• Главная
• Контакты
• Нашёл ошибку
• Прислать материал
• Добавить в избранное

Сессия первая. «Скрытое воздействие»[4]

Содержание сессии: отделка щенка под капитана.

Мы будем заниматься приземленным, практичным, тем, что действует. А как все это будет называться — разберитесь сами.

Основные ошибки в общении и жизни в целом случаются либо когда человек сам не знает, чего хочет (чаще всего), либо не знает, что для этого сделать (реже всего), либо (тоже часто) не видит, что же у него получается и не получается.

Поэтому в первую очередь мы с вами будем превращать любителя в профессионального коммуникатора, который никогда не впадет в две основные ошибки: заняться собой и заслушаться разговором.

Будем учиться давать себе четкую инструкцию. Знаешь, чего хочешь? Действуй вот так. Не знаешь? Строй раппорт. Если хочешь чего-то сложного, строй раппорт и действуй вот так.

Будем привыкать к тому, что важнее наблюдаемое, и если ты не знаешь его названия, значит ты лучше это понял.

Смысл сессии в целом очень прост, ты делаешь то, что подвигает человека делать то, что ты хочешь, и не делаешь того, что подвигает его в другую сторону.

И сложен, конечно, тоже…

«Ну-с, начнем, пошалуй»…

Товарищи ученые, не сумлевайтесь, милые…

(Высоцкий)

…Как говорили в другой книжке, высмеивающей психоанализ.[5]

Ab, как говорится, ovo.[6]

Ибо в НЛП, как это ни грустно, есть теория. И история.

Если хотите прочитать про историю НЛП, можно порекомендовать трудно читаемую, но добросовестно написанную книгу Гриндера «Шепот на ветру». Можно читать и Бэндлера, но он более тенденциозен. А мы изложим все популярно и коротко.

…В 70-х годах прошлого века небольшая группа студентов и пара их преподавателей организовали что-то вроде кружка или факультатива. Кто-то из них занимался гипнозом, кто-то психотерапией, кто-то еще чем — на любительском уровне. На занятиях эта компания пыталась понять: как известные, успешные люди ухитряются достичь таких высоких результатов — в отличие от тех, кто тоже работает, но результаты так себе.

Основной исследовательской техникой было подражание: пытались повторить действия, которые, как казалось, приводят к успеху. Действия повторяли, пока не получалось так же. Потом пытались рассказать всем остальным, что именно было сделано.

Группа проработала совсем немного, когда один из ее участников — Джон Гриндер, лингвист и в прошлом сотрудник ЦРУ, предложил лингвистическую модель формулирования паттернов.

Паттерн, в переводе с английского, — образец, клише. Гриндер потребовал: пусть все, кто что-то выяснил, одинаково это описывают — чтобы другие обученные люди могли разобраться просто по записи, не стоя рядом.

Первоначальные попытки были не очень удачными, потом получаться стало все лучше и лучше. Наконец, появились самые первые формальные паттерны в НЛП: Мета-модель и Милтон-модель. Они имели лингвистический характер.

Лет шесть, до 1976 года, Гриндер и другой известный ученый — Ричард Бэндлер работали вместе. Рядом трудились, тогда еще будучи студентами, те, чьи имена впоследствии прославят НЛП: Дэвид Гордон, Джудит Делозье, Стив и Коннира Андреасы, Роберт Дилтс. Из этого сотрудничества родилось достаточно много идей. Потом они все поссорились. Чтобы понять, почему, следует выяснить, откуда взялось название «нейролингвистическое программирование».

В начале никакого названия не было. А потом Гриндер и Бэндлер решили, что добро пропадает, и надо бы сделать это коммерческой собственностью: зарегистрировать бренд. Поскольку Гриндер был человеком достаточно академическим, к тому же он старше Бэндлера, то академическим получилось и название. Есть разные варианты толкования этого термина, неофициальная версия такова. Человек функционирует на двух уровнях: на нейрологическом, то есть физиологическом, — и лингвистическом, то есть сознательном, уровне слов, названий и определений. Навыки моделирования последовательности действий складываются из паттернов нейрологических, телесных, физиологических, — и лингвистических, сознательных.

Предполагалось, что любая человеческая программа, любой алгоритм некоего навыка, состоит из нейрологических и лингвистических составляющих.

…Поругались они тогда, когда стали делить, чей это бренд. Все были мирно, пока Бэндлер не решил, что он один хозяин НЛП. По крайней мере, Гриндер так рассказывает. Бэндлер рассказывает, что он с самого начала был единственным владельцем бренда.

Примирились они в 1986 году после долгих судебных тяжб. Сошлись на том, что авторы — оба.

За это время ту же хохму проделали много людей. Лесли Камерон-Бэндлер откололась от первоначальной команды со своим брендом — императивным самоанализом, Энтони Робин — с нейроассоцииро-ванными состояниями, Бэндлер — с DHE.[7] Гриндер придумал Новый Код НЛП, Делозье с Дилтсом — Системное НЛП. Новейшее изобретение — нейросемантика Майкла Холла.

В НЛП вводить свои бренды стало очень модно: если у тебя есть свой бренд, то ты классик. Если у тебя нет своего бренда, то ты последователь.

Поэтому к брендам вообще и в НЛП в частности следует относиться с известной долей юмора.

В России все это шло подобным образом. Сначала А. Ситников заявил, что он первым привез в Россию НЛП. Во всяком случае, он первым побывал в Америке на семинаре по НЛП. Чуть позже Л.М. Кроль, хозяин и директор Института групповой и семейной психотерапии, привез к нам в страну Джудит Делозье с первым официальным курсом «НЛП-практик». Затем Андрей Плигин, один из самых известных эНэЛПеров в России, пригласил в Россию Энн Энтус с ее курсом.

И в России стали развиваться сразу несколько традиций нейролингвистического программирования: НЛП как гипноз (направление Мериллин Аткинсон), Гриндеровское НЛП, НЛП от Бэндлера, которое распространилось, когда неизвестный еще тренер Михаил Пелехатый съездил к Бэнддеру и усвоил бэндлеровскую установку, будто нет НЛП кроме Бэндлеровского и остальные эНэЛПеры неправильные, потому что учились не у Бэндлера. Михаил очень удачно воспользовался ситуацией: он заявил, что он единственный эНэЛПер в России, потому что учился у Бэндлера: других нет, потому что Бэндлер других не признает. И теперь у него свой бренд, и его тоже знают.

Поскольку в Россию НЛП попало как психология и психотерапия, т. е. будучи устаревшим лет на 10, то оно не сильно менялось при широкой трансляции: в России принято любить стандарты. По этой традиции кое-что из устаревшего в нашем курсе тоже есть — чтобы читатель хоть термины знал.

В плане содержания НЛП развивалось очень своеобразно. Началось оно как моделирование. Большая часть открытых и доступных ответов относилась к области психотерапии и психокоррекции, потому что это самая некоммерческая область. Интересные модели из других областей—бизнеса, например, — никто никому просто так не раздавал. Их берегли для своих. И самый богатый эНэЛПер Энтони Робинс не очень-то распространяется, что и как он делает на самом деле.

В мире и в России НЛП долго и ошибочно считалось ветвью психологии и психотерапии, а не инструментом исследования. Поэтому извечная тяга помочь ближнему сделала возможным широкое распространение в нашей стране психотерапевтических моделей НЛП — то есть только части НЛП, причем не самой интересной.

Акцент на НЛП-психотерапию — это четкий показатель устарелости. За одним исключением: когда семинар ведется специально для специалистов по психотерапии. Нормальным людям рассказывать про психиатрические фокусы просто незачем.

В нашей стране работает лучший в Европе специалист в области психотерапии М.Н. Гордеев. Он любит свою работу. Он практически единственный, кто не просто рассказываете психотерапии в НЛП, а прямо в зале демонстрирует убедительные и трудноповторимые результаты. Он может это делать.

Года два назад моделирование стало активно возвращаться в мастерские курсы. И тут выяснилось, что моделирование — это навык, но адекватного навыка моделировать до сих пор не смоделировано. На сегодняшний день признанной всем сообществом единой модели моделирования нет.

Но в отдельных местах такие модели начали появляться. Дилтс написал книжку по моделированию. Может быть, наиболее удачным приближением к моделированию убеждений — но только в этой части — является «последовательность опыта» Дэвида Гордона. Водной из своих последних книг Гриндер заявляет, что моделирование по-прежнему всего лишь искусство. По-прежнему не существует модели моделирования. И тут нам есть, чем его обрадовать. У нас есть модель моделирования, но все-таки это еще достаточно редкий случай в мире НЛП.

…Спустя 30 лет НЛП как более или менее сформировавшееся сообщество начинает переживать возврат интереса к моделированию, т. е. вновь появляются попытки ответить на вопрос: как делается то, что люди делают.

За 30 лет НЛП подхватило заразу академичности. НЛП часто передается консервированным образом. И мы часто даже не очень это замечаем.

Те Центры, которые объединены в Межрегиональную ассоциацию центров НЛП (МрАЦ НЛП), придерживаются мысли о том, что НЛП — это в первую очередь передовая технология. Все, что было 25 лет назад, это, конечно, здорово, но интереснее всего — разработанное в последние годы.

Наш взгляд сильно отличается от остальных. Мы скромно заявляем, что он просто сегодняшний, а не четверть вековой давности.

НЛП, по большому счету, на сегодня — это паттерны, образцы. НЛП позволяет выявить паттерны поведения, паттерны мышления. Это может быть самое интересное: не вывести статистические модели того, как мыслят десятки людей, а объяснить, как мыслит именно этот человек по каждому конкретному поводу; какие и почему у него есть привычки: курит — не курит; склонен анализировать — склонен действовать.

Есть разные подходы к моделированию, есть просто техники — большое количество готового продукта, так или иначе найденного. Поскольку их делали разные люди, конечные продукты по форме отличаются.

Сегодня техник стало много и эту ситуацию Джудит Делозье охарактеризовала так: «Курсы НЛП-практик во всем мире совпадают примерно на 80 %, мастерские — на 50 %, тренерские — едва ли на 10 %». Чем больше подходов, тем меньше единообразие. Это и хорошо. Попытки ввести стандарты в НЛП предпринимаются теми, кто склонен консервировать, а не находить что-то новое. В российском сообществе примерно раз в год гремят баталии: не ввести ли единый стандарт для всех эНэЛПеров. И МрАЦ регулярно выступает против этого: пусть будет разнообразие и хоть кто-то что-то интересное найдет.

Курс «НЛП-практик» был задуман как-то давно для того, чтобы все практики НЛП с одинаковым инструментам подходили к смоделированным моделям и техникам. Это азбука.

Плясать следует от печки.

(Народная мудрость)

Лингвистический комментарий

Пресуппозиция иначе называется презумпцией. Да-да, и невиновности тоже.

Потому что принимается априори, до всего, и служит всему основанием.

Так что пресуппозиция — информация, известная до высказывания. И обязанная быть истинной, чтобы все высказывание в целом было истинным.

В этом смысле (классический пример) высказывание «Филипп знает, что Нью-Йорк — столица США» имеет ложную пресуппозицию.

Ну Вы-то помните, что столица США — Вашингтон?

Можно еще тут вспомнить про роль мелких слов.

Сравните: «Это пальто хорошее». Пресуппозиция: есть некое пальто.

«Это пальто тоже хорошее». Пресуппозиция: «Есть и другое пальто — тоже ничего».

«Даже это пальто хорошее». Пресуппозиция: «Вообще-то это пальто — дрянь. Но кроме него есть еще полное дерьмо!..»

Осторожнее, в общем, с мелкими словами. А если не осторожно — это будет только по-разному называться: у лингвистов — коммуникативная неудача, у психологов — жизненная трагедия. А смысл один.

Фигово.

Итак, чтобы все было хорошо-…

Если мы используем нечто, как истину, и у нас получается, значит это правильно. Практика — критерий истины. Работает-значит правильно.

Для наших прагматических целей этого вполне хватает. Все остальные взгляды на истину, может, тоже верны, но сейчас нам не полезно так думать.

Следствия

1. Сформулированное Протагором: Нет истины истиннее, чем другая истина. Но есть истина лучше.

2. Сформулированное практиками НЛП:

Никто не владеет истиной в последней инстанции. Или иначе говоря: Все ошибаются.

3. Сформулированное Стасом Уколовым: Всякое бывает.

Это удобная мысль. Во всякий момент времени мы можем считать за истину то, что нам сейчас полезно. Если ничто из этого не есть окончательная истина.

4. Сформулированное в более красивом варианте: Карта — не территория. Меню — не обед.

Есть такие факты, которые можно пощупать и потрогать. Все, что касается нашего отношения к этим фактам, проверке не подвергается. Следовательно, отношения можно выбирать такие, которые будут работать. И получать опять же факты.

Геодезисты сразу понимают фразу «Карта не территория»: «Вы бы видели, как мы эти карты рисуем. Там от территории мало что остается».

Территория — это то, что есть. А карта — то, как мы себе это представляем.

Единственной точной картой города является только сам город. Все остальное — искажение. Единственной точной моделью Вселенной является только сама Вселенная.

Зачем нам надо это знать и об этом думать? Для подтверждения все той же мысли: все ошибаются.

И раз все ошибаются (бредят), мы можем выбирать, какой бред сейчас нам полезен. Зачем?

Человек, который кончает жизнь самоубийством, тоже делает лучший выбор из тех возможностей, которые СЧИТАЕТ доступными. Он считает, что у него есть возможность прожить жизнь в рабстве, настрадаться до невозможности или быстро и легко повеситься. И он делает лучший выбор.

Заметьте: не из того, что есть на самом деле. Потому что как на самом деле — мы не знаем. Смотри первую пресуппозицию.

Человек делает лучший выбор из тех возможностей, которые ему КАЖУТСЯ доступными. Он думает, что важна честность, — поэтому выбирает только из тех возможностей, которые считает честным и. Он думает, что важна верность, — поэтому выбирает только из тех, которые считает верными. Он думает, что важна подлость, — поэтому выбирает только из тех, которые считает подлыми.

Человек всегда выбирает не из всего количества выборов, а только из тех, которые считает доступными.

