• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Статья из газеты «Голос народа», посвященная гибели заместителя командира бригады «народной милиции» Г.Н. Балашова[393]

Не хочется думать, не верится, что скончался наш общий любимец, наш Замкомбрига Г.Н. Балашов. Трудно верить в смерть тем, кто хорошо знал его по работе в Локотском Самоуправлении, Народной Армии, кто знал его в домашнем кругу. Везде он выделялся своей кипучей энергией и здоровьем, своей веселостью. В самые трудные моменты в работе, а особенно в боевой обстановке, он мог одним своим присутствием, одной фразой поднять настроение, «вселить веру в победу» — эти ценные качества он воспринял от своего учителя, товарища и начальника Комбрига Народной Армии Б.В. Каминского.

На самых ответственных участках появлялся Григорий Никитич, везде, куда его посылал Комбриг. Комбриг знал, что там, где будет его ученик и соратник Гриша — там обеспечен успех. Трудно вспомнить бои или операции, где бы не участвовал Гриша, сам отличаясь своей личной отвагой, не знающей пределов. Гриша не терпел трусов и паникеров.

Когда к нам в тыл, в Навлинский район, была выброшена группа полковника Севастьянова, то на уничтожение этой группы был направлен Григорий Балашов. С задачей он справился блестяще, наголову разбил группу и взялся за организацию вооруженных сил Навли.

Предательство Тарасовки и Шемякино волновало Гришу. Его желание сбылось — в мае месяце Григорий вел наступление на Тарасовку и Шемякино, где командовал гарнизонами этих деревень.

Лето, разгар борьбы с бандами, застает его уже командиром вооруженных сил Локотского округа. Растут вооруженные силы освобожденного народа — отряд стал Бригадой Милиции — Гриша стал Замкомбрига. Снова бои, операции, и вот в один из дней Гриша был тяжело ранен, когда вел наступление на Коломине. Быстро прошло время лечения в Брянске, и вот мы снова видим Гришу с собой, Гришу, который отказывается от отдыха, который мечтает о создании батальонов и танков, Гришу, который разрабатывает план операций по уничтожению бандитов.

Неутомимый герой… — он мечтает о боях, чтобы скорее разделаться с бандитами.

Помнится, когда Гриша вернулся из Орла, после приема в Ставке Главнокомандующего, — он говорил: «Оружие есть и будет, будут боеприпасы и снаряжение, нужен только план операций». Комбриг Каминский приказал составить план по уничтожению банд восточной группы. И Гриша вместе со своим другом Белаем составляет план. Прекрасный план утвержден.

Гриша сам командует нашими частями. Но тяжелая болезнь делает свое дело. Долго не поддавался Григорий болезни, продолжая руководить операциями, но в конце концов слег в постель. Его везли на санях по тем дорогам, которые он победно прошел, очищая от бандитов.

Сказалось все — и тяжелое ранение, и неустанная работа, тяжелые условия полевой жизни для неокрепшего еще организма. И вот в 6 часов 30 минут утра 21 января Григория не стало. Он умер в Брянской больнице. Так кончилась жизнь героя, боевой путь которого овеян славой и любовью народа…

Статья из газеты «Речь», посвященная окончанию весенних боев с партизанами[394]

В последнее время были успешно закончены две широкие операции по борьбе с бандитизмом. В лесных районах к югу от Брянска банды, если не считать мелких групп, полностью уничтожены. Тщательно подготовленные и энергично проводимые операции велись германскими гренадерами в сотрудничестве с частями одной венгерской легкой дивизии и добровольческими батальонами при успешной поддержке германской авиации. Местами почти первобытная, непроходимая лесистая местность, плохие условия погоды и сильно размытые в связи с этим дороги, а также отсутствие возможности расквартирования ставили германским войскам необычайные препятствия. Им приходилось к тому же бороться против упорного, коварного и пользующегося самыми зверскими средствами противника.

В непроходимой, заболоченной лесистой местности у югу от Брянска, площадью 3000 кв. км, была предпринята операция по уничтожению банд, которая сейчас уже успешно закончилась. Крупные банды, вооруженные помимо тяжелого пехотного вооружения также, преимущественно, автоматическими пистолетами, создали в почти непроходимых лесах сильно укрепленные лагери и опорные пункты, откуда они имели возможность предпринимать беспокоящие налеты на германские коммуникации, нападения на транспортные колонны, а также вести шпионаж в тыловых районах центрального участка фронта.

Помимо того они представляли постоянную угрозу для населения смежных районов, которое они грабили, уводили в леса, заставляли на себя работать, лишая его возможности участвовать в мирном строительстве и пользоваться результатами своего труда.

4000 бандитов — уничтожено, свыше 200 складов и более 3000 дотов разрушено.

Уничтожено или захвачено: 3 танка, 1100 винтовок, 21 орудие, свыше 100 пулеметов, большое количество автоматических пистолетов, минометов и противотанковых ружей. Захвачено 300 кг взрывчатых веществ, 165 000 винтовочных, 30 000 револьверных, 11 000 пулеметных патронов, свыше 1000 артиллерийских снарядов и 1900 мин. Захвачена одна радиостанция с восемью радиопередатчиками.

Из указания НКГБ СССР № 36 о выявлении и агентурной разработке связей так называемой «Национал–социалистической трудовой партии России» (НСТПР) и командного состава «Русской народной армии» (РНА)[395]

28 марта 1944 г.

В конце 1941 года, после оккупации немецкими войсками территории Орловской области, в поселке Локоть была создана антисоветская организация, именовавшая себя «Народная социалистическая партия Руси» и «Викинг».

Возглавил ее бежавший из ссылки бывший преподаватель Локотского лесохимтехникума Воскобойников К.П., выступивший при немцах как «Инженер–Земля».

В январе 1942 года организация «Викинг» была частично разгромлена действовавшими в тылу у немцев партизанскими отрядами. При этом был убит Воскобойников, которого заменил назначенный немцами бургомистром Локотского уезда Каминский Б.В., поляк, работавший до этого инженером на спиртзаводе в п. Локоть.

По указанию германского командования Каминский создал бригаду «народной милиции». Сначала формирование ее проводилось на добровольных началах, а потом в порядке мобилизации, с применением репрессий к уклоняющимся от мобилизации.

«Народная милиция» была затем переформирована в так называемую «Русскую народную армию».

Во время наступления Красной армии на г. Севск вооруженные отряды Каминского принимали активное участие в обороне города и района.

Всей контрразведывательной работой по району, в том числе и борьбой с партизанами, руководил лично Каминский.

29 марта 1943 года с разрешения немецкого командования Каминский издал приказ № 90 о создании «Национал–социалистской трудовой партии России», куда принимаются все лица, участвовавшие в вооруженной борьбе с Советской властью.

Руководящий состав этой антисоветской организации помимо Каминского состоит из следующих лиц: Мосин В.С. — заместитель Каминского, он же редактор фашистской газеты «Голос народа», бывший учитель НОШ. Колокольцева — жена убитого партизанами Воскобойникова, работавшая начальником канцелярии при Локотском уездном бургомистре.

Установлено, что НСТПР по заданию германского командования активно проводит разведывательную и контрразведывательную работу, засылая в тыл Красной армии шпионов и диверсантов.

В связи с изгнанием немецких оккупантов из Орловской области «армия» Каминского якобы насчитывавшая свыше 6500 человек, отступила в г. Лепель БССР, Где Каминский назначен немецким командованием на должность бургомистра Лепельского округа.

В марте 1944 года германское радиовещание огласило манифест оргкомитета «Национал–социалистической трудовой партии России», в котором сказано:

«"Национал–социалистская трудовая партия" ставит целью:

1. Свержение советского строя.

2. Создание суверенной государственности народов России.

3. Признание за отдельными нациями России права на самоопределение.

4. Путем создания справедливого строя — ликвидацию классово–сословной розни.

5. В основу экономической политики положена частная собственность и частные интересы»…

«Манифест» заканчивается призывом «поддержать русскую "Национал–социалистскую трудовую партию", руководимую Каминским».

Предлагается:

1. Принять меры к выявлению родственных и близких связей участников так называемой «Национал–социалистской трудовой партии России» и командного состава «Русской народной армии», руководимых Каминским.

Все выявленные связи взять в активную агентурную разработку, провести среди них и их ближайшего окружения необходимые вербовки с задачей перехвата агентуры, возможно направляемой к этим лицам немецкой разведкой.

Особое внимание обратить на лиц, ведущих антисоветскую агитацию, в разрезе вышеприведенных установок НСТПР.

2. Пересмотреть имеющиеся в производстве материалы с целью выявления и репрессирования агентуры, забрасываемой в советский тыл НСТПР и РНА, руководимых Каминским.

О всех возникающих разработках по этой линии доносить в НКГБ СССР.

3. НКГБ БССР и УНКГБ Орловской области разработать мероприятия по активизации разработки связей Каминского и актива созданной им НСТПР и РНА и выслать планы в НКГБ СССР.

Зам. народного комиссара госбезопасности СССР Комиссар госбезопасности 2 ранга Кобулов.

Боевое расписание 29–й ваффен–гренадерской дивизии СС (русской № 1)

Командиры дивизии

(Divisionkommandeur):

Ваффен–бригадефюрер и генерал–майор войск СС Б.В. Каминский (1–28 августа 1944 г.);

Ваффен–оберштурмбаннфюрер и подполковник войск СС Р.К. Белай (28–30 августа 1944 г.);

Бригадефюрер СС и генерал–майор войск СС К. Дим (30 августа — 27 сентября 1944 г.);

Группенфюрер СС и генерал–лейтенант полиции Г. Юрс (27 сентября — 11 октября 1944 г.).

Начальник штаба

(Chef des Stabes):

Ваффен–оберштурмбаннфюрер И.П. Шавыкин.

Отдел Iа

(вопросы оперативного и полицейского характера):

Ваффен–штурмбаннфюрер И.Д. Фролов.

Офицер по связи с рейхсфюрером СС

(Verbindungsfuhrer des Reichsfuhrer):

Гауптштурмфюрер СС Г. Леляйт;

Оберштурмбаннфюрер СС Г. Реусснер.

Отдел Iс:

Ваффен–штурмбаннфюрер Б.А. Костенко (разведка);

Ваффен–гауптштурмфюрер Ф.А. Капкаев (контрразведка).

Состав дивизии:

72–й ваффен–гренадерский полк СС (72. Waffen–Grenadier–Regiment der SS /russische № 1/).

73–й ваффен–гренадерский полк СС (73. Waffen–Grenadier–Regiment der SS /russische № 2/).

74–й ваффен–гренадерский полк СС (74. Waffen–Grenadier–Regiment der SS /russische № 3/).

29–й ваффен–артиллерийский полк СС (29. Waffen–Artillerie–Regiment der SS /russische № 1/).

29–й полк снабжения СС (29. SS–Versordnungs–Regiment).

29–й фузилерный батальон СС (29. SS–Fusilier–Bataillon).

29–й инженерный батальон СС (29. SS–Pionier–Bataillon).

29–й противотанковый дивизион СС (29. SS–Panzerjager–Abteilung).

29–й батальон связи СС (29. SS–Nachrichten–Abteilung).

29–й запасной батальон СС (29. SS–Feldersatz–Bataillon).

29–я санитарная рота СС (29. SS–Sanitats–Kompanie).

29–я ветеринарная рота СС (29. SS–Veterinar–Kompanie).

25 июля 1945 г., лагерь № 284.

Из протокола допроса офицера сводного полка бригады РОНА П.Р. Майорова[396]

Я, ст. оперуполномоченный ОКР «Смерш» 284 лагеря, капитан ГЕРАСИМОВ допросил: МАЙОРОВА Петра Романовича, 1895 года рождения, уроженец Орловской области Брасовского района, дер. Шемякино, русского, быв. Кандидат в члены ВКП(б), образование 5 классов, женатого, со слов не судимого, по специальности — прораба лесозаготовок, жителя пос. Локтя Брасовского района Орловской области .

За дачу ложных показаний предупрежден об ответственности по ст. 95 УК РСФСР.

(МАЙОРОВ)

(…)

Вопрос: Расскажите о практической деятельности отряда, а позднее бригады и дивизии КАМИНСКОГО?

(…)

(Ответ:) В июле 1944 г. из района Дятлова бригада выехала через Польшу до границы Германии. Не доезжая гор. Опельн, в одном из местечек КАМИНСКИЙ был вызван в гор. Берлин, где он, пробыв 3–4 дня и возвратившись в штаб бригады, вызвал командиров полков и начальников штабов и после выписки сообщил, что дивизия переименована в дивизию немецких войск СС и ей придан № 29. Сам КАМИНСКИЙ от немецкого командования получил звание генерал–майора. Он тут же сообщил, что получил приказание в Берлине часть своей дивизии направить на подавление восстания в гор. Варшаве, предпринятого поляками. Каждый командир полка получил приказание выделить по 400 человек и, сформировав полк под командованием бывшего командира 1–го полка ФРОЛОВА Ивана Денисовича, в составе 1500 человек выехали поездом в гор. Варшаву. Этот полк воевал в гор. Варшаве более одного месяца. ФРОЛОВ за успешные действия полка был награжден немецким командованием двумя железными крестами, а также и значительная группа офицеров была награждена.

В подавлении Варшавского восстания поляков полк потерял более двухсот человек и возвратился в м. Шамрау (Германия) в 10 км от Ратибора, где в то время стояли остальные полки дивизии, так как в то время бригада уже стала 29–й дивизией СС.

КАМИНСКИЙ 3 или 4 раза лично выезжал в гор. Варшаву, когда там воевал полк и, когда последний раз выехал около 25 сентября 1944 г. в гор. Варшаву вместе с нач(альником) штаба дивизии ШАВЫКИНЫМ Ильей Павловичем и старшим врачом ЗАБОРА Филиппом (отчество не знаю) обратно не возвратился, нашли его побитую машину где–то в горах за гор. Краковым. После приехавший немецкий генерал 5 или 6 октября сообщил, что КАМИНСКИЙ погиб, а через 3 или 4 дня приехал другой немецкий генерал, который объявил, что временно берет командование дивизией на себя. Но оставшийся офицерский состав предъявил требование, в котором говорилось, что дивизия воевать не будет, пока семьи и гражданское население, эвакуированное с Орловской области не будут отправлены в безопасное и постоянное место жительства. Немецкий генерал выехал дней через 10 и, приехав, организовал эвакуацию семей в Северную часть Германии — до 22 октября 1944 г.

После эвакуации семей стали грузиться полки и направлены в гор. Нойхаммер (Германия), куда прибыли до 28 октября (19) 44 г. и в ноябре (19) 44 г. дивизия была передана в армию ВЛАСОВА в состав вновь сформированной 600–й пехотной дивизии и выехала 8 марта 1945 г. на фронт. Будучи в районе Ратибора и Шаирова, дивизия последние 4 месяца, за исключением подавления Варшавского восстания, боевых операций не проводила.

