в ОКБ П. О. Сухого был разработан вариант самолета Су-2У М-88Б с более высокими летными данными. Максимальная скорость полета на расчетной высоте составляла 512 км/ч.

Повышение летных качеств было достигнуто за счет улучшения аэродинамики самолета: турель МВ-5 была заменена на ТСС-1, улучшены обводы капота мотора и маслорадиатор перенесен вниз под фюзеляж.

Всего до середины 1942 г. было выпущено 877 самолетов Су-2.

Надо признать, что, несмотря на явное противоречие концепции Vultee V-11GB требованиям военных, считавших, что для непосредственного авиационного обеспечения действий наземных войск необходимо иметь на вооружении ВВС два типа боевых самолетов — штурмовик и разведчик, руководство ВВС КА значительных усилий для отстаивания своей точки зрения все же не приложило, заняв по своей сути пассивную позицию по отношению к этому вопросу.

Отрезвление, однако, наступило уже скоро. Проведенные в НИИ ВВС КА в первой половине 1937 г. полноценные летно-боевые испытания многоцелевого БШ-1, включая и воздушные бои с истребителями И-16 тип 4, показали, что БШ-1, в силу слабого оборонительного вооружения и низкой боевой живучести (отсутствие должного бронирования экипажа и жизненно важных элементов конструкции самолета, протекторов на бензобаках и т.д.), в условиях войны обречен на гибель…

Параллельно работам по модификации серийных самолетов-разведчиков в легкие штурмовики и созданию «войскового самолета» среди некоторой части специалистов ВВС Красной армии получила распространение теория атаки наземных целей с пикирования или на большой скорости с горизонтального полета на низкой высоте.

В этих случаях большая угловая скорость перемещения самолета резко уменьшает вероятность его поражения наземными средствами ПВО и, следовательно, при постройке скоростного самолета-штурмовика его бронирование может быть незначительным.

При этом, поскольку при бомбометании с пикирования можно было обеспечить существенно более высокую точность попадания по малоразмерным целям на поле боя (танк, ДОТ, ДЗОТ, огневая точка и т. д.), а значит и более высокую вероятность поражения целей, чем при бомбометании с горизонтального полета, то эффективность непосредственной авиационной поддержки войск, особенно при прорыве укрепленной полосы обороны противника, при массированном применении скоростных самолетов-штурмовиков могла быть значительно повышена.

Кроме того, предполагалось, что легкий скоростной самолет-штурмовик в случае нападения истребителей противника будет в состоянии достойно постоять за себя в воздушном бою.

Очевидно, что наилучшими кандидатами на эту роль были серийные самолеты-истребители.

Выбор истребителей на роль легких скоростных штурмовиков обуславливался еще и тем, что в этот период для самолетов-разведчиков использовались, как правило, моторы жидкостного охлаждения, тогда как для истребителей — менее уязвимые в бою моторы воздушного охлаждения.

Штурмовик С. А. Кочеригина Ди-6Ш

Последнее, наряду с более высокими маневренными характеристиками, могло существенно повысить интегральную эффективность боевого применения истребителей-штурмовиков по наземным целям, чем штурмовиков на базе разведчиков.

Впоследствии это подтвердилось боями в Испании, где для штурмовых действий одновременно использовались Р-5ССС, P-Z и одноместные истребители-бипланы И-15 и И-15бис.

Для всесторонней оценки возможностей легкого скоростного самолета-штурмовика, а также для расширения области боевого применения истребителей, находившихся в серийном производстве, планом опытного самолетостроения на 1934 г. предусматривалась постройка слабобронированных легких штурмовиков ЛШ-1: на базе И-16 М-22, максимальная скорость полета 330 км/ч, техническая дальность — 500 км, вооружение — 4 пулемета нормального калибра) и ЛШ-2; на базе Ди-6РЦ, максимальная скорость полета — 290 км/ч, техническая дальность — 720 км, вооружение — четыре пулемета для стрельбы вперед и один оборонительный у стрелка на турели, бомбовая нагрузка — 80 кг.

Ди-6Ш на испытаниях вооружения в НИИ ВВС

Ранее в плане работ ЦКБ завода №39 стояла постройка штурмовиков ЛШ-4 (на базе истребителей И-4 и И-5) и ЛШ-5 (на основе разрабатываемых истребителей И-9, И-10 и И-11).

Кроме этого, в план был включен проект создания легкого бронированного одноместного (в перегрузку двухместного) штурмовика ЛБШ-3 (как развитие ТШ-2) с максимальной скоростью полета у земли 300 км/ч и дальностью полета 500 км. Посадочная скорость — 90 км/ч.

Вооружение одноместного варианта штурмовика должно было состоять из восьми пулеметов для стрельбы вперед с боезапасом по 750 патронов на ствол. Бомбовое вооружение отсутствовало.

В двухместном варианте — один синхронный пулемет с боекомплектом на 500 патронов, одного оборонительного пулемета ДА с 12 магазинами для стрельбы назад и 200 кг авиабомб.

Как результат выполнения этих планов в 1935–37 гг. был выпущен только двухместный скоростной легкий штурмовик ЦКБ-38 (Ди-6Ш), являющийся модификацией 2-х местного истребителя-биплана Ди-6 ОКБ С. А. Кочеригина.

4 августа 1935 г. состоялось Постановление Совета Труда и Обороны № С-96 «О переконструировании Ди-6 под штурмовик» со следующими данными: максимальная скорость полета у земли — 340–350 км/ч (на высоте 3000 м — 390–400 км/ч), посадочная скорость — 90–95 км/ч, радиус действия — 400–500 км. Вооружение: шесть пулеметов нормального калибра для стрельбы вперед, один оборонительный пулемет и 80 кг бомб.

Кабина стрелка Ди-6

Постановление СТО обязывало ГУАП (а именно, завод № 39) в полуторамесячный срок изготовить эту машину. При этом, первый экземпляр Ди-6Ш разрешалось строить без брони и вопрос о ее установке решить после испытания опытного образца.

Кроме того, ГУАП должен был форсировать подготовку производства штурмовика Ди-6Ш на заводе № 81, с тем, чтобы с начала 1936 г. обеспечить их серийный выпуск.

В период с 31 октября по 19 ноября 1935 г. проводились совместные заводские и полигонные испытания первого экземпляра легкого скоростного штурмовика Ди-6Ш М-25 (ЦКБ-38), выпущенного в ЦКБ завода № 39 отделом В. П. Яценко при общем руководстве начальника бригады (или КБ-1) С. А. Кочеригина.

Самолет являлся модификацией двухместного истребителя Ди-6, выполненного по схеме одностоечного полутораплана с убирающимся в центроплан нижнего крыла шасси с оригинальными тормозными колесами с внутренней амортизацией.

Ди-6Ш имел бронированные спинку и чашку сиденья летчика.

Наступательное вооружение состояло из двух синхронных пулеметов ПВ-1,четырех пулеметов ПВ-1, установленных под нижним крылом в специальных обтекателях под углом 2°17'' к продольной оси самолета с боезапасом 3000 (в перегрузку 4000) патронов и бомбовой нагрузки до 80 кг (бомбы 8–10 кг, 4 под крылом и 4 под фюзеляжем). При этом на подкрыльевые узлы могли подвешиваться два выливных авиаприбора химического вооружения типа ВАП-6.

Для обороны от атак истребителей противника со стороны задней полусферы служил ШКАС (боекомплект 750 патронов) на шкворневой установке у стрелка.

При полетном весе 2115 кг самолет развивал скорость у земли 305 км/ч, а на высоте 3000 м — 358 км/ч. Время набора высоты 5000 м составляло 17,5 мин.

Схема штурмовика Ди-6Ш

В восьми полетах испытывалось стрелковое вооружение, в трех — бомбовое и в двух — химическое вооружение.

Крыльевые пулеметные батареи работали нормально. Управление пулеметами и прицеливание удобное. Стрельба велась с высоты 10–15 м.

Мишень представляла собой роту пехоты в походном порядке. На площади 20x100 м были расставлены фанерные «солдаты», 80% из которых были поражены в результате атаки ДИ-6Ш. При этом по мишеням попало около 20% от общего числа выпущенных пуль.

Штурмовик Ди-6Ш с двигателем М-25

В целом результаты стрельбы были признаны хорошими. Однако отмечалось, что на высотах выше 17 м «стрельба не обеспечена» ввиду неудовлетворительного обзора вперед-вниз.

Бомбовое и химическое вооружение за все время испытаний ни разу не отказало. Но военные летчики отмечали, что вес бомбовой нагрузки и номенклатура авиабомб не соответствуют тактическим задачам и сильно ограничивают боевые возможности машины как самолета-штурмовика.

Кроме того, управление штурмовиком у земли, особенно на больших скоростях, было сложным и утомительным для летчика (самолет сильно кабрировал, давление на ручку управления было высоким).

Последнее сильно затрудняло летчику ведение детальной ориентировки для выхода на цель и не позволяло производить прицельное бомбометание. Штурман же, из-за отсутствия необходимого обзора, помочь командиру ничем не мог.

Несмотря на наличие целого ряда явных недостатков, Ди-6Ш был принят к серийной постройке и выпускался в небольшом количестве с конца 1936 г. на авиазаводе № 1 (61 экземпляр).

Кроме того, в строевых частях по мере снятия с вооружения истребителей Ди-6 последние переоборудовались силами инженерно-технического состава частей в штурмовые варианты.

Летом 38-го на Ди-6Ш были исследованы режимы бомбометания с пикирования под углами 40–90°.

Дымовые авиаприборы под крылом Ди-6Ш

Ввод в пикирование рекомендовалось производить с высоты не менее 2500 м, допустимая перегрузка на выводе 3,5–6 при скорости не выше 450 км/ч. В этом случае во всем диапазоне углов штурмовик пикировал устойчиво, тенденций к затягиванию на большие углы не имел и чутко реагировал на отклонения рулей. Вибраций хвостового оперения и крыльев на пикировании не наблюдалось.

После всестороннего анализа возможностей Ди-6Ш и условий современных боев военными специалистами был сделан вывод о возможности использования этих самолетов лишь в качестве учебно-тренировочных самолетов на первом этапе подготовки летного состава строевых частей по бомбометанию с пикирования.

Бомбовая нагрузка в 40 кг, а также невозможность подвески на Ди-6Ш крупнокалиберных авиабомб практически делало бессмысленным бомбометание с пикирования в боевых условиях.

В результате Ди-6Ш постепенно был переведен в разряд тренировочных для штурмовых частей.

Отметим, что штурмовик ЦКБ-18 на базе истребителя-моноплана И-16 не строился (был только в проекте Постановления СТО).

Тем не менее, в конце декабря 1937 г. на 21-м авиазаводе начал летать опытный штурмовик-истребитель, созданный на базе И-16 в инициативном порядке под руководством А. А. Боровкова.

Пулеметная батарея под крылом Ди-6Ш

Основным оружием машины являлась установка из 6 пулеметов ШКАС. Пулеметы располагались в центроплане, в районе сочленения с отъемной частью крыла по три с каждой стороны и могли наклоняться в вертикальной плоскости вниз до 9°. При этом угол наклона пулеметов мог устанавливаться как на земле, так и непосредственно в полете летчиком.

В подфюзеляжном пространстве были размещены шесть бомбодержателей под 25-кг бомбы.

Шасси не убирались и были закапотированы в так называемые «штаны». Благодаря этому путевая и продольная устойчивости самолета улучшились.

Несмотря на удачные заводские испытания, штурмовик в серию не запускался.

Таким образом, несмотря на громадные усилия страны, строевые части штурмовой авиации Красной армии к концу 30-х годов находились в состоянии «затяжного» кризиса.

Инспектирование штурмовых авиачастей Красной армии, проведенное командованием ВВС в первой половине ноября 1938 г. (на этот момент в ВВС имелось 12 штатных штурмовых авиаполков), показало их крайне низкую боеспособность.

На вооружении штурмовых авиаполков состояла разнообразная материальная часть, боевые качества которой были охарактеризованы высокой комиссией как неадекватные требованиям современной войны и тактике боевого применения штурмовой авиации.

В частности, отмечалось, что самолет Ди-6Ш для ударов с бреющего полета, ввиду плохого обзора вперед-вниз, не годится совершенно.

Оборонительная стрелковая установка Ди-6

Летно-технические характеристики боевых машин полков не соответствовали современному развитию авиации.

Из 561 самолета, состоявших на вооружении штурмовых авиаполков, самолетов Р-5 имелось 200 шт., Р-5Ш — 82 шт., Р-5ССС — 174 шт., штурмовиков Ди-6Ш — 60 машин, Р-6–31 шт. и СБ — 14 машин (последние использовались как вспомогательные и для тренировки летных экипажей).

Укомплектованность полков самолетами составляла 30–80% штатного состава.

Летный состав (всего 776 человек) был подготовлен к боевым действиям только одиночными экипажами днем в простых метеоусловиях. Такую подготовку также нельзя было признать удовлетворительной и отвечающей современным требованиям.

Плачевное положение дел в штурмовой авиации Красной армии, а также с опытными работами по созданию специального самолета-штурмовика вынудило командование ВВС принять экстренные меры.

В мае 1939 г. Начальник ВВС КА А. Д. Локтионов принял решение все имеющиеся в наличии истребители И-15бис передать на вооружение штурмовых авиачастей, а также в авиационные школы для подготовки летчиков-штурмовиков.

В этой связи в сентябре 1939 г. в НИИ ВВС КА были проведены специальные испытания по оценке эффективности использования И-15бис в качестве штурмовика и легкого пикирующего бомбардировщика.

Вооружение истребителя-штурмовика И-15бис включало четыре ПВ-1 калибра 7,62 мм, до 150 кг бомб — 4x25 кг или 4x32 кг, или 2x25 кг и 2x50 кг, или (4–8)хРС-82.

В выводах отчета по испытаниям указывалось, что И-15бис может использоваться как штурмовик и легкий бомбардировщик для поражения малоразмерных и узких протяженных целей (огневые точки, понтонные переправы, мосты и т. д.) с применением пулеметного огня и бомбометания с пикирования до 80–90° в зависимости от высоты ввода пикирование (при высоте ввода 1000 м угол пикирования не должен превышать 60°, а при высоте 600 м — не более 40°).

Вид сбоку самолета Ди-6

Кроме того, отмечалась возможность применения «бисов» и с бреющего полета по площадным слабозащищенным целям (пехота на марше, склады и т. д.) для бомбометания бомбами АО-10, АО-25 и ФАБ-50 (в этом случае обязательным было использование взрывателей замедленного действия), а также пусков реактивных снарядов.

Схема истребителя-штурмовика И-16 А. А. Боровкова

Отметим, что практическое внедрение в частях разработанных по результатам полигонных испытаний инструкций по применению самолета И-15бис с пикирования шло чрезвычайно медленно.

В 1940 г. в штурмовые авиачасти ВВС КА стали передаваться истребители И-153. Вооружение истребителя-штурмовика И-153 включало 4 ШКАСа, до 150 кг бомб или (4–8)хРС-82.

Анализ боевых возможностей штурмовых вариантов И-15бис и И-153 показывает, что эти самолеты обладали невысокими противотанковыми свойствами и эффективностью при действии сильнозащищенным целям на поле боя (ДОТ, ДЗОТ и т. д.).

Калибр авиабомб и их количество на борту не обеспечивало достаточно высокой вероятности поражения таких целей в бою.

Наиболее действенным средством поражения сильнозащищенных целей противника были реактивные снаряды РС-82 и РС-132, но они обладали большим рассеиванием при стрельбе в воздухе с больших дистанций и относительно небольшими бронепробивными свойствами, что также не обеспечивало приемлемые вероятности поражения целей.

Надо сказать, что довольно низкая эффективность истребителей-штурмовиков при действии по сильнозащищенным целям на поле боя не была откровением для советских военных. Недостатки «бисов» и «Чаек» в целом были понятны еще на этапе принятия их на вооружение.

Истребитель И-5 на огневых испытаниях PC.

Низкую эффективность штурмовых вариантов истребителей против долговременных оборонительных сооружений, танков, бронетранспортеров и т. д., особенно в условиях эшелонированной обороны противника, со всей очевидностью показали как боевой опыт гражданской войны в Испании, так и события военного конфликта с Японией на реке Халхин-Гол в мае — августе 39-го.

Например, 12 марта 1937 г. под Гвадалахарой колонна бронетехники и автомашин итальянской моторизованной дивизии «Литторио», усиленная танками и бронемашинами, прорвавшись в тыл правительственных войск, была атакована 115 республиканскими самолетами на 20-км отрезке шоссе Гвадалахара-Сарагосса.

Не ожидавшие ничего подобного итальянцы пришли в смятение. Возникла паника. В результате колонна остановилась и рассеялась, а прибывшим к вечеру на поле боя правительственным войскам ничего не оставалось, как собрать брошенные грузовики, танки, орудия и боеприпасы…

Анализ результатов боя показал, что поражающее действие республиканских самолетов по бронетехнике было весьма небольшим, поэтому достигнутый успех был приписан исключительно только сильному деморализующему воздействию на личный состав итальянской дивизии от штурмовых атак большой массы низколетящих самолетов.

По подсчетам, группа из 30 истребителей (типа И-15, И-15бис) при удачном стечении обстоятельств была в состоянии уничтожить около 50% личного состава пехотного батальона и только на открытой местности. Пехота в укрытии или защищенные цели им были «не под силу»…

3 июля 1939 г. 40 самолетов авиагруппы советских войск, обеспечивая в районе горы Баин-Цаган атаку 150 танков 11-й танковой бригады комбрига М. П. Яковлева, не смогла решить поставленную задачу — подавить средства противотанковой обороны противника.

Уже через 20 минут после начала боя на поле горело 15 советских танков. На одном из участков для атаки развернулось 36 танков, но вскоре 24 из них горело. Всего 11-я танковая бригада потеряла в этом бою добрую половину личного состава убитыми и ранеными и более 70% матчасти.

Еще большие потери понесли 7-я советская мотоброневая бригада и 8-й монгольский бронедивизион, поддерживавшие танковую атаку.

Отметим, что все же, несмотря на слабую авиационную поддержку и большие потери, соединениям Красной армии удалось разгромить японцев и добиться победы.

Истребитель И-15 с РС-82

С целью улучшения боевых свойств истребителей-штурмовиков ВВС КА к концу 1939 г. промышленностью была изготовлена небольшая партия новых реактивных снарядов РБС-82 и РБС-132. Снаряды обладали более высокой кучностью стрельбы и, самое главное, высокой бронепробиваемостью и фугасным действием. При этом, фугасный эффект происходил с некоторым замедлением уже после того как снаряд пробивал броню.

В январе-июне 1940 г. в 5-м иап ВВС Краснознаменного Балтийского Флота были проведены испытания снарядов РБС-82 по корабельной броне при стрельбе с пикирования под углами 60–70° с самолетов истребителей. Из 5-го иап были выделены для испытаний один самолет И-16 тип 10 и один самолет И-153 и несколько экипажей.

На полигоне на земле были выложены плиты корабельной цементированной брони различной толщины от 30 до 60 мм. Истребители пикировали с высоты 4500–5000 м, стрельбу РСами производили с дистанции 700–800 м.

Несмотря на систематические ошибки, которые допускали летчики, процент попадания в бронеплиты был довольно высоким — около 14% снарядов попали в плиты и во многих случаях пробили плиты толщиной до 50 мм, при условии, что углы встречи не сильно отличались от 90°.

Более обстоятельные полигонные испытания при стрельбе в воздухе снарядами РБС-82 и РБС-132 были проведены в НИПАВ ВВС уже в июне-августе 1941 г. Результаты были также положительные. Однако вопрос об их серийном производстве не решался.

По этому поводу Нарком ВМФ Н. А. Кузнецов в своем письме от 20. 07. 41 г. на имя Заместителя председателя СНК Н. А. Вознесенского писал:

«Мною совместно с Наркомом Обороны Тимошенко и Наркомом Боеприпасов Горемыкиным представлены на вооружение ВВС КА и ВМФ опытные авиабоеприпасы:

1. Бронебойная авиабомба БРАБ-1000.

2. Ракетный бронебойный снаряд РБС-82.

3. Осветительная бомба САБ-100–55.

До сего времени по этим боеприпасам решения Правительства нет. В связи с тем, что авиабомбы БРАБ-1000 и САБ-100–55 по своим тактическим данным значительно лучше состоящих на вооружении штатных авиабомб, а ракетный бронебойный снаряд РБС-82 является эффективным оружием для борьбы с подлодками, торпедными катерами и танками противника прошу Вас об ускорении решения Правительства по этим объектам.

Проекты постановлений СНК о принятии на вооружение были направлены на имя Председателя Совнаркома тов Сталина 19 и 27 июня 1941 г.»

Так получилось, что снаряды РБС-132 начали серийно выпускаться только с 1943 г., а РБС-82 — с 1944 г.

Пусковая установка РС-82 под крылом И-15

29 июля 1939 г. вышло постановление Комитета Обороны «О создании нового опытного самолета истребителя в 1939 году» конструкции А. А. Боровкова и И. Ф. Флорова И-207 с безредукторными и редукторными моторами М-62 и М-63.

Истребитель-штурмовик И-15бис

И-207 по своему назначению являлся маневренным истребителем и представлял собой свободнонесущий биплан смешанной конструкции с неубирающимся шасси.

В конструкции самолета было использовано много оригинальных решений. Подробней мы остановимся на конструктивных особенностях крыла. Крылья свободнонесущие. Толщина в корне — 14%, на конце — 6%.

Верхние и нижние крылья были одинаковыми как по площади, так и по конструкции. Крылья неразрезные, дюралевые, моноблочной конструкции (без лонжеронов) со штампованными нервюрами.

Верхнее крыло имело закрылки, а нижнее элероны и щиток. Силовым элементом крыла являлся передний блок, состоящий из параллельно идущих по своему размаху стенок и несущей обшивки из гофра и из гладкой обшивки.

Гладкая обшивка по всему размаху крыла сверху и снизу из дюраля толщиной 1 мм, гофрированная обшивка, расположенная на верхней поверхности крыла в два слоя толщиной соответственно 1 и 0,8 мм. и на нижней оба слоя из дюраля толщиной 0,8 мм.

Листы гофра последовательно сходятся в зубцы, образуя «рессору», придающую крылу качество бруса равного сопротивления.

При взвешивании в НИИ ВВС крыла дублера И-207 оказалось, что относительный вес крыла составляет всего 13,6 кг/кв. м, что было рекордным достижением.

Истребитель-штурмовик И-15бис

В дальнейшем планировалось использование и более совершенных моторов М-64 и М-65, созданных в развитие М-63.

Самолеты должны были обладать довольно высокой для бипланов максимальной скоростью полета. Но главной их особенностью была очень высокая скороподъемность, оцениваемая в эскизных проектах временем набора высоты 8000 м равным 8 мин.

Все это достигалось, прежде всего, за счет обеспечения аэродинамически чистой поверхности бипланной коробки (отсутствовали стойки и расчалки), за счет использования моноблочной конструкции металлического крыла, обеспечивающей получение необходимого запаса прочности при минимальных затратах веса.

У всех специалистов, изучавших материалы эскизного проекта, не вызывало сомнения, что в перспективе за счет использования на самолете редукторных моторов с удлиненным валом можно будет обеспечить получение более совершенных форм самолета и повышение к. п. д. винта (за счет редуктора), и, как следствие, довести максимальную скорость на расчетной высоте до величин порядка 500–510 км/ч в истребительном варианте и 470–480 км/ч — в варианте самолета поля боя.

Отметим, что И-207 был очень компактным в размерах.

Начальник ВВС Я. В. Смушкевич, детально ознакомившись с эскизным проектом «двести седьмого», предложил всемерно форсировать работы по истребителю и одновременно проработать вопрос о создании на его основе легкого штурмовика, «умеющего бомбить и стрелять с пикирования». При этом он учитывал запасы прочности, заложенные в конструкции самолета для обеспечения необходимой живучести штурмовика, кроме того, учитывался и определенный запас по летным характеристикам.

Предполагалось, что поражение сильнозащищенных наземных целей (ДОТ, ДЗОТ и т. д.) будет осуществляться крупнокалиберными авиабомбами (калибра 250–500 кг) путем бомбометания с пикирования. Кроме того, для борьбы с легкобронированной техникой в состав вооружения должны были войти две крыльевые пушки калибра 20–23 мм. Бронирование самолета усиливалось.

Следует отметить, что в варианте истребителя за летчиком располагалась цементированная бронеплита толщиной 8,5 мм, обеспечивающая эффективную защиту летчика от пуль нормального калибра сзади-снизу.

И-153 с подвеской РС-82 перед боевым вылетом

Особо обратим внимание на то обстоятельство, что И-207 был очень компактным в размерах, а сама компоновка самолета была такова, что при обстреле с земли спереди-снизу стрелковым оружием нормального калибра, защита летчика достаточно эффективно могла обеспечиваться фюзеляжным протектированным бензобаком, мотором воздушного охлаждения, и элементами конструкции самолета.

Из соображений допустимого снижения маневренных характеристик в штурмовом варианте можно было выделить 350–400 кг на дополнительное бронирование и постановку пушек, что было вполне достаточным.

По существу, было вполне реальным создание на базе И-207 достаточно эффективного самолета поля боя, который мог успешно действовать как по протяженным, так и по точечным сильнозащищенным целям.

В период с 19 июня по 2 октября 1939 г. И-207 № 3 с мотором М-62 успешно прошел заводские совместные (с НИИ ВВС КА) испытания. Отчет по испытаниям утвердили 5 октября М. М. Каганович и А. Д. Локтионов.

Летные данные были получены достаточно высокими, хотя они были несколько ниже заданных постановлением. При полетном весе 1975 кг максимальная скорость у земли составляла 387 км/ч, а на высоте 5000 м — 436 км/ч. Время набора высоты 5000 м — 6,2 мин. Время виража при нормальном полетном весе — 19–20 с.

В выводах по испытаниям отмечалось, что самолет имеет максимальные горизонтальные скорости и скороподъемность равные современным иностранным одноместным истребителям.

Эти же летные данные примерно одинаковы с «Чайкой» (шасси убрано), если не считать, что скорость полета на расчетной высоте была больше на 39 км/ч и немного больше у земли. Время набора высоты 5000 м было меньше на 0,5 мин.

Маневренность самолета (имелась в виду в горизонтальной плоскости — авт. ) сравнительно с «Чайкой» хуже, но при снижении веса на 200 кг время виража могло быть снижено до 15–16 с, тогда как у И-153–13–14 с.

Делался вывод о том, что самолет И-207 как боевая единица в целом не хуже И-153 с М-62, а в ближайшей перспективе его модификация с убирающимся шасси дают уверенность в улучшении летных данных.

Частичное перетяжеление И-207 объяснялось большим запасом топлива и применением ряда технических усовершенствований, предусмотренных в требованиях ВВС. Остальное перетяжеление И-207 объясняется его большей прочностью (n=12 при полетном весе 2100 кг).

Отмечалось, что снижению максимальных горизонтальных скоростей по сравнению с расчетными способствовали неудачное расположение на капоте мотора всасывающего патрубка больших размеров и неудачная конструкция капота мотора с выступами для головок цилиндров. Мал был к. п. д. двухлопастного винта при безредукторном моторе.

Управление самолетом было простым. Устойчивость полета вполне удовлетворительная. Вибраций на всех режимах полета не отмечалось.

В заключение рекомендовалось изготовление войсковой серии И-207 с мотором М-63 даже с неубирающимся шасси.

И-153 на лыжном шасси

Высокую оценку самолету дал П. М. Стефановский и другие летчики НИИ ВВС. Единодушная оценка специалистов НИИ ВВС была такова: «…самолет весьма перспективен». Очень высокую оценку летным качествам самолета дал М. М. Громов.

И-16 тип 24 с РО-82 под крылом

Против инициативы Смушкевича выступил «выдающийся теоретик и практик авиации» Начальник ГУАС КА комдив П. А. Алексеев. Без всякого анализа он настаивал на том, что «…все будет значительно хуже».

Здесь уместно отметить, что именно комдив П. А. Алексеев утверждал в свое время, что самолет ТБ-7 и вообще четырехмоторные бомбардировщики нашей стране не нужны. Это был единственный военный специалист, который утверждал, что поскольку штурмовики будут нести большие потери, то для их снижения нужно делать штурмовики одноместными.

Как удалось установить по документам, Алексееву принадлежит и «гениальная идея», реализованная, к несчастью для ВВС КА, накануне войны: залить все наши фронтовые истребители бензином «по защелку» и превзойти противника по дальности полета. И превзошли, но при этом они превратились в летающие «утюги».

В 1940 г. Алексеев формулирует необоснованно высокие требования к скоростям полета опытных истребителей, что не могло не привести к дезориентации наших авиаспециалистов, способствовало развертыванию тупиковых направлений в создании истребителей на период 1941-42 гг.

И-16 тип 24 с РБС-82 под крылом

И-207 М-63 с убирающимся шасси строился на заводе № 207 с июня 1939 г. по апрель 1940 г. и был допущен к заводским летным испытаниям приказом по НКАП № 124 от 22 апреля 1940 г.

Испытания самолет проходил с 22 апреля по 7 июня 1940 г. в НИИ ВВС КА. За это время было выполнено 30 полетов общей продолжительностью 13 ч 20 мин. Испытания вел летчик Максимов.

Самолет имел оригинальное убирающееся шасси. Основные колеса шасси убирались в фюзеляж. Шасси ферменное из хромансилевых труб. Вырезы для колес в фюзеляже закрывались щитками. Хвостовое колесо не убирающееся, заключено в обтекатель, являющийся продолжением руля поворота.

Мотор М-63 (номинальная мощность на высоте 4350 м 900 л. с.) был заключен в капот, имеющий регулируемый вход (жалюзи) и выход (юбку). Винт — автомат двухлопастный АВ-1 диаметром 2,8 м. Предельно задняя центровка 26% САХ.

Вооружение самолета включало 4 синхронных пулемета ШКАС с запасом 500–800 патронов на ствол.

Результаты испытаний были весьма обнадеживающими. По максимальной скорости полета И-207 М-63 не уступал истребителю монопланной схемы И-16 с тем же мотором, превосходя его по всем остальным показателям.

При нормальном полетном весе 1849 кг максимальная скорость полета «двести седьмого» у земли составляла 437 км/ч, на высоте 2000 м — 453 км/ч, и на высоте 5300 м — 486 км/ч.

Максимальная вертикальная скорость у земли равнялась 18,9 м/с, на высоте 2000 м — 20,4 м/с. Время набора высоты 5000 м — всего 4,6 мин.

Время выполнения виража на высоте 1000 м — 17 с. Практический потолок самолета достигал 10 200 м. Скоростная дальность полета (на 0,9 Vmax) — 500 км.

Посадочная скорость И-207–110 км/ч. Длина пробега с тормозами составляла всего 200 м. Длина разбега — 165 м (время разбега 8 с).

И-207 М-63 имел хорошую устойчивость и управляемость в полете во всем диапазоне скоростей. Пилотажные качества отличные.

Пробоина в корабельной броне толщиной 25 мм

Самолет рулил легко, рулей слушался хорошо, тенденций к разворотам не имел. На взлете самолет был простым, хорошо выдерживал направление. На наборе высоты — устойчив. Пикировал самолет устойчиво, скорость 600 км/ч по прибору набирал при потере высоты 1800 м. Из штопора самолет выходил легко, без запаздывания.

На посадке самолет был прост, тенденций к сваливанию на крыло и к разворотам не имел. Техническая эксплуатация признавалась несложной.

13 июня 1940 г. Боровков направил в адрес А. С. Яковлева краткий отчет по заводским испытаниям этого самолета.

Реакция Яковлева была немедленной и положительной. Уже 14 июня на письме он написал резолюцию М. М. Громову: «Прошу ознакомиться и собрать комиссию по передаче на гос. исп.». Однако дальше дело не пошло…

В сентябре-октябре 1940 г. на «восьмерке» было успешно проведено бомбометание с пикирования бомбами ФАБ-250.

С подвешенными под нижним крылом двумя ФАБ-250 И-207 М-63 показывал вполне приемлемый взлет (время взлета — 16 с), хорошую устойчивость и управляемость в полете. Пикировал самолете бомбами под углами до 70° устойчиво.

Было доказано, что на базе И-207 М-63 можно создать достаточно эффективный самолет поля боя, который мог успешно действовать по точечным сильнозащищенным целям (калибр авиабомб в 250 кг обеспечивал разрушение долговременных оборонительных сооружений с толщиной железобетонных перекрытий до 50 см при удалении точки взрыва в 1,5–2 м).

Требовалось только усилить вооружение (при сохранении общей массы боевой нагрузки) за счет установки вместо ШКАСов, например, «пары» крупнокалиберных пулеметов БС, и реактивных снарядов.

Учитывая боевой опыт финской кампании, такой самолет был крайне необходим ВВС Красной армии. В конце 1940 — начале 1941 г. на заводе № 207 велась постройка варианта И-207 № 9 с мотором М-65, предназначенного для использования в качестве маневренного истребителя и пикирующего бомбардировщика.

Самолет разрабатывался в двух модификациях: с неубирающимися шасси и с убирающимися шасси.

Первый вариант хотя и имел менее высокие летные данные, но мог обеспечивать бомбометание бомбой калибра 500 кг, а второй имел очень высокие летные данные и мог обеспечивать бомбометание с пикирования двумя бомбами калибра 250 кг или четырьмя бомбами калибра 100 кг.

Пробоина в корабельной броне толщиной 50 мм

В первом варианте бомба в 500 кг подвешивалась под фюзеляжем, а во втором — бомбы подвешивались под нижним крылом.

В соответствии с эскизным проектом у первого варианта самолета без бомб на расчетной высоте 6500–7000 м максимальная скорость должна была быть 470 км/ч, а у земли — 405 км/ч. Время набора высоты 7000 м — 9,5 мин.

В варианте самолета поля боя с бомбовой нагрузкой, включающей бомбу в 500 кг, максимальная скорость на расчетной высоте — 396 км/ч и у земли — 350 км/ч. Время набора высоты 7000 м — 19 мин.

Истребитель-штурмовик И-207 М-62

В варианте с двумя бомбами по 250 кг максимальная скорость на расчетной высоте — 433 км/ч, у земли — 383 км/ч, время набора высоты 7000 м — 17 мин.

Стрелковое вооружение самолета включало 2 пулемета калибра 12,7 мм.

В варианте с убирающимися шасси и мотором М-65 максимальная скорость на расчетной высоте без бомб — 518 км/ч, у земли — 439 км/ч, время набора высоты 7000 м — 8,5 мин. с двумя бомбами по 250 кг, соответственно 450 км/ч, 403 км/ч, 15 мин.

В варианте с мотором М-65 с редуктором и удлиненным валом без бомб: 550 и 470 км/ч, 7 мин. С двумя бомбами по 250 кг: 460 и 420 км/ч, 14 мин.

Еще более совершенные самолеты поля боя могли быть получены в результате реализации проектов маневренно-скоростных истребителей — самолетов И-207 № 10 и № 11.

Эскизные проекты этих самолетов были представлены в НКАП летом 1940 г. Проект И-207 № 10 был рассмотрен комиссией академика Б. Н. Юрьева 3 августа 1940 г., которая посчитала постройку самолета целесообразной,

«…но в облегченном варианте, считая основным использованием его как маневренного истребителя. Подвеску бомб принять только в перегрузочном варианте и бомбовую нагрузку считать предельной в 2x250 и 4x100».

Конструкторы предусматривали использование самолета и в варианте пикирующего бомбардировщика. Конструктивные отличия от предыдущих вариантов сводились к тому, что верхние и нижние крылья были изогнуты в виде «чайки».

Хвостовая часть фюзеляжа вместо деревянной представляла дюралевый монокок с работающей обшивкой. В хвостовой части предусматривалась установка прямоточного двигателя И. А. Меркулова.

Шасси было трехколесным убирающимся. В качестве мотора конструкторы выбрали М-71.

Максимальная бомбовая нагрузка составляла 1000 кг (2x500 или 4x250). Стрелковое вооружение включало два пулемета калибра 12,7 мм и 2 — калибра 7,62 мм.

Предусматривалась подвеска 8 РС-82. Бронирование предусматривало использование бронеспинки из цементированной брони толщиной 8,5 мм и бронесидения толщиной 4–4,5 мм.

Истребитель-штурмовик И-207 М-62 с индивидуальными обтекателями головок цилиндров

Максимальная скорость полета без включения ПВРД по проекту — 658 км/ч. По мнению комиссии с учетом потерь на охлаждение мощного мотора и дополнительного аэродинамического сопротивления реактивного двигателя максимальная скорость без включения ПВРД могла быть 605 км/ч.

Следовательно, в варианте самолета поля боя она была бы не менее 550 км/ч. Этот вариант И-207 в полной мере мог бы быть эффективным самолетом поля боя. С реальным мотором М-82А максимальная скорость полета могла быть не менее 520 км/ч.

Истребитель-штурмовик И-207 М-62 с индивидуальными обтекателями головок цилиндров

Эскизный проект И-207 № 11 являлся переработкой самолета № 10 под основное назначение по требованию комиссии Юрьева.

Основные отличия сводились к тому, что на самолете устанавливались два двигателя Меркулова. Мотор М-71 предполагалось использовать с удлиненным валом. Бомбовое вооружение включало 2 бомбы по 250 кг. Вместо бомб предусматривалась подвеска двух пушек ПТБ-23 калибра 23 мм.

Кроме того на самолете устанавливались 2 синхронных пулемета калибра 12,7 мм и 2 нормального калибра. Максимальная скорость на высоте 5830 м без включения ПВРД — 654 км/ч.

По проекту максимальная скорость с бомбовой нагрузкой составляла 611 км/ч. Время набора высоты 5000 м, соответственно — 3,7 и 4,5 мин.

По мнению комиссии, без бомб максимальная скорость могла быть равной 630 км/ч. Тогда с бомбами можно было ожидать скорость порядка 585 км/ч. Комиссия посчитала целесообразным строить самолет как экспериментальный. Яковлев согласился включить работу в план экспериментальных работ.

Эскизный проект самолета И-207 № 11 был рассмотрен в октябре 1940 г. в НИИ ВВС и заключение на проект было утверждено П. В. Рычаговым 9 декабря 1940 г.

Истребитель-штурмовик И-207 М-62

В целом эскизный проект был оценен положительно и было рекомендовано включить самолет в план опытного строительства на 1941 г. в качестве экспериментального истребителя при условии выполнения пресловутого, совершенно нереального для того времени требования обеспечить скоростную дальность полета не менее 1000 км, а в перегрузку — 1400 км.

Отметим, что, поскольку И-207 не планировалось использовать для сопровождения бомбардировщиков, такая дальность полета ему была не нужна.

И-207 М-63 вариант №3

Неправильная позиция ГУАС КА, определенные трудности с доводкой моторов М-63Р, М-64, М-65 и М-71, а также грянувшая война привели к тому, что работы по этому перспективному самолету были свернуты.

В 1938 г. в план опытного строительства по инициативе В. К. Таирова была включена разработка одноместного маневренного истребителя-полутороплана ОКО-4 смешанной конструкции весьма оригинальной компоновки с безредукторным мотором М-88. Первый экземпляр должен был быть предъявлен на госиспытания в декабре 1938 г., а второй — в феврале 1939 г.

Максимальная скорость полета на высоте 7500 м по эскизному проекту составляла 522 км/ч, посадочная — 100 км/ч, практический потолок — 12 100 м, время набора высоты 8000 м — 7,7 мин, время выполнения виража на высоте 1000 м — 12 с, скоростная дальность полета — 600 км, максимальная дальность — 1000 км.

Вооружение: четыре синхронных пулемета ШКАС с запасом 3400 патронов, или 2 синхронных пулемета калибра 12,7 мм с запасом 500 патронов и 2 синхронных пулемета ШКАС с запасом 1700 патронов. Под крыльями могло подвешиваться до 100 кг бомб.

В эскизном проекте рассматривался и штурмовой вариант самолета.

Схема самолета И-207 ФАБ-500

В связи с сильной занятостью В. К. Таирова работами по самолету ОКО-6 и с невозможностью получения в срок кондиционного мотора М-88 по просьбе В. К. Таирова сроки изготовления ОКО-4 были отодвинуты на десять месяцев.

Вскоре на 40% готовности ОКО-4 его постройка была прекращена. Одной из причин остановки работ по ОКО-4, наряду с занятостью по ОКО-6, могло быть осознание Таировым того факта, что серьезную конкуренцию поликарповскому И-190 и самолетам А. А. Боровкова и И. Ф. Флорова И-207 ОКО-4 не составит и вряд ли будет полностью соответствовать тактико-техническим требованиям и заявленным в эскизном проекте летным данным.

Самолет И-207 с двумя ФАБ-250

До сих пор мы рассматривали скоростные маневренные бипланы с двигателями воздушного охлаждения.

До начала разработки Н. Н. Поликарповым самолета И-195 с двигателем воздушного охлаждения М-90, о котором речь идет ниже, осенью 1939 г. он начал работу по созданию скоростного маневренного биплана с двигателем жидкостного охлаждения. При этом предполагалось использовать двигатель В. Я. Климова М-106.

Самолет И-207 с двумя ФАБ-250

Поликарпов произвел первые прикидки по новому истребителю, получившему наименование И-170. К работе был привлечен его заместитель А. Б. Тетивкин и ведущим конструктором был назначен А. Т. Карев. Несмотря на некоторое снижение живучести самолета, мотор жидкостного охлаждения давал возможность получить и определенные преимущества в максимальной скорости полета и скороподъемности при сохранении высокой горизонтальной маневренности.

Самолет И-207 М-63

Улучшался обзор вперед-вниз. Возможно было использование мотор-пушки калибра 37 мм.

На базе И-170 мог быть создан достаточно эффективный самолет поля боя, обладающий, наряду с мощным стрелково-пушечным вооружением, возможностью обеспечить бомбометание с пикирования двумя бомбами ФАБ-250, подвешиваемыми под нижним крылом. Но по ряду причин работу по И-170 вскоре были свернуты.

В июле 1940 г. Н. Н. Поликарпов представил в НКАП проект весьма перспективного истребителя И-195 с безрасчалочной бипланной коробкой с «J»-образными стойками с мотором М-90.

Схема самолета ОКО-4

Верхнее крыло двухлонжеронное деревянной конструкции с фанерной обшивкой.

Центроплан типа «чайка». Нижнее крыло однолонжеронное, смешанной конструкции (центроплан металлический, консоли смешанной с фанерной обшивкой).

Схема самолета И-195 М-90

Фюзеляж сварной из хромансилевых труб. Шасси убирающиеся. Оперение дюралевое, обшито полотном.

Самолет был вооружен двумя пушками калибра 20 мм и двумя пулеметами ШКАС. Предусматривалось использование 8 РС-82. Возможна была и подвеска бомб общим весом до 500 кг и в том числе две бомбы по 250 кг. Максимальная скорость полета на расчетной высоте 7000 м по проекту была 591 км/ч, у земли — 510 км/ч.

Комиссия Юрьева рассмотрела проект 27 июля 1940 г. Вывод комиссии:

«Отложить окончательное решение впредь до внесения со стороны ВВС ясности в вопрос о необходимости для КА иметь подобный самолет».

К моменту рассмотрения проекта в комиссии Юрьева, спорной могла быть постройка самолета в варианте маневренного истребителя, и не вызывает сомнений, что на базе этого проекта мог быть создан весьма эффективный самолет поля боя.

Модель самолета ОКО-4 М-88

Если при этом отказаться от нереального мотора М-90 и предусмотреть использование моторов М-82А, а в дальнейшем М-82ФН, то можно было бы получить хороший самолет для поражения точечных целей на поле боя с пикирования бомбами, стрелково-пушечным огнем и реактивными снарядами. Благодаря высоким маневренным характеристикам он мог успешно осуществлять и штурмовые действия по протяженным целям с пологого пикирования и планирования.

Как показывают расчеты, на самолете при использовании дополнительной брони весом 250–300 кг, при наружной подвеске двух бомб ФАБ-250 или 6 РС-132 летные данные оставались достаточно высокими для самолета поля боя.

С мотором М-82А максимальная скорость полета на расчетной высоте могла составить 500–520 км/ч, у земли — 400–420 км/ч. А при использовании двигателя М-82ФН, соответственно — 600–630 км/ч на расчетной высоте, а у земли за счет кратковременного использования форсажа — 490–520 км/ч.

К сожалению, это направление развития И-195 не рассматривалось ни специалистами ВВС, ни главным конструктором самолета Поликарповым.

В целом сказалось недопонимание ряда руководящих работников ВВС КА и НКАП необходимости и возможности создания на базе скоростных маневренных бипланов с улучшенной аэродинамикой, повышенной живучестью в бою (за счет использования прогрессивных конструктивных решений), и с мощными моторами воздушного охлаждения весьма эффективных самолетов поля боя.

Боевой опыт локальных и региональных военных конфликтов межвоенного периода, в которых для этих целей применялись советские И-15 и И-15бис, а также немецкий самолет Hs-123, к сожалению, не нашел должного развития, завершенного конкретной реализацией.

В связи с неудачным испанским опытом боевого применения разведчиков-штурмовиков и истребителей для непосредственной авиационной поддержки войск в условиях сильной ПВО противника уже 16 декабря 1937 г. у Начальника вооружения и материально-технического снабжения ВВС КА при формировании плана опытного самолетостроения на 1938 г. специалисты НИИ ВВС — военный инженер 1-го ранга П. А. Лосюков и военный инженер 2-го ранга П. В. Рудинцев, со всей остротой поставили вопрос о незамедлительном включении в план постройку специального самолета-штурмовика,

«действующего на низкой высоте и имеющего мощное наступательное и оборонительное вооружения и с мотором, развивающим максимальную мощность у земли…»

Через полтора месяца с подобной инициативой выступил и начальник 1-го Главного Управления НКОП (по совместительству Главный конструктор завода № 39) С. В. Ильюшин, направивший в начале февраля 1938 г. на имя И. В. Сталина, В. М. Молотова, К. Е. Ворошилова, М. М. Кагановича и Начальника ВВС КА А. Д. Локтионова докладную записку следующего содержания:

«При современной глубине обороны и организованности войск, огромной мощности их огня (который будет направлен на штурмовую авиацию) — штурмовая авиация будет нести очень крупные потери.

Наши типы штурмовиков, как строящиеся в серии, — ВУЛТИ, ХАИ-5 (констр. Неман), так и опытные — «Иванов» (конструктр. Сухой) и «Иванов» (констр. Неман) имеют большую уязвимость, так как ни одна жизненная часть этих самолетов: экипаж, мотор, маслосистема, бензосистема и бомбы — не защищена. Это может в сильной степени понизить наступательные способности нашей штурмовой авиации.

Поэтому сегодня назрела необходимость создания бронированного штурмовика или, иначе говоря — летающего танка, у которого все жизненные части забронированы.

Сознавая потребность в таком самолете, мною в течение нескольких месяцев велась работа над разрешением этой трудной проблемы, результатом которой явился проект бронированного самолета-штурмовика, основные летно-боевые данные которого изложены в нижеследующей таблице.

Для осуществления этого выдающегося самолета, который неизмеримо повысит наступательные способности нашей штурмовой авиации, сделав ее могущей наносить сокрушительные удары по врагу без потерь или с очень малыми потерями с ее стороны, прошу освободить меня от должности Начальника главка — поручив мне выпустить самолет на Государственные испытания в ноябре 1938 года.

Задача создания бронированного штурмовика исключительно трудна и сопряжена с большим техническим риском, но я с энтузиазмом и полной уверенностью за успех берусь за это дело.

Сер. Ильюшин. 27. 1. 38.»

В приложении к докладной записке указывалось, что проектируемый штурмовик, оснащенный мотором АМ-34ФРН, будет иметь максимальную скорость у земли во время атаки цели 385–400 км/ч и дальность полета на наивыгоднейшем режиме до 750–800 км.

Справка В. М. Молотова по самолету ЛТ АМ-34ФРН

Вооружение штурмовика состоит из четырех пулеметов ШКАС в крыле для стрельбы вперед с боезапасом по 500 патронов на каждый ствол, одного пулемета ШКАС на турели для стрельбы назад с боезапасом 500 патронов и бомбовой нагрузки в следующих вариантах:

100 шт. бомб по 2 кг=200 кг;

80 по 2,5 кг=200 кг;

24 по 10 кг=240 кг;

10 по 25 кг=250 кг;

5 по 50 кг =250 кг;

2 по 100 кг=200 кг.

Бронирование штурмовика выполнялось в виде бронекорпуса передней части машины.

Бронекорпус защищал мотор, водо— и маслорадиаторы, масло— и бензобаки, а также летчика и штурмана-стрелка. Предусматривалось дополнительное бронирование жизненно важных частей штурмовика, состоящее из бронекапсул, расположенных внутри бронекорпуса и защищающих соответственно мотор, бензобак, водо — и маслорадиаторы, бомбоотсеки и патронные ящики.

Летчик защищался спереди как броней бронекорпуса и бронекапсул, так и специальными бронещитками и бронестеклом козырька фонаря кабины. Кроме этого, для защиты летчика и штурмана-стрелка сверху и со стороны задней полусферы предусматривалась установка на фонаре кабины бронестекол.

Толщина металлической брони везде 5 мм.

2 февраля 38-го докладная записка Ильюшина поступила в аппарат В. М. Молотова и еще через два дня, после уточнения секретарем аппарата Г. Д. Базилевичем позиции наркома авиапромышленности М. М. Кагановича в отношении просьбы С. В. Ильюшина «… освободить его от обязанностей Начальника самолетного. Главка и назначить его Главным конструктором завода № 39…», председатель СНК СССР наложил резолюцию: «Рассмотреть в КО. Молотов».

Тогда же был был подготовлен и проект Постановления КО при СНК, которое предполагало:

«1. Представленный тов. ИЛЬЮШИНЫМ проект самолета «Летающий танк» с мотором АМ-34 (ЛТ-АМ34ФРН), в котором забронированы — летчик, стрелок, мотор, бензо — и маслосистема… — Утвердить.

2. Для конструирования и строительства самолета освободить тов. ИЛЬЮШИНА от обязанностей Начальника 1-го Главного Управления НКОП оставив его в должности Главного конструктора завода № 39.

3. Установить срок выхода самолета ЛТ-АМ-34ФРН на государственные испытания — ноябрь 1938 года».

Однако, в связи с тем, что в это же время УВВС представило на рассмотрение правительства проект плана опытного самолетостроения на 1938–39 гг. было решено Постановление Комитета обороны по самолету ЛТ-АМ-34ФРН в предложенной редакции пока не выпускать, а дождаться утверждения плана опытного самолетостроения и уже затем, наряду с Постановлениями по другим самолетам, подготовить и Постановление по ильюшинскому штурмовику.

Простые прикидки показывают, что с мотором АМ-34ФРН создать требуемый ВВС КА штурмовик не представлялось возможным. Мотор АМ-34ФРН, разработанный в ОКБ А. А. Микулина (з-д № 24 им. М. В. Фрунзе, г. Москва) специально для бомбардировщиков, имел для бронированного штурмовика слишком большую высотность (3050 м) и недостаточную мощность у земли (1050 л. с.).

Так, ожидаемая тяговооруженность штурмовика могла составить не более 0,24 л. с. на один килограмм массы самолета и не более 30 л. с. на один кв. м площади крыла, тогда как требовалось не менее 0,30–0, 32 л. с. /кг и 60,0–65,0 л. с. на один кв. м.

Но другого мотора, с характеристиками оптимальными для условий боевого применения самолета-штурмовика, тогда в Советском Союзе не было.

Несмотря на явные недостатки предлагаемого проекта боевого самолета, военные поддержали включение машины С. В. Ильюшина в план опытного самолетостроения в надежде на разработку в последующем более мощного невысотного мотора специально для штурмовиков.

5 мая 1938 г. по представлению Наркомата обороны Правительством был утвержден план опытного самолетостроения на 1938–39 гг., который предусматривал постройку на авиазаводе № 39 двухместного одномоторного бронированного штурмовика, теперь уже под обозначением БШ-2, конструкции ОКБ С. В. Ильюшина с мотором АМ-34ФРН сразу в трех экземплярах со сроком предъявления на государственные испытания: 1-го экз. — декабрь 1938 г., 2-го — март 1939 г. и 3-го — май 39-го.

Согласно заданию основным назначением БШ-2 являлось

«уничтожение живой силы противника во всех вероятных положениях и его боевых средств, главным образом, в оперативной зоне и войсковых тылах; нарушение переброски войск противника; разрушение аэродромов, авиационных и мотомеханизированных баз; уничтожение средств ПВО; взаимодействие с наземными войсками…»

Самолет должен был иметь: надежное бронирование экипажа, мотора, горючего и бомб; максимальную скорость у земли 385–400 км/ч; посадочную скорость 105–110 км/ч; дальность полета с нормальной полетной массой 800 км, а с перегрузкой до 1000 км; практический потолок — 8000 м; вооружение: у летчика — два пулемета ШКАС и два крупнокалиберных пулемета для стрельбы вперед, у летнаба — спарка пулеметов ШКАС, емкость бомбодержателей — 250–300 кг.

В ходе более детальной проработки проекта БШ-2 ОКБ С. В. Ильюшина отказалось от дополнительного бронирования жизненно важных частей штурмовика, выполненное в виде бронекапсул, сохранив только сплошной бронекорпус, который защищал мотор, водо — и маслорадиаторы, масло — и бензобаки, а также летчика и штурмана-стрелка.

Кроме того, для защиты летчика и штурмана-стрелка предусматривалось очаговое бронирование в виде небольших бронещитков. Толщина брони везде 5 мм.

3 января 1939 г. С. В. Ильюшин предъявил Начальнику ВВС КА командарму 2-го ранга А. Д. Локтионову на утверждение эскизный проект и макет бронированного штурмовика БШ-2 (заводское обозначение ЦКБ-55) с двигателем АМ-34ФРН.

Макетная комиссия, заседание которой состоялось 26 января, признала, что проект и макет штурмового самолета ЦКБ-55 с мотором АМ-34ФРН в целом соответствует предъявляемым к машине тактико-техническим требованиям.

В утвержденном 2 февраля 1939 г. А. Д. Локтионовым протоколе заседания макетной комиссии С. В. Ильюшину рекомендовалось: установить толщину брони носовой части до кабины летчика — 4 мм; борта кабины летчика и летнаба — 5 мм с частичным утолщением против сидений до 7 мм, низ фюзеляжа — 4 мм, около боков — 5 мм, задней стенки кабины — 8 мм; допустить расчетную дальность на скорости 260 км/ч — 560 км у земли и на высоте 4000 м на скорости 300 км/ч — 650 км; разработать установку дополнительных бензобаков в бомбовом отсеке и т. д.

В это время уже стало ясно, что по ряду причин (вовремя не созданы штампуемая авиационная броня двойной кривизны, технология изготовления бронекорпуса и т.д., а также в связи с тем, что двигатель АМ-34ФРН был снят с производства) ЦКБ-55 к установленному сроку построить невозможно.

В этой связи, в феврале 39-го С. В. Ильюшин вместе с Я. В. Смушкевичем доложили А. Д. Локтионову новые тактико-технические требования к ЦКБ-55 с более мощным у земли мотором АМ-35, который за месяц до этого удовлетворительно прошел заводские испытания.

АМ-35 являлся модификацией АМ-34ФРН с номинальной мощностью на границе высотности (4500 м) 1200 л. с. и 1130 л. с. у земли. Повышение характеристик двигателя было достигнуто за счет установки: центробежного нагнетателя с односкоростным (число редукции i=12,47) приводом ФН-35, на входе которого было размещено специальное устройство с поворотными лопатками конструкции В. И. Поликовского, что значительно улучшило протекание высотных характеристик и увеличило эффективную мощность у земли на промежуточных высотах ниже расчетной (4500 м) на 90–100 л. с., т. е. на 7–8%;

четырех карбюраторов типа К-35 перед нагнетателем (вместо одного на двигателе АМ-34ФРН), что в значительной степени улучшило равномерность распределения топливной смеси по цилиндрам;

двух соединенных последовательно бензонасосов БНК-5.

Сухой вес мотора составлял 785 кг.

Согласно новым ТТТ штурмовик должен был: действовать на всех высотах до практического потолка днем, ночью и при плохих метеоусловиях; иметь хорошую маневренность и управляемость в связи с необходимостью полета на предельно малых высотах с большой скоростью и т. д.

Изменения ТТТ коснулись в основном: увеличения практического потолка до высоты 9000–9500 м; уменьшения времени набора высоты 5000 м до 8–9 минут; снижения длин разбега и пробега до 250 м и 280 м соответственно; ослабления стрелкового вооружения до четырех пулеметов ШКАС (боекомплект 3000 патронов) в крыле для стрельбы вперед и одного ШКАС (боезапас 750 патронов) на турели у летнаба для стрельбы назад. Бомбовое вооружение и требование к бронированию самолета остались прежними.

Тактико-технические требования к ЦКБ-55 АМ-35 были утверждены А. Д. Локтионовым 15 февраля 1939 г. и уже на следующий день на 39-м авиазаводе началась постройка двух опытных штурмовиков.

На машиностроительном заводе им. Г. К. Орджоникидзе в Подольске были изготовлены первые два экспериментальных бронекорпуса…

Однако вскоре, ввиду того, что мотор АМ-35 не прошел в феврале 1939 г. 100-часовые государственные испытания, все работы по опытным машинам были приостановлены.

Главный дефект мотора заключался в появлении трещины на задней стенке капюшона верхнего картера. В этой связи в конструкцию верхней части корпуса мотора были внесены изменения и с ними мотор в марте 39-го прошел заводские испытания, а в апреле предъявлен на повторные государственные испытания, которые прошел удовлетворительно.

В заключении акта Государственной комиссии указывалось, что:

«…Мотор госиспытания прошел удовлетворительно.

… Номинальная мощность, высотность, удельные расходы топлива и масла соответствуют требуемым.

…Мотор АМ-35 имеет оригинальную конструкцию нагнетателя, снабженного лопатками Стечкина-Поликовского, который повышает эффективную мощность мотора у земли на 90–100 л. с. и на промежуточных высотах до расчетной на 7–8%. Необходимо опыт работы завода № 24 передать на другие заводы и в первую очередь на завод № 26.

…В сроки, согласованные с заводом, устранить дефекты обнаруженные во время испытаний:

а) разрушение крыльчатки водяной помпы;

б) наклеп на шлицах барабана и шестерни вала редуктора;

в) не отработан малый газ (большой расход топлива).

…Проработать вопрос возможности установки АМ-35 на самолет ДБ-3.

…Изготовить в течение 1939 года моторов АМ-35–300 шт.

…Срок службы до 1-й переборки установить в 100 час.

…15. 06. 1939 года изготовить 5 моторов АМ-35 и предъявить для летных испытаний на самолете БШ-2…»

9 июля С. В. Ильюшин доложил наркому авиационной промышленности М. М. Кагановичу о готовности первого опытного экземпляра штурмовика ЦКБ-55 с АМ-35 к проведению заводских испытаний. Однако нарком потребовал от ОКБ проведения статических испытаний крыла и оперения до 67% от расчетной нагрузки и балансировки рулей машины.

Схема бронированного штурмовика ЛТ -АМ-34ФРН (из Приложения к письму С. В. Ильюшина)

Через двадцать дней, 29 июля 1939 г., состоялось Постановление комитета обороны № 226 «О создании модифицированных бомбардировщиков и новых опытных бомбардировщиков и штурмовиков на 1939–40 гг.», которое обязывало С. В. Ильюшина передать на государственные испытания первый экземпляр бронированного штурмовика БШ-2 в сентябре 1939 г., а второй экземпляр — в ноябре этого же года.

Схема бронирования штурмовика ЛТ-АМ-34ФРН (из Приложения к письму С. В. Ильюшина)

15 августа «во исполнение Постановления КО от 29. 07. 39» вышел приказ по НКАП № 256, который освобождал

«Главного конструктора т. Ильюшина от всех работ, кроме модификации ДБ-3 2М-88 и постройки бронированного штурмовика БШ-2…»

Проведение статических испытаний и устранение недостатков первого экземпляра опытного штурмовика ЦКБ-55 затянулись до октября 39-го.

Только 2 октября ЦКБ-55 № 1 под управлением В. К. Коккинаки совершил первый испытательный полет, который длился всего 10 минут, так как мотор перегревался, а самолет валило влево. 30 декабря, В. К. Коккинаки поднял в воздух 2-й опытный ЦКБ-55 № 2.

Заводские испытания опытных машин затянулись на 5 месяцев и продолжались до 26 марта 1940 г.

Проблемы с доводкой машин были связаны главным образом с неудовлетворительной работой мотора АМ-35, проходившего летные испытания впервые, и системы охлаждения воды и масла (охлаждение мотора и его систем, особенно на режимах взлета и набора высоты, было недостаточным).

Дело в том, что водяной и масляный радиаторы на ЦКБ-55 первоначально устанавливались в бронекорпусе самолета за двигателем рядом друг с другом, а охлаждающий воздух подводился к ним по специальному каналу через воздухозаборник, расположенный в верхней части бронекорпуса сверху капота мотора.

Это приводило к уменьшению эффективного продува радиаторов, так как входное отверстие канала находилось в зоне пониженного статического давления, а отверстия выпуска воздуха в зоне повышенного статического давления — снизу фюзеляжа.

Такое решение размещения водо — и маслорадиаторов было в известной степени вынужденным и имело целью повышение боевой живучести самолета во время атаки целей на поле боя.

В письме от 28 января 1940 г. на имя нового наркома авиапромышленности А. И. Шахурина С. В. Ильюшин отмечал, что:

«…Первый опытный самолет бронированный штурмовик (БШ АМ-35) был выпущен в полет 2 октября 1939 года.

На самолете были забронированы все жизненные части, включая и радиаторы водяной и масляный. Эти радиаторы установлены в специальном канале бронированного фюзеляжа. В полете была обнаружена недостаточная эффективность охлаждения в этом канале. Было выполнено несколько вариантов размещения.

Первый вариант, с которым самолет был выпущен — гликолевое охлаждение, второй вариант — маслорадиатор новый был вынесен из фюзеляжа в бронированный туннель под фюзеляж. Жидкостный радиатор был увеличен, отказались от гликоля и перешли на воду под давлением. Вода оказалась в норме. Масло грелось.