Следствия

1. Если мы поможем человеку считать доступными одни варианты и недоступными другие, мы можем управлять его поведением.

2. Если человеку кажется, что он не может нечто сделать, то он выбирает только из вариантов, как именно не сделать этого.

3. Если человек считает, что он не может не сделать, то он выбирает только из вариантов как сделать.

Наша задача — организовывать для человека лучшие выборы путем явного или неявного поддерживания тех его поведенческих побуждений, которые нас устраивают, и неподдерживания тех побуждений, которые нас не устраивают.

Женщины этим владеют в совершенстве: вовремя улыбнуться, вовремя кивнуть, вовремя чмокнуть, вовремя нахмуриться. Вовремя охладеть.

Или: человек не равен его поведению.

Имеется в виду одно и то же.

Никто из нас ни одного человека (имеется в виду именно это), включая себя самого, — как человека не знает и узнать шансов не имеет. Потому что это было бы как «на самом деле». Мы можем воспринимать только человеческое поведение. Либо оно нас устраивает, либо нет. В поведение, с точки зрения НЛП, включается все: температура, улыбка, подарок, приход, выпадение в депрессивное состояние, болезнь, выздоровление. Мы наблюдаем и воспринимаем только непосредственно человеческое поведение. Оно нас и интересует.

Может быть, в глубине души он — маньяк-убийца. Если все свои 97 лет, будучи маньяком и убийцей в глубине души, он занимался благотворительностью, помогал детям, строил дома и ремонтировал велосипеды, нас это устраивает. Пусть он тридцать раз в глубине души будет маньяком и убийцей, если за это время он так никого и не зарезал.

С другой стороны, если в глубине души он гений, но все остальное время ходит и бьет стекла, рыгает тухлым и матерится, наверное, нам все равно, гений он или нет.

Нас интересует проявление человека, его поведение. «Дерево узнается по плодам».

Поведение — это то, что нас затрагивает.

Поэтому с этой точки зрения, любит она его или не любит, если она с ним живет, заботится, улыбается, гладит по голове, когда надо, и целует, — все в порядке. Пусть она при этом его всю жизнь не любит— он-то не в курсе. А может, она его всей душой любит и потому пилит, печень вынимает, на все ошибки указывает, зудит, гундит и доводит до белого каления.

Но если ему такое нравится, то все хорошо.

Как он любит? Пришел и хлобысь по физиономии. И считает, что это любовь. Если она тоже так считает — все в порядке.

Следствие

Мы не знаем, как на самом деле, и нам плевать — как. Нас интересует только поведение человека, и это поведение, как мы считаем, должно улучшать жизнь.

Наша задача заключается в том, чтобы человек начал жить не «как надо», а «как лучше». И чтобы ему было «надо» именно так. Смысл воздействия — в этом.

Никого заставлять не будем. Сделаем так, чтобы людям было лучше, если люди делают именно так.

Мы не доказываем все это. Это просто мысли тех, у кого получается. Так думать полезно.

Сидим мы, например, у телевизора. Эротический канал ищем. Он у нас, предположим, шестидесятый. Тычем в пульт, как нам кажется, правильно, но попадаем почему-то на пятьдесят девятый — там музыка классическая. Что нужно сделать, если эротики все еще хочется? Просто нажать правильные кнопки!

То, что ты получил в ответ на свои действия, — не ошибка, а информация о том, как нужно изменять поведение.

Например, пришел Марсель к Оксане. С кактусом. Ухаживать. И получил кактусом по физиономии. Может быть, думает Марсель, я как-то не так кактус преподнес. И какой-то я вообще не такой. И переживает. Это ошибка.

Нужно усмотреть здесь обратную связь: или она Марселей не любит, или кактусы, или время было неудачное, или килограммы в кактусе не те. Поменяй что-нибудь.

Марсель берет кактус вдвое тяжелее. И получает кактусом по физиономии. Следовательно, вес кактуса можно вычеркивать — похоже, он роли не играет.

Идет исследовательский процесс. Марсель приходите гладиолусами. Получает ими по физиономии. Понимает, что, наверное, надо приходить не в пять утра. И в следующий раз приходит к двенадцати. Уже лучше. И можно решать — с кактусами или с гладиолусами.

«И еще раз повторим»: не получается — сделай иначе.

Это не значит, что никто не промахивается. Это значит, что, промахнувшись, можно выбирать: придумывать, как сделать по-другому, или переживать. Пока переживаете, время идет, между прочим.

Если не получилось кулаком пробить стену, добросовестный будет бить сильнее. То есть продолжать прикладывать усилия туда же, увеличивая воздействие. Между прочим, тем самым усиливая противодействие: с другой стороны быстро поймут, что надо заложить стену еще одним слоем кирпича.

Поэтому бить кактусом стоит не по морде, а в более уязвимые места, чтобы до человека дошло: тут что-то не так. Тут не так что-то, как Мюллер говорил.

Даже к банальным разговорам дома это относится. Если вы чего-то хотите от ближнего, то говорите: сделай то-то. Если ближний не делает — что совершает нормальный человек? Повышает голос. Старается добиться того же тем же текстом, но громче. По принципу «он был глухой, он не услышал».

Он не глухой! Но скажи иначе! Сделай что-нибудь иначе!

Хоть тем же кактусом хлобыстни! Хоть на пальцах покажи. (К любому языку мимика и жесты должны прикладываться — очень облегчает коммуникацию). Не знаешь слов — нарисуй. Тебя поймут.

Всё, что вы делаете, вы делаете как-то. Шаг первый, второй, третий… Некоторые шаги — одновременно. Любое человеческое действие есть результат того, как он видит, слышит, чувствует, обоняет, осязает, как думает, что думает и что делает телом. Любое поведение, как нужное, так и ненужное, описывается с помощью этих восьми характеристик.

Следствие

Помимо того, что любое поведение можно скопировать, в каждом поведении мы можем найти тот параметр, который нам легче всего поддержать.

Например, нам легче сделать, чтобы он вот так думал. А может быть, нам легче сделать так, чтобы он определенным образом чихал. А может быть нам легче сделать, чтобы он вот так не садился на этот стул.

Для управления поведением человека достаточно управлять каким-то одним из элементов структуры.

Когда вы едете на автомобиле, вы же не вращаете одновременно руками и ногами все колеса. Вы просто давите на пару педалей и вращаете рулем. И вся сложная машина едет, куда вам надо.

Или сидите на заднем сиденье и даете команду шоферу.

Если вы хотите воздействовать на тело, можете действовать через психику. Хотите действовать на психику, можно действовать через тело. Например, расслабьтесь — и как-то на душе легчает. В автомобиль вы можете сесть через любую из дверей.

Память и воображение — это одно и то же.

Память и воображение используют одни и те же нервные цепи и потенциально имеют одно и то же действие. В человеческом мозгу память и воображение действуют одинаково.

Когда вы что-то вспоминаете, этот процесс по структуре такой же, как если бы вы что-то воображали.

Следствие

Воспоминания десятилетней давности у одних и тех же участников событий совершенно разные. Каждый успел допридумывать что-то свое. И каждый верит, что он-то помнит правильно, а остальные — склеротики. И ладно, если это наши родители, тогда мы можем сказать, что склеротики они. Но когда это наши сверстники или наши дети, и все помнят разное…

В эти мысли принято верить в НЛП, чтобы все получалось. И первая пресуппозиция — самая главная. По большому счету — ничто не правильно. Правильно на данный момент то, что нам полезно. Перестает быть полезным — уже неправильно.

Если вы влюбились в какую-нибудь даму, которая уже замужем, то «супружеская верность» — это предрассудок. А если это ваша жена?

Если вы кому-то должны 50$, то это тривиальное соглашение. Но если кто-то вам должен 50$, это очень важное соглашение.

Мы не собираемся воздействовать на человека как такового. Мы его не знаем и он нам не нужен. Мы собираемся воздействовать лишь на поведение человека, сиюминутное и долгосрочное. Лучше, конечно, чтобы он при этом радовался. Но по большому счету, не важно, что у него там в Душе. Главное, чтобы делал.

Чтобы ел или не ел, чтобы читал или не читал, чтобы жертвовал или не жертвовал…

Это непохоже на правду, но так полезно думать.

Что мы делаем всего лишь, когда мы управляем человеком? Мы занимаемся дрессировкой. Что это значит?

Это значит, что мы имеем в виду некую цель.

Мы знаем, что мы хотим, чтобы он сделал. Не чтобы он стал каким-то, плевать нам на это. Надо знать, чего хочешь.

Какой у нас есть инструмент, чтобы заставить его это делать? Побудить, направить, мотивировать. Надо уметь это делать.

Надо замечать, что получается: встал или нет, побежал или нет; как быстро побежал.

Или, как в анекдоте: сначала побежал, а потом махнул рукой и пошел медленно.

В истории с кактусом еще на подходе можно заметить: что-то не то. И избежать мордобоя, развернувшись прямо на ходу: шел не сюда. Однако большая часть людей действует дискретно: решил, уперся, отдался процессу — и только потом смотрит, что получилось.

Если мы в каждый момент времени знаем, чего хотим, используем умения и постоянно наблюдаем за тем, что получается, — все вместе это образует возможности для скрытого воздействия. Постоянные и сиюминутные. А для этого — фокусируем внимание не на себе, а на объекте.

Паттерн — он тогда паттерн, когда он проявляется во всем поведении человека в разных контекстах.

Если человек жалуется, он всегда в этот момент демонстрирует то, из-за чего он жалуется. И если в этот момент вы будете его не слушать, а наблюдать поведение, то вы уже в этот момент будете знать, в чем дело. Ну а дальше решайте: скажете ли вы ему об этом, или пусть живет.

Большая часть людей вовремя получает сигнал и в состоянии совершить ответное действие. Профессиональные коммуникаторы от любителей отличаются только скоростью соображения по поводу наблюдения.

О-па, уже пора что-то делать по-другому. И не важно, что я в уме спланировал сказать слово «престидижитация» пятьдесят четыре раза. Уже с этого слова я буду говорить по-другому. Уже с этого подмаргивания я пойду в другую сторону.

Неподготовленный человек рассказывает что-то по своему поводу и удивляется, если собеседник бьет кактусом по физиономии. Непрофессионал коммуникации действует согласно пословице: поздно боржоми пить, когда почки отвалились.

Профессионал коммуникации — не тот, кто не делает ошибок, а тот, кто исправляет их раньше, чем объект заметил. Профессионал должен заметить начало: что-то нахмурилось, взгляд не туда пошел, губы перекосило — уже пора подправлять. Править в начале всегда легче, чем потом.

Я помню движения губ.

Прикосновенья руками…

(Гребенщиков)

Лингвистический комментарий

Уж сколько раз твердили миру про невербальную коммуникацию. Про крайне высокую долю ее в коммуникации в целом.

Про национальную специфику.

Идея, в сущности, столь же проста, сколь и гениальна: из того, как человек двигается (ходит — смотрит — морщится — хмурится — сутулится — проч.), можно извлечь больше информации, чем из его слов.

Откалибровать — значит, по внешним проявлениям человека понять чувства, мысли, намерения.

Двенадцатого они калибра или пятнадцатого — доброго или темного, спокойного или нервного.

Чтобы у цифровой видеокамеры цветопередача была нормальная, ей в начале надо показать белый. Это называется калибровка белого цвета. Белый здесь оказывается исходной точкой, относительно которой камера воссоздает все остальные цвета.

Прежде чем начать воздействие, надо сканирующим взглядом осмотреть собеседника и понять его текущее состояние. Сейчас он такой — и относительно этого его состояния мы будем оценивать все его последующее поведение.

Если в обычном состоянии у него улыбка давно слева, значит это — нормальная улыбка. Если она вдруг у него уехала вправо, это изменение. Это нас интересует.

Если у человека всегда красное лицо, это ничего для нас не значит. А вот если оно вдруг побледнело — это нам интересно.

Нас интересует — ИЗМЕНЕНИЕ. Этим НЛП не просто отличается, этим оно категорически отличается от шарлатанства, Алана Пиза и пр. Мы у человека можем наблюдать изменения относительно его обычного поведения, и только эти изменения — относительно этого же человека! — имеют смысл.

Кроме основных: грудь вздымается, значит дышит.

Наша задача — найти нулевое, исходное состояние человека. Его начало координат, относительно которого следует производить вычисления — то есть отслеживать изменения.

В разные моменты у человека разное нулевое состояние: раздраженное или спокойное. Если мы знаем человека некоторое время, мы уже имеем примерное откалиброванное состояние: представление о том, какой он обычно.

Хорошая жена после пяти лет брака по звуку ключа в замке узнает степень опьянения.

В обычной жизни у нас есть 3—10 минут для того, чтобы понять, каков человек обычно. И относительно этого рассматривать все остальное.

И еще одно важное замечание: большая часть людей в нашей культуре не скрывает дефекты, потому что у нас принято не смотреть туда, где дефекты. Неудобно. Но именно туда мы и будем смотреть: на волосатую губу у женщин, волосы из ушей, на бородавки, на родимые пятна, на варикозное расширение вен и пр. Там человек не скрывается. Другое дело, что мы не будем смотреть туда в упор.

Дерзнем?

В ее движениях было что-то лихорадочное; на меня не взглянула ни разу. Все заметили эту необыкновенную веселость. И княгиня внутренне радовалась, глядя на свою дочку; а у дочки просто нервический припадок: она проведет ночь без сна и будет плакать.

Эта мысль мне доставляет необъятное наслаждение: есть минуты, когда я понимаю Вампира…

А еще слыву добрым малым и добиваюсь этого названия!

(Лермонтов)

Условно человеческое лицо делится на три этажа. Будем двигаться сверху вниз: до бровей — первый, верхний, этаж; от бровей до верхней губы — второй, средний. Оставшаяся часть, как можно понять, — этаж третий, нижний.

Сразу скажем: с лысыми — сложнее.

В волосах у многих — у женщин особенно — есть верхняя часть, сквозь которую свет просвечивает. Мельчайшие движения головы отображаются изменением света и тени в этой части головы. Если смотреть на лицо, может казаться, что голова неподвижна. Но если смотреть туда, то можно заметить эти мелкие движения головой.

