Онлайн библиотека PLAM.RU


  • Ленинтальский клин (27 августа — 3 сентября)
  • Клин пытаются срезать (4–10 сентября)
  • По приказу Ставки (11 сентября)
  • Клин расширяется (12–15 сентября)
  • За Сухим лиманом (15–20 сентября)
  • О запасных причалах и ложных аэродромах (15–22 сентября)

    • Фланговые наступления, Южный сектор

    Ленинтальский клин

    (27 августа — 3 сентября)

    27 августа румынские войска, ведшие в Южном секторе наступление на части 25-й стрелковой Чапаевской дивизии, сосредоточили свои усилия на участке 287-го стрелкового полка, которым после ранения полковника Султан-Галиева командовал капитан Ковтун-Станкевич[216].

    После полудня румыны начали наносить последовательные удары на участке полка, постепенно наращивая их силу.

    В 12.30 противник силами до батальона попробовал атаковать в направлении высоты 63,3, но артиллерийским огнем был рассеян.

    В 15.30 противник начал сильную артподготовку по переднему краю, на участке между высотами 63,3 и 80,0. Через полчаса противник численностью до полка перешел в наступление в направлении высоты 63,9, одновременно до батальона румын вело наступление на высоту 80,0.

    Сосредоточенным огнем всей артиллерии дивизии при поддержке авиации и эта атака была отбита[217].

    Эти первые удары, нанесенные во второй половине дня 27 августа, дивизии удалось отбить с большими потерями для противника. После чего румыны прекратили атаки до наступления темноты[218].

    Ночью противник возобновил наступление на позиции 287-го полка, непрерывно атакуя в течение двух часов, но успеха снова не имел, так как командовавший сектором Петров добился разрешения на ввод в бой 3-го кавалерийского полка, находившегося в армейском резерве.

    Полк вступил в бой незадолго до полуночи, что явилось полной неожиданностью для противника. Кавалеристы наголову разбили батальон 13-го пехотного полка 14-й ПД. Около 100 солдат противника было убито, 20 захвачено в плен[219].

    Однако днем румыны ввели в бой первый эшелон свежей 8-й пехотной дивизии, 8-й егерский и 29-й пехотный полки, которые поддержали потрепанные полки 14-й пехотной дивизии.

    Противник рассчитывал ударом частей 8-й дивизии прорваться на Дальник и, выйдя к Сухому лиману, переломить ситуацию в Южном секторе, отрезав его войска от основных сил оборонительного района[220].

    После артподготовки, продолжавшейся более двух часов, румыны двумя полками 21-й пехотной дивизии перешли в наступление из района Фрейденталя, пытаясь сбросить 287-й полк с высот 80,0 и 63,9, расположенных восточнее поселка. Бой за высоты длился в течение всего дня.

    Все атаки 1-го пехотного полка, штурмовавшего высоту 63,3, удалось отбить. Отразить же натиск 2-го пехотного полка, атаковавшего высоту 80,0, оказалось сложнее. Высота неоднократно переходила из рук в руки. На ее склонах завязывались многочисленные рукопашные хватки. Боевые порядки подразделений перемешивались, обе стороны неоднократно захватывали пулеметы противника и тут же пускали их в ход. Переброшенный сюда 7-й КП не смог изменить ход боя.

    К вечеру 28 августа подразделения обоих полков, понеся большие потери, оставили высоту 80,0. На этот момент в 7-м кавалерийском полку осталось всего 200 сабель, и он был отведен в район хутора Дальницкий, «где приводился в порядок». 287-й СП сохранил боеспособность, несмотря на то, что потерял в бою половину личного состава. Прорваться на этом участке противник так и не смог[221].

    В целом положение Приморской армии в этот день значительно осложнилось[222].

    К кризису в Восточном секторе, с которым с трудом справлялись войска ООР, теперь добавилось и ухудшение обстановки в Южном секторе. Введя в бой 3-й КП, командование армии опять осталось без резервов, о чем была сделана соответствующая запись в журнале боевых действий: «Армрезерва нет. Подготовленного запаса для пополнения вместо убитых нет».

    В следующие два дня румынское наступление продолжилось. При поддержке авиации и огня береговых батарей 287-й полк, медленно пятясь, в целом все-таки удерживал свои позиции, не допуская обвала фронта на своем участке[223].

    Наиболее тяжелая ситуация сложилась 29 августа. В этот день, по указанию Генерального штаба 1-я КД была переименована во 2-ю, также была изменена нумерация двух из трех ее полков: 5-й стал 15-м а 3-й — 20-м[224], что поначалу создавало некоторые трудности с управлением.

    К 23 часам 29 августа румынам удалось наконец занять и высоту 63,3. К вечеру в 287-м стрелковом полку, по докладу штаба армии, «осталось 740 штыков». Еще хуже было положение в 15-м КП, также отведенном с фронта. Вместо него в бой был снова введен 7-й полк. 20-й кавполк решением командующего армией был выделен в резерв начальника Южного сектора[225].

    Кавалерийские полки несли в боях еще большие потери, чем стрелковые, даже если действовали в пешем строю — сказывался недостаток тяжелого вооружения. Во время тяжелейших боев конца августа стало обычным, если кавалерийскому полку удавалось провоевать на передовой всего один день.

    Ночью две роты противника прорвали оборону 287-го стрелкового полка в районе высоты 76,3, но были отброшены ударом полкового резерва.

    Днем 30 августа боевые действия велись уже в районе хутора Красный Переселенец — на полпути между Фрейденталем и Дальником[226].

    В полдень он был захвачен румынами, но после того как истребители 69-го ИАП нанесли по противнику штурмовой удар, подразделениям 287-го полка удалось выбить противника из хутора. Но к вечеру, подтянув резервы, румыны смогли снова захватить Красный Переселенец и, продолжив наступление, в 18.30 вышли к кургану, расположенному восточнее хутора. В районе кургана 287-му стрелковому полку наконец удалось остановить продвижение противника. Но перевес в силах был явно на стороне румын, и исход боя являлся только вопросом времени. Полк уже потерял треть от своего и без того немногочисленного состава и сдерживал натиск румын из последних сил. Вместе с тем командование армии настойчиво требовало «восстановить положение»[227].

    Хорошо представляя себе возможности полка, начальник Южного сектора генерал-майор Петров бросил на его поддержку 80-й отдельный разведывательный батальон, счетверенные зенитно-пулеметные установки и сам выехал к месту боя. В присутствии Петрова полк, при поддержке бронетехники разведбата и огня счетверенных пулеметов, «дважды переходил в контратаки с целью восстановить положение, но под натиском превосходящих сил противника отходил в исходное положение».

    Лишь ночью Петров смог убедить командование армии в том, что полк окончательно утратил способность к наступательным действиям, и получил через начальника штаба армии указание командующего «для восстановления положения используйте 20-й КП»[228].

    287-й полк, в котором уже оставалось всего около 500 бойцов, был наконец сменен на передовой 20-й кавалерийский и отведен в Дальник для приведения в порядок и доукомплектования. Одновременно был выведен из боя и 7-й КП, который, провоевав после «приведения в порядок» всего один день, уже снова нуждался в пополнении. На доукомплектование отправили и 15-й КП, со вчерашнего дня также выведенный в тыл, благо доукомплектовывать в этот раз было чем.

    Утром 31-го августа в Одессу прибыло так долго ожидаемое маршевое пополнение в количестве 5000 человек. Ввиду тяжелых боев, развернувшихся в Южном секторе, Восточный, считавшийся в эти дни приоритетным, не получил, как это ожидалось, большей части прибывших. В него, как и в Западный сектор, было направлено по 1500 человек, а 2000 были направлены в Южный. Пополнение было поровну поделено между 25-й стрелковой и 2-й кавалерийской дивизиями. Во 2-й КД пополнение было поровну распределено между 7-м и 15-м полками, хотя 15-й КП нуждался в доукомплектовании в значительно большей степени. Накануне он понес большие потери, чем кто-либо из кавалерийских полков за все время их применения под Одессой, установив своего рода печальный рекорд — в нем осталось всего 20 % личного состава. В 25-й СД пополнение в основном было направлено в 287-й СП.

    Появление маршевого пополнения в Одессе именно в этот день было не случайным. Накануне из Севастополя прибыл последний отряд моряков. Больше направлять подкрепления главная база флота уже не могла, так как ее резервы были исчерпаны до критической величины. Состав этого первого армейского пополнения был лучшим за все время поступления маршевых рот и батальонов в Одессу. В пополнении было много коммунистов и комсомольцев, донецких шахтеров и сталинградских металлистов. Бойцы были неплохо обучены, хорошо экипированы и полностью вооружены. К сожалению, в дальнейшем подобные пополнения поступали в Одессу крайне редко. А основная масса прибывающих состояла из необученных людей, с плохой экипировкой, часто не имевших патронов, а иногда и винтовок.

    Противник не замедлил воспользоваться проведенной перегруппировкой. Сначала события утра 31 августа не представляли особой угрозы: с рассветом противник начал вялые атаки на стыке 20-го КП с 90-м СП, безуспешно пытаясь захватить Вакаржаны.

    Но в 11 часов румыны атаковали юго-западнее Дальника, от хутора Красный Переселенец, и довольно быстро захватили высоту 67,5, откуда стали наносить удары встык между 20-м кавполком и 31-м стрелковым, прорвав наскоро оборудованный здесь дополнительный оборонительный рубеж[229].

    20-й кавалерийский полк начал откатываться назад, и передовые части румын стали приближаться к Татарке. Подразделения 31-го стрелкового полка в меньшей степени пострадали от удара противника, основная тяжесть которого пришлась на кавполк. 1-й батальон 31-го полка капитана Петраша при поддержке 36-й батареи 40-го морского подвижного артдивизиона нанес неожиданный удар во фланг наступавшей румынской пехоте.

    Батарея имела на вооружении трехдюймовые орудия, чего в подобных случаях обычно оказывалось недостаточно. Поэтому командир батареи лейтенант Бойко приказал вести по противнику огонь с максимальной интенсивностью, развив предельную скорость стрельбы. От частого огня на стволах орудий загоралась краска, и расчеты, скидывая с себя одежду, смачивали ее водой и бросали на стволы, чтобы орудия не вышли из строя из-за перегрева. Во время этого боя произошел редчайший случай, подобные которому на фронтах Второй мировой войны исчислялись единицами — румынский снаряд попал в ствол орудия, где и разорвался.

