• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Интерес, возросший в последнее время к пневматическому оружию, далеко не случаен. Существует довольно широкий класс иневмобаллистических устройств, нашедших применение во многих отраслях техники. В первую очередь это пневмогазовое спортивное и охотничье оружие; оружие специального назначения; экспериментальные баллистические установки; строительно-монтажные пистолеты; развлекательное оружие, например, для пейнтбола; оружие для подводной охоты и дистанционного введения лекарства животным; маркеры для дистанционной пометки деревьев и скота; оружие для муниципальных санитарно-коммунальных служб и полиции, а также сверхзвуковое высокоточное снайперское оружие и сверхмощные таранные приспособления для антитеррорнстических подразделений.

Дополнительным стимулом для развития пневматического оружия служит также то. что законодательство многих стран но кинетической энергии пули проводит разграничение на оружие, продаваемое свободно, и оружие, требующее разрешения на покупку. Обычно эта граница составляет 7,5 Дж (для пули калибром 4,5 мм это соответствует дульной скорости около 175 м/с) или 15 Дж (для той же пули дульная скорость 245 м/с). Оружие с энергией свыше 15 Дж считается мощным (класса «магнум») 1*. и получается, что только пневматическое оружие может продаваться без каких-либо ограничений.

Все это приводит к тому, что множество российских лабораторий и институтов занимаются проблемами разработки и совершенствования пневмобаллиетических систем. Но. как часто бывает в подобных ситуациях, история совершила очередной виток своего развития. В конце XIX в. мир уже пережил подобный бум, когда несколько сверхмощных пневматических артсистем даже были приняты на вооружение ряда армий мира. Авторы полагают. что поучительная, хотя и неудачная история «духовок» вековой давности будет полезна не только современным специалистам, но и всем, кому небезразлична военная история, даже, казалось бы, тупиковых ветвей эволюции.

1* Эта граница получилась из расчета, что для надежного поражения мелкой птицы или грызуна необходима скорость пули порядка 190–200 м/с. Однако следует помнить, что даже эта скорость бывает недостаточна при попадании в неубойное место, Современное пневматическое оружие дает максимальные дульные скорости до 350 м/с: это, например, винтовки модели "Crosman". «Weblev Vulcan», — Diana» и др.

Эдмунд Людвиг Г. Жалинский

(иногда встречается написание Залинский или Зелинский, по-польски его фамилия пишется Zalinski — Жалиньский) родился в Пруссии в 1848 г. в небольшом польском городке Корник (в 15 км от Позена). В 1852 г. вместе с семьей иммигрировал в CACLU. Во время гражданской войны служил в армии юнионистов. По окончании, с 1872 по 1876 гг. преподавал военные науки в Массачусетском технологическом институте (МГГ). Жалинский предложил рад усовершенствований для артиллерии. В 1887 г. за свои работы получил чин капитана. В 1888–1890 гг. находился в длительной командировке в Европе, где знакомился с европейскими достижениями в области артиллерии. В 1894 г. по состоянию здоровья был вынужден уйти в отставку. Умер в 1909 г.

А началось все в 1869 г., когда Альфред Нобель открыл динамит — взрывчатое вещество, не имевшее аналогов по своей разрушительной силе. Но динамит обладал одним существенным недостатком — он был слишком чувствителен даже к незначительной встряске и потому нашел применение лишь для пиротехнических целей. Военные по достоинству оценили преимущества нового взрывчатого вещества. и вскоре множество лабораторий начали искать формулу эффективного десенсибилизатора динамита.

И вновь отличился Нобель. В 1876 г. он обнаружил, что при небольшой степени нитрирования нитроцеллюлоза образует коллоидный раствор в нитроглицерине. Этот раствор, получивший название «гремучего студня» или «взрывчатого желатина», мог выдержать большие перегрузки, но и ему для детонации было достаточно перегрузок, создаваемых пороховым газом в канале ствола. Поэтому применение в военной области «гремучий студень» мог найти разве что в качестве заряда для торпед.

В начале 1880-х гг. XIX века артиллерии поручик армии Соединенных Штагов Эдмунд Жалинский предложил конструкцию пушки, способную стрелять снарядами, начиненными «гремучим студнем». Секрет заключался в том. что снаряд приводился в движение давлением сжатого воздуха. В этом случае всегда можно было подобрать такое давление, чтобы избежать детонации.

Кроме отсутствия детонации динамитного заряда в канале ствола, применение сжатого воздуха имело еще несколько преимуществ. Во-первых, при выстреле исключались высокие температуры, и потому корпус снаряда можно было делать хоть из дерева. Во-вторых, изменение давления в канале ствола было более плавным и легко прогнозируемым, что заметно увеличивало безопасность обслуживания. Разрыв орудия, вследствие нарушения режима хранения, как это нередко имеет место для пороха, здесь был невозможен в принципе. А в конце XIX века это было очень серьезной проблемой! Во всех странах практически постоянно гибли и калечились люди в результате разрывов орудий, заряд для которых неправильно хранился.

Если во времена Кромвеля широко ходило его знаменитое изречение: «Славьте Бога, но держите ваш порох сухим», то теперь для уменьшения скорости горения дымный порох пытались специально увлажнять, поскольку абсолютно сухой он мог повредить орудие. Лишь появление медленногорящих порохов смогло ликвидировать это неудобство, но к 1880-м гг. все находилось лишь в стадии разработки и экспериментов.

203-мм орудие, испытанное на полигоне в Санди Хук (приведено по журналу «Сайнтифик Американ» 1886 г.)

По правде говоря, идея пневматических орудий стара как мир. Например, сохранился рисунок великого Леонардо да Винчи, датируемый 1490 г. На нем в несколько грубоватой манере, но с сохранением правильных пропорций изображена пушка, снаряды которой должны были бы приводиться в движение энергией сжатого пара.

Примерно через 200 лет некий Гуттер предложил конструкцию пневматического ружья. А в 1790–1815 гг. «духовки» даже стояли на вооружении пограничной стражи Австрии.

Эксплуатация пневматических ружей показала, что они по эффективности и дальнобойности сильно уступают огнестрельному оружию, но, вместе с тем, обладают и рядом несомненных преимуществ.

Выстрел пневматического ружья обходился гораздо дешевле не только из-за того, что стоимость сжатого воздуха намного меньше стоимости пороха, но и вследствие увеличения живучести ствола. При выстреле такое ружье никак себя не демаскировало: звука выстрела не было, дыма тоже. Делались попытки даже стрелять под водой — вот уж чего огнестрельное оружие совершенно не могло! Было ясно, что идея пневматического оружия жизнеспособна, требовалась лишь естественная эволюция.

Век XIX предложил несколько конструкций пневматических орудий. В 1826 г. русский полковник Карелин разработал семилинейную (17,5 мм) пушку, стрелявшую сжатым паром. Опытный образец, изготовленный в 1829 г… показал высокую для того времени скорострельность — ло 50 выстрелов в минуту. Но из-за своей громоздкости и ненадежности пушка боевого применения не нашла.

Одновременно подобную конструкцию предложил англичанин Перкинс. Орудие обладало теми же недостатками, и дальше опытного образца также не пошло.

Но. как ни странно, более всего идея пневматических пушек прижилась в Соединенных Штатах. Во времена гражданской войны пневматическим оружием занялся американец Медфорд 2*.

Но, гак или иначе, этот Медфорд в 1882 г. сконструировал опытный образец 50-мм пневматической пушки. Жалинский. первоначально начав свои опыты вместе с Медфордом, в итоге перерос своего учителя и предложил принципиально новую конструкцию орудия.

Идея пневматического орудия с динамитными снарядами понравилась Военному Департаменту, и в июне 1886 г. опытное орудие было готово к испытаниям. В этом же году журнал «Scientific American» поместил на своих страницах его чертеж и описание.

18-метровый ствол 203-мм орудия был сделан из 12-мм железа и покрыт изнутри 1,5-мм листом меди. Он крепился на прочной железной раме, связанной со станком.

которая, находясь на центральном штыре и погонах, могла с помощью пневмоуправления перемешаться по азимуту. По углу возвышения пушка также управлялась двумя пневмопилиндрами. Вся пневмосистема запитывались от батареи, состоявшей из восьми баллонов, расположенных на станке под стволом пушки. Стрельба происходила с помощью тех же самых баллонов. Сжатый воздух подавался под давлением около 70 атм.