Если волосы темные и гладкие, на них всегда есть световые блики. На светлых волосах они не так видны. Эти блики перемешаются в зависимости от движений головы.

Под волосами у некоторых людей бывает челка. Под челкой на лбу бывает тень. Мелкие движения головы выдадут смещения тени.

Может, человек еще не начал активно кивать, а нам уже видно, куда голова пошла.

Нас всегда интересует момент изменения. Не «что есть», а «что изменилось». Мы что-то делаем и что-то меняется. И если меняется не так, как нам нужно, — бросаем предыдущее и делаем по-другому.

На лбу бывают морщины. Они могут раскладываться и складываться. У тех, у кого их нет, лоб может блестеть. Индикатором мелких движений головы оказывается перемещение солнечного блика.

У переносья есть складочки. Они могут быть резче и мягче.

У бровей есть два типа движения. Крупными движениями человек управляет. Мелкие броски и подрагивания изобразить очень сложно, потому что они непроизвольные. Но со стороны их видно всегда.

Речь не о том, что человек выкатил глаза и ждет, когда вы увидите, что он удивился. Может, что-то лишь чуть-чуть шевельнется в ответ на ваши слова или действия. А вам того только и надо.

Бессознательные неконтролируемые движения отличаются тем, что они промелькивающие, прерывистые.

Приучайтесь наблюдать!

И не проваливайтесь в содержание разговора. Слова — отвлекают.

Работа в парах:

Вы будете рассказывать друг другу что-то. Что угодно. Задача простая — увидеть все, о чем мы говорили. Необязательно все сразу, а хотя бы по очереди. Цель — увидеть, что у человека это бывает. И что вы можете это увидеть.

Чтобы было лучше видно, лучше смотреть не прямо на объект, а чуть мимо. Тогда человек попадает в периферическую зону зрения, а периферическая зона зрения лучше ловит изменения. Тогда вы заметите, что что-то шевельнулось, а если сместите туда фокус зрения, увидите — что. И повторите снова.

Вы удивлены результатами своих наблюдений? Между тем, все мы эти вещи неосознанно наблюдаем, просто большая часть из нас всего лишь следит за текстом разговора, а не за самым интересным — тем, что можно увидеть.

Верхний этаж — быть может, не самая информативная часть лица, но самая трудно подделываемая. Специально изобразить реакцию в этой части лица достаточно сложно.

Считается правильным, вежливым смотреть в глаза. Но с точки зрения коммуникации — это сниженное количество выборов. Это мешает собирать информацию.

Говорящие люди не всегда на вас смотрят и, значит, не всегда могут заметить, что вы все время смотрите им в глаза. За человеком надо наблюдать панорамным зрением. Как водитель. Чем больше вы замечаете одновременно, тем лучше. Последнее, что вас интересует, — это содержание разговора.

Там больше всего пустоты или вранья.

Говорят, красота лица — в симметрии. Так вот, второй этаж — самая асимметричная часть лица. Ну что поделаешь.

На ушах и щеках больше всего заметны изменения оттенка цвета кожи. С детства памятно: когда нам стыдно — краснеем.

Неграм — хорошо.

Или уши горят. На щеках также заметны блики (чем рельефнее щеки, тем больше заметны).

У него есть крылья. Когда человек дышит, по крыльям носа заметны ритм дыхания, его глубина. Особенно заметны сбои дыхания, потому что крылышки в этот момент трепещут.

Особый смысл несут морщинки в уголках рта. И заломы губ. Слышали что-нибудь про надменный рот, добрые губы или «губы куриной попкой»? И это мы еще ничего не сказали про улыбку!

«Милый мой, твоя улыбка — манит, ранит, обжигает, и туманит, и дурманит… В дрожь меня бросает!»

Самая информативная часть лица. Зрачки могут расширяться и сужаться. Нижнее подбровье отражает игру света и тени. На очень тонких ресницах заметны очень тонкие движения. И заметны изменения обычных движений: как моргнул? Быстрее или так же? Или медленнее? Прищурил? Выпучился? Скосил куда-то глаза? Морщинки в уголках глаз — если они есть у вашего собеседника — тоже штука говорящая.

Там обычно складывается и зажимается. Появляется складка на переносице. Особенно если без очков. Кстати,

С одной стороны, если у него есть очки, особенно темные, человек думает, что ничего не заметно. С другой стороны, на очках и дужках заметны блики света. И еще под очками есть тень.

Они блестят. На них, как и на всем блестящем, играют блики. Человек лишь чуть-чуть повел головой, а блики уже посыпались гроздьями. Если сережки висячие, то они всегда качаются в том или ином ритме. Если они не висячие, то они проблескивают в том или ином ритме. Ритм, а точнее его изменение, нас и интересует.

Нас всегда интересует изменение. Не просто блеск лба и наличие серег. А то, что заблестела сережка и начал блестеть лоб. Что произошло сейчас или за пару секунд до этого.

По кадыку видно обычно сглатывание.

Еще на шее под лицом есть тень от подбородка. Она позволяет заметить наклоны головы.

Есть люди, которым повезло, и они полноватые, да еще заросшие бородой. Но у остальных видна линия челюсти. И она то резче очерчивается, когда человек обычно зажимает нижнюю челюсть, то становится более мягкой — то есть становится то светлее, то темнее. Мы можем заметить, поджал человек челюсть или отпустил ее.

— индикатор движения. Сквозь нее просвечивает свет. Тень от бороды тоже есть. И борода помогает отследить движение челюсти.

Плохо видны на полном лице. Полнота — маскирующая вещь. А на худом лице желваки видны отлично.

Тоже заметны по изменениям света и тени. У тех, у кого они есть, начинают изменяться перед улыбкой.

Как и руки, это достаточно социальная часть тела: человек ими управляет осознанно. Но чем человек не управляет, если только не накрашен, так это цвет: губы могут бледнеть и пунцоветь.

Еще человек сознательно обычно не управляет шириной губ: их можно поджимать или выпячивать. И совсем уж не осознаваемая вещь — соотношение ширины губ: какая губа в какой момент толще. У одного и того же человека оно может меняться.

Еще один момент, которого большинство людей не замечает, когда люди улыбаются как бы ровно, лицо, как правило, относительно вертикальной оси слегка перекошено либо в ту, либо в другую сторону. Изменения этого перекоса можно наблюдать.

Заметим: чересчур пристально вглядываться не надо — мы ведь не хотим быть неправильно понятыми.

Наша задача — заметить, что эти изменения на лице есть и их можно наблюдать. Единого значения этих движений для всех людей нет.

Люди, которые умеют блестяще управлять невербаликой, — великие актеры.

Можно так поработать над своей внутренней репрезентацией, чтобы для тебя было искренне то, что ты сейчас показываешь. Встречаются два мастерства: мастерство замечать и мастерство делать.

…Только вряд

Найдете вы в России целой

Три пары стройных женских ног.

(Пушкин)

Эта нога — того, кого надо, нога.

(Фильм «Берегись автомобиля»)

Сколько из вас замечают ступни? Многие люди считают, что в твердом уме и трезвой памяти на ноги смотреть никто не будет. Еще, понимаешь, под стол лезть… Так что движение ног человек обычно не контролирует и не думает, что за ними кто-то следит.

Между тем, у ног свой рисунок движения, своя ритмика. А правая и левая еще, бывает, по-разному двигаются. В каждый момент времени мы не знаем, что именно влияет на движения ног, но, когда это происходит, мы можем это заметить. А когда мы получаем информацию, можем начать воздействие.

Там мало что заметно и мало что происходит. Единственное, что там очень хорошо заметно даже по одежде, — напряжены икры или расслаблены. И если напряжены, то в какой части. Там тоже могут проскальзывать мелкие движения.

Самый заметный маркер на ноге. Там самая большая амплитуда движения.

Когда человек не сидит, а стоит, именно по состоянию коленей мы можем наблюдать, какая из ног расслаблена. Но человек их регулярно меняет, а момент смены нас регулярно и интересует.

Если у мужчин брюки со стрелкой, эта стрелка позволяет заметить мелкие движения ног. Но если человек в шортах или мини-юбке, это уже счастье — чего еще надо. Тогда нам становятся заметны и изменения в цвете. На ногах заметны изменения цвета: куда переливается кровь, где находятся очаги расслабления и напряжения.

Или «гусиная кожа».

Когда человек сидит или стоит, бедра во многом связаны с его плечами. Макродвижения бедрами повторяются плечами. Когда человек и бедром, и плечом делает движение — это естественно.

В нашей культуре в район бедер смотреть не принято. По крайней мере, в упор. Но если мы периферически туда посмотрим, мы очень много можем там увидеть. Плечи человек контролирует — это социальная часть тела. Бедра ходят даже у сидячего, а уж как у стоячего они ходят— посмотрите.

У ходячего можно уловить изменение внутреннего состояния по смене походки. Там много сразу заметных маркеров.

Обычно дыхание видно, как ритмическую смену света и тени на одежде: на лацканах, на складочках. Хуже всего дыхание видно у стройных и худых, у мужчин в темном. Чем человек полнее, чем больше у него грудь и чем светлее то, что на нем надето, тем лучше видно дыхание.

Кто-то дышит глубоко, и приходится ждать минуту, пока изменится рисунок света и тени. Кто-то чаще.

Как брови и глаза, во всех крупных движениях руки демонстрируют сознательные паттерны: то, что человек показывает, а не то, что есть на самом деле.

Но руки могут подергиваться. Этакое начатое и не законченное движение. Такие движения начинают нас интересовать.

Иногда люди могут хрустеть пальцами. И это может нас интересовать.

Это, пожалуй, и все.

То, что можно заметить по рукам, чаще всего можно заметить и в другом месте. Но иногда бывает, что только в руках и больше нигде у человека есть реакция. Все тело неподвижно и только руки шевелятся — кисти или пальцы.

Или человек вертит что-то в руках: быстрее, медленнее, смена ритма, остановка, продолжение.

Чтобы быть проницательным — большого ума не надо. Надо лишь сосредоточиться на том, что действительно несет информацию, а не на том, что отвлекает. А для того, чтобы ваш собеседник не наблюдал, а отвлекался, для этого вы открываете рот и начинаете говорить. И в это время собираете нужную информацию.

Можно сколь угодно изменять голос, но интонационный рисунок, как правило, сохраняется. Если вы попробуете изменить голос и подделать чужой, то ваши знакомые все равно могут вас узнать, хотя тон голоса изменился.

Только блестящие актеры перевоплощаются по-настоящему. Поэтому актеры делятся на типажи и Актеров. Типаж всегда играет себя в предлагаемых обстоятельствах. Типаж опознается. Актер в каждой новой роли играет всегда по-разному.

Каким бы волшебством ни казалось умение замечать, но оно быстро становится естественным. После этого, начиная замечать и еще не осознавая, что вы замечаете гораздо больше, чем окружающие, вы начинаете в ответ на мелкие, еле заметные, движения говорить: у тебя что-то случилось? И люди начинают дергаться: я же обычно себя веду, что такое? Просто вы начинаете замечать то, чего они еще сами про себя не заметили. Поэтому заметили — и молчите! Используйте. Может быть, они и не расстроятся окончательно, если вы успеете поймать начало и измените ситуацию, раньше, чем они поймут себя сами. Это важно для профессиональной деятельности. Тогда вы успеете избежать отказа человека раньше, чем он поймет, что он хотел отказать. И побудить его к согласию раньше, чем он поймет, что он хотел отказать. Тогда для человека общение с вами станет естественным. Просто с вами приятно, просто с вами хорошо. Почему-то с вами хочется согласиться. Конечно, потому что вы калибруете в нужный момент и киваете, и улыбаетесь широко. Поддерживаете. Любому ослику нужна морковка, тогда он идет в нужном направлении. И ослик чувствует — его понимают. А он нашел способ использовать хозяина — выдать-таки заветную морковку. И все довольны.

Помимо ритма дыхания, плечи — большой индикатор расслабленности или напряженности человека в целом. Любое движение рук начинается в плечах. Иногда человек успевает удержать руки от движений — но плечи-то уже дернулись…

При определенной наблюдательности вы можете заметить напряжение в шее.

Шея двигается. И это важно, если у вас нет возможности наблюдать человека спереди. Сзади шея достаточно живая, и по ней можно много чего заметить. И еще там может сильнее или слабее биться жилка.

Голова — предмет социальный. Нас интересуют наклоны головы и повороты той или иной стороной лица к нам. Сам момент изменения, какой стороной лица человек на нас смотрит, нам очень интересен, потому что это свидетельство изменения его настроения по поводу нас и наших действий.

Особо интересен поворот головы в комплексе с плечами. Плечи могут оставаться на месте, а голова меняться. Важно в комплексе смотреть на треугольник, образуемый макушкой и плечами.

Одного волейболиста, мастера ставить блоки, спросили, как у него получается так замечательно ставить блоки. Он ответил: когда нападающий бьет, он может глазами показывать, ушами демонстрировать, что, мол, сейчас мы туда, а на самом деле сюда, но кончик его носа всегда смотрит туда, куда будет нанесен удар.

Так вот речь здесь идет скорее о повороте головы, поскольку нос от головы неотделим и поворачивается вместе с ней.

Время провалов все короче, а время наблюдений все больше. И пока вы это наблюдаете, вы учитесь.

Практиковаться можно везде, где есть хоть какие-нибудь люди. Хоть диктор в телевизоре — можно замечать шевеление его головы.

Следите за реакцией человека. Особенно внимательно следите, когда сами начинаете что-то делать.

Среднестатистический человек себя уважает и свое мнение ценит. Раз уж он сделал вывод, он теперь его придерживается. Наш человек интересуется результатами и в выводах сомневается. Поэтому все выводы готов тут же похоронить, если они не полезны.

«Карта — не территория» — это ведь тоже карта, которая не территория.

Тезис «Карта — территория» тоже может быть полезным. Когда моя карта меня устраивает, досадно, если собеседник в ней сомневается. И тогда он начинает принимать мою карту и делать то, что мне надо. И тогда карта — территория. Но как только он начинает делать что-то, что меня не устраивает, тогда карта не территория. Надо немедленно начинать сомневаться.

