• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Приятно ли иметь великого соседа? Бельгийцы, чехи, поляки и прочие финны ответят на этот вопрос, не задумываясь. А наши соотечественники впервые со времен Золотой Орды смогли оценить всю прелесть такой ситуации в конце шестидесятых годов, глядя на восток, где, наконец, зарычал Китай — и не на проклятых капиталистов, а на нас, прозванных «предателями и ревизионистами».

Поводом для конфликта в начале 1969 г. послужил необитаемый лесистый островок Даманский, в силу естественного постепенного смещения русла реки Уссури оказавшийся ближе к китайскому берегу, а не к советскому, как было ранее. Первыми применили оружие «китайские братья», убив несколько десятков наших пограничников, пытавшихся восстановить советские права на остров. Несколько недель длились вооруженные стычки. Когда китайцы основательно закрепились на острове, по нему был нанесен удар с использованием новейшей по тому времени реактивной системы залпового огня «Град», надолго вернувший это небольшой клочок суши в первобытное необитаемое состояние.

Более сколько-нибудь крупных вооруженных столкновений на советско-китайской границе не случалось. А столь эффектно примененная система «Град» до настоящего времени является основой неуправляемого реактивного вооружения нашей армии…

В начале пятидесятых годов в части реактивных систем залпового огня была создана система вооружения на базе турбореактивных — то есть стабилизируемых вращением — снарядов. В качестве замены М-13 в 1952 г. был принят на вооружение турбореактивный снаряд М-140Ф. За год до того на смену М-31 пришел М-24Ф. По уровню характеристик они существенно превосходили реактивные снаряды времен Великой Отечественной войны. Поэтому вполне естественным было стремление их создателей, специалистов НИИ-1, вести дальнейшее совершенствование реактивных систем залпового огня в направлении последовательной модернизации послевоенного поколения турбореактивных снарядов, в первую очередь — в направлении увеличения их дальности. Наиболее остро эта проблема стояла для М-24Ф. В 1955 г. на модернизированном образце М-24ФУД за счет облегчения боевой части с соответствующим увеличением двигателя дальность довели до 10,7 км. В конечном счете, путем полуторакратного увеличения массы в 1962 г. была создана модификация МД-24Ф с дальностью 17 км.

Подобный путь был затруднен для более легкого осколочного турбореактивного снаряда М-140Ф, для которого особенно сказы валось сопротивление атмосферы. Вся его траектория пролегала на высотах не более Зкм. Дальнейшее повышение дальности турбореактивного снаряда было в принципе затруднено тем, что для обеспечения устойчивого полета за счет стабилизации вращением такой реактивный снаряд должен был обладать значительным моментом инерции относительно продольной оси. Это дости галось отнесением масс от этой оси — диаметр турбореактивных снарядов всего в несколько раз уступал их длине, что приводило к большому аэродинамическому сопротивлению.

Поэтому объективно для дальнобойных систем более перспективной являлась традиционная для советской техники схема оперенного реактивного снаряда с аэродинамической стабилизацией. По этой схеме был выполнен разработанный в НИИ-1 снаряд МД-20. Однако за счет больших поперечных размеров он плохо размещался на боевой машине. При одном и том же шасси ЗиС-151 БМД-20 несла всего 4 оперенных снаряда МД-20 против 12 турбореактивных снарядов М-24Ф на БМ-24.

Было бы трудно ожидать от конструкторов, создавших М-140Ф, что они откажутся от полюбившейся им схемы турбореактивного снаряда. Напомним, что они начинали свою работу в московском КБ-2 и были переведены в также столичный НИИ-1 только в конце 1951 г. При этом в бывшем КБ-2, в это же время преобразованном в ГС НИИ-642, остались приверженцы схемы оперенного снаряда, во главе с А.Д. Надирадзе работавшие над зенитной реактивной системой «Стриж», создававшейся по Постановлению Правительства от 4 декабря 1950 г. № 4811–2092.

Отметим, что первые работы в области неуправляемых зенитных ракет, правда, применительно к ракетам на жидком топливе, велись со второй половины сороковых годов в подлипкинском НИИ-88 коллективами конструкторов во главе с П.И. Костиным, а затем — с Д.Д. Севруком. Первоначально предусматривалось воспроизведение немецкого реактивного снаряда «Тайфун-ф». Но в дальнейшем, исходя из стремительного роста летно-технических характеристик самолетов вероятного противника, перешли к созданию более мощной жидкостной ракеты под наименованием Р-110 «Чирок».