Третий вариант — водяной и масляный радиаторы вынесены под фюзеляж. Считаю долгом доложить, что в этом бронированном самолете мы встретились с серьезными трудностями в осуществлении такой системы охлаждения, которая была бы полностью забронирована от пуль и была бы достаточно эффективна. Такая задача решается нами впервые и требует времени для ее решения».

На расширенном совещании в наркомате авиапромышленности в апреле 1940 г. Главный конструктор мотора АМ-35 А. А. Микулин выступил с резкой критикой предложенной ОКБ С. В. Ильюшина схемы размещения мотора в бронекапоте и системы его охлаждения.

В частности, он указывал, что ОКБ Ильюшина для ЦКБ-55 разработало свой радиатор, тогда как в производстве уже есть хорошо отработанные водо — и маслорадиаторы к мотору, с которыми последний работает нормально.

Кроме этого, Микулин особо отметил, что все работы по созданию нового штурмовика ведутся без учета необходимых условий для нормальной работы мотора АМ-35, а рекомендации моторостроителей игнорируются.

«…В этом броневике не сделано ни одной дырки для охлаждения мотора, как же он будет после этого нормально работать…»,

— в сердцах восклицал Александр Александрович.

В конце концов, ОКБ С. В. Ильюшина остановилось на следующем варианте размещения водяного и масляного радиаторов.

Водяной радиатор, с увеличенной поверхностью охлаждения, разместился в воздушном канале фюзеляжа и занял всю его ширину, а масляный радиатор был перенесен под бронекорпус и установлен в прямоугольной бронекорзине, в передней части которой имелась бронезаслонка, полностью закрывавшая входное отверстие масляного радиатора при обстреле с земли во время атаки или при вынужденной посадке с убранными шасси. Для охлаждения свечей системы зажигания двигателя и выхлопных патрубков, а также для продува внутренней полости бронекорпуса его передние боковые и нижняя бронекрышки выполнялись в виде заборников воздуха, которые выходили из бронекорпуса через бронекарманы, установленные за выхлопными патрубками мотора.

Таблица данных штурмовика ЛТ (из приложения к письму Ильюшина)

За весь цикл заводских испытаний на ЦКБ-55 № 2 было выполнено 14 полетов с общим налетом 4 часа 46 минут, из которых только 4 полета были выполнены на определение летных характеристик. Тем не менее, 26 марта 1940 г. ОКБ завершило заводские испытания штурмовика и представило последний на государственные испытания.

Проект несостоявшегося постановления НКО по самолету ЛТ

31 марта, ЦКБ-55 № 2 был официально принят в НИИ ВВС для проведения государственных испытаний, которые начались уже на следующий день и завершились 19 апреля (ведущий инженер — военинженер 1-го ранга Н. С. Куликов, ведущий летчик-испытатель — майор А. К. Долгов и штурман-испытатель — майор И. Д. Соколов). На самолете было выполнено 38 полетов с общим налетом 19 часов 20 минут.

Испытывавшийся в НИИ ВВС ЦКБ-55 № 2 с АМ-35, имел следующие весовые характеристики: вес без нагрузки 3615 кг, вес нагрузки 100,5 кг, полетный вес 4725 кг, нагрузка на крыло 122,5 кг/кв. м, нагрузка на 1 л. с. мотора 35 кг, нагрузка: горючее (бензин Б-78) 315 кг, масло 30 кг, экипаж 180 кг, бомбы (4 ФАБ-100) 400 кг, замки 44 кг, 4 пулемета ШКАС в крыле 42 кг, 3000 патронов 502 кг, ШКАС на турели 10,6 кг, 500 патронов 7 кг, стрелковые прицелы ПАИ-22 и ПМП-14 кг, бомбардировочный прицел ОПБ-1 5,5 кг, центровка самолета: с несъемным оборудованием 38,1% с нормальной нагрузкой 31,5%.

Главной особенностью нового штурмовика являлся обтекаемый бронекорпус из авиационной броневой стали АБ-1, разработанной в ВИАМ под руководством С. Т. Кишкина и Н. М. Склярова, которая позволяла изготавливать броневые листы с поверхностью двойной кривизны путем штамповки на воздухе, с последующим охлаждением в масле и окончательной доводкой их размеров, опять же в штампе.

Бронекорпус БШ-2 защищал мотор, бензобаки, маслобак, водяной и масляный радиаторы, рабочие места летчика и штурмана-стрелка (в связи со смещением акцента в использовании самолета на выполнение бомбардировочных задач в состав экипажа был введен штурман, он же выполнял функции стрелка). Частично были защищены бомболюки.

Бронекорпус практически полностью включался в силовую схему планера самолета — его носовая часть воспринимала все нагрузки от мотора и агрегатов ВМГ, а центральная часть — от узлов крепления крыла, хвостовой части фюзеляжа, экипажа и оборонительной пулеметной турели.

С целью уменьшения общей массы бронекорпуса без снижения его защитных свойств, толщины штампованных броневых листов были выбраны неравномерными — от 4 до 7 мм, исходя как из условия эффективной защиты от осколков и пуль, углы встречи которых с бронекорпусом определялись путем специального анализа, так и в соответствии с действующими на элементы бронекорпуса силовыми нагрузками.

При этом учитывалось, что обтекаемые формы бронекорпуса в сочетании с относительно большой (350–400 км/ч) расчетной скоростью полета штурмовика существенно повышают защитные свойства броневых листов, из-за малых углов встречи с поверхностью листов осколка или пули в задней и, отчасти, в передней полусферах.

Схема бронированного штурмовика БШ-2 АМ-35

Толщина брони была следующая: капот мотора — 4 мм; пол и боковые стенки кабины экипажа — 5 мм; стенки за летчиком и штурманом — по 7 мм. Защита мотора сверху — листовой дюралюминий толщиной 5 мм. Общий вес брони составлял 700 кг. Стыковка и крепление броневых листов выполнялась на 5– и 6-миллиметровых стальных заклепках на дюралюминиевых профилях и полосах каркаса.

Лобовое стекло фонаря кабины летчика выполнялась из плексигласа толщиной 60 мм.

Задняя часть фюзеляжа самолета представляла собой деревянный монокок с работающей обшивкой, выклеенный из березового шпона и фанеры (на прямых участках), и подкрепленный стрингерами.

Шпон представлял собой ленты толщиной в среднем 0,8 мм и шириной до 100 мм. Средняя толщина, стенок монокока — 5 мм (с клеем). Крыло и стабилизатор двухлонжеронные цельнометаллические. Киль вертикального оперения деревянный выполнялся за одно целое с фюзеляжем.

Крыло имело закрылки, отклоняющиеся на 40°. Обшивка плоскостей крыла, элеронов, а также стабилизатора выполнялись из дюралюминия. Рули глубины и направления — металлические с полотняной обшивкой.

Шасси с тормозными колесами убиралось назад вдоль по полету в обтекатели, с частичным выступанием колес основных опор из контура обтекателей (по замыслу конструкторов это должно было обеспечить более легкую вынужденную посадку без выпуска шасси).

Управление уборкой шасси пневматическое. Аварийный выпуск шасси производился при помощи тросовой лебедки.

На самолете, как уже отмечалось выше, был установлен мотор АМ-35 с номинальной мощностью у земли — 1130 л. с., взлетной мощностью — 1350 л. с., высотностью 4500 м и мощностью на расчетной высоте — 1200 л. с. Система охлаждения на самолете работала под избыточным давлении в 1,8 атмосферы.

Два протектированных бензобака (верхний на 175 л и нижний на 245 л) были размещены в забронированной части фюзеляжа за мотором, а масляный бак емкостью 47 л располагался рядом с левым блоком мотора. На самолете был установлен трехлопастный воздушный винт ВИШ-22Т с регулятором постоянного числа оборотов.

Вооружение самолета состояло из четырех крыльевых пулеметов ШКАС калибра 7,62 мм с боекомплектом по 750 патронов на каждый и одного подвижного пулемета ШКАС (боекомплект 500 патронов) у штурмана-стрелка на турели, имевшей следующие углы обстрела: по горизонтали — 80° в каждую сторону, вверх — 51°, вниз — 11°.

Из-за слишком больших усилий (75 кг), перезарядка пулеметов была выполнена пневматической с механическим дублером.

Питание воздухом систем перезарядки и пневмопуска производилось от системы выпуска и уборки шасси и запуска мотора. Стрелковый прицел у летчика — ПАИ-22, у штурмана-стрелка — ПМП-1.

Нормальная бомбовая нагрузка составляла 400 кг бомб в различных вариантах (до 600 кг в перегрузку), размещаемых в четырех бомболюках.

Авиабомбы в бомболюках частично защищались устанавливаемыми перед ними бронеплитками. Осколочные авиабомбы АО-25, 20, 15, 10 и 8 подвешивались на внутренних замках в бомболюках, АО-2,5 и зажигательные ЗАБ-2,5 и ЗАБ-Э1 размещались в ящиках кассет КМБ. Остальные типы авиационных бомб подвешивались на наружных держателях.

Сброс авиабомб осуществлялся штурманом-стрелком с помощью электросбрасывателя ЭСБР-3, установленного в его кабине, или непосредственно летчиком — от кнопки ЭСБР-3, расположенной на приборной доске, с предварительным переключением производимым штурманом-стрелком.

Кроме того, имелся аварийный бомбосбрасыватель АСБР, допускающий сброс сразу всех бомб, как летчиком, так и штурманом-стрелком. Прицеливание при бомбометании осуществлялось штурманом-стрелком при помощи прицела ОПБ-1.

Помимо этого, на самолете были установлены штурманское, кислородное и электрооборудование, обеспечивающие полеты ночью, в плохих метеоусловиях и на больших высотах.

А. А. Микулин

7 мая 1940 г. под председательством начальника НИИ ВВС дивизионного инженера А. И. Филина состоялось заседание Технического совета института, на котором в присутствии С. В. Ильюшина и его заместителя Я. И. Мальцева были заслушаны доклады ведущего инженера института военинженера 1-го ранга Н. С. Куликова, ведущего летчика-испытателя майора А. К. Долгова и штурмана-испытателя майора И. Д. Соколова о результатах проведения государственных испытаний БШ-2 № 2 (ЦКБ-55 № 2).

В выводах по результатам осмотра самолета и изучения материалов испытаний Техническим советом отмечалось, что:

«…1) по своим полетным свойствам БШ-2 достаточно прост, особенностей, отличающих его от других самолетов такого типа (ББ-1, Р-10), не имеет, взлет и посадка просты, на взлете и пробеге самолет устойчив;

2) бомбовое и стрелковое вооружение по своему объему соответствует требованиям;

3) пилотажно-навигационные приборы, приборы ВМГ и кислородное оборудование по своему объему полностью, а электрооборудование в основном, соответствуют тактическому назначению самолета;

4) в конструктивном отношении самолет выполнен хорошо, основные агрегаты конструкции самолета, шасси, управление самолетом и мотором надежны и при испытании действовали безотказно…»

Одновременно с этим указывалось, что самолет предъявлен на госиспытания с опозданием на 1 год и 3 месяца и не вполне соответствует предъявляемым к нему требованиям. Такую формулировку военные оставили для того, чтобы поддержать С. В. Ильюшина.

Строго говоря, самолет БШ-2 с полетным весом 4725 кг (существенно меньшим нормального по ТТТ) по основным данным был значительно хуже предусмотренных заданием: полученные на испытаниях максимальная скорость у земли и предельная дальность полета на скорости 0,9 от максимальной меньше требуемых (соответственно 362 км/ч вместо 385–400 км/ч и 618 км против 800–1000 км); посадочная скорость на 30 км/ч выше, чем задавалось ТТТ; длина разбега больше, чем требовалось (340 м вместо 250 м); маневренность и управляемость машины как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях недостаточны (полет с брошенной ручкой управления из-за плохой продольной устойчивости самолета невозможен); скороподъемность (5000 м за 11,5 мин.) и время виража (27,3 сек.), оставляли желать лучшего.

Бронированный штурмовик БШ-2 № 2 (ЦКБ-55)

Потолок БШ-2 из-за падения давления масла у мотора АМ-35 на высотах более 6000 м и падения давления бензина вследствие недостаточной мощности бензопомпы БНК-56 на испытаниях не определялся.

Надо признать, что такая высотность штурмовику не нужна и мучиться с ее определением было занятием совершенно бесполезным.

Кроме этого, мотор АМ-35 № 116 с ресурсом работы 50 часов показал плохую приемистость (из-за плохой работы карбюратора) и низкую эксплуатационную надежность (в ходе испытаний была проведена его замена).

При этом отмечалось, что при нормальном (по ТТТ) полетном весе 5000 кг, удельные характеристики машины будут еще хуже, время набора высоты 5000 м составит не менее 12–13 мин. (вместо 8–9 мин. по заданию), а требуемая максимальная скорость полета у земли 400 км/ч может быть достигнута только при использовании более мощного мотора.

Бронированный штурмовик БШ-2 № 2 (ЦКБ-55)

В этой связи Техсовет рекомендовал осуществить установку на самолет более мощного (при том же примерно весе и габаритах, что и АМ-35) невысотного мотора АМ-38 (максимальная мощность у земли 1625 л. с.), собранного 24-м заводом в сентябре 39-го и находящегося в это время на стадии опытно-доводочных работ.

Бронированный штурмовик БШ-2 № 2 (ЦКБ-55) на госиспытаниях в 1940 г

Здесь уместно отметить, что еще 13 февраля 1940 г., на заседании Коллегии НКАП при рассмотрении вопроса о ходе заводских испытаний БШ-2 С. В. Ильюшину совместно с Главным конструктором завода №24 А. А. Микулиным поручалось подготовить конкретные предложения по установке мотора АМ-38 на самолет и представить их на рассмотрение наркому авиапромышленности А. И. Шахурину. Однако к моменту проведения госиспытаний БШ-2 АМ-38-й готов еще не был.

Бронекапот двигателя АМ-35 на БШ-2

Кроме недостатков БШ-2 АМ-35, перечисленных выше, Технический совет в качестве основных выделил еще и такие: неудовлетворительный обзор для летчика и штурмана вперед-вниз, обусловленный как компоновочной схемой самолета, так и неудачной формой козырька фонаря. Это в совокупности с недостаточной продольной устойчивостью штурмовика серьезно затрудняло наведение машины на цель, бомбометание и ведение огня из стрелкового оружия с пикирования;

недостаточная защита летчика спереди (плексиглас толщиной 60 мм, установленный на козырьке фонаря кабины, требовалось заменить прозрачной броней);

недостаточная управляемость, вследствие больших нагрузок на управление элеронами;

недоведенность крыльевых пулеметных установок;

отсутствие предусмотренной ТТТ приемо-передающей радиостанции.

Несмотря на выявленные недостатки машины, Технический совет НИИ ВВС дал положительный отзыв, отметив в протоколе заседания, что:

«Самолет БШ-2 АМ-35 является единственным типом хорошо бронированного самолета, с достаточно мощным бомбардировочным и химическим вооружением и имеет перспективы дальнейшего развития в отношении повышения летных данных, увеличения мощности стрелково-артиллерийского вооружения, увеличения дальности полета и некоторого улучшения полетных свойств.

В связи с этим, самолет БШ-2 АМ-35 представляет определенный интерес для использования его в ВВС КА в качестве штурмовика-бомбардировщика ближнего действия».

По предложению начальника отдела боевого применения НИИ ВВС полковника М. В. Шишкина Техсовет указал на необходимость постройки небольшой серии штурмовиков БШ-2 АМ-35

«… в количестве, достаточном для формирования одного штурмового авиаполка ВВС КА (то есть, в количестве 65 машин, как того требовала штатная структура штурмовых авиаполков ВВС КА того времени — авт. ) для проведения войсковых испытаний с целью освоения тактики боевого применения самолетов подобного типа».

Предполагалось, что в результате будут исследованы тактические возможности новых штурмовиков одиночно и в составе эскадрильи, а также разработана тактика их боевого применения.

Выпущенный закрылок БШ-2 (ЦКБ-55)

На БШ-2 войсковой серии требовалось устранить все выявленные на испытаниях недостатки (в том числе установить дополнительный бензобак емкостью 200 л с наполнением его нейтральными газами) и предъявить их на государственные испытания не позднее 1 декабря 1940 г.

Одновременно с этим, С. В. Ильюшину предлагалось:

«4. …на втором опытном экземпляре БШ-2 № 1, устранить все выявленные при госиспытаниях недочеты, установить на нем мотор АМ-38, установить дополнительный бензиновый бак, улучшить продольную устойчивость самолета, путем изменения схемы расположения крыла (придать крылу стрельчатое очертание) и увеличения площади стабилизатора, улучшить обзор вперед для летчика и штурмана, улучшить управляемость самолета, путем доводки элеронов и флетнеров на них и предъявить самолет на проверочные испытания не позже 15 июня 1940 г.

5. На самолет БШ-2 АМ-35 №2, прошедший государственные испытания, установить вооружение вперед две пушки и два пулемета (имелись ввиду пушки Я. Г. Таубина и М. Н. Бабурина МП-6 калибра 23 мм и пулеметы ШКАС — авт. ) и предъявить на испытания в НИИ ГУАС КА к 1 июля 1940 г. Тогда же проверить надежность работы систем охлаждения воды и масла при высоких температурах наружного воздуха.

После этих испытаний направить самолет на Химкинский Полигон для детальной отработки и выбора основного варианта химического вооружения».

Кроме этого, предполагалось произвести отстрел одного бронекорпуса БШ-2 для определения его пулестойкости.

Уже через четыре дня после заседания Технического совета НИИ ВВС начальник ГУАС КА комдив П. А. Алексеев утвердил отчет о проведении государственных испытаний БШ-2 № 2 со следующей резолюцией:

«Самолет БШ-2 (бронированный штурмовик) государственные испытания прошел удовлетворительно. Может быть использован в ВВС КА в качестве штурмовика-бомбардировщика ближнего действия при условии устранения недостатков».

Необходимо отметить, что руководство ВВС КА, ясно сознавая все негативные последствия из-за отсутствия на вооружении ВВС в течение примерно 15 лет специального самолета-штурмовика, проявило особое внимание к самолету БШ-2 и всячески старалось помочь С. В. Ильюшину.

Элерон с флетнером на крыле БШ-2 (ЦКБ-55)

В целях ускорения запуска новой машины в серию начальник ВВС КА командарм 2-го ранга Я. В. Смушкевич 24. 05. 1940 г. обратился с письмом к А. И. Шахурину, в котором писал:

«Уже прошло 35 дней, как самолет Ильюшина прошел Государственные испытания и имеет заключение технического совета НИИ ВВС относительно внедрения в серию… Я считаю, что этот самолет крайне необходим для ВВС… Поэтому прошу Вас ускорить решение о запуске в серию бронированного самолета тов. Ильюшина…»

При этом в письме особо отмечалось, что С. В. Ильюшин дал гарантию руководству ВВС улучшить летно-тактические данные самолета с освоением авиапромышленностью моторов АМ-35А и АМ-37, усилить вооружение, установив две крыльевые пушки калибра 20 мм или 23 мм и два пулемета нормального калибра ШКАС, и «обеспечить самолету бомбометание и стрельбу с пикирования».

Аналогичные письма Я. В. Смушкевич направил А. И. Шахурину 26 и 29 мая 1940 г. В частности, в письме от 29 мая командарм отметил, что «…самолет БШ-2 будет играть в будущей войне важную роль».

Отметим, что требование военных «довернуть» БШ-2 до решения задачи бомбометания с пикирования, а согласие Ильюшина его выполнить, выглядят весьма странными, поскольку штурмовик проектировался по более низким нормам прочности и усиление его конструкции в условиях отсутствия мощных моторов ни к чему хорошему привести не могло. Это не могли не понимать ни военные, ни сам С. В. Ильюшин.

Такое «взаимное понимание» можно объяснить лишь тем «впечатлением», которое произвел на руководство страны в лице И. В. Сталина неудачный опыт применения авиации при прорыве войсками Красной армии финских укрепрайонов зимой 1940 г., когда все попытки ВВС КА разрушить с воздуха долговременные оборонительные сооружения линии Маннергейма оказались безуспешными, хотя плотность бомбовых ударов достигала 40–100 т/кв. км.

Вполне естественно, что в дальнейшем, как только разрешился вопрос с постройкой специального пикировщика, об этом соглашении обе стороны благополучно забыли и БШ-2 никто «не учил бросать бомбы с пикирования…»

В начале июня 1940 г. с новым штурмовиком детально ознакомились ведущие специалисты новоиспеченного Летно-исследовательского института НКАП во главе с его начальником, самым авторитетнейшим в СССР летчиком-испытателем М. М. Громовым и дали довольно хорошую оценку БШ-2 № 2, беспристрастно оценив достоинства и недостатки новой машины.

Основная стойка шасси БШ-2

В письме № 2201 от 11 июня 1940 г. на имя заместителя наркома авиапромышленности по опытному строительству и науке А. С. Яковлева М. М. Громов писал:

«В результате ознакомления с отчетом НИИ ВВС и облета самолета «БШ» т. Юмашевым А. Б. можно констатировать следующее:

1) самолет с мотором АМ-35 скомпонован хорошо как с боевой, так и с конструктивной точки зрения. У самолета хороший обзор с пилотского сидения. Обеспечена непосредственная связь между летчиком и штурманом. Экипаж и жизненные части самолета очень хорошо защищены броней.

2) к недостаткам самолета следует отнести:

а) небольшую скорость у земли (362 км/ч),

б) небольшую дальность самолета (618 км),

в) продольную неустойчивость самолета со свободным рулем высоты.

При постановке мотора АМ-38 с номинальной мощностью у земли порядка 1500–1550 л. с. максимальная скорость самолета может быть доведена до 400 км/ч.

Дальность полета может быть увеличена за счет подвесных сбрасываемых баков. Постановка же небронированного бака в фюзеляже, как это осуществляется конструктором, сводит на нет неуязвимость самолета.

Продольная неустойчивость самолета легко может быть излечена путем соответствующего изменения стреловидности крыла. В настоящее время КБ осуществляет изменение стреловидности без учета потребного смещения вперед ц. т. в отношении САХ, т. к. во время испытаний не определена центровка, при которой самолет устойчив со свободным рулем высоты.

После устранения указанных недостатков самолет может быть предложен для большой серии».

Как видим, НКАПовские пилоты были солидарны с военными летчиками как в отношении оценки летно-технических характеристик БШ-2, так и в отношении запуска последнего в большую серию.

Посадочная фара и ПВД

В связи с задержкой поставок новых авиамоторов семейства «AM» 4 июня 1940 г. на расширенном совещании у А. И. Шахурина в присутствии Начальника ВВС Я. В. Смушкевича, его 1-го заместителя П. В. Рычагова, начальника НИИ ВВС А. И. Филина, и заместителей наркома авиапромышленности П. А. Воронина и А. С. Яковлева было принято решение об изготовлении на 1-м авиазаводе (г. Москва) в 1940 г. 10 самолетов БШ-2 с мотором АМ-35 по образцу прошедшего госиспытания с целью проведения войсковых испытаний.

Фонарь кабины пилота и штурмана-стрелка БШ-2 (ЦКБ-55)

Отметим, что указанное выше совещание состоялось исключительно по настоянию ВВС и лично Начальника ВВС КА командарма Я. В. Смушкевича, а предложение уменьшить войсковую серию БШ-2 АМ-35 с 65 (как предлагал Технический совет НИИ ВВС) до 10 машин исходило от наркома обороны маршала С. К. Тимошенко.

Последний в своем письме № 10057 от 16. 05. 40 г. на имя заместителя Председателя Совета Народных комиссаров СССР и председателя Комитета обороны при СНК маршала К. Е. Ворошилова по поводу войсковой серии БШ-2 писал следующее:

«Технический Совет при НИИ ГУАС Красной Армии, рассмотрев результаты испытаний самолета БШ-2 АМ-35 конструктора т. Ильюшина, вынес заключение о постройке 65 самолетов БШ-2 АМ-35 для вооружения одного штурмового авиаполка. При испытаниях самолета БШ-2 АМ-35 выявлены серьезные летно-технические недостатки самолета, из которых основными являются:

1) Заниженная скорость (у земли — 350 км/час, на границе высотности — 422 км/час).

2) Недостаточная дальность полета (618 км).

3) Неудовлетворительный обзор вперед для летчика и штурмана.

4) Недостаточная продольная устойчивость самолета.

5) Недостаточная маневренность и управляемость вследствие большого веса.

6) Недоведенность мотора АМ-35.

7) Недоведенность неподвижных (крыльевых) стрелковых установок.

Считаю, что строить 65 самолетов БШ-2 АМ-35 до устранения указанных недостатков нецелесообразно, а достаточно построить лишь опытную серию для войсковых испытаний в количестве 10–15 самолетов, на которых устранить указанные дефекты и выявить окончательную боевую пригодность самолета БШ-2 АМ-35.

При этом докладываю, что в настоящее время находится в производстве опытный самолет БШ-М-71 аналогичного класса конструктора Сухого (Постановлением КО №107 от 4 марта 1940 г. П. O. Сухому поручалась постройка одноместного бронированного штурмовика с мотором М-71 — авт. ), расчетные данные которого выше, чем у самолета БШ-2, а именно:

Скорость у земли — 510 км/час.

Дальность нормальная — 800 клм.

— « — при перегрузке — 1200 клм.

Вооружение стрелковое — 4 пулемета 7,62 мм.

— « — бомбардировочн. — 120–200 кг.

Первый экземпляр должен быть предъявлен на госиспытания 15 ноября 1940 года.

Прошу Вашего решения».

Постановление Комитета обороны при СНК СССР о выпуске 10 машин БШ-2 АМ-35 войсковой серии было подписано маршалом К. Е. Ворошиловым 26 июня. При этом предполагалось выпустить в 1941 г. еще 150 таких машин. Практически наркоматом авиапромышленности в установленные сроки ничего сделано не было.

Фонарь кабины пилота и штурмана-стрелка в открытом положении

Тем временем, начиная с 15 мая 1940 г., на БШ-2 № 1 полным ходом велись работы по устранению недостатков, отмеченных Государственной комиссией.

16 августа доработанный самолет был предъявлен в НИИ ВВС на повторные государственные испытания.

Однако из-за неудовлетворительной работы мотора АМ-35 испытания не были закончены и 23 августа машина была возвращена заводу для установки на самолет мотора АМ-38, который с 6 по 10 августа удовлетворительно прошел 50-часовые внутризаводские испытания.

12 сентября один из вновь собранных моторов АМ-38 с измененной степенью редукции (0,732 вместо 0,902) был передан на завод №39, который сразу же приступил к установке его на БШ-2 № 1 и к переделке последнего в одноместный вариант без воздушного стрелка (одновременно усиливалось бронирование со стороны задней полусферы и устанавливался дополнительный бензобак). Новая машина получила заводское обозначение ЦКБ-57.

Переделка БШ-2 из двухместного варианта в одноместный была исключительно инициативой ОКБ — Постановления Комитета обороны, или хотя бы решения об изменении С. В. Ильюшину задания, равно как и соответствующего приказа по НКАП, не было в природе.

Левый борт кабины летчика БШ-2 (ЦКБ-55)

Принятое С. В. Ильюшиным решение являлось в какой-то степени вынужденным, так как он и его ближайшие соратники не могли не понимать, что простой установкой на самолет (без кардинальных изменений в конструкции штурмовика) более мощного у земли мотора АМ-38, вместо АМ-35, быстро обеспечить предъявляемые к машине ТТТ невозможно.

Все понимали, что такая замена привела бы не только к увеличению скорости полета самолета и улучшению его маневренных качеств, но и к существенному уменьшению дальности полета из-за большего расхода горючего у АМ-38 (270–280 гр/л. с. час, вместо 245–255 гр/л. с. час у АМ-35), что было неприемлемо для военных в тактическом плане, а значит, машина государственных испытаний в очередной раз не выдержала бы.

Доводка же двухместного варианта с новым мотором, опять же еще далеко не надежным, до требуемых ТТТ за счет изыскания внутренних резервов конструкции машины потребовала бы много времени и значительных усилий. Желание же С. В. Ильюшина как можно быстрее поставить БШ-2 в крупносерийное производство было велико.

Наружная установка бомбодержателя Дер-31

Дело в том, что в этот период для С. В. Ильюшина сложилась очень сложная ситуация в связи с крайне неудовлетворительным положением дел с доводкой и серийным производством нового дальнего бомбардировщика ДБ-3Ф, являвшегося глубокой модификацией уже устаревшего к этому времени ДБ-3-го.

Серийные образцы ДБ-3Ф на государственных испытаниях в НИИ ВВС КА показывали весьма удручающие результаты, сильно не дотягивая до требуемого военными уровня. Планы же выпуска и передачи ВВС КА нового бомбардировщика заводами НКАП постоянно срывались.

В отношении ДБ-3Ф начальник ГУАС КА комдив П. А. Алексеев в начале мая 1940 г. был вынужден отдать

«… приказание военной приемке заводов № 18 и № 39 прекратить окончательное оформление и оплату самолетов как неполноценных…»

В приказе же по НКАП № 195с от 08. 05. 40 г. по этому поводу отмечалось:

«…решение правительства о выпуске самолетов ДБ-ЗФ заводами №39 и 18 не выполнено…

Совершенно нетерпимое положение с выполнением плана и, в первую очередь, на ведущем заводе № 39, явилось результатом безответственного отношения к выполнению государственного задания со стороны директора завода тов. Журавлева и главного конструктора тов. Ильюшина.

Передав в серийное производство не оконченную доводками машину, главный конструктор тов. Ильюшин растянул доработку машины на очень длительный срок, и даже в настоящее время нет уверенности в полной ее доработке, так как у руководства завода № 39 и главного конструктора тов. Ильюшина до сих пор нет продуманного, четкого плана по доводке самолета ДБ-ЗФ.

Коллегия (имеется в виду Коллегия НКАП — авт. ) особо отметила невыполнение установленного правительством задания по скоростям.

Вместе с тем со стороны главного конструктора тов. Ильюшина и директора завода тов. Журавлева не было принято должных мер к ускорению передачи самолета ДБ-ЗФ на госиспытания…

Ссылаясь только на дефекты винтомоторной группы (перегрев масла), директор завода №39 тов. Журавлев и главный конструктор тов. Ильюшин в течение свыше двух месяцев не занимались устранением дефектов самолета и доводкой его, в результате чего машины выводились из сборочного цеха на аэродром с большим количеством дефектов и возвращались обратно в цех, что срывало нормальный ход производства…

Коллегия предупредила руководство завода № 39 и главного конструктора тов. Ильюшина и обязала их в ближайшее время принять необходимые меры по исправлению создавшегося положения с доводкой самолета ДБ-ЗФ и мобилизовать технические силы завода на выполнение решений правительства о выпуске этой машины…»

Кроме того, ильюшинскому ДБ-3Ф буквально «наступал на пятки» дальний бомбардировщик ДБ-240. Приказом по НКАП № 278сс от 10. 07. 40 г. последний запускался в крупносерийное производство на воронежском авиазаводе № 18. Директор завода М. Б. Шенкман обязывался выпустить в текущем году 700 ДБ-3Ф и 70 ДБ-240, а в 1941 г. полностью перейти на «двести сороковую».

Стрелковый прицел ПАИ-22 в кабине летчика БШ-2 (ЦКБ-55)

Другими словами, самый современный авиазавод Советского Союза превращался из вотчины С. В. Ильюшина в вотчину главного конструктора ДБ-240 В. Г. Ермолаева, а положительное решение вопроса об окончательном снятии ДБ-3Ф как не имеющего боевой ценности для ВВС КА с серийного производства и на авиазаводе №39 становилось делом недалекого будущего.

ЭСПБР-ЗП в кабине штурмана-стрелка БШ-2 (ЦКБ-55)

Серьезного же конкурента ермолаевской машине в лице бомбардировщика ДБ-4 С. В. Ильюшин противопоставить не успевал.

Лебедка для подвески авиабомб на БШ-2 (ЦКБ-55)

Постройка ДБ-4-го, ввиду сильной загрузки ОКБ работами по БШ-2 и ДБ-3Ф и отсутствия четкого понимания концепции современного дальнего бомбардировщика, шла медленно, интерес к самолету со стороны ВВС неуклонно падал и к моменту первого испытательного полета 15 октября 1940 г. практически пропал. К тому же, машина оказалась далекой от совершенства и требовала длительной доводки и вскоре все работы по ней были прекращены.

В отношении же бронированных штурмовиков конкурентов у С. В. Ильюшина пока не было. Ближайший соперник ильюшинского БШ-2, одноместный бронированный штурмовик ОБШ М-71 П. O. Сухого, обещавший по скорости полета, скороподъемности и взлетно-посадочным характеристикам значительно превзойти БШ-2, находился на завершающей стадии проектирования.

Штурмовики С. А. Кочеригина (ОБШ М-81 ТК, ОПБ М-90), А. А. Дубровина (ОШ-АМ-35), ОКБ А. И. Микояна (ПБШ-1) и ОКБ завода № 32 НКАП (БШ-МВ) были только-только начаты в разработке.

С. В. Ильюшин оказался в патовой ситуации. С одной стороны, военные вполне справедливо требовали срочного приведения летных данных как БШ-2 в двухместном варианте, так и ДБ-3Ф в соответствии с ТТТ, предъявляемыми к ним.

С другой стороны, С. В. Ильюшин и его ближайшие помощники прекрасно понимали, что доведение каждого из этих самолетов до необходимого уровня, так сказать, «правильным путем» было процессом очень трудоемким и очень длительным, причем сроки окончания этих работ никак не могли устроить ни правительство, ни военных.

Авторитет же С. В. Ильюшина как Главного конструктора боевых самолетов в глазах последних неуклонно падал. Назревали «оргвыводы» и потеря серийных авиазаводов.

Более того, приказом наркома авиапромышленности № 612 от 02.11. 40 г.

«…директор завода №39 т. Соколов и Главный конструктор ОКБ т. Ильюшин» обязывались «освободить не позднее 1 декабря с. г. все площади, занимаемые ОКБ на территории завода № 39…»

В этой связи переделка находящегося пока вне конкуренции бронированного штурмовика БШ-2 из двухместного в одноместный (с последующим переходом, по мере совершенствования АМ-38-го, к двухместному варианту, как это требовалось по заданию) и форсирование по нему доводочных работ вполне логичны.

Этот шаг позволял весьма быстро решить как проблему запуска нового штурмовика в серию и вооружение ВВС КА столь нужным современным типом боевого самолета, так и проблему сохранения для ОКБ мощной опытно-производственной базы. О цене же такого решения, измеряемого в условиях большой войны многими сотнями жизней летчиков, тогда, по-видимому, особо не задумывались…

По прошествии стольких лет остается лишь предполагать об истинных причинах принятого С. В. Ильюшиным решения.

Факты же остаются фактами — существование ЦКБ-57 было узаконено лишь накануне (!) его первого вылета, когда приказом по НКАП, подписанным 11 октября 1940 г. заместителем наркома авиационной промышленности по опытному строительству и науке А. С. Яковлевым, С. В. Ильюшину поручалось к 15 (!) октября 1940 г. выпустить на заводские летные испытания самолет БШ-2 №1 с АМ-38 в одноместном и в двухместном вариантах.

Приказ о выпуске БШ-2 в одно- и двухместном вариантах одновременно

Этим же приказом, для проведения летных испытаний назначался летчик-испытатель В. К. Коккинаки, а сами испытания требовалось завершить в течение 1,5 месяцев.

Содержание этого приказа вызывает недоумение.

Во-первых, как можно было в один и тот же день передать один и тот же экземпляр самолета на заводские испытания в одноместном и в двухместном вариантах.

Во-вторых, в приказе заделана подпись Наркома А. И. Шахурина, однако подписал приказ А. С. Яковлев — второе лицо в табели о рангах наркомата. Он же и завизировал приказ (!). То есть, отсутствие на приказе подписи наркома — непростая случайность.

В-третьих, в тексте приказа не указан номер Постановления Комитета обороны при СНК, «во исполнение» которого должен был бы выйти этот приказ. Номер же Постановления КО являлся в то время неотъемлемой частью любого приказа по НКАП, изменяющего техническое задание конструктору, и не мог быть «случайно забыт» тогдашними бюрократами.

По существующему в то время порядку новый вариант самолета мог быть задан только через Постановление, в крайнем случае, через Распоряжение Комитета обороны при СНК.

В Постановлении в обязательном порядке для НКАП определялись количество опытных образцов и сроки их предъявления на испытания, а Главному управлению ВВС КА ставилась задача к определенному сроку разработать ТТТ на новый вариант самолета. Только после этого издавался Приказ по НКАП.

В упомянутом выше приказе никакой ссылки на Постановление Комитета Обороны нет.

В-четвертых, из текста приказа следует, что наркомат ничего не знал о проделанной в ОКБ С. В. Ильюшина работе по переделке БШ-2 в одноместный вариант, что само по себе маловероятно.

Надо полагать, что переделка БШ-2 в одноместный вариант была закончена уже к 5 октября и С. В. Ильюшин обратился к руководству НКАП за разрешением начать заводские летные испытания новой машины.

«Мудрое руководство» наркомата, в лице А. И. Шахурина и А. С. Яковлева, понимая, что задача создания двухместного бронированного штурмовика БШ-2, как это предусматривалось Постановлением Комитета Обороны, военными не снималась, а И. В. Сталин, по их мнению, склонен согласиться на соломоново решение, предусмотрели в приказе проведение заводских летных испытаний БШ-2 одновременно в одноместном и двухместном вариантах.

Так надежнее, благо, что в это время специалистами ВВС прорабатывались две концепции боевого применения на поле боя бронированных штурмовых самолетов — двухместных и одноместных.

Другими словами, этим приказом Наркомат авиапромышленности прикрыл самовольство С. В. Ильюшина, рассчитывая в будущем отвести от наркомата и Главного конструктора штурмовика возможный «удар» военных, а если что и случится — на известное расположение И. В. Сталина к А. С. Яковлеву.

К сожалению, УВВС КА должной принципиальности по поводу переделки БШ-2 АМ-38 из двухместного в одноместный все-таки не проявило, во всяком случае активной «перебранки» по этому вопросу между двумя ведомствами в это время не отмечается…

Как бы то ни было, но 12 октября 1940 г. одноместный ЦКБ-57 под управлением В. К. Коккинаки совершил свой первый полет.

Компас в кабине летчика БШ-2

На самолете, вместо кабины стрелка в бронекорпусе установили 12-мм бронеперегородку и дополнительный бензобак на 155 кг горючего.

Фонарь кабины летчика, замыкавшийся непрозрачным обтекателем, был сделан сдвигающимся назад, а не откидывающимся, как это было у ЦКБ-55.

Для улучшения продольной устойчивости самолета мотор был смещен вперед на 50 мм, увеличены на 5° стреловидность крыла по передней кромке и на 3,1% площадь стабилизатора, что привело к смещению центровки самолета с 31% до 29,5% САХ. Кроме этого, с целью облегчения управления элеронами была изменена степень их аэродинамической компенсации.

Произвели также другие, менее существенные изменения конструкции.

В связи с не готовностью 23-мм крыльевых пушек МП-6 (ОКБ Ильюшина только 16 октября 40-го получило от ОКБ-16 НКВ габаритный чертеж пушки), вооружение ЦКБ-57-го осталось без изменения: 4 пулемета ШКАС в крыле с общим боекомплектом 3000 патронов и 400 кг авиабомб на внутренней подвеске.

Турельная стрелковая установка ШКАС

Усиление, по требованию специалистов ВВС, бронирования штурмовика с боков имитировалось соответствующим увеличением веса машины.

Заводские испытания ЦКБ-57 были проведены в исключительно сжатые сроки — всего за 10 летных дней.

В полете у земли при нормальной взлетной массе 4988 кг и с винтом ВИШ-22Ю была достигнута максимальная скорость 423 км/ч, а на границе высотности мотора (2800 м) — 437 км/ч. При этом дальность полета у земли с нормальной бомбовой нагрузкой составила 850 км при средней скорости 380 км/ч.

Время подъема на высоту 5000 м составило 10 мин, посадочная скорость — 140 км/ч, пробег при посадке — 260 м, а разбег при взлете — 250 м.

В. К. Коккинаки отмечал, что по своим летным свойствам самолет исключительно прост, управляемость и маневренность, по сравнению с ЦКБ-55, существенно улучшились. Длины разбега при взлете и пробега при посадке пришли в норму и соответствовали ТТТ.

На государственные испытания ЦКБ-57 не передавался ввиду неудовлетворительной работы мотора АМ-38, который стал своеобразной «ахиллесовой пятой» штурмовика.

Мотор совершенно не желал надежно работать — 24-й завод в октябре-ноябре 40-го так и не смог, по причине прогара клапана выпуска мотора, успешно завершить 50-часовые совместные испытания и был вынужден продолжить работу по его доводке и устранению дефектов уже в 1941 г.

В этой связи еще 3 октября 1940 г., А. И. Шахурин подписал приказ об организации серийного производства двухместного БШ-2 с АМ-35 на заводе №381 (г. Ленинград) с выпуском в 1940 г. 10 машин.

Этим же приказом С. В. Ильюшину поручалось к 1 ноября передать 381-му заводу опытный БШ-2 № 2 (ЦКБ-55 № 2), а к 5 октября — рабочие чертежи и всю документацию к нему.

Этот приказ выполнен, естественно, не был, так как ОКБ уже начало работы по переделке БШ-2 № 2 в одноместный вариант.

23 ноября 1940 г. вышел совместный приказ НКАП и ВВС № 657/0293, согласно которому С. В. Ильюшин обязывался в двух месячный срок разработать и установить на БШ-2 две пушки калибра 23 мм МП-6 конструкции Я. Г. Таубина и М. Н. Бабурина (ОКБ-16 НКВ).

Одноместный бронированный штурмовик БШ-2 № 1 (ЦКБ-57)

9 декабря приказом по НКАП № 704 все новые боевые самолеты, принятые к серийному производству получили наименования по фамилиям их Главных конструкторов, в том числе БШ-2 стал именоваться Ил-2. Ввиду того, что бронированный штурмовик был нужен ВВС незамедлительно в декабре 40-го было принято решение (приказ А. И. Шахурина № 739 от 14 декабря) о запуске в серийное производство одноместного штурмовика Ил-2 на заводе № 18 (г. Воронеж) по типу прошедшего госиспытания, то есть, двухместного ЦКБ-55 № 2, со следующими изменениями:

« 1) сделать самолет одноместным, вместо двухместного;

2) установить мотор АМ-35А, вместо АМ-35;

3) установить заднюю бронестенку толщиной 12 мм;

4) вместо двух крыльевых пулеметов ШКАС, установить в крыле две авиапушки конструкции Таубина-Бабурина (ОКБ-16) калибра 23 мм МП-6 (ПТБ-23) с общим боекомплектом 162 снаряда…» и т. д.

При этом директор 18-го завода М. Б. Шенкман и Главный конструктор самолета С. В. Ильюшин обязывались обеспечить начало серийного производства Ил-2 с мотором АМ-35А с 15 февраля 1941 г. с выпуском до 1 марта — 10 машин, а всего в 1941 г. — 1200 штурмовиков. Кроме того, лично С. В. Ильюшин должен был завершить заводские испытания новой машины к 10 января 41-го.

В этой связи 20 декабря в Воронеж для помощи заводскому КБ прибыл Главный конструктор Ил-2 С. В. Ильюшин с группой ведущих конструкторов своего ОКБ.

Отметим, что мотор АМ-35А к этому времени удовлетворительно прошел государственные испытания на станке.

Авиационная пушка МП-6 конструкции Я. Г. Таубина и М. Н. Бабурина

Госкомиссия в акте от 23 ноября установила срок службы мотора до первой переборки в 100 часов. Однако ни одного Ил-2 с этим мотором построено не было, так как программа выпуска АМ-35А на заводе № 24 приказом А. И. Шахурина № 785 от 30 декабря 1940 г. была сокращена на 2000 штук, а ведь этот мотор устанавливался на скоростной истребитель МиГ-1 (позже МиГ-3), которому он был нужнее, чем низковысотному штурмовику.

Этим же приказом директор завода № 24 Дубов и Главный конструктор Микулин обязывались, не дожидаясь результатов запланированных на 1-й квартал 41-го совместных испытаний мотора АМ-38, организовать с 1 января 1941 г. его серийное производство с выпуском в 1-м квартале — 50 шт., во II-м квартале — 475 шт., в III-м квартале — 700 шт. и в IV-м квартале — 775 шт. (всего за год — 2000 моторов).

Тем временем, на заводе № 39 полным ходом шла работа по подготовке к заводским испытаниям модифицированного самолета ЦКБ-55 № 2 с мотором АМ-38, в конструкции которого были учтены практически все требования и рекомендации Государственной комиссии, проводившей его испытания, а также недостатки, выявленные в ходе испытаний ЦКБ-57-го.

29 декабря 1940 г. шеф-пилот ОКБ В. К. Коккинаки выполнил первый полет на одноместном самолете Ил-2 с АМ-38 (заводское обозначение ЦКБ-55П).

Несмотря на все старания ОКБ и заводчан, к 11 января 41-го завершить весь комплекс испытаний новой машины все же не удалось.

Тем не менее, приказами по наркомату авиационной промышленности от 7 января и 14 февраля 1941 г. одноместный Ил-2 с мотором АМ-38 запускался в серийное производство одновременно на четырех авиазаводах № 18 (г. Воронеж), 35 (г. Смоленск), 380 и 381 (г. Ленинград) в варианте с двумя пушками МП-6 со звеньевым питанием (по 150 снарядов на каждую пушку), двумя пулеметами ШКАС с общим боезапасом в 1500 патронов и 8 ракетными орудиями для РС-132.

При этом, с целью обеспечения взаимозаменяемости агрегатов Ил-2, воронежский авиазавод № 18 был определен, как «головной» в серийной постройке.

То есть, авиазаводы № 35, 380 и 381 обязаны были строить Ил-2 по единым чертежам, исходящим только от завода № 18, а любые изменения в конструкции машины и в технологии ее производства разрешалось производить (в полном соответствии с приказом по НКАП №518 от 2 октября 1940 г.) лишь с разрешения Наркома авиапромышленности.

Не выполнение же этого требования квалифицировалось как «…преступление, которое наносит вред государству и подрывает оборону страны…» со всеми вытекающими последствиями…

Тем временем С. В. Ильюшин, докладывая наркому авиапромышленности А. И. Шахурину и наркому вооружения Б. Л. Ванникову о ходе заводских испытаний Ил-2 АМ-38 (письмо № 58 от 14 января 1941 г.), сообщил, что:

«…самолет производством закончен, за исключением установок пушек МП-6. На самолете сделано 4 полета, осталось сделать еще несколько полетов, которые мы не смогли выполнить 10 и 11 января из-за плохой погоды (видимость не более километра).

Пушечные установки нами изготовлены. Из имеющейся у нас одной пушки МП-6 с магазином от пушки МП-3 мы уже выстрелили, на земле, с одного крыла 90 снарядов и с другого 76 снарядов. Дальнейший отстрел на земле прекращен из-за отсутствия снарядов.

Имеющиеся у нас снаряды (500 штук) мы не можем использовать, так как они годны только для магазина МП-6, а полученная нами одна пушка оборудована магазином МП-3.

Но если бы у нас и были обе пушки МП-6 и снаряды к ним, мы не смогли бы выпустить самолет для стрельбы в воздухе, т. к. по наблюдениям при стрельбе мы пришли к заключению, что сила отдачи пушки значительно больше 2200 кг, которую назвал тов. Таубин и на которую мы рассчитывали крыло.

По предварительным данным Нач. 7-го Отдела ЦАГИ, где был произведен замер силы отдачи, она действительно оказалась значительно больше, чем 2200 кг. Окончательных данных о замере от ЦАГИ мы не получили, хотя замер был произведен еще 3 января с. г.

Для окончательной отработки пушечных установок и на земле и в воздухе прошу Вашего распоряжения о немедленной передаче нам:

1) Данных о результатах замера силы отдачи МП-6 в ЦАГИ.

2) Двух пушек МП-6 с магазинами МП-6.

3) 3500 лафетопробных снарядов, годных для стрельбы из пушек, которые нам будут переданы (в зависимости от типов магазинов снаряды могут быть с буртиком или без них),

4) 200 штук реек (также в зависимости от типов магазинов, которые будут нам переданы, или МП-3 или МП-6)».

Народные комиссары СССР весьма оперативно разобрались в сложившейся ситуации и уже 17 января 1941 г. приказом Наркома авиапромышленности № 147 директора всех серийных заводов обязывались выпускать одноместный Ил-2 с двумя пушками ШВАК калибра 20 мм с боезапасом по 200 снарядов к каждой пушке и с двумя пулеметами ШКАС с общим боекомплектом 1500 патронов, а 20 января ОКБ С. В. Ильюшина получило отчет ЦАГИ по определению силы отдачи пушки МП-6 и вскоре — пушки.

Авиационные пушки ВЯ (вверху) и ШВАК (внизу)

Однако Главный конструктор Ил-2 не торопился устанавливать таубинские пушки на свой штурмовик.

В письме на имя А. И. Шахурина и Б. Л. Ванникова №107 от 23. 01. 41 г. С. В. Ильюшин писал:

«При проектировании установок пушки на самолет Ил-2 мы запросили тов. Таубина о силе отдачи пушки МП-6. Тов. Таубин письмом от 16. 10. 40 г. №6–462 при сем прилагаемым сообщил нам, что усилие отдачи пушки МП-6 равно 2200 кг…

На эту силу отдачи мы и рассчитывали крыло, когда проектировали установку пушки на Ил-2…

20 января 1941 г. нами получен отчет ЦАГИ по определению силы отдачи пушки МП-6 (ПТБ-23). Согласно этого отчета сила отдачи равна 5000 кг., а максимальная, замеренная при испытаниях два раза, достигает 5200 кг., т. е. в 2,36 раза больше, чем данная тов. Таубиным сила отдачи.

Доношу, что пушку с силой отдачи 5000–5200 кг. на самолет Ил-2 мы, по условиям прочности крыла, установить не можем. Прошу Ваших указаний».

Отметим, что ссылки С. В. Ильюшина на излишне большую силу отдачи пушки МП-6 были в начале 1941 г. не совсем обоснованными.

Дело в том, что в это время еще не существовало достаточно точной методики определения силы отдачи пушек на станке (первая серьезная работа в этом направлении появилась в НИИ ВВС лишь в конце 1942 г.), а на самолете измерить ее и вовсе было невозможно. ОКБ же было очень сложно решить вопрос о размещении и обеспечении надежной работы магазинной пушки МП-6 под крылом штурмовика Ил-2 (наличие магазина вынуждало ставить пушки не в консолях крыла, а под ними).

Кроме того, С. В. Ильюшин, зная как сложно идет процесс доводки МП-6 в серийном производстве, видимо, уже понимал, что принятые Наркоматом вооружения необоснованно сжатые сроки внедрения в производство еще «сырой» пушки (главным образом в отношении надежности автоматики) в конечном итоге «похоронят» МП-6 и последнюю все же снимут с производства.

Как следствие, Ил-2 придется вновь дорабатывать, а это опять потеря столь драгоценного времени. Говорить же об этом вслух Ильюшин не решался, так как инициатором постановки МП-6 в крупносерийное производство был никто иной как нарком вооружения Б. Л. Ванников.

Одноместный опытный Ил-2 АМ-38 на госиспытаниях в марте 1941 года

Ссориться же с последним в планы С. В. Ильюшина не входило. Отсюда и стойкое желание Ильюшина дискутировать «усиленную силу отдачи» пушки ОКБ-16 как аргумент, чтобы отбиться от нее и не ставить судьбу своего штурмовика в зависимость от судьбы таубинской пушки.

Косвенным подтверждением этому является то, что в марте 41-го ОКБ без особых возражений со своей стороны установило на Ил-2 23-мм пушку ВЯ-23 конструкции А. А. Волкова и С. Я. Ярцева (ЦКБ-14 НКВ).

Как показали экспериментальные работы, проведенные в НИИ АВ ВВС КА в октябре-ноябре 43-го, пушка имела максимальное значение силы отдачи на наземном станке, ни мало ни много, 5500 кг, а в реальных условиях установки на самолете, где последняя имела возможность отката, — от 3000 до 4000 кг… Между тем, «Илы» с пушками ВЯ-23 честно отслужили всю Отечественную войну без каких-либо серьезных нареканий со стороны летного состава штурмовых авиачастей Красной Армии.

Как бы то ни было, но после соответствующих «разъяснений сверху» пушки МП-6 (с магазином на 81 патрон) были все же установлены на опытный Ил-2.

Кроме того, вооружение машины было усилено путем установки 8 ракетных орудий для стрельбы реактивными снарядами РС-132 (последние могли заменяться РС-82).

Боекомплект двух крыльевых пулеметов ШКАС остался прежним — 750 патронов на каждый пулемет. Прежней осталась и бомбовая нагрузка — 400 кг (в перегрузку 600 кг).

Были сделаны и другие изменения:

— с целью улучшения обзора вперед-вниз из кабины летчика мотор АМ-38 был опущен вниз на 175 мм, с соответствующим изменением обводов носовой части фюзеляжа, и на 50 мм приподнято сиденье и фонарь пилота;

— для улучшения продольной устойчивости и управляемости самолета на Ил-2, также как и на ЦКБ-57, мотор был выдвинут вперед на 50 мм, увеличены на 5° стреловидность по передней кромке консолей крыла и на 3,1% площадь стабилизатора, и переделана компенсация элеронов;

— установлен новый бронекорпус с усиленным бронированием по результатам полигонных испытаний на обстрел — толщина задней бронестенки увеличена до 12 мм, верхние боковые стенки кабины летчика сделаны толщиной 8 мм, вместо 6 мм, а боковые стенки, прикрывающие нижний бензобак, и боковые вертикальные стенки, защищающие маслобак, сделаны 6 мм, вместо 5 мм;

— для стрельбы из стрелково-пушечного и ракетного вооружения установлен прицел ПБП-16, позволяющий также выполнять бомбометание с бреющего полета;

— изменено управление бомболюками — добавлено пневматическое закрепление замка люка;

— установлены держатели для парашютных ракет КАС-4, поставлен компас КИ-10 и

— установлен фотокинопулемет;

— установлена более мощная бензопомпа БНК-10;

— установлены индивидуальные выхлопные патрубки мотора;

— патрубок, всасывающий воздух, выведен в носок крыла;

— на месте кабины воздушного стрелка установлен дополнительный бензобак на 155 кг горючего, в связи с чем общий запас горючего на самолете увеличился до 470 кг.

Первые же стрельбы в воздухе из пушек МП-6 показали полную непригодность, разработанной в ОКБ С. В. Ильюшина пушечной установки — выходящая из пушки патронная обойма, попадая при стрельбе в воздушный поток, заклинивалась и стрельба прекращалась.

Только после установки на консолях крыла обтекателей, защищающих патронные обоймы от воздушного потока, заклинивание последних при стрельбе в воздухе прекратилось.

Большие же по габаритам обтекатели пушек имели и значительную парусность, что сильно ухудшало аэродинамику и маневренность машины.

Кроме того, боекомплект из 162 снарядов на обе пушки был признан недостаточным. Требовалась срочная доработка пушки МП-6 под звеньевое питание. Пока же на опытный Ил-2 были установлены хорошо отработанные, но менее мощные 20-мм авиапушки ШВАК и с ними к 22 февраля 1941 г. новый штурмовик успешно отлетал программу заводских испытаний.

К сожалению, пушки были установлены на месте внешних пулеметов, что нельзя признать правильным. Дело в том, что установка пушек всего на 43 см дальше от оси, проходящей через центр тяжести самолета, в горизонтальной плоскости и на 10 см в вертикальной, чем это можно было бы обеспечить, установив пушки на месте внутренних пулеметов, примерно в 1,5 раза, как показывают расчеты, снизило их боевую эффективность при стрельбе в воздухе.

Снижение эффективности пушек обуславливалось главным образом увеличенной ошибкой прицеливания (более удаленное размещение пушек от линии прицеливания) и увеличением рассеивания снарядов при стрельбе в воздухе (вибрация крыла в этом случае сказывается на кучности стрельбы более сильно и т.д.).

Видимо, только нехваткой времени можно объяснить такое, в общем-то, неграмотное техническое решение, принятое в ОКБ С. В. Ильюшина при совершенствовании Ил-2 — установка пушек на месте внешних пулеметов была значительно проще и требовала минимальных доработок в конструкции штурмовика.

За все время заводских испытаний Ил-2 с АМ-38 шеф-пилотом ОКБ В. К. Коккинаки было выполнено 43 полета и установлено, что летные данные бронированного «Ила» с пушками ШВАК, по сравнению с ЦКБ-57, практически не изменились и остались на приемлемом для боевого применения уровне.

Так, при взлетной массе 5125 кг (вес полезной нагрузки 1245 кг) в полете у земли была достигнута максимальная скорость 422 км/ч, а на высоте 2300 м — 446 км/ч.

При этом максимальная дальность полета у земли с нормальной нагрузкой составила 600 км при средней скорости 357 км/ч, а время подъема на высоту 5000 м — 10 минут. Длина разбега — 250 м, а пробега — 260 м при посадочной скорости — 140 км/ч.

Увеличение максимальной скорости полета на высоте произошло вследствие большей мощности на этой высоте, развиваемой мотором АМ-38, установленным на Ил-2, по сравнению с АМ-38-м, установленным на ЦКБ-57 (1575 л. с.,вместо 1500 л. с. ),а уменьшение дальности полета опытного штурмовика на крейсерской скорости обуславливалось большей полетной массой самолета и увеличенным удельным расходом топлива у нового мотора.

Одноместный опытный Ил-2 АМ-38 на госиспытаниях в марте 1941 года

Управляемость и маневренность штурмовика несколько улучшились, но все равно оставались недостаточными.

Были серьезные претензии к работе винтомоторной группы, связанные в основном с недоведенностью мотора АМ-38 (например, плохая приемистость, из-за плохой регулировки карбюратора).

К слову сказать, мотор АМ-38, именно в это время, то есть в феврале 1941 г., проходил очередные 50-часовые совместные стендовые испытания на заводе № 24.

Мотор испытания не прошел, главным образом, из-за прогара фасок у 15 клапанов выхлопа и 7 клапанов впуска, появления трещин в правой головке цилиндрового блока по перемычкам между седлами клапанов впуска и выхлопа у 1 и 6-го цилиндров, трещины хвостовика у стопора ведущей шестерни нагнетателя и т.д.

27 февраля Ил-2 с АМ-38 после устранения дефектов и проведения некоторых доработок был официально передан в НИИ ВВС КА для прохождения государственных испытаний (ведущий инженер Н. С. Куликов и летчик-испытатель А. К. Долгов). Последние начались на следующий же день и продолжались до 20 марта 1941 г.

На машине были установлены: предусмотренная ТТТ радиостанция РСИ-3; две крыльевые пушки ШВАК с боезапасом 420 снарядов; два пулемета ШКАС с боекомплектом 1500 патронов; четыре направляющие под РС-132 или РС-82 (вместо 8 на Ил-2, проходившем заводские испытания) и бомбовая нагрузка — 400 кг бомб (в перегрузку — 600 кг). Вес полной нагрузки самолета возрос до 1320 кг.

Госиспытания показали, что при полетном весе 5310 кг с внутренней подвеской бомб (400 кг) без реактивных снарядов максимальная скорость у земли составила 419 км/ч, что на 57 км/ч выше, чем у двухместного БШ-2 с мотором АМ-35.

При наружной подвеске 2-х авиабомб ФАБ-250 или 4-х реактивных снарядов РС-82 максимальная скорость штурмовика снижалась у земли на 43 км/ч и 36 км/ч в том и в другом случаях, а на высоте 2500 м — на 35 км/ч и 27 км/ч, соответственно.

Управляемость и маневренность машины значительно улучшилась. Вертикальная скорость возросла до 10,3 м/с. За один боевой разворот штурмовик набирал 300 м высоты (скорость выхода в горизонтальное положение 250 км/ч).

Взлет и посадка стали более простыми, с застопоренным хвостовым колесом самолет на пробеге вел себя устойчиво.

Летчики отмечали, что изменение установки мотора и поднятие сиденья летчика обеспечили вполне приемлемые обзор и удобство наводки самолета на цель при стрельбе и бомбометании с бреющего полета.

Вместе с тем указывалось, что изменение центровки самолета на 2% (29,5%, вместо 31,5%) не улучшило продольной устойчивости машины.

При всех возможных эксплуатационных центровках бронированный «Ил» при полете с брошенной ручкой был статически неустойчив, хотя поперечная и путевая устойчивости были вполне удовлетворительными.

Вираж штурмовик выполнял недостаточно устойчиво (с колебаниями по продольной оси).

На левом вираже Ил-2 стремился набрать высоту, а на правом — имел тенденцию к опусканию носа, увеличению скорости полета и крена.

Оптимальной скоростью при выполнении виража или восьмерки с креном до 60° являлась скорость в 280–290 км/ч по прибору, при этом триммер руля высоты должен быть отрегулирован для режима горизонтального полета на этой же скорости.

Одноместный опытный Ил-2 АМ-38 на госиспытаниях в марте 1941 года

Ил-2 мог достаточно устойчиво пикировать (как с газом, так и без газа) под углами до 40–45° — стремления к переходу в пикирование под большими углами штурмовик не проявлял. Однако инструкция по технике пилотирования машины не рекомендовала строевым летчикам планировать под углами более 30°.

При плавном выводе из планирования под углом 30° с высоты 400 м и скорости ввода в планирование 260–270 км/ч потеря высоты составляла в среднем около 150 м, а при планировании с высоты более 400 м и скорости ввода в планирование 380–385 км/ч по прибору, потеря высоты на выводе увеличивалась в среднем до 200 м.

Парашютировал «ильюшин» очень устойчиво. Оптимальная скорость парашютирования равнялась 170 км/ч. При выбирании ручки управления на себя и уменьшении скорости полета самолет сваливался на правое крыло и опускал нос.

Прицел ПБП-1Б на Ил-2 АМ-38

Однако стоило только летчику отпустить ручку, как самолет сразу же набирал скорость и легко восстанавливал режим горизонтального полета. Потеря высоты при этом составляла 200–300 м.