Сделаем выводы.

Человек многое может заметить. А замечать надо там, где чужим поведением меньше всего управляет сознание.

Что все вместе это может значить?

— Да не согласен я.

- С кем? С Энгельсом или с Каутским?

— С обоими, — ответил Шариков.

— Это замечательно, клянусь богом.

(Булгаков)

Полезно считать, что все разнообразие человеческой реакции укладывается в две оси. Вертикальную ось будем называть ось эмоциональных состояний.

«Очень зол — сержусь — неприятно — безразлично — приятно — нравится — очень рад».

Другая ось — рациональная.

«Все равно, интересно, согласен, сомневаюсь, решительное «нет».

Кстати, сомнение и интерес — это одно и то же состояние, но различаются за счет эмоциональной окраски. Если радостно, то это интерес. А если неприятно, то это сомнение. По сути это одно и то же состояние.

Для многих сомнение — это уже интерес. И это очень везучие люди.

С этой точки зрения «согласен» и «не согласен» — это одно и то же состояние уверенности.

Две оси образуют четыре области реакции:

Первая (правая верхняя) область: человек согласен и ему это нравится. То, что нам надо. Неплохо, если ему «интересно» — в нужную нам сторону — и ему это нравится. Условно сойдет, если человек сомневается и ему это не нравится.

Тоже хорошо, если человек не согласен и ему это очень не нравится (третья, левая нижняя область). Шансы есть.

Четвертая область (левая верхняя). Очень плохо, если человек не согласен и ему это нравится. Дело приближается к табаку. И наоборот, если он согласен, но ему от этого плохо — вторая область (правая нижняя), то он найдет способ изменить свое мнение. А этого мы не хотим.

По сути, нам надо обработать всего два момента: рациональность и эмоциональность. Эмоциональная составляющая важнее: лишь бы ему нравилось, а там он согласится.

Ему еще только интересно, но уже очень нравится. Тогда мы дотянем до согласия.

Сначала нас интересует эмоциональная сторона. И прежде чем ее формировать, надо ее замечать.

Когда вы слушаете разговор друг друга, вы упорно стараетесь замечать рациональную составляющую — содержание разговора.

Наша задача — наблюдать за эмоциями.

В повседневной жизни мы делаем именно это: мы либо наблюдаем, как человек вспоминает или говорит о чем-то, либо сами подбрасываем темы, благодаря которым можно вывести человека на нужную эмоцию.

В каждой профессиональной коммуникации первые пять минут отводятся на предварительную калибровку: поговорить о погоде, о чае, о знакомых. Нам интересно не содержание. Нам интересно провести человека через разные эмоциональные состояния и заметить, как они у него выражаются.

Вопросом можно уже создать определенную эмоцию у того, у кого спрашивают. Зачем вы собственно открываете рот— не для того, чтобы задать вопрос. А чтобы вызвать определенную реакцию.

У каждого свое. У каждого по-своему. Нет общих значений для всех. Чем дальше, тем все более бессознательно. Мы ведь даже не очень думаем в этот момент. Мы просто привыкаем через некоторое время доверять себе: «Сейчас он раздражен. Откуда я это знаю? Я могу понять, если буду специально обдумывать, но я себе доверяю».

В «полевых условиях», на улице, проще, чем на тренинге. Потому что на тренинге предупреждают, что кто-то за вами будет наблюдать. На улице люди сами за вами не наблюдают, они слова слушают, и не думают, что вы их наблюдаете. Они думают, что вы тоже слова слушаете, поэтому там все ярче, чем здесь.

Через две-три недели вы будете иметь результат я могу заметить смену его состояний. Отчего вы будете отталкиваться, вам будет не так важно. Всякий навык-тогда навык, когда ложится в бессознательный пласт. Когда что-то получается, но ты и толком не знаешь — как.

Самые лучшие навыки (езда на велосипеде, плавание) так до конца никому и не понятны. Но человек это делает. Если вы хотите научиться объяснять навык, вы потратите в два-три раза больше времени. Когда выдумаете, что не понимаете, в этот момент вы на самом деле понимаете. Непонимание облегчает обучение. Вы не пытаетесь догадаться, что будет дальше, и не мешаете себе учиться. Понимать — утомляет.

Знать — не полезно. Полезно — уметь. Для «знать» можно читать умные книжки. Обилие знаний не дает навыка. Можно уметь, но не знать, как ты это делаешь. Это гораздо ценнее, чем когда ты знаешь все и не делаешь. Главное — делать.

Пробовали ли вы управлять реакцией собеседника, т. е. на ходу перестраивать фразу, видя, куда клонится реакция, — чтобы в конце вызвать уже другую реакцию?

Часто человек может быть недоволен и при этом доволен, что он может быть кем-то недоволен. Что он честный, а они сволочи, и он может это заявить. Момент, когда человек недоволен, но все равно доволен, выражается странным смешением разных эмоций.

Вы заметите, что голоса различаются гораздо больше, чем внешность, потому что мы еще меньше, чем смотрим, слушаем. То, как звучит голос, люди практически всегда игнорируют. А в голосе часто слышно то, что человек умело скрывает словами. Слушайте голос — очень любопытные вещи услышите.

Это актуально не только для слушающего, но и для говорящего. Говорящий думает, что он выражает то, что у него в словах. А вы слышите… иное.

Что важнее — слова или интонации — понятно, когда обращаешься к собаке: она слышит интонацию. Ей плевать на слова.

Поэтому мы, как правило, не доверяем суждениям человека о себе. Мы не знаем людей, но и человек сам себя тоже не знает. Мы доверяем только наблюдаемым, то есть видимым и слышимым признакам.

Нормальный человек не врет постоянно: он соскальзываете правды во вранье и обратно. Интонации правды и вранья разные. Вот послушайте…

…Летели мы как-то сюда на паровозе. А из выхлопной трубы вырывался клубами фиолетовый дым. И оседал осадками на металлических елках. А стаи Карлсонов порхали вокруг и пели голосом Лучано Паваротти. Так мы приземлились.

Если выйти на набережную реки Белой, то можно увидеть конную статую Салавата Юлаева. Она стоит к зрителю хвостом, а к реке — мордой коня. По традиции крупных городов, где есть конные памятники, на Пасху отдельные части коня красят в яркие цвета…

Стая чебурашек на подлете, махая крыльями, попадает в пасть к крокодилу. А тот их пережевывает, как мясорубка — ритмично. И сплевывает их на пол. Отсюда рэп и возник. Он так назван в честь крокодила Гены. Это его имя, только по-американски. Буратино они, например, называют Зингельшухер. А столица США Токио уже давно не принимает гостей из Финляндии, потому что финны выпивают всю воду, а водку оставляют местным жителям. А местные жители от этого глубоко страдают.

Стены помещения, где мы сидим, синие. Жалюзи белые или были когда-то белыми. Плафоны здесь квадратные. На три лампочки каждый.

Вы услышите разницу в манере говорить, только если отключитесь от содержания и будете вслушиваться в звучание голоса. Как только вы зацепитесь за текст, вы ничего не поймаете. Разве только человек уж очень сильно старается сделать различия. Если вы будете слушать ритмику голоса, интонационные паттерны, то вы обратите внимание, что есть разница и без этого.

Умение калибровать тренируется путем банальной дрессировки: угадали — сделайте себе приятное. Не угадали — пожурите себя. Человеческое бессознательное очень быстро понимает такие банальные вещи. И вы замечаете, что у вас увеличивается количество угаданных случаев. А если вы себя не поощряете, тогда организм не понимает, чего от него хотят. И тогда получается среднестатистический результат.

Поэтому надо не только получать результат, но и показывать самому себе явно — то ли это, что вы хотели.

Большей частью мы воспитаны в традиции неверия в мистику. Поэтому автоматически любые совпадения мы воспринимаем негативно. Человек с детства приучен не хотеть угадывать. В современной западной цивилизации норма — это неугадывание. Не середина на половину, как должно быть по статистике, а именно неугадывание, вплоть до 9 из 10 случаев. От теории вероятностей статистика отличается. В худшую сторону.

Большая часть людей не угадывает 60 %. И попадает тем самым в невезучие. От этого можно отучиться, если захотеть.

А первый шаг — это сказать себе, что что-то возможно: что-то, чего я не знаю.

Одна замечательная женщина, трезвейшей интеллектуальной сохранности человек, мистическую картину мира держит как еще одно знание. И ей мистическая картина мира помогает. Она говорит, что ее надо уместно применять. Если ты идешь чистить зубы, то мистическая картина мира здесь не при чем. А если ты собираешься в отпуск, когда тебя не хотят отпустить, как раз самое то.

О чем речь, неизвестно. Но если держать это в голове и поощрять себя хотя бы и мороженым, когда вы угадали, то вы через некоторое время замечаете, что ваш организм начинает вас понимать. Бывает за 4–6 месяцев. Но есть и истории, когда за 2–3 недели ухитрялись.

Калибровка хороша тем, что вы часто знаете про человека то, что он сам про себя не знает.

Итак, теперь мы можем похвастаться тем, что скорее реагируем на наблюдаемое.

А слышимое, как говорил Гамлет, — «слова, слова, слова».

Когда-то давно люди считали, что самая мельчайшая частица — это кварк. Говорят, кварки бывают трех разных цветов: зеленые, красные и синие. Те, кто говорит, что наблюдал кварки в огромном приборе, который позволяет увидеть даже самые мельчайшие детали, изучали, что же есть такого в электрических приборах, что позволяет приборам хорошо работать. Сначала они забивали себе голову всякой научной белибердой типа электрического тока, цепей, соединений и пр. А потом один из них догадался расковырять какой-то прибор — фен, кажется, и совершенно случайно обнаружил внутри то, чего не ожидал увидеть. Внутри он заметил маленького человечка в аккуратном белом халате.

Физик и этот гарантийный человечек разговорились. И выяснилось, что человечек не один. В каждом приборе есть. Где-то человечек, где-то зверюшка — кто-то ответственный за то, чтобы каждый прибор функционировал, как хочет хозяин. И все они носят халаты. Разных цветов. Красные, розовые, желтые. И физик наконец-то решился задать вопрос, на который он очень хотел знать ответ. Он же был умный физик и знал, что мельчайшая частица — это кварк. Но он по-прежнему не знал, почему же работают электрические приборы. И он спросил гарантийного человечка, как же работают электрические цепи. И гарантийный человечек согласился показать, как они работают. Но при условии, что физик станет такого же размера, как он сам. Щелкнул пальцами — физик уменьшился. Гарантийный человечек повел его в глубь своего прибора. Привел к маленькой микросхемке и попросил приглядеться. Сначала физик ничего не замечал. А потом увидел, что в микросхеме в голубом халате бегает и что-то настраивает кто-то маленький. Гораздо более маленький, чем спутник физика. «Смотри, у нас тоже есть свой гарантийный человечек. Он еще меньше, чем мы думаем. И ты можешь его спросить сам». Физик спрашивает совсем маленького гарантийного человечка: «А в чем секрет?» «Я могу тебе показать, но для этого тебе придется стать таким же маленьким, как и я». Физик стал совсем маленьким. Совсем маленький гарантийный человечек повел его какими-то коридорами, между микросхем. И в конце была маленькая комнатка, где на стене была маленькая табличка, на которой было написано: «Чтобы этот прибор работал хорошо, раз в Неделю погладьте здесь теплой ладошкой». И тут физик понял, в чем секрет эффективного функционирования различных электрических приборов. В каждом электрическом приборе есть гарантийный человечек, а у того есть свой гарантийный человечек, а у него есть маленькая комнатка, в которой есть доска, на которой написано: чтобы этот прибор работал хорошо, погладьте раз в неделю здесь теплой ладошкой.

® А. А. Кельин

И, думая, что дышат просто так.

Они внезапно попадают в такт

Такого же — неровного — дыханья.

(Высоцкий)

Лингвистический комментарий

В переводе со многих европейских языков «раппорт» означает «отношение».

Не в смысле «определенное мнение» или «взгляд». А в смысле «связь».

В литературе (художественной) и фольклоре описанная с помощью выражений «с полуслова (полувзгляда) понимаем друг друга», «чуть ты вошел, я вмиг узнала», «ее мысли текли сквозь мои» и прочее.

Значение же слова «подстройка» понимает любой носитель русского языка.

Логические выводы из калибровки, описанной выше, — это подстройка. Подстройка — это путь к раппорту. Раппорт — это не совсем то же самое, что «нравиться человеку». Раппорт— это гипнотический термин, который описывает состояние, в котором гипнотизер чего-то хочет, а гипнотизируемый это выполняет. В идеале — быстро и с минимальным противодействием. А лучше вообще без противодействия.

Раппортом можно назвать состояние, когда вы просите близкого друга о чем-то, и он делает, даже не спрашивая, зачем вам это надо. Раппортом можно назвать состояние, когда начальник что-то говорит подчиненному и тот это делает, как надо. Раппортом можно назвать состояние, когда вы хотите, чтобы кто-то разозлился и побежал, и вы его злите, а он бежит.

Раппорт — это не состояние сходства, как часто думают. Раппорт — это состояние дополнения. Сходство является частным случаем дополнения, когда для дополнения нужен похожий на нас человек.

Похожие люди часто подходят друг другу. Достаточно часто, чтобы раппорт стали называть состоянием сходства. Но это не совсем так. Сходство — это один из вариантов, хотя и очень частый.

Раппорт — это состояние сотрудничества, в котором партнер по коммуникации делает сам — или по своей воле, или по нашей просьбе — без принуждения то, что мы от него хотим, потому что:

Считает, что у него нет другого выхода.

Считает, что мы хорошие люди и нам грех не помочь.

Считает, что мы его друзья.

Считает, что мы его начальники.

Считает, что ему надо сейчас это сделать.

Считает, что это дело его чести.

И т. д.

Сюда же относятся состояния влюбленности; приверженности какой-то цели и единодушия по ее поводу; взятие «на слабо» и т. д.

В раппорте не всегда бывает комфортно. Это миф. Раппорт позволяет удерживать ситуации, когда одному из партнеров может быть не комфортно.

