|
||||
|
|
Жанна ГОЛУБИЦКАЯ ОЛЮСЯ В СТРАНЕ ЧУДЕС Если родители мешают ребенку пить, курить и гулять - их надо лишить родительских прав Мы все читали сказку про девочку, попавшую в страну, где все герои жили по своим собственным странным законам. Получалось у них забавно и по-доброму. Порядки нашего государства подчас напоминают эту перевернутую и нелогичную страну чудес. Вот только наш перевертыш, он как русский бунт — страшный, бессмысленный и беспощадный. Жестокий ко взрослым и к детям, но непременно прикрытый красивыми словами о чьем-то благе и чьей-то заботе. ЖИЛА-БЫЛА ДЕВОЧКА На обыкновенной московской улице жила обыкновенная московская семья. Родители Елена Петровна и Анатолий Валентинович и дети — Оля и Саша. Пожалуй, не совсем обыкновенным в этой семье было лишь общее увлечение — искусство. Родители-театралы пристрастили Олю и Сашу к театру, водили по художественным выставкам, вместе собирали программки и буклеты. «Оля обожала балет, — вспоминает ее мама Елена Петровна, — с малолетства знала солистов Большого поименно и помнила названия всех постановок». Ну а на школьные каникулы — путешествия всей семьей, и обязательно в места, славящиеся сокровищами мировой культуры: Санкт-Петербург и Сергиев Посад, Париж и Амстердам, Брюссель и Стокгольм, Гаага и Хельсинки... Родители гордились кругозором своих детей и общностью интересов в семье. Трудно представить себе семейство благополучнее... Последнее время я работала на дому, — говорит Елена Петровна, — и поэтому тщательно следила за учебой детей. Если возникали какие-то проблемы, я шла в школу, выясняла причины... Порой я чувствовала, что раздражаю преподавателей как чересчур дотошная мамаша. Но иначе я не могла! А СКАЗОЧКА-ТО - СТРАШНАЯ! Но однажды семейная идиллия — неожиданно, как это бывает в сказках, — закончилась. Впрочем, по причине вовсе не сказочной, а вполне земной: Оле исполнилось 14 лет, и у нее начались проблемы переходного возраста. Со сложностями этого периода сталкиваются все, у кого есть дети. Сначала девочка стала жаловаться, что в гимназии, где она учится, скучно. Учителя несправедливые, ученики глупые и злые. И все к ней плохо относятся. Родители старались убедить дочь не думать об этом, а уделять больше внимания учебе. Но Оля нашла другой выход. Дочь всегда была разумна, — рассказывает Олин папа. — Она не из тех детей, кто рвется в коллектив в поисках развлечений. Иногда она выходила погулять с подружками, но всегда возвращалась в установленное время. Но с некоторых пор все перевернулось с ног на голову. Оля начала гулять допоздна, а на упреки родителей — гру бить и огрызаться. От нее стало ощутимо попахивать спиртным и сигаретами, и мама с папой, естественно, забили тревогу. Очень скоро им удалось лицезреть компанию, к которой прибился их ребенок. Туда входили не только подростки «с района», но и куда более великовозрастные недоросли, и даже некоторые их родители, тяготевшие к выпивке и сомнительному образу жизни. — Я просил их оставить дочь в покое, — вспоминает Анатолий Валентинович, — говорил: ей же всего 14 лет, если она придет, просто гоните ее в шею! Однако очень скоро понял: такие, как Оля, — малолетки из приличных семей, — нужны этой публике, чтобы добывать деньги на бутылку. А девчонкам нравится чувствовать себя взрослыми рядом с людьми, которые в отличие от родителей позволяют все — пить, курить и говорить на любые темы. Потихоньку из дома стали пропадать деньги. Потом одна из новых Олиных подружек, Аэлита, в 14 лет родила ребенка от 17-летнего собутыльника, который, ясное дело, тут же исчез... Правда, мать юной мамаши, новоиспеченная бабушка со своим 25-летним сожителем, а также брат и сестра отнеслись к событию с пониманием. Веселая семейка Аэлиты продолжала с чувством тусоваться, только коляска с младенцем добавилась. Олины близкие пребывали в шоке и недоумении: что делать? Несколько раз девочка не явилась ночевать. Отчаявшиеся папа с мамой, обегав в ночи весь район, вынуждены были обратиться в милицию. Олю обнаружили в квартире у «веселой семейки», которая дружно и пьяно принялась защищать девочку