    Противник вынужден был залечь и развернуть фронт против батальона. Пока румыны занимались отражением атаки батальона 31-го СП, подразделения 20-го кавполка сумели закрепиться и при поддержке артиллерийского огня следующую атаку противника отбили собственными силами.

    Изменение обстановки в Южном секторе обеспокоило командование Одесского оборонительного района. Начальник штаба ООР Шишенин выехал на КП 25-й дивизии в Дальник для организации помощи оборонявшимся там частям. Командовавший сектором и 25-й дивизией генерал Петров, не имея резервов, мотался по передовой и, по выражению зам. начальника штаба ОВМБ Деревянко, «штопал и латал расползавшийся фронт», перебрасывая с участка на участок наспех сколоченные сводные отряды, оголяя при этом более спокойные участки и прикрывая наиболее угрожаемые. В результате ему удалось выиграть время, и противник, имевший на отдельных участках 3—5-кратное превосходство, так и не смог развить наступление на Татарку.

    К району прорыва противника был подтянут 15-й кавполк Блинова, в разрыв между полками 25-й дивизии бросили 7-й кавполк Лебедева. Таким образом, вся 2-я кавдивизия снова оказалась введена в бой в Южном секторе, где впоследствии и оставалась на передовой до самого окончания обороны города. Прибывавшие в город морем маршевые батальоны было решено направлять в первую очередь на пополнение 25-й и 2-й кавалерийской дивизий, несших в боях с противником наибольшие потери[230].

    В Южный сектор были направлены артдивизионы ПВО и сводные отряды пограничников и моряков. Командующий ООР Жуков приказал командиру Одесской военно-морской базы Кулишову повернуть в Южный сектор всю морскую артиллерию, какую только возможно.

    На КП генерала Петрова теперь постоянно находился флотский представитель — начальник штаба 42-го морского артдивизиона, капитан Терехов с корректировочными постами 411-й и 39-й батарей. Особенно полезной для обороны сектора оказалась 39-я батарея. Батарея имела опытный корпост под командованием лейтенанта Задорожного, а командовал ею один из самых грамотных комбатов капитан Шкирман. Эта батарея могла обеспечивать большую точность огня при сохранении высокой скорострельности, чего никак не удавалось добиться 411-й, поэтому Петров чаще старался посылать заявки именно ей.

    Вклинение румын оказалось довольно глубоким — они смогли захватить село Ленинталь, высоту 68,3 и, продвинувшись за день на 1,5 км, к 23 часам уже вели бой за высоту 75,8.

    В оборонительных позициях 25-й СД образовался опасный выступ, направленный в сторону Одессы и называемый в штабе ООР «Ленинтальским клином», а чаще просто «языком». Захватив село и прекрасно понимая, что советское командование будет пытаться восстановить положение, румыны не стали развивать успех, а сразу приступили к укреплению захваченных позиций. Для этой цели была дооборудована часть захваченных советских окопов и отрыты новые, в полный профиль. В районе села румыны сосредоточили до двух полков пехоты и большое количество минометов. Одновременно всю ночь румыны наносили удары на северном фасе выступа, пытаясь захватить Вакаржаны и расширить клин.

    После того как о вклинении противника было доложено командующему флотом, а он сообщил об этом в Москву, из Ставки последовало категорическое указание восстановить утраченные позиции в Южном секторе.

    В 17 часов 1 сентября на этот «клин», как и ожидал противник, начались яростные атаки обеих советских дивизий, занимавших Южный сектор, в которых применялись и бронетрактора.

    287-й полк, который, пополнив, спешно вернули на передовую, также принял участие в наступлении в составе своей дивизии, а 20-й кавполк, понесший большие потери, опять вывели в тыл[231].

    Так началась долгая череда кровопролитных многодневных боев за «Ленинтальский клин», в которых атаки сменялись контратаками, попытки советских частей восстановить положение — попытками румынских расширить плацдарм, и в которых заметных успехов не суждено было добиться ни той, ни другой стороне.

    2-я кавдивизия по-прежнему принимала участие в боях лишь в качестве средства усиления — так как ее полки даже в таком качестве при подавляющем превосходстве противника в тяжелом вооружении и живой силе несли большие потери.

    Успевшие укрепиться румыны до темноты отражали атаки частей 25-й стрелковой дивизии, пытавшихся выбить противника из Ленинталя и Красного Переселенца. В темное время суток наступление не велось, так как атаки хорошо укрепленных румынских позиций без поддержки бронетехники были сопряжены со слишком большими потерями[232].

    В 5.30 2 сентября наступление было возобновлено, и к 8 часам утра частям сектора удалось значительно потеснить противника на всем протяжении выступа и завязать бои на южных окраинах Ленинталя. Но наступление развивалось неравномерно — наибольшего продвижения удавалось достигнуть там, где пехота продвигалась при поддержке танков[233].

    Как докладывал командованию ООР штаб Приморской армии, «в результате наступления получились большие разрывы между частями, которые противник использовал и мелкими партиями просачивался в район выс. 61, 8, где, используя кукурузные поля, укрывался и производил налеты на наши тыловые подразделения и транспорт».

    Партизанской тактики румыны придерживались до второй половины дня, а затем, в 14 часов, сами перешли в контрнаступление[234] 7-й КП оказался отброшенным к хутору Дальницкий, где, ведя упорный бой, «с трудом сдерживал противника на этом рубеже».

    287-й полк сумел отбить несколько контратак противника, но после 20 часов также начал отход в направлении исходных позиций. 15-й кавалерийский и 31-й стрелковый полки сумели отразить все атаки противника и удержаться на занимаемых позициях[235].

    Несмотря на то что части сектора за день частично утратили занимаемые позиции, а на остальных вели ожесточенные бои, с трудом удерживая прежнее положение, начальник штаба армии полковник Крылов в 3 часа 20 минут 3 сентября передал по телеграфу генерал-майору Петрову распоряжение командующего Приморской армией о возобновлении наступления:

    «25 СД выйти на рубеж 76,3, склоны высот, что 700 м вост. Кр. Переселенец, выс. 67, 5, выс. 73, 4, 15-й КП по выполнении задачи отвести в дивизионный резерв. К 9.00 сформировать 20 КП и сосредоточить его в армрезерв — сев. окр. Дальник».

    Выполняя приказ командующего, с рассветом части Южного сектора возобновили наступление[236]. Наступающие полки 25-й стрелковой и 2-й кавалерийской дивизии на этот раз поддерживали все огневые средства, которые только удалось стянуть к этому участку. Огонь вели батареи береговой артиллерии и корабли Черноморского флота, а с воздуха по противнику наносили удары бомбардировочная авиация флота и самолеты 69-го ИАП.

    Однако несмотря на значительную огневую поддержку, захватить Ленинталь опять не удалось, хотя части дивизий сумели продвинуться вперед на 1,5–2 км[237].

    После того как обескровленные двухдневным наступлением части 25-й СД потеряли способность к наступательным действиям, очередную попытку улучшить свои позиции на плацдарме предприняли румыны[238] Противник нанес два одновременных удара на Дальник, в восточном и южном направлениях, пытаясь пробиться к поселку с запада и с северо-запада. Однако сил для наступления и у противника также оказалось недостаточно[239].

    После того как румынское наступление захлебнулось, возобновить наступательные действия уже не могла ни одна из сторон. На короткое время бои под Ленинталем затихли.

    Клин пытаются срезать

    (4–10 сентября)

    В последующие дни обе стороны приводили в порядок и пополняли обескровленные части. На всем протяжении клина происходили лишь мелкие стычки с целью прощупывания противника. При этом обе стороны, приобретшие большой опыт боев, действовали достаточно изобретательно.

    Об одном из таких столкновений, произошедшем 5 октября под хутором Вакаржаны и типичном для тех дней, подробно рассказывалось в телефонном докладе штабу армии командования 25-й СД:

    «В районе выс. 94, 5 в 5.00 румыны начали петь наши песни (шумел камыш). В это время из района 1 км севернее выс. 87, 9 началось наступление пр-ка до 2 рот ползком. Наша артиллерия открыла огонь по ползущим и рассеяла их»[240].

    Но время работало на противника.

    Как доложил 4 сентября командованию Приморской армией командир 25-й СД генерал-майор Петров, за 5 дней потери дивизии составили 1600 человек, фронт обороны дивизии составил 30 км, при этом не прикрытые промежутки межу полками достигали 6 км. И на этом фронте против дивизии сосредоточивалось до 8 полков противника.

    Однако через 2 дня, 6 сентября обе советские дивизии Южного сектора возобновили наступление[241]. Ни артиллерии, ни живой силы у Петрова для решительного прорыва хорошо укрепленной обороны противника не было и части медленно продвигались вперед, буквально по метру выдавливая противника с занятой им территории. Продвижение частей к концу дня составило не более 600–700 м на всей протяженности клина[242]. При этом части несли большие потери от огня противника. Санитары одного только 65-го отдельного пулеметного батальона вынесли с поля боя более ста человек.

    Поздним вечером 6 сентября по телеграфу начальник штаба Приморской армии полковник Крылов обсудил с начальником Южного сектора генерал-майором Петровым перспективы ликвидации Ленинтальского клина, подчеркнув, что несмотря на понесенные потери, недостаток живой силы и огневых средств, поставленная задача останется в силе и выполнять ее Южному сектору придется собственными силами:

    «К: Задача ликвидации языка остается в силе… Доложить ваши предложения о ликвидации языка имеющимися (в) вашем распоряжении силами, на большее не рассчитывайте.

    П: Из состава артиллерии два дивизиона три дня стоят в резерве без снарядов. 6.9 выведен третий дивизион.

    Малое преимущество артиллерией утратилось. Наступление показало необходимость средств подавления выше тех, что мы располагаем, подтвердило серьезную сопротивляемость обороны противника.

    (На) участках прорыва противник имеет окопы и организованную систему огня.

    При данной обстановке считаю: в течение одного дня 287-й и 31-й СП сомкнуть свои фланги не смогут. А 15 и 20 КП (с) приданными средствами недостаточно для ликвидации противника, занимающего район Ленинталь.

    Решение вопроса, по моему мнению, может быть в следующих направлениях.

    Первое: обороняя 66,8 и Болгарские хутора, оставив без внимания возможность прорыва на юг, в течение 7–8-го сентября продолжать наступление силами 287 и 31-го СП, чтобы сомкнуть фланги и после этого, освободив часть сил с фронта и усилив 15 и 20 КП, заняться ликвидацией противника, вошедшего в прорыв.

    Вся операция потребует 4–5 дней при условии нормального пополнения боеприпасами и своевременного пополнения людьми.