Но достижение раппорта — наша цель.

Раппорт объединяет три процесса:

калибровку (надо всегда отслеживать, что сейчас происходит);

подстройку (не всегда к человеку, но всегда к ситуации);

ведение (воздействие с целью достижения цели).

Мы постоянно возобновляем цикл. Откалибровали, подстроились, повели и снова откалибровали, что получилось. Часто так происходит за секунды. Это своего рода танец. Ведет один, но стремится, чтобы это выглядело, как сотрудничество, и к тому, чтобы партнер участвовал в максимальной степени по доброй воле.

Чтобы один человек соглашался, второй должен просить или требовать. Если они оба будут соглашающимися, то у них не будет взаимодействия. Если один вежливый, то второй тоже может быть вежливым. А если один наглый, то второй должен быть попустительствующим этому, иначе у первого не получится быть наглым. Если один навязчивый, то второй — уступчивый. Это действует в обе стороны. Если второй перестанет быть таким, то у первого в этом взаимодействии тоже не получится быть этаким. Если мы хотим разорвать раппорт, нам достаточно не дополнять собеседника. А для этого надо понять, какой он сейчас, какой для этого я — и перестать таким быть. Взять и перестать. Хотя он будет продолжать настаивать. Если настоит — раппорт его. Если настоим мы — наш.

Веселый — грустный

Величавый — приниженный

Уверенный — сомневающийся

Влюбленный — позволяющий любить

Талантливый — менее одаренный

Полюбил богатый — бедную, полюбил ученый — глупую, полюбил румяный — бледную, золотой — полушку медную.

(Цветаева, между прочим.)

И ситуация вовсе не настолько трагическая, как казалось при изучении курса русской литературы.

Раппорт — это попадание в дополнение. Оно может быть осуществлено двумя способами. Либо вы всеми силами встраиваетесь в его рисунок, и он вам даже симпатизирует, но тогда ведет он. Либо вы всеми силами встраиваете его в предложенный вами рисунок.

Отсюда два вывода:

1. Да, нужна необходимая гибкость особенно на стадии первоначального контакта, чтобы встроиться в манеру другого.

2. Нужна достаточная жесткость или твердость, чтобы «гнуть свое».

Многие эНэЛПеры умеют великолепно подстраиваться, но на этом все заканчивается. А задача-то — попасть в чужое состояние-настроение, чтобы потом вытащить другого в свое. В некоторых гипнотических традициях считается, что туда и попадать не надо — выстроился по-своему, и в силу желания с тобой общаться твой клиент встраивается в нужное состояние и поведение. Другое дело, что надо прикинуть правильное для него состояние и выстроиться в него.

Гипнотизер и гипнотизируемый ведь тоже не одинаковы. Хотя гипнотизер тоже уходит в гипнотический транс. Но он уходит в другой гипнотический транс по качеству своему. А вместе они образуют дополняющую пару. В этом суть.

Подстройка — метод достижения сходства. Но помните, что это не самоцель. Мы достигаем некоего сходства с человеком для того, чтобы потом через ведение вытащить его в свое. Наживка.

Мы рыбе червяка кидаем не для того, чтобы она его съела. Когда она его съедает, мы не радуемся. Мы кидаем червяка, чтобы рыба взяла крючок.

Гляжу в тебя, как в зеркало

До головокружения,

И вишу в нем любовь мою

И думаю о ней

(Антонов пел)

Подстройки возможны на разных уровнях. Возможно, что на одном, более высоком, уровне подстройку мы делаем, а на другом она достигается или автоматически, или вы ею серьезно не занимаетесь.

Подстройки более высокого уровня обеспечивают подстройки более низкого уровня.

Еще раз отметим, что раппорт проверяется не по формальным признакам, а по факту. Подстройка имеет смысл для установления раппорта. Если не выходит, бросайте подстраиваться.

Подстроек — много. Это всегда вопрос выбора. Много вариантов хорошо, потому что это гибкость. С другой стороны, вы всегда можете выбрать те, которые у вас лучше всего получаются.

Через некоторое время вы будете разговаривать с человеком и ловить себя, что вы — в подстройке. Если вы будете продолжать наблюдать, то она начнет ломаться, поэтому срочно отвлекитесь и продолжайте спокойно что-то делать.

Сядем рядком, поговорим ладком

(Народное)

Помните, как большой Форрест и маленький смотрели телевизор? Кстати, рыбачили они тоже, почти одинаково склонив головы влево.

Это самая низкоуровневая подстройка. Она годится тогда, когда вы не в контакте с человеком, вы с ним не общаетесь, не разговариваете, и он далеко. Может, это зал, где человек сидит в другом месте.

Здесь мы сталкиваемся с еще одним мифом, который распространен в НЛП: подстройка по телу — это обязательно копирование позы человека. Либо прямо, либо зеркально. В этом есть своя правда, но ее там очень мало. Когда вы пытаетесь сопоставить свою позу с позой человека, вы автоматически, если получается, делаете то, что на самом деле является сутью подстройки: вы напрягаете те же мышцы для удержания того же центра тяжести. Физиология человека в его телесности определяется расположением его центра тяжести и мышцами, которые его там удерживают. Крупная физиология, если хотите.

Суть подстройки по телу — это совпадение по основным биологическим параметрам до той степени, когда человек вас опознает как одного из своих. Поэтому для такой подстройки положение рук и ног, как правило, не очень важно. А ведь именно ими часто изображают подстройку. Самое важное — расположение корпуса, его центра тяжести и динамики напряжения тех крупных мышц, которые удерживают тело в таком положении. Это могут быть и точки опоры в некоторых случаях. Стоя можно подстраиваться к лежачим, к сидячим; сидя — к стоячим и лежачим.

Важно поймать сходный центр тяжести (застывший или в движении) и удерживать его сходными мышцами.

Подстройка по позе, как ее обычно пытаются назвать, часто не срабатывает. Вроде бы они сидят похоже, но у одного от спины до спинки стула — 10 см, а у нее — 0. Внешне — схоже. Но центр тяжести другой, мышцы напряжены другие. Им не комфортно друг с другом, потому что они по-разному сидят, хотя и руки сложены и ноги поставлены, и голова опущена. Только все это не имеет смысла.

При движении центр тяжести есть, но он колеблется, и двигаются мышцы, которые его колеблют.

Критерием достижения подстройки является субъективное чувство комфорта — обоюдное. Пока вы с трудом сохраняете некомфортную позу, вы что-то не так сделали. Если режиссер видит, что мышцы не те или центр тяжести не там, он поправляет.

Задача — поймать калибровку: где у человека центр тяжести и чем он его держит, и сформировать у себя такой же.

Вот хорошая метафора ВСЕГО, что мы делаем: ты не знаешь заранее, как прийти к нужному результату, но постоянно откликаясь на замеченные изменения, на «горячо-холодно» и не пытаясь додумывать-выдумывать, ты придешь именно туда, куда надо. Наше бессознательное может делать это постоянно.

В нашей культуре очень мало применяется известный способ действовать: ты идешь прямо к цели, если не загадываешь, не планируешь, а слышишь и реагируешь на сиюминутные воздействия, которые тебе дает жизнь, люди. Тогда ты заранее не знаешь как, но ты пройдешь туда самым удобным, самым легким способом. Кратчайший, лобовой — не всегда самый легкий. Это относится к ситуации, когда вы ведете разговор. Пробовали заранее спланировать разговор? И что из этого получается потом? А если вы прямо походу разговора отталкиваетесь от тех реакций, которые сиюминутно возникают, если реагируете на то, что вас подправляет, вам подсказывает, то вы сами, заранее не зная как, идете к цели самым экономным, самым лучшим способом. И приходите.

Попытки понимания в таком контексте сбивают. Если вы начинаете думать, куда вы идете, то вы утрачиваете это путеводное ощущение. Надо просто сиюминутно реагировать.

Если распространить метафору шире — вторым человеком, который знает, куда вам надо, являетесь вы сами на бессознательном уровне.

Большая часть техник НЛП основана на том, что человек знает, куда и как ему надо, но в сознательный пласт это знание не попадает. И если ловить эти сигналы от самого себя, такие же мелкие и незначительные, но такие же однозначные, и следовать им, то вы быстро и качественно приходите туда, куда нужно.

Есть еще одна базовая пресуппозиция НЛП, в которую полезно верить.

Задача содержит решение.

Если человек чего-то хочет, как правило, это означает, что в глубине души он уже знает, как может это получить. Если у человека возникает какой-то вопрос, значит, как правило, в глубине души он уже знает ответ.

Сам факт желания, возникновения вопроса, проблемы, трудности, задачи — есть сигнал о том, что у тебя появился ответ на это.

Психологическое консультирование в духе НЛП основано на том, что если ты уже сюда пришел, значит, у тебя есть ответ. Давай его из тебя выкопаем. И потом тебе же его вернем.

Помимо того, что «хождение за руку» — фокус, которым можно развлекаться на вечеринках — в эстрадном гипнозе это называется чтением мыслей — это еще и образец того, как вы можете найти нужное, не зная заранее, где оно, но прислушиваясь к мелким сигналам, которые возникают.

Люди с «силой воли» обычно игнорируют подсказки и прут напролом. Но если реагировать на ситуацию еще на стадии первоначальных сигналов, потом не придется напрягать силу воли и все остальное, чтобы спастись.

Умный с блеском выкрутится из трудной ситуации, а мудрый в нее не попадет.

Если мы отреагируем на мелочи, мы быстрее вернемся на правильный путь. Так и в разговоре с человеком. Вы от него чего-то хотите, вы начинаете с ним взаимодействовать и реагируете на мелкие маркеры настроения: не пошло — быстро поправиться. Не пытайтесь понять, что и почему, вы просто быстро поправляетесь. И в конце концов, так ничего и не поняв, вы получаете то, что хотели. Ура!

Главное — держать перед собой конечную цель. А не все пути к ней.

Вода протекавший трещины, о которых не знает заранее.

«Мы не ищем легких путей» — это ругательство. Если можно попасть туда же легко, зачем переть напролом? Только потому что так запланировано?

Мсье, вы сбиваете с ритма весь Париж!

(Адресованное дворнику утреннее возмущение парижского жиголо)

Все люди дышат. Дыхание является еще более тонким выразителем физиологического состояния человека, чем его центр тяжести и основные напряжения мышц.

Подстраиваться по дыханию — значит, начинать вдох тогда же, когда и он, заканчивать выдох тогда же, когда и он. Можно и не поддерживая, если хотите, общий рисунок дыхания. Кто-то грудью дышит, кто животом. Копировать все подробности дыхания ни к чему. Ваша задача — попасть на начало вдоха и конец выдоха. А если ваш партнер — ныряльщик? Если человек дышит слишком быстро или медленно, можно на три его дыхания два своих, но начало и конец цикла должны совпасть.

И тогда вы попадаете в близкое состояние, в котором человек воспринимает вас как неопасного. Как минимум. Такого же. Своего.

У дыхания есть тонкость, о которой надо знать заранее. Подстройка по дыханию очень приближает вас к физиологическому состоянию человека. Именно к физиологии. Если человек больной в этот момент, то вы можете поймать это: изжога, тяжесть в теле, боль в горле. Если вы начинаете чувствовать нечто подобное, переходите на другую подстройку. Если же вы сами приболели и подстраиваетесь к здоровому человеку, простая подстройка по дыханию облегчит ваше состояние. Другое дело, если он начнет подстраиваться встречно.

Среди здоровых людей — здоровые люди. Отсюда же: когда все вокруг пьяные — вы, может, и не пили, но ваши реакции уже не есть реакции трезвого человека.

Свинки замяукали, кошечки захрюкали

(Чуковский)

Такая подстройка возможна, если с вами разговаривают. Когда человек говорит, калибровать его дыхание еще проще: человек говорит на выдохе.

У голоса есть мелодика (повышение и понижение тона), тембр, темп. Все это тоже можно повторить.

Именно потому, что звуковая часть реальности у большинства людей мало осознана, сходство по голосу оказывается одним из наиболее удачных. Человек почему-то вам симпатизирует, не отдавая себе отчета почему. На самом деле у вас похожи голоса.

С точки зрения высоты голоса отличаются. Голос может и сорваться, если будете басить, как собеседник. Не важно ниже или выше тон. Главное — чтобы интонационный рисунок совпадал.

Обратите внимание, насколько легко входить в любую компанию, если вы сразу попадаете в голосовой паттерн. Даже если он вам не очень приятен.

Человек, который слышит интонационный рисунок другого человека, уже легко в него попадает. Если не попадает— значит, не слушает. Хочет все время говорить своим голосом.

Важно слушать, как человек говорит. В этом гораздо больше информации, чем в том, что он говорит. Интересно, какие слова он выделяет. Во всем сообщении человека есть определенные выделенные слова. Это и есть суть сообщения. Остальные слова не так важны.

— Это кто такой красивый вдоль по улице идет?

— Это я такой красивый вдоль по улице иду.

(Иртеньев)

В речи человек выделяет разные слова. Одна и та же фраза может звучать по-разному:

ШКОЛЬНЫЕ отличники ни на что не годятся.
Школьные ОТЛИЧНИКИ ни на что не годятся.
Школьные отличники НИ НА ЧТО не годятся.

В зависимости оттого, где будет поставлено ударение или какое слово будет выделено, хотя бы и паузами, мы услышим, где самое главное для говорящего слово. Остальное — набор звуков для поддержания основной мысли. Понять ее мы шансов особых не имеем. Но мы можем так ответить человеку, чтобы ему казалось, что мы разделяем его мысль и в ней участвуем. Для этого в нашем ответе должны прозвучать эти же самые выделенные слова в том же самом интонационном рисунке. Даже если по факту мы что-то отрицаем. Главное, чтобы это прозвучало похоже. Нам не надо понимать ключевые слова. Нам надо их повторить.

Когда мы пытаемся понять их и перефразировать, у собеседника остается впечатление, что мы его не поняли. Мы не сказали то же самое, тот же набор звуков. Надо прозвучать так же. Для этого существуют ключевые слова.

— «Правда ли, что скрипач Иванов выиграл в лотерею тысячу рублей?»

