• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

В этом разделе мы исследуем три инструмента в работе со страхами и их исцеление, которое является исцелением нашего раненого Ребенка внутри. Первый – это способность чувствовать. Большая часть наших страхов возникает из-за потери контакта с собственной подлинностью и отсоединения от своей энергии. Если мы сможем найти дорогу обратно в чувства, войти в стыд и шок, в онемение в нашем существе и заново открыть богатство состояний чувствования – гнева, радости, горя, сексуальной энергии и даже подлинной тишины, то это, безусловно, энергетически обогатит и укрепит нас.

Одно дело – осознать все сложные эмоции, лежащие бездеятельно в нашем среднем слое, всю боль, подавленную энергию, стыд, шок и страх, которые мы держим внутри, но совсем другое – оставаться с ними в прямом соприкосновении. Возникает вопрос: как добиться доступа к этим чувствам? Этот процесс для каждого по-своему уникален. У каждого из нас свой опыт шока и стыда, и того, как эти раны повлияли на нашу способность чувствовать. Поскольку я был человеком шока, для меня всегда было большим вопросом: как возродить способность чувствовать, не толкая, не давя, ничего не «делая»?

На методы, которые я разработал, помогая людям получить доступ к чувствам, оказала сильное влияние моя собственная работа над собой. Я пришел к шести принципиальным составляющим:

1) не судящая, не давящая атмосфера;

2) исцеление путем понимания и принятия;

3) пространство, чтобы чувствовать и признавать реальными стыд и шок;

4) энергия решимости и целенаправленности;

5) умение слушать тело и доверять ему;

6) пробуждение внутреннего знания.

Если мы пережили значительный шок и подавление чувств, нам может быть очень трудно снова с ними соприкоснуться. Мне никогда не удавалось легко осознавать и выражать свои чувства. Я осуждал себя за то, что не мог свободно плакать или выражать гнев. Я полагал, что лишь чувствительные люди могут плакать, и лишь сильные люди – выражать гнев.

Я же не чувствовал себя ни тем, ни другим. Я чувствовал себя калекой. Малейшего признака давления в направлении чувствования было достаточно, чтобы я закрывался еще сильнее.

Лишь теперь я осознаю, что не был одинок в своих страхах. Пока наш Внутренний Ребенок не начнет чувствовать, что он не подвергается ни малейшему давлению в проявлении чувств, и его не заставляют каким бы то ни было образом измениться, мы не сможем открыться к глубочайшим внутренним пространствам. Может быть, мы сможем даже выразить гнев или грусть, делая приятное терапевту и налаживая контакт. Но внутреннее ядро останется скрытым. Нам нужно, чтобы был признан наш собственный темп, и было создано необходимое пространство, в котором мы сможем найти свой собственный способ чувствовать и выражать эмоции.

Психиатр, с которым я работал во время психиатрической практики, был первым, кто помог мне увидеть, что у меня было затруднение с чувствованием и выражением эмоций только из-за того, что чувства выражались редко – если вообще выражались – в моей семье. Это был первый раз, когда терапевт признал действительной мою связь с чувствами, и с этого признания начался процесс моего освобождения.

Он также мне объяснил, что человек не в силах ускорять работу с бессознательным. Все приходит тогда, когда готово. А я верил, что если не буду «толкать», то ничего и не случится. Более того, терапевт сказал, что ему не нужно видеть меня плачущим, чтобы знать, что я чувствую боль. Этих слов мне было достаточно, чтобы открыться к своей боли, поскольку, может быть, впервые, я почувствовал себя увиденным и глубоко понятым. Прежде мои чувства были замкнуты у меня внутри, и бесцеремонное подталкивание их становилось компенсацией, которая только уводила меня от них еще дальше. Это в большей степени было связано с моей обусловленностью, чем с подлинностью. То есть я все еще оставался «хорошим мальчиком».

Благодаря мягкости наш Внутренний Ребенок выходит наружу. Он нуждается в том, чтобы чувствовать, что нет никакой угрозы, давления или ожиданий. Если эти условия будут соблюдены, то в определенный момент Внутренний Ребенок выйдет наружу. Может быть, очень медленно, но верно.

Понимание того, что мы пережили, прокладывает нам дорогу для естественного и спонтанного высвобождения энергии. Я осуждал себя за онемение и паралич перед лицом страха до тех пор, пока не узнал о шоке. Вроде бы все было в порядке, пока я находился «в энергии», но когда меня охватывал страх, все было не так. Лишь теперь я знаю, что в идее о том, чтобы «быть в энергии», дело было вовсе не в «энергии»; это была компенсация. Правда, после очередной сильной и энергетически очищающей сессии меня так заражали коллективная энергия и жизненная сила, что я чувствовал подъем сил, осознавая, как шел на компромисс в отношении себя, и чувствовал новую храбрость, чтобы утверждать свои границы. Все это, конечно, было очень важно, но все же не проникало до самого моего ядра.

Я чувствовал себя как йо-йо [8] – временами полный энергии и утвердительный, временами подавленный и замороженный. Я не развивал последовательно чувство целостности и центрированности. Все изменилось, когда пришло понимание стыда и шока. Я признал и доверился чувствам Ребенка внутри, которого замораживал страх, когда он сталкивался с суждением, насилием или давлением. Я начал понимать и ценить себя на гораздо более глубоком уровне и перестал оценивать себя по внешней живости.

Я начал ценить глубоко чувствительное существо внутри, которое пряталось и скрывало страхи под маской высоко компетентного «делающего». Наше исцеление приходит из состояния полного понимания, дающего безграничное принятие и создающего пространство для чувств без малейшего давления и критики и без всяких идей о том, какими мы «должны быть». С этим пониманием мы можем вернуться к подлинной целостности и внутренней тишине.

Шок и стыд – это состояния нашей эмоциональной природы. Не признавая их действительными, мы осуждаем себя за «подавленность» и стыд, или убегаем от стыда и шока в какую-то форму компенсации. В этом случае у нас нет станции отправления. Мы можем начинать только оттуда, где находимся сейчас, а не оттуда, где думаем, что должны быть. Если приходит стыд или шок, чувствовать придется именно это.

Возможно, начать лучше с изменения привычного способа ощущать себя. Обычно мы «испытываем чувство», когда какая-то сильная эмоция заставляет нас посмотреть внутрь. Силы этой эмоции достаточно, чтобы повернуть нас вовнутрь и выдернуть из привычной и бессознательной защиты в настоящий момент. Но, находясь под действием стыда или шока, мы не можем чувствовать эмоцию – она блокирована. Все, что мы испытываем, – это отсутствие чувства, потому что именно так действуют шок и стыд. Тогда, как я уже упоминал раньше, мы осуждаем себя за то, что ничего не чувствуем, за то, что мы «не в энергии», за то, что ощущаем паралич или онемение или не способны выразить себя. Это мало помогает нам в том, чтобы ожить. Создается порочный круг. Выбраться из круга можно, признав его существование и проживая чувство подавленности.

Все же мы себе не нравимся, когда не можем сказать, что хотим, и быть такими, как нам хочется. Кто-то что-то говорит, и мы чувствуем обиду. Позднее мы можем придумать миллион вещей, которые нужно было сказать в тот момент, когда мы были в шоке. Мы ругаем себя за безволие, за то, что не смогли за себя постоять. Но в ситуации ничего не нужно было делать, кроме как чувствовать шок и стыд. Это нужно пережить. Пока мы не позволим себе чувствовать раны стыда и шока и не позволим себе войти в них тотально, до тех пор они не могут быть исцелены. Мы можем провести всю жизнь, действуя так, будто мы не испытываем боли, и избегать чувствования стыда и шока. Но это не поможет нашему росту. Помочь может только принятие ран. Иначе мы будем продолжать создавать в жизни ситуации, выносящие на поверхность подавленные чувства, просто для того, чтобы мы могли их прожить.