«Штопорил» Ил-2 также хорошо, без всякого рода сложностей и неприятностей. Вывод самолета из штопора после 1–2 витков проходил без запаздывания после установки рулей на вывод. Потеря высоты за два витка с выходом из штопора составляла 800–900 м, а скорость на штопоре 210–220 км/ч.

Сложности с выводом самолета из штопора возникали лишь после 3-го витка, так как в этом случае появлялась вибрация рулей и ручку управления было трудно удержать в руках.

Техническая дальность у земли, достигнутая на госиспытаниях на скорости 0,9 максимальной (377 км/ч) составила всего 508 км, что на 84 км было меньше, чем у БШ-2 (618 км на скорости 331 км/ч).

При уменьшении скорости полета до 320 км/ч дальность полета штурмовика увеличивалась до 638 км. Уменьшение дальности полета было вызвано увеличенным расходом топлива у мотора АМ-38, в сравнении с АМ-35А, и возросшим полетным весом (с 4725 кг до 5310 кг).

Таким образом, установка дополнительного бензобака на 155 кг (суммарный запас горючего при этом составил 470 кг) проблемы увеличения дальности полета штурмовика не решила.

Государственная комиссия в своем заключительном акте от 16 апреля 1941 г. по испытаниям одноместного Ил-2 отметила, что:

«… самолет Ил-2 с АМ-38, по сравнению с БШ-2, несмотря на больший вес, стал более скоростным и маневренным, особенно на предельно малых высотах…

По вооружению и летно-техническим данным вполне отвечает требованиям, предъявляемым к самолету поля боя…

Бомбовое, стрелково-пушечное и ракетное вооружение самолета работало безотказно…

Стрельба из ракетного оружия на земле и в воздухе существенного влияния на самолет не оказывает…

Объем и размещение оборудования соответствуют требованиям».

Вместе с тем, в качестве основных недостатков самолета Госкомиссия указала следующие:

отсутствие вентиляции кабины (при температуре наружного воздуха — 15–20°С температура воздуха в кабине при закрытом фонаре и с прикрытыми жалюзи радиатора доходила до +50°С);

голова летчика недостаточно прикрыта броней (требовалось установить прозрачную броню на козырек фонаря кабины, поставить металлическую броню за головой и над головой летчика, и, кроме этого, закрыть металлической броней верхнюю часть бензобака);

щитки-закрылки открывались только на скоростях менее 190 км/ч (требовалось обеспечить их открытие и на скоростях 230–240 км/ч);

мотор АМ-38 недоведен (плохая приемистость, плохая регулировка карбюраторов — в полете на номинальном и эксплуатационном режимах мотор сильно дымил);

система смазки мотора не доведена — при подъеме на высоту давление масла падало (в летние месяцы это приведет к перегреванию масла);

бензосистема не позволяет использовать полную мощность бензозаправщика Б3–38 (до 400 л/мин) — на полную заправку самолета требуется 22–23 минуты;

система закрытия бомболюков недоработана (в полете бомболюки после сброса бомб не закрываются и даже будучи закрыты на земле, створки бомболюков в полете раскрываются);

дальность действия радиостанции недостаточная (на высоте 200 м — до 60 км, а на 1000 м — 65 км), слышимость на больших дальностях из-за помех очень слабая, основной дефект — отсутствие эффективной металлизации на самолете.

В заключение Госкомиссия обязывала 39-й авиазавод совместно с заводом № 24 довести винтомоторную группу в отношении масло — и бензосистемы, заводу № 24 форсировать работы по доводке мотора АМ-38 в отношении повышения сроков его службы, улучшения приемистости и снижению удельных расходов топлива, после чего мотор предъявить на специальные летные испытания в НИИ ВВС КА.

Установка пулеметов ШКАС в крыле Ил-2 АМ-38

Необходимо отметить, что мотор АМ-38 только 13 марта 1941 г. удовлетворительно прошел 50-часовые совместные стендовые испытания, на которых показал следующие данные.

Номинальная высотная мощность мотора при 2150 об/мин и давлении 1280 мм. рт. ст. равнялась 1570 л. с. Высотность — 2250 м. Сухой вес мотора — 824 кг.

По мощности и удельным расходам усовершенствованный мотор соответствовал предъявляемым требованиям, в связи с чем было принято решение об изготовлении малой (150 шт.) серии мотора.

В заключении акта по испытаниям Государственная комиссия особо отмечала, что «мотор АМ-38 прошел только третье совместное испытание…», поэтому завод при изготовлении малой серии был обязан строго следовать образцу мотора, прошедшего третье испытание, то есть с головками цилиндровых блоков отлитых из сплава 6340 с хромом (содержание титана 0,3%, температура отпуска 220°С) и с двухсторонним (одна снаружи и одна внутри цилиндровых блоков) расположением свечей (установка свечей только снаружи блоков давала скрытую детонацию).

Одновременно с этим заводу было предложено довести мотор с размещением свечей только с наружной стороны, так как расположение свечей снаружи и внутри блоков затрудняет обслуживание мотора при эксплуатации, особенно на полевых аэродромах, и на государственные 100-часовые испытания предъявить мотор только с таким размещением свечей.

Установка РС-82 под крылом Ил-2 АМ-38

Ресурс работы моторов «малой серии» до первой переборки Госкомиссией был установлен в 50 часов.

В заключении акта по испытаниям Госкомиссия рекомендовала провести летные испытания 10 Ил-2 с усовершенствованным мотором АМ-38 к 15 апреля 1941 г.

Одновременно с организацией крупносерийного производства Ил-2 приказом А. И. Шахурина № 748 от 17 декабря 1940 г. (во исполнение Постановления Правительства от 15. 12. 40 г.) было создано пять производственных баз по изготовлению бронекорпусов для нового штурмовика:

«1. В г. Подольске — на заводе имени Орджоникидзе, возложив на этот завод выпуск в 1941 году 900 штук бронекорпусов в кооперации по поставке бронелистов 4–5–6 мм толщины из кремне-никеле-молибденовой стали с заводом «Красный октябрь» НКЧМ и 12 мм хромомолибденовой стали марки «ХД» с Ижорского завода НКСудпрома.

2. В гор. Ленинграде на Ижорском заводе НКСудпрома, возложив на этот завод выпуск в 1941 году 1200 штук бронекорпусов для Ил-2 с развитием мощности к 1 января 1942 года на 2000 штук, в кооперации по поставке бронелистов 4–5–6 мм толщины из кремне-никеле-молибденовой стали с Кировского завода НКТМ.

3. В Сталинграде на заводе №264 (Красноармейская верфь) НКСудпрома, возложив на этот завод выпуск в 1941 году 200 бронекорпусов с доведением мощности к 1 января 1942 года до 1000 штук, в кооперации по поставке бронелистов 4–5–6 мм толщины из кремне-никеле-молибденовой стали и 12 мм хромомолибденовой стали марки «ХД» с завода «Красный октябрь» НКЧМ.

4. В гор. Выксе Горьковской области на заводе «ДРО» НКТМ (завод дробильно-размольного оборудования), с выпуском в 1941 г. 200 штук бронекорпусов с развитием мощности 1 октября 1941 года до 2000 штук в год в кооперации по поставке 12 мм бронелистов марки «ХД» с Кулебакского завода НК Судпрома и 4–5–6 мм бронелистов с Выксунского металлургического за вода НКЧМ.

5. В гор. Запорожье на заводе «Коммунар» НКСредмаша созданием мощности на 1000 штук бронекорпусов к 1 октября 1941 года, в кооперации по поставке 12 мм бронелистов марки «ХД» с Мариупольского завода им Ильича и 4–5–6 мм бронелистов из кремне-никеле-молибденовой стали с завода им. Дзержинского НКЧермета с обеспечением выпуска готовых корпусов в четвертом квартале 1941 года 100 штук…»

К моменту запуска в серийное производство Ил-2, то есть к 15 февраля 1941 г., только подольский завод смог наладить выпуск бронекорпусов для нового штурмовика, изготовив к этому дню 5 корпусов. При этом заводчане рассчитывали к 22 февраля выйти на рубеж — 1 бронекорпус в сутки, а с 22 марта изготавливать уже по 4 корпуса в сутки.

Поскольку развертывание производства самолета Ил-2 на авиазаводах НКАП проходило одновременно с государственными испытаниями, то процесс освоения в серии шел туго и болезненно, если не сказать больше — неудовлетворительно.

Наилучших результатов добился воронежский 18-й авиазавод им. К. Е. Ворошилова (самый современный из всех назначенных для серийного производства бронированных «Илов»).

Рабочие авиазавода трудились круглосуточно, почти без выходных дней. В таком же режиме работали и командированные на завод бригада инженеров из ОКБ С. В. Ильюшина во главе с Главным конструктором самолета и группа мотористов из ОКБ А. А.

Микулина во главе с А. В. Никифоровым.

Благодаря их усилиям в конце февраля 1941 г. в цехах завода началась сборка первых серийных штурмовиков Ил-2, а 1 марта 41-го головная машина поступила на заводскую летно-испытательную станцию. К середине марта был построен второй серийный «Ил».

Интересно отметить, что с целью отладки технологического процесса монтажей на самолете в отсутствие на заводе бронекорпусов, местные умельцы изготовили из котельного железа точную копию бронекорпуса Ил-2 и затем выполнили сборку первого макетного штурмовика.

Утром 10 марта (за десять дней до окончания государственных испытаний опытного Ил-2) головной серийный «Ил» под управлением начальника ЛИС завода майора К. К. Рыкова ушел в свой первый испытательный полет — два круга над аэродромом с выпущенными шасси. Через несколько часов К. К. Рыков выполнил еще один полет, теперь уже с убранными шасси.

Первый серийный Ил-2 были вооружен двумя модифицированными 23-мм пушками МП-6 (ОКБ-16 НКВ), а второй «Ил» — двумя пушками ВЯ-23 (ЦКБ-14 НКВ).

Оба типа пушек имели ленточное питание и боезапас — 150 снарядов на каждую пушку.

На третьей серийной машине были установлены две 20-мм пушки ШВАК (ОКБ-15 НКВ), на четвертой — две 23-мм пушки Салищева-Галкина СГ-23 (ЦКБ-14 НКВ) и начиная с пятой машины, на все серийные Ил-2 стали устанавливаться две пушки ШВАК с общим боекомплектом 420 снарядов.

Установка пушки ШВАК в крыле Ил-2 АМ-38

Кроме того, на всех серийных «Илах» были сохранены два пулемета ШКАС с суммарным боезапасом в 1500 патронов и усилено ракетное оружие до 8 направляющих под РС-132 (или РС-82). Бомбовая нагрузка в серии осталась прежней — 400 кг (в перегрузку — 600 кг).

По сравнению с опытным самолетом, проходившем государственные и заводские испытания, на серийных Ил-2 установили козырек фонаря кабины летчика из прозрачной брони типа К-4 (вместо плексигласа) толщиной 64 мм, а на подвижной части фонаря — плексиглас и металлические боковины.

Прозрачную броню установили также и за головой летчика, так как фонарь кабины серийных «Илов» стал замыкаться коротким прозрачным обтекателем, вместо непрозрачного (для улучшения обзора назад). Общий вес бронедеталей составил 780 кг.

Были сделаны и другие мелкие изменения в конструкции машины.

С 5 по 21 июня 1941 г. в НИИ ВВС проходил государственные контрольные испытания серийный Ил-2 (зав. № 182402) с пушками ШВАК постройки завода № 18 (ведущий инженер Н. С. Куликов, ведущий летчик-испытатель А. К. Долгов, совершено 23 полета с общим налетом 16 часов).

По сравнению с опытным «Илом», скорость у земли и на высоте 2500 м при полетном весе 5336 кг и взлетной мощности мотора 1665 л. с. серийного Ил-2 стала несколько выше — 423 км/ч и 451 км/ч, соответственно, а длины разбега и пробега уменьшились до 410 и 360 м, в том и другом случае. Однако время подъема на высоту 5000 м увеличилась до 10,6 мин.

Некоторое улучшение взлетно-посадочных и скоростных характеристик серийного штурмовика произошло вследствие большей взлетной мощности серийного мотора АМ-38, установленного на серийном «Иле», по сравнению с мотором опытного Ил-2, проходившего государственные испытания.

Авиационные пушки СГ-23 конструкции Салищева-Галкина (публикуется впервые)

Ухудшение скороподъемности штурмовика было связано главным образом с увеличением полетного веса и менее качественной отделкой самолета.

У большинства серийных машин, специальным образом не готовившихся к контрольным государственным испытаниям, летные данные были несколько снижены.

Увеличение взлетного веса доходило до 5873 кг, максимальные скорости у земли не превышали 372–382 км/ч, а на расчетной высоте 2500 м — 391–412 км/ч. В лучшем случае скорость у земли могла достигать 419 км/ч.

Кроме того, летные данные Ил-2 в значительной степени зависели и от варианта наружной подвески бомб и реактивных снарядов, но в целом были вполне достаточными для боевого применения штурмовика.

Так, при нормальном полетном весе Ил-2 5340 кг наружная подвеска двух ФАБ-250 уменьшала максимальную скорость у земли на 43 км/ч (на высоте 2500 м — на 36 км/ч), а подвеска восьми РС-82 «съедала» у земли 36 км/ч (на высоте 2500 м — 28 км/ч).

Начиная с 21 марта 1941 г., в Ногинске в НИП АВ ВВС КА проводились сравнительные летные испытания первых серийных Ил-2, вооруженных 23-мм авиапушками ВЯ-23 и МП-6, имевших ленточное питание.

Вследствие серьезных конструктивных недостатков как самих пушек, так и их пушечных установок на штурмовике, летные испытания затянулись до мая 41-го. Обе пушки летные испытания прошли удовлетворительно, не показав особых преимуществ друг перед другом. Основные данные пушек также были практически одинаковыми.

Госкомиссией дискутировалась лишь усиленная отдача при стрельбе из пушки МП-6. Была даже сделана попытка определить усилия отдачи обеих пушек, но она оказалась безрезультатной. Жалоб же у летчиков облета на увеличенную силу отдачи какой-либо из пушек при стрельбе в воздухе не было.

Тщательно взвесив все за и против, Госкомиссия рекомендовала пушку ВЯ-23 к постановке на вооружение ВВС КА, как более современную и прогрессивную.

Дело в том, что к этому времени репутация таубинской пушки была уже изрядно «подмочена». Освоение МП-6 в серийном производстве заводами Наркомата вооружения шло с трудом — надежность (например, в противоотскочном механизме автоматики) и качество серийных пушек были никуда не годными.

За все время серийного производства военной приемкой практически не было принято ни одной пушки МП-6… По этому поводу в начале мая 41-го на совещании у секретаря ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкова в резкой форме обсуждался вопрос о серьезной доработке всех ранее выпущенных пушек МП-6 в отношении их надежности и технологичности.

В результате МП-6 была снята с серийного производства, а приказом А. И. Шахурина № 462 от 21. 05. 41 г. Начальник 10-го Главного управления НКАП Б. Н. Тарасевич обязывался с ноября 41-го обеспечить выпуск всех Ил-2 с двумя пушками ВЯ-23 с боезапасом по 150 снарядов на ствол: август — 25, сентябрь — 50, октябрь — 100 машин и с ноября — все самолеты.

Были прекращены и все работы по установке на серийный Ил-2 23-мм авиапушек Салищева-Галкина СГ-23 (ЦКБ-14 НКВ), ввиду неудовлетворительных результатов полигонных испытаний последних на самолете ЛаГГ-3, показанных в НИП АВ ВВС в течение 23–26. 04. 41 г.

Параллельно работам по созданию бронированного самолета-штурмовика, в СССР в середине 30-х годов продолжались работы по разработке двухместных легких скоростных самолетов-штурмовиков как специально созданных, так и разработанных на базе самолетов-разведчиков, и доведению концепции такого самолета до логической завершенности.

5 декабря 1937 г. свой первый вылет совершил опытный легкий штурмовик Ш-Тандем (другие названия машины: Ш-МАИ, МАИ-Тандем) конструктора П. Д. Грушина в одноместном варианте, построенный в учебно-производственных мастерских МАИ. Летал известный летчик-испытатель П. М. Стефановский.

Штурмовик, по проекту двухместный, имел весьма оригинальную тандемную схему. При ее выборе имелось ввиду, что она позволит, при наличии неизбежного разноса масс по длине самолета, получить достаточно хорошие характеристики продольной устойчивости самолета.

Одноместный штурмовик Ш-МАИ П. Д. Грушина

Допустимость использования более задних центровок позволила Грушину разместить пулеметную установку непосредственно в хвостовой части самолета, что в сочетании с двухкилевым оперением, обеспечивало большие углы обстрела.

Упрощалось распределение полезной нагрузки и брони. Малый размах крыльев в меньшей мере препятствовал использованию дерева в качестве основного конструкционного материала.

Тандемная схема позволяла уменьшить диаметр круга, в который вписывался контур самолета в плане, что способствовало меньшей поражаемости штурмовика.

Первоначально самолет планировалось оснастить мотором воздушного охлаждения М-88. Но поскольку он не был готов, на Ш-Тандем был поставлен М-87, а затем М-87А.

Основное переднее крыло было низко

расположенным и в него убирались стойки и колеса шасси. Костыльное колесо — неубирающееся.

Заднее крыло, имевшее верхнее расположение, с площадью, равной 45% от площади основного, выполняло также роль горизонтального оперения. Элероны имелись на обоих крыльях, причем на заднем крыле они одновременно служили рулями высоты.

Вертикальное оперение было выполнено в виде шайб, прикрепленных к концам горизонтального оперения.

Всего было испытано пять вариантов вертикального оперения пока конструктор не остановился на варианте с шайбами над и под горизонтальным оперением с наиболее подходящей формой и достаточно большой площадью. Каждая шайба включала секцию киля и руля поворота.

Конструкция самолета деревянная, в основном — из бакелитовой фанеры.

Фюзеляж — типа монокок. Крылья двухлонжеронные, кессоны с тонкостенными панелями обшивки.

Следует отметить высокую технологичность Ш-Тандем.

Двухместный штурмовик Ш-МАИ П. Д. Грушина

Фюзеляж, центроплан и основное крыло были изготовлены бригадой учебно-производственных мастерских МАИ из 18 человек всего за 45 дней.

К 8 января 1939 г. самолет в одноместном варианте и без вооружения прошел предварительные летные испытания с мотором М-87. Была достигнута довольно высокая максимальная скорость полета, вполне соответствующая ТТТ к самолету. У земли она составляла 406 км/ч, на высоте 4250 м — 488 км/ч.

По результатам испытаний П. Д. Грушину было рекомендовано на двухместном варианте кабину штурмана передвинуть еще несколько назад и оборудовать ее стрелковой установкой МВ-5.

В сентябре-октябре 1939 г. двухместный вариант Ш-Тандем с мотором М-87А (номинальная мощность на высоте 4700 м — 950 л. с.) и с винтом изменяемого шага ВИШ-3 проходил совместные (заводские и государственные) испытания. Отчет по испытаниям был утвержден 10 октября.

Кабина штурмана была смещена назад, поставлена экранированная турель МВ-3.

Вооружение штурмовика было стандартным для легких штурмовиков этого времени: 4 крыльевых пулемета ШКАС с боезапасом 2400 патронов, один пулемет ШКАС на турели (боекомплект 700 патронов) и 200 кг бомб.

В ходе испытаний был выполнен 51 полет с общим налетом 18 ч 38 мин. При полетном весе 2800 кг штурмовик имел максимальную скорость у земли 361 км/ч, а на высоте 5600 м — 444 км/ч. Посадочная скорость без щитков — 140–145 км/ч. Длина разбега — 400 м, пробега — 480 м.

Полеты осуществлялись с центровками 34–44% САХ. Отмечалось, что самолет очень прост в эксплуатации.

Государственные испытания самолет не прошел из-за несоответствия летных данных ТТТ, недостаточной путевой устойчивости («при увеличении скорости самолет рыскает»), тесной кабины штурмана, неудачного шасси, недостаточной прочности переднего крыла.

Взлет самолета был затруднен. Запасы продольной устойчивости были недостаточными. На рули направления самолет реагировал вяло. Считалось, что превышение заднего крыла над передним явилось не совсем удачным решением.

Вооружение также было недоведено. Поскольку турель МВ-3 «съедала» 34 км/ч скорости полета, то заднюю стрелковую установку предлагалось сделать по типу самолета Fokker G. 1, то есть в виде конусообразной установки, обеспечивающей перемещение пулемета в плоскости, проходящей через продольную ось установки, и поворот этой плоскости вокруг оси на 360°.

В тоже время отмечалось, что боевая схема Ш-Тандем представляет интерес. Предлагалось самолет передать в ЦАГИ, довести и снова представить на испытания.

Был построен дублер самолета Ш-Тандем. На втором экземпляре заднее крыло было опущено вниз.

Главной особенностью этого самолета стало применение на одномоторном боевом самолете трехколесного убирающегося шасси.

В качестве силовой установки использовался мотор М-63 номинальной мощностью 800 л. с. на расчетной высоте 4500 м.

При степени готовности дублера 65–70% все работы были свернуты.

В планах опытного самолетостроения предусматривалась постройка одноместного самолета Ш-Тандем с мотором М-63 в варианте бронированного штурмовика. Но и этот самолет реализован не был.

Необычность компоновочной схемы и довольно слабое вооружение сделали свое дело. В мае 1939 г. в НКАП было принято решение о прекращении всех работ по Ш-Тандем.

В развитие концепции создания легкого самолета-штурмовика на базе самолета-разведчика ОКБ С. А. Кочеригина в период 1938–39 гг. на основе скоростного разведчика Р-9 М-85 (СР М-85) построило два двухместных легких штурмовика с неубирающимися шасси в обтекателях — Ш-1 с мотором М-88 и Ш-2 с мотором М-87А.

29 июля 1939 г. состоялось Постановление КО № 258 «О создании нового опытного скоростного штурмовика в 1939 г.», которое обязывало НКАП в лице главного конструктора Кочеригина и директора завода № 1 П. А. Воронина закончить доводку и испытания двухместного скоростного штурмовика с мотором М-88 и предъявить его на государственные испытания в июле 1939 г. — первый экземпляр повторно, и в августе — второй экземпляр.

Максимальная скорость нового штурмовика у земли должна была быть не менее 430 км/ч, на высоте 6000–7000 м — 500–530 км/ч. Скоростная дальность полета — 800 км. Время набора высоты 5000 м не должно было превышать 7 минут. Практический потолок — 10 000–11 000 м. Вооружение включало либо две крыльевые пушки ШВАК и два крыльевых пулемета ШКАС, либо четыре крыльевых пулемета ШКАС. Емкость бомбодержателей — 400 кг бомб.

Отчет по специальным испытаниям самолета Ш-1 с М-88 в НИИ ВВС КА был утвержден 23 августа 1939 г.

По сравнению с Р-9 у штурмовика Ш-1 М-88 кабина штурмана была сдвинута вперед, расширены кабина и фонарь летчика, увеличено поперечное V крыла до 4°30»(вместо 2° у Р-9), а также установлена турель МВ-3 (вместо шкворневой установки) и увеличены размеры хвостового оперения.

Вместо костыля поставлено хвостовое колесо. В конструкции крыла Ш-1 был учтен опыт постройки самолета БШ-1. Весовая компенсация элеронов доведена до 100%.

Двухместный штурмовик Ш-МАИ П. Д. Грушина

На испытаниях были получены следующие результаты: максимальная скорость у земли — 360 км/ч (на форсаже — 382 км/ч), максимальная скорость на расчетной высоте 6650 м — 437 км/ч, а на высоте 7650 м — 426 км/ч. Взлетный вес 3500 кг.

В качестве наступательного вооружения штурмовик имел 2 крыльевые пушки ШВАК с боезапасом по 150 снарядов на ствол, 2 пулемета ШКАС с боезапасом по 900 патронов и 200 кг нормальной бомбовой нагрузки (в перегрузку до 600 кг).

Оборонительное вооружение состояло из одного ШКАСа (500 патронов), установленного на турели МВ-3 с уменьшенным наголовником.

Отметим, что на Ш-1 впервые в мире на штурмовике были установлены крыльевые пушки калибра 20 мм.

Поскольку, в ходе испытаний была обнаружена стружка в масле и, кроме того, мотор М-88 работал в полете неустойчиво, испытания Ш-1 М-88 были признаны неудовлетворительными.

В качестве основных причин расхождения расчетных летных данных с фактически полученными (в частности максимальная скорость горизонтального полета была на 78–104 км/ч меньше) в отчете отмечались следующие: мотор М-88 недодает мощности, неудачная отделка поверхностей самолета, недостаточный к. п. д. винта, всасывающий патрубок и другие «апендиксы» скомпонованы неудачно.

По мнению специалистов НИИ ВВС, уборка шасси могла дать прибавку в скорости 20–25 км/ч.

К середине ноября завершились госиспытания Ш-2 М-87А (акт по госиспытаниям Ш-2 с мотором М-87А был подписан Начальником ВВС А. Д. Локтионовым 19 ноября 1939 г.).

Ведущим инженером по испытаниям был военинженер 2-го ранга Растригин, ведущим летчиком-испытателем — ст. лейтенант Варетин, ведущим штурманом-испытателем — майор Третьяков.

Компоновка и конструкция Ш-2, в основном, была та же, что и у Р-9 М-85.

Фюзеляж — деревянный монокок из шпангоутов, четырех лонжеронов, продольных стрингеров и обшивки, выклеенной из березового шпона.

Капот — типа NACA с управляемой входной щелью. Выхлопные коллекторы кольцевого типа с выходом по обе стороны под крыло.

Фонарь летчика прозрачный и длинный вплоть до экранированной турели штурмана. Бензобаки общей емкостью 840 л — протектированные: два в фюзеляже, два в консолях.

Консоли крыла двухлонжеронные из хромансилевых труб, дюралевых лонжеронов и стрингеров, в большинстве штампованных, обшивка — дюралевая.

Центроплан двухлонжеронный из хромансилевых труб, раскосы и стойки — трубчатые, обшивка — дюралевая.

Обшивка везде гладкая, клепка — впотай. Элероны дюралевые. Киль — низ деревянный, верх с клееной полотняной обшивкой. Стабилизатор — дюралевый. Рули — дюралевый каркас с полотняной обшивкой.

Схемы штурмовика Ш-МАИ П. Д. Грушина

Управление самолетом — жесткое, двойное.

Шасси — свободнонесущие стойки с полуосями и с колесами полубаллонного типа в обтекателях. Размер основных колес — 750x250 мм.

Стойки с масляно-воздушной амортизацией и двухзвенным механизмом. Амортизационный цилиндр был вынесен за пределы стойки, что избавляло его уплотнение от бокового трения при значительном стояночном угле.

Штурмовик «Ш» М-88 С. А. Кочеригина

Наступательное вооружение состояло (основной вариант) из четырех пулеметов ШКАС с боезапасом 4000 патронов.

В качестве дополнительного рассматривался вариант вооружения, включающий две пушки ШВАК (боекомплект 280 снарядов) и два пулемета ШКАС (боекомплект 1700 патронов). Нормальная бомбовая нагрузка — 200 кг, в перегрузку — до 400 кг. При этом на внутренней подвеске могли подвешиваться до 4 ФАБ-100, на внешней — 2 ФАБ-100.

Оборонительное вооружение состояло из одного пулемета ШКАС на турели МВ-3 с боекомплектом 500 патронов. Самолет имел радиостанцию РСР и оснащался переговорным устройством СПУ-2.

Летные данные самолета в целом были неплохими. При полетном весе 3450 кг Ш-2 развивал скорость 350 км/ч у земли и 439 км/ч на высоте 4700 м. Высоту 5000 м машина набирала за 9,5 мин.

Техническая дальность полета составляла 1300 км. Практический потолок — 9800 м. Разбег и пробег — 370 м. Винтомоторная группа серьезных нареканий не вызывала.

Тем не менее в акте Госкомиссии указывалось, что самолет госиспытания не выдержал вследствие недостаточной максимальной скорости полета, неудовлетворительной устойчивости вокруг всех трех осей, недоведенности бомбового вооружения, а также большого количества эксплуатационных дефектов.

Отмечалось, что самолет хорошо садится на три точки. Положительным являлось использование стопорящегося хвостового колеса. Обзор летчика вперед плохой, в стороны — хороший, назад — удовлетворительный.

Пилотировать самолет неприятно, расход рулей мал на всех режимах полета, вследствие этого трудно координировать движения.

Из-за неправильно установленного стабилизатора руль высоты все время необходимо брать на себя. Значительные усилия приходятся на ножное управление. На взлете и посадке самолет прост.

Кабина штурмана тесна — рекомендовалось установить турель МВ-5 вместо МВ-3. Кроме того, сама турель МВ-3 работала плохо. В кабину задувает.

Установленный на самолете прицел ОПБ-1 обеспечивал бомбометание только с больших высот, с малых — бомбометание было невозможным.

Как следствие, штурмовик в серию не запускался. Было рекомендовано довести самолет и предъявить его на повторные госиспытания с убирающимися шасси.

Несколько позже, 4 декабря 1939 г., Кочеригин, в это время конструктор завода № 156, и директор завода Ленкин предъявили в НКАП эскизный проект глубокой модификации самолета «Ш» — штурмовик БМШ (большая модификация штурмовика) М-90 (ОКБ-2). Проект был разработан по заданию М. Кагановича. В основу проекта был положен штурмовик Ш-1 М-88 постройки завода № 1.

Целью предлагаемой модификации являлось, прежде всего, увеличение максимальной скорости полета самолета, при устранении всех замеченных недостатков и общее улучшение самолета в целом, за счет облегчения и упрощения эксплуатации машины, а также удешевления ее в массовом производстве.

Центроплан был ферменной конструкции, но полки сварных лонжеронов из хромомолибденовых труб заменены хромансилевыми профилями Т-образного сечения. Решетка же лонжеронов состоит из набора труб, прикрепленных к полкам через кницы на болтах.

Для удешевления и упрощения производства консоли крыла вместо дюралевой конструкции со стальными сварными лонжеронами из труб, заменены на консоли деревянной конструкции с хромансилевыми лонжеронами из Т-образных открытых профилей до половины длины и на концах — деревянными коробчатого типа. Закрылки и элероны оставлены дюралевой конструкции.

Обшивка крыльев деревянная, обеспечивающая при незначительном утяжелении конструкции прекрасную полировку внешних поверхностей и сохранение хорошей аэродинамической формы.

Фюзеляж, как и прежде, деревянный, по типу монокок.

С целью повышения эффективности охлаждения мотора была изменена форма передней части капота. Для уменьшения интерференции и лобового сопротивления стандартный масляный радиатор и всасывающие патрубки были введены в общий контур капота.

Управление самолетом оставлено жестким на шарикоподшипниках. Кроме основного управления, имелось дублированное в кабине летнаба.

Общий фонарь летчика и летнаба заменен отдельными фонарями, что помимо увеличения углов обзора и обстрела у летнаба, дало уменьшение общего миделя фюзеляжа, упрощение в целом производства и экономию веса.

Летчик был передвинут вперед на 50 мм, что улучшало ему обзор.

Кабина летчика стала просторнее за счет удаления из фюзеляжа двух масляных баков, которые заменены одним маслобаком емкостью 65 л, расположенным теперь за мотором перед противопожарной перегородкой. Последнее стало возможным вследствие того, что мотоустановка была удлинена на 50 мм.

Кроме того, имелся специальный воздуховод для притока свежего воздуха, поступление которого в кабину летчик мог регулировать по собственному усмотрению.

Благодаря удлинению моторной установки и перемещению кабины летчика вперед центровка самолета стала более передней, что благоприятно сказалось на продольной устойчивости самолета.

Для улучшения условий боевой работы стрелка турельная установка была сделана подъемной по образцу турели завода № 32, что при сохранении имеющихся у нее углов обстрела, обеспечивало хорошую аэродинамику самолета как в опущенном, так и в поднятом положении.

Для входа в кабину стрелка предусматривался специальный люк в верхней части фюзеляжа впереди экрана турели. Кольцо и экран турели вырезаны в передней части для обеспечения работы стрелка с прицелом ОПБ-1 и возможности пользования вторым управлением.

Смотровой люк в кабине стрелка был увеличен для улучшения обзора и облегчения использования его для выхода из кабины в случае аварии и при обслуживании самолета на земле. Предполагалось, что экран турели будет легко сбрасываться в случае аварии.

Шасси БМШ одностоечного типа полностью убирающееся в крыло с амортизатором крепилось к фюзеляжу и центроплану через специальную ферму. Такая конструкция позволяла перевозить самолет со снятыми консолями крыла на его колесах.

Подъем и выпуск шасси производился от масляной помпы. Замок шасси автоматически закрывался и открывался. Аварийный выпуск шасси обеспечивался механической системой.

Штурмовик «Ш» М-88 С. А. Кочеригина

Колеса стандартные тормозные размером 750x250 мм. Костыль, как и на самолете Ш-1, колесного типа с колесом 300x125 мм, но только ориентирующееся, стопорящееся в среднем положении и убирающееся в полете.

Схемы эскизного проекта штурмовика «Ш» С. А. Кочеригина

Основная бомбовая нагрузка у БМШ была расположена внутри фюзеляжа.

Предполагалось, что уменьшение надстроек на фюзеляже и улучшение аэродинамических форм благоприятно отразится на увеличении скорости полета, так как на малых скоростях самолет «Ш» показал хорошую устойчивость.

С целью повышения путевой устойчивости на БМШ был увеличен киль и предполагалось увеличение поперечного V крыла.

Для повышения продольной устойчивости самолета была увеличена площадь стабилизатора (на 12%). Руль направления остался дюралевой конструкции, обшитый полотном, снабжен триммером, управляемым из кабины летчика.

Состав вооружения штурмовика предусматривал четыре варианта в зависимости от боевого назначения самолета: легкий штурмовик, штурмовик с увеличенной дальностью полета, пушечный штурмовик и пушечный штурмовик с увеличенной дальностью полета.

В варианте легкого штурмовика самолет имел вооружение в составе крыльевых пулеметов ШКАС (2000 патронов), одного оборонительного ШКАСа на турели (500 патронов) и внутренней бомбовой нагрузки 200 кг (бомбы калибра 2,5 и 10 кг).

Штурмовик с увеличенной дальностью полета имел четыре крыльевых пулемета ШКАС с увеличенным до 4100 боезапасом патронов, один оборонительный ШКАС на турели (750 патронов) и бомбовую нагрузку 100 кг (бомбы калибра 10 кг).

Состав вооружения пушечного штурмовика включал 2 крыльевые пушки ШВАК с боезапасом 240 снарядов, 2 крыльевых пулемета ШКАС (по 500 патронов на ствол) и бомбовую нагрузку 200 кг (бомбы калибра 2,5 и 10 кг).

Пушечный штурмовик сувеличенной дальностью полета отличался уменьшенной бомбовой нагрузкой до 100 кг (бомбы калибра 10 кг) и увеличенным запасом снарядов (до 360 шт) к пушкам ШВАК и патронов (до 1700 шт.) к пулеметам ШКАС.

В качестве резервного двигателя (в случае неподачи М-90 в сроки, обеспечивающие выпуск опытной машины в мае-июне 1940 г.) на БМШ предусматривалась установка мотора М-88 с турбокомпрессором.

Предполагалось, что после предварительных испытаний и доводки опытного самолета с М-88 ТК последний будет заменен на М-90 для окончательной проверки летных данных. При этом, если мотор М-90 окажется все же нереальным, то предлагалось заменить его на М-81 ТК.

По расчетам БМШ М-88 ТК при полетном весе 3700 кг мог иметь максимальную скорость у земли 417 км/ч (на форсаже — до 440 км/ч), на высоте 4000 м — 495 км/ч, на высоте 8000–10 000–522 км/ч.

Вертикальная скорость у земли составляла — 9,52 м/с, а на высотах 2000–3000 м — 10,21 м/с. Время набора высоты 1000 м — 1,7 мин, а 5000 м — 8,4 мин. Посадочная скорость — 108,5 км/ч. Практический потолок — 11 000 м. Разбег — 388 м, пробег — 220 м. При установке мотора М-90 максимальная скорость на расчетной высоте увеличивалась до 580 км/ч, а при установке М-81 — до 560 км/ч.

Несмотря на одобрение проекта, руководство НКАП никаких действенных шагов для его реализации не предприняло. Самолет не строился.

К лету 1940 г. С. А. Кочеригин разработал проект малой модификации штурмовика типа «Ш» — ММШ с мотором М-81. Эскизный проект рассматривался в НИИ ВВС КА и в целом получил положительную оценку. Проект был утвержден Я. В. Смушкевичем 27 июня 1940 г.

Штурмовик-бомбардировщик ШБ М-88 П. О. Сухого

За основу проекта ММШ был взят самолет Ш-2, на котором вместо М-87А был установлен мотор М-81 мощностью 1280 л. с. Вместо шести протектированных бензобаков оставлено только четыре.

Штурмовик-бомбардировщик ШБ М-88 П. О. Сухого

В турели под капотом мотора был установлен маслорадиатор увеличенных размеров. Капот имел заднюю регулируемую щель.

Крыло деревянной конструкции с уменьшенной до 18 кв. м площадью (вместо 24,15 кв. м). Соответственно были уменьшены размеры горизонтального и вертикального оперения.

Центровка самолета стала более передней — 25,5% вместо 30,6% САХ. Состав вооружения предусматривал установку только четырех крыльевых пулеметов ШКАС и бомбовой нагрузки 200 кг (в перегрузку — 400 кг).

По расчетам, при полетном весе 3800 кг ММШ М-81 мог развить у земли скорость до 450 км/ч, а на расчетной высоте 5000 м — до 520 км/ч. Нагрузка на крыло равнялась 211 кг/кв. м. Нагрузка на мощность — 2,97 кг/л. с. Мощность, отнесенная к площади крыла — 71 л. с. /кв. м. Время набора высоты 6000 м не превышало 11 минут. Посадочная скорость — 140 км/ч. Скоростная дальность полета — 685 км, а максимальная — 905 км. Разбег при взлете составлял 400 м, пробег на посадке — 300 м.

Специалисты НИИ ВВС считали, что заявленные конструктором летные данные вполне реальны. В выводах по эскизному проекту было записано: «…учитывая, что самолет фактически уже построен, необходимо его довести и испытать».

Отметим, что несмотря на то, что позже этот пункт был зачеркнут и вместо него записано: «…нецелесообразно продолжать работы», из архивных документов следует, что ММШ М-81 был построен, испытан и рекомендован в серию в качестве ближнего бомбардировщика. Самолет получил обозначение ББ-21 и был принят к серийному производству на заводе № 292. Однако вскоре, вместо ББ-21, заводу поручили внедрять истребитель И-28, а затем и Як-1…

В апреле 1940 г. в ОКБ П. О. Сухого, в развитие самолета «ИВАНОВ», был выпущен двухместный штурмовик-бомбардировщик ШБ (ББ-2) с мотором М-88, с бомбовой нагрузкой до 600 кг.

Стрелковое вооружение машины состояло из четырех крыльевых пулеметов ШКАС вне плоскости, ометаемой винтом, и двух ШКАСу стрелка (по одному на верхней турели и нижней люковой установке). Бронирование машины состояло только из бронеспинки летчика.

Самолет был испытан, показал хорошие результаты, хотя и ниже расчетных. Максимальная скорость у земли составила 370 км/ч, а на расчетной высоте — 460 км/ч.

В серии не строился, так как уже был выпущен бронированный штурмовик Ил-2, имеющий такую же бомбовую нагрузку, к тому же ШБ в ходе испытаний потерпел аварию и не восстанавливался.

В соответствии с планом опытного самолетостроения на 1938–39 гг. конструкторам С. А. Кочеригину, А. А. Дубровину и П. О. Сухому были выданы задания по созданию одноместных бронированных штурмовиков с летно-техническими свойствами лучшими, чем у ильюшинского Ил-2.

Кроме этих конструкторов над бронированными штурмовиками в это время в инициативном порядке работали ОКБ А. И. Микояна, ОКБ завода №32 НКАП.

Согласно заданию Правительства ОКБ С. А. Кочеригина вело разработку многоцелевого одноместного бронированного штурмовика ОБШ (ОКБ-3) с мотором воздушного охлаждения М-81 и с двумя турбокомпрессорами ТК-2. Эскизный проект такого штурмовика был отправлен с завода № 156 в адрес Наркома авиапромышленности 27 декабря 1939 г.

Мотор М-81 был рекомендован ОКБ 3-м Главным управлением НКАП как наиболее перспективный из всех строящихся моторов.

Бронекорпус штурмовика входил в силовую схему машины, но был собран из прямых листов цементированной (предположительно) брони, соединяемых между собой закаленными стальными болтами с помощью профилированных дюралевых накладок и угольников.

Обтекаемость бронекоробки обеспечивалась легкосъемными электронными заполнителями, закрепленными на бронекоробке. Вес брони — около 306 кг.

Оригинальным было бронирование летчика, выполненное с помощью надвижного бронированного козырька, позволявшего, в зависимости от обстановки, или усиливать защиту (к сожалению, одновременно ухудшая обзор назад-вверх), или ослаблять защиту (но улучшая обзор назад-вверх).

Схема бронированного штурмовика ОБШ С. А. Кочеригина

Максимальная скорость у земли — 487 км/ч, а на расчетной высоте 9000 м — 608 км/ч. Дальность полета нормальная — 608 км, максимальная — 1045 км.

Столь высокие летные данные определялись мощным мотором, относительно небольшими размерами и хорошей аэродинамикой машины.

Главная особенность кочеригинского штурмовика состояла в его многовариантности.

Конструкция машины давала возможность, в зависимости от условий боевого применения, выпускать самолет в бой в двух штурмовых (легкий и дальний) и в трех бомбардировочных (легкий ближний, легкий дальний и легкий скоростной) вариантах, комплектуя базовую машину соответствующим вооружением и оборудованием непосредственно перед боевым вылетом.

Вооружение штурмовых вариантов ОБШ М-81 ТК состояло из двух синхронных 12,7-мм пулеметов БС конструкции М. Е. Березина с боекомплектом по 150 патронов на ствол, двух пулеметов нормального калибра ШКАС (по 1000 патронов на пулемет) и 100 кг бомб на внутренней подвеске в фюзеляжном бомбоотсеке. Дальний вариант штурмовика отличался от легкого лишь увеличенным запасом топлива и масла.

Состав вооружения ОБШ в варианте легкого ближнего бомбардировщика включал два синхронных БС (300 патронов), два ШКАСа (2000 патронов) и 200 кг бомб на внутренней подвеске. При этом в варианте легкого бомбардировщика большой дальности с машины снимались оба пулемета БС и увеличивался запас топлива и масла, а вариант скоростного бомбардировщика вообще не имел стрелкового вооружения.

Во всех вариантах, кроме последнего, самолет после выполнения основного боевого задания мог быть использован в качестве достаточно эффективного истребителя, обладающего высокой скоростью и маневренностью.

Надо сказать, С. А. Кочеригин, пожалуй, был первым среди советских конструкторов, кто четко придерживался концепции использования в качестве самолета поля боя истребителя-бомбардировщика и истребителя-штурмовика.

Отметим, что кочеригинский ОБШ М-81 ТК по своим основным размерам и формам поразительно совпадал с немецким истребителем Fw190, о котором в то время никакой информации наши авиационные специалисты, естественно, не располагали.

Полностью застекленный фонарь летчика плавно переходил в заднюю часть контура фюзеляжа. Задняя часть фюзеляжа деревянная типа монокок. Мотор закрывался капотом типа NACA.

Крыло состояло из центроплана и двух отъемных консолей. Силовые нервюры центроплана из хромансилевых профилей Т-образного сечения, остальное — дюралюминий. Консоли крыла деревянные с работающей обшивкой.

Крыло в плане трапециевидное с закруглениями. Закрылки дюралевые с гидроприводом. Элероны дюралевые, обшитые полотном. Закрылки имели аэродинамическую и весовую компенсацию.

Горизонтальное оперение выполнялось из дюралюминовых штампованных лонжеронов и нервюр, стабилизатор с дюралевой работающей обшивкой.

Руль высоты обшивался полотном, имел весовую компенсацию и снабжался флетнерами, работающими автоматически и управляемыми из кабины летчика.

Деревянный киль выклеивался заодно с фюзеляжем. Руль поворота выполнялся из дюралевых штампованных лонжеронов и нервюр, обшивался полотном и снабжался флетнерами, работающими автоматически и управляемыми из кабины летчика.

Управление жесткое — на шарикоподшипниках.

Шасси одностоечное, убираемое в центроплан. Колеса 750x250 мм, тормозные. Хвостовое колесо 265x110 мм, ориентирующееся, со стопором, убираемое. Подъем и выпуск шасси гидравлический. Аварийный выпуск — механический.

Под бронированным полом летчика в центроплане, находящемся в фюзеляже, имелся бомбоотсек для горизонтальной подвески шести авиабомб калибра 10 кг.

Кроме того, внутри фюзеляжа за задним лонжероном центроплана располагался дополнительный бомбоотсек для горизонтальной подвески двух бомб калибра 50 или 100 кг. Под крылом предусматривалась подвеска двух бомб калибра 100 кг.

Компоновочная схема бронированного штурмовика ОБШ С. А. Кочеригина

Основной бензобак емкостью 400 л устанавливался впереди летчика в бронекоробке. Два других емкостью по 140 л располагались в консолях крыла. Маслобак емкостью 65 л был установлен сверху над мотором.

Известно, что эскизный проект ОБШ М-81 ТК был одобрен НИИ ВВС КА и включен в план опытного самолетостроения на 1940 г. Однако вскоре все работы по этой машине, главным образом из-за недоведенности М-81 ТК, были прекращены, а напрасно.

Расчеты показывают, что при использовании моторов М-82 и М-82ИР кочеригинский ОБШ с усиленным бронированием и вооружением (за счет замены двух пулеметов БС на две пушки ВЯ-23) вполне мог составить серьезную конкуренцию ильюшинскому штурмовику Ил-2 АМ-38, превосходя последний практически по всем летно-техническим и боевым характеристикам и имея при этом более живучий в бою мотор.

При полетной массе 3800 кг ОБШ М-82 (М-82ИР) максимальная скорость у земли составляла — 431 (479 — на форсаже) км/ч, а на высоте 2000 (2600) м — 501 (510 — на форсаже) км/ч. Высоту 2000 м ОБШ М-82 набирал бы в 1,5 раза быстрее, чем Ил-2 АМ-38. Взлетно-посадочные свойства машины также ожидались лучше. Однако бомбовая нагрузка была бы в два раза меньше.

Логическим развитием проекта ОБШ стал кочеригинский одномоторный одноместный пикирующий бомбардировщик ОПБ М-90 (ОКБ-5). Как и ОБШ ОПБ был многоцелевым: пикирующий бомбардировщик, штурмовик и истребитель. Штурмовой вариант этого самолета имел усиленное бронирование.

27 февраля 1940 г. директор 156-го завода Ленкин и главный конструктор ОКБ-156 Кочеригин направили эскизы и ориентировочные данные этого самолета в НКАП.

В письме они отмечали, что для обеспечения хорошего обзора при прицеливании летчик расположен непосредственно за мотором и таким образом имеет обзор всей передней полусферы значительно лучше, чем у многих современных одномоторных истребителей и штурмовиков.

Отмечалось, что на ОПБ могут быть применены реверсивные винты. Кроме того, вместо мотора М-90 может использоваться мотор М-71.

Немного позже был разработан официальный эскизный проект самолета ОПБ М-90 и направлен на рассмотрение в НКАП и НИИ ВВС КА.

Схема пикирующего бомбардировщика ОПБ М-90 С. А. Кочеригина

6 мая 1940 г. начальник самолетного отдела 7 ГУ НКАП И. И. Машкевич направил в адрес Начальника 11-го ГУ С. Н. Шишкина заключение по летным данным самолета ОПБ М-90, полученным в проекте.

В заключении отмечались характерные оригинальные особенности конструкции самолета, хороший обзор у летчика, мощная механизация крыла.

Отмечалось также, что, несмотря на правильно выбранные в расчетах коэффициенты, уложиться в нормальный полетный вес 3480 кг при постройке машины будет трудно и полетный вес вероятно возрастет до 3700 кг. Естественно, это должно сказаться и на летных характеристиках.

По расчетам Машкевича посадочная скорость ОПБ реально должна быть больше заявленной конструктором на 4–5 км/ч, время набора высоты 7000 м увеличится на 0,6–1 мин, практический потолок снизится на 500 м. Кроме того,

«на высоте 7000 м следует ожидать максимальную скорость 600 вместо 626 км/час».

В выводах по проекту Машкевич писал:

«Самолет представляет интерес как тип одномоторного пикирующего бомбардировщика с вполне удовлетворительными летными данными. Тов. Кочеригин имеет достаточный опыт для того, чтобы создать хорошие конструктивные формы. КБ имеет производственную базу и свободные возможности. Поэтому дальнейшую разработку проекта с последующей постройкой самолета следует осуществить».

17 марта 1940 г. Начальник ГУАС КА комдив П. А. Алексеев направил в НКАП заключение НИИ ВВС по ОПБ М-90 (ответственный исполнитель — военинженер 3-го ранга П. Т. Аброщенко), в котором, в частности, отмечалось:

«…самолет предназначен для разрушения оборонительных укреплений противника в прифронтовой полосе.

Опыт последних боевых операций с полной очевидностью подтверждает необходимость иметь в составе ВВС пикирующего бомбардировщика данного класса, так как в этом самолете сочетается большая скорость с возможностью прицельного бомбометания по укрепленным точкам бомбами большой разрушительной силы весом 500 кг, допуская в перегрузочном варианте бомбовое вооружение в 700 кг.

По своей схеме и конструкции самолет ОПБ является близким к семье истребительных самолетов, а потому может быть использован после окончания основной боевой задачи по бомбометанию в качестве самолета воздушного боя».

Сделав ряд рекомендаций по улучшению конструкции и боевых свойств самолета, военные специалисты рекомендовали

«включить проект самолета — одномоторного пикирующего бомбардировщика конструктора Кочеригина в план опытного строительства на 1940–1941 гг.».

Описание самолета ОПБ М-90 приведем на основе объединения описаний самолета, сделанных И. И. Машкевичем в заключении по летным данным машины, специалистами НИИ ВВС в заключении на эскизный проект и самим С. А. Кочеригиным в докладной записке на имя заместителя начальника 7 ГУ НКАП.

Схема пикирующего бомбардировщика ОПБ АМ-37 С. А. Кочеригина

Схема самолета — одноместный низкоплан с крылом типа «обратная чайка», с хвостовым оперением нормального типа.

Конструкция машины смешанная. Фюзеляж — монокок. Передняя часть фюзеляжа до половины кабины летчика — дюралевая, хвостовая — фанерный монокок. Каркас представлял собой набор шпангоутов и продольных стрингеров. Обшивался шпоном в несколько слоев.

Нижняя часть фюзеляжа имела шахту для подвески крупнокалиберной авиабомбы.

Крыло цельнометаллическое с двумя лонжеронами из хромансилевых профилей Т-образного сечения с дюралевыми полками. Нервюры дюралевые, штампованные. Обшивка работающая, дюралевая.

Площадь крыла — 18 кв. м. Профиль крыла типа NACA-23014. Крыло состояло из центроплана и дух отъемных частей. Крыло имело развитую механизацию. На крыле имелись закрылки Шренка и у заднего лонжерона на верхней и нижней сторонах консолей — воздушные тормоза, отклоняющиеся на 90° для уменьшения скорости пикирования.

Горизонтальное оперение свободнонесущее. Стабилизатор цельнометаллический с дюралевой работающей обшивкой и набором штампованных лонжеронов и нервюр.

Руль высоты с управляемыми флетнерами, работающими автоматически как компенсаторы и управляемые из кабины летчика.

Вертикальное оперение деревянное выполнялось за одно целое с фюзеляжем. Каркас руля высоты — дюралевый с полотняной обшивкой. Руль высоты снабжался управляемым триммером.

Мотор М-90 заключен в капот с регулируемой входной щелью (так называемой «юбочкой»). На металлический трехлопастный винт-автомат надевался двойной кок, причем наружный являлся продолжением капота мотора.

Воздух для охлаждения головок цилиндров поступал под капот через отверстие между внутренними и наружными коками.

Попутно отметим, что примерно такое же решение предусматривал и Николай Николаевич Поликарпов на И-185 М-90.

Маслорадиатор устанавливался под капотом в специальном тоннеле.

В крыле и в фюзеляже имелось 6 протектированных бензобаков общей емкостью 510 л.

Для увеличения дальности полета под крыльями и в бомбовом отсеке предусматривалась подвеска сбрасываемых в полете бензобаков общей емкостью в 560 л. Маслобак емкостью 80 л располагался в передней части фюзеляжа сверху.

Шасси состояло из стойки и качающейся вилки для колеса. Подъем и выпуск шасси гидравлический. Давление в системе создается помпой, приводимой от мотора.

Предусматривалась механическая система аварийного выпуска шасси. Основные стойки шасси убирались в центроплан по диагонали в направлении к фюзеляжу с поворотом вокруг оси.

Колеса полубаллонные, тормозные размером 750x250 мм. Хвостовое колесо размером 300x150 мм ориентирующееся, стопорящееся и убирающееся в полете.

Управление самолетом жесткое на шарикоподшипниках.

Вооружение машины состояло из двух размещенных в центроплане 12,7-мм пулеметов БК конструкции М. Е. Березина с боекомплектом по 200 патронов на каждый, двух расположенных по бокам фюзеляжа выше оси самолета синхронных пулеметов нормального калибра ШКАС с боезапасом по 750 патронов на ствол.

Бомбовая нагрузка включала 500 кг бомб. При этом в «шахте» фюзеляжа могла подвешиваться одна крупнокалиберная бомба, либо ФАБ-500, либо ФАБ-250. При сбросе таких бомб с пикирования специальный параллелограммный механизм подвески обеспечивал вывод бомбы за пределы площади, ометаемой винтом.

Под крылом имелись два держателя, обеспечивающие подвеску двух бомб типа ФАБ-250 или ФАБ-100. Сброс бомб с подкрыльевых держателей был возможен как с горизонтального полета, так и с пикирования.

Полетный вес ОПБ М-90 по проекту — 3480–3700 кг. Максимальная скорость полета при нормальном полетном весе по расчетам была очень высокой — до 625 км/ч на высоте 7000 м.

Скоростная дальность полета — 700 км, предельная дальность (в перегрузочном варианте) — 1100 км. Время подъема на высоту 7000 м — около 8 мин. Посадочная скорость — 120 км/ч. Практический потолок — 11000 м. Удельная нагрузка на крыло — 193 кг/кв. м.

14 мая 1940 г. директор завода №156 Ленкин и Кочеригин направили заместителю наркома авиапромышленности Яковлеву сразу три письма.

В первом письме они просили дать задание ЦАГИ на исследование винтомоторной группы с центральным входом охлаждающего воздуха на самолете ОПБ М-90 и распоряжения об оказании заводу №156 помощи в разработке тормозных щитков для снижения скорости пикирования.

Во втором — о выдаче 6 ГУ НКАП распоряжения об изготовлении для самолета ОПБ М-90 реверсивного винта и двух винтов АВ-5 диаметром 3,25 м.

В третьем — просили дать распоряжение заводу № 29 о немедленной сборке и высылке в адрес завода № 156 макетного мотора М-90, одного мотора к 1 июня для стендовых испытаний винтомоторной группы и двух моторов для летных испытаний (одного не позже 1 июля и второго — не позже 1 сентября).

25 мая начальник НИИ ВВС А. И. Филин утвердил протокол заседания макетной комиссии по самолету ОПБ М-90.

В состав макетной комиссии входили военный инженер 1-го ранга А. С. Воеводин (председатель комиссии), летчик-испытатель П. М. Стефановский, бригадный инженер Б. Н. Пономарев, в последствии замглавкома ВВС, упоминавшийся выше инженер И. И. Машкевич, главный конструктор самолета С. А. Кочеригин, главный инженер завода №156 Тюрин, летчик-испытатель А. И. Емельянов.

В результате кропотливой работы комиссия постановила: «макет, кроме ВМГ, утвердить», внеся при этом в конструкцию машины некоторые изменения.

В частности, с целью устранения искажения обзора переднюю часть фонаря предлагалось сделать с прямыми участками из триплекса.

Сам фонарь сделать сдвигающимся назад, используя для этого опыт завода № 1 (имелись ввиду работы Н. Н. Поликарпова по И-185). Рекомендовалось ручку управления укоротить на 20 см и совместить в одной рукоятке управление нормальным газом и форсажем по типу И-180.

В дополнение к основному варианту вооружения самолета требовалось обеспечить подвеску 4–6 реактивных снарядов, трех бетонобойных авиабомб типа БЕТАБ-150ДС и трех бомб типа БРАБ-200.

Кроме того, главному конструктору предлагалось проработать возможность подвески на самолет одной бомбы БРАБ-500 и вариант подвески предъявить на макете.

Стрелковое вооружение машины в окончательном виде должно было включать два синхронных пулемета ШКАС (по 500 патронов на ствол) и два синхронных пулемета БС (по 200 патронов на пулемет).

Для сбрасывания бомб с пикирования устанавливался прицел ПАК-23. Предусматривалась и установка фотокинопулемета ПАУ-22.

Механизм аварийного выпуска шасси требовалось изменить по типу И-153, а воздушный канал в носке крыла для охлаждения маслорадиатора выполнить по типу И-180.

Кроме того, члены комиссии потребовали от главного конструктора к 1 июня 1940 г. разработать полную схему бронирования машины, а также проработать вопрос о возможности установки мотора М-71 вместо М-90.

Макетная комиссия в своем заключении особо отметила, что

«предъявленный самолет представляет значительный интерес для ВВС, а поэтому считает целесообразным ускорение доводки макета и скорейшего разрешения вопроса о постройке самолета».

7 июня С. А. Кочеригин в своем письме А. С. Яковлеву просил дать указание ЦАГИ о внеочередном испытании модели самолета ОПБ с тормозными щитками и об исследовании ВМГ с центральным входом охлаждающего мотор воздуха. При этом он отмечал, что модель ОПБ находится в ЦАГИ с 14 мая 1940 г.

На письме Кочеригина всесильный замнаркома А. С. Яковлев наложил резолюцию:

«т. Петрову. Прошу срочно продувки Кочеригина провести в первую очередь».

И. Ф. Петров 15 июня на этом же письме написал, что работа будет выполнена, но просил решить вопрос об оплате.

16 июня в письме на имя начальника 11 ГУ НКАП С. Н. Шишкина и директора завода № 156 Ленкина заместитель начальника ЦАГИ Б. Н. Юрьев сообщал, что

«согласно договоренности с главным конструктором завода № 156 Кочеригиным все основные вопросы по каналу с центральным входом охлаждающего воздуха могут быть решены на основании результатов исследований, которые будет проводить ЦАГИ по заданию завода № 1…»

Юрьев имел ввиду работы по исследованию истребителя Н. Н. Поликарпова И-185.

27 июня 1940 г. начальник ВВС КА Я. В. Смушкевич утвердил протокол заседания макетной комиссии по самолету ОПБ М-90 от 16 июня 1940 г. Председателем этой комиссии был начальник НИИ ВВС А. И. Филин. Члены комиссии практически были те же, что в первой. Дополнительно в работе комиссии принял участие С. П. Супрун.

Макет ОПБ М-90 в целом был утвержден, хотя членами комиссии были сделаны некоторые замечания по самолету. В частности, «открытие фонаря кабины рекомендовалось сделать по типу самолета СБ» (имелся ввиду самолет СБ-РК — авт.).

Кроме уже отработанных ранее вариантов бомбовой нагрузки, комиссия предложила предусмотреть возможность применения на самолете мелких бомб в кассетах по типу самолета «100» (имелись ввиду кассеты мелких бомб) и обеспечить подвеску 6–8 реактивных снарядов.

В выводах комиссии отмечалось, что предложенное ОКБ специальное остекление пола пилотской кабины и бомбовых люков под ней, необходимо утвердить, хотя серьезного улучшения обзора зоны непосредственно под самолетом оно все же не дает. Подтверждалась необходимость установки в перегрузочном варианте дополнительно двух пулеметов БС.

Кроме того, требовалось обеспечить обогрев и вентиляцию кабины летчика, поставить посадочную фару, увеличить механизацию крыла, разработать и установить воздушные тормоза для ограничения скорости пикирования не более 550 км/ч, а также автомат вывода из пикирования.

В выводах макетная комиссия отметила, что

«предъявленный самолет представляет значительный интерес для ВВС КА и поэтому считает необходимым войти с ходатайством в КО при СНК СССР о скорейшем разрешении вопроса о постройке самолета».

Создание самолета ОПБ М-90 было предусмотрено постановлением Комитета Обороны № 342 и приказом НКАП № 399 от 7 августа 1940 г.

Ответственность возлагалась на НКАП, директора завода №156 Ленкина и главного конструктора Кочеригина. Предполагалась постройка двух экземпляров самолета с предъявлением на государственные испытания 1-го экземпляра к 1 февраля, а 2-го — к 1 апреля 1941 г.

Согласно заданию, максимальная скорость полета ОПБ на высоте 7000 м должна была быть 600 км/ч, посадочная скорость — 140 км/ч. Скоростная дальность полета — 900 км, предельная дальность — 1100 км. Время набора высоты 7000 м — не более 8,5 мин. Практический потолок 10500 м.

Вооружение должно было включать два синхронных крупнокалиберных пулемета БС, два синхронных пулемета ШКАС и бомбовой нагрузки в составе одной бомбы калибра 500 кг внутри фюзеляжа или двух бомб калибра 250 кг под крылом.

Отметим, что планом работы конструкторского отдела № 17 завода № 156, которым руководил С. А. Кочеригин, предусматривалась разработка к 15 августа 1940 г. чертежей самолета ОПБ М-90 с нормальным капотом NACA, к 31 октября — ОПБ с мотором М-81 и к 31 декабря — ОПБ с мотором М-71 и с увеличенной механизацией крыла.

Работы по постройке ОПБ, несмотря на большой интерес к нему со стороны ВВС разворачивались очень и очень медленно, главным образом, из-за задержки с доводкой моторов М-90 и весьма сильной загрузки завода № 156 приоритетными программами ОТБ НКВД.

22 ноября С. А. Кочеригин, не видя другого выхода, направил наркому авиапромышленности А. И. Шахурину письмо, в котором обращал его внимание на недопустимо медленные темпы работ по ОПБ М-90, просил разрешения о замене мотора М-90 на мотор М-89 и, кроме того, ходатайствовал о переподчинении его ОКБ из ОТБ НКВД директору завода № 156 Ленкину.