— «Правда, но не скрипач Иванов,

а сантехник Сидоров,

и не в лотерею, а в карты,

и не тысячу, а трояк,

и не выиграл, а проиграл».

(Анекдот)

Это демонстрация человеку того, что вы разделяете его основные ценности и способ думать. В тот момент, когда вы их демонстрируете, их надо именно разделять, иначе будет заметно, что вы фальшивите. Получается неприятно.

Можно так сформулировать ответную реплику, что, будучи не согласным с исходной репликой, вы были бы при этом согласны со своей.

Годится любая реплика, которая вам кажется вздорной:

Все люди братья.

Учитывая, что нам надо согласиться, давайте посмотрим, что из этого вызывает у нас сомнения.

«Все». Отлично. Меняем: «Многие люди похожи на братьев».

Или нас не устраивает слово «братья»: «Многие люди состоят в том или ином родстве».

Или слово «люди»: «Многие живые существа состоят в родстве».

То место, с которым нам трудно соглашаться, нужно либо расширить, обобщить, либо наоборот сузить до того уровня, когда мы уже можем согласиться.

Роскошное платье! — Да, эти пуговицы очень красивы.

Важно добраться до того момента, когда вам очень легко согласиться и высказаться совершенно искренне.

Если развивать эту мысль до логического конца, то получится пресуппозиция, о которой мы уже говорили: «Всякое бывает». А если мы об этом помним с самого начала, то все гораздо легче.

Если в качестве исходной базы мы имеем сомнение в истинности чего бы то ни было, если мы предполагаем с самого начала, что все люди бредят и вопрос только в том, схож ли этот бред сейчас с моим, то задача проста: сопоставить свой бред с чужим и сделать так, чтобы другому показалось, что мы с ним согласны. Так пусть нам сейчас взбреднется в том направлении, которое его устроит? Это ведь все равно бред.

Единственным исключением являются те моменты, когда из этого бреда вытекут действия, лично нам неудобные.

Пока это просто разговоры, что все люди братья, все люди могут быть братьями хоть тридцать раз.

Исходную реплику можно расширить или ограничить за счет добавления: в той или иной степени.

Все люди братья в той или иной степени.

Если вспомнить, что человек высказывает большей частью посторонние взгляды, которые никого ни к чему не обязывают, никого ни к чему не приводят, а он вообще просто фонтанирует своим мировоззрением, то до тех пор, пока это не приводит к каким-то действиям, мы можем в легкую соглашаться с чем угодно.

Президент Мабукту — лучший в мире человек!

Конечно. Какая нам разница?! Хоть 50 раз.

Кто открыл радио: Попов или Маркони? Какая нам разница?

«Все люди едят электрические лампочки, начиная с цоколя».

Какая нам разница до тех пор, пока нет никакой разницы?

В тот момент, когда вам действительно все равно, и «всякое бывает», это уже не техника. Это становится веселым наблюдением за тем, какую еще бредятину может высказать собеседник.

За людьми, за их словами надо следить в те моменты, когда вы предполагаете, что кто-то хочет заставить вас что-то делать или когда вы хотите заставить кого-то что-то делать.

Простое реагирование — бессмысленно.

Подходит к человеку журналист:

— Говорят, вы никогда ни с кем в жизни не спорили, правда? — Да.

— Ни с кем, ни с кем?

— Ни с кем.

— Никогда?

— Никогда.

— Да быть такого не мажет!

— Хорошо, спорил, спорил…

До тех пор, пока нам ничего не нужно от людей в смысле поступков, нам вообще все равно. Когда нам нужно, чтобы кто-то что-то сделал, мы спокойно занимаемся этим.

Если у нас есть задача, чтобы он взял свои вещи и ушел отсюда как можно скорее, тогда дело не в том, что он говорит, а в том, что мы будем говорить и делать и как мы будем реагировать на его говорение. Не чтобы дать ему, мерзавцу, отпор, а чтобы он взял вещи и ушел.

До тех пор, пока вы понимаете, что от вас хотят и что из этого вы не будете делать, все делится на две категории: то, что к этому относится, и то, что к этому не относится.

Соглашаться, когда вы и так согласны — легко. Соглашаться, когда вы не согласны и придумываете, получается фальшиво. Важно, что вам именно все равно. Пока вас не тянут на обрезание, какая разница, чей бог круче?

Если вы отвлекаетесь в своей жизни на то, кто прав, вы многое тратите зря.

Мы — кузнецы, и дух наш молод.

Куем мы счастия ключи!

(Советская песня (Слова Ф. Шкулева))

Самая интересная и самая коварная подстройка. Она охватывает и все предыдущие. Это подстройка на уровне «Мы»: Мы — мужики, мы — рыбаки, мы — честные, мы — повара, мы — армяне, мы — достигаторы, мы — бывшие студенты такого-то вуза, мы — влюбленные в Зиночку.

Когда «свои люди», уже можно и спорить, и не соглашаться, и сиюминутно раздражать. Все равно — свои же.

Но человек должен поверить, что вы по этому параметру — свои. И параметр надо подбирать, чтобы не вызвало сомнений. С другой стороны, хорошо добавить чуть-чуть комплимента: «Мы — настоящие мужчины!» Тут главное, чтобы человек не посмотрел на вас косо: ну, я-то настоящий мужчина, а ты тут причем?

Еще в момент подачи этого вам обязательно нужно подстраиваться по другим параметрам. Но если человек согласился, дальше можно большую часть подстроек игнорировать, потому что вы уже попадали в категорию своих людей.

Но эта подстройка одновременно на вас тоже накладывает обязательства.

Если мы — рыбаки, придется идти на рыбалку, когда тебя позовут. Если мы — интеллигентные люди, то тут рядом ругаться матом уже не очень уместно.

Другое дело, если мы филологи, и «я как раз пишу диссертацию по ненормативной лексике». После этого у вас есть законные основания высказаться.

Подстройка по идентичности в этом смысле несколько обременительна. Хотя бы и с той точки зрения, что если вы находитесь в компании двух людей, с обоими вы идентичны по-разному, но вдруг эти идентичности не совпадают?

С Васей вы ходоки, а с Артуром — верные мужья. А когда одновременно Вася и Артур в комнате, начинаются сложности.

Поэтому подстройкой по идентичности бросаться вряд ли стоит. Она сильная и хорошая, многое дает, но и требует, а это не всегда уместно. По большому счету, предыдущих подстроек вполне хватает.

Но в некоторых случаях вы хотите установить контакт надолго, раппорт глубокий и тогда вы обрабатываете идентичность.

Это может быть даже на уровне общих знакомых.

Если у нас есть общие знакомые, нам уже легче разговаривать.

Мы — которые знают Сигизмунда Лазаревича.

Мы — ценители белебеевской водки.

Чем серьезнее «мы», тем надежнее раппорт… Мы — отцы пятерых детей.

В нашей культуре и обществе хорошо работает «мы — общее несчастье». Другое дело, что подстройка по идентичности требует некой искренности, но если уже стряслось — эксплуатируйте. Сначала тут надо подстраиваться через другие уровни. Подстройка по идентичности «в лоб» не всегда бывает уместна. Чаще всего — не бывает. Но зато потом — пять лет не виделись, а мы все еще друг другу рады.

В Уфе — кто друг на друга смотрит, а в Таганроге: мы — уфимцы. А если вы уфимец, а он из Таганрога, и встретились вы на Мальте, то вы — из России.

Но контролирует коммуникацию тот, кто помнит свою цель. Тот, кто просто радуется «мы-обстоятельству», тот контролируем. А тот, кто подает «мы-обстоятельства», имея в виду свое, тот продолжает развивать события.

Когда к вам просто так подходят и говорят «мы», это приятно. Видимо, человек хочет с вами подружиться, но это не все. Вопрос «Что ему от меня надо?» полезно продолжать держать в голове.

Чтобы «мы» с тобой были, обязательно должен быть кто-то, кто не мы. На фоне кого мы — это мы. Враг всегда способствует сплочению. Даже выдуманный, даже случайный. Против кого дружить будем?

И мне до тебя, где бы я ни была,

дотронуться сердцем нетрудно…

(Анна Герман пела. А потом Орбакайте.)

Спором традиционно называется ситуация, когда люди не просто не соглашаются по теме, а именно не соглашаются друг с другом. Грубо говоря, осуществляют взаимный наезд. Они могут даже начать друг другу не нравиться по ходу разговора. Если же при этой ситуации сохраняется подстройка, люди по-прежнему могут быть не согласны друг с другом, но это будет уже обсуждение, когда люди высказываются относительно темы. Спор не друг с другом, а по поводу.

Большая часть споров, в которых не рождается истина, обращены друг против друга. А когда обоих интересует как минимум раппорт, а как максимум — какой-нибудь итоговый смысл, тогда взаимных нападений не происходит.

Есть наивная идея, что в подстройке невозможно противоречить друг другу. Возможно, главное, что при этом сохраняется раппорт, т. е. сотрудничество. И если смыслом наших действий является обсуждение и выяснение позиций друг друга, то мы можем противоречить друг другу, но осадочка не остается.

Если вы имеете целью выяснить что-то, то удачной стратегией оказывается втянуть человека в спор, но сохранить подстройку. Тогда вы и раппорт удержите, и его мнение поданному поводу выясните, которое может быть в другой ситуации и не высказал. Но сохраняйте подстройку! А это достигается тем, что вы не принимаете все на свой счет. Что у вас есть задача — держать раппорт. Это не про вас, это его мнение. Нет обиды — нет желания отомстить срочно.

То, что действительно ломает подстройку — это нападки на человека. Даже если ты помочь хочешь, но вмешиваешься в него, а не в его поведение, ты почти всегда встретишь сопротивление. Это неудобно. Помните о необходимости раппорта, если знаете, что раппорт должен быть. Любые ошибки коммуникации — это ошибки раппорта и только потом все остальное.

Все работает с раппортом. Без раппорта ничего не работает.

Раппорт должен быть.

Все ошибки — это ошибки раппорта.

Если что-то не получается, проверьте раппорт.

Похожий совет дается в случае, если какое-нибудь оборудование не работает: проверьте, подключен ли шнур питания к сети. Это первая рекомендация, и она часто срабатывает.

Прежде чем что-то еще делать, метаться, настаивать, проверьте, есть ли у вас раппорт. И есть ли с ним что-то, восстановите, установите, сделайте. При хорошем раппорте большая часть техник уже вообще никому не нужна. Достаточно просто попросить, если вы уже в хорошем раппорте.

Зачем столько стараться, если можно просто попросить. Если вы заботитесь о раппорте, ваша коммуникация имеет смысл. Не пытаться понять его слова, они по-прежнему никого не волнуют, а устанавливать и поддерживать раппорт. Или для того, чтобы сейчас человек помог, или на будущее. Раппорта лишнего не бывает. За удовольствие поссориться с человеком, поругаться сними показать себя самым умным вы можете заплатить не сейчас, но через 20 лет. Жизнь продолжается и у вас, и у него. И тот, кто сейчас казался никем, мало ли кем станет. Все меняется. И с этими людьми мы еще встретимся. Даже если они уедут в Канаду, мало ли — может вы тоже туда уедете. А вдруг? Мало ли чем вы однажды займетесь?

И даже если мы сейчас победили, это не значит, что у нас все хорошо. Это значит, что с раппортом сложности.

Устанавливайте раппорт и на сейчас, и на потом. Тогда в следующий раз раппорт будет устанавливать легче и спокойнее.

Если у вас даже нет никакой цели общения с человеком, у вас есть цель — устанавливать и поддерживать раппорт. Пригодится. В большинстве случаев.

Это не значит задабривать кого-то, не значит во всем соглашаться, это всего лишь означает удерживать отношения сотрудничества. Важно, чтобы симпатия друг к другу осталась.

Бывшие супруги — часто лучшие друзья. Через некоторое время. Это связано с долгосрочным раппортом. Мелкие последние ссоры уже забылись, а раппорт— остался.

Иногда лучше резко разорвать ситуацию, но не довести до разрыва раппорта. Сошлитесь на головную боль. Потом вернетесь. Разберетесь. Надо быстро сдаться и уйти. Раппорт дороже.

Если действовать мягко: усилением и ослаблением, снижением уровня подстройки, а не разрывом полным, тогда человек делает то, что нам нужно.

В самом начале мы говорили, что смыслом наших действий является дрессировка. То делаешь — конфетка тебе, не то — кнут. В нашем случае конфетку заменяет повышение комфортности за счет усиления подстройки, а кнут — уменьшение комфортности за счет снижения подстройки. А человек сам сдвигается в нужном направлении. Причем бессознательно.

Мы опираемся на то, что по большинству вопросов у человека нет сложившегося мнения, а есть хаотический набор мыслей. И когда человек начинает его высказывать, за свое мнение он принимает то, что случайно высказал, первое из всей пены или то, что наверху оказалось. Если мы его вовремя подводим к тому, что нам надо, то в момент высказывания он узнает свое мнение, и оно оказывается тем, что нужно.

Чуть сложнее бывает в тех ситуациях, когда человек последние 50 лет думает только так и не иначе, но и там есть нюансы: современные взгляды, новое видение.

С другой стороны, говорят, люди начинают уже сами во всем сомневаться. А тут как раз мы.

Жила была коровка. Очень маленькая. И она очень по этому поводу расстраивалась. А потом поняла, что она божья, — и полетела.

В одном зеленом лесу в зеленом болоте под зелеными листьями жили-были зеленые лягушки. И одна из них была синяя. Папа-мама у нее были зеленые, братья-сестры — зеленые, друзья-подруги у нее были зеленые и только она одна была синяя. И ничуть это ее не беспокоило.

Шло время. Она также как и все прыгала с листов кувшинок в воду, так же грелась на солнышке, так же ловила комаров, так же квакала, как и все остальные.

Но вот она подросла, и ее стали интересовать разные вопросы. В частности, почему же она синяя, а папа-мама — зеленые, братья-сестры — зеленые, лес — зеленый.