Сразу после вылета снаряда срабатывал отсечной клапан, и подача сжатого воздуха в канал ствола прекращалась. Одной зарядки пневматических батарей хватало на производство шести выстрелов. Начиненные 45,3 кг (100 фн) «взрывчатого желатина» 62 кг (137 фн) снаряды летели на дальность около трех километров. Сам снаряд представлял собой почти метровой длины цилиндр, выполненный из меди с 30-см конической головной частью. Сзади, для придания ему вращения, крепились деревянные стабилизаторы длиной немного более метра.

Одно из интересных конструкторских решений было применено в устройстве взрывателя. В головной части снаряда находилась ампула с гремучей ртутью, которая воспламенялась от ударника в носовой оконечности снаряда. Если по каким-то причинам происходила осечка, то в кормовой части снаряда для дублирования стояла гальваническая батарея, кото рая при падении в волу замыкалась и вызывала взрыв.

20 сентября 1887 г. состоялись опытные стрельбы, для которых в распоряжение полигона была передана старая списанная шхуна «Силлиман». Уже второй снаряд взорвался в корме, третий с небольшим недолетом сделал пробоину в районе ватерлинии, а после попадания пятого шхуна затонула.

Поклонники динамитного оружия могли праздновать победу: на дальности 0,8 мили четыре из пяти снарядов дали накрытие (к упомянутым трем еше один дал близкий разрыв), так что полуось эллипса рассеивания составила около шести с половиной метров! После этих стрельб Бюро судостроения всерьез заинтересовалось идеей строительства специального корабля-носителя динамитных орудий. Убежденная в практической ценности новою вида оружия группа предпринимателей для производства орудий и боеприпасов к ним создала компанию «Пневматик динамит ган компани» («Pneumatic dynamite gun С“»), Казалось, что у нового оружия большое будущее.

Представителям флота удалось убедить Кон фесе в необходимости строительства специального динамитного корабля, и 3 августа 1886 г. для этой цели было ассигновано 350 тысяч долларов.

В техническом задании говорилось, что проектируемый корабль должен: «Достичь скорость в 20 узлов… быть оборудованным тремя пневматическими динамитными орудиями, которые гарантированно стреляли бы снарядами с двумястами фунтами динамита (или любого другого сильновзрывчатого вещества) как минимум на дальность одну милю». Заказ на строительство крейсера «Пневматик динамит ган компани» разместила на заводе Вильяма Крампа в Филадельфии.

Новый корабль весьма символично был наречен в честь вулкана Везувия, который смел во время своего извержения город Помпею.

Первым «Везувиусом» американского флота стало бомбардирное судно, спущенное на воду в мае 1806 г. Его водоизмещение было всего 125 т. а вооружение состояло из 13“ мортиры, восьми 9-фн и двух 24-фн пушек. Судно строилось для Карибского моря и Мексиканского залива и предназначалось для борьбы с пиратами и работорговцами.

В своей миссии судну способствовала удача, и на его счету числился захват двух пиратских и одного невольничьего судов. Но наиболее известное событие из жизни корабля, оставшееся, кстати, незамеченным современниками, произошло в 1810 г… когда семейство коммандера Давида Портера совершило на нем рейс из Нового Орлеана в Вашингтон. Вместе с ним свое первое плавание совершил молодой человек, подопечный Портера, имя которого тогда еще никому ничего не говорило. Это был Давид Глесгоу Фаррагуг, будущий адмирал, герой гражданской войны.

В 1816 г. «Везувиус» пришел в полную ветхость и практически не использовался. а когда в 1829-м у его борта взорвался пароход «Фултон», судно было сдано на слом.

Второй «Везувиус», построенный в 1845 г., водоизмещением около 100 т. до приобретения флотом Соединенных Штатов назывался «Санта Мери». В связи с очередной американо-мексиканской войной в 1847 г. флот пополнился рядом кораблей, среди которых был и бриг «Везувиус», вооруженный единственной 10" мортирой. Несмотря на свою краткую карьеру (судно было возвращено прежним владельцам в 1848 г.), бриг принял участие в ряде акций у Туксапана и Табаско в составе эскадры адмирала Мэтью Перри, не раз высаживая десанты на побережье противника.

В военно-морских справочниках динамитный крейсер «Везувиус» называется третьим кораблем американского флота с таким именем. Но это не совсем корректно. так как с июня по август 1869 г. имя «Везувиус» носил еще монитор «Типпенканоэ». Таким образом, динамитный крейсер был лишь четвертым кораблем с этим именем.

2* Написание этой фамилии различное нашим источниках. Так. в «Артиллерийском музее» «Техники молодежиом упоминается как Меффорд (Metford), а в работе польского историка А. Яскулы — как — некий Милфорд (Milford) из штата Огайо-. Авторы придерживаются мнения в этом вопросе видного американского специалиста по истории артиллерии Роберта Лейендекера. В личной переписке с авторами, ссылаясь на архивные документы, он называет его Медфордом (Medford) из Чикаго (шт Иллинойс).

Бостонская верфь. Монитор «Вайандотте», б. «Везувиус», с личным составом, построенным на смотр. 1898 г.

Сетон Шредер (Seaton Schroeder) родился 17 августа 1849 г. В сентябре 1864 г. когда ему исполнилось пятнадцать, поступил в Военно- морскую Академию CACLLI и в 1868 г. получил там высшее образование. По окончании первым местом назначения молодого офицера стало судно «Беника» («Benica»), на борту которого Шредер принял участие в своей первой боевой акции — в Корейской экспедиции 1871 г. Позже, на борту «Сватра» ("Swatra"), Шредер совершил кругосветное плавание. Следующим назначением стал "Геттисберг" ("Gettysburg"), на котором проводилась гидрографическая съемка Средиземного моря В перерыве между съемкой Шредер принял участие в перевозке Египетского обелиска (знаменитой Иглы Клеопатры) из Египта в Нью-Йорк. Первой командной должностью молодого лейтенанта стало назначение старшим офицером и одновременно штурманом на корабль «Альбатрос» ("Albatross"), служивший на охране рыбных промыслов. На этой должности Шредер оставался около трех с половиной лет, пока в 1885 г. он не был переведен в "Ингеледжент офис".

За все время службы Шредер зарекомендовал себя как грамотный, разбирающийся в технике офицер, и потому, когда конгресс принял решение о строительстве динамитного крейсера, лучшего командира для него, чем Шредер, найти было трудно.

Под управлением своего командира на крейсере установился здоровый дух соперничества, способствовавший множеству рац. предложений и изобретений. Интересен факт, что даже после того, как испытания «Везувиуса» были признаны неудачными, и пресса ополчилась против экспериментального корабля, чуть ли не единственными защитниками дела внедрения динамитных орудий на флоте осталась команда крейсера. Досконально разобравшись в конструкции орудий. Шредер разработал совместно с Дригсом новую оригинальную конструкцию, которая вошла в историю как орудие Дригса-Шредера. Во время службы на крейсере Шредер был продвинут до капитан-лейтенанта.

В 1896 г, когда «Везувиус» был законсервирован, исполнительный и энергичный капитан-лейтенант был назначен на должность старшего офицера броненосца — Массачусетс», на этой должности он участвовал в испано-американской войне. после которой стал командиром броненосца А через год начальство решило перевести Шредера на береговые должности, и он сначала служил в должности военного губернатора только что приобретенного Гуама. а затем в 1903 г. и главным офицером разведки. Следует отметить, что в Соединенных Штатах того времени перевод на береговые должности не был мерой взыскания, Наоборот, считалось, что настоящий офицер должен чередовать сухопутные и плавдолжности. Так было и сейчас. Этим переводом Шредер был фактически продвинут на следующее звание.

В 1906 г. он снова командует кораблем — броненосцем «Виржиния». На его борту в 1907 г. он принял участие в знаменитом Большом круизе Белого флота. Почти в самом конце плавания пришло известие, что отныне Шредер контр-адмирал, и по возвращении флота, с 8 марта 1909 г., новоиспеченный адмирал вступил в командование Атлантическим флотом Соединенных Штатов. На этой должности он оставался до 1911 г… пока не вышел в отставку.

«Везувиус» был заложен в сентябре 1887 г. на верфи фирмы «Уильям Крамп энд Санс шипе энд Энжин Билдинг К0» («William Cramp and Sons Ships and Engine Building С”») в Филадельфии.

Спуск на воду, состоявшийся 28 апреля 1888 г… стал большим днем для завода. «Везувиус» сходил всего через восемь минут после спуска канонерки «Йорктаун» (PG 01). Его крестной матерью стала мисс Элеонора Брекинридж.

«Везувиус» был небольшим судном, и работы по корпусу были быстро завершены. Но окончательная достройка на плаву сильно затянулась из-за капризности пневматических орудий. «Главная проблема «Везувиуса», — писан в журнале того времени лейтенант Х.М. Думбах. — состояла в том. что его орудия были установлены на борт прежде, чем их система стала достаточно совершенна».