Надо признать, в данном случае нарком отреагировал весьма оперативно и уже 3 декабря начальник 7 ГУ НКАП С. Н. Шишкин направил в адрес Шахурина докладную записку, в которой писал, что

«форсировать постройку самолета ОПБ на заводе № 156 можно лишь в ущерб постройке самолетов «102» и «103» конструкции ОТБ НКВД, что нецелесообразно, тем более, что для указанного самолета мотор М-90 будет не ранее июня месяца 1941 г.»

С. Н. Шишкин считал возможным передать постройку одного экземпляра ОПБ и агрегатов для статиспытаний на завод № 288, который может изготовить его с технической помощью завода № 156 примерно к маю-июню 1941 г.:

«В настоящее время этот вопрос подрабатывается специалистами этих заводов. Конструктор Кочеригин возражает против передачи, считая, что завод №156 скорее построит машину».

При этом в качестве радикального решения вопроса Шишкин предлагал создание для ОКБ Кочеригина «скромной отдельной базы».

По его мнению, наиболее подходящей базой

«является цех ширпотреба на заводе № 1, который с очень небольшими капиталовложениями в 1941 г. можно приспособить под опытный завод, способный строить один тип опытного самолета».

Что касается вопросов «переподчинения КБ тов. Кочеригина непосредственно директору завода № 156» и замены мотора М-90 на мотор М-89, то Шишкин рекомендовал Шахурину этого не делать.

Схема бронированного штурмовика Су-6 М-71 П. О. Сухого

Во-первых,

«КБ тов. Кочеригина передано ОТБ НКВД приказом двух наркомов».

Во-вторых, летные данные самолета с М-89

«будут неудовлетворительными и ставить новый мотор все равно придется». «Самолет не настолько срочный, чтобы его выпускать с промежуточным мотором»,

— констатировал Шишкин.

В результате А. И. Шахурин никаких шагов для ускорения постройки ОПБ с М-90 практически не сделал, разрешив однако разработку эскизного проекта ОПБ с мотором М-89.

В этой ситуации С. А. Кочеригин был вынужден 21 января 1941 г. обратиться с письмом к заместителю Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и председателю Комитета обороны при СНК маршалу К. Е. Ворошилову, в котором сообщал, что:

«…последние рабочие чертежи на самолет ОПБ М-90 были переданы из КБ на производство досрочно 11 июля 1940 г.

Между тем, до сего времени самолет не только не построен, но даже не готовы агрегаты для испытаний и стендовые установки для испытания ВМГ с новой системой охлаждения мотора, бомбардировочного (для бомбометания с пикирования) и стрелкового вооружения.

До сего времени не закончено изготовление деталей с механической обработкой для указанных агрегатов и первого летного экземпляра самолета, не говоря уже о втором экземпляре, по которому работа вообще не ведется.

Так как завод должен был по приказу Наркома Авиационной Промышленности выпустить первый летный экземпляр на заводские летные испытания к 1 декабря 1940 г., а второй — к 1 января 1941 г., а фактически это не сделано, то налицо срыв заводом №156 правительственных сроков выпуска самолета ОПБ.

Никаких внутризаводских планов или графиков и сроков постройки самолетов ОПБ не имеется. Работы по постройке ОПБ выполняются как резервные, лишь в целях ликвидации появляющихся время от времени простоев.

Попытки руководства завода обосновать свое совершенно явное нежелание строить самолет и выполнить правительственное решение — отсутствием до сего времени летного мотора М-90 несостоятельны, так как к изготовлению агрегатов для статиспытаний и стендовых установок задержки в получении летного самолета не имеют никакого отношения.

Совершенно очевидно, что эти агрегаты должны быть построены и испытаны до окончания постройки летного экземпляра самолета.

Что касается летного мотора М-90, то при ином отношении к самолету, Нарком мог бы обязать завод № 29 изготовить к марту месяцу один-два М-90 для проведения летных испытаний, как это сделано в отношении Н. Поликарпова с этим же мотором.

Однако Наркомат занял позицию невмешательства и не препятствует безответственному отношению к самолету со стороны завода №156.

Ссылка руководства завода и НКАП на необходимость постройки на заводе №156 в первую очередь других опытных самолетов, будучи неограничена по времени, создает только полную неопределенность по самолету ОПБ, так как после первоочередной машины 103, идут последовательно такие же первоочередные 103У, 103В, 102, 110 и т. д.

Уже из такого перечисления совершенно очевидно, что положение самолета ОПБ в ряду других объектов завода №156 становится совершенно нетерпимым. Нести ответственность за эту работу и за сроки ее в таких условиях совершенно невозможно.

Между тем, государственные средства, и притом не малые, затрачиваются, стоимость из-за бесконечно длинных сроков резко возрастает, а положительного эффекта не получается.

Не имея возможности добиться нормальных темпов постройки самолетов ОПБ и внесения ясности в вопрос со сроком постройки их на заводе, вследствие отсутствия нажима на завод со стороны Наркома, вынужден обратиться к Вам с просьбой вмешаться в это дело и положить конец безответственному отношению завода и Наркомата к своевременной постройке этих самолетов.

Так как постройка одномоторного одноместного самолета ОПБ затянулась уже на второе полугодие со времени передачи чертежей на производство и дальнейшая задержка нетерпима, прошу:

1. Обязать завод № 256 форсированным порядком изготовить все агрегаты самолета для статиспытаний и произвести самые испытания.

2. Обязать завод №29 спешным порядком собрать летный мотор М-90 для этого самолета.

3. Обязать завод №156 первый летный экземпляр самолета ОПБ с М-90 выпустить на заводские испытания к 15 апреля и дублер к 1 июля 1941 г.

4. Запретить дальнейшее изъятие из КБ-5 квалифицированных специалистов, так как это ведет к фактической ликвидации КБ-5…

Выполняя функцию одномоторного пикирующего бомбардировщика и, являясь таким образом новым для наших ВВС типом, самолет ОПБ имеет нормальную бомбовую нагрузку 500 кг внутри фюзеляжа, а в перегрузку может нести и внешние (под крыльями) бомбы, которые могут сбрасываться как с пикирования, так и горизонтального полета также, как и фюзеляжные бомбы.

Самолет ОПБ, кроме того, может быть использован как одноместный истребитель (без бомб) для воздушного боя, имея нормальное для этого типа вооружение и основные параметры.

По сравнению с последними опытными истребителями нашими и зарубежными, самолет ОПБ в этом случае будет иметь преимущество в маневре, вследствие меньшей удельной нагрузки на его несущую поверхность, чем у этих истребителей.

Третьим назначением самолета ОПБ является сопровождение бомбардировщиков, так как в нем предусмотрено размещение вместо бомбы внутри фюзеляжа большого бензобака для обеспечения необходимой для этого дальности полета, а вооружение его для этих функций достаточно.

Самолет ОПБ может быть использован также и в качестве штурмовика и самолета содействия наземным войскам, для чего предусмотрена возможность размещения внутри фюзеляжа мелких бомб калибра 2,5, 10, 15 и 25 кг общим весом от 250 до 460 кг (в зависимости от калибра).

Таким образом, данный боевой самолет совершенно нового типа, является вместе с тем настолько универсальным, что может быть использован по четырем назначениям совершенно без каких-либо переделок. Будучи простым по конструкции, которая предусматривает массовое производство, самолет найдет широкое применение в Красной Армии, позволяя выполнять большой комплекс боевых заданий при минимальных затрате людских и материальных ресурсов.

Следовательно, тем более необходимо скорее испытать такой самолет нового типа для всестороннего выявления его боевой ценности и скорейшего решения вопроса о массовом его производстве».

По письму Кочеригина секретарь Комитета Обороны М. Пугаев подготовил для К. Ворошилова справку следующего содержания:

«Комитет Обороны Постановлением от 7 августа 1940 г. обязал Кочеригина и завод № 156 построить пикирующий бомбардировщик с мотором М-90 и представить его на госиспытания к 1 февраля 1941 г. с максимальной скоростью 600 км/ч.

Завод № 156 строящий этот самолет параллельно ведет работу по постройке двухмоторных бомбардировщиков «103» и «102». В настоящее время первый экземпляр самолета «103» выведен на заводские испытания, достраивается второй экземпляр и на 50% готов в производстве первый экземпляр самолета «102».

Самолет Кочвригина не обеспечен мотором, так как М-90, под который проектировался самолет, по данным НКАП сможет поступить на государственные испытания не ранее августа-сентября. Таким образом, в форсировании работ по самолету ОПБ до настоящего времени не было особой необходимости.

Вызванный в Комитет Обороны старший военпред завода № 156 Бровко, сообщил, что первый экземпляр ОПБ выполнен на 40–45%. На его достройку потребуется еще около 170 тыс. чел. часов.

На февраль 1941 г. запланированным заводом №156 по самолету объемом работ обеспечивается производство на 100% статических испытаний и на 80% готовности первого экземпляра к марту 1941 г.

Учитывая, что реально мотора М-90 к марту с. г. не будет, нужно считать, что темп строительства самолета намеченный заводом достаточен.

Вопрос об установлении новых сроков готовности самолета целесообразно решать вместе с планом опытных работ по опытному самолетостроению на 1941 г.

Прошу Вашего разрешения письмо Кочеригина направить Шахурину».

Такое разрешение Ворошилов дал и на письме Кочеригина 6 февраля 1941 г. наложил резолюцию:

«Тов. Шахурину А. И. Прошу заинтересоваться и принять нужные решения».

Пока шел «разбор полетов» в отношении ОПБ М-90, специалисты НИИ ВВС успели детально изучить материалы эскизного проекта установки на самолет ОПБ мотора М-89.

31 января 1941 г. Начальник ВВС КА П. В. Рычагов утвердил заключение на эскизный проект ОПБ с М-89, который представлял собой модификацию ОПБ М-90 и имел то же боевое назначение.

Ответственными исполнителями от НИИ ВВС были начальник самолетного отдела военинженер 1-го ранга А. С. Воеводин и военинженер 3-го ранга А. С. Розанов.

В связи с установкой нового мотора были изменены моторная рама самолета, системы выхлопа и всасывания, детали управления мотором и питания (частично), капот мотора снабдили «юбкой», изменены подкос и щиток шасси, а также узлы крепления пулеметов Березина.

Кроме того, в соответствие с Постановлением Правительства от 14 августа 1940 г. улучшена механизация крыла путем введения предкрылок.

Комиссия признавала, что

«просчет всех летных данных самолета ОПБ М-89 реален».

Нормальный полетный вес ОПБ М-89 после уточнений по весу мотора составила 3680 кг, что было связано с установкой дополнительных приборов и предкрылков, а также с учетом реальных весовых данных уже изготовленных деталей и агрегатов ОПБ.

Центровка ОПБ М-89 стала более передней: 23,05% САХ — на взлете и 25,08% — в полете.

Практически все летные данные ОПБ М-89 вышли за пределы, определенные ТТТ на самолет ОПБ М-90.

Так, по расчетам, ОПБ М-89 имел максимальную скорость у земли 440 км/ч, а на высоте 6900 м — 564 км/ч. Время подъема на высоту 6900 м возросло на 40% и составило 11,8 мин. Скоростная дальность полета уменьшилась до 700 км. Посадочная скорость — 136 км/ч. Разбег — 340 м.

Особенно плохо обстояло дело с размерами взлетной площадки (расстояние от точки начала разбега до точки набора высоты 25 м) — 1055 м вместо требуемых 700 м.

В заключении к эскизному проекту отмечалось, что ОПБ М-89 по совокупности летных данных требованиям, заданным в постановлении по самолету ОПБ М-90 не удовлетворяет.

В этой связи указывалось, что на государственные испытания должен быть предъявлен самолет с мотором М-90.

При этом отмечалось, что необходимость замены мотора на М-89 возникла только в связи с задержкой поставки М-90 для летных испытаний и скорейшей достройки опытного экземпляра.

Рекомендовалось первый опытный экземпляр ОПБ выпустить с мотором М-89 для проведения предварительных испытаний машины, доводки самолета и его вооружения, а также для изучения свойств самолета как пикировщика.

Прекрасно понимая, что М-89-й не решает «проблему мотора» для ОПБ, С. А. Кочеригин параллельно работам по ОПБ с М-90 и М-89 оперативно перепроектировал машину под мотор АМ-37.

В этом проекте С. А. Кочеригин в очередной раз наглядно продемонстрировал способность к нестандартным и смелым решениям.

В ОПБ АМ-37 с целью обеспечения хорошего (до 15°) обзора вперед-вниз, что было важно для успешного применения самолета на поле боя, С. А. Кочеригин предусмотрел высокое размещение летчика с соответствующим увеличением фонаря кабины, сознательно пойдя при этом на некоторое ухудшение аэродинамики.

Кроме того, было сохранено специальное остекление пола пилотской кабины и бомбовых люков под ней для улучшения обзора зоны непосредственно перед и под самолетом, предложенное на ОПБ М-90.

Новая машина по схеме являлась среднепланом с крылом «обратная чайка», с хвостовым оперением нормального типа.

Средняя часть крыла представляла собой центроплан, соединенный с фюзеляжем. Консоли крыла имели производственный разъем в переломе «чайки».

Крыло металлическое однолонжеронное, с работающей обшивкой, имело развитую механизацию — автоматические предкрылки, зависающие элероны и щитки-закрылки.

Передняя часть фюзеляжа дюралевая, хвостовая — деревянная. Сечение фюзеляжа эллиптическое. Киль выполнялся за одно целое с фюзеляжем.

Руль поворота и горизонтальное оперение дюралевые, обшитые полотном. Рули имели весовую и аэродинамическую компенсацию.

Шасси с хвостовым колесом, убирающееся, смешанной конструкции. Основные тормозные колеса убирались в крыло к фюзеляжу, хвостовое колесо — в хвостовую часть фюзеляжа.

Фонарь из плексигласа. Сиденье летчика сзади и снизу прикрывалось 13-мм броней (вес брони 50 кг). Предполагалась установка бронекозырька.

Вооружение ОПБ АМ-37 состояло из двух синхронных 12,7 мм пулеметов БС (боекомплект 400 патронов) и двух пулеметов ШКАС (боекомплект 1500 патронов). В перегрузку под крылом могли размещаться две пушки калибра 20–23 мм.

Предусматривалось использование трех бомбодержателей (два под крылом и один в фюзеляжном бомбоотсеке), которые обеспечивали бомбометание с пикирования.

В фюзеляжном бомбоотсеке на параллелограмме могла подвешиваться одна из бомб следующего типа: ФАБ-500, БРАБ-500, ФАБ-250, БРАБ-200, БЕТАБ-150. Подкрыльевые держатели обеспечивали подвеску авиабомб калибра 100 и 250 кг. Предусматривалась возможность подвески реактивных орудий РО-82 под РС-82.

Прицеливание при бомбометании с пикирования и стрельбе из стрелкового вооружения обеспечивалось прицелом ПБП-1.

Отметим, что в фюзеляжном бомбоотсеке, как и на ОПБ М-90, вместо бомбы можно было разместить дополнительный 500-литровый бензобак.

Максимальная скорость полета машины по проекту у земли 462 км/ч, на высоте 7000 м — 580 км/ч. Время набора высоты 5000 м — 6,8 минут. Дальность полета — 960 км (с дополнительным бензобаком 1560 км).

Эскизный проект ОПБ АМ-37 рассматривала комиссия НКАП под председательством Б. Н. Юрьева, с участием В. С. Пышнова и В. И. Поликовского. Предварительную экспертизу провел секретарь комиссии И. И. Машкевич.

Итогом работы комиссии явился вывод, что летные характеристики реальные, за исключением дальности полета — Кочеригин не имел точных данных по удельному расходу мотора.

Постройка второго опытного самолета ОПБ в варианте с мотором АМ-37 признавалась целесообразной при наличии положительных результатов по испытанию первой опытной машины с М-90.

Протокол комиссии утвердил заместитель наркома авиапромышленности А. С. Яковлев.

В 1941 г. С. А. Кочеригин направил проектОПБ АМ-37 на утверждение в НИИ ВВС КА. Заключение на него зам. начальника ГУ ВВС генерал-лейтенант Ф. А. Астахов утвердил 12. 02. 1941 г.

Заявленные Главным конструктором летные данные самолета военные специалисты сочли вполне реальными, отмечая, что машина выгодно отличается от других машин по обзору и будет обладать необходимой устойчивостью.

Эскизный проект одобрили и рекомендовали в качестве второго экземпляра строящегося ОПБ М-90. Было предложено форсировать постройку ОПБ с двигателями М-90 или М-89 и для этого предоставить Кочеригину самостоятельную производственную базу.

Кроме того, специалисты НИИ ВВС рекомендовали: увеличить размер хвостового колеса до 400x150 мм, фонарь сделать сдвигающимся назад, а стабилизатор — регулируемым, немного уменьшить площадь горизонтального хвостового оперения, усилить вооружение путем установки крыльевых пушек, увеличить боекомплект пулеметов, предусмотреть воздушные тормоза и автомат вывода из пикирования, а также рассмотреть вопрос об установке на самолет мотора АМ-38.

Первый вариант ОПБ под М-90 был построен, однако из-за отсутствия доведенного мотора самолет долго не испытывался.

Чтобы хоть как-то выйти из создавшегося положения, С. А. Кочеригин переделал его под мотор М-89, с которым ОПБ начал летать. Но М-89 также не был доведен.

Вскоре снимают с серийного производства АМ-37. В документах имеются сведения, что построили оба варианта самолета ОПБ и что существовал замысел установить на них мотор М-71, который также не реализовался.

В плане опытного самолетостроения на 1942 г. вновь подтверждалась необходимость постройки ОПБ с мотором М-90 с летными данными, заявленными в эскизном проекте.

Вооружение должно было включать 2 пушки калибра 20 мм с боезапасом 300 снарядов или калибра 23 мм с боезапасом 200 снарядов, а также 6 реактивных снарядов РС-82. Бомбовая нагрузка 500 кг. Предъявление на государственные испытания предусматривалось к 1 марта 1942 г.

К сожалению, Кочеригин не рискнул использовать для ОПБ серийный мотор М-82, понимая, что летные данные машины будут намного ниже. И проиграл. Впоследствии с появлением мотора М-82ФН возникла бы реальная возможность обеспечить довольно высокие данные для ОПБ.

Производственная база 156-го завода была перегружена и как только у Кочеригина образовалась заминка с ОПБ, во второй половине 1942 г. его вытеснили на весьма почетную и ответственную должность главного редактора БНТ ЦАГИ.

Остается только сожалеть, что такая интересная и нужная для ВВС и Красной армии машина как ОПБ с моторами М-90, АМ-37 или с М-82ФН не была реализована. ОПБ имел все шансы стать оптимальным самолетом поля боя как боевая машина, сочетающая в себе качества пикирующего бомбардировщика и самолета-штурмовика — точность бомбовых ударов и способность «утюжить» позиции противника под ураганным огнем средств ПВО.

В ноябре 39-го в НИИ ВВС КА проходил летные испытания самолет-истребитель ИП-1ш с М-25, переоборудованный специалистами института в легкий бронированный штурмовик. Переделке подвергся ИП-1, выпущенный заводом № 135 в 1935 г.

Вооружение машины состояло из 6 пулеметов ШКАС (по два в обтекателях под крылом и по одному в центроплане). Бронирование (использовалась цементированная броня марки «П» толщиной 6,0–6,5 мм, защищающая от бронебойной пули калибра 7,62 мм типа Б-30 с дистанции 125 м под углом 35°) жизненно важных элементов конструкции выполнялось очаговым. Бензобаки защищались двумя бронеплитами (72,8 кг).

Летчик со стороны задней полусферы защищался бронеспинкой (18,5 кг), с боков — двумя вертикальными плитами (по 12,6 кг). Всего было установлено 6 бронеплит общим весом 125 кг.

Полетный вес самолета составил 1940 кг. В этой связи максимальная скорость полета у земли не превышала 320 км/ч, а на высоте 2000 м — 343 км/ч.

В заключение отчета по испытаниям отмечалось, что, ввиду низких летных данных ИП-1ш, большой давности изготовления и наличия явлений, опасных для полета (невыход из штопора и вибрации в полете) дальнейшую летную эксплуатацию штурмовика запретить.

Первый опытный штурмовик Су-6 на заводских испытаниях в ЛИИ НКАП

Кроме того, предлагалось с целью изучения эффективности броневой защиты один из самолетов, оборудованный броней, передать в НИИ-48 для натурных испытаний на обстрел из стрелкового и пушечного оружия.

Не пошел дальше проекта и одноместный бронированный штурмовик с мотором АМ-35 ОКБ А. А. Дубровина — ОШ-АМ-35. Эскизный проект машины был утвержден НИИ ВВС КА 19 сентября 1939 г.

По проекту штурмовик должен был развивать у земли максимальную скорость около 435 км/ч, а на расчетной высоте — 460–480 км/ч. Скоростная дальность полета — примерно 800 км. Время набора высоты 3000 м — 4,2 мин. Вес брони — 650 кг.

Бронекоробка входила в силовую схему самолета. Толщина брони от 3 до 8 мм. Лобовое бронестекло — 60 мм.

Основные варианты стрелково-пушечного вооружения включали: две крыльевых пушки ШВАК с боезапасом 500 снарядов и два синхронных пулемета ШКАС с боекомплектом 2000 патронов, или 2 синхронных ШКАСа (боезапас 2000 патронов) и 4 крыльевых ШКАС (боезапас 3000 патронов).

Бомбовая нагрузка бралась в перегрузку — до 400 кг.

Полетный вес самолета 4041 кг.

ВВС предлагали форсировать постройку макета, но эта рекомендация не была реализована.

В начале мая 1939 г. в тезисах доклада Правительству по плану опытного строительства и серийного производства самолетов П. О. Сухому предлагалось представить к 1 июля 1939 г. соображения о постройке одномоторного бронированного штурмовика с мотором воздушного охлаждения в развитие самолета ББ-1.

Максимальная скорость полета самолета у земли должна была быть 435–450 км/ч, дальность полета 800 км.

Стрелковое вооружение должно было включать два крыльевых пулемета калибра 12,7 мм и два крыльевых пулемета ШКАС калибра 7,62 мм. Нормальная бомбовая нагрузка — 200 кг, в перегрузку — 400 кг.

Бронирование летчика должно было предусматривать защиту его спереди, сзади, снизу и с боков от пуль нормального калибра и частично от пуль крупного калибра.

Броня должна была защищать и бензобак снизу и сзади. Рекомендовалась толщина брони 4–7 мм.

По предложению П. О. Сухого в план опытного строительства на 1939 г. была включена постройка к августу 1939 г. одномоторного одноместного бронированного штурмовика-бомбардировщика ОБШ М-88 с максимальной скоростью у земли 430–465 км/ч, с посадочной скоростью 110–115 км/ч, со скоростной дальностью полета 1000 км и максимальной дальностью полета 1400 км.

В варианте штурмовика стрелково-пушечное вооружение должно было включать шесть крыльевых пулеметов ШКАС или две крыльевых пушки ШВАК калибра 20 мм и четыре крыльевых пулемета ШКАС.

В варианте бомбардировщика — четыре крыльевых пулемета ШКАС, бомб — 400 кг.

В сентябре 1939 г. П. O. Сухой предъявил эскизные проекты самолета ОБШ с моторами М-88 и М-71.

Для самолета предусматривалось использование смешанной конструкции. Фюзеляж деревянный, крыло металлическое. Основные колеса и хвостовое колесо убирались.

Вооружение должно было включать четыре крыльевых пулемета ШКАС или два крыльевых пулемета БС (калибра 12,7 мм) и два крыльевых пулемета ШКАС.

В фюзеляже размещалась одна бомба ФАБ-100 или две бомбы ФАБ-50, 18 бомб АО-10 или АО-15 или АО-20, 72 бомбы калибра от 1,0 до 2,5 кг. На внешней подвеске — две бомбы ФАБ-100 или две бомбы ФАБ-250.

Броня в виде «бронекорыта» и бронеспинки для защиты летчика, а также очаговая в виде гнутого бронелиста для защиты бензобака.

Защита летчика с боков в одном варианте по пояс, в другом — по грудь. Спереди броневой защиты не предусматривалось. Голова летчика сзади-сверху не защищена. Маслорадиатор броневой защиты не имел.

Эскизные проекты были утверждены с изменениями по стрелковому вооружению и бронированию.

Рекомендовано было использовать шесть крыльевых пулеметов ШКАС и 120 кг бомб или две крыльевых пушки калибра 20 мм и два крыльевых пулемета ШКАС и 120 кг бомб. По эскизному проекту был сделан вывод: нужно строить. При этом отмечалось, что если не будет мотора М-71, то можно использовать мотор М-81.

4 марта 1940-го состоялось Постановление Наркомата Обороны при СНК № 107, в соответствии с которым ОКБ П. О. Сухого поручалась постройка двух экземпляров одноместного бронированного штурмовика ОБШ с мотором М-71 с готовностью первого экземпляра к 15 ноября 40-го, а второго — к 15 декабря.

Из-за перегруженности ОКБ макет ОБШ М-71 был готов только в декабре 1940-го. В 1941 г. самолет получил обозначение Су-6 М-71.

Первый экземпляр Су-6-го был построен к 28 февраля 1941 г. и 13 марта В. К. Коккинаки совершил на нем первый вылет. С этого момента начались заводские летные испытания, которые проходили в ЛИИ НКАП и были закончены в конце апреля 41-го.

Было установлено, что по скорости полета, скороподъемности и взлетно-посадочным характеристикам Су-6 М-71 значительно превосходил Ил-2 АМ-38. Максимальная скорость у земли составила 510 км/ч, а на расчетной высоте — 527 км/ч. Время подъема на высоту 3000 м равнялось 7,3 мин. Дальность полета — 576 км.

Однако первый испытанный вариант «сухого» трудно признать боевой машиной. На самолете отсутствовало вооружение (предполагалась установка 6 крыльевых пулеметов ШКАС и 120 кг бомб), общий вес брони составлял всего 195 кг (бронирование спереди-сверху, сбоку и сзади-сверху практически отсутствовало, хотя летчик и бензобаки были защищены неплохо).

Специалистами ЛИИ было рекомендовано усилить бронирование и установить вместо двух пулеметов ШКАС две 23-мм пушки и 10 РС-132 (РС-82).

В октябре 41-го первый вариант Су-6-го без стрелкового вооружения проходил контрольные испытания в НИИ ВВС КА, где по своим летным и пилотажным качествам заслужил высокую оценку у военных летчиков-испытателей.

Боевой Су-6 М-71 (2-й экземпляр) был построен лишь к 10 июня 1941 г. и совершил первый вылет 16 июня — всего за 6 дней до начала войны. Вооружение штурмовика состояло из 6 пулеметов ШКАС и 200 кг бомб, что нельзя признать достаточным для этого периода времени.

Первый опытный штурмовик Су-6 на заводских испытаниях в ЛИИ НКАП

В сентябре 1941 г. 2-й экземпляр Су-6 М-71 прошел сокращенные заводские испытания в ЛИИ НКАП. Акт по испытаниям утвержден 18 октября Заместителем начальника ЛИИ А. В. Чесаловым.

Второй опытный штурмовик Су-6 на испытаниях в ЛИИ НКАП

В акте отмечалось, что

«самолет обладает хорошими летными и пилотажными свойствами… по своим пилотажным свойствам и простоте управления принадлежит к числу лучших современных самолетов».

Су-6 М-71 представлял собой свободнонесущий моноплан с низкорасположенным крылом, фюзеляж — монокок, шасси убирающееся. Крыло, центроплан и оперение — металлические. Обшивка рулей — полотно. Фюзеляж — набор деревянный, обшивка — фанера. Профиль крыла — ЦАГИ-6.

Второй опытный штурмовик Су-6 на испытаниях в ЛИИ НКАП

Крыло имело поперечное V — 1°30'. площадь крыла — 26 кв. м.

Фюзеляжный бензобак емкостью 645 л протектированный. На самолете устанавливалась система заполнения бензобака инертными газами.

Второй опытный штурмовик Су-6 на испытаниях в ЛИИ НКАП

Маслобак 62 л. Вес пустого самолета составлял 3187 кг. Винт трехлопастный типа АВ-5–4А.

Вооружение штурмовика включало 4 крыльевых пулемета ШКАС (3160 патронов), два синхронных ШКАС (1520 патронов) в центроплане и 120 кг бомб. Бомбы размещались в фюзеляжном бомбоотсеке.

На внешние узлы допускалась подвеска двух бомб типа ФАБ-100 или двух ВАП-200. Кроме того, предусматривалась подвеска сбрасывамых подвесных бензобаков.

Второй опытный штурмовик Су-6 на испытаниях в ЛИИ НКАП

При нормальном полетном весе 4217 кг (120 кг бомб и боекомплект к пулеметам) максимальная скорость штурмовика у земли составила 474 км/ ч, а на высоте 5700 м — до 566 км/ч. Высоту 1000 м самолет набирал за 1,16 мин, а высоту 5000 м — 6,25 мин. Максимальная дальность полета на высоте 500–600 м на скорости 462 км/ч — 700 км.

Несмотря на прекрасные летные данные Су-6 М-71, специалисты ЛИИ НКАП указали на слабое вооружение штурмовика, которое совершенно не соответствует современным требованиям.

Рекомендовалось установить пушки ВЯ-23, предусмотреть подвеску реактивных снарядов и увеличить бомбовую нагрузку.

В заключении отчета указывалось, что:

«Для полного суждения о боевых и летных свойствах самолета Су-6 необходимо установить и отработать пушечное вооружение и наружные подвески PC».

В дальнейшем в процессе доводки самолета ОКБ П. О. Сухого все же удалось создать выдающийся штурмовик Су-6 М-71ф с прекрасными летными, пилотажными и боевыми свойствами.

В июле 1940 г. в развитие идеи использования в качестве самолета поля боя пикирующего бомбардировщика-штурмовика ОКБ А. И. Микояна (ОКО завода № 1) в инициативном порядке разработало эскизный проект одноместного пикирующего бронированного штурмовика ПБШ-1 с мотором АМ-38.

Известно, что еще в начале 30-х годов М. И. Гуревич и конструктор ОКО Н. И. Андрианов участвовали в разработке одномоторного бронированного штурмовика ТШ-3 с мотором М-34.

Опираясь на этот опыт, и создавался новый самолет ОКО. Непосредственную разработку общего вида самолета ПБШ-1, его общей компоновки и компоновки вооружения, а также схемы бронекорпуса выполнил Н. И. Андрианов.

По схеме ПБШ-1 представлял собой низкоплан с относительно неплохими аэродинамическими формами и компоновкой, позаимствованными у истребителя И-200.

Пикирующий бронированный штурмовик ПБШ-1 предназначался главным образом для действий по сильнозащищенным и малоразмерным наземным целям противника (танки, ДОТ, ДЗОТ, и т. д.), а также по его живой силе непосредственно на линии фронта.

Самолет создавался исходя из следующих условий, позволяющих выполнять поставленные перед ним задачи:

полная защита экипажа, мотора и топлива от наземного и воздушного огня противника;

мощное вооружение для работы по наземным целям;

хорошая устойчивость;

хороший обзор вперед и вниз;

максимально возможная скорость на малых высотах;

пикирование с нужной высоты для прицельного огня и бомбометания по танкам и огневым точкам противника.

Максимальная скорость ПБШ-1 у земли составляла 449 км/ч, а на высоте 1250 м — 472 км/ч. Посадочная скорость со щитками, отклоненными на 60° без боезапаса при остатке горючего 25% — 121 км/ч.

Практический потолок должен был составлять 7600 м. Дальность полета у земли при 0,9Vmax — 813 км, а с подвесными баками — 1013 км. Максимальный полетный вес ПБШ-1–6024 кг.

Передняя часть фюзеляжа представляла собой бронеотсек, состоящий из двух боковых плит в районе кабины летчика толщиной 7,5 мм, нижней бронеплиты толщиной 5,5 мм, бронеплиты сзади летчика толщиной 15,5 мм, броневого диска толщиной 15,5 мм спереди мотора, бронеплит снизу и с боков мотора толщиной 7,5 мм и сверху толщиной 4,5 мм. Все бронеплиты включались в силовую схему самолета.

Обводы бронекорпуса выбирались таким образом, чтобы свести к минимуму наличие криволинейных поверхностей, что значительно упрощало технологию производства брони и ее сборку. Крепление бронещитов осуществлялось посредством ушков, приваренных к броне с внутренней стороны.

Такое соединение обеспечивало не только простоту сборки и ремонта бронеотсека в полевых условиях, но и устраняло возможность вылета головок болтов (болты работали только на срез) при попадании снарядов в броню, и как следствие поражение летчика.

Фонарь летчика имел лобовое бронестекло толщиной 60 мм и 40-мм бронестекла с боков и сверху. Фонарь пилота сдвигался назад при помощи пневматического привода. Также имелась система аварийного сбрасывания фонаря.

Хвостовая часть фюзеляжа — сварная из хромансилевых труб. Хорошее обтекание фюзеляжа образовывалось вторичным дюралевым каркасом и полотняной обшивкой.

Крыло двухлонжеронное, трапецевидной формы в плане. Состояло из центроплана и двух отъемных консолей. Лонжероны стальные, нервюры и стрингеры дюралевые штампованные, обшивка дюралевая.

От фюзеляжа до элеронов крыло было снабжено закрылками типа Шренка, дюралевой конструкции. Каркас элеронов дюралевый, обшивка полотняная.

Шасси одностоечное, полностью убираемое в полете. Уборка и выпуск от пневматической системы. Амортизация маслянно-пневматическая. Основные колеса размером 700x300 мм.

Стабилизатор и киль — дюралевые. Рули — каркас дюралевый, обшивка полотняная. На рулях — триммеры. Управление элеронами и рулем высоты жесткое из дюралевых труб.

Управление рулем направления — тросовое. Управление закрылками — пневматическое. Педали и сидение летчика регулируемые по росту летчика.

Винтомоторная группа включала в себя мотор АМ-38 со степенью редукции 0,902 и металлический винт-автомат типа 3СМВ-5 диаметром три метра.

Моторамы в обычном смысле не имелось, так как мотор крепился с помощью кронштейнов с подмоторными брусьями непосредственно к стенкам бронекорпуса. Во всех местах, где необходим был доступ к силовой установке, в броне имелись люки. Запуск мотора осуществлялся сжатым воздухом.

Водорадиатор размещался в бронеотсеке за сидением летчика. Входные и выходные воздушные каналы радиатора бронированные. Маслорадиатор и маслобак находились под редуктором мотора за броней.

Схема пикирующего бронированного штурмовика ПБШ-1 А. И. Микояна и М. И. Гуревича

Главный бензобак емкостью 650 л располагался в бронеотсеке под сидением летчика. Второй бензобак емкостью 110 л — между мотором и приборной доской летчика. Оба бензобака имели протектор.

Стрелково-пушечное вооружение самолета включало две крыльевые пушки МП-6 калибра 23 мм с боекомплектом по 96 снарядов на ствол и шесть крыльевых пулеметов ШКАС с боезапасом по 750 патронов на пулемет. Все стрелково-пушечное вооружение размещалось вне плоскости ометаемой винтом. Управление огнем и перезарядкой — пневматическое.

Бомбовую нагрузку — до 700 кг, предполагалось брать только в перегрузку.

Для подвески бомб на самолете имелись два бомбоотсека в центроплане между лонжеронами крыла — для бомбометания только с горизонтального полета, и два внешних бомбодержателя (по одному под каждой плоскостью крыла вне зоны, ометаемой винтом) — для бомбометания с пикирования.

Центропланные бомбоотсеки обеспечивали загрузку или 24 осколочных авиабомб типа АО-10 (240 кг), или 24 АО-8 (192 кг), или 280 АО-2,5 (700 кг).

Максимальный калибр бомб, подвешиваемых на внешние бомбодержатели для бомбометания с пикирования не превышал 100 кг. При этом бомбодержатели обеспечивали подвеску и двух сбрасываемых бензобаков по 150 л каждый.

Предусматривалась подвеска двух выливных авиаприборов химического вооружения типа ВАП-6М (всего 140 кг).

Установка реактивного вооружения не предусматривалась.

Детально проработав проект ПБШ-1 (занимался этим вопросом ведущий инженер института военинженер 1-го ранга Н. С. Куликов), специалисты НИИ ВВС КА сделали вывод, что в представленном виде штурмовик не может рассматриваться как пикирующий ударный самолет. Боевые возможности ПБШ-1 более соответствовали требованиям к одноместному бронированному штурмовику.

Дело в том, что проектом не были предусмотрены необходимые приспособления для ограничения скорости штурмовика на пикировании. Поэтому обеспечение эффективного бомбометания с пикирования на ПБШ-1 было сомнительным.

В проекте напрочь отсутствовали материалы, подтверждающие, что конструкция ПБШ-1 рассчитана на 11–13 кратную перегрузку (необходимую для пикирующего самолета), тогда как простые расчеты показывали, что при весе пустого самолета около 4000 кг его прочность на такую перегрузку не могла быть обеспечена.

Кроме того, максимальный калибр авиабомб (до 100 кг) для бомбометания с пикирования не обеспечивал решение всего круга боевых задач фронтового пикирующего бомбардировщика.

В частности, опыт прорыва Красной армией линии Маннергейма в 1940 г. показал, что для разрушения долговременных железобетонных оборонительных сооружений нужны были авиабомбы калибра не менее 250–500 кг.

Состав и размещение стрелково-пушечного вооружения военные специалисты сочли вполне приемлемым.

Угол обзора у летчика вперед-вниз, равный 9°, был признан достаточным (например, у Ил-2 этот угол составлял 8°).

Было отмечено, что в ОКО завода № 1 совершенно не проработан вопрос спецоборудования.

По мнению специалистов НИИ ВВС реальный взлетный вес ПБШ-1 будет на 400 кг больше, чем показано в проекте (то есть, около 5254 кг), максимальная скорость у земли (с учетом реального к. п. д. винта равного 0,75) не превысит 420 км/ч, а время набора 5000 м составит 11,5–12,0 мин.

Пилотажные свойства машины вследствие недостаточного запаса устойчивости с увеличением полетного веса серьезно ухудшатся. Неудовлетворительными станут и взлетно-посадочные характеристики штурмовика.

Высокая оценка была дана бронированию штурмовика. Отмечалось, что схема бронирования в отношении расположения брони на самолете является удовлетворительной, так как броней защищаются все наиболее жизненные части самолета: летчик, мотор, радиаторы, бензобаки и основные агрегаты оборудования.

Броневые плиты толщиной 15 мм, установленные впереди мотора и сзади кабины летчика могут защищать от бронебойных пуль калибра 12–13 мм включительно с дистанции обстрела до 200 м при высоте полета 25 м.

Броневые плиты толщиной 7,5 мм, установленные на бортах кабины и мотоотсека, и бронеплиты толщиной 5,5 мм, установленные снизу бронеотсеков, при тех же условиях обстрела, могут дать защиту только от бронебойных пуль калибра 7–8 мм.

Таким образом, с учетом уточнений военных ПБШ-1 по всему комплексу летно-технических и боевых возможностей уже не попадал в рамки требований программы опытного самолетостроения на 1941 г.

В заключении НИИ ВВС КА на эскизный проект ПБШ-1 отмечалось, что самолет

«1. По схеме брони, вооружению и обзору представляет интерес для ВВС КА, по взлетно-посадочным свойствам самолет ТТТ не отвечает, поэтому предложить конструктору к 10 августа с. г. вторично представить проект на рассмотрение, обеспечив на нем соответствие ТТТ данных по разбегу, пробегу и посадочной скорости, дополнив его доработкой мероприятий:

а) по обеспечению устойчивости,

б) весовых характеристик самолета и нагрузки,

в) расчетов бронирования,

г) оборудования спецслужб,

д) данных маневренности самолета,

е) подробной схемой загрузки бомбовых секций различного калибра бомбами. Одновременно разрешить подготовку макета самолета.

2. Предложить конструктору разработать приспособления ограничивающие скорость пикирования…»

Заключение НИИ ВВС на эскизный проект ПБШ-1 подписал Начальник института дивизионный инженер Филин, а 5 августа 1940 г. оно было утверждено ВРИО заместителя Начальника ВВС КА бригадным инженером Федоровым.

27 июля 1940 г. эскизный проект ПБШ-1 был рассмотрен в комиссии академика Б. Н. Юрьева, которая в своем выводе отметила, что:

«Максимальную скорость для данного типа машины с учетом срока выпуска самолета следует считать недостаточной.

Принимая во внимание, что по аналогичному типу самолета дано задание тов. Сухому, но с меньшей мощностью огня и большей скоростью полета у земли (500 км/час), комиссия считает, что самолет целесообразно строить в том случае, если авторы смогут повысить скорость полета у земли до 550 км/час».

Вывод подписали: Б. Н. Юрьев, В. И. Поликовский, И. И. Машкевич, В. Н. Беляев и П. Я. Залесский.

31 июля протокол заседания комиссии Б. Н. Юрьева утвердил Заместитель Наркома Авиационной промышленности А. С. Яковлев. При этом он зачеркнул слова

«Принимая во внимание, что по аналогичному типу самолета дано задание тов. Сухому, но с меньшей мощностью огня и большей скоростью полета у земли (500 км/час)».

Отметим, что 29 июля на втором экземпляре протокола инженер 7-го ГУ НКАП И. И. Машкевич, осуществлявший предварительную экспертизу проекта ПБШ-1, сделал запись:

«По заключению ВВС «от реализации проекта следует воздержаться» по мотивам, указанным в выводах комиссии».

Надо признать, вывод гражданских авиационных специалистов в отношении ПБШ-1 в определенной степени был более жестким, чем мнение военных. Тем не менее, несмотря на очевидные недостатки проекта штурмовика ОКО А. И. Микояна постройка макета ПБШ-1 была разрешена.

К 30 августа макет ПБШ-1 был построен и 5 сентября предъявлен Заказчику, который его не утвердил, как не утвердил и дополнительные материалы к эскизному проекту улучшенного варианта машины, представленные ОКО примерно в это же время.

Площадь крыла второго варианта ПБШ-1 была увеличена с 30,5 кв. м до 33,0 кв. м. На участке размаха элеронов предусматривалась установка автоматических предкрылков.

Основные колеса шасси 700x300 мм заменялись спаренными 650x200 мм.

Изменилось расположение водорадиатора — он размещался под полом кабины летчика, а вход и выход — под фюзеляжем.

Вместо бензобаков емкостью 650 и 110 л. устанавливались бензобаки емкостью 430 и 450 л. и, таким образом, общая емкость увеличивалась на 120 л.

Вес брони самолета возрос до 1390 кг. Толщина брони, защищающей мотор увеличена с 4,5 до 5,5 мм. Часть брони с 5,5 мм увеличена до 7,5 мм.

Бомбардировочное вооружение было усилено: центропланный бомбоотсек теперь включал четыре секции, в каждой из которой могли размещаться бомбы калибра до 100 кг.

Таким образом, на внутренней подвеске обеспечивалась подвеска 400 кг бомб. Кроме того, максимальный калибр бомб на подкрыльевых бомбодержателях был увеличен до 250 кг.

Максимальная скорость машины у земли по проекту должна была составлять 446 км/ч, а на высоте 1000 м — 472 км/ч.

Для нормального полетного веса 5400 кг центровка самолета стала более передней и составила 23,2% САХ.

Требуемого улучшения взлетно-посадочных свойств ПБШ-1 достигнуто не было. Увеличение механизации крыла было невозможно из-за размещения большого числа стволов вооружения в консолях крыла.

Увеличение же площади крыла неизбежно должно было привести к снижению максимальной скорости полета, которая и так была не велика.

Схема пикирующего бронированного штурмовика ПБШ-1 А. И. Микояна и М. И. Гуревича

В связи с этим ОКО рекомендовалось использовать редукцию мотора 0,732 или даже 0,550 вместо 0,902, а также использовать винт диаметром 3,3 м.

Запас прочности в варианте пикирующего бомбардировщика с двумя ФАБ-250 был не более 8,75, что в принципе было недостаточным.

Несмотря на очевидные недостатки доработанного проекта, специалисты НИИ ВВС КА все же рекомендовали второй вариант ПБШ-1 к постройке.

Однако Начальник ВВС КА П. В. Рычагов 20 сентября 1940 г. поставил точку в вопросе дальнейших работ по этому самолету, наложив на материалах по эскизному проекту следующую резолюцию:

«Мое мнение, что тов. Микояну новой машины не давать, а требовать доводки самолета И-200 до требуемых нам норм».

В результате в адрес НКАП за подписью Заместителя председателя НТК при Начальнике ВВС КА военинженера 1 ранга Знаменского ушло заключение (утвержденное П. В. Рычаговым), в котором указывалось, что:

«…По своим летным данным самолет ПБШ-1 не удовлетворяет программе 1941 г. В постройке находится аналогичный образец бронированного штурмовика т. Сухого с более высокими летными данными, чем ПБШ-1. Поэтому от реализации проекта ПБШ-1 следует воздержаться».

Отметим, что руководство ВВС, принимая решение об отклонении проекта ПБШ-1, помимо ссылки на необходимость скорейшего завершения работ по доводке истребителя И-200, принимало во внимание еще и недостаточную зрелость коллектива ОКО при заводе № 1.

Позже в ОКО завода № 1 разрабатывался проект самолета ПБШ-1 с гидропередачей на винт от мотора АМ-38, но работа не была завершена.

С целью устранения основных недостатков ПБШ-1 (плохие взлетно-посадочные характеристики и недостаточный запас устойчивости), значительно затрудняющих освоение и боевое применение штурмовика летным составом, имеющего в условиях военного времени недостаточную летную подготовку, ОКО А. И. Микояна был предложен проект штурмовика-биплана ПБШ-2 с мотором АМ-38.

Предполагалось, что при создании ПБШ-2 будут достигнуты такие пилотажные качества, при которых новый штурмовик будет «прощать» самые грубые ошибки летчиков.

Это представлялось особенно важным, так как тактика боевого применения штурмовой авиации в это время предполагала выполнение атаки либо с бреющего полета, либо с пологого планирования с подскока до высоты 150–200 м. При этом полет до цели и обратно осуществлялся только на бреющем полете.

Очевидно, что в этих условиях любая ошибка летчика из-за неграмотных действий или ранения с большой вероятностью приводила к катастрофе.

В пояснительной записке к эскизному проекту ПБШ-2 по этому поводу указывалось:

«…Учитывая то обстоятельство, что полеты на моноплане с большой нагрузкой на крыло близко у земли очень сложны и, а также то, что монопланы не прощают грубых ошибок пилотов на малых высотах, мы разработали проект самолета ПБШ-2, по назначению аналогичный самолету ПБШ-1, бипланной схемы.

Самолеты-бипланы в технике пилотирования значительно проще. Они также обладают значительно лучшей устойчивостью и управляемостью, чем монопланы…»

Биплан ПБШ-2 был выполнен по довольно необычной схеме. Верхнее крыло, имевшее большую обратную стреловидность и без органов поперечного управления, было сдвинуто назад по отношению к нижнему крылу.

Его площадь была почти в два раза меньше площади нижнего крыла. Нижнее крыло оборудовалось по задней кромке двухсекционными щитками и элеронами большой площади. Крылья соединялись двумя подкосами без расчалок.

Проведенные в ЦАГИ натурные исследования в аэродинамической трубе такой коробки крыльев показали неплохие результаты.

Мотор, кабина и топливные баки защищались листами цементированной и гомогенной брони переменной толщины от 1,5 до 7,5 мм.

Стрелково-пушечное вооружение штурмовика включало две пушки МП-6 калибра 23 мм и шесть пулеметов ШКАС. Бомбовое вооружение состояло из двух бомболюков в центроплане между лонжеронами крыла для бомбометания с горизонтального полета и двух внешних бомбодержателей (по одному под каждой плоскостью крыла) вне зоны, ометаемой винтом для бомбометания с пикирования.

Центропланные бомболюки допускали загрузку мелких авиабомб различного типа калибром от 1 до 10 кг. Бомбы калибра от 25 до 250 кг могли подвешиваться на наружные подкрыльевые бомбодержатели. Нормальная бомбовая нагрузка — 200 кг.

Установка реактивного вооружения не предусматривалась.

Несмотря на то, что штурмовик ПБШ-2 вполне обеспечивал решение проблемы упрощения пилотирования на малых высотах, все работы по этой оригинальной машине также были прекращены.

Дело в том, что реальные летные данные у ПБШ-2 были бы намного ниже, чем у штурмовика ПБШ-1, тогда как возможности для улучшения летных данных были весьма и весьма ограничены.

Кроме того, конструкция ПБШ-2 была бы более сложной, что создало бы дополнительные трудности в серийном производстве, особенно в военное время.

29 декабря 1940 г. в НИИ ВВС КА был предъявлен эскизный проект одноместного бронированного штурмовика БШ-МВ с мотором АМ-38, вооруженного подвижной комбинированной стрелково-пушечной установкой. Дополнительные материалы по машине поступили в институт — 25 января 1941 г. Заключение по эскизному проекту Начальник НИИ ВВС А. И. Филин утвердил 12 марта 41-го.

Авторами проекта БШ-МВ АМ-38 являлись А. А. Архангельский, Г. М. Можаровский и И. В. Веневидов.

Собственно сама идея создания такого самолета принадлежит Г. М. Можаровскому и И. В. Веневидову — конструкторам завода № 32, авторам целого ряда систем вооружения боевых самолетов: это и стрелковые турели, прицелы, бомбардировочное вооружение, а также подвижные стрелково-пушечные и комбинированные установки.

Прорабатывая идею применения систем подвижного вооружения, они пришли к выводу, что наиболее эффективное их использование возможно в штурмовой авиации.

Они же предложили и схему специального самолета-штурмовика, основу наступательного вооружения которого составила разработанная ими подвижная стрелково-пушечная установка (ПСПУ).

По мнению Можаровского и Веневидова, применение ПСПУ на самолете-штурмовике позволяло существенно повысить эффективность боевого применения штурмовика за счет обеспечения длительного огневого воздействия на цель при атаке противника с горизонтального полета.

При этом длительность огневого воздействия на цель (другими словами, высокая плотность огня по цели) обеспечивалась за счет синхронного автоматического поворота стволов оружия вслед за смещающейся целью с угловой скоростью, соответствующей скорости и высоте полета штурмовика. Летчику было достаточно один раз прицелиться и открыть огонь с дистанции действительного огня — удерживанием стволов на цели в течение всей атаки занималась автоматика.

Летчик должен был только выдерживать высоту и скорость полета постоянными.

Справедливо полагая, что в реальной жизни добиться идеальных условий для стрельбы будет весьма затруднительно, Можаровский и Веневидов угловую скорость стволов предполагали выбрать несколько большей, чем требовалось по расчету. В результате пушечно-пулеметная очередь должна была полоснуть по цели.

Поскольку ни Можаровский, ни Веневидов не имели никакого опыта создания самолетов, то представленный ими эскизный проект штурмовика БШ-МВ (бронированный штурмовик Можаровского и Веневидова) с ПСПУ был проработан недостаточно тщательно.

В частности, считалось, что они выбрали слишком большую нагрузку на крыло для штурмовика (отметим, что впоследствии у всех построенных бронированных штурмовиков она оказалась примерно такого же порядка). Поэтому было решено привлечь к работам по БШ-МВ А. А. Архангельского и возложить на него руководство проектированием самолета.

БШ-МВ представлял собой одноместный, одномоторный моноплан двухбалочной схемы с кабиной летчика, мотором АМ-38 и вооружением, размещаемыми в фюзеляже-гондоле, с толкающим винтом, крылом типа «обратной чайки» и убирающимся шасси с носовым колесом.

Фюзеляж бронированный с силовым поперечным и продольным набором. Броневые цементированные плиты являлись силовыми элементами конструкции.

Аэродинамические формы в носовой и хвостовой части фюзеляжа образовывались дюралевой обшивкой, прикрепляемой к броневым плитам.

В средней части фюзеляжа броневые плиты образовывали его поверхность, сопрягаясь с носовой и задней частью фюзеляжа. На козырьке фонаря, по бокам у головы летчика, а также у его ног устанавливалась прозрачная броня.

Обратим внимание, что также как наОПБ АМ-37 С. А. Кочеригина, на БШ-МВ обеспечивался обзор вперед-вниз непосредственно под самолетом.

Вес брони 845 кг. Броней защищались летчик, мотор, бензо — и маслобаки, радиаторы и все оборудование в кабине летчика.

Крыло двухлонжеронное, цельнометаллическое. Лонжероны, нервюры и обшивка — дюралевые. Центроплан выполнялся за одно целое с фюзеляжем. Отъемные консоли трапецевидные в плане с закруглениями.

По всему размаху центроплана и на консолях щитки Шренка. Элероны типа Фрайз, при взлете и посадке работали синхронно со щитками. Напротив элеронов — автоматические предкрылки. Профиль крыла НАСА-23012.

Хвостовые балки имели продольный и поперечный набор. Стрингеры, нервюры и работающая обшивка — дюралевые. Балки жестко крепились к усиленным нервюрам центроплана.

Объем балок использовался для размещения при уборке назад основных колес шасси, а на концах балок резервных хвостовых колес для защиты хвостовой части при аварийной посадке с большим углом атаки.

Хвостовое оперение металлическое. Кили выполнялись за одно целое с хвостовыми балками. Рули статически и динамически сбалансированы. Управление рулями — жесткое, дублированное. На рулях имелись триммеры.

Носовое колесо убиралось назад в фюзеляж, под кабину летчика. Главные колеса на двух стойках. Уборка и выпуск шасси — гидроприводом.

Броневые плиты хвостовой части фюзеляжа служили подмоторной рамой. На самолете был установлен винт серии 3-СМВ-2, диаметром 3,2 м.

Самолет Як-2 2М-103 с комбинированной артиллерийско-бомбардировочной батареей (КАББ)

За кабиной летчика устанавливалась ПСПУ с отклоняемыми до 30° двумя пушками Таубина калибра 23 мм с боезапасом 162 снаряда и 4 пулеметами ШКАС с боезапасом 3000 патронов.

Управление от электромотора. Прицел был синхронно связан со стрелково-пушечным вооружением.

На консолях предусматривалась подвеска шести реактивных снарядов РС-82. Нормальная бомбовая нагрузка — 250 кг, в перегрузку — 500 кг. Бомбодержатели были размещены внутри и снаружи центроплана.

Внутри предусматривалась подвеска двух бомб типа ФАБ-100, четыре ФАБ-50, шесть АО-25, шесть АО-20, 144 АО-2,5 или ящики и касеты для ампул и бомб мелкого калибра. Снаружи — две ФАБ-250, две ФАБ-100, две ФАБ-50, четыре АО-25, четыре АО-20.

Между патронными ящиками и мотором АМ-38 в центральной части фюзеляжа размещался бензобак на 930 л (700 кг). Под ним маслобак емкостью 70 л.

Водорадиатор находился под крылом. Предусматривался вентилятор для обдува мотора под капотом.

В заключение отмечалось, что запасы устойчивости штурмовика по всем трем осям недостаточны, не решены вопросы безопасного покидания самолета летчиком, обеспечения огневой защиты задней полусферы и эксплуатации самолета на полевых аэродромах.

Однако схема самолета представляет определенный интерес. В качестве основного достоинства отмечался отличный обзор летчика, достигающий 48% от всей сферы.

В целом эскизный проект был одобрен. В качестве основных выводов были сделаны следующие:

«1) Штурмовик должен брать не менее 400 кг. бомб и преимущественно мелкого калибра;

2) Поставить пушку калибра 37 мм;

3) Добавить пулеметы калибра 12,7 мм;

4) Снизить удельную нагрузку на крыло, упростив взлет и посадку — самолет массовый и качество летчиков военного времени будет невысоким;

5) Подключить к проектированию мощный самолетостроительный коллектив».

Отметим, что успешное применение СППУ в бою вызывала определенные сомнения у специалистов НИИ ВВС. И надо сказать не без основания. Дело в том, что действительный эффект от применения СППУ достигался только в случае, когда летчик строго выдерживал в течение всей атаки скорость и высоту полета и при этом строго определенные, заложенные в алгоритм работы автоматики поворота стволов оружия.

Последнее резко повышало вероятность сбития штурмовика зенитными средствами противника. Впоследствии это положение полностью было подтверждено боевым опытом.

Так, разработанный во время войны для применения на штурмовике Ил-2 временный механизм штурмовика ВМШ-2, обеспечивающий увеличение точности бомбометания как с горизонтального полета, так и с пикирования, не нашел широкого применения в строевых частях штурмовой авиации ВВС КА.

Как ни старались привить уважение летчиков к этому прибору и заставить пользоваться им, ничего из этого не получилось, хотя ВМШ-2 и просуществовал на вооружении до самого окончания войны.

Основным недостатком ВМШ-2, из-за которого он собственно и не пользовался популярностью у летного состава строевых частей, являлось то, что сбрасывание авиабомб при бомбометании с пикирования, или, другими словами, вывод из пикирования, всегда происходил на одной и той же высоте, равной 400 м, несмотря на то, что ввод в пикирование мог осуществляться с различных высот от 600 м до 1200 м.

Это приводило к излишнему однообразию тактических приемов действий штурмовиков над целью и противник, быстро вскрывший его, наносил Ил-2 тяжелые потери, в основном огнем зенитной артиллерии.

Як-2 КАББ (вверху); пушки и пулеметы (внизу)

Постройка самолета БШ-МВ АМ-38 велась в соответствии с Постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 25 марта 1941 г. № 687–296.

В Постановлении предусматривалось предъявление на заводские испытания первого экземпляра самолета — 1 сентября, а второго экземпляра — 1 ноября 1941 г. На госиспытания, соответственно, первого — к 15 октября, второго — к 1 декабря 1941 г.

Первый экземпляр БШ-МВ должен был иметь подвижную батарею с четырьмя пушками ШВАК (с боезапасом по 100 снарядов на пушку) и четырьмя пулеметами ШКАС (с боезапасом по 750 патронов на пулемет).

В крыльях предусматривалась установка четырех ШКАС (с боезапасом по 500 патронов на пулемет). Нормальная бомбовая нагрузка — 200–250 кг, в перегрузку 500–600 кг. Полный вес брони — 600 кг. Броня гомогенная толщиной 6–10 мм. Пол пилота — 13–15 мм. Спинка пилота — 15–18 мм. Радиаторы — 6–7 мм.

Кабина летчика Як-2 КАББ

Вооружение второго экземпляра БШ-МВ предусматривало предъявление в двух вариантах:

в подвижной батарее две пушки калибра 23 мм с непрерывным питанием с боезапасом по 100 снарядов на каждую и четыре пулемета ШКАС с боезапасом по 750 патронов на каждый и два пулемета Березина в крыльях с боезапасом по 200 патронов на каждый;

в подвижной батарее две пушки калибра 37 мм с непрерывным питанием с боезапасом по 50 снарядов на каждую с углом поворота до 15° и четыре ШКАС в крыльях с боезапасом по 750 патронов на каждый.

1 апреля 1941 г. Нарком Авиационной промышленности А. И. Шахурин подписал приказ № 291 «О проектировании и постройке самолета МоВ-2 с мотором АМ-38 конструкции Можаровского Г. М. и Веневидова И. В.». Проектирование возлагалось на завод № 32, а постройка на завод № 89.

Самолет Пе-2 с автоматической комбинированной артиллерийской батареей (АКАБ)

Заметим, что в проекте Приказа предлагалось название самолета МВ-4, но Шахурин своей рукой переправил на МоВ-2.

Директору завода № 24 Жезлову и Главному конструктору Микулину было поручено изготовить мотор АМ-38 с удлиненным валом без выноса редуктора из мотора, а директору завода № 28 и Главному конструктору Кузьмину спроектировать и изготовить толкающий реверсивный четырехлопастный винт.

Протокол макета самолета БШ-МВ АМ-38 был утвержден Заместителем Начальника ГУ ВВС 23 июня 1941 г. — на второй день Великой Отечественной войны. К этому времени уже была начата постройка самолета МоВ-2 на заводе №89. Но с началом войны работы по этой машине были свернуты.

На основе МоВ-2 в ОКБ завода № 32 разрабатывался проект тяжелого штурмовика МоВ-4, вооруженного подвижными 37-мм авиапушками. Также как и МоВ-2 самолет не был закончен разработкой.

Отметим, что Можаровский и Веневидов достаточно долго экспериментировали с установкой подвижных стрелково-пушечных систем на серийные самолеты-бомбардировщики. И надо сказать не без успеха, хотя для уровня развития самолетостроения (главным образом, скоростей полета) военного периода тактика их боевого применения не обеспечивала низких потерь от огня зенитной артиллерии противника.

Именно поэтому, подвижные системы были приняты на вооружение ВВС и успешно применялись только с появлением высокоскоростных реактивных боевых машин.

В марте-апреле 41 г. в НИИ ВВС КА проходил государственные испытания ближний бомбардировщик Як-2, оснащенный комбинированной артиллерийско-бомбардировочной батареей КАББ-МВ конструкции Можаровского и Веневидова, обеспечивающей в одной атаке огневое и бомбовое воздействие на цель (ведущий летчик-испытатель капитан Шеварев, ведущий инженер военинженер 2-го ранга Романов).

Было выполнено 10 (19?) полетов. Из них: один без применения оружия, девять только со стрельбой, два только с бомбометанием и семь полетов комбинированно. Акт по госиспытаниям утвержден генерал-майором А. И. Филиным 16 апреля 1941 г.

Установка на Як-2 системы Можаровского и Веневидова потребовало серьезной доработки носовой части самолета.

Самолет стал одноместным, так как кабина штурмана использовалась для установки КАББ-МВ и размещения патронных ящиков. Основание КАББ-МВ состояло из неподвижных и подвижных рам, укрепленных в кабине штурмана, при этом пол кабины штурмана был снят.

Для улучшения обзора вперед и в стороны фюзеляжная обшивка была заменена на плексиглас. Снизу фюзеляжа для прикрытия батареи поставлен дополнительный капот.

Была изменена конфигурация ручки управления самолетом. Органы управления бомбардировочным вооружением перенесены в кабину летчика. На подвижной раме установлены две пушки ШВАК и 2 пулемета ШКАС. Боезапас 300 снарядов для пушек и 1000 патронов для пулеметов.