    Второе: в целях сохранения живой силы и повышения сопротивляемости обороны сократить протяжение фронта, отведя войска на новый рубеж, примерно по линии Вакаржаны — х. Дальницкий — 65,1 — 66,8 — Грослибенталь.

    К: Приказываю частям на 7 сентября выполнять задачу, поставленную приказом.

    Данная оценка будет обсуждена.

    П: У меня, Николай Иванович, все.

    К: Доклад неутешительный и в оценках обстановки, и в особенности в перспективах на будущее.

    П: Это трезвая оценка и личное глубокое убеждение поможет нам дольше удержать Хорпино.

    К: Доложу Военному совету. Решение сообщу по аппарату»[243].

    Предложения Петрова так и не были приняты Военным советом. Командование Одесского Оборонительного района шло на сокращение линии фронта лишь в тех случаях, когда этому участку фронта угрожал полный обвал и прорыв противника к окраинам города становился делом одного-двух дней.

    Ночь и большая часть следующего дня ушла на приведение частей в порядок[244]. Хотя по плану возобновление наступления планировалось в 16 часов, части контратакующей группы смогли сделать это лишь в 17.00.

    287-й полк двумя батальонами наступал на высоту 67,5, 15-й КП, поддерживаемый ротой 65-го ОПБ на высоту 68,3, а 31-й СП одним батальоном штурмовал Ленинталь. Хотя в наступлении участвовали меньшие силы, чем это предлагал Петров, задача им была поставлена значительно более категоричная: в плане предусматривалось, что «31-й СП одним батальоном овладевает Ленинталь и соединяет фронт с 287 СП». Таким образом, то, что начальник сектора, в котором проводилось наступление, считал возможным сделать за несколько дней, командование Приморской армии решило выполнить за несколько часов.

    Через час после начала боя батальон 31-го полка ворвался в Ленинталь и завязал бои на его южной окраине[245]. Остальные части атакующей группы, несмотря на поддержку береговых батарей, продвигались вперед еще медленнее, чем накануне. Передвигаться по полю боя фактически можно было лишь ползком. До темноты батальоны 287-го СП и 15-й кавполк смогли продвинуться лишь на 400–500 м в направлении высот, и то не на всех участках.

    Не имея ни поддержки от соседей, ни подкреплений от собственного командования, батальон 31-го СП полка, атакуемый превосходящими силами противника, вынужден был через несколько часов оставить село и отойти на исходные позиции[246]. С заходом солнца командование армии решило наступление не прекращать, надеясь, что наступившая темнота позволит уменьшить потери от минометного и пулеметного огня. Теперь части сектора уже не наступали на несколько высот сразу, а сосредоточили все усилия на взятии высоты 67,5. Однако румыны успели перебросить на угрожаемый участок достаточно сил, и продвижение ночью получилось таким же медленным, как и днем. Взять высоту так и не удалось[247].

    Утром Петров ввел в бой все имевшиеся у него резервы и осуществил маневр по фронту — теперь главный удар был нанесен в направлении высоты 68,3, занять которую удалось довольно быстро[248]. Но продвинуться дальше части сектора в этот день уже не смогли — румыны уже успели сосредоточить на угрожаемом направлении силы, достаточные для парирования ударов 25-й СД, которые были не столько мощными, сколько неожиданными[249].

    В 9 часов 30 минут 9 сентября части сектора в очередной раз возобновили наступление. Теперь удар снова наносился в направлении высоты 67,5. Продвижение частей шло еще медленнее, чем в предыдущие дни, — сил у скупо пополняемых частей сектора оставалось все меньше. Румынские части успели к этому времени организовать эффективную систему минометно-пулеметного огня, грамотно разместив огневые точки на соседних высотах 62,7 и 63,9.

    Обстреливаемые сразу с трех высот полки смогли продвинуться лишь на 200–300 м, после чего завязали с противником огневой бой, пытаясь подавить хотя бы часть пулеметов противника.

    Добиться дальнейшего продвижения не удалось, но наступление теперь стало развиваться в направлении, предложенном Петровым — дивизии перестали атаковать противника по всему фронту Ленинтальского клина и пытались последовательно занять господствующие высоты[250].

    Несмотря на то, что такая тактика оказалась более эффективной, имевшихся у Южного сектора сил было явно недостаточно для ликвидации опасного выступа. За три дня боев, в которых погиб командир 2-й кавдивизии полковник Рябченко, удалось продвинуться менее чем на полтора километра. Силы частей сектора были на исходе, и противник это видел.

    В 15 часов румынский батальон с высоты 63,9 атаковал залегший перед ней 15-й кавалерийский полк. Кавалеристы отбили атаку стрелковым оружием, удержав занимаемые позиции.

    Через час последовал еще один удар, южнее занятой советскими частями высоты 68,3. В этот раз румыны двумя батальонами снова атаковали одно из самых слабых мест в боевых порядках дивизии — отряд моряков и пограничников, также имевший слабое вооружение. Отбросив отряд, румыны незначительно вклинились в передний край 25-й СД, после чего были остановлены артиллерийским и пулеметным огнем[251].

    Обе атаки румын вызвали большой переполох в штабе ООР. Дело в том, что, несмотря на все усилия Петрова, наступление в секторе из-за недостатка сил, помимо крайне незначительного продвижения, еще носило и совершенно хаотичный характер[252]. Как указал Крылов Петрову во время очередных телеграфных переговоров, в боевых порядках войск сектора имелось довольно много «промежутков, незанятых частями», вклинившись в которые, противник мог отсечь части сектора друг от друга. В связи с этим командующий Приморской армией генерал-лейтенант Софронов приказал «20 КП занять и оборонять» несколько наиболее значительных высот, находившихся на линии боевых порядков сектора.

    В штаб 25-й СД для контроля за обстановкой срочно выехал сам начальник штаба ООР, генерал-майор Шишенин — при всей приверженности к наступательной тактике Военный совет ООР хорошо помнил обвал фронта под Беляевкой и старался исключить возможность его повторения.

    Однако отказаться от наступления командование ООР не смогло даже при наличии признаков возрастания активности противника. Ночью Петров и Шишенин получили по телеграфу приказ командующего ООР контр-адмирала Жукова: «Не дать возможности пр-ку подвести пополнения в р-н выс. 63, 9. Завтра необходимо срезать этот клин, используя для этой цели все имеющиеся у Вас средства»[253].

    Остаток ночи части Южного сектора готовились к возобновлению наступления. Петров с Шишениным напряженно искали возможности выполнить приказ командования, избежав при этом полной катастрофы. Присутствие в штабе 25-й СД, откуда Петров управлял войсками сектора Шишенина, несколько расширяло возможности наступающих. Связавшись с начальником Западного сектора, генерал-майором Воробьевым, Шишенин добился участия в наступлении 90-го СП 95-й СД. Было решено наносить удар практически всеми войсками сектора, наступать на противника с разных сторон, но не на всем протяжении сектора, а только на критических участках, и максимально использовать возможности артиллерии.

    В 10 часов утра 10 сентября на участке Ленинтальского клина началась артподготовка, носившая на этот раз необычный характер. Артиллеристы имели приказ не заниматься, как обычно, только подавлением огневых точек противника, а бороться с батареями противника на участке прорыва.

    В течение часа удалось уничтожить минометную батарею противника в районе высоты 68,3 и подавить две артиллерийские батареи в районе высоты 63,9[254].

    В 11 часов части Южного сектора и 90-й СП перешли в наступление. Румынским частям, занимавшим высоты 67,5, 63,9, 62,7 и 60,3, пришлось занять круговую оборону. У всех высот завязался упорный бой. В этот раз продвижение вперед шло несколько более высокими темпами, чем в предыдущие дни, но все равно очень медленно[255]. Наибольших успехов добился 7-й СП (бывший 7-й кавалерийский) — к 18 часам он продвинулся более чем на километр, успешно отразил атаку румынского батальона и стал закрепляться на занятом рубеже. 90-й СП, наступая в плохо знакомом его командованию направлении, понес большие потери, но сумел продвинуться на 300–400 м, после чего немедленно закрепился[256]. 20-й КП, усиленный 65-м отдельным пулеметным батальоном, сильно поредевшим в последних боях, пытался наступать на высоту 63,9. Однако из-за недостатка тяжелого вооружения, который пулеметный батальон компенсировал лишь частично, продвинуться вперед он не смог — превосходство противника стало очевидным еще в огневом бою, после чего полк отошел на исходные позиции[257].

    31-й СП вышел правофланговым батальоном к южной окраине Ленинталя и, столкнувшись с хорошо организованной системой огневых точек, перешел к обороне. 1-й батальон полка под командованием капитана Петраша уже в темноте обошел Ленинталь с юго-запада и попытался ворваться в деревню с запада, но был встречен сильным пулеметным огнем из домов, после чего стал окапываться перед окраиной села[258].

    В целом такое развитие наступления можно было бы счесть удачным, если бы не одно обстоятельство, вскрывшееся уже во время боя. Захваченные пленные показали, что в район клина противник подтягивает свежую дивизию, 10-ю пехотную, с вводом которой в бой планирует расширить прорыв.

    По приказу Ставки

    (11 сентября)

    Теперь и командованию ООР стало ясно, что дальнейшее продолжение наступления бесперспективно. Как сказал вечером командующий ООР Жуков Шишенину: «Наше сопротивление растет, но и не ослабевает натиск противника. К сожалению, мы не только не можем восстановить заданную Ставкой линию обороны, но не можем даже оттеснить противника настолько, чтобы порт и город оказались вне артиллерийского обстрела». У частей Южного сектора не хватало сил взломать оборону противника. Регулярно прибывавшие в начале сентября маршевые батальоны только восполняли постоянную убыль в живой силе. Потери, понесенные за 10 дней боев под Ленинталем, точно неизвестны. Военный совет ООР докладывал в Ставку о том, что «за последние 10 дней… имел только раненными, размещенными в госпиталях, 12 тыс. Местные людские ресурсы исчерпаны. Имеем большие потери людей, особенно в командном составе. В связи с этим снижается боеспособность». Военный совет ООР также сообщал, что «имеющимися силами ООР не в состоянии отбросить противника от Одессы».

    После обнаружения введения в клин частей свежей 10-й пехотной дивизии Военный совет немедленно доложил об этом в Ставку, подчеркнув, что «5-дневные бои по восстановлению положения в районе Ленинталя успеха не дали». При этом Военный совет в телеграмме даже несколько сгустил краски, сообщив что «противник продолжает с боем двигаться в направлении Дольника». Далее командование ООР пыталось убедить Ставку, что для восстановления положения нужна как минимум одна свежая дивизия.