Будущий командир крейсера, Сетон Шредер, тогда еще молодой офицер флота, потратил много усилий, добиваясь ускорения достройки корабля, попутно постигая все особенности и тайны строительства, что. безусловно, ему потом сильно пригодилось.

К своему огорчению. Шредер потом вспоминал, что из-за столь медленных темпов строительства он «имел очень много времени для своего обучения»: «В течение двадцати месяцев я постоянно крутился на корабле, надеясь, что вот- вот… наконец будут нормально функционировать воздушные клапана, регулирующие количество сжатого воздуха, подаваемого в орудия. Но до весны 1890 г. меня преследовала непрерывная череда разочарований».

Забегая вперед, следует отметить, что более или менее жизнеспособную конструкцию пневмосистемы удалось предложить лишь к моменту окончания строительства. Клапана были испытаны на орудиях береговой обороны и установлены на крейсере только спустя несколько месяцев после его укомплектования! А укомплектован он был лишь в июне 1890 г. Интересно отметить, что «Йорктаун», спущенный на воду за восемь минут до «Везувиуса», уже год как находился в строю (то есть его достройка на плаву была произведена в два раза быстрее!). Необычность конструкции «Везувиуса» и новая технология для производства орудий потребовала времени, чтобы пушки стали нормально функционировать, ставя под вопрос даже для бывших адептов динамитных пушек целесообразность этого нового вида оружия.

Эти трудности строительства имели далеко идущие последствия.

В 1889 г. из-за беспокойства по поводу увеличения ассигнований на морские нужды в Англии. Германии, Испании, Италии и Франции на рассмотрение Морского Департамента была представлена грандиозная 14-летняя программа судостроения. составленная особой комиссией под руководством коммандера Мак- Канны (МсСаппа). По ней. в частности, предусматривалась особая статья расходов в 7 млн. долларов на строительство еще 15 динамитных крейсеров водоизмещением по 900 тонн!

Однако в принятом Конгрессом варианте от столь грандиозной программы отказались, но была одобрена экстраординарная смета расходов на 1890–1891 гг. Актом Конгресса от 2 марта 1889 г. отпускались средства на строительство еще одного динамитного крейсера, однотипного уже строящемуся «Везувиусу». Но когда дошла очередь до закладки, как раз и стати видны все трудности со строительством и эксплуатацией кораблей подобного типа. Первоначальная эйфория спала, и от второго динамитного крейсера благоразумно отказались.

Одно из первых появившихся в печати изображений крейсера «Везувиус» (из работы И.Сакса)

Внутреннее устройство крейсера «Везувиус»

Корпус

Корпус набирался из 142 шпангоутов и обшивался сталью американского производства Листы обшивки толщиной несколько миллиметров соединялись встык на шпангоутах, что обеспечивало снижение сопротивления трения корпуса и несколько увеличивало скорость. Но такая технология требовала чрезвычайно точной подгонки.

Для снижения волнового сопротивления и сопротивления формы корабль имел необычайно длинный и узкий корпус. Но из-за своего довольно большого удлинения (около 9.5) и слишком малой площади рулей «Везувиус» очень плохо управлялся и имел самый большой в американском флоте диаметр циркуляции.

В тяжелых морских условиях крейсер также вел себя неважно. Большое удлинение корпуса и нестандартное расположение внутренних весов приводили к тому, что корабль был чрезвычайно подвержен качке. Она была настолько большой, что у команды постоянно возникало чувство, что корабль вот-вот опрокинется. По воспоминаниям очевидцев, корабль колебался с амплитудой примерно 40º по 12 раз в минуту!

Даже на спокойной воле корабль имел резкую, долго успокаивающуюся качку, подобно бутылочной пробке. Это. правда, не вызываю особого беспокойства за судьбу корабля, но, по крайней мере, было большим источником дискомфорта. Тем не менее статическая и динамическая остойчивости корабля были довольно высокие, так что кроме изрядного волнения и многочисленных страданий экипажа эти проблемы самому крейсеру никак не грозили.

Но при этом имелась и одна вполне реальная опасность. Корпус крейсера строился максимально облегченным, как для миноносца. Средняя шпация составляла всего 0,54 м, из-за чего конструкторы отказались от мощных продольных связей, полностью полагаясь на поперечные. Главная же палуба не была непрерывна. Передняя часть судна представляла собой узкий, слегка поднимающийся полубак, приблизительно 24 м длины. Таким образом, на волне корпус корабля представлял своеобразный рычаг, приблизительно в трети длины от носа которого находился концентратор напряжений в виде среза полубака. Во время одного из штормов произошла весьма душещипательная сиена, когда около этой точки начали одна за другой вылетать заклепки, напоминая треск пулеметной очереди. Казалось, что вместо одного корабля скоро будет два, но, к счастью, нее обошлось После этого случая даже при небольшом волнении корабль в морс старались не выводить.

В целом же своей архитектурой крейсер напоминал скорее прогулочную яхту. Основные размерения корпуса были следующие. Длина между перпендикулярами — 75,10 м. Максимальная длина — 76,96 м. Ширина — 8,08 м. Глубина интрюма — 3,96 м. Осадка носом — 2,29 м. Осадка кормой — 2,59 м. Площадь миделя — 16,5 м². Водоизмещение стандартное — 725 т., полное — 930 т.

"ВезувиуС" в начале своей карьеры, фото Э.Харта

Силовая установка

Еще при выдаче технического задания на проектирование корабля возникли жаркие дискуссии, какой должна бьггь его скорость. Если придерживаться концепции, что это судно для усиления береговой обороны, то скорость, большая 15 узлов, была бы явно избыточна. Если же будущий корабль рассматривать как оружие для диверсий, то высокая скорость ему была весьма необходима, чтобы уйти от возмездия противника. Кстати, многие уже тогда понимали всю сложность попадания из пневматического орудия. Оно имело посредственную точность даже для стационарных условий наземного полигона, а тут платформа, помимо всего, еще и качается на волнах, так что возможность действия корабля в линии флота отпадала сразу. Победило. как ни странно, третье мнение, рассматривавшее динамитные орудия как новую разновидность торпедных аппаратов. А уж миноносцу сам бог велел иметь высокую скорость. Но самое смешное в этой ситуации то, что па экспериментальном в принципе корабле многие тактико-тсхнические элементы были принесены в жертву высокой скорости!

В одном из номеров USNIP'a лейтенант У.Ф Фуллам так охарактеризовал всю абсурдность этой ситуации: «Газетные заголовки того времени наперебой друг другу кричали, что почти каждое новое судно, построенное для «нового флота». является «самым быстрым в мире!» Скорость была фактором, воздействующим на американское общественное мнение, дескать, мы самая быстрая нация в мире. Но ведь это не единственное необходимое качество боевого корабля… Высокая скорость время от времени полезна: убегать, чтобы предотвратить поражение, и настигать для сатисфакции. Но боевое судно, специально построенное, чтобы убегать… это было слишком!»

Пар для паровых машин вырабатывали четыре котла локомотивного типа. Площадь колосниковой решетки — 18,5 м2. Они приводили в движение две четырехцилиндровые машины тройного расширения, развивавшие номинальную мощность, указываемую по разным источникам от 3200 до 3800 л.с… благодаря чему скорость корабля достигала 20 уз. Но из-за проблем на волне мореходная скорость была не более 15–17 уз. На ходовых испытаниях машины дали максимальную мощность 4265 л.с., при которой корабль разогнался до 21,65 уз. Таким образом, «Везувиус» стал чуть ли не самым быстроходным крупным кораблем американского флота: быстрее него были лишь миноносцы.

Диаметры цилиндров были следующими: высокого давления — 546 мм, среднего — 787 мм, двух цилиндров низкого — по 863 мм. Общий вес машин — 247 т.

Нормальный запас угля составлял 85 т, но корабль мог принять в перегруз до 152 т. Каких-либо испытаний по определению максимальной дальности не проводилось. В справочниках обычно встречается цифра до 5800 миль, но, по мнению Шредера, крейсер, лаже при угле хорошего качества, мог пройти лишь 3000 миль.

Одна из главных проблем «Везувиуса» состояла в том, что оси вращения винтов не были параллельны плоскости симметрии корабля. Так как корпус крейсера был слишком длинный и узкий, судостроители вынужденно пошли на столь экстраординарный шаг. Причем угол схождения был настолько большой, что линии осей вращения пересекались в носу чуть ли не в пределах корпуса судна. Результаты этого решения постоянно приводили в бешенство всю команду.