Выписка верна:

Ст. следователь Следотдела

5 Упр(авления) МГБ СССР

ОЗОРНОВ.

31 мая 1946 г., лагерь № 256.

Из протокола допроса командира сводного полка бригады РОНА И.Д. Фролова[397]

Я, заместитель начальника ОКР «Смерш» лагеря (№) 256 капитан МАГОРОВСКИЙ и оперуполном(оченный) ОКР «Смерш» того же лагеря ШИКАЛОВ, допросили: ФРОЛОВА Ивана Денисовича, 1906 года рождения, уроженца Саратовский области, Родничсковского района село Свинуха, по национальности русского, образование 7 классов, военное образование — Ускоренные курсы, военно–политические гор. Москва в 1931 году, курсы «Выстрел» — в 1937–1938 году, крестьянин, женат, не судимый. В Красной армии с 1928 — по день пленения по сентябрь 1942 года. Член ВКП(б) с 1930 года.

Об ответственности за дачу ложных показаний и отказ от показаний Предупрежден по ст. 92 и 95 УК РСФСР.

(ФРОЛОВ)

(…)

Вопрос: Продолжайте ваши показания о последующей службе в бригаде КАМИНСКОГО и о практической лично вашей контрреволюционной деятельности за время службы в этой бригаде.

После Ушачской операции в мае месяце 1944 года я был назначен на должность командира 1–го стр(елкового) полка бригады КАМИНСКОГО и с этим полком в связи с приближением фронта эвакуировался в район Дятлов, Западная Белоруссия.

В июне этого же года в указанном ныне районе бригада КАМИНСКОГО проводила операции против различных партизанских сил — партизаны ушли.

Полк, которым я командовал, принимал участие в этой операци. Из района Дятлово в июне 1944 года бригада вышла на марш в связи с приближением фронта до города Ратибор (Польша). Здесь КАМИНСКИМ было объявлено: во–первых, что бригада пойдет в тыл на пере формирование ее и что из состава ее будет сформирована 29–я дивизия СС, также он объявил, что он имеет приказ об участии одного сводного полка бригады в важной операции.

По его команде сводный полк был создан, я был назначен командиром этого полка и выехал на подавление Варшавского восстания. Позже туда для руководства прибыл сам КАМИНСКИЙ. Было это в августе 1944 г. Полк занимал оборону в предместье Варшавы Раков. 9 августа 1944 года по команде КАМИНСКОГО и начальника штаба бригады ШАВЫКИНА полк начал наступление на пригород Варшавы Охота, который был занят. 19 августа 1944 г. после того, как полк не справился с одной из задач по выходу на р(еку) Висла, его вывели из Варшавы для прочески лесных массивов северо–западнее Варшавы. 22 или 23 августа КАМИНСКИЙ с ШАВЫКИНЫМ были вызваны в ставку немецких войск и больше не возвратились — были убиты. Вскорости полк под моим командованием и по моему настоянию вернулся в р(айо)н Ратибор и с остальными частями вышел в Германию (в) гор. Нойхамер, где бригада влилась в войска РОА в октябре 1944 года.

(…)

Протокол с моих слов составлен правильно и мне прочитан

ФРОЛОВ.

Допросил:

Зам. нач–ка ОКР «Смерша»

лагеря № 256

Капитан МАГОРОВСКИЙ.

Оперуполном(оченный) ОКР «Смерш»

лагеря № 256

Л(ейтенан)т ШИКАЛОВ.

10 июня 1946 г., лагерь № 256.

Из протокола допроса командира сводного полка бригады РОНА И.Д. Фролова[398]

Допрос начат в 17 часов,

окончен в 24 часа.

(…)

Вопрос: Ваша практическая деятельность в должности командира полка РОНА?

Ответ: Командиром 1–го полка я был назначен в мае 1944 года в городе Лепель, как раз в момент эвакуации всей бригады КАМИНСКОГО из гор. Лепель в гор. Дятлово Барановичской области. По прибытии в гор. Дятлово 1–й полк под моим командованием в июне 1944 года производил проческу лесов в окрестностях гор. Дятлово с целью поимки советских партизан, но особенного эффекта эта операция не дала, как видно, потому что партизаны знали о прибытии бригады КАМИНСКОГО и возможности их участия в борьбе с партизанами, (и из) этого района ушли.

В последних числах июня 1944 года ввиду приближения частей Красной армии бригада КАМИНСКОГО начала отступать, в том числе и мой 1–й полк, по направлению Германии. 7 августа 1944 года на марше КАМИНСКИМ было созвано совещание командиров полков бригады, в котором участвовали КАМИНСКИЙ, начальник штаба ШАВЫКИН, начальник разведки КОСТЕНКО, заместители КАМИНСКОГО БЕЛАЙ, начальник юридического отдела ПРОЦЮК, командир 2–го полка ГОЛЯКОВ, командир 5–го полка РОМАНОВ и я. На этом совещании выступил КАМИНСКИЙ, который сказал, что он получил приказ от немецкого командования о том, чтобы выделить из бригады КАМИНСКОГО один полк для участия в очень важной операции, для этой цели КАМИНСКИМ было приказано выделить из каждого полка по батальону наиболее надежных людей и сформировать сводный полк. Командиром этого полка КАМИНСКИМ был назначен я, начальником штаба полка капитан НОЧЕВКИН. На совещании КАМИНСКИЙ не сказал район действий сводного полка и только на завтра при погрузке в поданные немцами автомашины мне начальник штаба бригады ШАВЫКИН сказал, что полк, которым я командую, следует на помощь немцам в подавлении Варшавского восстания.

8 августа 1944 г. мой сводный полк прибыл в предместье Варшавы в населенный пункт Раков. Туда же 9–го августа прибыл КАМИНСКИЙ, который получил приказ из штаба немецких войск перейти в наступление против повстанцев и занять пригород Варшавы Охота. Этот приказ КАМИНСКИМ был передан мне, и я повел полк в наступление, и пригород Варшавы Охота силами моего полка была очищена от повстанцев. Сколько в этом бою было убито повстанцев, я сказать не могу, ибо подсчетом убитых никто не занимался. 19 августа 1944 года полк немцами был снят с района боевых действий Охота и переброшен для очистки лесного массива от повстанцев северо–западнее Варшавы. Перед переброской полка по очистке лесного массива от повстанцев в штаб полка прибыл офицер из немецкого штаба по подавлению Варшавского восстания, который передал приказ КАМИНСКОМУ, чтобы он выехал в штаб верховного командования немецких войск, который размещался в районе Кракова. Перед отъездом КАМИНСКИЙ начертил мне на карте маршрут движения полка и место, где полк должен был сосредоточиться, а сам на легковой автомашине с начальником штаба бригады подполковником ШАВЫКИНЫМ выехал в штаб главнокомандования немецких войск, откуда обещал вернуться через два дня. Под моим командованием полк сосредоточился у леса северо–западнее Варшавы, примерно, 20–25 километров, где ожидал прибытия КАМИНСКОГО, не приступая к проческе леса.

Через три дня ко мне в штаб прибыл офицер из немецкого штаба, который мне объявил, что КАМИНСКИЙ, ШАВЫКИН и шофер убиты польскими повстанцами по пути следования в ставку верховного командования в районе гор. Краков. «Полком будете командовать вы самостоятельно и приступайте к выполнению боевой задачи по проческе леса». Я от выполнения приказа немцев отказался, мотивируя тем, что у меня оружие негодное и дальнейшее участие полка в боях с таким оружием невозможно, после чего полк немцами был снят и направлен в гор. Ратибор (Германия), где была сосредоточена вся бригада КАМИНСКОГО; вместо КАМИНСКОГО уже немцами был назначен БЕЛАЙ и начальником штаба РОМАНОВ. По прибытии в Ратибор я был снят с должности командира полка и поставлен на должность помощника начальника штаба бригады. Вот моя практически преступная деятельность в должности командира полка РОНА.

(…)

20 июня 1946 г., лагерь № 256.

Протокол допроса офицера бригады РОНА А.А. Акулова[399]

Я, оперуполном(оченный) ОКР «Смерш» лагеря (№) 256 лейтенант ШИКАЛОВ, допросил в качестве свидетеля арестованного АКУЛОВА Александра Александровича.

Вопрос: Расскажите, с какого момента вы знаете командира 1 стр(елкового) полка бригады КАМИНСКОГО майора ФРОЛОВА?

Ответ: Командира 1–го стр(елкового) полка бригады КАМИНСКОГО майора ФРОЛОВА я знаю с момента его назначения на вышеперечисленную должность, то есть с августа 1944 года. На должность командира 1–го СП ФРОЛОВ назначен после его ухода с должности начальника оперотдела штаба бригады. В должности командира полка ФРОЛОВ находился, примерно, около месяца, откуда в момент следования бригады на территорию Польши, а затем Германии с марша был поставлен на должность командира сборного полка бригады КАМИНСКОГО, который под его командованием принимал активное участие в подавлении Варшавского восстания вместе с немецкими частями.

Вопрос: Известны вам результаты проведенной операции полком под командованием ФРОЛОВА?

Ответ: Участвуя в подавлении восстания в г. Варшаве в течение полутора–двух недель, (полк) с этой операции был снят якобы по причине неудовлетворительного действия против повстанцев и возвратился в район гор. Ратибор, где находилась бригада, после совершения марша с территории СССР. В результате проведенной операции полком под руководством ФРОЛОВА мне известно, что пленных полк не взял, а сколько было убито и ранено мне неизвестно. В качестве трофеев, знаю, было взято несколько мотоциклов и одна легковая машина. Других каких–либо данных об операции мне неизвестно.

Вопрос: Скажите, ФРОЛОВ за участие в подавлении восстания чем был награжден?

Ответ: Мне неизвестно, был ли чем награжден за эту операцию ФРОЛОВ или нет, так как я вообще не знал об имеющихся у него наградах за службу в бригаде КАМИНСКОГО. В добавление ко всему перечисленному необходимо отметить и тот факт, что ФРОЛОВ после Варшавской операции на офицерском совещании в бригаде, по ходившим слухам, якобы разбирался как не выполнивший какого–то приказа, причем последнего якобы командование бригады хотело отдать под суд.

Вопрос: После возвращения ФРОЛОВА с Варшавской операции, где он находился и чем занимался?

Ответ: По возвращении ФРОЛОВА с Варшавской операции он был вновь назначен на работу в штаб бригады КАМИНСКОГО, на какую должность, я не знаю. На этой должности ФРОЛОВ находился до момента вступления в РОА, будучи в РОА, ФРОЛОВ занимал должность в штабе 1–й стр(елковой) дивизии, якобы в должности начальника оперативного отдела. После этой должности работал преподавателем в офицерской школе РОА, гор. Мюзинген.

Вопрос: После пленения американцами, где находился и чем занимался ФРОЛОВ?

Ответ: После пленения американцами, ФРОЛОВ содержался в лагере Гоннакер близ Ландау, откуда ушел и как не имеющий документов, был задержан американцами. В дальнейшем о ФРОЛОВЕ мне ничего не было известно.

Вопрос: Что еще можете добавить к показаниям о ФРОЛОВЕ?

Ответ: Больше добавить ничего не могу.

Протокол с моих слов составлен правильно и мне прочитан.

АКУЛОВ.

Допросил:

Оперуполном(оченный) ОКР «Смерш» лагеря № 256

Лейтенант ШИКАЛОВ

8 июля 1946 г.

Из протокола допроса офицера бригады РОНА А.С. Перхурова[400]

Я, ст. следователь Управления Контрразведки «Смерш» МГБ группы советских оккупационных войск в Германии ст. лейтенант ВЛАСОВ, допросил осужденного ПЕРХУРОВА Александра Сергеевича.

Допрос начат в 20 час. 00.

ПЕРХУРОВ Александр Сергеевич, 1880 года рождения, уроженец гор. Калинина, житель гор. Москвы, бывший кадровый офицер Красной армии, русский, гражданин СССР, образование среднее, беспартийный.

(…)

Вопрос: Что Вам известно об участии бригады КАМИНСКОГО в подавлении восстания польских патриотов в Варшаве и о личном участии в этом ФРОЛОВА?

Ответ: В пути передислокации частей бригады по территории Польши, примерно в районе гор. Петраков из частей бригады был сформирован и выделен из ее состава сводный полк для выполнения особо важного поручения немецкого командования. Командование этим полком было поручено майору ФРОЛОВУ. Как стало известно после, сводный полк под командованием майора ФРОЛОВА вместе с немецкими войсками и СС–овскими частями под общим руководством немецкого командования, принимал участие в зверском подавлении польских патриотов в Варшаве. Методы подавления восстания были настолько неслыханно зверскими, садистскими, что этот факт возмутил все общественное мировое мнение.

Сверхтяжелая мортира «Карл» ведет огонь по восставшему городу

Против повстанцев были применены артиллерия, авиация, танки. Дома, в которых укрепились повстанцы, обстреливались артиллерийскими орудиями прямой наводкой и разрушались с воздуха авиацией. Больше же всего в Варшаве пострадало мирное гражданское население, даже и не принимавшее участия в восстании. Воинские части творили в Варшаве полный произвол. Под видом военных действий против повстанцев артиллерия и авиация делали налеты по кварталам, лежащим вдалеке от зданий, в которых укрепились повстанцы. Немцы и бойцы сводного полка бригады КАМИНСКОГО врывались в жилые дома, грабили и убивали дико и бессмысленно женщин, детей и стариков. Массовые расстрелы польских граждан без всякого разбирательства являлись обычным явлением.

Рассказывая о боевых эпизодах в Варшаве, ФРОЛОВ вспоминал в офицерском кругу (я слышал это сам), как в Варшаве он лично вел огонь из гаубицы по дому на противоположной стороне улицы, где укрылись повстанцы.

Кроме того, он вспоминал, как вместе со своими подчиненными он врывался в кварталы польских граждан с целью грабежа и расстреливал сам лично польских граждан, пытавшихся скрыться. О размерах грабежа польского населения в Варшаве можно было судить по тому, что у каждого бойца сводного полка после возращения с Варшавской операции можно было найти до 15–20 часов.

За активные действия по зверскому подавлению восстания польских патриотов в Варшаве ФРОЛОВ там же, так сказать «на поле боя», был награжден немецким командованием Железным крестом, какого класса я не помню. Награду ему вручил, по его словам, лично какой–то немецкий генерал.