И вот она прискакала к старой мудрой лягушке: «Старая мудрая лягушка, лес — зеленый, болото — зеленое, папа-мама — зеленые, братья-сестры — зеленые, подружки — зеленые, а почему я синяя?» Старая лягушка подумала и сказала: «Скачи на опушку леса, там живет волшебник, он отвечает на такие вопросы, иди к нему». Лягушке очень хотелось узнать ответ на свой вопрос, поэтому она поскакала. Где-то под корягой, где-то в теньке, где-то переждать, где-то в сырости, но доскакала. Запрыгнула на подоконник, видит — сидит волшебник. И спрашивает у него: «Волшебник, ответь мне на вопрос: лес — зеленый, болото — зеленое, папа-мама — зеленые, братья-сестры — зеленые, подружки — зеленые, а я одна синяя. Что мне делать?» Волшебник подумал и сказал: «Слушай меня, лягушка: лес у нас синий, и болото — синее, и папа-мама у тебя синие, и братья-сестры — синие, и подружки-друзья — синие, и только ты — зеленая». «А» — сказала обрадованная лягушка и поскакала обратно.

В лицо мне дышит рыжий конь,

Косит лиловым глазом.

(Боярский такую песню пел.)

Глаза человека в разное время движутся вверх, в бок, вниз и по центру, перед собой. Мы говорим о движении глаз, когда человек не смотрит на что-то конкретное.

Мы обсуждаем ситуацию, когда человек размышляет и погружен во внутренний поиск, внутреннее воображение, что называется — в себя, тогда движения глаз начинают приобретать некоторую осмысленность.

При прочих равных у большинства людей взгляд вверх связан с обращением в визуальную модальность. В область картинок, зрительных образов, зрительного воображения, конструирования, памяти. Когда человек смотрит вверх — не когда он потолок осматривает, а думая о чем-то своем, — чаще всего у человека это связано с визуальным рядом.

Когда глаза ходят из стороны в сторону, чаще всего мы говорим об обращении в аудиальную модальность: как что-то звучит, как что-то могло бы звучать.

Обращение вправо вниз и вообще вниз часто связывают с кинестетической модальностью, то есть с областью ощущений.

Считается, что в кинестетике воображения и конструирования нет. Даже если человек думает, что представляет себе новое ощущение, он, как правило, вспоминает что-то, что у него было. Просто присваивает другое значение.

Мы помним, что есть олфакторная и густаторная модальность, т. е. обоняние и вкус, но поскольку в большинстве случаев человек на них мало опирается, то их мы тоже относим к кинестетике.

Отдельно говорят о дижитальной модальности — логической и мыслительной, которая отдельно от вижу-слышу-чувствую — думает. Логические конструкты — то, что в мире отсутствует. Это область влево-вниз.

У большинства обращение взгляда в правую сторону вверх означает визуальное конструирование и воображение.

А в левую — воспоминание.

Рис. 3. Глазодвигательные паттерны.

Условные обозначения:

V (visual) — зрительная модальность;

A (audio) — слуховая модальность,

К (kinesthetic) — кинестетическая модальность,

D (digital) — дижитальная модальность.

Словом, правая сторона в верхней и средней трети выдает мысленное придумывание — конструирование. А левая — воспоминания.

Можно предположить, что дижитал-модальность — это модальность, выделенная из кинестетики. Мышление в каком-то смысле ограничивает телесные ощущения. Непосредственные наблюдения это подтверждают. Чем больше человек склонен к рационализации, тем менее он внимателен к своим чувствам и собственным ощущениям. И наоборот, люди, погруженные в ощущения, как правило, более приземлены в смысле полета интеллекта и фантазии. Впрочем, и у интеллектуальных людей можно развивать чувствительность к собственному организму, к своим ощущениям.

Те, кого принято называть дижиталами, как правило, демонстрируют внимание не к собственным чувствам, а в большей степени к логическим построениям.

Еще раз: это не догма. Говорят, в стране басков все вообще не сходится. У левшей часто право и лево меняются местами. Встречаются люди, у которых перевернуты верх и низ. Не так много, но бывает.

Не у всех людей так. Так у большинства, и в каждом конкретном случае надо проверять: относится ли этот конкретный человек к большинству, или у него есть свои паттерны.

Есть одна ошибка, о которой надо сразу сказать. Многие люди, почитав книжки по НЛП, считают, что люди делятся на визуалов, аудиалов и кинестетиков. Это неверно. Визуальные, аудиальные и кинестетические предпочтения у людей случаются, они могут быть приобретены, они могут меняться даже в течение недели. Они меняются в зависимости от контекста. В кино человек ориентирован визуально, в филармонии — аудиально, если не спит. Если человека массируют, то кинестетически.

Когда мы говорим о доминирующей модальности, то мы говорим в первую очередь об осознаваемой модальности. Это не значит, что остальные не задействованы. Это значит, что через остальные каналы информация проходит менее осознанным образом. В этом смысле мало людей, которые постоянно сосредоточены во всех трех системах. Но у некоторых людей в определенные моменты времени есть предпочтения в определенных контекстах.

Зачем нам это все?

Просто привычка наблюдать за движениями глаз помогает настроить фильтры внимания вовне — на человека.

С другой стороны, если вы предполагаете, ориентируясь на глазодвигательные паттерны, что человек сейчас больше заинтересован в той или иной модальности, вы можете и свое воздействие сориентировать относительно этих предпочтений.

Самое любопытное, что последовательность движений глаз выдает последовательность мыслительных действий. Потом еще, конечно, человека расспрашивать надо. Прорисовав последовательность движений глаз и расспросив, что человек себе проговаривает, видит, чувствует, мы можем, если человек систематически принимает верные решения, перенять этот его способ и тоже принимать верные решения.

Самая известная с точки глазодвигательных паттернов модель в НЛП, это модель спеллинга — правильного написания слов.

Написать, потом сравнить с тем, как я видел это написанное, и проверить по ощущениям, правильно ли я вспомнил. Когда человек много пишет, эта стратегия становится неосознаваемой.

Есть стратегии принятия решений, стратегия сомнений, воспоминаний. У разных людей это происходит по-разному. У одних более удачно, у других — менее.

Использование последовательности движения глаз позволяет выяснить, КАК он думает.

Когда мы моделировали поведение продавцов, бизнесменов и других везучих людей, нам было очень интересно: как они думают, когда принимают решение? В чем отличается процесс принятия решений везучего человека от процесса принятия решений невезучего? Это мы выясняли через последовательность глазодвигательных паттернов.

Мы задавали этим людям вопросы и наблюдали, как двигаются их глаза, когда они не отвечают, а просто думают о том, о чем их попросили.

Представьте себе теплые валенки.

Представьте себе первые 4 такта Пятой симфонии Бетховена

Вы смотрели фильм «Чапаев»?

Слышали ли вы песенку Винни-Пуха?

Вы роняли на ноги себе что-нибудь тяжелое? А легкое?

Ваша любимая музыкальная группа?

Вы видели, как работает пенный огнетушитель?

Сколько полос на бедре у зебры?

Как бы выглядел бегемот, если бы он был розовый? А с сиреневыми пятнами?

А если бы Карлсон с размаху врезался бы во фрекен Бок, какой был бы звук?

Помните ли песенку Чебурашки? А крокодила Гены? А Шапокляк?

А кто из них пел громче?

Любите ли вы морковный сок?

Что больше: ключ на 12 или ключ на 17?

Корень квадратный из 9 плюс 17 сколько будет?

Как правильно пишется «синхронизация»?

Можно ли сказать: получил всю зарплату?

Говорите ли вы по-английски?

Различите ли вы на слух французскую и английскую речь? А испанскую?

Можете представить себе женщину? А мужчину?

Когда человек о чем-то думает, глаза движутся. В тех случаях, когда мысль достаточно однозначна по модальности (увидеть, звук), тогда глаза отчетливо движутся туда, куда принято. Но как только не отчетливое что-то (песня Чебурашки), тогда глаза делают несколько движений: сначала надо вспомнить, кто такой Чебурашка, а уже потом вспомнить, что он там пел.

Когда глаза останавливаются и просто смотрят вперед — это трансовая визуализация. Тогда остальные глазодвигательные паттерны отключаются. Человек уходит в трансовое состояние и представляет все не у себя в голове, а перед собой. В ассоциированном состоянии.

Подчеркнем еще раз: нет «чистых» аудиалов-визуалов и кинестетиков. А есть привычки, которые действуют здесь и сейчас.

А голова — предмет темный и исследованию не подлежит.

(Из фильма «Формула любви»)

Если говорить упрощенно, человеческая психика выполняет три процесса: восприятие информации, обработка информации и выдача информации. Глазодвигательные паттерны указывают на процессы обработки информации, а не ее выдачи или получения. И когда мы говорим о доминирующей модальности на основе глазодвигательных паттернов, мы говорим, что это доминирующая модальность референтной системы (обрабатывающей). У первичной системы (принимающей) и у репрезентативной (выдающей) это еще может отличаться. Человек может принимать информацию визуально, обрабатывать дижитально, а выдавать — кинестетически.

Еще и поэтому все разговоры о аудиалах, кинестетиках и визуалах не имеют особого смысла. Модальность доминирующих паттернов может отличаться на каждом из этапов. И есть еще одна мысль: предпочтения человека определяют зачем? Чтобы на него воздействовать. Так вот воздействие может оказаться несовпадающим по доминанте модальности. Воздействие-то происходит по первичной модальности, а не по референтной.

В любом случае мы нащупываем истину, стараясь через каждую модальность человеку что-то предложить и выяснить, где воздействие эффективнее. Но если человек говорит: «Ну, я подумаю», глядя вверх, это еще не значит, что давать ему информацию надо тоже через визуальный канал.

Существуют три психических системы, отвечающих за обработку информации человеком: первичная, референтная и репрезентативная системы. Через первичную информация поступает в сознание, посредством референтной обрабатывается, с помощью репрезентативной результаты обработки делаются достоянием окружающих. По глазам мы можем наблюдать референтную, по внешним человеческим проявлениям — репрезентативную, а интересует нас все равно первичная — воздействуем мы именно на нее. А она-то как раз непосредственно не наблюдается.

Рис. 4. Психические системы человека

У многих людей есть сходство между референтной, репрезентативной и первичной системами, но не абсолютное. Принимать информацию человек может как аудиал, обрабатывать — как кинестетик, и выдавать нагора — как визуал. Контекст работы влияет на ведущие системы. Это не прирожденное, это привычка. Именно поэтому человека нельзя раз и навсегда аттестовать, как визуала, аудиала или кинестетика. Он сейчас привык так. Его можно переучить.

Почему нас интересует доминантная модальность? В ортодоксальном подходе считается, что если мы вывели доминантную модальность — то и воздействовать надо через нее. Но так ли это? Доминанта всего лишь означает, что это самая осознаваемая модальность. Идти через нее — преодолевать самое большое сознательное сопротивление. Надо ли нам это?

Наша программа такова:

увидел ведущую модальность — оставь ее в покое. Можно внимание человека привлечь в этой модальности и там его удерживать, пока мы крадемся со стороны других модальностей.

В силу того, что у большинства людей аудиальная модальность очень редко бывает доминантной, мы, как правило, воздействуем через речевые паттерны, голос и гипнотические техники.

И если человек тебя сознательно не понимает, это радость. Другое дело — чтобы ему не было скучно, сознание надо чем-то занять. Дайте ему книжку-раскраску. Буклет с годовым отчетом. С картинками.

Воздействие полезно оказывать по латентной модальности, недоминирующей. По той, которая идет мимо сознания.

— Почему вы один не рвете на себе волосы?

(Вопрос к олимпийски спокойному герою анекдота про кораблекрушение.)

Заметны ли на поверхности человеческого поведения модальностные предпочтения? Конечно! И есть несколько параметров, по которым их можно видеть.

Во-первых, сама речь:

— Я вижу ваши преимущества.

— Я отчетливо слышу ваше предложение.

— Я чувствую, это довольно верно.

Каждый о спектакле вспоминает свое: игра актеров, акустика в зале, тесные кресла, буфет, точность передачи текста автора.

Если у кого-то в речи доминируют слова той или иной модальности, мы можем предположить, что эта модальность — самая осознаваемая.

Во-вторых, голосовые проявления:

Считается, что человек, сориентированный в данный моменте визуальную модальность, старается что-то показать, а говорит более высоким, более быстрым, более громким голосом. При этом и жестикуляция где-то вверху. В верхней части тела.

Если человек ориентирован сейчас в репрезентации на аудиальную модальность, то голос «плавает», т. е. более богат интонациями, руки движутся более редуцированно, на уровне груди, скорее показывая ритм, чем картинки.

У кинестетиков голос глуше, жестикуляция более вялая.

При обращении в визуальную модальность человек чаще распрямляется, подается вперед, при аудиальной — держится прямо, но отклоняется назад, при кинестетической — «сдувается».

Конечно, все эти классификации условны. НЛП вообще достаточно подозрительно относится к классификациям людей по телесным признакам на психические категории. НЛП оперирует не попытками понять человека, а попытками понять поведение человека. И для НЛП интереснее не то, какой человек, а какие у него привычки. С этой точки зрения аудиальные, визуальные и прочие ориентации — это привычки. И человека можно переучить. С детства, с рождения, все «кинестетики». Самая первая система — это кинестетика. А потом — что разовьется.

В нашем случае — это просто дополнительные подсказки. Если мы наблюдаем, что у человека и глаза вверх ходят, и сам он весь там, и голос громкий, большая вероятность, что и в первичной системе у него доминирует визуальный канал. Но это еще предстоит проверить. И если не подтвердится — поменять подход.

— Никак не припомню названия этого лекарства от склероза. Будьте добры, вот есть такой цветок — ароматный, с шипами…

— Это роза.

— Ах, да! Розочка, голубушка, как называется мое лекарство?

(Анекдот)

Лингвистический комментарий

Строго говоря, якорь — это знак.

Нечто чувственно воспринимаемое

и указывающее на что-то другое.

Красный свет — стой.

Зеленый — иди (осторожно).

Температура высокая — болезнь, значит.

Пахнет огурцом — весна пришла.

Или салат режут.

Но якорь — не обычный знак:

это тот запах огурца,

от которого тебе уже хорошо, как весной.

Или будто салат уже съеден.