    Однако в Ставке на вещи смотрели по-иному.

    В тот же день командующим Черноморским флотом была получена директива Ставки следующего содержания:

    «ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК

    КОМАНДУЮЩЕМУ ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ

    О МЕРАХ ПО УКРЕПЛЕНИЮ ОБОРОНЫ ОДЕССЫ

    Копия: народному комиссару ВМФ.

    10 сентября 1941 г. 17 ч. 10 мин.

    Части Одесского оборонительного района свыше трех недель успешно сковывают до двенадцати дивизий противника, нанося им значительные потери.

    Однако оборона рубежей, непосредственно прикрывающих Одессу с северо-востока и юго-запада, не имеет достаточно упорного характера. В результате противник, овладев районами Гильдендорф и Ленинталь, держит Одессу под артогнем, что значительно ухудшает условия обороны района.

    По имеющимся данным, противник группирует крупные силы артиллерии для наступления с запада на Одессу.

    Необходимо:

    Организовать два-три мощных налета авиации ЧФ, артиллерии кораблей и БО и во взаимодействии с этими средствами поставить войскам задачу — возвратить утраченные позиции в районе хут. Вакаржаны — Фрейденталь — Ленинталь, уничтожив противника, просочившегося в направлении Дольника.

    Потребовать от войск предельного упорства в обороне каждого метра пространства, повседневно укрепляя и совершенствуя занимаемые позиции.

    Использовать все возможности Одессы для постройки на передовых позициях прочных перекрытий из металла, бетона, подручных материалов. Привлечь непосредственно к полевым оборонительным работам все силы населения, кадры специалистов флота, сухопутные войска, тыловые учреждения.

    Пополнить убыль в командном составе за счет всех ресурсов района. Ваши распоряжения прошу сообщить.

    (Б. ШАПОШНИКОВ».[259].)

    Военный совет ООР долго размышлял над тем, как «возвратить утраченные позиции», но не имея в своем распоряжении никаких резервов, реальный план выработать, естественно, не смог. Впрочем, и имевшимися возможностями руководство ООР распорядилось не самым лучшим образом.

    Вместо организации комбинированного огневого налета силами морской авиации, флота и береговой артиллерии Военный совет ООР, в интересах требуемого Ставкой наступления попросил ВС ЧФ вместо этого нанести авиаудар по Бухаресту, с разбрасыванием листовок с заголовками «за многострадальную Одессу».

    Как потом объяснял ЧВС ООР Азаров:

    «Мы надеялись, что ответные удары по Бухаресту в какой-то мере повлияют на правителей фашистской Румынии и вынудят их воздержаться от варварского разрушения города и убийства мирных жителей. Мы были удовлетворены, когда получили ответ Военного совета флота: „Вашу просьбу выполним“».

    Вообще, наспех готовя требуемое Ставкой наступление, командование ООР вело себя довольно противоречиво. Военный совет полностью отказался от комбинированного огневого налета силами морской авиации, боевых кораблей флота и береговой артиллерии. Морская авиация ЧФ по просьбе Военного совета ООР бомбила Бухарест, а только что пришедший в Одессу крейсер «Красный Кавказ» командование ООР полдня опасалось вводить в бой, опасаясь, что он будет уничтожен ответными налетами авиации противника.

    В части Южного и Западного секторов 10 и 11 сентября вновь влили только что прибывшее маршевое пополнение, часть бойцов из которого вынуждена была вступить в бой сразу после марша. Наступление планировалось вести во всех трех секторах, чтобы дезорганизовать противника и затруднить ему переброску подкреплений на направление главного удара.

    На рассвете 11 сентября в наступление должны были перейти относительно свежие части Западного сектора, которые и должны были в течение дня нанести главный удар. Понесшие большие потери в последних боях части Южного сектора имели довольно скромную задачу — овладеть высотой 60,3 и должны были начать атаки только в час дня, раньше они просто не успевали подготовиться к наступлению. В 2 часа дня должно было начаться и наступление частей Восточного сектора.

    В этот день, согласно предписанию заместителя Наркома обороны Щаденко, была переименована еще одна дивизия ООР. Одесская дивизия стала именоваться 421-й стрелковой. Новую нумерацию получили и ее полки: 1-й морской полк стал именоваться 1330-м стрелковым, 26-й полк НКВД — 1331-м стрелковым полком. До сформирования третьего полка 421-й дивизии (ему предназначался номер 1327-й) в ее составе продолжал временно оставаться 54-й полк 25-й Чапаевской стрелковой дивизии.

    Части свежеиспеченной дивизии должны были «в частичной атаке на Ильинском направлении овладеть к исходу 11.9.41 г. выс. 77, 9 (и) х. Черевичный».

    Наступление, как и планировалось, начали части Западного сектора, перешедшие в 5.50 утра в атаку после короткой пятнадцатиминутной артподготовки, проведенной силами артиллерии Приморской армии и береговых батарей[260].

    Только 241-й СП 95-й СД смог слегка потеснить противника, но румыны, легко отбив слабые атаки на соседних участках, сосредоточили на нем огонь практически всей имевшейся на участке Ленинтальского клина артиллерии. Полк прекратил дальнейшее продвижение и залег, пытаясь закрепиться на занятых позициях. Неся большие потери от артогня, полк смог удержаться на занятом рубеже, но после того как румыны перешли в контратаку, вынужден был отойти в исходное положение. И 31-му полку, опять самоотверженно выручавшему своих соседей, также не удалось в этот раз переломить ход боя, хотя его бойцы, имевшие к тому времени значительный опыт и в меньшей степени, чем части Южного сектора, пострадавшие в последней череде безрезультатных атак, делали для этого все, что было в их силах[261].

    Наиболее тяжелые потери понесла 9-я рота полка. Когда ее командир после полученного ранения выбыл из строя, политрук роты Корниенко, приняв командование, смог отбросить противника у села Красная Юхимовка и одновременно, как мог, корректировал огонь артиллерии 256-го артполка по хутору Красный Переселенец.

    Запланированное на 14 часов наступление частей Восточного сектора пришлось отложить на 2 часа из-за запоздавшего пополнения 1331-го СП.

    Задержалось и наступление в Южном секторе. 25-я СД из-за понесенных накануне потерь перейти в наступление уже не могла. 2-я кавалерийская дивизия находилась в ненамного лучшем состоянии, и из ее состава в наступлении принял участие только один 20-й полк, который поддерживали сводный отряд моряков, один батальон 31-го СП и новый бронепоезд «За Родину», подошедший на минимально возможное расстояние к переднему краю. Продвинуться вперед не удалось почти никому[262].

    Но общий ход боя был предрешен с самого начала нехваткой наличных сил, явно недостаточных для решения поставленных задач. Во второй половине дня румыны все чаще стали переходить в контратаки. Чтобы ослабить нарастающий натиск противника в Южном секторе, командование ООР предприняло отвлекающий удар в Восточном, как это периодически делали в таких случаях румыны.

    В 16 часов 1331-й стрелковый полк при поддержке все-таки введенного в бой крейсера «Красный Кавказ» наконец перешел в наступление в направлении Августовки. За остаток дня части сектора смогли продвинуться примерно на километр. Встретив упорное сопротивление противника, полк закрепился на рубеже «один километр южнее хутора Болгарка — один километр юго-восточнее Августовки — северная окраина Протопопова» и окопались перед высотой 55,5[263].

    Однако контратаки в Южном секторе не ослабевали, румыны постепенно продвигались вперед, находясь уже в 3 км от Дальника, и крейсер переключили на поддержку Южного сектора. Противник в это время находился в непосредственной близости от медленно отходивших подразделений, и 100-килограммовые снаряды крейсера были опасны для своих войск не меньше чем для чужих, поэтому крейсер, огонь которого для избежания потерь корректировал лично начальник штаба 42-го артдивизиона Приморской армии Терехов, выпустил всего несколько десятков снарядов. Поэтому основную поддержку войскам сектора осуществлял 42-й отдельный артдивизион Одесской военно-морской базы. Его огонь оказался настолько эффективным, что вечером командовавший сектором генерал-майор Петров попросил командира дивизиона майора Денненбурга передать командирам батарей Гущину и Коровкину благодарность за поддержку.

    Вечером Шишенин доложил по телеграфу Софронову, что «части сектора отразили атаки и уничтожили до двух ПП, успеха же в продвижении не имели». На что Софронов дал указание «продолжать выполнение задачи — громить противника в этом треугольнике»[264].

    Командование Южного сектора подобного оптимизма, конечно, не питало. Продвижение противника удалось остановить, но все понимали, что установившееся в конце дня в Южном секторе затишье является затишьем перед бурей.

    Противник убедился в полной небоеспособности частей Южного сектора и был в этом уверен до такой степени, что, отразив их слабый натиск, немедленно попытался перейти в контрнаступление и развить достигнутый успех. Спонтанные контратаки с трудом, но удалось отразить. Однако парировать серьезный контрудар, если противник решил бы нанести его после быстрой перегруппировки, было уже нечем.

    Клин расширяется

    (12–15 сентября)

    Установив, что части Южного сектора практически утратили боеспособность после 10-дневных наступательных боев, румынское командование решило как можно быстрее воспользоваться сложившейся ситуацией и не дать советским войскам времени на пополнение частей.

    Утром 12 сентября противник после сильного артиллерийско-минометного обстрела в 4.30 батальонами первого эшелона 23-го, 33-го и 50-го пехотных полков перешел в наступление по всей полосе обороны Чапаевской дивизии[265].

    Еще до рассвета двум румынским батальонам удалось оттеснить 15-й кавполк к высоте 61,8.

    Но с наступлением дня полк при поддержке 65-го пульбата смог более успешно отбиваться от противника. Все последующие атаки были отражены, а к концу дня полк даже сумел восстановить прежнее положение.

    287-й полк, так и не успевший полностью восстановиться после потерь, понесенных в августовских боях, с трудом сдерживал натиск противника, и его правый фланг стал пятиться назад уже в первые часы боя[266].

    К 8 часам правофланговый батальон полка отошел на 1 км в восточном направлении. Когда отступавшие подразделения полка отошли настолько, что противник приблизился к наблюдательному пункту 8-й батареи 99-го гаубичного артдивизиона, ее командир, старший лейтенант Плевако, приказал выкатить гаубицы на прямую наводку и открыть беглый огонь по приближавшейся румынской пехоте. Огнем батареи удалось прижать противника к земле, а после того как Плевако поддержала и соседняя 6-я батарея этого дивизиона, противник начал откатываться назад, выходя из-под огня.