Сама идея применения неуправляемых реактивных снарядов для залповой стрельбы по воздушным целям была вполне здравой в рамках техники и тактики Второй мировой войны. Потолок бомбардировщиков постоянно увеличивался и, с учетом тенденций его дальнейшего роста, борьба с ними оказывалась по силам только артиллерийским системам калибра 100 мм, а то и 130 мм с низкой скорострельностью. За время нахождения цели в зоне зенитного огня такое орудие успевало произвести максимум десяток выстрелов, что было явно недостаточно для ее поражения со сколько-нибудь приемлемой вероятностью. Залп батареи реактивных систем, обрушивающий на характерные для того времени плотные боевые порядки бомбардировщиков рой из сотен, а то и тысяч реактивных снарядов, позволил бы не только уничтожить десятки вражеских самолетов, но и нанести противнику несомненный морально-психологический урон, подобный воздействию тех же «катюш» на боевой дух вражеской пехоты.

Однако заимствованную у немцев идею использования в этих снарядах жидкого топлива никак нельзя признать особо удачной. Исходя из условий применения, от реактивных снарядов требовалась высокая тяговооруженность, а применение мощного двигателя приводило к утрате одного из важнейших преимуществ жидкостной двигательной установки — легкости конструкции. В данном случае более подходил твердотопливный двигатель, тем более что и опыта у советских конструкторов в этой области было намного больше. Поэтому в параллель с жидкостным снарядом «Чирок» Правительство развернуло работу и по двум твердотопливным вариантам. Создание реактивного снаряда «Ворон» поручили коллективу ЦНИИ-58 во главе со знаменитым артиллерийским конструктором В.Г. Грабиным, а его альтернативы «Стриж» — коллективу А Д. Надирадзе.

Основным отличием в техническом облике разрабатывавшихся твердотопливных зенитных снарядов была реализация различных путей обеспечения безопасности прикрываемого объекта от побочных эффектов огня его же защитников. Применительно к снарядам ствольной артиллерии эта задача решалась довольно просто — не нашедший свою цель снаряд подрывался дистанционным взрывателем или специальным самоликвидатором, так что на землю обрушивались относительно легкие оскол-

ки, представляющие некоторую опасность только для неукрытой живой силы войск или гражданского населения. При стрельбе реактивными снарядами их боевые части также можно было бы в любом случае подорвать. Однако при этом оставалась невредимой двигательная установка. Стальная труба массой в два десятка килограммов, при падении с высоты более десяти километров была способна разнести легкие сооружения и объекты самоходной техники.

Поэтому конструкторы грабинского коллектива решились подрывать не только боевую часть реактивного снаряда «Ворон», но и двигательную установку. Для этого по завершении работы двигателя в его камеру сгорания вбрасывалась цепочка выполненных в виде стержней зарядов, которая далее подрывалась для разрушения двигательной установки. Конструкторы коллектива Надирадзе оснастили свой реактивный снаряд парашютом, применение которого обеспечивало если не безударное, то хотя бы не катастрофическое соприкосновение корпуса реактивного снаряда с наземными объектами при приземлении.

Выбор схемы оперенного реактивного снаряда был вполне естественным для зенитной системы с большой максимальной скоростью, необходимой для достижения заданной высоты поражения целей. Эта особенность, наряду с необходимостью размещения на пусковой установке большего числа реактивных снарядов для достижения эффективного мощного залпа, определила исполнение зенитной ракеты в рекордно большом удлинении — более 25, что способствовало снижению аэродинамического сопротивления ракеты, а также и уменьшению поперечных габаритов. Размах стабилизаторов снижался вслед за уменьшением калибра ракеты, что существенно облегчило задачу компоновки множества реактивных снарядов на пусковой установке.

Нужно отметить, что уже на стадии выпуска эскизного проекта в 1951 г. создатели «Стрижа» столкнулись с существенными затруднениями. Принятая прогрессивная схема двигателя с прикрытием стальных стенок его корпуса внутренним теплозащитным покрытием не была обеспечена соответствующими освоенными промышленностью материалами. По результатам отработки теплозащитное покрытие оказалось не влагостойким. Пришлось перейти на более традиционную схему, но применение теплозащиты задавалось правительственным Постановлением и отказ от ее использования требовал утверждения также на высочайшем уровне.