В главах, посвященных стыду и шоку, я уже упоминал о том, что им соответствуют довольно специфические ощущения в теле, уникальные для каждого из нас. Для того чтобы узнать, как именно они ощущаются, нам потребуется уделить этому достаточно времени. В качестве примера могу предложить свой собственный опыт. У меня есть друг, который почти всегда приводит меня в шок, когда находится рядом. По той или иной причине, каждый раз, когда я бываю с ним, я переживаю стыд и чувствую себя униженным. Каждый раз, проведя с ним некоторое время, я ухожу, чувствуя себя ужасно и никогда не зная, почему. В-какой-то момент я все же начал осознавать симптомы. Сначала появлялись мысли – суждения о себе, сомнения и неуверенность; потом телесные ощущения – пустота в солнечном сплетении, упадок сил и отсутствие энергии. Я чувствовал тяжесть, меня мутило, я ощущал, что пошел на компромисс в отношении своей силы и потерял свое достоинство.

В распознавании стыда и шока также помогает наблюдение за тем, какой раздражитель их провоцирует. Таким сильным раздражителем часто бывает, например, общение с семьей. Я также заметил, что в большинстве случаев стыд во мне провоцируется тогда, когда я открываюсь людям, которые сами отсечены от собственного стыда и Внутреннего Ребенка.

Из-за наших ран и прошлых опытов Внутренний Ребенок часто невротично ищет одобрения со стороны тех, кто оказывается в позиции власти и на кого мы смотрим снизу вверх. Мы превращаемся в жертву и приглашаем стыд и насилие.

Чувствовать стыд и шок непросто. Это неприятные чувства. Мы предпочли бы, чтобы их не было. Их тяжело переживать, в частности, еще и потому, что они не несут энергии, – фактически, они лишают нас энергии. Гораздо легче чувствовать что-то, что имеет энергетическое наполнение, что-то подобное грусти, гневу, сексуальности или радости. Стыд и шок лишены энергии по самой своей природе.

Тем не менее, это реальные состояния чувствования, которым нужно дать необходимое пространство и признание. Они оцениваются в ту же сумму долларов внутреннего роста, что и любое другое «чувство». Пока мы не создадим достаточно внутреннего пространства и принятия, чтобы их полноценно чувствовать, мы не сможем позволить случиться ничему другому.

Мы должны быть в точности там, где мы есть, – без суждения или ожиданий.

Если в нас есть искреннее желание исцелить Внутреннего Ребенка, вся жизнь становится ареной для того, чтобы возродить чувства, которые мы в себе зарыли. Когда мы начинаем осознавать свои раны, все подавленные чувства и живость начинают естественным образом проявляться на поверхности нашего бытия. Даже самые, на первый взгляд, тривиальные события провоцируют чувства и реакцию. Разговор с родителем, любовным партнером или другом теперь может стать мощным стимулом к пробуждению чувствования. Например, как только я начал работать с раненым Ребенком внутри, в моих разговорах с кем бы то ни было, особенно с теми, кто мне близок, стало меньше небрежности. Теперь каждый раз, разговаривая с родителями, я чувствовал, что это меня провоцирует.

Воля к исцелению сама по себе приглашает в нас чувства Мы словно зовем существование на помощь и просим заново разжечь нашу чувствующую природу. К счастью, оно нам помогает. На наших семинарах мы просто просим участников оставить все ожидания и попытки «подталкивать» чувствование, просим заменить их одним желанием исцеления и осознанно быть с тем, что есть. При этом много времени уделяется работе над эмоциями, когда посредством медитации участники приводятся в скрытые от сознания пространства ярости, горя, сексуальности, радости и тишины. Мы начинаем с того, что просим их перенести все внимание на настоящее мгновение и сфокусироваться на процессе, в который они вот-вот войдут.

Мы предлагаем им представить, что это мгновение станет самым важным мгновением в жизни, предлагаем быть открытыми и позволить принять от существования все, в чем они нуждаются. С такой решимостью, целеустремленностью и желанием быть присутствующими им больше ничего не нужно делать. Затем мы мягко направляем их в процессе исследования внутренних ран, используя слова, музыку и иногда дыхание, чтобы сделать это путешествие более увлекательным и интенсивным. Такой подход безопасным и уникальным для каждого человека способом часто выносит наружу невероятный спектр чувств.

Я перестал считать, что не способен чувствовать, когда во мне обострилось осознание тела. Чувства все время регистрируются в теле, и все, что нужно, это остановиться и обратить внимание. Мы все время носим в себе этот драгоценный клад, который только того и ждет, чтобы из него черпали. Мы перестали доверять телу, когда перестали доверять себе. Заново освоить этот простой инструмент, научиться сонастраиваться с тонкими ощущениями в теле – вот один из краеугольных камней метода возрождения чувств. Что это значит – слушать и доверять телу? Тело обладает удивительной чувствительностью, и более сонастроено с глубокой сущностью в нас, чем ум. Тело не озадачено самокритикой и самоосуждением. Оно просто чувствует. Тонкие сигналы тела постоянно несут информацию о наших эмоциональных состояниях. Чем глубже стыд и шок, тем более трудноуловимыми могут быть эти сигналы. Однако если мы научимся сонастраиваться тоньше, то сможем их различать в самых глубинах бессознательного. Это может стать для каждого из нас непрерывной медитацией – процесс открытия заново собственных сигналов. И наиболее важно – научиться убирать с дороги шумный, самоосуждающий ум и снова научиться слушать. Процесс, в котором каждый из нас учится заново слушать и доверять телу, в высокой степени индивидуален. Конечно, таким чувствам, как грусть, гнев, радость или страх, могут соответствовать общие для людей устойчивые ощущения в определенных точках тела. Однако то, как они нам представляются, для каждого из нас уникально. Уникально наше тело, уникальны стыд и шок. В распознании страха, гнева, грусти и тишины каждому из нас предстоят собственные открытия. Это длительное приключение.

Под всеми этими чувствами: грустью, страхом, гневом, болью – есть нечто гораздо более глубокое: внутреннее знание, которое мы тоже потеряли. Это внутреннее знание подобно путеводному лучу, который каждую минуту нам показывает, что придает нам энергии, что нам подходит, что кажется правильным, а что – нет. Оно позволяет нам знать, где мы хотим быть, что надо делать и куда двигаться. Мы утратили связь с этим чувством, потому что в детстве нас никто в нем не поддерживал. И сегодня мы создаем ситуации, в которых можем испытать и проверить себя, чтобы вернуть это чувство и научиться снова ему доверять.

Сколько себя помню, я с недоверием относился к собственной интуиции. Внутри я всегда знал, какие люди помогали мне чувствовать себя сильным и расслабленным рядом с ними, а какие создавали во мне напряжение и тревогу. И все же я не доверял себе. Я так сомневался в себе, что снова и снова шел на компромисс, унижался или обесценивал себя, просто потому, что не доверял внутреннему ощущению. Часто я оказывался в ситуациях, в которых должен был постоять за себя и сказать «Нет!», но и тогда не доверял себе.

Наши порывы ясны и просты, когда мы уделяем внимание этим сигналам и умеем им доверять. Они часто приходят просто из умения слушать и чувствовать тело. Оно знает и по-своему нам говорит о том, в каких ситуациях мы чувствуем себя любимыми, с кем рядом нам комфортно и мы способны быть открытыми, и что придает нам энергии. Ум может говорить всевозможные вещи, слушать все, что говорят другие, но тело знает, что нам действительно нужно, и что по ощущениям правильно.

Уметь слушать внутреннее знание означает также умение слушать и поддерживать в равновесии две части себя – ту, которая хочет свободы, и ту, которая хочет безопасности и защищенности. Свободолюбивая сторона может нас толкать к драматическим переменам в жизни, манить в неизвестные дали и уводить от проторенных путей. Наша свободолюбивая сторона хочет, чтобы мы любой ценой освободились от подавляющих влияний и были сами собой, не идя на компромиссы. Ей хочется вытащить нас из отношений, которые, возможно, стали нездоровыми, и изменить ситуацию на работе или жизненные условия, если они больше не поддерживают наш рост.

Но эти перемены могут стать источником перенапряжения для той нашей части, которая нуждается в безопасности, – наш уязвимый, испуганный Ребенок. Мы должны уважать его потребности в защищенности и мягкости, ибо он представляет ту часть нас, которая боится разрывать узы и пугается неизвестности. Если мы учимся быть равно чувствительными к обеим сторонам, рост происходит без насилия. Мы учимся двигаться с такой скоростью, при которой обе наши части остаются в гармонии. Мы совершаем перемены, которые нам необходимы, и эти перемены могут быть плавными и подобными потоку.