    На поддержку полка был переключен огонь обоих находившихся в секторе бронепоездов, часть береговых батарей и 265-й корпусной артиллерийский полк майора Богданова, из Крыма была срочно вызвана бомбардировочная авиация. Крейсер «Красный Кавказ», как и вчера, вел огонь по противнику в районе Ленинталя, в ответ румыны опять попробовали атаковать его с воздуха. Крейсер вынужден был вести обстрел на активном маневрировании, и точность его огня резко снизилась. Воздушное прикрытие корабля с трудом справлялось с налетами бомбардировщиков, заходивших на цель с разных сторон, и к концу дня с разрешения командующего флотом крейсер ушел из Одессы. 1-й батальон 31-го СП также отошел на 1 км.

    20-й КП тоже частично не удержал занимаемых позиций и отошел левым флангом в южном направлении — за дорогу на Дальник, где и закрепился на высоте 54,6, ведя упорный бой с пытающимся ворваться на высоту противником.

    Тяжелое положение сложилось и на участке 287-го СП, который был ослаблен в предыдущих боях и сдерживал противника из последних сил. В распоряжении Петрова в этот момент находился лишь разведбат 25-й СД — других резервов в Южном секторе уже не было. Начальник сектора попал в сложное положение — и 287-й СП, и 20-й КП находились на грани потери боеспособности. На чашу весов нужно было срочно бросать свежие силы, а их не было.

    Введя в образовавшийся прорыв батальоны второго эшелона, румынские полки, непрерывно атакуя, пытались развить успех в направлении Дальника и Болгарских хуторов[267].

    В сложившейся обстановке Петров, тщательно взвесив все за и против, решился на крайне рискованный шаг — нанести удар «растопыренными пальцами». Начальник сектора принял решение о разделении 80-го отдельного разведывательного батальона и ударе его подразделениями по частям.

    Бронерота батальона была «выброшена для усиления» 15-го КП, где, используя удобный рельеф местности, поддерживала эскадроны полка огнем, не неся больших потерь от противотанковых средств румын[268].

    Мотострелковая же рота батальона нанесла удар на участке 287-го СП. Для усиления ее удара командир полка Ковтун-Станкевич бросил в бой полковую разведку и комендантский взвод. Не ожидавший контратаки противник был опрокинут и оставил на поле боя 12 пулеметов и 3 миномета.

    7-й полк смог удержаться на занимаемых позициях.

    Для отражения наступления противника с максимальной интенсивностью использовалась авиация. 69 ИАП, «имея большое перенапряжение», произвел 104 самолето-вылета и налетал 71 час, в основном штурмуя войска противника. Румынская авиация оказывала яростное сопротивление. В воздушных боях один истребитель полка был потерян и были сбиты два румынских истребителя.

    Ночью в бой были брошены и ПО-2 гражданского воздушного флота, пытавшиеся бомбить позиции румынской артиллерии.

    На следующий день давление противника на левый фланг оборонительного района значительно усилилось. Основной удар румыны наносили восточнее Дальника, как это часто бывало, встык между полками: на этот раз между 31-м и 287-м, нанося удар в направлении Болгарских хуторов и Дальника. Вспомогательные удары наносились по высоте 63,3 и по позициям 7-го полка. Атаки противника были отбиты почти на всем протяжении Южного сектора, но сделать это удалось лишь ценой больших потерь. В 287-м СП после дневного боя в батальонах осталось по 50–55 человек.

    На участке 7-го полка, где румыны нанесли удар встык с Западным сектором, удержать позиции не удалось. Румыны заняли высоту 76,5. Полк отошел правым флангом к высоте 71,5. В строю в нем оставалось 300 человек, и восстановить положение он уже не мог, хотя и получил такую задачу. Перспектива еще одного прорыва беспокоила и командование сектора, и командование армии[269].

    Начальник штаба ООР генерал-майор Шишенин по-прежнему находился в Южном секторе без права что-либо решать самостоятельно и вынужден был бороться с командованием Приморской армии за каждый батальон, выделяемый сектору.

    Оценку итогов этого дня в переговорах по телеграфу с начштаба Приморской армии полковником Крыловым он делал крайне осторожно, прекрасно понимая, что ситуация в секторе находится на грани катастрофы.

    Тактика румын, наносивших на одном участке удары полками разных дивизий, озадачивала обоих начальников штабов, не знавших, присутствуют на участке сектора остальные полки этих дивизий или нет. В конце концов было решено, что «показания пленных приводят к выводу, что в языке действует сводная 8-я ПД, укомплектованная за счет других дивизий и 10 ПД два ПП, один ПП — 14 ПД, а также на подходе 6 ПД возможность действия ее — 14.9.41», что в общем было сильным преувеличением — ввод в бой такого количества частей на самом деле не фиксировался.

    Сектор, как обычно, имел только наступательные задачи, хотя решать их был уже не в состоянии. Поэтому Шишенин сообщил, что части сектора будут в готовности перейти в наступление к 14.00 одним батальоном 287-го СП и 20-м КП, но «необходимо подбросить 76 и 122-мм снарядов, иначе едва ли будет целесообразным начинать наступление». На всякий случай начальник штаба ООР пояснил, что такое решение принято начальником Южного сектора генерал-майором Петровым[270].

    Несмотря на серьезность положения, командование армии изъяло из подчинения Южного сектора сводный отряд пограничников и моряков и снова передало его начальнику Западного сектора Воробьеву[271].

    Положение у высоты 71,5 начальники штабов расценили как очень серьезное, не исключая «возможность, что противник будет стремиться расширить прорыв», но выводы из этого сделали абсолютно различные:

    «Ш: Считаю положение 25 СД стократ серьезнее, чем Воробьева.

    К: Командарм ни в коем случае не соглашается отдать Вам свой последний резерв, и тем более сейчас, (когда) доложено, что пр-к прорвался (в) направлении выс. 71, 5, до двух б-нов. Таким образом, между 7-м КП и 90 СП образовался разрыв, который нужно предложить Воробьеву ликвидировать»[272].

    Такое решение было все же лучше, чем ничего — Южный сектор избавлялся от необходимости ликвидации прорыва на стыке с соседом, но проблему в целом оно не решало и угрозу катастрофы не предотвращало.

    И если прорыв к Дальнику был еще относительно дальней перспективой, то занять Болгарские хутора противник мог уже в любой момент, а это означало окружение 31-го стрелкового полка, находившегося на левом фланге Чапаевской дивизии. Командовавший сектором генерал-майор Петров лично доложил Софронову о возможной угрозе окружения.

    — Что Вы предлагаете? — поинтересовался командарм.

    — Надо чем-то поступиться. Прошу вашего разрешения отвести левый фланг на рубеж Сухого лимана. Сократится ширина фронта, и я его смогу еще некоторое время удерживать. Будет более эффективным огонь не только поддерживающей меня артиллерии, но и береговых батарей.

    Принять такое решение самостоятельно Софронов не мог, так как это означало постоянный обстрел города и порта с южной стороны, и доложил об угрозе прорыва Жукову. Но и командование ООР не могло самостоятельно решить вопрос о переносе линии обороны ближе к городу.

    Создавшееся положение было изложено в телеграмме, которую в силу важности сложившейся ситуации Военный совет ООР в ночь на 14 сентября решил послать не только Военному совету Черноморского флота, но и наркому ВМФ, и в Ставку Верховного Главнокомандования:

    «Противник получает пополнение. Подбрасывает новые дивизии. Под давлением его превосходящих сил создается опасность отхода наших частей на рубежи Гниляково, Дальник, Сухой лиман. Население, аэродромы, город, порт, корабли будут нести огромные потери от артогня противника. Наша авиация вынуждена будет перебазироваться в Крым. Созданная из местных ресурсов 421-я стрелковая дивизия имеет недостаточное количество пулеметов, артиллерии. Остальные дивизии также нуждаются в пополнении пулеметами и артиллерией. Все стрелковые части имеют 42 % недокомплекта начсостава. Полученные маршевые батальоны влиты в части полностью. За месяц обороны потери только ранеными — 25 тыс. За 12 сентября только ранеными (учтенными в госпиталях) потеряно 1900 человек. Для обеспечения от прорыва и от артиллерийского обстрела аэродромов, города и порта необходима одна стрелковая дивизия, а также дальнейшее пополнение маршевыми батальонами и вооружением».

    На всякий случай Военный совет ООР опять несколько сгустил краски — отход на линию Сухого лимана не грозил перебазированием авиации ООР в Крым. По сути, телеграмма являлась криком о помощи, но Ставка и ее оставила без ответа. Поэтому 14 сентября Военный совет ООР самостоятельно принял решение об отводе левофланговых частей Южного сектора на рубеж Сухого лимана. Помимо этого было решено максимально укрепить главный рубеж обороны на участке Южного сектора, чтобы ни в коем случае не допустить его прорыва.

    Как об этом говорилось в журнале боевых действий Приморской армии: «Ввиду непрерывных боев, больших потерь в частях, отсутствия пополнений, отсутствия резервов в частях и армии прорыв пр-ка на Дальник парировать быть не мог, и тем самым создавалась угроза городу. Военный совет армии еще 13.9.41 г. дал телеграмму тов. Сталину с просьбой выслать для пополнения частей маршевые б-ны и на усиление Армии одну стрелковую дивизию, что и было быстро удовлетворено (15.9.41 А.Ю.) 14.9.41 г., было принято окончательное решение — занять новый оборонительный рубеж, отведя 31-й СП (в) армрезерв поселок Застава».

    14 сентября командующий Приморской армией отдал приказ об отходе частей Южного сектора с занимаемых позиций:

    БОЕВОЙ ПРИКАЗ № 0023

    ШТАРМ ПРИМОРСКОЙ

    г. ОДЕССА 14.9.41 г. 15.00

    карта 50 000

    1. Пр-к, продолжая вводить в бой новые части, пытается развить прорыв на фронте 25 СД и выйти в р-н х-ра БОЛГАРСКИЕ, целью разобщить фронт и отрезать 31 СП.

    Попытки 25 СД и 2 КД ликвидировать Ленинтальскую группировку пр-ка успеха не имели.

    2. Армия, продолжая оборонять занимаемые позиции, к утру 15.9.41 г. своим левым крылом переходит рубеж: 68,3 — 56,4 — 55,4 — 52,8 — 36,4 — 15,9 юж. Окр. КЛЯЙН — ЛИБЕНТАЛЬ — БУРЛАЧЬЯ БАЛКА — ПЕРЕСЫПЬ — РЫБАЧЬИ КУРЕНИ.