Однако, совершив позорный факт расправы с населением Варшавы, ставший достоянием всей мировой общественности, немцы, очевидно, захотели умыть руки и свалить вину за проявленную жестокость к мирному гражданскому населению на «добровольческие» части, в том числе на сводный полк бригады КАМИНСКОГО. Очевидно, под давлением немецкого командования ФРОЛОВ разбирался в офицерском кругу. Я по делам зашел в комнату, где собрались офицеры во главе с подполковником БЕЛАЙ, заместителем КАМИНСКОГО (сам КАМИНСКИЙ был в то время уже убит) и слышал, как выступавшие офицеры осуждали зверские, садистские действия ФРОЛОВА по отношению к мирному гражданскому населению Варшавы. ФРОЛОВ пытался голословно оправдываться. Дело ФРОЛОВА подполковником БЕЛАЙ было замято и после Варшавской операции он вновь занимал должность командира 1–го полка бригады КАМИНСКОГО вплоть до момента включения бригады в состав частей РОА и прекращения ее существования как самостоятельной штурмовой бригады РОНА, т.е. до октября 1944 года.

(…)

Допрос окончен в 03.00 мин.

16 июля 1946 г.

Из протокола допроса командира сводного полка бригады РОНА И.Д. Фролова[401]

Я, старший следователь 1 отделения 4 отдела Управления контрразведки «Смерш» Группы советских оккупационных войск в Германии старший Лейтенант ВЛАСОВ допросил ФРОЛОВА Ивана Денисовича.

Допрос начат в 11.30.

(…)

Вопрос: На предыдущих допросах вы давали показания о вашем участии в зверском подавлении восстания польских патриотов в Варшаве. Вы подтверждаете эти показания?

Ответ: Да, подтверждаю целиком и полностью.

Вопрос: В качестве кого вы принимали участие в подавлении Варшавского восстания?

Ответ: В качестве командира сводного полка бригады КАМИНСКОГО, состоявшего из 4–х батальонов, общим количеством в 1600 человек.

Вопрос: Где был сформирован сводный полк бригады и по каким мотивам именно вам было поручено командование этим полком?

Ответ: Сводный полк бригады КАМИНСКОГО был сформирован 7 августа 1944 года в р(айо)не гор. Петраков в период совершения марша по территории Польши.

На должность командира указанного сводного полка я был назначен КАМИНСКИМ на собранном совещании командного состава. Кроме меня, на этом совещании присутствовали: командир 2–го полка майор ГОЛЯКОВ, заместитель КАМИНСКОГО подполковник БЕЛАЙ, командир 5–го гвардейского полка майор РОМАНОВ, начальник штаба бригады майор ШАВЫКИН, начальник разведотделения штаба бригады майор КОСТЕНКО, командир отдельного гвардейского батальона бригады капитан БУРЫГИН. ПО КАКИМ МОТИВАМ СВОДНЫМ ПОЛКОМ БРИГАДЫ КАМИНСКИЙ НАЗНАЧИЛ КОМАНДОВАТЬ ИМЕННО МЕНЯ, Я СКАЗАТЬ НЕ МОГУ. Может быть, опять–таки в силу моей оперативной грамотности, поскольку на совещании он сказал, что сводному полку предстоит выполнение одной важной задачи (какой именно задачи, он тогда не разъяснил).

Вопрос: Установлено, что подавление восстания в Варшаве проводилось самыми зверскими садистскими методами. Вы это подтверждаете?

Ответ: Да, подавление восстания в Варшаве проводилось жестокими методами. Против повстанцев, укрывшихся в домах, были применены танки, артиллерия и авиация. Повстанцы же имели из оружия только винтовки и в некоторых случаях пулеметы и автоматы. В большинстве случаев в подвалах домов, где укрылись повстанцы, пряталось мирное гражданское население, которое погибло ввиду разрушения этих зданий авиацией и артиллерией с прямой наводки. Такие же методы борьбы применяло и подразделение сводного полка бригады КАМИНСКОГО, которым я командовал. Кроме того, бойцам сводного полка разрешалось совершенно безнаказанно грабить мирное гражданское население. Такое указание было дано КАМИНСКИМ. Кроме того, подразделения сводного полка принимали участие в проведении насильственной эвакуации мирного гражданского населения из Варшавы. При этом гражданам разрешалось брать с собой минимум предметов первой необходимости, имущество, оставшееся в квартирах, подвергалось разграблению.

Вопрос: Известно, что в Варшаве под видом борьбы с повстанцами производились массовые расстрелы мирного гражданского населения. Какое участие в этих расстрелах принимали подразделения сводного полка бригады КАМИНСКОГО, которым вы командовали?

Ответ: В расстрелах мирного гражданского населения Варшавы подразделения сводного полка бригады КАМИНСКОГО участия не принимали. Факты массового расстрела мирных граждан в Варшаве мне вообще не известны, за исключением тех случаев, когда мирное гражданское население гибло в массовом порядке при обстреле домов, в которых укрывались повстанцы, артиллерией и бомбардировке их с воздуха авиацией.

Вопрос: Известно, что после проведения Варшавской операции вы разбирались на совещании офицеров бригады КАМИНСКОГО в узком кругу за свои зверские садистские действия по подавлению восстания в Варшаве. Вы подтверждаете этот факт?

Ответ: Да, действительно, после Варшавской операции, я разбирался в узком кругу офицеров бригады КАМИНСКОГО, но не за зверские садистские действия по подавлению восстания, а за невыполнение приказа немецкого командования по проческе леса в 25–30 км северо–западнее Варшавы, после чего полк был выведен из Варшавской операции и отправлен к месту дислокации остальных частей бригады в р(айо)н гор. Ратибор (Зап(адная) (!) Германия).

Вопрос: Почему же немецкое командование не предало вас суду за невыполнение его приказа?

Ответ: Свой отказ от дальнейшего участия в боевых действиях я мотивировал отсутствием КАМИНСКОГО, вызванного в штаб немецких войск в гор. Краков и наличием приказа от него дальнейших операций в его отсутствие не предпринимать, наличием на вооружении полка устаревших образцов вооружения, потерями, понесенными в боях, которые составляли 10–15%, усталостью людей. В полк прибыла комиссия в составе 4–х представителей немецкого командования, которая обследовала состояние личного состава и техники и нашла мое требование обоснованным. Кроме этого, через несколько дней после убытия КАМИНСКОГО в немецкий штаб стало известно, что он был убит в дороге при невыясненных обстоятельствах. В связи со всем этим сводный полк бригады КАМИНСКОГО из дальнейших боевых действий в Варшаве был исключен.

Вопрос: Вам зачитываются показания арестованного ПЕРХУРОВА, который утверждает, что в офицерском кругу бригады КАМИНСКОГО после Варшавской операции вы обсуждались именно за ваши зверские садистские действия по отношению к мирному гражданскому населению Варшавы. Вы подтверждаете показания ПЕРХУРОВА по этому вопросу?

Ответ: Нет, показания ПЕРХУРОВА я не подтверждаю. Мотивы, по которым я обсуждался в офицерском кругу после Варшавской операции, я указал в ответе на предыдущий вопрос.

Вопрос: Как же вы могли обсуждаться в офицерском кругу за невыполнение приказания немецкого командования, если из Варшавской операции вы вышли с санкции немецкого командования после обследования состояния полка немецкой комиссией?

Ответ: Этот вопрос о моем обсуждении был поднят заместителем КАМИНСКОГО подполковником БЕЛАЙ с тем, чтобы скомпрометировать меня в глазах офицеров бригады КАМИНСКОГО.

Вопрос: Почему же в таком случае тот же БЕЛАЙ замял дальнейшее обсуждение вас и добивался вашей реабилитации, как это следует из показаний арестованного ПЕРХУРОВА?

Ответ: По каким мотивам БЕЛАЙ замял дальнейшее разбирательство моего дела, я точно утверждать не могу, но, со своей стороны, считаю, что желаемого им подрыва моего авторитета среди офицеров бригады КАМИНСКОГО он достиг, а в дальнейшем сам прекратил ход обсуждения, поскольку выдвинутые мне обвинения не имели под собой почвы.

Вопрос: Почему же после разбирательства в офицерском кругу тот же БЕЛАЙ, питавший к вам неприязнь, назначил вас на ответственную должность — начальником отделения штаба бригады?

Ответ: Мотивов, по которым это сделал БЕЛАЙ, я не знаю, но опять–таки считаю, что у БЕЛАЯ не было оснований понижать меня в должности.

Вопрос: Какую награду вы получили от немецкого командования за Варшавскую операцию?

Ответ: Никакой награды за Варшавскую операцию я от немецкого командования не получал.

Вопрос: Почему же вы носили тогда два Железных креста 1–го и 2–го класса? Когда вы были награждены вторым Железным крестом?

Ответ: Немецким командованием я был награжден только Железным крестом 2–го класса за участие в большой операции против партизан в районе гор. Ушач Витебской области в начале июня 1944 года. Железным крестом 1–го класса я немецким командованием не награждался, хотя таковой в действительности носил. Этот крест был приобретен мной при следующих обстоятельствах и по следующим мотивам:

в период боевых операций сводного полка в Варшаве в штаб–квартиру КАМИНСКОГО приезжал какой–то немецкий генерал и вручил награды КАМИНСКОМУ и ШАВЫКИНУ. Первому был вручен какой–то неизвестный мне орден, а ШАВЫКИНУ — Железный крест 1–го класса. Я находился в это время в штаб–квартире КАМИНСКОГО, но мне награды вручено не было. Примерно, через 5–6 дней КАМИНСКИЙ и ШАВЫКИН были вызваны в немецкий штаб гор. Краков и по дороге были убиты при невыясненных обстоятельствах. Через несколько дней в штаб–квартире КАМИНСКОГО, где я разместил свой штаб после его отъезда, я обнаружил в документах ШАВЫКИНА удостоверение о награждении его Железным крестом 1–го класса. Я стер в этом удостоверении фамилию, имя, отчество ШАВЫКИНА и впечатал на пишущей машинке с немецким шрифтом свою фамилию, имя, отчество. Немецкого языка я не знаю, но сделал это по образцу удостоверений личности, в которых моя фамилия была написана по–немецки. Крест же 1–го класса я уже имел, сняв его с убитого немецкого лейтенанта — офицера связи при моем штабе. Все это я сделал с целью войти в доверие немецкого командования, рассчитывая на то, что меня после смерти КАМИНСКОГО могут назначить командиром бригады. Преследуя эту цель, я на основании подделанного мной удостоверения ШАВЫКИНА обнародовал имевшийся у меня крест, как награду от немецкого командования. Я не допускал мысли, что немецкое командование может меня разоблачить, потому что, как я слышал, немецкий генерал, наградивший КАМИНСКОГО и ШАВЫКИНА, был убит.

(…)

Допрос окончен в 03.30. 17.07.

Протокол допроса мне прочитан, показания записаны с моих слов правильно.

ФРОЛОВ.

Допросил:

Ст. следователь УКР «Смерш» ГСОВГ

Ст. л(ейтенан)т ВЛАСОВ.

8 августа 1946 г., (Москва).

Из протокола допроса служащей бригады РОНА Н.М. Васюковой[402]

ВАСЮКОВА Н.М., 1926 года рождения, уроженка д. Родионово Мосальского района Калужской обл., русская, гражданка СССР, беспартийная, до ареста без определенных занятий.

Допрос начат в 10 ч(асов) 45 м(инут)

(…)

Вопрос: Покажите, что вам известно об участии РОНА в подавлении Варшавского восстания?

Ответ: На подавление Варшавского восстания была направлена почти вся бригада КАМИНСКОГО, в том числе в Варшаве был и сам КАМИНСКИЙ. После возвращения с Варшавы военнослужащие бригады привезли очень много разных вещей и ценностей, а также автомашин легковых и грузовых, велосипедов, тачанок, которые они награбили у жителей г. Варшавы. Особенно много было часов (у отдельных военнослужащих было по 7–10 золотых часов), которые они снимали с рук жителей г. Варшавы. Отдельные солдаты рассказывали, что во время боев в Варшаве они расстреливали всех, кто только выходил на улицу, а также расстреливали жителей по квартирам, где забирали ценности и хорошие вещи.

Вопрос: Кто из ваших знакомых участвовал в этой операции?

Ответ: Из числа военнослужащих РОНА у меня никого знакомых не было.

Вопрос: А БАГАТУРИЯ Алексей участвовал?

Ответ: Нет, муж моей сестры БАГАТУРИЯ Алексей в подавлении Варшавского восстания участия не принимал.

(…)

Допрос окончен в 17 ч. 20 м.

Протокол мною прочитан, ответы с моих слов записаны правильно.

ВАСЮКОВА.

1 сентября 1946 г. Из собственноручных показаний командира сводного полка бригады РОНА И.Д. Фролова[403]

(…)

После Ушаченской операции во второй половине мая месяца я был назначен к(омандир)ом 1–го полка. Приняв этот полк, я с полком эвакуировался в Дятлово. Прибыв в Дятлово в конце мая месяца, и по истечении трех дней бригадой было произведена операция западнее Дятлово по очистке леса от партизан. Однако партизан в этом лесу не оказалось. Как после было установлено, что партизаны из этого леса вышли в восточном направлении. На этой операции я командовал полком численностью в 700 человек.

После этой операции я заболел и пролежал в течение трех недель. Полком командовал в это время начальник штаба полка майор ПАВЛОВ. В конце июня месяца в связи с приближением фронта бригада снова эвакуировалась в западном направлении. Я, будучи больным, эвакуировался вместе с полком и семьями военнослужащих полка гужевым транспортом общей колонной.

Что произошло на марше?

За весь путь следования с вопросом снабжения было очень плохо и как только бригада перешла границу, немцы стали относиться к бригаде плохо, плохие отношения немцев обострялись и тем, что солдаты и их семьи, не получая почти питания, стали по пути движения рыть картошку, а местами брать другие продукты. Кроме того, в пути следования ломались повозки, и солдаты были вынуждены менять, а иногда брать другие повозки у немецкого населения. В результате чего было несколько случаев, когда немецкие солдаты расстреливали солдат и офицеров бригады КАМИНСКОГО, в том числе был убит командир 3–го полка майор ПРОШИН. Большой процент солдат и офицеров бригады КАМИНСКОГО были возмущены отношением немцев.

Во второй половине июля месяца КАМИНСКИЙ был вызван в ставку немецкого командования и по возвращении из ставки объявил, что бригада идет в глубокий тыл, где будет формироваться в дивизию, после чего ей будет присвоен № 29 — дивизия СС. В ставке ему было присвоено звание генерал–майор. Это положение не совсем обрадовало офицеров, а в особенности, солдат, которые понимали, что они будут оторваны от семей и их семьи будут брошены на произвол судьбы, к чему они не привыкли.

По прохождении г. Петрокау 7 августа КАМИНСКИЙ вызвал командиров частей на совещание, на котором он объявил: «Мною получен приказ о назначении одного полка для участия в одной операции, для чего от каждого полка выделить по одному б(атальо)ну не менее 400 человек. На этом же совещании командиром сводного полка был назначен я, начальником штаба полка капитан НОЧЕВКИН. Выделенным людям приказано быть готовым для отправки на автомашинах. В 4.00 8 августа машины были поданы для погрузки. Погрузив людей, я заехал в штаб бригады за получением задачи, где я узнал от КАМИНСКОГО, что полк следует в район Варшавы. Что для руководства операцией он вместе с начальником штаба бригады выезжает за мной вслед. Мне приказано выезжать с полком и на месте ждать его приезда. После чего я выехал со сводным полком и к исходу дня 8 августа полк сосредоточился (в) 4–х км ю(го) з(западнее) Варшавы (в) селе Раков и расположился на ночь.