И действительно, последующим Постановлением от 19 августа 1953 г. № 2469–1022 было специально оговорено отсутствие теплозащиты в конструкции двигателя. Но до того отказ от применения теплозащиты послужил Заказчику основанием для того, чтобы не утверждать представленный проект.

Тем не менее в 1952–1953 гг. было изготовлено более 600 снарядов. В мае- июне 1953 г. на полигоне Капустин Яр провели стрельбы по самолетам-мишеням Ил-4. Цели были успешно поражены. Кроме того, 245 пусков осуществили для подтверждения основных летно-тактических характеристик, в том числе 152 пуска по наземным целям для подтверждения дальности и кучности, 56 — для поверки досягаемости по высоте, 27 — для отработки парашютной системы. В августе 1953 г. контрольно-конструкторскими испытаниями с пуском 40 реактивных снарядов подтверждена досягаемость по высоте 13,5 км.

В целом заводские испытания завершились с положительным результатом. Но доработка конструкции продолжалась. В следующем году была разработана новая конструкция топливного заряда, упрочненное парашютное устройство. Тогда же была изготовлена партия из 250 снарядов для контрольных испытаний, осуществленных в июле — октябре 1954 г. Было произведено 60 подрывов штатных боевых частей разработки ГНИИ-692 с взрывателями В-558, созданными в ГСКБ-604.

Для государственных испытаний надлежало изготовить 2500 реактивных снарядов. На полигон были поставлены две буксируемые пусковые установки, каждая из которых включала 120 направляющих в виде труб длиной 3,2 м. Для обеспечения проворота реактивного снаряда в полете направляющие были закручены по спирали под углом 2°. Испытывался также вариант направляющих с углом закрутки 3,83". Пусковые установки представляли собой довольно громоздкие устройства длиной 9,1 м при ширине 3 м и высоте 3,4 м. Масса пусковой установки в транспортном положении составляла 12 т, а в боевом, с загруженным боекомплектом — более 20 т. За счет использования гидравлического привода разработки ЦНИИ-173 закрепленный на стреле пакет направляющих наводился по углу места со скоростью 9'/с в пределах от 30’ до 88’ при возможности кругового разворота по азимуту со скоростью до 20‘/с. Развертывание пусковой установки из транспортного положения в боевое, как и проведение обратных операций по свертыванию, длилось час. Намного быстрей проводилось заряжение — всего за пять минут, что представляется очень неплохим показателем для столь многоствольной системы. Залп реактивных снарядов мог осуществляться в течение временного интервала от 6 до 30 секунд. Первая пусковая установка, спроектированная в ГС НИИ-642 и изготовленная на ленинградском заводе «Большевик», прошла заводские испытания в 1954 г.

Наведение пусковой установки осуществлялось по данным, поступающим от счетно-решающей аппаратуры, взаимодействующей с наиболее мощной потому времени радиолокационной станцией орудийной наводки СОН-30. Разработка средств управления стрельбой велась НИИ-20. Предусматривалось объединять пусковые установки в батареи по 12 единиц, что давало суммарный залп из 1440 реактивных снарядов.

К этому времени определились и основные характеристики реактивного снаряда. При калибре 115 мм его длина составила 2,94 м, стартовая масса — 53,65 кг, из которых 1,6 кг приходилось на тротил, залитый в его боевую часть. Масса топливного заряда, разработанного в люберецком ГНИИ-125, составила 18,64 кг. Досягаемость по высоте цели, удаленной на 5 км в горизонтальной плоскости, составляла 13,9 км, при этом время достижения этой высоты реактивным снарядом равнялось 37,4 с. Кучность в плоскости, перпендикулярной направлению стрельбы, составляла 1/144 от дальности.

В I квартале 1956 г. удалось завершить первый этап полигонных испытаний, а к концу года — начать испытания для определения эффективности системы в целом. К этому времени удалось подготовить средства управления стрельбой, радиолокационную станцию СОН-30, три пусковых установки. По результатам этих испытаний, завершившихся в июне 1957 г., несмотря на общее соответствие определенных в ходе пусков характеристик требованиям заказчика, по заключению государственной комиссии было сочтено нецелесообразным принимать РЗС-115 на вооружение.