Стрельбу можно было вести как при неподвижном оружии, так и при его вращении от электрического мотора. Углы поворота от 0 до 30°.

Бомбардировочное вооружение обычное для самолета Як-2: 20хАО-8 или АО-20 в двух кассетах КД-1–1038 или 4 ФАБ-50 (ФАБ-100). Управление бомбометанием осуществлялось от ЭСБР-3ПА.

В акте по результатам госиспытаний отмечалось, что КАББ-МВ

«…наиболее удачно разрешает вопрос вооружения современных самолетов штурмового типа …может быть рекомендована для установки на двухмоторных и одномоторных (с толкающим винтом) самолетах штурмового типа».

Несмотря на положительную в целом оценку военных установки КАББ-МВ на Як-2, с началом войны все работы по КАББ-МВ были прекращены.

Примерно в это же время Можаровский и Веневидов пытались отладить подвижную пушечную установку на серийном бомбардировщике СБ 2М103 (СБ-Ш) в варианте штурмовика.

Вооружение СБ-Ш включало подвижную батарею из двух пушек ШВАК и бомбовой нагрузки 400 кг (по типу КАББ-МВ). Бронирование летчика и штурмана усиливалось.

Велась разработка СБ-Ш и в варианте с четырьмя неподвижными пушками ШВАК, установленными в носовой части фюзеляжа, но без практической реализации.

В 1942 г. Можаровский и Веневидов, будучи в эвакуации в Казани, вернулись к идее установки на самолет подвижной пушечной установки. В качестве носителя был выбран массовый фронтовой бомбардировщик Пе-2.

К работам дополнительно был привлечен главный конструктор завода № 262 А. А. Енгибарян, который внес ряд усовершенствований в конструкцию КАББ.

Новая система получила наименование АКАБ (автоматическая комбинированная артиллерийская батарея) и включала две пушки ШВАК и два пулемета УБК калибра 12,7 мм.

Основное отличие АКАБ от предыдущего варианта, кроме состава вооружения, состояло в том, что теперь стволы пушек и пулеметов вращались не равномерно, а с учетом изменения расстояния до цели: в начале очереди стволы поворачивались медленнее, а при подлете к цели — быстрее.

Доработанный соответствующим образом Пе-2 (№ 3/0), на котором до этого в ОКБ В. Петлякова испытывались различные варианты вооружения, проходил государственные испытания в НИИ ВВС с 6 октября по 14 декабря 1942 г.

«Отчет по полигонным испытаниям автоматической комбинированной артиллерийско-бомбардировочной батареи «АКАБ» конструкции ОКБ-2 завода №32 и ОКБ завода №262, установленной на Пе-2» генерал А. И. Репин утвердил (кроме п. 3) 4 января 1943 г. (ответственный за испытания — ст. техник лейтенант Губин). Было выполнено 24 полета, из них 21 со стрельбой и бомбометанием.

Максимальный угол отклонения стволов пушек и пулемета АКАБ составлял 40°. Перемещение лафета оружия осуществлялось по закону котангенса. АКАБ состояла из двух батарей, каждая из которых включала одну пушку ШВАК и один пулемет УБК. При прекращении огня оружие автоматически возвращалось в исходное положение. Батареи синхронизированы.

В отчете отмечалось, что:

«Установка АКАБ на самолетах штурмового типа имеет целью изменить тактику штурмовой атаки по наземным целям в область упрощения работы экипажа, т. к. все атаки при стрельбе и при бомбометании производятся с простого горизонтального полета и позволяет вести прицельную стрельбу и бомбометание при управлении от одной и той же боевой кнопки.

В то же время в нулевом положении оружия можно вести воздушный бой и атаку с пикирования. Можно фиксировать любое угловое положение оружия от 3 до 40 градусов.

Расчетные высоты от 100 до 300 м. Ниже 100 м применять нецелесообразно, т. к. будет мала плотность огня. Скорость полета 400 км/час. Сокращается время нахождения самолета над целью.

Плотность огня 0,81 снаряд на кв. м (при пикировании 0,24–0,56 сн/кв. м). Боезапас на 2 атаки.

…Недостаток — нельзя стрелять раздельно из пушек и пулеметов. На Пе-2 нецелесообразно из-за отсутствия бронирования. Кроме того, для размещения АКАБ убрана люковая установка.

…Выводы:

1. Пе-2 № 3/0 полигонные испытания выдержал;

2. Боевое применение на Пе-2 нецелесообразно;

3. Может быть использована на самолете Ил-2».

Весной 1944 г. была сделана еще одна попытка внедрить АКАБ на вооружение ВВС. В качестве носителя АКАБ был выбран довольно прочный и достаточно хорошо бронированный для бомбардировщика (вес брони — 183 кг) самолет A-20G-1, поставлявшийся в СССР по ленд-лизу.

Самолет Пе-2 с автоматической комбинированной артиллерийской батареей (АКАБ)

Основным назначением A-20G-1 с АКАБ являлась блокировка аэродромов противника при действии по ним ночных бомбардировщиков авиации дальнего действия.

По-видимому, штурмовые действия ночью были единственным способом применения бомбардировщиков с АКАБ на фронте.

Однако и в этом случае встают такие трудноразрешимые проблемы, как точное прицеливание по огневым точкам МЗА и ЗА, а также самолетам на аэродроме.

Батарея АКАБ A-20G-1, также как и на Пе-2, состояла из двух пушек ШВАК и двух пулеметов УБК. Шесть доработанных под установку АКАБ самолетов A-20G-1 прошли войсковые испытания в составе 27-го гвардейского бап АДД.

Как и следовало ожидать в первом же боевом вылете на блокировку аэродрома Барановичи в ночь на 28 июня 1944 г. A-20G-1 с АКАБ был настолько сильно поврежден огнем зенитной артиллерии, что дотянул до своего аэродрома только благодаря высокой живучести «американца».

По докладам экипажей A-20G-1 с АКАБ в первой же атаке поджег два истребителя люфтваффе, стоявшие на старте. Однако второй атаки экипажу сделать уже не удалось.

Справедливости ради, необходимо отметить, что оружие АКАБ не было оснащено пламегасителями и при ночной стрельбе машина хорошо подсвечивалась пламенем из стволов батареи представляя собой прекрасную мишень для зенитных расчетов. Кроме того, тактика боевого применения АКАБ была далека от совершенства.

Несмотря на то, что испытания были признаны вполне успешными, широкого распространения A-20G-1 с АКБ не получили, ввиду узости решаемых ими тактических задач.

К сожалению, надо признать, что в числе причин, осложнявших процесс создания самолета-штурмовика (самолета поля боя) для ВВС Красной армии была и такая.

В «Акте о приеме наркомата обороны Союза ССР т. Тимошенко С. К. от т. Ворошилова К. Е.», датированным маем 1940-го, говорится:

«…Наркомат обороны (Управление ВВС) не проявил достаточной инициативы и настойчивости по внедрению более современных типов самолетов.

Управление Военно-Воздушных Сил не определяло направления развития военной авиации…»

Даже если сделать поправку на неизбежное в таких случаях «поливание» новым руководством старого, приходится констатировать, что оценка работы УВВС КА — вполне справедливая.

К началу войны с Германией летно-тактические и боевые свойства штурмовых самолетов ВВС КА не в полном объеме соответствовали боевым задачам непосредственной авиационной поддержки войск в современной войне.

Одномоторная схема и состав вооружения советских штурмовиков (серийных и опытных), полностью соответствующие боевым задачам в глубокой наступательной операции, позволяли эффективно поражать лишь слабо бронированные и небронированные цели.

Основную же ударную силу вермахта, как известно, составляли мотомеханизированные и бронетанковые войска, и бороться в первый период войны пришлось именно с ними…

Собственно говоря, такой результат вполне закономерен, так как советская военная стратегия в предвоенный период вопросам оборонительных действий войск в будущей войне должного внимания не уделяла.

«Мы не имеем современной, обоснованной теории обороны, которую мы могли бы противопоставить современной теории и практике глубокой наступательной операции»,

— характеризовал сложившуюся ситуацию генерал армии И. В. Тюленев в своем выступлении на Совещании высшего руководящего состава Красной армии в период 23–31. 12. 40 г.

Последнее, усугублялось низким уровнем оперативной подготовки командиров авиационных соединений и их штабов, а также руководящего состава ВВС.

«Наш командный и летный состав свои уставы мало изучает и плохо знает… у руководящего состава ВВС нет единства взглядов по вопросам использования авиации в операциях…»,

— докладывал в последний декабрьский день 1940 г. генерал-инспектор ВВС Я. В. Смушкевич на заседании Главного Военного Совета Красной армии.

Воздушный истребитель танков ВИТ-1 2М-103 Н. Н. Поликарпова

Соответственно задача борьбы с наступающими бронетанковыми силами противника в качестве основной для самолета-штурмовика, как, в прочем, и для авиации в целом, общевойсковыми командирами не ставилась. В результате не была поддержана инициатива НКАП 1940 г. года по разработке двухмоторного пушечного штурмовика.

Поиском оптимальной тактики боевого применения авиации применительно к решаемым армейскими группировками боевым задачам специалисты ВВС в это время совершенно не занимались.

Н. Н. Поликарпов

Вследствие этого, не получили развития и работы по определению оптимального облика перспективного самолета поля боя (конструктивная схема машины, число моторов, состав экипажа, состав вооружения и схема его размещения на самолете, минимально необходимый размер боекомплекта и т. д.), способного эффективно решать боевые задачи непосредственной авиационной поддержки войск.

Концепция же двухмоторного бронированного штурмовика для самолета поля боя выглядит более предпочтительной, так как позволяет, если не избежать полностью, то хотя бы уменьшить все недостатки одномоторного штурмовика.

Идея использования в составе ВВС двух типов бронированных машин штурмовой авиации — легкого одномоторного (в том числе «умеющего» бомбить и стрелять с пикирования) и тяжелого двухмоторного штурмовиков, для решения задач непосредственной авиационной поддержки войск в обороне и наступлении (контрнаступлении) представляется оптимальной для условий боевых действий Второй мировой войны.

Б. Г. Шпитальный

Кроме того, использование двухмоторных слабобронированных пушечных истребителей и многоцелевых самолетов с центральным расположением оружия, также могло дать определенный эффект в начальный период войны.

Справедливости ради, необходимо отметить, что накануне войны руководство страны и Красной армии все же пришло к пониманию необходимости незамедлительной постройки и постановки на вооружение тяжелого двухмоторного бронированного штурмовика или многоцелевого истребителя с мощным пушечным вооружением, обеспечивающим поражение легких и средних танков вермахта.

Осенью 1940 г. на оперативно-стратегической игре на местности первый заместитель начальника Генерального штаба Н. Ф. Ватутин, руководивший этой игрой, создал условия близкие к тем, в которых несколько месяцев спустя началась действительная война.

Согласно вводной, в тыл 13-й армии Западного особого Военного округа на глубину до 80 км прорвался танковый корпус условного противника в составе 500–600 танков.

Оказалось, что при всех расчетах у командующего армией сил в тылу было недостаточно, чтобы парализовать действия этих танков. Шесть имеющихся в наличии авиационных полков могли вывести из строя около 110 единиц бронетехники и не более…

По этому поводу заместитель генерал-инспектора ВВС КА генерал-майор авиации Т. Т. Хрюкин в своем выступлении на Совещании высшего руководящего состава Красной армии в декабре 1940 г. отмечал, что такой плохой результат обуславливается, прежде всего, тем, что «мы имеем на вооружении пушку 20 мм, она имеет очень маленький калибр снаряда на толщину брони», а самыми эффективными самолетами в борьбе с танками должны быть штурмовики и истребители, вооруженные пушками калибра 37 мм.

Собственно говоря, вопрос «авиация в борьбе с танками» впервые был поставлен Н. Н. Поликарповым и Б. Г. Шпитальным еще в начале 1936 г., когда последние выдвинули идею создания специального противотанкового самолета — воздушного истребителя танков (ВИТ).

В качестве огневого средства борьбы с танками предполагалось использовать пушки ОКБ-15 Б. Г. Шпитального калибра 37 мм ШФК-37 (Шпитального, фюзеляжно-крыльевая калибра 37 мм).

История создания этого самолета такова. В конце 1935 г. Н. Н. Поликарпов начал прорабатывать концепцию скоростного многоцелевого двухмоторного самолета с использованием относительно мощных для того времени моторов М-100, М-34ФРН, М-85 и М-25.

В первых числах февраля 1936 г. на одном из заседаний Правительства у Поликарпова состоялась беседа с известным конструктором авиационного вооружения Б. Г. Шпитальным, который сообщил ему, что в руководимом им ОКБ-2 создана мощная автоматическая пушка калибра 37 мм с большой начальной скоростью.

Однако ее применение в авиации задерживается из-за отсутствия подходящего самолета.

В свою очередь, Поликарпов сообщил Шпитальному, что у него имеется схема самолета с исключительно хорошими аэродинамическими данными, которая вполне обеспечивает создание пушечного самолета, предназначенного для борьбы с танковыми соединениями — воздушного истребителя танков.

Таким образом, идея нового самолета, по выражению Б. Г. Шпитального явилась

«синтезом всех достижений ОКБ-2 по автоматическому оружию, исследований Поликарпова по аэродинамике самолетов и группы тов. Поликарпова-по установочным работам автоматического оружия».

Вскоре после этой встречи Поликарповым на заводе № 39 было разработано три варианта самолета ВИТ.

Но в связи с переходом опытного завода № 39 на серийное производство самолета ДБ-3 и предстоящим переводом Поликарпова на завод № 21, а также в связи с тем, что работы не были включены в план опытного самолетостроения, с 5 июля 1936 г. работы по ВИТ фактически были прекращены.

В сложившейся ситуации Шпитальный в начале августа 1936 г. направил докладную записку на имя секретаря СТО при СНК СССР Г. Д. Базилевича, в которой предлагал продолжить постройку самолета ВИТ на заводе № 22, «как наиболее приспособленном для строительства подобных самолетов». Были представлены материалы по второму (с моторами М-100) и третьему (с моторами М-34ФРН) вариантам ВИТ.

Любопытно, что в качестве авторов боевых схем самолета ВИТ выступала «классическая тройка»: чертежи — Лосева, руководитель бригады — Сигаев, начальник конструкторской бригады — Поликарпов. Боевые схемы завизировал Шпитальный.

Самолет представлял собой двухмоторный цельнометаллический моноплан хороших аэродинамических форм.

По бортам фюзеляжа предусматривалась установка двух 37-мм пушек системы Шпитального с общим боезапасом 100 снарядов.

Снаряды в магазинах по 5 снарядов в каждом, размещенных в специальных элеваторах, подавались к пушке при помощи электропривода.

В носовой части фюзеляжа перед летчиком предполагалась установка неподвижной пушки ШВАК с запасом 100 (в перегрузку 150–200) снарядов, с ленточным непрерывным питанием. В кабине стрелка для защиты верхней полусферы устанавливался пулемет ШКАС с магазинным питанием. Боезапас 540 патронов.

Схема самолета ВИТ 2М-100 Н. Н. Поликарпова и Б. Г. Шпитального

Крепление пулемета — шкворневое на дуге, обеспечивающей переброс пулемета с борта на борт.

Кабина покрывалась прозрачным экраном, который мог при необходимости подниматься над фюзеляжем. Углы обстрела: по вертикали вверх — 65°, вниз — 15°, влево и вправо — по 45°.

В счет перегрузки предусматривалась бомбовая нагрузка 200 кг (2 ФАБ-100 или 20 АО-10). При снятых 37 мм пушках бомбовая нагрузка возрастала до 1000 кг (2 ФАБ-500 или 4 ФАБ-250).

В докладной записке отмечалось:

«Чтобы судить о боевой мощи самолета достаточно сказать, что например, мощность огня автоматического оружия, расположенного в носовой части этого самолета, более чем в десять раз превышает мощность огня самого сильного истребителя, находящегося на вооружении наших ВВС.

…До настоящего времени ни у нас в СССР, ни в иностранных армиях не было средства борьбы, предназначенного для активного действия против больших танковых соединений. Эту задачу и решает предложенный нами воздушный истребитель танков (ВИТ)».

Реакция на докладную записку Шпитального была практически мгновенной. Предусматривалось необходимое финансирование («немедленно один миллион рублей») и было подготовлено решение о срочном включении самолета в план опытного самолетостроения.

Однако база на заводе № 22 не была выделена. Вместо этого для работ по ВИТ в конце августа 1936 г. была предоставлена база на заводе № 84 (г. Химки).

Воздушный истребитель танков ВИТ-1 Н. Н. Поликарпова

Ранее завод принадлежал ГУ ГВФ и занимался в основном ремонтом авиационной техники. Затем он был передан в ГУАП с целью превращения его в серийный самолетостроительный завод. Завод был плохо оборудован и слабо оснащен, не имел достаточного количества подготовленных кадров. Вот в таких условиях и начал работу над двухмоторными противотанковыми самолетами Поликарпов.

К сожалению, предложение Н. Н. Поликарпова по созданию специального противотанкового самолета большого энтузиазма у специалистов ВВС в то время не вызвало.

В частности, в письме К. Е. Ворошилова в КО от 26 августа 1936 г. отмечалось:

«Предлагаемый вариант многопушечного самолета системы Поликарпова и вооружения Шпитального «ВИТ» (воздушный истребитель танков) заслуживает внимания по своему мощному пушечному вооружению.

Военно-Воздушным силам РККА крайне необходим пушечный самолет типа многоместного истребителя для борьбы с авиацией в воздухе и на земле. Поэтому поддерживаю включение в план опытного строительства и постройки самолета Поликарпова и Шпитального».

Уже к концу 1936 г. практически полностью были готовы чертежи самолета СВБ (скоростной высотный бомбардировщик) с моторами М-103.

Добавка «высотный» отражала тенденции в самолетостроении того времени. Но поскольку самолет не был оснащен гермокабиной и высотной силовой установкой, то его следует рассматривать как обычный скоростной бомбардировщик.

Вскоре на базе этого проекта разрабатываются чертежи по самолету ВИТ-1 2М-103. На большинстве чертежей СВБ просто ставился штамп «ВИТ», но вместе с тем разрабатывались и новые чертежи.

В качестве огневого средства поражения танков предполагалась как и в предыдущих проектах использовать размещенные у корня крыла две 37-мм пушки ОКБ-15 НКВ (так теперь стало именоваться ОКБ Шпитального) — ШФК-37 (Шпитального фюзеляжно-крыльевая, калибра 37 мм).

В связи с желанием Заказчика, параллельно с ВИТ Поликарпов разрабатывает и вариант многоместного пушечного истребителя МПИ-1.

В итоге Поликарпов предъявил эскизный проект самолета в двух вариантах: многоместного пушечного истребителя и противотанкового самолета.

Воздушный истребитель танков ВИТ-1 2М-103 Н. Н. Поликарпова (публикуется впервые)

31 января 1937 г. по самолету МПИ-1 (ВИТ-1) с моторами М-103 работала макетная комиссия, а 25 июля Решением Правительства № 66 был утвержден план опытного самолетостроения на текущий год, который предусматривал постройку двух опытных экземпляров многоместного пушечного истребителя с двумя моторами М-103 (960 л. с.) с максимальной скоростью полета на высоте 5000 м — 500–550 км/ч.

Заводские испытания новый самолет Поликарпова ВИТ-1 проходил по инициативе ВВС в варианте многоместного пушечного истребителя МПИ-1 2М-103.

14 октября 1937 г. первый летный экземпляр ВИТ-1 (МПИ-1) был закончен производством и в конце месяца В. П. Чкалов совершил на нем первый полет.

Благодаря хорошим аэродинамическим формам в сочетании с высокими значениями нагрузки на площадь крыла (159,72 кг/кв. м) и энерговооруженности (3,36 кг/л. с.) ВИТ-1 показал высокую для своего времени максимальную скорость полета на высоте 3000 м — 494 км/ч. Достаточной была и скоростная (0,9Vmax) дальность полета — примерно, 1000 км.

По оценке летчика-испытателя НИИ ВВС КА П. М. Стефановского, совершившего на нем ознакомительный полет, ВИТ-1 был легок в управлении, обладал хорошей маневренностью и вполне приемлемо летал на одном моторе.

Экипаж самолета состоял из двух человек — летчика и стрелка. Оборонительное вооружение включало турель с пулеметом ШКАС.

Самолет имел очень мощное наступательное вооружение, которое состояло из двух неподвижных 37-мм пушек Б. Г. Шпитального (ОКБ-15 НКВ), установленных в корневой части центроплана у бортов фюзеляжа, и нормальной бомбовой нагрузки до 600 кг на внутренней подвеске (в перегрузку до 1000 кг на внешней подвеске — две ФАБ-500).

Заводские испытания ВИТ-1 не были закончены, видимо, потому, что самолет не достиг скорости полета 500 км/ч, заданной постановлением Правительства. Кроме того, были некоторые проблемы с продольной и поперечной устойчивостью самолета в полете.

По схеме самолет ВИТ-1 являлся низкопланом с однокилевым вертикальным оперением, плавно переходящим в фюзеляж овального сечения, имевшим хорошие аэродинамические формы.

Кабины летчика и стрелка располагались над лонжеронами крыла. Основные стойки и колеса шасси убирались назад в мотогондолы. Хвостовое колесо не убиралось.

Компоновка водорадиаторов была несколько необычной для двухмоторного самолета. Они помещались в специальные подвижные корзинки, снабженные тоннелями для продува.

Корзинки с водорадиаторами подвешивались под отъемными частями крыла с внешней стороны гондол моторов и, в зависимости от режима работы моторов и скорости полета, автоматически или выпускались из крыла в поток, или, наоборот, почти полностью убирались в крыло.

Управление выдвижением водорадиаторов осуществлялось при помощи термостата.

Фюзеляж — полумонокок с каркасом, образованным закрытыми профилями и клепаными рамами. Лонжероны крыла сварные, ферменные, набранные из телескопических трубчатых поясов из стали ХМА.

Нервюры дюралюминовые ферменные с трубчатыми раскосами, шпангоуты фюзеляжа из закрытых гнутых из листа профилей.

Наружная обшивка выполнялась гладкой. Оперение цельнодюралевое, рули с аэродинамической осевой компенсацией и триммерами.

Конструкция планера проектировалась с учетом требований норм прочности для истребителей (13 кратная перегрузка на случай Акр). Бронирование отсутствовало.

В период с 13 июля 1938 г. по 31 июля 1939 г. пушки ШФК-37, в основном, успешно прошли полигонные испытания на самолете ВИТ-1 в НИПАВ ВВСКА.

Цели испытаний определялись следующим образом:

«1. Выявить боевые качества 37-мм пушки в условиях ВВС.

2. Определить баллистические данные снаряда 37 мм пушки ОКБ-15.

3. Определить безотказность работы автоматики пушки и ее эксплуатационные особенности.

4. Определить возможность принятия пушки на вооружение ВВС…»

В отчете отмечалось, что 37-мм автоматическая магазинная пушка ОКБ-15 по своему устройству является оригинальной и простой в обращении конструкцией.

Заметим, что она была одной из первых в мире авиационных автоматических скорострельных пушек калибра 37 мм, практически примененных на самолете.

В связи с этим сравнение велось не с авиационными пушками, а с немецкими зенитной и танковой пушками калибра 37 мм и с находящейся в разработке авиационной автоматической магазинной пушкой калибра 37 мм Я. Г. Таубина.

В боекомплект пушки ОКБ-15 входили бронебойно-зажигательно-трассирующие (БЗТ-37) и осколочно-зажигательно-трассирующие (ОЗТ-37) снаряды.

При весе патрона в 1280 г вес снаряда пушки составлял 735 гр. при весе взрывчатого вещества в ОЗТ-37–37 г. То есть, вес снаряд ШФК-37 был в 7,66 раза больше веса снаряда пушки ШВАК, а вес взрывчатого вещества — в 6,6 раза.

Разрушительный эффект при стрельбе по установленной на земле авиационной технике был значительно выше (примерно, в 4–5 раз), чем при стрельбе из пушек ШВАК.

Так, снаряд БЗТ-37 обеспечивал пробитие танковой брони толщиной до 30 мм при углах встречи до 45° с дистанций не более 500 м, броню толщиной 15–16 мм снаряд пробивал (или проламывал) при углах встречи не более 60° на тех же дистанциях.

Броня толщиной 50 мм пробивалась снарядом БЗТ-37 с дистанций не более 200 м при углах встречи не превышающих 5°.

Осколочный же снаряд к пушке ШФК-37 ОЗТ-37 пробивал танковую броню толщиной не более 15 мм с дистанций не превышающих 200 м при углах встречи близких к нормали.

Бронепробиваемость снарядов к пушке ШВАК была существенно ниже — БЗ-20 с дистанции не более 400 м мог пробить броню не более 15 мм в конусе 5°.

Стрельба из ШФК-37 производилась как на земле, так и в воздухе. Сама пушка весила 375 кг. Средний темп стрельбы был достаточно высоким — 189 выстрелов в минуту. Высокой была и начальная скорость снаряда — 894 м/с.

ВИТ-2 в аэродинамической трубе ЦАГИ

На земле было произведено 1135 выстрелов из пушек, установленных на борту самолета и 978 выстрелов из пушек, установленных на специальном лафете.

В воздухе с самолета было произведено 57 выстрелов. Причем стрельба велась как с горизонтального полета на приборной скорости 240 км/ч, так и на пикировании под углом до 35°, очередями по 3–5 снарядов. Отмечалась высокая кучность стрельбы.

Среднее боковое и вертикальное рассеивание с дистанции 400 м при стрельбе короткими очередями (3–4 выстрела в очереди) на земле составляло 47 см.

Число задержек не превышало 1%. Были разрушения отдельных деталей пушки, но в целом надежность пушки была признана достаточно высокой. На ВИТ-1 предусматривалось иметь запас 80 снарядов на обе пушки.

В качестве основного недостатка отмечался относительно большой вес пушки и отсутствие ленточного питания.

Программа полигонных летных испытаний полностью не была закончена, вследствие того, что конструкция самолета ВИТ-1 была недоработанной и полеты на нем, по мнению летчика-испытателя полигона, были опасны.

При стрельбе в полете из обоих пушек выявилась такая особенность как «ощущение стопорения в поступательном движении».

ВИТ-2 в аэродинамической трубе ЦАГИ

При стрельбе из одной пушки самолет разворачивался в сторону стреляющей пушки. Естественно, что это должно было сказаться на точности стрельбы при длинной очереди. Дело в том, что отдача пушек была соизмерима с тягой ВМГ.

Надо сказать, что с этой проблемой в той или иной мере пришлось столкнуться всем разработчикам противотанковых самолетов, которые создавались в последующем.

Отмечались такие положительные качества самолета ВИТ-1, как устойчивое пикирование под углами до 35° с высот 2500–3660 м. Из пикирования самолет выводился нормально. Планировал также нормально (на приборной скорости 180–200 км/ч). Набор высоты происходил устойчиво. Садился самолет нормально, но был строг в пилотировании. Пробег небольшой.

Все полеты на ВИТ-1 производились с выпущенными шасси из-за отказа аварийной лебедки уборки шасси, в связи с чем отмеченные выше недостатки машины проявлялись в более сильной степени.

На взлете самолет был неустойчив, имел тенденцию к правому развороту, однако последний достаточно хорошо парировался моторами.

Разбег был относительно большой. В управлении самолет был несколько грубый. Кроме этого, машине были присущи незначительные вибрации хвостового оперения, а также длинно-периодические колебания всего самолета: толчки вначале через каждые 40 сек, а при стрельбе из пушек даже через 5–8 сек.

Все это были «детские болезни» практически любого нового самолета того времени.

Однако, летчик-испытатель НИП АВ ВВС майор Аншитков отказался проводить дальнейшие полеты. Поскольку он был летчиком-испытателем вооружения, которое, как правило, испытывалось на уже хорошо отработанных самолетах, то для него полеты на недоведенной машине положительных эмоций, естественно, не вызывали.

В дальнейшем было решено использовать на самолете более мощные моторы М-105. Кроме того, Заказчик предложил строить самолет уже как многоцелевой: прежде всего как ближний скоростной бомбардировщик, затем дальний разведчик и многопушечный истребитель.

Поликарпов вел соответствующие разработки. Им было предложено хвостовое оперение сделать двухкилевым.

Кроме воздушного истребителя танков, Поликарпов прорабатывал возможность создания на базе ВИТ пикирующего бомбардировщика, многоместного пушечного истребителя, многопушечного штурмовика, а несколько позже и морского тяжелого штурмовика.

Все это реализовывалось уже в проекте самолета ВИТ-2. 13 октября 1937 г. Н. Н. Поликарпов предъявил эскизный проект ВИТ-2 с моторами М-103 (моторы М-105 к тому времени еще не были доведены).

Официально были предъявлены три варианта самолета: ближний скоростной бомбардировщик (БСБ), воздушный истребитель танков (ВИТ) и многоместный пушечный истребитель (МПИ).

Наибольший интерес у военных при рассмотрении эскизного проекта вызвал вариант ближнего скоростного бомбардировщика.

Что касается варианта противотанкового самолета, то вопрос о его постройке ВВС предлагало решить после окончания полигонных испытаний пушек ШФК-37 на ВИТ-1.

Однако, обстановка складывалась таким образом, что ГУАП совершенно не проявляло интереса к работам по ВИТ, более того, в лице А. Н. Туполева всячески их тормозило. Только после настойчивых действий ведущего инженера НИИ ВВС по самолету ВИТ Н. М. Нерсисяна (он обратился с письмом к К. Е. Ворошилову) работы по самолету были все же развернуты.

Но ВВС проявляло интерес в основном к варианту скоростного бомбардировщика, в некоторой степени — к многоместному пушечному истребителю и дальнему разведчику.

С учетом же ограниченной производственной базы интерес к воздушному истребителю танков постепенно пропал.

В варианте истребителя крупных целей (так стал называться противотанковый вариант ВИТ) Поликарпов при разработке эскизного проекта ВИТ-2 предложил включить в состав вооружения, кроме пушек ШФК-37, две подвижные пушки ШВАК: одна в носовой части самолета у штурмана с конусом обстрела в 20° и вторая — на задней турели у стрелка (углы обстрела вверх — 45°, в стороны вниз — до 30°, в стороны по горизонтали — 45°).

Самолет разрабатывался теперь как трехместный. Бомбовая нагрузка предусматривалась только в перегрузочном варианте.

Под фюзеляжем была возможность подвески одной бомбы калибра 250 кг или 6 осколочно-фугасных калибра 50 кг или 4 бомбы калибра 100 кг под крылом.

Начальник вооружения ВВС И. Ф. Сакриер предложил увеличить конус обстрела из носовой пушки до 90°, определив, что запас снарядов должен быть 250 шт.

На верхней турели — установить пулемет ШКАС и добавить выдвигаемую люковую установку с пулеметом ШКАС, управляемую стрелком. Таким образом, для борьбы станками практически предусматривалось использовать в основном только пушки ШФК-37.

Постройка ВИТ-2 2М-103 была закончена к 10 мая 1938 г. и уже на следующий день В. П. Чкалов совершил на нем первый испытательный полет. За этим последовали полеты в рамках программы заводских испытаний, которые в период с 11 мая по 11 июля 38-го проводил летчик-испытатель завода № 84 Б. Н. Кудрин.

ВИТ-2 на заводском аэродроме

При полетном весе 6166 кг на высоте 4500 м была получена максимальная скорость полета 498 км/ч, а при полетном весе 5350 кг — 508 км/ч.

Самолет ВИТ-2 представлял собой двухмоторный цельнометаллический низкоплан с разнесенным хвостовым оперением, рассчитанный почти на 11-кратную перегрузку на случай Акр.

Фюзеляж овального сечения типа полумонокок. Носовая часть фюзеляжа с развитым остеклением сверху, с боков и частично снизу для обеспечения хорошего обзора летчику и штурману.

Средняя часть фюзеляжа представляла комбинацию дюралевого кока из закрытых профилей и ферменных конструкций из стальных труб.

Подвижная часть фонаря штурмана при открывании складывалась. Фонарь летчика открывался перемещением верхней части назад. Фонарь стрелка-радиста был увеличенных габаритов, выступающий за обводы фюзеляжа. Обзор у стрелка был очень хороший. Обшивка фюзеляжа внахлестку с наружной клепкой.

Крыло трапецевидное с закругленными концами и развитыми типичными для Поликарпова зализами.

Лонжероны — сварные, ферменные, трубчатые из хромомолибденовой стали. Нервюры ферменные из гнутых дюралюминовых профилей и раскосов-труб — змейки.

Нервюры мотоотсека — из стальных труб. Обшивка крыла с наружной клепкой и швами внахлестку. Стрингера из гнутых профилей. Элероны имели аэродинамическую и весовую компенсацию.

Оперение цельнометаллическое. Стабилизатор крепился к рамам фюзеляжа. Кили дюралюминовые.

Шасси двухстоечное. Колеса шасси вместе со стойками и выпуклыми обтекателями убирались назад в задние отсеки мотогондол. Колеса тормозные. Был предусмотрен аварийный выпуск шасси. Хвостовое колесо не убиралось.

Бронирование включало только бронеспинку у летчика.

После окончания заводских испытаний моторы М-103 были заменены на М-105.

Отметим, что именно Н. Н. Поликарпов первым принял на себя всю тяжесть освоения и доводки совершенно «сырых» к тому времени моторов М-105.

Все началось со скандала, связанного с тем, что моторный завод прислал в ОКБ Поликарпова совершенно непригодные к использованию моторы М-105.

В период со 2 августа и по 10 сентября 1938 г. были проведены повторные заводские испытания ВИТ-2 2М-105. Большая часть времени ушла не столько на собственно испытания самолета, сколько на доводку моторов М-105.

При полетном весе самолета 5600 кг на высоте 4500 м была получена максимальная скорость полета 513 км/ч. К этому времени это был выдающийся результат, но НКАП поддержки Поликарпову в работе над ВИТ-2 не оказывал.

Как писал ведущий инженер по самолету ВИТ-2 от НИИ ВВС П. М. Нерсисян, директору завода № 84 Осипенко, даже было запрещено показывать самолет руководству ВВС. И только после того, как Нерсисян направил письмо маршалу К. Е. Ворошилову, самолет был показан Начальнику ВВС КА Я. В. Смушкевичу.

После осмотра самолета Смушкевичем по его инициативе заводские испытания были прерваны: ВИТ-2 перегнали на аэродром Чкаловская в НИИ ВВС для показа Правительству.

После показа машины Правительству ее оставили в НИИ ВВС для проведения совместных испытаний.

В состав испытательной бригады от НИИ ВВС вошли ведущий инженер Нерсисян, ведущий летчик-испытатель П. М. Стефановский, штурманы-испытатели П. Никитин и П. Перевалов.

С 13 сентября по 4 октября 1938 г. ВИТ-2 проходил государственные испытания. Было выполнено 35 полетов общей продолжительностью 13 ч 40 мин.

При полетном весе в 6300 кг на высоте 4500 м была получена скорость 483 км/ч.

Госиспытания были проведены не полностью: не определены потолок, дальность, посадочная скорость, маневренность и т. д. Была выявлена вибрация хвоста при выпущенном шасси на всех режимах, а также при убранном шасси на максимальной скорости и на планировании.

Кроме того, была выявлена невозможность длительного полета на одном моторе.

Отмеченные недостатки не позволили рекомендовать ВИТ-2 в предъявленном виде в серию и 5 октября самолет был возвращен на завод № 84, который в период с октября 1938 г. по февраль 39-го провел все необходимые доводочные работы.

С 9 по 26 февраля 1939 г. были проведены вторичные госиспытания самолета ВИТ-2. Результаты испытаний были положительными. Было выявлено, что основные дефекты, отмеченные при первых испытаниях и не позволившие тогда принять решение о запуске самолета в серийную постройку, в целом устранены.

Было признано, что ВИТ-2 обладает выдающимися данными. С нормальной полетной массой 6400 кг максимальная скорость горизонтального полета увеличилась у земли до 446 км/ч (вместо 435 км/ч), на высоте 4600 м — до 500 км/ч (была 483 км/ч). Высоту 4000 м самолет набирал за 5,56 мин.

Скорость была увеличена главным образом за счет замены винтов ВИШ-2 на ВИШ-2Е, лучшего обтекания фонаря кабины стрелка-радиста и водяных радиаторов.

В результате в отчете по испытаниям военными специалистами был сделан вывод:

«…Самолет СПБ (ВИТ-2) в отношении скоростей имеет бесспорные преимущества перед всеми существующими серийными и опытными самолетами».

В своем письме от 9 марта 1939 г. на имя Наркома Авиационной промышленности М. М. Кагановича Начальник ВВС КА А. Д. Локтионов указывал, что:

«Управление самолетом стало нормальным (было недопустимо тяжелое). Вибрации хвоста на всех режимах, включая полет на сверхмаксимальной скорости 650 км/час исчезли, стал возможным полет на одном моторе.

Несмотря на высокую нагрузку на кв. метр (157 кг./кв. м, против 100–110 кг/кв. м у самолетов СБ и ДБ-3, самолет по технике пилотирования не сложнее, чем самолеты СБ и ДБ-3, а по взлетно-посадочным свойствам даже проще их.

Самолет требует для посадки площадки меньше, чем самолеты СБ и ДБ-3 и доступен для пилотирования летчику средней квалификации…

Военный Совет ВВС КА считает целесообразным:

1. Принять решение о представлении самолета СПБ (ВИТ-2) к запуску в серийную постройку.

2. Одновременно с разработкой чертежей и подготовкой производства серийных самолетов форсировать постройку 2-х контрольных образцов самолетов (новых по технологии и с переделками согласно заключения НИИ ВВС КА и конструктора от 27 февраля 1939 г.) с расчетом сдачи:

а) контрольных образцов самолетов на госиспытание НИИ ВВС не позднее IX. 1939 г. и

б) головной серии самолетов на войсковые испытания не позднее IV. 1940 г.

3. Продолжить испытания имеющегося самолета ВИТ-2 по программе полных государственных испытаний и выявляемые дефекты устранить при серийной постройке».

Отметим, что военные всячески доворачивали ВИТ-2 под использование его в качестве пикирующего бомбардировщика, поэтому и появилось в материалах отчета по испытаниям название СПБ (скоростной пикирующий бомбардировщик). Н. Н. Поликарпов соглашается на название СБП (скоростной бомбардировщик, он же при необходимости пикирующий).

Такая осторожность понятна — самолет БСБ, на основе которого и возник ВИТ-2, разрабатывался как скоростной бомбардировщик, а при превращении его в пикирующий, который, естественно, должен отвечать более жестким нормам прочности, неизбежно придется жертвовать многими летными характеристиками.

Так получилось, что в документах ВВС самолет назывался СПБ, а в документах НКАП — вначале СБП и только позднее — то же СПБ.

28 марта 1939 г. в адрес В. М. Молотова и И. В. Сталина маршалом К. Е. Ворошиловым и М. М. Кагановичем была подготовлена и направлена «Докладная записка по вопросу постановки серийного производства машины СБП», в которой были полностью отражены рекомендации Военного Совета ВВС и определен для запуска в серию завод № 124. Соответствующее Постановление КО при СНК СССР №66 было подписано Молотовым 29 марта 1939 г.

Однако 27 апреля 1939 г. М. М. Каганович направил Сталину и Молотову письмо, в котором сообщал, что он совместно с Н. Н. Поликарповым и Заместителем Начальника ВВС И. Ф. Петровым выезжал на завод №124 для выяснения возможности завода по постановке и развертыванию производства самолета СБП.

По результатам поездки Каганович считал возможным организацию производства этой машины на заводе № 124, тогда как:

«Тов. Поликарпов категорически возражает против постановки производства самолета СБП на этом заводе, ввиду того, что чертежи самолета СБП, прошедшего государственные испытания в настоящее время т. Поликарповым конструктивно и технологически полностью перерабатываются, что потребует изготовления двух головных опытных машин для проведения статических и летных испытаний, так как эти машины будут полностью отличны от машины, прошедшей государственные испытания.

Мною по согласованию с Начальником УВВС тов. Локтионовым назначена Комиссия для определения технического состояния и возможности внедрения в серию СБП».

3 мая 1939 г. появился совместный Приказ НКАП и ВВС о создании объединенной комиссии

«в целях определения технического состояния и уточнения всех изменений, проводимых по самолету СБП конструкции Поликарпова, а также установления сроков окончания чертежей по этой машине».

К 5 мая 1939 г. Комиссия ВВС и НКАП под председательством Смушкевича отработала проект Постановления КО при СНК СССР «О внедрении в серийное производство модифицированных самолетов и создании новых самолетов в 1939–1940 гг. типа бомбардировщиков, штурмовиков и разведчиков», в котором в разделе «По самолету СБП (ВИТ-2)» было записано:

«Ввиду того, что самолет СБП (ВИТ-2) в том виде, как он проходил госиспытания, не может быть допущен в серию, а серийная постройка самолета по переработанным чертежам, выполненным в соответствии с современной технологией и устранением дефектов, отмеченных на госиспытании, может начаться только после проведения статиспытаний и госиспытаний самолета, построенного по этим чертежам, считать запуск в серийную постройку самолета на заводе №1 24 невозможным. Вопрос о внедрении в серию решить после госиспытания нового образца».

В проекте слова «на заводе № 124» зачеркнуты карандашом.

Чуть позже появился, завизированный Н. А. Жемчужиным 20 мая несколько измененный текст, а именно:

«Ввиду того, что постройка самолета СБП (ВИТ-2) на заводе № 124 по переработанным чертежам, изготовленным в соответствии с современной технологией и устранением дефектов, выявленных на госиспытаниях не может быть немедленно начата из-за неготовности технологической базы завода к новому самолету, что не позволяет с опережением серии по сроку построить контрольные образцы самолета и проверить их стат. и летными испытаниями и учитывая, что завод № 124 в настоящее время налаживает серийный выпуск самолета ТБ-7, что занимает все силы и возможности завода, а также учитывая, что другого завода, могущего освоить постройку самолета СБП и незагруженного нет, считать: Постройку самолета СБП на заводе № 124 невозможным и вследствие этого снять вопрос о его серийной постройке».

27 июля 1939 г. был подписан протокол совещания представителей НИИ ВВС, ОКБ заводов № 1 и 22 по вопросу определения тактико-технических характеристик самолета СПБ, запускаемого в постройку на заводе № 22.

Заслушав сообщение Поликарпова об истории постройки и испытаний самолета ВИТ-2, полученных данных, выявленных дефектах и конструктивных изменениях уже внесенных в серийные чертежи ВИТ-2С (серийный) и предполагаемых к внесению в процессе доработки на заводе № 22, участники совещания постановили поддержать решение упоминавшейся выше специальной комиссии НКАП и ВВС, одобрившей изменения внесенные в чертежи ВИТ-2С.

СПБ с 2М-105 первый опытный №1/0 Н. Н Поликарпова

Кроме того, отмечалось, что разрабатываемые Поликарповым изменения, вносимые в самолет СБП, в сравнении с чертежами ВИТ-2С необходимо принять,

«как вносящие вклад в получение возможно большей скорости, а также дающие упрощение технологии сборки и возможность быстрого перехода на другой мотор».

Предлагалось дополнительно внести еще ряд конструктивных изменений в ВМГ самолета. В заключении отмечалось, что

«Данный протокол считать окончательно согласованным между НИИ, заводами № 1 и № 22 и представить на утверждение Наркому Авиационной Промышленности и Начальнику Управления ВВС».

Реакция на решение комиссии последовала немедленно и уже 29 июля 1939 г. состоялось еще одно Постановление КО СНК № 221, в соответствии с которым серийное производство самолета СПБ должно было быть организовано на заводе № 22.

Два первых самолета для летных испытаний и один в агрегатах для статиспытаний должны были быть готовы к 1 января 1940 г.

Этим же Постановлением предписывалось освободить завод № 22 от внедрения в серийное производство последней модификации самолета СБ (МММ).

Нет нужды говорить, что это решение создавало предпосылки для обострения отношений Поликарпова с Главным конструктором и директором завода № 22 (Архангельским и Окуловым). Впоследствии все это проявилось при постройке самолета СПБ.

В Постановлении указывалось, что: «Работы по внедрению самолетов «СПБ» на заводе №22… для тов. Поликарпова считать первоочередными…»

29 июля 1939 г. появляется Постановление КО СНК № 249, которым на Поликарпова возлагалась задача на базе СБП спроектировать и построить два самолета ПБ-1 (пикирующий бомбардировщик) с двумя моторами М-120 или М-71 с предъявлением первого опытного экземпляра 1 июля 1940 г.

31 июля 1939 г. Наркомом М. Кагановичем был подписан приказ за № 199, которым предусматривалось организовать

«самостоятельное производство головной серии самолетов «СПБ», подчинив это производство Главному Инженеру завода. Начальником производства назначить инженера Попович. Директору завода №22 тов. Окулову и Главному конструктору «СПБ» тов. Поликарпову:

а) организовать на заводе №22 объединенный конструкторский отдел по машине «СПБ», в составе 200 конструкторов;

б) передать из серийного конструкторского бюро завода №22 в объединенный конструкторский отдел не менее 135 конструкторов;

в) откомандировать из ОКБ т. Поликарпова на завод №22 в объединенный конструкторский отдел 65 конструкторов.

4. Назначить Начальником Объединенного Конструкторского Отдела по машине «СПБ» Заместителя Главного Конструктора этой машины т. Жемчужина Н. А. и его заместителями т. т. Гуричева (имелся в виду М. И. Гуревич — авт. ) и Камкина.

5. Директору завода № 22 т.

Окулову и Главному Конструктору «СПБ» т. Поликарпову разработку конструкции и чертежей вести на принципе плазово-шаблонного метода с учетом использования нормалей и унифицированных деталей завода №-22…

7. Директору завода № 22 т. Окулову:

а) для разработки технологического процесса и технологического контроля чертежей организовать самостоятельную технологическую группу под руководством Главного Технолога т. Златопольского в составе 40 человек;

б) проектирование приспособлений и всей необходимой оснастки возложить на конструкторский отдел по приспособлениям…

11. Директору завода № 84 т. Ярунину передать заводу № 22 самолет ВИТ-2 с обслуживающим персоналом…

Директору… и Главному Конструктору… докладывать мне ежедекадно о ходе подготовки и развертывания производства самолетов «СПБ».

Формально были приняты самые решительные меры по внедрению в серию СПБ. Но на деле все было не так просто, что особенно стало ясным в ходе расследования летных происшествий с самолетами СПБ.

Конструкция СПБ существенно отличалась от ВИТ-2. В чертежи серийного варианта самолета ВИТ-2С был внесен целый ряд изменений, улучшающих конструкцию самолета, упрощающих технологию его изготовления.

Кабина пилота СПБ с 2М-105 Н. Н. Поликарпова

Все старомодные элементы конструкции (трубы, закрытые гнутые профили, сварные узлы и т.д.) в СПБ были заменены современными: открытыми прессованными профилями, отбортованными листовыми деталями, узлами из поковок, штамповок и литья, сделанными по плазово-шаблонному методу.

Были улучшены обводы фонаря летчика и стрелка, улучшена экранировка оружия.

Шасси оставалось двухстоечным, и после уборки стойки каждое колесо закрывалось двумя боковыми створками. Хвостовое колесо сделано полностью убирающимся.

Увеличен вынос моторов вперед на 100 мм. Водорадиаторы были перенесены в мотогондолы и размещены сзади убранных колес.

Забор охлаждающего воздуха осуществлялся через карманы по бокам мотогондол. Выход регулировался щитками, образующими законцовку мотогондол.

Всасывающий патрубок был помещен в носок крыла с выходом в задней кромке крыла. На месте ранее стоявших в консолях водорадиаторов устанавливались бензобаки.

Вооружение самолета изменилось. В носу устанавливались подвижный пулемет ШКАС с конусом обстрела 50° и с боезапасом 900 патронов.

На верхней турели устанавливался крупнокалиберный пулемет БС с углами обстрела вверх и в стороны до 50° (боекомплект 300 патронов). Снизу люковая установка с пулеметом ШКАС (450 патронов).

Бомбовое вооружение включало 800 кг бомб в фюзеляже и 700 кг снаружи.

26 октября 1939 г. был утвержден макет СПБ 2М-105, а уже к 30 декабря построен первый экземпляр самолета СПБ № 1/0. К 10 января 1940 г. был построен второй опытный экземпляр самолета СПБ №2/0.

СПБ с 2М-105 первый опытный № 1/0 Н. Н. Поликарпова

18 февраля 1940 г. летчиком Б. Н. Кудриным и бортмехаником И. С. Поповым был совершен первый вылет самолета № 1/0, а 26 марта 1940 г. — СПБ № 2/0.

17 апреля 1940 г. совершил первый полет первый серийный самолет №1/1, а 26 апреля 1940 г. — второй серийный самолет № 2/1, но на следующий день этот самолет потерпел катастрофу.

Расследование обстоятельств происшествия проводила комиссия под председательством Начальника 8 отдела ЦАГИ А. В. Ляпидевского. В состав комиссии входил Директор завода № 22 В. А. Окулов, Главный инженер 3 Главного управления П. Ф. Амеросов, летчик-испытатель Б. Н. Кудрин, старший военпред завода А. Ф. Попов и представитель НКВД В. В. Донусов.

СПБ № 2/1 был выведен на аэродром 25 апреля 1940 г. 27 апреля 1940 г. пилотируемый летчиком-испытателем завода № 22 П. Г. Головиным он совершал второй испытательный полет.

В состав экипажа входили: ведущий инженер по самолету СПБ К. И. Александров и бортмеханик Н. Г. Добров.

Заданием на полет предусматривалось определение управляемости и устойчивости самолета. При этом высота полета должна была быть в пределах 2000–3000 м в зоне Центрального аэродрома.

Взлетев с Центрального аэродрома и набрав высоту, летчик сделал несколько виражей с креном до 70°. За полетом наблюдали Главный конструктор самолета Поликарпов и его заместитель Жемчужин, а также Начальник Техбюро завода Усаченко.

Через 25 мин. полета самолет скрылся с глаз наблюдателей, а еще через 5 минут самолет потерпел катастрофу, упав на аэродром НИИ ГВФ. Экипаж самолета погиб.

Самолет в штопорном положении (по показаниям очевидцев), выйдя из облаков, врезался в землю и загорелся. В результате осмотра останков экипажа и остатков самолета комиссия, пришла к выводу, что Головин сделал попытку покинуть самолет.

Осмотр уцелевших остатков самолета показал, что элероны, хвостовое оперение в нормальном состоянии и не внушают сомнений в их исправности. Шасси было убрано.

Далее следует запись:

«…в маслянных фильтрах не обнаружена металлическая стружка… моторы работали нормально…».

Был проведен опрос Липкина, Жемчужина, военпреда на заводе № 22 В. Д. Шишмарева и случайного свидетеля майора Мищенко.

В результате в Выводах комиссии говорилось:

«1) Причиной катастрофы самолета СПБ комиссия считает переход самолета в плоский штопор.

2) Причиной срыва могли послужить следующие обстоятельства:

а)Попадание самолета в облачность, приведшее в силу продольной неустойчивости самолета (последнее подтверждено летчиками-испытателями самолета СПБ Кудриным и Липкиным) к срыву.

6) Срыв мог произойти также с виража в результате недостаточно точного пилотирования самолетом летчиком-испытателем, допустившим последнее из-за недостаточной продольной устойчивости самолета СПБ.

3) Попытка вывести машину из плоского штопора успехом не у венчалась и самолет врезался в землю с плоского штопора.

4) Убедившись в невозможности справиться с плоским штопором машины, тов. Головин решил выброситься с парашютом, но покинул самолет и открыл парашют слишком поздно, зацепился стропами и куполом парашюта за самолет и погиб».

Таким образом, комиссия рассмотрела несколько версий причин затягивания самолета в штопор. Все они практически не доказаны объективными фактами и носят в значительной мере субъективный характер.

В частности, ничего не говорится о возможности потери летчиком пространственной ориентировки в облаках, в результате чего наиболее вероятно и произошел срыв в штопор.

Упор делается на недостаточный запас продольной устойчивости, которая наблюдалась при центровках порядка 31% САХ. В данном полете центровка была более передней.

Обратим внимание на некоторые обстоятельства, связанные с работой моторов, на которые комиссия должным образом не среагировала.

26 апреля Головин перегнал самолет СПБ № 2/1 с заводского аэродрома на Центральный аэродром. Жемчужин после посадки спросил Головина о том, как ведет себя машина и какие его впечатления. Он ответил, что машина в порядке, ведет себя нормально и только правый мотор имеет температуру воды и масла на 15° больше левого.

В своих показаниях Шишмарев отмечал, что имели место заклинивания моторов М-105. Мы уже упоминали, что в начале акта говорится, что в масляных фильтрах не обнаружена металлическая стружка и на основании этого сделан вывод о нормальной работе моторов.

Но далее по тексту акта оказывается, что исследовался только (!) маслофильтр левого мотора, а правый обгорел и его исследовать было нельзя.

Значит вывод о том, что оба мотора работали нормально неправильный. И самое главное, в акте помещена фотография остатков разрушенного правого мотора, на которой очень четко видна целая (!) лопасть винта.

Такое могло произойти только, если до падения самолета на землю правый мотор был заклинен. Почему комиссия не обратила внимания на это обстоятельство непонятно.

Ведь все это кардинально меняет вывод о причине катастрофы самолета СПБ.

Наиболее вероятной причиной катастрофы является именно отказ мотора, а сопутствующими причинами могли быть потеря пространственной ориентировки летчиком, недостаточный опыт полета на СПБ, недостаточный запас устойчивости самолета на критических режимах и т. п.

По результатам своих выводов в Заключении комиссия сделала следующие рекомендации:

«1) Заводские летные испытания самолетов СПБ 2/0, 1/1 и 3/1 продолжать, не допуская полетов в облаках и за облаками.

2) Одобрить решение директора завода №22 тов. Окулова о запрещении испытательных полетов машины № 1/0, ввиду выявленной на машине тенденции к пикированию на больших скоростях до устранения в нивелировке значительных отклонений.

3) Обязать главного конструктора Поликарпова немедленно продуть в натуре в аэродинамической трубе на продольную устойчивость самолет СПБ, получить заключение ЦАГИ и внести все необходимые конструктивные изменения.

4) Обязать главного конструктора Поликарпова просчитать самолет СПБ на штопор и получить заключение ЦАГИ».

В ходе дальнейших испытаний первых двух опытных самолетов СПБ № 1/0 и 2/0 и серийного самолета № 1/1 непрерывно отказывали моторы М-105: выбрасывало масло из суфлера мотора, резко падало давление масла, были также случаи отказов и заклинения моторов.

Много было вынужденных посадок и поломок, связанных с низким качеством выполнения работ на заводе № 22.

В то же время никаких рекомендаций в адрес ОКБ Климова, ЦИАМ, завода № 22 комиссией сделано не было.

Напомним, что Поликарпов первым осваивал еще сырой в то время мотор М-105.

2 июня 1940 г. произошла авария самолета СПБ опытной серии № 3/1.

По заявлению экипажа (кроме летчика-испытателя М. А. Липкина, в составе экипажа были заместитель начальника техбюро А. А. Розенфельд и ведущий инженер техбюро А. И. Зеленко) в ходе проведения испытаний на высоте 2000 м левый мотор давал перебои и затем остановился.

После включения системы окольцевания моторы «разработались». Затем упало давление масла на правом моторе и он был выключен летчиком.

Самолет находился в районе Химок. Липкин решил совершить посадку на одном моторе, вместо Центрального аэродрома, на аэродром завода №22, который имел весьма ограниченные размеры.

На высоте 600 м. выпустил шасси, сделал разворот и пошел на планирование. На высоте 400 м (рано — авт.) выпустил щитки и пробовал дать газ левому мотору, но он «не забрал».

На высоте 200 м убрал щитки (что нельзя было делать), до посадочной площадки он не дотянул, зацепил стабилизатором винт стоявшего на земле самолета СБ, потерял окончательно скорость и при падении подломал правую стойку шасси, после чего самолет взмыв вверх, через 60 м зацепил землю правой плоскостью, развернулся на 180°, снес левую стойку шасси, костыльное колесо и радиатор правого мотора, лег на моторные отсеки и фюзеляж. Самолет требовал капитального ремонта.

14 июня 1940 г. начальник летной группы НКАП М. И. Громов после ознакомления с результатам испытаний, материалами продувок и собеседования с летчиками-испытателями Кудриным, Липкиным и с заместителем Главного конструктора Жемчужиным в письме А. С. Яковлеву дал следующую оценку самолету:

«СБП 2М-105:

1. Моторный агрегат не доведен, вследствии чего бывают вынужденные посадки. Проводить полеты с заводского № 22 аэродрома опасно. Следует продолжать испытание с большого аэродрома.

2. По продувкам с Ц. Т. 26% самолет имеет незначительную положительную устойчивость с зажатым управлением. Полеты производились до сих пор с Ц. Т. 31%. Самолет с этим Ц. Т. весьма неустойчив».

1 июля 1940 г. состоялось Постановление КО № 240, в котором заводу №22 устанавливалась программа на 1940 г. по СПБ — 15 самолетов войсковой серии.

20 июля 1940 г. произошла катастрофа самолета СПБ опытной серии № 1/1 пилотируемого летчиком — испытателем М. А. Липкиным. На борту самолета находился и инженер Г. А. Булычев. Оба члена экипажа погибли.

Согласно задания техбюро завода №22 летчик должен был провести проверку продольной устойчивости, управляемости и на флаттер при скорости 600 км/ч по прибору, а затем провести две посадки с центровками 26,3 и 25,2% САХ. Предельная высота полета — 3000 м.

Взлет и набор высоты был сделан нормально, после чего самолет ушел в зону. Самолет (по показаниям опрошенных свидетелей), находясь в 40 км от Москвы (Раменский район) и идя по горизонтали на повышенной скорости (о чем свидетельствовал слишком резкий звук работы моторов), на высоте 2000–2500 м начал рассыпаться: сначала от самолета отделилась левая часть крыла, затем в воздухе показались еще 2–3 части, которые имели замедленное падение. Самолет начал резко снижаться и упал на лес.

Комиссия на месте происшествия обнаружила следующее. Фюзеляж с правой консолью, правым мотором и оперением при ударе о землю были полностью уничтожены.

Центроплан и правые крыльевые баки, а также части обшивки центроплана и консоли были разбросаны в радиусе примерно 100 м.

Левый мотор, оторвавшийся в воздухе, упал в 125 м ступавшего самолета по направлению его полета. Не доходя 500 м до места падения самолета лежала часть левой консоли крыла.

За 150–300 м были разбросаны левый бензобак, помещенный в носке крыла, еще одна часть левой консоли, крыльевой левый бензобак, левое колесо со стойкой, люки шасси, щитки и другие части; куски обшивки крыла были найдены за 500–650 м.

По приказу В. П. Баландина была создана комиссия по расследованию происшедшего, которую возглавил Д. В. Королев.

В состав комиссии в основном были включены административные лица, такие, как Начальник 7-го Главного управления Б. С. Моторин, Начальник 1-го Главного управления В. А. Окороков.

Исключение составил лишь профессор ЦАГИ В. И. Поликовский. Но будучи крупнейшим специалистом в области моторостроения, участия в оценке уцелевшего, в какой-то мере, мотора М-105 он не принял.

Следует отметить, что расследование катастрофы самолета СПБ №1/1 велось несколько своеобразно на основе, главным образом, опросов и изучения документов.

На все расследование, подготовку акта, принятие окончательного заключения было затрачено всего два дня (надо полагать, что комиссию кто-то очень торопил — авт.).

Анализу состояния остатков самолета было уделено очень мало внимания. Те поверхностные осмотры техники, которые проводились комиссией, поручались второстепенным лицам, без непосредственного участия членов комиссии.

Вероятные версии причин катастрофы комиссия не определила и не зафиксировала это соответствующим документом, подписанным всеми членами комиссии.

Так, совершенно не проводились трассологические исследования полета частей самолета, что дало бы ответ на характер процесса разрушения самолета в воздухе и позволило бы получить ответ на вопрос летел ли самолет в момент разрушения горизонтально или пикировал.

Показания очевидцев в этом отношении противоречивы.

Не делались попытки тщательного анализа места разрушения крыла. Исключение составила тяга элерона. Но как следует из материалов акта никаких попыток определения характера разрушающих нагрузок всерьез не проводилось.

Комиссия, опираясь на формально установленные факты, разрабатывала только одну версию: катастрофа явилась следствием элеронно-изгибного флаттера.

По расчетам ЦАГИ при отсутствии частичной весовой компенсации элеронов критическая скорость флаттера могла наступить при достижении самолетом приборной скорости 500 км/ч.

Никакими данными о том, что эта скорость была достигнута самолетом СПБ № 3/1 в испытательном полете комиссия не располагала.

В отношении качества проведенных ЦАГИ расчетов также были весьма серьезные сомнения, но никаких попыток проверить расчеты с участием заинтересованных сторон и дополнительно привлеченных специалистов не делалось.

В то же время, комиссией совершенно не была рассмотрена версия, связанная с возможной раскруткой винта, которая, как известно, очень часто возникала при пикировании и даже просто при быстром увеличении скорости полета за счет «дачи газа».

По этой причине имело место немало катастроф и, в частности, с опытным самолетом 103У 2АМ-37, с самолетами Пе-2 2М-105, самолетами Як-1, Як-3, Як-7 и Як-9.

В расследовании катастрофы остался неясным факт почему в воздухе оторвалась левая мотогондола. Поликарпов в своих показаниях говорил: «Неясным является вопрос об отрыве мотора».

При возникновении раскрутки винта, как показал опыт, очень часто возникают сильные вибрации винтомоторной группы, что приводит к ее отрыву от крыла или отрыва части крыла с мотогондолой.

Очевидцы катастрофы отмечали сильный гул (рев) моторов и наличие следов светлого дыма, что могло быть следствием раскрутки винта и разрушения винтомоторной группы.

Вероятность версии раскрутки винта, в известной мере, подтверждается и этими фактами.

Поскольку версия, выдвинутая аварийной комиссией фактами не подтверждается, а версия о возможной раскрутке винта вполне вероятна, то это говорит о том, что, как и в предыдущем случае, самолет СПБ 2М-105 был необоснованно скомпроментирован комиссией.