9 августа во второй половине дня прибыл КАМИНСКИЙ с начальником штаба и отдал приказ на занятие пригорода Варшавы. Достигнув окраины пригорода, полк попал под огонь повстанцев и перешел к обороне. Однако КАМИНСКИЙ отдал приказ — наступать. Попытка наступления успеха не имела, полк снова перешел к обороне. За этот день полк потерял около 50 человек убитыми и ранеными. Совместно с полком также участвовали в наступлении две немецкие роты. Нужно отметить также еще обстоятельство, т.е. моральное состояние солдат и офицеров сводного полка. Прибыв в село Раков, ко мне обратились некоторые офицеры, в частности, начальник штаба сводного полка капитан НОЧЕВКИН, старший лейтенант БАБУРОВ (5 полк) и другие, с вопросом: «Зачем нас сюда привезли?». Я ответил: «Для того, чтобы мы здесь погибли». Меня также спросили, где же выход? Я ответил: «Выход один. Нужно сделать так, чтобы нам нечем было воевать». Состояние солдат было таково, что заметно явное нежелание воевать, каждый думал только о семье, которая осталась на произвол судьбы.

На следующий день КАМИНСКИЙ вторично отдал приказ на наступление. Продвинувшись один квартал, полк завязал бой и перешел к обороне. Причем левый фланг полка наткнулся на передовой опорный пункт повстанцев. Видя не успешное продвижение полка, КАМИНСКИЙ обратился ко мне с вопросом: «В чем дело?» Я доложил, что без технических средств наступать нельзя, можно положить весь личный состав полка и не продвинуться. Кроме того, люди не обучены уличным боям. Наступление было приостановлено до следующего дня. КАМИНСКИЙ запросил от немцев танки, а также снарядов для орудий. После того, как полк перешел к обороне, капитан НОЧЕВКИН и старший лейтенант БАБУРОВ сообщили мне, что во время перестрелки некоторые солдаты и командиры стреляют по немцам, которые наступали вместе с полком. Я ответил, что этого я ожидал раньше, нужно сделать так, чтобы этого было больше. На третий день прибыло 4 танка, наступление снова было продолжено, однако, пройдя один квартал, полк снова попал под огонь повстанцев. Продвинувшиеся вперед два танка были подожжены повстанцами, а остальные два вернулись назад. Наступление также было остановлено.

Повстанцы приняли тактику следующего порядка: в течение ночи отходят на новый рубеж, делая ложный вид отступления и подпуская наступление как можно ближе, без промаха открывают огонь. Причем данный пригород прикрывало не менее 200 человек повстанцев, которые умело организовали оборону.

На третий день наступления правый фланг полка достиг одного из домов, где были немцы — немецкая полиция – которые, заняв дом, отсиживались в занятом ими доме. Узнав об этом, КАМИНСКИЙ вызвал к себе офицера и передал ему приказ принять участие в наступлении. Но офицер ответил, что «без приказа своего командования я наступать не буду». Об этом положении КАМИНСКИЙ сообщил немецкому командованию, чтобы последнее отдало приказ немцам для участия в наступлении. Но ответа не последовало. Об отказе немцев узнали все солдаты, которые так же ответили, что «если они не пойдут в наступление, и мы не пойдем». О таком настроении солдат я доложил КАМИНСКОМУ, последний ответил: «Я добьюсь своего и заставлю их наступать».

В этот же день левый фланг полка также уперся в опорный пункт повстанцев, засевших на фабрике, и командир батальона доложил, что взятие опорного пункта силой пехоты невозможно. НО КАМИНСКИЙ решил во что бы то ни стало взять. Мною также было доложено, что взять здание фабрики невозможно. Однако КАМИНСКИЙ заявил: «Если для вас невозможно, то для меня возможно, я сам буду руководить наступлением». На следующий день началась подготовка наступления. В это время прибыл немецкий генерал, фамилию его не помню. После 2–х часового боя фабрика была занята. Повстанцы на территории фабрики оставили около 20 человек убитыми. Полк потерял убитыми и ранеными около 70 человек. За этот бой КАМИНСКИЙ и ШАВЫКИН были награждены немецким командованием.

За этот период от двух немецких рот осталось не более 30 % личного состава. Кроме того, немецкие офицеры стали замечать, что по наступающим ротам стреляют солдаты КАМИНСКОГО. Узнав об этом, КАМИНСКИЙ категорически отверг это предположение.

13 августа КАМИНСКИЙ уехал в расположение бригады и семей на два дня, указав мне не переходить в наступление без танков, так как ему обещал генерал дать танки. Это приказание было мной выполнено. Полк до 16 августа находился в обороне. К 16 августа в полк прибыло 5 танков и одна штурмовая саперная рота. К вечеру 15 августа прибыл снова КАМИНСКИЙ и начальник штаба бригады ШАВЫКИН. 16 августа полк снова перешел в наступление. Пройдя два квартала, полк снова был остановлен огнем повстанцев и снова перешел к обороне. В этот же день три немецких танка были сожжены повстанцами. Потери полка за этот день были около 40 человек убитыми и ранеными, такие же потери были со стороны немцев. Последующие дни наступления успеха так же не имели.

За эти дни между солдатами КАМИНСКОГО и солдатами немцев в количестве 7 человек произошла стычка, в результате которой 3 немца были убиты, со стороны каминцев 5 человек убитых. Два немецких солдата убежали, два были пойманы, один из них был унтер–офицер, которые были доставлены КАМИНСКОМУ. Кроме того, 18 августа была подбита немецкая машина, которая случайно, запутавшись, выехала за передний край обороны. В этой машине был убит немецкий майор, капитан и шофер. Это положение навело немцев на подозрение, что среди солдат КАМИНСКОГО есть солдаты, которые занимаются убийством немцев. По этим случаям приезжал немецкий полковник и разбирал это дело. Задача, которая ставилась немцами для полка — в течение 10 дней очистить улицу до р. Висла. Однако к 19 (VIII) полк только занял не полностью пригород Охота. Видя пассивное продвижение полка, немецкое командование решило перебросить полк на прочистку леса с(еверо)-з(западнее) Варшавы 25 км.

18 августа 1944 г. КАМИНСКИЙ передал мне следующее:

1. Немцы не совсем довольны нашими успехами, что мы медленно продвигаемся, тогда как другие группы продвинулись больше.

2. Мной поставлен вопрос о назначении полка на отдельный самостоятельный участок, на что командование дало согласие.

3. Тем неприятностям, которые возникли с немцами, немцы придают серьезное значение, но это пустяки.

19 августа 1944 г. вторично передал мне, что им получен приказ от немецкого командования, что полк сегодня должен быть сменен, после чего должен выступить на прочистку леса 25 км с(еверо)-з(ападнее) Варшавы.

19 августа полк был заменен и сосредоточился на ю(го)-з(ападной) окраине пригорода. 20 августа КАМИНСКИЙ передал мне, что он и начальник штаба по вызову едут в ставку. Мне указал, куда я должен следовать с полком и в каких пунктах сосредоточить полк на подступах(к)лесу, после чего ждать его приезда. 21 августа КАМИНСКИЙ и начальник штаба бригады выехали в ставку, а я выступил с полком в указанный пункт, где и ожидал КАМИНСКОГО. Через 2 или 3 дня (точно не помню) немецкий генерал сообщил мне, что КАМИНСКИЙ и ШАВЫКИН убиты партизанами в районе Кракова и передал, чтобы я приступил к выполнению поставленной задачи. Я на это ответил:

Судьба КАМИНСКОГО мне неизвестна, он приказал мне ждать его.

Имеющееся оружие в полку вышло из строя и совершенно непригодно для ведения боя. С таким оружием нельзя вести бой.

Личный состав сильно утомлен и беспокоится о семьях.

На это генерал ответил, что на прочистку леса вам потребуется 5 дней. Я вновь ответил, что мне приказано КАМИНСКИМ ждать его. Оружие негодное и воевать с таким оружием не могу, прошу направить полк к месту расположения бригады. После этого в полк приезжала комиссия по проверке оружия, которая также установила, что оружие негодно для ведения боя. Однако и после работы комиссии генерал дважды предложил (правда, не в приказном тоне) выполнять задачу. На что я ответил, что наступательных операций с таким оружием вести нельзя, но если вы настаиваете, то замените оружие.

После этих разговоров я получил приказ сняться и следовать на ж.д. станцию для отправки к месту расположения бригады. Прибыв на станцию, мне пришлось ждать в течение 6 дней погрузки, после чего я вернулся со сводным полком в расположение бригады, которая к этому времени стояла в г. Ратибор.

Убийство КАМИНСКОГО, как многие офицеры предполагали, произведено немцами, так как на месте убийства трупов обнаружено не было, это можно было замечать по поведению немецких офицеров. Кроме того, среди офицеров Власова также шел такой разговор, подтверждающий это предположение.

После того, как мне стало известно об убийстве КАМИНСКОГО, я стремился, чтобы скорее быть с полком в бригаде для того, чтобы возглавить бригаду и приступить к выполнению поставленной цели. Но мне не удалось скоро попасть. За это время заместитель КАМИНСКОГО сумел обделать дело не только с немцами, главное, с офицерами бригады и был назначен командиром бригады, начальником штаба бригады им был назначен майор РОМАНОВ.

Прибыв в бригаду, я был снят с командования полка по обвинению (в том), что я не справился с возложенной задачей, тем самым снизил авторитет бригады, ввиду чего немцы хотели разоружить бригаду и направить ее в лагеря. Это обвинение было мне предъявлено на совещании офицеров. На этом совещании БЕЛАЙ заявил, что «ввиду этого я дал обещание немцам исправить допущенные ошибки». Все это было создано БЕЛАЕМ искусственно, как позже мне стало известно, для того, чтобы создать вокруг меня нездоровую обстановку, так как после убийства КАМИНСКОГО многие офицеры бригады вели разговор о назначении меня командиром бригады.

По истечении, примерно, 15 дней после снятия меня с командования полком, БЕЛАЙ предложил мне (приказал) работать помощником начальника штаба бригады, на этой должности я работал до перехода бригады в подчинении ВЛАСОВА.

(…)

Вот все, что я мог показать. Состав моих преступлений перед Родиной очень велик, и по заслугам я должен получить то, что положено.

Обвиняемый ФРОЛОВ.

1.9.1946 г.

После 2 сентября 1944 г. Из дневника солдата бригады РОНА И.И. Вашенки[404]

(…)

2. VIII 44. Вечером командир роты с лейтенантом ИВАНИНЫМ на про верке выбрали всех неженатых солдат, объявляя, что мы поедем в Варшаву подавить восстание поляков.

3. VIII 44. Подъем в 3 часа. Мы собираем манатки, строимся в порядок и маршируем, чтобы загрузиться на автомобили, доведенные уже на место. После посадки мы сразу трогаемся. На пути автомобили едут на максимальной скорости. Минуем города: Ченстохову, Томащов, Радомско. Приезжаем в Варшаву и ночуем на улице — весь полк в одном месте.

4. VIII 44. Утром в 5 часов полковая проверка, командир полка объясняет задачу — мы должны наступать. Сперва мы продвигаемся благополучно. Потом попадаем на огонь, в нашей роте есть 3 раненых — 2 тяжелых, 1 легко. Входим в город, солдаты разыскивают население, командир роты расстреливает найденных. Зачем же это? Что общего имеют с этим они — эти женщины и дети? Мы готовимся к ночлегу в больнице.

5. VIII 44. День прошел благополучно. Наша рота потерь не имеет, хотя правду говоря, нас обстреливали. В городе имеют место массовые грабежи, совершаемые немецкими солдатами, а также и солдатами РОНА. Правду говоря, у солдат РОНА вызывают интерес только драгоценности, часы, золото, а немцы хватают одежду, белье, пальто, чемоданы и т.д. Солдаты РОНА берут с собой также пищу, разные лакомства, а также и водку. Часто встречаются пьяные, которые тоже, бывает, гибнут из–за водки. Воды в городе мало, только эта, которая осталась от запасов, сделанных населением в разной посуде. Для питья такая опасна, но мы пьем ее, несмотря на это, так как другой нет. Насосная станция не работает.

9. VIII 44. В 5 часов я встаю из постели, сделанной из двух пальто. Мы находимся в доме, сразу двигаемся по квартирам добыть пищу. Я нахожу яйца, жарю их и кушаю вместе с ребятами. В подвалах находятся поляки, одна женщина раненая. Мы идем в наступление, я не знаю, выйду ли я целым. Поляки сражаются с чердаков и окон верхних этажей. Вдруг появляется командир роты и заявляет, что нашу задачу в боевом действии изменили и надо только жечь соседние здания. Сжигать направляются только 40 человек, я остаюсь на месте. Все из тех, кто пошел жечь, вернулись. В 4 часа я разговаривал с поляками о положении Варшавы. Они утверждают, что каждая нация хочет иметь свое собственное национальное государство, во главе которого стоял бы народ. Как я заметил, поляки — это больше всего ценящая свободу нация, которая любит только свою власть и собственное национальное государство. Народ, который любит и уважает только свою нацию, — это нация, в полном значении этого слова.

Вчера я узнал, что два стрелка пропали без вести — КУЖУЕВ и УКАЦЕВ, по прозвищу «Кындра». Многие солдаты нашего полка разбредаются по домам с целью грабежа и гибнут от рук поляков. Среди нашего полка уже много убитых и раненых. Наверное, немногие из нас останутся в живых, а еще меньше вернется на родину. Ничего хорошего впереди. Наша ситуация плохая, нам придется погибнуть либо от руки поляков, либо от рук своих братьев и отцов, либо немцев – наших союзников. Это ясно, из всего сплетения событий, куда ни направиться, везде ждет пуля или граната, каждое окно дышит смертью. Из этого ясно вытекает, что поляки любят свободу своей родины и за это стоят стеной. Мы против них бессильны, бессильна СС, даже Германия со своим тяжелым вооружением, танками и авиацией. Поляки стреляют из домов–крепостей в наших солдат, многих убивают и ранят. Многие из наших погибли и еще погибнут. Вечером мы похоронили одного стрелка из нашего батальона.

10. VIII 44. Я встаю в 8.30. Покой. Только ночью после двух часов, поймали одного поляка, раненного в руку и пьяного. Сделали ему перевязку и отвели в подвал к остальным полякам. В 2.30 принесли убитого стрелка из батальона артиллерии. Его похоронили. Его похоронили во дворе нашего дома рядом с могилой стрелка, убитого вчера. Зачем гибнут люди, полные жизни и радости, для кого они сражаются? Надо жить, жить и еще раз жить!