Формально данное решение мотивировалось отсутствием существенных преимуществ перед ствольными зенитными системами и недостаточной эффективностью при действии по низколетящим целям. Однако основными факторами, определившими отказ от системы, стали:

— дальнейшее совершенствование средств воздушного нападения — потолок английских реактивных бомбардировщиков превысил 15–17 км;

— выход на этап комплексных испытаний несравнимо более эффективной перевозимой системы СА-75. Остается только вслед за широко эрудированными знатоками истории военной техники посетовать на отсутствие реактивных снарядов «Стриж» у героических бойцов Ким Ир Сена в 1950 г, распространив свою печаль также и на нехватку пулеметов у защитников Козельска в 1238 г.

Практически одновременно с прекращением работ по системе «Стриж» столь же бесплодно окончились работы и по ее жидкостному конкуренту — ракете «Чирок». Еще раньше, в силу перепрофилирования тематики работы ЦНИИ-58 на ядерную технику коллектив Грабина прекратил разработку доведенного до стадии летных испытаний реактивного снаряда «Ворон».

Возвращаясь к более ранним событиям, отметим, что с учетом успехов поступления на вооружение в 1955 г. первой стационарной системы зенитного управляемого ракетного оружия С-25, перспективность дальнейших работ по неуправляемой зенитной тематике представлялась очень сомнительной.

В этой обстановке и возникла идея использовать более или менее отработанный неуправляемый реактивный снаряд для решения более традиционной задачи — поражения наземных целей, прежде всего живой силы и небронированной техники противника.

В соответствии с решением Совета Министров № 17 от 3 января 1956 г. в ГС НИИ-642 была проведена разработка проекта полевого осколочно-фугасного снаряда на базе отработанной ракетной части снаряда «Стриж». Работа не ограничивалась «бумагой» — на Софринском полигоне подорвали 325 боевых частей разработки ГНИИ-582 МОМ. Боевая часть была практически единственным элементом новой разработки — все остальные компоненты реактивного снаряда уже достаточно проверили в составе зенитного варианта. По результатам отработки осколочное действие боевой части нового реактивного снаряда оказалось на уровне М-140Ф, фугасное — 152- мм артиллерийского снаряда. При взрыве образовывалось более 2000 осколков массой в среднем по 43 г. Корпус снаряда был выполнен из стали толщиной 7 мм.

Неуправляемый реактивный снаряд «Стриж» имел калибр 115,2 мм при длине 2965 мм. Большое удлинение способствовало снижению потерь скорости на преодоление аэродинамического сопротивления. Масса реактивного снаряда увеличилась до 61,5 кг за счет применения более тяжелой, в сравнении с зенитным вариантом, боевой части массой 16,5 кг, из которых 5,5 кг приходилось на взрывчатое вещество — тротил.

В силу технологических ограничений корпус двигателя состоял из двух соединенных муфтой стальных труб. Топливный заряд также состоял из двух полузарядов суммарной массой 18,7 кг. Как и на МД-20, сопловой блок двигателя включал 7 конических сопел.

Были разработаны проекты боевых машины на базе СУ-100П с 30 направляющими (масса — 24 т) и ЯМЗ-214 (в дальнейшем — КрАЗ-214) с 60 направляющими Длительность залпа составляла 10–12 секунд. Скорость боевой машины достигала 40 км/ час. По расчетным данным, подтвержденным результатами испытаний зенитной модификации реактивного снаряда, максимальная дальность по наземным целям должна была составить 20,5 км, кучность в направлении стрельбы — 1/200, по боковому направлению — 1/120 от дальности пуска.

Залп 60 реактивных снарядов с одной боевой машины не имел себе равных среди когда-либо созданных систем, но выЬор в качестве базового шасси автомобиля КрАЗ представлялся не вполне удачным — эта дорогая машина не находилась в массовом производстве. Поэтому была проработана и боевая машина на базе ЗиС-151 с 22 направляющими. Даже в этом варианте число реактивных снарядов в полтора раза превышало соответствующий показатель БМ-14, а дальность их пуска вдвое превосходила М-140Ф.

Однако перспективная работа по созданию полевой реактивной системы на базе «Стрижа» не была завершена. Вскоре последовала ликвидация ГС НИИ-642 как самостоятельной организации, связанная с присоединением к коллективу В.Н, Челомея с переходом на тематику корабельных крылатых ракет. Правда, как сам А.Д. Надирадзе, так и ряд его ведущих сотрудников вскоре перевелись в НИИ-1, но там они не продолжили традиционную для этой организации работу по реактивным системам залпового огня, а занялись решением другой, намного более сложной задачи — созданием твердотопливных управляемых баллистических ракет оперативно-тактического, а затем и стратегического назначения.