На медленных скоростях при трудном маневрировании, когда надежды на руль не было и необходимо было подрулить машинами, эта ошибка проекта была очевидной как никогда. Вращение винтов враздрай не могло сделать ничего для разворота судна. Получалось гак, что винты работали, перетягивая друг друга, создавая мизерный поворачивающий момент. Поэтому положиться на винты для маневрирования было просто невозможно!

Впервые с этой проблемой столкнулись уже спустя одиннадцать дней после ввода в строй. Судно шло по реке Делавэр и подходило к одной из мелей, когда была отдана команда остановить одну машину для поворота корабля. Но, даже идя на одном винте, судно двигалось прямо и, разумеется, оказалось на мели. Так что естественное желание рулевого подработать машинами практически не давало эффекта.

Все еще усложнялось тем, что машинное отделение «Везувиуса» отличалось чудовищной теснотой. Рукоятки управления машинами были скучены в очень ограниченном пространстве, так что для выполнения приказов с мостика требовалась изрядная сноровка (что при соответствующем обучении управлению машинами не представляло особого труда). Но ведь тогда требовались бы тренажеры! А денег ни на обучение персонала, ни на переделку системы управления машинами правительство выделять не хотело (и вполне справедливо). Самое интересное, что проще всего было перепутать команды «полный вперед» и «самый малый».

Все эти особенности подробно объяснялись как рулевым, так и персоналу машинного отделения, но все равно доставляли много неприятностей, особенно вновь прибывшим. Ведь приходилось ломать все доведенные до автоматизма навыки! К счастью. аварий по причине неправильного прохождения команд не было.

Другие проблемы с маневрированием возникали, наоборот, на больших скоростях. Мы уже отмечали, что радиус циркуляции корабля был самым большим в американском флоте (всего флота, включая огромные броненосцы!!!). Мощность привода руля была явно недостаточна. На скоростях, больших 14 уз, создавались настолько большие скоростные напоры воды (частично усиливавшиеся специфическим расположением гребных винтов), что никакая сила не могла заставить перо руля повернуться хотя бы чуть-чуть. Положение усугублялось тем, что в кормовой части совершенно не было места, чтобы расположить двигатель привода руля большей мощности, так что проблема оказалась неразрешимой. Все это, вместе сбольшим отношением длины к ширине корпуса, приводило к тому, что радиус разворота корабля составлял приблизительно две тысячи ярдов! Для этого же маневра обычному крейсеру требовалось менее половины этого расстояния. И снова эта проблема стала очевидной лишь в самый неподходящий момент — на объединенных маневрах флота, вызывая недоумение на других судах и головную боль для собственной команды.

Поэтому все командиры эскадр, под началом которых находился «Везувиус», были вовсе не в восторге от таких «выдающихся» мореходных и маневренных качеств. Крейсер постоянно находился в центре всеобщего внимания как источник беспорядка на всех маневрах с его участием, и не раз команда попадала в затруднительное положение, получая многочисленные выговоры и нарекания. Так. адмирал Жерарди, отзываясь о «Везувиусе», называл его не иначе как «гвоздем в заднице».

Зашита

Корабль был совершенно лишен бронирования, но все помещения для заряжания орудий и магазины с боеприпасами находились ниже ватерлинии, что гарантировало некоторую защиту.

Забронированной была лишь рубка, в которую выводились все клапаны для управления пневматикой. Это была довольно просторная боевая рубка, круглая в плане. Наблюдение и боевое управление осуществлялось через узкие шели. По поводу толщины ее стальных листов однозначного мнения пег. Так, в справочнике Конвея указывается 25-мм, а в работе А. Яскулы — 13 мм.

Единственный недостаток рубки заключался в том, что она не имела ни дверей. ни лазов на главную палубу. Для того чтобы войти или выйти, требовалось идти окольным путем по нижним палубам. Поэтому в бою командир крейсера получался своего рода заложником корабля. В случае потопления, люди, находившиеся в рубке, практически не имели шансов выбраться на поверхность.

Примечание:

* — расчет;

** — выбрано в пропорции к ближайшему аналогу. Пневмоавтоматика для всех орудий взята, как для "Везувиуса". Угол возвышения орудий во всех случаях 18' Из-за этого некоторые опытные данные могут частично не совладать, но сразу видно, что дальность стрельбы береговым 381-мм орудием 100-фунтовым снарядом завышена.

Схема заряжания пневматического орудия крейсера "Везуаиус"

Артиллерия

Пневматические пушки

Безусловно, главным оружием крейсера и его «визитной карточкой» были три пневматические пушки, называвшиеся в то время «аппаратами для стрельбы воздушными торпедами». Первоначально предполагалось вооружить корабль 267-мм динамитными орудиями, но уже в процессе строительства их заменили более мощными 381-мм. Сравнительная характеристика обеих систем представлена в таблице.

Самым первым вопросом, появившимся еще на стадии выдачи технического задания, стал вопрос о схеме размещения и конструкции пневматических орудий. Варианте установкой на поворотном лафете отпал сразу: конструкция получалась слишком тяжелая и большая по габаритам. так что даже но самым скромным подсчетам требовалось судно водой змещением. в несколько раз превышающим отпущенные 900 тонн. Сам собой напрашивался вариант со стационарным размещением стволов в корпусе.

Одновременно возник другой вопрос: как разместить эти стволы. С точки зрения боя в линии орудия напрашивались ориентированными побортно. Однако из- за того, что размах бортовой качки обычно намного превышает размах килевой, получалось, что точность установленных таким образом орудий хуже почти на порядок. Кроме того, орудия в диаметральной плоскости было гораздо легче вписать по условиям компоновки.

По своей конструкции орудия представляли три тонкостенные чугунные трубы 1*. Они были установлены неподвижно в диаметральной плоскости пол углом 18° к горизонту. Первоначально при проектировании было решено установить их под углом 10°. но уже в ходе строительства из- за боязни рикошета снаряда при падении угол возвышения был увеличен сначала до 16°, а затем окончательно до 18°.

Толщина стальной стенки составляла несколько миллиметров 4, внутрь ствола в скрепленном состоянии для уменьшения коэффициента зрения вкладывалась медная труба. Также для уменьшения сопротивления снаряда в канале ствола пушка была гладкоствольная. Для закручивания снаряда в полете предназначались небольшие деревянные стабилизаторы, наподобие современных стабилизаторов для мин.

Длина орудия составляла 16,47 м, но практически целиком оно было запрятано внутри корпуса. Над палубой, в 11 метрах от форштевня, ствол выставлялся на пару метров.

Казенная часть орудий располагалась ниже ватерлинии. Поэтому для заряжания пневматических орудий требовались манипуляции глубоко в недрах судна, в отличие от большинства судов того периода, где все происходило на уровне главной палубы.

На «Везувиусе», последние три метра трубы каждого ствола были откидывающимися. У казенной части орудия находился большой вращающийся барабан, наподобие барабана для револьвера. Он имел пять отсеков, в каждом из которых находилось по динамитному снаряду.

При заряжании барабан проворачивался гак. чтобы ось симметрии самого нижнего отделения совместилась с осью откидывающейся части орудия. Тогда снаряд досылался в трубу посредством гидравлического досылателя. после чего откидывающаяся секция занимала свое место у орудия и. таким образом, получалась своеобразная трубка 54-футовой длины, запечатанная с одного конца, внутри которой находился снаряд. В этом положении орудие было готово произвести выстрел.

После заряжания револьверный барабан немедленно изготавливался к следующему заряжанию. Перед ним стоял еще один барабан, полностью идентичной конструкции. Единственное отличие заключалось в том. что снаряд из него досылался в первый барабан. Таким образом, каждое орудие могло произвести по 10 выстрелов. Пока корабль не производил все 30 выстрелов, барабаны не могли быть перезаряжены. Сама операция перезарядки производилась в портовых условиях и требовала значительного времени. Боезапас корабля составлял 30 снарядов, но обычно, чтобы иметь в барабане пустое место, загружали по 27.

В литературе указано, что максимальная скорострельность орудий была около одного выстрела в минуту 2*, но стрельбу в таком темпе крейсер не вел.

Рядом с барабаном помещался и весь комплекс пневматики: компрессоры, баллоны со сжатым воздухом, пневмовентили, а также гидравлическое оборудование для управления всем этим.

1* В литературе. например в работе И. Сакса, встречается ошибочное мнение, что корпус орудия был стальной Однако, как показывают архивные документы, хотя это и кажется на первый взгляд маловероятным, стволы были чугунными.

2* A по данным С. Шунца, выстрел в две минуты.