    3. 421 СД, продолжая оборону занимаемого рубежа, ликвидировать противника, укрепившегося ПРИЩЕПОВКА.

    Один б-н 54 СП к 24.00 14.9.41 г. сосредоточить армрезерв НЕРУБАЙСКОЕ.

    Штадив — ПЕРЕСЫПЬ. ЛЕСОЗАВОД ИМ. КРАСИНА.

    Граница слева (искл.) ДОБ. ЛЕЧ. ГРЯЗИ. 47.0—30.7.

    4. 95 СД ликвидировать пр-ка, просочившегося р-н выс. 76, 5, оборонять занимаемый рубеж.

    Прибывающим отрядам моряков занять заблаговременно подготовленный оборонительный рубеж на участке:

    х. КАБАЧЕНКО, выс. 70, 3.

    Дивизионный резерв сосредоточить ГНИЛЯКОВО.

    Штадивразе. 1 км южнее ДОБ. ЛЕЧ. ГРЯЗИ.

    Граница слева 76,3 — 72,5 — 61,7 — 55,6 — 68,8 искл. ВОРОНЦОВСКИЙ МАЯК.

    5. 25 СД оборонять рубеж искл. 76,3 — искл. 76,6 — 68,3 — высота без названия 1,0 км сев.-вост. 62, 7.

    В ночь на 15.9.41 г. под прикрытием арьергардов отойти р-н пос. ЗАСТАВА — АРМрезерв 7 СП див. резерв — сев. окр. ТАТАРКА.

    КАРОЛИНО-БУГАЗСКИЙ отряд в составе одной ср. 31 СП и батареи к рассвету 15.9.41 г., занять для обороны ПЕРЕСЫПЬ, РЫБАЧЬИ КУРЕНИ.

    Овидиопольский истребительный отряд НКВД рассвету 15.9.41 г. сосредоточить пос. ЗАСТАВА, где влить усиление 31 СП.

    Штадив — пос. ЗАСТАВА.

    6. 2 КД действует в составе 25 СД, оборонять рубеж, занимаемый 15 КП, и далее — 56,6 — 55,4 — 15,9 — КЛЕЙН-ЛИБЕНТАЛЬ.

    Штадив свх. УЛЬЯНОВКА.

    7. Артиллерию армии и дивизии в ночь на 15.9.41 г. перегруппировать согласно особых указаний, заняв ОП рубеже ГНИЛЯКОВО — ДАЛЬНИК.

    8. ЗА и ЗП, занимающие ОП морском побережье, привести в готовность к отражению морских десантов пр-ка.

    9. Бронепоезда придать № 21 — 421 СД, № 22–95 СД. «За Родину» — 2 КД.

    10. На всем фронте частям армии перейти к длительной жесткой обороне. Непрерывно развивая и совершенствуя оборонительные сооружения. На каждое подразделение кроме основных оборудовать по две запасных позиции.

    Получение, исполнение приказа донести.

    КОМАНДУЮЩИЙ ВОЙСКАМИ ПРИМАРМИИ

    ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТ СОФРОНОВ

    КОМИССАР АРМИИ

    БРИГАДНЫЙ КОМИССАР КУЗНЕЦОВ

    НАЧШТАРМ

    ПОЛКОВНИК КРЫЛОВ[273].

    Отход левого фланга сектора был проведен в ночь на 15 сентября. 31-й стрелковый полк получил приказ отойти с участка Юзефсталь — Францфельд в резерв к поселку Застава. 20-й кавалерийский полк, прикрывая отход 31-го СП, отводился на рубеж села Кляйн-Либенталь и прилегающих к нему высот. 105-й ОБС, являвшийся резервом командира дивизии, сосредоточился в районе Болгарских хуторов. Одновременно были выведены Овидиопольский истребительный отряд НКВД и местные органы власти. Вся территория западнее Сухого лимана была занята противником.

    За Сухим лиманом

    (15–20 сентября)

    Отход на рубеж Сухого лимана дал войскам сектора некоторые тактические преимущества. Полосу обороны Чапаевской дивизии удалось значительно сократить. Боевые порядки были уплотнены, большую часть огневых средств удалось сосредоточить на угрожаемых участках, значительно увеличив на них плотность артиллерийского огня, а 31-й СП полк был выделен в армейский резерв.

    Но в оперативном отношении преимущество получал противник. Береговая линия плацдарма суживалась до 30 км, что затрудняло маневрирование кораблей на подступах к Одессе и практически исключало возможность захода судов в порт в дневное время. Продвинувшись вперед, противник также получал возможность обстрела города и с южного направления, правда, огонь румыны могли вести только по площадям — возможности осуществлять корректировку, как это делалось в Восточном секторе, у противника пока не было.

    Однако главная проблема заключалась в том, что принятые меры не исправляли положения, а только давали незначительный выигрыш времени, замедляя продвижение противника, но не останавливая его.

    С утра 15 сентября части 95-й СД, поддерживаемые 7-м полком и группой из 10 танков, начали наступление, имея целью восстановить положение на участке 7-го полка, и не только занять высоту 76,5, но и захватить еще две высоты и занять скаты третьей[274]. Однако румыны неожиданно ответили мощным контрударом, начатым без какой-либо артподготовки, атаковав не только 90-й и 7-й полки, но и находившийся левее и не принимавший участия в наступлении 287-й[275]. В наиболее тяжелом положении оказался 7-й полк, наступление которого к этому времени уже было остановлено упорно оборонявшимся на выгодных позициях румынским батальоном. 2 румынских батальона, поддерживаемых легкими танками, обошли полк с фланга и нанесли по нему удар, поддержанный атакой батальона, находившегося перед его фронтом. Полк оказался в полуокружении противника, превосходившего его как по численности, так и по вооружению и огневой мощи.

    Возможно, быстрый отход полка мог бы еще спасти положение, но тогда оголились бы фланги его соседей — 287-го и 90-го СП, что, учитывая их и без того трудное положение, было уже чревато катастрофическими последствиями для всего левого фланга обороны города. Полк держался в течение всего дня, пока полностью не утратил боеспособность и не исчерпал все возможности дальнейшего продолжения боевых действий. Командир полка Лебедев погиб в бою. К вечеру полк, понеся большие потери, был фактически разгромлен, потерял управляемость, и его остатки мелкими группами отошли в район высоты 72,5, расположенной в 2 км западнее Дальника. В 7-й полк для его укрепления пришлось временно влить 3-й батальон 90-го СП — мера довольно необычная.

    287-й СП, отразив днем фронтальную атаку двух румынских батальонов, поддерживаемых танками, до конца дня вел тяжелые бои на своих флангах — отбивая атаки двух румынских батальонов неполного состава на правом фланге и одного на левом[276]. 15-й КП и 65-й ОПБ смогли удержать занимаемые позиции, однако пулеметный батальон при этом понес такие большие потери, что на следующий день приказом по армии его решено было расформировать.

    Однако начальник сектора генерал-майор Петров не торопился с расформированием батальона, и, несмотря на то, что тут же отдал распоряжение о включении его остатков в состав 25-й стрелковой и 2-й кавалерийской дивизий, батальон провоевал еще несколько дней[277].

    На левом фланге сектора противник к новому рубежу обороны не подошел[278].

    Овидиопольский и Беляевский истребительные отряды, имевшие весьма условную военную подготовку и занимавшиеся в основном охраной побережья, были влиты в состав 25-й СД и брошены в бой. Для усиления Южного сектора из Восточного были переброшены батальоны моряков и пограничников, взятые из 421-й СД. В бой, как и в августе, стали вводиться бойцы отдельного батальона выздоравливающих, из которого за 4 последующих дня было выписано 1700 человек.

    Положение удалось снова стабилизировать при помощи массированного огня береговых батарей, благо недостатка боеприпасов в Одесской ВМБ в середине сентября не ощущалось. Снарядов, после того как 1 сентября в результате специально разработанной операции по подавлению огня румынской дальнобойной артиллерии с огромными трудностями удалось провести разгрузку транспортов «Березина» и «Чапаев», было достаточно.

    39-я батарея вела практически непрерывный огонь, вынеся корректировочный пост на передовые позиции. Также постоянно поддерживала дивизию и шестидюймовая 1-я береговая батарея.

    Уже с утра в Ставку было отправлено донесение, сообщавшее, что противник проник к Дальнику и контролирует всю территорию к западу от Сухого лимана. В полдень офицер штаба базы капитан Миньков доложил начальнику штаба ОВМБ капитану 3-го ранга Деревянко, что «…через наш штаб идет проходящая радиограмма из Москвы, отрепетованная комфлотом Жукову».

    Этой радиограммой была знаменитая директива Ставки № 001981:

    ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 001981

    КОМАНДУЮЩИМ 51-й АРМИЕЙ И ЧЕРНОМОРСКИМ ФЛОТОМ

    С ОБРАЩЕНИЕМ К ЗАЩИТНИКАМ ОДЕССЫ

    15 сентября 1941 г. 04 ч. 45 мин.

    Передайте просьбу Ставки Верховного Главнокомандования бойцам и командирам, защищающим Одессу, продержаться 6–7 дней, в течение которых они получат подмогу в виде авиации и вооруженного пополнения.

    Получение подтвердить.

    (И. СТАЛИН) (Б. ШАПОШНИКОВ.)

    Впрочем, свое мнение Ставка пересмотрела спустя всего 2 часа. Уже в 7 ч. 05 мин. дивизия для переброски в Одессу нашлась:

    ДИРЕКТИВА СТАВКИ ВГК № 001988

    КОМАНДУЮЩЕМУ ОДЕССКИМ ОБОРОНИТЕЛЬНЫМ РАЙОНОМ

    О ПЕРЕБРОСКЕ 157-й СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ В ОДЕССУ

    Копии: командующему Черноморским флотом, народному комиссару ВМФ.

    15 сентября 1941 г. 07 ч. 05 мин.

    Решением Ставки Верховного Главнокомандования на усиление Одесского оборонительного района с сегодняшнего 15 сентября будет перевозиться 157-я стр. дивизия.

    (По поручению Ставки Верховного Главнокомандования) (начальник Генерального штаба Б. ШАПОШНИКОВ[279].)

    Однако несмотря на то что дивизия была выделена и уже начала погрузку в Новороссийске, Одессе нужно было как-то держаться до ее прибытия. Ночью в Южный сектор было решено перебросить часть городских милиционеров и пожарников.