Боевая машина на базе СУ-100П с 30 направляющими (проект)

Боевая машина на базе автомобиля ЯМЗ-214 С 60 направляющими (проект)

Но работы по созданию новой полевой реактивной системы залпового огня нашли продолжение в другой организации — тульском НИИ-147, созданном по приказу Наркома боеприпасов № 276 от 24 июля 1945 г. для решения задач технологического обеспечения массового производства гильз обычных артиллерийских выстрелов. В ходе работ этой организацией было освоено изготовление гильз посредством операции глубокой вытяжки. Эта новая технология обеспечивала и производство более толстостенных и прочных оболочек, которыми являются камеры сгорания двигателей реактивных снарядов. К этому времени сложилась благоприятная обстановка для перехода НИИ-147 от решения частной задачи — технологического обеспечения производства боеприпасов к более сложной и комплексной — разработке реактивной системы залпового огня. Этому способствовало и некоторое ослабление конкуренции. Как раз в эти годы другая организация, ранее добившаяся несомненных успехов в создании реактивных систем залпового огня и, по сути, монополизировавшая их разработку — НИИ-1, — в свою очередь поднялась на следующую, более высокую ступень в иерархии конструкторских бюро оборонных отраслей, перейдя к разработке управляемых баллистических ракет.

Работы в НИИ-147 были начаты под руководством А.Н. Ганичева в инициативном порядке еще в 1957 г. Спустя два года их проведение было поддержано приказом Председателя госкомитета по оборонной технике от 24 февраля 1959 г., а еще через год — Постановлением Правительства от 30 мая 1960 г. № 578–236. Основные требования заказчика были сведены в тактико-технических требованиях № 0010044, утвержденных 10 октября 1960 г.

Разработка полевой дивизионной реактивной системы «Град» в целом и реактивного снаряда М-210Ф поручалась НИИ-147, порохового заряда двигателя — НИИ-6, боевой части — ГСКБ-47, боевой машины — СКБ-203.

Разрабатываемое изделие по конструктивной схеме и основным характеристикам, в том числе по максимальной дальности, массе и габаритам, было весьма близко к РЗС-115. Массовые показатели топливного заряда и наполнения боевой части возросли пропорционально увеличению площади миделя при росте калибра реактивного снаряда со 115 до 122 мм — величины, более традиционной для отечественных артиллерийских снарядов.

Но при этом в конструкцию реактивного снаряда было внесено важнейшее новшество — раскрываемое при старте оперение. Само по себе оно не было изобретением тульских конструкторов. Известно, что в годы Второй мировой войны немцы довольно широко применяли ракету R-4M, многочисленные удлиненные перья стабилизаторов которой в сложенном положении занимали пространство вокруг специально удлиненного сопла двигателя, а после выхода ракеты из пускового устройства откидывались назад, образуя своего рода подобие прутьев веника. Однако такая конструкция требовала искусственного удлинения сопла ракеты, тем самым увеличивая ее вес и габариты. В конструкции ракеты системы «Град» была принята другая схема. Перо стабилизатора было выполнено не плоским, а в форме сектора цилиндра, изогнутым при виде спереди по дуге с радиусом, близким к половине диаметра ракеты. Разработчики именовали такую форму «вороньим крылом». В сложенном положении поверхности стабилизаторов как бы продолжали цилиндр корпуса двигателя ракеты. Раскрытие блока стабилизаторов, до старта удерживаемых кольцом, осуществлялось пружинным механизмом. В раскрытом положении лопасти стабилизатора были повернуты на 1" по отношению к плоскости, проходящей через продольную ось реактивного снаряда, что обеспечивало закрутку относительно данной оси для осреднения влияния эксцентриситетов тяги и центра масс.

Разумеется, как всякое техническое решение, применение раскрываемого оперения было связано с решением ряда проблем. В частности, сам процесс раскрытия осуществлялся не одновременно по всем лопастям стабилизатора. При этом в движение реактивного снаряда вносились дополнительные возмущения в самом начале его разгонного участка, что могло привести к недопустимому ухудшению кучности. Для устранения этих логически вполне мотивированных возражений против нового технического решения оно было опробовано в деле. На полигоне под Нижним Тагилом провели сравнительные стрельбы двух вариантов опытных пусковых установок на базе переделанных БМ-14 — для снарядов со стационарным и с раскрываемым оперением. Существенных отличий по кучности не наблюдалось, что позволило принять для дальнейшей разработки вариант с раскрываемым оперением и скомпоновать компактную пусковую установку с трубчатыми направляющими, практически полностью использовав грузоподъемность шасси. Разумеется, при этом потребовалось обеспечить высокую точность изготовления трубчатой направляющей и сохранения ее формы при сборе пакета направляющих. Трубчатые направляющие применялись и ранее в пусковых установках турбореактивных снарядов, но там технологические задачи упрощались малой длиной как направляющих, так и снарядов. Для пусковой «Града» заданная форма направляющей должна была обеспечиваться с точностью 0,5 мм на длине около 3 м.