В ходе работы комиссии выявилось большое количество фактов вопиющей расхлябанности и безответственности, главным образом, со стороны руководящих работников завода № 22. Не на высоте оказался и Жемчужин. Особенно в плане организации доработки элеронов самолетов СПБ весовой компенсацией.

Расследование показало, в каких сложных условиях приходилось взаимодействовать ОКО «Д» с заводом. Много нареканий было в адрес ЦАГИ по вопросам разработки методик оценки критических скоростей полета, по оценке прочностных характеристик.

В день полета на флаттер Липкин в первой половине дня летал на высоту 8000 м. И затем был послан испытывать СПБ на флаттер, хотя известно, что после высотных полетов категорически запрещается проведение любых полетов в тот же день.

Программа испытаний была разработана Техническим Бюро завода совершенно непродуманно.

Достаточно сказать, что максимальная высота полета в полетном листе определялась 3000 м, хотя для безопасного пикирования она должна была быть не менее 4000 м.

Задание на полет было составлено формально и не отражало специфические особенности проводимых испытаний.

На испытуемый самолет не была установлена радиостанция. Не был выделен сопровождающий самолет с опытными наблюдателями и т. д.

В Заключении комиссии по результатам расследования утверждалось, что:

«…Непосредственно ответственным за катастрофу следует считать Зам. Главного конструктора и Начальника ОКО «Д» Н. А. Жемчужина, не выполнившего указания ЦАГИ, по установке весовой компенсации элеронов и не проявившего достаточного внимания к проведению испытания самолета».

Рекомендовалось немедленно установить компенсацию элеронов на всех машинах СПБ, прекратить полетные испытания на скоростях сверх 500 км/ч до определения критических скоростей для крыльев и хвоста срочно провести статические испытания носка крыла в районе установки бензобака.

29 июля 1940 г. по результатам работы аварийной комиссии Шахуриным был издан приказ № 382. В приказе указывалось:

«1. Заместителя Главного конструктора, начальника ОКО-Д завода № 22 тов. Жемчужина Н. А., за допущение летных испытаний опытной машины без выполнения необходимых требований по обеспечению безопасности, с работы снять и дело передать следственным органам.

2. Заместителя Начальника Технического Бюро завода тов. Розенфельд А. А. за выпуск самолета в ответственный полет без должной проверки готовности машины и исключительно небрежную организацию полета, — с работы снять и дело передать следственным органам.

… Главному конструктору тов. Поликарпову Н. Н. за неисполнение моих приказов № 235 от 25. 5 и 169 от 12. 5 и за самоустранение от руководства полетным испытанием самолета СПБ, — объявляю строгий выговор.

… Директору завода №22 Окулову В. А., за допущение обезлички в деле организации летных испытаний и доводок опытных самолетов, — объявляю выговор.

…Дальнейшие заводские испытания самолетов СПБ прекратить. Директору завода № 22 Окулову и Главному Конструктору Поликарпову в трехдневный срок представить мне доклад по произведенным затратам на постройку опытных экземпляров и нулевой серии СПБ, состояние задела и соображения об его использовании».

После выхода такого приказа произошли медленные «похороны» самолета СПБ. А жаль, в случае необходимости СПБ, являвшийся логическим развитием самолета ВИТ-1 и прямым преемником ВИТ-2, мог бы довольно легко и без значительных затрат быть переделан в воздушный истребитель танков.

В. К. Таиров и А. С. Яковлев в Париже

Конструкция СПБ вполне обеспечивала, в счет уменьшения бомбовой нагрузки, установку пушечного вооружения по типу ВИТов, в том числе и крупнокалиберного.

При этом СПБ с противотанковым составом вооружения мог поражать танки (в том числе и тяжелые) более эффективно, атакуя их с пикирования.

Отметим, что последующий опыт создания противотанковых самолетов в ряде других стран (с 1941 г. созданием специальных противотанковых самолетов начали заниматься в Германии, Великобритании и в США) подтвердил правильность выбора Поликарповым двухмоторной схемы самолета с мощным пушечным вооружением калибра не менее 30–37 мм и имеющего возможность выполнять атаки с пикирования.

По своим характеристикам ВИТ-1 и проект противотанкового самолета ВИТ-2 для своего времени (война в Испании, бои на Халхин-Голе, Финская кампания) были бы непревзойденными и весьма эффективными противотанковыми самолетами.

Оценки показывают, что вероятность поражения среднего немецкого танка типа Pz. III Ausf G с ВИТ-2 в противотанковом варианте в одной атаке (угол планирования 40°, дистанция открытия огня 400–450 м) для летчика с хорошей с техникой пилотирования и стрелковой подготовкой могла составить (в условиях полигона) 0,16 при атаке сбоку и 0,13 при атаке сзади.

Легкий немецкий танк типа Pz. 38(t) Ausf С поражался в этих же условиях с вероятностью 0,4 при атаке сбоку и с вероятностью 0,25 — при атаке сзади.

При условии прикрытия истребителями, они могли успешно применяться и в начальный период Великой Отечественной войны.

ОКО-6 с 2М-88 В. К. Таирова

Оборонительное вооружение и максимальная скорость ВИТ-2 у земли вполне соответствовали требованиям. Главным недостатком ВИТ-2 была относительно низкая живучесть машины для условий боев начала 1942 г. Кроме того, использование реактивных снарядов не предусматривалось вовсе.

Та-3 с 2М-89 В. К. Таирова

Отметим, что в Приговоре Военного Трибунала Московского Военного Округа от 11 марта 1941 г. и позднее в Приговоре Военной Коллегии Верховного Суда от 6 июля 1941 г. обвинение Жемчужина в катастрофе самолета СПБ признается недоказанным и определяется, что катастрофа произошла не вследствие элеронного флаттера.

В этой связи 8 июля 1941 г. Н. Н. Поликарпов обращается к А. И. Шахурину с просьбой отменить приказ № 382 от 29 июля 1940 г…

В конце 1938 г. ученик Н. Н. Поликарпова В. К. Таиров, будучи начальником опытно-конструкторского отдела завода № 43, в развитие идей Поликарпова вышел с инициативой создания пушечного одноместного двухмоторного бронированного истребителя.

По существу, В. К. Таиров предложил создать многоцелевой истребитель-штурмовик, у которого интегральная эффективность боевого применения была повышена (по сравнению с ВИТ и обычными истребителями) за счет высоких скорости полета и маневренности (как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях), усиленного бронирования и мощного пушечного вооружения, расположенного вблизи оси самолета, что допускало применение крупнокалиберных авиационных пушек и обеспечивало высокую кучность при стрельбе в воздухе.

Инициатива киевского конструктора была поддержана ВВС КА и НКАП. В результате таировский истребитель-штурмовик получил «зеленый семафор».

29 октября 1938 г. вышло Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) № 256, в соответствие с которым, В. К. Таирову поручалось создание одноместного бронированного истребителя с двумя моторами М-88 под обозначением ОКО-6.

Основным назначением ОКО-6 являлась борьба с самолетами и танками противника.

В начале декабря 1938 г. известным авиационным теоретиком Н. И. Шауровым были отработаны ТТТ на ОКО-6, а 23 декабря они были утверждены.

Отметим, что в ТТТ некоторые показатели были сильно завышены. Так, максимальная скорость полета должна была быть 650–700 км/ч, посадочная 120 км/ч, потолок — 12 000–13 000 м, длина разбега — не более 100 м и пробега — не более 200 м, время выполнения виража на высоте 1000 м — 16 с, время подъема на высоту 8000 м — 6 мин.

Макет ОКО-6 был предъявлен 3 января 1939 г., но его не утвердили. Доработанный макет был предъявлен 16 февраля и 9 марта 1939 г. был утвержден ВВС.

29 июля 1939 г. вышло Постановление КО при СНК СССР «О создании нового опытного самолета-истребителя в 1939–1940 г.».

В соответствии с этим Постановлением Главный конструктор Таиров и директор завода № 43 Смирнов обязывались закончить постройкой одноместный двухмоторный истребитель с двумя моторами М-88 и передать на госиспытание первый экземпляр в октябре 1939 г., а второй экземпляр — в декабре 1939 г.

Постройка первого экземпляра ОКО-6 была закончена 8 декабря 1939 г. Заводские испытания первого экземпляра были начаты в ЦАГИ 31 декабря 1939 г. Первый полет состоялся 21 января 1940 г. Первый этап испытаний был закончен 8 июня 1940 г. и ОКО-6 был передан на завод № 81 для доводок.

В ОКО-6 все было направлено на достижение высокой скорости полета: установка двух моторов М-88 с суммарной мощностью 2000 л. с. (на второй границе высотности — 7000 м), предельно малые размеры, минимальный мидель фюзеляжа и весьма обтекаемые формы.

Та-3 с 2М-89 В. К. Таирова

Длина самолета, площадь и размах крыла практически совпадали с одномоторным «Харрикейном» и были меньше, чем у американского одномоторного самолета Р-47 «Тандерболт». Самолет отличался мощным наступательным вооружением, состоящем из 4 пушек ШВАК, повышенной живучестью в бою за счет достаточно эффективного бронирования летчика и использования более живучих в бою моторов воздушного охлаждения.

Та-3 с 2М-89 В. К. Таирова

Фюзеляж самолета состоял из трех частей. В передней части находились кабина и отсек вооружения.

Мотогондола Та-3 с выпущенным (вверху) и убранным шасси (внизу)

Боковые стенки выполнялись из листового дюраля толщиной 12 мм. Спереди кабина закрывалась 8-мм бронеплитой, за головой и спиной летчика устанавливались бронеплиты толщиной 13 мм.

Снизу кабина пилота обшивалась 5-мм стальным листом. Фонарь кабины пилота откидывался назад, а за неподвижным прозрачным козырьком устанавливалось 45-мм бронестекло.

Средняя часть фюзеляжа выполнялась за одно целое с центропланом. К средней части фюзеляжа болтами крепились передняя и хвостовая части. Хвостовая часть фюзеляжа представляла собой деревянный монокок.

Центроплан и консоли крыла двухлонжеронные с полками из хромансилевой стали и дюралюминовыми стенками.

Поперечный силовой набор, хвостовые и носовые диафрагмы и обшивка выполнялись из дюраля, а мотогондолы — из электрона.

Элероны типа Фрайз. Щитки типа Шренка — два в центроплане и по одному на консолях крыла, выпуск и уборка от пневматической системы. Профиль крыла RAF-34.

Стабилизатор — дюралевый. Киль, каркас элеронов, обшивка носка и законцовок крыла выполнялись из электрона. Рули и элероны обшивались полотном.

При изготовлении самолета использовался плазово-шаблонный метод.

Раскапоченный двигатель М-89 самолета Та-3

Для компенсации реактивного момента винтов, «заваливающего» короткокрылую машину, моторы М-88 имели винты с противоположным вращением.

Мотогондолы имели регулируемые «юбки» капотов, из-за которых коки винтов казались непропорционально большими, но сами гондолы приобретали каплевидную форму с хорошей аэродинамикой.

В центроплане размещались два протектированных бензобака емкостью по 365 л каждый. Кроме них, в фюзеляже имелся третий бензобак на 467 л.

Шасси самолета — трехстоечное с хвостовым колесом. Основные опоры шасси (800x260 мм) убирались в мотогондолы, а хвостовое колесо (400x150 мм) — в фюзеляж. Уборка и выпуск шасси — от пневматической системы. Для обеспечения безопасного противокапотажного угла основные опоры имели значительный вынос вперед.

Заводские испытания ОКО-6 проходил с безредукторными моторами М-88. Летные данные были достаточно высокими.

При взлетной массе в 5250 кг максимальная скорость у земли достигла 488 км/ч, а на высоте 7550 м — 567,5 км/ч.

Следует отметить хорошую скороподъемность самолета: высоту 5000 м он набирал за 5,5 мин. Потолок — 11 100 м. Нормальная скоростная дальность полета составила 700 км. Разбег — 369 м (14,8 сек).

Пробег — 466 м (20,5 сек). Время выполнения виража на высоте 1000 м составляло всего 20,7 сек. Несколько великоватой была посадочная скорость — 150 км/ч.

Отмечались недостаточная продольная и путевая устойчивость однокилевой короткохвостой машины на режиме подъема и виражах, склонность самолета к развороту на разбеге и пробеге вследствие того, что отсутствовал обдув вертикального оперения.

29 мая 1940 г. Начальник ВВС командарм 2-го ранга Я. В. Смушкевич в своем письме наркому А. И. Шахурину писал:

«Вопрос об ОКО-6 специально обсудить, устойчивость проверить: рисковано решать о пуске в серию. Тем не менее, ВВС он крайне необходим».

В июне 1940 г., вскоре после окончания первого этапа заводских испытаний, на совместном совещании руководства НКАП и УВВС КА было принято решение:

«…Считать целесообразным для постановки в серийное производство бронированного истребителя ОКО-6 2М-88 определить завод № 43. Всю необходимую подготовку для производства закончить в 1940 г.

К концу года построить 10 экземпляров самолета с измененным двухкилевым вертикальным оперением и безредукторными моторами М-88 различного направления вращения.

Предложить Таирову к 1 августа 1940 г. выпустить на заводские испытания модернизированный ОКО-6 с редукторными моторами М-88Р одинакового вращения…»

С 9 июня по 23 августа 1940 г. на заводе № 81 проводились работы по устранению недостатков ОКО-6, отмеченных на испытаниях. На самолете было установлено новое разнесенное оперение, удлинен фюзеляж. Затем машина была передана в ЦАГИ для производства повторных испытаний.

Постройка второго экземпляра самолета ОКО-6 — ОКО-6бис (в конце декабря он получил наименование Та-1) с редукторными моторами М-88Р одинакового вращения была закончена 11 сентября 1940 г.

Для заводских испытаний ОКО-6бис прибыл в 8-й отдел ЦАГИ 1 октября 1940 г. и 28 октября летчик А. И. Емельянов произвел рулежки и подлеты самолета. 31 октября 1940 г. самолет совершил первый вылет. Все прошло нормально. К 14 января 41-го было совершено 45 полетов.

Самолет был устойчив по всем трем осям, устойчив на виражах, прост на посадке. Но на приборных скоростях ниже 300 км/ч продольная устойчивость оказалась недостаточной.

Отмечались большие нагрузки на органы управления. Баффтинг не обнаружен, при полете на флаттер на высоте 4000 м до приборной скорости 565 км/ч вибраций не отмечалось.

Максимальная скорость у земли составила 470 км/ч, на высоте — 575 км/ч и на высоте 7050 м — 595 км/ч, посадочная скорость — 135 км/ч. Был осуществлен полет на одном моторе.

Оружие работало нормально. За время заводских испытаний было произведено 2980 выстрелов из пушек, из них в тире 1804 и в воздухе — 1176.

На взлете 14 января 1941 г. во время демонстрационного полета, не предусмотренного программой испытаний, отказал правый мотор (оборвались шатуны передней звезды) и Емельянов посадил самолет на лес. Самолет был разрушен.

По поводу случившегося высказывалось обоснованное результатами исследований предположение о возможном отказе регулятора винта Р-2, приведшем к раскрутке винта и разрушению мотора.

Ведущему инженеру по самолету Елагину был объявлен выговор за организацию несанкционированного полета.

31 января 1941 г. заводские испытания официально были закончены. Отчет по самолету оформлялся.

Отмечалось, что получен практический потолок 10 000 м, время набора высоты 5000 м — 6,3 мин, а 8000 м — 11,6 мин. Разбег на взлете — 324 м, пробег — 406 м. Скоростная дальность полета — 1200 км.

Спустя несколько дней после отъезда аварийной комиссии В. К. Таиров обратился с письмом к председателю СНК В. М. Молотову, в котором отмечал, что два экземпляра ОКО-6 выполнили в сумме 120 полетов и продемонстрировали незаурядные качества.

По оценке пилотов ЦАГИ, самолет был простым в управлении, доступным строевым летчикам. Самолет был способен выполнять все фигуры высшего пилотажа и лететь на одном моторе вплоть до высоты 4100 м.

Таиров особо подчеркивал, что ОКО-6бис как по своим летным данным, так и по вооружению значительно превосходит аналогичные характеристики лучших серийных истребителей (как одномоторных, так и двухмоторных).

Более того, по его мнению, полученные показатели являлись минимальными и могли быть еще до конца 1941 г. значительно улучшены за счет установки более мощных моторов.

Таиров жаловался, что практически ничего не делается для внедрения самолета в серийное производство. Он предлагал срочно построить небольшую партию машин (15–20 экземпляров) для проведения срочных как государственных, так и войсковых испытаний.

Надо признать, момент был выбран Таировым весьма удачно.

Дело в том, что, как уже упоминалось выше, именно в это время, в самом конце декабря 1940 г., на Совещании высшего руководящего состава Красной армии со всей остротой был поставлен вопрос о совершенно недопустимом положении с оснащением ВВС КА скоростными самолетами с мощным пушечным вооружением, эффективных как против бомбардировщиков, так и противтанков противника.

В этой связи, реакция руководства страны на письмо Таирова последовала незамедлительно. Уже 25 января 1941 г. вышло Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б), в котором Таирову поручалось построить и предъявить на государственные испытания самолет Та-3 в двух вариантах: первый с двумя редукторными моторами М-89 — к 1 мая 1941 г., а второй с моторами М-90 — к 1 октября 1940 г.

Для ускорения испытаний в Та-3 предлагалось переделать первый экземпляр ОКО-6. Требования к летным характеристикам совпадали с предложенными Таировым.

Вооружение усиливалось. На первом экземпляре Та-3 в дополнение к 4 ШВАК добавлялись 2 ШКАС калибра 7,62 мм, либо мог использоваться вариант с 4 пулеметами Таубина калибра 12,7 мм (ОКБ-16 НКВ).

Вооружение второго Та-3 (противотанковый вариант) состояло из одной крупнокалиберной пушки ШФК-37 (ОКБ-15 НКВ) калибра 37 мм, двух 23-мм пушек МП-6 (ОКБ-16 НКВ) и двух пулеметов ШКАС.

В феврале 41-го приказом Наркома авиапромышленности А. И. Шахурина завод № 43 был реорганизован с выделением из его состава нового завода № 483 — бывшего ОКО. Главному конструктору было предложено переделать первый экземпляр ОКО-6 по типу ОКО-6бис с учетом выявленных дефектов.

Помимо вновь созданного 483-го самолетостроительного завода, к работе по Та-3 привлекались моторостроительный завод № 29 (директор Лукин), завод установок вооружения № 32 (директор Жезлов), а также комбинат по производству винтов № 150 (директор Окунев).

7 марта 1941 г. А. С. Яковлев направил Начальнику ВВС КА генерал-лейтенанту авиации П. В. Рычагову и Начальнику НИИ ВВС КА А. И. Филину письмо, в котором сообщал, что:

«…Согласно Постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 25-го января 1941 года имеющийся экземпляр самолета ОКО-6 переоборудуется под моторы М-89 и должен быть предъявлен на государственные испытания к 1 мая 1941 года с улучшенными данными.

Считая целесообразным скорейшее проведение не только государственных, но и войсковых испытаний двухмоторного истребителя ОКО-6, конструктор т. Таиров считает желательным построить на заводе №43 для этой цели малую серию самолетов с М-88р. Прошу сообщить Ваше мнение по этому вопросу».

Известно, что вскоре последовало положительное решение П. В. Рычагова и к 28 апреля 1941 г. переделка первого экземпляра ОКО-6 в Та-3 была закончена.

На Та-3 были установлены консоли с несколько уменьшенной стреловидностью и с увеличенной площадью вертикального оперения.

Учитывая «аварийный» опыт, изменили створки основных стоек шасси — в убранном положении колеса стали немного выступать наружу.

Были установлены более мощные редукторные моторы М-89 левого вращения (взлетный режим — 1300 л. с., номинальный на высоте 6000 м — 1150 л. с.).

Вооружение по рекомендации ВВС состояло из 4 пушек ШВАК (по 200 снарядов на ствол) и 2 пулеметов ШКАС с общим запасом 800 патронов.

Заводские испытания Та-3 2М-89 проходили в ЛИИ НКАП в период с 12 мая по 10 июля 1941 г. Отчет по испытаниям был подготовлен (совместно с заводом №483) к 14 июля 41-го (ответственные исполнители: ведущий инженер В. Н. Елагин, ведущий летчик-испытатель Ю. К. Станкевич).

В отчете отмечалось, что при полетном весе 6050 кг максимальная скорость на границе высотности 7100 м составила 580 км/ч.

Дальность полета самолета на 0,76 Vmax — 1060 км, время набора высоты 5000 м — 6,3 мин., практический потолок 10 000 м, посадочная скорость — 143,8 км/ч. На пикировании была достигнута приборная скорость 630 км/ч.

Кроме Ю. К. Станкевича, облет самолета осуществляли летчики-испытатели Н. В. Гаврилов, В. Н. Гринчик, Г. М. Шиянов и А. Б. Юмашев. Все они дали высокую оценку пилотажным качествам самолета.

По заключению летчиков Та-3 со свободным рулем продольноустойчив при всех летных центровках, имеет большую поперечную и положительную путевую устойчивости.

Отмечалось, что нагрузки на рули и элероны в полете несколько велики. Велика нагрузка на руль высоты при посадке.

Запас рулей и элеронов на всем диапазоне летных центровок и на всех режимах вполне достаточный. Запас руля высоты на посадке не достаточный. Имеется небольшая тенденция к развороту вправо на взлете, легко парируемая рулем направления. Пробег устойчивый.

Бафтинг на самолете отсутствует. На одном моторе с выпущенными шасси самолет идет со снижением.

Полет на одном моторе с убранными шасси возможен. Кабина летчика просторна, обзор вперед и вверх хороший, вбок недостаточный, вниз неудовлетворительный.

Винтомоторная группа самолета работает надежно. Подходы хорошие. Охлаждение моторов на всех режимах достаточное.

Посадочные приспособления — шасси, щитки, тормоза — работают надежно. Эксплуатация удобна и проста. Вооружение работает надежно.

Эксплуатация удобна. Крупных эксплуатационных недостатков самолета при испытании не обнаружено.

В выводах отмечалось, что основными положительными качествами самолета Та-3 являются: мощное стрелково-пушечное вооружение, сильное бронирование экипажа, высокая живучесть винтомоторной группы за счет установки двух моторов воздушного охлаждения, способность производить все фигуры высшего пилотажа, безопасность при потере скорости (нет тенденции к сваливанию на крыло), возможность продолжения полета с убранными шасси на одном моторе, простота и удобство обслуживания при эксплуатации.

В качестве основных недостатков самолета отмечались: значительные усилия на ручку от руля высоты при посадке, большие нагрузки на ногу (без пользования триммером) при полете на одном моторе, плохое конструктивное и производственное выполнение фонаря, ухудшающее обзор, плохой обзор в стороны и назад.

Пушечная батарея Та-3 спереди (вверху) и сзади (внизу)

В заключение ЛИИ НКАП по испытаниям Та-3 было записано:

«…рекомендовать самолет Та-3 к серийному выпуску с вооружением: одна 37 мм пушка, два Швака кал. 20 мм и два пулемета Шкас кал. 7,62 мм с основным назначением — истребитель самолетов и танков».

28 июля 1941 г. Таиров направил Шахурину докладную записку по вопросу внедрения в серийное производство самолета Та-3 2М-89. В ней он, в частности, писал: «Заключение ЛИИ:

«… Рекомендовать самолет Та-3 к серийному выпуску с вооружением: одна 37 мм пушка, две ШВАК кал. 20 мм и два пулемета Шкас кал. 7,62 мм с основным назначением — истребитель самолетов и танков.

Докладывая о вышеизложенном, доношу: 1. Установка взамен прошедшей испытания 4-х пушечной батареи указанного в заключении ЛИИ варианта вооружения, в случае необходимости вполне возможна, т. к. указанный вариант уже изготовлен КБ завода № 487.

2. Вся необходимая документация для передачи серийному заводу имеется и может быть передана в кратчайший срок.

3. Кроме испытанной винто-моторной группы под мотор «89» имеется разработанная взаимозаменяемая в-м группа под мотор «82» при установке которой Vmax увеличивается на 12–15 км/час.

4. Замена консолей (для увеличения дальности), если бы в этом встретилась необходимость, не представляет затруднений не только в процессе производства, но даже при установке их на готовых машинах.

Учитывая, что в условиях военного времени самолет «ТА-3», как мне кажется, является весьма актуальным, прошу Ваших указаний о срочном запуске его в серийное производство.

Со своей стороны, в качестве производственной базы (в случае отсутствия более мощной), предлагаю использовать завод № 127 (г. Ульяновск) и для ускорения производства на нем самолетов «ТА-3» перебазировать в г. Ульяновск завод № 483 эвакуированный в г. Куйбышев».

Несмотря на положительное отношение к самолету военных и НКАП, довести Та-3 до серийного производства так и не удалось. 29 октября 1941 г., при перелете в г. Куйбышев Таиров погиб в авиационной катастрофе в Пензенской области.

Патронные пулеметные ящики Та-3

В результате Та-3 остался без Главного конструктора. Это трагическое происшествие и перебазирование промышленности резко затормозили работы по самолету. Только к маю 1942 г. ОКБ-483 смогло представить в ЛИИ НКАП, находящийся в это время в Казани, последний вариант ОКО-6 — Та-3бис 2М-89.

От опытного Та-3 новый «бис» отличался главным образом новыми консолями, которые стали иметь большую площадь и были выполнены целиком из электрона.

Поперечное V консолей было увеличено, им была придана небольшая отрицательная стреловидность.

Проведенные доработки позволили увеличить запас топлива до 1300 кг. Полетный вес самолета возрос до 6626 кг, изменилась центровка, резко ухудшились взлетно-посадочные характеристики.

Максимальная скорость Та-3бис у земли не превышала 452 км/ч, а на высоте 7050 м — 565 км/ч. Потолок уменьшился до 9200 м. Дальность полета достигла 2060 км.

Летные испытания «биса» были закончены к августу 42-го. Результаты испытаний в целом были оценены как положительные, однако отмечалась неустойчивая работа моторов М-89. Это не позволило рекомендовать самолет в большую серию.

Определенные надежды связывались с установкой на Та-3 моторов АМ-37 и М-82А. Однако в конце 1942 г. ОКБ-483 прекратило свое существование.

Отметим, что в 1940 г. Таировым был разработан эскизный проект истребителя ОКО-7 с более мощными моторами и усовершенствованной конструкцией самолета.

Фюзеляж самолета предполагалось сделать деревянным из дельта-древесины. Более совершенным был фонарь летчика. Спереди и сзади предусматривались бронестекла. Должно было осуществляться частичное бронирование кабины с боков. Стабилизатор регулируемый в полете.

Одна из конструктивных особенностей самолета: центроплан самолета был подложен под фюзеляж на узлах и снимался с них при транспортировке.

9 декабря 1940 г. было утверждено заключение ВВС на эскизный проект ОКО-7 с моторами АМ-37 или М-90.

Назначение самолета — истребитель-перехватчик, истребитель сопровождения, самолет для борьбы с крупными наземными целями, легкий скоростной бомбардировщик.

Вывод по эскизному проекту был сделан положительным:

«…Считать как предварительный эскизный проект, включить в план опытного строительства на 1941 г. По живучести лучше вариант с М-90».

В плане опытного самолетостроения на 1940–41 гг. был и двухмоторный истребитель ОКО-8 с двумя моторами АМ-36. Работа по самолету велась на заводе № 81. Поскольку моторы АМ-36 оказались нереальными, то их решили заменить на М-90.

Как никакой другой самолет ОКО-6 прошел большой цикл тщательных заводских испытаний, завершившихся в целом успешно.

Кроме того, были проведены серьезные проработки по дальнейшему совершенствованию самолета, а необходимость принятия самолета на вооружение хорошо понимало не только руководство ВВС, но и НКАП.

Тем не менее, ВВС Красной армии так и не получили очень необходимый им самолет: самолет — истребитель бомбардировщиков и разведчиков люфтваффе, самолет — истребитель танков панцерваффе.

Оценки показывают, что летчик с хорошей летной и стрелковой подготовкой на Та-3 с противотанковым вариантом вооружения (например, 1 ШФК-37, 2 ШВАК) в реальных боевых условиях уже в первой атаке гарантированно поражал немецкий бронетранспортер типа Sd Kfz 250 (атака сбоку, угол планирования 25–30°,дистанция открытия огня 300–400 м) — вероятность поражения 0,96–0,8, а средний танк типа Pz. Ill Ausf G в этих же условиях — с вероятностью не более 0,1.

В случае обычного состава вооружения (4 ШВАК) летчик на Та-3 мог весьма эффективно поражать в этих же условиях небронированные и легкобронированные цели.

Так, бронетранспортер типа Sd Kfz 250 уже в первой атаке мог быть уничтожен с вероятностью 0,8–0,85, самолет на аэродроме типа He111–0,94–0,96, а паровоз — с вероятностью 0,9–0,95.

То есть, Та-3-й в случае реализации вполне мог стать своеобразной «грозой» панцерваффе (из 3350 танков и САУ всех типов, предназначенных для вторжения в СССР, почти половина — 1698 машин, были легкими), прекрасно дополняя боевые возможности стоящего на вооружении одномоторного бронированного штурмовика Ил-2.

Остается лишь сожалеть, что руководство страны, ВВС и НКАП не форсировало работы по Та-3.

Такой самолет пригодился бы не только на начальном периоде войны для борьбы с немецкими мотомехколоннами, но и в середине войны для обеспечения ночных рейдов самолетов дальней авиации (блокировка аэродромов противника, подавление ПВО и т. д.) и в авиации ВМФ при выполнении задач по дальнему прикрытию морских конвоев, разведки и бомбоштурмовых ударов по малоразмерным судам противника.

В период 1938–1940 гг., после успешных испытаний самолета ВИТ-2 с моторами М-105 в НИИ ВВС КА, Н. Н. Поликарпов, развивая идею самолета ВИТ, продолжает работы по созданию двухмоторных истребителей с моторами воздушного и жидкостного охлаждения.

В планах опытного самолетостроения на 1938 и 1939 гг. была предусмотрена постройка многоместных пушечных истребителей МПИ-2 и МПИ-3.

В 1940 г. в ОКБ завода № 1 по собственной инициативе Н. Н. Поликарпов приступает к проектированию двухмоторного двухместного (летчик и стрелок-радист) тяжелого истребителя сопровождения ТИС 2АМ-37 (самолет типа «А»).

В ходе его создания учитывался опыт работы по постройке самолетов МПИ-1, ВИТ-2 и СБП. Ближайшим помощником и ведущим инженером по самолету стал будущий конструктор космической техники М. К. Янгель.

Эскизный проект самолета ТИС с 2АМ-35А или 2АМ-37 (тип «А») был готов в начале сентября 1940 г., а уже 18 сентября он был рассмотрен экспертной комиссией НКАП под председательством академика Б. Н. Юрьева.

В заключении комиссии был сделан вывод о том, что постройка самолета целесообразна. Заместитель наркома авиапромышленности по опытному самолетостроению и науке А. С. Яковлев на протоколе комиссии начертал:

«Утвердить при условии, если конструктор обеспечит дальность не меньше 2000 км при скорости полета 0,8 от максимальной».

Конструкция ТИС цельнометаллическая, хорошо продуманная технологически. Фюзеляж типа монокок овального сечения с гладкой обшивкой был тоньше, чем на других аналогичных самолетах.

Фонарь экипажа был сильно сглажен. Для улучшения обзора вниз в кабине летчика и стрелка-радиста внизу носовой части фюзеляжа и у передней кромки крыла было сделано остекление.

Вход в кабины осуществлялся через нижнюю люк-лестницу. В воздухе люк мог сбрасываться из любой кабины, чашки сидений при этом откидывались и экипаж покидал самолет выбрасываясь вниз.

О бронировании самолета точных данных нет. Известно только то, что сзади стрелка устанавливалась экранированная броневая плита. У летчика и стрелка имелись бронесиденья. Кроме того, впереди летчика обязательно должна была стоять бронеплита.

Крыло двухлонжеронное, состояло из 5 частей: центроплана, двух моторных отсеков, двух консолей. Клепка выполнялась впотай.

Профиль крыла — NACA-230. Относительная толщина профиля крыла на оси самолета — 14,1%, в разъемах консолей — 12,85% и на концах — 7,8%. Поперечное V консолей — 7° по плоскости хорд, удлинение крыла — 6,9, сужение крыла — 4,06 (очень большое), угол его установки — 1° и 30».

Крыло было снабжено посадочными щитками, состоящими из 3 частей: центропланной, консольной и подфюзеляжных щитков. Были установлены и автоматические предкрылки.

Элероны имели осевую аэродинамическую и весовую компенсацию. Обшивка носка элерона дюраль, далее полотно.

Оперение самолета — свободнонесущее горизонтальное и разнесенное вертикальное. Рули направления и высоты имели осевую аэродинамическую и весовую компенсацию.

Обшивка килей и стабилизатора — дюраль, рулей — полотно. На правых рулях направления и высоты имелись триммеры.

Управление самолета — жесткое. Органы управления полетом — только в кабине летчика.

Шасси двухстоечное (ход амортизации относительно большой — 305 мм), убиралось назад в мотогондолы пневмоприводом и закрывалось специальными створками.

Колеса основных стоек тормозные, размером 1000x350 мм. Хвостовое колесо также выполнялось убираемым. Размер хвостового пневматика — 470x210 мм.

Радиаторы моторов размещались в мотогондолах.

На самолете имелось достаточно эффективное по тем временам пилотажно-навигационное, радиоэлектронное, электро — и фотооборудование.

Самолет обладал высокими летными данными. В свою очередь, комиссия обратила внимание на «необходимость установки вооружения указанного в выводах эксперта…» Дело в том, что Поликарпов предложил два варианта стрелково-пушечного вооружения:

1) две неподвижные пушки ШВАК с общим запасом в 400 снарядов, два пулемета калибра 12,7 мм с запасом 2400 патронов и на верхней турели пулемет ШКАС с запасом 1500 патронов;

2) две пушки ШФК-37 и четыре пулемета ШКАС, оборонительное вооружение то же.

Бомбы — в перегрузку до 400 кг.

Эксперт же в своих выводах отмечал, что вариант с двумя пушками калибра 37 мм не следует принимать до проведения государственных испытаний пушки и до решения вопроса о принятии ее на вооружение.

Кроме того, рекомендовалось проверить возможность установки на самолет шести или восьми РО-132 и проработать вопрос бронирования экипажа.

Оборонительное вооружение: полукольцевая турель ТСС-1, люковая — КЛУ-2.

Поликарпов обсудил проект самолета ТИС сначала с летчиками летной инспекции ВВС, с летчиками и инженерами НИИ ВВС, затем с представителями различных управлений ВВС и только после этого предъявил макет новой машины государственной комиссии.

Макет самолета был принят макетной комиссией 22 октября 1940 г. Постройка самолета в трех экземплярах была включена в план опытного строительства на 1941 г.

Эскизный проект ТИС был предъявлен в НИИ ВВС после макета самолета. В заключение была дана высокая оценка эскизному проекту.

Вместе с тем, отмечалась необходимость принятия мер по повышению устойчивости самолета, на что Н. Н. Поликарпов отреагировал очень оперативно и вскоре этот вопрос был снят.

Было увеличено поперечное «V» крыла, несколько увеличена его площадь, изменены размеры и соотношения размеров хвостового оперения. Помимо этого, отмечалась также большая нагрузка на крыло.

В соответствии с Постановлением Комитета Обороны от 25 ноября 1940 г. был выпущен Приказ НКАП от 29 ноября 1940 г. «О создании самолета «ТИС» на заводе № 51».

Поскольку завод №51 обладал слабым станочным оборудованием и имел некомплект технологов, Н. Н. Поликарпов пошел по пути кооперирования с другими предприятиями. Так, консоли крыла изготовлял завод № 84, шасси — завод № 167.

Первый экземпляр самолета с моторами АМ-35А и с пушками ШВАК был построен к 15 марта 1941 г.

Отметим, что еще в апреле 41-го был подготовлен проект самолета ТИС с двумя моторами воздушного охлаждения М-71 (тоже тип «А»), который имел бы до высоты 6000 м более высокие летные данные, хотя и при меньшей дальности полета. Однако, с началом войны от продолжения этих работ пришлось отказаться.

Приказом по 7 ГУ НКАП от 11 июля 1941 г., подписанным А. С. Яковлевым, ответственным за заводские летные испытания самолета ТИС 2АМ-37 были назначены: Н. Н. Поликарпов, ведущий инженер от завода № 51 М. К. Янгель и ведущий летчик ЛИИ НКАП Ю. К. Станкевич.

Испытания в ЛИИ начались уже в ходе войны. Первые полеты состоялись 30 и 31 августа 1941 г. Начинал испытания летчик-испытатель Г. М. Шиянов.

Кроме того, на 50–60% были изготовлены детали второго и третьего экземпляров. Были разработаны и чертежи на новый вариант неподвижного стрелкового вооружения, но в связи с эвакуацией производства и ОКБ работы были свернуты.

9 октября 1941 г. завод № 51 приступил к демонтажу оборудования в г. Москве и погрузке в эшелоны для эвакуации в г. Новосибирск. Первые эшелоны с людьми, оборудованием и материалами начали поступать в Новосибирск с начала ноября 1941 г., а последний эшелон — в конце января 1942 г.

Отведенное ОКБ Н. Н. Поликарпова помещение (бывший гараж Облтранса) было совершенно не приспособлено не только для развертывания работы ОКБ, но и для производства (отсутствовал ввод для нормального электро — и водоснабжения).

Благодаря блестящим организаторским способностям, огромной настойчивости и энергии Поликарпова в этих по существу невероятно тяжелых условиях опытное производство было все же создано к апрелю 1942 г.

Однако, руководством НКАП совершенно не решалась проблема обеспечения жильем рабочих и инженерно-технических работников. Все это негативно сказывалось на темпах проведения опытных работ. Тем не менее, заводские испытания первого и второго экземпляров ТИС 2АМ-37 планировалось провести в 1942 г.

С целью улучшения материально-технической и жилищной базы Н. Н. Поликарпов пытался попасть на прием к А. С. Яковлеву, находившемуся в то время в Новосибирске. Но по рассказам достаточно компетентных очевидцев Поликарпов просидел несколько часов в приемной Яковлева, но тот так и не удосужился его принять.

В апреле 42-го парторг ЦК ВКП(б) на заводе № 51 Ионов в письме на имя Г. М. Маленкова пожаловался на имевшее место ненормальное положение. Маленков адресовал письмо Ионова… Яковлеву.

В письме же Яковлева на имя Маленкова были такие фразы:

«Наркомат проявлял к конструктору Поликарпову и к его коллективу исключительно внимательное отношение. Впервые за все время работы тов. Поликарпова в авиационной промышленности ему была создана в 1940 году производственная база и все другие условия для плодотворной работы».

Какая кощунственная ложь!

Испытания ТИС в г. Новосибирске продолжал летчик-испытатель Н. В. Гаврилов. Ведущим инженером по машине был А. В. Потопалов.

В ходе испытаний выявилась неудовлетворительная работа моторов АМ-37.

В условиях военного времени ОКБ Микулина и моторостроительный завод № 24 были полностью нацелены на разработку и производство моторов для штурмовиков С. В. Ильюшина и опытным моторам для истребителей и бомбардировщиков внимания уделялось недостаточно.

На замену вышедших из строя АМ-37 уходили месяцы, испытания ТИС(А) затянулись — первый этап испытаний в ЛИИ НКАП закончился лишь в апреле 1942 г., а второй — в 1943 г. Именно поэтому было принято решение переделать самолет под более доведенные моторы АМ-39.

29 октября 1943 г. Н. Н. Поликарпов направил в адрес Начальника 7-го Главного управления НКАП С. Н. Шишкина и Главного инженера ВВС А. И. Репина эскизный проект самолета ТИС с двумя моторами АМ-39.

В объяснительной записке цель работы формулировалась следующим образом:

«Модернизация самолета «ТИС», спроектированного и построенного в 1940–1941 гг., но не окончившего до сих пор летных и даже заводских испытаний вследствие неудовлетворительной работы моторов АМ-37. В этом занятии нами затрачено около трех лет.

Безуспешность работы с АМ-37 и отказ от доводки их конструктором Микулиным А. А. вынудили нас поставить на «ТИС» моторы М-39, работающие лучше, а в связи с этим мы одновременно и модернизируем самолет как в смысле аэродинамики, так и в боевом отношении.

В аэродинамическом отношении облагорожены моторные гондолы, уменьшен мидель их и водорадиаторы перенесены в консоль.

В боевом отношении калибр переднего оружия увеличен: вместо четырех ШКАС, двух БС, двух ШВАК нами устанавливаются две ШВАК, две пушки Н-45 (имелись ввиду НС-45 — авт. ). Задняя установка со ШКАС'а переведена на БС.

Назначение самолета — ведение воздушного боя с легкими и тяжелыми истребителями и бомбардировщиками, охрана и сопровождение бомбардировщиков на дальние расстояния, борьба с танками, моторизованными соединениями, а также поддержка атак войск. Самолет может использоваться как ночной истребитель. В перегрузочном варианте самолет имеет возможность выполнять задачи ближнего пикирующего бомбардировщика».

17 декабря 1943 г. эскизный проект ТИС 2АМ-39 был утвержден Заместителем Главного инженера ВВС Лапиным. Ответственным исполнителем по испытаниям был назначен помощник ведущего инженера, летчик инженер-капитан Г. А. Седов (позднее Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель, Заместитель Генерального конструктора в ОКБ им. А. И. Микояна).

В выводах по проекту, подписанных 1 декабря 1943 г. Начальником 2-го отделения 3 отдела НИИ ВВС КА инженер-подполковником А. Г. Кочетковым, отмечалось, что:

«1) получение заявленных летных данных реально;

2) вооружение удовлетворяет;

3) не уступая по летным данным современным истребителям противника, имея мощное вооружение и большую дальность самолет может обеспечить надежное прикрытие бомбардировщиков при сопровождении или может вести эффективную борьбу с бомбардировщиками противника…»

В Заключении, подписанным 12 декабря 1943 г. Начальником НИИ ВВС Лосюковым и Начальником 3 отдела НИИ ВВС КА инженер-полковником Сафроновым отмечалось:

«1) Является нужным для ВВС КА самолетом;

2) Просить Шахурина:

а) выделить 2 мотора АМ-39,

б) довести до летного состояния и предъявить на госиспытания к 1 февраля 1944 г.».

П. М. Стефановский написал: «С заключением согласен».

В материалах Заключения на эскизный проект отмечалось, что самолет предназначен в качестве истребителя сопровождения бомбардировщиков, действующих в радиусе 1000 км.

Тяжелый истребитель сопровождения ТИС (MA) Н. Н. Поликарпова

Кроме того, самолет может быть использован в качестве ночного истребителя, а также (в перегрузочном варианте) в качестве ближнего пикирующего бомбардировщика.

Вооружение самолета было необычайно мощным и состояло из:

носовой пушечной батареи из двух пушек ШВАК с запасом 300 снарядов;

центропланной установки из двух пушек НС-45 калибра 45 мм с запасом 100 снарядов (НС-45 могли быть заменены на пушки калибра 37 мм);

верхней оборонительной установки ВУБ-3 под пулемет УБ с запасом 200 патронов;

бомбовой нагрузки 1000 кг (2 по 500 кг) снаружи, предусматривались 2 балки внутри фюзеляжа под бомбы калибра 100 кг, но при условии снятия центропланных пушек.

Следует отметить, что в Заключении была сделана запись:

«Данное вооружение обеспечивает эффективное поражение любых воздушных целей, а при наличии бронирования позволит использовать самолет по наземным целям: автоколоннам, железнодорожным эшелонам, артиллерийским батареям и бронированным целям, имеющим броню до 30 мм».

Самолет ТИС (МА) был построен в конце 1943 г. Летные испытания проходил в период с 1 июня по 16 сентября 1944 г.

Поскольку моторы АМ-39 к началу испытаний так и не были готовы, самолет испытывался с моторами АМ-38Ф. Полеты проходили вполне успешно. Серийные моторы АМ-38Ф работали нормально. Полученные летные данные практически не отличались от расчетных.

При полетном весе 8280 кг максимальная скорость у земли составила 514 км/ч, а на высоте 7400 м — до 535 км/ч. Время набора высоты 5000 м — 9,2 мин.

В выводах по испытаниям подчеркивалось, что по технике пилотирования и взлетно-посадочным свойствам самолет доступен для летчиков средней квалификации.

По существу, можно считать, что с низковысотными моторами самолет ТИС (МА) испытывался именно в варианте воздушного истребителя танков.

Необходимо было лишь усилить бронирование, что вполне было возможно сделать, практически не изменяя взлетного веса, за счет снижения запаса топлива (дальность в 2000 км в этом варианте была излишней) и за счет облегчения конструкции (большие перегрузки — Акр=12 самолету в варианте ВИТ выдерживать было незачем).

Однако к этому времени проблема противотанкового самолета уже не рассматривалась столь остро. К тому же вскоре не стало и Поликарпова.

К сожалению, и на этот раз достаточно хорошо отработанный самолет так и не нашел практического воплощения в виде воздушного истребителя танков.

Поскольку самолет ТИС AM был логическим развитием самолета ВИТ-1, и преемником самолетов ВИТ-2, СПБ 2М-105, и при его создании использовался опыт проектирования самолетов ПБ-1, ТИС А и СПБ с моторами АМ-37, М-120, М-81 и М-71, то при анализе степени соответствия самолетов ВИТ-1 и ТИС требованиям к противотанковому самолету периода Великой Отечественной войны воспользуемся соответствующими результатами проведенных испытаний и расчетов.

Кроме того, воспользуемся результатами ориентировочных расчетов, связанных с введением дополнительного бронирования, некоторыми изменениями вооружения и с возможным использованием низковысотных моторов М-71Ф, АМ-42 и М-82ФН ИР.

После соответствующей доработки самолеты ТИС могли практически полностью удовлетворять требованиям к самолету поля боя: использование пушек калибра 37 и 45 мм, постановка дополнительного бронирования, за счет применения невысотного мотора, уменьшения запаса топлива и масла, а также уменьшения веса конструкции за счет существенного снижения требований к запасу прочности.

В этом случае, при использовании моторов АМ-38 вполне могла быть получена максимальная скорость у земли не менее 500 км/ч, с моторами АМ-38Ф реально была получена скорость 514 км/ч, с моторами АМ-42 скорость могла быть не менее 540 км/ч, с М-82ФН ИР — не менее 520 км/ч, а с моторами М-71ф — не менее 547 км/ч. Вертикальная скорость самолета у земли должна была быть, соответственно, не менее 12, 17, 17,4, 16 и 19 м/с. Вполне приемлемыми были бы и взлетно-посадочные характеристики. Дальность полета в 1600 км могла быть гарантированно обеспечена.

Оценки показывают, что в типовых условиях боев летчик с хорошей летной и стрелковой подготовкой на самолете ТИС (МА) с противотанковым вариантом вооружения (две НС-45, 2 ШВАК) уже в первой атаке мог обеспечить вероятность поражения немецкого среднего танка типа Pz. IV Ausf G (атака сбоку, угол планирования 25–30°, дистанция открытия огня 300–400 м) порядка 0,18–0,25, а бронетранспортера типа Sd Kfz 250–0,9.

Если еще учесть 1000 кг авиабомб, то ТИС в каждом боевом вылете мог гарантировано поражать один-два средних танков вермахта, конечно, при наличии таковых на поле боя.

Мы уже упоминали, что при рассмотрении эскизного проекта ТИС (МА) специалисты НИИ ВВС КАуказывали на необходимость использования его в качестве противотанкового самолета.

Можно сожалеть, что после успешного испытания скоростного истребителя с низковысотными моторами АМ-38Ф, Поликарпов не вышел с инициативой о запуске противотанкового варианта самолета в серию.

31 марта 1941 г. С. В. Ильюшин предложил эскизный проект тяжелого противотанкового двухмоторного бронированного штурмовика ЦКБ-60 2АМ-38 с компактно расположенным в носу машины мощным стрелково-пушечным вооружением.

При полетном весе 8400 кг двухмоторный штурмовик должен был иметь следующие летные данные: максимальная скорость — 525 км/ч, дальность полета — 700 км, посадочная скорость — 125–130 км/ч.

Вооружение — одна пушка ШФК-37 калибра 37 мм с 50 снарядами и четыре пулемета ШКАС калибра 7,62 мм с боезапасом 1600 патронов, или три пушки калибра 23 мм ВЯ-23 с боекомплектом 300 снарядов, бомбовая нагрузка — 600 кг.

Предполагалось полностью бронировать летчика и бензобаки (задние и передние стенки — 12 мм, бока и верх — 5 мм, броня радиаторов — 4 мм, перед моторами 5-мм броневой диск, общий вес брони — 740 кг). С. В. Ильюшин указывал, что первый самолет можно построить к августу 1941 г. и просил дать разрешение на его постройку.

Высочайшее соизволение было дано и в начале апреля 1941 г. С. В. Ильюшин предъявил Государственной комиссии эскизный проект одноместного бронированного штурмовика с двумя моторами АМ-38 — Ил-6 2АМ-38 (заводское обозначение ЦКБ-60).

Заключение на эскизный проект комиссия утвердила 11 апреля 1941 г., а 5 мая 1941 г. были предъявлены дополнительные материалы. Макет нового штурмовика был рассмотрен в начале июня 1941 г.

Бронирование самолета (масса металлической брони около 800 кг) предусматривала полную защиту летчика и бензобаков и частичную — радиаторов и моторов.

Боковые стенки, верх и низ фюзеляжа, в той части, где располагались летчик и бензобаки, выполнялись из 5-мм брони. Задняя стенка бронекорпуса имела толщину 18 мм. Козырек летчика и окно в полу выполнялись из прозрачной брони.

Радиаторы сзади, снизу и спереди закрывались 4-мм броневыми плитами. Каждый мотор спереди защищался диском из броневой стали толщиной 5 мм размером равным диаметру кока винта. Маслорадиаторы моторов имели спереди жалюзи из 4-мм брони.

Протектированные топливные бензобаки имели систему заполнения их нейтральными газами.

Крыло металлическое, тонкое с развитой механизацией: предкрылки, зависающие элероны и посадочные щитки. Обшивку крыла предполагалось выполнить из магниевого сплава «электрон». Полетный вес 9000 кг.

Продувочная модель ЦКБ-60 (одноместный вариант)

Вооружение ЦКБ-60 для своего времени было очень мощным. Основной вариант состоял из одной 37-мм пушки ШФК-37 с запасом 40 снарядов, двух пушек калибра 23 мм ВЯ-23 с боекомплектом по 100 снарядов на пушку и четырех пулеметов М. Е. Березина УБ калибра 12,7 мм с боезапасом по 150 патронов на ствол.

Схема тяжелого штурмовика ЦКБ-60 2 АМ-38

Кроме этого, прорабатывались и другие варианты:

одна пушка калибра 37 мм ШФК-37 с запасом 50 снарядов и четыре пулемета ШКАС с запасом по 400 патронов на пулемет;

три пушки калибра 23 мм ВЯ-23 с запасом по 100 снарядов на пушку;

две пушки калибра 23 мм ВЯ-23 с запасом по 100 снарядов на пушку и четыре пулемета ШКАС с запасом по 500 патронов на пулемет;

две пушки ВЯ-23 с запасом 200 снарядов на пушку, восемь пулеметов ШКАС с запасом по 1500 патронов на пулемет и шестнадцать реактивных снарядов РС-132;

две пушки ВЯ-23 с запасом 200 снарядов на пушку, восемь пулеметов ШКАС с запасом по 1500 патронов на пулемет и 40 реактивных снарядов РС-82 и внутри четыре бомбы по 100 кг (или шестнадцать по 25 кг);

две пушки ВЯ-23 с запасом 200 снарядов на пушку, восемь пулеметов ШКАС с запасом по 1500 патронов на пулемет и четыре ФАБ-250;

две пушки ВЯ-23 с запасом 200 снарядов на пушку, восемь пулеметов ШКАС с запасом по 1500 патронов на пулемет и снаружи одна бомба ФАБ-1000, или две ФАБ-500, или четыре ФАБ-250.

Продувочная модель ЦКБ-60 (двухместный вариант)

Штурмовик должен был иметь скорость полета у земли примерно 490 км/ч, а на расчетной высоте 2000 м около 550 км/ч. Дальность полета у земли — 700–800 км. Время набора высоты 5000 м — 8,5 мин.

Таким образом, летные данные должны были быть лучше, чем у Ил-2 с двигателем АМ-38.

Проект штурмовика получил поддержку у руководства ВВС КА и НКАП и под обозначением Ил-6, но с моторами М-82, был включен в план опытного самолетостроения на 1942 г.

Предусматривался также вариант машины с моторами АМ-37 и кроме этого, прорабатывались двухместные варианты ЦКБ-60.

Расчеты показывают, что летчик с хорошей летной и стрелковой подготовкой в реальных боевых условиях уже в первой атаке мог обеспечить на Ил-6 2АМ-38 с основным составом вооружения почти гарантированное поражение легкого немецкого танка типа Pz. 38(t) Ausf С (атака сбоку, угол планирования 25–30°, дистанция открытия огня 300–400 м) — вероятность поражения 0,9–0,67. Средний немецкий танк типа Pz. Ill Ausf G поражался в этих же условиях с вероятностью около 0,07–0,1.

Очевидно, что постановка этой машины на вооружение штурмовых авиаполков ВВС КА в дополнение к Ил-2, например, из расчета один полк Ил-6 на два полка Ил-2, значительно повысила бы как противотанковые свойства обороны Красной армии, так и пробивную мощь ее танковых и мотомеханизированных корпусов.

К сожалению, время было упущено. Проект бронированного штурмовика Ил-6 появился слишком поздно и в условиях начавшейся войны дело до постройки опытного экземпляра так и не дошло.

Отметим, что 9 июля 1941 г., С. В. Ильюшин направил письмо А. И. Шахурину с предложением о постройке на заводе № 156 тяжелого бронированного штурмовика ТБШ-2, представляющего собой двухместный вариант штурмовика ЦКБ-60 с двумя моторами М-82.

Скорость самолета у земли по проекту — 480 км/ч, дальность — 700 км. Задняя броневая стенка кабины — 13 мм, передняя броневая стенка кабины –15 мм, низ и бока кабины — 10 мм.

В качестве основного варианта вооружения был принят следующий: одна пушка ШФК-37 калибра 37 мм с запасом 40 снарядов, две пушки ВЯ-23 калибра 23 мм с запасом по 100 снарядов на ствол, четыре пулемета ШКАС с запасом по 750 патронов на пулемет, 400 кг бомб (в перегрузку 1000 кг) или восемь реактивных снарядов РС-132 (вместо бомб).

Чертежи машины были готовы. Нарком авиапромышленности в своей резолюции просил Ильюшина продумать вопрос о постройке самолета на другом заводе, поскольку 156-й авиазавод перебазировался в Омск.

Модель самолета ЦКБ-60 (двухместный вариант)

Несмотря на то, что проект ТБШ-2 был одобрен ВВС и НКАП в условиях войны реализовать его так и не удалось.

В 1942 г. С. В. Ильюшин снова вернулся к идее постройки Ил-6 с моторами М-82. 22 апреля 1942 г. он вновь вышел на руководство НКАП с эскизным проектом Ил-6 2М-82.

Максимальная скорость машины у земли по проекту должна была быть 440 км/ч, дальность на скорости 0,8 от максимальной — 700 км.

Вооружение штурмовика, по сравнению с предыдущими вариантами, было ослаблено и предусматривало установку двух пушек ВЯ-23 с 400 снарядами, восьми пулеметов ШКАС с 6000 патронами, восьми РС-82 (или РОФС-132) и бомбовую нагрузку до 1000 кг.

При этом бомбовое вооружение обеспечивало подвеску на машину две бомбы типа ФАБ-500 или четыре ФАБ-250.

Этот проект, как и предыдущие, в условиях войны реализован не был…

В мае 1942 г. на основании результатов полигонных испытаний Ил-2 с пушками ШФК-37 в ОКБ С. В. Ильюшина был разработан эскизный проект специального противотанкового штурмовика с мотором АМ-38 (рабочее обозначение МШ), имеющего мощное пушечное вооружение размещенное, с целью обеспечения высокой точности стрельбы в воздухе, вблизи оси самолета.

22 июля проект был направлен в адрес Главного инженера ВВС КА А. К. Репина.

В сопроводительном письме к проекту С. В. Ильюшин писал:

«В проект плана опытного строительства на 1942 г. вошел предложенный мной двухмоторный бронированный штурмовик. Принимая во внимание сегодняшнюю обстановку и трудности осуществления подобного типа самолета, предложение по которому я снимаю, представляю одномоторный, развитие Ил-2…»

МШ представлял собой бронированный одноместный одномоторный низкоплан, главной особенностью которого являлось мощное стрелково-пушечное вооружение, компактно расположенное в носу машины.

По схеме МШ АМ-38 (модернизированный штурмовик с мотором АМ-38) напоминал американский истребитель Р-39 «Аэрокобра», но шасси было выполнено не с носовым, а с обычным хвостовым колесом.

Модель самолета ЦКБ-60 (двухместный вариант)

Мотор АМ-38 был размещен примерно в центре тяжести машины. Передача мощности на воздушный винт осуществлялась с помощью удлиненного вала, проходившего под бронированным полом кабины летчика.

Воздухозаборник мотора размещался в верхней части фюзеляжа. Кабина была выдвинута вперед, что обеспечивало летчику отличный обзор вперед-вниз до 24°. Под кабиной летчика размещался отсек стрелково-пушечного вооружения.

Бензобак и маслобак находились между кабиной летчика и мотором в верхней части фюзеляжа.

Водяные и масляные радиаторы системы охлаждения и смазки мотора были установлены в подфюзеляжной части центроплана. Их охлаждение осуществлялось наружным воздухом, подводившимся по изогнутым каналам из воздухозаборников в носках крыла у правого и левого бортов фюзеляжа.

Бомбы, как и на Ил-2, размещались внутри центропланных бомбоотсеков. Основные колеса шасси убирались назад по полету в центроплан с поворотом колес вокруг оси на 90° в процессе уборки. Такая схема уборки шасси была впоследствии реализована на Ил-10. Убирающимся было и хвостовое колесо.

Компоновочная схема штурмовика МШ-АМ-38

Необходимый диапазон центровок машины достигался применением крыла со стреловидностью по передней кромке в 15°.

Бронирование летчика, бензо — и маслобаков, водяных и масляных радиаторов обеспечивалось бронекорпусом весьма сложной формы в основном с прямоугольными образующими, что хотя и упрощало технологию его изготовления, но несколько снижало пулестойкость брони.

Проект предусматривал два варианта вооружения: противотанковый и бомбардировочный.

Согласно первому варианту вооружения в носу самолета размещались втулковая пушка ШФК-37 с боезапасом в 40 снарядов, две синхронные пушки ШВАК с боекомплектом по 200 снарядов на каждую пушку и двух синхронных пулеметов ШКАС с общим боезапасом 1500 патронов.

Помимо стрелкового вооружения, на самолете предусматривалась подвеска 8 реактивных снарядов РС-82.

Второй вариант вооружения предусматривал нормальную бомбовую нагрузку 400 кг (16x25 кг или 40x10 кг, или 160x2,5 кг АБ) и в перегрузку — 600 кг (6x100 кг или 2x250 кг, или 24x25 кг), две синхронные пушки ШВАК с боекомплектом по 200 снарядов на ствол и два синхронных пулемета ШКАС с боезапасом 750 патронов на пулемет.

Оценки показывают, что в случае реализации проекта летчик-штурмовик с хорошей летной и стрелковой подготовкой на МШ с противотанковым вариантом вооружения в реальных боевых условиях уже в первой атаке гарантированно поражал немецкий бронетранспортер типа Sd Kfz 250 (атака сбоку, угол планирования 25–30°, дистанция открытия огня 300–400 м) — вероятность поражения 0,96–0,7, а средний танк типа Pz. Ill Ausf G в этих же условиях — с вероятностью не более 0,1.

НИИ ВВС КА дало положительное заключение по проекту. Было рекомендовано пушки ШВАК заменить на более эффективные ВЯ-23.

Следует отметить, что масса пустого самолета, по сравнению с Ил-2, возросла. Вырос и полетный вес машины. Это привело к тому, что летные данные штурмовика при использовании мотора АМ-38, даже, несмотря на некоторое улучшение аэродинамики самолета, были все же невысокими.

Кроме того, завод № 24 так и не смог быстро довести «до ума» мотор АМ-38 с удлиненным валом и к этому времени уже стала очевидной необходимость иметь на вооружении двухместный штурмовик. В этой связи все дальнейшие работы по МШ были прекращены…

К середине 1941 г. в ОКБ П. O. Сухого был разработан проект одноместного бронированного штурмовика ОДБШ с двумя перспективными моторами воздушного охлаждения М-71. Проект ОДБШ официально был предъявлен в НИИ ВВС КА 30 июня 1941 г.

По схеме самолет представлял собой среднеплан с моторами подвешенными под центропланом, что улучшало обзор летчику. Диаметр трехлопастный винтов 3,4 м.

Фюзеляж типа монокок. Для обеспечения хорошего обзора летчик располагался довольно высоко, а в нижней носовой части фюзеляжа предусматривались дополнительные окна.

Крыло однолонжеронное, трапецевидное в плане с эллиптическими законцовками. Сужение крыла 2,5 обеспечивало хорошую поперечную устойчивость. Для обеспечения хорошей продольной устойчивости на передних кромках крыла устанавливались предкрылки. Предусматривались посадочные щитки.

Маслорадиаторы размещались в носке крыла. Бензо — и маслобаки располагались в мотогондолах.

Шасси убиралось в мотогондолы, хвостовое колесо выполнялось также убирающимся в фюзеляж. Основные колеса шасси имели размеры 1200x450 мм, хвостовое колесо — 470x210 мм.

Стабилизатор типа моноблок.

Стрелково-пушечное вооружение состояло из двух пушек Шпитального калибра 37 мм (боезапас 100 снарядов) и двух пулеметов калибра 12,7 мм (400–800 патронов), размещаемых в нижней части фюзеляжа на поворотном мосту, и 4–8 крыльевых пулеметов нормального калибра, кинематически связанных с подфюзеляжным мостом.