Каждому из нас предстоит собственное путешествие под названием «Возрождение чувств». Но мой опыт подсказывает, что, несмотря на наши различия, глубокое принятие и понимание, мягкое терпение и устойчивое присутствие позволят чувствительности возникнуть одновременно со всей жизненной внутренней силой, которая всегда была внутри нас. Я давно искал метод, который был бы настолько же утонченным, как и инструмент, на котором мы играем в отношениях с другими. Чувствительность, которую мы несем внутри, изысканна. В то же время страсть и интенсивность имеют большую силу. В моей прошлой терапевтической работе я часто жертвовал чувствительностью ради интенсивности. Но по мере того, как во мне растет медитация, такого рода компромисс становится все менее возможным. Объединение интенсивности и чувствительности определяет то, как я работаю с собой, и качество работы, которую я предлагаю другим.

В прошлом, чтобы соприкоснуться с гневом, мне приходилось подвергать себя сильным катарсическим опытам, высвобождающим чувства. Мне нужны были условия, в которых я мог чувствовать боль. Это сослужило свою службу. Да, временами каждому из нас необходимы экстремальные ситуации для того, чтобы войти в более глубокое чувствование горя и в погребенную в бессознательном боль. Однако научиться «возрождению чувств» означает, по сути, научиться длящейся из мгновения в мгновение медитации наблюдения и чувствования совсем небольших событий, которые становятся раздражителями гнева, радости или удовольствия. Эта медитация продолжается каждый миг жизни:

1) в чувствовании тонких телесных ощущений, которые вызывает каждое из этих событий, в распознавании того, что и как их провоцирует;

2) в исследовании, как они воздействуют на ум, и обращении внимания на то, что происходит с энергией;

3) в наблюдении за собственной склонностью быть привязанными к радости и удовольствию и отвергать гнев или боль;

4) в наблюдении за тем, как происходят изменения.

Найдите комфортное положение тела – сидя или лежа. Пусть руки и ноги расслабятся. Постепенно расслабьтесь и начните входить глубоко вовнутрь себя. Мягко позвольте себе сонастроиться с телом. Позвольте своему вниманию прийти в тело.

Начните переносить внимание в сердце. Чувствуйте его как вместилище огромного сострадания и принятия. Может быть, вы сможете почувствовать это качество принятия как энергию, излучающуюся из всего вашего существа. Вообразите, что вы орошаете все свое существо этой энергией принятия, этим состраданием. Позвольте качеству принятия расширить внутреннее пространство. Больше и больше внутреннего пространства... Заменяя любые суждения пространством, ощутите, что теперь внутри становится больше места, чтобы наблюдать себя и чувствовать себя. Теперь есть пространство, чтобы принимать; пространство, чтобы чувствовать... принимать и чувствовать все, что бы то ни было, все, что бы вы ни нашли.

В этом пространстве, в этом принятии вы можете начать замечать, что происходит в настоящее мгновение. Вы можете наблюдать, что происходит в теле... Когда вы обращаете внимание на тело, что привлекает ваше внимание? Есть ли место в теле, которое чувствует какое-то напряжение, какое-то сжатие? Если да, наблюдайте его, чувствуйте его. Посмотрите, не можете ли вы отпустить каждое из своих суждений, позволяя себе просто быть с ним и чувствовать... наблюдая с открытостью и любопытством, мягко позволяя отпасть любому суждению или ожиданию.

Замечайте каждую мысль, которая у вас появляется в это мгновение. Возникая, какие ощущения вызывают в теле ваши мысли? Какие чувства приходят вместе с ними? Как вы себя чувствуете? Будьте в состоянии наблюдения и чувствования, наблюдения и позволения. Станьте очень чувствительным к телу, к сообщениям тела. Чувствование, ощущение все время, каждое мгновение – очень чувствительно, очень тонко, очень аккуратно. Так тесна связь между мыслями и чувствами, телом и ощущениями, из мгновения в мгновение, каждое мгновение в теле...

Бытие, полное присутствия, – прямо здесь, прямо сейчас... С телом, с мыслями, с ощущениями. Наблюдая, чувствуя и позволяя происходить всему, что бы то ни было... чувствуя. Мы можем приходить в это состояние в любой момент., позволяя этой медитации длиться – всегда, через осознание тела... становясь более доверяющими к телу, просто учась слушать, мягко и внимательно... Это такой чувствительный инструмент, помогающий нам соприкоснуться с каждым мгновением... Каждый миг, слушая нашу правду тела... В каждое мгновение каждая эмоция со своим собственным ощущением в теле...

Начинайте процесс сонастраивания с миром внутреннего... Миром чувств, ощущений.

Замечая мысли, каждую приходящую мысль, в тотальном принятии... Мысли суждения, какие угодно мысли – просто наблюдая и затем отзывая внимание к чувствам внутри.

Начинайте знакомиться с ощущениями и чувствами в теле, принося их в низ живота, в безграничном пространстве и позволении. В чувствительности к малейшему ощущению или чувству... Ничему не нужно случаться, просто чувствование и позволение... Знакомясь с позволением, давая пространство, без всякого суждения – ничего не нужно менять. Просто чувствуя, сонастраиваясь, открывая внутренний мир...

Теперь позвольте себе вернуться обратно. Возвращаясь мягко и постепенно, мы сохраняем эту осознанность, и внимание к телу остается с нами все время. Мы возвращаемся и открываем глаза.

Недавно я проводил сессию с человеком, который говорил мне, что отталкивает свою возлюбленную, потому что чувствует себя отчаянно нуждающимся и требовательным. Более того, он ревнует ее к дочери, потому что та получает от мамы больше внимания, чем он. Этот человек ненавидел себя за то, что так «нуждается», и такое положение дел заставляло его чувствовать себя бессильным и беспомощным О себе самом он задавал вопрос: как возможно, чтобы она любила и уважала мужчину, который не может быть мужчиной?

Под нашими компенсациями чаще всего скрывается отчаянно нуждающийся Ребенок. Таков, по крайней мере, мой опыт. Как же нам жить с этим Ребенком, как нам делиться с ним, и как нам его исцелить? Из пространства бессознательности мы обычно берем нашу панику, нашу требовательность, наше отчаяние и бросаем их на колени другому, говоря: «Вот, позаботься обо мне». Именно так поступают дети, и наш Ребенок внутри точно так же отчаян, как и раньше. Когда мы кому-то открываемся, чувства из бессознательного начинают выходить на поверхность. Чтобы исцелить нашего раненого Ребенка, мы должны научиться быть для него родителем. Это «родительствование» случается в процессе взращивания медитативного сознания.

Такого рода исцеление не есть действие – это наблюдение и чувствование. Оно включает в себя привнесение в нашего Ребенка, а также во все драмы, боль и трудности в наших отношениях качества медитации. Я уже довольно подробно описал качество нашего состояния сознания, когда мы отождествлены только с нашим паникующим Ребенком внутри, – наши страхи, требовательность, стратегии, ожидания, стыд и шок и наш глубочайший страх быть брошенными. К счастью, это не единственное для нас состояние сознания. Внутри нас есть и расцветающий будда – медитирующий. Мы можем взращивать этого спящего будду» культивируя медитацию.

Медитация дает нам присутствие, признание того, кто мы такие под нашими ложными и внешне обусловленными личностями. Когда есть это медитативное присутствие, то что-то глубоко внутри нашего паникующего Ребенка расслабляется. До тех пор, пока мы живем в наших ложных личностях и отождествлены с ними: в личностях опекуна, угождающего, плэйбоя, лидера и так далее, – у воспитанного на страхе Ребенка нет никого, кто позаботился бы о нем. Нет ничего, что могло бы облегчить страх ребенка. Но с появлением медитирующего у нас появляется шанс выйти из драмы нашей жизни, повернуться вовнутрь и принять ее с состраданием. Это дает нам возможность заменить давление и суждение, которым мы постоянно подвергали себя, на ощущение внутреннего простора.