Продолжение следует

Рем Уланов

Примечания:

Судьба динамитного оружия

Интерес, возросший в последнее время к пневматическому оружию, далеко не случаен. Существует довольно широкий класс иневмобаллистических устройств, нашедших применение во многих отраслях техники. В первую очередь это пневмогазовое спортивное и охотничье оружие; оружие специального назначения; экспериментальные баллистические установки; строительно-монтажные пистолеты; развлекательное оружие, например, для пейнтбола; оружие для подводной охоты и дистанционного введения лекарства животным; маркеры для дистанционной пометки деревьев и скота; оружие для муниципальных санитарно-коммунальных служб и полиции, а также сверхзвуковое высокоточное снайперское оружие и сверхмощные таранные приспособления для антитеррорнстических подразделений.

Дополнительным стимулом для развития пневматического оружия служит также то. что законодательство многих стран но кинетической энергии пули проводит разграничение на оружие, продаваемое свободно, и оружие, требующее разрешения на покупку. Обычно эта граница составляет 7,5 Дж (для пули калибром 4,5 мм это соответствует дульной скорости около 175 м/с) или 15 Дж (для той же пули дульная скорость 245 м/с). Оружие с энергией свыше 15 Дж считается мощным (класса «магнум») 1*. и получается, что только пневматическое оружие может продаваться без каких-либо ограничений.

Все это приводит к тому, что множество российских лабораторий и институтов занимаются проблемами разработки и совершенствования пневмобаллиетических систем. Но. как часто бывает в подобных ситуациях, история совершила очередной виток своего развития. В конце XIX в. мир уже пережил подобный бум, когда несколько сверхмощных пневматических артсистем даже были приняты на вооружение ряда армий мира. Авторы полагают. что поучительная, хотя и неудачная история «духовок» вековой давности будет полезна не только современным специалистам, но и всем, кому небезразлична военная история, даже, казалось бы, тупиковых ветвей эволюции.

1* Эта граница получилась из расчета, что для надежного поражения мелкой птицы или грызуна необходима скорость пули порядка 190–200 м/с. Однако следует помнить, что даже эта скорость бывает недостаточна при попадании в неубойное место, Современное пневматическое оружие дает максимальные дульные скорости до 350 м/с: это, например, винтовки модели "Crosman". «Weblev Vulcan», — Diana» и др.

Эдмунд Людвиг Г. Жалинский

(иногда встречается написание Залинский или Зелинский, по-польски его фамилия пишется Zalinski — Жалиньский) родился в Пруссии в 1848 г. в небольшом польском городке Корник (в 15 км от Позена). В 1852 г. вместе с семьей иммигрировал в CACLU. Во время гражданской войны служил в армии юнионистов. По окончании, с 1872 по 1876 гг. преподавал военные науки в Массачусетском технологическом институте (МГГ). Жалинский предложил рад усовершенствований для артиллерии. В 1887 г. за свои работы получил чин капитана. В 1888–1890 гг. находился в длительной командировке в Европе, где знакомился с европейскими достижениями в области артиллерии. В 1894 г. по состоянию здоровья был вынужден уйти в отставку. Умер в 1909 г.

А началось все в 1869 г., когда Альфред Нобель открыл динамит — взрывчатое вещество, не имевшее аналогов по своей разрушительной силе. Но динамит обладал одним существенным недостатком — он был слишком чувствителен даже к незначительной встряске и потому нашел применение лишь для пиротехнических целей. Военные по достоинству оценили преимущества нового взрывчатого вещества. и вскоре множество лабораторий начали искать формулу эффективного десенсибилизатора динамита.

И вновь отличился Нобель. В 1876 г. он обнаружил, что при небольшой степени нитрирования нитроцеллюлоза образует коллоидный раствор в нитроглицерине. Этот раствор, получивший название «гремучего студня» или «взрывчатого желатина», мог выдержать большие перегрузки, но и ему для детонации было достаточно перегрузок, создаваемых пороховым газом в канале ствола. Поэтому применение в военной области «гремучий студень» мог найти разве что в качестве заряда для торпед.

В начале 1880-х гг. XIX века артиллерии поручик армии Соединенных Штагов Эдмунд Жалинский предложил конструкцию пушки, способную стрелять снарядами, начиненными «гремучим студнем». Секрет заключался в том. что снаряд приводился в движение давлением сжатого воздуха. В этом случае всегда можно было подобрать такое давление, чтобы избежать детонации.

Кроме отсутствия детонации динамитного заряда в канале ствола, применение сжатого воздуха имело еще несколько преимуществ. Во-первых, при выстреле исключались высокие температуры, и потому корпус снаряда можно было делать хоть из дерева. Во-вторых, изменение давления в канале ствола было более плавным и легко прогнозируемым, что заметно увеличивало безопасность обслуживания. Разрыв орудия, вследствие нарушения режима хранения, как это нередко имеет место для пороха, здесь был невозможен в принципе. А в конце XIX века это было очень серьезной проблемой! Во всех странах практически постоянно гибли и калечились люди в результате разрывов орудий, заряд для которых неправильно хранился.

Если во времена Кромвеля широко ходило его знаменитое изречение: «Славьте Бога, но держите ваш порох сухим», то теперь для уменьшения скорости горения дымный порох пытались специально увлажнять, поскольку абсолютно сухой он мог повредить орудие. Лишь появление медленногорящих порохов смогло ликвидировать это неудобство, но к 1880-м гг. все находилось лишь в стадии разработки и экспериментов.

203-мм орудие, испытанное на полигоне в Санди Хук (приведено по журналу «Сайнтифик Американ» 1886 г.)

По правде говоря, идея пневматических орудий стара как мир. Например, сохранился рисунок великого Леонардо да Винчи, датируемый 1490 г. На нем в несколько грубоватой манере, но с сохранением правильных пропорций изображена пушка, снаряды которой должны были бы приводиться в движение энергией сжатого пара.

Примерно через 200 лет некий Гуттер предложил конструкцию пневматического ружья. А в 1790–1815 гг. «духовки» даже стояли на вооружении пограничной стражи Австрии.

Эксплуатация пневматических ружей показала, что они по эффективности и дальнобойности сильно уступают огнестрельному оружию, но, вместе с тем, обладают и рядом несомненных преимуществ.

Выстрел пневматического ружья обходился гораздо дешевле не только из-за того, что стоимость сжатого воздуха намного меньше стоимости пороха, но и вследствие увеличения живучести ствола. При выстреле такое ружье никак себя не демаскировало: звука выстрела не было, дыма тоже. Делались попытки даже стрелять под водой — вот уж чего огнестрельное оружие совершенно не могло! Было ясно, что идея пневматического оружия жизнеспособна, требовалась лишь естественная эволюция.

Век XIX предложил несколько конструкций пневматических орудий. В 1826 г. русский полковник Карелин разработал семилинейную (17,5 мм) пушку, стрелявшую сжатым паром. Опытный образец, изготовленный в 1829 г… показал высокую для того времени скорострельность — ло 50 выстрелов в минуту. Но из-за своей громоздкости и ненадежности пушка боевого применения не нашла.

Одновременно подобную конструкцию предложил англичанин Перкинс. Орудие обладало теми же недостатками, и дальше опытного образца также не пошло.

Но. как ни странно, более всего идея пневматических пушек прижилась в Соединенных Штатах. Во времена гражданской войны пневматическим оружием занялся американец Медфорд 2*.

Но, гак или иначе, этот Медфорд в 1882 г. сконструировал опытный образец 50-мм пневматической пушки. Жалинский. первоначально начав свои опыты вместе с Медфордом, в итоге перерос своего учителя и предложил принципиально новую конструкцию орудия.

Идея пневматического орудия с динамитными снарядами понравилась Военному Департаменту, и в июне 1886 г. опытное орудие было готово к испытаниям. В этом же году журнал «Scientific American» поместил на своих страницах его чертеж и описание.

18-метровый ствол 203-мм орудия был сделан из 12-мм железа и покрыт изнутри 1,5-мм листом меди. Он крепился на прочной железной раме, связанной со станком.

которая, находясь на центральном штыре и погонах, могла с помощью пневмоуправления перемешаться по азимуту. По углу возвышения пушка также управлялась двумя пневмопилиндрами. Вся пневмосистема запитывались от батареи, состоявшей из восьми баллонов, расположенных на станке под стволом пушки. Стрельба происходила с помощью тех же самых баллонов. Сжатый воздух подавался под давлением около 70 атм.