Угол поворота моста фиксировался в пределах 0–10°. При этом угол поворота моста можно было выставлять как перед вылетом, так и непосредственно в полете. Управлял поворотом моста летчик.

Нормальная бомбовая нагрузка 400 кг (в перегрузку 600 кг) размещалась на внутренней подвеске в центроплане крыла.

Кроме того, на внешней подвеске имелась возможность подвески еще 400 кг бомб. Таким образом, максимальная бомбовая нагрузка составляла 1000 кг. В том числе предусматривалась возможность подвески одной фугасной 1000-кг авиабомбы типа ФАБ-1000.

Бронирование штурмовика включало: броневой лист перед летчиком толщиной 15 мм, 64-мм переднее бронестекло, бронеспинку летчика толщиной 15 мм, а также 10-мм бронеплиты снизу и с боков летчика.

Бензо — и маслобаки протектированные. Кроме того, предусматривалась система наполнения бензобаков нейтральными газами.

Полетный вес штурмовика составлял 10258 кг. Площадь крыла — 58 кв. м. Нагрузка на площадь крыла 178 кг/кв. м. Нагрузка на 1 л. с. — 2,55 кг/л. с. Мощность, отнесенная к площади крыла — 72,7 л. с./кв. м.

Относительно высокая тяговооруженность самолета обеспечивала высокие летные данные суховскому штурмовику. Максимальная скорость полета у земли составляла 500 км/ч, а на расчетной высоте 6000 м — 600 км/ч. Время набора высоты 5000 м — 7,5 минут. Время выполнения виража на высоте 1000 м — 25 с.

Скоростная (на 0,9 Vmax) дальность полета оценивалась в 1000 км, а максимальная — 1500 км.

После проработки нескольких вариантов компоновки самолета и его боевого применения облик суховского штурмовика в конце 1941 г. был кардинально изменен.

Были добавлены две подвижные оборонительные огневые точки для обороны со стороны верхней и нижней частей задней полусферы. Для их обслуживания в состав экипажа был введен воздушный стрелок.

С целью сохранения хорошей аэродинамики самолета верхняя оборонительная установка была выполнена в виде башенки небольших размеров, незначительно выступавшей за обводы фюзеляжа.

Для обороны нижней задней полусферы использовалась люковая установка.

Прицеливание при стрельбе из пулеметов верхней и нижней огневых точек осуществлялось с помощью перископических прицелов.

Летчик и стрелок были довольно хорошо забронированы. Летчик находился в бронекорпусе, защищавшем снизу и с боков.

Спереди летчик защищался прозрачной броней. Спереди-сверху и сзади устанавливались бронеплиты, а сверху — броненадголовник.

Отметим, что помимо защиты от огня противника прозрачная броня спереди обеспечивала еще и достаточно хороший обзор вперед-вниз.

Стрелок имел бронеспинку и бронечашку сидения. Со стороны задней полусферы устанавливался гнутый бронелист. Снизу стрелок прикрывался плоским бронелистом, обеспечивающим защиту при стрельбе из люковой установки.

За кабиной летчика размещался бензобак, а за лонжероном центроплана — батарея из 37-мм пушек и крупнокалиберных пулеметов на поворотном лафете с отклонением вниз при обслуживании.

Хвостовая часть выполнялась деревянной.

Крыло однолонжеронное смешанной конструкции состояло из металлического центроплана и двух отъемных деревянных консолей.

Деревянные консоли скреплялись с центропланом посредством металлического лонжерона и задней стенки. На эту же стенку навешивались элероны и щитки.

Компоновочная схема ОДБШ 2М-71

Проектом предусматривалась установка на штурмовик перспективного мотора воздушного охлаждения М-71 как более живучего в бою.

Проект штурмовика был утвержден и Сухой получил разрешение на постройку макета самолета под наименованием ДДБШ — двухместный двухмоторный бронированный штурмовик.

В заключении НИИ ВВС на эскизный проект рекомендовалось усилить бронирование экипажа, вместо верхней башенки установить турель УТК-1 с пулеметом УБТ.

Макет ДДБШ с двумя моторами М-71 был утвержден в октябре 1941 г., однако в связи с эвакуацией промышленности в тыл задание на проектирование и постройку бронированного штурмовика — ДДБШ было дано ОКБ П. О. Сухого только в мае 1942 г.

Планом опытного самолетостроения на 1942 г. предполагалась постройка сразу трех экземпляров этого самолета (два летных и один — для статиспытаний).

Назначение машины — нанесение бомбоштурмовых ударов на всю глубину оперативного построения войск противника, огневая поддержка своих войск (главным образом танковых и мотомехкорпусов) в наступлении (прорыве) на большом удалении от своих аэродромов.

Наступательное вооружение по проекту включало подфюзеляжную батарею из двух 37-мм пушек ШФК-37 ОКБ-15 (80 снарядов) и двух 12,7-мм пулеметов УБК (500 патронов), 8 пулеметов ШКАС (5200 патронов) в консолях крыла, 6 РС-132 и 400 кг бомб (в перегрузку 1600 кг).

Схема верхней турели ДБШ 2М-71

Оборонительное вооружение состояло из пулемета УБТ (200 патронов) на верхней турели для стрельбы назад в верхней полусфере и одного пулемета ШКАС (500 патронов) в люковой установке назад в нижней полусфере.

Максимальная скорость по расчету составляла у земли 500 км/ч, на высоте 3700 м — 550 км/ч. Время подъема на высоту 5000 м — 10 мин. Посадочная скорость — 135 км/ч. Максимальная дальность полета на 0,9Vmax — 700 км (в перегрузочном варианте — 1000 км).

К 20 сентября 1942 г. ОКБ подготовило и передало в производство чертежи и всю техническую документацию и уже к 27 ноября 1942 г. заводом № 289 была изготовлена вся необходимая оснастка и приспособления для двух машин.

Постройка ДДБШ 2М-71 осуществлялась на базе моторостроительного завода № 19 в г. Молотов (г. Пермь), где ОКБ находилось в эвакуации.

К весне 1943 г. одна опытная машина в целом была готова. На самолете не были установлены вооружение, прозрачная броня и ряд других систем.

Опытный штурмовик имел несколько усиленный состав вооружения: в подфюзеляжной батарее — четыре пушки калибра 37 мм ОКБ-16 (200 снарядов), в каждой консоли крыла — по четыре крыльевых пулемета ШКАС (2400 патронов), на верхней турели УТК-1 — один оборонительный пулемет УБТ (200 патронов) и в люковой оборонительной установке ЛУ-100 — один пулемет ШКАС (700 патронов). Бомбовое и ракетное вооружение не изменялось. Окончание постройки намечалось на 1 мая 43-го.

В связи с возвращением ОКБ Сухого из эвакуации первый опытный экземпляр ДДБШ в начале августа 43-го был перевезен водным путем (по Каме, Волге и Москве-реке) в Москву.

По прибытии на завод № 289 штурмовик довольно оперативно был достроен. Вместо моторов М-71 были установлены форсированные моторы М-71Ф с увеличенной до 2200 л. с. взлетной мощностью.

Тяжелый штурмовик Су-8 2М-71Ф (ДДБШ)

К началу декабря 1943 г. ДДБШ 2М-71Ф (Су-8) совершил на аэродроме завода № 289 (Тушино) несколько рулежек и подлетов, в результате которых были выявлены конструктивные дефекты и недостатки.

Завод сразу же приступил к их устранению. Улучшались тормоза, усиливалась хвостовая часть фюзеляжа, доводилась винтомоторная группа.

Конструкция самолета Су-8 2М-71Ф смешанная. Фюзеляж состоял из трех частей.

Носовая часть, в которой размещался летчик выполнялась полностью из броневой стали переменной толщины от 4 до 15 мм.

Средняя часть — дюралевая, а хвостовая часть — полумонокок с деревянным набором и фанерной обшивкой.

Крыло площадью 60 кв. м состояло из центроплана с мотогондолами и двух отъемных консолей. Конструкция крыла однолонжеронное. Профиль крыла NACA-230 большой относительной толщины.

Для обеспечения маневрирования на больших углах атаки имелись автоматические предкрылки, расположенные по носкам консолей крыла в зоне элеронов. Для крепления элеронов и щитков в крыле имелась задняя стенка, шарнирно крепящаяся к фюзеляжу. Щитки металлические.

Лонжерон и стенки консолей — металлические, нервюры и обшивка — деревянные. Оперение двухкилевое металлической конструкции, рули обтянуты полотном.

Шасси простой схемы, убирающееся по полету в мотогондолы. Колеса шасси 1200x450 мм. Хвостовое колесо шасси 600x250 мм убираемое. Система уборки и выуска шасси — гидравлическая. Управление рулями высоты дублированное и выполнено частично тягами, частично тросовое. Управление рулями направления тросовое.

Водо-маслорадиаторы расположены в крыле. Винты типа АВ-7–167А диаметром 3,8 м.

Система бронирования обеспечивала защиту от огня крупнокалиберных пулеметов: пилота, стрелка-радиста, моторов (не забронированы только цилиндры моторов), крыльевых бензобаков, маслобаков, маслорадиаторов и цилиндров винтов. Спереди летчика защищали бронестекла толщиной 64 мм. Общий вес брони на самолете — 1680 кг.

К февралю 1944 г. пушки НС-37 были заменены на пушки НС-45 ОКБ-16 калибра 45 мм (200 снарядов).

Это решение обуславливалось тем, что разрушающее действие, используемого в НС-45, штатного фугасно-осколочного снаряда (масса 1065 г.) от 45-мм противотанковой пушки было вдвое выше, чем у снаряда к пушке НС-37. Последнее требовалось для гарантированного поражения тяжелых немецких танков.

Стрелковое вооружение осталось прежним: восемь пулеметов ШКАС (по четыре на каждой консоли крыла) с боезапасом 4800 патронов, два подвижных оборонительных пулемета в кабине стрелка-радиста — УБТ (200 патронов) на верхней турели УТК-1 и пулемет ШКАС (700 патронов) на нижней люковой турели ЛУ-100.

Ракетное вооружение включало 6 реактивных снарядов РС-82 или РОФС-132 (в перегрузку 10).

Бомбы размещались в шести бомбоотсеках, расположенных в центроплане. Каждый отсек вмещал в себя одну бомбу весом в 100 кг (всего 600 кг), или несколько авиабомб меньшего калибра от 1 до 25 кг (всего 900 кг).

Под фюзеляжем предусматривалась возможность подвески трех бомб калибра 100 кг (300 кг) или 250 кг (750 кг), либо двух бомб калибра 500 кг, либо двух ВАП-500.

Тяжелый штурмовик Су-8 2М-71Ф (ДДБШ)

При перегрузочном полетном весе самолета 13 381 кг предельный вес бомбовой нагрузки составлял 1400 кг.

Вес пустого самолета составлял 9168 кг. Нормальный вес полезной нагрузки равнялся 3045 кг.

При нормальном полетном весе 12213 кг максимальная скорость у земли Су-8 2М-71ф составила 485 км/ч (на форсаже 515 км/ч), на высоте 4600 м — 550 км/ч. Время подъема на высоту 4000 м — 7,26 мин. Посадочная скорость 138 км/ч.

Максимальная дальность полета на высоте 1000 м при перегрузочном полетном весе (600 кг бомб) на скорости 335 км/ч составляла 1500 км, а при нормальном полетном весе (600 кг бомб) в тех же условиях — 1000 км.

Анализ боевых возможностей тяжелого штурмовика ОКБ Сухого показывает, что Су-8 мог успешно осуществлять как авиационную поддержку своих войск на этапе прорыва обороны противника, уничтожая хорошо защищенные наземные цели противника, в том числе и танки, так и авиационное сопровождение танковых и моторизованных соединений Красной армии на всех этапах ввода последних в прорыв.

И, кроме этого, мог эффективно действовать в оперативной зоне и войсковых тылах противника по резервам на марше и в местах их сосредоточения, по танковым и моторизованным колоннам, по самолетам на аэродромах, по железнодорожным составам и станциям, и т. д.

То есть, двухмоторный бронированный «сухой» накрывал абсолютно все боевые задачи авиационной поддержки наземных войск при проведении последними как глубокой наступательной, так и оборонительной операций.

Оценки показывают, что в типовых условиях боев летчик с хорошей летной и стрелковой подготовкой на штурмовике Су-8 2М-71ф с противотанковым вариантом вооружения (4 НС-45, 6–10 РОФС-132 или РС-82) уже в первой атаке мог обеспечить вероятность поражения немецкого среднего танка типа Pz. IVAusf G (атака сбоку, угол планирования 25–30°, дистанция открытия огня 300–400 м) порядка 0,55–0,36, а бронетранспортера типа Sd Kfz 250–0,95–0,9.

Если еще учесть 6–10 реактивных снарядов и 600–1400 кг авиабомб, то Су-8 в каждом боевом вылете мог гарантированно поражать один-два средних или тяжелых танков вермахта, конечно, при наличие таковых на поле боя.

К сожалению, пассивная позиция Наркомата авиапромышленности в вопросе налаживания крупносерийного производства моторов М-71Ф решила судьбу суховского тяжелого штурмовика — также как и Су-6 М-71Ф, в серии Су-8 не строился.

К тому же шел 1944 г. и у руководства страны, ВВС и НКАП к этому времени сложилось устойчивое мнение, что войну можно выиграть и без столь дорогой и сложной машины, как Су-8, пусть даже значительно более эффективной, чем дешевые одномоторные штурмовики.

Очевидно, что постановка этой машины на вооружение штурмовых авиадивизий или авиакорпусов РВГК Красной армии, например, из расчета один полк Су-8-х на два-три полка более дешевых одномоторных штурмовиков типа Су-6 М-71Ф, Ил-2 АМ-38Ф или Ил-10 АМ-42, существенно повысила бы пробивную мощь подвижных танковых и конно-механизированных групп прорыва Красной армии и устойчивость противотанковой обороны войск, что уменьшило бы потери войск.

Кроме того, как показывает анализ боевого опыта применения Ил-2 на флоте, Су-8-й вполне мог претендовать на роль оптимального морского штурмовика 2-й Мировой войны, обладая всеми необходимыми для этого качествами: сильным бронированием, мощным вооружением и достаточной дальностью полета…

Пытаясь спасти штурмовик, П. О. Сухой перепроектирует Су-8 (практически без изменений в аэродинамической компоновке и конструкции уже летавшего самолета) под мотор АМ-42 с взлетной мощностью 2000 л. с.

Вес пустого самолета увеличился до 9728 кг. Вес полезной нагрузки — 3046 кг. Нормальный полетный вес — 12 774 кг. Винты четырехлопастные диаметром 4 м.

Максимальная скорость у земли на номинальном режиме работы мотора составляла 485 км/ч, на высоте 2500 м — 525 км/ч. Время подъема на высоту 4000 м — 8,5 мин. Максимальная скоростная дальность (на 0,9Vmax) полета на высоте 1000 м — 620 км.

Развития этот проект не получил…

31 июля 1942 г. руководитель бригады з-да № 288 (ОТБ НКВД) Д. Л. Томашевич и директор завода направили Начальнику управления опытного строительства ВВС Лешукову предложение о постройке противотанкового самолета «Пегас» и альбом «Эскизный проект самолета противотанковой воздушной армии».

Идея самолета — одноместный самолет для уничтожения танков и мобильных войск противника, простой и дешевый в производстве, не требующий высокой квалификации летчика, максимально обеспечивающий эффективность выполнения боевых задач и защищенность летчика и самолета от ружейно-пулеметного огня противника.

Самолет был легкого типа с двумя моторами М-11Ф с винтами от самолета У-2, деревянной конструкции. Для удешевления на самолете отсутствовали электро — и радиооборудование, гидросистема, детали, требующие сложную механическую обработку. Самолет был приспособлен к сборке на конвейере без стапелей и «выкроек» рабочими невысокой квалификации.

Простота в управлении достигались рядом мер: у летчика только ручка управления самолетом с гашеткой и по одному рычагу управления газом на каждый мотор.

Рычагов управления опережением зажигания нет, так как управление опережением кинематически было сопряжено с управлением газом.

Автоматические предкрылки, установленные напротив элеронов, и полукольцевые капоты над моторами должны были обеспечивать устойчивый полет без сваливания до углов атаки 20°.

Предусматривалась возможность посадки с разворотом на 180° при остановке обоих моторов на взлете с подвешенной 500-кг бомбой.

Летчик (в бронежилете) помещался в бронекоробке, образованной гомогенной броней спереди с толщинами от 6 до 13 мм, с боков — 6–8 мм, снизу — 6 мм, сзади 13 мм, сзади-сверху — откидной бронезаголовник летчика с толщинами брони 6–10 мм. Спереди бронестекло толщиной 64 мм. Имелось зеркало для обзора назад. Летчик в бронежилете.

Каждый мотор питался от своего бензобака, расположенного за мотогондолой. При загорании бак сбрасывался и мотор переходил на питание от бронированного бензобака. При этом запаса топлива хватало на 30 минут полета.

Схема самолета — низкоплан, конструкция деревянная с бронекапсулой в носовой части фюзеляжа. Контуры самолета образованы прямыми линиями. Фюзеляж четырехгранного сечения с плоскими стенками, заготовляемыми заранее вместе с лонжеронами и планками шпангоутов.

Штурмовик противотанковой воздушной армии «Пегас» № 02

Крыло и оперение — двухлонжеронные с фанерной обшивкой. Оперение расчаленное. Шасси — одностоечное неубираемое с резиновой пластинчатой амортизацией. Управление — тросовое и проволочное.

Для постройки самолета применялись дешевые и недефицитные материалы: простая строительная неавиационная фанера, сосна, кровельное железо (баки), мягкая сталь разных толщин (узлы). Из дефицитных использовались только бронесталь для изготовления бронекапсулы, бронестекло и дюраль (только в капотах).

«Пегас» № 02 на государственных испытаниях

Полетный вес самолета 1916–2222,22 кг. Основные размеры: площадь крыла — 22,63 кв. м, длина самолета — 8,764 м, размах крыла — 11,5 м.

Моторы мощностью по 150 л. с. Нагрузка на площадь крыла в пределах 84,67–98,20 кг/кв. м. Нагрузка на мощность — 6,39–7,40 кг/л. с.

Было построено четыре варианта. Вариант № 1 и 2 имели обзор из кабины вперед-вниз до 15°, в экземпляре № 3 — до 30°, а в варианте № 4 — до 55°.

Предусматривались следующие сменные варианты вооружения:

1) один пулемет БС (140 патронов), установленный в носу самолета, 1 бомба в 250 кг и 2 по 100 кг и одна 50-кг бомба под фюзеляжем или 5 бомб по 100 кг;

2) один пулемет БС (140 патронов) и 2 РС-132 под фюзеляжем;

3) один пулемет БС (140 патронов) и 1 пушка Ш-37 калибра 37 мм (50 снарядов);

4) один пулемет БС (140 патронов) и 2 пушки ВЯ-23 калибра 23 мм (160 снарядов);

5) один пулемет БС (140 патронов) и мелкие бомбы в кассетах внутри фюзеляжа;

6) один пулемет БС (140 патронов) и 4 автоматических противотанковых ружья калибра 14,5 мм.

Бомбы фугасные или противотанковые.

Отметим, что все указанные варианты вооружения, за исключением третьего, отчасти, четвертого и шестого, нельзя назвать противотанковыми и отвечающими назначению самолета, особенно для условий боев начала 1943 г., когда легкие танки вермахта повсеместно были вытеснены более мощными средними танками типа Pz Kpfw IV и Pz Kpfw III, а также новыми толстобронными Pz. VI Ausf H «Tiger I», Pz. V «Panther» Ausf D и Jgd Pz Tiger (P) «Elefant».

Единственными бронецелями вермахта, с которыми штурмовик Томашевича еще мог бы успешно бороться, были лишь легкобронированные САУ (типа «Wespe» и т.д.) и противотанковые СУ (типа «Marder-II» и «Marder-III»), созданные на базе легких танков.

При этом, если учесть соотношение веса самолета и силы отдачи при стрельбе из пушек Ш-37 и ВЯ-23, то можно смело утверждать, что единственным более-менее приемлемым составом вооружения «Пегаса» был шестой вариант (патрон 14,5-мм противотанкового ружья обладал прекрасными бронепробивными свойствами, а сила отдачи при стрельбе могла быть в пределах допустимого).

Более того, в рамках принятых весо-габаритных параметров штурмовика все попытки создать противотанковый самолет с мощным пушечным вооружением, обеспечивающим поражение средних и тяжелых танков были заранее обречены на провал, что, собственно говоря, и подтвердили последующие испытания «Пегаса».

Со 2 по 14 января 1943 г. самолет «Пегас» проходил заводские испытания. Ведущим летчиком был В. И. Жданов.

При полетном весе 1980 кг максимальная скорость у земли была достигнута 190 км/ч. Время набора высоты 1000 м — 6,3 мин. Потолок 2600 м. Длина разбега — 200 м, пробега — 300 м.

На госиспытания самолет поступил 5 февраля 1943 г. Испытания производились с 28 февраля по 16 апреля 1943 г. Ведущим инженером по испытаниям был П. Т. Аброщенко. Облет самолета осуществляли П. М. Стефановский, Ашитков, А. К. Долгов, М. А. Нюхтиков и еще 6 летчиков-испытателей.

Вооружение «Пегаса» состояло из неподвижного пулемета М. Е. Березина УБК с боекомплектом 140 патронов в носовой части фюзеляжа и двух вариантов легкосъемной подфюзеляжной подвески: фюзеляжного бомбового моста, рассчитанного на 500 кг авиабомб (пять ФАБ-50, или пять ФАБ-100, или две ФАБ-250, или одна ФАБ-500), и пушечного лафета с двумя пушками ВЯ-23 с боекомплектом 160 снарядов на обе пушки. Вес пушечной установки с боекомплектом — 366,5 кг.

«Пегас» № 02 на государственных испытаниях

Вес пустого самолета составил — 1450 кг, нормальный взлетный вес (пушечный вариант) — 2150 кг.

Максимальная скорость полета у земли в варианте с пушками ВЯ-23 не превышала 172 км/ч, с пятью бомбами ФАБ-100–167 км/ч. Максимальная скорость полета на высоте 1000 м уменьшалась на 3–5 км/ч. Время набора высоты 1000 м находилось в пределах от 7,7 мин (с пушками ВЯ) до 12,6 мин (с 500 кг бомб).

Длина разбега с двумя ФАБ-100–345 м, пробега — 440 м. Дальность полета — от 285 до 320 км.

Отмечалось, что самолет строился без ТТТ, без официального предъявления эскизного проекта, без постройки макета, без аэродинамических продувок моделей, без заключения ЦАГИ по прочности.

В заключении отчета по испытаниям констатировалось, что самолет требованиям, предъявляемым к штурмовикам и ближним дневным бомбардировщикам не удовлетворяет:

«…Живучесть самолета недостаточная. …По технике пилотирования самолет не доступен для массовых летчиков…. Прицельная стрельба из пушек калибра

23 мм практически невозможна из-за сильной отдачи. Прицельное бомбометание практически неосуществимо. …Самолет представляет собой хорошую мишень для зенитной артиллерии. …Полет на одном моторе самолет совершать не может».

В результате был сделан вывод о нецелесообразности доводки самолета. Испытанный экземпляр самолета предлагалось использовать в качестве мишени на полигоне, поскольку после заводских и госиспытаний он нуждался в капитальном ремонте, а четвертый экземпляр, заканчиваемый на заводе № 288, — передать в один из запасных авиаполков для тренировки в стрельбе из пушки…

Легкие дешевые штурмовики проектировал и С. А. Москалев. К середине июня 1942 г. он разработал весьма оригинальный эскизный проект летающей танкетки, предназначенной для:

«…1) внезапной атаки живой силы и техники с бреющего бега-полета;

2) разрушения легких наземных препятствий, заграждений;

3) разрушения укреплений бомбовой нагрузкой и реактивными снарядами…»

Летающая танкетка представляла собой хорошо вооруженный легкий одноместный самолет с малым крылом небольшого удлинения, с большой нагрузкой на крыло и с мотором М-11.

Благодаря наличию в нижней части самолета специального сошника машина могла скользить над поверхностью земли на высоте 4 м и преодолевать препятствия, уничтожая их, перелетая или перепрыгивая через них.

Самолет мог вести бой, идя бегом-полетом на сошнике. Бег на высоте 4–5 м, полет до высоты 1210 м. Скорость полета 150–180 км/ч. Полетный вес самолета 1028–1128 кг. Нагрузка на крыло — от 133 до 146 кг/кв. м.

Кабина пилота бронированная. Спереди две бронеплиты толщиной 4–5 мм и бронестекло. На полу также бронеплиты. Летчик забронирован сверху, сзади и снизу бронесидением. Бока кабины — из брони толщиной 3 мм. Броня защищает от автоматного, ружейного и пулеметного огня.

Мотор сзади летчика, винт толкающий. Хвостовое оперение двухкилевое, расположенное на двух балках. Размеры самолета: площадь крыла 7,75 кв. м, длина самолета — 6,8 м, размах крыла — 5,57 м. Крыло снабжено щелевыми закрылками и автоматическими предкрылками. Моторама и шасси из углеродистой стали. Балки и фюзеляж — из стали и дюрали, остальное — дерево или дюраль.

Стрелково-пушечное вооружение включало две пушки ШВАК с запасом 300 снарядов и два пулемета ШКАС с запасом 1500 (в перегрузку 2000) патронов.

Реактивное вооружение состояло из четырех (в перегрузку шесть) реактивных снарядов РС-132. Бомбовая нагрузка — до 400 кг (взрыватели только с замедлением). Эскизный проект у специалистов НИИ ВВС энтузиазма не вызвал.

«Пегас»

Высказывалось замечание о недостаточной прочности сошника, в результате чего возможно капотирование. Проект был отклонен.

Авторам представляется, что идея создания «бронированной блохи» Москалева не утратила привлекательности и в наше время. Особенно в сочетании с использованием подъемных двигателей.

В апреле 1942 г. Москалев предложил использовать в качестве дневного или ночного легкого штурмовика самолет высокопланной схемы САМ-14 с мотором М-11Ф или МВ-4 мощностью 140 л. с.

Самолет САМ-14 прошел госиспытания, построен в двух экземплярах и проходил опытную эксплуатацию в отряде спецприменения.

Размеры самолета: площадь крыла — 21,86 кв. м, длина самолета — 8,06 м, размах крыла — 11,48 м. Самолет обладал высоким аэродинамическим качеством К=13,5.

Предполагалось вооружить самолет двумя крыльевыми пулеметами ШКАС с запасом 1000 патронов, восемь РС-132 и 4 РС-82.

Внутри фюзеляжа в бомбоотсеке могли размещаться 4 ФАБ-50 или четыре ФАБ-100 или 18 АО-15 или 80 АО-2,5. Прицел ПБП-1. Предусматривалась задняя шкворневая установка под ШКАС с запасом 500 патронов. Броня для защиты летчика — 80 кг.

Эскиз бронированной «Блохи» А. С. Москалева

Максимальная скорость ожидалась 195,7 км/ч. Дальность полета — 550 (в перегрузку 1200) км. Практический потолок — 4200 м. Длина разбега — 240, пробега — 190 м.

Самолет деревянной конструкции с фанерной и полотняной обшивкой.

Фюзеляж шпангоутно-ферменный с фанерной и полотняной обшивкой.

В передней части фюзеляжа кабина летчика, далее бомбовый отсек и стрелок. Бомбовый отсек при необходимости может использоваться для перевозки четырех пассажиров. Вход и выход через дверь на левом борту.

Моторама из стали и дюраля. Винт деревянный двухлопастный.

Крыло деревянное двухлонжеронное трапецевидной формы в плане, переходящее в эллипс на концевой части. Покрытие крыла фанерное, частично полотняное. В местах подвески реактивных орудий поставлены дюралевые листы. Имеются щитки-закрылки. Элероны снабжены триммерами, регулируемыми на земле.

Оперение деревянное свободнонесущее. Стабилизатор двухлонжеронный с набором нервюр. На рулях триммеры.

Шасси безосного типа. Состоит из полуоси и подкоса. Амортизация резиновая пластинчатая. Колеса 270x210 мм. Костыль управляемый с резиновой амортизацией.

В заключении отмечалось, что проект выполнен небрежно, особенно в вопросах обоснования летных данных, и предложение Москалева не может быть принято. Отмечалось, что для защиты от пуль калибра 15 мм толщина брони недостаточна.

В условиях весны 1942 г. сокращение производства боевых самолетов в связи с эвакуацией авиационных заводов, относительно большие потери авиационной техники в начальный период войны, а также неблагоприятная обстановка на фронте в 1942 г. потребовали мобилизовать все ресурсы для отпора врагу.

Как следствие, стали искать возможности приспособления учебных самолетов для решения боевых задач. Непосредственно на фронтах делались попытки вооружать самолеты УТ-1 крыльевыми пулеметами ШКАС и реактивными снарядами РС-82.

«Гадкий утенок» А. С. Яковлева УТ-1Б

Наибольший интерес представляют сведения о вооружении самолетов УТ-1 и их боевом применении в ВВС Черноморского флота в период с мая по декабрь 1942 г.

Отметим, что еще в 1940 г. (с 19 мая по 23 августа) проходил заводские испытания самолет УТ-1 в варианте учебно-тренировочного истребителя (УТИ), предъявленный ОКБ А. С. Яковлева.

На самолете был установлен синхронный пулемет ШКАС, прицел ПБП-1 и фотокинопулемет ПАУ-22. Это был первый вооруженный вариант УТ-1.

Модификация УТ-1 в УТИ была осуществлена в соответствии с Постановлением Комитета Обороны при СНК СССР от 4 марта 1940 г. главным конструктором завода № 47 Е. Г. Адлером.

Самолет был забракован из-за недостаточных запасов устойчивости. Немного позже, к марту 1941 г. были разработаны два экземпляра доработанных по продольной устойчивости вооруженных самолетов УТ-1, проходившие госиспытания в НИИ ВВС.

Отчет по испытаниям утвердил 27 марта 1941 г. генерал П. В. Рычагов (ведущий инженер по испытаниям — А. Г. Кочетков, летчик-испытатель — К. А. Груздев).

Самолет облетали пять летчиков и среди них А. И. Филин и П. М. Стефановский.

Моторама вооруженного УТ-1 была удлинена на 150 мм, угол поперечного V был увеличен до 8°. Центр тяжести был доведен до 27,5% САХ, продольная устойчивость улучшилась, но самолет в серию не запускался.

Инициатива превращения учебных самолетов УТ-1 и У-2 в боевые для ночных действий при обороне Севастополя принадлежала командующему ВВС Черноморского флота, герою боев в Испании генерал-майору авиации Н. А. Острякову (известно, что прицельно сбросив с самолета СБ две бомбы ФАБ-250 он серьезно повредил и вывел надолго из строя гордость немецкого флота — линкор «Дойчланд»).

Он дал указание оборудовать каждый УТ-1 крыльевым пулеметом ШКАС и двумя балками для пуска реактивных снарядов РС-82 и приказал все работы по вооружению УТ-1 выполнять в Военно-морском авиационном училище (ВМАУ) им. Сталина.

Проект вооружения УТ-1 был разработан начальником конструкторского бюро стационарных мастерских (САМ) училища, воентехником первого ранга Н. А. Рожневым и техником-конструктором тех же мастерских воентехником второго ранга Г. О. Кряченко под руководством старшего инженера САМ воентехника первого ранга Н. Ф. Романенко. Боезапас каждого пулемета ШКАС составлял 420 патронов.

Анализируя опыт боевого применения самолетов УТ-1б ВВС ЧФ, следует отметить, что они сыграли заметную роль в обеспечении непосредственной авиационной поддержки наших войск в самый сложный период неблагоприятной обстановки в обороне Севастополя и в боях за Кавказ, в период практического отсутствия поставки в войска новой авиационной техники с заводов.

Легкий штурмовик УТ-2МВ

Они совершили в период с 23 мая по 22 декабря 1942 г. более 2000 боевых вылетов (в среднем почти по 40 боевых вылетов на самолет).

Даже, если полагать, что они только пугали немцев, то это уже серьезный результат в их деятельности: они держали немцев в напряжении, морально воздействовали на них, мешали нормальному ночному отдыху.

Но наряду с этим были и такие конкретные результаты, как уничтожение эшелона с боеприпасами, «закупорка» ущелья в узком месте, воспрепятствовавшая продвижению немецких танков, боевое обеспечение действий ночных бомбардировщиков МБР-2 и У-2, путем подавления и уничтожения прожекторов и зенитных огневых точек.

В этих условиях работу экипажей УТ-1б можно сравнивать лишь «…с работой снайпера, производящего выстрел «на огонек спички».

Остается восхищаться мужеству экипажей, совершавших боевые вылеты на тихоходных самолетах (максимальная скорость полета на высоте 500 м — 190 км/ч, время набора этой высоты — около 5 минут), очень строгих в технике пилотирования, плохо приспособленных для ночных полетов при относительно большой посадочной скорости — 120–127 км/ч, не обладающих, практически, никаким запасом боевой живучести.

Единственным их оборонительным оружием была внезапность боевых атак, выручали также малые размеры самолета, его маневренные характеристики, относительно малая шумность мотора и частично камуфляжная окраска самолета. В 1942 г. ОКБ А. С. Яковлева разработало вариант вооруженного самолета УТ-2В, предназначенного для обучения бомбометанию в летных училищах. Самолет выпускался серийно.

На основе опыта постройки УТ-2В и, по-видимому, опираясь на опыт боевого применения вооруженного самолета УТ-1, заводом №47 был оборудован и прошел испытания в НИИ ВВС вооруженный самолет УТ-2МВ с мотором М-11Ф (140 л. с.), предназначенный для боевого применения на фронте в качестве легкого бомбардировщика.

За основу был взят модернизированный самолет УТ-2М, обладающий большими запасами устойчивости и менее строгой техникой пилотирования.

Под крылом устанавливались четыре бомбардировочных замка ДЕР-31, обеспечивающих подвеску четырех бомб калибра 50 кг при одном члене экипажа и двух бомб по 50 кг при двух членах экипажа. Возможна была подвеска восьми реактивных снарядов РС-82 и двух бомб по 50 кг при одном члене экипажа. С РСами самолет мог применяться как легкий штурмовик.

Испытания вели ведущий инженер-летчик Синельников и ведущий инженер Калилец. В ходе испытаний было установлено, что точность бомбометания низкая. Максимальная скорость полета — 176 км/ч.

В своем письме А. И. Шахурину А. С. Яковлев писал: «Данное вооружение будет весьма эффективным при применении самолета в качестве ночного легкого бомбардировщика-штурмовика». Яковлев просил Шахурина дать распоряжение об изготовлении 20 самолетов УТ-2 с бомбардировочным и реактивным вооружением для посылки на фронт в составе одного полка в целях проверки их качеств в боевых условиях.

В соответствии с постановлением ГОКО от 9 сентября 1942 г. завод № 600 приступил к серийному производству самолетов УТ-2МВ. В 1942 г. предполагалось изготовить 17 серийных УТ-2МВ. Причем внедрение установки балок РО-82 предполагалось осуществлять с 1943 г.

В ноябре 1940 г. Н. Н. Поликарпов приступает к проектированию варианта истребителя И-174 — ИТП (истребитель тяжелый пушечный) с АМ-37П или М-105П. При этом он опирается на опыт разработки эскизного проекта самолета И-173 с мотором М-105П.

В конце 1940 г. Поликарпов направляет эскизный проекте НИИ ВВС. 11 января 1941 г. заключение НИИ ВВС на эскизный проект ИТП утвердил заместитель начальника ГУ ВВС генерал-лейтенант Ф. А. Астахов. Назначение самолета было сформулировано следующим образом:

«1) Ведение активного воздушного боя с самолетами противника, главным образом, уничтожение бомбардировщиков.

2) Поражение наземных целей: танков, броневиков, зенитных батарей, пулеметных гнезд и т. п.

3) Сопровождение бомбардировщиков».

Вооружение ИТП было весьма мощным: одна пушка калибра 37 мм (50 снарядов) и две синхронные пушки ШВАК калибра 20 мм (по 200 снарядов на каждую).

В заключении указывалось, что поскольку по схеме и по основным параметрам самолет ИТП близок к самолету И-200, то Поликарпов при проектировании ИТП учел результаты летных испытаний И-200.

В качестве одного из достоинств ИТП отмечался отличный обзор вперед из кабины летчика.

Рекомендовалось усилить бронирование: поставить бронекозырек летчика, осуществить частичное бронирование водорадиатора.

Кроме этого, предлагалось добавить два синхронных пулемета ШКАС с боекомплектом 1500 патронов.

С мотором М-105П ИТП не был рекомендован к разработке, а с АМ-37П — предлагалось включить самолет в план опытного самолетостроения на 1941 г.

По существу, Поликарпов впервые предложил новый класс самолетов: одномоторных истребителей-бомбардировщиков и воздушных истребителей танков.

Отметим, что по заявленным летно-тактическим данным ИТП даже с мотором М-105П имел более высокие летно-тактические характеристики, чем пушечный истребитель А. С. Яковлева Як-3 М-105ПФ2 (1945 г.).

Двухлонжеронное крыло ИТП было трапециевидным с эллиптическими законцовками. Консоли крыла отъемные. Полки лонжеронов и силовые нервюры — таврового сечения из стали 30 ХГСА, стенки — из листового дюраля. Обшивка дюралевая, клепка впотай.

Крыло имело мощные посадочные щитки типа «Шренк» и автоматические предкрылки. Элероны с весовой и осевой компенсацией. Поперечное «V» консолей 5° 30».

Фюзеляж — металлический. Силовой каркас включал шпангоуты и продольные элементы. Киль составлял одно целое с фюзеляжем.

Фонарь состоял из неподвижных гнутого козырька и задней части фонаря, средняя часть фонаря была сделана сдвигающейся назад.

Оперение имело дюралевый каркас. Обшивка стабилизатора — листовой дюраль, обшивка рулей полотном.

Тяжелый пушечный истребитель ИТП АМ-39 (М-2)

Руль высоты имел весовую и осевую компенсацию. Рули были снабжены триммерами. Управление элеронами и рулем высоты — жесткое, рулем направления — тросовое.

Шасси — одностоечное с воздушно-масляной амортизацией. Колеса с пневматическими тормозами. Костыль убирающийся, самоориентирующийся.

Уборка шасси вдоль крыла в центроплан. Уборка и выпуск шасси, управление тормозами и посадочными щитками — от пневмосистемы. Аварийный выпуск шасси также пневматический.

Была предусмотрена возможность снятия мотора вместе с моторамой.

Маслорадиатор располагался под мотором, а водяные радиаторы — в центроплане с воздухозаборниками на его передней кромке и выходами с регулируемыми клапанами на верхней поверхности крыла у заднего лонжерона.

На самолете имелось четыре протектированных бензобака: один в центроплане между лонжеронами, два в консолях и в перегрузку один бензобак под полом кабины.

Диапазон центровок самолета колебался в пределах 19,4–25,5% САХ.

Следует отметить, что при использовании ИТП в качестве противотанкового самолета он по основным летным данным и вооружению вполне соответствовал требованиям к самолету поля боя. Но бронирование самолета было недостаточным.

Компоновочная схема тяжелого истребителя Гу-2 с 45-мм пушкой

Оценки показывают, что в типовых условиях боев летчик с отличной летной и стрелковой подготовкой на пушечном истребителе ИТП с противотанковым вариантом вооружения (одна Ш-37 и две ШВАК) уже в первой атаке мог обеспечить вероятность поражения немецкого среднего танка типа Pz. IV Ausf G (атака сбоку, угол планирования 25–30°, дистанция открытия огня 300–400 м) порядка 0,15–0,1, а бронетранспортера типа Sd Kfz 250–0,9–0,8, что было значительно выше результата, который мог показать штурмовик Ил-2 с пушками ШВАК или ВЯ-23.

Схемы тяжелого истребителя Гу-2 с 45-мм пушкой

Для превращения ИТП в полноценный самолет поля боя необходимо было использовать все резервы.

Прежде всего 150 кг веса можно было сэкономить, уменьшив запас топлива и смазки.

Уменьшив боекомплект к пушкам на 30% (оставшегося боезапаса вполне хватало для производства двух-трех заходов на цель в типовых условиях боев), можно было сэкономить еще около 35 кг, а перейдя на нормы прочности для штурмовиков, вес самолета можно было уменьшить еще, примерно, на 200 кг.

Учитывая хорошие скоростные данные ИТП, добавление 385 кг брони было бы вполне приемлемым.

Поскольку А. А. Микулин к разработке пушечного варианта мотора АМ-37 относился с прохладцей, Н. Н. Поликарпов остановил свой выбор на моторе М-107П с взлетной мощностью 1650 л. с.

16 апреля 1941 г. вышло Постановление КО «О проектировании и постройке одноместного истребителя с мотором М-107 конструкции тов. Поликарпова», а 21 апреля этого же года появился соответствующий Приказ Народного Комиссара Авиационной промышленности СССР.

Согласно Постановлению бронирование ИТП должно было включать бронеспинку толщиной 12 мм, бронесидение толщиной 6 мм и бронекозырек из прозрачной брони.

В мае 1941 г. началась постройка первого экземпляра ИТП (М-1), завершившаяся в октябре месяце.

Вооружение самолета включало одну мотор-пушку Б. Г. Шпитального Ш-37 калибра 37 мм с запасом 50 снарядов с ленточным питанием, являющуюся развитием пушки ШФК-37 и две синхронные пушки ШВАК калибра 20 мм с общим запасом 280 снарядов.

Под крылом предусматривалась подвеска восьми реактивных снарядов РС-82. Вместо РС-82 могли быть подвешены бомбы общей массой 200 кг.

Фюзеляж самолета представлял деревянный монокок, выклеенный из березового шпона.

Испытания истребителя проходили уже в эвакуации, где 23 февраля 1942 г. летчик-испытатель А. Н. Никашин впервые поднял машину в воздух. Однако из-за многочисленных дефектов мотора завершить испытания в Сибири все же не удалось. Последние продолжились уже в Москве, когда в конце 1942 г. на самолет установили новый мотор М-107ПА, а 37-мм мотор-пушку заменили на 20-мм с боекомплектом 200 снарядов.

Естественно, что после этих переделок ИТП уже не мог в полной мере рассматриваться как противотанковый самолет, хотя в борьбе с легкими танками мог быть эффективней, чем Ил-2, поскольку пушек ШВАК было три и, кроме того, их более компактное размещение обеспечивало и более высокую точность стрельбы, а возможность пикировать под углами 50–60° расширяла доступные для поражения зоны танков.

Кроме того, самолет обладал бы и более высокими маневренными характеристиками, так как масса пустого самолета снизилась с 2778 до 2588 кг, а взлетная — с 3570 до 3366 кг.

Компоновочная схема трехпушечного истребителя М. И. Гудкова

Однако определить летные характеристики опытной машины не успели, поскольку, согласно распоряжения НКАП, ее передали на статиспытания.

Дело в том, что планер самолета, изначально предназначавшийся для этой цели, был вынужденно использован ОКБ для постройки второго летного экземпляра ИТП (М-2). ИТП (М-1) выдержал 100% расчетной нагрузки, но летать на нем теперь было нельзя.

ИТП (М-2) с мотором АМ-37 и с тремя синхронными пушками ШВАК построили в Новосибирске в 1942 г. В декабре его передали в Москву, где мотор АМ-37 был заменен на более мощный мотор АМ-39 (1800 л. с.), а на основных стойках установили колеса меньших размеров (650x200 вместо 700x220 мм).

23 ноября 1943 г. ИТП (М-2) выполнил свой первый полет. В ходе испытаний на номинальном режиме была получена максимальная скорость полета у земли — 540 км/ч и на первой расчетной высоте 2500 м — 570 км/ч. На форсажном режиме, соответственно 600 и 650 км/ч.

Так как мотор АМ-39 не был доведен, скорость на второй расчетной высоте не определялась. Испытания ИТП были прекращены летом 1944 г. после смерти Поликарпова.

Заметим, что идея Н. Н. Поликарпова создать истребитель бомбардировщиков — воздушный истребитель танков в дальнейшем нашла свое развитие в работах М. И. Гудкова (он разработал и испытал самолет ЛаГГ-3 с пушкой Ш-37), С. М. Лавочкина, усовершенствовавшего разработку М. И. Гудкова, и А. С. Яковлева, установившего пушку Ш-37 на Як-7, Як-9 и Як-3Т.

Впоследствии для этих целей использовались пушки А. Э. Нудельмана и А. С. Суранова НС-37, Н-37 и НС-45. Недостатком всех этих самолетов было слабое бронирование.

К сожалению, Н. Н. Поликарпов сам не стал настойчиво развивать свои результаты, а специалисты ВВС не проявили должной инициативы в их реализации.

Схемы трехпушечного истребителя М. И. Гудкова

15 октября 1940 г. в письме К. Е. Ворошилову М. И. Гудков предложил построить опытный высокоскоростной истребитель с мощным стрелково-пушечным вооружением, включающим пушку Таубина-Бабурина ПТБ-23 калибра 23 мм, два пулемета калибра 12,7 мм и четыре пулемета ШКАС, по своей схеме повторяющий американский истребитель Р-39 «Аэрокобра».

Он просил поддержки у К. Е. Ворошилова, поскольку со стороны А. С. Яковлева он встречал

«…полное равнодушие и даже больше, абсолютное безразличие к предлагаемому … проекту нового самолета, это вселило у меня уверенность в том, что т. Яковлев под всякими предлогами постарается не дать мне возможности построить мой самолет».

Предложение Гудкова нашло поддержку у Начальника ВВС П. В. Рычагова, летчика-испытателя М. М. Громова. На эскизный проект самолета дали положительное заключение комиссия Б. Н. Юрьева и НИИ ВВС. А. А. Микулин взял обязательство разработать вариант мотора АМ-37 с удлиненным валом и выносным редуктором.

Постановление Комитета Обороны о постройке самолета состоялось 31 октября 1940 г. Позднее было принято решение об установке на самолете пушки Б. Г. Шпитального ШФК-37 калибра 37 мм, однако опытный самолет был построен с двумя синхронными пушками ШВАК.

Известно, что в первом же вылете 12 июня 1943 г. самолет потерпел катастрофу, погиб летчик А. И. Никашин.

Вывод аварийной комиссии свелся к «испорченной» многочисленными вырезами в передней кромке крыла (для различных каналов радиаторов, всасывающего патрубка и т. п.) аэродинамике самолета. Однако он был далеко не бесспорным.

Компоновочная схема пикирующего истребителя танков М. И. Гудкова

К сожалению, на просьбу М. И. Гудкова продуть в аэродинамической трубе ЦАГИ второй экземпляр самолета, чтобы проверить влияние этих каналов, последовал категорический отказ.

Судя по показаниям очевидцев происшествия, вероятной причиной катастрофы могла быть раскрутка винта, но эта версия комиссией совершенно не рассматривалась.

Еще 15 мая 1941 г. М. И. Гудков обратился с письмом к И. В. Сталину (копия письма была направлена К. Е. Ворошилову) с предложением приступить к постройке ряда оригинальных истребителей с мощным пушечным вооружением, проекты которых он приложил к этим письмам.

Схема пикирующего истребителя танков М. И. Гудкова

Попутно отметим, что к этому времени Гудков представил на госиспытания разработанный им пушечный истребитель К-37 (Гу-37) — вариант ЛаГГ-3, вооруженный пушкой калибра 37 мм и двумя синхронными пулеметами БС, который успешно их закончил к началу июня 1941 г. Среди предложенных был и проект развития самолета Гу-2, отличающегося от Гу-1 еще более мощным вооружением, включающим пушку Шпитального калибра 45 мм с боезапасом 40 снарядов, стреляющую через полый вал винта, две синхронных пушки ШВАК с боезапасом 240 снарядов, два синхронных пулемета БС с запасом 440 патронов и два синхронных пулемета ШКАС с боезапасом 1000 патронов.

Максимальная скорость полета на высоте 7500 м должна была составить 700 км/ч, а у земли — 560 км/ч. Дальность полета на скорости 0,8 от максимальной — 1000 км.

Второй проект представлял собой трехпушечный истребитель-перехватчик активного воздушного боя, являющийся развитием самолета К-37.

Вооружение самолета включало мотор-пушку Ш-37 с боезапасом 25 снарядов, две синхронные пушки ШВАК с боезапасом 280 снарядов и два синхронных пулемета ШКАС с запасом 1000 патронов. Ожидаемая максимальная скорость полета на высоте 5000 м — 600 км/ч.

Самым интересным был третий проект пикирующего истребителя танков ПИТ М-105, специально приспособленного для борьбы с танками и создаваемого в развитие самолета К-37.

Идея самолета заслуживает особого внимания. Вооружение самолета включало мотор-пушку Ш-37 с боезапасом 45 снарядов, два синхронных пулемета ШКАС с запасом 1000 патронов и две бомбы калибра 50 кг.

Для снижения скорости пикирования самолет оборудовался тормозными щитками типа использованных на самолете Ju87.

Максимальная скорость полета с бомбами — 525 км/ч. Разрешалось пикирование под углами до 75°.

При пикировании с 5000 м конечная скорость пикирования не более 500 км/ч. Необходимый запас высоты для безопасного вывода из пикирования — 650 м, при пикировании с 3000 м конечная скорость — не более 450 км/ч, необходимый запас высоты — 550м.

Ни один из этих проектов реализован не был.

Выявленные в ходе боев недостатки основного штурмового самолета Красной армии — ильюшинского Ил-2, снижающие его боевую ценность, не были чем-то неожиданным как для Главного конструктора штурмовика С. В. Ильюшина, так и для командования ВВС КА и руководства НКАП.

В августе 1942 г. С. В. Ильюшин обратился в Правительство с предложением о включении в план опытного самолетостроения на 1942 г. создание двухместного бронированного штурмовика с мощным (2000 л. с.) мотором воздушного охлаждения М-71 взамен, предлагавшегося ранее, одноместного.

Машина получила обозначение БШ М-71 и отражала концепцию тяжелого сильно бронированного штурмовика с мощным бомбовым и пушечным вооружением, что обеспечивало повышенную интегральную боевую эффективность самолета при действии по трудноуязвимым целям в условиях сильной ПВО.

Тяжелый штурмовик Ил-8 АМ-42 (первый вариант)

Вооружение самолета должно было включать две 37-мм пушки 11П-37 с 80 снарядами и четыре крыльевых пулемета ШКАС с 2000 патронами. У стрелка — пулемет УБК калибра 12,7 мм с боекомплектом 250 патронов на турели башенного типа.

Нормальная бомбовая нагрузка — 400 кг, в перегрузку — до 1000 кг. Реактивные снаряды устанавливать не планировалось, так как основным средством борьбы с танками и сильно защищенными целями должны были быть пушки и авиабомбы.

Максимальная скорость штурмовика у земли — 430 км/ч, посадочная скорость — 125 км/ч. Время подъема на высоту 3000 м не более шести мин. Максимальная дальность полета на скорости 350 км/ч — не менее 600 км.

Вес брони на штурмовике, по сравнению с Ил-2 АМ-38, увеличился примерно на 750 кг, так что общий вес металлической брони должен был составить 1460 кг, а прозрачной — около 102 кг.

Предложение С. В. Ильюшина поддержал Первый заместитель Главкома ВВС маршал авиации Г. А. Ворожейкин.

В письме на имя наркома авиапромышленности А. И. Шахурина №435100 от 12 сентября 1942 г. маршал писал:

«…Так как предложенный тов. Ильюшиным 2-х местный бронированный штурмовик с мотором М-71 удовлетворяет требованиям ВВС Красной армии, считаю необходимым включить его в план опытного самолетостроения на 1942 год с предъявлением самолета на госиспытания к 1-му марта 1943 года».

По ряду причин С. В. Ильюшин представил эскизный проект этого самолета уже под обозначением Ил-8 М-71 только в августе 1943 г.

На самолете предполагалось забронировать экипаж, маслорадиатор, бензо — и маслобаки (толщина брони — везде 6 мм).

Мотор размещался внутри бронекапота (толщина брони 6 мм), диск кока винта выполнялся из брони толщиной 8 мм.

Летчик со стороны передней полусферы защищался прозрачным бронестеклом толщиной 62 мм, с боков и снизу — броней толщиной 6 мм, а со стороны задней полусферы — 16-мм броневым листом. На фонаре кабины пилота сверху и с боков устанавливались 6-мм бронеплиты.

Схема бронирования тяжелого штурмовика БШ М-71

Кабина стрелка также бронировалась: сзади стрелок защищался 16-мм бронеплитой, с боков и снизу — 6-мм броней. Башня турели была полностью забронирована металлической броней толщиной 6 мм.

Со стороны установки пулемета на башне располагалась 62-мм прозрачная броня. Из прозрачной брони такой же толщины были выполнены и смотровые окна, расположенные по бокам башни.

Летные данные самолета должны были быть достаточно высокими. В своем заключении по проекту специалисты НИИ ВВС отметили хорошие бронирование самолета и защиту задней полусферы и сделали вывод о целесообразности его постройки. Однако руководство НИИ ВВС заключение на эскизный проект Ил-8 М-71 не утвердило.

Позже в делах НИИ ВВС отмечалось, что штурмовик строиться все-таки не будет. Одна из причин, видимо, состояла в том, что 30 августа 1943 г. успешно закончились государственные испытания двухместного варианта штурмовика Су-6 с мотором М-71Ф (взлетная мощность 2200 л. с.), летные данные которого были несколько лучше, чем у Ил-8 М-71.

Схемы тяжелого штурмовика Ил АМ-42

По маневренности, скороподъемности и максимальным скоростям у земли и на высоте «Сухой» превосходил «Ил», хотя по бронированию и оборонительным возможностям уступал.

Заметим, что при постановке на Ил-8 мотора М-71Ф максимальная скорость полета «Ила» у земли могла бы составить 528 км/ч, против 480 у Су-6 М-71Ф.

Второй причиной могли быть известные сложности с запуском в серийное производство в условиях войны моторов М-71 и М-71Ф, которые также решили судьбу и Су-6 М-71Ф — серийно штурмовик не строился.

Надо признать, что серьезных усилий со стороны руководства НКАП по запуску 71-го мотора в серийное производство все же не предпринималось.

Можно только сожалеть, что не был запущен в серию Су-6 М-71Ф (его появление на фронте благоприятно сказалось бы на эффективности действий штурмовой авиации Красной армии)и не были построены опытные экземпляры самолета Ил-8 М-71. Это способствовало бы их взаимному совершенствованию.

25 сентября 1942 г. Постановлением Комитета обороны опытному конструкторскому бюро С. В. Ильюшина и серийному авиазаводу № 18 поручалось создать два варианта модернизированного штурмовика Ил-2: один, с улучшенными аэродинамикой и центровкой, с более высокими летными данными, но с уменьшенной бомбовой нагрузкой; второй тяжелый штурмовик-бомбардировщик с усиленным бронированием экипажа и жизненноважных элементов самолета с максимальной бомбовой нагрузкой 1000 кг, включающей авиабомбы калибра 500 кг, и с летными данными несколько худшими, чем у первого варианта.

Через несколько дней, 29 сентября 42-го, в обеспечение вышедшего Постановления ГКО состоялся Приказ по НКАП № 732, согласно которому Главный конструктор ОКБ завода № 24 А. М. Микулин и директор завода М. С. Жезлов обязывались: к 1 января 1943 г. построить и провести совместные 50-часовые испытания мотора АМ-42 с жидкостным охлаждением со следующими данными: взлетная мощность Nвзл=2000 л. с. при n=2350–2400 об/мин, номинальная мощность No=1650 л. с.

К 15 января 1943 г. передать Главному конструктору С. В. Ильюшину два мотора АМ-42 и обеспечить к 1 марта окончание государственных испытаний самолета-штурмовика с мотором АМ-42, а с апреля месяца приступить к серийному выпуску нового мотора.

Первый вариант нового штурмовика по документам имел обозначение «Ил-2 АМ-42 с улучшенной аэродинамикой» или самолет «С-42».

На этом самолете с целью повышения продольной устойчивости консоли крыла были отведены назад на 6°. Для улучшения управляемости машины была увеличена площадь осевой компенсации руля высоты. Новым было введение взлетного положения щитков (отклонение на 17°).

Улучшение аэродинамики самолета достигалось применением клепки впотай, уборки хвостового колеса и размещением маслорадиатора в тоннеле водорадиатора.

Для улучшения защиты стрелка-радиста бронекорпус был удлинен.

Крыло и узлы его подвески с целью повышения эксплуатационных качеств штурмовика были значительно усилены.

Кроме этого, для размещения снарядов к пушкам и патронов к пулеметам в крыле, вместо съемных ящиков, были введены специальные отсеки.

Самолет строился, но, ввиду недоведенности мотора АМ-42, работы по нему завершены не были.

Второй опытный самолет — тяжелый штурмовик-бомбардировщик, получивший обозначение Ил-2М АМ-42, был в большей степени, чем его собрат, приспособлен к нанесению бомбовых ударов по долговременным сооружениям укрепрайонов в условиях сильного огня зенитной артиллерии.

Эта машина отражала концепцию тяжелого самолета-штурмовика с усиленным, по сравнению с Ил-2 АМ-38ф, бомбовым вооружением (при сохранении мощи стрелково-пушечного вооружения на прежнем уровне) и увеличенной живучестью.

На Ил-2М АМ-42 были реализованы многие конструктивные изменения из числа перечисленных для первого опытного самолета.

Особенностью этого штурмовика являлась специальная стальная башня стрелка-радиста (такая же как у Ил-8 М-71), обеспечивающая как отличную защиту, так и большие углы обстрела из крупнокалиберного пулемета УБК: вверх — до 45° (у серийного Ил-2 АМ-38ф — до 32°), вниз с бортов — до 15° (у Ил-2 АМ-38Ф — до 11°), вправо и влево — до 120° (у Ил-2 АМ-38Ф — до 43°). Нормальная бомбовая нагрузка была увеличена до 500 кг.

В августе 1943 г. 18-й авиазавод передал опытный Ил-2М АМ-42 для доводки на московский авиазавод №240 (опытный завод ОКБ С. В. Ильюшина).

Тяжелый штурмовик Ил-8 АМ-42 (первый вариант)

Стальная башня, из-за плохого обзора, была снята. Сначала ее заменили обычной башенной турелью, затем — турельной установкой по типу Ил-2 АМ-38Ф.

В испытательных полетах Ил-2М АМ-42 с воздушным винтом диаметром 4,0 м показал значительно лучшие летные данные, чем серийный Ил-2 АМ-38Ф.

Однако наблюдавшаяся при этом тряска мотора не позволяла нормально летать.

Условия полета нового штурмовика нормализовались лишь при установке винта диаметром 3,6 м. При этом летные данные машины снизились почти до уровня Ил-2 АМ-38Ф…

События же в моторостроительном ОКБ А. М. Микулина разворачивались следующим образом. Получив указание на разработку нового мотора (приказ НКАП № 732 от 01. 10. 42 г.), ОКБ и опытное производство 24-го завода в срочном порядке приступили к изготовлению деталей для 5 моторов.

Уже через 30 суток первый АМ-42 «выкатили» на заводские испытания, в процессе которых были получены весьма обнадеживающие результаты. На взлетном режиме мотор развил мощность 1978 л. с. при числе оборотов вала n=2510 об/мин и давлении на всасывание 1325 мм. рт. ст. При этом расход топлива не превысил 306 г/л. с. ч.

Разработка мотора в столь сжатые сроки не могла не сказаться на его качестве: требовалась тщательная доводка всех агрегатов и узлов.

Тяжелый штурмовик Ил-8 АМ-42 (первый вариант) на госиспытаниях

Только в мае 43-го АМ-42 удовлетворительно прошел совместные 50-часовые испытания, на которых была получена взлетная мощность 1940 л. с. при n=2518 об/мин и давлении наддува 1738 мм. рт. ст.

При этом расход топлива, в сравнении с первым вариантом мотора, возрос до 336 г/л. с. Номинальная мощность 1766 л. с. обеспечивалась при n=2350 об/мин, давлении на всасывании 1340 мм. рт. ст. и удельном расходе топлива 304 г/л. с. в час.

В отчете об испытаниях указывалось, что:

«…конструкция поддона с клапанами позволила значительно улучшить отсос масла из картера и сократить теплоотдачу в масле; введение коленчатого вала с противовесами обеспечило возможность форсировки мотора по оборотам без развития коренных опор».

За время испытаний были обнаружены следующие основные дефекты мотора:

сильное замасливание мотора из-за течи масла в соединениях,

поломка крышки подшипника распределительного вала через 48 часов режимной работы,

обрыв шпилек крепления крышки компрессора,

поломка пружин упругой шестерни редуктора,

поломка большой шестерни редуктора,

растрескивание и выкрашивание свинцовой бронзы во вкладышах главных шатунов и коренных опор,

поломка пружинящих колес и раскисание резины нижнего уплотнения цилиндров,

поломка стопоров поршневых колец,

отказ свечей на взлетном режиме,

сильное качание стрелки бензинометра на взлетном режиме,

обрыв ушка стакана тахометра,

неравномерное распределение смеси по цилиндрам, особенно на 0,75 номинального режима.

В выводах комиссии отмечалось, что мотор АМ-42 испытания прошел удовлетворительно и является «современным мотором, ценным для штурмовой авиации».

Наряду с этим, Главному конструктору А. М. Микулину и директору завода № 24 М. С. Жезлову вменялось в обязанность

«… в кратчайшие сроки устранить выявленные конструктивные недостатки и дефекты мотора, проверить работу мотора на самолетах Ил-2М, отработать ВМГ самолета и предъявить самолет в НИИ ВВС на специальные летные испытания мотора в течение 50 часов».

В мае 1943 г. в соответствии с Постановлением ГКО от 07. 02. 43 г., в ОКБ С. В. Ильюшина был построен тяжелый штурмовик Ил-АМ-42, получивший впоследствии обозначение Ил-8 АМ-42.

В течение зимы и весны 43-го в ОКБ параллельно разрабатывались сразу два варианта новой машины: штурмовик-бомбардировщик с дальностью полета около 1100 км и разведчик-корректировщик с несколько меньшими полетной массой и дальностью полета, но с более мощным радиосвязным оборудованием. В остальном оба самолета различий практически не имели.