    К концу дня пришлось взорвать Воронцовский маяк, служивший ориентиром для румынской артиллерии, что позволило снизить точность огня, который противник вел по порту.

    С утра 16 сентября атаки противника возобновились[280].

    В этот критический момент, когда каждый человек на оборонительных рубежах был на счету, положение защитников города относительно облегчалось тем, что во время этого, второго уже за время обороны кризиса, в отличие от ситуации, сложившейся в августе, у защитников города не было проблем с боеприпасами к стрелковому оружию так же, как у войсковой и береговой артиллерии их не было со снарядами. Бойцы сводного отряда милиции, насчитывавшего около тысячи человек под командованием майора Барышникова, заняли оборону северо-западнее Дальника.

    Противник, сосредоточивавшийся в кукурузных полях, вынужден был наступать по открытой местности, неся большие потери от огня стрелкового оружия. Милиционеры, подпуская врага на сотню метров, открывали беглый огонь, который вели с такой интенсивностью, что пулеметы выходили из строя. Продвинуться на этом участке румыны так и не смогли, но в целом части сектора продолжили под нажимом противника медленное движение к окраинам Дальника[281].

    У противника также уже не хватало сил. Румыны не могли больше позволить себе массированных атак, направленных на решительный прорыв советской обороны, также сил уже не хватало и на широкомасштабные ночные действия. 17 сентября румынское командование ввело в бой последние имевшиеся у него на этом участке резервы[282].

    После исключительно сильной, хотя и всего 20-минутной, артподготовки румыны начали наступление на всем фронте Южного сектора[283].

    Возможности фланговых обходов у румын уже не было, а лобовые атаки были сопряжены с большими потерями, поэтому румынское командование пробовало отжимать советские части и сосредоточенным артиллерийским огнем. Главный удар противника опять принял на себя 287-й стрелковый полк, оказавшийся в эпицентре боя. Его поддерживала вся артиллерия сектора, и румынское командование также сосредоточило на его участке огонь всех доступных огневых средств. Как показали приблизительные подсчеты, за день на участке полка разорвалось около 15 тыс. вражеских снарядов и мин.

    Полку пришлось отойти центром — случай сам по себе довольно редкий. Огнем с флангов, на которых подразделениям полка удалось удержать свои позиции, продвижение противника было быстро остановлено, и румынам удалось продвинуться всего на 300 м.

    Но южнее Дальника румыны сумели вклиниться в советскую оборону и на большее расстояние. Прорвав силами 2–3 батальонов фронт 15-го КП, румыны продвинулись на 800 м вглубь обороны[284].

    Тяжелые бои развернулись буквально за каждый метр территории. Противник за последнюю неделю боев постепенно приблизился к тылам Южного сектора настолько, что они оказались в огневом мешке и простреливались насквозь. В таких условиях любая потеря пространства становилась угрожающей, так как приводила еще и к скучиванию тыловых подразделений, находящихся под постоянным обстрелом румынской артиллерии, ведшей огонь по площадям.

    20-й КП атаковали еще большие силы противника, но занимая исключительно выгодные позиции, опиравшиеся сразу на 3 высоты, полк смог удержать занимаемый участок[285].

    Ночью командование сектора получило очередное указание командарма: «Рубеж высота 66,8 — Сухой Лиман — Рыбачьи курени удерживать во что бы то ни стало». Для усиления частей сектора при 25-й СД была сформирована огнеметная рота. На усиление также передавался отряд в 500 человек, который предписывалось «использовать целиком, не дробя».

    На следующий день в сектор были переброшены до 900 человек из отдельного батальона выздоравливающих. 18 сентября румынам удалось еще сильнее вклиниться в советскую оборону южнее Дальника[286].

    В участок намечающегося прорыва были введены подразделения 1-й кавалерийской дивизии, занявшие Татарку и насчитывавшие, по данным разведки, около 500 человек. Командовавший Южным сектором генерал-майор Петров приказал выдвинуть ей навстречу 5-й кавалерийский полк капитана Блинова. Перед рассветом полк выдвинулся к Татарке с юга в конном строю, имея в первом эшелоне 3-й эскадрон, а во втором — 1-й и 2-й. Дорогу из Татарки на Дальник оседлал 31-й СП, поддерживаемый действовавшими в пешем строю кавалеристами сильно поредевшего за 2 недели боев 7-го полка[287].

    Противник, заняв село, не создал на его окраинах линию обороны, очевидно, не собираясь удерживать его в отрыве от основных сил. Уточнив обстановку, Блинов принял решение атаковать противника в конном строю. 3-й эскадрон, в котором было больше опытных кавалеристов, атаковал первым, применяя в основном гранаты, в которых в ООР никогда не ощущалось недостатка. Смяв охранение, всадники проскакали вдоль села, кидая в окна домов и во дворы, в которых находились лошади, гранаты.

    Выскакивавшие из домов румыны попали под удар 1-го и 2-го эскадронов, рубивших саблями тех, кто оказался на улице. После внезапного удара полк отошел на исходные позиции, и по противнику нанесла удар артиллерия 25-й дивизии. Окончательно прорвавшуюся кавалерию разгромили пехотинцы 31-го стрелкового полка. На месте боя были взяты 2 станковых пулемета, 7 ручных и до 100 штук винтовок и карабинов.

    Совершив внезапный налет на село, 5-й полк понес меньшие потери, чем остальные полки 2-й кавдивизии, но и в нем уже было не больше 150 бойцов, способных атаковать противника в конном строю. Бойцы из прибывшего пополнения не годились для выполнения такой задачи, так как не могли уверенно владеть оружием и лошадьми в условиях конного боя.

    В эту ночь небольшую активность проявили и румыны. Внезапной ночной атакой с применением огнеметов они попытались захватить высоту 66,8, удерживаемую 65-м ОПБ, но успеха не имели.

    19 сентября румыны уже не рисковали атаковать на участке 287-го СП и тем более 31-го СП и наносили удары лишь по полкам 2-й кавалерийской дивизии. На этот раз свои позиции удалось удержать только 7-му полку[288]. На участке 15-го КП румынам снова удалось продвинуться на 800 м. После неоднократных атак румыны смогли занять и одну из высот, обороняемых 20-м КП, но кавалеристы контратакой отбили ее обратно[289].

    20-го сентября румыны начали последнее значительное наступление в направлении Дальника[290]. Утром, после 2-часовой артиллерийской подготовки противник перешел в наступление при поддержке своей авиации, штурмовавшей позиции 287-го СП. 25-я дивизия к этому времени была снова пополнена маршевым пополнением и хотя имела в Южном секторе всего 2 полка, уже была в состоянии отразить натиск противника без посторонней помощи — за оба дня развернувшихся боев в сектор не пришлось больше перебрасывать дополнительных сил.

    Оба полка 25-й СД, поддерживаемые 20-м и 7-м полками 2-й кавдивизии, отражали атаки противника при поддержке огня береговых батарей и штурмовавшей противника истребительной авиации. Румынам удалось незначительными силами прорваться через боевые порядки батальонов 287-го СП к тылам 287-го и 7-го полков, а также к позициям 42-го артдивизиона, но воспользоваться успехом они не смогли, так как и в тылах немедленно завязался ожесточенный бой.

    Видя, что противник теснит подразделения 1-го батальона 287-го СП, которые могут своим отходом обнажить фланг полка, командир 2-го батальона капитан Захарченко, собрав небольшую группу связистов, писарей, санитаров и всех, кто еще не участвовал в бою, сам атаковал с нею румын во фланг, после чего атака противника захлебнулась. На участке 7-го полка в бою также участвовали все тыловые подразделения. Его комендантский взвод, окруженный большой группой противника и оставшийся без командира, штыковым ударом прорвал окружение и вырвался к своим под управлением принявшего командование на себя красноармейца Орлова.

    Батареи 42-го артдивизиона находились под таким сильным огнем противника, что для его подавления прямой наводкой выделяли только добровольцев. Трое таких добровольцев, действовавших на 1-й батарее дивизиона, — Синицын, Хорошилов и Феоктистов — смогли подавить и частично уничтожить даже одну из румынских легких батарей[291]. Развивать успех румынам было уже нечем, и, встретив упорное сопротивление, противник откатился назад.

    На участке 15-го КП дела у румын, как и в предыдущие дни, шли значительно лучше.

    К 13 часам, после неоднократных атак противника эскадроны полка были сбиты с занимаемых позиций и, понеся большие потери, вынуждены были отходить по расходящимся направлениям. Правый фланг полка отошел к отметке 0,7, а левый отступил еще дальше, на 1,5 км к южной окраине Дальника, где при поддержке так и не расформированного накануне 65-го ОПБ противника удалось остановить в 500 м от села.

    Маячившие в каком-то полукилометре окраины Дальника подействовали на румын, считавших его ключом к Одессе, как красная тряпка на быка. К Дальнику стало перебрасываться все, что только можно было под него стянуть на этом участке фронта, а атаки противника приняли крайне ожесточенный характер.

    Пулеметный батальон потерял до 70 % своего состава, но смог сохранить боеспособность, и оставшаяся треть его бойцов по-прежнему ухитрялась держать фронт. И когда все-таки пришлось начать отход, батальон выполнил его абсолютно организованно, сохраняя боевые порядки и сдерживая натиск противника. Правый фланг батальона совместно с частью 15-го КП отошел еще ближе к южной окраине Дальника, а левый, сбитый противником с вершины высоты 66,8, вел бой на ее скатах. Не сумев даже теперь продвинуться на участке батальона, румыны стали пытаться обойти его справа, но огонь пулеметов не давал им это сделать. Ночью батальон удалось отвести в тыл, передав его участок 20-му КП[292].

    На следующий день румыны возобновили наступление более значительными силами и, атакуя на участках 15-го и 20-го кавполков, смогли наконец ворваться в Дальник[293].

    Но после прибытия в город 157-й СД этот прорыв уже не являлся катастрофой. Петров перебросил к селу все, что можно было снять с других участков сектора. Части 2-й кавалерийской дивизии, закрепившись в юго-восточной части села, упорно дрались за каждый дом, не давая противнику возможности продвинуться дальше.

    На крайний случай командование Приморской армии держало наготове в поселке Застава, расположенном между Дальником и Одессой, один из полков 157-й стрелковой дивизии — 384-й, который был в армейском резерве. Не исключалась возможность ввода его в бой в Южном секторе раньше, чем начнется операция в Восточном, но командование и сектора, и армии надеялось поправить положение ударом 31-го СП, не понесшего в последние дни значительных потерь.