Сразу после вылета снаряда срабатывал отсечной клапан, и подача сжатого воздуха в канал ствола прекращалась. Одной зарядки пневматических батарей хватало на производство шести выстрелов. Начиненные 45,3 кг (100 фн) «взрывчатого желатина» 62 кг (137 фн) снаряды летели на дальность около трех километров. Сам снаряд представлял собой почти метровой длины цилиндр, выполненный из меди с 30-см конической головной частью. Сзади, для придания ему вращения, крепились деревянные стабилизаторы длиной немного более метра.

Одно из интересных конструкторских решений было применено в устройстве взрывателя. В головной части снаряда находилась ампула с гремучей ртутью, которая воспламенялась от ударника в носовой оконечности снаряда. Если по каким-то причинам происходила осечка, то в кормовой части снаряда для дублирования стояла гальваническая батарея, кото рая при падении в волу замыкалась и вызывала взрыв.

20 сентября 1887 г. состоялись опытные стрельбы, для которых в распоряжение полигона была передана старая списанная шхуна «Силлиман». Уже второй снаряд взорвался в корме, третий с небольшим недолетом сделал пробоину в районе ватерлинии, а после попадания пятого шхуна затонула.

Поклонники динамитного оружия могли праздновать победу: на дальности 0,8 мили четыре из пяти снарядов дали накрытие (к упомянутым трем еше один дал близкий разрыв), так что полуось эллипса рассеивания составила около шести с половиной метров! После этих стрельб Бюро судостроения всерьез заинтересовалось идеей строительства специального корабля-носителя динамитных орудий. Убежденная в практической ценности новою вида оружия группа предпринимателей для производства орудий и боеприпасов к ним создала компанию «Пневматик динамит ган компани» («Pneumatic dynamite gun С“»), Казалось, что у нового оружия большое будущее.

Представителям флота удалось убедить Кон фесе в необходимости строительства специального динамитного корабля, и 3 августа 1886 г. для этой цели было ассигновано 350 тысяч долларов.

В техническом задании говорилось, что проектируемый корабль должен: «Достичь скорость в 20 узлов… быть оборудованным тремя пневматическими динамитными орудиями, которые гарантированно стреляли бы снарядами с двумястами фунтами динамита (или любого другого сильновзрывчатого вещества) как минимум на дальность одну милю». Заказ на строительство крейсера «Пневматик динамит ган компани» разместила на заводе Вильяма Крампа в Филадельфии.

Новый корабль весьма символично был наречен в честь вулкана Везувия, который смел во время своего извержения город Помпею.

Первым «Везувиусом» американского флота стало бомбардирное судно, спущенное на воду в мае 1806 г. Его водоизмещение было всего 125 т. а вооружение состояло из 13“ мортиры, восьми 9-фн и двух 24-фн пушек. Судно строилось для Карибского моря и Мексиканского залива и предназначалось для борьбы с пиратами и работорговцами.

В своей миссии судну способствовала удача, и на его счету числился захват двух пиратских и одного невольничьего судов. Но наиболее известное событие из жизни корабля, оставшееся, кстати, незамеченным современниками, произошло в 1810 г… когда семейство коммандера Давида Портера совершило на нем рейс из Нового Орлеана в Вашингтон. Вместе с ним свое первое плавание совершил молодой человек, подопечный Портера, имя которого тогда еще никому ничего не говорило. Это был Давид Глесгоу Фаррагуг, будущий адмирал, герой гражданской войны.

В 1816 г. «Везувиус» пришел в полную ветхость и практически не использовался. а когда в 1829-м у его борта взорвался пароход «Фултон», судно было сдано на слом.

Второй «Везувиус», построенный в 1845 г., водоизмещением около 100 т. до приобретения флотом Соединенных Штатов назывался «Санта Мери». В связи с очередной американо-мексиканской войной в 1847 г. флот пополнился рядом кораблей, среди которых был и бриг «Везувиус», вооруженный единственной 10" мортирой. Несмотря на свою краткую карьеру (судно было возвращено прежним владельцам в 1848 г.), бриг принял участие в ряде акций у Туксапана и Табаско в составе эскадры адмирала Мэтью Перри, не раз высаживая десанты на побережье противника.

В военно-морских справочниках динамитный крейсер «Везувиус» называется третьим кораблем американского флота с таким именем. Но это не совсем корректно. так как с июня по август 1869 г. имя «Везувиус» носил еще монитор «Типпенканоэ». Таким образом, динамитный крейсер был лишь четвертым кораблем с этим именем.

2* Написание этой фамилии различное нашим источниках. Так. в «Артиллерийском музее» «Техники молодежиом упоминается как Меффорд (Metford), а в работе польского историка А. Яскулы — как — некий Милфорд (Milford) из штата Огайо-. Авторы придерживаются мнения в этом вопросе видного американского специалиста по истории артиллерии Роберта Лейендекера. В личной переписке с авторами, ссылаясь на архивные документы, он называет его Медфордом (Medford) из Чикаго (шт Иллинойс).

Бостонская верфь. Монитор «Вайандотте», б. «Везувиус», с личным составом, построенным на смотр. 1898 г.

Сетон Шредер (Seaton Schroeder) родился 17 августа 1849 г. В сентябре 1864 г. когда ему исполнилось пятнадцать, поступил в Военно- морскую Академию CACLLI и в 1868 г. получил там высшее образование. По окончании первым местом назначения молодого офицера стало судно «Беника» («Benica»), на борту которого Шредер принял участие в своей первой боевой акции — в Корейской экспедиции 1871 г. Позже, на борту «Сватра» ("Swatra"), Шредер совершил кругосветное плавание. Следующим назначением стал "Геттисберг" ("Gettysburg"), на котором проводилась гидрографическая съемка Средиземного моря В перерыве между съемкой Шредер принял участие в перевозке Египетского обелиска (знаменитой Иглы Клеопатры) из Египта в Нью-Йорк. Первой командной должностью молодого лейтенанта стало назначение старшим офицером и одновременно штурманом на корабль «Альбатрос» ("Albatross"), служивший на охране рыбных промыслов. На этой должности Шредер оставался около трех с половиной лет, пока в 1885 г. он не был переведен в "Ингеледжент офис".

За все время службы Шредер зарекомендовал себя как грамотный, разбирающийся в технике офицер, и потому, когда конгресс принял решение о строительстве динамитного крейсера, лучшего командира для него, чем Шредер, найти было трудно.

Под управлением своего командира на крейсере установился здоровый дух соперничества, способствовавший множеству рац. предложений и изобретений. Интересен факт, что даже после того, как испытания «Везувиуса» были признаны неудачными, и пресса ополчилась против экспериментального корабля, чуть ли не единственными защитниками дела внедрения динамитных орудий на флоте осталась команда крейсера. Досконально разобравшись в конструкции орудий. Шредер разработал совместно с Дригсом новую оригинальную конструкцию, которая вошла в историю как орудие Дригса-Шредера. Во время службы на крейсере Шредер был продвинут до капитан-лейтенанта.

В 1896 г, когда «Везувиус» был законсервирован, исполнительный и энергичный капитан-лейтенант был назначен на должность старшего офицера броненосца — Массачусетс», на этой должности он участвовал в испано-американской войне. после которой стал командиром броненосца А через год начальство решило перевести Шредера на береговые должности, и он сначала служил в должности военного губернатора только что приобретенного Гуама. а затем в 1903 г. и главным офицером разведки. Следует отметить, что в Соединенных Штатах того времени перевод на береговые должности не был мерой взыскания, Наоборот, считалось, что настоящий офицер должен чередовать сухопутные и плавдолжности. Так было и сейчас. Этим переводом Шредер был фактически продвинут на следующее звание.

В 1906 г. он снова командует кораблем — броненосцем «Виржиния». На его борту в 1907 г. он принял участие в знаменитом Большом круизе Белого флота. Почти в самом конце плавания пришло известие, что отныне Шредер контр-адмирал, и по возвращении флота, с 8 марта 1909 г., новоиспеченный адмирал вступил в командование Атлантическим флотом Соединенных Штатов. На этой должности он оставался до 1911 г… пока не вышел в отставку.

«Везувиус» был заложен в сентябре 1887 г. на верфи фирмы «Уильям Крамп энд Санс шипе энд Энжин Билдинг К0» («William Cramp and Sons Ships and Engine Building С”») в Филадельфии.

Спуск на воду, состоявшийся 28 апреля 1888 г… стал большим днем для завода. «Везувиус» сходил всего через восемь минут после спуска канонерки «Йорктаун» (PG 01). Его крестной матерью стала мисс Элеонора Брекинридж.

«Везувиус» был небольшим судном, и работы по корпусу были быстро завершены. Но окончательная достройка на плаву сильно затянулась из-за капризности пневматических орудий. «Главная проблема «Везувиуса», — писан в журнале того времени лейтенант Х.М. Думбах. — состояла в том. что его орудия были установлены на борт прежде, чем их система стала достаточно совершенна».