Таким образом, А Н. Ганичеву и его сотрудникам удалось при большом удлинении оперенного реактивного снаряда по поперечным габаритам не выйти за пределы его диаметра, что ранее удавалось только при использовании турбореактивных снарядов. Тем самым они совместили достоинства обеих основных схем, применявшихся в реактивных системах залпового огня.

В остальном компоновка реактивного снаряда соответствовала традициям, сложившимся в данной области техники. В передней части за головным контактным взрывателем МРВ размещалась осколочная боевая часть массой 19,35 кг, содержащая 6,3 кг взрывчатого вещества. Далее располагался изготовленный из стали корпус двигателя, из-за большого удлинения выполненный из двух цилиндрических секций, связанных резьбовым соединением. Сопловой блок, как и на снарядах БМ-20 и «Стриж», состоял из центрального и шести периферийных сопел. Сопла в сверхзвуковой части имели форму конуса с углом 30". Диаметр критического сечения сопла составлял около 19 мм, среза — 37 мм.

На внутреннюю поверхность корпуса двигателя было нанесено теплозащитное покрытие В-58 толщиной в треть миллиметра. Как показала экспериментальная отработка вариантов двигателей без такого покрытия, оно обеспечивало не только предохранение его стального корпуса от нагрева с соответствующим снижением прочности, но также существенно сокращало потери выделяющейся при сгорании энергии топлива на прогрев конструкции, обеспечивало требуемые высокий удельный импульс и повышенную скорость горения заряда.

Заряд твердого топлива, разработанный под руководством Б.Н. Фомина, по технологическим соображениям также был выполнен из двух полузарядов, несколько различных между собой. В частности, хвостовой полузаряд имел больший зазор между стенками корпуса и топливом — нужно было обеспечить достаточное проходное сечение для продуктов сгорания топлива как переднего, так и хвостового полузарядов. В этой части также прослеживается большая общность с зенитным реактивным снарядом «Стриж».

К началу шестидесятых годов широкомасштабная война в Европе еще считалась достаточно вероятной. Но уже были осознаны некоторые ее особенности, в частности неизбежное разрушение оборонной промышленности. Поэтому считалось необходимым еще в мирное время накопить достаточный запас боеприпасов, который предстояло хранить неопределенно длительное время до того славного часа, когда все это будет обрушено нашими победоносными войсками на головы врагов. Исходя из этого, для реактивных снарядов был установлен гарантийный срок хранения 20 лет. При размещении их в горизонтальном положении за эти десятилетия корпус деформировался, и во избежание разрушения топливного заряда он был отделен от стенок камеры двигателя зазором 4 мм для головного полузаряда и 9 мм — для хвостового. Фиксация полузарядов осуществлялась посредством наклеенных на каждый из них шести «сухарей» размером 50 х 10 мм, изготовленных из того же топлива. Торцы полузарядов бронировались наклеенными шайбами из нитролинолиума.

В топливном заряде была использована рецептура РСИ-12М, разработанная ранее сотрудником НИИ-6 B.C. Лерновым и состоящая из 56 % ксилидина, 26,7 % нитроглицирина, 10,5 % динитротолуола, 3 % централита. В состав заряда входили также катализаторы и технологические добавки.

Общий вид снаряда М-210Ф

1- взрыватель МРВ-У или МРВ; 2 — головная часть; 3- ракетная часть; 4 — тормозное кольцо (большое)

Блок стабилизатора

Стабилизаторы в раскрытом положении.

Сравнительная схема реактивных снарядов «Стриж» (вверху) и «Град» (внизу)

Между полузарядами размещался воспламенитель с 80 г крупнозернистого дымного пороха КЗДП-1 и 2 г пороха ДРП-1, находящимися в отдельных перкалевых мешочках. Ток на два электрозапала МБ-2Н подавался по проводам, проложенным через центральное сопло и канал хвостового полузаряда.