Вечером мы получаем приказ продвинуться к зданию, в котором находится 30 поляков с автоматическим оружием. Говорят, что мы должны взять этот дом штурмом — это неизбежная смерть для многих молодых солдат, желающих еще жить. Эту затею я считаю глупой идеей, несущей смерть людям, которым дорога жизнь. Я чувствую какое–то беспокойство. Спасти жизнь — больше я бы ничего не хотел!

После входа в дом, мы искали воду и пищу; нашли, но мало. Я ничего не нашел. Думаю, что скоро мы будем ощущать последствия нехватки воды. Я ложусь спать в 11.30.

12. VIII, пятница. Я встаю в 7.30. Пока что покой, только сейчас же убили одного немца. Мы быстро двигаемся в наступление, командиров взводов вызвали на совещание. Был выдан приказ, чтобы выделить из взвода 15 человек для сжигания домов. Все уходят, я остаюсь у манаток. Однако скоро все возвращаются. Вечером меня назначают связным со штабом батальона.

13. VIII, воскресенье. Я встаю в 5 часов. Моюсь и выхожу за водкой к одному дому, где я ее уже раньше заметил. Мы завтракаем. После завтрака я заснул на момент, а когда встал, узнал, что командира роты ИВАНИНА арестовали. Попозже я видел его, избитого, с синяками возле глаз. Роль связного не очень мне нравится. Нигде нельзя отделяться. Я видел всех ребят из своей родной деревни. Сегодня мы идем в наступление. Теперь артиллерия подготавливает атаку. Наступление отменили. В 5 часов вечера смена и я возвращаюсь к старому месту стоянки, затем отправляюсь за поиском пищи в квартирах, покинутых поляками. Нахожу восемь яиц и консервную банку Мы ужинаем, и я в 6.10 ложусь спать.

14. VIII, понедельник. Я встаю в 7.30, моюсь. В четыре часа был выдан приказ продвинуться вперед — мы продвигаемся после подготовки территории артиллерией. Располагаемся в больнице. Политический заместитель командира батальона высунулся и был убит солдатами польской армии. Затем был выдан приказ, проконтролировать дом, из которого убили политического заместителя командира. Мы продвигаемся, занимаем дом. В этом доме, неизвестно откуда, был убит один из нашей роты, а четыре ранены. Приказ — отступить. Занимаем больницу и размещаемся на отдых.

15. VIII, вторник. Я просыпаюсь в 2 часа от грохота и выстрелов, оказывается, что сбили советский самолет, а три пилота выпрыгнули с парашютами, приземляясь на польской стороне. Я ложусь снова и встаю в 7 часов. Мы занимаем позиции вокруг дома. В 3 часа второй взвод направляется к зданию на проверку подвала. Возвращаются все. Я не ходил, так как был на позиции у легкого пулемета. В соседском доме была 2 рота и потеряла 1 солдата убитым. Поляки обстреливают нас с обыкновенной точностью. На ночлег мы располагаемся на старом месте стоянки.

Ночью подъем. Заявляют нам, что придет немецкий корреспондент. Завтра подъем в 6 часов.

16. VIII, среда. Я встаю в 6.30. Мы чистим оружие, выходим на площадку перед домом. Первый и третий взвод выходят и занимают здания впереди, а наш взвод остался в отводе. 4–й взвод в 9.30 начинает непрерывный огонь из пулеметов и гранатометов. Наверное, мы пойдем в наступление. Если пойдем, тогда у нас будут большие потери, и вряд ли достигнем цели. Вечером капитан объявил, что в наступление мы не пойдем, пока не придут танки. Первый взвод нашей роты сегодня потерял стрелка убитым. Раненых нет. Таким образом, ежедневно мы теряем солдат убитыми и ранеными. Немцы, которые вчера обстреливали здания из пулеметов, говорили, что фронт находится на расстоянии 15 км от Варшавы. В такой ситуации находится Варшава. На ночлег мы располагаемся на старом месте стоянки. Корреспондент не явился.

17. VIII, четверг. Я встаю в 9 часов, моюсь, выхожу на площадку. Через час я направляюсь наверх, чтобы ради развлечения пострелять. Я выстрелил 60 патронов, правда, не по цели, а куда попало. Я не хочу стрелять в людей. Я выстрелил все патроны, и хотел отойти, как вдруг ударяет пуля в стену и обломок пули попадает мне в лицо. Рана не кровоточит, боли я не чувствую. Мы, наверное, отсюда не уйдем. Поляки очень укрепились в домах вдоль всей улицы, натаскали мешков с землей, а с мест перед домом тщательно пристрелялись. Нигде нельзя показаться, отовсюду угрожает смерть. Говорят, что к нам придет смена, но я думаю, что это только сплетни. Это только для того, чтобы подбодрить солдат. Сегодня я слышал новость, что семьи, которые остались вне границ Германии, голодают, скот падает, жандармерия следит за каждым шагом и никуда не разрешает отдаляться. Вдобавок на таборы напали партизанские отряды и, как говорят, было убито 150 солдат. Нам судьба выпала не лучше. Фронт находится в 15 км от Варшавы. Одно наступление и русская армия будет здесь, а мы погибнем от рук поляков. Во всяком случае, ничего хорошего нас не ждет.

Что думает наше к(омандова)ние, зачем оно толкает в резню войны русских, большинство которых не хочет войны, а хочет исключительно спокойной жизни? Мы боремся, у нас потери в убитых и раненых? Говорят нам, на новую освобожденную Россию. Это только воображение Каминского, а мы боремся на благо немцев, которые издеваются над русским народом, которые миллионы русских граждан заморили голодом в концлагерях и в лагерях пленных. Миллионы ни в чем не виновных детей, женщин и стариков расстреливали без никакой причины. Без причины сжигали целые деревни и перебивали население. Мы не увидим России, как не увидим своих ушей. Я слышал тоже и это, что мы поедем на отдых, но это будет не отдых, мы только покинем Варшаву, которая окружена со всех сторон, а остался только один узенький прорыв. Если так оно и есть, тогда наши действия привели лишь к большим потерям в людях. Уже около 500 убитых и раненых из нашего полка. На ночлег мы размещаемся в старом месте стоянки.

18. VIII 44, пятница. Я встаю в 8 часов, моюсь и иду в город за пищей. Я нашел ведро молока и 15 яиц. Мы готовим завтрак и кушаем. Сегодня, как будто мы уезжаем на отдых. Надо найти пищу и водку. Нахожу, что надо, и возвращаюсь. Сразу меня назначают в полковую разведку. Я трогаюсь к месту стоянки полка, после чего отправляюсь на отдых уже с разведкой. То, что уход на отдых должен быть отступлением, оказывается неправдой, но то, что фронт близко, бесспорная правда. Мы размещаемся на ночлег недалеко от штаба батальона. Теперь всегда я буду находиться у штаба батальона, так как взвод разведки всегда находится у штаба. Чаще я буду видеть Семена, он говорит порою что–то новое, а если это будет возможно, перейду на другую сторону. С ребятами я завел знакомство.

19. VIII, суббота. В 5 часов меня разбудил караул. Я встаю, иду в караул и стою 40 минут, потом иду в город за пищей. Нахожу сливочное масло, свиное сало, лапшу и разные напитки. Мы сносим, едим, а я ложусь на отдых; встаю, снова ем, иду в караул, стою 45 минут. В это время из лагеря, расположенного в 50 м от нас, гонят жителей Варшавы для погрузки в вагоны. Их отправят в Германию на принудительные работы. Эти люди ни в чем не виновны. Они от страха перед смертью с белыми флагами приходили толпой в лагеря, не зная, что их ждет. А сколько многих мирных граждан убили в подвалах или на улице! Везде лежат не убранные трупы, которые уже разлагаются и вызывают жуткое зловоние. Впрочем, день прошел спокойно и по–прежнему.

20. VIII, воскресенье. Мы поднимаемся по тревоге в 2 часа ночи. Собираем манатки и идем на сбор. Говорят, что мы пойдем на станцию, погрузимся и уедем. Оказывается, однако, что это сплетни. Идем в наступление. Продвигаемся вперед. Продвигаемся сперва без потерь, затем попадаем под огонь. Ранен командир 1 взвода 1 роты нашего батальона. Оказывается, что нашей задачей было освободить немцев, окруженных поляками. Это задача была выполнена. В 9 часов меня назначают в штаб связным, вместе со мной назначили связным одного стрелка из того же, что и я, села. В штабе ничего интересного не произошло, только раз послали меня в штаб батальона, кроме того, день прошел тихо и спокойно.

21. VIII, понедельник. Я встаю в 8 часов, моюсь, ем уже приготовленный завтрак. Теперь у нас пищи достаточно. Водка, свиное сало, сливочное масло, яйца и другая пища. Приходит смена связных. Я возвращаюсь в лагерь в 9 часов, где мы стояли на отдыхе 13 августа. Наш батальон вернулся 20 августа вечером. Впрочем, день прошел спокойно и тихо.

22. VIII, вторник. Я встаю в 7.30, моюсь, завтракаю и отправляюсь, чтобы добыть пищу и белье, которое у меня сильно запачканное. Мы идем вместе с товарищем, который из той же самой деревни, где мы дружили. Мы находим все, что надо, и возвращаемся на место отдыха. Готовим обед. После обеда я узнаю, что сводная рота 16 батальона почти совсем погибла. Остались немногие, а здоровых едва несколько человек. Это случилось следующим образом: рота заняла первый и второй этаж у одного здания. Солдаты разошлись по всему дому в поисках драгоценностей, пищи и водки. Поляки же, которые находились в подвалах и на верхних этажах, открыли огонь из автоматов и закидали грантами и зажигающими бутылками, так что уничтожили всю роту.

За что погибли эти солдаты, для кого, в чью пользу? Трудно понять, за что выгоняют на верную смерть сотни молодых людей, которые хотят жить и еще раз жить! Таким образом погибли и гибнут сотни, тысячи, а даже десятки тысяч русских в пользу немцев, которые в течение трех лет ничего не сделали для русской нации, кроме зла. Они уничтожили сотни тысяч русских людей, заморили голодом в лагерях пленных; людей, которых обманула немецкая пропаганда.

Вербовали на работы в Германию парней и девушек, обещая жизнь в хороших условиях, полную благополучия и достатка, а что получили в действительности эти люди? Голод и работу сверх сил. Надо направить оружие против тех варваров XX века, которые не выносят всех и не уважают никакой другой нации, кроме своей!

Вечером моюсь, меняю белье, ужинаю и ложусь в 10.30.

23. VIII, среда. Встаю в 8 часов, моюсь, завтракаю. Я услышал новость, что сегодня мы должны отойти на передовую позицию. В 5 часов после обеда капитан роты зачитал доклад на тему международной ситуации. Ничего особенного не сказал. В 9 часов повели нас на передовые позиции. Расстояние довольно большое — 7 км. Мы шли около двух часов. Остаток ночи мы провели во дворе наполовину разрушенного дома.

24. VIII, четверг. Встаю довольно поздно, так как ночь прошла на марше. Сразу мы поднимаемся на верхние этажи, чтобы обстреливать здания и поляков, которые перебегают на расстоянии 200 м через улицу Мы имеем двоих, легко раненных в лицо, один из них из моего села. Я слышал еще, что был ранен мой товарищ, с которым я в Чушниках был на одном посту. Ранили его в ногу и уже отослали в больницу. Вечером идем в штаб батальона, который мы должны охранять. Мы шли довольно долго, так как были вынуждены обходить железнодорожный путь, находящийся под обстрелом. Мы дошли благополучно. Размещаемся на ночлег в грузовом вагоне. Охраняем штаб батальона, тихо и мирно, и к тому же безопасно. Правда, изредка ночью обстреливали дом, стоящий рядом, в котором находятся немцы.

В 8.30 меня назначили, чтобы донести пароль на передовые позиции. Идет 5 человек. Дорога довольно опасная, так как из каждого окна ждет смерть. Мы прошли благополучно, ниоткуда не стреляли. На передовых позициях поляки действуют очень хитро, сумели закидать гранатами даже двор. Результат — двое легко раненых. Слышатся вести, что если не сегодня, то завтра мы должны поехать в Августовскую (?) пущу, где, как говорят, собрались все польские повстанцы из Варшавы и других городов. Они, наверное, хотят в районе Августова (?) соединиться с советскими войсками. И говорят еще, что поляки там провели несколько сражений, а когда отступают назад, то каким–то способом отравляют воду и пищу, а дороги минируют. Говорят, что там отряды действуют под командованием Ванды Василевской.

25. VIII, пятница. Сегодня утром слышно было очень сильную орудийную канонаду по направлению на северо–восток и восток. Наверное, фронт уже близко. Все время говорят, что мы должный отойти отсюда, но не двигаемся. Может быть, это просто болтовня. Впрочем, день прошел спокойно.

26. VIII, суббота. Я встаю из постели, сделанной из бумаги. Я промерз до костей, несмотря на то, что спал в вагоне. Ночи теперь гораздо прохладнее, чем в первые дни нашего пребывания в Варшаве, несмотря на то, что в это время вовсе не было дождя. Постоянно погода и тепло. Уже чувствуется осень в воздухе, и некоторые листья желтеют. Созрели яблоки, груши и помидоры, которые здесь в неограниченном количестве. Порою дует прохладный ветер, которого до сих пор мы не ощущали. Видно, скоро наступят холода. Вечером меня назначили, чтобы донести пароль для 2–й и 3–й роты, но в последний момент это отменили. Ночью несколько ребят пошли за легковым автомобилем, но не взяли, так как поляки повредили его. Вернулись все, не будучи под обстрелом. В 8 часов меня назначили связным в полковой штаб. Сегодня наш полк должен отойти. На смену уже пришли немцы. Говорят, что мы отходим 28–30 км в лес на боевые действия. В 10 часов все батальоны и полковой штаб уезжают.

27. VIII, воскресенье. Я встаю в 6 часов. Сегодня я связной и должен быть у полка, но нет никакого приказа. Я в гадком настроении. Весь день я никуда не двигался. Смена в 7 часов, а в 10 часов я ложусь спать.

28. VIII, понедельник. Я встаю в 7 часов утра. В 8 часов сбор, ведут нас в сад, где уже собран весь полк. Командир полка призывает почтить память погибших солдат и командиров, после чего объясняет нашу задачу. Сегодня мы приступаем к новой задаче. Мы двигаемся 20 км в лес для борьбы с партизанами. Партизаны — наполовину поляки, а наполовину русские. Русские почти исключительно десантники. В 9 часов мы трогаемся. На место мы добираемся в 4 часа. На ночлег мы размещаемся в имении крепостника. Крепостник сбежал. Казаки, которые стояли у него раньше нас, забрали коров, лошадей, овец, за исключением двух лошадей и двух коров. Самого владельца избили за то, что не хотел платить заработков своим рабочим. Спать мы ложимся в саду рядом с домом. Караул у нас из двух постов. После прихода на место мы совершаем вылазку в деревню на расстоянии 15 км. В деревне никого не было.