    31-й СП «проявил медлительность с выходом на исходное положение» и контратаку вместо 6.00 начал около 14.00, однако смог, наступая фронтом на юг, в течение 2 часов продвинуться на 2 км.

    В 16 часов командарм в разговоре по прямому проводу с начальником Южного сектора потребовал от Петрова форсировать наступление 31-го СГІ и приказал 384-му СП быть готовым к переходу в наступление но особому распоряжению. Такое стремление продолжить наступление любой ценой противоречило указанию Ставки, переданному накануне в телеграмме Шапошникова: не распылять дивизию на второстепенные задачи.

    Пока 31-й полк своим наступлением пытался улучшить положение 15-го, румынам удалось отдельными группами просочиться в стыке между 15-ми 20-м кавполками в лощину, расположенную южнее Дальника, и 3-й батальон 31-го полка пришлось отвлечь от наступления для их уничтожения. Бой продолжался до наступления темноты, но развить успех не удалось[294]. Румыны также не смогли улучшить своего положения, хотя периодически предпринимали подобные попытки. В 23.00 до батальона румын, скрытно приблизившись к позициям 15-го КП, попытались «перейти в атаку без выстрела» и выбить его с южной окраины Дальника в ближнем бою, но были своевременно обнаружены и успеха не имели[295].

    После начала контрудара в Восточном секторе противник окончательно утратил способность к наступательным действиям. Трехнедельные жестокие бои на Ленинтальском клине завершились, не дав особых тактических преимуществ ни одной из сторон. Линия фронта здесь практически замерла до начала октября, когда советскому командованию удалось отбросить противника до Ленинталя.

    Но Приморская армия получила в этих боях другой выигрыш, являвшийся гораздо более важным: было выиграно время, необходимое для получения резервов Ставки. В Одессу прибыли свежая дивизия и новые маршевые пополнения. В Восточном секторе заканчивались последние приготовления к контрудару, парировать который теперь было нечем уже румынской стороне.

    О запасных причалах и ложных аэродромах

    (15–22 сентября)

    Приближение линии обороны к городу было неожиданным для Ставки, где несколько предвзято относились к докладам, поступавшим из ООР, и переоценивали оборонительные возможности Одесского оборонительного района.

    Само же командование ООР осознавало возможность отхода в Южном секторе еще с момента возникновения Ленинтальского клина и заранее готовилось к тому, что территория города, порт и аэродромы могут оказаться под интенсивным обстрелом вражеской артиллерии. К 10 сентября были срочно закончены работы по строительству запасного командного пункта ООР в Аркадии, после чего помощник командующего ООР Жукова по оборонительному строительству генерал-майор Хренов получил от командующего указание о строительстве запасных причалов для Одесского порта:

    «Противник, как вы знаете, может улучшить свои позиции, и порт окажется под интенсивным прицельным огнем. Нынешние обстрелы покажутся тогда цветочками. А мы не можем допустить, чтобы коммуникация с Большой землей подвергалась таким испытаниям. Нужно строить запасные причалы. Место для них определяет оперативная обстановка: Золотой берег и Аркадия. Знаю, мелко там, неудобно. Одно слово — пляжи для купальщиков. Но другого выхода нет».

    Подобная мера являлась крайней. Место было мелким, суда не могли подходить близко к берегу, а времени на дноуглубительные работы не оставалось, и пирсы приходилось делать очень длинными. Дело было в середине сентября, и море штормило. Паровой копер не мог забивать сваи из-за «сильного волнения», а люди их забивали вручную.

    Запасные пирсы и подъездные пути к ним на обоих пляжах были построены меньше чем за две недели. Некоторые участники этого строительства, несмотря на то что шел третий месяц войны и награды раздавались более чем скупо, были награждены за него орденами Красной звезды.

    Но еще более важным, чем вопрос о строительстве запасных причалов, был вопрос о строительстве запасного аэродрома. Военный совет ООР только в телеграммах в Ставку допускал возможность перебазирования 69-го ИАП в Крым. На самом деле такая возможность, конечно, абсолютно исключалась. ООР была необходима своя авиация, способная оперативно прикрывать объекты в городе и порту, отражать воздушные налеты и производить регулярную штурмовку наземных целей. По мере продвижения противника к городу обстрел аэродрома становился все более интенсивным, и самолеты стали получать повреждения, даже находясь в капонирах.

    Поэтому 15 сентября Хренов был снова вызван к Жукову. На этот раз при разговоре присутствовали начальник штаба ООР Шишенин и заместитель командующего по военно-воздушным силам Катров.

    «— Вот что товарищи, — обратился Жуков к Хренову и Катрову, — нужно решать вопрос с аэродромом. У летчиков участились потери на земле, это никуда не годится. И мы будем виноваты, если не сумеем перенести аэродром в более безопасное место».

    Однако место, годящееся для размещения аэродрома, со всем его вспомогательным хозяйством, в условиях уже произошедшего продвижения противника в Восточном секторе и продолжавшегося продвижения в Южном секторе и вполне возможного продвижения и в Западном, найти было не так-то просто. Сооружение аэродрома — процесс довольно длительный, занимающий не меньше недели, и при неправильном выборе места город при очередном продвижении противника мог остаться без аэродрома.

    «— Вроде есть на примете одно местечко, — с некоторым сомнением произнес комбриг[296] Катров. — Не знаю, как с точки зрения инженеров…»

    Смотреть указанный участок, находившийся у 4-й станции Большого фонтана, отправились оба заместителя командующего. Участок Хренову не понравился, он был слишком оживленным. При строительстве аэродрома в пределах досягаемости вражеской авиации большую роль играла секретность проводившихся работ. Важно было, чтобы противник, обнаружив проводившиеся работы, не смог своевременно установить их характер и не сорвал их ударами своей авиации.

    Соответствующая этим требованиям площадка была найдена у 6-й станции Большого фонтана. Там находился небольшой пустырь, окруженный обезлюдевшими дачными домиками, густым кустарником и узловатыми старыми деревьями. Место было неприметное. Правда, пустырь оказался в буграх и рытвинах, что потребовало бы дополнительных затрат на выравнивание при устройстве летного поля. Машины можно было размещать под маскировочными сетями прямо меж домиков, служивших дополнительной маскировкой. Будущий аэродром имел и еще один недостаток — взлетать и садиться можно было только в одном направлении, но в сложившейся ситуации фактор скрытности приобретал решающее значение.

    Из тех же соображений на городском стрельбище было решено оборудовать ложный аэродром — значительно больших размеров, на площадке, допускавшей взлет и посадку в нескольких направлениях.

    Строить оба аэродрома было решено силами местного населения. Одесский горком партии и горисполком за два дня мобилизовали на строительство этих объектов около 20 тыс. работоспособных женщин — других ресурсов в таких количествах у осажденного города уже не было.

    18 тысяч одесситок строили основной аэродром и около 2 тысяч — ложный. Работы велись в предельно высоком темпе и не прекращались даже во время бомбежек; как вспоминал впоследствии сам Хренов, «избежать потерь не удалось».

    Ложный аэродром удалось закончить через 5 дней, настоящий — через неделю. Судьба всего с таким напряжением построенного за первые 3 недели сентября сложилась по-разному. Оба аэродрома активно эксплуатировались до самой эвакуации Одессы. Ложный аэродром полностью справился со своей задачей, прочно приковав к себе основное внимание противника, а вот построенные причалы оказались практически не востребованными.

    Противник после уничтожения Воронцовского маяка не смог вести огонь с достаточной точностью, и порт продолжал функционировать. Но строительство причалов, как и все жертвы, понесенные при возведении этих дополнительных объектов-дублеров, были не напрасными — важнейшие элементы инфраструктуры оборонительного района были надежно продублированы на случай возможного ухудшения быстро меняющейся обстановки.

    Примечания:



    2

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 5117, д. 2, лл. 87–188.



    21

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 106.



    22

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 107.



    23

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 111.



    24

    Так тогда назывались структуры военного времени по управлению рядом соединений, включавшие в себя и штаб, и Военный совет.



    25

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 110.



    26

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 16, л. 11.



    27

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 110.



    28

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 113.



    29

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 114.



    216

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 45, 46.



    217

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 166.



    218

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 48–50.



    219

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 168.



    220

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 52–54.



    221

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 170.



    222

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 57, 58.



    223

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 62.



    224

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 65–67.



    225

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 173.



    226

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 69, 70.



    227

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 72, 73.



    228

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 175.



    229

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 178.



    230

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 77, 78.



    231

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 181.



    232

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 90, 91.



    233

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21. л. 94.



    234

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 98,99.



    235

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 183.



    236

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 102, 103.



    237

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 185.



    238

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 105, 106.



    239

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 186.



    240

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 100, л. 115.



    241

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 124, 125.



    242

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 127–129.



    243

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 100, л 128.



    244

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 132, 133.



    245

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 135, 136.



    246

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 193.



    247

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 195.



    248

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21. л. 138, 139.



    249

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 196; ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 141–143.



    250

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 145, 146.



    251

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 198.



    252

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 147–149.



    253

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л.198.



    254

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 202.



    255

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 151, 152.



    256

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 205.



    257

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 154–156.



    258

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 206.



    259

    ЦАМО. РФ, ф. 48а, оп. 3408, д. 4, л. 191, 192.



    260

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 208.



    261

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 206.



    262

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 157, 158.



    263

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 160, 161.



    264

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 209.



    265

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 163, 164.



    266

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 211.



    267

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 166, 167.



    268

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 213.



    269

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 170, 171.



    270

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 216.



    271

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 173, 174.



    272

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 217.



    273

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 6, л. 53.



    274

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 221.



    275

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 182, 183.



    276

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 185, 186.



    277

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 226.



    278

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 223.



    279

    ЦАМО РФ, ф. 48а, оп 3408, д. 4, л. 217.



    280

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 188.



    281

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 190, 191.



    282

    ЦАМО РФ, ф. 288,оп. 9900, д. 21, л. 193, 194.



    283

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 229.



    284

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 196, 197.



    285

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 230.



    286

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 199, 200.



    287

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 202, 203.



    288

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 205,206.



    289

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 237; ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 208, 209.



    290

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 211, 212.



    291

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9905, д. 9, л. 222.



    292

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 240.



    293

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 242.



    294

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 21, л. 214,215.



    295

    ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 32, л. 246.



    296

    Он, как и Монахов, не был переаттестован.

    Главная | Контакты | Нашёл ошибку | Прислать материал | Добавить в избранное

    Все материалы представлены для ознакомления и принадлежат их авторам.