Суммарная масса двух полузарядов с «сухарями» и шайбами составляла 20,6 кг, корпуса ракетной части — 24,5 кг (со стабилизаторами — 26,4 кг).

При создании системы «Град» наряду с новым разработчиком системы в целом и реактивного снаряда сменилась и организация, проектирующая и отрабатывающая боевую машину. К этому времени СКБ под руководством Бармина сосредоточилось на «большой» ракетной технике — пусковых для управляемых баллистических и космических ракет. Расположенное в Свердловске СКБ-203 (в дальнейшем — Государственное СКБ компрессорного машиностроения, ныне — Екатеринбургское ОАО НПП «Старт», генеральный директор — главный конструктор — Г.М. Муратшин), руководимое А.И. Яскиным, еще с начала пятидесятых годов подключилось к модернизации боевых машин для реактивных систем, для начала разработав БМ-14-17. На этапе создания системы «Град» СКБ-203 вышло на ведущую роль в работах по наземной компоненте нового комплекса.

Боевая машина БМ-21, носившая также и характерное для минометного вооружения Советской Армии обозначение 2Б5, была скомпонована на только готовившемся в производство шасси Урал-375Д, по грузоподъемности на бездорожье раза в полтора превосходившем ранее использовавшийся для размещения реактивных систем ЗиС-151. Показательно то, что одно из первых изготовленных шасси Урал-375 еще в 1960 г. было направлено в Свердловск, где в следующем году на нем смонтировали макетный образец пусковой установки. К концу 1961 г. первые две боевые машины прошли заводские испытания.

Сорок трубчатых направляющих внутренним диаметром 112,4 мм, длиной 3 м были расположены в 4 горизонтальных ряда и объединены в так называемый пакет. На внутренней поверхности трубы имелся винтовой П-образный паз под размещенный на внешней поверхности реактивного снаряда штифт, посредством чего обеспечивался начальный проворот снаряда на стартовом участке. Для наведения в вертикальной плоскости с углом возвышения до 55° использовался подъемный механизм в виде зубчатого сектора, взаимодействующего с шестерней. Поворотный механизм, включающий зубчатую шестерню и зубчатую внутреннюю поверхность погона, обеспечивал разворот пакета направляющих на углы до 70° вправо и до 110° влево от направления вперед по продольной оси боевой машины. В пределах горизонтального сектора наведения до ±34° над кабиной минимальный угол возвышения ограничивался величиной 11°.

Впервые примененный на реактивной системе залпового огня электропривод обеспечивал скорости наведения до 5°/с по вертикали и до 7°/с по горизонтали. При необходимости допускалось и ручное наведение, которое осуществлялось намного медленнее. Торсионный уравновешивающий механизм представлял собой два пакета пружин, работающих на кручение. Длина боевой машины в походном положении составляла 7,35 м, ширина — 2,4 м, высота — 3,09 м, масса (без боекомплекта) — 10, 87 т, а в боевом положении -13,7 т.

БМ-21 (вид слева)

БМ-21 в походном положении

БМ-21 (вид сзади)

Пакет направляющих системы «Град»

Боевые машины комплектовались радиостанциями Р-106М. Нужно отметить и то, что боевая машина БМ-21 отличалась от своих предшественниц и своего рода аккуратностью компоновки — большинство механизмов было укрыто под кожухами люльки и поворотного основания. Наряду с эстетическими достоинствами этим обеспечивалась большая надежность устройств и агрегатов при эксплуатации. Для ускорения операций развертывания на огневой позиции и свертывания не предусматривалось вывешивания боевой машины на домкратах, а требуемая устойчивость при пуске реактивных снарядов предусматривалась отключением подрессоривания задних мостов.

Огневые стендовые испытания двигателей реактивных снарядов были начаты уже в 1960 г., при этом в рамках заводских испытаний было проведено 53 прожига, государственных — 81. Вскоре приступили и к полигонным пускам.

Государственные полигонные испытания начались 1 марта 1962 г. и проводились с задействованием двух боевых машин на полигоне Ржевка под Ленинградом. При их проведении имели место поломки боевой машины. Для устранения их предпосылок путем использования легированных сталей усилили задний мост шасси. Кроме того, ограничились отключением подрессоривания только одного из мостов ходовой части вместо ранее производившейся аналогичной операции с обоими задними мостами. Этого оказалось достаточно для придания необходимой устойчивости боевой машине при стрельбе, а нагрузки не превысили допустимый уровень.