С целью быстрейшего запуска нового штурмовика в серийное производство его компоновочная схема, площадь крыла и конструктивные решения многих узлов и агрегатов остались такими же, как и на Ил-2 АМ-38Ф, но по многим своим геометрическим параметрам (длина фюзеляжа, площади оперения, рулей и т. д.) и конструкции новая машина являлась совершенно новым самолетом.

По сравнению с Ил-2 АМ-38Ф Ил-8-й, также как и упоминавшийся выше Ил-2М АМ-42, имел несколько большие размеры.

Внешняя аэродинамика штурмовика Ил-8, в сравнении с Ил-2, была улучшена: масляный радиатор поместили рядом с водяным в воздушном канале, который был выполнен по типу самолета Ил-2, всасывающий патрубок мотора на новом штурмовике расположили на левом борту фюзеляжа.

С целью повышения продольной устойчивости и улучшения управляемости крыло самолета было смещено назад. Было введено взлетное положение щитков.

Бронирование Ил-8-го было усилено. Мотор с агрегатами, водяной и масляный радиатор прикрывались броней толщиной 4 и 6 мм.

Кабина пилота имела броню толщиной 4, 6, 7 и 8 мм. Со стороны задней полусферы летчик защищался бронеплитой толщиной 8 мм, а спереди — 62-мм прозрачным бронестеклом. Сверху на фонаре кабины пилота устанавливались бронелисты толщиной 6 и 8 мм.

Штурман-стрелок, в отличие от Ил-2, был полностью забронирован. С боков его защищали бронелисты толщиной 5 и 6 мм, а со стороны задней полусферы — 12-мм бронеплита площадью 1,07 кв. м. Общий вес металлической брони на штурмовике (без узлов крепления) составил 1110 кг.

Снизу фюзеляжа для входа в кабину штурмана-стрелка был сделан люк. Лонжероны крыла нового штурмовика были металлические, обшивка — дюралюминовая.

Хвостовая часть на первом экземпляре нового штурмовика выполнялась деревянной, а на втором — металлической.

Стрелково-пушечное вооружение первого экземпляра Ил-8 состояло из двух пушек ВЯ с боезапасом по 150 снарядов на ствол и двух пулеметов ШКАС, имевших боекомплект на 1500 патронов.

На втором экземпляре Ил-8 устанавливалось металлическое крыло с двумя пулеметами ШКАС и двумя пушками НС-37.

Схема бронирования тяжелого штурмовика Ил АМ-42

Новый штурмовик отличался в лучшую сторону от обычного Ил-2 АМ-38Ф еще и правильным размещением пушек на самолете. Последние устанавливались на Ил-8-м ближе к оси самолета на том месте, где на Ил-2 размещались пулеметы ШКАС.

Пулеметы же, наоборот, ставились там, где обычно устанавливались пушки. Сами же пушки целиком размещались в крыле штурмовика.

В центроплане крыла Ил-8 АМ-42 располагались 4 бомбоотсека, размеры которых допускали размещение внутри самолета 600 кг нормального бомбового груза. При этом мелкие авиабомбы укладывались в эти отсеки на створки бомболюков как в бункера.

После сбрасывания бомб створки люков закрывались с помощью пружин. Два наружных держателя позволяли подвешивать бомбы массой от 50 до 500 кг.

Бомбовая нагрузка нового штурмовика в перегрузочном варианте на внутренних и наружных держателях достигала 1000 кг. То есть, была такой же как и у основного фронтового бомбардировщика ВВС КА того времени Пе-2, но при существенно лучшей броневой защите.

Нормальная же бомбовая нагрузка самолета Ил-8 в варианте с пушками НС-37 ограничивалась 400 кг, в перегрузку — 1000 кг (две бомбы ФАБ-500).

Оборонительное вооружение самолетов состояло из пулемета УБК (три магазина по 50 патронов) на турели ВУ-8 с увеличенными углами обстрела (вверх — 48°, вниз с бортов — 13°, вправо — 60°, влево — 65°).

Кроме того, на втором экземпляре Ил-8 для защиты нижней задней полусферы в хвостовой части машины устанавливалась оборонительная кассетная установка ДАГ-10 с десятью авиационными гранатами АГ-2, управление сбросом которых осуществлялось как из кабины летчика, так и из кабины стрелка.

Авиационная граната АГ-2 была разработана еще в 1937–38 гг. А. Ф. Турахиным и представляла собой малоразмерную авиабомбу, разрывающуюся в воздухе.

Граната АГ-2, выпадая из кассетного держателя, задевала выступом крышки парашютной коробки косынку колодца, выбрасывала тормозной парашют и через три секунды, отстав от самолета, взрывалась перед атакующим самолетом противника. По замыслу конструктора, внезапно возникающее перед самолетом противника черное облако дыма и плотная завеса из осколков должны были заставить его отказаться от атаки.

Схема бронирования Ил-8 АМ-42 (второй вариант)

Первый полет опытного штурмовика Ил-8 АМ-42 (№ 1) состоялся 10 мая 1943 г. под управлением летчика-испытателя В. К. Коккинаки. После этого начались заводские летные испытания.

Собственно говоря, испытывался и доводился не столько самолет, сколько его еще далеко несовершенная винтомоторная группа. 24-му заводу, несмотря на проводимую обширную доводочную работу, долго не удавалось добиться надежной работы мотора.

Тяжелый штурмовик Ил-8 АМ-42 (первый вариант)

В процессе заводских испытаний Ил-8-го на машине пришлось заменить пять (!) моторов АМ-42, прежде чем удалось обеспечить их устойчивую работу в полете. В этой связи испытания нового штурмовика затянулись до 26 ноября 1943 г.

Начиная с июня 43-го на АМ-42 дважды, проводилось торсиографирование. Первое торсиографирование показало, что от пружин в шестернях редуктора необходимо отказаться в пользу жесткой шестерни редуктора.

Повторное торсиографирование мотора, но уже с жестким редуктором, подтвердило правильность сделанной доработки мотора.

По окончании работ по торсиографированию АМ-42 совместным приказом Наркома авиапромышленности А. И. Шахурина и Главного инженера ВВС КА А. К. Репина № 551/0200 от 16 сентября 1943 г. была назначена Государственная комиссия для проведения испытаний мотора АМ-42.

Ввиду того, что в АМ-42 были внесены существенные конструктивные изменения по сравнению с мотором, первоначально предъявленным на государственные испытания, Госкомиссия посчитала необходимым вначале провести по специально разработанной программе предварительные длительные испытания тех конструктивных узлов мотора, которые переделывались заново (например, всасывающая система, поршневая группа и т. д.), и длительные внутризаводские испытания самого мотора на надежность с новыми деталями и только после этого допустить мотор к государственным испытаниям уже по нормальной программе.

Сточасовые внутризаводские испытания АМ-42 успешно закончились лишь 23 декабря 1943 г. В этой связи первый опытный штурмовик Ил-8 с мотором АМ-42 был передан на государственные испытания только в феврале 1944 г.

Необходимо отметить, что АМ-42 государственные испытания прошел лишь в апреле-мае 1944 г., по результатам которых и был рекомендован к запуску в серийное производство.

В отчете о государственных испытаниях указывалось, что мотор АМ-42 имеет степень сжатия 5,5, редуктор с параллельными осями при передаточном числе i=0,6. Нагнетатель приводной, центробежный, невыключающийся с передаточным числом 11,5.

На взлетном режиме мотор развивал мощность в 2000 л. с, при числе оборотов 2500 об/мин, давлении за нагнетателем 1720 мм. рт. ст. и давлении смеси на всасывании 1565 мм. рт. ст. При этом средний удельный расход топлива составлял 330–345 г/л. с. час.

Время непрерывной работы мотора на взлетном режиме ограничивалось 5 минутами, а общая наработка мотора на этом режиме — не более 5% от общего срока службы мотора.

На номинальном режиме на расчетной высоте (1600 м) мотор развивал мощность 1770 л. с., а на земле — 1750 л. с. При этом давление воздуха за нагнетателем равнялось 1450 мм. рт. ст., а давление смеси на всасывании — 1335 мм. рт. ст. Удельный расход топлива на этом режиме не превышал 305–315 гр/л. с. час.

Испытания показали, что максимально допустимое число оборотов мотора на режиме пикирования составляло 2550 об/мин (не более 30 с), а минимальное число оборотов, при котором мотор все еще работал устойчиво равнялось 500 об/мин.

Приемистость мотора была не хуже 2–3 с. Вес пустого мотора 1030 кг при габаритах 2295х1185х875мм. Срок до первой переборки был определен в 100 часов.

С целью уменьшения барботажа масла в картере, улучшения откачки масла из картера, устранения выброса масла через суфлер и уменьшения теплоотдачи в АМ-42 был введен поддон с клапанами и козырьками.

Поддон вместе с поперечными стенками образовывали шесть изолированных друг от друга кривошипно-шатунных камер. Это устраняло возможность появления продольных воздушных вихрей.

Повышение давления в отдельных кривошипно-шатунных камерах при нижнем положении поршней вызывало открытие клапанов поддона и удаление из-под козырька собранного масла в нижнюю полость поддона, общую для всего мотора.

Затем масло собиралось в переднем и заднем отстойниках, из которых оно откачивалось отдельными секциями масляного насоса.

Для улучшения очистки масла в нагнетающей масляной магистрали устанавливались два фильтра НФМ-25.

Редуктор мотора выполнялся жестким без амортизирующих промежуточных элементов в соединении большой шестерни редуктора с валом. Это увеличило собственную частоту колебаний системы коленвал-редуктор и устранило возможность резонанса на рабочих режимах двигателя.

Сам коленвал мотора выполнялся более жестким и прочным. На продолжении 1, 3, 6, 7, 10 и 12-й щек устанавливались противовесы, которые частично разгрузили коленчатый вал от действия инерциальных сил, уменьшили нагрузку на коренные опоры и позволили повысить обороты мотора без увеличения размеров опор.

Механизм газораспределения с непосредственным действием кулачков на тарелки клапанов был заменен механизмом с одним кулачковым валиком на блок и передачей движения на клапаны через рычажный механизм. Это уменьшило износ направляющих и повысило надежность клапанов.

Каждый кулачок кулачкового валика воздействовал на один выпускной и один всасывающий клапан. Сам же кулачковый валик получал вращение от коленчатого вала через две конические передачи и наклонный валик.

К сожалению, ряд недостатков мотора АМ-42, выявленных на испытаниях, так и не были изжиты до момента запуска последнего в июне 1944 г. в серийное производство на заводе № 24.

Тяжелый штурмовик Ил-8 АМ-42 (первый вариант)

Тем не менее, тяжелый штурмовик Ил-8 с АМ-42 (первый опытный экземпляр), несмотря на дефекты мотора (дымление, тряска, засорение воздушных клапанов карбюраторов, быстрый износ поршневых колец и т. д.) успешно отлетал с 29 февраля по 30 марта 44-го Государственные испытания.

Ведущий летчик-испытатель — А. К. Долгов, ведущий инженер — П. Т. Аброщенко. Самолет был рекомендован к запуску в серийное производство в вариантах тяжелого штурмовика-бомбардировщика и разведчика-корректировщика.

По своим пилотажным свойствам штурмовик оказался в целом простым и достаточно легким в управлении. Основные летно-технические данные Ил-8 заметно превосходили Ил-2, хотя уже и не отвечали в полном объеме современным требованиям.

При нормальном взлетном весе 7260 кг (против 6160 кг у Ил-2 АМ-38ф) новый штурмовик имел максимальную скорость 472 км/ч на высоте 2500 м (у Ил-2–416 км/ч на высоте 1400 м). Дальность же полета Ил-8 почти в два раза превысила таковую у Ил-2 и составила 1180 км.

Однако его маневренность в вертикальной и горизонтальной плоскостях была хуже, чем у Ил-2, и была явно недостаточной для условий боевых действий заключительного периода войны.

Тяжелый штурмовик Ил-8 АМ-42 (второй вариант)

В серию Ил-8 не пошел. Было решено путем улучшения аэродинамики повысить его основные летные данные.

В соответствии с этим решением на втором опытном самолете Ил-8 АМ-42 была полностью перекомпонована система охлаждения и смазки мотора, установлены новые крыло, оперение и шасси, доработаны элероны, рули высоты и направления, внесены изменения в оборудование самолета, трехлопастный воздушный винт был заменен на четырехлопастный.

Тяжелый штурмовик Ил-8 (второй вариант)

Общий вес брони на самолете увеличился до 1120 кг. Распределение толщины брони было сделано с учетом опыта боевого применения штурмовика Ил-2.

Мотор и агрегаты прикрывались снизу и с боков броней толщиной 4, 6 и 8 мм. Наиболее поражаемые участки бронекорпуса штурмовика (снизу с боку) имели толщину брони 8 мм.

Верхняя часть бронекорпуса, имевшая поверхность двойной кривизны, выполнялась из дюралюминовых листов толщиной от 1,5 до 4,0 мм.

Дело в том, что верхняя передняя часть бронекорпуса Ил-2, как показал опыт его боевого применения, практически не поражалась в воздушных боях.

Кабина пилота с боков и снизу бронировалась листами толщиной 4, 5 и 6 мм. Козырек фонаря пилота выполнялся из 64-мм прозрачной брони с металлической окантовкой.

Боковые крышки фонаря выполнялись из металлической брони (толщиной 6 мм) и плексигласа. Сбоку фонаря имелись сдвижные форточки. Сверху над головой пилота устанавливалась бронеплита толщиной 8 мм.

В сравнении с первой опытной машиной, со стороны задней полусферы пилот и штурман-стрелок прикрывались, защищались более эффективными бронестенками, образованными двумя рядом стоящими бронеплитами толщиной по 8 мм каждая, с промежутком между ними.

Такая схема бронирования эффективно защищала стрелка и пилота от поражения 20-мм снарядов авиапушек. Снизу и с боков стрелок прикрывался броней 4 и 6 мм.

Отметим, что в дальнейшем при запуске Ил-8-го в серийное производство защиту стрелка со стороны задней полусферы предполагалось усилить путем установки двух бронеплит толщиной 4 мм (внутренняя бронеплита) и 12 мм (внешняя бронеплита), отстоящих друг от друга на небольшом расстоянии.

Полигонные испытания показали, что бронестойкость системы бронелистов при неизменном расстоянии между ними значительно повышается, если увеличивать разнос толщин листов.

В этом случае разворот оси снаряда при прохождении последнего через внешнюю бронеплиту (толщина 12 мм), играющей роль своеобразного экрана, существенно увеличивался, а это приводило к резкому снижению бронепробиваемых свойств снаряда.

Воздух для охлаждения радиаторов модифицированного штурмовика Ил-8 АМ-42, поступал теперь по двум тоннелям: справа и слева от мотора.

Вход в тоннель образовывался вырезом в носке центроплана и углублением в боковой части капота мотора.

По правому тоннелю подводился воздух только к трубчато-пластинчатому водорадиатору (фронтовая поверхность Sф=33,5 кв. дм), а по левому, имевшему два рукава, — к водо — и маслорадиаторам (фронтовая поверхность маслорадиатора Sф=12 кв. дм).

Температура воды и масла регулировалась открытием бронезаслонок на выходе тоннеля. Бронезаслонки (толщина брони 5 и 6 мм) управлялись из кабины пилота. Сниз утоннели прикрывались 6-мм броней, а с боков — 4-мм броневым корпусом. Со стороны заднего лонжерона тоннели прикрывались 6-мм броней.

Такое компоновочное решение позволило сделать более плавными обводы бронекорпуса, чем у первого опытного Ил-8, а более выгодная в аэродинамическом отношении схема продува радиаторов уменьшило их размеры и сопротивление.

На самолете установили более совершенные пушки конструкции А. Нудельмана и А. Суранова НС-23 калибра 23 мм с боезапасом 300 снарядов, прошедших к 4 мая 1944 г. весь комплекс наземных, а к 7 мая 44-го — и летных государственных испытаний на истребителе Як-9.

Пушки НС-23 были разработаны в ОКБ-16 под новый 23-мм патрон с уменьшенным зарядом и имели, по сравнению с ВЯ-23, почти вдвое меньший вес (37,5–38,2 кг) и в 1,6 раз меньшую отдачу при стрельбе.

Это обстоятельство позволило спроектировать на штурмовике более простую и легкую крыльевую пушечную установку, значительно упрощавшую эксплуатацию новых пушек.

Так, два оружейника могли примерно за 10 мин демонтировать обе пушки, уложить снаряды в патронные ящики, смонтировать и зарядить пушки. Аналогичная работа на штурмовике Ил-2 с пушками ВЯ требовала не менее 30 мин.

Главное же преимущество при установке на новый штурмовик пушек НС-23 заключалось в повышении точности стрельбы из них, так как рассеивание снарядов при автоматической стрельбе из них с самолета было примерно в 2–3 раза меньше, чем у пушек ВЯ.

Два крыльевых пулемета ШКАС так же, как и на серийных Ил-2, имели суммарный боезапас в 1500 патронов.

Оборонительное вооружение было усилено: вместо УБК в кабине стрелка на подвижной установке ВУ-9 устанавливалась новая 20-мм авиапушка конструкции М. Е. Березина УБ-20, имевшая, в сравнении с пушкой ШВАК, меньший вес (25 кг против 42 кг) и габариты.

Отметим, что в августе 44-го установка пушки Березина УБ-20 на турели ВУБ-3 успешно прошла испытания на одном из серийных Ил-2 АМ-38Ф. Однако в серию установку внедрять не стали по причине еще низкой надежности самой пушки.

Для защиты задней нижней полусферы в хвостовой части опытного Ил-8-го №2 была установлена кассета ДАГ-10 с десятью авиационными гранатами АГ-2.

Более мощным стало и бомбовое вооружение. Нормальная бомбовая нагрузка тяжелого штурмовика, в отличие от серийных Ил-2, была доведена до 1000 кг.

Нормальный бомбовый груз размещался в четырех центропланных бомбоотсеках.

Штурмовик мог взять на борт 346 противотанковых авиабомб ПТАБ-2,5–1,5. Это на 46 и 150 бомб больше, чем могли взять, соответственно, Ил-8 № 1 и Ил-2 АМ-38Ф. Наружные бомбовые держатели штурмовика обеспечивали подвеску двух ФАБ-500.

Самолет был снабжен компасом ПДК-43Ф, радиопередатчиком РСИ-3МГ и радиоприемником РСИ-6МУ (управление приемником дистанционное), радиополукомпасом РПКО-10 и радиоопознавателем СЧ-3. Для обеспечения работы радиооборудования на машине были установлены две антенны: одна для СЧ-3, вторая для связной радиостанции и РПКО.

Тяжелый штурмовик Ил-8 Ам-42 (второй вариант)

Фотооборудование штурмовика состояло из фотоустановки под фотоаппарат АФА-ИМ, обеспечивающая плановую съемку и съемку назад под углами 25° и 50°.

Словом, получился весьма неплохой штурмовик-бомбардировщик, имевший повышенную боевую эффективность при действиях по бронетехнике вермахта.

Оценки показывают, что летчик с хорошей летной и стрелковой подготовкой на Ил-8 АМ-42 с НС-23 в реальных боевых условиях вполне мог уже в первой атаке обеспечить гарантированное поражение, например, немецкого истребителя танков типа Jg Pz 38(t) «Hetzer» (атака сбоку, угол планирования 25–30°, дистанция открытия огня 300–400 м) — вероятность поражения 0,94–0,63, тогда как пилот Ил-2 с ВЯ-23 в этих же условиях мог поразить «Hetzer» лишь с вероятностью около 0,24–0,15.

Поражение тяжелой бронетехники было возможно лишь бомбовым вооружением.

Переделка второго опытного штурмовика Ил-8 АМ-42 (во всех рабочих документах он обозначался как Ил-8 № 1) на заводе № 240 была завершена осенью 1944 г. и 13 октября под управлением летчика-испытателя В. Коккинаки состоялся его первый испытательный полет.

Турельная пушечная установка Ш-20

Проблемы возникли сразу же — из-за недоведенности воздушного винта в полетах возникала сильная тряска.

Заводские летные испытания вновь надолго затянулись. Только после сравнительных испытаний нескольких типов винтов — Ил-8 стал нормально летать с винтом АВ-5Л-22Б, разработанным в ОКБ руководимым К. И. Ждановым.

В. К. Коккинаки высоко оценил пилотажные качества Ил-8 с этим винтом. Он отмечал, что взлет прост, в наборе высоты самолет устойчив.

В горизонтальном полете машина хорошо балансировалась в продольном отношении, виражи выполняла без рысканий, пикировала устойчиво, хорошо «доворачивала» на цель.

Вывод из пикирования и посадка были просты, тенденций к сваливанию при высоком выравнивании штурмовик не имел.

В декабре 1944 г. С. В. Ильюшин обратился с письмом к Наркому авиапромышленности А. И. Шахурину с предложением

«…о запуске в серийное производство на заводе №30 двухместного бронированного штурмовика Ил-8 с мотором АМ-42».

Ильюшин писал:

«Самолет Ил-8 успешно прошел Государственные испытания в марте 1944 г. За это время на самолете сделан ряд улучшений, которые повысили максимальную скорость самолета на 50 км и бомбовую нагрузку на 200 кг.

В этом виде самолет прошел заводские летные испытания. Передача на Государственные испытания задерживаются из-за плохой погоды.

Основные данные самолета следующие:

Вариант бомбардировщика с АМ-42	Вариант штурмовика с АМ-42
Максимальная скорость, км/ч
515–520	515–520
Бомбовая нормальная нагрузка, кг
1000	600
Максимальный калибр бомб, кг
500	500
Пушки в крыле для стрельбы вперед, шт
2 (кал. 20 мм)	2 (кал. 23 мм)
Пулеметы (крыльевые), шт
нет	2 (ШКАС)
Пушка для стрельбы назад, шт
1 (кал. 20 мм)	1 (кал. 20 мм)
Максимальная дальность, км
1000	1000
Вес брони, кг
1050	1050
Затрата в раб. часах на 1 самолет
6000	6000

Самолет Ил-8 имеет дальнейшую перспективу развития. С мотором АМ-43 (сдвухступ. нагнет.) он будет иметь максимальную скорость 640 км/час при сохранении всех остальных данных.

Самолет Ил-8 по количеству бомбовой нагрузки, дальности, мощности бронирования и огневой защите представляет выдающееся явление одномоторного самолета, что позволяет ему выполнять боевые операции в очень широком диапазоне.

Ил-8 является модификацией самолета Ил-2 с сохранением всех основных габаритных размеров. 50% деталей и оснастки остаются без изменений, а из 50% оснастки, которая подлежит переделке, 25% подвергнется только доработке. Кроме того, все конвейерные линии сохраняются.

Таким образом, внедрение самолета Ил-8 в производство может быть осуществлено очень быстро…»

В связи с нехваткой кондиционных моторов АМ-42 для обеспечения производства уже запущенного в серию штурмовика Ил-10 это предложение Ильюшина руководством НКАП было отклонено.

Тяжелый штурмовик Ил-8 АМ-42 (второй вариант)

Государственные испытания Ил-8 с АМ-42 (второй опытный экземпляр) начались уже после окончания войны — 27 мая 1945 г.

При полетном весе 7610 кг штурмовик показал максимальную скорость у земли — 461 км/ч, и на высоте 2800 м — 509 км/ч, практический потолок — 6900 м, длину разбега — 520 м, наибольшую дальность полета — 1140 км.

В заключение отчета по испытаниям отмечалось:

«Самолет обладает хорошей устойчивостью, большой грузоподъемностью, мощным вооружением, удобный в эксплуатации и имеет значительную дальность и скорость полета, что позволяет рекомендовать его к внедрению в серийное производство в качестве штурмовика — бомбардировщика».

Учитывая окончание войны и наличие в серийном производстве штурмовика Ил-10, которому Ил-8-й уступал по максимальной скорости, скороподъемности, маневренности, длине разбега при взлете и длине пробега после посадки, запуск последнего в серию был признан нецелесообразным.

В развитие самолета Ил-8 планом опытного самолетостроения на 1945 г. предусматривалась постройка тяжелого бронированного штурмовика-бомбардировщика с мотором АМ-43 с непосредственным впрыском топлива в цилиндры, представлявшего собой дальнейшее развитие мотора АМ-42.

Мотор имел взлетную мощность 2300 л. с. и номинальную мощность на расчетной высоте 2300 м — 2000 л. с.

Предполагалось с этим мотором можно будет довести летные данные Ил-8-го до уровня более легкого штурмовика Ил-10.

Каких-либо данных о постройке тяжелого штурмовика Ил-8 с мотором АМ-43 авторам пока обнаружить в архивах не удалось. По всей видимости, самолет не строился ввиду недоведенности мотора.

Созданные в 1943–44 гг. бронированные штурмовики Су-6 М-71Ф и Ил-10 АМ-42 в полном объеме воплотили в себе концепцию «летающей боевой машины пехоты», у которой интегральный коэффициент боевой эффективности при решении задач непосредственной авиационной поддержки войск повышен главным образом за счет «высокой подвижности» над полем боя и частичного улучшения вооружения при сохранении общего веса брони на уровне основного штурмовика ВВС КА Ил-2.

Скоростной маневренный штурмовик Су-6 М-71Ф стал логическим завершением работ ОКБ П. О. Сухого по улучшению летно-боевых качеств опытного штурмовика Су-6 М-71 (СА), построенного и испытанного еще до начала войны.

В конце 1941 г. в соответствии с рекомендациями НИИ ВВС КА на втором экземпляре самолета Су-6 М-71 в дополнение к четырем крыльевым пулеметам ШКАС (3000 патронов) были установлены две пушки ВЯ-23 калибра 23 мм с боезапасом 230 снарядов.

Кроме того, на штурмовике предусматривалась подвеска 10 реактивных снарядов РС-82 (или РС-132). Нормальная бомбовая нагрузка была доведена до 200 кг (в перегрузку — 400 кг).

На самолете были установлены предкрылки, щитки типа «Шренк».

Броня не включалась в силовую схему и размещалась внутри самолета.

Вес пустого самолета равнялся 3727 кг, вес полезной нагрузки — 1523 кг.

Модифицированный Су-6 М-71 в период с 24 февраля по 12 марта 1942 г. прошел совместные с заводом № 289 государственные испытания.

Испытания вели ведущий инженер А. В. Синельников и ведущий летчик А. К. Долгов. Было выполнено 24 полета с суммарным налетом 15 ч 30 мин.

Штурмовой самолет Су-6 М-71 (СА) на государственных испытаниях в НИИ ВВС КА

Акт по государственным испытаниям был утвержден командующим ВВС КА генералом А. А. Новиковым был утвержден 24 апреля 1942 г.

При нормальном полетном весе 5250 кг (10 РС-132, 200 кг бомб и боекомплект к стрелково-пушечному вооружению) самолет развивал у земли скорость 445 км/ч, на высоте 2500 м — 491 км/ч. Время виража на высоте 1000 м составило 24–25 с.

За один боевой разворот штурмовик мог набрать высоту 600 м (почти как у многих истребителей в то время). Максимальная дальность полета на скорости 360 км/ч на высоте 360 м составила 576 км.

В заключении указывалось, что штурмовик по всему комплексу летно-боевых качеств в целом соответствует требованиям и соответствует своему назначению. Но дальность полета недостаточная.

В качестве достоинства отмечалось, что броня защищает от пуль калибра 12,7 мм, однако схему бронирования штурмовика предлагалось изменить в соответствии с рекомендациями НИИ ВВС.

Был подготовлен проект Постановления ГКО о постройке к 1 декабря 1942 г. войсковой серии Су-6 М-71 в количестве 25 машин для производства испытаний в боевых условиях.

Штурмовой самолет Су-6 М-71 (СА) на государственных испытаниях в НИИ ВВС КА

Одновременно была подготовлена докладная записка И. В. Сталину с положительной оценкой самолета:

«самолет прост и доступен летчикам средней квалификации, допускает полет с брошенной ручкой на всех скоростях».

Однако выпуск серии осуществлен не был, надо полагать, в основном из-за трудностей обеспечения серийными моторами М-71. Были и другие объективные и субъективные причины.

К началу июля 1942 г. самолет Су-6 М-71 с небольшими доработками, включающими улучшение бронирования (общий вес брони был доведен до 660 кг) и обзора вперед-вниз (сидение летчика было поднято на 35 мм), снова проходил совместные с заводом № 289 государственные испытания.

Испытания проводили ведущий инженер инженер-майор А. В. Синельников и ведущий летчик-испытатель майор А. К. Долгов. Летчики облета: майор М. А. Нюхтиков и капитан Коробов.

Вес пустого самолета составил 3727 кг, вес нагрузки — 1523 кг. Винт трехлопастный типа АВ-5–4А диаметром 3,25 м.

Стрелково-пушечное вооружение состояло из двух крыльевых пушек ВЯ-23 и двух крыльевых пулеметов ШКАС. Боекомплект к пушкам ВЯ-23 включал 230 снарядов, к пулеметам ШКАС — 3000 патронов.

Бомбовое вооружение допускало подвеску: внутри на держателях КД-2 четырех бомб типа ФАБ-50 или ФАБ-100 (в перегрузку) и снаружи на двух держателях типа Д3–40 бомбы ФАБ-50 или ФАБ-100.

Реактивное вооружение состояло из 10 РС-132 или РС-82.

При нормальном полетном весе 5250 кг (10хРС-132, 200 кг бомб, две пушки ВЯ-23 и четыре пулемета ШКАС с полным боекомплектом) штурмовик имел максимальную скорость у земли 445 км/ч, а на высоте 2500 м — 491 км/ч.

Время подъема на высоту 1000 м составляло 1,7 мин, а на высоту 3000 м — 5,1 мин. Максимальная дальность полета на высоте 670 м при скорости полета 360 км/ч достигала 576 км.

В отчете по испытаниям отмечалось, что кабина летчика достаточно просторная, расположение приборов удобное. Козырек кабины целесообразно сделать по типу Ил-2.

По технике пилотирования штурмовик был доступен летчикам средней квалификации.

Самолет во всем диапазоне скоростей от минимальной (скорость сваливания 270 км/ч) до максимальной устойчив по всем трем осям.

Вираж «сухой» выполнял устойчиво. Оптимальной скоростью при выполнении виража или восьмерки с креном до 60° являлась скорость в 310–320 км/ч по прибору.

Управляемость и маневренность машины (как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях) были замечательными.

Вертикальная скорость с полной боевой нагрузкой у земли равнялась 9,8 м/с. За один боевой разворот штурмовик без бомб и PC набирал 600–700 м высоты (скорость ввода 390 км/ч, скорость выхода в горизонтальное положение 270 км/ч).

Су-6 М-71 устойчиво планировал (как с газом, так и без газа) под углами до 40–45° — стремления к переходу в пикирование под большими углами штурмовик не проявлял. Скорость ввода в пикирование 270–380 км/ч.

Взлет и посадка были простыми, но несколько сложнее, чем у Ил-2, самолет на пробеге вел себя устойчиво. Из-за большого лба мотора обзор из кабины на рулежке был недостаточен, вследствие этого, руление приходилось производить змейкой. В воздухе обзор оценивался удовлетворительно.

Броню рекомендовалось сделать по типу Ил-2.

В ходе испытаний мотор М-71 заменялся.

В акте государственных испытаний отмечалось:

«…Самолет Су-6 с мотором М-71 по максимальной скорости горизонтального полета стоит выше штурмовика Ил-2 АМ-38;

…После выполнения задания (сбрасывания бомб и РС-132) самолет Су-6 М-71 обладает максимальной скоростью 483 км/час на 10-ти минутном форсаже. Эта скорость делает самолет Су-6 труднодосягаемым для истребителей противника, имеющих незначительное преимущество в скорости.

…Считать целесообразным постройку небольшой войсковой серии самолетов Су-6 М-71, как представляющих интерес по сравнительно большой максимальной горизонтальной скорости и имеющих мощное стрелково-пушечное и реактивное вооружение».

К середине июня одноместный Су-6 М-71, слегка улучшенный по результатам майских испытаний, прошел дополнительные государственные испытания, целью которых являлась оценка работы фото-, радио-, электро — и другого спецоборудования самолета, температурных режимов работы винтомоторной группы, а также проверка надежности и безотказности работы кассет мелких бомб производства завода № 289.

Установка на самолет кассет мелких бомб в целом повысило боевую эффективность штурмовика, главным образом, за счет расширения номенклатуры применяемых авиабомб (стало возможным использовать мелкие осколочные и зажигательные авиабомбы, а также химампулы с зажигательной смесью).

За все время испытаний кассеты ни разу не отказали и показали себя как надежное и высокоэффективное боевое средство.

Работа винтомоторной группы и спецоборудования штурмовика были признаны нормальными и обеспечивающими боевое применения самолета.

В заключение акта по государственным испытаниям, утвержденным Главным инженером ВВС КА генералом А. И. Репиным 15 июня 42-го, рекомендовалось после устранения выявленных дефектов поставить Су-6 М-71 в небольшую серию, а окончательный вывод о боевых свойствах самолета сделать после проведения войсковых испытаний. Однако самолет в серии по-прежнему не строился.

В этой ситуации П. О. Сухим было принято решение об установке на самолете Су-6 М-71 двух крыльевых пушек калибра 37 мм вместо ВЯ-23.

На первом экземпляре — пушки А. Э.Нудельмана и А. С.Суранова 11П-37 ОКБ-16 (80 снарядов). Срок готовности — ноябрь 1942 г.

На втором экземпляре — пушки Б. Г. Шпитального Ш-37 ОКБ-15 (80 снарядов). Срок готовности — декабрь 1942 г. При этом, количество пулеметов ШКАС уменьшалось до двух (1500 патронов), а число реактивных снарядов — до шести РС-82.

Кроме того, с разрешения наркома авиапромышленности А. И. Шахурина ОКБ П. О. Сухого на заводе № 289 дополнительно строило два самолета Су-6 с мотором М-71 с бронекорпусом, включенным в конструкцию самолета и с улучшенным бронированием маслорадиатора и винтомоторной группы.

Предусматривалась замена металлических консолей крыла на деревянные.

Вооружение состояло из двух пушек 11П-37 ОКБ-16 (80 снарядов), двух ШКАС (1500 патронов), 200 кг бомб (в перегрузку 400 кг) и шесть РС-82.

Первый штурмовик Су-6 с крупнокалиберными пушками, но с мотором М-71Ф, был построен в декабре 1942 г. Однако на испытания не передавался, так как в начале января 1943 г. П. 6. Сухой предъявил эскизный проект модифицированного штурмовика Су-6 М-71Ф (С2А) уже в двухместном варианте (по опыту войны).

Проект С2А получил одобрение у Заказчика и с небольшими замечаниями в части улучшения бронирования был утвержден начальником НИИ ВВС А. И. Репиным 20 января.

В соответствии с эскизным проектом, построенный одноместный Су-6 М-71Ф был переделан в двухместный и 19 июня 1943 г. официально передан в НИИ ВВС для проведения государственных испытаний.

Государственные испытания проходили с 20 июня по 30 августа (ведущий инженер А. В. Синельников, ведущий летчик А. И. Кабанов, летчик облета П. М. Стефановский). Всего было выполнено 42 полета с суммарным налетом 23 ч 10 мин.

Су-6 М-71Ф блестяще прошел государственные испытания. Это была действительно замечательная машина. По максимальным скоростям, скороподъемности, маневренности, потолку, дальности, вооружению и бронированию двухместный «сухой» значительно превосходил стоящий на вооружении ВВС КА двухместный Ил-2 АМ-38Ф.

Кроме того, Су-6 обладал прекрасными характеристиками устойчивости и управляемости, был прост и приятен в пилотировании.

Так, ведущий летчик-испытатель А. И. Кабанов отмечал:

«Кабина хороша. Рулит хорошо. В целом самолет производит хорошее впечатление и будет грозным оружием как в борьбе с земными целями, так и с бомбардировщиками противника».

П. М. Стефановский:

«Самолет, как двухместный штурмовик, является актуальной и нужной машиной, могущей заменить самолет Ил-2, так как обладает лучшим бронированием и значительно лучшими летными данными».

В Акте государственных испытаний отмечалось:

«…По максимальным скоростям, скороподъемности, потолку и дальности самолет Су-6 М-71ф значительно превосходит находящийся на вооружении ВВС Красной Армии штурмовой самолет Ил-2;

…Самолет Су-6 по своему бронированию и летно-боевым качествам, в первую очередь предназначен для решения штурмовых задач, но, вместе с тем, его можно успешно использовать и для борьбы с бомбардировщиками противника;

…Рекомендовать самолет Су-6 с мотором М-71ф в серийное производство».

Передняя часть фюзеляжа целиком состояла из брони. Задняя — деревянный монокок.

Центроплан, стабилизатор, рули, элероны (типа «Фрайз») и оба лонжерона крыла металлические. Киль и консоли крыла деревянные. Элероны и рули обшиты полотном.

Осуществлялась весовая и аэродинамическая компенсация элеронов и рулей, имелись триммеры. Самолет имел предкрылки и щитки Шренка.

Шасси одностоечное с задним складывающимся подкосом. Убиралось назад с поворотом на 90°. Уборка и выпуск гидравлические.

Для улучшения взлетно-посадочных характеристик в процессе испытаний трехлопастный винт АВ-5–4А с диаметром 3,25 м был заменен на четырехлопастный АВ-9–4А с диаметром 3,35 м. Установка нового винта увеличила вес машины на 40 кг.

Бензобак емкостью 770 л размещался под сидением летчика. Имелась система заполнения бензобака инертными газами.

Маслорадиаторы располагались в носке крыла.

Бронирование штурмовика было выполнено значительно лучше, чем на Ил-2, однако благодаря рациональному распределению толщин бронелистов (от 2 до 12 мм) общая масса брони составила всего 683 кг, в том числе бронестекло (у летчика и стрелка) — 64 кг, бронирование около мотора — 72 кг, броня кабины летчика — 345 кг и кабины стрелка — 198 кг.

Бронирование охватывало кабину летчика и стрелка, бензобак, замоторный отсек, маслобак, маслорадиаторы и трубопроводы к ним, цилиндр винта.

Передняя часть фюзеляжа до бронеспинки летчика представляла собой целиком бронированный корпус, в котором размещался летчик, бензобак, маслобак и органы управления. Козырек из прозрачной брони толщиной 65 мм.

Кабина стрелка была выполнена в виде бронированной «капсулы» с толщиной брони от 4 до 12 мм. Стрелок был защищен: металлической броней снизу, с боков, сзади и частично сверху и прозрачной броней (толщина 65 мм) блистерной установки.

Агрегаты мотора защищались внутренним бронированным капотом и специальным бронированным разъемным кольцом. Радиаторы и трубопроводы к ним снизу и сзади защищались гнутым бронелистом толщиной 6 мм. Цилиндр винта спереди защищался сферическим диском из брони толщиной 6 мм.

В целом бронирование самолета обеспечивало защиту от пуль калибра 12,7 мм. Живучесть повышалась применением наддува бензобака выхлопными газами от мотора.

Наступательное стрелково-пушечное вооружение самолета включало две крыльевые крупнокалиберные пушки 11П-37 (боекомплект 90 снарядов) и два крыльевых пулемета ШКАС (1400 патронов).

Отметим, что в отличие от Ил-2, на Су-6-м пушки 11П-37 размещались ближе к оси самолета. Последнее в совокупности с более высоким запасом устойчивости штурмовика обеспечивало более высокую эффективность стрельбы из пушек в воздухе по малоразмерным наземным целям.

Во время полигонных испытаний нового штурмовика никаких нареканий, связанных с влиянием силы отдачи пушек на машину при стрельбе в воздухе летчиками-испытателями не высказывались:

«…На пикировании при стрельбе самолет устойчив, отдача даже при стрельбе из всех точек незначительна».

Для стрельбы назад использовалась блистерная установка БЛУБ с пулеметом УБТ калибра 12,7 мм (боезапас 196 патронов в четырех магазинах). Углы обстрела: вверх — 45°, вниз с бортов — 1°, вправо-влево — 30°.

Бомбовая нагрузка 200 кг в перегрузку. Бомбы размещались внутри фюзеляжа в четырех отсеках по две с каждой стороны кабины стрелка. Бомбы укладывались на створки бомбоотсеков.

В исключительных случаях при базировании на хороших аэродромах возможно было использовать внутри фюзеляжа две бомбы ФАБ-250 или четыре бомбы ФАБ-100ЦК. На внешней подвеске дополнительно могли подвешиваться 2 бомбы ФАБ-100.

Вес пустого самолета с винтом АВ-5–4А составил 4110 кг, вес полезной нагрузки (без бомб) — 1424 кг.

Площадь крыла Су-6 была меньше, чем у Ил-2 (26 кв. м против 38,5 кв. м), но мощность мотора — выше. Кроме того, аэродинамика суховской машины была намного чище.

В результате максимальная скорость у земли Су-6 М-71Ф с винтом АВ-5–4А при полетном весе 5534 кг составила 480 км/ч (на высоте 3850 м — 514 км/ч), почти на 100 км/ч превосходила таковую для двухместного Ил-2 АМ-38Ф с более слабым пушечным вооружением (две ВЯ или две ШВАК).

Вследствие того, что вся бомбовая нагрузка (200 кг) размещалась внутри фюзеляжа максимальные скорости штурмовика оставались практически теми же.

С четырехлопастным винтом АВ-9–4А скорость Су-6-го уменьшалась примерно на 3–4 км/ч, однако разбег на взлете составил 410 м, а пробег — 730 м.

Время подъема на высоту 1000 м составляло 1,8 мин, на высоту 5000 м — 10,6 мин. Максимальная дальность полета на высоте 1000 м на скорости 349 км/ч составила 973 км.

В ходе испытаний были проведены показательные воздушные бои с боевыми самолетами люфтваффе, имевшихся в распоряжении НИИ ВВС КА: с истребителем Bfl09G-2 в трехточечном варианте и с бомбардировщиком He111Н-11.

Штурмовой самолет Су-6 М-71Ф на государственных испытаниях в ГНИИ ВВС КА

Учебные бои показали, что воздушные бои Су-6 с немецкими истребителями были возможны только в составе группы («мессершмитт» уже на первом вираже мог зайти в хвост «сухому» для атаки), а бомбардировщики люфтваффе типа He111l, Fw200 и Ju87 не могли уйти от советского штурмовика набором высоты и неизбежно становились его жертвами.

В этой связи в отчете по госиспытаниям рекомендовалось создать модификацию Су-6 специально для борьбы с бомбардировочными и транспортными самолетами противника.

П. М. Стефановским предлагалось выпускать самолет Су-6 М-71Ф в одноместном варианте с пушками НС-37 и в двухместном — с пушками ВЯ-23.

Кроме того, для двухместного самолета Су-6 М-71Ф предлагалось применить мотор М-71Ф с изъятой второй скоростью нагнетателя и дальнейшим форсированием его на малых высотах.

Реализация предложений П. М. Стефановского позволила бы иметь мощно вооруженный одноместный бронированный штурмовик и истребитель бомбардировщиков с летными данными близкими к серийным истребителям противника, а также двухместный бронированный штурмовик с еще более высокими летными данными.

Оценки показывают, что в типовых условиях боев летчик с хорошей летной и стрелковой подготовкой на штурмовике Су-6 М-71Ф уже в первой атаке мог обеспечить вероятность поражения немецкого среднего танка типа Pz. IV Ausf G (атака сбоку, угол планирования 25–30°, дистанция открытия огня 300–400 м) порядка 0,06–0,11, бронетранспортера типа Sd Kfz 250 — около 0,9–0,85, а самолета на аэродроме типа He111–0,75–0,4.

Штурмовик П.О. Сухого Су-6 М-71Ф на государственных испытаниях в ГК НИИ ВВС КА

Наладить серийное производство мотора М-71Ф в трудных условиях военного времени было сложно и надо признать, никаких серьезных усилий в этом направлении со стороны руководства НКАП не производилось. Собственно, бездействие наркомата и решило судьбу Су-6 М-71Ф. Серийно он не строился.

Пытаясь выбраться из моторного «тупика», П. О. Сухой проектирует на его базе штурмовик Су-6 с серийным мотором М-82ФН.

Ориентировочные расчеты показывают, что при использовании на двухместном штурмовике Су-6 вместо М-71ф мотора М-82ФН можно было бы получить максимальную скорость полета у земли около 415 км/ч, на форсаже — около 435 км/ч.

Хотя это и лучше, чем у двухместного Ил-2 АМ-38Ф, но не настолько, чтобы кардинально изменить положение дел. В результате Су-6 с «восемьдесят вторым» мотором так и остался на бумаге. Примерно в это же время по предложению НКАП Сухому было предложено переделать двухместный Су-6 М-71Ф в самолет Су-6 с мотором жидкостного охлаждения АМ-42. Установка на Су-6 мотора АМ-42, имевшего меньшую живучесть в бою (что неизбежно влекло установку дополнительной брони), не могло не ухудшить летно-боевые качества штурмовика.

По этому поводу в письме трех наиболее активных участников создания самолета Су-6 (инженеры 289-го завода — Горбунов, Баславский, Мудрецов) на имя И. В. Сталина, Г. М. Маленкова и А. И. Шахурина от 6 декабря 1943 г. (исх. 15339 от 07. 12. 43 г.) совершенно справедливо отмечалось, что:

«… Самолет «Су-6» с мотором М-71 — это самолет «сегодняшнего дня», а с мотором АМ-42 — это самолет «вчерашнего дня», т. е. уже пройденный этап, а это не логично, да и неправильно отказываться от лучшего и желать худшего…»

Несмотря на просьбу заводчан к И. В. Сталину «…повлиять на ход решения о запуске в серию самолета Су-6 с мотором М-71», к февралю 1944 г. штурмовик «вчерашнего дня» был построен и прошел сначала заводские испытания, а затем начал проходить государственные испытания.

В отличие от Су-6 М-71Ф консоли крыла Су-6 АМ-42 выполнялись металлическими с увеличенной до 28,6 кв. м площадью.

Кроме того, была увеличена компенсация рулей высоты и элеронов, поставлено хвостовое колесо 400x150 мм вместо 300x125 мм, установлены прицел ПБП-16 (вместо ВВ-1) и четырехлопастный винт АВ-9Л-172 диаметром 3,4 м.

Из-за необходимости бронирования мотора АМ-42 со всех сторон вес брони увеличился на 252 кг (толщина бронекапота 4 мм).

Вес пустого самолета составил 4370 кг, вес боевой нагрузки — 1375 кг.

Стрелково-пушечное вооружение штурмовика осталось прежним: две крыльевых пушки НС-37 (те же 11П-37 в серии) с боекомплектом 90 снарядов, два крыльевых пулемета ШКАС (1400 патронов) и один пулемет УБТ в блистере (196 патронов).

Бомбовая нагрузка увеличена до 400 кг (в перегрузку).

В процессе отработки программы государственных летных испытаний был выявлен ряд серьезных конструктивных и производственных дефектов установленного на самолете экземпляра АМ-42 (возгорание смеси во всасывающих патрубках, повышенный в 4–5 раз расход масла), порожденных скоростным проектированием мотора в условиях военного времени.

В этой связи полностью снять летные характеристики Су-6 АМ-42 с пушками НС-37 не удалось.

Максимальная скорость штурмовика на высоте 1000 м составила 508 км/ч, на высоте 2000 м — 519 км/ч. На высоту 1000 м самолет забирался за две мин., а на 3000 м — за шесть мин.

В ходе испытаний крупнокалиберные пушки НС-37 были заменены на стандартные пушки штурмовой авиации Красной армии — ВЯ-23 (240 снарядов). Предельный вес бомбовой нагрузки вырос до 600 кг. Вес пустого самолета стал — 4366 кг.

28 апреля 1944 г. Су-6 АМ-42 с пушками ВЯ-23 поступил на государственные испытания, которые уже 15 мая были приостановлены вследствии совершенно ненормальной работы мотора.

К этому времени закончились госиспытания тяжелого штурмовика Ил-8 АМ-42 и решался вопрос о его запуске в серию.

В связи с этим 19 мая 1944 г. П. О. Сухой направил письмо в адрес А. И. Шахурина, в котором просил учесть предварительные результаты испытаний самолета Су-6 АМ-42.

Он отмечал, что летчики ГК НИИ ВВС КА дали положительное заключение об устойчивости и управляемости самолета Су-6, а также о простоте посадки.

Сухой привел сравнение летных данных самолетов Ил-8 АМ-42 и Су-6 АМ-42 по результатам испытаний.

«… Самолет Су-6 уступая несколько в дальности, имеет при равном вооружении значительно большую скорость, чем самолет Ил-8»,

— писал Павел Осипович в письме.

Су-6 испытывался в варианте с двумя пушками ОКБ-16 калибра 37 мм, двумя пулеметами ШКАС и 400 кг бомб.

При замене пушек на ВЯ-23 бомбовая нагрузка составила 600 кг, также как и у Ил-8.

Максимальная скорость полета Ил-8 у земли равнялась 428 км/ч, тогда как по данным ГК НИИ ВВС максимальная скорость полета у Су-6 при неудовлетворительно работающем моторе была 482 км/ч, а по данным заводских испытаний при более удовлетворительно работавшем моторе — 490 км/ч.

Скорость на расчетной высоте 2500 м у Ил-8–472 км/ч, а у Су-6 на расчетной высоте 2800 м — 523 км/ч. Дальность полета на высоте 1000 м при скорости полета 308 км/ч у Ил-8 составляла 990 км, а у Су-6 при скорости полета 340 км/ч — 850 км.

Штурмовой самолет Су-6 АМ-42 на государственных испытаниях в ГК НИИ ВВС КА

Следует обратить внимание на то, что скорость полета у Су-6 при определении дальности была выше. Кроме того, мотор имел невыгодную регулировку с точки зрения расхода топлива: переобогащенную топливную смесь. Поэтому с нормальным мотором результаты по дальности полета могли были быть практически одинаковыми.

Важно отметить, что при одинаковой боевой нагрузке взлетный вес Су-6 был на 1000 кг меньше, чем у Ил-8, то есть весовая отдача самолета Су-6 была существенно выше.

В то же время у Ил-8 было существенное преимущество при использовании его в качестве бронированного бомбардировщика.

Максимальная бомбовая нагрузка достигала 1000 кг при подвеске под крыльями двух бомб ФАБ-500. Кроме того, самолет Ил-8 оборудовался бомбардировочным прицелом.

В мае 1944 г. успешно завершил госиспытания штурмовик Ил-10 АМ-42, показавшего высокие летные данные.

Сравнение летно-боевых свойств суховского штурмовика с Ил-10 было не в пользу первого. Су-6 АМ-42 уступал ильюшинской машине по большинству определяющих характеристик. В итоге был сделан вывод о нецелесообразности запуска Су-6 АМ-42 в серийное производство.

Штурмовой самолет Су-6 АМ-42 на государственных испытаниях в ГК НИИ ВВС КА

Тем не менее, после установки на Су-6 нового экземпляра мотора АМ-42 госиспытания штурмовика были возобновлены и продолжались до июля 44-го.

Всего в период с 28 апреля по 2 июля 1944 г. на Су-6 АМ-42 с пушками ВЯ-23 было выполнено 24 полета с суммарным налетом 10 часов 25 мин.

При полетном весе 6200 кг (600 кг бомб, боекомплект к пушкам и пулеметам) скорость штурмовика у земли составила 492 км/ч, а на высоте 1860 м — 521 км/ч. Время подъема на высоту 1000 м равнялось двум мин., на высоту 5000 м — 11 мин. Максимальная дальность полета — 790 км.

Отметим, что за создание двухместного штурмовика Су-6 М-71Ф Главный конструктор самолета П. О. Сухой в 1943 г. был удостоен Государственной премии 1-й степени, которую он передал в Фонд обороны.

Скоростной бронированный штурмовик Ил-10 АМ-42 своим появлением во многом обязан успешному опыту боевого применения штурмовика Ил-2 против немецких бомбардировщиков и транспортных самолетов под Сталинградом.

Именно после этих боев родилась идея превратить Ил-2 в бронированный самолет-истребитель.

В процессе подготовки решения по этому вопросу С. В. Ильюшин 11 апреля 1943 г. направил Наркому авиапромышленности А. И. Шахурину письмо, в котором писал, что:

«Базируясь в основном на самолет Ил-2, представляется возможность сделать бронированный истребитель с высокими летными данными, вооруженный пушками Волкова-Ярцева. Проект такого самолета разработан и имеет следующие основные данные:

1. Максимальная скорость у земли — 480–490 км/ч.

2. Максимальная скорость на высоте — 500–510 км/ч.

Усиливается задняя бронированная стенка. Вместо существующей 12-мм ставится экранированная стенка 17 мм. Существующая сегодня у немцев 20-мм пушка и 15-мм снаряды не будут в состоянии пробить эту стенку…

Было бы желательно дать задание заводу №1 построить один такой самолет вместо самолета Ил-2 с улучшенной аэродинамикой с мотором АМ-42».

В результате обсуждения этого предложения «в верхах» 17 мая 1943 г. вышло Постановление ГКО, которое предусматривало (кроме постройки серии самолетов Ил-2И АМ-38Ф) разработку и постройку на авиазаводе № 18 двух экземпляров бронированного истребителя Ил-1 с мотором АМ-42 в одноместном и двухместном вариантах с представлением машин на испытания в июле месяце.

Позже, в связи с сильной загрузкой ОКБ и опытного производства завода работами по совершенствованию серийных «Илов» и обеспечению их производства, приказом по НКАП №414 от 12 июля 43-го 18-й авиазавод обязывался построить Ил-1 с АМ-42 к 15 сентября 1943 г. Затем, по этим же причинам, срок сдачи машины был отодвинут на октябрь.

После интенсивного обмена «мнениями» между заводом, ОКБ и НКАП 11 октября 1943 г., директору авиазавода № 18 А. А. Белянскому приказывалось (приказ Наркома авиапромышленности А. И. Шахурина № 594)

«… построить 2-х местный самолет Ил-2 АМ-42 к 10. 12. 43 г.»,

а завод № 30 обязывался изготовить к 5 ноября 1943 г.

«…для модифицированного самолета Ил-2 с мотором АМ-42 и передать Главному конструктору Ил-2 два центроплана, два комплекта металлических крыльев, хвостового оперения и два комплекта шасси».

Однако уже 26 октября 1943 г. Постановлением ГОКО № 4427 С. В. Ильюшин обязывался предъявить новые машины на государственные испытания не позднее 15 ноября 1943 г.

При этом двухместный Ил-1 должен был иметь: максимальную скорость у земли — 445 км/ч, а на высоте 2000 м — 450 км/ч; наибольшую дальность полета при нормальном взлетном весе — 900 км; нормальную бомбовую нагрузку — 400 кг (в перегрузку — 600 кг); вооружение, состоящее из двух пушек ВЯ с боезапасом 300 снарядов, двух пулеметов ШКАС с боекомплектом в 1500 патронов и одного оборонительного 12,7-мм пулемета М. Е. Березина УБК с боезапасом 150 патронов.

Через три дня, 29 октября, после командировки в Куйбышев, С. В. Ильюшин обратился к А. И. Шахурину с письмом, в котором писал:

«…Ознакомившись на заводе №18 с ходом постройки двух самолетов

Ил-1 в одноместном и двухместном вариантах, я убедился, что постройка двух самолетов непосильна, поэтому прошу Вас Ил-1 в одноместном варианте с завода снять.

Срок окончания самолета Ил-1 в двухместном варианте заводу №18 оставить прежний, т.е. 10 декабря 1943 г.»

В силу ряда причин, связанных главным образом с недоведенностью мотора АМ-42, изготовление опытного двухместного Ил-1 затянулось почти на три месяца.

Лишь в начале февраля 1944 г. ответственный представитель ОКБ на 18-м авиазаводе В. Н. Бугайский смог доложить С. В. Ильюшину:

«Наконец, можно рапортовать, машину закончили. Отправку в Москву намечаем к 15 февраля… Мотор заменить не сумели, так как его нам не дали до сих пор.

Машина получилась хорошая во всех отношениях… исключительно перспективная и многообещающая, а главное, ясная во всех элементах. Хорошо бы к лету запустить в серию…

Прошу Вас дать указание, чтобы прибывшую в Москву машину Ил-1 наш народ проверил самым тщательным образом…»

Окончательная сборка новой машины проводилась на московском авиазаводе № 240.

Штурмовик С. В. Ильюшина Ил-10 АМ-42 на государственных испытаниях в ГНИИ ВВС КА

После установки нового мотора АМ-42 и отладки всех систем С. В. Ильюшин направил «…Заместителю Народного комиссара Авиационной промышленности товарищу Яковлеву А. С.» докладную записку, в которой указывал, что

«… двухместный бронированный штурмовик Ил-10 с мотором АМ-42 готов к первому вылету, на что и прошу Вашего разрешения».

20 апреля 1944-го необходимое разрешение было получено и заводские испытания начались. Шеф-пилот ОКБ В. К. Коккинаки сделал на новом штурмовике свыше трех десятков полетов по программе и 13 мая (то есть с опозданием на шесть месяцев) машина была сдана на государственные испытания в ГК НИИ ВВС КА.

Опытный образец Ил-10 с мотором АМ-42 был представлен на испытания сразу в трех экземплярах, что позволило ведущему инженеру П. Т. Аброщенко (ведущий летчик-испытатель А. К. Долгов, штурман Горбунов) завершить испытания нового штурмовика всего за две недели.

27 мая, выполнив 43 полета по программе испытаний, бригада рапортовала об их успешном завершении. По мнению А. Долгова и летчиков облета ГК НИИ ВВС (А. Синельникова, М. Субботина, А. Живописцева и Г. Тинякова) новый штурмовик Ил-10

«по технике пилотирования прост и не требует специального переучивания для перехода на него летчиков, летающих на серийных самолетах Ил-2…

Устойчивость и управляемость хорошие. Путевая устойчивость несколько велика. Нагрузки от рулей нормальные по величине и направлению. Нагрузки от рулей высоты несколько велики. На рулежке устойчивость самолета недостаточна…»

В выводах акта по результатам госиспытаний Ил-10-го отмечалось, что

«…Ил-10, по сравнению с Ил-2, несмотря на ухудшение взлетно-посадочных свойств, имеет явное преимущество, в частности, максимальная скорость больше: у земли на 123 км/ч, на границе высотности на 147 км/ч

… Время набора высоты 3000 м меньше на 3 мин… Дальность горизонтального полета на высоте 500 м возросла на 120 км.

… Высокая скорость полета, хорошая устойчивость и управляемость при аналогичном с самолетом Ил-2 оружии активного нападения позволяют самолету Ил-10 более эффективно осуществлять штурмовые действия, а повышенная обороноспособность и лучшее бронирование способствуют большему эффекту при ведении воздушного боя с истребителями противника…

В эксплуатации самолет прост… его производство может базироваться на технологии серийного производства Ил-2…

Самолет Ил-10 является классическим образцом самолета-штурмовика…»

Машина была рекомендована для постановки серийного производства при условии устранения выявленных дефектов, связанных главным образом с ненадежной работой винтомоторной установки. В этой связи штурмовик был возвращен в ОКБ на завод № 240 для доводки.

Более подробно о доводке штурмовика Ил-10, внедрении в серийное производство и боевом применении в период Великой Отечественной войны, а также о дальнейших его модификациях в послевоенный период авторы попытаются изложить в третьей и четвертой частях книги.

В заключение отметим, что в Красной армии не проводились серьезные исследования по поиску оптимальной тактики боевого применения авиации при решении задач непосредственной авиационной поддержки войск в наступлении (контрнаступлении) и обороне.

Вследствие этого не были определены показатели и содержание авиационной поддержки войск и факторы, влияющие на нее. Вопрос выбора правильных направлений развития штурмовой авиации являлся для этого времени трудноразрешимой задачей и не имел однозначного, очевидного решения.

В результате, страна и авиапромышленность, затратив громадные усилия и средства на создание эффективных самолетов-штурмовиков (самолетов поля боя), получила на вооружение только один самолет, в известной мере удовлетворивший требованиям боевого применения в условиях Великой Отечественной войны — бронированный штурмовик Ил-2.

Придирчиво анализируя конструктивные особенности штурмовика Ил-2, можно сказать, что обещание создать «летающий танк» С. В. Ильюшин все же не выполнил — бронирование самолета не обеспечивало противоснарядную защиту, а его вооружение нельзя признать танковым.

Но создать «летающий БМП», выдающийся самолет, ставший впоследствии непревзойденным классиком штурмовой авиации, Ильюшин смог.

Ил-2 и его развитие Ил-10 (последний уже в конце войны) были единственными в мире серийными штурмовиками периода войны, удачно сочетавшими хорошее бронирование с достаточно мощным бортовым комплексом вооружения: пушечным, пулеметным, ракетным и бомбовым, зажигательными и химическими системами.

Из всех авиаконструкторов, занимавшихся созданием штурмовых самолетов (самолетов поля боя), только П. О. Сухому удалось, уже во время войны, превзойти достижение С. В. Ильюшина и создать лучшую в мировой практике и, пожалуй, единственную в это время полноценную авиационную систему вооружения для непосредственной поддержки войск — одномоторный скоростной маневренный штурмовик Су-6 М-71Ф и тяжелый двухмоторный бронированный Су-8 2М-71Ф.

Для периода 2-й Мировой войны боевые возможности этой пары штурмовиков, взаимно дополняющих друг друга в бою, наилучшим образом соответствовали требованиям непосредственной авиационной поддержки войск, обеспечивая эффективное огневое поражение с воздуха войск и боевой техники противника на всю глубину его оперативного построения.

В случае постановки на вооружение «суховской» штурмовой авиасистемы эффективность авиационной поддержки войск Красной армии в наступлении (контрнаступлении) и обороне могла быть повышена, как показывают расчеты, примерно, в 2–2,5 раза, что уменьшило бы потери войск и приблизило Победу.

Остается только сожалеть, что такая интересная машина С. А. Кочеригина как ОПБ с М-90 (или с АМ-37) не была реализована.

Это становится особенно важным, если рассматривать ОПБ как дополнение к двухмоторному тяжелому штурмовику Су-8 2М-71Ф, который все же не мог успешно поражать малоразмерные сильнозащищенные цели, например, такие как железобетонные ДОТ и т. д., для поражения которых необходимо было бомбометание с пикирования.

Представляется, что ОПБ и Су-8 в условиях войны 1941–45 гг. были бы оптимальной «боевой парой» в составе ВВС КА, которая «накрывала» абсолютно все боевые задачи авиационной поддержки наземных войск при проведении последними как глубокой наступательной, так и оборонительной операций.