Будущий командир крейсера, Сетон Шредер, тогда еще молодой офицер флота, потратил много усилий, добиваясь ускорения достройки корабля, попутно постигая все особенности и тайны строительства, что. безусловно, ему потом сильно пригодилось.

К своему огорчению. Шредер потом вспоминал, что из-за столь медленных темпов строительства он «имел очень много времени для своего обучения»: «В течение двадцати месяцев я постоянно крутился на корабле, надеясь, что вот- вот… наконец будут нормально функционировать воздушные клапана, регулирующие количество сжатого воздуха, подаваемого в орудия. Но до весны 1890 г. меня преследовала непрерывная череда разочарований».

Забегая вперед, следует отметить, что более или менее жизнеспособную конструкцию пневмосистемы удалось предложить лишь к моменту окончания строительства. Клапана были испытаны на орудиях береговой обороны и установлены на крейсере только спустя несколько месяцев после его укомплектования! А укомплектован он был лишь в июне 1890 г. Интересно отметить, что «Йорктаун», спущенный на воду за восемь минут до «Везувиуса», уже год как находился в строю (то есть его достройка на плаву была произведена в два раза быстрее!). Необычность конструкции «Везувиуса» и новая технология для производства орудий потребовала времени, чтобы пушки стали нормально функционировать, ставя под вопрос даже для бывших адептов динамитных пушек целесообразность этого нового вида оружия.

Эти трудности строительства имели далеко идущие последствия.

В 1889 г. из-за беспокойства по поводу увеличения ассигнований на морские нужды в Англии. Германии, Испании, Италии и Франции на рассмотрение Морского Департамента была представлена грандиозная 14-летняя программа судостроения. составленная особой комиссией под руководством коммандера Мак- Канны (МсСаппа). По ней. в частности, предусматривалась особая статья расходов в 7 млн. долларов на строительство еще 15 динамитных крейсеров водоизмещением по 900 тонн!

Однако в принятом Конгрессом варианте от столь грандиозной программы отказались, но была одобрена экстраординарная смета расходов на 1890–1891 гг. Актом Конгресса от 2 марта 1889 г. отпускались средства на строительство еще одного динамитного крейсера, однотипного уже строящемуся «Везувиусу». Но когда дошла очередь до закладки, как раз и стати видны все трудности со строительством и эксплуатацией кораблей подобного типа. Первоначальная эйфория спала, и от второго динамитного крейсера благоразумно отказались.

Одно из первых появившихся в печати изображений крейсера «Везувиус» (из работы И.Сакса)

Внутреннее устройство крейсера «Везувиус»

Корпус

Корпус набирался из 142 шпангоутов и обшивался сталью американского производства Листы обшивки толщиной несколько миллиметров соединялись встык на шпангоутах, что обеспечивало снижение сопротивления трения корпуса и несколько увеличивало скорость. Но такая технология требовала чрезвычайно точной подгонки.

Для снижения волнового сопротивления и сопротивления формы корабль имел необычайно длинный и узкий корпус. Но из-за своего довольно большого удлинения (около 9.5) и слишком малой площади рулей «Везувиус» очень плохо управлялся и имел самый большой в американском флоте диаметр циркуляции.

В тяжелых морских условиях крейсер также вел себя неважно. Большое удлинение корпуса и нестандартное расположение внутренних весов приводили к тому, что корабль был чрезвычайно подвержен качке. Она была настолько большой, что у команды постоянно возникало чувство, что корабль вот-вот опрокинется. По воспоминаниям очевидцев, корабль колебался с амплитудой примерно 40º по 12 раз в минуту!

Даже на спокойной воле корабль имел резкую, долго успокаивающуюся качку, подобно бутылочной пробке. Это. правда, не вызываю особого беспокойства за судьбу корабля, но, по крайней мере, было большим источником дискомфорта. Тем не менее статическая и динамическая остойчивости корабля были довольно высокие, так что кроме изрядного волнения и многочисленных страданий экипажа эти проблемы самому крейсеру никак не грозили.

Но при этом имелась и одна вполне реальная опасность. Корпус крейсера строился максимально облегченным, как для миноносца. Средняя шпация составляла всего 0,54 м, из-за чего конструкторы отказались от мощных продольных связей, полностью полагаясь на поперечные. Главная же палуба не была непрерывна. Передняя часть судна представляла собой узкий, слегка поднимающийся полубак, приблизительно 24 м длины. Таким образом, на волне корпус корабля представлял своеобразный рычаг, приблизительно в трети длины от носа которого находился концентратор напряжений в виде среза полубака. Во время одного из штормов произошла весьма душещипательная сиена, когда около этой точки начали одна за другой вылетать заклепки, напоминая треск пулеметной очереди. Казалось, что вместо одного корабля скоро будет два, но, к счастью, нее обошлось После этого случая даже при небольшом волнении корабль в морс старались не выводить.

В целом же своей архитектурой крейсер напоминал скорее прогулочную яхту. Основные размерения корпуса были следующие. Длина между перпендикулярами — 75,10 м. Максимальная длина — 76,96 м. Ширина — 8,08 м. Глубина интрюма — 3,96 м. Осадка носом — 2,29 м. Осадка кормой — 2,59 м. Площадь миделя — 16,5 м². Водоизмещение стандартное — 725 т., полное — 930 т.

"ВезувиуС" в начале своей карьеры, фото Э.Харта

Силовая установка

Еще при выдаче технического задания на проектирование корабля возникли жаркие дискуссии, какой должна бьггь его скорость. Если придерживаться концепции, что это судно для усиления береговой обороны, то скорость, большая 15 узлов, была бы явно избыточна. Если же будущий корабль рассматривать как оружие для диверсий, то высокая скорость ему была весьма необходима, чтобы уйти от возмездия противника. Кстати, многие уже тогда понимали всю сложность попадания из пневматического орудия. Оно имело посредственную точность даже для стационарных условий наземного полигона, а тут платформа, помимо всего, еще и качается на волнах, так что возможность действия корабля в линии флота отпадала сразу. Победило. как ни странно, третье мнение, рассматривавшее динамитные орудия как новую разновидность торпедных аппаратов. А уж миноносцу сам бог велел иметь высокую скорость. Но самое смешное в этой ситуации то, что па экспериментальном в принципе корабле многие тактико-тсхнические элементы были принесены в жертву высокой скорости!

В одном из номеров USNIP'a лейтенант У.Ф Фуллам так охарактеризовал всю абсурдность этой ситуации: «Газетные заголовки того времени наперебой друг другу кричали, что почти каждое новое судно, построенное для «нового флота». является «самым быстрым в мире!» Скорость была фактором, воздействующим на американское общественное мнение, дескать, мы самая быстрая нация в мире. Но ведь это не единственное необходимое качество боевого корабля… Высокая скорость время от времени полезна: убегать, чтобы предотвратить поражение, и настигать для сатисфакции. Но боевое судно, специально построенное, чтобы убегать… это было слишком!»

Пар для паровых машин вырабатывали четыре котла локомотивного типа. Площадь колосниковой решетки — 18,5 м2. Они приводили в движение две четырехцилиндровые машины тройного расширения, развивавшие номинальную мощность, указываемую по разным источникам от 3200 до 3800 л.с… благодаря чему скорость корабля достигала 20 уз. Но из-за проблем на волне мореходная скорость была не более 15–17 уз. На ходовых испытаниях машины дали максимальную мощность 4265 л.с., при которой корабль разогнался до 21,65 уз. Таким образом, «Везувиус» стал чуть ли не самым быстроходным крупным кораблем американского флота: быстрее него были лишь миноносцы.

Диаметры цилиндров были следующими: высокого давления — 546 мм, среднего — 787 мм, двух цилиндров низкого — по 863 мм. Общий вес машин — 247 т.

Нормальный запас угля составлял 85 т, но корабль мог принять в перегруз до 152 т. Каких-либо испытаний по определению максимальной дальности не проводилось. В справочниках обычно встречается цифра до 5800 миль, но, по мнению Шредера, крейсер, лаже при угле хорошего качества, мог пройти лишь 3000 миль.

Одна из главных проблем «Везувиуса» состояла в том, что оси вращения винтов не были параллельны плоскости симметрии корабля. Так как корпус крейсера был слишком длинный и узкий, судостроители вынужденно пошли на столь экстраординарный шаг. Причем угол схождения был настолько большой, что линии осей вращения пересекались в носу чуть ли не в пределах корпуса судна. Результаты этого решения постоянно приводили в бешенство всю команду.

