• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Государственная политика России в отношении несовершеннолетних сегодня, мягко говоря, сложна и неоднозначна. По разным оценкам, число беспризорных детей в России достигло как минимум 1 миллиона. Незначительное финансирование детских учреждений закрытого типа, утрата школами педагогической функции, пропаганда «культуры» секса, наркотиков и насилия в СМИ - принесли свои плоды.

Безусловно, политику в отношении несовершеннолетних следует менять, однако весь вопрос в том, каким образом. Фонд «НАН» («Нет наркотикам!») при поддержке международных (ЮНИСЕФ, ПРООН) и зарубежных (Фонд Know-How, Фонд Форда) организаций продвигает идею ювенальной юстиции. По словам сторонников ювенальной юстиции, это совокупность правовых механизмов, медико-социальных, психолого-педагогических и реабилитационных программ и процедур. Иными словами, это различные экспериментальные программы по работе с трудными подростками и беспризорниками. Однако настораживает то, что эти программы могут меняться, корректироваться, то есть психологи и педагоги будут ставить опыты... на детях. Сторонники ювенальной юстиции считают, что существовавшая в советские времена политика в отношении несовершеннолетних, как еще один «пережиток коммунизма», неэффективна и репрессивна. И остатки этой политики в виде интернатов, детских домов, колоний следует стереть с лица земли.

По сути, ювенальная юстиция - это упразднение колоний и интернатов и создание новых органов, которые будут заведовать делами несовершеннолетних. И, что крайне важно, фонд настаивает, что все свежесформированные органы должны быть абсолютно независимы и неподконтрольны другим государственным органам!

Сторонники ювенальной юстиции утверждают, что подросток, преступивший закон (ограбивший другого подростка или избивший престарелого - и это, конечно, не самое страшное), становится несчастной жертвой, которую преследует правосудие.

Двигатели новейшей системы полагают, что кризис политической ситуации в отношении несовершеннолетних произошел вследствие укоренения в нашем сознании репрессивной психологии, которой противится вся природа человека.

Тем не менее, по словам профессора кафедры психологии, педагогики и организации работы с кадрами Академии Управления МВД России Маргариты Павловны Стуровой, которая тридцать лет занималась проблемами несовершеннолетних преступников, такие голословные утверждения чаще всего можно услышать от людей, которые близко не сталкивались с осужденными подростками, исправительными учреждениями и не имеют никакого понятия о работе с трудными детьми.

Многие наши соотечественники мало придают значения какой-то непонятной для них судебной реформе. И действительно, казалось бы, каким образом их, законопослушных граждан, может коснуться проблема исправления несовершеннолетних преступников? Однако, учитывая количество беспризорников, детей из неблагополучных семей, детей нелегальных эмигрантов в России, подобная реформа сродни ядерной бомбе, радиоактивное воздействие которой отразится на всех, и особенно на рядовых обывателях. Страну, безусловно, ожидает рост преступности, которая и без того у нас высока. Господа, которые передвигаются не иначе как с кортежем, перед торжественным проездом которого перекрывают автомобильное Движение на автотрассах, могут поначалу и не заметить изменений во внутренней политической обстановке страны, однако все остальные жители быстро испытают на себе последствия юридических экспериментов.

Однако фонд «НАН» так просто сдавать позиции не собирается и уже подготовил основательную базу: разработаны концепции, модели, программы, которые, кстати, применяются на практике. Например, программа «Дети московских улиц», которая была введена в действие в 1997 году. Вроде бы она направлена на стабилизацию обстановки в среде трудных подростков, на снижение преступности среди несовершеннолетних, на реабилитацию детей. Однако в рамках именно этой программы социальные работники пропагандировали «безопасный секс» и раздавали детям презервативы, о чем немало писали газеты несколько лет назад.