29. VIII, вторник. Мы встаем довольно рано и размещаемся вокруг. Я отправляюсь за помидорами. Завтракаем. Вечером 4–й взвод разведки и 3–я рота совершили разведку. Я не ходил, остался на дежурстве в штабе батальона. Ребята вернулись довольно поздно, говорят, что никого не видели. Едва вернулись, сразу пошел сильный дождь. Первый раз такой дождь за все время нашего пребывания в Варшаве. Мы ложимся спать на веранде усадьбы, и караул несет один пост.

30. VIII, среда. Подъем в 6 часов утра. Сегодня мы отправляемся. После отхода на 2 км мы идем в разведку. Едет с нами капитан. По пути мы встречаем солдат РОНА. Они утверждают, что наши ранили двоих из их солдат, приняв их за партизан. Оба ранены в лицо. Один тяжело, другой легко. Мы двигаемся дальше. Впереди деревня, наш капитан на автомобиле уже там; когда мы трогаемся дальше, попадаем под обстрел. Посередине дороги лежит убитый солдат РОНА, раненый в голову. Сапоги и брюки сняты. Дальше мы встречаем еще убитых поляков. Они в гражданской одежде. Мы останавливаемся в конце деревни, около леса, находящегося на расстоянии 600–700 м. В лесу мы замечаем многих партизан. Мы не стреляем, потому что слишком далеко оторвались от своих. Мы не имеем тяжелого оружия и могли бы понести потери. Мы отступаем к своим. После соединения двигаемся в деревню. Артиллерия обстреливает край леса, где появлялись партизаны. В селе мы берем свиней, запасаемся пищей, так как дорога ведет через лес 40 км, И нет ни одной деревни. Ночью поблизости деревни была партизанская разведка. Населения в деревне немного. Почти все мужчины сбежали.

1. IX, четверг. В 7 ч. Сбор. Мы идем в наступление на деревню, находящуюся в 1 км от места нашей стоянки. Партизаны стреляют в нас довольно метко. Снаряды падают подряд. Нельзя высунуть голову из–за насыпи. Мы пробыли на позиции 3 часа, а затем ползком вышли из зоны обстрела. Сугубо меткий огонь был направлен на табор и артиллерию, которые находились на расстоянии 500 м за нами. В результате один тяжелораненый и один легко. Обоих отвезли назад. На ночлег мы остаемся в той же деревне. Население убегает, мужчин почти нет.

2. IX, пятница. Сегодня никуда мы не собираемся. Капитан поехал в штаб полка на совещание. Наверное, стянут пушки 122 мм. Вчера свезли боеприпасы. Я слышал, что здесь 14 000 партизан и что у них два танка. Сегодня до сих пор тишина. Нигде не слышно выстрелов. В этой деревне много жителей Варшавы. Все мужчины из Варшавы пошли в лес. Пошли также местные. Остались одни дети и женщины.

На этом дневник обрывается, поскольку автор погиб во время вылазки со 2 на 3 сентября в населенном пункте Трускав.

На внутренней обложке общей тетради приписка рукой Вашенки: «Поляки восстали в неподходящее время, не совсем организованные и не втянули в бой за свободу своей страны деревенского народа и рабочих. Восстали, когда советские войска были далеко, а немцы сильно еще держались на своих позициях. Поэтому тоже возможно, что они проиграют свое восстание».

30–31 декабря 1946 г.,

Москва. Протокол судебного заседания Военной

коллегии Верховного суда СССР по делу военнослужащих бригады РОНА[405]

Совершенно секретно

Отп. 2 экз.

Гор. Москва

Председательствующий — генерал–майор юстиции КАРАВАЙКОВ

Члены — полковник юстиции СЮЛЬДИН

подполковник юстиции ПАВЛЕНКО

Секретарь — майор юстиции МАЗУР

В 17 часов 50 минут председательствующий открыл судебное заседание и объявил, что подлежит рассмотрению дело по обвинению МОСИНА, ВАСЮКОВА и ФРОЛОВА, преданных суду Военной коллегии Верхсуда СССР по ст. ст. 58–1 «б» и 58–11 УК РСФСР, МИХЕЕВА, ЗАХАРЦОВА, ШАВЫКИНА, ХОЛОДКОВОЙ и ВАСЮКОВОЙ, преданных суду Военной коллегии по обвинению в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 58–1 «а» и 58–11 УК РСФСР.

Секретарь докладывает, что все подсудимые, указанные в обвинительном заключении, доставлены в суд под конвоем и находятся в зале судебного заседания.

Председательствующий удостоверяется в самоличности подсудимых, которые на поставленные вопросы дали о себе нижеследующие биографические данные:

1. МОСИН Степан Васильевич, 1904 года рождения, уроженец дер. Чернышино Думинчского района Калужской области, по национальности русский, гражданин СССР, бывший член ВКП(б) с 1927 по 1937 гг. В 1937 г. я был исключен из партии за связь с врагами народа. В 1940 г. я был восстановлен в партии с перерывом партстажа, со средним образованием, работал до войны учителем, перед арестом нигде не работал, не судился, женат. Арестован по данному делу 30 марта 1946 г.

Копию обвинительного заключения я получил.

2. ВАСЮКОВ Михаил Георгиевич, 1900 года рождения, уроженец дер. Родионово Моссальского района Калужской области, по национальности русский, гражданин СССР, член ВКП(б) с 1939 года, с низшим образованием, женат, имею 4–х детей, жена умерла, когда я был уже арестован по данному делу. Перед войной я работал председателем планового отдела Брасовского райисполкома, не судился, арестован по данному делу 19 октября 1945 г.

Копию обвинительного заключения я получил.

3. ФРОЛОВ Иван Денисович, 1906 года рождения, уроженец дер. Свинуха Родничковского района Саратовской области, по национальности русский, гражданин СССР, член ВКП(б) с 1930, женат, имею 3 детей, образование в объеме семилетки, в период с 1928 по 1941 гг. я находился в РККА, имел звание «майор» и занимал должность, в начале, начальник штаба полка, а затем и командир 133 полка 77–й стрелковой дивизии. Не судился. Под стражей по настоящему делу я содержусь с 25 мая 1946 г.

Копию обвинительного заключения я получил.

4. МИХЕЕВ Алексей Ильич, 1893 года рождения, уроженец дер. Голыжево Дятьковского района Брянской области, по национальности русский, гражданин СССР, беспартийный, не судился, со средним образованием, окончил лесную школу. В начале Великой Отечественной войны я работал лесничим Брасовского лесхоза Главлесохраны, женат – жена проживает в Середино–Буде, а две дочери проживают в Москве, арестован 3 августа 1946 г.

Копию обвинительного заключения получил.

5. ЗАХАРЦОВ Федор Павлович, 1916 года рождения, уроженец дер. Холмечи Брасовского района Брянской области, по национальности русский, гражданин СССР, бывший член ВЛКСМ с 1932 г., со средним образованием, женат, имею 2–х детей — 1939 и 1945 года рождения, не судился, до войны работал преподавателем русского языка и литературы Ново–Николаевской неполной средней школы, перед арестом работал бухгалтером материального отдела подсобного хозяйства Батайского Военно–воздушного училища им. Серова. Арестован 28 августа 1946 г.

Копию обвинительного заключения получил.

6. ШАВЫКИН Александр Ильич, 1926 года рождения, уроженец дер. Бочарово Комаричского района Брянской области, по национальности русский, гражданин СССР, беспартийный, окончил 6 классов, холост, перед арестом – рядовой 76 гвардейского штурмового авиационного полка. Арестован 31 августа 1946 г., не судился.

Копию обвинительного заключения получил.

7. ХОЛОДКОВА Вера Степановна, 1903 года рождения, уроженка гор. Рогачева Могилевской области, по национальности русская, гражданка СССР, не судилась, со средним образованием — окончила гимназию, пианистка, мой муж в 1938 г. был арестован органами НКВД и в тюрьме умер. За что он был арестован, я не знаю. Имею дочь, которая проживает вместе с моей матерью в пос. Локоть, беспартийная, не судилась. Арестована по данному делу 2 августа 1946 г.

Копию обвинительного заключения получила.

8. ВАСЮКОВА Нина Михайловна, 1926 года рождения, уроженка дер. Родионово Моссальского района Калужской области, по национальности русская, гражданка СССР, беспартийная, не судилась, окончила 8 классов. Подсудимый ВАСЮКОВ является моим родным отцом. Арестована по данному делу 19 июля 1946 г.

Копию обвинительного заключения я получила.

Председательствующий объявляет состав суда и разъясняет подсудимым право отвода кого–либо из состава суда или состава суда в целом при наличии к тому оснований.

Отвода составу суда подсудимыми заявлено не было.

Председательствующий разъясняет подсудимым их права во время судебного следствия и спрашивает их, имеют ли они какие–либо ходатайства или заявления до начала судебного следствия.

Все подсудимые, за исключением подсудимого ВАСЮКОВА, заявили, что они никаких ходатайств и заявлений до начала судебного следствия не имеют.

Подсудимый ВАСЮКОВ — Я полностью поддерживаю свои ходатайства, изложенные в расписке при получении копии обвинительного заключения. Других ходатайств и заявлений до начала судебного следствия я не имею.

Военная коллегия, совещаясь на месте, определила: ходатайства подсудимого ВАСЮКОВА разрешить в процессе судебного следствия.

Судебное следствие

Председательствующий оглашает обвинительное заключение и определение подготовительного заседания Военной коллегии по делу МОСИНА и других, разъясняет подсудимым сущность предъявленных им обвинений и спрашивает их:

понятны ли предъявленные им обвинения, признают ли они себя виновными и подтверждают ли свои показания, данные в процессе предварительного следствия?

1. Подсудимый МОСИН — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным признаю себя и полностью подтверждаю свои показания, данные в процессе предварительного следствия.

2. Подсудимый ВАСЮКОВ — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя признаю, за исключением того, что я не дезертировал из партизанского отряда и, что не добровольно поступил на службу к немцам, а под страхом расстрела. Показания, данные в процессе предварительного следствия, в основном подтверждаю.

3. Подсудимый ФРОЛОВ — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя признаю и свои показания, данные в процессе предварительного следствия, подтверждаю.

4. Подсудимый МИХЕЕВ — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя признаю и полностью подтверждаю свои показания, данные в процессе предварительного следствия.

5. Подсудимый ШАВЫКИН — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя признаю и полностью подтверждаю свои показания, данные в процессе предварительного следствия.

6. Подсудимый ЗАХАРЦОВ — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя признаю. Свои показания, данные в процессе предварительного следствия, подтверждаю.

7. Подсудимая ХОЛОДКОВА — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновной себя признаю. Одновременно уточняю, что я вступила в антисоветскую организацию, именуемую «Национал–социалистическая трудовая партия России» не в 1942 году, как указано в обвинительном заключении, а в 1944 году. Свои показания, данные в процессе предварительного следствия, я в основном подтверждаю.

8. Подсудимая ВАСЮКОВА — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновной себя признаю и свои показания подтверждаю.

1. Допрос подсудимого МОСИНА

По существу предъявленного обвинения подсудимый МОСИН показал и на вопросы суда ответил:

«В 1930 г. у меня были правооппозиционные уклоны. Я не был согласен с политикой партии и советского правительства по вопросам коллективизации сельского хозяйства и ликвидации кулачества как класса. Я считал, что в тот период времени не было еще технической базы в СССР для строительства коллективного хозяйства. Кроме того, международная обстановка того времени укрепляла у меня эти взгляды. В обвинительном заключении указано о том, что я, встав на позиции правых, среди своего окружения высказывал антисоветские взгляды. Это не отвечает действительности, так как о своем несогласии с политикой партии по этому вопросу я ни с кем не делился, а тем более никогда не выступал.

Кратко о своих преступлениях. 10 августа 1941 г. я был призван в Красную армию и зачислен в строительный батальон. Немецкие танки так быстро подошли, что нас распустили. Я уничтожил свой партийный билет, а также воинский билет, ушел в гор. Орел, по месту жительства своей семьи. Некоторое время не работал, так как был болен, а затем пошел в Локоть и зарегистрировался как гражданин.

При этом попросил дать мне работу. Мне сказали зайти на следующий день. Обер–бургомистр Локотского уездного самоуправления ВОСКОБОЙНИК и его заместитель КАМИНСКИЙ после установления моей личности дали мне работу. При этом я им говорил, что в прошлом являлся членом ВКП(б). В обвинительном заключении указано, что я являлся заместителем обер–бургомистра. Это не совсем так. Заместителем ВОСКОБОЙНИКА являлся КАМИНСКИЙ. Я же был заместителем КАМИНСКОГО.

После того, как уездное Локотское самоуправление было преобразовано в окружное самоуправление, я был назначен начальником отдела агитации и пропаганды и одновременно ответственным редактором газеты «Голос народа». Как начальник отдела агитации и пропаганды и как ответственный редактор фашистской газеты «Голос народа» я написал две статьи в газету, из коих одна исключительно антисоветского содержания. Составил обращение к населению Брасовского района, в котором призывал население к борьбе против партизан. Мое обращение было вызвано тем, что партизаны убили обер–бургомистра Локотского окружного самоуправления ВОСКОБОЙНИКА. В обращении я писал, что партизаны нарушили наш мирный труд, что они выступают против новой власти и т.д. Призывал население к вооруженной борьбе. Кроме того, я же занимался корректировкой антисоветских листовок.

Инициаторами создания антисоветской организации, именуемой «Национал–социалистическая трудовая партия России» (НСТПР) являлись: ВОСКОБОЙНИК, КАМИНСКИЙ, ИВАНИН и я. Данная антисоветская организация фактически была создана в ноябре 1941 г., юридически же она оформилась в 1943 г. Был создан центральный оргкомитет этой организации и при моем непосредственном участии были разработаны программа, устав и манифест, а также я лично принимал участие в создании областных, районных и низовых организаций «НСТПР».

Основной задачей «НСТПР» являлось: путем вооруженной борьбы уничтожение советского государства и создание нового демократического государства при содействии немецких штыков, СССР я лично не считал и не считаю демократическим государством, где господствует диктатура одной — большевистской партии. А почему не может быть у нас других партий? Мы же имели в виду построить новое демократическое государство на основе мелкой частной собственности. Мы хотели использовать немецкие штыки для уничтожения советской власти в России. Лично меня не устраивала советская система. В данное время по этому поводу мне говорить нечего, так как я оторван от внешнего мира.