На медленных скоростях при трудном маневрировании, когда надежды на руль не было и необходимо было подрулить машинами, эта ошибка проекта была очевидной как никогда. Вращение винтов враздрай не могло сделать ничего для разворота судна. Получалось гак, что винты работали, перетягивая друг друга, создавая мизерный поворачивающий момент. Поэтому положиться на винты для маневрирования было просто невозможно!

Впервые с этой проблемой столкнулись уже спустя одиннадцать дней после ввода в строй. Судно шло по реке Делавэр и подходило к одной из мелей, когда была отдана команда остановить одну машину для поворота корабля. Но, даже идя на одном винте, судно двигалось прямо и, разумеется, оказалось на мели. Так что естественное желание рулевого подработать машинами практически не давало эффекта.

Все еще усложнялось тем, что машинное отделение «Везувиуса» отличалось чудовищной теснотой. Рукоятки управления машинами были скучены в очень ограниченном пространстве, так что для выполнения приказов с мостика требовалась изрядная сноровка (что при соответствующем обучении управлению машинами не представляло особого труда). Но ведь тогда требовались бы тренажеры! А денег ни на обучение персонала, ни на переделку системы управления машинами правительство выделять не хотело (и вполне справедливо). Самое интересное, что проще всего было перепутать команды «полный вперед» и «самый малый».

Все эти особенности подробно объяснялись как рулевым, так и персоналу машинного отделения, но все равно доставляли много неприятностей, особенно вновь прибывшим. Ведь приходилось ломать все доведенные до автоматизма навыки! К счастью. аварий по причине неправильного прохождения команд не было.

Другие проблемы с маневрированием возникали, наоборот, на больших скоростях. Мы уже отмечали, что радиус циркуляции корабля был самым большим в американском флоте (всего флота, включая огромные броненосцы!!!). Мощность привода руля была явно недостаточна. На скоростях, больших 14 уз, создавались настолько большие скоростные напоры воды (частично усиливавшиеся специфическим расположением гребных винтов), что никакая сила не могла заставить перо руля повернуться хотя бы чуть-чуть. Положение усугублялось тем, что в кормовой части совершенно не было места, чтобы расположить двигатель привода руля большей мощности, так что проблема оказалась неразрешимой. Все это, вместе сбольшим отношением длины к ширине корпуса, приводило к тому, что радиус разворота корабля составлял приблизительно две тысячи ярдов! Для этого же маневра обычному крейсеру требовалось менее половины этого расстояния. И снова эта проблема стала очевидной лишь в самый неподходящий момент — на объединенных маневрах флота, вызывая недоумение на других судах и головную боль для собственной команды.

Поэтому все командиры эскадр, под началом которых находился «Везувиус», были вовсе не в восторге от таких «выдающихся» мореходных и маневренных качеств. Крейсер постоянно находился в центре всеобщего внимания как источник беспорядка на всех маневрах с его участием, и не раз команда попадала в затруднительное положение, получая многочисленные выговоры и нарекания. Так. адмирал Жерарди, отзываясь о «Везувиусе», называл его не иначе как «гвоздем в заднице».

Зашита

Корабль был совершенно лишен бронирования, но все помещения для заряжания орудий и магазины с боеприпасами находились ниже ватерлинии, что гарантировало некоторую защиту.

Забронированной была лишь рубка, в которую выводились все клапаны для управления пневматикой. Это была довольно просторная боевая рубка, круглая в плане. Наблюдение и боевое управление осуществлялось через узкие шели. По поводу толщины ее стальных листов однозначного мнения пег. Так, в справочнике Конвея указывается 25-мм, а в работе А. Яскулы — 13 мм.

Единственный недостаток рубки заключался в том, что она не имела ни дверей. ни лазов на главную палубу. Для того чтобы войти или выйти, требовалось идти окольным путем по нижним палубам. Поэтому в бою командир крейсера получался своего рода заложником корабля. В случае потопления, люди, находившиеся в рубке, практически не имели шансов выбраться на поверхность.

Примечание:

* — расчет;

** — выбрано в пропорции к ближайшему аналогу. Пневмоавтоматика для всех орудий взята, как для "Везувиуса". Угол возвышения орудий во всех случаях 18' Из-за этого некоторые опытные данные могут частично не совладать, но сразу видно, что дальность стрельбы береговым 381-мм орудием 100-фунтовым снарядом завышена.

Схема заряжания пневматического орудия крейсера "Везуаиус"

Артиллерия

Пневматические пушки

Безусловно, главным оружием крейсера и его «визитной карточкой» были три пневматические пушки, называвшиеся в то время «аппаратами для стрельбы воздушными торпедами». Первоначально предполагалось вооружить корабль 267-мм динамитными орудиями, но уже в процессе строительства их заменили более мощными 381-мм. Сравнительная характеристика обеих систем представлена в таблице.

Самым первым вопросом, появившимся еще на стадии выдачи технического задания, стал вопрос о схеме размещения и конструкции пневматических орудий. Варианте установкой на поворотном лафете отпал сразу: конструкция получалась слишком тяжелая и большая по габаритам. так что даже но самым скромным подсчетам требовалось судно водой змещением. в несколько раз превышающим отпущенные 900 тонн. Сам собой напрашивался вариант со стационарным размещением стволов в корпусе.

Одновременно возник другой вопрос: как разместить эти стволы. С точки зрения боя в линии орудия напрашивались ориентированными побортно. Однако из- за того, что размах бортовой качки обычно намного превышает размах килевой, получалось, что точность установленных таким образом орудий хуже почти на порядок. Кроме того, орудия в диаметральной плоскости было гораздо легче вписать по условиям компоновки.

По своей конструкции орудия представляли три тонкостенные чугунные трубы 1*. Они были установлены неподвижно в диаметральной плоскости пол углом 18° к горизонту. Первоначально при проектировании было решено установить их под углом 10°. но уже в ходе строительства из- за боязни рикошета снаряда при падении угол возвышения был увеличен сначала до 16°, а затем окончательно до 18°.

Толщина стальной стенки составляла несколько миллиметров 4, внутрь ствола в скрепленном состоянии для уменьшения коэффициента зрения вкладывалась медная труба. Также для уменьшения сопротивления снаряда в канале ствола пушка была гладкоствольная. Для закручивания снаряда в полете предназначались небольшие деревянные стабилизаторы, наподобие современных стабилизаторов для мин.

Длина орудия составляла 16,47 м, но практически целиком оно было запрятано внутри корпуса. Над палубой, в 11 метрах от форштевня, ствол выставлялся на пару метров.

Казенная часть орудий располагалась ниже ватерлинии. Поэтому для заряжания пневматических орудий требовались манипуляции глубоко в недрах судна, в отличие от большинства судов того периода, где все происходило на уровне главной палубы.

На «Везувиусе», последние три метра трубы каждого ствола были откидывающимися. У казенной части орудия находился большой вращающийся барабан, наподобие барабана для револьвера. Он имел пять отсеков, в каждом из которых находилось по динамитному снаряду.

При заряжании барабан проворачивался гак. чтобы ось симметрии самого нижнего отделения совместилась с осью откидывающейся части орудия. Тогда снаряд досылался в трубу посредством гидравлического досылателя. после чего откидывающаяся секция занимала свое место у орудия и. таким образом, получалась своеобразная трубка 54-футовой длины, запечатанная с одного конца, внутри которой находился снаряд. В этом положении орудие было готово произвести выстрел.

После заряжания револьверный барабан немедленно изготавливался к следующему заряжанию. Перед ним стоял еще один барабан, полностью идентичной конструкции. Единственное отличие заключалось в том. что снаряд из него досылался в первый барабан. Таким образом, каждое орудие могло произвести по 10 выстрелов. Пока корабль не производил все 30 выстрелов, барабаны не могли быть перезаряжены. Сама операция перезарядки производилась в портовых условиях и требовала значительного времени. Боезапас корабля составлял 30 снарядов, но обычно, чтобы иметь в барабане пустое место, загружали по 27.

В литературе указано, что максимальная скорострельность орудий была около одного выстрела в минуту 2*, но стрельбу в таком темпе крейсер не вел.

Рядом с барабаном помещался и весь комплекс пневматики: компрессоры, баллоны со сжатым воздухом, пневмовентили, а также гидравлическое оборудование для управления всем этим.

1* В литературе. например в работе И. Сакса, встречается ошибочное мнение, что корпус орудия был стальной Однако, как показывают архивные документы, хотя это и кажется на первый взгляд маловероятным, стволы были чугунными.

2* A по данным С. Шунца, выстрел в две минуты.

Продолжение следует

Рем Уланов