Много лет назад, впервые приехав в Индию, я уже практиковал медитацию Випассана. В то время я полагал, что медитация означает «сидеть на подушке, закрыв глаза, и наблюдать за дыханием». Сидеть в молчании и идти вовнутрь – наверное, лучший способ растить и культивировать наше внутреннее молчание, но мой мастер предоставил мне невообразимо большее понимание того, что на самом деле значит медитация. Потребовались все те годы, которые я был с ним, чтобы начать понимать, что медитация – это состояние самого нашего существа, образ жизни, а не что-то, ограниченное несколько часами на специальной подушке. Пожалуй, для меня один из самых больших уроков в жизни заключается в том, что я не должен ничего делать, чтобы измениться или быть любимым. Неужели достаточно просто наблюдать, чувствовать и позволять? В этом состоит урок медитации.

Медитация приносит нашему сознанию специфические качества, которые безусловно целительны для Внутреннего Ребенка. Вот эти качества:

1) свидетельствование;

2) понимание;

3) присутствие;

4) принятие;

5) центрированность и

6) терпение и доверие.

Давайте рассмотрим каждое из них.

Обычно, когда мы чувствуем себя некомфортно и испытываем боль или тревогу, наша немедленная реакция – попытаться изменить ситуацию. Внутренний Ребенок не терпит этих чувств и давит на нас, чтобы «выбраться» из того, что причиняет боль. Требуется внутренний переворот, чтобы не избегать тревожных чувств, а наблюдать, чувствовать и позволять быть всему, что происходит в душе. Вдохновение свидетельствовать приходит не из внутреннего Ребенка. Оно происходит из нашего медитирующего.

Испытывая боль или тревогу, я могу чувствовать сильные порывы моего Ребенка, но постепенно я начинаю чувствовать и медитирующего внутри, который говорит: «Подожди, остановись, чувствуй, позволь этому быть таким, как есть. Ты можешь многому научиться, оставаясь с этим опытом, и у тебя есть место внутри, чтобы его содержать, чувствовать и быть с ним». Мой медитирующий внутри уводит меня от действия и заменяет его наблюдением Это радикально новый подход для наших умов, обусловленных скоростной энергией западного мира, «делающей» и решающей проблемы.

Довольно легко стать совершенно отождествленным с нашим эмоциональным процессом. Медитативное же сознание не привязано к чему-либо, и это дает нам способность содержать внутри нас и панику, и дискомфорт, и горе. С этой непривязанностью мы не «отрезаем» себя от чувства, но даем ему больше пространства. С расширением внутреннего пространства желание бежать от неприятных чувств уже не так непреодолимо.

Когда я верю, что у меня достаточно внутреннего пространства, чтобы содержать болезненные чувства и просто оставаться присутствующим с ними, я могу выбрать не избегать их. Медитирующий внутри постепенно дает мне это доверие. Например, в прошлом я закрывался от чувства боли, когда на некоторое время расставался с любовной партнершей. Я просто не чувствовал боли от разлуки, потому что никогда не позволял себе подойти достаточно близко. Фактически, обычно я просто чувствовал облегчение, ощущая, что у меня есть пространство и никто на меня не давит, призывая общаться или быть открытым. Недавно это изменилось. Теперь разлука приносит боль, тревогу, иногда даже кошмары, возникающие из-за страха быть брошенным, которые, наверное, всегда были глубоко погребенными внутри. Благодаря этой работе теперь я осознаю, что, что бы я ни делал, я не могу избежать чувствования пустоты и брошенности. Поэтому сейчас я с большим принятием приветствую этот опыт, когда он приходит. Теперь я признаю тревогу и знаю, что ее вызывает. Я уже не сужу так много, как прежде, и знаю, что есть достаточно внутреннего пространства, чтобы позволить этому опыту прийти.

Свидетельствуя, мы наблюдаем из пространства, в котором можем отделить себя от эмоциональной драмы, но все же продолжаем чувствовать. Такой подход исцеляет нашего Ребенка. Мы не умираем. И мы делаем еще более удивительное открытие о том, что нас мистически нянчит существование. Вот как мой мастер описал свидетеля:

«Начинать нужно с наблюдения тела – когда ты ходишь, сидишь, ложишься спать, ешь. Начинать нужно с самого осязаемого, потому что это легче. Затем можно перейти к более тонким опытам и начать наблюдать мысли. А когда человек становится экспертом в наблюдении мыслей, он может начать наблюдать чувства. Когда ты научишься наблюдать чувства, тогда ты сможешь наблюдать свои настроения, которые еще более тонки, чем чувства, и более туманны.

Чудо наблюдения в том, что, когда ты наблюдаешь тело, наблюдатель становится сильнее; когда ты наблюдаешь мысли, наблюдатель становится еще сильнее. Когда ты наблюдаешь настроения, твой наблюдатель становится таким сильным, что он может оставаться собой, наблюдать самого себя, точно как свеча темной ночью освещает не только все вокруг, но и саму себя.

Найти наблюдателя – величайшее достижение в духовности; потому что наблюдатель – это сама твоя душа; наблюдатель в тебе – это твое бессмертие».

(Ошо. Золотое будущее.)

В слове «понимание» есть определенная энергия. Достаточно просто сказать это слово, чтобы передать энергию. Оно словно охватывает опыт одеялом сострадания. Когда есть понимание, то есть и принятие, и с принятием – покой. Понимание – это еще одно качество, которое естественно произрастает из медитации. Оно приходит потому, что в медитации акцент ставится не на том, чтобы что-то сделать, но на том, чтобы просто видеть вещи такими, как они есть, – просто отступить назад и хорошо присмотреться.

Медитация постепенно помогает мне более мягко смотреть на жизнь. В этой мягкости я становлюсь способным понять моего Внутреннего Ребенка. Пока я оценивал себя согласно тому, насколько хорошо что-то делал и сколько совершил, пространства для понимания моего Внутреннего Ребенка не было. Медитация же дает такое пространство для сострадания и понимания, выводя наружу нашу внутреннюю женственность. Моя жесткая рассудительность возникла из жестких стандартов, которые я применял к себе, – стандартов, основанных на успехе и поражении. Медитация замедлила меня. Постепенно она дает больше и больше внутреннего пространства для мягкости. Появляется та часть нас, в которой есть пространство для понимания стыда и шока. Она пронзает все рассуждения и разрушает все осуждающие мысли. Мало-помалу, благодаря медитативному сознанию, мы можем освободиться от давления и перестать чувствовать себя виноватыми и неадекватными в связи с нашими поражениями. С медитацией успех и поражение становятся менее важными. Мы начинаем видеть жизнь как процесс роста, а вся наша борьба – лишь часть этого процесса до того, как у меня появилось это понимание, я рассматривал свои действия как испытание своей самооценки. Это создавало во мне огромное давление, потому что я пытался быть тем, кем должен был стать, вместо того чтобы быть тем, кем я действительно был. В определенном смысле, моя жизнь была интенсивной борьбой за то, чтобы доказать себя. Это была постоянная война с моими внешними и внутренними судьями.

По мере того как мы идем вовнутрь и исследуем себя, мы начинаем видеть в себе вещи, которые зачастую не так-то просто принять. И неудивительно. Ведь глубина нашего бессознательного заставляет нас избегать видения самих себя. «Наши проблемы»: привычки и одержимости, нечувствительность к другим и сценарии, причинение вреда самим себе и устойчивое повторение определенных стереотипов поведения – больно признавать. Мы постоянно соскальзываем обратно в наши состояния детства – в стратегии, чувства безнадежности, требовательность, различные защиты, в стыд и шок. Когда это происходит, стыдящий ум всегда готов нас осудить. При осознании чего-то внутри, что нам не нравится, естественный импульс – захотеть это изменить.

В медитативном подходе к исцелению перемены вторичны. Важнее всего, чтобы мы наблюдали и принимали то, что есть, как ученые-исследователи души и внутреннего мира. Наблюдение и принятие – инструменты поиска. Если мы нацелены на то, чтобы что-то изменить, мы не живем от момента к моменту и не можем открыть самих себя. В этом случае мы будем продолжать добиваться успеха и потом терпеть поражение, стыдить себя, идти на компромисс со своим достоинством, быть нечувствительными, бессознательными и безответственными снова и снова. Нелегко наблюдать все это. Мы бы предпочли, чтобы это прекратилось.