В 1942 г., в связи с активизацией партизан, я помог КАМИНСКОМУ в создании вооруженных отрядов для борьбы с партизанами, в формировании бригады «Русской освободительной народной армии» (РОНА). Бригада РОНА была создана для борьбы против советских партизан. Было проведено несколько карательных экспедиций против советских партизан. Сам лично я дважды принимал участие в таких экспедициях. Участвовал в перестрелках с партизанами.

4 раза я назначался председателем военно–полевого суда по рассмотрению дел в отношении партизан и лиц, связанных с ними. Дважды выносил приговоры к смертной казни. При моем участии были приговорены к смертной казни 13 или 14 партизан. Приговоры в отношении их были приведены в исполнение. Вообще же военно–полевым судом было приговорено к повешению и расстрелу более 200 советских граждан. В обвинительном заключении указано, что под моим председательством было приговорено к смертной казни через повешение 20 партизан, в числе повешенных: врач НЕЗЫМАЕВ и др. Не с целью смягчения своей вины, но утверждаю, что данная цифра не отвечает действительности. Мною приговорено лишь 13–14 партизан к смертной казни. К моему делу, как вещественное доказательство, приобщена вырезка из газеты, где опубликован приговор военно–полевого суда с моим участием. Я не участвовал в данном судебном заседании, но так как был назначен приказом для участия в этом суде, так меня и поместили в газете, хотя фактически вместо меня присутствовало другое лицо.

О том, что в марте 1943 г. за покушение на меня было расстреляно в качестве заложников 40 советских граждан, я узнал лишь из газет и в этом расстреле никакого участия не принимал.

Лично я приговоры в отношении осужденных к расстрелу партизан не приводил в исполнение, но один раз присутствовал при расстреле 3–х партизан–связистов и нескольких партизан за сожжение деревни. Почему партизаны сожгли деревню, я не знаю, так как эта деревня никакой опасности для партизан не таила в себе.

В 1944 г. мы выехали в Германию в отдел кадров РОА. Произошло слияние РОНА и РОА. Я выехал в Берлин в распоряжение главного штаба ВЛАСОВА, где был назначен уполномоченным РОА по оказанию материальной помощи лицам, бежавшим из СССР. Данной должности фактически я не исполнял, так как уже началась эвакуация из Восточной Пруссии. Находясь в ставке ВЛАСОВА, я с последним не встречался, хотя и видел его. Я лично имел беседы с ТРУХИНЫМ и МАЛЫШКИНЫМ.

Я лично был награжден немецкими властями четырьмя медалями. О всех, рядом сидящих со мной на скамье подсудимых, Я могу только сказать, что они были замечательными работниками в самоуправлении. Подсудимый ВАСЮКОВ в начале работал в отряде «народной милиции», а затем в отделе агитации и пропаганды.

Вот все, что я хотел сказать о своих преступлениях, в которых не раскаиваюсь».

2. Допрос подсудимого ФРОЛОВА

По существу предъявленного обвинения подсудимый ФРОЛОВ показал и на вопросы суда ответил:

«В начале Великой Отечественной войны я командовал полком и был пленен немцами. Будучи в лагере военнопленных, я изменил своей Родине и перешел на службу к немцам. Вступил в антисоветскую организацию «НСТПР». Задачи этой антисоветской организации мне были известны. В начале 1943 г. со мною дважды имел разговор пропагандист изменника Родине ВЛАСОВА по вопросу направления меня на должность начальника строевого отделения штаба бригады РОНА. Я дал свое согласие работать в этой должности. Как начальник строевого отделения РОНА я разработал дисциплинарный устав РОНА, план боевой подготовки слушателей офицерской школы и рядового состава бригады. По этому поводу в обвинительном заключении записано совершенно правильно.

Далее в обвинительном заключении указано, что в июне 1943 г. вместе с начальником штаба бригады РОНА ШАВЫКИНЫМ руководил операцией против партизан в районе с. Коломна Брасовского района Брянской области. Это не совсем так. Уточняю, что данной операцией руководил командир 5–го полка ТУРЛАКОВ, я же лишь проверял эту операцию. Партизанский отряд разгромлен не был. Партизаны ушли.

В период дислокации бригады РОНА на территории Лепельского округа я принимал участие в разработке оперативного плана бригады в 1600 человек по разгрому партизан. План был приведен в жизнь. Сколько было всего убито и ранено партизан, трудно сказать, бригада же потеряла 15 человек убитых и 20 человек раненых. Захвачено было у партизан несколько винтовок.

Примерно 7 августа 1944 г., когда мы были на марше, меня вызвал к себе КАМИНСКИЙ и приказал мне принять командование сводным полком РОНА, направляющимся на операцию в район Варшавы. Я принял это командование и мой полк, насчитывающий около 1600 человек, принимал вместе с немцами участие в подавлении Варшавского восстания. Полк имел на вооружении 4 миномета, 7 пушек и другое вооружение. Мы принимали участие в разрушении юго–западной части пригорода Варшавы. В этот период времени КАМИНСКИЙ ушел в ставку немцев и оттуда не вернулся, по–видимому, был убит. В этот период времени бойцы полка РОНА не хотели участвовать в данной операции, а поэтому для того, чтобы заинтересовать, был издан приказ КАМИНСКИМ, в котором разрешалось бойцам во время операции заниматься приобретением ценностей.

После слияния РОНА с РОА я был назначен врид начальника оперативного отделения штаба дивизии. Участвовал в разработке устава РОА и плана боевой подготовки личного состава дивизии. С марта 1945 г. я работал преподавателем тактики офицерской школы при штабе РОА. Начальником школы был МИАНДРОВ.

За свою службу немцам я получал 105 марок. Немецкий майор получал, после вычетов семье, 505 марок. Был награжден одним Железным крестом и 3 медалями. Второй Железный крест я обнародовал и носил его, но им награжден не был.

РОНА и РОА находились на полном содержании у немцев: их вооружение, их боеприпасы и их продовольствие и обмундирование» .

3. Допрос подсудимого МИХЕЕВА

По существу предъявленного обвинения подсудимый МИХЕЕВ показал и на вопросы суда ответил:

«По антисоветской деятельности я был связан с ВОСКОБОЙНИКОМ, КАМИНСКИМ, а затем с МОСИНЫМ и др. ВОСКОБОЙНИК был убит, его место занял КАМИНСКИЙ. Заместителем КАМИНСКОГО работал МОСИН. Впервые МОСИНА я встретил у ВОСКОБОЙНИКА. МОСИН тогда сказал мне, что он прибыл в Локоть как военнопленный и будет работать. Через некоторое время МОСИН занял видное положение в самоуправлении и к нему относились с доверием, как к пострадавшему от советской власти, о чем в пос. Локоть было всем известно. Лично МОСИН меня не вербовал в "НСТПР". Завербовал меня КАМИНСКИЙ в начале 1942 г. при следующих обстоятельствах. Будучи вызван им по долгу службы, так как я в тот период времени работал начальником лесного отдела Локотского окружного самоуправления, КАМИНСКИЙ в веселом настроении сказал мне, что в будущем в Локоть будет большой город, а он займет высокое положение в нем. При этом рассказал мне о целях и задачах антисоветской организации "НСТПР" и сказал, что все члены этой партии будут получать соответствующие портфели, а кто против, тот будет угнан в Германию. Я дал согласие на вступление в организацию. После этого КАМИНСКИЙ дал мне анкеты на вступление в организацию, которые я передал двум лесничим и ныне подсудимой ХОЛОДКОВОЙ. Анкеты они должны были заполнить и через ХОЛОДКОВУ передать лично МОСИНУ.

С манифестом "НСТПР" я был полностью согласен о Как старший лесничий, я возглавил группу лесничих, записавшихся в партию. Снабжал их антисоветской литературой.

КАМИНСКИМ и начальником полиции ИВАНИНЫМ была спущена на места инструкция по борьбе с партизанами. Данную инструкцию я в свою очередь переписал и спустил ее подчиненным мне объездчикам, лесничим и лесникам. Хочу добавить при этом, что только 10 % леса принадлежало нам, а остальные 90 % контролировались партизанами.

В 1943 г. я был назначен членом комиссии по эвакуации имущества в тыл немцев. Имущество лесхоза эвакуировано не было вследствие быстрого продвижения частей Красной армии. Население эвакуировалось насильно. Я тоже уехал вместе с немцами, но затем был настигнут частями Красной армии и возвращен по месту жительства».

4. Допрос подсудимого ЗАХАРЦОВА

По существу предъявленного обвинения подсудимый ЗАХАРЦОВ показал и на вопросы суда ответил:

«С приходом немцев в Брянскую область я был назначен писарем старосты и одновременно исполнял должность писаря отряда самообороны. Этот отряд был организован для борьбы с советскими партизанами. Как писарь отряда, я вел учет личного состава, составлял ведомости на получение денежного содержания и т.д. В 1942 г. я был назначен шефом батальона бригады РОНА. В мои функции входило: проведение подписки на газеты, распространение этих газет, проведение докладов и бесед на антисоветские темы. По существу, я был пропагандистом батальона. Будучи писарем отряда самообороны, я получал 240 рублей, а как шеф батальона — 400 рублей в месяц. Позже я был назначен шефом полка РОНА.

В обвинительном заключении указано, что я принимал участие в карательных экспедициях против партизан. Это не отвечает действительности, так как я лично никогда не участвовал в экспедициях, вследствие того, что не имею одной ноги. Она у меня ампутирована.

Как шеф полка, я проводил активную антисоветскую пропаганду. Следствием как таковым я не занимался, но по приказанию командира полка допрашивал задержанных партизан или лиц, связанных с ними. По установлению их личности, докладывал об этом командиру полка, после чего задержанное лицо направлялось в пос. Локоть. Участие в избиениях арестованных я не принимал, но один раз я два раза ударил по лицу партизана за то, что партизанами был убит мой брат. Этого партизана избивали начальник штаба и командир батальона, я тоже два раза ударил. После этого партизан, избитый нами, был отправлен в пос. Локоть.

Летом 1942 г. по приказанию МОСИНА я зачитывал приговор военно–полевого суда в отношении 11 партизан, приговоренных к расстрелу. После того, как я зачитал приговор, партизаны были расстреляны майором батальона ПОПОВЫМ. Приговор был подписан тремя лицами, в том числе и МОСИНЫМ. МОСИН тоже присутствовал при этом расстреле 11 партизан.

В октябре 1942 г. я вторично присутствовал при приведении в исполнение военно–полевого суда в отношении 5 партизан, приговоренных военно–полевым судом к смертной казни через повешение. На эту казнь были согнаны солдаты батальона, мирное население. Данный приговор был зачитан командиром батальона ГАЛКИНЫМ. МОСИН при этом не присутствовал.

В 1943 г. я был вызван ВАСЮКОВЫМ в оргкомитет "НСТПР" и мне было приказано вступить в эту антисоветскую организацию. Будучи солидарен с программой и уставом этой партии, я дал согласие и тогда же подписал текст присяги. Так я стал участником антисоветской организации "НСТПР". Задачи этой антисоветской организации: путем вооруженной борьбы — установление нового демократического государства, уничтожение советской власти. После того, как я был принят в антисоветскую организацию "НСТПР", я был назначен руководителем полкового комитета "НСТПР".

В конце декабря 1943 г. я был введен в состав оргкомитета антисоветской молодежной организации, именуемой "Союз российской молодежи", ставившей задачей воспитание молодежи в антисоветском духе. Как член оргкомитета, я проводил вербовку новых членов в организацию и непосредственно участвовал в разработке программы и устава "Союза российской молодежи"».

Я служил немцам активно благодаря своему малодушию. Хотя я и был воспитан советской властью, но я дальше своего носа ничего не видел, а поэтому и оказался в стане врагов народа. В обвинительном заключении указано, что я якобы был награжден немцами медалью. Это совершенно не отвечает действительности, так как никаких наград я не получал».

5. Допрос подсудимого ШАВЫКИНА

По существу предъявленного обвинения подсудимый ШАВЫКИН показал и на вопросы суда ответил:

«Я являюсь сыном изменника Родине ШАВЫКИНА, работавшего начальником штаба бригады РОНА. Мой отец был убит вместе с КАМИНСКИМ. Оказавшись проживать на временно оккупированной немецкими войсками территории, я в начале 1943 г. по приказанию своего отца ШАВЫКИНА стал работать адъютантом начальника военно–следственного отдела бригады РОНА капитана ПРАЦЮК. В мои обязанности входило: охранять ПРАЦЮК, чистить ему сапоги, приносил ему водку. Никакой платы за свою работу я не получал, но был одет в немецкую форму и имел на вооружении пистолет. Какой марки, я точно не знаю.

На протяжении 1943–1944 гг. я присутствовал вместе с капитаном ПРАЦЮК при арестах, обысках и допросах арестованных. Принимал участие в избиениях арестованных советских граждан. Лично мною были избито резиновой дубинкой 5–6 советских граждан, в том числе ЖЕРЮСЕКО Мария Дмитриевна, фамилию ее не помню и других.

В качестве зрителя я вместе с ПРАЦЮК присутствовал при расстреле 15 советских партизан. Расстрел партизан производил немецкий ставленник ПИЧУГИН».

6. Допрос подсудимой ХОЛОДКОВОЙ

По существу предъявленного обвинения подсудимая ХОЛОДКОВА показала и на вопросы суда ответила:

«До прихода немцев в пос. Локоть я работала в тепло техникуме заведующей библиотекой. Не эвакуировалась я потому, что мне никто и не предлагал эвакуироваться, а средств лично выехать у меня не было. Так я оказалась на территории, временно оккупированной немцами.

Будучи озлобленной против советской власти за арест в 1938 г. моего мужа, умершего в тюрьме, я поступила на службу в качестве секретаря лесного отдела Локотского самоуправления. В этой должности я работала по март 1943 г. Одновременно в этот же период времени я привлекалась заседателем Локотского окружного и мирового суда, рассматривающих, главным образом, гражданские дела. Политических дел я не рассматривала.

В марте 1943 г. я стала работать пианисткой театра, обслуживающего части РОНА. В 1944 г. руководитель организации "НСТПР" при театре ЛАРИОНОВ вызвал меня в театр. Вначале я думала, что вызывают на репетицию, однако потом узнала, что всем вызванным было предложено вступить в антисоветскую организацию "НСТПР". Я дала свое согласие и тогда же подписала присягу на верность партии. Только лишь дома, придя с этого собрания, я поняла, что меня просто втянули в эту партию. До этого ЛАРИОНОВ неоднократно предлагал мне вступить в партию, но я под всякими предлогами отказывалась.

В 1944 г. в связи с наступлением частей Красной армии, я в составе бригады РОНА выехала на территорию Германии, где после слияния РОНА с РОА стала работать машинистской в запасном батальоне. Затем Германия была разгромлена и я как репатриантка возвратилась в СССР. О своем участии в "НСТПР" я не скрывала. 2 Августа с.г. я была арестована.

Вот все, что я хотела сказать по существу своих преступлений» .