от родителей. Вскоре выяснилось: отправляясь по утрам в гимназию, Оля до нее не доходит. На бывшую хорошую ученицу посыпались жалобы — прогуливает, хамит, не учится... Надо было срочно приводить дочь в чувство. Тем более что в режиме сказки, развивающейся по принципу «чем дальше, тем страшнее», Олина семья пожила почти год. Какие уж там театры... ЛЮБИТЕ РОДИТЕЛЕЙ, МАТЬ ВАШУ... Елена Петровна и Анатолий Валентинович прибегли к методу, понятному любому родителю: стали жестко контролировать дочь. Практически посадили под домашний арест, не пускали на улицу, встречали-провожали в школу... Разумеется, Оля скандалила, пыталась убежать, угрожала, что найдет на «произвол» родителей управу. Но папа и мама надеялись: вот-вот коварные гормоны схлынут, буря минует, и их дочь превратится в прежнюю вдумчивую девочку с пытливым взглядом огромных глаз. Но дальнейшие события развернулись таким диким образом, что в пресловутой стране чудес все содрогнулись бы. Потому что такое возможно только в стране страшных чудес... Вот что с нашей Олюсей и в нашей стране случилось. Вечером 16 января ей все же удалось сбежать из-под присмотра родителей. Мама с папой приготовились к очередному рейду отчаяния по родному району. Но в 3 часа ночи Оля сама пришла домой, совершенно пьяная. Сразу от входной двери начала кричать: «Ну, ударьте меня!!!» — вспоминает Елена Петровна. — Мы сказали ей, чтобы она ложилась спать и не будила соседей. Но дочь села за письменный стол и просидела там до 5 утра, о чем- то напряженно размышляя... Потом ее все же сморило, а в 9 утра у нее под подушкой зазвонил мобильник. Сейчас опека придет! — злорадно заявила 14-летняя девочка, с ненавистью глядя в лицо матери. — Я тебе еще покажу! В коммуналку поедешь! Я собственница доли в этой квартире, забыла? Впервые Елена Петровна почувствовала страх не за ребенка, а перед ним. Разумеется, не перспектива потери квартиры ее напугала. Напугал осознанный и откровенный цинизм. А вскоре в дверь действительно позвонили. На пороге стояло сразу шесть человек — представители органов опеки и отдела по делам несовершеннолетних. Эти люди заявили, что приехали... забрать Олю! На основании того, что девочка написала заявление в органы опеки с просьбой оградить ее от жестокого обращения родителей... Как выяснилось позже, данная бумага была написана девочкой в кабинете директора гимназии № 1544 Коробовой Натальи Федоровны и благодаря ей же получила официальный ход, попав в отдел опеки и попечительства муниципалитета внутригородского муниципального образования Митино. Вслед за постановлением об отобрании несовершеннолетней появился иск опеки о лишении «недобросовестных родителей» родительских прав... В этот момент Елена Петровна и Анатолий Валентинович еще не поняли, что их семейная проблема уже превратилась в дело государственной важности, в котором имеется масса заинтересованных лиц и инстанций. Недобросовестными они себя не чувствовали, ребенка своего, при всех его выходках, и пальцем ни разу не тронули, а что из дома не выпускали — так кто ж в такой ситуации отпустит? А еще Олины мама и папа полагали, что, прежде чем отбирать дочь и судить родителей, следует сначала доказать их вину. Сейчас разберутся и вернут ребенка домой — полагали они. Как выяснилось, полагали наивно. А СУДЬИ КТО? Олю и не думали возвращать. Девочку поместили в 7-ю городскую больницу для освидетельствования на предмет побоев (о них также говорилось в ее заявлении). Следов побоев обнаружено не было. Главный врач больницы О.