Согласно моему опыту, настоящие перемены происходят только медленно и постепенно. Они происходят сами собой, как только мы обретаем способность наблюдать и принимать.

Присутствие – это суть медитации, означающая умение оставаться в моменте, наблюдать и чувствовать его таким, какой он есть. Однако наши страхи, паника и недостаток доверия делают присутствие чрезвычайно трудным.

Когда я начал медитировать, я прилежно концентрировался на том, чтобы наблюдать свое дыхание, мысли и ощущения в теле в точности так, как инструктировали меня мои учителя. Я всегда был хорошим, усердным студентом И я оценивал себя, опираясь на то, насколько качественно я это делал. Если же я был беспокоен или невнимателен, то, конечно, я себя осуждал. При этом я никогда не осознавал, что мое беспокойство является проявлением страхов моего Внутреннего Ребенка, которые провоцировались то по одной, то по другой причине.

Открытие в моем Ребенке такого явления, как паника, сделало практику медитации для меня совершенно другой историей. С тех пор я осознаю, откуда берется большая часть моей отвлеченности, тревоги и недостатка покоя ума, и не только когда я сижу в медитации, но и все время. Эти моменты подвергают испытанию мою способность оставаться присутствующим с тем, что есть, – со всей паникой моего раненого Ребенка. Работа с Внутренним Ребенком принесла мне совершенно новое понимание присутствия и медитации – более трудное, но и гораздо более богатое и живое.

Согласно моему опыту, мягкая решимость оставаться присутствующим глубоко целительна для Внутреннего Ребенка. Наши страхи отсоединяют нас от самих себя. Но когда мы учимся оставаться присутствующими, это исцеляет рану. Быть присутствующим легко, когда мы чувствуем себя внутри комфортно и безмятежно, но чрезвычайно трудно, когда в нас провоцируются боль или страх.

Обычно, когда что-то воздействует на нас эмоционально, мы ощущаем это в животе. У большинства из нас этот механизм в детстве был разрушен или признан недостоверным. Его отсутствие мешает нам оставаться с нашими чувствами в каждое мгновение. Признание достоверности чувств и уважение к себе начинается с узнавания, позволения и принятия в каждое мгновение всего, что бы ни происходило в теле и особенно в животе. Именно так мы начинаем возвращаться домой. Первый шаг – еще до того, как мы что-то выразим, – соприкоснуться с этим внутри. Для меня, человека, выходящего из шока и стыда, было полной загадкой – как принимать то, что я испытываю гнев или грусть. Лишь поставив цель научиться присутствовать, я постепенно стал снимать напряжение в отношении того, что должен что-либо выразить, – до того, как соприкоснусь с собой внутри.

Присутствие – это несудящая осознанность. В то мгновение, когда я признаю действительным то, что происходит, вместо того, чтобы судить себя за то, что не чувствую что-то другое или чувствую «недостаточно», я создаю пространство, которое позволяет открыться чему-то большему. Поскольку у меня не было этого пространства в детстве, и я не давал его себе во взрослой жизни, мне пришлось начать заново.

Теперь «Чувствуй это и делай то-то и то-то!» превращается в «Давай просто посмотрим, что там внутри происходит». Теперь я могу почувствовать «одеяло» стыда, и отследить его возникновение и отношение к какому-то событию, разговору, полученному от кого-то унижению или разочарованию. Я могу начать чувствовать боль или гнев оттого, что подвергаюсь унижению и чувствую стыд, и отзываться на это своими чувствами. Я могу также заметить, как часто и когда моя энергия «протекает». Это происходит в те моменты, когда я иду на компромисс, предавая мое чувство собственною достоинства ради уважения, одобрения или любви. Я замечал, что провоцировало эту «утечку». И просто культивируя осознанность и осведомленность о происходящем, я способствовал тому, что «утечка» закрывалась. Начальной точкой этого процесса было признание важности оставаться присутствующим.

У меня есть шестилетний племянник, который очень чувствителен, высоко разумен и душевно утончен. Его страхи были на поверхности с самого рождения. Год назад он посмотрел по телевизору программу про мастеров восточных единоборств и решил, что хочет научиться кун-фу. В его уме это ассоциировалось с силой и чувством собственного превосходства. Размышляя об этом, я понял, что он использует эту чудесную практику центрирования, чтобы исцелить свои страхи. В восточной традиции боевые искусства были и АО сих пор остаются формами медитации. Таким образом, мой племянник учится медитировать.

Возможно, наш самый большой вызов в исцелении Внутреннего Ребенка – просто научиться давать себе пространство, чтобы чувствовать, не реагируя вовне. Мы называем это «сдерживать чувства». Вместо того чтобы реагировать, мы можем просто оставаться с тем, что мы чувствуем, позволяя этому быть глубже и продолжая наблюдать. В этом случае происходит нечто совершенно поразительное. Что-то внутри начинает расслабляться.

Когда приходят некомфортные чувства, каждая клетка нашего тела хочет их отключить, наш ум начинает придумывать всевозможные ужасающие мысли, и мы находим способ сбежать. Игнорируя эти мысли и игнорируя наш импульс бежать или желание бороться, мы взращиваем наше медитативное состояние сознания. Этот процесс трансформирует, но при этом требует определенной способности оставаться центрированным.

Стыд отнял у нас контакт с центром нашего существа. Сонастраивание с ощущениями в теле и внизу живота постепенно и последовательно приводит нас обратно в центр. Связь с центром – это источник нашего самоуважения и заземленности. Она позволяет нам сдерживать панику и не реагировать на нее. В моем собственном процессе, может быть, потому, что шок погребен так глубоко, это происходит очень медленно. Иногда я чувствую, что меня просто ошеломляет паника, и тогда требуется каждый грамм осознанности, чтобы наблюдать. Однако все же есть ощущение, что время, потраченное на замедление, сидение в молчании и сонастраивание, исцеляет меня от шока. Я чувствую, что должен быть терпелив.

В мире медитации совсем другое ощущение времени, чем, скажем, на лос-анджелесском хайвее. Безнадежно пытаться убедить человека с мобильным телефоном в руках, застрявшего в автомобильной пробке на 405-м хайвее, в истинности дзэнского изречения: «Сидя в молчании, ничего не делая, приходит весна, и трава растет сама по себе». Терпение никогда не входило в число и моих собственных сильных сторон. Когда я был ребенком, моя мать часто говорила моим учителям: «Единственное, что я вам о нем могу сказать, – это что он ни минуты не может сидеть спокойно. Ему всегда хочется что-то сделать».

Однако в исцелении нашего Внутреннего Ребенка ничто не происходит быстро. Это медленный, деликатный процесс. То же самое верно и в отношении медитации. Если мы медитируем с какой-то определенной целью, то вскоре устаем и разочаровываемся. В обоих случаях: во внутренней работе и при вхождении глубже в медитацию – нужно просто наслаждаться процессом. Мы можем проводить долгие периоды времени, не замечая никаких очевидных перемен в поведении, отношениях к себе и к другим. Естественно, это может расхолаживать нас Но вот приходит время, и совершенно внезапно что-то драматически меняется: наша работа сдвигается с мертвой точки, усилия приносят реальные плоды, и мы наконец создаем более глубокую и питающую любовную жизнь.

В более ранние дни моей терапевтической работы над собой эти перемены казались более яркими. Я создавал сильные процессы, которые бурно вскрывали подавленную энергию. Однако когда я начал сознавать свою зависимость и вести работу с Внутренним Ребенком, со страхами брошенности и близости, исследование пространств глубокого страха и пустоты, и перемены, связанные с этим, никогда больше не казались быстрыми или бурными. Все же я чувствую, что они глубже. Предыдущая работа удовлетворяла мой голод к быстрым результатам, но в работе с Внутренним Ребенком мне пришлось научиться терпению.

Я вижу, что мои спешка, планирование и «амбициозный ум» приходят из паникующего Ребенка. Терпение же приходит из глубокого доверия, из знания, что все, чему предназначено случиться и чему нужно случиться, в свое время произойдет. Терпение и доверие сплетаются друг с другом. Когда я сижу в медитации с моим мастером, я чувствую качества вневременности, замедления и центрированности, которые он излучает, и это мало-помалу учит меня терпению и доверию. Никакой спешки, никакой повестки дня, ничего, кроме этого мгновения. Перенесенное на арену отношений и исцеления от зависимостей, это качество оказывает глубочайшее воздействие.