7. Допрос подсудимого ВАСЮКОВА

По существу предъявленного обвинения подсудимый ВАСЮКОВ показал и на вопросы суда ответил:

«В пос. Локоть я работал с 1933 г. Там же я был принят в партию. Меня обвиняют в том, что я в октябре 1941 г. дезертировал из партизанского отряда и перешел на сторону немцев. Это не совсем так.

Кратко я хочу изложить суду, при каких обстоятельствах я оказался на службе у немцев. В начале Великой Отечественной войны решением бюро РК ВКП(б) я был назначен членом комиссии по призыву в Красную армию, одновременно в комиссию по эвакуации района в глубокий тыл страны. В июле 1941 г. был издан приказ РК ВКП(б) о включении в партизанский отряд всего актива района, членов партии города, в том числе и меня.

Все члены партии явились и ушли в лес. Я же по приказанию РК ВКП(б) до последнего момента занимался эвакуацией скота, зерна и других ценностей. 3 октября я отправил последний эшелон. Немцы уже вплотную подошли к пос. Локоть. 4 октября они заняли город, а я 3–го числа прорвался в лес на условленную базу партизан. Там я застал во главе со вторым секретарем РК ВКП(б) РАЗУМОВЫМ 8 человек. Собралось нас около 20 человек. Пробраться в главный штаб партизанского отряда всей группой нам не удалось, а поэтому послали разведку. Это было уже примерно 18 октября. Разведка соединилась с главным штабом и там ей приказали передать нам немедленно выходить из окружения и соединяться с главным штабом. Во главе со вторым секретарем РК ВКП(б) РАЗУМОВЫМ мы прибыли в лес, где находился главный партизанский наш штаб. Штаба не оказалось на месте. Так как у нас не было ни оружия, ни питания, а поэтому РАЗУМОВ отдал приказ, до первого сигнала, разойтись кто куда может. 22 октября часть товарищей разошлось. Я прожил еще два дня, а потом вынужден был возвратиться в Локоть, по месту жительства своей семьи. Меня арестовали, но затем отпустили домой.

Обер–бургомистр Локотского уездного самоуправления ВОСКОБОЙНИК издал приказ о явке на учет всех членов партии. За неявку на регистрацию — расстрел. Я пошел в бургомистрат и зарегистрировался как член партии.

21 декабря 1941 г. я вторично был арестован. Посадили в тюрьму. К трем часам ночи на моих глазах в камере было расстреляно 3 человека. После расстрела этих граждан я был вызван к обер–бургомистру ВОСКОБОЙНИК, который мне сказал: "Видели? Или работайте с нами, или мы Вас сейчас же расстреляем". По своей трусости я сказал ему, что я готов работать прорабом. На это ВОСКОБОЙНИК ответил мне, что сейчас не время заниматься строительством, а нужно брать оружие и вместе с немцами принимать участие в вооруженной борьбе против советской власти и, в частности, против советских партизан. Так я был зачислен в полицейский отряд, в составе которого дважды принимал участие в карательных экспедициях против советских партизан. В должности полицейского я работал по 15 февраля 1942 г. В этот период времени партизанами был убит ВОСКОБОЙНИК, его место занял КАМИНСКИЙ, помощником последнего работал МОСИН.

Однажды, неожиданно для меня, я был вызван МОСИНЫМ, который спросил у меня, с какого года я был членом ВКП(б), где работал до прихода немцев. Я рассказал ему, после этого МОСИН мне сказал: "Вы назначаетесь пропагандистом редакции газеты "Голос народа". Так я стал принимать участие в редактировании этой антисоветской газеты".

Подсудимый МОСИН — Юридически редактором этой газеты был я, фактически же эту должность исполнял подсудимый ВАСЮКОВ.

Подсудимый ВАСЮКОВ — «Я не отрицаю показаний МОСИНА. Я принимал активное участие в редактировании антисоветской газеты "Голос народа". На страницах этой газеты выступал с антисоветскими статьями и призывал население на борьбу против советской власти, партизан и Красной армии. Сколько всего было написано подобных статей — я не помню. В этой должности я работал до августа 1942 г.

В августе 1942 г. я был назначен начальником планово–экономического отдела Локотского окружного самоуправления. В мои обязанности входило: учет животноводства, населения, посевов, мельниц и т.д. В сентябре 1942 г. я вместе с МОСИНЫМ и другими лицами был командирован на экскурсию в Германию. Мы были в Берлине, Штутгарте, Нюрнберге, Лейпциге, Мюнхене и в Вене. Из Вены мы возвратились в Берлин и через Варшаву — в пос. Локоть. Экскурсия продолжалась 16 дней. Всего ездило на экскурсию в Германию 25 человек.

По прибытии в пос. Локоть, по приказанию КАМИНСКОГО, в присутствии МОСИНА я в театре при конезаводе № 17 перед жителями пос. Локоть выступил с докладом, в котором восторженно отзывался о жизненных условиях в фашистской Германии. Всего присутствовало около 80 человек.

В 1943 г. по приказанию КАМИНСКОГО я был назначен председателем окружной эвакуационной комиссии личного состава бригады РОНА и самоуправления. Как председатель этой комиссии я составил план эвакуации и количество необходимых эшелонов для эвакуации.

Как я оказался участником антисоветской организации "НСТПР"? Еще в ноябре 1941 г. бургомистр Брасовского района ВОСКОБОЙНИК выпустил манифест, в котором сообщил о существовании партии "Викинг", что значило "Русские богатыри". В манифесте подробно были изложены цели и задачи этой партии. После убийства ВОСКОБОЙНИКА я был вызван МОСИНЫМ, который предложил мне работать пропагандистом фашистской газеты "Голос народа" и тогда же предложил мне вступить в члены антисоветской организации "НСТПР". В 1943 г. я был введен в состав центрального оргкомитета "НСТПР" и являлся освобожденным членом этого комитета.

В обвинительном заключении указано, что под непосредственным моим руководством были разработаны программа, устав и манифест "НСТПР". Это не совсем так, но я не отрицаю своего участия в составлении этих антисоветских документов. Хотя я и не выезжал в Минск, Полоцк и в районы по созданию областных комитетов "НСТПР", но как член оргкомитете принимал участие в создании областных комитетов "НСТПР" городах Минске, Полоцке, районных и низовых организаций, принимал участие в создании школы для подготовки кадров, а также антисоветской молодежной организации, именуемой "Союз Российской молодежи". За все это я ответственен.

С наступлением войск Красной армии я вместе с другими членами самоуправления и бригадой РОНА выехал в Германию. Там, после слияния РОНА с РОА я был назначен на должность заведующего бюро пропусков отдела госбезопасности при штабе РОА, однако никакой практической работы не проводил, ибо все это находилось в стадии формирования.

Затем я попал к англичанам. Последние предлагали мне выехать вместе с семьей в Канаду, но я отказался. Выехал в Локоть по месту совершения преступления и там лично явился в органы МВД. Так я оказался предателем своей Родины. Прошу поверить мне, что я не дезертировал из партизанского отряда. Получилось так, как я говорил суду. Я пожалел свою семью. После регистрации меня предупредили, что если я уйду в партизаны — вся моя семья будет расстреляна немцами. Я пожалел ее. Свою семью я эвакуировал и эвакуацией руководили два ответственных работника РК ВКП(б), но накануне прихода немцев они привезли мою семью в Локоть и так она оказалась вместе со мной в пос. Локоть, временно занятом немцами. Семья моя состоит из следующих лиц: жена, которая умерла в период, когда я находился в тюрьме по данному делу, 2 дочери, одна из них ныне подсудимая ВАСЮКОВА, вторая работает в Москве, мать старушка и сын.

Честно скажу, что мною лично было предложено моей дочери ВАСЮКОВОЙ Нине вступить в антисоветскую молодежную организацию. Ее вербовали в школе, но она не хотела. Мне неоднократно делали замечания о том, что мои дети не вступили в эту организацию. Когда дочь обратилась ко мне за советом, как ей быть, я ответил ей: «Нина, вступи в эту организацию, ибо мне стыдно перед МОСИНЫМ, КОРНЮШИНЫМ и другими, что мои дети не записаны в антисоветскую молодежную организацию, когда других руководителей Локотского самоуправления дети записаны». После этого она вступила в антисоветскую молодежную организацию.

В обвинительном заключении указано, что я за активную пособническую работу в пользу немцев был награжден двумя медалями. Не с целью смягчения наказания, но честно скажу, что я был награжден лишь одной медалью».

8. Допрос подсудимой ВАСЮКОВОЙ

По существу предъявленного обвинения подсудимая ВАСЮКОВА показала и на вопросы суда ответила:

«В антисоветскую организацию, именуемую "Союз российской молодежи" я вступила в феврале 1944 г. под влиянием председателя оргкомитета антисоветской молодежной организации, именуемой "Союз российской молодежи" КОРНЮШИНА и своего отца — ВАСЮКОВА. КОРНЮШИН несколько раз предлагал мне вступить в эту организацию, но я отказывалась. Затем же, когда мой отец предложил мне вступить в эту организацию, я пошла к КОРНЮШИНУ в кабинет и там подписала присягу. Так я стала участницей антисоветской молодежной организации. Мне предлагали проводить активную работу в этой организации, но я отказалась и никакой работы не про водила. На собраниях не присутствовала. Прошу это учесть, а также и то, что в момент вступления в эту организацию я была еще несовершеннолетней, как рожденной 22 мая 1926 г.

В Германию я выехала вместе с отцом и матерью. Там вначале работала на общих полевых работах, а затем, когда мы попали к англичанам, я работала писарем в лагере военнопленных» .

Военная коллегия Верхсуда СССР, совещаясь на месте, определила: ввиду ясности дела в ходатайствах подсудимому ВАСЮКОВУ отказать.

Более судебное следствие подсудимые ничем не дополнили, и оно было объявлено законченным.

Предоставлено последнее слово подсудимым, которые сказали:

1. Подсудимый МОСИН — В своем последнем слове мне говорить нечего. Я поступил на службу к немцам не по принуждению, как это пытаются говорить другие обвиняемые по этому делу, а сознательно выполнял свою работу. Надев панцирную сорочку, я сознательно пошел навстречу всех трудностей и опасностей. Оправдываться я не намерен, как не намерен и просить снисхождения.

2. Подсудимый ВАСЮКОВ — Приговор Военной коллегии я приму как должное, но прошу при вынесении приговора уесть следующее. Я никогда в мыслях не думал работать против СССР, против своего народа. Сам я крестьянин–бедняк. Все мои родственники бедняки. Только советская власть дала мне и моим родственникам положение. Под силой оружия я изменил своей Родине. Как презренный трус я совершил это предательство. Я мог бы выехать в Канаду, но я отказался от этого предложения и добровольно явился в органы МВД по месту совершения преступления. Я презренный трус и именно на этой почве оказался в стане врагов своего народа. Прошу сохранить мне жизнь, я честным трудом искуплю свою вину.

3. Подсудимый ФРОЛОВ — Состав моих преступлений для суда ясен, и я их не отрицаю. Никакой злобы против советского строя у меня не было, но я обидел свою Родину, свой народ и за это должен понести соответствующее наказание. Ожидаю наказания по заслугам.

4. Подсудимый МИХЕЕВ — Своей вины я не отрицаю. Всей своей деятельностью я помогал немецкой армии. Оказался в стане врагов советской власти потому, что доверился людям, ранее работавшим при советской власти и впоследствии перешедшим на сторону немцев. Оказался врагом своего народа по слабости характера. Прошу дать возможность искупить свою вину честным трудом.

5. Подсудимый ЗАХАРЦОВ — Я признаю себя виновным в измене Родине и прошу дать мне возможность искупить свою вину в любых условиях и трудом смыть с себя черное пятно врага народа.

6. Подсудимый ШАВЫКИН — Под влиянием своего отца — изменника Родине и капитана ПРОЦЮК я перешел на службу к немцам и так стал их пособником. Прошу сохранить мне жизнь.

7. Подсудимая ХОЛОДКОВА — Помимо всего того плохого, о чем я говорила суду, я все же делала и хорошее дело.

Помогала семьям коммунистов, семьям партизан, помогала лицам, находящимся под стражей. Лично мною было сохранено имущество, принадлежащее партизану Это я прошу учесть при вынесении приговора по моему делу.

В 22 часа 35 минут председательствующий объявил перерыв судебного заседания Военной коллегии по делу МОСИНА и других до 20 часов 31 декабря 1946 г.

В 20 часов 15 минут 31 декабря 1946 г. судебное заседание продолжается.

Предоставлено последнее слово подсудимой ВАСЮКОВОЙ, которая сказала:

«Я полностью полагаюсь на суд, что заслужила, то и должна получить. Виновной признаю себя, но прошу снисхождения».

В 20 часов 18 минут суд удалился на совещание.

В 21 час 48 минут, по возвращении суда из совещательной комнаты, председательствующий огласил приговор Военной коллегии по делу и разъяснил осужденным к высшей мере наказания: МОСИНУ, ВАСЮКОВУ, ФРОЛОВУ и ЗАХАРЦОВУ порядок подачи ходатайств о помиловании.

Мера пресечения всем осужденным по данному делу определена судом: содержание под стражей.

В 22 часа 5 минут председательствующий объявил судебное заседание Военной коллегии закрытым.

Председательствующий КАРАВАЙКОВ

Секретарь МАЗУР.

Примечания:

3

MacLean F.L. The cruel hunters. SS–Sonderkomando Dirlewanger. Hitler's most notorious anti–partisan unit. Atglen, РА., 2009. Р. 187.

4

Heaton С. German Anti–Рагtisаn Warfare Еuгоре 1939–1945. Atglen, РА., 2001. Р. 179.

39

Сабуров А.Н. Указ. соч. С 225; Богатырь З.А. Указ. соч. С. 61.

40

Цит. по: Сабуров А.Н. Указ. соч. С. 226.

393

«Григорий Никитич Балашов» // «Голос народа». 31 января 1943 года. № 5 (43). С. 1.

394

«В районе к югу от Брянска ликвидированы очаги большевизма» // «Речь» (Орел). 18 июня 1943 года. № 69 (252). С. 1.

395

Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сборник документов. Вперед на Запад. 1 января — 30 июня 1944 года М., 2007. Т. 5. Кн. 1. С. 261–263.

396

Варшавское восстание 1944 г. … С. 600–602.

397

Варшавское восстание 1944 г. … С. 626—628.

398

Варшавское восстание 1944 г. … С. 630–32.

399

Варшавское восстание 1944 г. … С. 636–638.

400

Варшавское восстание 1944 г. … С. 640—642.

401

Варшавское восстание 1944 г. … С. 646–654.

402

Варшавское восстание 1944 г. … С. 656.

403

Варшавское восстание 1944 г. … С. 660–670.

404

Варшавское восстание 1944 г. … С. 1074–1090.

405

Варшавское восстание 1944 г. … С. 1180—1212.