Кроме того, сами принципы работы Социальной Службы (именно так - с прописных букв! - обозначена она во всех документах) с несовершеннолетними беспризорниками и латентными правонарушителями порой весьма далеки от общепризнанных и общепринятых воспитательных норм. Так, в методическом пособии для Социальной Службы «Ребенок на улице» значатся следующие принципы работы социальных работников:

Принцип соблюдения интересов несовершеннолетнего. Согласно данному принципу, во всех спорных ситуациях, в которых существует конфликт интересов взрослых граждан и несовершеннолетних, служба «Ребенок на улице» всегда встает на сторону интересов несовершеннолетнего. Независимо от того, кто прав, а кто виноват! Стащит, например, пятнадцатилетний карманник кошелек у пенсионера, и как общественность ни возмущайся, а социальный работник должен грудью встать на защиту подростка с «трудной судьбой».

Принцип добровольности. Как следует из данного принципа - насильно вернуть ребенка в нормальную жизнь невозможно. Для этого нужно его желание, а без непосредственного согласия подростка на сотрудничество в процессе его спасения социальный работник ограничивается функциями стороннего наблюдателя. Тут же есть упоминание о том, что социальный работник часто оказывается перед дилеммой: вмешаться ему в какое-либо противоправное действие, совершаемое ребенком, тем самым вызывая его негативную реакцию, или «сохранить позицию наблюдателя и сохранить систему отношений с подростком». Рекомендация дается одна: для социального работника системы «Ребенок на улице» допустимо скорее последнее - то есть остаться в стороне. Пусть ребенок на глазах у работника курит, выпивает, нецензурно выражается, а тот не должен ему перечить или останавливать, чтобы, не дай Бог, мальчишке что-то не понравилось. В чем тогда заключается воспитательная работа, совершенно непонятно.

Принцип принятия. Это означает, что в первое время (насколько оно может растянуться - не оговаривается) специалистам следует вообще отказаться от оценок поступков беспризорника и никоим образом не выказывать своего недовольства, а уж тем более - пытаться навязать ребенку собственные моральные установки. В проект закона «О ювенальной юстиции в Российской Федерации» лоббисты нового правосудия включили весьма интересную статью, в которой говорится о том, что на арест, задержание, предварительное заключение подростка обязательна санкция суда. Иными словами, получается, что без прямого разрешения судьи нельзя задержать Несовершеннолетнего преступника, пусть даже он на глазах у изумленной публики будет избивать прохожего или вырывать из рук женщины сумочку

Отношение фонда «НАН» к органам внутренних дел прекрасно охарактеризовал один из ярых сторонников ювенальной юстиции, юрист, проректор Института международного права и экономики им. А.С. Грибоедова, профессор Вячеслав Ермаков, по мнению которого у милиции логика действий всегда одна - карательная. Поэтому у нас так много детских колоний. А колонии, как считает профессор, следует закрыть немедленно - «они стали университетами для уголовников».

Однако при всем своем негативном отношении к МВД сторонники ювенальной юстиции все же признают, что после того, как органы правопорядка перестали заниматься безнадзорными детьми, это усугубило ситуацию и привело к росту беспризорности.

Поэтому логика утверждений о необходимости ликвидации колоний для несовершеннолетних, интернатов не совсем ясна. Думается, что в таком случае мы получим не один миллион, а несколько миллионов беспризорников, большинство из которых при отсутствии должного контроля и воспитания, безусловно, пойдут по кривой дорожке. И, учитывая протест и неприязнь к обществу, которое обделило этих несчастных детей, церемониться они с этим обществом не станут.

Вообще, взгляды представителей фонда «НАН» странны не только по отношению к безнадзорности, но и к проблеме, ради решения которой и создавалась организация, - проблеме наркотиков. Около года назад депутат Государственной Думы РФ Вера Александровна Лекарева выступила с инициативой введения в нашей стране смертной казни за незаконный оборот наркотических веществ. Удивительна была реакция фонда, который считает себя борцом с химическим злом. На официальном сайте фонда опубликовано заявление «НАН» для СМИ - эдакий «ответ Чемберлену», где было сказано: «Основной причиной неэффективной социальной политики в России является репрессивный стандарт мышления... Попытка решить проблему только через поиск виновного и примерное наказание его заводит решение проблемы в тупик. Это в значительной степени относится к проблеме незаконного оборота наркотиков... Жертвами истерии, новый виток которой пытается инициировать депутат Лекарева, станут мелкие наркодилеры и сами потребители наркотиков. Депутат Лекарева предлагает простое решение, а простых решений в отношении проблемы наркотиков нет и быть не может». Получается, что люди, прямо и смело пытающиеся бороться с бешеным ростом наркомании в России, которая ежегодно уносит сотни тысяч молодых жизней, - радикалы и истерики. А кто же тогда представители фонда «НАН»?