На каком-то уровне наш Внутренний Ребенок всегда будет оставаться в голоде и панике. Перемены касаются лишь того, что наша способность сохранять медитативное состояние становится более сильной, а доверие – более глубоким. Дело даже не в том, чтобы доверять кому-то в частности; мы развиваем пространство доверия в целом. В определенные моменты у меня бывает такое состояние. Кажется, оно растет вместе с медитацией. Никто не может мне этого дать, я должен найти это внутри. Это поиски сокровищ. Именно это спокойствие в самом ядре нашего существа затмевает все наши эмоциональные травмы, страхи и сомнения.

Медитация дает нам внутреннее пространство, чтобы осознанно и спокойно оставаться со страхом и болью. Жизнь может наносить нам ошеломляющие удары. Но вместо того, чтобы чувствовать себя беспомощной жертвой, страдающей от злого умысла других людей и самой жизни, мы можем научиться принимать противоречия, разочарование, отвержение и утрату, с которыми сталкиваемся в жизни. Мы можем перестать цепляться и быть этой жертвой. Возникающая боль может вызвать в нас горечь. Однако, если мы будем считать боль благословением, которое приводит нас глубже вовнутрь, она может быть наполнена смыслом.

Начиная уделять время тому, чтобы идти вовнутрь и чувствовать, что там находится, мы воспитываем в себе способность слушать. Мы становимся более чувствительными к нашим собственным потребностям и чувствам, а также к потребностям и чувствам других. Прежде чем развить медитативное сознание, все, что у нас действительно есть, это охваченный паникой Ребенок, прикрытый бессознательным, избегающим, компенсирующим «Взрослым». Медитация превращает этого «Взрослого» в настоящего взрослого. Медитативность сознания позволяет нам обнять нашего Ребенка энергией, которая дает ему возможность почувствовать себя признанным, любимым и защищенным. Медитация не обязательно должна быть суровой, серьезной или мучительной. Медитация – это празднование нашей природы. Чем более мы культивируем это внутреннее пространство, тем более оно открывается и постепенно становится тем, в чем мы нуждаемся и чего жаждем. Со временем медитация становится неотъемлемой частью того, как мы живем, – не просто практикой, которой мы занимаемся несколько минут в день, но образом жизни. Осознавание тела, мыслей, чувств и действий оказывается в центре внимания нашей жизни.

Я предлагаю попросить одного из ваших друзей прочитать вам это, или запишите на магнитофон и прослушайте.

Начните с того, чтобы найти удобное положение тела.

Закройте глаза и сделайте глубокий вдох, глубоко вдохните и выдохните. Позвольте себе расслабиться, направляя внимание вовнутрь, начиная замедляться и расслабляться... Если возникает сонливость, просто мягко предложите себе оставаться бдительным и внимательным, бдительным и осознающим, когда расслабляетесь и входите вовнутрь.

Теперь пусть внимание сосредоточится на дыхании. Начните наблюдать дыхание. Отмечайте, как оно входит в тело и покидает его, совершенно вне вашего контроля... Входит и покидает, совершенно само собой... Наблюдая дыхание, начните чувствовать, что попадаете в его естественный ритм – вдох, выдох. С каждым мгновением, новое дыхание, вдох, выдох, подъем, падение.

Видя дыхание: входит вдох, выходит выдох, совершенно само по себе, – вы можете отпускать необходимость контролировать, отпускать идею, что постоянно нужно что-то направлять, или контролировать, или защищаться. Отпуская... Дыхание входит в тело и покидает его, совершенно само собой. Оно вошло в тело в момент вашего рождения и уйдет из тела в момент смерти. Оно приходит и уходит само собой, под властью громадной силы, внушающей благоговейный трепет, несопоставимо большей, чем ваша собственная.

Дыхание может привести вас в место, где вы можете наблюдать, просто быть свидетелем. Продолжайте просачиваться в это внутреннее пространство, находящееся глубоко внутри, пространство, где вы можете наблюдать, просто наблюдать. И в этом глубоком пространстве внутри позвольте своим суждениям и мнениям отпасть. Просто станьте наблюдателем. Почувствуйте покой, который приносит позволение, когда мы начинаем отпускать и падать в свидетельствование... Чувствуя покой, который приходит при падении в свидетельствование... Внимательно наблюдая-Отступая и наблюдая, вы можете увидеть и свой ум, наблюдать то, как он свивает одну мысль за другой, наблюдать ум со всеми его сложностями, занятостями, беспокойствами... Простое наблюдение мыслей... не нужно ничего делать. Просто свидетельствование. И когда дыхание приводит вас в пространство свидетеля, вы можете начать отсоединяться от интенсивной драмы своей жизни – видя ее, чувствуя ее, но теперь – просто наблюдая. Осознание, что в вашей жизни все разворачивается точно так, как и должно быть, – ни во что не нужно вмешиваться, только наблюдать... И по мере того, как вы отступаете в свидетеля, вы можете начать чувствовать безмятежность этой непривязанности, расслабление глубоко в своем существе.

Что бы ни приходило в ум, просто наблюдайте. Если вы замечаете, что судите каким бы то ни было образом, позвольте себе наблюдать даже суждения. Вы просто наблюдаете судящий ум. Вы можете отступить из сутолоки и занятости жизни, сойти с дороги. Отступив во внутреннего свидетеля, вы можете найти огромные силы, чтобы справиться с трудным временем... Найти место, где можете просто дышать и наблюдать, где не нужно ничего делать.

Наблюдая, оставаясь центрированным... Центрированным и остановленным, позволяя себе справляться с ситуациями, оставаясь в полном покое... Приходят мысли, приходят чувства, и вы просто наблюдаете... Это пространство, пространство внутреннего свидетеля, есть внутри каждого из нас, и оно ждет, чтобы его открыли. Уделите сейчас время тому, чтобы замедлиться и расслабиться, чтобы отсоединиться от затуманенной скоростью жизни, от неразборчивой привычки думать. Не принимая всерьез мысли, не принимая всерьез ничего... Уделите это время тому, чтобы отступить и расслабиться, чтобы прекратить непрерывное «делание» и просто быть в наблюдении, позволении... Оставайтесь в моменте, прямо здесь, прямо сейчас... Утверждаясь в каждом дыхании, в каждом мгновении... Очень просто. Теперь пусть внимание вернется к дыханию. Наблюдая, как дыхание входит и покидает тело, смотрите на то, как низ живота поднимается и падает с каждым вдохом и выдохом... Поднятие с вдохом, падение с выдохом... Происходит постепенное возвращение в тело... Чувствование тела... Возвращение, очень медленное и постепенное... Глубокий вдох – возвращение, в полной бдительности и пробужденности.

Закройте глаза.

Позвольте себе принять удобную позу, чтобы руки и ноги были расслаблены и лежали удобно.

Теперь мягко войдите вовнутрь и начните расслабленно дышать, наблюдая вдох и выдох. Все более концентрируясь на дыхании, чувствуйте мягкие подъемы и падения живота, поднимаясь с вдохом, опускаясь с выдохом. Постепенно и мягко, вдыхая и выдыхая, поднимаясь и опускаясь, дышите. Очень расслабленно, очень легко.

Очень-очень медленно и постепенно позвольте своему вниманию прийти в живот. Наблюдайте, чувствуя живот, чувствуя подъем и падение, чувствуя вдох, чувствуя выдох, чувствуя живот.

И когда вы сосредотачиваетесь внизу живота, чувствуя живот, посмотрите, можете ли вы позволить, чтобы образовалось пространство в животе. Вообразите, что живот – это большой котел, очень просторный, очень расслабленный... Давая пространство, пространство для всех чувств, всех мыслей, всех ощущений, которые приходят с полным принятием Никакого суждения, просто принятие...