Якори — это самая интересная, самая распространенная техника непосредственного воздействия человека на человека через физиологические реакции, минуя сознание.

Якори бывают двух типов: якорь по типу рефлекса и якорь по типу импринта.

Нажми на кнопку — получишь результат.

(Группа «Технология»)

Условный рефлекс и старый добрый Павлов со школы всем памятны: всякий раз, когда собаке давали еду, загоралась лампочка. Через некоторое время, когда загоралась лампочка, у собаки выделялась слюна, как будто ей давали еду.

Если всякий раз, когда вы появляетесь рядом, у человека происходит что-то радостное, через некоторое время он радуется просто вашему появлению уже без конкретного повода. Если всякий раз, когда происходит что-то радостное, вы хлопаете в ладоши, то через некоторое время вам достаточно хлопнуть в ладоши, чтобы у человека случилось что-то радостное. Если каждый раз, когда вы говорите что-то смешное, выделаете как-нибудь эдак, то через некоторое время вы можете уже говорить чушь, при этом делая эдак, — человек все равно засмеется. Потому что это уже рефлекс. И человеку даже кажется, что было смешно — задним числом.

Рефлекс — это систематическое сопоставление вами некоего стимула с какой-то человеческой реакцией. Через какое-то время ваш стимул вызывает эту реакцию.

Реакции вызывать можно разные: сильные позитивные, умеренно позитивные, сильные негативные, умеренно негативные, интерес, сомнение, согласие и несогласие. А также — трансовое состояние. Полный набор включает в себя девять полезных состояний. Впрочем, можно обойтись и меньшим числом.

Удобно держать одинаковый набор якорей для всех людей. Иначе можно запутаться, и будет трудно вспомнить, что кому ставил. А так, когда собираются люди, то ваш якорь действует сразу на всех. И нужно иметь всего-то девять якорей.

Что может быть якорем? Любой визуальный, аудиальный, кинестетический, густаторный, олфакторный стимул.

Значительная часть женского флирта основана на использовании каких-то определенных духов. Особенно тех, у которых на разных расстояниях активизируются разные ноты. Воздействие можно варьировать приближением и удалением.

К визуальным якорям могут относиться ваш внешний вид, ваши украшения, ваши предметы, которые вы можете доставать, мимика, жестикуляция. В общем, все то, что можно видеть: показать и спрятать.

К аудиальным якорям в первую очередь, конечно, относятся нюансы голоса, интонации, громкость, паузы, ритмика. И звуки: хлопки и щелчки, песни, музыка.

К кинестетике явным образом относятся прикосновения. И — если у вас есть возможность что-то влить в разжатые зубы, — то и внутренние телесные ощущения тоже.

Если люди едят фирменный пирог всегда в определенные моменты, то состояние само настраивается. Впрочем, и внешний вид пирога играет роль.

Все якори делаются одинаково. Для того чтобы поставить якорь как рефлекс нужно несколько раз сопоставить одно с другим, и примерно с 5–6 раза у человека начинает срабатывать. Чем больше сопоставлений, тем надежней якорь.

Якорь по типу рефлекса обязательно нужно поддерживать. Время от времени его снова устанавливать, даже если он уже давно стоит. Также как если собаке давно мигать лампочкой, а еду уже не давать, через некоторое время ее реакция прекратится.

Есть тонкости, которые лучше знать заранее.

Например, муж приходит раздраженный, жена его каждый раз обнимает, чтобы успокоить. Через некоторое время жена его обнимает — он раздражается. Причем он думает, что на жену. Таким образом можно сделать и ненужные якори. Якори возникают и тогда, когда мы об этом не думаем, — непроизвольно, внесознательно.

Именно механизм якоря лежит в основе такого феномена, который часто называют человеческой неблагодарностью: когда кому-то становится лучше, обычно стараются не видеть тех людей, которые помогали им в беде. Часто это не осознается, но людям неприятно видеть тех, кто им помогал, потому что с ними ощущение беды возвращается. Именно поэтому надо помогать несчастным, а дружить со счастливыми. Помогай лучше не своими руками, исподволь, исподтишка. Чтобы на тебя не сел этот страдальческий якорь.

Если вы систематически стараетесь быть с человеком, когда ему хорошо, даже если это не ваша заслуга, то вы будете ассоциироваться у человека с добром.

Якорь вызывает эмоциональное состояние раньше, чем человек понимает, откуда оно взялось. И потом уже возможна в нужном направлении рационализация.

В чем феномен предменструального синдрома? Эмоциональное изменение начинается на фоне физического, но понять это не получается, особенно в младшем возрасте, — и женщина находит причину во внешнем мире.

У мужчин, «зашитых» алкоголиков, раздражение тоже идет изнутри, но ведь же он не пьет вроде, поэтому причины находит вовне.

Якорь действует до осознания. Рационализация идет после. В этом его сила.

На этот раз другая женщина не придет, чтобы стереть твой отпечаток с подушки.

(Песня группы «Рикки э повери»)

Первое, что должны видеть утята, — это мама. Первый образ запечатлевается. Если увидели сначала мячик, то за ним и бегают, как за мамой.

У человека тоже возможна реакция импринта; буквально — впечатывания, запечатления с первого раза.

Сопоставление реакции и поставленного стимула с первого раза возможно, если стимул попал на пик эмоционального состояния. Из-за этого люди, вместе пережившие стресс, потом долго испытывают друг к другу чувство, которое иногда трактуют как влюбленность.

Якорь по типу рефлекса можно ставить в любой момент, лишь бы часто или систематически повторять, а импринт нужно ставить на сильные эмоции. Чтобы «очень»: весело, напряженно, грустно, влюбленно — но ОЧЕНЬ!

Влюбленность сама по себе имеет природу импринтного якоря: в какой-то момент запечатлелось. В более молодом возрасте запечатлевается в гормональный пик. Поэтому в более зрелом возрасте влюбленности встречаются реже — реже встречаются такие гормональные пики.

Эти якори сильнее, они быстрее ставятся, но сложнее подгадать момент для их установки.

Рефлекторный якорь можно ставить и на скуку, и на начало какого-то рефлекторного действия. Импринтные ставятся только в районе пиковой части.

С импринтами нужно выполнять несколько условий:

Попасть на пик эмоционального и физического состояния.

Демонстрировать якорь уникального свойства.

Самый яркий пример импринтного якоря — фобическая реакция. Увидел что-то и испугался. На всю жизнь. И потом реакция все время уже якорная. Такой якорь тоже можно снять. Просто это требует большего количества усилий.

Рефлекторные якори стираются систематическим неподдержанием. Импринтные якори — либо воспроизведением якоря на прямо противоположную эмоциональную реакцию, либо многократным сопоставлением с чем-то другим: рефлекторным переякорением.

Этот запах, смешанный со свежестью осеннего парка, Танин теперь старался опять уловить, но, как известно, память воскрешает все, кроме запахов, и зато ничто так полно не воскрешает прошлого, как запах, когда-то связанный с ним.

(Набоков)

Рефлекторные якори ставятся просто: нужно повторять каждый раз одно и то же в одной и той же связи. Импринтные якори гораздо больше зависят от калибровки. Нужно поймать момент, когда состояние достигает пика и именно в этот момент что-то сделать. Некоторые импринтные якори ставятся по такому принципу: что вызвало это состояние — то и якорь.

Вот как возникает заикание: взрыв, который сам и стал якорем (когда в следующий раз что-нибудь грохнет, состояние усиливается), сам же и вызывает реакцию.

Есть исследования подтверждающие, что якори глубже работают на физиологическом уровне, чем это кажется.

Это исследования о применении медицинских препаратов. Вводят, скажем, дозу препаратов в кровь. Отслеживают по приборам пиковую концентрацию и в это время дают прикусить вату с камфарой. Вкус отвратный, запах тоже. Ведь, как правило, люди камфару не едят — это чистый якорь, недоступный для случайного срабатывания. В следующие разы вводят плацебо и дают прикусить вату с камфарой. Приборы показывают концентрацию нужного препарата в крови. Как это делает организм — кто его знает. Этот эксперимент делали на препарате против лейкемии — интерлейкине.

Почесывание и щелканье пальцами не будет якорем, если вы это и так часто делаете. Якорем должно быть что-то, что вы обычно не делаете. Или делаете только в таких обстоятельствах.

Якорь действует вне зависимости от понимания. Понимание может чуть-чуть ослабить действие за счет сознательного сопротивления.

Якорь должен быть уникальным, но воспроизводимым. Чтобы вы смогли его сделать второй раз, да еще в таком же виде.

Голосовые якори легче всего воспроизводимы и в тоже время минимально заметны окружающим.

Удобно использовать мимические якори. Если вы обычно не очень корчите рожи всякие, то якори, посаженные на мимику, удачны. Посмотрите на Задорнова, Райкина, Жванецкого — там мимические якори и много голосовых.

Якори кинестетические применяются не очень широко. В нашей культуре не принято хватать друг друга руками. Много их используется в психотерапии, потому что в этом контексте понятно, зачем другой человек тебя трогает.

Якорем может быть визитка, которая переливается, когда ее достаешь. Щелчок дужек очков, если он отчетливый, лицо без очков, когда вы всегда в очках. Только тогда уж снимать очки и протирать их надо, когда вы ставите якорь, а не в другое время. Долгосрочным якорем может быть выбор особой косметики, чтобы затем вызывать ощущение «как в тот день». Могут быть слова, которые произносятся только тогда, когда вы ставите якорь. Какие-то темы могут быть якорями, когда вы вспоминаете их только в определенных обстоятельствах. Якорем даже может быть переход с одной языковой стилистики на другую. Но тогда меняются и интонации, если обратите внимание.

Мы не знаем, что именно из сложного комплекса будет воспринято, как якорь. Поэтому лучше делать якори простыми, чистыми.

Чем дальше вы работаете, тем легче вам будет, занимаясь нормальным делом — наблюдая и направляя — фоном слушать, о чем человек говорит.

И в тот момент, когда он подходит к нужному эпизоду, вы поддакнете — и человек придет куда вам нужно. Главное — помнить, что на самом деле является содержанием разговора — взаимное поведение, а не слова.

С вечной тенденцией к рационализации человек считает, что раз уж у него возникла эмоция, значит, в этом был какой-то смысл. И задним числом человек себе объясняет, какой. Таким образом, якорь дает спонтанную реакцию и человек этому не сопротивляется. А потом сам себе объясняет, почему все было правильно.

Социальные якори — якори, предполагающие стандартные реакции, даже если именно этот человек нам именно этот стимул в качестве якоря не ставил. Улыбка—дружелюбие: надо улыбнуться в ответ, даже незнакомому. Нахмуренные брови — недовольство: извиняйся или переходи к ответной атаке. Пониженный голос с хрипотцой — сексуальное возбуждение (реагировать по обстоятельствам). Замах кулаком — агрессия: уворачивайся, беги, давай сдачи. Заговорили о новорожденном — надо порадоваться, об усопшем — печально помолчать. Стандартность реакции на социальный якорь распространяется лишь на определенную культуру: так, в Японии, например, знаком траура является как раз белый цвет. А про культуры, в которых за оттопыренный вверх большой палец, можно в лучшем случае схлопотать по шее, все, наверное, слышали.

Социальные якори полезно замечать. Хотя бы и для того, чтобы выделять их действие на нас. И понимать, что нечто не «естественно», а — продукт воздействия.

Прощай, любимый город:

Уходим завтра в море.

(Песня)

Найдите якорь. Можете просто вспомнить что-то неприятное. Само воспоминание является якорем на неприятное переживание. Но то что было, что закончилось.

А отдельно сделайте специальный якорь на противоположное состояние: веселое или просто хорошее. Или можно сделать стопку якорей (тот же якорь по типу рефлекса): на одно и тоже состояние якорь посадить несколько раз. Вспомнили что-то приятное — якорь, кого-нибудь приятного вспомнили — этот же якорь, какой-нибудь фильм, который нравится, — этот же якорь. И таким образом на один якорь накладывается несколько позитивных впечатлений. Якорь укрепляется.

Можете сами себе делать, а кто-то будет просто наблюдать.

Нужен крепкий позитивный якорь. И важно — одновременно! — в тот момент, когда вы снова вспоминаете что-то неприятное, воспроизвести приятный якорь, чтобы они схлопнулись.

Критерием того, что у вас получилось, будет состояние сиюсекундного замешательства. Бывает бросок глаз, озноб, что-то непонятное. После чего идет просто расслабление.

Потом вы проверяете — вспомните снова ту же ситуацию, но того впечатления она уже не производит. Положительный якорь попутно тоже стирается или хотя бы ослабевает. Впрочем, если исходная неприятность была большой, а якорь слабеньким, то сотрется позитив, а неприятное — лишь ослабнет. Ну и хорошо, сделайте еще раз-другой до полного затирания.

Можно, конечно, поставить специально негативный якорь для этого упражнения, но думаю, у нас найдется, что вспомнить.

Полезно ставить якори самому себе. Например, на публичное выступление.

Удобно ставить якори себе на ногти. У ногтя есть три зоны: у основания, у кончика и в середине. Это разные ощущения. Можно поставить якорь на кончик, а потом на середину и нажать сразу оба. И будет коллапс якорей.

Многие страхи — это якори. Почти все навязчивые страхи — якори. Их можно затирать.

Если до конца не получилось, делаете еще один позитивный якорь и опять схлопываете. Пока не сотрется.

Закончена часть первая «Краткого курса НЛП».

Какие бывают результаты:

много работы;

деньги идут в руки;

сын слушается;

посуду мыть дети стали;

стало легко жить

(или перестали обращать внимание на мелочи);

удивляешься, почему получается;

отсутствие проблем входит в привычку;

прошла астма.

Смысл изучения и применения НЛП в том, чтобы получить поведенческий результат.

Чтобы люди делали то, что вы хотите, и вы остались в раппорте.

Примечания:

4

Не путать со «Скрытой угрозой». Это к Лукасу.

5

Мы ничего против психоанализа не имеем. Просто у нас другая делегация — не Венская.

6

«От яйца» (лат.) Автор опять выпендривается.

7

Design of Human Engineering (англ., труднопереводим.)