Сегодня модно критиковать советскую систему наказания в отношении несовершеннолетних. При этом старательно забывается, что все дети, отбывающие наказания в исправительных учреждениях, учились одиннадцать лет, получая и полноценное образование, и востребованную специальность. Выходя из заключения, молодые люди имели аттестат о полном среднем образовании общегосударственного образца, в котором значился район, номер школы, но не было ни малейшего упоминания о колонии. С таким аттестатом подросток мог сразу поступать в вуз или техникум. Без особых затруднений решался и жилищный вопрос: не имеющим жилплощади государство предоставляло комнаты, иногда квартиры. Поэтому протестовать против общества, которое реально заботилось о них, брошенных детях, зачастую не хотелось.

Теперь же, согласно российскому законодательству, несовершеннолетние также имеют право на получение жилья, однако современная действительность диктует свои правила, и нередко дети оказываются на улице: либо помещение не предоставляется, либо его занимает кто-то другой.

Немаловажен и тот факт, что еще двадцать-тридцать лет назад существовали спецорганы, занимающиеся проблемами бытового и трудового устройства бывших заключенных. Милиция отвечала за трудоустройство, так как действовала уголовная статья за тунеядство. Все это создавало предпосылки для безболезненного внедрения освободившегося человека в общество.

Сегодня мы наблюдаем иную картину: решение жилищных проблем становится все более затруднительным, полноценное образование стало недоступно для большинства заключенных подростков, так как Министерство образования волевым порядком упразднило огромное количество школ на территории колоний или зон общего режима в связи с отсутствием средств на содержание преподавателей. Специальности дети также фактически не получают и, выходя на волю, оказываются никому не нужны.

Что касается беспризорников, как известно, их в советское время не было - государство этого не допускало. Существовала служба социальных работников, которые снимали маленьких бродяг с поездов, подбирали на вокзалах и распределяли в детские учреждения.

Систему после 1993 года начали постепенно разваливать, лишать средств финансирования, и результат, как говорится, налицо. И что же теперь предлагают? Окончательно разрушить былую глубоко проработанную, крепко выстроенную, эффективную политическую стратегию, а взамен взять на вооружение «зарубежный опыт» и непроверенные, экспериментальные реабилитационные программы, которые, по утверждению многих специалистов, мало результативны.

Если уж пропагандисты новой системы правосудия так благоговейно относятся к западным разработкам и веяниям, то почему же они забывают о том, что в последние 20 лет многие штаты в Америке приняли законы, облегчающие передачу дел несовершеннолетних правонарушителей в суды для взрослых? По мнению некоторых исследователей, это было следствием разочарования специалистов и общественности в реабилитационной доктрине как таковой.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что проблема пенитенциарной системы по делам несовершеннолетних, то есть системы наказания в России, заключается, главным образом, в отсутствии финансирования. Тем не менее фонд «НАН» упорно не обращает внимания на данные факты, снова и снова повторяя голословные утверждения об «устаревшем репрессивном сознании». При этом вся ювенальная система, конечно же, должна будет финансироваться из бюджета РФ. А на это у государства, видимо, найдутся средства.

Фонд «НАН» ратует за изменение российского законодательства, в том числе Федерального конституционного закона «О судебной системе РФ». Однако возникает несколько обоснованных вопросов, которые взволнуют всех россиян: сможем ли мы, законопослушные граждане, устоять в этом свободном реабилитационном пространстве преступного мира? И не приведет ли это к очередному демографическому кризису в стране?