Позвольте себе визуализировать этот большой котел в животе. Это место, где вы можете содержать все чувства. Котел достаточно большой, чтобы содержать каждое чувство, которое возникает. Это место, чтобы содержать чувства и наблюдать их. Какими бы ни были сильными чувства, вы можете удерживать их прямо здесь, в животе. Позволяя этому быть, без суждения.

Теперь визуализируйте в центре живота пламя свечи, горящее очень сильно и очень ровно. Вообразите, что всюду вокруг этого пламени бушуют ураганы эмоций, мыслей, любой возможный хаос, но ничто не может потревожить это пламя. Что бы ни происходило вокруг, оно продолжает гореть так же ровно, сильно и ярко. Его ничто не может коснуться. Позвольте себе чувствовать интенсивность этого пламени и его безмятежность.

Наш центр – точно как это пламя свечи, и качество этого пламени присуще нашему наблюдателю. Он присутствует, видит, чувствует, позволяет, но остается спокойным и расслабленным. Никакого суждения, никакой необходимости реагировать, никакой необходимости в панике... Просто наблюдая, чувствуя, позволяя. Центрированный, расслабленный, спокойный, собранный. Это место, которое есть в каждом из нас, и которое только и ждет, чтобы раскрыться, ждет, чтобы его открыли.

А теперь – глубокий вдох, и позвольте себе, очень мягко, вернуться... Постепенно возвращайтесь, глаза открываются...

Я помню, как однажды смотрел фильм «How about Bob?» с Биллом Мюррэем и Ричардом Дрейфусом в главных ролях. Ричард Дрейфус там играет психиатра, который написал книгу «Шаги Ребенка». Он дает эту книгу своему пациенту, персонажу Билла Мюррэя, чтобы помочь ему преодолеть страхи. Однако за весь фильм тот так и не открывает книгу (или, если и читает, то за кадром), хотя носит с собой, чтобы она придала ему храбрости.

Концепция «Шагов Ребенка» прекрасно подходит для того, чтобы использовать риск действовать в определенном направлении для исцеления стыда и шока. Именно это мы все и должны совершать – шаги ребенка При этом размер шага или его результат не имеют никакого значения. Ведь даже самый маленький шаг, приводящий к вовлеченности в наши страхи, производит энергию. Энергия делает возможным рост и трансформацию. А ведь мы заинтересованы именно в этом.

Энергия, необходимая для того, чтобы отбросить плащ стыда, приходит из нашей жизненной силы.

В процессе исцеления понимание и принятие являются пассивным полюсом, а риск – активным. Пробуждая жизненную силу, он обеспечивает нас энергией, которая нам нужна для исцеления. Эта энергия приходит из хары [9], из нашего центра. Если мы позволяем ей свободно течь, она естественным образом утверждает наше достоинство и творчество. Стыд же удерживает эту жизненную силу в подавленном состоянии, заключая, словно в тюрьму, жизненные энергии, которые были свернуты в детстве. Выше уже говорилось, что когда-то бессознательно мы заключили сделку: ограничивать энергию жизни в обмен на любовь и одобрение. Теперь каждый раз, когда мы хотим вновь предъявить на нее права и двинуться из зоны комфортного и знакомого в неизвестное, нам приходится лицом к лицу столкнуться с огромным чувством вины и страха. С одной стороны, можно, конечно, продолжать жить внутри границ, очерченных стыдом, страхом и чувством вины, а с другой – можно испытать их на прочность, пойти на риск.

Нет простого способа определить, рискуем мы или нет. Риск выносит на поверхность страх. Страх приглашается каждым новым шагом в сторону от известного и знакомого. Я искал нечто вызывающее и провоцировал риск, потому что не хотел, чтобы мною правил страх. Рискуя, мы должны достичь равновесия между дерзостью исследовать новое и принятием той части в нас, которая испугана.

Риск также выносит на поверхность стыд, сомнения и неуверенность, потому что наш Внутренний Ребенок помнит, что в прошлом, когда он бросал вызов существующему порядку, затем следовало наказание, унижение, осуждение или лишение любви. И это далеко не маленькое препятствие, которое легко преодолеть. Риск провоцирует какой-то глубокий первобытный страх, приводящий ум нашего ребенка в ужас. Однако цена того, чтобы продолжать жить в детских страхах, слишком высока. Каждый раз, когда я находил достаточно храбрости, чтобы пойти на риск, используя всю жизненную энергию и страсть, мои негативные убеждения начинали расшатываться, а последствия всегда были не такими, как я ожидал. Это меня влекло в направлении, которое было естественным для моего существа. Я осознаю это только теперь. Каждая новая трудность приносит новую потребность выбора, но мы должны найти способ совершить прыжок. Самый небольшой риск начинает исцелять рану. И нет раны настолько большой, чтобы ее не мог излечить риск. Он восстанавливает в нас уверенность, храбрость и достоинство.

Нет никакой формулировки того, что такое риск. Для каждого из нас области риска в любой момент жизни различны. Риск, непривычный для одного человека, может быть страстным увлечением для другого. Но есть три области, в которых риск существенно изменяет наше качество жизни:

1) готовность быть более уязвимым – открыться, исследовать защитные и оборонные механизмы и обнажить наши темные стороны и секреты;

2) готовность жить с более высоким уровнем честности – чтить наши решения и обещания, выражать свои чувства, даже если мы боимся это делать;

3) воля к тому, чтобы быть живым, – утверждать творчество и переживать страхи, стыд, неодобрение и разочарования, которые неизбежно возникают каждый раз, когда мы рискуем быть живыми и творческими.

Во всех этих областях важен не результат, но сама наша готовность испытать свои пределы. Это посылает нашему высшему сознанию послание, что мы готовы выйти на новый уровень осознанности. Во всех этих трех областях обязательно будет возникать страх.

Давайте посмотрим на некоторые из этих областей риска.

Я выбираю эту область в качестве начальной, потому что риск обычно связывается с какой-то «мужской» энергией. Однако теперь я признаю, по крайней мере, для себя, что величайший риск состоит в том, чтобы быть уязвимым: отбросить все методы контроля и защиты и – чувствовать. Я делал множество вещей, чтобы испытать пределы и страхи, но ничто не пугало меня больше, чем возможность предоставить пространство для чувствования своего страха и беспомощности. Для меня это по-прежнему самая трудная область. Я могу найти всевозможные способы избежать того, чтобы вернуться в низ живота и чувствовать беспомощность, зависимость, жажду и страхи отвержения и брошенности. Я могу обвинять, бороться, отвлекаться, есть сладости, находить способы оставаться занятым или смотреть фильмы. Но когда я достаточно сознателен, чтобы видеть, что я веду себя таким образом, становится легче почувствовать подспудный страх.

Одна из составляющих риска – быть уязвимым в том, чтобы открыть себя людям. Все мы так или иначе скрываем что-то, что запирает нас внутри, в изоляции и самоосуждении. Как сказала Элис Миллер, наш стыд окружает стена молчания. Чтобы разрушить эту стену молчания, мы должны выражать и говорить то, о чем не говорят. Такая перспектива может вызывать ужас, но как только мы это делаем, с нашей души снимается огромный груз. Кроме того, наш стыд блокирует центр горла. Он создал такой энергетический ком в горле, который мешает нам выражать себя. Когда мы рискуем раскрыться и выражаем себя, это помогает нам исцелить рану стыда.

Время от времени мне доводилось совершать храбрые поступки на природе, но открыться и показать области моего стыда всегда казалось делом гораздо более трудным. До недавних пор делиться слабостью или обнажать свою уязвимость просто не вписывалось в мой образ самого себя. Часто я просто не знал, как начать делиться, поскольку имел обыкновение уходить от общения, когда чувствовал боль. Я не находил слов. В моей раненой психике и, как я подозреваю, в психике каждого Антизависимого есть глубоко закопанное верование, что никто никогда не будет рядом, если я откроюсь. Мой Ребенок был так глубоко спрятан и укрыт, что даже не знает, как это было, когда кто-то был рядом.

Лишь постепенно я смог освоить инструменты открытости. Процесс был медленный, но приносящий большую удовлетворенность. Я обнаружил, что, когда нахожусь рядом с некоторыми людьми, то приходят и слова, и чувства. Что-то в их восприимчивости, присутствии и в их собственных опытах приглашает и провоцирует мою открытость. В других ситуациях я не только нахожу, что мне трудно делиться, но и вообще не могу даже соприкоснуться с чувствами. Осознание этого помогло мне не судить себя, когда я не могу выражать что-то открыто, а надеяться и ждать, пока я окажусь с теми, с кем мое сердце открывается легче.