Постановлением Совета Министров от 28 марта 1963 г. реактивная система залпового огня БМ-21 «Град» была принята на вооружение, а в соответствии с Постановлением от 29 января 1964 г. № 98–32 передана в серийное производство. Фактически система стала поступать в войска только в следующем году, когда в Миассе было, наконец, развернуто серийное производство шасси для БМ-21 — Урал-375Д.

Отметим, что обозначения БМ-21 и М-210Ф нарушили идущую еще от первых «катюш» традицию соответствия цифр в индексе боевой машины и снаряда калибру реактивного снаряда, округленному до сантиметра, прослеживающуюся с наименований М-13 и М-8 для 132-мм и 82-мм реактивных снарядов. Впрочем, число «21» в обозначении «Града», при желании, можно соотнести с округленным значением максимальной дальности пуска.

Максимальная дальность 20,65 км несколько превысила заданную величину 20 км, так же как и масса реактивного снаряда, составившая 66,5 кг вместо 65 кг. По осколочному действию боевая часть была в два раза эффективней М-140Ф, а по фугасному — всего в 1,7 раза, в чем сказалось большее удлинение нового реактивного снаряда. Кучность в направлении стрельбы составила 1/180, по боковому направлению — 1/110 от дальности. При пусках на дальность 20 км половина попаданий укладывалась в пределах удаления 200–300 м относительно центра группирования разрывов. Максимальная скорость реактивного снаряда составляла около 690 м/с.

Для сохранения приемлемой кучности при стрельбе в диапазоне дальностей от 12 до 15,9 км между головным взрывателем и боевой частью реактивного снаряда крепилось малое тормозное кольцо, на меньшие дальности — большое. В результате пуски проводились без использования крайне крутых или настильных траекторий, применение которых сопряжено с большим рассеиванием снарядов. Залп одной боевой машины обеспечивал площади поражения живой силы около 1000 м2, а небронированной техники — 840 м2. Продолжительность залпа одной БМ-21 — 20 секунд. При необходимости залп можно было производить не из кабины, а с выносного пульта, отнесенного на несколько десятков метров.

В ходе развертывания серийного производства боевых машин и реактивных снарядов была создана автоматическая линия по выпуску топливных зарядов. На ней обеспечивалось автоматическое формирование полузарядов, их перегрузка, контроль геометрии, взвешивание, приклеивание «сухарей» и торцевых шайб, нанесение маркировки. Упаковка полузарядов в тару велась в полуавтоматическом режиме.

БМ-21 научениях Советской Армии

БМ-21 на марше

Постепенно технология изготовления и эксплуатации зарядов упрощалась. Были расширены допуски на инородные и воздушные включения, стало допускаться хранение зарядов в негерметичной таре. В конце шестидесятых годов было отработано изготовление заряда из более плотного топлива РСТ-4К, что позволило при сохранении требуемой массы несколько сократить размеры и унифицировать геометрию полузарядов.

Взамен приклеенных «сухарей» применили небольшие выступы — зиги на внешней поверхности, формируемые в процессе изготовления шашек.

Несколько позже было освоено производство топливных полузарядов с использованием специальной рецептуры, при изготовлении которой использовались продукты переработки топливных зарядов, извлекаемых из устаревших реактивных снарядов с истекшим гарантийным сроком эксплуатации. Производство таких зарядов с зигами, без наклеиваемых «сухарей», из переделочных рецептур велось в 1975–1980 гг.

В ходе производства топливных зарядов столкнулись с необъяснимым, на первых порах, явлением. Иногда при пусках на морозе через секунду-другую от окончания работы двигателя раздавался довольно громкий звук, получивший в дальнейшем мудреное наименование «вторичного акустического эффекта». Сила этого звука была достаточной для того, чтобы представители заказчика приостановили приемку продукции. Специально созванная комиссия по результатам множества специально выполненных огневых стендовых испытаний и стрельб, с одной стороны, убедилась в безвредности этого эффекта, а с другой — нашла ему объяснение в замедленном горении головного полузаряда по отношении к хвостовому. Как выяснилось, в ряде случаев скорости горения полузарядов отличались на 15 %. Беспокоящее явление было устранено применением для формирования головных полузарядов партий пороха с большей скоростью горения.

Окончание следует

Р. Уланов