Е. Куликова дала следующее заключение: «Девочка не производит впечатления ребенка, подвергающегося жестокому обращению и насилию со стороны родителей. Это не подтвердилось в ходе экспериментального расследования». Зато Оля рассказала подростковому психологу, что та самая «веселая семейка» подруги Аэлиты возьмет ее жить к себе, а деньги у нее появятся от продажи родительской квартиры (кто-то просветил девочку по поводу продажи долей жилья). В настоящее время Оля находится в приюте, куда ее поместили органы опеки. В школе при приюте Оля не аттестована за 3-ю четверть, прогуливает уроки... У нее есть мобильник, деньги на счет кладут родители. Дочь исправно огрызается на их звонки, но это единственный шанс для мамы с папой удостовериться, что она хотя бы жива. Ведь Оля уже трижды сбегала из приюта. Ее каждый раз находили пьяной. Мне в приюте очень хорошо, — сказала мне девочка по телефону. Ее голос был лишен всякого выражения, но она ни разу не запнулась. — У приюта есть спонсоры, хорошее государственное обеспечение, прекрасные воспитатели. А родители меня избивали с раннего детства. Меня ни разу в жизни не отпустили гулять. Я нужна была им, только чтобы издеваться. Но теперь меня спасли. А я слышала, что ты объездила с папой, мамой и братом полмира? — спрашиваю я. Пусть сначала попробуют это доказать! — неожиданно выдает юная собеседница. Каюсь, я не нашлась, что ответить на это «пусть докажут!», прозвучавшее из уст 14- летнего ребенка. Под конец разговора Оля похвалилась, что в приюте ей разрешают встречаться с ее друзьями. Что ж, родителей Оли в приют пускают только в определенные часы и не дальше входных дверей. Зато они уже неоднократно наблюдали на закрытой территории приюта «веселую семейку». Эти люди почему-то имеют в приют свободный доступ и снабжают девочку сигаретами и спиртным. — А когда эти «друзья» приходят с пустыми руками, — рассказывает Елена Петровна, — Оля звонит мне и грозит: мол, если сейчас же не привезешь деньги и сигареты, выступлю против тебя в суде и поделю с тобой квартиру. Между тем заявление о лишении Елены Петровны и Анатолия Валентиновича родительских прав уже в суде. Мама и папа по-прежнему верят, что суд разберется и прекратит этот сюрреалистический спектакль. Им непонятно, как можно было запустить серьезную государственную машину только лишь по заявлению раздосадованного запретами ребенка? Ведь детей изымают из неблагополучных семей, где они подвергаются насилию и не получают самого необходимого. Но при чем тут Елена Петровна и Анатолий Валентинович с их коллекциями театральных программок, музейных открыток с репродукциями? Неужели потому, что у интеллигентных людей в принципе легче что-либо отнять, чем у темных личностей? Даже детей... * * *Вот что рассказал представитель родителей девочки юрист Леонид Лотокин: «Разбирая это дело, я обратил внимание на некоторые обстоятельства. К началу января Олины загулы с семьей Ермиловых вошли в критическую стадию. 15 января 2008 года утром мама Оли позвонила директору гимназии №1544 Коробовой Наталье Федоровне и сообщила, что Оля уже трое суток, начиная с 12 января, находится в квартире Аэлиты и вытащить ее оттуда невозможно. Коробова ответила, что Олины родители оговаривают собственную дочь. А 15 января утром Оля в гимназии написала заявление на имя Коробовой с просьбой оградить ее от жестокого обращения отца и матери». Наталья Федоровна Коробова сказала мне по телефону: Так уж у нас повелось: чуть что — валят на школу В том, что в этой семье происходит, родители сами виноваты. Что тут непонятного, раз ребенок говорит, что ему в приюте лучше? Подумаешь, переходный возраст! Надо не запирать, а попытаться встать с ребенком на один уровень, понять его нужды. У меня 30 лет педагогического стажа и своих двое детей. Я знаю, что говорю... А школа у нас замечательная, одна из лучших. И если бы не эта история, то можно было бы с уверенностью сказать — у нас прекрасные ученики и замечательные родители... В отделе опеки и попечительства муниципалитета Митино ситуацию прокомментировали так: Все проблемы ребенка — это в первую очередь вина родителей. Если у них есть контакт с ребенком, им всегда удается поговорить с ним по душам, объяснить, почему надо поступать так, а не этак. Во всех семьях у детей бывает переходный возраст, но отнюдь не все подростки пишут заявления на своих родителей. Оля искала эмоционального тепла и понимания в уличной компании, потому что не получала этого дома. Девочку били, кричали на нее, унижали ее достоинство. Наше мнение: эти родители не желают понять, что ребенок — личность. Недавно Оля заявила матери, что родители некоторых бывших ее одноклассников по гимназии тоже