И еще одно: мы должны быть внимательны к нашим ожиданиям. Ведь нет никаких гарантий того, что, когда мы, в конце концов, действительно откроемся, кто-то будет рядом, будет слушать и полностью поймет нас Если у нас есть такое ожидание, то это не настоящая открытость. За ней часто следует отвержение. Но когда боль изоляции становится сильнее страха унижения или отвержения, мы выходим «из пещеры».

Мы можем сделать выбор быть открытыми в любом случае. И когда мы начинаем открываться без скрытых ожиданий, мы на пути к тому, чтобы найти понимание, которого так жаждем

Рискуя быть честным, я так же рискую остаться в одиночестве. Конечно, безопаснее оставаться под гипнозом отрицания и жить в ложной гармонии. И тогда я не должен рисковать тем, чтобы вызвать чей-то гнев или разорвать контакт. Я также не должен рисковать что-то менять в своей жизни, если это расстроит порядок и заставит меня кого-то или что-то потерять. Но я не нравлюсь самому себе, когда я нечестен. В прошлом я подстраивался под жизнь на уровне нечестности, потому что не знал ничего лучшего. Меня всегда окружала нечестность. Каждая социальная ситуация, в которую я попадал в детстве, была полна нечестности: люди что-то говорили у других за спинами и прикрывали двуличие масками вежливости. Наша обусловленность состояла в том, чтобы не рисковать вызвать неприятие или напряженную ситуацию. Легче было притвориться и солгать.

В результате такого рода нечестности страдает наша жизненная энергия. Чтобы научиться быть честным, необходимо решительно расстаться с прошлыми представлениями о том, какими нам нужно быть с людьми. Потребность что-то кому-то сказать во мне всегда вызывала – и до сих пор вызывает – ужас. Особенно если я боюсь, что это будет встречено сопротивлением, гневом или отвержением. Я не люблю конфронтации или гнева. Но альтернатива еще хуже. Цена умалчивания о том, что мне нужно сказать, слишком велика. Я накапливаю обиды и закрываюсь. Для всех нас, кто идет наружу из стыда и шока, одна из самых трудных вещей – выражать нашу правду и сталкиваться с кем-то, даже если нам больно.

Если между друзьями или любовными партнерами существует нечестность, это разрушает отношения. По мере того как нечестность растет, растут дистанция и обиды. В случае любовных партнеров сначала страдает сексуальная связь, потому что, занимаясь любовью, лгать трудно. В результате, если мы ничего не проясняем, то у нас больше нет отношений, а есть сухая, болезненная договоренность. Это становится вопросом приоритетов. С нечестностью мы можем, по крайней мере, некоторое время, оставаться в безопасности. Честность ставит все под угрозу.

Это всегда танец между испуганным Ребенком, которому нужны безопасность и защищенность, и свободой искателя, который хочет истины. Нам нужно научиться интегрировать то и другое и быть к тому и другому чувствительными. Стыд научил нас терпеть низкий уровень честности, потому что мы привыкли к низкому уровню личной целостности и самооценки.

Наше раненое «я» просто не верит, что выживет, живя честно. Однако, как только мы решаем, что нам не нужно продолжать жить с этим негативным, основанным на стыде образом себя, все меняется. Мы начинаем себя уважать, если начинаем жить честно.

Однажды вечером я слушал моего мастера, который говорил о подлинности и живости. Он говорил, что никогда во всей вечности не будет точно такого человека, как каждый из нас Все мы должны открыть собственную индивидуальность и мягко и любяще ее прожить. Многие ли из нас, подумал я про себя, когда-либо осознают и проживают эту истину в наших жизнях? У нас всех есть выбор из мгновения в мгновение быть присутствующими и живыми. Но стыд из прошлого заставил нас низвести самих себя и свою жизнь до пустой упрощенности. Часто мы сводим к минимуму драгоценность каждого мгновения, в которое можем быть живыми, не признаем и не ценим красивый и уникальный вклад, который нам предназначено было внести нашим творчеством, и не чтим важности каждой из наших близких связей.

Наша энергия была подавлена. Мы были подавлены в выражении нашей собственной подлинности – потока сексуальных, утверждающих, блаженных и творческих сил. Мы также унаследовали и все страхи и подавления наших родителей и культуры, в которой были воспитаны. Чтобы преодолеть эти подавляющие силы, мы должны совершить прорыв в нашу энергию. Это борьба. Но если мы это делаем, она становится легче и легче – по нарастающей. Найти храбрость и уверенность в себе, чтобы начать проводить семинары, для меня было интенсивной внутренней борьбой. Я всегда знал где-то внутри себя, что именно это хотел делать, и что был для этого одарен, но все-таки не доверял своему чутью. Мне и до сих пор приходится сталкиваться с голосами стыда при каждом новом семинаре и с каждым новым опытом. Но, к счастью, все большие и большие творческие силы охватывают меня и ведут дальше.

Мы должны пройти через огненное испытание, преодолевая раны стыда, чтобы быть способными проявиться в творчестве. Негативные убеждения, что мы по своей природе неудачники, не можем предложить ничего достойного, и другие гораздо лучше, могут быть такими сильными, что легко покалечат нас. Внутри каждого из нас есть мощная творческая энергия, которая жаждет выражения, и мы никогда не будем удовлетворены, пока не проявим ее. Может быть, нам понадобится некое исцеление, прежде чем мы соприкоснемся с тем, что это такое, и еще большая храбрость, чтобы это выразить.

То же самое верно в отношении каждого аспекта жизненной энергии. Едва мы начинаем исследовать нашу сексуальность за пределами того, что допускает наша обусловленность, внутренний судья начинает метать в нас громы и молнии вины и страха. Если мы испытываем гнев, в нашем уме вырисовывается весь спектр наказаний со стороны отца, матери, учителя или священника. Если мы начинаем утверждать свою силу, часто приходит бессознательное послание о том, что дорога дальше будет иметь серьезные и разрушительные последствия. Если мы раскрываемся с радостью, потакаем себе, делаем что-то безответственное, нам приходится иметь дело с яростью всей коллективной культуры, под гнетом которой мы были воспитаны. Говоря коротко, выйти из нашего комфортабельного фальшивого «я» в реальное, жизненное и полное сил существо – очень пугающе. Каждый шаг в этом направлении начинает расшатывать власть всех старых программ. Я не думаю, что мой стыд когда-нибудь исчезнет. Но я могу отстраниться от него на некоторое расстояние, и тогда он больше не будет управлять моей жизнью.

Когда мы начинаем работать над собой, наша подавленная энергия естественно начинает подниматься. Она требует выражения, требует того, чтобы ее прожили. Если мы идем на риск, нас ждут проблемы, потому что тем самым мы разбиваем знакомую и традиционную жизнь, к которой привыкли. В более экстремальных случаях глубокая внутренняя работа начинает требовать более радикальных жизненных перемен. Либо мы принимаем вызов, либо подавляем.

Когда мы действительно рискуем и движемся в потоке с тем, что приходит, процесс приносит нам взрыв новой жизненной силы. С ней мы чувствуем себя неизмеримо богаче, чем раньше. Но это не делает путешествие менее пугающим. Риск двигаться с энергией требует невероятной храбрости. Он означает: делать все, что мы хотим делать, говорить все, что считаем нужным говорить, и культивировать жизненность в нашем теле, выражая энергию каждого из наших центров – сексуальную, эмоциональную, утверждающую, творческую, блаженную и духовную.

Примечания:

8

Йо-йо – игрушка, состоящая из двух дисков, соединенных осью, к которой прикреплен один конец струны, а другой конец которой надет на палец играющего; движение кисти играющего заставляет игрушку отскакивать, когда катушка разматывается, и подпрыгивать, когда, полностью размотавшись, струна начинает снова наматываться на ось. – Прим. ред.

9

Хара – центр живота. Считается, что из этого центра жизнь покидает тело. – Прим. ред.