будут свидетельствовать в суде, что родители обращались с Олей жестоко, не кормили ее. На вопрос мамы, как такое может быть, Оля ответила: «Очень просто! Они поддержат директора, ведь это она продвигала мое заявление. А все родители спят и видят, чтобы их деток не отчислили из гимназии». В выходные Анатолию Валентиновичу позволили забрать Олю из приюта на несколько часов. Он водил ее и брата Сашу в Ботанический сад. Его поразило, насколько безразличной стала дочь. Она как будто зомби! — удивляется отец. — Смотрит ледяным взглядом, глаза пустые, не выражают ничего. Даже голос без интонаций... НАСТУПЛЕНИЕ НА СЕМЬЮ В РОССИИ* * *
ЗА ЧТО МОЖНО «ИЗЪЯТЬ» РЕБЕНКА? ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ Вспоминаю свой собственный переходный возраст. В 14 лет у меня случилась любовь на всю жизнь (а как иначе?!). Мужчина моей мечты казался мне идеалом — он учился в настоящей «путяге», слесарном ПТУ! И все его друзья были такие же крутые — кто уже по малолетке «ходил», а кто пока просто состоял на учете в детской комнате. Все это было так романтично, так не похоже на то, чем до сих пор жила я, примерная ученица английской спецшколы №1! С ним я впервые пригубила в подъезде портвейн. А еще мы с любимым и его дружками нюхали аптечный фуропласт. Но ровно в 9 вечера я должна была быть дома, и, провожая меня к подъезду, милый каждый раз сетовал на «злобность» моих «родаков». Наши соотечественницы уже побывали в подобных условиях.
«ОНИ БЕДНЫЕ, А ОНА ДЕТЕЙ РОЖАЕТ...» И вот на приближающиеся майские праздники мы с кавалером запланировали лишить меня девственности... Действо должно было состояться «на хате» у его приятеля. И вдруг мои мама с папой объявили, что на праздники мы уезжаем в дом отдыха. Для меня это была вселенская катастрофа, верх подлости! Теперь-то, в свои 37, я понимаю, что родители просто догадались о моих «эротических» планах. А тогда, в 14, я встала пораньше и потихоньку убежала из дома. Полдня шлялась по своим новым друзьям, и везде их «добрые» родители наливали мне «за мир, за труд, за май». Я была в эйфории! В тот исторический майский день мы с моим пэтэушником уже практически остались наедине, как вдруг в дверь квартиры позвонили. На пороге стоял мой разъяренный папа. Сзади тихонько плакала мама. За ее спиной маячил дядя милиционер. Как им удалось меня вычислить?! Папа от души надавал мне подзатыльников, запихнул в машину и отвез в дом отдыха, где меня держали неделю, едва ли не привязав к кровати... Зато вернулась я успокоившаяся и на следующий же день дала милому дружку отставку. ВИНОВНА В БЕДНОСТИ! Дорогие мама и папа, я благодарна вам за каждый подзатыльник, отвешенный мне в то время. А как мать подрастающей дочери я в недоумении. Как мне сдерживать тинейджерские порывы чада, если воспитывать собственных детей нынче запрещено законом? Комментарий адвоката Марины Родман: — Правило: «Семь раз отмерь количество родительской вины, прежде чем отрезать ребенка от родного дома» - сегодня стало как никогда актуальным. По делам о жестоком отношении к детям для принятия решения о лишении родительских прав суду должны быть представлены объективные и бесспорные доказательства фактов физической расправы ответчиков над несовершеннолетними или причинения им душевных страданий любыми способами. К семейно-правовой ответственности за жестокость по отношению к детям привлекаются только те матери и отцы, кто осознанно и систематически попирает права детей, подавляет их волю, причиняет вред здоровью и нравственности своих чад в самых недопустимых формах. Лишение родительских прав допускается только по основаниям, установленным законом. Родительские ошибки, трудности в воспитании ребенка, недооценка его психического состояния или возрастных особенностей к подобным основаниям не относятся. Это не вина взрослых, а их беда, которую исками и отобранием детей не поправишь. Хочется верить, что позиция суда по делу Олиных родителей будет аналогичной. «Московский комсомолец». 20.06.2008 ВИНОВАТЫ, ЧТО НЕТ СВОЕГО ЖИЛЬЯ! |
|
||
|
Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное |
||||
|
|
||||
